Филипп Мишель глядел на свои владения, стоя на парапете крепостной стены. Лёгкий летний ветерок играл с его плащом, на котором был вышит родовой герб: собака неизвестной породы - с длинный носом, кончик которого был неестественно приподнят, и иссиня-чёрной шерстью. Граф проводил здесь почти всё время, с тех пор, как вернулся из столицы. Вид бесконечных равнин и лесов помогал ему на время забыть о том, что он увидел и услышал в Тронгарде. Но Филипп снова и снова вспоминал об этом, и сердце его обливалось кровью. Граф увидел, кем на самом деле был Фердинанд - чрезмерно храбрым на поле юнцом, в делах политики попадавшим под влияние Артуа и Даркмура. Ладно, если бы дело касалось раздачи титулов и поместий, но теперь не за горами был созыв Сейма. Филипп не видел никакого смысла в этом собрании дворян, священников, магов и офицеров, которые должны были решать вопросы о налогообложении и всяких мелки тяжб. А за день до отъезда графа из столицы герцог Артуа вдруг решил, что столичного Сейма будет мало, и надо будет создать ещё одиннадцать других, в каждом Владении. Лично Филипп Мишель для себя решил не церемониться с заседающими в его землях выборных: если хоть один из них придерётся к тому, как граф ведёт свои дела - немедленно остановить работу этого вертепа. Граф вздохнул и зашагал к башне замкового мага Франца де Гира, по пути кивая на приветствия воинов.
Вечером, после игры в "смерть короля", в которой Мишель снова проиграл, он заперся в своём кабинете, решив полистать старые книги. Огонь в камине давно достаточно света, чтобы можно было разглядеть буквы на листах пергамента, и граф пролистал несколько томов, пока не решил заглянуть в личные записи своего отца, Людовика Мишеля. Все они были написаны знаменитым почерком графа, где каждая буква, в зависимости от важности документа, выводилось до нескольких минут. Отец Филиппа любил шутить, что на старости примется переписывать книги в замковом книгохранилище.
Филипп достал с дубовой полки первый попавшийся томик - кожа на обложке потемнела от времени, а серебряный оклад покрылся патиной. Когда он открыл книгу, пролистывая страницы, взгляд его наткнулся на листок сложенный вдвое листок пергамента, заложенный в середине тома. Граф осторожно развернул его и несколько минут глядел на заглавие. Он не дышал не меньше минуты, пытаясь понять смысл прочитанного. Почерк был не Людовика, но Филипп всё равно узнал эти неровные буквы, написанных без всякого старания. Когда-то он уже натыкался на документ, составленный этим человеком - то было письмо Людовику Мишелю от Эдвина Беневаля.
Только этот лист пергамента был не письмом, а завещанием. Именно таким завещанием, которое могло взбудоражить всех Владетелей. Филипп не верил в своё счастье, несколько раз пробежав глазами по тексту документа.
Граф, не доверяя самому себе, вложил завещание обратно в книгу, а потом взял чистый листок пергамента и перо, которое он обмакнул в чернила. Филипп решил написать письмо Франциску и Фердинанду Сегюрам, где сообщал о своей находке. А ещё граф хотел попросить совета у них. Слишком уж важным и неожиданным был текст завещания. Поднявшись через полчаса, Мишель внезапно улыбнулся: ему опять предстояло совершить выбор. Но теперь-то уж граф не будет разочарован.
Болотное Полесье.
Венцеслав до рези в глазах вглядывался в морскую гладь, ожидая увидеть там корабль. Он и Обронка вот уже день, целую ночь и ещё утро ожидали прибытия обещанного Флавианом корабля. Но мидрат ни на секунду не усомнился в словах учителя: скорее уж корабль "совершенно" случайно телепортировался этак к южным границам Ксара.
На песке догорал костёр, который развёл Обронка, чтобы привлечь внимание команды какого-нибудь корабля, который будет проходить невдалеке от берега. Хотя надеяться на это было нельзя: торговый маршрут пролегал лигах в сорока от этих мест, да и мало-мальски важных поселений не было на десятки лиг окрест. Но надежда всё же согревала души мидрата и титана, хотя Венцеслав и сомневался, что мог быть последним представителем давно истреблённой расы.
И Флавиан всё-таки не подвёл. Ближе к вечеру на горизонте показалась тёмная точка, которая медленно приближалась к берегу. Вскоре удалось разглядеть, что это был за корабль: приземистое судно с двумя мачтами и острым носом, рассекавшим волны. Словом, это было обычное илатское судно, но далеко не торговое, а посыльное. Такие редко встречались к северу от Илатских островов: чаще всего они бороздили океан между илатскими герцогствами и соседними государствами, доставляя послов с чрезвычайно важными посланиями.
Обронка замахал руками, боясь, что корабль проплывёт мимо. Но между тем илатский посыльный всё приближался, и теперь можно было разглядеть и герб, вышитый на парусах - полумесяц, чьи рога утопали в море, а между синей водой и золотом полумесяца сверкало солнце. Венцеслав вспомнил, что уже где-то видел этот герб, но имени его владельца ему вспомнить так и не удалось.
Между тем корабль остановился, и на воду спустили лодку с десятью гребцами. На носу лодки стоял высокий смуглый человек в коричневом камзоле, хранивший каменное спокойствие на лице. Вид Обронки на него ничуть не подействовал, когда лодка упёрлась в песок. Зато вот матросы, все такие же смуглые, как и человек в камзоле, одетые в простые полотняные рубахи и смешные береты с вышитым на них гербом, с опаской поглядывали на титана.
- Ви есть Ввенцесльав? - спросил с жутким акцентом илат в камзоле.
- Да! С кем имею честь разговаривать? - Венцеслав знал пару слов на илатском, но это своё знание он решил не показывать: мало ли что.
- Капитан Джакомо Токальди, подданный Его Светлости князя Пьетро Альдо, - илат отвесный изысканный поклон, и Венцеславу даже на мгновение показалось, что Джакомо задел лбом нос лодки.
- Мне приказано, - продолжал капитан, - доставить вас в Альдо.
- Да хоть в Таммазар! - Венцеслав рассмеялся. - Лишь бы не оставаться на этом проклятом берегу.
- Мне передали, что Ваш ответ будет именно таким, - Джакомо улыбнулся. - Похоже, нам предстоит очень интересное плавание, - он словно только что увидел Обронку.
- Не сомневаюсь, капитан Джакомо, - Обронка ухмыльнулся расправляя плечи.
Титан еле забрался в лодку, а когда илаты оттолкнулись от берега, она так просела, что начала черпать носом воду. Но Обронка, ничуть не смутившись, отобрал у одного из протестующих гребцов вёсла и начал грести су такой силой, что в глазах илатах промелькнуло уважение. Меньше чем через две минуты Венцеслав и Обронка уже поднимались на борт корабля. Но они не знали, что лучше уж им было остаться на берегу.
Королевство. Графство Беневаль.
Постепенно замок принимал более или менее сносный вид. Владек смог починить ворота и даже заделать несколько щелей в стенах донжона. Теперь в моём зале не так уж и сильно сквозило, разве только поднимался сильный ветер.
Конрад Монферрат неплохо устроился в комнате, которую ему отвёл Малькольм: на стене висел постоянной начищенный меч, а кольчуга лежала сложенная у изголовья кровати. Сам же хозяин этих вещей целыми днями бродил по замку, пытаясь освоиться в казавшихся мне бесконечными коридорах и залах. Дворецкий Малькольм привёл в порядок кухню и кладовую, в которых вовсю хозяйничал домовой Ори. А вот граф Беневаль практически не появлялся у нас глазах, Я лишь чувствовал его силу ревенанта, тянувшуюся нитью из Зала Эсмеральды.
Тем временем я пытался переделать пиршественный зал по своему вкусу. По моей просьбе Владек и Малькольм сделали книжные полки, которые соединили в некое подобие шкафов, растянувшихся на всю длину зала. К сожалению, лишь десятая часть из этих полок была заполнена, и то в основном склянками и ретортами. В первую неделю пролистав все те книги, что для меня собрал Тенперон, я решил попробовать применить некоторые заклинания.
Центр зала ничем не был занят, и его можно было использовать для тренировки: мне просто лениво было подыскивать более подходящее место в замке, да и можно было свериться с книгами, если бы что-то пошло не так.
Первым делом надо было попробовать что-нибудь из простых заклинаний, для которых выход был совершенно не нужен. Например, "узор ткачихи" - на небольшой участок земли набрасывалась мерцающая сеть, которую было весьма проблематично снять грубой силой. Но всё-таки можно, если "узор" накидывался на довольно сильного человека или нелюдя.
Для начала, как говорилось в книге, следовало расслабиться и очистить свой разум от лишних мыслей - стихия ветра, на силе которой было основано заклинание, была слишком чувствительной к состоянию волшебника.
Последний раз посмотрев в книгу, я закрыл глаза и представил себе Снежную Пустошь, какой я её запомнил: сугробы снега, вдалеке плавно переходящие в серое небо. Вздохнул поглубже. И. стараясь как можно чётче выговаривать слова, произнёс "санда азар": формулу заклинания. А потом взмахнул рукой, как бы зачёрпывая в ладонь воздух, и махнул в центр зала. По залу прошёлся сильный сквозняк, через мгновение сгустившийся в сероватые нити, сплетающиеся в кокон и оседающие на пол. Что ж, получилось совсем неплохо: в книге говорилось, что "узор ткачихи" будет серебристого цвета с лёгким сероватым оттенком. Но для начала и этого было достаточно.
Теперь же подошло время опробовать ещё одно заклинание воздушной стихии, шедшее сразу за "узором" по сложности, - "зубы ветра". Автор "Заклинаний воздушных и огненных", той книги, которую я держал в руках, утверждал, что нет лучшего средства избавиться от "узора".
Снова сосредоточившись, я сфокусировал всё своё внимание на сером коконе и произнёс "винда кро". С моей руки сорвался небольшой вихрь, влетевший в "узор ткачихи", но почти сразу исчез, разорвав лишь несколько сероватых нитей. Я вздохнул, понимая, что заклинание не удалось. Что ж, придётся попробовать ещё раз. Но теперь я мысленно представил себе чёрный вихрь, раздиравший на мелкие куски "узор ткачихи", и вновь произнёс формулу заклинания.
В серые нити влетело уже не небольшое завихрение воздуха, а целый ураган: в мгновение ока сероватый кокон разорвался, но "зубы ветра" не прекращали своё действие. По залу начал носиться су бешеной скоростью чёрный вихрь, поднявший в воздух мою кровать. Вот этого-то я и не предвидел. Посмотреть, что надо было сделать, чтобы прекратить действие заклинания, я уже не успевал: вихрь был в каких-то сантиметрах от меня.
Мне пришлось отпрыгнуть к стене, чтобы не попасть в маленький ураган, а затем попытаться остановить "зубы ветра". Мне казалось, что я вполне справлюсь с этим: маг я или нет, в конце концов? Оказалось, что не совсем: ни "стрелы ветра", ни даже "молот земли" не действовали, оставляя лишь вмятины на полу или дыры в стене. Зато в голову мне пришла совсем уж бешеная идея. А что, если запустить в эти "зубы ветра" ещё один такой же ураган? Идея была просто великолепной, учитывая, что времени на раздумья уже не было - чёрный вихрь уже почти добрался до полок с книгами и моими нехитрыми магическими инструментами.
Мгновение, чтобы произнести магическую формулу - и вот по комнате было уже два маленьких урагана. Ещё через мгновение они сошлись и... Ударной волной от столкновения меня ударило прямо о стену, и в глазах потемнело.
Еле встав на ноги, я осмотрел зал, и чуть не упал в обморок от неожиданности и обиды: вместо двух чёрных вихрей появился вдвое больший по размеру белый ураган, метавшийся в двери. Потом он внезапно прорвался ко мне, и тут до меня начало доходить, что происходит. Я моргнул: и вот уже из белого урагана показалось лицо Владека, чьи глаза-огоньки нервно мерцали, с почти собачьей преданностью глядя на меня.
- Милорд, всё хорошо? - Владек принял свой обычный вид, подхватив меня руки.
- Всё отлично, просто заклинание вышло из-под контроля, но всё уже улажено, - я пытался говорить как можно спокойнее.
- Фонило от этого "просто" заклинания так, что я уж боялся, а не явился ли Эдмон Рошфор по Вашу душу? - Но Владек всё-таки постепенно успокаивался.
Через минуту я услышал громыхание железных сапог по камню, а через мгновение в комнату ввалился ещё и Конрад Монферрат, державший меч наготове и оглядывавшийся по сторонам. Через мгновение его взор упал на Владека, отчего его глаза полезли вверх, а челюсть - вниз. Похоже, мне предстояло ещё одно небольшое приключение. Ну что ж, я был к нему готов.
Аркадская империя. Аркадия.
Андроник Ласкарий никогда не любил пышные церемонии. Особенно если он принимал в них участие. А уж Большой Приём он ненавидел всей душой.
В Императорском дворце, в самом его центре, для Большого Приёма был отведён специальный зал. Высотой он был тридцать, а то и сорок шагов, в ширину - не меньше сотни, а в длину все двести. Пол и стены были отделаны золотистым мрамором с серебристыми прожилками, плиты которого были доставлены сюда из самого Таммазара. На окнах были искуснейшие витражи, на которых были изображены сцены из ксариатской истории: послы из десятков стран приносили дары императорам, или же полководцы вручали повелителю короны поверженных царей и королей.
В этот день Большой Приём ничуть не отличался от десятков, прошедших до него. У стен стояли гвардейцы-айсары. Почти весь зал был заполнен тихо переговаривавшимися людьми, в основном сановниками, священниками Аркара и легатами. Ну а сегодня присутствовали ещё и послы от мидратов, тарнов, тайсаров и огнаров.
Андроник стоял по правую сторону от Иоанна Ватаца, облачённый в позолоченную лорику и пурпурный плащ. По левую сгорбился патриарх всея Аркадии Мефодий, шептавший что-то на ухо императору. Вскоре Иоанн Ватац удовлетворённо кивнул и взмахнул рукой - это был знак того, что официальная часть Большого приёма началась.
В этот раз решено было начать с иностранных послов. Первым выступал посол от кагана тайсаров Сарлека. Несмотря на жару, чужеземец оделся в кафтан, обшитый по краям мехом, и круглую шёлковую шапочку с хвостом из конских волос, покрашенных в золотой цвет.
- Великий Император. Вершитель воли Аркара и хранитель Империи, - жители степей редко обходились без перечисления самых звонких титулов собеседника, - луноподобный каган шлёт тебе богатые подарки, - посол кивнул, и несколько слуг внесли посеребренные сундуки. - А также он просит соизволения предложить тебе заключить договор.
- Великий Император, - Иоанн Ватац не особо любил церемониальный протокол, но всегда следовал ему в подобных случаях, - доволен подарками. Что же это за договор?
- Каган просит помочь ему наказать братоубийцу Фердинанда, и послать свои победоносные легионы против него. За это он готов отдать всю добычу, которую его багатуры захватят в столице братоубийцы, - тайсар старался говорить как можно более вкрадчивым и елейным тоном.
- Это просто возмутительно! - воскликнул огнарский посол, нарушивший церемониальный протокол, взяв слово не своё время. - Фердинанд, да хранит его Онтар, лишь стал клинком справедливости, вернув по праву принадлежащий ему престол. И воины императора ему в этом помогали, - в битве под Афанкуром, в которой пал Реджинальд, участвовал целый аркадский легион, правда набранный из айсаров.
Тотчас зал загудел. Собравшиеся, в основном, поддерживали огнарского посла, но симпатии некоторых были на стороне тайсара.
- Попрошу вас ненадолго успокоиться, илюстрии послы! - Иоанн сказал это довольно тихо, но в мгновение ока наступила почти что гробовая тишина. Лишь огнар и тайсар с шумом втягивали воздух, косясь друг на друга. - Вот так-то. Посол кагана, уж не думаешь ли ты, что Император готов просто так напасть на своего уважаемого соседа? - В принципе, Ватац не отметал эту мысль, но кто мешал ему выглядеть справедливым и добрым правителем?
- Я никогда бы не осмелился... - тайсар согнулся в поклоне чуть ли не вдвое.
- Ты как раз это и сделал! А теперь можешь идти, и сели Аркар поможет тебе, то ответ кагану ты получишь через два дня.
- Как повелевает Великий император, - в глазах посла не было ни капельки не то что раболепства, но и смирения: только ярость и злоба, направленные то ли на императора, то ли на огнара.
Андроник не особо обращал внимание на последовавшие речи мидратского посла, говорившего не меньше двадцати минут. Его занимали совсем другие мысли: а что, если и вправду тайсары собираются напасть на Королевство? Что-то огнарский посол не особо беспокоился по этому поводу, явно сомневаясь в серьёзности намерений кагана. Тайсары уже больше полугода как увязли на северных границах Тарнланда, не в силах взять одну-единственную крепость. Пусть расположенную в горах, пусть практически неприступную, пусть у кагана на было достаточно мощной пехоты, но одну-единственную! Чего уж там говорить, если даже на юге Королевства, не то что уж в центральных провинциях, крепости были сплошь и рядом. Да и огнарские маги вполне могли отправить на тот свет добрую половину вражеской армии, прежде чем те успели бы подумать о подобной опасности.
Но всё равно, что-то уж очень мало людей забеспокоилось при словах посла о том, что каган вообще намеревается объявить войну огнарам. Здесь что-то нечисто, это точно, но только Андроник не понимал, что именно. И как-то уж слишком картинно выглядел протестующий огнар. Как будто он уже много раз репетировал свои реплики.
Вот подошла очередь тарнского посла, в свою очередь просившего помощь в борьбе с тайсарами. Оттон уже в десятый или двенадцатый раз посылал одного и того же маркиза Дайпела, и содержание послания всё то же. Теперь даже тайсар спокойно выслушал послание тарна, а Император всё так же спокойно объявил, что ответ он получит в ближайшие дни.
Но вот подошла очередь огнарского осла. Андроник прослушал большую часть речи, размышляя, каким бы путём он пошёл на Тронгард: через Аскер и Рабара, или неожиданно переправился бы Саратские горы, ударив по северным графствам, как вдруг в зале что-то изменилось. Сначала дрункарий не понимал, что произошло, а потом, разглядев подарки, привезённые огнарами, опешил - посол держал в руках портрет Фердинанда, обрамлённый инкрустацией из опалов и сердоликов. Это могло означать только то, что огнарский король предлагал руку и сердце аркадской принцессе. При этой мысли Андроник напрягся, во все глаза смотря на императора. Что он решит?
- Уверен, что София с удовольствием, - она жила теперь на севере, в диоцезе Айса, подальше от столицы, придворных интриг и покушений на Иоанна Дуку Ватаца, - рассмотрит этот портрет. Надеюсь, это как раз то, что Вы хотите?
- Да осияет Онтар Вашу жизнь, - огнар поклонился. - Надеюсь, мой король узнает мнение принцессы о своей особе?
- В самое кратчайшее время.
Андроник самым дальним уголком сознания почувствовал что-то неладное, но решил, что это он просто завидует императору, который вот так просто может распоряжаться жизнями всех своих подданных, даже своей сестры. Участвуй Ватац в штурме Ипартафара, он бы относился к этому совсем по-другому.
А потом Приём длился ещё не меньше часа, пока множество просителей надеялись на помощь императора в их делах, или некоторые дуксы просто хотели засвидетельствовать своё почтение. Андроник уже еле мог сдержать зевоту, когда император поднялся со своего трона, шурша пурпурной туникой, под которой была такая же позолоченная лорика, как и дрункария. Ватац взмахом руки дал знак, что Большой Приём окончен, и из зала потянулись люди, иногда сбивавшиеся в группки и переговаривавшиеся друг с другом.
- Дозволено ли мне будет покинуть Императора и вернуться к пастве? - похоже, патриарху тоже всё это надоело.
- Не мне держать наместника Аркара на земле, - Андроник улыбнулся и отвесил лёгкий поклон.
- Да благословит тебя Аркар, император! - патриарх всея Аркадии Мефодий кивнул и направился прочь из зала, сопровождаемый пятью священниками и десятком гвардейцев-айсаров.
Иоанн Ватац вздохнул и опустился на свой трон. А через мгновение задумчиво улыбнулся и обратился к Андронику.
- Как думаешь, каган осмелится напасть на Королевство?
- Я сомневаюсь в этом, но...
- А я полностью уверен, что тайсарская конница сейчас уже скачет к границе с Королевством!
- Надеюсь, ты мне скажешь, откуда такая уверенность? - Андроник знал, что на Иоанна Дуку иногда находит какая-то сверхъестественная интуиция, когда он может предугадать совершенно неожиданные события. Так было, когда он повелел собирать войска для войны с Блистательной Партафой.
- Видел, как спокойно вёл себя огнарский посол?
- Как ксариатский актёр, играющий свою роль сотый раз в жизни.
- Или как тот, кто уже заранее об этом предупреждён. Надеюсь, ты помнишь, кого Реджинальд посылал к нам в прошлый раз с просьбой о военной помощи против своего соперника? Или требуя выдать Фердинанда?
- Это был... - внезапно глаз Андроника широко раскрылись: так бывало, когда он резко вспоминал или понимал что-то важное. - Неужели...
- Мне точно известно, что один из Людольфингов сейчас в Каганате, а где второй, мне точно неизвестно. Где-то прячутся и полководцы и приближённые погибшего Реджинальда. А теперь сделай вывод! - рассмеялся Ватац, но глаза его оставались совершенно серьёзными.
- Опять мне придётся за два месяца дойти до столицы? - улыбнулся Андроник.
- Боюсь, что да. Я немедленно отдам приказ о сборе Южной и Восточной армий. Именно в эти минуты Империя может вернуть себе те земли, что были у неё отторгнуты, - Ватац уже вошёл в раж, и начал говорить, как на учёном диспуте, словно перед ним стояли давно погибшие императоры и полководцы. Такое с ним тоже иногда случалось.
- Когда я должен выехать из столицы?
- Завтра с рассветом ты поплывёшь на одном из кораблей, направляющихся на юг. Сойдёшь в диоцезе Центрия, а там тебя встретят легаты Южной армии - я их предупрежу.
- Только в этот раз, надеюсь, одна моя армия не останется без подкреплений и обоза?
- Было бы просто великолепно, если бы тебе даже не пришлось переходить границу. А теперь можешь идти, приготовься к путешествию.
- Моё почтение, император, - склонился в поклоне Андроник, с ухмылкой глядя на реакцию: Иоанн Дука нахмурился и в шутку пригрозил дрункарию кулаком.
Ласкарий вышел из зала, направляясь в свои покои. Андроник боялся, что в этот раз ему предстоит совсем уж невыполнимая работа. Как смогут его легионеры побегать по тайсарским степям, да ещё при этом пытаясь увернуться от летящих отовсюду стрел? Только бы проклятый Фердинанд остановил тайсаров на южной границе! Или, хотя бы, направил на войну Тенперона Даркхама. Ватац давно хотел встретиться с этим магом, который в горсткой воинов смог очистить весь север Королевства от армий Людольфингов, а потом ещё и фактически освободить Тронгард? Теперь-то уж Андроник намеревался поговорить с магом-полководцем. И желательно, не на языке мечей и копий - а то всякое может случиться.
Королевство. Тронгард.
Тенперон не находил себе места. Он пообещал Ревенкьюлу, что немедленно отправит армию Гильдии на юг, останавливать натиск тайсарской армии, но не мог этого выполнить. Во-первых, потому что не хотел. И только во-вторых потому, что его воины ещё не были готовы противостоять врагу так, как задумывал Даркхам. Даже сейчас, за час до рассвета, они маршировали по площади перед Гильдией, или тренировались в катакомбах. Кстати, о катакомбах.
Всё содержимое комнаты-тайника алых магов благополучно перенесли в подвалы Гильдии, обезвредив десятка два ловушек, как магических, так и обычных. Сейчас лучшие маги Гильдии работали над записями некромантов Алого ордена, стремясь расшифровать все формулы заклинаний, которыми пользовался враг во время Тронгардского мятежа. Тенперону не терпелось прочитать дневники самого Эдмона Рошфора, которые, как сообщили некоторые сдавшиеся алые маги, он вёл. Сколько всего можно было в них прочесть! Но они, скорее всего, погибли в пылу пожаров. А если не погибли? Тенперон резко остановился, вспоминая, что говорили алые маги. Что-то вроде ... Ну да, он часто уединялся в своём кабинете, особенно в последние дни перед мятежом. А где у него располагался кабинет после того, как сожгли Малый коронный дворец? В одном из флигелей Королевского дворца, точно! А что нашли в этом флигеле?
Тенперон кинулся к своему столу, на котором, как всегда, валялось множество пергаментов с важными или не очень записями. Покопавшись в них несколько минут, он нашёл нужный документ. Да, всё сходится - в этом флигеле был выход в городские катакомбы, но замурованный совсем недавно.
Даркхам нахмурился. Где же Рошфор мог устроить свой личный тайник? Нет, конечно, выход в катакомбы мог быть просто совпадением, но что, если глава алых магов устроил-таки там тайничок? Всё упиралось именно в Катакомбы, протянувшиеся на лиги и лиги под городом. Так-с, не совсем и на лиги - на нижние-то уровни мало кто заходил, так что нельзя было точно сказать, да и кому они нужны? Там пропало не меньше, чем оттуда вернулось. И вернулись, скорее всего, именно те, кто не нашёл ничего интересного. А вдруг Рошфор нашёл и ... вернулся? Вдруг именно там он впервые наткнулся на идею о проведении опытов по некромантии? А вот это может быть интересным. В самом деле, неужели в эту, пусть и не совсем глупую, но уж точно не гениальную голову могла взять и придти мысль об этом? Нет, могла, Тенперон не спорил, но всё же? Всё же Даркхам скорее склонялся к мысли, что Рошфору "подсказали" некромантию. Но ответ можно найти только в одном месте - в Тронгардских катакомбах, по которым некоторые блуждали месяцами, и там же умирали. Но Тенперон собирался найти личный "тайник" Рошфора и вернуться. Причём вернуться с победой.
Тенперон ударил по столу, радостно смеясь. Судьба снова спасает его, преподнося новую развилку жизни, только теперь намного более извилистую, чем когда-либо раньше. Надо лишь смелее шагнуть вперёд и не обращать внимания на ухабы.
Даркхам, отойдя от стола, открыл шкаф. В нём за простой ложной стенкой располагался вместительный отсек с некоторыми магическими вещицами, которые Тенперон хранил с особой тщательностью. Один из этих артефактов и должен был ему помочь. Знать бы ещё, как. Архимаг Огнарский достал простую шкатулку, сделанную из вишнёвого дерева, украшенную по краям дешёвыми опалами и сердоликами. Тенперон не очень любил вспоминать историю этой шкатулки, наполовину ему неизвестную. Но сила в этом артефакте была просто огромна, особенно если воспользоваться ею в сочетании с некоторыми другими магическими предметами. Но она припасена на самый крайний случай.
Тенперон снова расхохотался - крайний случай как раз и настал. С юга наседают тайсары, магов постепенно начинают ненавидеть, припоминая им все их ошибки и бесчинства Рошфора. Королевство скоро может стать подобием Конфедерации мидратов, особенно если и Сейм изберут. А он жалеет какой-то артефакт! Но что, если и даже его силы не хватит? Придётся... Нет, Николаса он тревожить не будет: Тенперон не хочет, чтобы молодой Датор стал его подобием, для которого есть мало что поистине важного, кроме магии. Ну, ещё была его родина, но нет ничего плохого, если ставишь её интересы выше своих собственных. Но всё равно, Николаса он тревожить не будет. Если только не станет ещё хуже, чем во время мятежа Рошфора. Хотя, как надеялся Тенперон, до такого не дойдёт. А вдруг? А вот что будет, случись это "вдруг", Даркхам старался не задумываться.
Затем он вышел на Заклинательную башню, которая располагалась над крылом алых магов. Здесь, в отличие от других башен здания Гильдии, не было деревянной крышей, и с башенной площадки можно было во всех деталях рассмотреть весь город. Но Тенперон лишь кинул беглый взгляд на строящийся Сеймов (бывший Малый коронный) дворец, на ещё не до конца отстроенные центральные кварталы, лежавшие в руинах после мятежа Рошфора.
Хмыкнув, Тенперон углубился в магию. Он вошёл в эфир, уже профессиональным взглядом окинул нити магии, тянувшиеся в разные стороны от Гильдии, и начал творить волшбу. Он сам не до конца понимал, что же ему предстоит сделать, но начало было многообещающим: к Тенперону протянулась тоненькая нить, шедшая из-за стен Белого города, из места, которое было невдалеке от тамошних часовен Онтара и Палатора. Именно там можно было познать ту магию, что только недавно родилась в дыму пожарищ Тронгарда.
И вдруг ему почти вспомнился один из эпизодов его молодости. Он только что сдал экзамен на боевого мага, и приехал в родной замок. Точнее, замком он был только по названию: старый, поросший терновником холм, на котором высился сколоченный из дерева двухэтажный донжон.
Тенперон был единственным сыном в семье, и отец возлагал на него надежды на будущее процветание семьи. Но тогда Даркхаму очень не понравилось, что отец лезет в его дела, советуя ему остаться в столичном отделении Гильдии, где можно было быстро сделать деньги на производстве каких-нибудь простых магических артефактов или чего-нибудь в этом роде. Тенперон назло отправился точно в противоположном направлении - в Магическую академию.
Нынешний Архимаг так и не вернулся домой. Он даже не знал, живы его родители, или нет. Но вот слова его отца, в которых он говорил о своей мечте, запали глубоко в душу Тенперону. Отец завещал Архимагу свою мечту, и Тенперон её исполнит. Даже наперекор богам и всем остальным людям, но исполнит.
Княжество Альдо. Город Альдо.
Только на третий-четвёртый день Венцеслав наконец-то поверил в свою удачу: корабль на самом деле плыл в Альдо, о чём говорила цепь островов, протянувшаяся узким полумесяцем с севера на юг. На этих Островах Серпа располагались надёжно спрятанные склады и аванпосты илатов, обеспечивавшие власть этого народа в этих водах. Миром, конечно, здесь и не пахло - уже на второй день Обронка разглядел густой столб дыма, поднимавшийся над лесом. Капитан Джакомо Токальди наотрез отказал причалить и разузнать, в чём дело - посыльный корабль должен был как можно раньше прибыть в столицу.
- Да я и с такого расстояния могу сказать, что там случилось, - спокойно говорил Джакомо, возвращаясь с палубы в свою каюту.
- И в чём же? - Венцеслав не любил, когда человек строил из себя всё знающего таммазарского мудреца, а на деле оказывался... Даже Венцеслав не мог точно объяснить, кем оказывался такой человек.
- Есть два варианта: это островные тролли или ватага тарнов, - последнее слово он произнёс некоторым уважением, которое капитан редко выказывал жителям северных земель.
А ещё через неделю корабль наконец-то прибыл в гавань Альдо. Вся команда собралась на палубе, начав благодарственную молитву покровителю илатов Колону, который оберегал моряков во время плавания. Вся молитва заняла не больше двух минут.
По мнению Венцеслава, основатель города был человеком весьма странным. Ныне разросшееся поселение занимало узкую полоску длиной не больше двух лиг между довольно крутыми холмами, в дести лигах от берега переходящими в низкие горы, и морем. Но ещё страннее выглядели сами дома. Каждое строение, даже торговые склады, было как минимум четырёхэтажное, с черепичной крышей, а стены первых этажей были сложены из красного кирпича или розоватого гранита. Остальные этажи были построены из дерева, потемневшего от влажного воздуха и частых дождей, что придавало домам не самый весёлый вид. А над этим вечно шумным, чем-то недовольным городом возвышался Дворец герцогов.
Он был построен на склоне одного из холмов первым Герцогом, Джованни Альдо, бунтовщиком, который весьма удачно вёл войну против Ксариатской империи. Обнесённый каменной стеной, дворец отличался от городских домов разве что размерами да тремя башнями, построенными в виде полумесяца вокруг этой герцогской резиденции. Ну, ещё и размерами, хотя даже до дворца правителей Единого княжества ему было далеко.
Токальди вызвался сопровождать Венцеслава и Обронку, на которого в открытую глазели стоявшие на пристани матросы, грузчики и стражники. А на берегу их уже ждал открытый фургон, запряжённый четвёркой лошадей. На козлах сидел хмурого вида человек в зелёном костюме, состоявшем из замшевых штанов, плаща и замшевого же камзола. Оказалось, что Герцог прислал сей "великолепный экипаж" его гостям - Венцеслава и титана уже давно ждали в городе.
Мидрат с радостью согласиться проехаться по городу, не особо желая пробираться через грязные улочки, которые подчас не были даже замощены, утопая в грязи. Он вообще ненавидел все города, кроме Переслава, где улицы были накрыты деревянном настилом, закрывавшим всю грязь.
Обронка всю дорогу вертел головой по сторонам, словно желая разглядеть все детали окружающего мира.
- Что, никогда не видел таких городов? - насмешливо спросил Венцеслав.
- Нет, просто запоминаю дорогу на случай, если нам придётся отказаться от герцогского гостеприимства, - осклабился Обронка, даже не глянув в сторону Токальди, нахмурившегося при этих словах.
- Мы тебе, Обронка, - капитан никак не мог поверить, что Обронка - настоящий титан, и поэтому звал его только по имени, а вот всех остальных он называл по их национальностям, - не тайсары, которые вечером примут, а утром уже и труп выносят.
- Ну да, выносите его ещё раньше! - рассмеялся Венцеслав, внезапно осёкшись. - Капитан Джакомо, а у илатов есть обычай, по которому дворец Герцога надо непременно окружить кольцом копейщиков?
- Конечно, нет, мы же ... Каких ещё копейщиков?
Фургон миновал дома, и выехал на площадь перед дворцом. Брусчатка была залита кровью, и кое-где ещё валялись трупы людей и... орков. У всех них отсутствовало вооружение и или даже захудалая кольчуга: похоже, их обобрали после смерти. А возможных мародёров даже искать и не надо было: они стояли здесь же.
Двойная цепь копейщиков окружила каменную стену дворца, со злобой глядя на всех проходящих мимо. На всех воинах были кольчужные капюшоны, жёлтые котты и плащи и красные шерстяные штаны. Рота Смелых, гвардия Герцога Альдо - об их боевом мастерстве ходили легенды, и Венцеслав не раз убеждался, что не зря.
- Похоже, что-то произошло, - только и смог вымолвить Джакомо.
- Ночью на Дворец напали вот эти, - впервые за всю поездку кучер нарушил своё молчание, - а потом попытались прорваться в арсенал. Но дальше ворот они не прошли, - не без гордости сказал кучер, останавливая лошадей.
Фургон проехал мимо воинов, которые лишь на мгновение задерживали взгляд на Обронке, хмыкали, и продолжали наблюдение за площадью. Миновав ворота, Венцеслав и Обронка словно оказались в другом мире, так отличался внутренний дворик Дворца Герцога от остального города...
Королевство. Герцогство Сагирина.
Капли дождя падали на землю, словно слёзы какого-то бога. А среди руин сгоревшего Ларанна брёл одинокий воин. На его грязной кирасе лохмотьями висел табард, на котором невозможно было разглядеть герба. Волосы его были сильно заляпаны грязью, но несколько слабее, чем лицо. Лишь глаза гневно горели, разглядывая поле недавней битвы. Повсюду лежали трупы огнаров и тайсаров, с которых даже не удосужились снять доспехи или забрать оружие. Видно, вражеская армия решила долго не задерживаться на одном месте, и устремилась на север, прочь от разрушенного города.
Одинокий воин, бродя в этом царстве Даркоса на земле, наконец-то нашёл то, что искал. Или, вернее, кого: ещё молодой рыцарь со странным гербом: меч без рукояти рассекал скалу. Это был Оттон Сагирина, чьи длинные жёлтые волосы теперь стали грязно-красными от крови. Он лежал в луже, всё ещё сжимая меч, от которого остался лишь кусок клинка возле эфеса. Два или три копья торчало в его груди, а одна стрела застряла в предплечье - Сагирина сражался до конца.
Воин упал на землю, обняв руками голову Конрада, который больше никогда не станет ни герцогом Сагирина, ни генералом Южной армии. Но воин не рыдал, потому что его слёзы уже давно высохли, ещё когда он только очнулся после падения в темноту. Его кираса ещё хранила следы копий, пронзивших его, но на теле не было и следа от ран, только засохшая кровь.
Воин взял обломок меча Конрада и, встав, высоко поднял его над головой, грозя какому-то невидимому, спрятавшемуся далеко на севере. Он снова оглядел трупы огнаров, и медленным шагом поплёлся прочь из города, до боли в костяшках сжимая меч, от которого остался лишь рукоятка, эфес да небольшой кусок железа. Он поклялся отомстить, и он отомстит. Рано или поздно, но отомстит.
Поседевший за какие-то минуты огнар, славившийся своими редко у кого такими пышными волосами по всему Королевству, Брёл на север, оставляя позади своих убитых товарищей и смерть, так и настигшую его в этом мире. Вдали он увидел еле заметный огонёк, мигавший среди отдалённых деревьев. Боясь, что дождь загасит пламя, огнар, который теперь уж точно стал стариком, ускорил шаг, через несколько мгновений перейдя на бег. Через десять шагов он упал лицом в грязь, но через секунду поднялся, не обращая внимания на грязное лицо и капли воды, застилавшие ему глаза. Он пытался бежать изо всех, и свет огня приближался, но слишком медленно.
После третьего падения старик снова упал, и уже не поднялся: от усталости от не мог передвигать ноги. Костёр оставался не более чем в ста шагах, сокрытый за стволами деревьев, и огнар пополз на свет, превращая свой табард и плащ в лохмотья.
Но усилия старика не пропали даром: вот он уже разглядел троих воинов, которые были не в лучшем состоянии, чем он сам. Один из них, в накидке поверх кольчуги, увидел ползшего к костру, и растормошил уже засыпавших товарищей и подбежал к старику, помогая ему встать. Огнар благодарно улыбнулся и начал падать в объятия сна, успев сказать лишь два слова на Древнем, которые, естественно, воин не понял: "Ихь дейне!". А через мгновение он уже заснул, и снился ему человек, закутанный в чёрный балахон так, что даже его лица не было видно. Этот человек (а человек ли?) говорил что-то цене подвиге на войне и благодарности за верность королю и народу. Но старику было всё равно - теперь все его мысли были поглощены местью.
Королевство. Графство Беневаль.
Я уже почти не узнавал замок Беневаль, в котором зимой прятались воины армии Тенперона: совместными усилиями Конрад Монферрат, Владек, сам граф, Малькольм и Ори (причём отдельно друг от друга, подчас и не зная о существовании других "соратников" по делу) приводили мои новые владения в порядок. Теперь в зале, где я спал, на стенах висели гобелены, которые дворецкий откопал в каких-то только ему известных кладовых замка. Следов пыли в тех помещениях, по которым я проходил, практически не осталось, а паутины так и вообще не было. К сожалению, лестницы и вообще все деревянные части замка находились не в лучшем состоянии: многие доски прогнили насквозь, и я несколько раз уже готовился расстаться с жизнью, когда ступень проваливалась под моими ногами.
Но особенно мы потрудились над главной башней, возвышавшейся над всем замком так, что с неё была видна Снежная Пустошь и поселения огнаров в южных долинах. И ещё Пик Дафно, где Тенперон поймал в ловушку воинов Людольфингов, надеявшихся самим обмануть моего учителя. Многие из них потом перешли на службу к Даркхаму - теперешний Архимаг умел убеждать людей.
Но я отвлёкся. Подъём на вершину башни начинался, как ни странно, на третьем этаже замка. Крутая винтовая лестница, состоявшая ровно из семидесяти семи ступенек (любимое число Тарика, между прочим), резко оканчивалась у медного люка, покрытого серебром для долголетия. Едва я открыл этот люк, желая узнать, что же там, наверху, - и чуть не упал с ног, едва не сбитый ураганным ветром.
Именно тогда я в первый раз почувствовал истинную силу этих земель, окинув взором графство Беневаль взглядом, стоя на смотровой площадке. Сердце ушло в пятки, пока глаза смотрели на горы и реки, долины и леса, Снежную Пустошь и земли огнаров.
С вершин Саратских гор никогда не сходили снега, летом дававшие начало холодны ручьям, а через них и могучим рекам, самая знаменитая из которых протекала всего в сорока лигах от замка Беневаль. Именно в этих горах брала начало река Трония, пролегавшая через всё Королевство. Но об этом вспоминали в вторую очередь. А в первую - о том, что именно эта река дала первую часть имени столицы. Да уж, своеобразная память у огнаров.
- Не правда ли, захватывает дух? - я почти не испугался, услышав голос графа Беневаля.
- Да, - только и мог вымолвить я, глядя на южную долину и земли вокруг замка.
- Я до сих пор помню тот день, когда впервые ступил на эти камни. Это было... точно, это было семьдесят девять лет назад! Вон там, - призрачный палец указал на поросшие дёрном развалины, в которых едва угадывались очертания домов, - была деревня Беневаль, в которой селились окрестные крестьяне и большинство слуг.
- А ещё дальше, вон на тех далёких склонах, - мой взгляд упёрся в ближайшие склоны гор, до которых было не меньше трёх лиг. - Да, на тех склонах были сторожевые башни, Башни Ворона и Орла. Звались они так, ибо две семьи вот уже три века сторожили их! - Похоже, Эдвин вспомнил какую-то старую легенду, перейдя на старинный стиль речи. - Ты спросишь, где теперь это всё?
- Всё там же, но теперь вместо домов руины, - вздохнул я.
- Да, ты точно передал мои мысли, - Эдвин печально улыбнулся, внезапно уставившись в даль. - И одна из причин, по которой люди покинули эти места, приближается сюда!
- В смысле? - я резко обернулся, увидев чёрные точки, приближающиеся с северных склонов.
- Айсары, похоже, решили поискать сокровищ в моём замке, - в призрачных руках появился совсем не призрачный меч, сверкавший гранатами. Через мгновение Эдвин принял облик ревенанта, призрака, лишившегося прозрачности и бесплотности. Беневаль выглядел теперь как настоящий человек, и только в его глазах можно было разглядеть какую-то странную, совсем не человеческую глубину. - Зови всех к руинам деревни - граф Беневаль выходит на бой.
Похоже, ревенант вспомнил времена своей молодости, что с ним хоть и случалось, но очень редко: он забывал, что больше у него не было ни войска, ни верных оруженосцев. Хотя он иногда принимал меня за оруженосца, называя каким-то странным именем, отдалённо походим на слово Древнего языка. И оно всё время вылетало у меня из головы, только граф произносил его.
- Надеюсь, они уберутся отсюда, узнав, что замок наконец-то приобрёл хозяев. - Никогда я не любил затевать бой по пустякам. Да и вообще ближний бой с айсарами не для мага, только недавно получившего диплом.
- Всего лишь сотня варваров, - хмыкнул Эдвин Беневаль, поднявшись на зубцы башни и сделавший шаг вперёд - через секунду он уже стоял на земле.
- Всего лишь сотня, - повторил я, сбегая вниз по лестнице и направляясь в свой зал.
По дороге мне встретился Владек, выглядевший даже в эфире как-то странно, слишком нематериально.
- Господин, боюсь, я не смог помочь Вам в битве, - он кивнул на свои пустые руки - сверкающий молот не появился там, что никогда раньше не случалось. - Мне нужна магия из Кубка Хладной Крови.
Я совсем забыл об этом! Ведь кенари, которым, по сути, по моей вине стал Владек, требовалась подпитка магии из Кубка. Ещё одна проблема, свалившаяся на моему голову.
- Мне очень жаль, господин. Надеюсь, Вы сможете выстоять против айсаров?
- Да, конечно, - не без дрожи в голосе сказал я. - Надеюсь, что мы справимся.
- Благодарю, господин, - Владек растворился в воздухе, напоследок поклонившись.
- Эх, остались только Малькольм и Ори!
- Домовые не воюют, - раздалось из-за поворота. - Господин может
вызывать своего домового, мастер Николас. - И я лучше не буду говорить, каким может быть моё наказание за нарушение этого закона.
- Так-с, всё хуже и хуже, - я стиснул кулаки.
- Но вот Малькольм ждёт Вас, мастер, у дверей донжона, вместе с Вашим мечом. И своей яростью, должен заметить. Через несколько мгновений иуда подойдёт и Конрад Монферрат, которому мгновение назад что-то, - Ори рассмеялся в кулачок, - немедленно облачиться для битвы и ждать внизу сюзерена.
- Очень благодарен тебе за помощь, - похоже, домовой всё-таки воспользовался своей магией, чтобы помочь мне.
- Не стоит благодарности, мастер, - Ори по привычке взял из-за пазухи щётку и прошёлся по моей мантии, недовольно взглянув, сколько пыли на ней осело, - а мантию стоило бы почистить, господин.
- Как-нибудь потом, - я уже бежал на всех порах к выходу, скидывая мантию и на бегу ища в недавно пришитых Малькольмом к моему камзолу карманах несколько колб с алхимическими реагентами.
Через несколько минут я выбежал в холл первого этажа, пытаясь отдышаться после беготни по лестницами и пустым залам.
Конрад Монферрат припал на колено, отдавая честь сюзерену. Я с некоторой задержкой вспомнил, что так приветствует он именно меня. Всё-таки были некоторые преимущества в моём положении.
- Милорд, мне показалось, что надо, - он выпрямился, отчего его доспехи зазвенели. Малькольм подобрал ему неплохую, но довольно странную кольчугу: к железным пластинам, закрывавшим грудь, крепилась кольчуга, чуть ниже пояса расширявшаяся в кольчужную юбку. Довольно странная броня обеспечивала (во всяком случае, должна была) неплохую защиту и от стрел, и от копий. К этому надо было ещё присовокупить и шлем с личиной.
Тут же стоял и Малькольм, одетый по случаю в зелёный камзол и кольчужные брюки. К поясу его крепился меч. А ещё в руках он вручил мне мой клинок. Вернее, который издалека можно было принять за мой: Коготь грифона сохранил свои формы, но на его эфесе в виде грифона, пикирующего на свою жертву, был выгравирован герб Беневаля и ещё один странный рисунок. В выгравированной руне, обозначавшей Гильдию магов, пылал внутренним огнём крохотный рубин, сделанный в виде язычка пламени. Дворецкий с гордостью вручил мне клинок, совершенно не обращая внимания на моё замешательство.
- Сюда приближается отряд айсаров.
- Где они сейчас? - я уж боялся, что Конрад спросит "Сколько их". Всё-таки звание рыцаря он получил не зря.
- Где в лиге к северу.
- Ветер как раз дует им навстречу, - словно невзначай заметил Малькольм, улыбаясь. - Может, стоит превратить ветер в огненный шквал?
- Разве только в огненное дуновение. Но им этого хватит, - я уже подумывал, на какие именно заклинания мне хватит сегодня сил. В крайнем случае можно будет и эфиром воспользоваться.
- Тогда за Беневаль, милорд, - Конрад надел шлем, и голос его стал приглушённым, идя из-за личины.
- Сорок лет никто из огнаров не слышал этого клича, - опять вроде как случайно обронил Малькольм, отворяя двери.
- Значит, пора напомнить им его! - даже маги подвержены азарту битвы!
Лишь когда вышли из замка и расположились на холме, откуда открывался "прекраснейший" вид на приближающихся айсаров, до меня дошло, что нам предстояло!
Во-первых, мы покинули относительно безопасный замок, пусть даже и находящийся не в лучшем состоянии, и вышли в открытое поле. Во-вторых, мы точно не знали, откуда ещё могут подойти айсары, которые могли идти несколькими отрядами. Ну и, напоследок, оставался ма-а-аленький недостаток: нас было четверо против примерно сотни жителей Северной Пустоши. Конечно, пустяк, если вспомнить, двое из этих четырёх не боятся смерти по причине своей давней кончины. Но мне почему-то показалось, что мы слишком уж переоценили свои силы.
Граф Беневаль уже поджидал нас на холме. Он, единственный из нас, чувствовал себя в родной стихии. Он кинул оценивающий взгляд на приближающихся врагов, хмыкнул и сменил клинок в своей руке. Теперь это был мощный двуручник, в чью рукоятку был вделан опал, символ магии воздуха. Незаметно для себя я даже понял назначении драгоценного камня: уменьшить тяжесть клинка для бойца и, как ни странно, увеличить его вес для противников. В умелых руках такой меч вполне мог с одного удара вскрыть даже самые прочные доспехи огнарских рыцарей. А меховые одежды и кожаную броню айсаров клинок бы даже не заметил, взрезав их.
Противник (я, конечно, надеялся, что они всё-таки не будут нападать, увидев нас) всё приближался. Чувства страха, как такового не было, только внутренний голос, мерзки ехидно спрашивал:"А сколько же айсаров на каждого выйдет, а?". Конрад Монферрат бросил на меня взгляд, в котором смешалось удивление и уважение. Похоже, он думал, что я совершенно не боялся противника. Ну, зомби, конечно, пострашнее были. Да и Эдмон Рошфор. Ещё и рыцари в битве против реджинальдистов у Саратских гор. Я бы мог назвать многих врагов, которые были намного страшнее айсаров. Только вот против этих врагов я сражался не с тремя помощниками.
Шагах в ста от нас варвары остановились. Они явно ожидали ловушку, в которую их заманивали эти трое воинов и какой-то юнец. А вот этот юнец им сейчас и покажет.
- За Беневаль, господа, - шепнул я и метнул огненный шар во врага.
К сожалению, с дальностью у меня всегда было плохо дело: шар затух, не пролетев и половины пути. Но айсары даже немного отошли назад, сгрудившись. Идиоты! Кто будет сбиваться в кучки, которые намного проще подпалить, чем одиночных воинов? Только айсары. Ну, и гоблины.
- За Беневаль! - проорал ревенант и побежал на врага, размахивая двуручником.
Внезапно я почувствовал сильную волшбу, а через мгновение все, и айсары, и мои "воины" раскрыли рты от удивления.
Эдвин Беневаль, лишь ускоряя свой бег, всё приподнимался и приподнимался в воздухе, а потом под ним проявились очертания закованного в броню коня. Никогда, не слышал, чтобы ревенанты использовали такую магию! К сожалению, о магии ревенантов я вообще почти не слышал. Уже при приближении к айсарам сам Эдвин оказался облачён в сверкавшие на воздухе доспехи.
Я даже не понял, что бегу вслед за графом, держа меч одной рукой, а другой готовясь кинуть во врага какое-нибудь заклинание повеселее. Так-с, молния вполне подойдёт!
Стоило лишь прошептать формулу "Лайт ум терра!" и ветвистая молния, с шипением прорезавшая воздух, обрушилась словно таран на айсаров. Двое или трое из варваров, шедших в первых рядах, упали на траву. Но это не остановило их сородичей, ринувшихся на нас.
В те мгновения мир словно разорвался на десятки крохотных картинок, и ни единого звука, который бы уловило моё ухо. Вот граф в десяти шагах от врага. Конрад Монферрат догоняет меня (и как только может в такой-то броне?), А Малькольм беззвучно следует за нами. Следующая картинка: Беневаль врубается в ряды айсаров. Ещё мгновение - и я пускаю во врага следующую молнию, незаметно для себя призвав огненную защиту. И ещё мгновение, когда звуки битвы нахлынули на меня.
Эдвин Беневаль, словно не замечая окруживших его варваров, прорубался в центр вражеского отряда. Большинство айсаров пытались остановить его, но кое-кто обратил внимание и на нас.
Вот Конрад Монферрат закрыл меня от удара варварского копья, которое я заметил только на излёте. Удар мечом - и хилое древко перерублено. Я остановился, готовя очередное заклинание, забыв, насколько ослабну после такой продолжительной волшбы. Да уж, тяжела судьба боевого мага. Малькольм встал справа от меня, намереваясь защитить ото всех врагов, кто захочет подойти ко мне ближе чем на пять шагов. А таких набралось не меньше двух десятков. И ещё столько же, поняв, что их копья, мечи и дубины проходят сквозь Беневаля, не причиняя ему вред, решили отыграться на нашей тройке.
Внезапно мне пришло в голову замечательная идея. Я нащупал сквозь мантию мой амулет, с которым не расставался даже во сне. Надо было только привлечь побольше врагов. А вот с этим прекрасно справится ещё несколько заклинаний.
Я закрыл глаза, уходя в эфир. Здесь, в этом измерении магии, поле битвы казалось серым, и лишь к Беневалю и Малькольму тянулись широкие потоки магии, питавшие их. Или, быть может, это они повелевали магией? Мысль о том, что надо бы получше изучить этот вопрос, продержалась в моей голове ровно столько времени, сколько понадобилось на поиск достаточно сильного потока земной магии. Ага, коричневая нить проходила всего в сотне шагов от мня. Несколько секунд, чтобы притянуть нить поближе, в два раза больше чтобы создать в голове образ заклинания.
- А сейчас, родственнички айсары, вы поймёте, как нехорошо действовать боевым магам на нервы. - Первые айсары уже подобрались к Конраду и Малькольму, которые изо всех сил старались не пропускать их ко мне.
Земля забурлила в центре наступавших на меня айсаров. Камни, грязь и трава смешивались в воронку, поднимавшуюся к небу. Похоже, я снова переборщил с земной магией: мне хотелось всего лишь создать зыбучие пески под ногами варваров. Но и этот вихрь подойдёт. Только бы он не свернул потом к нам.
Земляной вихрь подхватил с десяток айсаров, и их крики смолкли, едва они скрылись в потоках грязи. Но их сородичей это не остановило, и они продолжали идти в атаку. Придётся потратить лишнее время, чтобы отогнать их. Ага, теперь уже две трети вражеского торяда перестали обращать внимание на Эдвина, собиравшего кровавую жатву в центре вражеской ватаги. Похоже, они догадались, что он бессмертен (вернее, давно мёртв), так что уж лучше попробовать свои силы на более уязвимых противниках.
Конрад Монферрат изрубил на куски мечом уже пятерых айсаров, но постепенно начал выдыхаться - уже давно в этих краях не было видно значительных сражений с варварскими бандами.
А пока я приготовил второе заклинание, но усталость начала сказываться и на мне: в ушах звенело, да и голова слегка кружилась. Но волшбе это не помешало.
По земле пробежала дрожь, и ударная волна, как от землетрясения, пробежала по наступавшим айсарам. Многие варвары падали, а кое-кто и угодил в расщелины, образовавшиеся от вызванной мною силой. Эх, было бы это настоящее землетрясения, а не слабенькая "Земная дрожь" с крохотной площадью поражения.
В ушах у меня нестерпимо звенело, голова гудела, шатало из стороны в сторону, но враг всё наседал, и Монферрат с Малькольмом уже не справлялись. Рыцарь понемногу отступал, а призрак продолжал сражаться, но айсары навострились обтекать его с двух сторон, почти не понеся потерь. Ещё немного, и они доберутся до меня. Я, конечно, оценивал свои шансы довольно оптимистично: минуты три боя, и затем вечный покой. Если только варвары, дойдя до меня, внезапно не остановятся и извинятся за принесённое беспокойство. И поэтому оставался единственный шанс.
Снова эфир. Краем глаза, пока я наполнял свой амулет магией земли и крупицей силы огня, неизвестно откуда взявшейся в Саратских горах, мне удалось заметить, как Конрад припал на одно колено, отбрасывая в сторону обломок меча. Похоже, у некоторых из айсаров нашлось железное оружие.
Время утекало с невообразимой скоростью, не оставляя шансов на ошибку. Вот амулет наполнился магией, я достал его из кармана и успел выкрикнуть пару слов, обращённых к Монферрату: "Ложись!". И волна силы понеслась во все сторону, снося айсаров. В эфире волна магического света, соединившегося с огнём, нестерпимо жёг глаза, между тем принося облегчение - мы всё же победили.
Бой забрал у меня слишком много сил, а последнее заклинание совсем добило: глаза закрылись сами собой, и последним, что я запомнил, была мягкая трава, на которую я упал. И ещё шальная мысль: "На экзамене точно влепили бы максимум "удовлетворительно".