Аннотация: А вот ещё главок 5 или шесть из 3 части книги. Работа не останавливается ни на один день, хотя и возникли некоторые трудности чисто художетсвенного плана.
- Андроник, всё-таки, император сам решил начать войну против каганата? - Констант, чей легион как раз маршировал в голове колонны, неожиданно задал этот вопрос. Что ж, он был похож в этом на Константина, который ехал рядом с ним: задавать очень важные вопросы именно тогда, когда собеседник их не ждёт.
- Сам Аркар, - рассмеялся Андроник. Он сам не знал, что не так уж и недалёк от истины. Только вот именем ошибся. Самую малость.
Войско шло ещё несколько дней, каждый вечер устанавливая укреплённый лагерь. Колья для частокола легионеры, естественно, несли на своих спинах. А как же иначе? Но вот наконец-то аркадцы дошли до озера Карин, на берегах которого раскинулся одноимённый тайсарский город.
Вообще-то, по большому счёту это и городом назвать было трудно: никаких внешних укреплений, только особняк наместника окружён глинобитной стеной. Разведчики сообщили, что в Карине люди ведут себя спокойно, на улицах вооружённых людей почти и не видно. Единственным препятствием между победой и Андроником представлял тайсарский гарнизон. Судя по всему, здесь должно было остаться не больше тысячи всадников и в три раза меньше пехоты. Пусть пехотинцы и не представляли особой угрозы для легионеров, зато вот тайсарские конники могли сильно проредить экспедиционный корпус (Андроник не решился называть свои мизерные силы армией, даже и в речах перед воинами).
К тому же Андроник практически не был знаком с тактикой кочевников. Пусть тайсары были последними лишь наполовину, хотя злые языки говорили об обратном, но всё же... Всё же Ласкарий впервые засомневался в удачном исходе боя. К счастью, ровно столько, сколько ему понадобилось на обдумывание плана. Простого, как всё гениальное. Или гениального, как всё простое? Дрункарию нравилось первое, но второе он бы не отрицал.
Багатур Берке не поверил своим ушам, когда слушал доклад разведчика. Только что возле города появился конный отряд аркадцев! Эти слабаки совсем обнаглели, решив проверить на прочность великий каганат! Но они не только обнаглели, но ещё и отупели: всего полсотни всадников гарцевало в полулиге от города. Но ничего, они скоро поплатятся за это. Багатур отдал короткий приказ, нахлобучил шлем и кожаную кирасу, а потом вышел из своего дома на улицу. К дверям подвели его любимого Монро, что значит молния на тайсарском диалекте. Маленький конь, оправдывавший своё название взрывным нравом и великолепным бегом, встретил хозяина весёлым ржанием. Да, так и только так надо выезжать на бой настоящему багатуру!
Горожане, как ни странно, почти высыпали на улицы, глядя на то, как восемь сотен конницы на рысях покидает город и направляется на северо-запад, в сторону холмов. Едва последний из конников миновал крайний дом, в котором жил старик-кожевенник, среди жителей начали ходить шёпотки, что великий каган отправил своих лучших воинов (а кем ещё могут быть те багатуры, что выросли рядом с вами, а теперь и оберегают ваш покой?) на войну с Аркадией. И вскоре горожане убедились в правоте своих слов, когда меньше чем через час в город вернулось не больше десяти запыленных и окровавленных воинов, оглядывавшихся назад затравленными глазами.
Всё начиналось как нельзя лучше. Багатур Берке, быстро найдя аркадцев, развернул своих воинов в боевой порядок. В этот раз он решил наступать "конской гривой". Вообще-то это был обычный клин, по краям которого располагались лучники. В центре же были тяжёлые всадники, которые и составляли ударный кулак. На флангах было по сорок конных лучников, которые и во время боя должны были осыпать врага стрелами. Враг должен видеть силу и удаль багатуров каганата!
Аркадцы, наконец-то поняв, на кого они решили напасть, начали поспешно отступать. Они, как глупые степные овцы, пытались убежать через ложбину меж холмами. Берке ухмыльнулся, наблюдая за тем, как его конные лучники, в сотый раз повторяя привычный манёвр, топча высокий степной ковыль, взобрались на холмы. С них они должны были легко достать глупых имперцев. Внезапно багатур, краем глаза, заметил какую-то странность: лучники остановились. А несколько даже упало вместе с конями в степную траву.
- Засада! - возопил один из всадников, упав с коня. Аркадцы всё-таки провели детей степи.
В мгновение ока "конская грива" разбилась на части. Тайсары не понимали, почему их собратья на холмах падали у них прямо на глазах, а командир лихорадочно вертел головой вокруг себя. Взяв в себя в руки, дети степей наконец-то поскакали на помощь гибнущим товарищам. И нашли свою собственную гибель.
Один из первых тайсаров, чей конь взобрался на холм, упал, пронзённый стрелой. Но всё-таки успел разглядеть, что творится. На холмах, и слева, и справа от ложбины, стояли аркадские легионеры. Пусть они и вырядились в какие-то странные лорики, да в руках держали давно забытые в этой части Таира щиты.
Не надо было быть гениальным тактиком, чтобы понять, что за первой линией пехотинцев скрывались лучники с композитными луками. Они были навесом, но скученность тайсаров и более выгодная позиция помогала им легко находить мишени для стрел.
Тайсарские конные лучники сами начали стрелять, а их кони начали скакать взад-вперёд: это помогало увернуться от аркадских стрел. Пусть и недолго.
Берке, надеясь сохранить хотя бы тяжёлую конницу, приказал поворачивать к городу. Сорок катафрактов, личная гвардия багатура, обступила командира. И вот тут-то и начался ад.
Аркадские всадники вернулись. И в числе, превышающим пять десятков ровно в десять раз. Причём с обеих сторон. Отряд Берке оказался окружён.
- На прорыв, лавой! - Берке отдал единственный возможный в такой обстановке приказ. Фактически, с этого момента каждый тайсар был сам за себя.
Аркадские легионеры как раз сбросили конных лучников с холмов, и теперь композитные луки били прямо по тяжёлым всадникам.
Берке врезался в ряды вражеской алы, сея смерть своим мечом среди врагов. Он даже не заметил, как в его левую руку угодила стрела. А затем ещё одна и ещё. Он изменился в лице лишь тогда, когда сразу две стрелы вонзилось под его правую лопатку. Именно так должен умереть настоящий багатур. Берке умирал с радостью в сердце. Чего нельзя было сказать о его подчинённых, которых теперь добивали аркадские всадники и стрелы. Мало кому из сынов степи удалось спастись.
Город Карин был у Андроника как на ладони. Вот обычные тайсарские глинобитные дома, чьи крыши были крыты соломой, располагались вытянутым эллипсом вокруг дворца наместника. Конечно, слово "дворец" было величайшим комплиментом двухэтажному домику, в котором вряд ли было больше десяти-пятнадцати небольших комнат. У Андроника таких охотничьих домиков было в своих землях не меньше десятка.
Гарнизон, в котором осталась конная полусотня и триста пехотинцев, готовился к обороне. Тайсары сваливали кучи камней, мебели и всякого хлама, возводя баррикады на подходах к дому наместника. Лучники, которые составляли две трети пешего гарнизона, занимали позиции в домах в глубине города, а также на возвышенностях, коих было немало в северо-западной части города.
Осадой такой городок можно было взять достаточно легко, особенно если соблюдать все правила инженерной науки: двойной частокол, траншеи, вал вокруг города, да пару недель времени - и Карин бы оказался в руках Андроника почти без потерь. Но у Ласкария не было этих двух недель. Максимум, что он мог себе позволить, это было два-три дня, и то неполных. Так что приходилось надеяться только на легионеров, которые должны были быстрым штурмом взломать оборону тайсаров и уничтожить гарнизон одним-единственным ударом.
Ночью нападать было тоже нельзя. Вдруг противник, пройдя узкими кривыми улочками, обошёл бы штурмовые отряды легионеров? Да ещё когда бы они увязли у баррикад? Нет, ночью это было бы легко проделать прекрасно знающим город воинам.
Поэтому оставался только дневной штурм. Но что это за легионеры, которые откажутся от лишнего шанса поразмяться и получить лишний подвиг, о котором можно будет рассказывать внукам вечером у горящего очага? Вообще-то, самые обычные, нормальные аркадские легионеры, но Андронику попались совершенно ненормальные по сравнению с ними: все изъявили желание оказаться в авангардных штурмовых отрядах. Даже всадники, от которых было мало проку на городских улочках, захотели поучаствовать в бою. Но нет, конница ещё ой как понадобится в будущем. Поэтому приходилось использовать только пехоту.
Андроник решил воспользоваться той тактикой, которую уже однажды применил в одном из партафских городков. В штурмовых отрядах лишь первые два ряда составляли пехотинцы, а позади них шли лучники. По бокам шли копьеносцы-айсары, которые обеспечивали защиту от неожиданных ударов вражеских всадников (если те решатся на это, конечно) с флангов. Также был отдан приказ не трогать мирных жителей. Но если те первым нападут на воинов, то... Что ж, они будут сами виноваты, не так ли?
Часа за полтора все приготовления был закончены. Солнце ещё только начало опускаться, перевалив за полдень, так что штурм должен был закончиться не позже раннего вечера. Если всё пойдёт по плану, конечно.
Двенадцать больших штурмовых отрядов собралось невдалеке от крайних глинобитных домов. Ни вражеских воинов, ни мирных жителей видно не было: похоже, они или собрались в центре города, либо попрятались по домам. И те, и другие. Сыны степи очень любили устраивать засады в домах, нападая на противника из-за угла или тогда, когда он останавливался у очередной баррикады или запертых ворот.
- За Аркара! - Андроник подал сигнал горнистам, и те начали играть наступление.
Как прекрасен был вид сомкнувших щиты легионеров, за которыми уверенно шли лучники! Лорики и мечи поблёскивали в лучах солнца, а штандарты центурий радовали глаз истинного аркадца.
Наступали штурмовые отряды по трём сходящимся направлениям, то есть улицам. Андроник наблюдал за действием с недалёкого холма. Здесь он мог оценивать ситуацию в городе в целом, а не на одном отдельном участке, если бы он шёл в бой наравне со всеми. Именно так поступили братья Дикоры.
Внезапно один из горнистов подал сигнал одной резкой нотой: те легионеры, что шли по левой улице, наконец-то схватились с противником.
Вскоре и остальные два подали сигнал, что натолкнулись на сопротивление. Всадники, которых Андроник присоединил к штурмовым отрядам для обмена сообщениями и приказами, начали галопировать между воинами и Андроником.
Они сообщали, что отряды гарнизонных воинов, ощетиниваясь стрелами, пытались сдержать натиск штурмовых отрядов. Но кто остановит аркадских легионеров, когда они уверены в своей победе? Только втрое или вчетверо превосходящие силы врага, уверенные обратном. В обычной ситуации, конечно.
В душе Андроника шёл бой: бой командира отряда айсаров-федератов и имперского дрункария, повелевавшего армиями. Первый желал немедленно вскочить на коня ринуться в бой, на тайсаров. Второй спокойно отвечал ему, что во чтобы то ни стало надо оставаться здесь, откуда можно было командовать всеми штурмовыми отрядами. Мало ли что может случиться.
Между тем гонцы сообщали, что легионеры продвигаются всё ближе и ближе к дому наместника. В нескольких домах враг устроил засаду, но айсары легко обороняли штурмовые отряды с флангов. Вот-вот три передовых отряда должны были взять баррикады.
Внезапно до Андроника донёсся лязг металла и крики. К сожалению, с такого расстояния нельзя было понять, радостные они или испуганные.
Целых полчаса ни одного гонца не подъехало к Андронику. Он было уже сбирался отправить в город конные алы, но вот на фоне глинобитных домов появился одинокий всадник. Он вовсю подгонял взмыленного (ещё бы, несколько часов носить на своей спине человека туда-сюда) коня.
- Что там, что? - Андроник первым подбежал к гонцу.
- Победа, илюстрий! - улыбался гонец, устало сидя в седле. Через мгновение в его руке появился металлический ключ с оборванной шёлковой нитью. - Город наш.
- Пусть тайсары поймут, кто такие аркадские легионеры!
Андроник вздохнул, и в его вздохе смешались радостные и печальные ноты: предстоит ещё столько сделать. Но империя вновь возвращается на эти земли! Пусть и на то время, что по ним шагают легионеры.
Королевство. Графство Беневаль.
Я снова проснулся. Пусть я и чувствовал, что ещё не скоро попаду в чертоги Тайтоса, но всё же моя слепота приводила меня в уныние. Я-то надеялся, что после встречи с Даркосом она пропадёт, как будто её и не было. Мечты!
Приходилось со слов Конрада Монферрата, который, как я потом узнал, не отходил от моей постели, узнавать о делах в замке. Владек всё-таки привёл в порядок ворота и некоторые двери, но с разваливающимися прямо на глазах стенами поделать ничего не мог. А в Беневаль ни ремесленники, ни даже те люди, что всегда ищут лучшего места, чем то, где они живут, не спешили. Ещё бы: целый набор из хозяина-мага, который, конечно же, должен пить кровь огнаров, влезшего в долги рыцаря, целого вороха страшных историй о призраках, да ещё и близость Снежной пустоши отгоняли даже самых смелых. Или глупых, для кого как.
Но всё же я решил рискнуть. Я попросил ревенанта, чтоб он с Конрадом отправился в город, купил там ещё припасов, да ещё и нашёл всех, кто ищет работу. Также надо было найти огнаров, который бы были плохих отношениях со своим феодалом. Не забыв тех уроков, что мне когда-то давал последний Владетель Беневаля. А именно той их части, что относились к Праву Огнара.
Любой крестьянин мог уйти от своего феодала, если какой-нибудь из рыцарей, дворян и так далее разрешал ему поселиться на своих землях. Заплатив определённую сумму его бывшему владельцу. Естественно, это не относилось к южным землям: там личная зависимость крестьянина от землевладельца была достаточно редкой.
Как ни странно, ревенант понял меня с первых слов, ещё и прихватив с собой довольно увесистый мешок с золотом. К звону монет всегда прислушиваются лучше, чем к словам.
Мне же оставалось только ждать, пока Эдвин Беневаль вернётся.
- Владек! - позвал я, зная, что он услышит меня даже в лиге от замка.
Через мгновение я почувствовал, что в эфире что-то изменилось. Очень интересно: я узнал о появлении кенари за мгновение до того, как он появился в комнате, телепортировавшись. Надо будет потом побольше узнать об этой моей возможности. Или, может, мне просто повезло, и что-то я почувствовал что-то другое? Всё равно надо всё выяснить.
- Да, милорд? - от одного голоса веяло холодом и огромной магической энергией.
- Ты сможешь сделать кое-что?
- Всё что угодно, милорд Николас! - Владек, похоже, немного оживился и... даже обрадовался? Интересно, именно моя слепота помогает мне улавливать в голосе чувства собеседника?
- Так вот, надо...
Ждать пришлось несколько часов. Вот снова по спине пробежал холодок, и меньше чем через удар сердца ревенант и Конрад Монферрат появились в моей комнате. Узнал я об этом по звону железных колец кольчуги рыцаря. Похоже, Монферрат теперь ожидал нападения в любую минуту.
- Николас, ты не спишь?
- Нет, милорд граф, просто задумался. Вам удалось сделать хоть что-нибудь?
- Даже сам ещё не знаю. Многим сейчас не нравится та ситуация, что сложилась в моём... то есть, конечно, уже в этом Владении. Несколько десятков человек спрашивали, новый хозяин какого именно замка предлагает им у него поселиться. Ещё городской голова заявил, что вроде ещё несколько справлялись у него о нашем старом предложении.
- Всё и ничего, милорд! - я рассмеялся. Даже мне самому не понравился свой смех.
- Да, Николас, всё или ничего.
Следующие несколько часов я пытался уснуть. Как мне думалось, сон в моём положении - самое лучшее средство. Как и от усталости, так и чтобы убить время. К тому же, может быть, во сне я нова встречусь с кем-нибудь из Беневалей, теперь вроде как ставших мне родичами. А может, всё-таки сказать Эдвину, что его предок принял меня в род Беневалей? Нет, всё-таки не стоит. Он вполне может подумать, что я всё-таки сошёл с ума после встречи с Даркосом. Или от слепоты. Или от разрухи в моём замке... Только теперь я понял, что за последнее время со мной не случилось ничего хорошего. Разве что я получил во владение Беневаль. Но это палка о двух концах: нет более близкого к Снежной пустоши замка крупных феодалов, чем мой. Как и более потрёпанного временем и мародёрами, кстати сказать.
Похоже, я всё же заснул: потому что вскоре проснулся. Странная, конечно, логика, но кто говорил, что маги вполне нормальные люди? Не говоря уже о магах из нелюдей. Так вот, я проснулся от того, что почувствовал чьё-то присутствие в комнате.
- Милорд, я Вас не разбудил? - а вот это уже Малькольм.
- Нет, совсем нет. Что-то случилось? - надо же быть вежливым и добрым со своими слугами. Если не сними, то тогда с кем ещё?
- Как дворецкий замка его хозяину, должен Вам сообщить, что сюда кто-то приближается.
- Кто-то?
- Я почувствовал, что по старой дороге идут люди. Правда, слишком уж давно по ней не ходили, и я не смогу определить, сколько именно.
- К счастью, я понял только половину твоих слов. - Ещё одна заметка: надо порасспросить Малькольма, что он имел в виду.
- Милорд желает их принять? - Малькольм, похоже, вспомнил старые деньки.
- Сколько раз ... ладно, милорд желает. Но вот только ....
- Я принёс Ваш любимый камзол, серый. Может быть, стоит также надеть и мантию?
Он помог мне одеться. Ткань приятно грела кожу.
- Нет, пусть лучше увидят хозяина старинного замка, чем юного мага.
- Да, милорд. Ори спрашивает, следует ли приготовить еду для наших гостей. Может, это те работники, которых Вы ищете?
- И побольше, Малькольм.
- Я ему передал, милорд, - нет, обязательно надо взяться и расспросить всё о замке и всех его обитателях. Глядишь, найдём что-то вроде потайной библиотеки с книгами по магии. Или портала в другой мир. Я бы не удивился.
Малькольм, не говоря ни слова, подставил мне руку и повёл на нижний этаж. Вскоре к нам присоединился и Конрад Монферрат, помогавший дворецкому. Да уж, давно умерший дворецкий и присягнувший мне на верность разорившийся рыцарь. Ну, хоть оборотней или вампиров, надеюсь, не придётся принимать у себя в замке. Хотя, конечно, всё может быть.
Так-с, похоже, меня провели в какой-то зал. Во-первых, сквозняка (а у дверей в донжон всегда дуло со страшной силой, всё из-за сотен мелких трещин в кладке и дереве) здесь почти не чувствовалось. Во-вторых, меня усадили в глубокое кресло. Судя по звукам шагов Монферрата, он занял место по мою правую руку.
- А где это мы?
- Милорд ревенант объяснил, - странно, но Конрад произнёс это безо всякого содрогания. Похоже, уже давно привык к таким соседям по замку. - Что мы в церемониальном зале. Раньше здесь, насколько я понимаю, Беневали принимали присягу своих подданных.
- Опиши мне, что вокруг.
- Да, конечно, милорд. - Он прочистил горло. Интересно, зачем? - Несколько гобеленов, где изображены сцены коленопреклонения рыцарей. Похоже, один из них я знаю. Да, точно! Там изображён мой прадед, что получил рыцарское звание из рук Владетеля Беневаля.
- И как же ты об этом догадался?
- Высокий огнар вручает ему щит с нашим фамильным гербом.
- Что ещё?
- Всё, весь это зал пуст. Тут только гобелены, я, да ещё и Вы. И ещё, конечно же, это кресло.
- Что ж, хорошо. Подождём. Как думаешь, к нам и вправду идут гости?
- Милорд, я думаю, что это какие-нибудь бедняки, польстившиеся на очень щедрые обещания милорда ревенанта.
- А иного ожидать и нельзя было. Богачи и не захотят уйти с родных мест, где знают каждый камень.
- Вы очень сильно изменились, побывав... - Монферрат боялся произнести эти слова.
- У Даркоса? Он один из самых весёлых людей, которых я видел. - Не считая того, что он бог и я его только слышал.
- Я слышал, как Вы с ним разговаривали. Мы все слышали. Сначала мы думали, что у Вас бред, и мне придётся искать нового сюзерена. Но потом Вы очнулись. Лично я бы не стал разговаривать с богом так. А особенно с Даркосом.
- Мне кажется, ты всё-таки не побоялся бы: а чего бояться, если смерть тебя уже настигла? Уж точно не того, что Даркос со злости вернёт тебя в мир живых.
- Вы всё же очень сильно изменились, - насколько я уловил, Монферрат ничуть не смущался, обращаясь ко мне на "Вы". Может, я и вправду стал другим?
Внезапно я услышал отдалённые голоса и звуки шагов. Похоже, те люди, которых почувствовал Малькольм, пришли с миром.
Как только я услышал, что в зал кто-то вошёл, я начал действовать.
- Приветствую вас в замке Беневаль, дарованном мне королём Фердинандом Огнаридом. Что привело вас сюда?
Проклятая слепота! Мне так хотелось посмотреть на лица вошедших, но даже сильнее на выражение Монферрата.
Люди, пройдя несколько шагов, остановились. Через мгновение один вышел вперёд. Да, и слух иногда может о многом сообщить.
- Милорд, - огнар явно мял шапку в руках. Я готов был поспорить, что именно так он и делал. - Мы слышали, что Вы ищете рабочие руки. Много рабочих рук.
- Ты не прав, - усмехнулся я, жалея, что не вижу лиц гостей. - Я ищу всех рабочих, которые готовы осесть на этих теперь уже моих землях.
- Мы тут, как раз, все посовещались. - Раздался одобрительный гул голосов. - И решили: а с чего бы и не посмотреть на замок. Верно, ребята? - что ж, все живые существа ищут поддержки.
- Точно!
- Верно!
- А как же! - и тому подобное.
- И вот, посовещавшись, решили, что можем и взглянуть на Беневаль. Запустили его очень уж сильно.
- Я собираюсь это исправить в ближайшее же время. - Интересно, он уже начал догадываться, что я слепой? Хоть и пытался я смотреть в сторону говорившего, но выглядеть это со стороны должно было странно.
- И вот мы решили: а почему и не поправить тут кое-что? А, ребята?
- Надобен ремонт, дюже надобен!
- Да, дюже надобен. Да ещё что делать, когда ребятишки есть хотят, а жёны попрекают, что ни еды, ни денег в дом не приносим. Вы же понимаете, о чём я толкую.
- Даже очень, - может, они так же слепы, как и я? Ну кто может ожидать от почти пятнадцатилетнего юноши, что он уже попадал в подобные ситуации? А может, всё из-за знаменитой огнарской души, над которой давно бьются аркадские философы? Для простых огнаров господин всегда чуть-чуть умнее, чуть-чуть удачливее и чуть-чуть лучше, чем ты сам.
- Так вот, посовещались, - да уж, любит он опереться с своих словах на чужое мнение. - И решили: а поедем-ка к милорду из Беневаля. Может, хоть он работу-то предложит? Да хорошую, а не то что у других, что медяками да старым серебром расплачиваются. Вы меня понимаете, милорд?
- А если этот милорд из Беневаля будет расплачиваться старым золотом?
- Так это ж, милорд, - люди зашептались. Судя по всему, их было не меньше двух десятков. - Золото не может быть старым: оно или древнее, или молодое. А древнее золото ярко сверкает, милорд. Дюже ярче, чем новое. Вы понимаете, о чём я толкую?
- Тогда милорд готов платить этим золотом.
- Милорд, разрешите переговорить мне со всеми?
- Да, конечно, но не дольше, чем до начала холодов: здесь жуткие сквозняки! - огнары всегда любят хорошую шутку. А в устах вышестоящего она даже смешнее, чем в их.
Я было решил подремать, как через несколько ударов сердца, которые прерывались лишь тихим шёпотом, мне всё-таки дали ответ.
- Мы тут посовещались и решили.... А дозволено ли нам будет здесь с семьями-то поселиться? А то несподручно иначе.
- А как же иначе? Господин должен заботиться о своих слугах.
- Вы всё-таки поняли, о чём я толкую, - внезапно все гости затихли.
- Конрад, что он делает? - спросил я шёпотом у Монферрата. - Он улыбается, морщится, готовится уйти? Что?
- Они Вам кланяется. До земли. Милорд, мне крестьяне так не кланялись, - даже белая зависть не послышалась в его словах. Только... уважение?
- Отныне я клянусь защищать моих подданных днём и ночью, давать им кров... - именно так начиналась старинная клятва сюзерена, о которой здесь, в оплоте огнаров, не произносили уже не меньше двух веков. Но всё же мои первые вассалы отвечали точно по обычаю. И с настоящей благодарностью и уважением в голосе. В тот день я поклялся, правда, про себя и только себе, что всегда буду помнить об этой минуте. И не брошу своих первых слуг. И всех тех, кто последует за мной после...
Королевство. Тронгард.
Утром Тенперон собрал всех четырёх магистров стихий у себя в кабинете. Первым делом, он заявил, что подобные собрания будут теперь проходить раз в неделю. А в силу надобности, и чаще. А уже затем он начал давно подготовленную им речь. Всё началось с того, что над Королевством нависла угроза, и только маги, его верные сыновья, могут помочь. Магистр Людовик расчувствовался, пустив скупую слезу.
Даркхам только этого и ждал: магистры созрели для того, чтобы им сказать о настоящей цели собрания. Тенперон предлагал обложить всех магов подоходным налогом. Проще говоря, любой волшебник должен теперь был вносить десятину в казну Гильдии. Естественно, только с доходов, получаемых им от волшебства. На подобное не решались даже огнарские короли. Да чего уж там, сам Реджинальд побоялся сделать это. А вот у Архимага получилось. Нет, он, конечно, мог и лично ввести налог. Но тогда бы поднялся ропот, что во главе Гильдии стоит тиран. А теперь-то что? Пришлось вначале спросить у магистров, вроде бы подавших эту идею.
Тенперон даже удивился, почему даже вроде не самый глупый Рикардо не спросил, а с какой, собственно, целью нужен новый налог? Архимаг усмехнулся: даже своему однокашнику он бы не сказал и половины правды. А всей - даже себе. Никому в таком грандиозном деле нельзя было доверять.
А после полудня он снова поднялся на Заклинательную башню. Прихватив с собой ту книгу, что была найдена в Катакомбах. Листы пергамента хранили в себе неизмеримую ценность. Именно из этой книги Тенперон узнал, что задолго до Рошфора в Таире маги овладевали искусством некромантии. Лишь единицы из них добивались каких-либо успехов в ней, но никто не был по-настоящему велик. Даркхам ухмыльнулся. Ведь у них не было ни Гильдии магов, ни армии айсаров. Пусть она и марширует сейчас на юг, на войну с тайсарами.
Тенперон нашёл на последних страницах именно то, что искал с самого начала. Как ни смешно это звучит. Он нашёл заклинания. Магические формулы, а также схемы пассов. Всё это было важно, но не настолько, как знание о новом... измерении. Да, именно оттуда черпали свою силу некроманты. Из измерения, в которой обретались души мёртвых, источник энергии для некромантии. И этот источник был рядом, не надо было даже протягивать руку: он окружал мир, как и эфир.
Но Даркхам долго не мог понять, как туда попасть. Сначала он пытался нащупать эфир, и пробить в нём что-то вроде окна. Кто знает, может, именно так можно было прорваться к местам последнего приюта душ мёртвых. Но нет, ничего не получилось. Лишь энергия стихий окружала Тенперона, протекая меж пальцев.
И лишь к вечеру Архимаг понял. Да, на него словно нашло озарение... Хотя, быть может, это был тот демон, который обещал помочь Тенперону? Но это не имело никакого значения.
Притянув ту чёрную энергию, с которой Тенперон упражнялся до этого, он, следуя намёкам из книги, позволил ей окружить себя. Это выглядело, если бы поверх мантии он надел чёрный саван. Тенперон поймал себя на мысли, что жалеет, что никто не видит его. Какое это было зрелище!
Словно крохотные ручейки, стекавшие с гор в самом начале весны, нити энергии смерти стекались к Тенперону. Они образовывали тот самый саван, который становился всё толще и толще, толще и... И спустя несколько мгновений он стал видимым даже для обычных людей. Нет, конечно, проверить это нельзя было: просто Даркхам чувствовал, что слой тёмной энергии стал виден.
А вскоре он оказался в том новом измерении. Тенперон летал в темноте, где был виден лишь свет далёких звёзд. Даркхам от радости рассмеялся, водя руками перед собой, проверяя, не снится ли ему это. Но нет: руки ощущали те нити, что несли с собой силу смерти. Тенперон начал вить потоки этой тёмной энергии, радуясь, как ребёнок, обретенной силе. Но как её можно применить? И как, во имя Тарика, вернуться обратно?
Лишь подумав об этом, Тенперон снова возвратился на вершину Заклинательной башни. Но теперь он чувствовал силу, которую притянул из того измерения. Измерения, измерения... Может, дать ему имя? Там была тьма... Значит, Дарк? Нет, слишком уж тянет на чрезмерное самолюбие первого побывавшего там. Ну, или не первого, но теперь это всё равно. Может, Место силы? Нет, можно спутать с местами выхода стихийной энергии. А там ничего нет, кроме... Да, кроме звёзд! Астры! Пусть будет Астрал, Звёздный!
Тенперон всплеснул руками, чего нельзя было от него ожидать. Наконец-то он добился своей цели. Но мгновения радости сменились задумчивостью. Что же, всё-таки, делать с этой энергией Астрала? Поднимать те толпы зомби, слишком уж уязвимых для обычного оружия? Это будет бессмысленная трата силы. А что, если каким-то образом укрепить их? Сделать то, до чего не додумался Эдмон Рошфор? А что, это мысль!
Тенперон уже мысленно приготовился к долгой-долгой ночи. Благо, что на Заклинательную башню почем-то в последнее время никто, кроме него, уже и не ходил. Обленились столичные маги, обленились! Ну ничего, утром он снова соберёт совет магистров. И даст им понять, что в сложившейся ситуации маги должны быть готовы в любой момент задействовать боевое заклинание. А для этого им надо тренироваться, тренироваться и ещё тренироваться. Но всё это после, а сейчас Тенперона ждала новая сила, подвластная теперь только ему.
Королевство. Герцогство Сагирина.
Старик менялся на глазах. Если со своими воинами он всё больше молчал, то перед крестьянами мог разразиться получасовой речью. То сражение у деревеньки что-то изменило в Старике, заставило вспомнить. Все считали, что к лучшему: теперь-то тайсары попляшут. С таким командиром, как Старик, нельзя было проиграть ни оной битвы. Правда, пока что и выиграли-то всего две: у, первую, у Малого Перелога, и схватку в двух лигах от неё. Правду сказать, её вполне могло и не быть, просто десятка четыре конных тайсаров нарвалось на шедшее из далёкой деревни подкрепление огнаров. Бой шёл не больше получаса, и завершился ровно в тот момент, когда Старик и его отряд, отборная полусотня, подоспели из Малого Перелога.
Ян Усмарь лежал на скамье, прикрытый овчиной - всего несколько часов назад его лихорадило. Местный целитель, маг-недоучка, обработал рану, но заживала она с трудом. К счастью, лежал Усмарь лицом к двери, которая была открыта. И видел, как Старик снова говорит с местными.
Не меньше трёх сотен человек слушали седого воина, доходчиво и ясно объяснявшего, что теперь их ждёт.
- Вы думаете, что однажды прогнав отсюда степняков, вы можете отдыхать? Не получится! Они будут приходить сюда снова и снова, пока не сожгут ваши дома, не потравят поля, не угонят в полон ваших жён и детей. Достанет ли у вас храбрости биться с врагом и дальше?
- А то как же?
- Красно баешь! Что ж поведать хочешь?
- Если достанет, то слушайте меня и потом уже решайте, так делать или как иначе. Знает ли кто тайные места в здешних лесах, где не смогла бы проехать конница?
- Я!
- И я!
- Да их каждый ребёнок знает!
- Тогда надо спрятаться всем вам, покинув свои деревни! - Старик жестом унял поднявшийся ропот. Надо сказать, что он был не таким уж и громким. - Хотите вы и дальше приходить домой после пахоты или охоты, и видеть жену, готовящую вам еду? Тогда сегодня же собирайтесь и уходите в леса. А если будут охотники до драки, то пусть встанут по правую руку от меня. С ними я и буду воевать со степняками. Слишком уж родственнички наши распоясались!
Усмарь побледнел, увидев, что не меньше половины всех собравшихся людей желают идти за Стариком. Причём находились и женщины. И даже старики с юношами. Несколько детей пытались последовать за старшими братьями и отцами, но матери их вовремя остановили. Незачем встревать в дела взрослых.
- Я был уверен в храбрости потомков Огнара!
Затем последовали обычные указания, что, как и кому делать. Старик отобрал специальный отряд из охотников, которые лучше всех знали здешние места и, особенно, лесные чащи. Похоже, у него в голове уже созрел план. Усмарь и не сомневался: Старик вполне мог очистить эти земли от тайсаров. Если бы очень уж захотел, конечно. Во всяком случае, Ян верил в это.
Следующие дни прошли незаметно. Многих крестьян пришлось уговаривать покинуть нажитые места. Приходилось говорить, что это только на время, пока не подойдут королевские армии. Но все местные жители тут же уходили в леса, стоило появиться Старику. В его присутствии люди были готовы на немыслимые раньше поступки. В хорошем смысле этого слова.
Между тем, отряд из охотников и следопытов всё рос. За две недели в нём набралось уже пять сотен воинов. Огромная сила! Но это если всё мерить масштабами Войны за престол. Теперь же столько воинов вряд ли бы выстояло и двадцать минут против самого маленького войска тайсаров. Степняки наконец-то поняли, что местные поднялись на настоящую войну, и теперь по окрестным полям и лугам рыскали отряда в две или три тысячи воинов. Но в леса, слава Онтару, они пока что не совались.
Через две с половиной недели после битвы у Малого перелога Старик решился выступить. За ним последовали восемь сотен человек. И лишь треть из них раньше держала в руках копья и мечи. Сагирины не любили набирать воинов в окрестных землях, и вот потому-то теперь было настолько трудно найти побывавших хотя бы в одном бою людей. К счастью для Старика, таки всё-таки находились. И, как ни странно, большинство из таких получили боевой опыт на "большой дороге". Так что в первом же бою они могли разбежаться. А могли и не разбежаться, как надеялся. Берен. Да чего уж там Берен: все, кто теперь пробирался через реденький лесок на правом берегу реки Лесной, мечтали поквитаться со степняками. Хардак со смехом рассказывал, как один из охотников свершено серьёзно хотел наказать тайсаров за то, что на недавней охоте от него сбежал олень. А его собеседник, опять же, не меняясь в лице, обещал ему в этом помочь. Какими всё-таки странными были огнары, усмехался Ян. Но мидраты были очень на них похожи, особенно, если враги ходили по их землям.
И трёх дней не прошло, когда присоединившиеся к отряду Старика люди рассказали, что в нескольких лигах остановились на отдых тайсары. Старик лишь усмехнулся, когда услышал, что степняков там не меньше полутора тысяч.
- Дюже много их, милорд! - заметил один из немногих крестьян, что служили в рыцарских ополчениях. Старик назначил его сотником, надеясь, что бывалый воин сможет хоть чему-то научить крестьян.
- С нами правда, Гардак! - сотник побледнел: глаза Старика при этих словах блеснули, словно вглядываясь душу Гардака. А может, так оно и было на самом деле?
Другим же ничего не оставалось, как готовиться к битве. Когда до места вражеской стоянки оставалось не больше лиги, Старик приказал всем облачиться в кольчуги и кожаные доспехи. И чуть ли не со слезами смотрел, что этому приказу последовало не больше сотни людей: других не защищало ничего, кроме рубах, кафтанов и зипунов. И с этим войском ему предстояло разбить вдвое больший отряд тайсаров!
- Как там говорил Даркхам? - Эльфред помнил, что где-то уже слышал это имя. Но вот где? И, главное, когда? - Мы должны, значит, мы можем? Да, точно. Эльфред, передай приказ по сотням: остановиться.
Передовой отряд подал сигнал, что их стрелы уже могут достать тайсаров. Берен как раз находился там, командуя всеми лучниками - таких набралось где-то с три сотни. Могло быть и больше, но кто же тогда будет сражаться в ближнем бою? Правда, и этим сражаться было особенно нечем.
Старик смотрел из-за деревьев на вражескую стоянку. На довольно обширном заливном лугу, протянувшемся вдоль левого берега Лесной, мирно щипали траву степные кони. Тайсары, в основном группами по восемь-десять человек, отдыхали, купались в реке или бродили по краю луга, делая вид, что высматривают возможных врагов. Неужели они ничему не научились? Ну что ж, тогда Старик преподаст им ещё один урок. Последний в жизни для многих из них.
Не то что каждый сотник, - каждый десятник получил свои собственные указания. Старик доходчиво объяснил воинам их задачи, предупредил насчёт возможных неприятностей, а также сказал, куда надо отходить в случае неудачи.
- Эх, немного бы пакли сюда, да огниво! - процедил сквозь зубы Берен, и потом добавил погромче: - Залп!
Вообще-то, лучники справились очень даже неплохо: почти все стрелы были спущены с тетивы одновременно. Лишь семь или восемь десятков было выпущено через несколько мгновений после команды. Но это скорее была вина десятников и сотников, чем самих лучников. Которые меньше месяца назад ходили разве что на оленей, куропаток и диких уток.
Тайсары всполошились, когда тёмные силуэты стрел показались в воздухе. Многих это спасло, но не всех. Большинство дозорных пало на землю, убитые или раненые стрелами. Это лишь внесло неразбериху и сумятицу в ряды врагов - то, что надо для Старика. И для победы.
На луг начали выбегать те воины, у которых были кольчуги или кожанки. Пусть враг думает, что и остальные вооружены не хуже. Причём наступали они с трёх сторон, образовывая полумесяц, который должен был придавить врагов к реке.
Лучники под командованием Берена дали ещё один залп, но стрелы в большинстве своём попадали в траву - луг было плохо видно из-за спин наступавших огнаров.
Но вот Старик, бежавший в первых рядах своих воинов, схлестнулся на мечах с тайсаром. Степняк продержался не больше мгновения: ровно столько, сколько понадобилось на удар мечом, обманный блок и ещё один удар, пронзивший сердце врага. А вот уже и битва началась возле Старика.
Хардак командовал правым флангом, ведя в бой полторы сотни воинов. Он должен был отрезать путь врагу к бегству в лес, связать боем тайсаров, чтобы те не смогли воспользоваться своим численным перевесом, а потом и попытаться опрокинуть врага в реку. Только вот орудуя грубо сработанными копьями, давно сослужившими свою службу мечами и дубинами это было сложновато сделать.
Отряд Эльфреда, находившийся на левом фланге, был вооружён ещё хуже: дреколье, плохенькие копья и, в лучшем случае, длинные кинжалы с рогатинами. Но здесь огнарам удалось прорваться чуть ли не к берегу реки, пользуясь разобщённостью десятков тайсаров. Именно здесь решался исход битвы.
Старик отчаянно рубился в центре, пытаясь личным примером подбодрить воинов. Тайсары уже давно пришли в себя после испытанного ими страха, и теперь уже давили вражеский центр к лесу. Благо почти двойной численный перевес позволял им это сделать. Один за другим падали на землю недавние охотники и пахари. А Старик всё рубился и рубился, вспоминая битвы с реджинальдистами в Жаке. Пограничные схватки с мидратами и теми же тайсарами. Бой у Кровавого брода, где он со своим небольшим отрядом пытался прорваться к Людовику Мишелю.
Те тайсары, что подбирались к седому человеку в кольчуге, усиленной железными пластинами, который явно был огнарским командиром, как-то разом остановились. В глазах Старика словно засверкал огонь, а лицо его преобразилось: морщины разгладились, движения стали увереннее, а удары - смертоносными. Командир огнаров вспоминал свою молодость, своих сыновей, смерть своего сына у него на глазах, и всё бился и бился, один сдерживая натиск целого десятка врагов. Такого просто не могло быть! Но это всё-таки происходило, и, говорят, именно тогда степняки впервые увидели над головой у этого "бешеного" огнара тёмную фигуру, закутанную в балахон.
- Даркиаос! - воскликнул тайсар, падая на колени и пытаясь укрыться от взгляда бога смерти. Через мгновение его душа уже улетала в чертоги Тайтоса.
Говорят, что именно этот крик приободрил огнаров, и они остановили своё отступление.
Эльфред, видя замешательство во вражеском центре, пошёл в казавшуюся безуспешной атаку: одним ударом он надеялся взрезать ряды противника надвое, а потом кружить основную массу тайсаров и уничтожить. Самоубийство, конечно же... Но кто помнит хоть одну великую битву, в которой воины не шли бы в последнюю атаку, обращая орды врагов в бегство?
- Вартар, веди! За кровь и род! - воскликнул Эльфред, и ринулся на врага, сжимая в руках двуручный меч.
- За кровь и род! - подхватили огнары, и вот теперь восемь сотен ртов скандировали этот древний боевой клич - Берен решился вывести своих лучников из леса, надеясь хоть как-то помочь Старику.
От лязга железа, криков сражающихся и стонов умирающих тайсарские кони взбесились. До этого всех, кто не убежал, собрали в центр, что и стало главной ошибкой степняков. Животные понеслись к реке, туда, где не было этих ужасных двуногих и их воплей. Гордость тайсаров, их верные боевые кони, начали топтать своих хозяев, сломав их строй. Огнарам, конечно, тоже сильно досталось, но степнякам пришлось хуже всего.
Старик опустился на землю, не в силах сражаться. Вокруг него и так уже образовался круг из трупов, не важно, кого: врагов или друзей, потому что все они были людьми. У них тоже были свои мечты и радости, как у Старика, не обходилось и без неудач. И все они были родственниками, чьи предки плечом к плечу сражались с ксариатами и мидратами.
Берен, наконец-то найдя командира, не понимал, почему тот плаче. Слёзы текли по его лицу, а Старик всё смотрел и смотрел на луг и берег реки, устланные телами людей. Потомки айсов лежали здесь, и больше никто не в силах был заставить их подняться, вновь вдохнуть в них жизнь. Старик поклялся, что отомстит тому, кто начал эту войну. Жестоко отомстит...
Княжество Альдо. Город Альдо.
Первый день после переворота был наполнен эйфорией: как же, князь Пьетро свергнут за каких-то полчаса, грядёт новая жизнь и справедливое правление! Правление... кого? Стефано Анжело утром объявил, что считает свою вендетту исполненной. И добавил, что не имеет никакого желания занимать престол княжества. Но и не позволит на него вернуться и Пьетро, которого поместили в подвалы дворца. А также тем, за чьей спиной буду стоять Сфорца. Так что можно было считать, что такие претенденты вряд ли найдутся. А пока что Анжело "великодушно" решил принять титул регента. Вот только при ком?
Венцеслав наконец-то понял, во что он ввязался. Стефано-то совершил вендетту, с него нечего взять. Да он ещё и илат. А вот на мидрата, при первом удобном случае, можно будет всё свалить: и предательство князя, и помощь брату убитого генерала, и... Да всё, что сделает и даже не сделает Анжело, возложат на плечи Венцеслава. Конечно, в том случае, если он и Стефано допустят ошибку.
Именно поэтому мидрат весь день осматривал дворец, выискивая слабые места в его обороне. Рота смелых уже должна была узнать о то, что случилось вечером, и дворец в ближайшую неделю мог подвергнуться осаде. Но с той же вероятностью и не мог - стоило только Обронке вспомнить, с кем именно он попал на этот остров. Хотя действия титана нельзя было предугадать. А вдруг он вознамерится ещё и небольшое такое государство создать? Став, по примеру Стефано, "регентом"? Нет, нельзя было допустить, чтобы Альдо развалился. Учитель, посетив во снах Венцеслава, намекнул, что мидрат действовал по плану. А затем ещё и добавил, что Стефано должен продержаться в столице как минимум полгода. Желательно ещё и навсегда обезопасив страну со стороны Сфорца. Попросту захватив это княжество. Флавиану легко говорить! Но вот обещания учителя всегда исполнялись. Быть может, Венцеславу удастся исполнить план этой загадочной личности с практически божественными знаниями и возможностями и в этот раз?
Вечером у Венцеслава состоялся долгий разговор со Стефано. Они до полуночи спорили, что именно надо предпринять в ближайшее время. И решили, что необходимо перетянуть на свою сторону армию Альдо, которая вроде бы занимала нейтральную позицию. Затем Обронку с его воинами, если тот не признает власть регента, из восточных пригородов. И очистить страну от сторонников Пьетро.
- Всего лишь! - усмехнулся Венцеслав. - Какая-то малость: совершить несколько мелких подвигов, за пару недель перетянуть на свою сторону армию, тихо убрать чуть ли не треть дворян, городских начальников и командиров окрестных гарнизонов, да так, чтобы Альдо не запылало.
- Мы это сделаем, синьор Венцеслав! Клянусь памятью брата, что всё так и будет!
Уже на второй день после переворота начались проблемы. Похоже, Стефано Анжело, описывая неприязнь народа к князю, сгустил краски. Венцеслав понял это, когда стража портовых районов и дож города Марвона объявили о незаконности смещения Пьетро Альдо. Стефано, сообщив Венцеславу об этом, не мог понять причины его смеха. Мидрат еле смог объяснить, что ничего другого и не ожидал от дожа.
- Почему?
- Аркадские дуксы когда-нибудь проходили мимо пустующего трона?
- А я Вас не понимаю, синьор Венцеслав! - Стефано выглядел озадаченным.
- А Вы что, синьор регент, - Венцеслав улыбнулся при этих словах. - Не слышали, что дукс и дож - один и тот же титул? Теперь понятно, почему у вас в стране такое творится. Ещё бы, избавиться от власти императора, ничего не изменив.
Стефано так и не понял, что в этом смешного. Венцеслав, признаться, тоже. Но после разговоров с Флавианом многие совершенно серьёзные вещи казались смешными. Может, учитель применял магию с побочным эффектом? Или просто заставлял смотреть на мир иначе, чем другие?
Венцеславу предстояла очень и очень нервная ночь. Интересно, сколько сможет выдержать кованая ограда вокруг дворца, если сюда подоспеет Рота смелых? Час? Полчаса? Или дворец падёт за считанные минуты, когда предатель откроет ворота? Хотя какой, к Аркару, предатель, - он будет героем своей родины, защитником отечества и прочее, прочее, прочее... Если, конечно, Стефано Анжело не сможет удержаться у власти. Иначе он станет изменником, предателем, душегубом и прочее, прочее, прочее...
Королевство. Графство Аскер.
Те люди, что решили попробовать силу своих мечей на Феофане и Рабаре, были из Союза Спасения. Все они в один голос утверждали, что своей целью ставят лишь помощь королю Фердинанду в деле защиты Королевства. Защиты от всех не-огнаров, а также нелюди. Что ж, с этой своей последней целью они не справлялись: всего один вампир, пусть и с помощью Фридриха, смог с лёгкостью справиться с десятком этих "спасателей". Которых пришлось отпустить: как двое смогут сторожить десяток? Разве только поубивав их всех. Но Рабар не хотел лишнего кровопролития.
- Они так и не сказали, кто стоит за всем этим, - вслух размышлял Рабар.
- Скорее всего, Людольфинги, - спокойно отвечал Феофан, рассматривая из-под полов своей шляпы на деревья, окружавшие дорогу. Всего неделю назад они попали в ловушку в очень похожем месте.
- Прикрываясь именем Фердинанда?
- Вы, илюстрий, явно не искушены в делах придворных интриг, - ксариаты, если они были похожи на аркадцев, своих потомков, явно не могли прожить и дня без этого. - На кого первым падёт недовольство всех оскорблённых или обиженных этим Союзом Спасения? Конечно же, на короля! Ведь даже рядовые челны этого Союза слепо верят в это.
- Мои предки никогда не любили всего этого воровства и жульничества, которое Вы называете "интригами".
- Быть может, именно поэтому огнары сейчас правят на большей части префектуры Нордар! - Феофан вздохнул, отчего на мгновение показались его клыки. - Кстати, а долго ли до Аскера? Мне кажется, что мы будем добираться туда целую вечность!
- Нет, совсем недолго. Если считать вон с того холма, - Фридрих указал на одинокий холм, где росла не менее одинокая осина, - который здесь называют Злым, до озера Мрил пять лиг...
И Рабар начал рассказывать об окрестных местах. Вся земля на двадцать лиг окрест была покрыта хвойными лесами. Из древесины, которую добывали здесь, первые Владетели выстроили замок Аскер, а затем и одноимённый город вокруг него. Позже твердыня графов Аскер была перестроена в каменную, а вот город по большей части остался деревянным.
Сам замок был возведён на возвышенности, на берегах озера Мрил. В тихих водах отражалась серая твердыня Аскеров, символизировавшая мощь и силу Владетелей. А ещё и то, что именно они были хозяевами всех окрестных земель. И с тем, и с другим замок справлялся просто отлично. А ещё иногда и защищал от аркадцев, которые время от времени пытались вернуть себе давно утерянные земли. Именно из-за них деревянный город Аскер раз в тридцать-сорок лет перестраивался - легионеры уж очень любили пустить красного петуха. Для справедливости надо отметить, что огнары отвечали им взаимностью.
Где-то после полудня лес расступился перед путниками, и Феофан не удержался, ахнув от восхищения.
Замок Аскер и вправду был прекрасен. Над озером возвышалась твердыня, над которой господствовала великолепная башня-донжон. Сложенная из серого камня, она была украшена горгульями и статуями Палатора и Вартара. Именно их графы почитали своими покровителями. Дорога в замок поднималась по пологому склону, у подножия которого вольготно расположились срубленные из сосны домики, крытые дёрном и, лишь немногие, черепицей.
Ровно в ста шагах от ворот замка в землю был вкопан Камень Владетелей - особый знак. Он обозначал, где хозяин замка должен был встречать своих гостей. Причём, отойдя на шаг ближе к замку от Камня, он показывал неуважение к гостю. На шаг дальше - дружбу и преданность.
Как Рабар и ожидал, никто их и не ждал: Владетеля Лотаря Аскера вообще могло не быть дома. Он любил охотиться в окрестных лесах, или плавать на лодке по озеру.
Рабар лишь ухмыльнулся, направив коня к воротам. Феофан ехал позади него, пытаясь хоть где-то придерживаться ксариатского этикета. Рабару он казался странным, как и Лойоле - огнарский. Именно по правилам ксариатского этикета гость, следовавший за другом хозяина дома, и ни разу не бывший в доме, должен быть позади всех, кто хоть раз побывал там. Разве только кроме рабов.
Ворота замка были открыты, но стража не дремала. Их окликнули с надвратной башни.
- Назовитесь, желающие въехать в твердыню Аскер! - голос этот был хорошо известен Рабару.
- Вот сейчас у меня кое-кто получит! - рассмеялся Рабар. - Дорн, ты что, не узнаёшь человека, с которым вместе бился против аркадцев? А кто тебя на своём коне унёс из боя у леса Дармвальд? Вот только увижу Лотаря, так сразу ему расскажу, как...
- Милорд Рабар?! - голос объединил в себе нотки удивления и радости. Через мгновение в бойнице надвратной башни показался и его владелец. На бородатом лице, как заметил Феофан, было не меньше десятка шрамов, в том числе и над бровью. Лицо человека так и лучилось радостью. - Так что же Вы-то не предупредили, что хотите приехать? Как милорд будет рад! Эй, открывайте ворота! Милорд Рабар приехал!
- Вижу, что Вас тут любят, батенька, - Лойоле лишь оставалось удивляться: ксариатские слуги были намного... холоднее и напыщеннее.
- Да, этого у местных не отнять. И как же можно не любить тех людей, с которыми ты умирал от ран в западных лесах? Как можно не любить тех, с кем плечом к плечу стоял против аркадских легионов. Как можно... Нет, Феофан, иначе и быть не может. - Герцог добавил тихо-тихо, так, что никто кроме него и не услышал: - Да и как не любить тех, ради кого сам готов умереть, а, Фридрих?
Тайсарский каганат. Западные земли.
Армия задержалась в завоёванном городе ровно один день. Ровно столько, сколько требовалось воинам на еду и сон. Аркадцы в сверкавших лориках выходили из разрушенных ворот, маршируя на восток.
Андроник ликовал: это был уже седьмой городок, что его воины взяли в каганате. До сих пор против них не была послана ни одна крупная армия, встречались лишь сравнительно небольшие конные отряды. Которых или прогоняли, или уничтожали. Тайсары вовсе обленились: за почти месяц марша легионеры смогли пройти не менее трёхсот лиг. Столица каганата была рядом, надо было только пройти ещё пятьдесят лиг. И самый густонаселённый район каганата - домен кагана Сарлека.
Но были и плохие новости: тайсарские армии стягивались к столице, некоторые даже покинули Тарнланд и Королевство. А у Андроника было лишь четыре легиона и три турмы! И то благодаря тому, что император прислал сюда всю остальную Особую армии. Скоро должна была подтянуться и Восточная.
- Всё это уже было, было! - в сердцах воскликнул Андроник, и на него покосились офицеры, которые скакали рядом с ним.
- Илюстрий, не всё так плохо! - подал голос Феодор Кантакузин. - Ведь Ипартафар-то пал?