В гостиницу Риольф вернулся успокоенный, хотя полностью изгнать волнение из души так и не смог. Искренность молодой колдуньи больше не вызывала сомнений, а вот хватит ли мастерства, барон не был уверен. Даже его дилетантских знаний о магии хватало, чтоб понять сложность и масштабность предприятия.
Когда начало смеркаться, он вышел на улицы города, терзаемый нарастающей тревогой, и направился, не разбирая пути, куда глаза глядят. Ноги принесли его на окраинную глухую улочку, где и домов-то не было. С одной стороны, за рвом, поднимался кладбищенский сад, с другой - шла глухая глинобитная стена: это был район мастерских и складов, сейчас безлюдный. Закат пылал в полнеба и поднимал в душе бурю чувств. На дне рва журчал ручей, невидимый в темноте за кустами, но Риольф издали чуял воду и несколько мгновений боролся с искушением спуститься вниз, но сумел взять себя в руки и торопливо пошёл вперёд, предварительно почтительно поклонившись в сторону сада.
Забор закончился, сразу за ним стояла полуразрушенная часовня - как раз напротив деревянного моста через ров, дальше раскинулся широкий луг, местами поросший кустами. Риольф задумчиво постоял между мостом и часовней, воровато оглянулся и, никого не обнаружив, свернул в руины. Культ Великой Богини объявили ложным. Недавно коронованный правитель Орнеи обвинил её жреца в лживом пророчестве и повелел разрушить храм. Богиня не покарала святотатцев, что породило законные сомнения в её могуществе, а храмы и часовни стали разрушать почти повсеместно. В Оссморе никто не посмел посягнуть на храм Великой Богини, но и там количество её приверженцев сократилось. Официально их не притесняли, но относились иронично, а то и презрительно.
Разрушенная крыша пропускала последние лучи света, и темнота сгущалась лишь в углах. Обломков под ногами не было - дармовой строительный материал долго не лежит. Каменный куб в центре уцелел. Риольф остановился перед ним и растерянно подумал, что не принёс ничего, что можно положить на жертвенник. Он не любил драгоценности и редко носил их, а денег с собой не взял. Перстень не подходил - остаться без печати нельзя. Поколебавшись, он расстегнул серебряную цепочку - посмертный дар матери и бережно опустил на камень.
- Великая мать всего сущего, - уверенно начал он, и замолк, внезапно осознав, что не смеет просить для Эрмины злой участи, предусмотренной по плану. Как можно молиться о превращении цветущей девушки в немощную старуху? Даже если у неё дурной характер, это слишком жестоко!
Серебро тускло светилось на чёрной матовой поверхности. Риольф подумал, что его собственная мать тоже не одобрила бы того, что он задумал. Растерянно погладил отполированную поверхность куба. Камень, прогретый солнцем за день, был тёплый, словно живой. После некоторой заминки Риольф начал снова:
- Великая мать всего сущего, я, Риольф Талан, барон Оссмор прошу тебя о милости и снисхождении. Пусть я не человек, но, отринув тёмную ипостась своей сущности, светлой человеческой припадаю к твоим ногам. Прошу тебя дать мне жену светлую душой и нежную сердцем, чтобы в согласии и любви пройти наш путь.
Риольф немного помолчал, не зная, что сказать ещё, но чувствуя невероятное облегчение, словно сбросил с плеч тяжкий груз. Он некоторое время стоял, наслаждаясь этим состоянием, затем подумал, что скоро темнота совсем сгустится и придётся искать выход на ощупь. Уже сейчас провал, ведущий на дорогу, почти терялся в тенях. Барон дошёл до него и уже на пороге обернулся. Белые стены словно сияли в сумраке, и жертвенник ясно выделялся на их фоне. Риольф поклонился и вышел в ночь.
Когда он добрался до гостиницы, заря уже догорела. Соли закончила своё волшебство.
***
Наутро Лискон ушёл договариваться об охоте и пропал на весь день. Бран отправился по лавкам, Риольф остался в гостинице и провалялся до вечера, бездумно глядя в потолок, и лишь изредка перебирая струны гитары. Мелодия получалась тоскливой. Выходить вроде и незачем. Поиски невесты откладывались на неопределённый срок, пока не уляжется история с этой дурацкой помолвкой. Настроения ни на что не было.
Лискон вернулся нетрезвый и мрачный. При виде приятеля Риольф оживился.
- Ну как с охотой? - Соглашение подписали на выгодных для Оссмора условиях, - доложил ирс с лёгким, вполне простительным самодовольством и икнул.
- Я уж испугался, глядя на твою скорбную рожу.
Лискон опять помрачнел:
- Слушай, Риф, тебе нельзя на ней жениться! Мы с ирсом Трисарном решили отметить подписание соглашения и крепко посидели в таверне. Он того... перебрал малость, и такого мне об Эрмине порассказал! Она...
- Молчи! - прервал его барон. - Не надо говорить. Если минует меня союз с ней, то и знать этого не хочу, а если придётся жениться, сам увижу.
- Хорошо, - согласился Лискон. - Может и впрямь обойдётся. Эрмина-то, говорят, заболела. Сегодня не выходила.
Риольф испытал мгновенный восторг, который тотчас сменился неприятным тянущим чувство за грудиной и холодком в животе. Скривил губы в принуждённой улыбке и преувеличенно весело сказал:
- Ну и славно.
- Ничего хорошего, - скрипуче возразил Бран. - Ты сейчас должен готовиться к свадьбе, а не тренькать свои баллады.
- Осталось три дня. Никто здесь не возьмётся сшить парадный костюм за такое время, а мой выходной вполне подходит, - не согласился Риольф. - Им нужна эта свадьба, они пусть и готовят.
Бран возмущённо вскочил:
- Не говори ерунды! Ты можешь оставить рубашку, но надо если не сшить, то хоть купить другой костюм. Что-нибудь подберёшь по фигуре. Идти на свадьбу в чёрном просто неприлично! И подарок для невесты.
- Хорошо, - вяло согласился Риольф. - Завтра так и сделаю.
Назавтра Риольф с Лисконом с утра направились во дворец Эрмета. На входе им выказали больше почтения, чем обычно.
- Женишком-то лучше принимают, - не преминул съязвить Лискон.
Риольф сильно пихнул его локтем и надулся. Они потолкались в пёстрой толпе, ожидавшей выхода членов королевской семьи, но они так и не появились. Наконец, было объявлено о недомогании короля. Риольф прислушивался к разговорам, а уж их хватало. Предполагали, что Эрмет и Эрмина заболели зелёной лихорадкой, нередкой в Леондоре в это время года. Риольф попытался встретиться с невестой, якобы, чтобы узнать, какой именно подарок она хотела бы получить на свадьбу, но ему мягко отказали:
- Король плох и нуждается в присутствии дочери, - непреклонно сообщила ему ирса Суоллан, наставница Эрмины. Её высочество уверенна, что ваш вкус безукоризнен, и вы сумеете выбрать свадебный дар без посторонних указок.
Риольф понял, что спорить бесполезно.
- Благодарю Вас, ирса. Надеюсь, Вы передадите Эрмине уверения в моём почтении, а королю Эрмету пожелания скорейшего выздоровления.
Из дворца он выходил со скорбно-озабоченным лицом и в прекрасном настроении.
Покупать подарок принцессе, даже если он никогда не будет вручен, не хотелось, но Риольф пошёл на хитрость: представил, что он ищет подарок не для Эрмины, а для той девушки, на которой хотел бы жениться. Дорогие свадебные дары в аристократических семействах были не приняты, по крайней мере, официальные. Нужен был милый пустячок. Риольф долго и с удовольствием блуждал по ювелирным лавкам, разглядывая прекрасные работы. Замечательное развлечение! Едва не забыл, зачем вообще пришёл.
Браслет выглядел скромно и лежал в дальней витрине, но при его виде ёкнуло сердце. Большая серебряная рыба изогнулась кольцом. Узкая хищная морда с чёрными гематитовыми глазами почти лежала на широком хвостовом плавнике. Чернёные полосы по бокам ребристого тела делали браслет ярким и нарядным.
- Сколько стоит это? - спросил Риольф, ткнув пальцем в стекло витрины.
- Он дешёвый, - поспешил сказать ювелир. - Не моя работа, ученика. И серебро в ней не высшей пробы. Я могу предложить ирсу посмотреть более интересные украшения.
- А давайте, - согласился барон.
Когда свадьба расстроится, надо будет послать несостоявшейся невесте какой-нибудь подарок в знак уважения. Пусть он и не уважает саму Эрмину, но ради её отца готов соблюсти правила.
Ювелир засуетился, раскладывая по прилавку коробочки.
- Не надо всё. Достаточно две-три вещи - на ваш вкус.
- Вот!
Перстень, изображающий цветок, подвеска - птица и диадема со сложным узором из листьев. Какая тонкая работа!
- Сколько?
Он почти не слушал ответ: уже выбрал. Диадема была куда массивнее и наверняка намного дороже. Вот её он и подарит Эрмине на прощанье, счастливо избавившись от предполагаемых брачных цепей. И браслет возьмёт - для той, кого когда-нибудь выберет его сердце.
В гостинице ждал гвардеец. Риольф улыбнулся ему, как старому знакомому: это был тот самый, что сопровождал его к королю. Посланец на улыбку не отозвался, вытянулся и, вручая свиток тонкой кожи, продекларировал:
- Письмо для барона Оссмора. Ответ не нужен.
- Хорошо. Как самочувствие короля Эрмета и принцессы Эрмины?
- Я не уполномочен отвечать на вопросы.
Риольф скорчил унылую рожу вслед удаляющемуся посланнику, сунул свиток, запечатанный печатью Эрмета, в сумку, и поднялся в свою комнату, где Лискон, расположившись вольготно, как у себя, рассматривал большую карту района охоты и делал на ней отметки. Заметив барона, он прервал своё увлекательное занятие и свернул кожу в рулон.
- Бран недоволен, что ходишь один. Это не Оссмор. Говорит, дома можно, как хочешь, а здесь для престижа положено хоть слугу с собой брать.
Риольф только отмахнулся:
- Какой престиж? - горько спросил он. - Эрмет только свистнул - и всё. Последний слуга из Оссмора свободнее, чем я.
- Ну как, купил что-нибудь?
Риольф хмыкнул - какая неловкая попытка сменить тему! - но в сумку полез. Браслет не показал, протянул диадему. Повертев дорогую безделушку в руках, приятель хмыкнул:
- У Эрмины одна голова, и на ней будет корона.
- Оно так и задумано. Мне не хочется смотреть, как эта женщина носит мой подарок.
- Разве что. Может ещё всё уладится. Гляди, два дня не выходит. С зелёной лихорадкой она пролежит с месяц, если не больше, а за это время много всего может произойти.
- А что, - встрепенулся барон, - точно, лихорадка?
Лучше, если так. Всё же превратить цветущую женщину в... Он помотал головой, отгоняя донимающую мысль. А ведь наверняка послание Эрмета оповещает о трагедии принцессы.
- Ну... говорят.
Риольф смерил его мрачным взглядом и не ответил. Лискон пожал плечами:
- Свадьба послезавтра, да? Завтра ещё раз сходим во дворец, может что-то определилось. Но, думаю, что ерунда всё. Должны же быть какие-то оповещения, гости, репетиция церемонии...
- Возможно, - нетерпеливо оборвал Риольф. - Извини, дружище, я устал и хочу спать.
Едва дождавшись ухода друга, он достал королевский свиток, сорвал печать, торопливо развернул и пробежался взглядом по неровным строкам.
Эрмет сообщал о резком ухудшении своего состояния и переносе церемонии бракосочетания на завтра. Она должна была состояться в дворцовом храме Всех Богов рано утром с тем, чтобы можно было объявить о ней на утреннем приёме. Формальности отменялись, предусматривался минимум гостей. Дозволялось привести свидетелей из свиты.
Риольф выругался, скомкал тонкую кожу, отшвырнул в угол и заорал:
- Лискон!
У него не было ни сил, ни желания что-то рассказывать. Когда в комнату ворвался испуганный приятель, молча указал на смятое послание и отошёл к окну. Лживая ведьма! Она ещё пожалеет об обмане! Лис поднял кусок кожи, разгладил его ладонью и быстро просмотрел:
- Что будем делать?
- Женюсь, - сказал Риольф без выражения. - Что ж ещё? И не буду с ней спать. Эрмине нужны дети - она их не получит. Заставить не сможет.
- Я бы не был в этом так уверен, - пробормотал Лискон. - Принцесса способна на всё. Может, наоборот? Надуешь ей пузо раз, другой, а там, глядишь, и сама выгонит.
Риольф страдальчески скривился:
- Скорее прикажет отравить, как злой ребёнок, который лучше сломает ненужную игрушку, чем допустит, чтобы с ней играл кто-то другой. Не знаю, Лис. Не знаю.