В одной деревеньке, что выходила околицей как раз к опушке зачарованного леса, называвшегося издревле Борхесом, жила девушка. Звали ее Мидеша. Она рано осталась сиротой, но не пошла в приживалки ни к соседям, ни к старосте, а осталась на своем хозяйстве. Достался ей от родителей дом, небольшое подворье, да кусок деревенского поля. Так и жила она одна в крайней от леса избушке, и как только не боялась!
Все у Мидеши во дворе ладилось, везде она успевала. И корова вовремя подоена, и огород чисто выполот, и изба подметена. А какая была рукодельница! Камнерез ей мелкие самоцветы нашлифовал, а Мидеша таких бус из них наделала, что на ярмарке городские модницы из-за них перессорились. Так что жила Мидеша скромно, но не скудно, много ли одной надо. Деревенские, как водится, помогали. Кто крышу починит, кто угля наколет, кто зерно на мельницу отвезет. Своего коня у Мидеши не было. Да и тяжело было бы девчонке с конем.
Не дикарка и не зазнайка, а характера легкого и доброго, да к тому же красавица, Мидеша, закончив с делами, успевала и с подружками посудачить, и с ребятами поплясать, а когда пришла пора ей зваться невестой, на Мидешу начал заглядываться не кто-нибудь, а старостин внук - Вейко. И уж как ей это было приятно! Щеки загорались, сердце замирало, стоило Мидеше заслышать его шаги на тропинке, ведущей к ее крыльцу, а все равно осторожничала, гнала прочь.
- Уходи, Вейко, - шептала, - не выдумывай. Не ровня я тебе, сирота и бесприданница.
Не зря старая поговорка есть: каждой птице по оперенью гнездышко. А вдруг прознали бы староста и его сын, единственный на деревню купец? Разве пришлась бы им по сердцу такая сноха? Затравят, жизни не дадут, а уж невесту Вейко подберут подходящую, может даже и городскую.
Но Вейко не слушал и все ходил. И придумала Мидеша план, как отвадить навсегда от своих дверей старостиного внука. Много странного и чудного видела она из своих окон, выходивших в сторону леса, только о том помалкивала, чтобы не сочли сумасшедшей или ведьмой. Только дверь запирала к вечеру на засов и оберегов вязала, пожалуй, больше, что кто-то другой в деревне. И вот, подгадав день, встретила на улице Вейко и, проходя мимо, сказала:
- Вечером приходи.
А тот и рад.
Пока ждала, извелась вся. То ноги сделаются, как ватные, то сердце из груди скачет, из рук все валилось. Бусы взялась плести - рассыпала бусины. А они круглые, по полу раскатились. Пока все собрала, уж и вечер.
Вейко на крыльцо не пошел, камушек в окно кинул. Мидеша платок на плечи накинула и вышла. Не дав парню и слова сказать, приложила палец к губам, взяла за руку и повела за околицу. У самой ладонь ледяная и дрожит, а у Вейко теплая. Довела по некошенному лугу до овражка, заросшего ивняком, спустились. Тут уж Вейко не выдержал. Странной ему показалась девушка, как будто испуганной.
- Мидеша, ты чего?
Вместо ответа, Мидеша сама разговор повела.
- Скажи мне, - спросила, - только правду, серьезно ты за мной увиваешься, или так?
- Серьезно, - ответил Вейко, ничуть не стушевавшись.
- Или, может, от скуки ты ко мне ходишь? - продолжала Мидеша, а у самой вроде и голос дрожал.
- Не от скуки, а от тоски, - признался Вейко. - Как день не вижу тебя, и такая тоска берет, что хоть вой. А пройдешь мимо, слово скажешь, и как будто солнце взошло...
- А может, ты посмеяться надо мной хочешь, знаешь, что нет у меня защитников?
Тут уж парень обиделся.
- Что ты меня за злодея держишь! Хочешь, завтра с утра народ соберем, объявлю перед всеми тебя невестой. Ну, что молчишь?
От слов Вейко Мидеша уже земли под собой не чуяла, и хотелось ей одновременно плясать и плакать, но она лишь запахнулась потуже в платок и тихо сказала:
- Ты погоди, не спеши.
Ночь уже завладела округой полностью. Звезды горели ярко, но света давали мало. Из овражка лес казался совсем близким, ветви его крайних деревьев качались как будто прямо над головой. От земли потянуло холодом. Сейчас бы сидеть дома у теплой печки, кота расчесывать, но Мидеша упорно ждала.
- Гляди, - прошептала она наконец, прильнув к Вейкиному плечу, и указала туда, где темнели деревья Боркеса.
Между стволами показалось туманное облако. Белое, яркое, оно скользило безшумно и медленно, то почти исчезая в зарослях молодняка, то становясь виднее и больше и, наконец, выплыло из-под крон на опушку. И не туман это был вовсе, а белоснежный конь.
Высокий, тонконогий, с длинной вьющейся гривой и большими черными глазами, блестевшими в темноте, конь, будто танцуя, скользил по лужку, объедая самые сочные кочки.
Вейко восторженно ахнул.
Конь как будто услышал - замер на месте, повел ушами. Потом по нему дрожь прошла, взвился на дыбы, заржал и умчался обратно в лес, только хвост мелькнул между деревьев.
Мидеша, раньше видевшая коня только в щелку между ставнями, залюбовалась не меньше Вейко.
- Откуда такое чудо? - спросил он, и Мидеша сразу очнулась.
- Каждый второй день новолуния от тут пасется до самого утра.
- А что же убежал, испугался?
- То его хозяин позвал. А привела я тебя вот зачем: конь этот мне очень нравится. Если сможешь изловить, и на двор ко мне приведешь, ни в чем не откажу. За такой подарок - проси, чего хочешь.
- Да он же нечисть лесная! - воскликнул Вейко. - Как же его добыть?
Мидеша зябко плечами повела, но засмеяалась.
- Что же, что нечисть. Я вот не боюсь.
Обманула, одна бы ни за что даже в овраг не спустилась, а близко к коню не подошла бы и подавно. Вейко погрустнел, помрачнел. Недобрая это была затея - колдовского коня ловить. Мидеша на то и расчитывала, что откажется.
По сырой траве, загребая ногами клоки тумана, вернулись они в деревню. Вейко дождался, пока девушка дверь изнутри запрет и ушел, так ни слова и не ответив. А Мидеша, едва только переступила порог, присела на лавочку и расплакалась.
Больше Вейко не показывался. Мидеша тоску прочь гнала, то работой себя занимала, то песней, а нет-нет, да и глянет в окошко, и сама же себя потом отругает:
- Что, девка, замечаталась!
Как-то пошла она к камнерезу за новыми бусинами и попалась ей навстречу ватага девчонок.
- Мидеша, Мидеша, пойдем с нами! - звали они. - Вейко с отцом в город ездил, атласных лент привез целый короб, всем раздает!
- Некогда мне, - отказывалась Мидеша, но подружки уже тащили ее под руки к дому старосты.
На высоком крыльце собралась целая толпа девушек и девчонок помладше, все толкались, смеялись, спорили. А Вейко и правда ленты раздавал, никого не обидел. Досталась ленточка и Мидеше, ярко-синяя, свернутая в тугую трубочку. А внутри - записка: приходи ночью в овраг.
У Мидеши внутри все похолодело. Сегодня как раз второй день новолуния шел. Едва спустились сумерки, побежала она в овражек. Рано еще было коню появиться, но она все равно боялась. Известно же, что лесная нечисть кем угодно может прикинуться: и зверем невиданной красоты, и девицей, и младенцем. А на самом деле это упырь или кикимора. Зачарует, утащит к себе в берлогу, а то и загрызет. Если Вейко и правда коня ловить надумал, несдобровать ему.
К концу лета ночи стали холодные, Мидеша в овраге продрогла, но сидела, не шевелясь, пока совсем не стемнело. И звезд-то сегодня не было, все небо тучи затянули. Она посматривала на лужок, гадая, где затаился Вейко, но ничего не могла разглядеть.
Вот меж стволов, как и полагалось, появилось облако тумана, приближалось, росло и из леса вышел красавец-конь, тряхнул струящейся гривой, огляделся. Мидеша, замерев от страха, ждала, когда конь подойдет поближе, а он, как назло, потрусил в другую сторону от овражка. И показалось ей, что на той стороне то ли ветка под ногой хрустнула, то ли кашлянул кто. Мидеша из овражка выскочила, побежала коню наперерез:
- Кыш, прочь, уходи в лес!
Конь в сторону отпрянул и встал, как вкопанный. Мидеша нагнулась, горсть земли подобрала и запустила коню как раз в белоснежный бок.
- Уходи, кому сказала! Не нужен ты мне!
Конь попятился, вокруг себя обернулся, поляну обежал, проржал что-то обидное и исчез в лесу.
А Мидеша так и осталась без сил стоять посреди луга. И плакать-то не хотелось, а тут еще Вейко с петлей и уздечкой подоспел.
- Ты что же, нарочно его прогнала?
Ну как было объяснять? Мидеша лицо на груди у Вейко спрятала и тихо повторила:
- Нарочно... не нужен он мне.
А Вейко и раньше знал, что девушки народ переменчивый. То одного захотят, то передумают, почти не обился, обнял Мидешу покрепче и повел домой.
Как у них там дальше сложилось, не известно. А вот про белого коня в деревнях часто услышать можно, бывало и охотники с грибниками его в лесу видели: носится меж деревьев, как заяц. Говорят, на нем сам хозяин леса ездит, только вот этого уж точно никто наверняка не знает.