Аиртоном снова владело чувство, будто находится на скользящей ленте, и виделась та уже не редкими отрезками, а одной сплошной линией. Хотелось сойти, остановиться, обдумать, но нет, лента лишь ускорялась и ускорялась. Не успел покинуть Григлу, как Советград, а в Советграде - встреча с Айлин, затем нападение чокнутых, теперь же погоня за призраком. Неожиданно ярко ему вспомнился разговор с Авангаром об общем и особом режимах в пределах ментальной структуры, мс.
- Об основном режиме можно судить по названию - наша суть, наша основа, - говорил контролёр. - Оттого знак и отмечает его нарушения, ставит метки. И чем больше отклонения, тем ярче метка. Когда становится особенно яркой, её воспринимает Покров, и обращается в реестр, и там выдают данные, и по следу отправляются служители надзора.
- По основному режиму у меня вопросов и нет, - говорил Аиртон, - а вот с особым не ясно. Как понять, почувствовать тот момент, когда правила, заложенные в знак, можно нарушить?
- Универсального решения здесь нет, - был ответ, - приходится полагаться на наитие, внутренний голос. И кому-то разобрать его удаётся, отличить от других голосов, а кому-то не услышать его никогда. В любом случае, особый режим - риск изначально, так как, по сути, есть уклонение от прямого пути, уход в сторону.
- Да, теперь понимаю лучше, - говорил Аиртон. - Если уклониться далеко в сторону, то велика вероятность, что назад уже не вернёшься.
- Именно, напарник, именно, - говорил ментальный маг. - Потому особый режим должен быть завязан, замкнут на осторожность: чем более ответственное решение в рамках его принимается, тем более тщательно нужно в себя вслушиваться, отсекая и отсекая все лишние голоса. Не семь, а семижды семь раз отмерить, прежде чем отрезать...
Первое, что отмечает Аиртон на выходе из телепорта: яркие, сочные цвета. Избитое сравнение, но словно бы окунулись с Геллой в радугу, расплескали. Воительница застыла рядом, напряжённо смотрит вверх, и с пальца уже спущен волосок алмазной нити.
- Не нравится мне небо, - шелестит, - как будто полдень, а Игнифера нет.
- Да, система искусственная, - кивает Аиртон, - но на ментальный карман не похоже.
Взгляд мага наоборот, направлен вниз, где буйство зелени, протянувшийся от горизонта до горизонта луг. Гудят невероятно большие шмели, так же огромны и бабочки, и стрекозы, и потревоженные цикады. А ещё огромны цветы, их много, и все разные. Есть и знакомые Аиртону, вроде роз, лилий, хризантем, но больше таких, которые видит впервые.
- За мной, - шелестит Гелла, - и осторожно, не наступи на что-нибудь ядовитое.
- Хорошо.
Защитив себя от жал и шипов простым стихийным заклинанием, Аиртон следует за воительницей. Она, кажется, нащупала некий центр, ибо цветы всё причудливее и ярче, а зелень плотней. И точно: шагов через сто попадают в островок, где флора и фауна словно бы застыли на пике, будто у них в наличии только день, и за этот день нужно успеть всё. Аиртону вспоминаются создания Салмы, невероятно прекрасные и столь же опасные - вспоминаются эфемериды.
- А вот и он, - Гелла показывает, - крас-савец.
Даже посмотрев в указанном направлении, Аиртон замечает не сразу, зрение путает. Затем, словно бы спала пелена, видит: впереди одно из самых дивных существ ойкумены - единорог. Окрас у него тёмно-фиолетовый, будто переливается бархат, рог длинный, отливает золотом. И единорог мотает им, вертит головой.
- Что это с ним? - спрашивает пустотник, - кажется, чем-то недоволен.
- Опоздали, - отзывается Гелла, - призрак нашёл его раньше.
Она бросает какое-то заклинание, и да, теперь и Аиртон видит лиловую тень. Призрак то отступает, то накидывается на фиолетового красавца, норовит обвиться вокруг рога спиралью.
- И что нам теперь делать? - спрашивает Аиртон.
- Уходим, - говорит воительница, - уходим, пока не поздно!..
Единорог тем временем встаёт на дыбы, ржёт жалобно, будто плачет ребёнок. Рог его из золотого становится лиловым, и лиловые же молнии бьют вокруг. Зелень жухнет, краски тускнеют, бабочки и стрекозы падают вниз, словно опавшие листья.
- То есть мы не станем ему, - говорит Аиртон, запинаясь, - не станем его...
- Руку, - отрезает Гелла, - давай свою руку!
Он протягивает, ухватывает узкую ладонь, и Гелла вонзается каким-то странным, вне всяких стандартов, заклинанием, что ощущается даже через перчатку. Однако мера действенная: успевают уйти до того, как радужный мирок рушится, обваливается сам в себя...
Портировав, они попали в мир сплошь из фиолетового - фиолетовым переливалось небо, фиолетовой была твердь под ногами, а ещё туман, подсвеченный фиолетовым, в котором роями частицы, словно бы мелкие насекомые.
- Куда ты меня завёл? - выкрикнула Гелла, заметавшись загнанным зверем, - куда?!..
И так много было в этом крике отчаяния, так много боли, что пустотник испугался. Ждал взмаха нити, перехода в Эфир - окончательного своего перехода - но нет, не последовало. Перестав метаться, воительница обмякла, сгорбилась, и стала казаться чем-то бесформенным, бесхребетным.
- Вообще-то не я, а ты меня сюда привела, - сказал Аиртон осторожно, - но, кажется, знаю, где мы.
Знал он благодаря разговорам с матерью, а также воспоминаниям раннего детства, проведённого, по большей части, в Живом лесу. План, на котором оказались, был субстратом, из которого единорог создавал миры. Волшебные эти существа тем и были исключительны, что могли создавать на астральном плане свои подпространства. Да, во многом похоже на ментальный карман, но всё-таки не одно и то же: единорог преобразует не искусственно, а естественно, в результате чего мир рождается живой, а не мёртвый. Для того их теперь и используют - проектируют биоценозы. Приходится именно что использовать, поскольку людям магия подобного уровня - уровня экосистем - до сих пор недоступна. Лишь благодаря им, единорогам, есть жизнь на Страфедоне и Хакраше, газовых гигантах и даже Игнифере. Всё это вкратце Аиртон попытался донести до Геллы, но та не услышала.
- Я не чувствую её, - только и причитала, - не чувствую...
'Странно, - подумал Аиртон, - почему она говорит её, а не его? Ведь речь, похоже, о хозяине, об Авангаре'.
- Пойдём, - он протянул руку в перчатке, - попробуем найти выход.
Воительница подошла, прильнула, тело её била крупная дрожь.
- Оборвалась, - прошептала, и взгляд затуманен, - наша связь оборвалась...
Аиртон вспомнил об основном и особом режимах, и сейчас, кажется, было время особого. Услышать внутренний голос? Отличить от голосов ложных? Сейчас он не слышал ничего абсолютно, был словно бы в пустоте, в вакууме. Но затем понял, как нужно действовать, увидел просвет. Использовать следовало всё ту же связь с Фаффом, пусть тот теперь и в ипостаси призрака, ухватиться за неё, как за путеводную нить.
- Ладно, - сказал сам себе, - ладно же...
И он пошёл - сначала неуверенно, спотыкаясь, а потом всё более и более твёрдо. Фиолетовое с каждым шагом редело, выцветало в лиловое, а твердь размягчалась, пока не превратилась в воду. Аиртон был уже в бронекостюме, и взял воительницу на руки, и перенёс над океаном, и упасть себе позволил лишь тогда, когда оказались по другую его сторону.
[2]
2423 год от Разделения
Квинта Ментала, 4-й день 1-го месяца
Очнувшись, Аиртон сразу узнал место - Живой лес. 'Неужели это я нас сюда перенёс, - вспыхнула мысль, - мои воспоминания?.. Нет, - оспорил сам себя, - ведь был призрак, был единорог, а для этих существ Живой лес - основное место обитания. Значит, оказались мы с Геллой здесь сразу, просто не на том слое Сущего, что принят за стандарт, а на одном из подуровней. И я, если что и изменил, то лишь точку выхода с подуровня на уровень'.
- Тихо, - прошелестела где-то рядом воительница, - не двигайся...
Не двигаться Аиртону было сложно, поскольку лежал на ковре из грибов с дырчатыми шляпками, из которых сочилось липкое. И левую ладонь это липкое, кажется, уже начало пробовать на вкус... Аиртон осторожно руку отлепил, отвёл, и только после этого понял, что на ней нет перчатки. 'Как же я мог её потерять, - с отчаянием подумал, - или же грибы и стянули?..' Следом пришло ощущение отсутствия магической силы, сдавило, скрутило. Пустотник, однако, влиянию этому не поддался, переборол.
- Мы в живом пятне, - продолжала Гелла, - силы не осталось ни у тебя, ни у меня, оттого и не следует шевелиться.
Аиртон вспомнил, какой потерянной была воительница на плане субстрата, в мире из фиолетового, её отчаянный крик. Теперь не такая, теперь прежняя - связь, с кем бы та у Геллы ни была, похоже, восстановилась. 'А не сама ли воительница и сорвала с моей руки перчатку? - подумал Аиртон. - Вполне могла бы, с неё станется'.
- Хорошо, - отозвался он, - не буду шевелиться.
Как и обычно, света сквозь кроны ясеней проникало мало, потому сказать, какое сейчас время, было сложно. 'Но день, кажется, уже другой, - подумал Аиртон. - А если так, то, получается, на плане субстрата время текло гораздо медленнее, чем здесь, на стандартном слое'. Машинально потянулся к знаку, определить точное время, чем вызвал сбой, а за ним пришло и помутнение.
- Ждём страж-дерево или что-нибудь в этом роде, - говорит Гелла, но Аиртон слышит её уже слабо, уплывает, переносится в Советград. В то время, когда триады ещё не было, только предполагалась, а была диада - их диада с Айлин...
Вот они следуют одним из маршрутов, разработанных аналитиками, поднимаются на Первый круг. Короткий завиток - диагональ, горизонталь, диагональ - и уже пора возвращаться, но Айлин видит, как големы вырубают и утилизируют деревья одной из аллей, останавливается. 'Контрапункт, - понимает Аиртон, - силовая точка'.
- Интересно, зачем это они? - спрашивает волшебница.
- Надеюсь, что именно первое, а не второе, - говорит Айлин. - Ибо человек, не любящий деревьев, хорошим, на мой взгляд, быть просто не может.
Возвращаются на Второй круг, Аиртон же как бы возвращается дважды - и на круг, и в Живой лес. Слышит воительницу, но не понимает, о чём та говорит, а живое пятно, их окружающее, он теперь видит, и представляется то распахнутой слюнявой пастью. 'Хорошо, что у нас с Геллой нет при себе изделий из металла, - думает, - а то давно бы уже были проглочены...'
- Они здесь! - звучат слова, затем перетекают, преобразуются в мелодию.
Это астральная магия, это спасатели. Не страж-деревья, как думала Гелла, а люди.
- Тише ты, алхимик, не елозь.
Состоит группа из трёх человек - двое магов и юная волшебница. Впрочем, возможно не так уж она и юна, поскольку человеческая форма смешана с формой кого-то из кошачьих - то ли леопарда, то ли гепарда. Шерсть, покрывающая лицо, во всяком случае, пятнистая, а кисточек над ушами нет.
- Сам - тише, некромант, не зли меня...
Лица магов скрывают маски (а они и переругиваются), да и другого снаряжения в достатке. Тем не менее, никаких сомнений, кто в группе главный - девушка-витаморф.
- Заткнитесь оба, - говорит она, - отвлекаете.
- Хорошо, хорошо, молчим, - говорит первый из магов, и, кажется, Аиртон узнаёт голос.
- А случай и правда тяжёлый, - говорит второй, и снова Аиртон чувствует знакомое, - придётся без предварительной подготовки извлекать.
- Да, на предварительную времени нет, - соглашается девушка.
- Тогда жук? - спрашивает первый из магов.
- Да, доставайте красотела.
Присев на корточки, спасатель снимает ранец, достаёт небольшой деревянный куб, убирает запирающие заклинания. Вверх тут же выскакивает прозрачный цилиндр, в нём жук размером с ладонь.
- Осторожнее, Ксан, не урони, - предупреждает волшебница, но тот, конечно, не роняет, передаёт.
Услышав имя, Аиртон понимает, что не ошибся - перед ним и правда былые знакомые, а именно два члена курии, в которой когда-то состоял. И второй маг, соответственно, Иероним.
- А это ничего, что Аиртон нас видит? - спрашивает тем временем Иероним у Ксана.
- Нет, ничего, - отмахивается тот. - А если и разъест слегка, то это ему в качестве мести, за ту дриаду.
- Так ты до сих пор помнишь? - удивляется некромант.
- У-у, не то слово!
Волшебница читает над цилиндром заклинание, и в том изменения - вспыхивает то оранжевый, то жёлтый, то голубой.
- Приготовьтесь, - предупреждает она помощников, - в случае чего, стандартный запасной.
- Готовы, - звучит в ответ.
Затем волшебница открывает цилиндр, и жук устремляется к живому пятну. Достигнув его, он взрывается, разлетается на частицы, но через мгновение собирается вновь. Помутнение, владевшее Аиртоном, проходит, знак снова стабилен. Жук красотел тем временем разделяется на призрачные копии, и разделяется, и разделяется. Одни из них оранжевые, другие жёлтые, третьи пылают голубым. Аиртон чувствует, как слюнявые грибы под ним усыхают, рассыпаются трухой; так же распадается и живое пятно - исходит туманом, видимым лишь на уровнях выше Сущего. Жук вновь становится одним целым, волшебница ловит его в цилиндр, цилиндр протягивает Ксану, тот убирает в деревянный куб.
- Готово, - говорит девушка-кошка, в голосе нотки самодовольства. - И не так страшно оказалось, как думалось.
- Ну, так кто же направлял, - хвалит Ксан, - наш профессионал!
Освобождённый, пустотник встаёт, разминает затёкшие члены. Приходит в движение и Гелла - оборачивается к троице спасателей резко, будто изготовившаяся к броску змея. Спасатели, однако, ведут себя так, словно воительницы здесь нет вовсе, девушка-витаморф говорит Аиртону:
- Мы за вами - группа спасения. Моё имя Алисса, а это Ксан и Иероним.
- Аиртон, - представляется пустотник, - опорный маг. А с Иеронимом и Ксаном, как, думаю, они вам уже сообщили, мы с одной курии.
- С одной, с одной, - усмехается, сняв маску, Ксан.
- А сообщили не мы, - прибавляет Иероним.
- Проследила вас Береника, - говорит Алисса, - по знаку.
- То есть вы знаете и о единороге, и о призра... - начинает было Аиртон, но остановлен тычком Геллы.
- Тише, - шелестит та, - об этом не с ними и не здесь...
- Да, - соглашается Алисса, наконец-то удостоившая Геллу взгляда, - о единорогах, или преобразователях, как мы их здесь называем, как и обо всём остальном, переговорим уже в Ясене.
- Переход тут рядом, - добавляет некромант, - стандартный страж-круг.
И вскоре они в круг, образованный страж-деревьями, входят, а из другого, перенесённые, появляются, но не в самом городе, а поблизости.
Ясень не самый большой из магополисов, но, безусловно, самый из них нестандартный. Собственно ясень и есть, только увеличенный посредством магии, ей же преобразованный. Забирая в обилии воду Зинзы, одного из северных притоков Антиломы, корневая система расходится широко, над корнями же мощь ствола, а над стволом - мощь раскинувшей ветви кроны. В основе Советграда кристалл, здесь же дерево; и как в Советграде кристалла не видно за механикой, так же здесь не видно дерева за витаморфами и прочими созданиями живоделия. Внизу, у корней, различные производства, вроде ферм и лабораторий, ствол, подобно наплывам, покрывают жилые кластеры, а в кроне помещены системы защиты, льют вниз янтарный свет. Кластеры связаны между собой множеством переходов, и чтобы попасть внутрь какого-нибудь из них, необходимо уменьшиться. Потому-то кластеры Ясеня ещё называют ульями (преувеличение, конечно, до размеров пчёл люди не уменьшаются, но всё равно миниформа довольно сильная). Разработан и впервые применён малый кластер, или мк, был последней из Первых, Утли. Тогда, в эпоху Второго камертона, его распространяли по всей ойкумене, но прижился лишь здесь.
- Уже и забыл, как этот город красив, - проговорил Аиртон, осматриваясь.
- Не то слово, - поддержал Ксан. - А когда смотришь на него вот отсюда, от корней, то чувствуешь себя исполином.
- Тоже мне, исполин выискался, - толкнул напарника плечом Иероним. - Давай, ты первый на проверку.
- Да, - сказала Алисса, - сейчас пройдём в блок, где каждый будет проверен на то, можно ли применять к нему заклинание уменьшения.
- Применять в данный момент и к данному индивиду, - уточнил некромант.
- Всё дело в колебаниях общего фона, - поспешил добавить алхимик, - который, чем ты меньше, тем больше воздействует.
У Аиртона сложилось впечатление, что двое не столько пытаются объяснить, сколько заслужить внимание астральной волшебницы.
- Знаю, всё знаю, - усмехнулся он. - Пусть и давно это было, но не раз подобное проходил.
- Вот и славно, - кивнула Алисса прелестной кошачьей головкой.
А потом они прошли в комплекс, и никому из пятерых уменьшение не было противопоказано. Так что и уменьшились, и поднялись, и были размещены в мк.
[3]
2423 год от Разделения
Квинта Ментала, 5-й день 1-го месяца, утро
Шестиугольной формы комната, одна из стен её прозрачна, и видно мельтешение различных летунов. На основе витамагии, конечно - здесь всё на её основе, ибо Ясень. Аиртон приподнимается на ложе, похожем на кокон, постельное же бельё напоминает паутину. Сверяется со временем через ментальный знак - девять утра по стандартному. 'Долго же я спал, - думает, сладко потянувшись, - зато и восстановился полностью'.
- К вам посетитель, - сообщает ожившая в углу птичка, так называемый оповеститель, - предметный маг Ксан.
Раструб под сводом исторгает рой мельчайших мошек, те, светясь на все лады, образуют проекцию - Ксан, так и есть.
- Судя по метке на двери, Аиртон, ты не спишь, - говорит проекция. - Так что давай, открывай, есть новости.
Взмахом руки Аиртон убирает с дверного проёма перепонку.
- Входи.
- О, так ты ещё в кровати! - восклицает Ксан, - тогда сказал бы, что ли...
- Не обращай внимания, - отмахивается Аиртон, - входи же.
Ксан делает шаг внутрь, и перепонка за его спиной проход снова залепляет.
- А новости такие, - говорит, - нужный нам преобразователь обнаружен и пойман.
- О, это хорошая новость, - говорит Аиртон, - и где обнаружили?
- Рядом с его родным полигоном, далеко не ушёл. Место в квадрате от Мармана, а это, как помнишь, один из самых южных наших городов.
- Да, знаю, - кивает Аиртон, - почти на границе с Резервацией.
- Вот-вот.
- И что теперь? - спрашивает пустотник. - Мы к нему, или его - к нам?
- Скорее первое, - отвечает Ксан, - какие-то сложности с транспортировкой.
- Я и не сомневался, - вздыхает Аиртон.
- На этом с новостями всё, - алхимик переминается с ноги на ногу, - и как бы вставай уже, только тебя и ждём...
- Да, я сейчас, - Аиртон выпутывается из паутины одеяла. - Возглавит группу Алисса?
- Да, она, - кивает Ксан, - она же и всю суть растолкует.