Глумов Виктор, Левицкий Андрей : другие произведения.

Мститель

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.92*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Нашествие на Землю закончено? Нет! Для героя этой книги оно продолжается! Молодой землянин становится объектом чудовищного эксперимента. Теперь он - Ксандр, лишенный памяти, он - боец великой Орды, один за другим покоряющей миры. И только он знает, где скрыто Забвение, грозное оружие прошлого. Несколько сил стремятся первыми добраться до этой тайны. Бывший землянин в одиночку противостоит разведке могущественных кланов. Что выберет Ксандр: войну или мир? А ведь выбирать придется именно ему...
   []
  
  
  Виктор Глумов
  Нашествие. МСТИТЕЛЬ
  
  Глава 1. Вторжение
  
  Война кланов, осада вражеской крепости, смерть врагов, победа - что может быть интереснее? Но иногда все идет не по плану...
  - Куда ты прешь? - рявкнул Саня в микрофон. - Ты не видишь, какая у него зона агра?! Ты на хрена туда побежал, сказано же: в слип! Метки смотреть нужно!
  Хант что-то промычал обиженно, неадекват. Партия сливала осаду, и Саня злился не на шутку. Он сидел за компьютером в одних трусах - дома жарко, вентилятор гоняет горячий воздух, а кондиционер они с Юлей так и не купили.
  Вслед за хантом, с перегрева, не иначе, чудить принялся чант : вломился в самую гущу боя, да там и лёг. У всего клана слетели баффы .
  - Ну, гад! - выдохнул Саня. - Нубас !
  Еще можно было собраться и всем навалять, Саня это знал. Он попер вперед, словно бешеный танк, как раз в это время сорк залупил во врагов трескучий изумрудный разряд и...
  Монитор погас. А-а-а! Сдернув гарнитуру с головы, Саня запустил ею в стену. Опять электричество вырубили!!! Не отрывая взгляда от черного экрана, нашарил на столе сотовый: позвонить Пиу-Пиу, клан-лидеру, предупредить, что выпал... Но и телефон не работал - разрядился, наверное.
  С фотографии в рамочке, стоящей возле монитора, укоризненно смотрела Юлька в самбовке. Саня сам 'щелкнул' жену перед соревнованием: светлые волосы забраны в хвост, но тяжелые пряди выбились прически и висят вдоль щек. Юлька улыбается, но глаза ее, ведьминские, разного цвета - правый - голубой, а левый - ярко-зеленый - серьезны. Это последний перед беременностью бой - потом тест показал две полоски. А сейчас, интересно, Юля тренируется? Наверное. По идее - должна. Ее не так просто сломать, и борьба для Юли много значит... Вот и в квартире подозрительно тихо, наверное, нет Юльки.
  Саня провел пальцем по карточке, и на стекле осталась яркая полоса - стёр пыль. Приподнялся, отодвигая кресло. Поясница ныла, болели плечи. Он слишком долго просидел за компом, теперь покачивало, а перед глазами прыгали фигурки, напоминающие персов из игрушки... сколько он в нее рубился? Три часа подряд, пять, семь? Он не помнил.
  Саня пошлепал в коридор. Ламинат приятно холодил голые ступни. Городской телефон, стоящий на полочке у вешалки, молчал - ни гудков, ни шипения. Авария, что ли? Саня вернул мертвую трубку на подставку. Надо поесть, раз уж такое дело. По светлому полу сквозняк гонял мелкий мусор и хлопья пыли - и чего это Юлька себе думает, почему не подмела?
  В дверях кухни Саня остановился.
  Он жил на восьмом этаже, окна выходили на Лианозовский питомник, покачивающий вершинами сосен. Сейчас над ним нависало низкое изумрудно-зеленое небо.
  Зеленое? Оно что, и правда...
  
   []
  
  Саня протер глаза, поморгал и ущипнул себя за щеку: нет, не спит. Галлюцинации? Расстройство зрения из-за сидения перед монитором? Осторожно, медленно, он приблизился к окну. Словно огромный купол зеленого хрусталя накрыл Москву. По нему пробегали бесшумные изумрудные молнии. "Как в игре, - подумал Саня. - Как в долбаной игре! Я свихнулся, Юлька была права!"
  - Юль! - позвал он. - Юля!
  Тишина. У Сани нехорошо засосало под ложечкой. И вдруг накатило чувство, что он снова играет, только теперь - не в онлайновую RPG, а в шутер - "стрелялку", причем, на первом уровне, когда у героя совсем нет оружия. И теперь он должен взять столовый нож, выйти за дверь, убить первого монстра - совсем слабого, неопасного - потом в подъезде отыщется бита или монтировка, как у Гордона Фримена из "Халфы", а на улице уже будут поджидать другие враги, посерьезней...
  Он зажмурился на несколько секунд, снова глянул на небо и с усилием заставил себя отвернуться от окна. Только сейчас Саня обратил внимание, что кухня, Юлькина гордость, замусорена: стол завален грязной посудой, хлебные крошки застыли в высохших лужицах кофе - все правильно, это Саня то ли вчера поздно вечером, то ли сегодня рано утром делал себе попить и бутерброд. Плита, в отличие от стола, аж сверкает, будто ею не пользуются. И куда-то исчезли хлебопечка с мультиваркой, Юлькины первые помощники. И половина половников-лопаток, висевших на крючках, тоже исчезли.
  Позабыв о галлюцинациях, Саня выскочил в коридор и заглянул в шкаф-купе. Не было Юлиных вещей. И обуви её не было, в тёмном углу уткнулись носами друг в друга его кроссовки, а ботинки лежали кверху подошвой, как дохлые зверьки. Саня вернулся в 'кабинет' - стол жены, стоящий у окна, был завален скрепками, коробочками и целлофановыми пакетами. Ноутбук Юлька забрала. Больше в кабинете ничего не изменилось: рабочее (в последние месяцы - игровое) место Сани - у стены, чтобы свет слева падал, стеллаж с книгами... Стоп. Книг тоже стало меньше. На полках сиротливо жались Санины справочники.
  Через приоткрытые жалюзи просвечивало всё то же зеленое небо. Уже понимая, что увидит там, Саня побрел в спальню. Здесь шторы были плотно задернуты, и царил полумрак. Разворошенная постель, опустевшее трюмо - исчезли все Юлькины банки-склянки-помады.
  Ушла.
  Саня опустился на край кровати, показавшейся излишне широкой. Юля давно предупреждала, что 'так дальше продолжаться не может'. И он кивал, не отрываясь от монитора. Еще немного, еще чуть-чуть - не видеть, не осознавать, отрешиться от этого мира. Спрятался в игре так, что не слышал, как жена собирала вещи. И отсутствия ее не замечал... Когда же она ушла? Куда - понятно. К маме. Тещенька рада-радешенька будет. Но когда? Сколько прошло времени?
  Он подтянул к себе старую плоскую подушку, схватил и нахлобучил на голову, прижал к ушам, к лицу, закрываясь от реальности. Зажмурился и замер. Так и сидеть, не шевелясь, а еще лучше - забраться под одеяло, лечь набок, поджав ноги, в душной темноте, и лежать, пока снаружи не раздадутся Юлькины шаги, шелест пакета (ведь на самом деле она просто выходила в магазин!), скрип дверцы холодильника...
  Почти минуту Саня сидел с подушкой на голове, но потом заставил себя отбросить ее. Ходики над трюмо, показывающие три часа, стояли. Из зеркала на Саню уставилось красноглазое отражение: небритый парень, долговязый, спортивный, русые волосы, нечесаные, свалявшиеся, по плечи отросли. Щетина недельная. Саня поднялся, собрал патлы в хвост, стянул найденной в ящике резинкой. Так лучше.
  "Ушла - скатертью дорожка! - раздраженно подумал он. - Ну и дура! Мне даже лучше, никто пилить не будет, а теща пусть подавится!" Но эти мысли сразу сменились другими: "Тебе двадцать пять, от тебя ушла жена, потому что ты - неудачник. Нуб в игре и по жизни. Потому что уже... сколько же? Уже месяца три ты не выходишь из дома. Нигде не работаешь. Забросил спорт. А Юльке разве легче пришлось? Ты, вместо того, чтобы поддержать ее, растворился в виртуале. А теперь иди и верни жену!"
  Но вместо этого потянуло играть. Нырнуть в бряцанье мечей, шипение заклинаний, звон монет, рев чудовищ, боевые выкрики, стоны умирающих... в игре смерть - иллюзия, там убиваешь, не лишая жизни, и гибнешь, не умирая. Поэтому Саня и сбежал туда: прячась от настоящей смерти.
  Только вот комп не работал, и Саня принялся одеваться. Джинсы валялись на стуле, а за футболкой пришлось лезть в шкаф. В этом, как и в первом, не осталось Юлиных вещей, но на одной из полок молчаливым напоминанием о случившемся лежал пакет, приготовленный на выписку из роддома.
  Они купили приданое заранее, посмеявшись над приметами. Но вещи так и не пригодились.
  Саня запихнул пакет в самый низ шкафа. Мысли о ребенке, родившемся мертвым, отнимали у него силы. А силы сейчас нужны.
  Проходя мимо кабинета, он снова увидел сквозь жалюзи зелень неба. Это было так необъяснимо, настолько не укладывалось в голове, что Саня поспешно отвел взгляд. А перед дверью, уже повернув ручку, остановился, внезапно напуганный тем, что собирался сделать: выйти из квартиры. Обернулся... Знакомая кухня, коридор, комната в конце. И там, на столе, компьютер, манит его к себе, будто ценный артефакт - сталкера из одноименной игры. Всего один шаг - и все это останется за спиной, но он боялся того, что ждало снаружи: людей, улиц, машин, всего этого мегаполиса, накрытого гигантским зеленым колпаком.
  Хотя небо - это, наверное, все же галлюцинация. Нарушение зрения, сдвиг в голове. Слишком много пялился в монитор, слишком долго через зрачки игровой код входил в мозг, вот и перемкнуло. А Юля вернется, никуда не денется, не жить же ей со вздорной капризной матерью. Придет, не прямо сейчас, так к вечеру, не вечером, так утром, а к тому времени мозги отдохнут, небо вернет свой цвет, исчезнут эти дикие изумрудные молнии, да и электричество включат - и можно будет снова...
  Саня вздрогнул, сообразив, что уже отпустил ручку, и решительно распахнул дверь.
  В длинном коридоре, ведущем к лифтам, было темно и воняло кошками. Натыкаясь на велосипеды, санки, ящики, он выбрался на лестничную клетку, где звучали голоса растерянных соседей. Лифт, как и следовало ожидать, не работал, Саня пошел пешком. Миновал двух встревоженных теток с третьего этажа, мирного алкоголика дядю Мишу со второго, потом еще несколько людей... С ним попытались заговорить, но он не обратил внимания - быстро спустился на первый и оказался на улице.
  Во дворе, у подъездов и на детской площадке, толпился народ. Люди уставились на небо. Было непривычно тихо: ни гула МКАДа, ни другого городского шума. Только дети плакали и выли собаки. В странном зеленом свете цветы у подъезда казались искусственными, а лица людей - мертвенно-бледными.
  - Что это? - шептала, будто заведенная, курносая блондинка. - Что случилось? Что это? Что же это такое?!
  У Сани не нашлось ответа. Интересно, метро работает? Другие тоже видят зеленое небо и ветвящиеся молнии, значит он не свихнулся, с ним все в порядке (насколько это возможно для человека, несколько месяцев проведшего в компьютерных играх), он сможет найти Юлю.
  Вокруг разлилась тревога, она читалась на лицах людей, в их движениях, интонациях, взглядах. Не оборачиваясь, Саня пересек двор и вышел на улицу Лескова. Машины стояли. Здоровенный черный джип въехал в грузовую 'Газель', были и другие аварии, но ничего серьезного, насколько Саня видел. Водители толпились у заглохших автомобилей, на газоне бульвара, разделявшего полосы, кого-то били. Саня поспешил дальше, к метро Алтуфьево.
  А если метро не ходит? Вдруг оно остановилось, как и машины... Надо проверить, решил он, и побежал.
  Уже три месяца Саня не занимался, и дыхание сбилось, хотя он не курил и вел, в общем-то, здоровый образ жизни, но тело многое успело забыть. Участился пульс. Саня несся мимо растерянных прохожих, жалея, что не угнал из общего коридора велосипед. Теща живет на Парке победы, если метро все же не ходит, пешком туда добираться долго.
  По сторонам разделенной бульваром улицы высились панельные дома, из окон и с балконов которых высунулись жители и, разинув рты, тыкали пальцами вверх. Чистый, зеленый район недалеко от Кольцевой дороги, палатки с фруктами и цветами вдоль тротуара... Кто-то перевернул лоток с яблоками, и Саня чуть не упал, наступив на ярко-красный плод. Мякоть с сочным хрустом размазалась под ногой.
  Впереди, над деревьями, поднимались клубы дыма. Саня замедлил бег, заметив, что ледоколом рассекает людской поток. Бледные, перепуганные, растрепанные, люди спешили от метро. Ревели дети, заплаканные матери тащили их волоком. Мужики ругались и толкали друг друга, бранились.
  Зеленый небосвод перечеркнула изумрудная молния. На ходу люди уставились вверх. Неподалеку пронзительно завизжали, толпа поперла вперед быстрее, поддавшись панике. Выпученные глаза, раззявленные рты... Саня свернул. Разум отключался, просыпались инстинкты, сейчас бы влиться в поток, затеряться и бежать подальше от опасности. Нельзя! Вспрыгнув на лавку, он схватил за руку пробегающую мимо девчонку лет четырнадцати, притянул поближе:
  - Что там?
  Она затрясла коротко стриженой головой, замычала и попыталась вырваться. Отпустив ее, Саня спрыгнул с лавки и наткнулся на кавказца в спортивках.
  - Мужик, что случилось?
  - Смэрть там, смэрть! Бэги, дурень!
  Никто ничего не понимал, толпа превратилась в безмозглое стадо, она неслась мимо витрин магазинов, люди натыкались на деревья, спотыкались о декоративный забор, ограждавший газоны, самые расторопные сворачивали и укрывались в подъездах. На другой стороне улицы кто-то вломился в японский ресторан прямо сквозь витрину. Со звоном рассыпалось стекло, заматерились...
  В толпе не осталось ничего человеческого, она казалась цельным организмом. Она заполонила весь тротуар и выплеснулась на проезжую часть, рекой обтекая препятствия. Отдельные люди карабкались через машины, кто-то упал и завопил, когда по нему побежали...
  Саня перепрыгнул через заборчик и кинулся к подъезду ближайшей многоэтажки. Домофон не работал, Саня распахнул дверь и влетел в прохладный сумрак.
  - Вали отсюда!
  Двое красномордых мужиков стояли на лестничной клетке. Обоим лет около сорока, один повыше, с пивным пузиком, второй - сутулый задохлик. Жильцы этого дома, наверное.
  - Вали, кому сказали!
  - Да ладно вам. - Саня развел руки. - Дайте отдышаться. Я местный, с Мелиховской. Мне в метро надо.
  Мужики переглянулись. Их боевой задор сошел на 'нет': незваный гость - выше на голову, почти два метра хорошо тренированного, пусть и несколько обрюзгшего молодого тела. В бубен даст - можно выносить. С таким драться не охота.
  - Так все от метро бегут, - неуверенно протянул задохлик. - Тут один так же вот приперся и давай в мою квартиру колотить. Ну, мы решили, типа, охрану организовать...
  - Но что вообще случилось? - спросил Саня.
  Мужики снова переглянулись.
  - Так это... - плюгавый высморкался в сторону. - Небо, значит, зеленое. И горит всё. И взрывалось, машины накрылись, вся электроника накрылась.
  Саня задумался. И правда, 'полетела' вся электроника. Такое может случиться из-за мощного электромагнитного импульса... Что же, выходит, война? Но зеленое небо не укладывалось в это предположение.
  Плюгавый, обойдя Саню, приоткрыл дверь и выглянул наружу:
  - И чего им всем надо?
  Саня посмотрел поверх его головы: толпа не становилась жиже. Черт, откуда их столько? Как нубы от босса шпарят... Надо уходить дворами, может, мужики не правы, и метро работает.
  - Слушай, - сказал он плюгавому, - у тебя квартира на первом этаже? А окна во двор? Мне срочно выбираться надо. У меня жена в городе, я за ней иду. На улице толпы, может я через двор уйду?
  Как ни странно, плюгавый его понял, без вопросов провел в свою 'однушку' - тесную, заставленную старой мебелью. Окна были без решеток, и Саня выскользнул во двор. У тротуара стояли припаркованные машины, а за деревьями виднелась ограда детского сада. Саня побежал дальше.
  Он вылетел на перекресток Лескова с Алтуфьевским шоссе и замер. Горел 'Макдоналдс'. А на площади суетились странные люди в темной одежде и противогазах. Фырчали, плюясь черным дымом из выхлопных труб, автомобили незнакомой конструкции - похожие на тачанки, с открытыми кабинами и многоствольными пулеметами на багажниках.
  Над асфальтом, закрывая станцию метро, кружилась большая овальная воронка, в центре ее пульсировал туманный пузырь, а по краям вихрились потоки зеленого марева. Из воронки били вверх зеленые молнии. Если бы все это происходило в игрушке, Саня бы сказал: портал. Но ведь в реальности не бывает порталов!
  Саня попятился, прикидывая, куда идти. Хорошо, родители в Питере, и с ними все в порядке. В Москве, куда Саня переехал после института, устроившись на работу в международную фирму, - только Юля с тещей. Надо к ним, на Парк победы, других вариантов нет, а раз так - обойти перекресток, а после двигаться напрямик. Северные Дубки, Бескудниковский бульвар, Лихоборка, Большая Академическая... Далеко! Километров двадцать, нужен велосипед, а лучше - байк.
  Стараясь держаться подальше от людей в темной одежде и противогазах, Саня побежал, огибая перекресток по дуге. Если машины встали, это ведь не значит, что и все мопеды-мотоциклы тоже не работают. Зафырчал мотор - на перекресток, объезжая другие автомобили, вылетел древний облупившийся жигуленок, к багажнику которого веревкой примотали огромную сумку. Странные люди на перекрестке насторожились, некоторые подняли оружие. Жигуль свернул, и тут заговорил многоствольный пулемет на багажнике одной из тачанок.
  Саня спрятался за мусорным баком. Осторожно выглянул.
  За пулеметом стоял человек в широких шароварах, короткой кожаной куртке и противогазе, он быстро крутил рукоять, вращая стволы и поворачивая станину, вел огонь по жигуленку. Водитель, чей перекошенный профиль мелькнул за боковым стеклом, попытался уйти от выстрелов, резко повернув в сторону Череповецкой. Пули пробили лобовуху, прошили сумку. Машина, врезавшись в светофор, замерла.
  Саня, пригибаясь, побежал дальше. В голове набатом било: "гатлинг", "гатлинг", "гатлинг"... У этих, на допотопных машинах - пулеметы "гатлинга"! Хотя у классического "Gatling gun" магазин сверху, а тут - длинная, патронная лента, с лязгом уходящая в приемник. Кто же это такие... Свихнувшиеся реконструкторы? Оккупанты? Захватчики? Они вторглись в Москву, из-за них вся эта паника, купол зеленый, сдохшая электроника? Да ладно, не под силу такое людям с устаревшими пулеметами!
  Когда Саня нырнул во двор за многоэтажкой, крики и выстрелы стихли. Туманная зеленая воронка... Что, если это, и правда, портал? И через него явились захватчики? Нет, не может быть, это же реальность! Он в реальной Москве, это не игра! Нужно, наконец, избавиться от психоза, нет здесь никаких порталов!
  Саня обежал детскую площадку и заметил прислоненный к лавке велосипед. В сторону дома бежала женщина, волочащая за собой пацана лет четырнадцати.
  Саня схватил велосипед, слишком маленький для него, уселся в седло, поехал. Приходилось нелепо растопыривать колени, но все же скорость увеличилась. Он объехал дом, где скрылись женщина с подростком, и вылетел прямиком к овальной зеленой воронке - она медленно кружилась между двумя гаражами. "Портал" был гораздо меньше того, на площади, из него как раз выходила пара запряженных животных, похожих на быков, но более массивных, с горбами на спинах и закрученными винтом рогами. За широкие ремни рогачи тащили колесницу с закругленным высоким передом.
  Обычные многоквартирные дома, стандартный московский двор, детская площадка, гаражи - и боевая колесница будто из фильма про Древний Рим. Мучительное, пугающее ощущение, что он попал в компьютерную игру, не может выбраться, его затягивает его все глубже в фантастический мир, охватило Саню, и он едва не налетел на бордюр. Лишь в последний момент круто вывернул руль и встал, оторопело глядя на портал. Рогачи трусили на удивление бодро для таких крупных, тяжелых существ. В колеснице сидели двое - один правил, второй, с тремя красными полосками на рукаве, восседал позади, и держал ружье с длинным стволом.
  Колесница перла на Саню. За ней из портала выходили пешие. Нет, это не игра, и он не спятил, все происходит на самом деле, и умереть Саня может по-настоящему, а значит - надо спасаться. Справившись с изумлением, он налег на педали и рванул вдоль бордюра, к скверику, чтобы укрыться за деревьями.
  Но Саню уже заметили. Чужак на возвышении выпрямился - на ветру захлопали полы кожаного плаща - и поднял ружье.
   Выстрел прозвучал, когда Саня почти достиг сквера. Хлопок, треск... Саня повернул голову и увидел, как от ружья к нему протянулась сверкающая полоска, похожая на необычно прямой разряд молнии.
  Молния врезалась в велосипед, Саню подбросило - вверх и вперед, он рухнул грудью на землю между деревьями. Разевая рот, выпучив глаза, уперся ладонями, приподнялся. Шаги... Неразборчивые, глухие голоса...
  Саня рухнул набок, попытался сесть. Все вокруг плыло, болела грудь, ломило виски. Если бы не месяцы, проведенные в виртуале, он, наверное, смог бы встать и убежать, но сейчас тело плохо слушалось, одрябшие мышцы противились нагрузке.
  Совсем рядом Саня увидел тупые носки сапог. Голова закружилась сильнее. Над Саней стояли двое захватчиков, одетые в кожаные шаровары и куртки. На ремнях - длинные ножны. Газовые маски незнакомой модели скрывали лица, тускло поблескивали темные окуляры. Оккупант поднял оружие с толстым стволом, грубым деревянным прикладом и торчащим далеко в сторону кривым рычагом, похожим на магазин, но слишком уж длинным и тонким.
  Чужак взмахнул ружьем, и приклад врезался Сане в висок.
  Глава 2. Дикий город
  
  Площадь на окраине столицы Терианы - Наргелиса - вполне годилась для построения: облицованные гранитом фасады домов хоть немного спасали от холодного зимнего ветра, несущего снежную крупу. На открытом пространстве шквал сбивал с ног, здесь - хлестал по щекам, вышибая слёзы, рвал плащи, но двести лучших воинов Дамира не шевелились и не моргали.
  Дамир бер-Грон шагал вдоль шеренги, с гордостью рассматривая бойцов. Две сотни варханов, лучшие из лучших. Каждый из них готов отдать жизнь за своего командира. Он сам отбирал юношей в этот отряд, сам их натаскивал, учил ножевому бою, объяснял, как незамеченным подкрадываться к врагам. В отличие от пеонских недоучек, эти бойцы мгновенно ориентировались в меняющихся условиях. Дамир закрыл глаза и ощутил себя исполином, у которого четыреста рук, четыреста ног и двести голов.
  Они - несокрушимы, они - одно целое. Ильмар, младший брат по отцу, прихрамывал рядом, с трудом подстраиваясь под широкий шаг Дамира.
  - Еще раз уточним. Бер-Махи думают, что мы проводим карательную экспедицию по подавлению повстанцев. Они проглотили нашу легенду.
  Он замолчал ,снова мысленно прикидывая расстановку сил. Их на Териане было три: его родной клан бер-Гронов, в торой - бер-махи, а еще Гильдия темников, где хозяйничал старый Эйзикиль. Местных, то есть терианцев, можно было особо не принимать в расчет, постанческое движение здесь было разрозненным. Бер-Махи проглотили наживку, но вот темники... Эйзикил, старая ящерица, догадывается, что бер-Гроны, соперничающие с бер-Махами за власть над Терианой, да и над всеми мирами, не столь просты.
  - Да не волнуйся, - Ильмар немного запыхался, - главное - чтобы бер-Махи не мешались. А с темниками уж как-нибудь справимся. Я организую зачистку для отвода глаз, а вы с Зармисом пойдете своим путем.
  - Темники знают о Забвении. - Веско напомнил Дамир.
  Ильмар пожал плечами. Забвение - мифологическое оружие. Его создали Предтечи, а теперь, вроде бы, воспроизвел мятежный пеон Омний, гений, повстанец. Воспроизвел и спрятал на одном из миров... Забвение может разрушать миры и создавать их, дарить и стирать память, но, главное, клан, владеющий Забвением, станет самым влиятельным.
  И Дамир, нащупавший ниточку, ведущую к Забвению, считал, что владеть им должны не бер-Махи, вечные соперники бер-Гронов, и не темники. А его родной клан.
   Оскальзываясь, кутаясь в плащ, по обледеневшей брусчатке бежал Зармис бер-Грон, средний брат. Дамир повернулся к нему.
  - Он пришел. - Дыхание Зармиса сбилось. - Говорит, мало времени.
  Дамир обратился к Ильмару:
  - Готовь людей. Выступаете, как обговаривали, через четыре часа.
  Ему показалось, или за стеклом мелькнул сгусток тьмы - силуэт наблюдателя? В любом случае, соглядатай уйдет ни с чем, доложит: отряд под началом бер-Гронов выступил в заброшенный город, о чем Зармис и говорил на совете.
  ***
  В тесной комнате чадила чугунная печка. Единственное окно, расположенное почти под потолком - помещение находилось в полуподвале - залепило снегом, и свет давала только тусклая лампа. Информатор, Камачек, ходил из угла в угол, сопел, обильно потел и протирал розовую лысину, пол выпачкал принесенной с улицы грязью. При виде Дамира с Зармисом грузный Камачек ссутулился и вроде как даже уменьшился, изобразил на лице благоговение, но глубоко посаженные магульи глаза смотрели алчно.
  - Ну? - Дамир вскинул бровь, окатив продажного терианца презрением.
  - Горан скоро будет на месте. Он уже, наверное, на месте, и нам нужно спешить! - бормотал Камачек, комкая шапку красными пальцами. - К вечеру должны прийти проводники и увести его в скалы. Ищи его потом!
  Дамир и Зармис переглянулись.
  - Я бы не советовал вам вдвоем, опасно! Вдруг там охраны человек двадцать, - лопотал Камачек. - И все головорезы о-го-го! Возьмите ещё пару варханов!
  Дамир без труда угадывал его мысли: 'Поляжешь, начальник, кто мне выпишет обещанную землю? Что, я зря работаю, тоже ведь рискую! А мне семью кормить надо!' Насколько важен Горан, предатель даже не догадывался, и не знал, что Дамир всеми силами старается избежать огласки, дабы сведения о Забвении не просочились в другой клан или, ещё хуже, к темникам.
  - Выполняй свою работу, - тон Дамира исключал возражения. - И не мешай мне делать мою. Жди нас здесь.
  - Выдвигаемся, что ли? - Зармис скорее констатировал факт, чем спросил, Дамир кивнул.
  ***
  Камачек остался ждать на площади, к схрону Дамир и Зармис подошли вдвоем: не к чему терианцу сюда соваться.
  Об этом подвале знали только самые близкие, Дамир использовал его в качестве тайника - заброшенный дом на краю города, ни признака жизни.
  На столе, в стеклянной банке, оплывала свеча. Огненные блики танцевали на стенах с пятнами плесени. Пахло гнилью и несвежим бельем, да и одежда, в которую собрался облачиться Дамир, выглядела как с помойки. Поношенный серый плащ с заплатками на локтях, мешковатые штаны, бесформенные войлочные боты. Мягкое железо, тонкий, но заметный под одеждой доспех, придется снять и остаться беззащитным, практически голым.
  Дамир может рисковать жизнью, но не Забвением.
  'Кто бы подумал, - размышлял Дамир, отстёгивая кожаные наплечники, - что пеоны, вечные трусы, создадут нечто, способное нарушить Великое Предопределение. Чем бы ни было Забвение, ему не место в лапах трясущихся псов'.
  А слухи ходили разные: 'Забвение - воплощенный гнев Бурзбароса'. 'Забвение - великое избавление угнетенных'. Забвение способно разрушить реальность, поработить кого угодно, просто стереть целый мир, изменить личность любого человека, даровать память и отнять ее... Предтечи умели делать оружие. А пеон Омний смог его воссоздать.
  Напяливая застиранную до дыр рубаху, Дамир примерял на себя звание коммандера, рисовал на родовом гербу пометку - серебристое кольцо. Затягивая пояс, представлял себя в Ставке, на Ангулеме, а не здесь, на всеми забытой холодной и негостеприимной Териане. Старший брат, Максар бер-Грон, сверкнет доблестью на Земле, а Дамир найдет себе применение и тут. Максар, конечно, станет Бер-Ханом, возглавит берсеров, а Дамир будет его правой рукой.
  Рядом пыхтел и ругался сквозь зубы Зармис - ему, франту, не по душе тряпье.
  Они закончили одеваться одновременно. Дамир пристегнул к поясу пару ножен с короткими мечами для ближнего боя, приладил к предплечьям браслеты с выкидными ножами. Осталась последняя деталь - плащ, поношенный, как и у большинства повстанцев.
  Зармис потянулся к разряднику, но Дамир остановил его, взяв за руку:
  - Мы - мирные пеоны и не должны привлекать внимания. Терианский пёс обещал машину, там должно быть оружие.
  - Мирные - так мирные... Как бы только пёс нас не покусал, брат. Ладно, идем уже. - Зармис накинул капюшон.
  В центре Радужной площади младший, Ильмар, уже ждал братьев. Раньше он был выше Дамира, но после того, как ему порядком укоротили простреленную ногу, Ильмар начал сутулиться, позвоночник его искривился, и братья теперь казались одного роста. Женщины все равно любили Ильмара. Взять хотя бы последнюю его сожительницу, Агайру - огонь, а не женщина. Высокая, яркая. Губы алые, волосы густые, черные, будто смоль, блестящие, словно зеркало. Дамир хотел её заполучить по праву старшего, но наткнулся на такое сопротивление и с её стороны, и со стороны Ильмара, что заподозрил брата в слабости, которую пеоны называют любовью, и отступил. Ни одна баба не стоит дружбы.
  - Наступление ровно через четыре часа, - отчитался Ильмар.
  - Место встречи - то же, - на ходу, кланяясь Ильмару в пояс, как и полагается терианцу при встрече с берсером, прошептал Дамир, направился к машущему рукой Камачеку и прошипел ему. - Попробуешь предать - твоих детей отдадут на растерзание зверям, а из жен сделают манкуратов.
  Камачек втянул голову в плечи.
  - Я не подведу, вот... - он очертил перед лицом овал, символизирующий Бурзбароса, мирового змея, поцеловал пальцы, собранные щепотью, - во-о-от, священный круг мне на уста!
  За это следовало отрезать язык и отрубить руку - нечестивый осквернял веру варханов, ведь для терианца и пеона свята лишь собственная шкура - но Дамир сдержался. Демон ярости всегда овладевает не вовремя, но Дамир умеет отгонять его. Зармис наблюдал за сценой, склонив голову к плечу. Дамир мог бы поклясться, что брат улыбается, по обыкновению, иронично. Глубоко вдохнув, Дамир приказал Камачеку:
  - Веди.
  ***
  Зармис двигался рядом, скользил по брусчатке, будто не касаясь земли - змея, исполняющая смертельный танец. Налетел ветер, сорвал с него капюшон, плеснули на ветру длинные иссиня-черные волосы. Зармис прищурил глаза цвета стали и крикнул на терианском совершенно без акцента:
  - Очень удачная погода! Обожаю такую погоду!
  Дамир ответил:
  - Благоволение погоды - добрый знак.
  Глянул на на Зармиса, потом - на Камачека - обрюзгшего, с лиловым носом и отвратительным пузом, выпирающим из-под плаща, и поджал губы. Да, варханы отличаются от пеонов и терианцев, распущенность позволяют себе разве что бер-Махи, клан бер-Гронов испокон веков стоял на несколько ступеней ближе к совершенству.
  Соответственно легенде путь начали на окраине Наргелиса, и узкими переулками, зажатыми между кособокими домишками, двигались до самой реки. Под ногами чавкала грязь - снег не лежал на земле, таял. Растительности почти не было - чахлые, искривленные вечными ветрами деревца, пучки прошлогодней почерневшей травы.
  Непогода разошлась на полную: завывала в подворотнях, гнала вдоль стен труху, смешанную с градом. Горожане попрятались в своих норах, по пути не встретились даже варханские патрули. Дамир пообещал себе по возвращению разобраться с этим, потому что в такие дни и происходит больше всего преступлений.
  Обитаемая часть Нарлегиса заканчивалась забранной в гранит и мрамор набережной, внизу бежала мутная река, образуя маленькие водовороты у каменистых островов. Из-за града на воде вздувались пузыри, будто она кипела. Видимость была скверная - другого берега не разглядишь, не то, что официальную переправу выше по течению.
  Дамир с Зармисом шли за Камачеком вдоль берега. Здесь ветру не было преград, плащи хлопали крыльями, облепляли ноги.
  О навесном мосту повстанцев Дамир знал уже почти год и, затаившись, выжидал. У него имелся список причастных, и на многих Дамир завел досье. Он ждал момента, когда осведомленность сыграет на руку, и вот, момент настал.
  Не зря он два года торчал на Териане! Пришла пора больших перемен!
  На берегу у самой узкой части реки стояли два столба. От них на другой берег, к таким же столбам, уходили канаты - два внизу и два наверху. Дамир заметил систему блоков. И всё, и никаких тебе перекладин. Не перелезть. Они что, это называют мостом?
  Камачек вытер покрытое каплями дождя и пота лицо, вытащил из кармана маленькую трубочку и переливчато свистнул в нее, подавая сигнал. Сложный тонкий звук отразился от стен домов.
  - Ждем, - Камачек тяжело дышал. - Сейчас.
  На том берегу показались размытые из-за непрекращающегося дождя с градом силуэты, засуетились у блоков. Поползла, распрямляясь, гармошка моста - дощечки, нанизанные на веревки. Нижние канаты, оказывается, служили опорой, а верхние - перилами.
  Камачек, снова очертив круг перед лицом, ухватился за переплетенные канаты, долго перебирал ногами, чтобы залезть, наконец, взобрался. Дамир подтянулся и поднялся. Мост напоминал живое существо - дрожал, покачивался, его скрип походил на стон. Внизу с грохотом мчалась свинцово-пепельная, под цвет неба, река, разделявшая город на обитаемую и брошенную части. Камачек то и дело протяжно вздыхал и побелевшими пальцами хватался за ненадежные перила из верёвок. Дамир уверенно шагал вперед; когда мост начинал раскачиваться под порывами ветра, останавливался, широко расставив ноги. Позади бесшумно двигался Зармис.
  Очередной порыв ветра вскинул подол плаща Камачека, забросил на спину, явив миру его толстый зад, обтянутый потертыми штанами. Информатор вскрикнул, плюхнулся на четвереньки. Дамир с трудом подавил желание дать пинка - настоящий берсер должен держать под замком ярость и оставаться беспристрастным, это - первая ступень на пороге к совершенству. Пусть пеонов раздирают демоны страстей, именно поэтому они - слуги. Варханы будут всегда на вершине, они - основа мироздания.
  Сообразив, что поддержки не дождется, Камачек, кряхтя, поднялся и приставным шагом преодолел остатки пути. Ступил на твердую землю и вытер пот с одутловатого лица. От встречного ветра его глаза слезились.
  Люди, подавшие мост, куда-то пропали.
   Дамир все больше сомневался, что это заплывшее жиром существо приведет его на место, а не в засаду. Уж слишком он труслив, мелочен и падок до наживы.
  - Теперь лучше сделать вот так, - Камачек обвязал лицо бурым платком, - крупа по щекам бьет, и никто не заподозрит неладное, а иначе, - он виновато пожал плечами, - уж больно внешность у вас выразительная.
  Дамир признал его правоту. Иногда встречались пеоны и терианцы, похожие на варханов - узколицые, с высокими скулами и слегка раскосыми глазами, но чаще они были рыхлыми, с крупными чертами массивных лиц, лупоглазыми. Так что лучше не рисковать и повязать косынку.
  Сразу на набережной перед мостом высился трехэтажный дом, на прогнившей крыше уже укоренился куст. У стен валялась отошедшая штукатурка вперемешку с разбитыми стеклами и почерневшими останками оконных рам.
  - Идите за мной, - Камачек махнул рукой и, поплотнее запахнув плащ, направился вдоль дома.
  Дамир шагал следом и вглядывался в оконные проемы. Он кожей чувствовал: кто-то следит за ними, прячась в темноте. Правильнее было взять ещё несколько бойцов, но таким отрядом заинтересовались бы на переправе и донесли бы повстанцам. Слишком высоки ставки.
  За спиной раздался скрип. Дамир обернулся и увидел двоих терианцев, сворачивающих мост.
  Обогнули дом, перебрались через груду камней - разрушенную стену - и дальше двинулись по выбитой в грязи тропинке. Впереди высились разваленные здания, на первый взгляд необитаемые, но Дамир знал, что там, в темноте и сырости, копошатся бунтовщики, которым помойка милее порядка.
  - А ну стоять! - крикнули из подворотни на терианском наречии.
  Дамир скрестил руки на груди, напрягся, готовый принять бой. Камачек замер, силясь разглядеть, кто скрывается за стеной сыплющегося с неба льда.
  - Кто такие? - навстречу шагнули трое закутанных с головы до ног мужчин, вооруженных скорчами - короткими помповыми ружьями.
  Камачека держали под прицелом, значит, не предательство.
  - Камачек, кто с тобой? Вроде бы, ты один должен быть.
  - Тебе этого знать не положено, Нагиль, - проворчал Камачек, держался он агрессивно и нагло.
   Дамир понял, какую линию поведения выбрать, открыл лицо, и проговорил на чистом терианском с ленивой сварливостью:
  - Нагиль, много знать будешь - скорее помрешь. Советую обо мне забыть. У меня информация не для твоих ушей.
  Второй и третий охранники переправы оказались более сговорчивыми, один молча освободил проход, другой прокричал:
  - Идите за мной, машина на месте.
  За рядом домов начинался пустырь. По щиколотки увязая в грязи, прочвакали до небольшого холма, присыпанного снежной крупой. Охранник нагнулся, нащупал что-то в грязи, потянул. И никакой это не холм! Коричневая, под цвет земли, ткань с хрустом сползла с уродливой трехколесной колымаги, сваренной из подручных материалов. Нос машины - две плотно подогнанные пластины с бойницами окон, на жестяной крыше - пулемет, за щитами на боках - поршни, сзади - огромный бак, увенчанный закопченной трубой.
  Паромобиль, догадался Дамир и полез по железной лестнице вслед за Камачеком, устроился на деревянном стуле рядом с Зармисом, брат стянул с лица отсыревшую тряпку и проговорил:
  - Ну что, пока нам везет! Дамир, улыбнись, твоя хмурая рожа удачу спугнет!
  Дамир промолчал. Действительно, все, на что они могли рассчитывать - жадность Камачека и удача. Если разоблачат себя, повстанцы разорвут их на клочки.
  Камачек распахнул ржавую дверь печи, сунул туда сухую бумагу, поджег и, краснея, принялся раздувать огонь. Пламя затрещало, раскидывая языки по мелким веткам, в железной кабине запахло жизнью. Заухало, заклокотало сердце машины, Камачек шлепнул себя по ляжкам и воскликнул:
  - Еще немного, и поедем!
  Зармис потянул на себя сверток, лежащий у стены, развернул брезент, разложил на полу разрядники, выбрал один. Дамир, не в силах побороть нетерпение, сел на высокое кресло рядом с Камачеком и выглянул в окно-бойницу.
  Машина с грохотом врезалась в завалы и волочила ржавые прутья арматуры, разбрызгивала грязь. Следом за ней бежали, помогая себе руками, человекоподобные твари, заросшие густой темной шерстью - магулы. Одна остановилась, ударила себя в грудь кулачищем - стая рассыпалась по развалинам, и тотчас в машину полетели камни.
  - Только бы не завязнуть, только бы... - бормотал себе под нос Камачек.
  Подобно любому берсер, Дамир презирал никчемных терианцев, а терианцев-предателей - и подавно. Предатель - существо заведомо неблагонадежное. Продал своих - и варханов подставит. С расчетом на это Дамир сливал Камачеку определенную информацию, тот передавал повстанцам, оказывался правым, и ему верили.
  Город кончался - сквозь вьюгу проступили очертания скал, закрывавших долину Нарлегиса. Клокоча и выпуская клубы пара, машина катилась в их сторону.
  - Вот, вроде бы, и все, - Камачек остановил паромобиль, развернулся вместе с креслом и жалобно посмотрел на Дамира. - Я вас проведу до места, а дальше вы сами, хорошо? Я ж... ну, поймите сами!
  - Там видно будет, - кивнул Дамир, надел тряпку-маску, выглянул в бойницу: никого, лишь ветер хлопает дверями, свистит в брошенных жилищах да гоняет хлам по замусоренным улицам.
  Это место и раньше было трущобами, а теперь - и подавно.
  Перед тем, как двинуться в путь, Камачек нарисовал схему подземелья, где скрывается Горан, объяснил примерно расстановку сил.
  После тепла кабины ветер пробирал до костей. Дамир пригнулся и, переступая через лужи и мусор, последовал за Камачеком, Зармис шествие замыкал. Брели минут пять, Дамир внимательно осматривался, чтобы запомнить местность, и отметил два поворота направо.
  - Все. Дальше я не пойду, - проговорил Камачек. - Теперь вам по этой улице прямо, и возле пятнадцатого дома повернуть налево. Там будет двор, в центре - дом-свечка, где дозорный. Двое обычно у входа дежурят, но сегодня их может не быть. Или они там же, где и первый охранник. Или... увидите справа двухэтажки почти целые... Охрана может быть и там. Я буду ждать в машине.
  Дамир кивнул и проверил оружие. Камачек потоптался рядом и потрусил к паромобилю.
  
  
  Глава 3. Портал в другой мир
  
  Процессия напоминала 'этап' каторжан века так девятнадцатого: кандалы на руках и ногах, ошейники, прицепленные к слеге за короткие, на каждом шагу звякающие цепи. Саня шаркал, покачиваясь в общем строю. Он отупел от боли в затылке, и не сводил взгляда со спины впередиидущего, лишь бы не видеть зеленое небо, конвоиров - говорящих на чужом языке людей в кожаных плащах, трёхгорбых коров, шатров в центре Москвы.
  - Что же это, - бубнил идущий следом, - что же это? Кто они? Американцы, да?
  Сане очень хотелось бы, чтобы захватчики оказались американцами, но он не верил в теорию заговора, вот в общее раздолбайство - запросто, а во всяких масонов и желание США поработить мир - ни на минуту.
  Человек в плаще, обходящий строй, прищелкнул бичом, и болтун заткнулся. Саня не помнил, как его заковали. Очнулся он, когда пленников поднимали, встал и поплелся неизвестно, куда, оказалось - в центр Москвы, к Кремлю.
  Была ночь. Москва, подсвеченная огнями пожаров, костров, вспышками зеленых молний походила на компьютерную игру, мрачный квест или шутер... Если бы голова не болела, Саня убедил бы себя, что спит.
  - Куда вы нас ведете? - снова завелся болтун.
  Насколько мог судить Саня, конвоиры ему не ответят. Даже вопроса не поймут - они не говорят по-русски. Саня попытался брести с закрытыми глазами - не получалось. Им овладело спокойствие животного на бойне: уже всё, ты невластен над своей судьбой. Строй внезапно остановился. Саня не мог знать, что происходит впереди.
  Ко всем пленникам по очереди приходили конвоиры, отстегивали ошейники от слеги . Когда освободили Саню, он тупо сел на брусчатку. Вокруг опускались на камень такие же уставшие пленники. Саня наконец-то осмотрелся: Красную площадь превратили в дикий лагерь, помесь стойбища Чингисхана с военной ставкой времен Первой мировой. Раздавались хриплые, резкие команды, сновали люди в газовых масках и другие, со странно застывшими лицами, в самой разной одежде, от кожаных галифе до растаманских рубах.
  К Сане приблизился человек в плаще с двумя красными полосками на рукаве, стянул респиратор на шею. Лицо худое, со впалыми щеками, глаза темные, чуть раскосые. Что-то среднее между семитом и монголоидом, волосы - очень прямые, черные. Остальные чужаки походили на него, как братья, - черноволосые, и типаж тот же.
  Двухполосочный пролаял непонятную Сане команду.
  Подскочили помощники, принялись пинками сортировать пленных. Саню вместе с десятком других молодых здоровых отогнали в сторону, заставили построиться. Саня косился на вооруженных конвоиров и прикидывал, не попробовать ли удрать? Вспоминались фильмы про концлагерь, где одних ждали каторжные работы и медленная смерть, а других - газовые камеры смерть быстрая, и неизвестно еще, что хуже.
  Казалось бы, элементарно: вот этот здоровяк, бритый налысо, с короткими черными усиками и шрамом на левой щеке, может вскочить, раскидать конвоиров и зигзагами кинуться прочь, уводя их. 'Танчить' будет. Саня рванет следом, отберет, например, странную пушку у ближайшего, а потом... М-да. И как объяснить другим пленным порядок действий? Метки не расставишь, кинутся кто на кого, а нужно скопом наваливаться на одного врага, пока лысый здоровяк уводит остальных.
  Впрочем, здоровяка застрелят в спину. Это - не игра, напомнил себе Саня, конвоиры - не мобы.
  Самое разумное - дождаться развития событий. Если сразу не убили, наверное, и дальше не убьют.
  Конвоиры снова засуетились, 'двухполосочный' отдал приказ, прибежал монах - не монах, но кто-то похожий, в просторной черной рясе, заспорил с командиром. Саня пытался уловить смысл разговора и злился на себя: совсем чужой язык. Тюркский? Вроде, нет. Латынь? Эсперанто? Нет. В словах угадывались славянские корни.
  - Что они собираются делать? - давешний болтун попал в одну группу с Саней.
  Саня обернулся и посмотрел на него: никакой, обыкновенный мужичок лет тридцати пяти, роста среднего, прическа 'стригусь дешево в ближайшей парикмахерской'. На подбородке - раздражение от бритья. Глаза выпучил, дышит часто, поверхностно. Подобных неадекватов Саня навидался в игре: врубит 'эмо-мод' на полную, ноет, ноет, ноет, а потом на режим паники переключится и удерет, обязательно врубившись в кучу мобов и подохнув бесславным образом. В Санином клане таких не отхиливали и не поднимали .
  - Они не имеют права, так ведь? Женевская конвенция... - Лупоглазый сделал жест, будто поправлял несуществующие очки.
  Ах ты, ботаник! Конвенция ему. Саня сжалился, объяснил:
  - Да никто эту конвенцию не соблюдает! Ты еще 'Декларацию прав человека' вспомни!
  Лупоглазый дернул головой, будто Саня ему по морде дал, и пролепетал:
  - Мы с вами на 'ты' не переходили!
  Бритоголовый заржал. Ботаник заткнулся. За диалогом с неодобрением наблюдал вооруженный конвоир - в маске, неотличимый от других. Саня счел за лучшее отвернуться от собеседника. Не хочет слушать - не нужно. Пусть себе дальше причитает и дергается.
  'Монах' в черном, наконец, договорился с командиром. Саня вытянул шею - посмотреть, что они будут делать, но конвоиру надоело любопытство пленника, и он шагнул к Сане, закрывая обзор. Саня сделал вид, что ему не интересно.
  Где сейчас Юлька? У тещи прячется? Лишь бы ей хватило мозгов не выходить на улицу. При воспоминании о жене голова заболела сильнее. Не успел, не отыскал ее! А теперь и неизвестно, когда найдет, сможет ли выбраться.
  Повинуясь резкому выкрику, конвоир шагнул вперед и принялся лупить пленников, заставляя лечь ничком на брусчатку. Саня послушно уткнулся носом в камень, успев заметить, что захватчики тоже падают. Что-то хлопнуло на грани слышимости, затрещало - такое чувство, что рвется материя мира, - тут же Саню будто начало затягивать в водоворот, сильным ветром поволокло вперед. Саня заметил, что зеленое свечение стало ярче. Приподнял голову: его тащило к изумрудному овалу 'портала'. Пятно расширялось, и, достигнув метров двух в диаметре, стабилизировалось. Внутри воронки переливались зеленые тени.
  Поднимаясь, конвоир выкрикнул какую-то команду. Саня догадался, что от него хотят, встал. Ветер прекратился. Подгоняемый конвоиром Саня вместе с ботаником, лысым и другими людьми, шагнул в зеленое пятно.
  ***
  В первые минуты он ничего не понял: кружилась голова, Саня вместе с другими стоял в полутемном огромном зале, гулком и пустом, и перед ним переливался поразительной красоты энергетический цветок. По-другому описать это сплетение синих плазменных нитей Саня не мог.
  Конвоиры подогнали пленников ближе к цветку, и Саня увидел следующий портал - теперь понятно, что это он и есть. Как в игре. Шагаешь - и оказываешься в другом месте. Несколько метров до портала одолели почти бегом, бряцая цепями.
  Снова - шаг в пустоту.
  На этот раз переход дался Сане тяжело. Такое чувство, что резко сменилась погода: давило на голову, руки-ноги не слушались. Ботаник, испуганно молчавший до этого, застонал.
  Вроде бы, они остались в прежнем зале: та же гулкая пустота, потолка не видно... От 'энергетического цветка' к пленникам и конвоирам спешил 'монах' в черном, размахивал руками и кричал по-своему. Саня пытался уловить смысл, но понял лишь: жрец взволнован. Засуетились конвоиры. Ботаника рывком поставили на ноги. Пленников погнали вперед, к выходу: створки дверей распахнулись, впуская в зал солнечный свет.
  А ведь только что была ночь!
  Саня задержался на пороге, получил тычок в спину и выскочил наружу.
  Солнце ослепило его.
  Под ногами шуршал очень мелкий свело-желтый песок. Метрах в двадцати впереди синела полоска воды, довольно широкая, то ли река, то ли бухта. Пахло хвоей. Жужжали насекомые.
  У Сани зазвенело в ушах, зачастило, на бег сорвалось, сердце. Дышать стало трудно, ладони вспотели, зазнобило. Он пытался сделать хоть шаг - и не мог. Пытался сориентироваться - и это оказалось выше его сил. Все чувства схлынули, мысли ворочались вяло, цепляясь одна за другую: я - не в Москве. Похоже, не на Земле. Значит, захватчики - инопланетяне.
  Руки задрожали сильнее, колени подогнулись, Саня еле удерживался, чтобы не рухнуть на песок.
  Рядом - Саня с трудом повернул голову - упал ботаник. Обморок.
  - Что... Что за... - Бормотал бритый усач.
  Саня пытался ответить, но язык не повиновался. Плохо. Реакция на стресс. Надо взять себя в руки. Дышать ровнее. Все нормально, это - выброс адреналина. Успокоиться. В такой ситуации главное - думать. Не терять себя. Сейчас все наладится.
  Конвоир за ноги волок ботаника к воде. Бритый, не переставая бормотать, двинул следом, и Сане ничего не оставалось, как в группе других брести за ними. Инопланетянин затащил ботаника в рощу туи и оставил там. Остальные стадом баранов столпились рядом.
  Охранник что-то рявкнул и повелительно махнул рукой.
  Саня опустился на горячий песок. В голове, вроде, прояснилось. Местность напоминала одновременно Комаровский берег Финского залива под Питером и черноморское побережье северного Крыма: тепло, даже жарко, очень влажно. Эфирными маслами пахнет. Здание, из которого их вывели - здоровенная пирамида, выстроенная из гранита и светлых блоков песчаника. Вокруг - всякие голосеменные: Саня узнал родственников лиственницы, кипариса, туи, сосны...
  Он осторожно поднялся. Конвоиры оставили пленных в покое, совещались у пирамиды. Кандалы нагрелись на солнце, под них уже успел набиться песок, и теперь запястья натирало.
  С высоты своего роста Саня разглядел на той стороне реки деревянные домики с крышами, крытыми соломой. Деревня, похожая на негритянскую. Тихо: ни шума двигателей, ни тарахтения моторных лодок, ни голосов. Ласковый ветер. Дрожь в конечностях прошла, сердцебиение выровнялось.
  Нужно действовать, пока конвоиры не вернулись. Если удрать сейчас, найти укрытие, сбить кандалы - можно ночью пробраться в это здание, войти в портал и попасть обратно, на Землю.
   Логика подсказывала, что план выполнимый. Саня огляделся: никто не обращал на него внимания, спутники до сих порбыли в шоке, даже бритый. Медленно, стараясь не звенеть цепями, Саня сместился так, чтобы туя заслонила его от взора конвоиров.
  Куда бежать? Саня двигался плавно, но цепи все равно бряцали. Вдоль кромки берега... В соседней роще раздавались голоса. Саня замер, прислушался: женщины. Русские.
  - Где мы? - плачуще говорила какая-то девчонка. - Где мы? Где мы?..
  - Прекрати ныть, - эту интонацию, злую, на грани слез, этот голос Саня узнал бы из миллионов.
  Юлька! Забыв обо всем на свете, Саня рванулся к ней. Упал. Юлька! Юлька тоже здесь! Ползти, раз встать не получается!
  Над ним, заслоняя свет, вырос силуэт. Саня поднял голову. Захватчик в плаще смотрел на него, и ничего доброго не было в ухмылке на худом лице. Охранник поднял свое оружие. Направил на Саню. Последнее, что Саня увидел - алая молния.
  ***
  Он очнулся, привязанный к койке. Ремни обхватывали запястья и лодыжки, голова и тело были зафиксированы - Саня видел в кино, что раньше так обездвиживали буйных психов.
  Над Саней, метрах в трех, темнел матерчатый сводчатый потолок, перекрещивались металлические балки опор, с них свисали светильники. Саня скосил глаза, но ни других коек, ни людей не увидел - только стену, тоже матерчатую.
  Было прохладно. Саня обнаружил, что он наг и никаким одеялом не прикрыт. В поле зрения вошла молодая женщина в плаще коричневой кожи, с отсутствующим лицом идиотки, из уголка рта тянулась ниточка слюны. Голова у женщины была обрита, только-только отросла короткая щетина светлых волос. Женщина смотрела на Саню без выражения. Обошла его, встала в изголовье.
  Саня почувствовал, как дурной волной накатывается ужас.
  - Кто вы? - Неужели это его голос, такой хриплый и жалкий?
  Вместо ответа женщина сунула Сане в зубы полоску кожи. 'Чтобы язык не прокусил, - подумал Саня, - что они делать собираются? Трепанацию? Электрошоком пытать? Но я ничего не знаю! Ни тайн, ни секретов - мне даже под пытками нечего им рассказать!'
  Саня не видел, были в палатке люди, кроме него и безумной женщины, или нет. Может, совсем рядом лежит, столь же беспомощная, перепуганная Юлька? Он слышал Юльку там, на песчаном берегу, не почудилось же! Значит, Юлька - в их руках. И долг Сани как мужа, как мужика, в конце концов, - ее выручить... Но пойди, повоюй, когда шевелить можешь только пальцами и глазными яблоками!
  Новое движение: мимо Сани, к женщине, прошел жрец в черной рясе, за ним, на почтительном расстоянии, - полный светловолосый парень в синем лабораторном халате, на вид - совершенно обыденном. На голове у светловолосого был обруч со сверкающим камнем.
  Саня их будто не интересовал.
  Кто-то длинно всхлипнул слева. В этом простом, повседневном звуке было столько тоски, отчаяния и безысходности, что Саня дернулся, пытаясь вырваться, заткнуть уши. Не получилось. Тогда он зажмурился.
  Прошло несколько бесконечно-длинных мгновений. Саня лихорадочно перебирал воспоминания, ведь перед смертью положено 'всю жизнь заново прожить', но почему-то в голову лезли дурные обрывки: как у врачей 'выбивал' труп своего мертворожденного сына, писал заявление на уход с работы, отключал телефон, когда родители звонили из Питера с соболезнованиями... плакала ночами Юля, а утром, злая, весь мир ненавидящая, завязывала волосы в хвост и отправлялась на пробежку: круг за кругом, круг за кругом по парку, несмотря на погоду.
  И еще вспоминались рейды, миссии, осады, треп в тим-спике и чате, проблемы выбора копья получше, доспеха поинтересней. Сокланы. Они ведь - его друзья? Так почему Саня ни разу ни о ком из них не подумал с того момента, как отрубился комп и за окном обнаружилось зеленое небо? Ведь многие в Москве живут.
  Холодное прикосновение к голове. Скребут кожу, вроде, бреют. Прощай, хвост! Не открывать глаз. Держаться за воспоминания. Должно же быть что-то хорошее! Перед смертью хотя бы о добром подумать!
  Юлька. Правый глаз - голубой, левый - ярко-зеленый. Сочные губы - у нее улыбчивый рот, - но в последние месяцы гримаса горя всё портит.
  Да почему же он опять о плохом? Саня впился зубами в кожаный кляп.
  Что-то крепили ему к вискам, присоски, кажется. Зудела поцарапанная бритвой кожа. Саня раньше не знал такого страха: животного, рвущего все существо на части. Жить. Выжить. Пожалуйста. Что угодно забирайте. Кого угодно! Жить!
  Это было - как удар молнией прямо в мозг.
  
  Глава 4. Поймать Горана
Оценка: 4.92*7  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"