Русавин Андрей Сергеевич : другие произведения.

Сказ Про Иванушку-Дурачка. Балянтряса четвертая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Русский молодецкий эпос, потешный опус, дурашный пафос: одним словом – СКАЗ ПРО ИВАНУШКУ-ДУРАЧКА, землячка и добрячка, бодрячка и острячка, и про его могутный природный разум. По сборнику «Народные русские сказки А.Н. Афанасьева», сборнику В.И. Даля «Пословицы русского народа», «Толковому словарю живого великорусского языка» В.И. Даля, да и по собственному разумению тож. Обработка, а где и работка, Андрея Русавина, стало быть, не сочинителя, а сказителя; творец же сего, как и всего истинно ценного, – самобытный, самонравный, самогласный русский народ.
   СКАЗ ПРО ИВАНУШКУ-ДУРАЧКА
  
   Продолжение (начало – ищи по ссылке «Другие произведения»)
  
   Краткое предуведомление
  
   Где «е» зришь, там «е» читай, где «ё» зришь, там «ё» читай. Да смотри, не ошибись!
  
   Балянтряса четвертая
  
   КАК ЛИХОЙ СТАРШОЙ БРАТ
   У ХРЫЧА ДЕДА ОГНЮ КА́ЛЕДИЛ*
  
   Посвящается Н. Мосиной
  
   А в избушке мади́т* древний хрычина – досточтимый старичина: пронзительный взгляд, буркалки косят, башка налысо, нос крючком, борода клочком, худ как треска, в спичку высох. И такой этот хрыч дряхлый, точно ему – бездна веков: всё видел, всё знает, ни черта не помнит! Ващще!
   А гости́ще-мужичище стоит, шапку с вохл* не сымает, хозяинушке не кланяется, руки в боки, глаза в потолоки, грубо бранится:
   – Что это ты, старче-хрычище, хрычина-старичище, как пню́га* торчишь, гостя не чести́шь?
   Поглядали хозяин и го́стьище друг на друга, натуту́рщились*.
   – Здоро́во, дед! Что остробу́чился*, ровно черт на попа?
   А дедуня глядит, адали́* глотком подавился.
   – Здорово, глаго́лю, дедуга! А хорошо бы тебя причесать! Лысого чесать, так и масла не надо!
   А дедусь глядит, будьси́м* словесами поперхнулся.
   – Я глаго́лую, будь здоров, дедуган! Что исхудал? Сам лежал, аль над болью сидел?
   А дедуля взирает, ровно семерых проглотил, осьмой в горле застрял.
   – Ну-се, здравствуй, сусед! – наконец, молвит дед. – Отец твой – чулок, мать – тряпица, а ты что за птица? Ты скажись, молодец, родом-племенем, как зовут тебя, величают, молодцы́га?
   – Каков родился, таков и есть: сверху не закрасишь! Зовут зовуткой, а величают обуткой! Как хочешь зови, толькя водкой пои! Уж такого я роду: на полный стакан глядеть не могу – тотчас выпью!
   – А что, шабёр*, де́ла пытаешь*, аль от де́ла лыта́ешь*? Какою дорогою пришел? Да куды путь держишь?
   – Дела пытаю, а от дела лытаю, – отпове́дует лихой старшой брат. – Шел не дорогой, встретил не путем. А и шел бы мимо, да завернул по дыму. Вишь, к тебе, дзед, стезица изви́вистая привела! Эх, путь-дорога!
   – Дорога, да никто по ней не хаживал, никого за собой не важивал!* На этой дорожке и трава не растет! – бараба́рит* дзедушка. – Ну, шабра́*, как живешь-можешь со брательники?
   – Живем – хлеба не жуем; проглотим – подавимся.
   – Да привыкать ли стать глотать? – полюбознался дзедка.
   – Ей-Бо, не привыкать стать глотать! – взбожился Лука.
   – А здо́рово ль дома у тебя со брательники?
   – У нас дома не здорово: таракан с печки свалился, в сучке́ ногу увязи́л* – царствие ему небесное!
   – Калды так, знать, утрата твоя невосполнима, горе твое, знать, безутешно! Прими же мои соболезнования!
   – Ишь ты, какой калдык! – пробуркота́л* госте́к. – Тьфу ты! Завсялды́* калды, талды́* и булды!
   – Да! Ах, как это верно! Булды талды, колды завсялды! Ну-с, ны́ньма* не обессудь, сябр*! – скырши́л* дед. – Тешь мой обычай, садись в головах!
   Смышлеватый мужико́вина сел.
   – Ну, теперь ищи, сусед!
   – Ась? Чего искать-то? Заду́мы, думы да думки? А́ще* шукать долго, так мне, ди́дко, некогда! Полно лыга́ть*, пора домой смокота́ть*!
   – Ищи, ищи, не пищи! Сыщи то, не знаю что, – ататя́*! – подзабыл, как называется! Вот было на памяти, да выпрыгнуло! А ты ищи, ищи, старайся: кто ищет, тот всегды найдет!
   – Вот пристал: ищи да ищи – на роже прыщи! Что ж ты шипишь, как каленое железо, коли плюнуть?
   Стал набольший братан шарить у дедочки в головочке, да головунечка-то у дедунечки – налысо!
   – Ну, обрел что-нибудь? Да разве так и́скивают? – вопрошает дедусечка сварливо.
   – Фу-ты! Затвердила сорока Якова одно про всякого! Нет, еще не обрел! Ищу! Ма́будь*, там и не́тутка ничо́га?
   – Ищи, ищи – на роже прыщи! Тьфу ты, я хотел сказать: не пищи! Искай то, не знаю что, – а́хти мне! – озабыл, як величается! Вот было на па́мятухах, да выскочило! А ты шарь, шарь лучше: кто шарит, тот всевды́ найдет!
   – Ну, ты дед, ващще! Про одни дро́жди* не говори тро́жди*!
   – Да! Вспа́мятовал! Ващще! Се – мое имя! Ващще-то я – бессмертный да премудрый. Ващще Премудрый – так меня звать-величать! Всё видел, всё знаю, ни шиша не помню! От старости страшной, непомерной – память начисто отшибло! Вот, памятимися*, однажды встретил я на большой дороге Лександра Македонского, а он, немец* этакий, грубить мне осмеливается, тарабарит*, мол, гро́ши, гроши давай, гроши, гроши хоцу! А я ему, тарабару, и алалы́каю*: «А давай-ка с тобой, мил-человек, для почину выпьем по чину, да и закусим как след, Лександрушка!» Ах, а чего было дальше – хоть лоб взрежь, ни шпента* не па́мятую! Вспоминаю единственно, что он, немец эдакий, дерзить мне отваживается, барабо́шит*, мол, гроши, гроши давай, гроши, гроши хоцу! А я ему, барабошке, реку о ту пору: «Ах ты, при́торчень*! Эко чудище: не пиюще, не ядуще, а пе́нязи* беруще! Ващще! Нет, молодец, хошь не хошь, а выпить надо, Саша!» Ах, а чего было в дальнейшем – сшибся с памяти! Па́мятствую одначе, что он, немчик экой, грозить мне дерзает, тараторит, мол, гроши, гроши давай, гроши, гроши хоцу! А я ему, тараторке, речаю в этом случа́е: «Да цыц-ка ты, ня чуць ничога, ни гамани́!* О грошах не барабошь, Сашура!» Ах, а чего было засим – память намозолил, всё перезабыл! Припоминаю всё же, что он, немец экий, мне дерзословить посы́кивается*, тарару́сит*, мол, гроши, гроши давай, гроши, гроши хоцу! Ну, ващще! Тутоньки я оного тарарусу – Шурика Македонского, не говоря худого слова, да за шиворотень, да об землю – шмяк! И душа из него вон! Ну, ту́тоди, ясное дело, Лисимах, Селевк, Птолемей, Антигон Одноглазый и прочие диадохи всполошилися, набежали – и давай меж собою браниться, ни хрена поделить не могут! А что было опосля – затя́милось*. Вот видишь, напрочь памяту́ху отшибну́ло! У меня голова – что решето.
   Стал лихощавый старший брати́ще шарить у дедушки в головке лучше, да так, что головейка дзедова затряслась во все стороны, глаза на лбину закатились.
   – Что, дедка, надулся, как мышь на крупу? – спроха́ет* мужак.
   – В голове-то ищи, да головы́-то не сорви! – отве́тствует дедонька в сердцах. – Ну, поискал то, не знаю что, – ох, ух, аханьки мне! – попризабыл, как прозывается – да и хватит! Говори теперь, чего на́добеть!
   – Я, дед, говорить бы сумел, да не смел.
   – Ой ли? Ин сказывай, чего на́доткабы, либо ступай вон!
   – Мне бы, деда, взаймы бы огню!
   – Да на кой же тебе огню?
   – Щобы свет был в теми́ – колтыха́ть* щоб впотьмах без споты́чки!
   – Слышь, шабёр, во потьмах и гнилушка светит!
   – Светит, да не греет; тильки напрасно у Бога хлеб ест! Ты, дед, не смотри на меня, как волк на теля́! Мне бы огниво!
   – Да на кой же тебе огниво?
   – Костерок разводить, кашку варить!
   – Сыт басурманин, коли каши не ест, а орехи!
   – Что ты, дедка! Не наша еда орехи, наша – каша! Где щи да каша, там и место наше! Ест мужик щи с кашкой долго: положит ложку, распояшется, переведет дух, да и ест снова!
   – Доброе дело! А и спой прежде мне песенку!
   – Я, деда, ващще до песен не охочий! Песнею мошну не набьешь!
   – Ну, тожно́* попляши!
   – Я, деда, не желаю: не тогда плясать, когда гроб тесать! Башмаков жаль – подошвы испляшу!
   – Ну, расскажи мне тажды́* сказку-небылицу! Ан пробаишь быль – скидывай портки!
   – Чем завираться, лучше молча почесаться! Я, деда, вирать не горазд!
   – А-а-а, не горазд! Вирза́ть* не мякину жевать, не подавишься!
   – Да что ты, дед! Добро тому верзти́*, кто за морем бывал!
   – Ври больше – вперед пригодится!
   – Что ты, дед! Проврался, что прокрался: люди долго помнят!
   – Было б кому вракать, а слушать станут!
   – Да что ты, дедка! Вранье, что дранье: того гляди руку занозишь!
   – Врать – не цепом мотать: не тяжело!
   – Что ты, дед! Врасня́* не спора: попутает скоро!
   – А-а-а, коли так, то нет тебе и огня!
   – Не ерести́сь*, дедка, печёнка лопнет!
   А дед за провинность повалил лихого старшого братца на пол, да и гута́рит всу́тыч*:
   – А ну, ползком предо мной и ничком! Да не плачь, козявка, только сок выжму!
   Содрал с лихостливого старшугана портки, выпорол я́годицу дубцо́м*, а портки в неопалимый сундук швырнул! Сей неопалимый сундук по-немецки сей... сей... сей... сейф называется.
   – Ах, ох, не видал, где упал; погляжу – ан лежу! – заклы́кал* лихонек молодчик с оби́ждою.
   – Слышь, шабёр, пищи, не пищи, а ващще трепещи! – сшистал* дедушка.
   – Ох, ах! Облупили, как липку, обобрали, как малинку! – заохал, заахал мужичонок.
   – Не вешай головушки на праву сторонушку! А и впредь за тычком не гонись! Ну, прощевай, мил сусед, а на огонек вдруго́редь* захаживай! – ласково сбаля́кал* старик напоследок и вышвырнул гостенька в окошко.
   Лихостной старший брате́нок брякнулся оземь, встал, отряхнулся, да и зарю́мил*:
   – Пропади, мой злодей, меня не избы́в*, а избывши меня – хоть три века живи!
   – Хорошо кукуешь, да на свою б голову! – бахо́рит* де́динька. – Что мне твои три века – бессмертному-то? Ващще три секундочки! Ну, знай лысых, не оплетай* плешивых! Эй, смертный! Жизнь – сказка, смерть – развязка, гроб – коляска, покойна, не тряска, садись да катись!
   – Тьфу! Ужо я тебе ухи́чу* избу-то, погоди! – остра́щивает дедусю неудовлетворённый посетитель. – Ну, я тебе евроремонт-то устрою, паразит! У-у-у!
   Тут курья ножка, собачья пятка поддала лихоумному набольшему брате́не под зад – лихоумник-то и полетел прямо в ворота забора!
   Ворота отворились и пропустили гостителя. Однако рот своими вострыми зубами успел укусить ропотли́вого посещателя в ягодицу. А ноги человечьи поддали брате́нику коленными чашечками под гузно, лихой умник и покатился туды́кась, откы́да пришел!
   Катится с голым задом и в су́пости* бормочет себе под нос:
   – Экахма! Что за скаред сей дед! Ващще! Огня взаймы не вымозжишь*! Ат* русский человек без огня не живет, а́нда* загорюет; а загорюет, так запьет – от горя не в воду! А от горя душа горит: а и муж пьет – полдома горит, жена пьет – весь дом горит!
  
   Высокоумные примечания
  
  * Ка́леди́ть – клянчить.
  * Мади́ть – сидеть и киснуть.
  * Во́хлы – космы.
  * Пню́га – пень.
  * Натуту́рщиться – насупиться.
  * Остробу́читься – уставиться.
  * Адали́ – словно.
  * Будьси́м – будто.
  * Шабёр – сосед.
  * Де́ла пытать – пробовать работу.
  * Лыта́ть – бегать от работы.
  * Дорога, да никто по ней не хаживал, никого за собой не важивал – на тот свет.
  * Бараба́рить – тараторить.
  * Шабра́ – шабёр.
  * Увязи́ть – дать увязнуть, ущемить.
  * Буркота́ть – бормотать.
  * Завсялды́ – всегда.
  * Талды́ – тогда.
  * Ны́ньма – нынче.
  * Сябр – шабёр.
  * Кырши́ть – говорить шепотом.
  * А́ще – если.
  * Лыга́ть – лгать.
  * Смокота́ть – спешно идти.
  * Ататя́ – ахти.
  * Ма́будь – может быть.
  * Дро́жди – дрожжи.
  * Тро́жди – трижды.
  * Памятимися – мне помнится.
  * Немец – 1) немой, 2) не говорящий по-русски.
  * Тарабарить – говорить, тараторить.
  * Алалы́кать – картавить, мямлить.
  * Шпент – шиш.
  * Барабо́шить – говорить вздор.
  * При́торчень – болван.
  * Пе́нязи – деньги.
  * Да цыц-ка ты, ня чуць ничо́га, ни гамани́! – Молчи, ничего не слыхать!
  * Посы́киваться – намереваться.
  * Тарару́сить – говорить вздор.
  * Затя́милось – позабылось.
  * Спроха́ть – спрашивать.
  * Колтыха́ть – ковылять.
  * Тожно́ – тогда.
  * Тажды́ – тогда.
  * Вирза́ть – врать.
  * Верзти́ – врать.
  * Врасня́ – вранье.
  * Ерести́ться – сердиться.
  * Гута́рить всу́тыч – говорить наперекор.
  * Дубе́ц – прут, розга.
  * Клы́кать – хныкать.
  * Шистать – говорить, болтать.
  * Вдруго́редь – в другой раз.
  * Баля́кать – калякать.
  * Рю́мить – плакать, хныкать по-ребячьи.
  * Избыва́ть – изводить.
  * Бахо́рить – гу́то́рить.
  * Оплетать кого – обманывать.
  * Ухи́тить – привести в порядок.
  * Су́пость – гнев, злоба (однокоренное слово – супостат).
  * Вы́мозжить, выма́зживать – вымогать.
  * Ат – а ведь.
  * А́нда – даже.
   Продолжение следует.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"