Аннотация: Что такое есть красота? Личико смазливой девчонки? Обилие денежных средств? Спокойствие жизни? Или всё же доброе и отзывчивое душевное равновесие? То, что должно нравиться не только тебе, но и окружающим. Кто знает...
Блики костра весело плясали на окружающих деревьях, выхватывая белые берёзовые стволы из темноты ночи. Толстые поленья громко трещали в огне, словно уже предлагали открыть счёт выстрелам в предстоящей охоте. В эти мгновения искры яркими снопами взметались к сверкающим звёздами небесам. Большая часть сидевших у походного стола мужиков разбрелась по машинам для ночёвки. Остались двое самых стойких, оживлённо спорящих на различные темы. Молодой парень Тимоха разгорячённо пытался втолковать пожилому уже Палычу, что знает в этой жизни достаточно много и хорошо разбирается в ней. Палыч же сокрушённо качал головой и время от времени цыкал на собеседника:
- Да что ты знаешь в свои двадцать три? Эх... молодость...
Тимоха при этом, будто не слыша слов старшего, продолжал:
- А я ему говорю, что никакой красоты на свете не существует... Мы же не за красотой бабской гонимся, а это природа в нас говорит. Гормоны, мать их разэдак!
- Не бывает, говоришь?.. Это с какой стороны посмотреть... У каждого своё понятие о красоте. Ладно, наливай ещё, и расскажу тебе, зелёный, одну поучительную историю.
Тимоха остановил тираду, мигом оживившись и потирая руки. Из-под его согнутой ноги выплыла на свет красивая пузатенькая бутылка. Аккуратно придерживая одноразовые пластиковые стаканчики, парень разлил по ним оставшуюся тёмную жидкость на равные порции. Палыч крякнул, потянулся за маринованным огурчиком, выудил его из банки, понюхал, после чего взялся за стакан и, слегка наклонившись к собеседнику, произнёс:
- Ну, за красоту!
С хрустом стаканчики стукнулись друг о друга, напарники выпили, Палыч медленно набрал воздух полной грудью, задержал на время дыхание, а потом вновь обратил внимание к Тимохе:
- Так что, рассказывать, или спать ляжем?
Тот встрепенулся в очередной раз и скороговоркой выпалил:
- Конечно, Виктор Палыч, люблю твои байки слушать! Всё равно сон не идёт. Давай!
- Баб, говоришь, не за красоту выбираем? А как же пословица: "Встречают по одёжке, а провожают по уму"?
- Так ведь это пословица только...
- В том-то и дело, что не только. Сначала мы баб именно по красоте да собственному желанию выбираем, и лишь потом к характеру да норову привыкаем. Но ведь чаще поздно бывает. Нет, паря, не гормоны это. Другое. Дело вкуса... Ладно, не буду отвлекаться. Я расскажу, а ты уж сам выводы делай, существует красота или нет. Скажу только одно - не только визуальной она бывает, но и душевной, вот в чём вопрос.
Смотрел я как-то старый документальный фильм, где авторы удивлялись одному интересному факту. Парадоксально, но так и есть на самом деле. Представляешь, лисы в дикой природе живут всего три-четыре года. В неволе - до двадцати пяти, а как бы и не до тридцати лет! Очень тогда я изумился этому, а потом принялся размышлять. Что может способствовать столь изумительной разнице? И пришёл к выводу: условия существования. Что ожидает их на воле? Постоянные испытания и лишения, некачественный, а порой и весьма опасный корм. О какой длительности жизни в этом случае может идти речь? Тут бы просто выжить...
А в неволе? Тут тебе и добротная еда, и какой-никакой уход, и отсутствие опасностей. Да и мало ли ещё чего... Но! Попробуй оставить открытой клетку, ведь не будет зверь ждать от тебя подачки... Сбежит! В девяноста девяти случаях их ста - сбежит. Ну, или попытается это сделать. А почему? Потому что свобода - основная часть этой самой душевной красоты и есть! И совсем не важно - год, два или двадцать ты тогда проживёшь, но в гармонии с собственными понятиями.
- А-а-а... Вот ты о чём... - Тимоха потянулся было за бутылкой, но, вспомнив, что ёмкость уже пуста, остановил движение руки, помялся немного, потом взял со стола кусок ветчины, перебрался на лежащий неподалёку спальник, устроился на нём поудобнее и, принявшись жевать, внимательно уставился на Палыча, прокомментировав: - Вот так получше будет, ты же у нас мастер долгие рассказы вести...
- Долгие... - проворчал собеседник, - уж как получится. Главное, чтобы ты, зелёный, для себя уяснил одно: никогда ни в чём нельзя быть уверенным. А особенно в понятии красоты.
***
Рыжик приоткрыл один глаз и осторожно осмотрелся. Ничего подозрительного не заметил и успокоился. Он очень сильно устал. В клетке-то много не побегаешь. Так, чуть-чуть только. А тут за два дня почти без передышки отмахал столько, что и не снилось... Содранные подушечки лап кровоточили и болели. Это он через каменную речку перебирался. Чтобы замести следы, по прибрежному мелководью нёсся так, что даже рыбы, привыкшие к стремнине, удивлялись. А ещё он понял вдруг, что еду можно добывать самому. В одном месте случайно натолкнулся на плавающую боком рыбину, схватил её зубами, вытащил на берег и мгновенно съел. Только застрявшая в горле косточка ещё какое-то время мешала глотать и кололась. Но голод тем самым на время утолил и сейчас пытался хоть недолго поспать, восстанавливая силы.
Навострив уши, прислушался к окружающим звукам, - ничего нового. Тогда снова свернулся калачиком под кустом, где прилёг отдохнуть, когда понял, что дальше двигаться уже не в состоянии. Неужели ушёл? Сколько помнил себя со щенячьего возраста, всё время стремился на свободу из замкнутого пространства неволи. А тут как специально подвернулась халатность людей, заменявших сетку на лицевой стороне его "темницы". Не до конца прибили металлическую полосу, а тут и время обеда подошло. Всех обитателей накормили и ушли. Вот он и принялся рваться в замеченную дыру. Сам даже не заметил, как оказался снаружи. Бок, правда, гвоздём повредил, даже клочок шерсти с куском кожи на нём оставил. И вдруг понял, что его больше ничего не держит, стрелой ринувшись к лесу. Собаки разлаялись, поднялась суматоха, кричал кто-то, и топот ног позади...
А всё человек этот, что долго в задумчивости стоял возле клетки. Он Рыжика и подтолкнул к решительным действиям. Что-то во взгляде его было такое - необычное... Другие громко разговаривали и постоянно смеялись, а этот смотрел прямо в глаза, и ощущались от него волны сочувствия и сострадания. Рыжик понял вдруг, что не всё у посетителя в жизни хорошо, да гладко. Что чем-то схожи они между собой, как кровная родня. Ясно видел, что их линии жизни тесно пересекаются друг с дружкой. Словно должно произойти что-то, изменившее в будущем их судьбы, и тогда всё потечёт по-другому.
Вот и сейчас в который раз вспомнил он взгляд стоящего у клетки. Добрый и понимающий. Обречённый на страдания, но по-своему красивый... Вздохнул, прикрыл нос пушистой шерсть хвоста и блаженно заснул.
Шло время. Рыжик вырос и повзрослел. Тоненькие и хрупкие лапы, что казалось - вот-вот сломаются при беге, давно зажили и окрепли. Появилась уверенность и грация в движениях. Природа вокруг буянила красками и ароматными запахами цветения трав. Всё в ней привлекало, всё было интересно и ново. И он носился по округе, с каждым разом приобретая необходимый опыт. Однажды даже чуть не умер, когда отравился незнакомыми, но вкусными ягодами низкорослого кустарника. Проболел тогда целую неделю. Пришлось отложить на время рытьё норы, - сил едва только хватало на поиск добычи. Но молодой организм победил, отошла хвороба, и тогда он поновой принялся за обустройство дома.
Да сколько таких ситуаций за это время было, когда оказывался лисёнок на грани жизни и смерти! Всего и не упомнишь... К примеру, как-то раз появились два барсука, осмелившиеся выгнать хозяина из обители. Но не тут-то было! Рыжик с остервенением дрался за место под солнцем, получил несколько серьёзных ран, но агрессоров одолел...
А потом в жизни взрослого уже лиса наступила счастливая полоса. Встретил он во время ночной охоты красавицу-лисицу. И загорелись огнём глаза! Подступил к горлу комок неизведанных ещё ощущений, стремительно прокатился вдоль тела и растревожил сердце... Начал Рыжик выписывать вокруг избранницы кренделя и пируэты, каких никогда даже выдумать не мог. И, видно, сам оказался не лыком шит - молодой, здоровый, привлекательный, поскольку решилась лисица на ответные чувства. Так и стала ему подругой, да матерью для пятерых шустрых, неуёмных детишек. Пришлось с новыми силами приступить к расширению подземного дома. Поработали на славу - ходов нарыли столько, что иногда в них лисят едва находили. Но это уже позже, когда те глаза открыли и расползаться начали.
А когда собирались, наконец, для ночёвки все вместе, с упоением смотрел Рыжик на привалившее счастье, по-своему радуясь красоте вольной жизни. Долго вылизывал детей, играясь с ними. После чего, ластясь, тесно прижимался к подруге и сладко засыпал.
Незаметно прошло лето, а вслед за ним и жёлто-багряная короткая осень, хорошо маскирующая лисиц пестротой падающей на землю листвы. Всё труднее с каждым разом становилось добывать еду. Земля промёрзла, и мыши, прятавшиеся в норах, теперь чувствовали себя спокойнее. Ко всему, на махровом ковре снега отчётливо виднелись следы, приходилось петлять, чтобы отпечатки пересекались друг с другом. И охотиться лишь в ночное время. Но год выдался урожайным на разнотравье, мышиное племя прямо кишело в округе, отъедаясь на заготовленных летом припасах. Словом, сильной нужды до поры лисья семья не испытывала. Если бы не произошедшая трагедия...
Неожиданно выпал обильный снег. Начавшаяся метель замела все тропы. Но голод - не тётка, деваться некуда, поэтому, оставив на время шустрое потомство, Рыжик с подругой вышли на промысел и долго бродили, петляя между сугробами. Вдруг лисица затявкала от боли и начала вращаться на месте, угодив лапой в старый, забытый кем-то по осени капкан. Сколько ни рвалась она, а освободиться от смертельной хватки так и не смогла. Не зная, чем ей помочь, Рыжик, скуля, сутки наматывал круги. А потом успокоился и, понимая, что никак иначе ситуацию не разрешить, не смотря на беснующуюся подругу, перегрыз зажатую лапу, тем самым вызволив лисицу из стального плена.
Вот и легла с тех пор на лиса двойная ответственность за всё семейство. Приходилось в одиночку добывать еду, осторожно вылизывая оставшийся обрубок лапы, чем успокаивал ставшую инвалидом подругу. За заботами мгновенья летели стремительными шагами. Мелькали короткие дни, сменяясь морозными ночами. Усталость брала своё. Рыжик сильно похудел и осунулся, но надежда всё равно продолжала теплиться в его душе. Он верил, что время умеет лечить, отбрасывая плохое прочь.
Уходящий год клонился к закату, но на горизонте уже маячил следующий, робкими шагами начинающий свой стремительный разбег. А нити судьбы сходились всё теснее, неотвратимо приближая миг неизбежной встречи...
***
Ещё на базе с командой охотников провели беседу. Как обычно, тщательный инструктаж, проверка оружия, боеприпасов и документов. Степан Савельевич, самый старый и опытный стрелок, полушутя предупредил каждого о внимательности, - не прозевать зверя. Мужики, посмеиваясь, кивали головами. Новичков среди собравшихся не было, все понимали, что такое коллективная охота.
Перекурив напоследок у беседки, поздравив друг друга с наступающим Новым годом, расселись по машинам и двинулись в путь. Дорогой сыпались привычные в такой обстановке анекдоты, и время от времени шум автомобильного двигателя перекрывали дружные взрывы хохота. Савельевич старался вовсю...
По жребию место для номера Петровичу выпало удачное. Справа тянулись сплошной стеной темнеющие еловые посадки, слева простёрлось широкое заснеженное поле, уходящее в низину, в которой начиналось небольшое болотце. Причём, как раз именно от него дул слабый ветерок. И если зверь выйдет к этому месту, обязательно двинется навстречу потокам воздуха, несущим с собой запахи. Обычный инстинкт самосохранения. Поэтому и выбрали егеря такой маршрут - вести загон на ветер.
Расчистив для отсидки небольшое гнездо, Петрович, зная, что до начала "мероприятия" ещё около получаса, натаскал снежных пластов от ближайшего сугроба и соорудил из них небольшую стенку. И от ветра прикрывает, и в случае чего - просто неплохая маскировка. Потоптался немного на месте, вороша унтами открывшуюся под ногами палую листву и редкие травяные соломинки. Вспомнив о чутком нюхе зверей, подумал вдруг, что так давно собирался бросить курить, да как-то не решался... А всё нервы, чтобы им пусто было!..
И тут накатило. Нежданно-негаданно. Перед глазами начали мелькать мгновения прошлой жизни. И вроде удачно всё сложилось... Но только для других. Как там говорят? "Не выноси сор из избы". Вот он и не выносил долгие годы. Да только легче от этого не становилось нисколько! Бегал по молодости за Викторией как сайгак. А вокруг вертелось столько ухажёров-конкурентов, что только успевал порой отмахиваться. Пару раз даже серьёзно подрался. А она нос воротила, словно не замечала его страданий, и намеренно, как на подиуме, виляла бёдрами, аж слюни текли, как у сумасшедшего... Но ведь "наглость и упорство - второе счастье", а "смелость - города берёт"! Обошёл он всех. Поняла, наконец, Вика, что надёжнее и лучше его не будет. И нашёл тогда Петрович своё счастье. Только недолгим оно оказалось...
Часто закатываемые скандалы и истерики. Главное оружие женщины - слёзы. Поначалу навстречу шёл в любой прихоти. "Не хочешь, милая, чтобы на охоту поехал? Так ведь всего несколько раз в год. Строго по определённым датам, когда разрешают птицу или зверя бить... А чего тебе, солнышко, хочется? На вечеринку? Как скажешь, лапушка"...
Только потом начал понимать, что никогда эти её "скромные" желания не закончатся. И вдруг заметил, что давненько уже ходит рогатым мужем. Но уже тогда, когда дети выросли и на ноги встали. Дочь давно и сама замужем, двое вертлявых любимых внуков частенько на шее деда ездят. А жена до сих пор в гульбе и праздниках... И к алкоголю пристрастилась настолько, что порой из запоев не выходит по несколько недель. Страшно.
А тут и сын в нехорошую компанию попал, с наркотиками связался. Начал вещи из дома таскать... Петрович боролся, как мог, да безнадёгой дело оказалось. В один прекрасный момент на пороге появился участковый. Понурил голову, потоптался, повздыхал, а потом выдавил сквозь плотно стиснутые зубы, как обухом по голове дал: - "Передоз"... Всем домом хоронить помогали.
Вот именно тогда впервые задумался Петрович о смысле жизни. Глубоко в себя ушёл, переосмыслил все ценности. На месяц уехал к старой матери. Поправил ей дом, сарай отремонтировал, забор обновил во всём дворе, дрова переколол. С председателем сельсовета поговорил "на повышенных" за не привезённый вовремя ветерану Великой Отечественной уголь. Весь посёлок на уши поднял. Когда на улице появлялся - все по щелям прятались. Гроза, да и только. Но навёл порядок надолго.
А потом старого приятеля Бориса навестил - главного егеря охотхозяйства. Походил по звероферме, подивился успехам и прибыльности нового дела. Только вот, в душу запало совсем не интересное занятие Борисовича. Нет. Далеко не это... А глаза. Глаза одомашненных зверей. Голодный взгляд каждого питомца через ячейки металлической сетки, устремлённый наружу - на волю, к свободе! Если, конечно, в нём ещё осталась жажда жизни. Если ещё не потухло желание, и теплится надежда. А ведь были и такие...
И накатило внезапное озарение. Понял вдруг Петрович, где он похожее видел совсем недавно. В зеркале! Только сейчас смотрел на себя со стороны. Постоял ещё немного у длинного ряда клеток, повздыхал. Вежливо отказался от лестного предложения друга - стать соработником, взял корзинку и удалился в лес по грибы.
Долго бродил по просторам и размышлял. А когда вернулся, на дне лукошка сиротливо лежали два груздя да единственный подсохший маслёнок. Мать тогда ещё поразилась: люди домой едва доходят под тяжестью ноши, а у сына ничего нет. И ведь не объяснишь ей, что на душе так пакостно и скверно, аж волком выть хочется. Вымучено улыбался вечером за чаепитием, смакуя любимые мамины лепёшки с липовым мёдом, а на следующий день собрался и поехал домой.
А там всё та же картина: вернувшаяся с какой-то вечеринки пьяная весёлая Вероника, задержавшаяся надолго в пороге и негромко разговаривающая с кем-то басовитым. И самое главное - на этот раз Петровича это даже не зацепило. Понял он, что решил для себя окончательно и бесповоротно: достигнуть давно появившейся цели. Бросить курить, развестись и переехать на дачу. Нянчиться "до потери пульса" с любимыми внуками, ублажая их подарками. Даже подойти, наконец, к застенчивой соседке по участку - давней вдове, отдающей все силы на благоустройство садового хозяйства... А ещё - сесть за компьютер и написать о том, о чём подумывал уже давно. О жизни и красоте...
Только вот всё никак не мог сделать тот последний - решительный шаг. Всё что-то оттягивал, отбрасывая навязчивые мысли прочь.
Слегка сломав эмоциональные барьеры внутри себя, согласился на предложение друзей, вырвавшись под самый Новый год на долгожданную охоту, чтобы вспомнить былое и пробудить первобытный инстинкт добытчика. Приехал, посмотрел, прочувствовал всем существом единение с природой. И понял, что всегда был с ней, но не до конца осознавал Её красоты... А сейчас накатило вновь. Вероятно, повлияли свежий воздух, звенящая тишина, нарушаемая лишь птичьим пением и шумом ветра в кронах деревьев. Что-то скребануло по сердцу, а в душе прорвало маленькую, но крепкую плотинку. И полился по организму поток энергии, с каждым разом набирая мощь. Петрович осмотрелся кругом: "Красота"... И ничего вроде не изменилось, но вдруг стало так хорошо... Хорошо и очень легко.
Стремительное движение справа вывело его из задумчивости. На границе белого снега и тёмного фона хвойных посадок, по самой кромке бежала лиса. Рыжеватое гибкое тело зверя легко скользило по насту. Петрович замер, руки автоматически сняли ружьё с предохранителя и подняли его на уровень груди. Правый глаз прищурился, целясь по верхней перекладине ствола, совмещая мушку с двигающимся меховым силуэтом и развевающимся позади пушистым хвостом...
Как вдруг лиса замерла на месте, присела и пристально посмотрела прямо на человека. Глаза охотника и добычи встретились, а в голове Петровича молнией сверкнула неожиданная мысль: "Зеркало! Я опять смотрюсь в зеркало"! Пронзительный взгляд зверя ни на грамм не пробудил старого чувства охотничьего азарта. Наоборот, Петрович вспомнил Бориса и его звероферму. И глаза лисы, перед клеткой с которой он простоял дольше всего. И понял он, нет, даже точно уверился, что сейчас на него смотрят именно ТЕ глаза!
Ружьё в напряжённых руках охотника медленно опустилось. Перехватив его за цевьё, Петрович облокотился о снежную стенку и вспомнил: в детстве они ребятнёй строили таким образом целые крепости, весело их потом руша. Всё равно ведь не вечные - по весне непременно растают, слившись с бурными потоками ручьёв, убегающих куда-то вдаль. Наверное к морю... А жизнь снова проснётся, забуянит красками и выплеснет на каждого живущего обилие света, тепла и эмоций. Вернёт природе былую красоту. Обязательно вернёт! И наступающий на пятки старому новый год обещает быть приятным во всех отношениях. Его дыхание вдруг в канун праздника ясно коснулось сознания человека.
Лиса сидела, не шелохнувшись, словно ждала от него принятия единственно правильного в этой жизни решения. И он тоже ждал, заворожено глядя ей в глаза, а энергетический поток в душе всё сильнее напоминал талые воды. Ширился, постепенно наполнял собой разум и вдруг внезапно выплеснулся наружу. Да и пора уже настала, потому как за посадками всё громче слышались звуки приближающегося гона. Стуки и выкрики: "Хоп! Хоп! Хоп"!
Очнувшись, Петрович улыбнулся зверю и воскликнул:
- Ну, что сидишь, красавец? Беги, давай! Там у тебя, поди, семья... Живи долго и счастливо!
Лиса, как будто только и ждущая команды, сорвалась с места и, стремительно петляя между сугробами, понеслась к болотистой низине, в которой темнели сигарообразными головками заросли камыша. Смеясь, Петрович смотрел вслед и завидовал удаляющемуся зверю, уже сделавшему свой выбор в жизни. Ну, значит, ему тоже пора... В новый год с новыми делами.
Набрав побольше воздуха в грудь, смеющийся охотник громко крикнул:
- Эй, глазастый! Живи и всегда помни о красоте! И она обязательно спасёт мир!
Вздохнув, он присел в разрыхлённый снег, блаженно потянулся, достал сигарету, потом, ухмыльнувшись, смял её, а следом и всю пачку. Подержал какое-то время в кулаке, выбирая место, куда бы зашвырнуть ставшую вдруг ненужной вещь. Но убрал в карман полушубка, решив довезти до дома и выбросить там - в мусорный контейнер, находящийся возле подъезда. Разрядил ружьё, разобрал его, сложив в чехол. Забывшись, вновь потянулся за сигаретами, глупо хлопая себя ладонью по груди, а потом рассмеялся, достал горсть семечек и принялся их увлечённо щелкать.
Зима время от времени лютовала, бросая на землю снежные заносы, но с каждым днём неизменно теряла свои силы, потому как дыхание приближающейся весны было уже не за горами. Всё опять вернётся на круги своя. И вновь на взгорках появятся небольшие прогалинки, обнажат жаждущую тепла землю, готовую со свежими силами подарить растениям новую жизнь. Природа проснётся после долгого зимнего ожидания. Твёрдая корка наста, подтаяв, будет с шуршанием оседать всё ниже, питая почву живительной влагой. А пока в подтверждение этому среди голых ещё ветвей деревьев весело щебечут многочисленные пичужки, и красиво серебрится чуть синеющий иней. В новом году опять будет тепло, будет весна, будет жизнь. Да не иссякнет надежда.
Подошедшие мужики с укором смотрели на, казалось бы, проколовшегося собрата, только что упустившего зверя. А Петрович, примирительно подмигнув, произнёс:
- Красота-то, какая, братцы... Красота!
***
Замолчавший Палыч, крутя в руке сигарету, некоторое время молча смотрел на потухающий огонь и мерцающие угли. Потом встрепенулся и произнёс:
- Вот ты, зелёный, как после этого сможешь на рассвете в уток стрелять? Они же в своём стремительном полёте так по-своему прекрасны...
Не дождавшись ответа, обратил взгляд к собеседнику. Тимоха сладко спал, время от времени подёргивая коленями, и чему-то улыбался.
- Тю-ю-ю... Вот и поговорили... Какая там красота? У молодёжи нынче своя красота и своя правда.
Палыч смял так и не прикуренную сигарету, с досадой бросил её в золу, наблюдая, как она поначалу почернела, ненадолго вспыхнула синим пламенем, а затем распалась, смешавшись с пеплом. Вздохнув, охотник отошёл в темноту, приглядываясь к едва посветлевшему на востоке небу. Потом прислушался, - за камышами изредка перекрякивались утки, шелестя по воде клювами. Жизнь продолжалась, не смотря ни на что.
Вернувшись к столу, Палыч подкинул в костёр поленья. Громко треща, берёзовая кора сразу занялась ярким пламенем, вновь озарив округу.
- Рассветёт - я домой поеду, старухе моей надо банки помочь закатать. Зимой тоже кушать вкусно хочется... Мне ж главное - с мужиками посидеть, да разговоры водить... Я своё отохотился! Не хочу больше красоту портить. Ну а вы, молодёжь, придёт время, - тоже поймёте, что такое настоящая жизненная красота. А пока спите и смотрите красивые сны...
ноябрь 2011 года - август 2012 года, г. Чебаркуль, Челябинская область.