В Ани-Борр его запомнили надолго. О нем шептались, судачили, рассуждали и сплетничали. Вспоминали, рядили. Сочиняли байки, историйки. Гадали, что могло бы быть, если бы... И что могло бы быть, если бы не... Толком же никто ничего не знал. Доподлинно известно было одно - звали его Март. Март Бостер.
****
- Март Бостер? - переспросил капитан тефрийской заставы.
- С сопровождающим, - подчеркнул Пул.
- Со слугой, - сказал Март.
- Так-так, - капитан свернул бумагу в трубку и постучал ею по ладони. - К графине, полагаю?
Пул закивал, хотя вопрос был адресован не ему.
- К госпоже Эмме, да.
- Она моя тетка.
Капитан придирчиво осмотрел прибывших - уже в третий раз - и вздохнул. Пул был подвижным крепышом, нахальным и пробивным - обычным слугой юного вельможи. Март обычным не казался. Маленький ростом и худой, почти невесомый. Его бледные щеки рассекали шрамы, руки и шея пестрели язвочками. Тени под глазами были темными, безнадежно-глубокими.
- Мы можем ехать? - спросил Март, глядя в сторону.
- Да. Только... - капитан замялся. Документы путников были оформлены честь по чести, нужные разрешения - выправлены, печати - на местах. - Честно говоря, за время моей службы, вы первые, кто хочет попасть в Ани-Борр, а не бежать оттуда в Тефрию.
Март пожал плечами. Его лицо выражало брезгливость и нетерпение.
- Так можно ехать?
- Понимаете, в графстве небезопасно. Я просто хотел убедиться в том, что вы знаете...
- Мы знаем, - отрезал Март.
- Наслышаны о тамошней беде, а как же, - добавил Пул.
Капитан вздохнул. Неохотно отдал Бостеру бумаги и предпринял последнюю попытку завязать разговор:
- Это так благородно - спешить на подмогу тетушке!
Губы Марта растянулись в кислой усмешке.
- Я бы рад развеять вашу скуку, но придорожная болтовня не входит в число моих увлечений. Полагаю, мы свободны?
Капитан деревянно поклонился.
- Счастливого пути.
Пул помог господину забраться на лошадь, вскочил в седло сам. По знаку командира солдаты подняли шлагбаум, пропуская всадников на дорогу, ведущую в Ани-Борр.
- Вот поганый щенок, - сплюнул капитан, провожая Марта взглядом.
Они отъехали от заставы на милю, когда воздух резко похолодал. Ветра не было, но показавшиеся невдалеке крепостные стены дышали стужей. От города словно тянулись ледяные щупальца, охватившие горы, леса, дорогу.
- Вот оно началось, - сказал Пул, ерзая в седле.
Март промолчал.
- И небо какое, посмотрите, господин! Что в аду!
- Небо как небо.
- Черное почти! А тучи? Никогда таких туч не видел!
- Пожалуй, немного пасмурно, - признал Март. - Но ты же не думаешь, что я поверну назад из-за каких-то облачков?
- Нет, господин мой! Я только хотел сказать, что если тот человек оказался прав на счет холодрыги, то он может оказаться прав и на счет остального.
- Или наоборот - прочие ужасы окажутся фантазией, - Март остановил лошадь, чтобы надеть теплый плащ и перчатки. - Ани-Борр так незначителен и далек от столицы, что про него можно выдумывать какие угодно бредни.
Пул неуверенно кивнул.
- Да, но...
- Но?
- Но мне кажется, что..., - Пул вдруг оборвал себя на полуслове. - Господин Бостер! Сыпь!
Он придержал коня, соскочил на землю и схватил под уздцы хозяйского каурого.
- Опять?! - пальцы Марта метнулись к лицу, пробежали по лбу, носу, подбородку, нащупывая горящие бугорки нарывов. - Проклятье, проклятье...
Кожа отозвалась нестерпимым зудом, в ушах зашумело, и Март со стоном повалился вперед, вцепился в лошадиную гриву. Его трясло, виски горели болью, руки и ноги сделались чужими, тряпичными. Он что-то шептал, что-то кричал, он плакал, раздирал ногтями ладони, желая вырваться, выбраться из этого умирающего тела.
Когда приступ прошел, Март обнаружил себя лежащим на сухой траве. За щекой горчило лекарство. Он закрыл глаза, прислушиваясь к тому, как утихает боль, выравнивается дыхание, успокаивается зашедшееся сердце. В такие минуты он особенно жгуче хотел жить, просто жить, не опасаясь, что новый приступ окажется слишком сильным. Роковым.
Март боялся смерти. Боялся, как боятся чего-то близкого, прячущегося за тонкой ширмой. Просыпаясь, он думал о том, что это утро может статься последним, и готов был пожертвовать всем - отцом, сестрами, младшим братишкой - лишь бы не умереть, лишь бы прожить еще день, неделю...
...Голос Пула донесся до него как с вершины холма:
- Вы вспотели, господин. Надо поскорее добраться до города, отогреться.
- Да, - шепотом отозвался Март. - Сейчас...
- Мне кажется, не стоить здесь оставаться, - напряженно сказал Пул. - Я видел какие-то тени..., - он сглотнул. - Странные тени, господин.
От его интонаций по спине Марта побежали мурашки.
- Хорошо. Едем, - он открыл глаза и посмотрел на сковывавшие горизонт тучи. Медленно поднялся, потянулся, разгоняя кровь.
Уже сидя верхом, Март снова взглянул на черно-лиловое небо.
"Точно - как в аду", - подумал он и тронул повод.
Городские ворота не охранялись. На окованных железом створках катались мальчишки, отталкиваясь ногами от земли. Рядом стояла высокая черноволосая девочка и серьезно наблюдала за их игрой.
- Эй, - позвал Пул. - Малышка!
Девочка повернулась к нему.
- Есть здесь кто из взрослых?
- А вы откуда? - ее лицо вспыхнуло удивлением.
- Это лорд Бостер, - он кивнул на скрючившегося в седле Марта. - Мы приехали к графине Эмме. Не знаешь, где ее можно найти?
- В замке сейчас никто не живет. Понимаете, из-за этого... Из-за проклятья. Госпожа переселилась в гостевой дом.
Март поднял голову, прислушиваясь. Он заметил, что мальчишки перестали раскачиваться и подошли ближе.
- В какой? - спросил Пул.
- В "Желудь и подкову", это здесь, недалеко.
- Покажешь?
Девочка кивнула и нерешительно спросила:
- А у вас нет какой-нибудь еды? Пожалуйста...
По улицам Ани-Борр они ехали шагом, сопровождаемые оравой детей. Игнорируя неодобрительный взгляд Марта, Пул отдал ребятне львиную долю дорожных припасов, и провожать щедрых пришельцев вызвалась вся компания.
- А вот этот дом снесло в первый же день, - рассказывала черноволосая девочка. - Там кузнец Кир жил с семьей.
Руины здания почти перекрывали переулок. По брусчатке бежали трещины, сочившиеся стылым дымом.
- Ну и дрянной запашец, - пробурчал Пул.
- По всему городу такой. А как на площади воняет!
Их болтовня раздражала Марта. Ему не нравились дети - даже чумазые и голодные они имели куда больше него, и он предпочитал смотреть по сторонам, поверх их голов - на серебрящиеся инеем стены, на поросшие странным мхом заборы. Уцелевшие башни были заляпаны чем-то склизким, мостовую пятнала кровь.
"Этот город похож на меня, - подумал Март. - Шевелящийся, покрытый язвами труп".
Улица уперлась в вымороженный скверик, в глубине которого стоял трехэтажный дом.
- Пришли, - сказала девочка.
Хозяйку "Желудя и подковы" звали Сарма, и она обрадовалась гостям, как давно не виденным сыновьям. Прежде чем приступить к расспросам, устроила их возле камина, принесла чай, вишневую наливку и скромный ужин - тушеную в травах фасоль.
- Кушайте, гостюшки, - приговаривала хозяйка, хлопоча вокруг них. - Не мяско, не рыбка, но хоть горяченькое. Кушайте, грейте животы.
- Круто вам тут приходится, я посмотрю, - сказал Пул.
- Ой, не говори, добрый мой, ой не говори!
- Графини сейчас нет? - спросил Март.
- Точно так, господин. Возле провала она.
- Возле провала?
Сарма подлила гостям чаю.
- Провал, дыра, скважина - так мы нашу напасть-то называем. Вы, небось, и не знаете толком, что тут произошло?
Пул покачал головой.
- Расскажу тогда, пока кушаете. Давно ни с кем поболтать спокойно не доводилось.
Подобрав юбки, она уселась на табуретку, налила себе рюмочку наливки.
- Ани-Борр с Тефрией завсегда были врагами. Испокон веков. У нас, видите ли, земли - самые благодатные - виноградники, пастбища. Сады такие, что загляденье. А тефрийцам меньше повезло - и почвы у них скуднее, и скалы везде натыканы, ручьев почитай, что и нет. Зато зависти к чужому благополучию - хоть отбавляй.
- Это уж как водится, - согласился Пул.
Март зевнул. После дороги его клонило в сон.
- Потому и шастали к нам тефрийцы каждую осень - урожай отбить, коров увести. Летом наведывались - поля пожечь. Бывало, что и мы им в ответ всыпали - не без того. Но они обыкновенно первые начинали.
Март хмыкнул. Он полагал, что противная сторона имеет на этот счет свое мнение и свое толкование ситуации.
- Понятно, что соседушек загребущих у нас не любили. За что их любить-то? И выговор их противный за милю различали, потому как появился у нас тот старик нищий, в нем сразу тефрийца признали. Мальчишки в него гнилью кидались, горожане со дворов гнали, милостыни ни монетки не дали. Да что там говорить - и краюшки хлеба никто не бросил. Разве ж знали, что..., - она вздохнула и снова наполнила рюмки - себе и гостям. - Промыкался старик два дня, все на жалость надеялся, да и помер. Замерз - осенью ночи у нас холодные, примораживает даже - даром, что днем солнышко жарит. Да не на помойке какой, а на самой Ратушной площади преставился. И перед самой смертью закричал он так страшно и проклял нас проклятьем черным.
- Ну?
Сарма прихлебнула настойки.
- Слов-то его никто и не расслышал как следует. Что-то о страхе, о хладе, о голоде. Мол, только тот, искупит наш грех, кто яд ста смертей изопьет сполна. Чудно он выражался...
- А потом?
- А потом все было, как старик наколдовал. Площадь лопнула, что старая наволочка, и поползли из-под земли гады страшенные. Холоду нанесло - да такого дрянного, неснежного, - Сарма помолчала. - Как вспомню те дни первые - аж колотить начинает. Сады, огороды повымерзли, твари лютуют... Народ в бега ударился - да не тут-то было, тефрийцы быстро просекли, в чем дело, кордонов понаставили, дороги перегородили - к себе не пускают. Ждут, пока все передохнем, чтобы наше добро прихватить. С соседями объединились, толику добычи, небось, обещали. Мы уж пробовали прорваться - без толку...
Март снова зевнул и с удовольствием вспомнил свой дом в столице - теплый, надежный, крепкий. Далекий от ужасов затерянного в горах графства Ани-Борр.
"Как вернусь, поеду на охоту! Наконец! Верхом, с гончими, все как положено! Боже, только бы она согласилась помочь, только бы согласилась!"
- ...Если бы не госпожа Эмма, мы бы все погибли. Она собрала всех, объединила. Запасы пищи сделала общими. И свое войско провал охранять отрядила, и ополчение создала - в подмогу. Сама бьется на равных, воодушевляет, силы придает. Но главное, - Сарма понизила голос, - вы ведь знаете, что реликвия Бостеров у нее? Тот самый жезл?
При этих словах Март поднял голову и впервые посмотрел на Сарму с интересом.
- Так это правда? - спросил Пул.
Не успела хозяйка ответить, как входная дверь шумно распахнулась.
****
- Ничего. Ничего, - говорила графиня, обращаясь скорее сама к себе. - Кажется, на убыль идет. Не могут же они бесконечно лезть?
Она была высокой, седеющей женщиной с яркими, черными, как смола, глазами. Ее движения были резкими, голос - уверенным. В правой руке она держала жезл - серебряный, покрытый кружевом узоров. За переплетением линий угадывалось озеро и сотня рек, бегущих к нему со склонов чеканных гор.
"Если бы только эта вещь принадлежала мне...", - подумал Март.
Положив реликвию Бостеров на стол, Эмма сняла перчатки и рухнула в кресло.
- Ладно. Так вы считаете, что я могу помочь?
Март подался вперед.
- У меня моровая огневка. С рождения. Я жив до сих пор только потому, что отец богат и может купить мне любые лекарства. Но, думаю, вы догадываетесь, что это за жизнь, - он вытянул вперед тонкие, дрожащие руки, покрытые пятнышками старых нарывов. - Сколько себя помню, я искал способ вылечиться. Приглашал лекарей и знахарей, изучал научные труды, говорил с колдунами... И ничего. Все твердили - моровая огнёвка неизлечима. Но я не верил. Я знал, что не могу так просто умереть, не испробовав нормальной, здоровой жизни! Это было бы слишком несправедливо!
Эмма кивнула, с сочувствием глядя на него.
- И в один прекрасный день я нашел - хоть и совсем не там, где искал. Старинная летопись Бостеров упоминала о том, что семейство владеет волшебным жезлом, способным на многие чудеса - трансмутацию, телепортацию, создание иллюзий. Но главное - он может исцелить любую хворь, докучающую хозяевам, - запавшие глаза Марта сияли надеждой. - Поскольку ни у нас, ни у нашей столичной родни реликвии не было - хотя многие о ней слышали - я принялся искать других Бостеров. Перерыл горы хроник, книг, летописей - и узнал о графине Эмме Бостер. О вас. Навел справки, и убедился, что и жезл находится в Ани-Борр.
Март на минуту замолчал, вглядываясь в усталое лицо Эммы.
- Вы мне поможете?
Графиня вздохнула, провела рукой по лбу.
- Похоже, тот, кто составлял летопись, не слишком много знал о нашей реликвии - она не творит чудеса
Марту показалось, что стены комнаты придвинулись ближе, грозя раздавить его, как блоху.
- Чудеса творит его хозяин - это может быть только Бостер. Жезл лишь помогает собрать, сконцентрировать необходимую для волшебства силу.
- Кто же ее дает?!
- Люди, верящие нашей семье. Вассалы.
- Но...
- Как реки, питающие озеро, - она провела пальцами по рисунку на жезле. - Только жезл - игрушка обоюдоострая. Надо быть твердым, бесконечно уверенным в своей правоте, чтобы использовать его, иначе... Иначе вода потечет в обратную сторону.
Март нахмурился. Поднялся.
- Так вы отказываетесь? Боитесь, что вашей уверенности на меня не хватит?
Графиня Бостер улыбнулась - грустно и чуть осуждающе.
- Я просто хотела объяснить, что не мои силы вернут вам здоровье, и не силы жезла, а силы жителей Ани-Борр. До сих пор я только разрушала и убивала, и не знаю, выйдет у нас что-то или нет. Но я помогу вам. Я согласна попробовать.
Март стоял у окна и смотрел на возившихся в скверике солдат, на суетившегося рядом с ними Пула. Они собрались вокруг расстеленной на земле холстины, на которой лежало что-то бесформенное, жутковатое.
- Какая мерзость, - пробормотал Март.
- Это десятник Валт отловил, - отозвалась Эмма. - Ребята ее изучают, ищут слабые места.
Один из солдат - очевидно, Валт - потыкал тварь мечом, засмеялся, и резким движением оторвал ей рог. Полилась комковатая жижа.
Март вздрогнул и отвернулся от окна. Встретился взглядом с графиней.
- Готов? - спросила она.
- Да, но... Разве мы не должны быть рядом с вашими людьми?
- Мы достаточно близко.
Она встала напротив Марта, взяла жезл в правую руку и медленно повела им вверх, потом вправо, вниз. Описала круг. Еще один - поменьше. И еще один. В комнате стало теплее, по стенам забегали блики.
- Держись, - прошептала Эмма.
Жезл закружился, взлетел, и пятна света слились в блистающий, режущий глаза калейдоскоп. Тепло превратилось в жар, в горячий ветер, в белое пламя. Огненные руки обняли Марта, изгоняя, выжигая болезнь. Уже теряя сознание, он услышал хор голосов, утешающих, подбадривающих его, ощутил касание сотен ладоней, почувствовал, как его омывает вода сотен рек...
Март открыл глаза и увидел лицо Эммы - пепельное от усталости, но счастливое, улыбающееся.
- Удалось? - шепотом спросил он.
Графиня кивнула и подала ему зеркало.
- Посмотри.
Март приподнялся, обнаружив, что лежит на полу, и взглянул на свое отражение.
- Боже...
Его руки, лицо, шея были абсолютно чистыми, без следа язв и нарывов. Кожа выглядела гладкой, как у ребенка.
- Странное чувство, - медленно сказал Март. Помотал головой, встал, повел плечами. - Ничего не болит.
Он прошелся по комнате, подпрыгнул, размахивая руками. Движения были непривычно сильными, быстрыми, дрожь пропала совсем.
- Госпожа графиня! Эмма! - он засмеялся, не находя слов. - Тетушка! Спасибо! Спасибо вам!
Март подхватил ее и закружил в танце. Его распирало от желания размяться, побегать, сделать что-то трудное, о чем раньше он мог только мечтать. Раздавшийся снизу сигнал тревоги показался ему музыкой небес.
- Опять лезут, - подобралась Эмма. - Надо бежать, ополчение подкрепления требует.
- Я с вами!
- Но...
- Да, стрелок из меня никудышный, но мечом худо-бедно владею. Все-таки, я лорд Бостер.
- Вам нужно еще придти в себя. Отдохнуть.
- Пожалуйста! Я и так слишком долго отдыхал! Я хочу что-то совершить, принести пользу!
- Ладно, - согласилась графиня. - Только осторожнее, умоляю.
Они вместе сбежали по лестнице вниз, к строившимся солдатам.
Центр Ани-Борр был страшен. Здания уродовали трещины, на мостовой темнели выбоины, гнулись на ветру замерзшие деревья. Кое-где в окнах мелькал свет, но большинство домов пустовало - горожане переселились на менее опасные окраины.
Март бежал в арьергарде отряда, придерживая рукой непривычный меч. Сердце колотилось - не испуганно, а радостно, предвкушающе.
Тревожное пение рога все не стихало.
- Что ж там такое? - пробормотал трусивший рядом Пул. - Трубят и трубят.
Ратушная площадь открылась за массивным, облицованным мрамором, зданием банка. Сначала Март увидел только дым. Белесые вонючие клубы поднимались из провала в брусчатке, стелились по земле, лизали стены домов.
Разрывая муть, к отряду бросились уродливые, похожие на гиен, твари. Они странно припадали к земле, словно принюхиваясь. Круглые глаза горели красным.
- Обнажить мечи!
Отряд ощетинился и встретил уродцев сталью.
- Руби, руби!
- Гады, вот гады-то!
- Новые...
- ..Навались!
- Вперед, к нашим!
По мостовой скребли когти, раздавалось рычание, визг, шипение. Твари рвались вперед, не заботясь о своей жизни, даже раненые, издыхающие, они тянулись, ползли вперед, желая рвать, кусать.
Март отбивался, рубил мечом чешуйчатые лапы, отскакивал, уклонялся от клыков, от бритвенных когтей, от рогов. Иногда бросал взгляд на графиню Эмму - она сражалась впереди, сжигая чудищ синеватым колдовским пламенем, испепеляя молниями. Жезл в ее руке сиял нестерпимым, зеркальным серебром.
Площадь вздрогнула, затряслась, и из провала полезли новые уродцы, с воем окружили людей. На Марта кинулись с двух сторон, и он бросился бежать, прижался спиной к стене дома. Что-то метнулось ему под ноги, острые когти рванули по сапогу, шею опалило вонючее дыхание. Март ударил, рассекая пополам ощерившуюся морду, развернулся, рубанул по груди изготовившейся к прыжку твари. Он уже не видел ничего вокруг, только слышал - дробный топот, ор, скрежет, отвратительный хруст...
...Март простоял в полной тишине несколько минут, прежде чем понял, что все закончилось. Он слепо шагнул вперед, тряхнул головой, и услышал голоса, стоны, всхлипыванья. Дым улегся, притаился у самой земли, черно-лиловое небо потемнело еще больше.
- Госпожа Эмма... Тетя...
Она стояла у самого провала - неподвижно, прямо, расправив плечи. Жезл в ее правой руке уже не сиял, а тускло поблескивал.
- Эмма!
Ее губы приоткрылись. Она посмотрела на него - остро, требовательно. Моляще. Согнулась, прижимая ладони к животу, и беззвучно упала на залитую кровью мостовую.
В палате пахло ледянкой - усыпляющей, притупляющей боль травой. Март хорошо знал этот запах - щекочущий, холодный, чуть сладковатый.
- Графиня... Она...
- Госпожа Эмма умерла, - ответил лекарь, тяжело опускаясь на кровать. - Вы принесли ее уже мертвой.
Толпившиеся в комнате горожане разом вздохнули. Кто-то заплакал, запричитал, кто-то начал читать молитву.
- Это конец, - прошептал веснушчатый, добродушного вида толстяк.
- Бедная графиня.
- Мир ее праху, свобода душе, - отозвался Валт, снимая шлем.
- Что же будет с нами?
- Мы погибли!
- Нас сметут...
- Без магии жезла...
- Ой, мамочки!
Многие горожанки зарыдали в голос.
- Лучше бежать, спрятаться.
- Попытаться прорваться в Тефрию.
- Убьют!
- Лучше так, чем...
- Погодите! - вперед выступила румяная пышнотелая женщина. Сарма. - Кое-кто может нам помочь.
- Кто?!
Сарма протянула руку вперед.
- Он. Март Бостер. Дальний родственник графини. Приехал к ней сегодня.
Все головы повернулись в одну сторону.
- Он из семьи. Жезл будет его слушаться.
Марта обступили, кто-то взял его за плечи и повернул к кровати, на которой лежала Эмма.
- Это теперь твое, - сказал лекарь, вынимая жезл из рук умершей.
- Но я не могу, понимаете, я не собирался здесь оставаться!
- Понимаем - чего ж тут непонятного.
Кольцо людей вокруг Марта сжалось.
- Отойдите! - закричал он.
Никто не пошевелился.
- Пул!
- Хозяин!
- Держите его!
- Да как... Вы не знаете, кто... - Март говорил все громче, его голос срывался и дрожал.
- Мы знаем, что ты - Бостер. И этого нам довольно, - прошипел лекарь.
Март застыл. Он смотрел на окружавших его людей, на их осунувшиеся лица и понимал, что его не отпустят. Эти скоты оставят его здесь, замордуют, закуют, сделают цепным псом. Отдалившаяся было смерть, снова оказалась рядом, только облик ее стал еще более отвратительным.
"Так не должно быть. Не сейчас! Это неправильно. Неправильно!"
Он сполз на пол, обхватил голову руками. Обрывки разговора долетали до него как сквозь одеяло:
- ...или связать его?
- Не надо пока.
- Приставить пяток ребят, чтоб не сбежал.
- Но как его заставить? Он же может просто ничего не делать...
Кто-то рывком поставил Марта на ноги, встряхнул.
- Посмотри на меня, - голос лекаря.
Март поднял глаза.
- Мы в одной связке. Погибнем мы - погибнешь и ты. Поможешь нам - и у всех появится шанс уцелеть, - лекарь придвинулся совсем близко. - Я мог бы дать тебе дозу яда, парни из ополчения могут сломать тебе ногу или руку, но уверен, что такие меры убеждения не понадобятся. Ты же не дурак.
От него пахло ледянкой, и это сводило Марта с ума, вызывало тошноту.
- Тебе просто не повезло. Ведь здесь нет других Бостеров.