Андросенко Александр Дмитриевич. Одинокая Лилия

"Одинокая Лилия"

Кто сказал, что страсть опасна, доброта смешна,
Что в наш век отвага не нужна?
Как и встарь от ветра часто рушится стена.
Крепче будь и буря не страшна

Кто сказал один не воин, не величина,
Кто сказал другие времена?
Мир жесток и неспокоен, за волной волна
Не робей и не собьет она

Встань, страх преодолей,
Встань, в полный рост,
Встань, на земле своей
И достань рукой до звезд

Кто сказал живи покорно не ищи руна,
Не летай и не ныряй до дна?
Сталь легка, судьба проворна; грош тому цена
Кто устал и дремлет у окна

Кто сказал борьба напрасна, зло сильней добра?
Кто сказал спасайся, вот нора?
Путь тяжел, но цель прекрасна, как огонь костра
Человек, настал твой час, пора

группа "Ария"

слова - А. Елин

570 год Третьей Эры

Ориковская Пустошь - не самое красивое место в Землях Белых Ягуаров, не самое спокойное и не самое населенное. Последнее - во многом следствие первых двух явлений. Было время - здесь жили только кочевники, гоняющие свои стада по холмистой лесостепи. Но в конце Второй Эры - начале Третьей, из расположенного на юге, Рона хлынул поток беженцев и переселенцев, которые принялись распахивать поля вдоль немного численных ручейков и речек. Кочевники принялись жечь посевы и новые деревни, ронийцы - строить частоколы и копать рвы вокруг поселений. Больше двух сотен лет потребовалось, на то, чтобы новые соседи привыкли друг к другу и наладили торговлю, но тут новая напасть - на восточном побережье выросла и окрепла рабовладельческая Истра. Подмяв под себя больше сотни километров побережья, закованные в сталь всадники начали совершать набеги все глубже и глубже в Пустошь, вырезая и угоняя в рабство все больше и больше ронийцев. Те все равно пахали и торговали, Истра грабила их, а кочевники - Истру. Скоро рабов с Пустоши стало не хватать, и Истра начала строить флот и искать жертвы по всему побережью. Так продолжалось больше сотни лет, пока на свою беду, истрийцы не привезли с далекого юга румийцев. Боги сыграли злую шутку - проплыв больше пяти тысяч миль, их флот разметала буря практически на пороге дома, а рабы перебили выживших во время разгула стихии хозяев и принялись строить свое государство в трех сотнях километрах от Истры. Ослабленная потерями Истра с новой силой обрушилась на вздохнувших было спокойно потомков ронийцев. Примерно в это же время, в Великом Болоте воскрийский род Мотог подобрал тонущего в реке маленького мальчика Идогро, не зная ничего о его происхождении. А через десять лет выросший и окрепший белый наронт захватил власть вначале в своем роду, потом в родовой ветке, а еще через три года объединил под своей властью весь народ воскров. Семнадцать родов, не согласившихся признать его власть, бежали на Ориковскую Пустошь, привычно поселившись на болотах - в Островной Пойме. Среди них был и мой род Солон. Заклеймив позором ушедших, Идогро принялся терроризировать Пустошь с запада, стремясь утолить терзающую всех наронтов ненависть, потоками крови. Никогда не славящиеся воинственностью, но великолепно стреляющие из коротких луков и владеющие природной магией воскры, в течении всего нескольких лет вырезали половину Пустоши - до тех пор, пока не наткнулись на Островную пойму и родичей. В тяжелейшем сражении армия Идогро была разбита объединенными силами островных воскров, кочевников, ронийцев и приглашенных ими барков, а сам наронт - убит. Между победившими был заключен "вечный" мир, а в честь великой победы учрежден ежегодный Турнир Великих Воинов. Турнир проходил до сих пор, несмотря на то, что кочевники все чаше жгли поселения ронийцев, ронийцы - убивали кочевников, а Пустошь пережила нашествие вначале закованных в сталь конников Истры, с боями прорвавшихся к Предречному хребту и перешедших его, а потом бронированной пехоты Рума, пытавшихся догнать истрийцев, и отомстить за депортацию с далекой родины.

К чему я все это?

К тому, что меня, как и некогда Идогро, десять лет назад подобрали воскры.

И еще к тому, что на Турнир я как раз и направлялся, когда наткнулся на "Одинокую Лилию". Глядя на трактир с вершины холма, подумалось: "Как удачно - время под вечер, после пылевой бури можно помыться, поесть и попить спокойно". Трактир стоял на перекрестке двух натоптанных дорог, и выглядел весьма прилично. Еще с холма я заметил, что посетителей немного, всего-то три лошади у коновязи, чему рад был вдвойне - как человек, проведший среди воскров всю осмысленную жизнь, я практически не умел общаться с людьми. На ярмарках, которые мы периодически посещали под присмотром Мечника, люди мне казались шумными, глупыми и крайне вздорными, независимо от того, ронийцы это были, румийцы или кочевники.

Спустившись с холма, я открыл дверь и зашел в плохо освещенное помещение. Все находящиеся внутри люди посмотрели на меня, от чего я ссутулился еще сильнее, и пробормотал себе под нос:

- Свободная комната есть?

- Чего?! - громко переспросил хозяин, стоящий за стойкой и что-то обсуждающий с разносчицей. - Громче говори! И нечего на пороге стоять, подходи ближе, никто тебя тут не съест!

Я опасливо оглянулся на троицу в дальнем углу, охваченную непонятным весельем, начавшимся вместе с моим появлением, и подошел к хозяину:

- Мне бы комнату и таз с водой.

Здоровенный пузатый дядька уверенно кивнул:

- Конечно, не вопрос! Сейчас организуем! Есть, пить что-нибудь будешь? Есть отличное вино из предгорий! Из мяса - ягненок.

- Мне бы воды. Ну и... можно лопатку ягненка.

- Воды? - не понял хозяин. - Воду принесут в комнату, помоешься, не волнуйся. Не хочешь вина - могу эль предложить! Вот, попробуй - он поставил передо мной кружку с пенящимся напитком.

Я брезгливо посмотрел на нее - ни разу не пробовал спиртного - и помотал головой:

- Нет, спасибо. Я воду буду пить.

Хозяин глянул на разносчицу, и, пряча улыбку, прикрикнул:

- Чего рот разинула?! Слышала заказ - неси! - после чего повернулся ко мне и добавил. - Воды, так воды! Садись поближе к стойке... И не обращай внимания на других посетителей.

Я бросил взгляд на уже откровенно хохочущих в углу кочевников, и попросил:

- Можно, я в комнате поем?

Хозяин и сам посмотрел на них, после чего кивнул:

- Можно. Бугай, проводи его во вторую комнату.

Сидящего за столиком в темной нише, чуть в глубине и слева от стойки, здоровяка я заметил сразу, в отличие от веселящихся кочевников, но даже для меня его рост оказался неожиданным: в парне было не меньше двух метров. Смех на некоторое время затих - поднявшись из-за стола Бугай осуждающе посмотрел на веселящихся, мол как так, меня из-за вас заставили встать - и возобновился уже после того, как мы поднялись на второй этаж.

Вышибала махнул рукой в глубь единственного коридора наверху:

- Последняя дверь направо, - сказал он, и пошел на свое место.

Я торопливо кивнул, быстро дошел до двери, заскочил в комнату, заперся на крючок и только после этого перевел дух, осматриваясь. Фух! Надо же - чуть на неприятности не нарвался. Что за идиоты смеются над незнакомыми людьми по поводу и без? Это же верх неприличности! Да и... по большому счету и спросить с них за это следовало бы. В следующий раз.

Червячок сомнения, тут же проявившийся в мысли: "А справишься, с тремя-то?" - был тут же успешно задавлен стуком в дверь, и девицей, принесшей тазик с водой.

- Что-нибудь еще?.. - она сделала много значительную паузу в конце.

- Лопатку ягненка и кувшин воды, - напомнил я, игнорируя повисший в воздухе вопрос.

Снова закрыв дверь на крючок, я с удовольствием скинул портупею, кожаный жилет и аккуратно повесил его на спинку кровати, после чего скинул рубаху и как следует поплескался в тазике, стараясь особо не лить воду на пол. Закончил я как раз в ужину и, забрав на пороге у недовольной чем-то разносчицы поднос, подождал, пока она унесет тазик, и сел на кровать.

После ужина, сняв мокасины и штаны, и развалившись на кровати, я пришел к мысли, что первое плотное знакомство с людьми прошло не так уж плохо. Во всяком случае, с теми людьми, общение с которыми имело для меня значение.

Мечник предупреждал, что мне очень тяжело будет снова привыкнуть к людям после того, как столько времени провел с воскрами. Я встал и подойдя к окну, открыл ставни и посмотрел на улицу. Стараясь бороться с привычкой сутулиться, расправил плечи. Сколько наставник не ругал меня, я все равно инстинктивно горбился. Тяжело быть минимум на голову выше всех окружающих. Даже при моем небольшом росте (Бугаю я был едва по плечо), мало кто из воскров доставал мне хотя бы до подбородка. Да и потолки в норах воскров далеко не везде подходили мне по росту, а там, где подходили - надо было быть острожным, чтобы не задевать косяки.

Неожиданно дверь толкнули, и когда она не подалась, громко постучали. Уже через секунду я с ножом и мечом, пусть и без портков, стоял у выхода, готовый отразить нападение.

- Эй, мальчик, это хозяин, открывай! - раздался знакомый голос.

- Сейчас, минуту.

Я перевел дыхание, убрал оружие, надел штаны с рубахой и открыл:

- Что вы хотели?

- Как это - что? - удивился он. - Деньги. Или ты хочешь сказать, что у тебя ничего нет?

- А, деньги! - облегченно вздохнул я, испугавшись было, что что-то не так. - Совсем забыл! Сколько с меня? - я вытащил кошель с золотом, что дал мне перед уходом Мечник.

- Ну... - хозяин окинул кошелек внимательным взглядом. - Золотой за комнату. И золотой за еду.

Я поморщился: как и предупреждал Мечник, проживание в трактирах - дорогое удовольствие. Мне больше чем на десяток дней не хватит.

Немного понаблюдав за закатом (крайне редкое для воскра, проводящего жизнь под землей, зрелище) после того, как хозяин ушел, я лег и мгновенно уснул. Но поспать мне не дали.

Истошный крик разносчицы:

- Отпусти! - мог бы поднять даже впавшего в спячку медведя.

Я подскочил и сел на кровати, прислушиваясь к тому, что творится внизу. Тренированный слух подсказал: кочевников стало больше - минимум, шестеро. Видимо, поэтому слова Бугая:

- Отпустите ее, парни! Ей еще готовить! - прозвучали как-то не слишком уверенно.

А вот ответ был выдан мгновенно, и четко:

- Ничего, мы недолго. Пара часов - и пусть готовит, - после чего вся компания дружно заржала.

Кто-то крякнул, видимо, взвалив девчонку на плечо, и грузно начал подниматься по лестнице. Происходящее нравилось мне все меньше и меньше. Уже в коридоре разносчица, срывающимся от страха голосом попросила:

- Дарсио, я все сделаю для тебя, только не отдавай меня остальным, пожалуйста...

И тут до меня дошло, чем все это закончится. Кровь так обильно прилила к ушам и щекам, что когда я бросился к оружию и одежде, все лицо буквально горело пунцовым цветом. Я впрыгнул в штаны, спешно натянул рубаху и накинул жилет, привычным движением набросил и застегнул портупею. Придержал меч, чтобы не звякнул.

Мысли крутились вокруг чисел. Одна девчонка. Трое кочевников. Еще трое кочевников. Семнадцать лет - это много или мало? Нормально, пожить успел. Странно - когда я услышал ответ Дарсио разносчице, последние остатки неуверенности, одолевшей меня с того самого момента, когда я открыл дверь этого злополучного трактира, пропали. Вместе с мыслями о том, что глупо умереть таким молодым, защищая незнакомую девчонку, когда те, кто ее знает, стоят и молча смотрят на происходящее.

- Конечно, ты все сделаешь, шлюшка. Вначале для меня, а потом для моих братьев.

Я открыл дверь, выглянул в образовавшуюся щелку. На долю секунды, просто убедиться, что картина, нарисованная слухом и ощущениями, верна - и метнулся по коридору. Дарсио меня не видел, он уже повернулся к двери, и с моей стороны на плече у него висела девушка, которую он придерживал за задницу правой рукой, открывая печень. Аккуратный, быстрый удар с разбега, поворот кинжала на четверть оборота, вытащить обратно. Левой рукой вытащить кинжал из открытых ножен на поясе кочевника. Меч при бое в ограниченном пространстве далеко не всегда лучшее решение. В узком коридоре два кинжала - самое оно. Дарсио охает и опускает руку, колени у него подгибаются. Я успеваю подхватить девчонку, чтоб не разбилась, и молча толкаю ее в сторону своей двери. У меня всего несколько секунд до тех пор, пока все не поймут, что случилось.

Я бегу по коридору к лестнице, по которой поднимаются улыбающиеся и хохочущие кочевники. Первым идет здоровяк с голым торсом. Он еще не видел убитого Дарсио, поэтому его голова повернута к идущему сзади соседу. Они не обращают на меня внимания, в отличие от идущих еще ниже, которые тут же тыкают в меня пальцем:

- О! И мальчишка попался!

Я уже в шаге от первого из них - и бью его в горло левой рукой, прямым хватом, чуть сбоку - коротко, точно, с проносом. Идущий следом - чуть ниже меня, и я на подшаге втыкаю нож Дарсио ему сверху во впадину за ключицу, правой рукой, обратным хватом, пробивая легкое.

Сзади раздается пронзительный вопль разносчицы - судя по всему, до нее доходит, почему Дарсио вместо того, чтобы лапать ее, трясется на полу в кровавой луже.

- Скотина... - хрипит, хватаясь за плечо, кочевник - и кувыркаясь вниз - от моего удара ногой в грудь.

- Брат, что с тобой?.. - один из стоящих внизу пытается поднять его, а двое других выхватывают оружие и кидаются вверх по лестнице.

Я не успеваю выдернуть кинжал из горла противника, он застревает, да и нет на это времени - приходится отступать в коридор и вытаскивать меч. Противники не слишком хорошие фехтовальщики, да и не приспособлены их ятаганы к бою в таком узком месте. Первым же уколом из моей любимой низкой стойки (в любой другой против маленьких воскров не пофехтуешь), я протыкаю поднявшемуся кочевнику ступню и благоразумно отступаю, давая возможность упасть и помешать напасть на меня второму. Тот уже понял, что здесь не размахнешься, как он привык, скача на коне, да и двое корчащихся в крови собратьев немного отрезвляют, вкупе с заходящейся в истерике разносчицей.

- Тебе конец, пацан, - произносит раненый в ногу кочевник. - Мы тебя поймаем и будем медленно резать на кусочки над костром.

- Отрежем тебе яйца и скормим. Отомстим за наших братьев! - поддерживает его, пытаясь ткнуть меня ятаганом еще держащийся на ногах соратник.

- Угу, - бормочу я, одновременно с его выпадом, двигаясь навстречу, коротким ударом отбивая его оружие и нанося укол своим.

Противник оказался на удивление проворным - или везучим - он успевает повернуть ятаган таким образом, что я напарываюсь на лезвие, все-таки из-за изогнутости непривычно контролировать его движение. Но его уже ничего спасти не может - мой меч пробивает живот чуть правее пупка и входит на ладонь в глубину. Я отпрыгиваю назад, не обращая внимания на царапину на плече - и не такое бывало, и не одни раз.

- Ты... грязная свинья... - произносит он, прихватывая рану левой рукой и пытается достать меня еще раз.

Снова встречный укол, примерно туда же, но чуть выше и без ответной раны. Я в очередной раз убеждаюсь - противник очень непрост: он хватает рукой мой меч в момент нанесения укола, и, удерживая, пытается наколоть меня на ятаган. Я не теряюсь, отпускаю рукоять уже бесполезного оружия, и вместо того, чтобы отскакивать и подставляться под удар, остаюсь рядом с ним, перехватываю его правую руку у запястья и делаю залом назад и наружу. Никакой особой силы не требуется - противник, раненый дважды, уже практически не сопротивляется и валится на пол. Я отпрыгиваю - без оружия, и спотыкаюсь о труп Дарсио.

Раненый в ногу кочевник пытается уколоть меня, но не попадает, я уворачиваюсь и отскакиваю, вставая. В коридоре появляется еще один человек. Но это не последний кочевник, а Бугай. Он одним ударом сносит ему руку с оружием, а вторым - разрубает горло. Забившаяся в угол коридора девчонка уже не кричит, а просто зажимает руками рот, смотря на то, что творится вокруг полными ужаса глазами.

- Успел, - выдыхает вышибала, осматривая кочевников, и коротким уколом добивает раненого в живот. - Боялся, что завалят тебя. И тебя, Ламуса, - добавляет он, подходя успокоить разносчицу.

- Спасибо, - отвечаю я, поднимая свой меч. - А что последний?

- Там, внизу. Я ему башку снес. Ты чего, девочка? Успокойся, все в порядке. Никто не пострадал, - он обнимает вцепившуюся в него разносчицу, и добавляет, усмехаясь. - Из людей.

Я выдавливаю ответную усмешку, соглашаясь. Только вот не дает покоя мысль: не окажись меня в трактире, сам Бугай мог бы после этого вечера считать себя человеком?

Лестница грузно заскрипела и наверх поднялся хозяин, с арбалетом в руках, и, осмотрев коридор, удовлетворенно кивнул мне:

- Неплохо сработано, конечно, но куда спешил-то? Сам цел? Твоя кровь?

- Нет, это все чужая... Я не привык чего-то выжидать, трактирщик, - решил добавить я. - Тем более, что вы не очень-то и пытались девочку защитить.

Хозяин вздохнул и развел руками:

- Не всем дано махать мечом, как Бугаю, и не все работают кинжалами с такой скоростью, как ты... Мы не первый раз сталкиваемся с такой проблемой, как напившиеся кочевники, и работаем обычно по одной и той же схеме: даем им подняться наверх, потом кидаем сонный морок. Действует безотказно. Ламусу вытаскиваем, а на утро кочевников ждут, помимо нас, двое барков - они тут по соседству живут. До этого пару раз срабатывало.

Я глянул на Бугая, и он добавил:

- Три раза.

Черт! Ну надо же, получается, я спровоцировал кровавую бойню там, где все расходились мирно! Резко накатил страх, да и начало сказываться напряжение прошедшего боя руки начали дрожать, а колени - подгибаться. Пришлось резко сесть и сцепить руки на груди. Шесть трупов! Мои руки теперь по локоть в крови, вовек не отмыться. Кровная месть для кочевников - священный обычай.

- Что же теперь делать? - прошептал я в отчаянии.

- Как это что? - удивился Бугай. - Убираться!

Меня все-таки пару раз стошнило, хотя и держался до последнего. Но тащить труп с вывернутыми внутренностями - совсем не так легко, как вспарывать ему живот.

Когда под утро Ламуса, вытирающая пол, наконец-то вынесла сверху в ведре не кровавую жижу, а воду, мы разошлись. Я лег на кровать не раздеваясь и голове понеслись мысли. Так уж ли я был неправ, убив этих кочевников? После недолгого размышления, мне удалось убедить себя, что неправы как раз они - именно попытка изнасилования в особо мерзкой форме и побудила меня действовать так радикально. Для меня, выросшего среди воскров, любое насилие над женщиной было табу, ибо эта женщина - чья-то лайла, единственная. Воскры жили затворниками в своих Норах, и единственное путешествие, которое обязан совершить воскр за пределы Норы - как раз и есть поиск лайлы, который, бывало, затягивался на десятилетия. Вот и все, с кем я учился у Мечника, уже отправились на поиски своих половинок... Лишь меня направили на Турнир, ибо, как посчитали мудрейшие, лайла мне не нужна - я человек.

Я вздохнул и повернулся на бок. Внизу раздался хлопок дверью, и я подскочил: за мной?! Правая рука стиснула рукоять меча, кинжал привычно замер, притаившись в левой.

- Чего так пусто, хозяин? - раздался обычный хрипловатый голос путника. - Есть что поесть и выпить за завтраком? Чтоб не свалиться в обед с лошади?

Комментарии: 5, последний от 03/01/2015. © Copyright Андросенко Александр Дмитриевич (leask@bk.ru) Размещен: 22/12/2014, изменен: 22/12/2014. 30k. Статистика. Рассказ: Приключения, Фэнтези Леск и Карела Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Леск, принятый в семилетнем возрасте в семью воскров, закончив обучение, отправляется на Турнир Воинов, но задерживается переночевать в трактире "Одинокая Лилия"

Андросенко Александр Дмитриевич : другие произведения.

Одинокая Лилия