Я зашла в свой любимый бар в надежде хоть как-то провести скучный вечер. Бар, честно говоря, был так себе: скудное освещение "под интим", больше похожее на свет большого зала с третью лампочек против обычного, грязные столики, обшарпанная сцена, где уже сто лет никто не выступал... Хотя сейчас там надрывался какой-то певец, аккомпанируя своими песнями молодому фокуснику. Бар стал любимым еще давно, благодаря одной памятной встрече, и заходила я в него только за воспоминаниями.
Я подходила к маленькому одинокому столику у стены - туда никто не садился, а я в такие вечера любила одиночество. На этот раз столик оказался занят лохматым подростком лет эдак двенадцати-тринадцати, плохо одетым, худым, но с новеньким толлом на шее. Он вяло ковырялся в хлебной корзинке, по одному складывая кусочки и крошки в рот. Я молча села рядом. Подросток, глянув на меня, сумрачно отвернулся, отодвинул корзинку и принялся ковырять дырки на скатерти.
- Есть хочешь? - наконец спросила я, устав от напряженного сопения с его стороны.
- Тебе-то что? - грубовато ответил он, смерив меня взглядом исподлобья. Я хмыкнула и отвернулась к сцене. Бродяга. Голоден, но грубит, говорит мне "ты", хотя видит, что я явно старше и богаче. Но вот откуда у него толл? Причем совсем как у меня. Мне стало интересно.
- Не люблю, когда в глазах моих соседей по столу голодный блеск. Опасаюсь за свои уши - еще откусят, только отвернись, - усмехнулась я, не поворачивая головы.
- Больно надо, - совсем тихо буркнул паренек, явно не оценив шутки. Мы опять замолчали.
- ...Чего заказывать будете? - с неким подобием заискивающей улыбки на хмуром лице изрек официант. К слову, ждать его пришлось около часа.
- Чего-нибудь побольше и посытнее. По две порции.
- Через минуту будет, - знаю я их минуту, да.
Мы еще немного поиграли в молчанку. Пока официант не ушел, подросток делал вид, что его здесь нет, усиленно маскируясь под скатерть, потом, поняв, что его сию минуту выгонять не собираются, немного расслабился. Я смотрела в окно, искоса наблюдая за своим невольным соседом в отражении стекла. Спустя минут десять он не выдержал: пару раз открыл и закрыл рот, заерзал на стуле.
- Блохи замучили? - участливо поинтересовалась я. Мальчишка нахмурился, и я улыбнулась. - Расслабься, я пошутила. Я вижу, что ты хочешь что-то спросить, спрашивай, не бойся.
- Я и не боюсь, - буркнул он, не торопясь последовать моему совету. Но и я никуда не спешила.
- ...Зачем тебе две порции? - наконец выдавил он. - Если мне, то я не буду.
- Ну и зря. Раз уж ты занял мой стол, то изволь ответить на мои вопросы. А на голодный желудок отвечается легче...
- А ты что, из полиции?
- А у тебя что, с ней не лады?
Мальчишка пробубнил что-то неразборчивое:
- Тебе-то что? - с трудом распознала я.
- Парень, ты повторяешься.
- А?
- "Тебе-то что" - это ты уже говорил. На самом деле, мне просто интересно, откуда у тебя такой же толл, как и у меня. Это же дорогая вещь, у тебя наверно все деньги уходят на его содержание?
- Он не работает, - нехотя признал поразительный бродяга. - Я его не содержу. Так, ношу как память...
- Ясно, - задумчиво произнесла я, тоже замолкая.
На этот раз молчание не казалось мне напряженным: мальчишка о чем-то задумался, видимо, вспоминал свое прошлое, мне в голову тоже лезли разные мысли. Во-первых, вдруг стало интересно, что такое с ним стало, откуда у него этот толл и какие воспоминания его с ним связывают. Во вторых, я слегка удивилась своему интересу: что мне за дело до какого-то бродяги? Спрашивать его, о чем бы то ни было, я уж точно не собиралась - хоть мой собеседник и невоспитанный уличный малец, я все-таки дама с образованием. И, наконец, в третьих - куда запропастился официант с нашим ужином?
- ...Мне тогда было десять...
- А?
- Мне было десять, когда он впервые пришел к нам, - повторил мой сосед, уперев взгляд в полинялую бахрому скатерти. - Это было полтора года назад...