Аннотация: Когда подруга впервые заговорила о поездке где-то год назад, я только покрутила пальцем у виска. Ещё бы! У меня своих тараканов хватает и обзаводиться новыми пока не слишком тянет. Но подруга у меня оказалась на редкость упорной, забрасывая меня ссылками сайтов, фильмами и клипами на данную тему. И вот, спустя больше года, мы поехали-таки в Припять.
Для тех, кто не может вспомнить, почему это название кажется ему знакомым, поясню. Припять - печально известный город-призрак в Чернобыльской зоне.
Основная часть экскурсий выезжает из Киева, но нам посчастливилось набрести на нашу Беларускую с выездом из Минска (комплектация группы началась аж с августа).
Как нас уверили, облучения мы получим даже меньше, чем во время трансатлантического перелёта, но нужно одеть закрытую одежду, шапки, можно перчатки... а иностранцам даже защитные повязки выдают. На момент поездки делегатам (как нам пояснили, это у нас не экскурсия, а делегация) должно быть не меньше 18 лет. В зоне пить (особенно спиртное), есть нельзя, курить тоже. Лазить абы-где и теряться также запрещается. Последнее особенно касается города Припять, так как многие здания там в аварийном состоянии, а отстав от группы вполне можно встретиться с местным жителем: кабаны и волки чувствуют себя в пустующем городе много вольготнее, чем люди.
На границах Беларуси и Украины мы стояли долговато. Сразу видно, что пограничники в этих местах делают всё обстоятельственно, не обременённые жутким потоком транспорта. Когда нам после Украинской таможни выдали паспорта, мы с подругой только похмыкали: в прошлые выходные, когда мы пересекали границу на поезде Чернигов-Гомель, нам не поставили даже печати, что мы покинули страну, то есть въездная есть, а выездной нету.
Самое мрачное впечатление произвели на меня первые километры на братской территории. Создавалось впечатление, что данные места застыли в 70-80 годах прошлого столетия. Деревянные покосившиеся, обгорелые столбы, которые встретишь разве только в самой-самой глубинке, оборванные провода, отсутствие людей и машин. Обветшалые дома пялятся слепыми окнами, пугливо прячась за густо разросшимися вокруг них деревьями. Деревянные крыши не выдержали свалившихся на них тяжестей и просели внутрь зданий. Окна в большинстве своём выбиты и выломаны, редкие кирпичные стены проломаны, заборы отсутствуют, как понятие, а подсобные помещения уже давным-давно разворованы на доски. Мрачно, давяще и пустынно. Именно сейчас, под конец осени, когда облетели листья, и голые ветки больше не могут драпировать от глаз проезжающих человеческую катастрофу, всё это ощущается особенно ярко. Самые негативные эмоции возникают, когда осознаешь, что окружающие тебя кладбища деревень приобрели столь неказистый вид по воле людей: это не деревья выбивали окна, чтобы добраться до чужого добра, и не животные растаскивали доски и кирпичи для новых построек. Кто знает, быть может, и пожары, бушевавшие в этих местах, родились из маленького окурка, небрежно брошенного на траву.
Постепенно начали появляться полуживые посёлки, где и здания неплохо сохранились, и даже попался на улице человек. Очень странно видеть ухоженный дом в обрамлении разваливающихся соседей, но разница сразу же бросается в глаза. Честно говоря, не знаю, какие нервы нужно иметь, чтобы жить в этих полумёртвых посёлках или в том же Чернобыле, где на улицах не встретишь ни одного человека, где десятки окон заколочены, а в глубине одиннадцатого балкона висят, сушатся какие-то вещи.
В саму зону отчуждения с нашей стороны вели как минимум три КПП, контрольно-пропускных пункта. Причём на первом, назывался он, вроде, Дидятки, у нас всех ещё раз проверили паспорта, а на обратном пути провели через дозиметр. Существуют 30-ти километровая зона, и 10-ти километровая, где находятся непосредственно реактор, рыжий лек и город Припять. В 30-ти километровой даже люди живут, хотя, вечером окна горели и в домах Чернобыля.
Проезжали мы и захороненную деревню Копачи, где осталось непогребённым лишь два здания, а в своё время жило более 1000 человек. Но измерив уровень радиации в этом месте, решили народ переселить, а дома закопать... что привело к скорейшему попаданию радиации в грунтовые воды.
Сам Чернобыль - полуживой город, куда большая часть людей просто приезжает на работу, чтобы в конце смены уехать обратно домой. Есть даже маршрутные автобусы "Киев-Чернобыль", но без специального пропуска вас вряд ли пропустят на КПП. Как нам рассказал парень-гид, работа у них четыре дня через три или же пятнадцать через пятнадцать. Причём нас наш гид уверил, что его работа ему по душе.
В городе мы останавливались лишь трижды: возле затопленных облучённых баз с песком, возле магазина, внутри которого был древний чёрно-белый телевизор, а недалеко памятник пожарникам, тушившим реактор, и возле здания, где нам выделили гида. Пройдя инструктаж и расписавшись за него, мы покинули Чернобыль, отправившись непосредственно к реакторам.
Пятый и шестой так до сих пор и стоят, навеки замороженные, в окружении монументальных строительных кранов. Первый, второй и третий реакторы фотографировать нельзя, так как на них распространяется закон об ядерных объектах - могут вытурить всю группу из зоны. Первые четыре реактора и недостроенными соединяет мост через реку. Нас сразу предупредили взять с собой батон: это место славится огромными сомами, однако столь поздно осенью они не пожелали всплывать. Хлеб и батон выборочно поедала откормленная рыба иных видов. Почти не появляясь на поверхности, она терпеливо ожидала, пока кусочки намокнут и станут погружаться в воду.
Саркофаг 4 реактора меня не впечатлил. После просмотренной передачи по National Geographic, я ожидала увидеть нечто более... презентабельное. Заведев конструкцию саркофага, я ничуть не удивилась слухам, что её периодически прорывает и в воздух выбрасывается очередная порция радиации. А ведь на трёх других реакторах совсем рядом идёт непрерывная работа...
На въезде в город Припять стоит очередной КПП, там же висит крупный дозиметр, показывающий уровень радиации в данном месте. Припять находится всего в трёх километрах от реактора, но немного в стороне от основного направления взрыва, иначе на третий день, когда эвакуировали город, выживших бы там уже не было. Большинство домов, когда ты едешь в автобусе, кажутся почти нормальными за счёт многочисленных сохранившихся застеклённых окон. Но деревья, трава и мох понемногу отвоёвывают себе пространство для жизни, погребая под собой асфальт. На дорогах 2 машинам уже не разъехаться. Уровень радиации по городу различен. В домах он может быть 11-18 (что меньше, в сравнении с Минском, где фон 18-25), а в некоторых местах больше десяти тысяч. Мне само понравился наш менталитет в отношении поиска самых радиоактивных мест. Выглядело это так:
- А на этой площадке, рядом с колесом обозрения садились вертолёты, которые участвовали в тушении 4 реактора. Они были настолько загрязнены, что даже асфальт в этих местах имеет громадный фон, - объясняет гид. И тут же берёт дозиметр, присаживается на одно из эти самых мест и включает его. Вокруг собирается толпа человек в 10 с фотиками и камерами. И все они с минуту стоят на этом загрязнённом участке, чтобы увидеть на приборе вожделенные четыре девятки, так как дозиметр показывает результат не сразу.
- А ещё вроде здесь, - говорит гид, и все опять же бегут к нему.
До 96 года в Припяти работал бассейн для служащих реактора... интересно, какие же нервы надо иметь, чтобы ездить туда плавать. Рядом с бассейном здание школы. Вход почти полностью зарос молодыми деревцами, внутри развал, а в одной из комнат пол укрывают тысячи респираторов без фильтров - мародеры в полной мере прошлись и здесь.
Нам было ещё предложено посетить ковш, которым доставали графит из реактора, но мы его так и не нашли. Может, это и к лучшему. Зато мы побывали на крыше высотки, откуда открывается прекрасный вид на город".
Просьба подниматься по одному человеку на проём, дабы не загружать лестницу, звучала крайне оптимистично, но группа почти полным составом полезла наверх по этим самым лестницам... без перил. Железные перила и батареи в городе Припять настоящий раритет - спилены качественно и повсеместно. На крышу мы выбрались и даже полюбовались открывшимся пейзажем. Особенности крыши данного здания такова, что выход на неё находится в центральной части, чтобы перейти на другую половину, нужно пройти по краю шагов 8-10, что у меня, боящейся высоты, вызвало явное отторжение. Подруга, со словами: "Не бойся, здесь же широко", пошла вперёд. Я же вцепилась в рукав мимо проходящего незнакомого парня и, глядя под ноги, чапала за ним. Обратно, соответственно, тоже, но уже с другой жертвой.
Я, конечно, понимаю, что в данную поездку собрались исключительно экстремалы, желающие сделать как можно больше необычных снимков, но совершенно не понимаю, зачем взбираться на подоконники или перила крыши, прекрасно зная, что здания не ремонтировались лет тридцать, а то и все сорок (статус города Припяти был присвоен в 1970 году, и строился этот населённый пункт исключительно для работников ЧАЭС и их семей).
Самовольное проникновение на территорию города карается сроком от двух до пяти лет, тем не менее постоянно отлавливают очередных ходоков, жаждущих то унести с собой что-либо, то оставить о себе память: разграбленные в конец помещения сочетаются с граффити по всему городу. Выносить из Припяти ничего нельзя, садиться никуда тоже не желательно, так как дозиметр на КПП запищит, и у вас могут отобрать что-нибудь из подозрительной одёжки. Сразу оговорюсь, у нас в группе ничего не запищало, несмотря на то, что и курили, и на пианино играли, и лазили везде, где только успевали.
Последним пунктом оказалась ж/д станция с брошенными заражёнными поездами. На посещение могильника техники нужно специально разрешение, его у нас не было, о чём, думаю, не раз пожалели наши сорвиголовы, рассматривая фотографии.
Обратный путь в Чернобыль проходил по дороге через рыжий лес. Как пояснил нам гид, во время тушения и пожара и несколько позже рекомендовалось проезжать этот участок на максимально возможной скорости. После этих слов водитель автобуса посильнее нажал на газ.
Собственно говоря, мы приехали в самую подходящую пору, для посещения подобного места. Весной или летом большую часть произошедшей катастрофы укрывают густые деревья. Дороги Припяти тогда похожи на зелёные коридоры, и даже и не скажешь, что за этими стенами прячется брошенный город.
Трагедия, развернувшаяся перед нашими глазами, напрямую связана с человеческими отношениями, вот про них я и хочу сказать ещё пару фраз. На обратном пути наши смелые и бесстрашные" упились чуть ли не до свинячьего хрюканья. И всё было бы ничего, если бы один из них не начал расхаживать по салону автобуса, цепляясь к остальным пассажирам. Посреди ночи он на весь автобус потребовал остановиться (хотя мы всего полчаса назад отъехали от заправки), а когда водитель этого не сделал, по салону потянуло запахом сигаретного дыма...
Возникает вопрос: во что мы превращаемся, и почему не хотим учиться на собственных ошибках, повсеместно возводя личный интерес в абсолют.