Когда Люси была совсем маленькой, она обожала сказки, и у нее было много больших книг в красивых обложках и с замечательными картинками. Она часто просила папу и брата, Джонатана, почитать ей очередную сказку. Папа охотно соглашался, а вот Джонатана приходилось долго уговаривать, выполнять его глупые поручения, и только после, тяжело вздохнув, он соглашался. Люси знала, что брат притворяется, он тайно сам любил читать сказки, вот только корчил из себя взрослого.
Больше всего Люси нравились сказки о прекрасных принцессах, которых в самом конце спасал принц. Она представляла себя такой сказочной принцессой, охраняемой злобным драконом. Она жила и ждала, когда придет прекрасный принц и спасет ее из ужасного замка.
Иногда, по выходным, он приходил. Это был ее отец. Он откладывал все свои дела и вел Люси в зоопарк или в парк аттракционов. В такие дни мать никогда не ездила с ними, она оставалась и охраняла замок.
Люси знала, что мама должна быть доброй и ласковой, должна рассказывать сказки, печь пирожки и целовать деток перед сном. А еще малышка видела мам чужих девочек и мальчиков, которые всегда ходили, взявшись за ручки по улицам и магазинам. Мамы со своими детками ели сладости и смеялись, а еще, другие мамы вытирали платочком щечки мальчикам и девочкам, гладили по голове и даже расчесывали волосы, заплетая девочкам косички.
Малютка тоже очень хотела косички, но ее маме не нравилось расчесывать волосы Люси и заплетать их в косы. Мама всегда водила девочку к дяде, который стриг ей волосы совсем коротко, поэтому она была похожа на сероглазого румяного мальчика с маленьким курносым носиком и пухленькими губками. Особенно она была похожа на мальчика, когда надевала брючки или шортики, тогда тетеньки умильно улыбались, протягивали ей конфеты и говорили какой хороший мальчик.
Зато мама очень любила расчесывать свои длинные волосы. Они были у нее очень красивые золотистые и блестящие. Тот же дядя, который превращал Люси в мальчика, завивал мамины красивые волосы на большие бигуди, а потом делал ей чудесную прическу, такую красивую, что мама становилась похожа на самую взаправдышную королеву.
Но малышка знала, что это не так, Люси догадалась, что злой дракон превратился в ее маму и теперь мучил всех домашних. Ее мама становилось очень злой, когда девочка не слушалась, она не любила, когда малышка рисовала, начинала кричать и мгновенно выкидывала все ее сокровища. Она запрещала входить дочке в свою комнату, и однажды, когда Люси ослушалась, жестоко наказала девочку, заперев ее в детской, и не давая есть ей целый день. Девочку в тот раз спас брат, второй принц Люси.
Мама его очень не любила, всегда сердилась, превращалась в настоящего дракона и всячески мучила Джонатана, пока папы не было рядом. Ей не нравилось, когда он защищал Люси, ей не нравилось, что малышка любит брата, ей не нравилось, что Джонатан живет в одном доме с ними, ей не нравилось, что они едят за одним столом. Брат молчал и все сносил, уходил из дома рано, приходил поздно, на выходных ночевал у друзей. Папа часто ругался из-за этого с Джонатаном, а мальчишка еще больше хмурился и говорил, что уедет из дома, как только закончит школу.
Однажды вечером, когда Люси ложилась спать, Джонатан пришел к ней в комнатку и сказал, что хочет почитать ей сказку. Малышка очень обрадовалась, ведь обычно братика приходилось долго уговаривать. Он прочитал целых три сказки, а потом закрыл книгу, чмокнул сестричку в нос и сказал, что ему нужно уехать, что он поедет учиться и однажды вернется и спасет принцессу Люси от злого дракона, заберет, и жить они будут вместе.
Люси была маленькая и не могла понять того, что говорил Джонатан, а еще она очень хотела спать. Она не догадывалась, что теперь у нее остался только один принц, который будет спасать ее. Она не думала, что увидит брата уже очень не скоро.
В тот день, когда отец умер, Люси поняла, что она не сможет оставаться вместе с этой женщиной под одной крышей.
Она пустыми глазами наблюдала за матерью на похоронах, и ей становилось тошно. Эта женщина сидела в черном тугом платье с глубоким декольте, прикрытом кружевами, и надрывно плакала, заламывая руки в черных перчатках. По ее щекам текли слезы, окрашенные черной тушью, она старательно закусывала пухлую красную губу и, время от времени, прикладывала кружевной платок к глазам.
Люси вспоминала как спокойно и методично эта женщина собиралась с утра: долго и тщательно она покрывала лицо косметикой, долго подбирала украшения к платью, любовалась своим отражением в зеркале и самодовольно улыбалась. Она медленно прохаживалась по дому, стуча каблуками и потягивая красное вино из бокала. Эта женщина была расстроена не больше обычного, скорее умиротворена и чем-то тайно довольна. Сейчас она сидела перед гробом мужа и сотрясалась от фальшивых рыданий. К ней подходили и произносили слова сочувствия, но этим людям совершенно не было жаль умершего, а вдову тем более. Мужчины смотрели на нее горящими глазами и соболезновали скорее не ей, а ее декольте, а женщины поджимали губы, и, возможно, тайно радовались.
Когда гроб стали опускать, вдова театрально упала в обморок, и ее подхватил молодой мужчина. Она вцепилась в его рубашку тонкими пальцами в черных перчатках и уткнулась лицом в широкую грудь.
Люси стало противно. Она повернулась и пошла к траурному картежу, предпочтя спрятаться в машине и впасть в забытье.
Очнулась девушка уже вечером, когда последние сочувствующие выходили в гостеприимно распахнутые на улицу двери. Она сидела на диване и сжимала чашку с остывшим чаем, слепо глядя в окно, возле нее стояла мать и что-то громко говорила, кажется о каком-то господине с дурацкой фамилией на букву "М".
- Что? - рассеяно, переспросила Люси.
- Ты меня совершенно не слышишь!- повысила голос женщина, поправляя массивные серьги, - Сейчас подойдет к тебе господин М, как там его фамилия? А впрочем, не имеет значения, будь с ним любезной и покладистой. Это важный человек, богатый и влиятельный, он какой-то дальний приятель твоего отца. От этого толстенького богача зависит наше будущее.
- Каким образом от него зависит наше будущее? - тусклым голосом спросила девушка, продолжая глядеть в окно.
- Ты совсем тупая? - прошипела мать, - Я битый час распиналась перед тобой, а ты совершенно не слушала меня? Чем забита твоя голова, о чем ты думаешь?
- Ты не поймешь, - тихо ответила девушка, отпивая холодный чай.
- Мне плевать, главное, чтобы ты поняла то, что я тебе сейчас скажу, - женщина присела на край дивана возле Люси и жестко повернула ее подбородок в свою сторону, вцепившись в него тонкими пальцами, - У этого толстосума много денег, и он положил глаз на тебя, моя дорогая. Так вот, ты должна быть очень милой, очень-очень милой.
Люси нахмурилась и вырвалась из цепких пальчиков матери:
- С чего вдруг ты мне это все говоришь, я не понимаю.
- Глупая девчонка, - процедила великолепная блондинка, - Твой отец умер, кто теперь позаботиться обо мне, о нас? Мне, то есть нам, нужны деньги.
- Деньги? У нас есть деньги.
- Да что ты? И как долго мы проживем на эти деньги? Твой отец отлично умел зарабатывать, я всегда жила в роскоши и хочу так продолжать жить. Мне претит мысль экономить, отказывать себе в чем-то. Как ты не понимаешь?
- Мама, ты не о том думаешь! Какие деньги? Отец умер! Ты понимаешь, он умер!- Люси вцепилась в кружевной лиф платья матери и затрясла ее.
- Прекрати, - женщина разжала пальцы девушки, - Я думаю о том, о чем нужно, я думаю о нашем будущем. Ты должна постараться, моя дорогая, теперь тебе следует позаботиться о нас. Думаю, он женится на тебе.
Девушка вскочила на ноги, ей сложно было поверит в то, что эта женщина, недавно потерявшая мужа, так громко рыдавшая у гроба на кладбище, сейчас говорит такие вещи. Она смотрела на мать, сидевшую на светлом кожаном диване в прекрасной гостиной, на ее совершенное и жесткое лицо, на драгоценные камни, сверкавшие в массивных серьгах, красивые и холодные. В голове девушки не укладывалось все то, что произносили алые губы матери; как можно было думать о деньгах, о комфорте, когда умирает родной и любимый человек. Хотя, о какой любви могла идти речь? Эта женщина. Кажется, никогда никого не любила в своей жизни, разве только себя саму.
- Что? Я не хочу, - задохнулась девушка, - я не буду. Сама, сама выходи, женись. Я не буду. Нет. Нет.
Люси попятилась назад, она неуверенно опустилась на краешек кресла и вцепилась руками в подлокотники. Девушке казалось, что она падает, кружась, уносится в бездну. Она смотрела на спокойное и холодное лицо матери, твердо решившей пожертвовать дочерью.
- Дорогая, если бы я могла, я бы сама вышла за него, но я, как это ни противно звучит, слишком стара для этого толстяка, да и ты, если честно, тоже. Он любит девочек помоложе, нам еще повезло, что выглядишь ты на пятнадцать. Я сказала господину М, что тебе семнадцать, придерживайся именно этой цифры. Ах, вот и он!
Мать расплылась в сладкой улыбке, а потом вспомнила, что у нее траур и печально вздохнула. Она наклонилась над остолбеневшей дочерью, оторвала ее руки от подлокотников кресла и вложила в них кружку с холодным чаем.
- Даже траур вам к лицу, - услышала Люси высокий голос за спиной, - Впрочем, вашей дочери черный тоже идет.
Человек подошел к креслу, где с прямой спиной сидела Люси и, наклонившись, произнес:
- Соболезную, ваш отец был прекрасным человеком, лучшим из всех, кого я знал, - девушку обдало душным дыханием с парами вина и запахом рыбы.
- Да, - только и смогла выдавить она, сжимая крепче кружку и пересаживаясь на диван.
Человек не смутился, он сел в кресло и по-хозяйски откинулся на спинку. Мать присела на краешек дивана рядом с дочерью и о чем-то защебетала, вздыхая, поднося платок к глазам и театрально всхлипывая.
Оцепеневшая Люси краем глаза наблюдала за тем, как незнакомый мужчина откровенно разглядывал ее, проводя кончиком пухлого указательного пальца по блестящей мясистой нижней губе. Это было отвратительно, мужчина сам был отвратителен. Он был плотный с круглым брюшком, не помещавшимся в брюках, потный, краснолицый с вылинявшими рыжими бровями и волосами, зачесанными по пробору к правому уху.
- Милая, я должна сходить на кухню, совсем забыла распорядиться по поводу еды. Займи господина М разговором.
Мать поспешно встала и, вертя бедрами, простучала каблуками и прикрыла за собой дверь.
На мгновение Люси в темном коридоре увидела парня, утешавшего мать на кладбище. Девушка опустила взгляд на краснолицего мужчину, расплывшегося в улыбке, и вздрогнула. Он взял кружку чая, предложенную ему матерью, поднялся и присел на диван рядом с Люси.
- Я понимаю, что вам сейчас тяжело. Потерять близкого человека всегда непросто, а вы так любили своего отца. Он был чудеснейшим человеком, сложно найти подобного ему. Его благородство и сила всегда поражали меня, да к тому же он был превосходным бизнесменом. Меня поражало его умение делать деньги, но еще больше меня удивляло его умение делиться ими. Да-да, моя девочка, не смотрите на меня так, богатому человеку, умеющему зарабатывать деньги тяжело делиться с другими, а ваш отец мог, - он отпил глоток из кружки и придвинулся к девушке, - Скажите, где ваш брат сейчас?
Люси отодвинулась и сжалась в комок, с ужасом наблюдая за рукой, поглаживающей место, где только что она сидела.
- Он приедет, должен приехать, - выдавила из себя она.
Рука мужчины вернулась к кружке.
- Да? - приподняв бровь, произнес толстяк, - Он сейчас в городе?
- Нет, но он приедет.
Мужчина кивнул, поставил чашку на журнальный столик и еще придвинулся к девушке. Она снова попыталась отодвинуться, но вплотную прижалась к подлокотнику дивана.
- Я говорил о том, каким щедрым человеком был ваш отец. Он нам всем подавал пример, да вы и сами знаете, что он помогал детским домам, больницам, открыл пару социальных столовых, помогал нуждающимся. Чудеснейший был человек, - мужчина понизил голос, и Люси снова обдало душным дыханием, - Я тоже стараюсь помогать людям, которым требуется моя помощь. Вы остались без защитника и добытчика, я, как соратник вашего отца, и как человек, глубоко уважающий его, хотел бы поддержать вас.
Мужчина неожиданно положил пухлую руку на левое колено девушки, спрятанное под подолом черной шерстяной юбки платья.
Люси оцепенела. Все внутри сжалось, и она не могла шевельнуться, каждая клеточка ее тела протестовала против этого отвратительного прикосновения горячей ладони, медленно поглаживающей ее колено. От этого движения подол ее платья поднимался вверх по ноге, и Люси с содроганием ждала того момента, когда липкая рука коснется ее кожи.
- Ваш отец был щедрым человеком, я думаю, что вы пошли в него, и тоже будете щедрой девочкой, готовой поделиться с нуждающимся, - мужчина произнес это глухим голосом и провел рукой вверх по бедру девушки, обнажая стиснутые колени.
Люси вскочила и выплеснула остывший чай на пиджак господина М. Тот подпрыгнул и стал неловко отряхиваться, напоминая в этот момент толстого кота, попавшего лапами в лужу. На шум мгновенно прибежала мать. Она с ужасом взглянула на мужчину и на оцепеневшую дочь, прижавшуюся к стене и дико глядящую на происходящее.
- О, Боже! - всплеснула руками вдова, - Вы не ошпарились?
- Нет, - недовольно произнес мужчина, - Но, кажется, ваша дочь ошпарилась, она так неожиданно подскочила.
- Люси просто нервничает, - промакивая платочком пиджак господина М и одновременно буравя глазами девушку, произнесла женщина, - Она такая юная, такая впечатлительная.
- Да-да, я понимаю. Но вы утверждали, что поговорите с ней, - понизив голос, произнес мужчина.
- Да-да, - кивнула женщина.
Люси сорвалась с места и побежала в свою комнату. Она громко хлопнула дверью и повалилась на кровать, уткнувшись лицом в подушки. Наконец рыдания вырвались из нее, ведь она так и не проронила ни слезинки на похоронах, за них обеих отдувалась мать. Люси не смогла заплакать, когда ей сообщили, что ее отец умер от сердечного приступа, она просто сидела в своей комнате и смотрела в окно, провалившись в какую-то бездну. Она не плакала все три дня, пока шла подготовка к похоронам и не спала, а теперь она не была в силах остановиться. Темно-русые волосы разметались по подушкам, тонкие руки, сжатые в кулачки, барабанили по постели, тело содрогалось от вырывавшихся из груди ни то рыданий, ни то сумасшедшего смеха. Она так и уснула, в траурном платье и обуви, зарывшись в подушки.
Проснулась девушка глубокой ночью, а может быть ранним утром, она не знала, ни часов, ни телефона под рукой не было, а в комнате царил мрак. Люси поднялась с кровати, ей очень хотелось пить, нужно было выйти из комнаты и спуститься вниз, правда этого ей очень не хотелось, девушку пугала возможность столкновения с матерью. Шатаясь от слабости и еще не выветрившегося сна, девушка подошла к двери и потянула за ручку, дверь не поддалась. Девушка попробовала еще раз, и снова дверь была заперта и открываться не собиралась. Люси стала дергать дверь изо всех сил, тянуть ручку, но это было бесполезно, мать заперла ее, утешило девушку только то, что та не сообразила пригласить в комнату дочери того ужасного толстяка.
Люси включила свет и присела на кровать. Она стала узницей в собственном доме, прям как одна из несчастных принцесс из детской книжки, вот только принца не будет: отец умер, брат не приехал, а парнем она так и не обзавелась. Спасти себя она могла только сама, иначе злой дракон сожрет ее или отдаст на растерзание тому толстосуму.
Комната девушки располагалась на втором этаже, ее окна выходили на небольшой парк на заднем дворе, а под ними как раз был козырек, прикрывавший двери черного входа. Ни о чем не думая, ничего не планируя, Люси встала и распахнула окно. Ночь ворвалась в комнату холодным ветром, на дворе была середина весны: теплые, цветущие дни и холодные туманные ночи. Девушка села на подоконник и перекинула ноги, носочками она нащупала опору и, держась за оконную раму, осторожно вылезла на козырек. Охрана спала, как следует, проводив справедливого хозяина в последний путь, поэтому девушка не боялась быть пойманной. Она вообще не боялась сейчас ничего, ни упасть с крыши, ни напороться на мать, ни попасть в неприятности после того, как очутится за воротами дома, ей просто хотелось сбежать, и значения не имело куда.
Люси присела на корточки, ночь не была такой темной, как ей показалось до этого, да и свет из окна отлично освещал ей путь, она осторожно стала двигаться вниз по покатой крыше, пытаясь ухватиться пальцами за каждый выступ шелестящей черепицы. В какой-то момент она поскользнулась и стремительно поехала вниз на пятой точке, невероятным образом вывернувшись, девушка смогла ухватиться за какой-то выступ и повисла на руках. Край крыши больно врезался в живот, девушка почувствовала, что ободрала левое колено, то самое, которого касалась потная рука гадкого господина М. Собравшись, Люси нашарила ногами какой-то уступ и осторожно стала спускаться. Потребовалось довольно много времени, чтобы она смогла спуститься на достаточно безопасную высоту для прыжка вниз, и вот она неловко приземлилась на мягкую молодую траву, перекатившись на бок, отдышалась, поднялась и побежала вон как можно быстрее, пока дракон не хватился пропажи.