Аникаев Владислав Анатольевич : другие произведения.

10. Монологи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   МОНОЛОГИ
   * * *
   Тамариск цветет, тамариск!
   В прибалхашской степи, у соленой воды,
   в просоленной степи
   тамариск!
   Казахстанская в цвете сирень!
   Пусть за ней не укроешься в тень,
   но от наших восторгов не спрячешь его,
   этой знойной степи торжество.
   Будто розовым облаком в солончаках,
   как туманом лиловым осев на камнях,
   она шлет эту радость прожженных степей,
   где весной лишь тюльпаны завидуют ей.
   Тамариск цветет, тамариск!
   А мы жили-служили в тех жарких степях,
   и ночами над нами в закатных лучах
   пролетали космические корабли,
   с Байконура взлетевшие вдаль от Земли.
   "Вы куда же, куда?" - Мы кричали вослед. -
   "Там же нет ничего, тамариска там нет!"
   А они отвечали в плену звездных искр:
   "Мы вернемся, когда зацветет тамариск".
   В тех далеких краях мой окончился срок,
   я на память увез тамариска росток:
   только в зелени буйной наших широт
   тамариск не цветет, не растет.
   Чахлый куст прозябает средь наших садов,
   и его осеняет видений покров:
   ему грезится, видно, далекий собрат,
   украшающий скудный ландшафт.
   Я подобно кусту, в эту землю не врос
   и пока не попал под последний покос,
   но я тоже вдыхаю далекую степь:
   чем-то надо дышать, чтобы что-то успеть.
   Тамариск цветет, тамариск!
  
   Родина
   "Ты скажи мне, где моя Родина?
   Я родился в России, вроде бы,
   На далеких уральских предгорьях -
   Я родился для счастья и горя.
   И всю жизнь прожил в Белоруссии
   С синяками, грехами, искусами,
   И ходил по морям-океанам,
   Примерялся к попутным странам:
   Вдалеке проходил и около,
   Но ни разу сердце не ёкнуло.
   Вот такая моя география,
   Вот такая моя биография".
   Где-то там, на Нижнем Поволжье
   Кто-то есть, кто мне точно поможет.
   Я приеду, и он меня спросит:
   - Ты зачем напросился в гости? -
   Да, немало дорог тобой пройдено,
   Но не там твоя прячется Родина.
   А раз так - на твои вопросы
   Не ответишь легко и просто.
   Наша Родина - не родительский дом,
   Не приветливый край с заповедным прудом,
   Не покой на могилках, где мама с отцом,
   Не земельный надел с персональным дворцом,
   Не просторы великой державы,
   А отцов наших вечная слава!
   И по их трудам и заветам
   Мы наследуем земли эти.
   Наша Родина - это родные, друзья,
   Мы как в зеркале в них обретаем себя.
   Наша Родина - это есенинский стих.
   Наша Родина - это молитвы святых,
   Что от древних времен в этот мир суеты
   Проложили Господни пути.
   Их молитвами все мы идем к небесам -
   Наша Родина здесь, наша Родина там.
   У нее нет начала и края,
   Имя Родины - Русь Святая.
   И пасхальные звоны колоколов
   Окрыляют наш путь за предел облаков.
   Мало знать, что ты где-то родился,
   Надо это любить и гордиться,
   А придется - и умереть,
   Но на Родине смерти нет:
   В Белоруссии и России
   Мы у Господа все живые!
  
   Пыль
   "Мне смахнуть бы с прожитого времени пыль,
   и вернуться туда, где любил и дружил,
   размотать бы по ниточкам сбитый клубок
   из протоптанных троп и железных дорог,
   по которым опять невидимкой пройду,
   по которым уеду в другую страну,
   и примчат меня скорые поезда
   в настоящие дни, вот сюда, в никуда..."
   - Вот ты шел, вот ты ехал и даже летал,
   чтоб исполнилось то, кем сегодня ты стал.
   Но когда вновь осядет времени пыль,
   кто-то вспомнит о том, что когда-то ты был?
   Не такая уж вышла высокая честь,
   что ты был и пока что как будто бы есть.
   Кто ты есть? - Этот пыльный забвений клубок,
   что уже откатал свой отмеренный срок?...
   "Нет, не только из прошлого скроен мой быт,
   да я был, чтобы нынче собою мне быть:
   и надежды и веры не гаснущий пыл
   не накрыла покуда времени пыль:
   вот и вспомню былые дороги-пути,
   чтоб от них оттолкнувшись дальше идти..."
   - Как пути не топчи - есть известный рубеж:
   окончанье пути и крушенье надежд -
   и разбег, и толчок - будто силушки есть,
   а в награду всего лишь кладбищенский крест...
   "Крест могильный и смерть для души лишь порог, -
   оттолкнусь и от них, как от прежних дорог,
   и коль были корявы дороги-пути,
   то простите меня, и Господь мне простит:
   а Надежды и Веры спасительный свет
   мне поможет исполнить Иисусов Завет".
   - Как прельщает порой красота наших слов -
   Не спасут нас слова от душевных оков:
   Если нет покаянья и слез о себе,
   То напрасны пути, что прошел по земле...
  
   Портреты друзей
   *1*
   Один мой друг от всех забот
   В мечтах летел под небосвод,
   И там его приметил Бог,
   И, возлюбив, был с другом строг:
   Земля к земле, и к праху прах -
   Душа его в других краях,
   И там вдали от суеты
   Исполнились его мечты...
   *2*
   И друг другой, везет же мне,
   Ходить не хочет по земле:
   Удобствам всем наперекор
   Облюбовал речной простор,
   И на лодчонке надувной
   Ему покоем - не покой:
   Качайся хилая ладья!
   Искрись лазурная струя!
   Попутный ветер в парус вей:
   Поберегись! Не сядь на мель! -
   Здесь каждый, даже не варяг,
   Не застрахован от коряг. -
   Чрез страх дневной и ночи жуть
   Плыви, ладья, туда, где ждут...
   *3*
   И третий друг, мой добрый друг,
   Вдруг спрятался за свой недуг -
   И как теперь воздам ему
   За всё тепло и доброту?
   Но для меня большая честь,
   Что у меня такой друг есть,
   И каждый день, отбросив грусть,
   О здравии его молюсь.
   *4*
   Четвертый друг совсем затих,
   Видать кропает важный стих -
   Он Божьей милостью Поэт -
   И с музами он тет-на-тет.
   Но скоро со своих высот
   Он снизойдет и принесет,
   Но не стихи на этот раз,
   Забавный принесет рассказ.
   А я, конечно, был бы рад
   Узреть изящных рифм парад,
   И все ж, хоть времена не те,
   Но сам Антоша Чехонте
   На этот маленький рассказ
   Мог свой проставить "одобрям-с".
   А что в ответ ему подам? -
   Быть может, этих строк изъян?
   Пусть "не суди - и не судим..." -
   Он над словами властелин,
   Но даже в этот светлый миг
   Я не услышу свой вердикт.
   Он только головой кивнет,
   О чем-то о своем вздохнет...
   *5*
   А пятый друг, как и не друг, -
   Злобится от своих наук
   И сторонится он креста
   И гонит Господа Христа
   Он все заветы перерос
   И зваться стал "Анти-Христос".
   О, как нам хочется подчас
   Попасть в любой иконостас -
   О наши выверты ума
   Уж греет руки Сатана.
   Я сам бы этим согрешил,
   Но он меня опередил,
   Он - мой духовный антипод -
   Моим грехам громоотвод.
   И каюсь за него и с ним:
   Быть надо Божьим, не другим...
   *6*
   И друг шестой, и друг седьмой,
   Я их не строю чередой:
   И пьяница, и сквернослов,
   Но кто, скажите, без грехов?
   И честолюбец, и позер, -
   Ах да, все это мне в укор.
   Они все важны для меня:
   От века и до склона дня
   Я слеплен из своих друзей,
   Кто опочил, а кто живей:
   Над опочившими есть крест,
   А над живыми - благовест.
   Но только мне какой в том прок? -
   Чрез них ко мне нисходит Бог:
   Лишь имена их назови -
   И дружбе - путь, и свет - любви!
  
   Итоги
   Ни любви мы не знали, ни дружбы,
   Да и был ли я с Вами знаком?
   Но я выбрал Вас в добрые музы,
   Чтоб из грез и песка строить дом.
   Отоснились воздушные замки,
   И песком занесло долгострой,
   И мои чуть живые останки
   Запросились на вечный покой.
   Где же вы, мои добрые музы? -
   Время грез незаметно прошло,
   И труды мои стали не нужны,
   Захудало мое ремесло.
   Только строчки на ветхих страницах
   Чародействуют до сих пор:
   Вызывают забытые лица
   И со мною ведут разговор.
   Но напрасно шептать заклинанья,
   Искушаться и ждать новых строк -
   Чередою воспоминаний
   Не отменишь отмеренный срок.
   Мы не властны и не искусны
   Изменить этой жизни уклад:
   И мои раздобревшие музы
   Нынче водят внучат в детский сад.
  
   Шут
   Мой шутовской напыщенный прикид:
   В короне разноцветные стекляшки
   Отнюдь не благородят важный вид -
   Их примечают разве что букашки.
   Да что вам всем до старого шута,
   Когда мрачны и мысли, и гримасы,
   И жизни маята и красота
   Ему уже мерзки и не подвластны.
   Уж ни к чему кого-то веселить,
   Тащиться в никуда и по привычке,
   Где каждый хулиган и паразит
   Готов ногами бить тебя публично.
   Пусть даже так - не ты им судия
   В предвечной академии смиренья,
   Коль не других, так весели себя -
   На это хватит у тебя уменья.
   Прости другим, и Бог тебя простит:
   Терпи, мой друг, без мести и желанья -
   Да разве вспомнишь, сколько нам вменит
   Господь грехов, минувших покаянья?
  
  
   Гном
   В некотором царстве-государстве
   Жил да был трудолюбивый гном,
   Не снискал он славы и богатства,
   Не приметен был своим трудом.
   По утрам он уходил на службу,
   Уступая суете мирской,
   Вечерами тешил свою душу,
   Затаясь в домашней мастерской.
   А, когда приходит вдохновение,
   Труд любой - не просто ремесло,
   Даже если до самозабвения
   Огранять обычное стекло.
   О, прекрасные минуты созидания,
   Ожиданье с неизвестным встреч,
   Чтоб поймать сиянье в каждой грани
   И на ребрах радугу зажечь!
   Но во всем свое есть совершенство,
   Недоступное вершинам мастерства,
   Приходящее нежданной вестью
   По благоволению Творца.
   И когда на перекрестке граней
   Обозначилась другая грань,
   То в кристалле вспыхнул Свет нетварный -
   Путеводный Свет в далекий край.
   Пусть пришло - и затворилось снова,
   Но не гас в кристалле дивный Свет:
   До утра смотрел завороженно
   Гном на этот вечности привет.
   Утром, только солнце озарило
   Интерьер домашней мастерской,
   Он позвал соседа ювелира
   Поделиться радостью своей.
   И сказал сосед авторитетно,
   Будто не заметил Божий дар:
   "Это лишь игра теней и света,
   И вообще не ходовой товар".
   С той поры наш мастер занедужил -
   Всё смотрел в таинственный кристалл,
   По утрам не стал ходить на службу,
   И однажды Свет его забрал.
   На поминки по соседу-гному
   Многих состраданье привело,
   Был и ювелир среди знакомых
   И на память выпросил "стекло".
   А потом обмеривал все грани,
   Выверял ход каждого луча,
   И в итоге хлопот и стараний
   Произвел подобье образца.
   И стояли рядом два кристалла
   Видом не отличные ни в чем,
   Но в одном божественность сияла,
   А стекло осталось быть стеклом.
   И в бессильном злобном помрачении
   Он разбил таинственный кристалл,
   Искушая Божье всепрощенье, -
   Но на сей раз мир наш устоял.
   Так окончились и радости, и муки,
   Только этой сказке нет конца:
   Пока будут зависть и науки
   Состязаться с промыслом Творца.
  
   Клавесин
   На четвертом этаже играет клавесин,
   Кто-то там ошкуривает сочный апельсин.
   А я нашел в помойке рыбьи потроха -
   Для старого бомжа будет славная уха.
   Музыку Скарлатти играет клавесин,
   Там, небось, со шкуркой съедают апельсин.
   А я искал по запаху деликатес -
   Хотелось бы десерта, но оказался без.
   Что-то уж давно не слышно клавесин,
   Там уже забыли слово "апельсин".
   А я нашел в помойке запиленный винил -
   Кто-то сердобольный Скарлатти схоронил.
   Поиметь пластинку как-то не резон -
   Может следом выбросят ненужный граммофон?
   И, может, отжалеют сочный апельсин,
   Чтоб звучал со вкусом старый клавесин.
   Только все напрасно, и что было сил
   Запустил я в небо найденный винил.
   Стало как-то скудно на подножных кормах -
   Значит еще хуже на этажах.
  
   Морской волк
   - 1 -
   Эй, ты, старый морской волк!
   Не со страха ли спрятался в трюм
   И крадешь из бочонка ром,
   Награждая себя за труд?
   Вот такой у тебя пенсион:
   Ничего не скопил, не сберег -
   Лишь глотаешь трофейный ром,
   Что старпом припрятал на грог.
   Значит снова удача с тобой:
   Берегут твою старость друзья,
   Ну, а если случится бой,
   То и враг пожалеет тебя.
   - Сто чертей! Разве кончилась хна
   Седину красить в рыжий цвет,
   Чтобы старость была не видна,
   Чтобы враг не отвел пистолет?
   Я пощаду врага не приму -
   От стыда не поможет и ром,
   Лучше буду мишенью в бою,
   Чем познаю в старости срам.
   - 2 -
   Где ты, старый морской волк?
   Лег на дно будто падальщик-краб? -
   Твой корабль с рейда ушел,
   И команда делит твой скарб.
   Знать, прижучил тебя старпом,
   И ты прячешься по кабакам? -
   Там, небось, наливают ром
   В твой бездонный граненый стакан?
   - Ну, а как же? - Не откажусь.
   Со старпомом мы были друзья,
   И его и других я хвалю,
   Презираю лишь только себя.
   Виноват же тот грязный торгаш,
   Что продал мне фальшивую хну,
   И когда шли на абордаж,
   Грянул гром, и попали в грозу.
   Краска ливнем смывалась с волос,
   Отверзая все ада круги,
   Но не смыть мне прилюдный позор:
   Все смеялись - друзья и враги.
   Вот на том и окончился бой.
   Наш корабль отчалил в грозу,
   И не вспомню что было со мной,
   Как очнулся на берегу.
   Но проезжий морской капеллан
   Вновь открыл мне глаза и уста,
   Подливая в граненый стакан
   И рассказывая про Христа:
   "Бог противится гордецам,
   Их срамит, исправляя пути,
   И смирённых ведет к небесам
   В радость вечную для души".
   С той поры и несу я свой крест,
   Не скрываясь от сплетен и глаз,
   И любителям злачных мест
   Повторяю свой грустный рассказ.
  
   Попутное
   В каменистых степях Казахстана,
   Где лишь ветер катает кермек,
   Вдоль дорожного меридиана
   Мой недолгий отметился век.
   Поезд сглатывал расстояния,
   Топоча параллели шпал,
   И оконное зазеркалье
   Отражало начало начал.
   Неужели таким же, унылым,
   Этот мир обустроил Творец?
   Не хватило Божественной силы
   На творенья навесить венец?
   Но и здесь, где так дорог и красен
   Кисти Божьей случайный мазок,
   И зеленым, и белым, и красным, -
   Степь закручена в калейдоскоп.
   Минералов цветные породы
   Расцветают в оконном стекле,
   Чтоб сейчас и на долгие годы
   Отразиться в уставшей душе.
   А с годами душа стала камнем -
   Зачерсвела былая стать -
   Коль не красками, так стихами,
   Мне б заставить ее зацветать.
   Только мало на то моей воли,
   Не достоен я кисти Творца:
   И кермеком-перекатиполем
   Я бегу от ловца и жнеца.
   И попутно мелькают фрагменты
   Жизни втиснутой в калейдоскоп,
   Пока кто-то не скажет конкретно:
   "Кадр стоп!"
  
   Память
   Я не знаю, как это случилось,
   Это было вчера ли, давно,
   И любилось, и не любилось,
   И как будто совсем прошло.
   И вернулось, и снова коснулось
   Вот таких невозможных лет,
   Когда радость возводится в глупость,
   И когда на счастье запрет.
   По плечу ли тебе эта ноша? -
   Дни прошедшие не зачеркнуть:
   Настоящее прячется в прошлом,
   Выверяя в грядущее путь.
   Ты со мной, безмятежная юность -
   Мой источник невольного зла,
   В дни, когда меня вечность коснулась,
   Ты со мной к покаянью пришла.
  
   ***
   Поэзия моя,
   Тебя как назову,
   Когда и век сей обращен в хулу?
   А был век золотой и век серебренный,
   Когда поэзия была, как хлеб, востребована,
   И возносилась на почетный пьедестал,
   И наш IT-шный век не далеко сбежал:
   Идет отчет обратный - значит, бронзовый-
   И вновь пути усыпаны не розами.
   А, может быть, уже и каменный
   С грехами неприкаянными?
   Тогда на камне вырублю скрижаль -
   И времени и пота мне не жаль,
   Чтоб крик души опять оправить в стих:
   "Спаси нас, Господи, от нас самих!"
   ... Умри поэзия и снова возродись-
   В каком веку? - Покуда длится жизнь.
  
   "Глаголом жги сердца!"
   (А. С. Пушкин)
   Его Величество Глагол!
   Властитель над частями речи,
   Некоронованный король
   Среди предлогов и наречий.
   И свитою украшен из
   Деепричастий и причастий,
   И форм его полиморфизм
   В его беспрекословной власти.
   Средь существительных имен
   Почтенье формам отглагольным,
   А прочие - как гроб с венком,
   Как натюрморт, венка достойный.
   Как сущности не назови,
   Определеньями украсив,
   Хоть перейди на "ты", "вы", -
   Все их безлики ипостаси.
   Скажи "река", скажи "гора" -
   И, может быть, зевнешь украдкой,
   И "сколько не тверди "халва" -
   На языке не станет сладко".
   И лишь глагол их оживит,
   Вдохнет в них жизнь своим дыханьем:
   "И речка подо льдом блестит",
   И "умный в гору побежит",
   И исполняются желанья.
   И первым Словом был Глагол:
   "Да будет!" - и свершилось действо,
   И нам завещаны в наследство
   И радости, и горя боль,
   И их Величество Глагол,
   Что жжет и будоражит сердце!
  
   Опус
   Я крысой служил на том корабле,
   И что-то не так получилось по мне,
   И я, ни чуть-чуть о том не скорбя,
   Списался с того корабля.
   Я первым в команде на берег сбежал,
   А следом начался всеобщий аврал:
   И где тот корабль? - На плаву ли, на дне? -
   Никто не слыхал о том корабле.
   Но новый корабль замаячил вдали,
   Приснились кому-то опять корабли,
   И снова туманится дальний мираж,
   И снова терзают ветра такелаж,
   И снова гремит по динамикам: "Товсь!" -
   Но я не в команде, я - свадебный гость:
   Стою на причале средь праздных зевак,
   На баке швартов принимает моряк,
   На палубе кто-то мне машет рукой -
   Кому-то - дорога, а мне - на покой.
   Семь футов под килем, коллеги-друзья,
   Мы славно трудились и будто не зря.
   А то, что был крысой, то тут уж прости,
   Я только исполнил Господни пути...
  
   ***
   Так и ложишься в постель
   С неоконченной строфой на столе,
   С кривыми рифмами в голове:
   - "Успей! Хоть что-то успей!"
   Убогое ремесло -
   Да и был ли от Бога талант
   По рукописи издать фолиант
   Ни о чем, лишь бы не сеять зло?
   Но что-то же дал Господь:
   Да только мне невдомек -
   Вот и вымучиваю корявый слог -
   Хоть на это, Господи, сподобь!
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"