Выруливая от родной многоэтажки на дорогу, сдавая задом, Никита задавил вампира Ромуальда. Конечно, задавить вампира насмерть невозможно. Но, вывалявшийся в весенней слякоти Ромуальд был переполнен праведным гневом, о чём громогласно вещал на весь двор.
Ромуальд кричал, что он - добросовестный налогоплательщик, он - передовик и ударник в теплогенерирующей компании, где работает последние сорок лет. И вот, идя домой с ночной смены, он вынужден валяться под колёсами какого-то смертного идиота.
Никита не перебивал Ромуальда. Он вспоминал счета за тепло, которые приносили всю зиму, и думал, что там, в теплосетях, точно работают одни упыри. Никита вяло оправдывался, что отъезжая, посмотрел в зеркало заднего вида, никого не увидел и спокойно нажал на газ.
- Никого он в зеркале не увидел! - горячился вампир. - А башку повернуть трудно? Трудно?
Ещё Ромуальд был недоволен тем, что полиция никак не приезжает. Уже скоро должно было рассвести, а наряда всё ещё не было. Наконец, стражи порядка прибыли, быстро составили протокол, благо Никита вину свою не отрицал. Ромуальд удовлетворился материальной компенсацией, что также зафиксировали в протоколе. Все разошлись по своим делам.
На работу Никита приехал с опозданием, расстроенный. А там новая напасть, заболел напарник Кирюша.
Начальник пояснил:
- Жена ему предложила съесть грушу пополам. Она грушу разрезала. Кирюша один глаз сфокусировал на одной половинке груши, другой глаз - на другой. И тут жена развела руки. Глаза разбежались и между ними всё порвалось. Кирюша на больничном.
Никита засомневался:
- Разве так бывает?
- Вот если ты резко на шпагат сядешь, у тебя может между ног порваться?
- Может, - робко сказал Никита. - Но, там же связки?
- А между глаз, что нету? Ноги, глаза - это же части единого организма. Порвал он всё между глаз... Или растянул.
Порвал Кирюша или растянул, для Никиты было уже не важно. Важно, что они получили новый заказ, а он остался один.
Клиент заказал альбом. Особенность была в том, из каких материалов он пожелал его иметь.
Полчаса Никита чесал в затылке, а потом позвонил дяде Сильвестру. Сильвестр Садехович был из старых садовых, духов-хранителей садов. Друг семьи Никиты, он давно уже не служил по своему ведомству, но на даче продолжал поддерживать форму.
- Дядя Сильвестр, это я - затараторил Никита по телефону. Он сбивчиво объяснил, что ему требуется.
- Церазус нокте! - восхитился Сильвестр. - Такое и не найдёшь! И что конкретно? Какого размера?
- В хорошем альбоме размер листа где-то 22 на 29 сантиметров.
- Ты рехнулся, паря? - посерьёзнел Сильвестр. - Где же ты такой лист видал?
Никита вздохнул:
- Мне нужно. Заказ такой. Поищу в интернете.
- Поищи, поищи. У меня интернетов нету.
Никита отключился, а Сильвестр Садехович покачал головой и восхитился:
- Поди ж ты! Нощна чарезумба!
Он вышел на крыльцо домика и крикнул в сторону сада:
- Интернет! - и засвистел по-птичьи.
На призыв прибыли две белки, скворец, пара галок, три снегиря, стайка синиц, один воробей, шпион от стаи, из-за забора заяц подошёл. Он сучил лапками и лопотал, что если чего не знает сам, то может мигом за волком сгонять. Потом две пары грачей подлетели, приняли участие в обсуждении.
Никита ни в какой интернет не полез, а занялся материалом для обложки альбома. Слава Богу, здесь всё было гораздо проще: сафьян.
Причём заказчик чётко прописал свои требования к материалу. Сафьян нужно было изготовить из шкуры чёрного козлёнка, родившегося в полнолуние и забитого на угасающей Луне, когда Венера с Юпитером находились в добром мажорном аспекте, лучше всего в трине. Затем шкуру должны были мездрить двенадцать девственниц на колоде из лукоморского дуба, а мездряки, ножи для мездрения, должны быть изготовлены из сплава адамантиума с орихалком. Полировать кожу надо бел-горюч камнем, а промывать потом в бочках из древесины умдглеби. В общем, ничего сложного.
Никита позвонил в фирму, с которой их организация давно сотрудничала, и там его заверили, что у них есть всё что надо, и всё будет в порядке.
Тут перезвонил Сильвестр Садехович и порадовал, что "нощна чарезумба", как он её называл, есть. Причём найти её можно в нашей же области, но в дальнем районе.
Никита вздохнул и пошёл к шефу, докладывать. Тот посмотрел строго и сказал:
- А в чём проблема? Завтра же и поезжай.
Шеф ещё раз оглядел мнущегося Никиту и добавил:
- И не надейся. Кирюша на больничном. Да и как он с такими глазами, которые всё время разъезжаются, за руль сможет сесть? Нет, нет. Завтра же и поедешь.
Надо было добраться до Арланоманского района, а это самый край области. Туда-сюда съездить, как до Москвы доехать. Получается весь день в дороге. Парковался Никита вечером задом, чтобы выезжать передом. Он бы не пережил, случись ему второй день подряд придавить какого-нибудь кровопийцу.
Выехал затемно. Жена дала в дорогу два термоса кофе, большой куль с бутербродами. Никита брать такое количество еды не хотел, но жена цыкнула, мол, дорога долгая.
Сначала заморосил дождик, потом даже снежок посыпал. Затем температура поднялась чуть выше нуля, ветер подразогнал тучи, развиднелось. Никита хоть и хотел обернуться поскорее, сильно не гнал, боялся вылететь с мокрой дороги.
После Гроссгебойда свернул с федеральной трассы на Нормордас. Дорога стала хуже, начало потряхивать. Никита заволновался - дальше надо было ехать через глухие деревни: Большие Виндзоры, Тюдорово, Ланкастеровка и Нижний Капец. Там, наверное, вообще асфальта нет, простая грунтовка.
И вдруг неожиданность: речка Маншаловка из-за оттепелей рано вскрылась и разлилась. Речка-то маленькая, судя по карте, мелкая. А теперь вышла из берегов и даже мост залила. Никита смотрел в мутную, крутящуюся воду и думал: может неглубоко? Вот дорога, вот вода. Под водой должен быть мост. Может, там воды на полколеса? Может, можно проскочить?
Он, было, поехал, но опять остановился. А вдруг там моста нет? Или вообще никогда не было, или паводком снесло. Никита стал пытаться на навигаторе построить новый маршрут, но электронный указчик стоял на своём: ехать надо именно здесь, через реку.
Никита вышел из машины, прошёл вдоль потока. Опять пытался что-то разглядеть под водой. Тут из прибрежных кустов вывалился здоровенный мужик, видать из местных. На нём был то ли драный тулуп, то ли выцветшая шуба. Мужик был лохмат и неухожен. Пахло от него сырым погребом, прошлогодним засолом, кислыми травами.
- Залило всё, - сказал мужик, хотя это и так было видно.
Никитка только кивнул и поинтересовался:
- Вы местный?
- Да, - гордо ответил мужик.
Никита вздохнул и решил, что самое время подкрепиться:
- Кофе будете?
- Охотно, - мужик отошёл на сухой пригорок и жестом руки пригласил Никиту сесть рядом. Тот сходил за бутербродами и термосами, один взял себе, другой протянул местному. Кофе согрел, промозглая сырость как бы отступила. Никита оглядел окрестности:
- Как-то тут у вас пустынно. Что ж сейчас работа в деревне есть?
- Куда там. Почти нет дела. В соседний район агрофирма пришла, кое-кого на работу взяли. Местные ждут, что и у нас коровник построят или свиноферму, а может, начнут фацелию выращивать.
- А раньше хорошо было?
Мужик многозначительно хмыкнул:
- Пруды были, рыбоводческое хозяйство. Нашу рыбу в Москву возили, в Брянск, а то и в Козлов.
- А теперь?
- Что теперь? Сам видишь, нет прудов.
Никита завернул остатки бутербродов. Собрал термосы.
- Значит, говорите, при большевиках пруды были.
- Почему при большевиках? При царе.
- Николае? - удивился Никита.
- Фу-у, Николашка, - скривился мужик. - При Алексее Михайловиче ещё. Вот помню...
Никита смутился, перебил и постарался перевести разговор на другую тему.
- Шуба у вас на рыбьем меху, - пожалел он местного.
- Да, - подтвердил мужик.
Никита изумился:
- Что, серьёзно? Прямо на рыбьем?
Теперь изумился мужик:
- А на каком ещё? Я же водяной.
Тут изумился Никита:
- Вот те на! А я и не догадался.
Водяной довольно расхохотался:
- На тот берег надо?
Никита кивнул.
- Пошли.
Водяной прошёл вдоль берега, нагнулся к реке и что-то начал бормотать. Он поднял голову и махнул рукой:
- Садись за руль! Подъезжай сюда.
Никита завёл машину, съехал к реке там, где стоял водяной. И тут по некоей линии вода сверху по течению стала притормаживать, а дальше продолжала стекать вниз. Минуты через три уже обнажилось дно.
- Езжай шустрей, - скомандовал водяной, - а то напор долго не удержишь, снова русло заполнится.
- А проеду? - засомневался Никита. - Не завязну?
- Здесь старый конский брод. Дно утоптанное.
Никита газанул и переехал. Водяной прошёл вслед за ним.
- Удачи, - пожелал он. - А ты куда едешь?
- В арланоманские сады, в питомник.
- Охотник что ли? - удивился водяной. - Не похож.
- Почему охотник? - удивился в свою очередь Никита, но водяной уже повернул к реке, пошёл отпускать воду.
Никита ехал и думал. Почему он охотник? Как здесь живётся водяному? И когда это было, при Алексее Михайловиче?
Никита чать школу не при тёмном царизме, не при коммунистах заканчивал. ЕГЭ сдал на двести семьдесят баллов! Он пытался пройти по исторической памяти вглубь, но далеко пробиться не смог. Вспомнил только, как бронедивизион декабристов наёмная противотанковая артиллерия Мамая расстреляла на льду Москва-реки. Из-за этого всё событие так и назвали, Ледовым Побоищем. А потом декабристов отправили строить БАМ, но они были белоручки и построить толком ничего не смогли. Достраивали потом китайские коммунисты на деньги британских империалистов. Конечно, к школьным знаниям приплелось что-то из сериалов Первого канала, но Никиту это не смущало.
К часу дня он нашёл садоводческое хозяйство. Вместо ожидаемых плодовых садов стояли осинники. Осины были на удивление ровные, стройные, высокие.
Никита вышел из машины и углубился в осинник, пытаясь понять, где здесь сторожка, правление лесхоза или вообще местные, у которых можно что-то узнать. Из-за деревьев навстречу ему вышел человек в форме. Сейчас форму получили многие, не только армия или полиция: надзорные органы, таможенная служба и прочая, прочая. По форме толком не поймёшь, кто перед тобой.
Отец Никиты как-то 9-го мая на мемориале возлагал цветы и попал в толпу официальных лиц. Вернулся возмущённый:
- И кто он? Как на одном погоне могут быть и сержантские лычки, и генеральские звёзды?
Сам отец часто цитировал анекдот, когда пьяный дембель, разглядев на маршальской форме дубовые листья, говорит:
- Фу, лесник! Как ты меня напугал!
Мужчина был в ватнике. Ватник был новый, пятнистый: песочно-бордово-бледно-фиолетовый. По обшлагам и отворотам шла затейливая вышивка ярко-красной и золотой нитями. На плечах были погоны: чёрные и по одной полосе четыре звезды. Никита вспомнил отца, и решил, что шутка - лучший повод для знакомства.
- Фу, лесник! Как ты меня напугал! - радостно воскликнул молодой человек.
Мужчина в форменном ватнике радости не разделил:
- Что вы здесь делаете? Пропуск имеете?
- Ка-ка-кой пропуск? - начал заикаться Никита.
- Значит, нет пропуска, - сделал вывод мужчина. - Может быть, тогда пароль знаете?
Никита только плечами пожал.
- А как вы здесь очутились? - ядовито и угрожающе зашипел форменный. - Это режимный объект! - уже кричал он.
- И что?
- Что? Что? Сейчас разбираться пойдём.
- И что будет?
- А это как Главный Инквизитор решит. Или сразу ликвидируем, или здесь оставим, работать пожизненно. Если повезёт, просто память сотрём и выбросим тебя в соседней области на дороге.
У Никиты всё опустилось:
- А дядя Сильвестр говорил... Говорил что... Дядя... - Никита был в таком состоянии, что вот-вот расплачется.
- Дядя! - радостно выкрикнул мужик. - Значит, тебя заслали? Говори, кто? Что за дядя такой?
- Сильвестр...
- И что это за Сильвестр? Откуда ему про нас известно?
У Никиты уже слёзы выступили, губы дрожали.
- Он - садовой. Сильвестр. Старый уже.
- Стой, - вдруг обыденным голосом сказал мужик. - Это Сильвестр Садехович что ли? Он дядя тебе?
- Дальний, - туманно ответил Никита.
- А! - обрадовался мужик. - Пошли. Что ему надо?
- Не ему, а мне, - у Никиты промелькнула надежда, что всё ещё может образоваться. - А как мы туда пойдём? Там секретный объект.
- Да ну! - расхохотался мужик. - Шучу я так. Скучно мне. А ещё у нас лазят охотники доморощенные. Пшли!
Он махнул рукой и широко зашагал вглубь осинника. Никита вприпрыжку поспешил за ним.
- Постойте! Что за охотники? Мне и водяной говорил. Да постойте же...
Но, мужчина быстрым шагом, не останавливаясь, дошёл до уютного домика, куда и зашёл. Никита вошёл следом. Внутри было тепло и уютно. Мужчина повесил на вешалку свой ватник, снял сапоги, прошёл внутрь, жестом приглашая Никиту проходить за ним. В комнате на электрической плитке стоял чайник и уже кипел.
- Чайку попьём, - пояснил мужчина и тут же спросил. - А что за водяной?
Никита уселся за стол, принял кружку горячего чая, отхлебнул, ощутил тепло и рассказал всё по порядку.
И вот Никита дошёл до главного, ради чего он приехал в такую даль.
- Заказчик альбома желает, чтобы листы были сделаны из лепестков ночной вишни. Дядя Сильвестр её странно называл. Что-то вроде нощна трапезунда.
Лесник рассмеялся:
- Нощна чарезумба. Ну, нощна, понятное дело, - ночная. А вот чарезумба это как бы неправильно услышанное иностранное слово. Римляне вишню впервые встретили в Малой Азии, в городке Керасунда. Отсюда латинское название вишни - церазус. А чарезумба, мне кажется, не просто плохо расслышанное, а нарочно сильно перевранное слово. Хотя кто-то мне говорил, что было "чарызумба", от слова чары. Непростое дерево, с фантазией, с возможностями.
- Так мне бы лепестки... - заговорил Никита.
- Какие? Сколько?
- Размер 22 на 29 сантиметров.
- Не, не, не, - перебил лесник. - Таких размеров и быть не может. В альбоме что будет?
- Не знаю. Обычно рисунки, фотографии.
- Большие рисунки надо на стену вешать. А фотографии стандартные: десять на пятнадцать. Вот и альбом будет где-то, - лесник развёл ладони, прикинул размер. - Двенадцать на восемнадцать. Может быть тринадцать на двадцать. Но не больше. А так останется ещё место фото подписать.
Они обговорили сроки и условия, Никита стал прощаться:
- Как позвоните, что готово, я сразу приеду. А всё-таки, что за охотники у вас тут ходят?
- Так у нас осинник, - удивлённо сказал мужчина, словно это всё объясняло. Хотя Никита не понимал ничего.
- И что с того?
Лесник обиделся:
- Корабельная осина! Ровная и высокая! Лучший материал для кольев. Мы выращиваем осину на колы для вампиров.
Никита растерялся:
- Они же не запрещены, вампиры. Ходят, работают.
- Да. Большинство живёт по закону. Но, везде есть отморозки. Вот с теми борются. Лучшая осина для кольев у нас.
Никита вспомнил Ромуальда, и сладкая отрава злорадства обогрела его душу. Он хмыкнул и сел в машину. Лесник объяснил, куда ехать, чтобы не преодолевать вновь разлившуюся речушку. Обратный путь прошёл без приключений.
Жизнь стала налаживаться: привезли сафьян на обложку, вышел с больничного Кирюша, за выполнение предыдущего заказа дали, пусть небольшую, но премию.
Наконец, из питомника позвонили, что вишнёвые лепестки для альбомных листов готовы. Никита запасся кофе и бутербродами, взял с разрешения отца старый рыбацкий костюм. Отец рыбалкой давно переболел. Разлив на речке Маншаловке не закончился. Никита встал перед текущей водой и начал бибикать. Гудел он долго, но водяного на свет божий вытащил.
Тот пригляделся через стекло, Никиту узнал и сказал недовольно:
- Вот люди! Что за существа? Один раз поможешь - уже должен всем что ли?
- Нет-нет, - затараторил Никита. - Я приехал сказать спасибо. Вот...
Он вытащил пакет с костюмом. Водяной взял недоверчиво, осторожно развернул. Потом оглядел костюм и крякнул довольно:
- Спасибо! Не ждал, так не ждал. Пойдёт, по моим угодьям разгуливать. Рыбы не хочешь?
Никита отказался:
- Привезу, жена скажет: ты привёз - ты и чисти. Не хочу.
Предложил водяному кофе с бутербродами. Тот не отказался и с удовольствием стал отхлёбывать из чашки горячий напиток:
- Давно меня не одаривали, - стал вспоминать водяной. - Вот при Алексее Михайловиче мне боярин Дмитр Жирославич мельницу водяную подарил на реке. Александр Третий мне лично поднёс икону "Спасительница утопающих", Богородица значит. А при Брежневе первый секретарь обкома вручал мне при всём колхозе переходящее Красное знамя за перевыполненный план. На сто сорок два процента плану дал! - гордо закончил он.
Водяной разверз текущие воды, и Никита проехал на другой берег. Он почему-то вспомнил про Моисея, расступившееся море и фараоновы войска.
"Не обошлось без тамошнего водяного", - подумал Никита.
Лесник в питомнике его ждал. Вишнёвые лепестки были сложены в две пачки. Никита вскрыл одну, вытащил лепесток и долго рассматривал на свет. Никита поражался, как можно вырастить лепестки такого размера. А ещё беспокоился: не завянут ли?
Лесник объяснил, как обработать лепестки, чтобы они долго не теряли свою свежесть. Края были неровные, но Никита прикинул, что можно обрезать. Будет вполне подходящий лист.
- А какая здесь плотность получается? - поразился он, щупая лепесток.
- Да, почти двести грамм на квадратный метр, - похвалился лесник.
- И как вам это удалось создать? - восхитился Никита.
- Секрет фирмы, - буркнул лесник и расхохотался.- Правильный полив: когда и чем поливать. В какое время начинать рост. Ночная вишня зависит, понятное дело, от фаз Луны. Плюс подкормки и заговоры, куда без них. А пошли-ка, покажу я наше хозяйство.
И почти три часа водил и показывал и осинники, и где вишня растёт, и кварталы молоденького дуба-визгуна, посадки орешника-хухри, сычёной берёзы, слаще сока которой нет ничего, и заросли стелющейся секвойи. Потом пошли плантации, по краям которых были вбиты колья, на них натянута полиэтиленовая плёнка, под ней клумбы и грядки. Так растения защищали от дождя и сильного ветра. Здесь были белая таленция, адамова голова, нечуй-ветер и расковник, более известный как разрыв-трава. Никита ходил бы и дольше, но стало смеркаться, а ещё надо было доехать обратно.
Вишнёвые лепестки, следуя совету лесника, обработали красной Тинктурой. Никита ожидал, что лепестки порозовеют, но они остались белыми. Шеф сказал, что так и должно быть, красными они будут в темноте. Смысла этого Никита не понял.
После обрезки и сшивки листов их поместили в сафьяновую обложку. Наконец, альбом был готов и шеф сказал, что надо встретиться с заказчиком. Никита согласился, но шеф сказал, что заказчик придёт к одиннадцати вечера, и его придётся подождать. Яркий свет при этом не зажигать. Никита удивился, но решил, что заказчик днём сильно занят и вообще человек со странностями.
И вот в назначенное время дверь открылась и вошёл ... Ромуальд!
Никита и Ромуальд долго смотрели друг на друга. Наконец, вампир сделал вид, что не узнал Никиту и сказал:
- Доброй ночи. Я пришёл за своим заказом.
- Что ж, проходите, - сухо сказал Никита и рукой пригласил сесть на стул.
Альбом лежал на столе. Ромуальд осмотрел его, затем слегка дрожащей рукой провёл по сафьяну. Было заметно, что прикосновение доставило ему удовольствие. Длинными тонкими бледными пальцами приподнял обложку. Задержался, а потом раскрыл альбом. Смотрел на листы, сглотнул и попросил:
- Можно, выключить свет?
Никита щёлкнул выключателем лампы и долго не мог привыкнуть к темноте. Ничего не видел. Зато слух обострился: он слышал, как Ромуальд бережно перелистывает альбом. Наконец, и глаза привыкли к мраку, и Ромуальд сказал:
- Можно включить свет.
Никита включил и поинтересовался:
- А свет зачем надо было выключать?
- Я смотрел цвет листов.
- И какие они?
Ромуальд удивился:
- Кроваво-красные, конечно.
Никита понял, что Тинктура сработала.
Ромуальд достал из кармана конверт с фотографиями и стал прикладывать фотографии к листам, пытаясь понять, как всё будет выглядеть. Некоторые снимки были абсолютно чёрными, по-вампирски ночными. А некоторые Никиту удивили, они были сняты при солнечном свете.
- А как это вам удалось днём фотографироваться? - прямодушно спросил он.
- С антивспышкой, - пояснил Ромуальд.
- С чем?
- У вас вспышка, если света не хватает. А у нас есть на камеру специальная антивспышка. При ней ты оказываешься во тьме, хотя кругом светло.
Никита подивился.
И тут Ромуальд вернулся к первому листу. Он посидел, напрягся, к чему-то готовясь. А затем достал Перо. Именно с большой буквы Перо. Волнообразно по нему катились чёрный, белый, серый и бурый цвета всевозможных оттенков, Никита стал вглядываться, и изображение начало дробиться на мозаичные кусочки. Ромуальд смотрел на Никиту, довольный произведённым впечатлением. По краям на Перо было нанесено тонкое золотое покрытие.
- Что за чудо! - не сдержался Никита.
И тут, добивая его, Ромуальд гордо сказал:
- Хозяйка этого пера - Миия из Кебнекайсе.
У Никиты, что-то стало проворачиваться в мозгу.
- Акка Кнебекайзе!
- Это в вашем мультфильме - Кнебекайзе, так проще выговаривать человеческому ребёнку. - Ромуальд вредно сделал ударение на словах "вашем" и "человеческому". - А на самом деле - из Кебнекайсе. Миия - дочь Пилви и Мортена.
У Никиты опять щёлкнуло в голове.
- Мартина, - робко поправил он.
И опять довольный Ромуальд уточнил.
- В мультфильме вашем - Мартин. А на самом деле Мортен.
Ромуальд покрутил перо и сказал:
- Четвёртое маховое.
И тут Никита вставил свои пять копеек:
- Из левого крыла.
- А как вы догадались? - растерялся Ромуальд.
- Вы - правша, - сухо сказал Никита.
Ромуальд ещё покрутил перо, достал чернильницу. Опять покрутил перо в руке, достал скребок. Таким подчищают брызги чернил при письме. Никита понял, что Ромуальд хочет сделать надпись, но боится, что получится плохо, и сказал:
- Давайте. Я напишу.
Ромуальд посмотрел с тревогой:
- А вы умеете?
- Я профессиональный чертёжник, - отрезал Никита.- Кроме того, я прошёл курс каллиграфии у несторианских гномов.
Ромуальд бережно передал ему перо. Поставил на стол чернильницу и откинул крышку. Никита обмакнул перо, не сомневаясь, что в чернильнице кровь. Оказались обычные чернила, правда, высочайшего качества.
- Что писать?
- Аделаиде на память, - робко сказал Ромуальд.
Никита чётко вывел линии, рука не дрогнула. Ромуальд долго смотрел на красиво выведенные буквы, и его щёки даже порозовели. Чернила просохли.
Ромуальд бережно закрыл альбом, поблагодарил. Его рука потянулась к карману. Так всё понравилось, что хотел доплатить. Но потом передумал и не стал. Кровосос, он и есть кровосос.