- И чему врачей в академиях учат? - негодовал про себя пенсионер Симкин, возвращаясь домой из районной поликлиники. - Такие глупые, несуразные вопросы задают! У него сердце стынет, главный мотор организма из строя выходит, а молоденькая врачиха какую-то чушь собачью выспрашивала. Про сердце - ничего. А он четыре часа в очереди, как верный сторожевой пес под ее кабинетом просидел, выходит, зря.
- Ну вот, вы сами подумайте, спрашивает меня эта кукла с челкой косой и в очках: - Каким местом вы на свет появились?
Опешил Симкин от такого вопроса и переспросил удивленно: - Не понял. В каком смысле? - В самом прямом. Головой рождались или, простите, задом? Ягодицами, то есть. - Хм, - озадаченно хмыкнул Симкин. - Не помню, извините.
- Ясненько, что не помните. - Врач смотрела на него испытующим взглядом. - Мама ваша вам не рассказывала? - Не было такого разговора, - чистосердечно признался он. - А жаль, - разочарованно протянула докторица. - Сразу бы картина прояснилась. Может, у вас последствия черепно-мозговой травмы дают о себе знать.
- Да вы что?! - ужаснулся пенсионер. - Так бывает, что ли? - Почему бы и нет? - грозно сверкнула глазами врач. - В жизни все бывает.
Симкин сжался в комок, покачал головой и мысленно посетовал на свою мать, что та скрыла такую важную для его здоровья подробность.
- Отдаленные последствия - вещь коварная, могут в любом возрасте о себе напомнить, - задумчиво произнесла доктор. - Хорошо, пойдем дальше. Головку, когда начали держать? - Какую? - смутился пациент и потупил взор.
- Обычную, у вас, что, их несколько? - она оглядела его прищуренным, подозрительным взглядом, словно он был трехголовым драконом. - Ах, эту-то? - повеселел он. - Простите, тоже не помню. - Опять мама не говорила? - строго спросила она.
Симкин подавленно молчал. Да, ничего тут не скажешь, скрытая у него мамаша. - У меня, понимаете, сердце останавливается, - оправдывался он, приложив руку в аккурат на то место, где пекло. - В организме все взаимосвязано, все важно, - нравоучительно произнесла терапевт.- Сели впервые, в каком возрасте?
Врач водила фонендоскопом по его груди, на которой красовалась татуировка "Не забуду мать родную".
- Я не сидел, - испуганно произнес он. - Что, горшком не пользовались?!- изумилась она. - А-а-а, - с радостной улыбкой протянул недогадливый пациент, - вы про это! Как все, наверное.
- К груди вас вовремя приложили?
- Никто меня не прикладывал. Я сам. С шести лет на грудь принимаю, - с достоинством изрек пенсионер.
- Вы о чем? - нахмурилась доктор. - Как о чем? О самогоне, конечно! Куда без него?
Она сморщила носик: - Кошмар! Ползать, когда начали? - Что?
Вопрос поставил Симкина в тупик. Неужели, она видела его в непотребном состоянии, когда он, в чрезмерном подпитии, спотыкаясь и падая, то по-пластунски, то на четвереньках возвращался с крестин племянницы. Был грех, на карачках едва до дома добрался.
Случилось это лет тридцать назад. Он так и ответил.
Доктор взглянула на него удивленно: - Запоздалое развитие? Рахит, ДЦП? Симкин пожал плечами и улыбнулся смущенно: - Уж так вышло. У кого как.
- А встали, когда на ноги? - продолжала пытать врач. Симкин опустил глаза долу. Стыдно прошлое вспоминать: как упал, на коленках полз домой, жена обследовала канавы на предмет содержания в них мужа, нашла и помогла подняться. Откуда эта девочка все знает? Ее тогда и в помине не было. Это его молодость буйная. Неужто отразилась на здоровье?
- Лечи вас тут, ни на один вопрос ответить не можете. Мне на планерку надо, сидите, вспоминайте. Она встала и ушла. Оставив его и медсестру в кабинете. Сидел, сидел Симкин, и ушел. Долго они совещаются. Наверное, учатся, какие вопросы надо пациентам задавать. Он сам справится со своим испорченным мотором. Или к бабке Маланье сходит. Та в такие дебри не лезет. Дает настойку и все проходит.