Аннотация: Вариант киносценария 3-ей части знаменитой серии фильмов о Хищнике - инопланетном охотнике на людей.
ХИЩНИК III"НЕВОЗВРАЩЕНЕЦ"
АВТОРСамсонНегодяев
Пролог
Находящаяся глубоко в песках Невады военная, хорошо охраняемая вирусологическая база, ощетинившись своею неприступностью, говорила о нежелании посвящать посторонних в тайну своего существования.
Доставленный сюда много лет назад из джунглей Центральной Америки полуживой майор Дач был подвергнут обследованию и заперт в холодных лабиринтах станции с диагнозом - инфицирован. Его контакт с представителем неземной формы жизни не прошел незамеченным. Поразивший его вирус зловеще разрушал иммунную систему, подвергая Дача всепоедающей его изнутри мутации. Борьба двух организмов происходила болезненно, побуждая Дача к желанию покончить с собой. Но тугие ремни, обволакивающие тело, ограничивали любые действия, приковывая его к больничной койке. Очередной припадок заставил "взбеситься" подключенную к нему многочисленную аппаратуру. Выходя из строя, искря и замыкая между собой, компьютеры устроили иллюминацию, поражая электростатическими разрядами появившихся в защитных комбинезонах медицинский персонал базы, пытающийся привести в норму дергающегося в конвульсиях майора. Введенная в его руку игла шприца, мгновенно накалившись, оплавилась. Брызнувшая из прокола ярко-желтая кровь, попав на комбинезоны рядом стоящих, стала разъедать их, заставив врачей поддаться панике. Неожиданно раскрывшиеся двери лаборатории и появившиеся в их проеме вооруженные люди резко прервали происходящее. С присущим им профессионализмом чужаки расправились с находящимся в комнате персоналом, расстреляв их в упор. Убедившись в четкости проделанной работы, они усердно стали минировать лабораторию, устанавливая заряды как на стенах, так и у изголовья корчившегося в агонии майора.
А в это время, десятью этажами выше, сработавшие фотоэлементы, распахнув двери холла, пропустили через себя невидимый для человеческого глаза организм. Натыкающийся на него служащий персонал базы с негодованием и непониманием, будучи сбитым им, с нелепым выражением лиц лишь обменивался между собой сухими фразами извинений.
Проникнув в шахту лифта, организм с присущей ему ловкостью стал передвигаться по ней, выбирая нужный этаж. До взрыва оставалось пару минут, когда наклонившийся над майором боевик, представив к его лбу мощный ствол автоматической винтовки, неожиданно для присутствующих вдруг рухнул разорванным надвое, явно в результате воздействия на него невидимым для боевиков представителем чужой цивилизации. Это было столь неожиданно, что ввергло всех в шок и замешательство. Беспорядочная стрельба из всех видов оружия не принесла результатов. Поочередно пришелец уничтожил всех непрошеных посетителей, разбросав расчлененных на куски террористов по всей лаборатории. После этого, подхватив впавшего в кому майора, все с той же присущей ему ловкостью исчез в шахте лифта. Грянувший взрыв уничтожил полбазы, разметав по окрестностям смешавшиеся с человеческой плотью тонны писка и огромные валуны бетона.
Оказавшись в инопланетном корабле пришельцев, находившемся на орбите Земли, Дача поместили в некое подобие капсулы, где с еще большей силой человеческая плоть подверглась зловещему разрушению всепожирающих инородных клеток, придающих Дачу новую суть и иное предназначение. И только время от времени его еле узнаваемый получеловеческий лик будет напоминать переродившемуся Хищнику, кем он являлся когда-то на самом деле.
Неожиданно посланный с земли яркий, всё сжигающий луч, осветив холодный металл неземного происхождения, разрезал корабль "гостей" на несколько составляющих, которые, отделяясь друг от друга, быстро исчезли в черных глубинах космоса.
I
Яркие огни и жужжащие неоновые лампы реклам мягко окутывали осенние улицы Ленинграда. Удрученные исходом лета и одетые еще не по сезону, граждане Великого Города, цокая и шлепая, торопясь, а иногда и волочась, растворялись в неосвещенных проулках надвигающейся ночи.
Седьмое отделение милиции, находясь на изломе двух улиц, строго вписывалось в окружающий ансамбль угрюмых и съежившихся строений. Пара патрульных машин, припаркованных к нему, и постоянно шныряющие милицейские наряды вдоль них были частой сценой, которая никак не говорила о тех надвигающихся событиях, свидетелем которых с минуту на минуту должны были стать все здесь присутствующие.
Вынырнув из толпы и перебежав на противоположную сторону дороги, человек, озираясь и явно спеша попасть к зданию милиции, слегка прихрамывая и время от времени поправляя серый, совершенно грязный плащ, постукивал ладонью руки по одному из его карманов и, убеждаясь в целости содержимого, прибавлял в шаге к заданной им цели. И уже видя двух патрульных, которые вяло покидали свои машины, что-то неведомое заставило его обернуться. В десяти метрах, пристально всматриваясь в него, шел другой, более уверенный в себе, который широким шагом перемахнув через скамью и, вытащив из-под полы пиджака револьвер, хладнокровно целясь, продолжал начатое им движение, настигая того, за кем шел уже не первый час охоты. Убедившись в правильности выбора и точности прицеливания, он произвел выстрел. Широко открытые глаза убегающего слегка прищурились. И путаясь то ли в полах плаща, то ли в слабости собственных ног, он ощутил, как, разорвав ткани груди и сделав в спине хорошую рваную дыру, пуля унесла с собой не только его жизнь, но и все те надежды, возлагаемые на него тем, кто его ждал в кресле начальника милиции. У здания, которого пролилась его кровь, кровь не только одного из лучших офицеров, но и кровь преданного ему друга.
Идя и продолжая стрелять уже в мертвого офицера, преследовавший, будучи уверенным в исходе дела, присев, открыл огонь по милиционерам, но, четко среагировав на нападение, они сделали то, что делали чуть ли не по нескольку раз за дежурство и, не дав ему сделать и двух выстрелов, они сразу сбили его тремя пулями, поставившими свой крест на разыгравшейся драме.
Все еще целясь в уже остывающее тело нападавшего, патрульные, осторожно подойдя к нему и удостоверившись в четкости сделанной работы, со спокойствием перевернув его навзничь, стали шарить по его карманам. Но не найдя ничего того, что могло бы помочь им в выяснении, кто он, приподняв и уложив на носилки, быстро внесли его в здание милиции.
Второй лежал дальше.
Появившейся к концу сцены шеф получил краткий рапорт от принимавших в ней участие. С диким выражением на лице, говорящем о нежелании верить в увиденное, подполковник припал к телу старого друга, но тут же, собравшись и не произнеся ни слова, он с трудом отвел напряженную руку убитого от зажатого им кармана плаща, извлекая из него то, ради чего и шла эта большая игра. В ладони подполковника оказалась крохотная микропленка. Что было в ней, являлось "бомбой", которая могла разорвать многих и многих сильных мира сего, и об этом знали и тот, у кого она оказалась, и те, кто хотел ее вернуть.
Возвратившись в свой кабинет и закрыв его изнутри, подполковник судорожно стал шарить в бумагах, перекладывая их с одного конца стола на другой, не оставляя при этом зажатой в ладони пленки. Он нервничал, нервничал, овладеваемый мыслью о том, что его расследование неожиданно для самого его приняло совершенно другую форму и содеянное им не входило в первоначальные планы. Странная боязнь, ранее незнакомая этому человеку, все более глубоко проникала в его сознание и душу, боязнь перед теми масштабами дела, с которыми постоянно приходилось сталкиваться в лице вышестоящей власти и теми кучами трупов, которые все больше и больше становились похожи на огромные горы. Им овладел страх, страх и боязнь старого и усталого человека. Он остался один, и это его еще более угнетало.
Рука подполковника потянулась за телефоном и, непроизвольно набрав номер, он произнес:
- Фёдор, это подполковник Звяга! Мне нужна твоя помощь, жду тебя у себя в отделе!
II
Бывший муж, бывший лейтенант спецвойск Главного Разведывательного Управле-ния Армии, во всем бывший, тридцатипятилетний Фёдор Владимирович Емельяненко старый свой день провожал один. Разморенный хорошей сигарой и наведенным до безобразия крепким кофе, он с кислым выражением на лице время от времени удалял собственную мысль к тем временам, которые буквально еще несколько лет назад несли в себе отлаженную уверенность в завтрашнем его дне. Служба и сослуживцы, связанные одним общим делом, надоевшая, но любящая женщина, удобный и ненавязчивый домашний сервис - это было обыденным и размеренным образом его существования. Но ряд событий, ворвавшихся в его жизнь, разломав и уничтожив всю последовательность, сделали ее далеко забытой и совершенно невозвратимой. Иногда, просыпаясь в холодном поту и возвращаясь в действительность, первым его всегдашним выражением было: "зараза". При этом сам он точно подчас и не знал, к кому адресовал это слово. То ли к тому охотнику из Галактики, которого судьба-злодейка столкнула с ним. То ли к другим, более гадким и изысканным "паразитам", которые уже потом в кабинетах власти не только пили его кровь допросами и расследованием всевозможных комиссий, но и "лапали" все то, что когда-то было ему дорого и близко, в результате чего привели к неаттестации и последующему увольнению из армии.
Озлобленность на весь мир давала сбои в его психике, выливаясь время от времени в длительные запои, и только новое дело оставляло расщелину между тем прошлым и этим будущим.
Открытие с месяц назад школы самбо давало возможность не только забыться, но и заработать на кусок хлеба.
Ночной звонок подполковника не был столь неожидан - время от времени они, когда-то бывшие друзья, все же не забывая друг о друге, сталкиваясь, помогали кое в каких делах общего плана, находя при этом обоюдную выгоду. У них не было симпатий, но то, что таилось у каждого из них внутри, давало им право верить друг в друга. И не заставляя себя ждать, Фёдор, опрокинув внутрь себя уже давно остывший кофе, наспех накидывал пиджак, прикрывающий полой его старого и надежного 9-тимиллиметрового друга. А спустя пару минут, уже настраивал на нужную ему волну приемник, при этом мягко выдавливая педаль акселерата, своего старого, ярого "Запорожца".
На удивление с редким хорошим настроением, Фёдор покидал свой район, выкручивая руль своей машины и вписываясь в жутко шумящую магистраль города. Снующие вдоль него от загруженности трассы легковушки не раздражали, однако все чаще приходилось менять газ на тормоз, что производило некоторую нервозность. И уже за пару кварталов до места поток, захлестнувшись от порции новых машин, образовал пробку. Не выдержав, Фёдор во все горло проорал:
- Черт! Черт! Черт!
При этом, ощутив нервную дрожь тела, инстинктивно для себя заметил, что этакое его состояние происходит с ним, как правило, перед большой дракой. Это заставило его, чуть ли не тараня чужие машины, газуя и сигналя, пробивать туннель, находя немыслимую брешь между ними. Однако устав бороться с подгоняемым его временем, он нагло въехал на тротуар. Выскочив из машины, подталкиваемый надвигающимся чувством опасности, Фёдор широким шагом поспешил на назначенную ему подполковником встречу.
III
Повесив трубку и уйдя всем телом глубоко в кресло, Звяга ощутил прохладу осени от открытого им окна. Подойдя к нему, он стал всматриваться во взорванную шумом темноту происшедших событий. Он думал; думал и смотрел, наблюдая за уже успокоившейся толпой прохожих, вспомнивших о своих делах и расходившихся в нужном для каждого направлении, за неловким патрульным, неуклюже смывающим водой из брандспойта уже успевшую подсохнуть на мостовой красно-алую кровь убитых. Но он не видел и не слышал человека, стоящего всего в ста метрах от него, на противоположной стороне дороги, опустившего монету в телефон-автомат и спокойно произнесшего в трубу:
- Это был Он!
На другом конце провода в ответ прозвучало:
- Как определили?
- Пришлось пострелять.
- Где сейчас пленка?
- У подполковника Звяги.
- Ну что ж, тогда действуйте!
Отойдя от телефона, человек, достав из внутреннего кармана плаща рацию, произнес в нее:
- Внимание! Начинаем работу!
IV
Остывшие страсти о нападении, перейдя в разговоры, ушли в историю.
И уже основательно успокоившись, отдел стал жить своей повседневной жизнью.
Однако кое-кто явно не желающий расставаться с пленкой, как с дорогой для него "реликвией", все плотней и плотней смыкал живое кольцо боевиков на маленьком пространстве, окружающем небольшой отдел внутренних дел, стремясь если не вернуть, то хотя бы уничтожить ее любым на то способом.
Все произошло четко и красиво. Четыре ярких хвоста от выпущенных одновременно ракет, мягко прорезав плоть бетона и войдя в неё, превратились в силу, которая, разметав полздания, вывернула его наизнанку. В воздух поднялось все: и обгоревшая, бесформенная, кусками падающая плоть, и тысячи осколков стекла, свистящих и поражающих не только мостовую, но и всех, проходящих по ней. Чуткий крик заполнил квартал, освещаемый догораемым взрывом. Но для тех, кто все это начал, этого было мало. Ворвавшись в разнесенный участок и прицельно расстреливая корчившихся в агонии смерти контуженных и раненых, они сразу наткнулись на завал. Прекратив движение и сообщив об этом по рации, боевики стали наспех лепить к стенам мины, стремясь до конца доделать начатую ими работу.
Подполковник, отрезанный от них рухнувшей балкой и чудом уцелевший, быстро придя в чувство, зажимая в одной руке наган, в другой - гранату, одним длинным прыжком преодолел раму раскуроченного взрывом окна, плюхнувшись на выжженный пламенем черный газон. И видя уже бегущих к нему боевиков, вскочив, рванул с такой скоростью, что, перемахнув через перевернутое взрывом такси, оказался на другой его стороне. Прикрываемый им, он ползком, желаемый быть незамеченным, ринулся в противоположную всем сторону. Однако их и его желания не совпали. Чувствуя его присутствие между машин и не стесняясь рядом бегущих людей, боевики открыли такой огонь, что после первого залпа можно было бы не идти, а ехать по всем тем гильзам, выпущенным в него. Сотни пуль густым дождем выпали, кроша и круша все, чего они только касались. Брошенные машины походили скорее не на изящные предметы двадцатого столетия, а на ржавые мясорубки с разным диаметром проделанных в них дыр. А все, нечаянно попавшие под обстрел, кто крича, кто воя, ползком и на четвереньках, понимая для себя это, как конец света, неслись сломя голову от гиблого для них места.
Понимая, что обнаружен, Звяга, выждав момент, когда их опустевшие магазины орудий нужно будет заменить новыми, что есть мочи оттолкнулся от бордюра ногой, выехав на спине по разлитому машинному маслу на открытую часть тротуара, точно оказавшись лицом к лицу сразу с двумя боевиками. Не дав сместить стволы их пушек в свой адрес, подполковник разрядил револьвер, уложив разом обоих друг возле друга. Не залеживаясь, он вскочил. Плюханье фонтанчиков вывернутого асфальта пронеслось у самых его ног. Сообразив, что раскрыт, Звяга что есть сил побежал дальше. 0н бежал так, как никогда не бегал. Он знал, куда бежать и тем более от кого. Как вдруг неожиданно его слух уловил милый для уха вой сирены. Одна из дежуривших рядом патрульных машин, услышав шум боя, врубая огни и сирены, неслась, разгоняя толпу в мегафон. Увидев их, подполковник, надеясь на помощь, на какое-то мгновение ощутил себя в безопасности, как тут же получил горячую порцию свинца, которая, разливаясь по его спине, набирала такую тяжесть, что, обессилев ее тащить, он, спотыкаясь от режущей его боли, рухнул на тротуар. Свалившись в десяти шагах от машины и все же тянувшись к тем, в ком он видел спасенье, подполковник ощутил жар. Он поднял голову. В его лицо пахнуло пламенем взрыва. Только что ставший родным ему звук сирены слился с другим, который, встряхнув, приподнял его от земли. Не успевший понять что к чему, патруль сгорел заживо от выпущенного в него снаряда. Машину сжало, а потом развалило, одновременно вскрыв багажник, капот и крышу салона, и только два колеса, продолжая свое движение, покружив еще пару метров, все же пали, упершись в чёрную от пожара стену.
Лежать и умирать подполковнику было не с руки. На это у него не было ни желания, ни времени. И тогда, напрягая мышцы насквозь простреленной спины, еще с ясным сознанием дела он, припадая на обе ноги, сделал последние восемь шагов, заняв оборону между мусорным баком и выходом на другую улицу. Вынув пленку и глядя на ее помятый от падений футляр, Звяга с путающимися в голове мыслями искал спасительный для себя выход. Смекнув, что, оставив ее в мусорном баке или в одной из машин, он не получал гарантии, что она попадет к нужному адресату и не превратится в прах или, что еще хуже, окажется у тех, у кого бы ему этого совсем не хотелось, он вложил в барабан последние три патрона и первым открыл огонь по окружающим его боевикам. Нагло, не пригибаясь, широкоплечие ублюдки, абсолютно не боясь умереть, уверенно продолжали штурм. И даже после того, как одна из пуль, четко поцеловав одного из них в лоб, опрокинула парня навзничь, высоко задрав ему ноги, это совершенно не остудило их пыл, а лишь ускорило наступление, оставив за собой еще одного из своих, что побудило усомниться в их нормальной психике обессилевшего Звягу.
Сделав последний, третий выстрел, подполковник понял, что проиграл. Он уже видел и ствол, и ту пулю, которая должна была бы стать его злобной крестницей.
- Все! - сказал он себе.
И ощутив биение пульса в висках, дрожащей от напряжения рукой Звяга, хладнокровно и не спеша, готовый не к самому лучшему для себя исходу, извлек из гранаты чеку. Как вдруг целившийся в него боевик неожиданно рухнул, уронив автомат, так и не успев произвести спасительного для многих выстрела и не прервав на этом хода начатой истории.
Обернувшись, подполковник увидел того, на кого уже не рассчитывал. Перед ним стоял ничего не понимающий Фёдор, с вытянутой рукой, держащей в ней то, что заставило уснуть одного из нападающих.
- Черт тебя подери! - это было единственным, что Звяга мог произнести в этот момент. Не дав ответить, он сунул Фёдору за пазуху пленку, четко и внятно сказав:
- Бери и беги, никто не должен видеть тебя или произойдет то же самое, что и со мной. Узнай, что там, и врежь им всем! В этом деле ты остался один!
Понимая, что Фёдор его не оставит, Звяга, показав на гранату, разжал пальцы руки и, видя бегущих к ним "гадов", привстав, рванул им навстречу. Яркая вспышка разорвавшейся гранаты, осветив переулок, разметала по нему и того, кто ее нес, и тех, кому она предназначалась, оставив на стенах языки пламени и брызги смешавшейся крови.
Не переварив увиденного, Фёдор поспешил удалиться, но боль и злоба, взяв над ним верх, вернули его назад. Как он был готов рвать и метать, бить и давить, когда, вернувшись, не обнаружил всех действующих лиц. Минутная слабость не дала ему свести счеты хоть к минимуму того, что они заслуживали. Кучи пожарных и патрульных машин было единственным действием, оставшимся от того большого спектакля, который по масштабам превосходил драму. Шныряя вдоль милиционеров, таскающих раненых и ведущих опросы свидетелей, Фёдор краем уха пытался услышать рассказ о тех событиях, соучастником которых он стал. Но, боясь быть замеченным и не подходя близко к месту гибели друга, сильно сжав зубы и шатаясь от дикой злобы, навалившейся на его мозг, он удалился от пагубного для него места.
С час, бродя в забытье, Фёдор всё же возвратился к месту брошенной им машины, но, не обнаружив ее, он, поймав такси, вернулся домой. И только очутившись в подъезде собственного дома и вспомнив о том, что говорил ему Звяга, он, взорвавшись, стал шарить у себя за пазухой и, обнаружив, что не потерял данного ему предмета, мгновенно прозрев, обрел нужную ему форму, перейдя от расхлябанности к действию.
V
Увесистые шторы и бронированные стекла большого дома, походившего если не на тюрьму, то на неприступную крепость, прятали от чужих глаз в ранний утренний час возбужденно говорящих людей:
- Что-нибудь нашли, товарищи?
- Пока ничего!
- Так ищите, ищите! Увеличьте район поиска, ему некуда было ее деть. Да и времени у него на то не было! Переройте все: контейнеры, мусорные баки, почтовые ящики - все, но найдите мне ее! И чем скорее вы это сделаете, тем лучше. Так просто подполковник Звяга пленку оставить не мог. Не тот это человек, да и она многого ему стоила. Я жду от вас, товарищи, результатов!
В зал вошел человек, его вид говорил сам за себя. Белый халат и руки с влитыми в них перчатками и сгустками мертвой крови на них не внушали приятного впечатления.
- Что скажете, доктор?
- Если то, что у меня на столе, когда-то принадлежало подполковнику, то, увы, Вадим Петрович, там ничего нет!
- А ты что скажешь на это, майор?
- Товарищ генерал, мы этого говнюка даже со стен сдирали, ножка к ножке, ручка к ручке, с головой, правда, тяжело было, но нашли. Там он весь!
- Все шутишь, майор! Кто там еще?
В комнату вбежал еще один человек, внеся с собой два пакета.
- Есть, товарищ генерал, есть!
Развернув пакеты, он выложил на всеобщее обозрение две пули.
- Вот, - обратился он к старшему, - эта пуля принадлежала револьверу Звяги. Такими он уложил троих наших парней, а вот эту, - рассказчик указал на другую, - мы извлекли из нашего же солдата, убитого на том самом месте, где подорвал себя подполковник. Кстати, шеф, - пистолет "Макарова".
- Веселая история получается. Значит, перед тем, как это с собой проделать, под-полковник там повстречал кого-то еще! Ай да молодец Звяга, бравый парнишка! И кто же, по вашему мнению, мог быть этим героем?
- Товарищ генерал, по нашим данным, из его старой команды в живых никого больше нет.
- Майор, но ведь кто-то там все-таки побывал! Ведь так, а?
- Так точно, Вадим Петрович. Получается, кто-то побывал.
- Ну, раз так, так поднапрягитесь, товарищи офицеры! Раскопайте его старые связи: с кем он общался, кому в последнее время звонил... И вот еще что. Используйте видеоматериалы, заснятые как нашим отделом, так и всей снимающей в этот день прессой. Переберите стоянки машин, лица в толпе, номера тачек, заказы таксистов - то есть все; все, что только возможно. Свяжитесь с центром, поднимите данные на всех, кто с ним когда-то работал, проверьте, кто и чем из них в этот час и день занимался. Да поспокойнее, товарищи офицеры, поспокойнее, без нахрапа, а то я вас знаю, вам только дай волю.
По залу пробежал легкий хохот. Однако брошенный шефом тяжёлый взгляд неудовольствия заставил присутствующих осечься.
- И так, - продолжил генерал, - как я понимаю, на этом пока все, товарищи!
VI
- Ну что ж, посмотрим, что ты тут наснимал.
Проявитель мягко выдал на бумагу лица людей. Нечеткость снимков и серая зернистость лиц передала не только условия съемки, но и ту напряженность, которая присутствовала в разговоре.
Произнесенное Фёдором "Ого!" говорило о том, что одного из двух, запечатленных на снимке, он узнал сразу. Это был никто иной, как Эстебан Лансада, человек, стоящий у руля правления, одного из колумбийских наркокартелей.
- А вот второго-то я не знаю, - нараспев вымолвил Фёдор.
Однако какая-то извилина его мозга противостояла неправильности собственного ответа.
- Стоп, стоп, стоп! А ну-ка, постой-ка, братец, где-то я тебя уже видел и видел, скажем так, совсем недавно!
Выйдя из фотолаборатории и прихватив пару еще не высохших снимков, Фёдор, напрягая собственную память, удалил ее совсем в недавнее прошлое. Находившись еще несколько минут в раздумье, он, пройдя по комнате и пару раз наткнувшись на пустые ящики из-под пива, открыл дверцы огромного шкафа, достав из него стопу "Военного Обозрения". Привычка к холостяцкому образу жизни, постоянные ночные подработки, не-хватка свободного времени и нежелание вести дела по дому не давали ему возможности избавиться от лишнего мусора, скопившегося за многие часы его отсутствия. Толстый слой пыли, пачки газет и битая посуда были повседневной его окружающей картиной. Изредка ночуя дома и отключаясь от внешнего мира, он время от времени перечитывал скопившуюся почту. Эта старая привычка к прессе выработались за те годы работы, когда Фёдор служил в отделе информатики, и умение помнить прочитанное неделю назад, что зачастую совершенно не несло нужной информации, все же час от часу давало такой результат, который превосходил все ожидания. В этот раз было так же!
- А-а-а! - тягуче произнес Фёдор. - И видел я тебя где-то здесь.
Смахнув пыль с газет, он, нервничая, стал просматривать их. Возбужденность от правильности мысли проявила на его лбу капли пота. И когда его взгляд коснулся желанного, губы прошептали:
- Попался, дружок!
Человек, находившийся на газетном снимке, как две капли воды был схож с тем, чье изображение он проявил пять минут назад. Схожесть этих двух лиц не вызывала ни малейшего сомнения в том, что это был один и тот же человек. Разница была лишь в одном - этот, с газетной страницы, был бравым молодцом в форме морского офицера, другой же, со снимка Звяги, был устал, хмур и ужасно подавлен. Ниже снимка газета гласила: "1 августа 1997 года, уйдя в длительный боевой поход, атомная подлодка "Советский Комсомолец" во главе с капитаном первого ранга Зарубай Ильёй Владимировичем, погибла при неизвестных обстоятельствах в водах Тихого океана. Правительство и командование флотом с глубокой скорбью приносят соболезнования семьям погибших".
То, что Фёдор прочитал, было неожиданным для него. Судя по датам, отмеченным на снимках, пленка была отснята три дня назад, то есть двадцать первого сентября. Как так могло получиться, что офицер Военно-морских сил России, командир боевой подлодки, по официальным данным погибший два месяца назад, оказывается живым, да еще в компании с человеком, возглавляющим Колумбийский наркокартель и за голову которого назначена сумма не в один миллион баксов. Напрягая извилины своих мозгов и соотнося даты двух снимков, Фёдор изрек:
- Ах ты, сука, похоронить себя решил, так я тебе в этом помогу!
Не раз в разговоре с Звягой о его неудачных облавах говорилось о неуловимом посреднике, ввозившем в Ленинград огромные партии наркотиков доселе неведомым способом. Развивая мысль и дав ход собственному воображению, Фёдор дошел до того, что именно этот милый "Комсомолец" и был той невидимой нитью между поставщиком и заказчиком. Фёдор думал и сопоставлял, решив для себя нужную задачу и найдя ко всему этому правильный ключ. А чтобы повернуть этот ключ, нужна была информация, и он знал, где ее взять.
Старый приятель Глеб Жданов, когда-то служивший вместе с Фёдором в дни их молодости, сейчас работал в штабе ВМФ. Набрав по телефону его домашний номер, Фёдор произнес:
- Здорово, Глебушка! Это Емеля!
Жданов был рад услышать старого друга. Немного поболтав по теме, Фёдор подошел к сути своего вопроса:
- Глеб, я не могу тебе сказать больше, чем надо, и я знаю, что твоя контора справок не дает. Но меня интересуют всего два вопроса. Первый - суть исчезновения подлодки "Советский Комсомолец" и кто этот самый капитан Заруба. Второй - база приписки субмарины и ведомство, к которому она относится. А также, будь добр, узнай, в какие порты лодка заходила за последние два-три месяца и, желательно, точные даты.
- Послушай, Федя, - в голосе Глеба, чувствовалось раздражение, - во-первых, я услышал не два, а сразу четыре вопроса, а во-вторых, эти данные не подлежат огласке, я уже не говорю о том, что влезть в компьютер означает навлечь на себя крупные неприятности.
- Это-то я знаю, Глебушка, знаю! Только поделать с собой ничего не могу. Да и обратиться мне больше не к кому.
Сделав паузу и чуть-чуть подумав, Жданов все же с неохотой выговорил:
- О'кей, Емеля, давай сделаем так: позвонишь мне завтра, ну а там что-нибудь да придумаем.
VII
Неожиданно раздавшийся утренний стук в дверь не на шутку насторожил Фёдора. Обнаружив в дверном глазке двух здоровых мужичков в штатском, он осведомился:
- Кто там ещё?
Услышав в ответ: "Управление национальной безопасности", - Фёдор сразу же смекнул, что где-то он засветился. И понимая, что всё же нужно открыть, произнес вслух:
- Да, да, открываю, только оденусь.
Войдя в квартиру и еще раз представившись, сунув Фёдору в лицо удостоверение, подтверждающее, что парни не шутят, ночные гости удостоверились, что перед ними не кто иной, как бывший лейтенант Советской Армии Фёдор Емельяненко. Осмотревшись, ночные гости продолжили разговор:
- Я - полковник Вяземский, возглавляю особый отдел разведки и охраны, а это - мой заместитель. У нас есть несколько вопросов к вам по поводу с вами случившегося.
Не успев сообразить что к чему, Фёдор выпалил:
- А в чем, собственно, дело?
Недовольно на него посмотревшие агенты продолжили:
- Вот сопроводительный лист, посмотрите, о чем в нем говорится и кем он подписан.
Не обращая внимания на документ, Фёдор заявил:
- Нет, нет, ребята, я знаю, чего стоит связаться с вами! Ведь после вас не отмоешься!
И, видя спокойное и деликатное отношение к себе, прибавил:
- Послушайте, господа-товарищи, пятый час ночи, я не желаю с вами что-либо иметь, я устал и хочу спать.
- Хорошо, хорошо! - поспешил унять его старший. - Давайте успокоимся и поговорим по-другому. Фёдор Владимирович, мы все сегодня устали, тем более события за последние часы разворачиваются не в нашу пользу. Поверьте, только чрезвычайные обстоятельства заставляют нас сотрудничать с вами. Нам очень необходимо проанализировать ваш рапорт непосредственно с вами.
- Стоп, стоп, стоп! - грубо перебил его Фёдор, наконец сообразив, что точно чего-то недопонимает - Какой еще рапорт?
- Ваш, Фёдор Владимирович, ваш. От 12 марта 1987 года.
- Что-то я ничего не понимаю! Так вы что, господа, из ГРУ?
Гости переглянулись.
- А вы что подумали?
"Нет, я - идиот, - подумал про себя Фёдор, - они мне про рыбалку, а я им про охоту". И, понимая, что оплошал, он уже уравновешенно и спокойно продолжил:
- Собственно, что вам от меня надо?
- Успокойтесь, лейтенант. Соберитесь с мыслями и будьте готовы воспринимать ту информацию, которую вам предстоит услышать. Сейчас вы нам нужны как эксперт. Час назад по программе ПРО на околоземной орбите были произведены испытания сверхнового оружия. В зону испытаний каким-то образом попал объект неземной цивилизации. В результате воздействия взрыва, вызванного экспериментом, объект был уничтожен. Однако мы успели сканировать его. Компьютер выдал результаты, говорящие о том, что этот "Пришелец" имел прямое отношение к операции "Чужой", проводимой полгода назад нашим отделом. Фёдор Владимирович, компьютер выдал и ваше имя. И это еще не все. После взрыва одна из частей объекта, изменив траекторию полета, десять минут назад в часе лета отсюда села в районе Малых озер. Мы считаем, что это не что иное, как спасательный челнок, предположительно, с гуманоидами на борту.
- Да, да, Фёдор Владимирович, - возбуждённо перебил "зам", - судя по вашему рапорту, именно с теми, с кем вам пришлось столкнуться 12 марта 1987 года в дельте Амазонки ровно десять лет назад.
- Фёдор Владимирович, - продолжил Вяземский, - провал проводившейся нами операции "Чужой" - результат малой информации. Сейчас вопрос стоит таким образом, чтобы исключить любую оплошность. Поэтому наше руководство считает, что в этой операции должны быть задействованы все, кто в той или иной форме имел отношение к данному вопросу. А поскольку вы - единственный оставшийся участник тех дней, мы просим вас принять участие в новой операции под кодовым названием "Поиск". В случае согласия нам предстоит уладить кое-какие формальности в отношении секретности, подписав обязательство о неразглашении информации, получаемой в результате работы, и немедленно приступить к операции. Да, вот еще что, лейтенант, в случае согласия и весомого вклада в успех дела вы получите премию в двадцать тысяч рублей и возможность вернуться в армию.
Столь неожиданный поворот дела застал Фёдора врасплох. Там, в глубине души, в самых дальних ее тайничках, всегда таилась надежда на то, что след, оставленный в его жизни теми, кто переменил его сознание в отношении себя и мироздания, все же когда-то проявит себя в той или иной форме и будет не пустой случайностью, а роком судьбы и скажется никак иначе, как на всей его дальнейшей жизни. И какое-то неведомое чувство принадлежности его к тому, что никогда не давало ему покоя, овладев им, выдало Федора присутствующим дрожью в коленях.
- И сколько времени уйдет на все это? - ненавязчиво поинтересовался он, обращаясь к полковнику.
- Ну, часов пять-шесть. И все, думаю, встанет на свои места.
- Да, - с тяжелой хрипотой вымолвил Фёдор, - ну что ж, господа хорошие, сыграем еще раз в эту игру?
- Отлично, лейтенант, я думаю, вы сделали правильный выбор. Это вам понравится, игра будет азартной и по большому счету!
Да, Фёдора разбирал азарт, но не только этой игры, но и азарт чего-то незаконченного. Инстинктивно он чувствовал, что эта незаконченность нужна была не только ему, но и тому, с кем еще предстояло встретиться лицом к лицу, выяснив до конца все то, что когда-то осталось между ними.
VIII
Всю дорогу молчали. "Волга" тормознула у вертолетной площадки, было видно, что их ожидали. Оказавшись в вертолете, Фёдор закупорил за собой дверь. Машина молниеносно ушла вверх.
"Вертушка" представляла из себя командный пункт, сплошь напичканный электроникой. Большое количество размещенной в ней аппаратуры говорило о том, что эта "штучка" была умной. Через пару минут полета, вставив видеокассету в магнитофон, полковник проговорил:
- Фёдор Владимирович, это запись заседания особого комитета Военно-оборонного комплекса по чрезвычайным положениям, которое проводилось полгода назад в связи с аналогичным инцидентом. Вы должны ознакомиться со всеми нюансами дела. Ведет заседание глава администрации Российского Космического Агентства, академик и профессор антропологии Виторган Лямке, также он возглавляет и отдел по контактам с внеземными сообществами.
Экран показал человека дряхлого телосложения, но полного жизненной энергии, обращающегося к двум десяткам людей, окруживших его:
- Товарищи! Мы все здесь собрались в связи с теми событиями, которые произошли в ближайшие сутки. Это заставляет нас отнестись ко всему с повышенной ответственностью. Я надеюсь, что вы в той или иной мере представляете, о чем идет речь. Поэтому мы вынуждены создать комиссию, в которую войдут специалисты различных направлений. Наиболее важные данные, вплоть до информации, несущей гриф секретности, и затрагивающие интересы как России, так и всего мирового сообщества, будут рассекречены. Все спецведомства и спецслужбы также будут оповещены о безоговорочном содействии в работе нашей с вами комиссии.
Итак, уважаемые коллеги! За последнее десятилетие возросла информация об аномальных явлениях астрального и космического характера. Для нас давно уже не секрет, что существуют резидентуры инопланетных цивилизаций как на Земле, так и в пограничных с нами околоземных областях, не говоря уже о том, что нашими биолокатарами с завидным постоянством фиксируются все новые и новые плацдармы НЛО-нафтов на орбитах всей Солнечной системы. Не скрою, что в определенных кругах давно существует мнение, что появление инопланетных цивилизаций не что иное, как проявление гуманного попечительства сверхцивилизаций в целях недопущения различных факторов, несущих экологические изменения в Земной среде, а также термоядерных войн или катастроф глобального характера, вызванных человеком. Однако, занимаясь более скрупулезно, мы пришли к следующим выводам. Практически все случаи контакта человека с НЛО-навтами, как правило, приводили к летальному исходу. У оставшихся же в живых в одних случаях прогрессировало слабоумие или общий психоз, в других - это крайне, крайне тяжелое состояние всего организма с последующей амнезией. Хочу уделить особое внимание отдельным эпизодам, вызывающим наибольшую опасность, - инициирующую регенерацию организма, а если быть более точным - мутацию инородных клеток в теле носителя, в данном случае - человека.
До сих пор, товарищи академики, точная цель пребывания НЛО-навтов на Земле определению не подлежит. Все контакты с теми или иными представителями инопланетных цивилизаций мы вкладываем в банк данных центра космоантропологии. Поступления классифицируются, у каждого из них своя степень присутствия и группа опасности. С разрешения вышестоящих инстанций мы снимаем гриф секретности с отдельной информации и предоставляем ее как ознакомительную. В данном случае речь идет о представителе цивилизации "экстра-грайферы". Цель пребывания представляется как "Охотник за головами". Классифицируется по классу "Гуманоидо-звероидный киборг-хамелеон", высшей группы интеллекта. Эта особь обладает чудовищной силой и практически неуязвима, плюс стопроцентное сливание с местностью. Этот феномен мы назвали "хамелеон". Хочу уделить особое внимание размещенному у основания кисти руки Киборга самоуничтожающемуся устройству. Десять лет назад в Южной Америке подобный самоликвидатор вызвал взрыв, уничтоживший лесной массив площадью три квадратных километра. Помимо этого объект имеет способность оставлять голограмму, что сопутствует его более тяжелому обнаружению. На основании изложенного мы вправе утверждать, что впервые стоит вопрос об угрожающей опасности всему человечеству. Возможно, товарищи, глобального масштаба"!
Экран погас.
IX
Мощные вертолетные прожекторы пробивали слабую дымку тумана. Местность была болотистой, поэтому обнаружить объект не составляло труда. Он торчал один среди мелкого кустарника. Четвертая его часть плотно сидела во мху и густой жиже грязи. От появления пары десятков поисковых машин место мгновенно оживилось. Первая группа спецподразделения из наиболее опытных ребят, натасканных на всякого рода сюрпризы, двинулась к месту посадки объекта, который к этому моменту находился в ярком кольце освещения. Каждый из них был оснащен портативной видеокамерой, что позволяло вести наблюдения с различных точек. Десятки стволов всяких калибров в напряжении осели по направлению к тому, что заставляло всех находиться в ожидании чего-то нового и необъяснимого. При каждом шаге сближения все четче вырисовывался силуэт исследуемого. И вот камеры стали ухватывать его точные очертания. Он имел эллипсоидную форму высотой под три метра.
Один из солдат в ловком прыжке ухватился за деталь, чем-то напоминающую поручень. Подтянувшись, он оказался у входного отверстия люка, который был вскрыт. Подождав других и помогая им взобраться, он, скоординировав свои действия с командным пунктом, опустил внутрь корабля дистанционную камеру слежения, оснащенную микрокомпьютером, фиксирующим внутреннюю среду судна. Небольшие отклонения позволяли разведчикам продолжить начатый ими путь.
- Что нам говорит наш "приятель"?
- Компьютер показывает наличие электростатических зарядов и немного повышенный радиационный фон.
- Ну, а хозяина, я надеюсь, мы не побеспокоили?
- На это точно не отвечу. Так что, командир, прыгнем?
В мягком, ярко-белого цвета скафандре, вооруженный фонарем и "пушкой", "Первый" осторожно опустил ногу в отверстие люка. Найдя желаемую опору, он медленно, но уверенно опустился по пояс. В какой-то миг он застыл, ощутив, что его ступня очутилась в чем-то мягком, но инстинктивно неприятном. Пытаясь освободить ее, он чувствовал, что нога все сильнее вязла, "Первому" это уже не нравилось. Нервничая, он с силой рванул ее, но, не удержавшись, с криком скользнул в темноту дыры.
Эфир замер. Страхующие, как по команде, припали к люку, направляя камеры и стволы своих орудий внутрь, готовые разорвать то, что захватило их товарища. Неожиданно эфир пронзил громкий мат "Первого":
- Мать твою! Боже, срань Господня!
Камеры поймали желаемое. Солдат лежал на полу, сплошь окутанный массой, напо-минающей слюну. Его нога находилась в подвешенном состоянии, удерживаемая провод-кой, которая постоянно искрила. Пронесся легкий хохот.
- "Зона" - "Центру": все нормально, хозяин ушел, приступаем к осмотру. Что там с экспертами?
- Будут через пару минут.
X
Шасси вертолета коснулись травы. Фёдор с новой командой "спецов", возглавляемой полковником Вяземским, спрыгнув, быстрым шагом направился к натянутой рядом армейской палатке.
Их встретил офицер штаба. Проведя их вовнутрь оперативного центра и знакомя с присутствующими командирами подразделений, он быстро доложил о происходящем:
- В "Зоне" наша команда разведчиков, они подготовили ее для работы, было маленькое недоразумение, но теперь все нормально.
- Что, лейтенант, корабль пуст?
- Да, товарищ полковник, хозяин ушел, по нашим подсчетам, примерно с час, направление определяется. Проследуете в "Зону"?
- Нет, первое время работаем отсюда. Итак, товарищи офицеры, я - полковник Вяземский, управление операцией, как вы поняли, переходит под мое командование. С моими заместителями познакомитесь по ходу дела, они введут вас в курс намеченной операции, а пока точно следуйте указаниям инструкций... Дайте связь с "Зоной".
- Внимание! "Зона", прибыли "спецы", работаем с ними.
- Докладывает "Первый": пока все нормально, разрешите работать в заданном ре-жиме?
- Молодцом! Работу разрешаю.
Камеры показали внутренний салон корабля, он был плотно окутан световым панно. Что-то, напоминающее кресло желеобразной формы, по-видимому, для более безопасной и мягкой посадки сидящего в нем, было основательно вмонтировано в пол. Сам же пол больше походил на белый рыхлый снег, на котором остались глубокие рваные дыры, так- же заполненные желеобразной массой, но уже более плотной консистенции. Мониторы показали куски материала биологического происхождения и пятна желтого цвета.
- Фёдор Владимирович, - проговорил Вяземский, - подойдите ближе к экрану. Вам это о чем-нибудь говорит?
- Да, полковник, эти куски, скорее всего, - плоть пилота, а желтая жижа - его кровь, я с этим уже встречался. И пусть еще раз покажут пол корабля.
- Что скажете на это, товарищи профессора? - вновь произнес полковник, обращаясь к седовласым старцам.
К разговору подключились баллисты.
- По-видимому, эти дыры в полу не что иное, как следы пробоин, полученные при взрыве, а желеобразная масса, наверняка, служит элементом страховки и при нарушениях физических структур корабля мгновенно заполняет их и отвердевает.
- А что у нас с люком?
- Люк явно заклинило взрывом, а при посадке он был открыт подобием сварки, что, скорее всего, так и есть. Термограф говорит, что на вскрытие у пилота ушло минут три-дцать-сорок, а то и больше. А значит, "парень" не так далеко и ушел, тем более, если он ранен.
- Судя по креслу, здесь был один пилот, которому явно досталось. Удивительно, как он вообще смог уцелеть, ведь воздействие взрыва было столь быстрым и сильным!
- Да, умеют строить ребята. Интересно, каково его состояние, ведь ему не бежать от нас надо, а помощи просить.
Полковник резко прервал похвалу академиков:
- Если бежит, значит, ведает, а значит, на что-то рассчитывает. И вот об этом нам с вами надо узнать... Что вообще представляет совой этот район?
Офицер штаба развернул карту.
- Десятки и десятки миль топи с севера, на восток - озера, дальше - леса, на юг - город. Так куда же он пойдет, товарищ полковник?
- Думаю, скоро узнаем, товарищи! А что у нас с местным населением, лейтенант?
- Зона объявлена карантинной. Эвакуация людей из этого района практически завершена. Движение на магистралях, проходящих через него, остановлено.
- Отлично. Внимание, "Зона", на связи начальник штаба. Все собранные образцы биомасс немедленно отправляйте в термокапсулах в лабораторию вертолета. Сами продолжайте работу и обо всем докладывайте непосредственно мне. Ну что, лейтенант, - полковник похлопал Фёдора по плечу, - по-моему, охота началась. Теперь, я думаю, все будут довольны.
Однако сказанное Вяземским не воодушевило Фёдора.
- Полковник, я смотрю, вы заранее вкушаете победу.
- А как же? Мы ведь тоже кое-что умеем и у нас есть все, чтобы быть в этом уверенными. Сейчас проведем спектральный анализ поступивших образцов ткани; пропустив через компьютер, получим его энергоизлучение, что позволит отслеживать биоволны нашего "гонимого". Приемники зафиксируют сигналы и, таким образом, мы с точностью до метра сможем обнаружить его местонахождение. Вот так-то. Это, дорогой мой лейтенант, наши последние технологии в области слежения. Да я смотрю, вы не рады?
Фёдор смущенно нахмурил брови.
- Отнюдь, полковник.
- Тогда, Фёдор Владимирович, прошу в вертолет.
Лужайку покрыл заглушающий шум моторов. Взъерошив ее потоками ветра, сразу пять винтокрылых красавцев, ряженые смертью всех мастей, одна за другой взмыв в небо, разошлись противоположно друг другу.
- "Ястребы", на связи начальник штаба. Что там у вас?
Отрапортовав о месте нахождения и результате полета, каждый из четырех экипажей продолжил заданный им маршрут.
- Ну что ж, подождем, - торжествующе молвил Вяземский, то и дело потирая ладони, - связь через пять минут.
Удаляясь от места посадки объекта и разрезая винтами еще не прогретый сырой воздух болот, вертолет, набирая высоту, шел на восток, оставляя за собой мелкие кустарники, переходящие в безбрежие зеленого камыша. Наблюдая за всем происходящим и пристально всматриваясь в лицо что-то мурлыкавшего себе под нос полковника, Фёдор пытался определить собственную роль в этом деле, все чаще задавая себе вопрос: "Кому это надо?", и видя напор делающейся работы и то отношение, что-то подсказывало ему, что развязка этого мероприятия, которое превращалось из преследования в убийство, будет для многих драматична.
Компьютер сработал четко.
- "Центральный", - это "двойка", есть малый сигнал. Место нахождения - северо-восток, девятый квадрат, район Малых озер.
- Отлично, "Ястреб", веди его спокойно и не спеша. Пройди над районом, низко не опускайся, будем у тебя через пятнадцать-двадцать минут. Внимание! "Зона", на связи полковник Вяземский, объект в девятом квадрате. Заградительным отрядом выдвинуться вперед по ходу движения и подготовить двойную линию перехвата. Корпусу захвата быть готовым закрыть вхождение объекта и заблокировать всю зону. Поисковым группам организовать преследование, вести его строго по плану. Вам в помощь дается вертолет наблюдения и огневой поддержки. Посадка в машины через минуту. По прибытию и рассредоточению докладывать. Начало операции в шесть - ноль-ноль. Дополнительную информацию получите на месте высадки. Все, товарищи офицеры. С богом! Конец связи. Ну что, лейтенант, - Вяземский переключил своё внимание на Фёдора, - пока все идет хорошо, через пару минут будем на месте.
- Что будет дальше, полковник? - поинтересовался Фёдор.
- Дальше?! - Вяземский улыбнулся. - Что будет дальше, то будет позже. Я суеверный человек, лейтенант, и не хочу гнать события быстрее, чем они идут. Тем более, мы уже почти прибыли.
- "Двойка", это начальник штаба, мы на месте, что там у вас?
- Все по-прежнему, товарищ полковник, определили скорость его движения; это десять миль в час.
- Ну, что ж, легкий утренний бег будет ему на пользу. А что у нас? - обратился Вяземский к пилоту своего вертолета.
- Мы его тоже видим, товарищ полковник, вот он.
Розовая точка на радаре, четко светясь, указывала место нахождения преследуемого.
- Смотрите, лейтенант, вот ваш дружок, он где-то под нами. Внимание заградительным отрядам! На связи Вяземский, что у вас?
- Выходим на заданные позиции.
- Отлично. Как только зайдет, тут же дверцу и захлопнуть!
- Поняли, товарищ полковник!
- Тогда молодцом!
- Товарищ полковник! - нервно прокричал командир вертолета.
- Ну, что там еще у вас?
- По-моему, он понял, что мы его видим.
- Что?!
- Я говорю, компьютер не справляется, мы его теряем.
- Что значит теряем?!
- Возможно, товарищ полковник, у него есть противорадарная система. Такое чувство, что он постоянно меняет собственный энергетический код.
- Ну, а точнее!
- Точнее, этот "гад" меняет температуру тела, а может быть, и еще что-нибудь.
- Идиоты! Он ведь уйдет. Пробуйте на него настроиться.
- Бесполезно, товарищ полковник, всё... мы его потеряли.
- А, черт вас всех подери! "Ястребы", что там у вас?
- Мы его тоже не видим.
- Так, началось. Мать их так! Лейтенант, по-моему, вы рано уснули; хотели узнать, что будет дальше, - пожалуйста. Внимание "Ястребам", на связи начальник штаба. Всем вертолетам вернуться к месту потери объекта и, скоординировав действия, накрыть весь квадрат огнем. Сбросить все, что у вас только есть, до последнего снаряда. Работаем на поражение. Попадем - отлично, раним - тоже неплохо. Этот сукин сын быстро идет, а этого нам не надо. В любом случае, он уже в зоне; после обстрела садимся и пускаем собак.
- Но ведь это не так уж и честно, полковник, я смотрю, тут попахивает убийством!
- Милый мой, Фёдор Владимирович! Этот "мальчик" не тот, кто сбежал из дома, он не менее опасен, чем мы все здесь вместе взятые. И не мне вам это говорить. Это единственный способ втолкнуть этого "гада" в зону сосредоточения наших сил. А по-другому, лейтенант, нам эту сволочь не взять!
XI
Эфир прорезало короткое: "Начали". И, покрывая землю канонадой взрывов, смешивая звуки моторов и всплески разряжающихся подвесок, мягко ложащиеся ракеты будоражили рыхлую плоть земли, обнажая внутренний пласт и выкорчевывая ее живые корни, ища того единственного, которому они предназначались. И попав еще в невидимый организм, снаряд, вывернув землю, проявил в восходящих лучах солнца чужую форму жизни, доселе не видимую человеческому глазу, покрывая лужайку брызгами горячей желтой крови.
Звук боли окутал окрестности камыша и, ощутив себя в качестве цели, "Чужак", зажимая руками раны и явно недовольный своим положением, активно пытался слиться с теми кустами, которые уже не могли служить ему прикрытием.
Скинув очередную порцию тротила, вертолеты, развернувшись, сходились для новой атаки, выстроившись в единую линию и прижимаясь друг к другу. Понимая, чем это может закончиться, "Чужак" хладнокровно и уже не прячась, встав во весь рост и подняв руки вверх, сделал жест, говорящий о том, что его достали, наводя свою боевую игрушку в виде бластерной пушки, размещенную у него на плече, ровно в середину надвигающейся армады. И уже находясь над ним, один из штурманов что есть сил прокричал в эфир:
- Я вижу его, товарищ полковник! Я его вижу!
Это было последним, что слышали экипажи других машин. Пилот и "Чужак", встретившись взглядами, определив значимость момента и сойдясь в точке досягаемости, сделали для себя выбор. Две яркие вспышки, надвигающиеся друг на друга, желали лишить каждого из них жизни. Однако одна, не долетев до цели, разорвалась, упав в кустах, а другая, увеличиваясь в зрачках пилота, поглотив и его, и его машину, разбросала на многие метры остатки когда-то грозного корабля. Взрыв был настолько мощным, что оторвавшийся винт, на полной скорости прорубая себе дорогу, задел одну из машин, разрубив силой вращения ее кабину. Грянувший второй взрыв уменьшил пыл атакующих, но не уменьшил вкуса к атаке. Ее вновь повторили, но уже с противоположных друг другу сторон.
Попав под перекрестный огонь и не успевая избежать надвигающихся на него разрывов, "Чужак", пытаясь расстрелять вертолеты из пушки, ощутил сильный удар осколка в плечо, поваливший его с ног и перебивший связующие звенья бластера и прибора наведения, выведя разом всю систему из строя.
- "Ястребы", - это Вяземский. Продолжаем игру в том же духе.
- Товарищ полковник, - это "тройка". Мне это даже нравится!
- Тогда, мальчики, развалите эту суку до зада!
- Есть, командир!
"Да, - с иронией подумал про себя Фёдор, - если, конечно, этот "3верь" не развалит его нам".
Раненый и практически безоружный, "Чужак", встав на одно колено и чувствуя уже на своем теле прицел злости летчика, целящегося и давящего гашетку своего орудия, вдруг с бешенной для себя силой послал в полет последнее, что у него было. Увеличиваясь в воздухе на пути к выбранной цели, брошенный "3верем" предмет превратился в ту-го натянутый металлический прут, желающий пронзить все, что только попадется ему на пути. И, достигнув желаемой цели, копье, пройдя через мотор, заклинило руль высоты, кинув машину "третьего" вверх, переведя мощь огня не в выбранную стрелком мишень, а в двигающийся им навстречу экипаж "двойки", расстреляв их машину в упор. Закрутив, "тройку" бросило вниз. А простреленная и еле держащая высоту "двойка", еще справляясь с управлением, вяло уходила прочь, наблюдая за стремительным падением в глубину зеленого покрывала своих товарищей.
- "Ястреб", что там у вас?
- Маленькая неувязка, товарищ полковник, пули прошили обшивку, тяжело ранив стрелка и повредив панель управления. До базы, думаю, не дотянем, будем садиться, просим забрать раненого.
- "База", на связи Вяземский, готовьте операционную, тяжелое ранение. Будем у вас через двадцать минут. А теперь внимание командирам поисковых групп! Приказываю закрыть зону и приступить к операции "Поиск" по ликвидации Звероида. Все структурные подразделения начинают работу в своих режимах. В работу вводим все средства. Зверь ранен, значит, его продвижение замедлено, а поэтому нам надо спешить. Если он еще не самоликвидировался, это, мы знаем, он любит, то это говорит о том, что 3вероид на что-то рассчитывает. И самое главное, не дать ему выйти из болота, так как присутствие воды и наличие тумана не позволяет ему столь рьяно применять свои свойства слияния с местностью. 3апомните, это его главный козырь. Не упустите его, сынки. Всех отблагодарю!
Слегка успокоившись, полковник вновь переключил свое внимание на Фёдора.
- Ну вот и все, лейтенант, на этом ваша миссия закончена. Скоро будем на базе. Оттуда вас машиной доставят домой. А я, в свою очередь, укажу в рапорте о ваших неоценимых заслугах. Чек вам будет выписан сразу по прибытию.
- Полковник, я не уяснил одно: что говорилось в приказе? Брать Зверя живым или..?
- Или! Дорогой Фёдор Владимирович. Я не намерен рисковать своими людьми. Какая нам разница - будет он мертвым или живым, в любом случае, он будет наш. Главное, заполучить его. Ну все, лейтенант, довольно вопросов. Я думаю, мы расстанемся с вами друзьями, и хватит об этом.
Забрав раненого с "двойки", вертолет вернулся на базу. Покинув машину, Фёдор поспешил к ближайшему телефону, но остановивший его офицер штаба, задержав, предложил составить отчет и подписать кое-какие бумаги. На что Фёдор согласился.
XII
Довольный результатом сделанного, 3вероид, смирясь с нечеткостью стрельбы почти совсем разбитого бластера и болью собственных ран, шел навстречу уже подготовленной засаде и ждущим его охотникам. Покинув тростник, гонимый вступил на илистый берег, сплошь затянутый тиной болота. Неожиданно он остановил свой взгляд на том, что заставило его подать свое тело назад.
Крадучись, выждав и прицелясь, на Звероида навалилось массивное, пятисоткило-граммовое тело бурого медведя. Оценив ситуацию, Зверь решил сыграть с ним в его же игру. Среагировав и уйдя от нападения, он прыжком оседлал лохматого гиганта. Первый удар был настолько мощным, что исполин местных лесов и болот, привыкший расправляться со своей жертвой в доли секунды, на мгновение лишился сознания. Боль, пронзившая его, заставила изменить тактику, перейдя от атаки к бегству. Второй удар пришелся в голову, он превзошел по силе первый настолько, что левый глаз медведя, как пробка из-под Шампанского, покинул собственную глазницу. Хлынувшая кровь вдохновила удальца, и он, перехватив пасть животного, руками стал разводить его челюсти в противоположные стороны. Захват настолько был сильным, что все попытки бурого вырваться оказывались безрезультатны. Пытаясь свести зубы, медведь все сильнее ощущал слабость их мышц. Хруст переломанной челюсти не остановил Звероида, он с озлобленностью продолжал удерживать холку уже из сил выбившегося животного. С перебитым хребтом, сломанной челюстью, задранной кверху и болтающимся на жилах выбитым глазом, весь окровавленный двухметровый неудачник, чувствуя свою кончину, уже не ползком, а немыслимыми прыжками всего своего тела рвался к ближайшему тростнику. И только приближающийся лай собаки заставил победителя смиловаться над неудачливым охотником. Отпустив его, Зверь погрузился в зеленую жижу болота.
XIII
Туман редел.
Сытая и озлобленная собака с рыканьем и повизгиванием, подталкиваемая своим хозяином, мгновенно взяла след. Время от времени наталкиваясь на капли желтой крови, она с оскалиной и лаем рвала поводок ведомого, устремляясь в направлении злобного ей запаха. Все чаще и четче улавливая желаемое, она, буксуя по грудь в грязи, рвала из-под себя гнилую жижу тины и мха, безукоризненно ведя за собой на огромной скорости к поставленной перед ней цели поисковую группу. Пошел мелкий кустарник. Упоенная азартом преследования, она неслась, не ощущая ни холодной болотной зыби, ни жестких веток кустарника, хлеставших ее морду. Неожиданно пес сел. Сосредоточившись и явно видя желаемое, он напрягся и, скуля, виновато повел морду в направлении кустов. Передернув затворы автоматов, команда замерла.
Как неожиданно сев, так и неожиданно рванув вверх огромным прыжком, пес попытался схватить невидимое. Никто ничего не понял, когда находившийся в прыжке пес мгновенно превратился в мелко "изрубленную капусту", а его плоть также, мгновенно изменив направление, кусками стала падать на оцепеневших охотников. Неприятным теплом от внутренностей собаки повеяло по всей поляне. Первым открыл стрельбу по кустам командир. С криком и тошнотой у горла от увиденного команда умножила мощь огня своим оружием. В гуле смешался вой пуль, треск веток и блаженный мат солдат. Он стоял до тех пор, пока не опустели магазины автоматов.
Успокоясь и оценив обстановку, все поняли безрезультатность стрельбы. Куски пса, поваленные пулями кусты и бездыханное тело медведя было результатом осмотра местности.
Еще не успевшие поменять магазины, идущие цепью стрелки были окутаны взрывом грязи, когда посередине строя, вынырнув из воды, появился Звероид. Ближе всех оказался радист. Испуганный до безобразия, он не произнес ни слова, только мимика его лица могла передать всю неожиданность и испуг, в котором он оказался. Раскрыв рот и глотая воздух, радист подкошено повалился в водянистую гниль болота, которая, плотно облизав падающего, мягко стала его всасывать. Это было столь неожиданным, что рядом стоящие стрелки под впечатлением увиденного были обращены в бегство. Оголившийся в руке "Чужака" трезубец, блеснувший во взмахе, располосовал стоящего рядом второго стрелка. Его заточка была настолько остра, что солдат, подставивший под удар свой пулемет, был разделен вместе с ним надвое. Один пулемет и один стрелок составляли четыре части.
Омытый человеческой кровью, Зверь бросился к следующему охотнику, которому в этот момент было явно не до охоты. Схватив солдата за шейные позвонки, Зверь с силой швырнул его. Очутившись в полете, он, грудью сломав рядом растущую березу, тихо угомонился на ее стволе, мирно дрыгая ногами и выделяя ртом кровавые пузыри. Вернувшись к первому и видя его бессильно бьющимся в болотистой жиже, которая, ощутив собственную силу, все сильнее всасывала его, Зверь, ухватив кожаные ремни рации, рывком вырвал радиста из быстро поглощающего его болота. И поднеся его к своей морде, чуть ли не рыча, вымолвил:
- Сегодня я не хотел войны.
После чего, отпустив солдата в ту же массу и придавив ногой, утопил его.
Тяжело двигаясь, Зверь выбрался из болота, устремляясь к недалеко стоящему тростнику. Надеясь на передышку, он еще не знал, что таят те кусты, в которых он так нуждался. Но, будучи осторожным, он все же сделал крюк, идя через мелкие заросли камыша и кусты ивы. Вслушиваясь то ли в собственный бег, то ли в то, что он ждал впереди, Зверь все меньше присматривался к тому, что у него под ногами. И обогнув поваленное дерево с высохшими ветвями, он попал на мягкий зелёный лужок, который на первый взгляд, не таил ничего того, что могло бы вызвать опасность. Едва ступив на него, вместо желаемой упругости Зверь ощутил, как его нога стала опускаться вместе с той зеленью, которая полминуты назад казалась ему милой поляной. Ошеломленный таким поворотом, он обнаружил под собой бьющегося в панике солдата, который расположился в вырытом им же окопе и соорудившем в нем удобное место для наблюдения. Смекнув, Звероид понял, что засада была умело выбрана, а значит, и направление его движения было заранее предопределено. Теперь и тростник не был столь спасительным местом, однако обстоятельства заставляли Зверя идти, не меняя курса начатого пути. Сзади нажимали хорошо вооруженные следопыты, а впереди была как опасность, так и надежда. Тростник, переходящий в деревья, выходил на лесок, за которым хорошо виднелись обильные заросли густо усеянного камыша.
Бьющийся между ног солдат, еще до конца не осознавший ситуации, пытался изо всех сил выбраться. Отдельные фразы, издаваемые им, говорили о том, что он не был готов к этакой нелепой для него встрече. Увидев нерасторопность стрелка, Зверя пробила нотка юмора. Аккуратно подняв его за ворот комбинезона, Звероид мгновенно снял с себя шлем. Перед взором и без того ошалевшего солдата открылся вид, о котором он и не помышлял в самых дальних помыслах своего воображения. Широко раскрывшиеся глаза воина передали всю силу воздействия шутки. Но и на этом ужас, полученный солдатом, не кончился. Шутник, отпустив предмет издевательств, стал наклоняться к упавшему, оголяя зубы и ведя голову навстречу съежившемуся стрелку. Этого было достаточно для того, чтобы дозорный, скованный непередаваемым страхом, закатив глаза, издал дикий звук, испустив газы. Над окопом повеяло "медвежьей болезнью". Это произвело негативный эффект на представителя другой цивилизации. Запах настолько был едок, что Зверь, явно, любитель чистого воздуха, выскочив из окопа, стал жадно захватывать свежий воздух, наскоро прилаживая к голове собственный шлем.
Отдышавшись, он все же вернулся в окоп. Из всех находившихся в нем предметов его внимание привлекла лишь фляжка да рация, съехавшая на дно окопа вместе с упавшим без сознания воином. Приложив флягу ко рту и откушав, Зверь ощутил вкус спиртного. Глотнув раз, другой и не гнушаясь земной пищей, он полностью осушил содержимое. Выпитое сразу дало о себе знать, пробив его на икоту. Было видно, что последовавшее состояние для Зверя не было ново. Хмельной и готовый к войне он, выпрямившись, уперся локтями в бруствер, вынашивая в голове план своих действий.
Чувствуя безысходность, он решился на последнее. Освободив лежавшего на дне окопа солдата от комбинезона, он стал натягивать его камуфляж на себя. Разрывая по швам, Зверь все же влез в чужую ему форму. Блестящий материал охватил только третью его часть, в основном разместившись на бедрах, спине, части груди и рук. Однако любому наблюдавшему со стороны и ждавшему, явно, другого, это могло показаться непонятным и вполне могло ввести в заблуждение.
Понимая всю ответственность за сделанное и явно уверенный в успехе дела, Зверь, встав во весь рост, нагло и не спеша пошел по открытому и всеми обозримому месту. Пройдя чуть ли не половину пути, в его руках заговорила им же прихваченная рация. Явно не понимая происходящего, командиры подразделений орали в эфир:
- Сержант, кто разрешил покинуть пост? Да, что ты там себе позволяешь? Ты сорвешь нам всю операцию!
Рация как неожиданно заревела, так неожиданно и замолчала. Это послужило командой нашему "нахалу". Поняв, что его раскрыли, он не медля дал ходу почти к достигнутому им тростнику. И только когда Зверь ломал сухую листву желанных кустов, позади него раздалась запоздалая трескотня автоматов. Обрадовавшись успеху и освободившись от сковывающих его тело кусков когда-то бывшего комбинезона, Звероид вплотную занялся кровоточащими на нем ранами и повреждениями собственной униформы.
Бластер был разбит напрочь. Перетянув у основания простреленную ногу, он, разложив аптечку, сделал все, что могло помочь его ранам. Нервозность от собственного бессилия усугубляла дело. Подкручивая и подвинчивая прерванные пулями структуры своего защитного поля, ему время от времени удавалось их замыкать. Не доведя дело до конца, он, то сливаясь с высохшим листом, то проявляясь в нем, все же с присущей ему ловкостью взмыл на одиноко стоящее дерево.
Перед ним предстала вся полнота картины. Живое кольцо людей и машин плотно обвивали его желто-высохшую крепость. Подходить к краю тростника было опасно, двигаться на пролом было также бессмысленно. Неожиданно для себя Зверь ощутил, что высота дала ему желаемую защиту. Вернувшись на зыбь сырой земли, он обнаружил, что замыкая, она вновь проявила его. Не застаиваясь внизу, он вновь всматривался с высоты дерева на надвигающиеся с запада вертолеты.