Вода из колодца - с запахом гнилого сена. Палящее безжалостное солнце, духота. Выгоревшая трава на холмах. Летом - удушающая жара, зимой... Страшно подумать, что творится здесь зимой. Как люди умудряются жить здесь?
Крытый двор. Хозяева с улыбкой приветствуют незнакомую женщину. Странно. С чего вдруг такое радушие?
- Ты разве не помнишь нас, Рада? Ты проходила здесь... Давно. Но незнакомые люди бывают у нас редко, я помню тебя, - говорит хозяйка, еще молодая женщина, но волосы уже седые...
Смутные воспоминания проявились, когда я попробовала воду с этим гнилостным запахом. Такое сложно забыть. Сколько пройдено, сколько видено - а запах напомнил о том, что действительно я уже приходила на этот хутор, и тогда меня встретили так же радушно, как и сейчас. Сколько лет назад это было?
- Я была девушкой на выданье, почти ребенком, - продолжает щебетать хозяйка.- А теперь у меня муж, пятеро детей... Выжили пятеро, - она вздыхает укардкой. - Так ты не помнишь?
- Помню, - отвечаю. Да... С этой водой и не захочешь, а вспомнишь. Такая гадкая вода только здесь. А женщину эту зовут... Лонка, да. Был такой нескладный цыплёнок... И поди ж ты, замуж вышла, детьми обзавелась... И кто согласился сюда, в эту дыру, жить переехать?
- А это муж мой, Дан...
Хозяйка говорит что-то еще, но я уже не слышу. На меня накатили образы прошлого.
***
Пыльная дорога. Полдень. Жара. По обочинам - блеклая травка. И по этой дороге топает Рада-посланница. Я, то есть. Ох, и приветили же родители имечком... Радуница. И сказать-то стыдно. Сразу о древности рода спрашивать начинают. А мы люди простые, только маме непоминаемый в ухо пришептал, когда мне имя носимое давала. Вот и говорю для краткости, что Радой кличут. Есть, конечно, и у меня имя подлинное, получше - но разве можно его чужим говорить? Вот то-то.
Вот-вот постоялый двор. Но сейчас от жары плавятся мозги, и в голове только одно - шаг, еще шаг. Во рту горчит. Пламя в ступнях. Идти надо.
Выбеленные солнцем травы колышутся по сторонам. Слева - обочина устремляется вверх, справа - плоская равнина. И солнце, немилосердное палящее солнце. Я обязана дойти.
Хутор. А где постоялый двор? Я не могла ошибиться дорогой... Из последних сил колочу в ворота - крепкие, сделаны на совесть. Заходятся лаем собаки. Как в тумане все...
- Кого несет нелегкая? - грозный мужской голос из-за ворот.
- Дайте водицы попить? - тихая просьба. На грани обморока. Ох, эта жара...
- Кто там? - снова крик из-за ворот. Не услышал?
Собираюсь с силами.
- Дайте воды попить! - громче.
Мужик, видать, сообразил, что сил у меня нет, едва-едва створку приоткрыл, выглянул.
- Ой, девка! Ты одна?
- Одна.
- Если пущу в дом, дурного хозяевам не сделаешь?
- Нет. Обещаю, - из последних сил, на выдохе. Вода закончилась еще накануне, но где же это треклятый трактир??? - Я даже заплатить могу. Водицы бы!
- Эх, девка... Умаялась... И откель же ты такая тут взялась? - тихо бормоча себе под нос, он проводит меня во двор. Скорее несет, чем ведет. И кружка воды... Вот этой самой, с гнилостым запахом... Но тогда эта вода показалась мне очень вкусной.
- Ты не обессудь, девка, вода у нас не очень, но - чем богаты, как говорится... Гость в дом - к добру!
Я киваю головой, пытаюсь сообщить что-то о том, что вода очень вкусная... И понимаю, что очень устала. Если сейчас продолжить путь, упаду за ближайшим холмом, и поднимусь только в следующей жизни.
- Эээ... Да ты совсем слаба... Иди вон, в сарае жару пережди, подремай. А вечерком по прохладе поговорим, - слышу и не верю. Кто он? Почему не боится? Чужаков принято бояться, особенно в степных районах. мало ли, пришла я, мневорота открыли - а за моей спиной толпа степняков только и ждёт, когда в доверие к хозяевам войду. Хотя, да - я ведь обещала не чинить зла этому дому. Так что можно расслабиться.
***
- Эй, Рада, ты заснула что ли? - трясёт меня за руку Лонка.
- А родители твои где? Достопочтенный Радосвет и добрая Милава?
- Точно, проспала! - смеется она. - Я ж тебе только рассказывала, что нажили мы телегу наконец-то. И родители поехали в гости к брату младшему, Жданке. Это недалеко, телегой два дня пути только... А ты вот вообще пехом топаешь, ноги мозолишь... Эх, заболталась я - дорогую гостью с дороги почивать уложить надобно, а я только голову морочу тебе. Иди-ка ты в чистую избу, да ложись - Радка тебе уж постелила!
- Кто-кто???
- Радка, донечка моя старшая. Мы с Даном ее в твою честь назвали. Лет через десять уже она тут будет хозяйничать, будешь к тезке своей на водицу заглядывать.
Ой. И за что мне этакая честь? Моим именем девку назвали. Да.
И говорят тут странно. У нас бы сказали - "на огонек заглядывать", а тут - "на водицу". И тут непоминаемый меня за язык дернул...
- А если я зимой зайду? Дадите водицы?
Лонка с мужем застыли.
- Зимой? - выдавил из себя Дан. До сих пор он не проронил ни слова, только поглядывал на меня радостно.
Повисло тягостное молчание. Хозяева глядели на меня, как на потерявшую тень.
- Я что-то не то сказала?
Потухшие глаза Лонки и кривая усмешка Дана ничего мне не объяснили.
- Ладно, пойду прилягу, - я решила не доискиваться смысла. Всему свое время, в конце концов. Мало ли, может, у них тут зимой места непрохожие-непроезжие? Всяко бывает.
Радка жалась в углу чистой избы и смотрела на меня, будто птицу счастья потрогала. По местным меркам - уже девица на выданье. М-да. Значит, я тут была и впрямь давно. Как же меня хозяйка узнала?
- Можно, я тут посижу, пока ты отдыхать будешь? Сон твой постерегу...
- Сиди. Только смотри, если сглазишь - тебе же хуже! - ухмыльнулась я.
- Не, я не глазливая! - просиял в ответ ребенок. Да, для меня это - ребенок... хотя здесь ее считают уже взрослой девкой, которой пароваться пора. Тяжек век в степи... Тяжек и короток. Рано зацветают, но и гаснут рано.
Уснула я быстро. Как провалилась.
***
-Что, вернулась мечта твоя? - зловещим шепотом выговаривал жене Дан. - Опять жалеешь, что за ней не ушла? Дочке вот голову заморочила! А если дочка теперь из дому уйдет, как мы с женихом разговаривать будем? Он-то только осени ждёт, чтоб к нам переехать! Мы уже через пять лет за хозяйством следить не сможем! А если старшая замуж не выйдет, как младших отдавать? Старшая ведь должна за домом следить, родителей досматривать! Кто на это годен, кроме Радки? Ох, непоминаемый на твою голову, и зачем я согласился имя ей такое дать?
Хозяева сидели на камнях возле сарая. Лонка прятала глаза. Повернула голову, и бросила с вызовом:
- Не всё же Радке эту гнилую воду пить! Пусть мир посмотрит! А посланница не откажет ее с собой взять. Я надеюсь, что не откажет, - тише уже, почти шепча.
***
И снился мне сон.
Громады домов нависают. Из глины, из камня - не видно. А чудища с рёвом бродят по людным, забитым проспектам. Дымят, извергают гадость. Дома с глазницами окон. И серое, низкое небо. Ветер, безумный ветер. Люди с пустыми глазами смотрят себе под ноги. Неба они не видят. В небе стальные птицы. В небе железные струны. Не долететь до неба. Струны тебя не пустят. В струнах запутаться - просто. Небо, низкое небо. Не пустит увидеть солнце, не пустит увидеть выси. Бьешься о жесткое небо. И падаешь вновь на землю, и режут стальные струны... Деревья шумят ветвями. Они тормозят паденье. Но падать безумно больно. А падать - безумно просто. И не взлететь никогда.
Я проснулась от того, что кто-то лил на меня воду. Да-да, ту самую с запахом гнилого сена.
- Радка, хватит! Я проснулась уже!
Села на кровати. Протерла глаза. Приснится же! Или правду говорят, что во сне мы путешествуем по иным мирам? Сама бы я такого кошмара в жизни не придумала!
- Спасибо, что разбудила, - выдавила из себя. Почему-то отдохнувшей я себя не чувствовала.
- Что это было?
- Мне просто приснился кошмар... А тебе снятся сны?
- Сны? Конечно, снятся, милостью Единого. А вот кошмары не снятся, благодарность непоминаемому.
Я оторопела. Вот же тезку Единый послал...
- Благодаря? Непоминаемому??? - я постаралась вложить в вопрос и изумление, и отвращение.
Радка тихо улыбнулась.
- Я тебе потом объясню. Когда мы с тобой уйдём отсюда. Ты ведь заберешь меня с собой, правда? Мне мама столько о тебе рассказывала...
Я задохнулась от прилива эмоций. Всё, приехали. Такого я не ожидала. Хотя... Могла бы догадаться. В мое первое посещение этого хутора ее мама была таким же наивным ребенком, как Радка сейчас. А я, слегка перебрав травяной настойки с хозяевами за ужином, рассказывала о своей жизни. Ну точно, приехали.
- Радка, послушай...
- Я знаю, что твоя жизнь не лёкая! - пербил меня ребенок. Ну как, скажите, еще называть девушку, которой едва минуло тринадцать лет. Или как они тут считают возраст? По вёснам? По зимам? Я решила построить вопрос обтекаемо.
- Сколько времени прошло с тех пор, как ты появилась на свет?
- Тринадцать лет и четыре луны!- о, считают-таки по летам.
Хм... А что там у нас с зимами? Попробовать расспросить младшую, если взрослые молчат? Рискнуть? Или позже? Есть, конечно, еще один выход - можно взять ее с собой, порасспросить под костерком под открытым небом - там она не станет запираться, вдали от родителей, считая, что уже взрослая и самостоятельная. А потом, под предлогом того, что она не умеет жить без старших, вернуть ее домой... Что ж, можно и так. Подождем. А информация мне необходима. Во-первых, в прошлый раз мне так и не удалось узнать, куда же делся трактир, который, судя по карте, должен был находиться на этом месте. Слишком я спешила тогда. А посланников в Варнии много, и хорошо, когда у посланников правильные карты.
- А почему ты считаешь, что я захочу забрать тебя? - ничего более умного мне в голову не пришло.
- Ну! Как же! Ты же - странница! И я вот... Тоже... Хочу...
- Деточка. Послушай. Я не могу взять тебя с собой. Я иду, я выполняю задание. Я не имею права. Может быть, на обратном пути я вернусь за тобой. Подожди.
Опять. Я вспомнила. То же самое я говорила ее матери, когда та прокралась ночью ко мне в чистую избу. Хм, где же спали хозяева? Ладно... Не буду отвлекаться. Интересно, мать рассказывала ей об этом? Похоже, нет - иначе не светились бы такой доверчивостью глаза этого ребенка.
- Я хочу задать тебе один вопрос. Ты ответишь?
- Смотря что за вопрос, - совсем по-взрослому ответил ребенок.
- У меня есть старая карта. На ней обозначено, что здесь, на этом самом месте, находится трактир. Это неправильная карта, да?
Радка вскинула глаза, полные боли.
- Здесь был трактир, да. Очень много лет назад. Потом здесь проходил маг. Ему не открыли дверь зимой. - Опять эта зима!- И он заклял эти земли. А трактира больше нет. Старшая дочь трактирщика нашла себе мужа, вернулась на пепелище. Ты видишь, здесь нет деревьев. Когда-то здесь был лес. А теперь - у нас всё из глины. Хорошо, хоть глина осталась. Жаль, на глине не растет пшеница. У нас даже хлеб из порея. И вода. Ты сама знаешь, какая тут вода...
- Да уж. Если честно, я только благодаря воде ваш хутор и вспомнила.
- Жить здесь - сродни проклятью, - странно говорит эта сельская девочка. Как будто стихи читает. Странно.
- А зимой нас здесь просто нет. По завету старого мага мы становимся морозными духами. Не ходи здесь зимой, пожалуйста! - в глазах девочки показались слезы.
Вот и прояснилось более-менее. Проклятье, значит. И с собой брать не понадобилось, чтобы выяснить. Но что же делать теперь с этим знанием?
- А если я заберу тебя? Что станет с проклятьем?
- Не знаю. Дядя Жданко, который уехал к жене на соседний хутор, на зиму уходит в лес. И старается не выходить к жилью человеческому. Но... Мы с мамой думали... Ты же странница, у тебя должна быть сопротивляемость магии... Иначе ты бы давно погибла.
- Нет, девочка. Ты ошибаешься.
...Я уходила поутру, с рассветом. Хорошо, что я не обещала ничего этому ребенку - помочь ей не в моих силах. Уходила одна.
Когда я вернусь из этого похода в столицу, надо будет разыскать Одара - старого мага. Почему-то у меня были подозрения, что заклятие наложил именно он. Возможно, когда заклятие будет снято - я вернусь сюда. И заберу с собой Радку. Или ее дочь.
Если вернусь из этого похода.