Аннотация: Рассказ написан для конкурса на Мини-прозе в 2009 году. Романтично и сопливо (не мое мнение).
Я знаю, о чем меня просят. Просят ежедневно, каждый час, каждую минуту и секунду. Нескончаемый поток людской боли, отчаяния и... надежды. Надежды на чудо. Люди верят и ждут. День за днем, неделя за неделей, годами. Иногда - всю жизнь.
* * *
Двери герметичных затворов медленно выезжали из стен, шурша силиконовыми пластинками по потолку и полу. Как только двери соединятся, пластинки расплавятся, склеятся друг с другом и с материалом стен и кабина будет надежно изолирована от внешнего мира. Герметичность - одно из необходимых условий для успешного завершения эксперимента.
- Главная кабина создана, - раздался металлический голос.
Находящиеся в аппаратной люди облегченно вздохнули, зашумели. Все идет по плану.
- Проверить давление и сообщить результаты, - отдал приказ лысоватый человек в очках. Он сидел за стеклянной перегородкой в центре комнаты и неотрывно смотрел на монитор. В круглых чуть затемненных очках отражались мелькающие цифры, графики.
- Давление в норме. Герметичность - сто процентов, - снова прозвучал металлический голос.
Человек в очках поправил микрофон на гарнитуре, кашлянул, прочищая горло, и спросил:
- Виктор, как самочувствие?
- Отлично, Павел Николаевич.
- Хорошо. Тогда мы приступаем ко второму циклу. Готовы?
- Всегда готов!
Павел Николаевич усмехнулся, заметив в окошке видеонаблюдения, как молодой человек поднял руку к голове, словно пионер, отдающий честь вожатому. Он стоял, современный Аполлон, абсолютно голый на высоком круглом постаменте, а вокруг него в противоположных направлениях вращались две блестящие металлические ленты: верхняя на уровне груди, нижняя на уровне бедер.
- Запустить цепь преобразования. Выполнить расчет вращения и вывести на печать. Подготовить таргет-кабину. Начать десятисекундный отсчет.
Загудело, засвистело все вокруг. Шум перекрывал лишь невозмутимый голос электронного диспетчера, отсчитывающего время. Через пятнадцать секунд все стихло. Вновь тревожная тишина - время ожидания. Все молчали.
Павел Николаевич снял очки, помассировал пальцами глаза и откинулся на спинку кресла. Скрипнули шарниры. Спустя секунду диспетчер известил:
- Цепь замкнулась. Объект находится в таргет-кабине. Герметичность главной кабины - сто процентов. Результаты сохранены.
Возгласы радости, смех, аплодисменты. Всё ожило, задвигалось. Эксперимент, как всегда, завершился удачно.
Как только Виктор вышел из лифта, ему на шею бросилась девушка. Обняла, поцеловала и стала ощупывать его тело, словно полицейский обыскивает задержанного.
- Лиза, что ты делаешь, - засмеялся Виктор.
- Проверяю, все ли цело у тебя.
Ему удалось, наконец, поймать ее руки и он завел их ей за спину.
- У меня все цело. Я уже проверил. Но... это было чертовски приятно.
Близость любимой пьянит его. Наверное, она чувствует то же самое. Глаза ее закрыты и губы касаются губ Виктора. Ее дыхание, жаркое, с ароматом мяты, возбуждает.
- Ай-яй-яй, молодые люди, - кто-то окликает их и они, смущенные, отдаляются друг от друга. Но не надолго.
Людей на станции немного - всего двадцать человек. В основном молодые ученые и врачи. Кого-то распределили сюда сразу же после окончания университета, кто-то попал иначе, окольными путями.
Виктор Павлов не ученый. Он, будущий учитель физкультуры, оказался на станции почти случайно - по объявлению. Полгода назад ему попался на глаза небольшой листочек, пришпиленный кнопкой к дверям Академии Спорта. На листочке от руки было написано объявление с предложением работы. Требовался мужчина спортивного телосложения, крепкий и здоровый. Именно таким и был Виктор. Но стоило ему увидеть сумму обещанного вознаграждения, он тут же, не раздумывая, сорвал листок. И уже на следующий день летел на вертолете к месту работы. Как вертолет опустился на палубу военного корабля, Виктор не помнил - он спал. А проснувшись, долго не мог сообразить, где находится. Все было необычным и странным: каюты, площадки, комнаты, оборудование. Хотя, за те деньги, что обещали ему заплатить через полгода по истечении контракта, об этом даже задумываться не стоило.
Работа Виктора не утомляла. Собственно работой, чем занимался Виктор, можно было назвать лишь с натяжкой. Каждый день, кроме субботы и воскресенья, он голышом заходил в небольшую комнату и вставал на высокую круглую тумбочку. Вокруг него на определенном расстоянии смыкались две металлические ленты и начинали вращаться. Всевозможные датчики направляли на Виктора лазерные лучи - при этом все его тело оказывалось усыпанным красными точками - и считывали показания. Затем он слышал голос Командира - так на станции прозвали Павла Николаевича, руководителя работ - докладывал ему о своем самочувствии и начинался отсчет. Десять секунд обратного отсчета. За это время с ним ничего не происходило. Вернее, он ничего не чувствовал, кроме ветерка от вращения лент.
Павел Николаевич постучал вилочкой по бокалу. Гомон в зале стих и все повернулись к нему.
- Спасибо, - он положил вилку на стол и поднял вверх бокал. - Друзья мои! Как вы уже знаете, наше исследование подходит к концу. Мы проделали огромную работу. Уникальный эксперимент мирового значения. У нас на руках гигантский объем информации и масса фактических и даже фантастических результатов. Но, главное не это, - Павел Николаевич сделал паузу и обвел глазами присутствующих.
- Главное, друзья, в том, что мы опытным путем впервые в истории человечества доказали возможность телепортации. Доказали явление, которое описывалось лишь в романах писателей-фантастов. Мы, именно мы невозможное сделали реальным! Мы сказку превратили в быль! И в этом ваша заслуга! Всех до единого. Без ваших знаний, пытливого ума и трудолюбия победа была бы далека. Но мы добились результата. Я вами горжусь! Ура!
- Ура! Ура! Ура! - трижды грянул дружный выкрик и снова стало шумно и весело.
Приглушили свет, включили музыку и вечеринка началась.
Как же долго он ждал её. Ждал, что когда-нибудь встретит девушку, от которой не сможет отвести глаз, с которой ему было бы хорошо и легко. Ту, которую не нужно развлекать пустыми разговорами, походами в ночные клубы и дешевыми подарками. Девушку, с которой не возникла бы неловкость при молчании и не хотелось бы расставаться под утро.
Он знал многих женщин, но среди них не было той одной, ради которой он появился на свет и жил. Ради которой он смог бы совершить подвиг.
Его друзья-ровесники давно уже обзавелись семьями. У многих были дети, и не по одному ребенку. Некоторые успели развестись и повторно жениться или выйти замуж. Жизнь вокруг них штормила. А у него был полный штиль. Он и в новую работу кинулся как в омут с головой, лишь бы забыться и не думать о своей жизни. Наверное, он фаталист. Да, он считал, что все придет, рано или поздно. Но время шло, нет - время бежало, а счастье не приходило. И неизвестно было, придет ли когда-нибудь.
Ирония судьбы... Кто бы мог подумать, что убежав от постылой, привычной ему жизни, из города с населением семь миллионов человек, и оказавшись у черта на куличках, на подводной станции, состоящей всего из двадцати сотрудников, он встретит, наконец-то, свою любовь. Это было невероятно, непостижимо, невозможно. Но это случилось.
Через двадцать минут они сбежали с вечеринки. Там было слишком скучно для двоих влюбленных. Они надеялись, что их не скоро хватятся, если вообще заметят их отсутствие. Они зашли в каюту Лизы.
- Иди ко мне, - прошептала она и притянула Виктора за шею.
Он заключил ее в свои объятия и словно спрятал ото всех.
Невысокая, хрупкая девушка с рыжими кудряшками привстала на цыпочки, пытаясь дотянуться до губ любимого. Виктор приподнял ее, прижал к мощной груди и держал на весу, пока длился сладкий поцелуй. Волна счастья и любви захлестнула их обоих. Удерживаться на плаву сил больше не было и они, сорвав с себя одежды, окунулись в океан блаженства.
Тусклый свет ночника освещает контуры их фигур, укрытых мятой простыней. Ее голова покоится на его плече, а палец рисует сердечки на груди.
- Как ты попала сюда?
Она молчит, но он не повторяет вопрос. Зачем? Расскажет сама, если захочет. У них теперь будет много времени, чтобы получше узнать друг друга.
- Год назад умер мой отец - рак легких. Рано или поздно все курильщики так заканчивают. Но бросить курить он уже не мог, да и смысла не было. Врач сказал, что отцу осталось жить несколько месяцев. Так и случилось, - Лиза вздохнула.
- Папа умер и я осталась совсем одна. У меня в то время даже парня не было. Подруги разъехались, кто куда. У всех свои проблемы и дела. Ну, в общем, все как обычно. Работа не радовала, а вечерами сидеть одной в пустой квартире было тоскливо до жути. Я хотела найти другую работу и частенько сидела на сайтах по трудоустройству. И вот на одном таком сайте увидела объявление, что какая-то фирма набирает сотрудников для работы в исследовательском центре. Требовались лаборанты, свободные от семей. Ну, как раз мой случай. Вот так я и оказалась здесь. Через полгода мой контракт заканчивается.
- Через полгода? - Виктор встрепенулся.
- Да, а что?
- Мой контракт заканчивается через две недели. Я должен буду покинуть станцию.
- А... ты хочешь уехать?
Она задала вопрос обычным тоном, но он почувствовал, как напряглось ее тело в ожидании ответа. Она даже перестала рисовать узоры на его груди.
- Я не хочу уезжать без тебя.
- Правда? - Лиза посмотрела ему в глаза.
- Правда, глупышка, - Виктор поцеловал ее в нос.
Лиза расслабилась.
- В понедельник Командир хочет провести еще один эксперимент. Нужен будет второй испытатель. Я вызвалась.
- Погоди, что еще за эксперимент?
- Не знаю толком, но второй человек будет находится в другой кабине. Возможно, он хочет поменять испытателей местами. Ну, вроде как одновременная телепортация. Отсыл-прием. До сих пор мы проводили только одностороннюю передачу.
Лиза зевнула.
- Ладно, хватить болтать. Я хочу спать. Ты меня сегодня уморил, здоровяк.
Она поцеловала его в губы, отвернулась и потянула на себя простыню, оставив его лежать неприкрытым.
На выходных все отсыпались. А кто уже не мог спать, играл в компьютерные игры, смотрел фильмы или читал. На станции была великолепная библиотека. Она занимала отдельную каюту, в стены которой были встроены полки: от пола до потолка. Более трех тысяч книг на русском и английском языках.
Виктор не любил читать. Он предпочитал смотреть по телевизору спортивные передачи: футбол, хоккей. Но в это воскресенье, как назло, не было ни одной трансляции матчей, и он бесцельно бродил по станции. Лиза спала, и Виктор не хотел ее будить.
Подойдя к дверям кухни, Виктор заметил сидящего в одиночестве за столиком Павла Николаевича. В одной руке он держал свою любимую чашку с рисунком слоника, а в другой руке держал газету. Очки для чтения восседали на кончике носа.
Виктор вспомнил ночной разговор с Лизой и решил узнать подробности.
- Доброе утро, Павел Николаевич. Разрешите присесть?
Командир покосился на него, отложил газету и кивнул.
"Похоже, я не вовремя", - подумал Виктор, но включать задний ход было уже поздно.
- Я слышал, вы хотите провести двустороннюю телепортацию?
Павел Николаевич снял очки и, засунув в рот дужку, внимательно посмотрел на Виктора.
- Да, верно. Почему вы об этом спросили?
- Просто мне кажется, что Лизе не следует участвовать в этом.
- Это она вас попросила поговорить со мной?
- Нет-нет, что вы! Она, наоборот, сама вызвалась. Я беспокоюсь за нее, понимаете?
Павел Николаевич улыбнулся.
- Разумеется, молодой человек. Но это ее желание. К тому же, мы взяли необходимые анализы, провели расчеты. Чтобы заменить Елизавету, нам придется заново искать добровольцев, проводить новые расчеты...
- А почему вы решили именно сейчас проводить этот эксперимент? Извините, если лезу не в свое дело, но речь идет о моей девушке.
- Понимаю. Могу лишь сказать вам, что данные, которые мы получим по результатам этого мини-эксперимента, лягут в основу второго этапа исследований. Этот шаг необходим, чтобы финансирование проекта не прекращалось. Кстати, мы уже неоднократно проводили двустороннюю телепортацию на крысах. Ни одного сбоя. Теперь черед за человеком. У вас будут еще вопросы?
Виктор помотал головой, неуклюже поднялся, едва на опрокинув столик, и вышел из кухни.
В аппаратной суматоха. Люди в белых халатах с символикой станции носятся по комнате с бумагами, схемами, картами. Подходят друг к другу, что-то выясняют, уточняют, записывают. Гул стоит от одновременного говора людей, гудения компьютеров и работающих механизмов. Спокоен только Командир. Он сидит на своем месте за столом с широким монитором, изолированный от суеты стеклянной перегородкой. Он сосредоточен и невозмутим. Через несколько минут начнется эксперимент, от результатов которого зависит не только финансирование второго этапа исследований, но и его собственная репутация и дальнейшее участие в проекте. Расслабляться нельзя!
Голос электронного диспетчера доложил информацию о текущих параметрах. Телепортационные кабины созданы, герметичность их проверена и подтверждена, Виктор и Лиза стояли на круглых постаментах, готовые к началу эксперимента.
Восемь метров. Всего лишь восемь метров отделяют их друг от друга. Близко и далеко. Через пятнадцать секунд те же восемь метров будут разделять их, но уже по разные стороны. Они поменяются местами в кабинах.
- Виктор, как самочувствие? - Стандартный вопрос Командира.
- Отлично, Павел Николаевич, - стандартный ответ. Вот только честь Виктор в этот раз не отдал. Да и сердце бьется так, словно хочет вырваться из грудной клетки.
- Елизавета, как вы чувствуете себя?
- Хорошо. Немного волнуюсь.
- Расслабьтесь, все закончится быстро.
Павел Николаевич вздохнул, помедлил секунду и отдал команды:
- Запустить цепь преобразования. Выполнить расчет вращения в кабинах. Подготовить промежуточную таргет-кабину. Начать десятисекундный отсчет.
Ленты вокруг Виктора ускорили свое вращение, обдувая его обнаженное тело.
- Восемь. Семь...
Стало вдруг прохладно и мурашки покрыли живот и бедра.
- Шесть. Пять...
"Как там Лиза? Что она чувствует?"
- Четыре. Три...
"Господи, ну почему он так медленно считает?"
- Два. Один...
Яркая вспышка. Виктор зажмурил глаза и все вокруг исчезло.
Ослепительная белизна.
Звук... Громче. Чей-то голос. Голос сквозь шум. Не могу разобрать...
Пятно... Расплывчатое пятно. Что это?
Хлопок... и в разум врывается невообразимый гвалт. Истошный вой сирены, металлический голос диспетчера, крики людей...
- Что... что происходит?
- Он очнулся! Эй, он очнулся!
- Что случилось?!
- Виктор успокойтесь. Произошла накладка. Вы живы.
- Какая накладка? Я не чувствую руки. Господи... что со мной? Что случилось?!
- Доктор, да сделайте же что-нибудь!
- Уже делаю! Отойдите!
Я плыву. Дымка застилает глаза, снова превращая лица в пятна.
Темнота.
Резкий звук пробудил его. Он открыл глаза и увидел потолок: белый, покрытый сеточкой трещин. Где он?
Кто-то вздохнул. Слева, совсем рядом с ним. Он повернул голову и увидел лицо Лизы. Они лежали под одной простыней. Глаза девушки закрыты и, кажется, что она спит.
- Лиза? Ты слышишь меня?
Она открыла глаза и улыбнулась, но как-то совсем не весело.
- Слышу. Как ты?
- Не знаю. Я не чувствую левой руки. А ты как? С тобой все в порядке?
Лиза покачала головой и Виктор заметил слезинку, пробежавшую по щеке.
- Что произошло?
- Теперь мы вместе. Навсегда.
- Вместе?
Левой рукой Лиза приподняла свой край простыни и сказала:
- Откинь простынку и ты увидишь.
Он увидел. Но осознать произошедшую с ними метаморфозу удалось не сразу. Одно тело, две ноги, две руки, две головы, женская грудь. Он смотрел на это чудовищное превращение и не верил своим глазам. Мозг отказывался обработать картинку. Это какое-то безумие! Этого не может быть!
Лиза положила ладонь ему на щеку и тихо сказала:
- Закрой глаза, любимый. Постарайся заснуть.
Да, это наверное жуткий сон. Кошмар. Надо уснуть и проснуться...
Когда он открыл глаза, напротив него на табуретке сидел врач. Он что-то писал в журнал, время от времени поглядывая на Виктора.
"Словно рисует с меня портрет ", - подумал Виктор, а вслух спросил:
- Что произошло, вы можете сказать?
Доктор отложил журнал на тумбочку.
- Вас привезли к нам вчера. Вы находитесь в военном госпитале.
- Что случилось?!
- Ситуация очень сложная. Ваши организмы подверглись...., - врач замолчал, словно подбирая слова, и после паузы продолжил. - Скажу просто, вы с девушкой - сиамские близнецы. Звучит невероятно, но это так. К сожалению, мы зафиксировали ухудшение состояния вашего организма. Ему с трудом удается поддерживать жизнедеятельность двух человек в одном теле. Рано или поздно это может привести к летальному исходу. Вы оба можете умереть. Мы делаем все возможное, но...
- О, господи, - воскликнула Лиза.
- Мне жаль, но я должен был сказать вам это.
Возникла пауза. Тишину нарушали всхлипы девушки. Она пыталась сдержаться, но ужас положения и перспектива смерти давили на психику.
- И... что же теперь делать? - спросил Виктор.
Доктор ответил не сразу. Он теребил мочку уха и словно собирался с мыслями или силами, чтобы предложить им свое решение.
- Мы можем спасти лишь одного из вас.
Это был приговор.
Лиза зарыдала во весь голос.
Они лежали молча. Виктор думал о своей жизни, о том, что не успел сделать, о том, что не успел сказать. Как всё несправедливо! Весь мир настроен против него. Против него? А как же Лиза? Что, разве мир к ней повернут лицом?
Ну почему так случилось? Именно с ним. За какие грехи он расплачивается? Ведь он так мало пожил... А Лиза вообще девчонка еще. Двадцать три года. Что она видела на своем веку?
Виктор повернул лицо к девушке. Не мигая, она смотрела в потолок и, казалось, не замечала обращенного к ней взгляда. А, может не хотела замечать.
За дверью раздались шаги. Кто-то постучался и зашел в палату. Ни Виктор, ни Лиза не подняли головы.
Несколько секунд человек постоял возле входа и, не дождавшись реакции, подошел к их кровати. Виктор нехотя посмотрел на посетителя. Это был Командир.
К удивлению Виктора, он не испытывал к Павлу Николаевичу ни ненависти, ни злобы. Вообще не было никаких чувств. Безразличие.
Павел Николаевич присел на табурет возле Виктора, поправил очки. Виктор ждал, что он поинтересуется его самочувствием, как делал это раньше, в той жизни. Но Командир молчал.
- Как это произошло, Павел Николаевич? - спросил Виктор.
- Произошла разгерметизация промежуточной таргет-кабины, Витя. Причины выясняем.
- Раз-гер-ме-ти-за-ция, - продекларировала Лиза без выражения.
Павел Николаевич кашлянул.
- Как твое самочувствие, Витя?
- Я уж думал, вы не спросите, - усмехнулся Виктор. - Жив, пока...
- Ну-ну, не стоит отчаиваться. А как Елизавета? Она... нормально чувствует себя?
- Если вы интересуетесь моим рассудком, то я в порядке. Спасибо, - сказала Лиза.
- Это хорошо, Лизонька. Хорошо.
Павел Николаевич как-то вдруг засуетился, снял очки, потом снова их надел.
- Наш эксперимент прикрыли. Временно, конечно. До выяснения всех обстоятельств. Закрывать проект было бы неразумно. Все-таки, результаты ошеломляющие, просто ошеломляющие. До победы рукой подать. Да... Но мне, похоже, уже не придется увидеть ее. Меня отстранили. Тоже временно, но в нашей сфере, если человека отстранили, то это, как правило, навсегда. Да... Вот такие дела...
Павел Николаевич достал носовой платок из нагрудного кармана пиджака, промокнул им лоб, затем высморкался. Потом, словно вспомнив, зачем пришел, торопливо произнес:
- Вы не беспокойтесь, вам будет выплачена вся компенсация. Даже сверх положенного. Ну, там за моральный вред, на лекарства, лечение, то-сё... Так что можете быть уверены...
Он встал и протянул было руку, чтобы попрощаться, но тут же отдернул ее. Командиру было неловко и Виктор понимал его состояние. Понимал, но не разделял. Накатила вдруг усталость и нежелание видеть этого человека, никогда больше. Виктору захотелось сказать что-то резкое, злое, но он улыбнулся через силу и произнес:
- Вам, наверное, уже пора? Прощайте, Павел Николаевич.
- Да, конечно, конечно. До свидания, Витя. До свидания, Лиза. Простите за все.
Пятясь и непрерывно кланяясь, Павел Николаевич вышел из палаты.
За окном стемнело и в палате включили свет. Тусклый и глаз не режет. Но тоскливо на душе от этого света. Лучше бы и не включали.
Виктор уже все решил.
Как это подло! Подло умирать в расцвете сил. Уходить, когда весна и природа пробуждается и все цветет. Но он спокоен. Ради Лизы, ради себя. Она поймет его. А если не поймет, то... Нет, поймет. Другого выхода у них просто нет, нет у них обоих. Только у одного - у него. И он уйдет, а она должна жить.
Она шепчет ему на ухо. Теплые мягкие губы, ласковые слова.
- Я люблю тебя. Мы с тобой - две половинки. Две частички одной души.
Он поворачивает к ней лицо и улыбается. Целует и божественная, сладостная нега разливается по их общему телу. Вот оно - счастье. Такое яркое, близкое и такое... короткое, как его жизнь.
- Я люблю тебя. Я буду всегда с тобой, в твоих мыслях и воспоминаниях. Прощай, родная!
- Прощай, любимый!
* * *
Я знаю, о чем меня просят. Просят, умоляют, обещают. Ставят условия и предлагают сделки, требуют и угрожают. Люди готовы бить, калечить и убивать. Люди жертвуют другими людьми. И все это во имя и ради Любви - вечной, искренней, взаимной - земной любви.
Но редко, кто готов пожертвовать собой: своим здоровьем или жизнью. Таких людей ничтожно мало, но всё же они есть. Они - уникумы. Они - мои подобия. Они - сама Любовь. И я нахожу их, просеивая человеческие судьбы. День за днем, неделя за неделей, годами, веками, тысячелетиями...