Аннотация: Феи нужны только тем, кто все еще верит в чудеса...
Сон о Золушке.
Бывают сны, когда забываешь, что спишь. Живешь обыкновенной реальной жизнью, окруженный реальными людьми, кого-то ненавидишь, кого-то любишь. Учишься в школе или в институте, прогуливаешь лекции, ходишь по магазинам. Словом, все, как обычно. После такого сна просыпаешься с пустой головой. Сердцем чувствуешь: что-то снилось. А в голове - ни одной мысли. Так бывает.
Но иногда случается так, что ты понимаешь, что спишь. И помнишь обе жизни. И ту, что реальна, и ту, что во сне. Они сплетаются воедино, скручиваясь в один стремительный поток - и вот ты уже не можешь понять, что есть правда, а что - вымысел уставшего за день мозга. Когда я понимаю, что сплю, я могу творить все, что угодно. Летать, показывать класс фигурного катания, я даже знаю кун-фу. Словом, я становлюсь абсолютным и всесильным творцом своего вымышленного мира.
Таких снов много. Но один запомнился мне больше других. Вероятно, оттого, что кто-то творил его вместе со мной. Я была одной из ведущих актрис известного театра, наша труппа прибыла на гастроли в один город. Не помню его названия, сомневаюсь, что подобный город вообще существует на Земле. Его силуэт сочетает в себе виды небоскребов, затейливых башен, высотных зданий самых фантастических форм. Панорама города уходит в бесконечность до самого горизонта. Он огромен, он поглощает, он затягивает... Когда смотришь на него из окон вертолета, сердце невольно сжимается, и ты понимаешь, насколько беспомощен и мал по сравнению с этим "монстром".
Нас привезли в какое-то молодежное общежитие, располагавшееся на верхних этажах одного из бесчисленных небоскребов в центре города.
В этом общежитии живут одаренные молодые люди со всего города... А, может быть, и мира, кто знает? Нас расселили по комнатам по нескольку человек.
Многих людей из труппы я знаю в реальной жизни. Это мои друзья, Саша и Лис. Саша - моя лучшая подруга, во сне она была костюмером и создавала для каждого из актеров великолепные наряды, но над моими старалась особенно. Помню, я стояла в примерочной, а она, с иголкой в зубах, что-то поправляла, приметывала. Лис был одним из актеров, я с ним почти не общалась. Также я помню моих приятельниц, Ксению, Ирину и Наиду. И была там еще девушка по имени Марина, очень похожая на мою бывшую одноклассницу, но все же не совсем она... И еще, Олег. Тоже талантливый, известный актер.
Что странно, почти все люди, которых я реально знаю, вели себя так, словно совсем не знакомы со мной. Кроме Сашки, которая помогала мне во всем и поддерживала, и Олега. С ним я познакомилась, как будто, на днях, но все же очень часто проскакивали моменты, когда мы шутили друг с другом и болтали так, как будто знаем друг друга очень давно.
Наша труппа ставила новейшую авангардную версию "Золушки". В этой версии у избалованного и капризного Принца была любовница-Принцесса, которую ему навязывали в жены, а Мачеха содержала трактир, чем неплохо зарабатывала, ее родные дочери работали там танцовщицами, а Золушка - поваром, официанткой и уборщицей. Наш хореограф и режиссер в одном лице, молодящаяся женщина средних лет, говорила, что спектакль должен стать сенсацией.
Премьеру мы должны были играть в "Театре Оперетты". Это невысокое здание, построенное в классическом стиле, очень похожее на греческий храм.
Нас провели через служебный вход в зал костюмерной. Пространство зала делилось ширмами в рост человека на маленькие кабинеты. Каждому из нас выделили такой кабинетик.
Золушку играла темноволосая Ирина, Молоденькую Принцессу - Марина, пухленькая Ксения - Мачеху, стройный высокий Лис - Отца Золушки. Короля и Королеву играли взрослые актеры, я не помню их лиц. Принцем был Олег. Я играла Крестную Фею.
Одной из главных идей спектакля было желание режиссера показать, что, несмотря на всю печальную прозу жизни, сказка остается сказкой, потому что главные герои верят в чудеса. Чудеса же воплощаю я. Надо сказать, что в этой переработке сказки я должна была не только превратить замухрышку - Золушку в прекрасную принцессу, но и помочь Принцу понять свои чувства к ней, осознать, что все его капризы и развлечения - ничто по сравнению с настоящей любовью. Эта сцена была запланирована в спектакле как дуэт Принца и Феи.
Подошло время генеральной репетиции. Суета, шум, повсюду носятся помощники костюмера, помогают актерам облачаться в наряды. Сашка возится с моим платьем. Оно очень пышное и, в то же время, воздушное, в бело-золотых тонах.
- Не волнуйся ты так, - говорит она. - Сто раз пела, и в этот раз споешь.
Я молча киваю головой. Да, я волнуюсь...
Начинается спектакль. Я отыгрываю сцену с Золушкой на кладбище и с нетерпением жду следующего выхода. И, наконец, принц, в расстроенных чувствах убегает во время бала в сад. Он выходит на середину сцены и поет первый куплет. Слова песни почему-то на английском. Все это время его взгляд обращен к зрителям (которыми сейчас являются служащие театра и наш режиссер), он ищет их поддержку, ждет, что кто-то ответит на его вопрос. Я незаметно выхожу из-за кулис и медленно поднимаюсь по ступенькам на маленький декоративный помост в глубине сцены. Свет на меня пока не дают.
В песне принца звучат слова: "What is this feeling? What is this wonderful trembling of my heart?"
В этот момент вступаю я. Находясь еще в темноте, я пою о том, чтобы он прислушался к учащенному стуку своего сердца, представив себе образ Золушки. Загорается яркий свет, принц оборачивается, мы на мгновение встречаемся глазами, смотрим друг на друга, принц удивленно улыбается, он принимает меня за мимолетное видение, и продолжает петь. Каждый из нас поет о своем, но песни переплетаются, слова моей песни звучат, словно из подсознания принца... Он верит им и понимает, что любит Золушку...
Аплодисменты шквалом обрушиваются на нас, режиссер одобрительно кивает, мы просто стоим и улыбаемся друг другу, я ликую. Мы сыграли блестяще, легко, вдохновенно... Если так же будет и на премьере, то спектакль правда поразит всех.
После репетиции ко мне подошел Олег, он не сказал ни слова, только пожал мне руку.
Премьера. Я наблюдаю из-за кулис, как в зрительском зале собираются люди, как они рассаживаются по местам; их очень много, глядя на постоянно прибывающих зрителей, я ужасно волнуюсь.
Спектакль начинается, первый выход отца Золушки, его встреча с мачехой и ее дочерьми. Я стою за кулисами и, делая вид, что смотрю спектакль, наблюдаю за принцем. А он тем временем весело болтает с обеими партнершами. Приближается сцена во дворце, когда принц должен объявить бал. Он берет за руку принцессу, они уже готовы к выходу. Проходя мимо меня, он ухмыляется так странно, так ехидно и коварно... Я не понимаю, что значит его ухмылка, почему он так страшно усмехается, была ли его улыбка на репетиции фальшью?
Я жду. Вот уже мачеха и ее дочери поехали на бал, Золушка поет о том, как ей грустно одной, как она тоже хочет поехать. Мой выход, и вдруг свет гаснет, и занавес опускается на антракт. Что это? Я же ясно помню, что антракт после того, как я утешаю ее и даю хрустальные туфельки (после чего должен опуститься занавес, а в следующем акте она появится на сцене уже в бальном платье и едет на бал). Я подхожу к руководителю и спрашиваю в чем дело, она говорит, что осветительный прибор вышел из строя, поэтому пришлось срочно опустить занавес. Поломку должны устранить во время антракта. А сейчас Золушку переодевают, и мой выход пришлось вырезать (потому что если продолжать сцену с того же места, после моего появления снова придется объявлять антракт, чтобы Золушку переодели). Мне обидно, но я понимаю, что пожертвовать моим выходом - единственный вариант. Но ведь в этой сцене я представляюсь Золушке, а значит и всему залу, и потом появляюсь уже на балу в саду принца, и мы как раз поем. В песне я кажусь ему просто видением, он не знает, что я фея... Получается, что зал тоже не будет этого знать. Бал. Все танцуют, принц очарован Золушкой, но у него же есть уже одна Принцесса.
Принц убегает ото всех в сад, чтобы подумать. Зажигаются золотые огни, в их свете должна появиться я. Но перед этим мне должен дать сигнал режиссер, что все идет по плану и можно выходить... Режиссер же просто смотрит на сцену, на выход принца. Принц раскрывает рот и начинает петь, в этот момент я должна уже выйти и стоять на лесенке сзади него, а когда он допоет куплет, вступаю я, и он оборачивается. Медленно ступаю на сцену, меня еще не видно зрителям, еще шаг и я выйду, и тут меня задерживает служащий. Он не знает меня и просто спрашивает, кто я и зачем туда иду. Я должна сказать ему, что я фея, что это моя сцена, я хочу это сказать, но почему же я молчу? Почему мне кажется, что я не должна выходить, что вообще все это ошибка, что я никогда не играла в этой труппе, и что не мне петь с принцем? Он, как ни в чем не бывало, поет свою партию, и тут только я понимаю, что это совсем не дуэт. Это соло каждого из нас. Обе партии можно петь по отдельности. Песня принца звучит так, что он сам понимает, что любит Золушку, и моя партия совсем ни при чем. Он спел последний куплет, и зал зашелся аплодисментами.
...после спектакля никто не сказал мне ни слова, то, что я не вышла, никого не удивило, без меня обошлись. Без меня главная сцена спектакля ничуть не померкла. Я не звезда. Я никто. Все говорили со мной, весело шутили, обсуждали то, как сыграли. Даже участники массовки на балу, и то восхищались своей собственной игрой.
Я выхожу в зрительский зал, бреду по рядам, среди обитых шелком кресел, пока все веселятся за кулисами. В толпе зрителей иду на улицу, прямо в этом изумительном платье. Там теплая европейская зима, снег при плюсовой температуре... И люди выходят из театра и оживленно обсуждают спектакль. "Действительно реалистично!!!", "Совершенно новый подход!!!"... "Насущные проблемы в красивой оболочке..." Все забыли, что ходили на сказку...
И вот, я слышу одинокую реплику... потом она тонет в общем потоке смеха, и я понимаю, что она ничего для меня не значит... "Но откуда Золушка взяла платье и карету?" "Это же авангард!"- ответили ему. Этот человек не читал сказку, и никто не читал.
Феи нужны только тем, кто все еще верит в чудеса...