Азарцева Анна : другие произведения.

Золотые крылья сильфиды

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.00*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:

    Матери я не знала, а отец никогда меня не любил.
    Слуги поговаривали, что он считает меня не родной, мол, моя мать изменила ему с каким-то сильфом.
    Но я в это не верю.
    Ни один человек в здравом уме не станет связываться со своим смертельным врагом.
    Увы, правда оказалась гораздо хуже.
    Я - третья дочь герцога Иллийского и вот моя история...

    ЧЕРНОВИК!
    ПРОДА ОТ 25.09. Добавлена 10 Глава 1 часть.

    ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСТОРИИ МОЖНО ПРОЧИТАТЬ НА МОЕЙ СТРАНИЧКЕ НА ЛИТЭРЕ.


   Пролог.
  
   -- Лазария, нам надо срочно уходить!
   Мужчина в серебристых доспехах тревожно оглянулся на запертую дверь. Герцог мог появится в любой момент, и тогда ни рыцарю, ни его сестре уж точно уйти мирно не удастся. И драться с ним не хотелось - как бы мужчина ни относился к мужу Лазарии, но герцог все-таки приходился ему родственником.
   Но за дверью была слышна лишь суета служанок, убирающих господскую спальню после родов Лазарии, да их недовольные ворчания. Как же, госпожа герцогиня выгнала всех слуг, даже кормилицу, из детской, чтобы никто не помешал ее колдовским ритуалам.
   -- Лазария!
   Она его не слышала. В белом наглухо закрытом платье, словно в похоронном саване, убрав свои роскошные золотые волосы в туго стянутую косу под светлым тонким шарфом, она склонилась над детской кроваткой и шептала одно заклинание за другим. Из воздуха появлялись искрящие голубые молнии и впивались в тело ребенка, но малыш не плакал и не кривил беззубый ротик, он лишь пристально и очень внимательно смотрел на мать. Лазарии казалось, что ребенок пытается запомнить ее черты, понимая, что больше никогда не увидит. Она старалась не обращать внимания на слишком взрослый взгляд младенца, иначе ее сердце бы не выдержало расставания.
   Следующее заклинание. И еще одно, и еще...
   Быстрый взгляд на окно, затем на брата, и... Не сдержалась. Горло сдавил комок, из глаз рекой полились слезы, голос начал срываться. Протянула руки к колыбельке и подхватила малютку.
   -- Трис! - заголосила она, прижимая к себе дочь, - Моя Трис!! Как же я буду без тебя?!
   Лазария упала на колени перед колыбелькой, захлебываясь слезами.
   -- Да что ж ты...! - рыцарь шагнул вперед, резко склонился к сестре. Поднял ее на ноги, развернул к себе и замахнулся. Пара хлестких пощечин, и женщина вновь смотрит на него ясно и твердо, свободной ладонью утирая то ли слезы с щек, то ли пощечины. Кивнула, принимая такой сомнительный жест заботы, положила ребенка обратно в кроватку и снова склонилась над младенцем, бормоча заклинания.
   Золотистый пушок на голове ребенка резко темнел, светло - голубые, прозрачные как чистейшая вода, глаза становились черными и более раскосыми.
   Но в попытке спасти жизнь дочери, Лазария все силы отдавала за закрывающие заклинания, забывая о себе.
   -- Лазария! - рыцарь с нарастающим ужасом смотрел, как над светлой спиной его сестры начал выстраиваться золотистый контур. - Лазария, твои крылья!
   Вот уже проявились края перьев, длинных, чуть завивающихся на концах, замерцал абрис больших, в рост человека, крыльев. Он был еще еле виден, но счет шел уже даже не на минуты. Как только крылья Лазарии проявятся в полную силу, женщина и ее ребенок мгновенно станут врагами для всех во дворце. Смертельными врагами.
   Рыцарь подошел к окну и распахнул его. Глянул вниз, прикидывая, хватит ли высоты, не разобьются ли они. Сестра была еще слишком слаба, силы после родов вернулись не полностью, и ему придется одновременно удерживать на крыле обессиленную женщину и защищаться от погони, если они не успеют незаметно уйти.
   А золотые крылья сестры будут слишком заметны в ночной темноте.
   -- Лазария, время вышло! - брат решительно шагнул к сестре и взял ее за локоть, - Дочери герцог ничего не сделает, а вот нам может не поздоровится!!
   Колдунья подняла темноволосого младенца на руки и крепко поцеловала, шепча в перерывах между всхлипами нежные ласковые слова.
   -- Трис! Моя девочка! - Лазария закрыла рот ладонью, чтобы рыдания не рвались наружу. С трудом заставила себя уложить ребенка в резную деревянную кроватку.
   -- Ей здесь будет лучше! - брат тянул женщину к окну.
   -- Трис!!
   -- Уходим!
   Он встал на подоконник и резким движением поднял сестру на руки. Шарф слетел с ее головы и упал на пол. Шаг вперед, рывок вверх и в небе развернулись черные как смоль крылья.
   ...
   Высокий грузный мужчина в мундире стремительно вошел в детскую, по - военному чеканя шаг. Его темно - зеленый плащ с родовым герцогским гербом в виде черного атакующего орла зловеще развивался за спиной.
   -- Лейзия!
   Следом за ним в дверь тихонько прошмыгнула молодая девушка в коричневом шерстяном платье и белом переднике. Рыжие косы на голове были собраны в тугой узел, с пояса свисала связка ключей. Но ее лицо было бледным как смерть, а руки тряслись от страха. Увидев, что герцогиня исчезла, а на полу у окна валяется ее белая накидка, служанка тихо охнула и прижала руки ко рту, давя рыдания. Только повернулась к колыбели, как герцог обернулся на едва слышный шорох и грозно нахмурился:
   -- Где моя жена?!
   Служанка почти рухнула на пол в глубоком реверансе:
   -- Не могу знать, ваша светлость!
   -- Что? - герцогский рев, казалось, сотряс комнату до основания, - Что значит - не знаю? Куда она делась? Проморгали, скоты?! - он заходил по комнате, - Лейзия! Лейзия!! Где ты, мерзавка?! От меня все равно не спрячешься!
   Служанка еще больше скрючилась на полу, стараясь стать как можно более незаметной.
   -- Лейзия!! - герцог, увидев, наконец, шарф на полу, отдернул шторы с раскрытого настежь окна и выглянул вниз, словно надеясь увидеть на вымощенной булыжниками площади светлый силуэт своей жены. В ночной темноте двор, вымощенный булыжником, казался безлюдным и пустым. Все, даже дворовые собаки, спрятались от яростного гнева герцога.
   -- Лейзия, паршивка! - он отвернулся от окна и шагнул к кроватке младенца. Лицо герцога перекосила злобная гримаса, когда его взгляд упал на девочку. - Еще одну девку мне родила!
   Служанка опасливо поднялась с колен и метнулась к колыбели. Ребенок был укутан вышитым одеялом, герцогские орлы на белоснежной ткани показались его светлости настоящим издевательством.
   -- Мартина! - рявкнул герцог на служанку, - Убери это отсюда! Еще одна девка мне не нужна!
   Девушка испуганно оглянулась.
   -- Ты меня не слышала?! А, ну, ... - он замахнулся было на служанку, но тут в детскую вошли еще двое мужчин. Оба высокие, стройные, черноволосые и неуловимо похожие друг на друга. Их различала только одежда. Первый носил темный камзол без всякой вышивки и драгоценностей, на ногах - плотные штаны из черной кожи. Второй был одет в легкие доспехи, в руках он держал шлем с большим цветастым плюмажем.
   Мужчины подошли к детской колыбели и заглянули в нее. Мартина хотела закрыть от них младенца, но рыцарь остановил ее.
   -- Это ведь ребенок. Мы не причиним ему вреда, - он положил свой шлем на край кроватки.
   -- Это девочка, - с легкой улыбкой уточнил его брат и поправил одеяльце, - Как ее назвали?
   -- Герцогиня хотела назвать дочку Лиатрис, - тихо ответила Мартина, с опаской косясь на разъяренного герцога. Но в компании двух незнакомцев ей почему-то стало гораздо спокойней. Она твердо знала, что они не дадут ребенка в обиду.
   -- Девка! Еще одна девка! - снова начал бушевать герцог, - Найду Лейзию-за косы спущу с лестницы!
   -- Девочки тоже нужны, твоя светлость, - проговорил рыцарь, поглаживая Трис по тоненьким темным волосикам.
   -- Где моя жена?! - его светлость предпочел не заметить этого.
   -- Мы не знаем, ваша светлость, - Мартину начала бить нервная дрожь, - Она...Она приказала не беспокоить ее... Мы даже подумать не могли... Она же, наверное... Моя госпожа, моя госпожа! - Мартина пару раз всхлипнула, прижимая к себе Трис.
   -- Идиотка! - бросил в сердцах герцог и поморщился, слезы женщин его всегда раздражали. - Покажи мне ребенка!
   Мартина, утерев слезы, подошла ближе и одной рукой откинула тонкое покрывало с личика младенца. Темный клок волос герцог увидел сразу и повернулся к своим гостям:
   -- Вы сказали, что моя жена опасна!
   Двое переглянулись.
   -- Мы лишь предположили это, - лениво проговорил темный.
   -- Мы не утверждали, что Лейзия окажется той самой! - вторил ему второй.
   Герцог побагровел.
   -- Вы мне клялись! - и он сжал кулаки, - Я бросил все дела на границе и понесся сюда сломя голову, потому что вы обещали, что мой сын родится чудовищем!
   -- Мы лишь предположили.
   -- Мы не обещали.
   -- Вы должны быть рады.
   -- Это... это не сын, - пискнула Мартина.
   -- Что? - повернулся к ней герцог.
   -- Это девочка! - она любяще посмотрела на малышку, - Маленькая хорошенькая девочка!
   -- Вон! - взревел герцог, - Пошла вон, паршивка! И девчонку убрать с глаз моих! Вон из замка! Вон с моих земель!
   -- Но... ваша светлость...!
   -- Я сказал - вон! - рявкнул герцог и снова замахнулся на Мартину. Та шарахнулась в сторону и укрыла собой Трис от отцовского гнева, показывая всем видом, что защищать девочку будет до конца. Близнецы синхронно шагнули вперед. Рыцарь словно невзначай чуть посторонился и встал перед Мартиной, заслоняя ее и ребенка.
   -- Слишком многие знают, что у вас родилась дочка, герцог, - тихо проговорил темный, - Оставьте малышку, она все-таки наполовину ваша дочь.
   -- Мне не нужна еще одна девка!!
   -- В будущем это хорошее вложение средств, если удачно ее выдать замуж.
   -- У меня уже есть два таких вложения...
   -- Вы должны ее оставить! - спокойно, но очень настойчиво вторил брату рыцарь.
   Герцог сверлил их бешенным взглядом, но близнецы никак не реагировали ни на гнев его светлости, ни на его тяжелое сопение. Наконец, герцог сплюнул и, зло кривя губы, бросил Мартине:
   -- Ладно, занимайся ею. Только ко мне не подпускай! - он развернулся уйти, - Гарольд говорил, что у рода Харборнов есть девица на выданье. Надеюсь, их род плодовитый.
   ...
   Близнецы равнодушно смотрели, как взбешенный герцог удаляется по коридору. Рев разъяренного отца - неудачника был слышен еще долго - он изливал свой гнев из-за рождения нежеланной дочери на всех, кто попадался на глаза.
   Темный едва слышно проговорил:
   -- Ты уверен, что ребенок действительно обычный?
   Рыцарь оглянулся на Мартину, которая, утирая слезы, заворковала над ребенком:
   -- А ты был бы в этом уверен, зная, кто его мать?
   Темный посмотрел на брата тяжелым взглядом, потер задумчиво подбородок и качнул в сомнении головой:
   -- Никакая мать бы не бросила новорожденного...
   -- Если бы не знала, что ей грозит смерть, - подхватил его мысль рыцарь, - Но мы же говорим о Лазарии, верно? - и категорично закончил, - За девчонкой будем следить. Какой бы тварью Лазария ни была, но она все-таки женщина и мать. И если...
   -- Когда!
   -- Когда девчонка станет совершеннолетней, мы за ней придем.
   -- Главное - успеть до Лазарии.
   Рыцарь подхватил свой шлем, мазнув длинными перьями плюмажа по камзолу брата:
   -- Не опоздаем, не переживай!
  
  
   Глава 1.
  
   Прошло двадцать лет.
  
   Он лежал огромной антрацитовой тушей на зеленой траве, спелёнатый шнурами магической ловушки как младенец. Ее я сразу узнала: дядюшка Матеус, выйдя в отставку с должности егеря его светлости, получил пожизненное право охотится в герцогских лесах и закупал такие ловушки у знакомого мага за полцены.
   Майский лес звенел птичьими трелями, скрипел старыми ветвями деревьев и шелестел молодой листвой. Лишь на этой небольшой полянке было очень тихо. Опасно тихо. Дракона боялись все звери и птицы, даже если он и представлял собой сейчас безопасную тушу. Кожистые крылья были плотно прижаты к телу, закрывая мощные лапы, но длинный шипастый хвост и острые клыки никуда не делись.
   -- Помоги! - он едва слышно простонал и бессильно приподнял рогатую голову.
   Я с опаской шагнула ближе. Как ни крути, это все-таки дракон. Старая Берта, дворцовая кухарка, часто рассказывала мне про них в детстве, правда, в основном пугала страшилками. Впрочем, правды в ее словах тоже было достаточно.
   Драконы - раса разумная, высшая, как они сами себя называли. Элита Валиноса, первородные благороднейшей крови, рожденные из крови титана - создателя Террасиана... и далее, и далее, и далее. Куча эпитетов и огромное самомнение. К остальным расам нашего мира: людям, эльфам, дроу, дэвам и фейри, драконы относились в лучшем случае со снисходительным презрением, в худшем... Мда, об этом лучше не вспоминать.
   Но самую яростную ненависть драконы питали к своим давним едва ли не с начала времен врагам - сильфам. В далеком прошлом между этими двумя расами бушевали такие войны, что Валинос, наш мир, несколько раз стоял на грани уничтожения и только вмешательство титанов - создателей заставляло их заключать между собой хрупкое перемирие.
   Принимая человеческий вид, драконы становились высокими, стройными, темноволосыми и очень красивыми. Для многих женщины разных рас они были эталоном мужества, силы, храбрости и ума. Драконы порой этим пользовались - не чурались брать девушек других рас в наложницы, благо что во втором своем обличии они выглядели как люди и анатомия позволяла даже иметь межрасовых детей. А вот заключать официальный брак со своими любовницами драконы не собирались. Развлекаться на стороне - пожалуйста, но вводить ту же эльфийку в свою семью - ни за что.
   В своей же первоначальной форме драконы выглядели так же как этот, что лежал сейчас на земле, - огромные, крылатые, когтистые и шипастые. Ходячая смерть.
   Правда, сейчас эта ходячая смерть предстала передо мной беспомощной и униженной тем, что приходится просить о помощи человека.
   Я с опаской подошла ближе.
   Да, дядюшкина ловушка скрутила дракона на совесть, он не мог пошевелить ни лапой, ни крылом.
   -- Помоги! - дракон еще раз простонал, уже более отчетливо. Приоткрыл большие глаза и пристально глянул на меня. - Помоги, мальчик!
   Мальчик?
   Да, на мне мужская куртка и кожаные штаны, и волосы я убрала под шапку, но спутать меня с мальчишкой можно только в страшном сне: на груди куртка очень даже выпуклая, а такой тонкой талии и широких бедер у парней обычно не бывает.
   Хотя... не известно, сколько этот дракон тут провалялся, может у него уже предсмертный бред.
   -- Я не мальчик!
   -- Девочка? - он удивленно дернул рогатой головой и смерил меня изучающим взглядом снизу - вверх, отдельно останавливаясь на груди и ногах, - Да, действительно девочка.
   Нет, до смерти ему еще очень далеко. Вон как ухмыльнулся пошленько. Такими улыбочками провожают служанок молодые конюхи в замковой конюшне, еще и присвистывают, когда девушки отвечают им подмигиваниями и воздушными поцелуями.
   Я набралась храбрости, хотя колени заметно тряслись, и подошла еще ближе:
   -- Что мне будет, если я тебе помогу?
   Он хмыкнул.
   -- А ты знаешь правила, девчонка! Лучше спроси, чего тебе за это не будет.
   Ха, уже не девочка и помоги, а девчонка и с угрозами? Хорош же этот отчаянно нуждающийся!
   -- И чего не будет?
   -- Я тебя не съем!
   Да он хам! Решил взять на испуг?!
   За кого он меня принимает? За деревенскую простушку, которая о драконах только от бабки - знахарки слышала? Все мало - мальски образованные люди знают, что драконы не едят человечину. Ни эльфятину, ни дэвов, ни дроу. Они вообще не питаются разумными существами.
   Я сложила руки на груди.
   -- Если я уйду вот прямо сейчас, то ты уж точно меня не съешь. А если останусь и освобожу - еще не факт.
   Он гневно рыкнул:
   -- Помоги, не трону!
   -- И все?
   Ну уж нет. Если я помогаю дракону, то и награду хочу за это получить драконью. Желательно по размеру, а не по характеру.
   -- Что хочешь? - он набычился, выставляя вперед длинные изогнутые рога.
   -- Я подумаю, - я хитро улыбнулась и уселась на траву. Дракон раздраженно фыркнул и выпустил из ноздрей пар.
   За хамство надо платить, так что господину дракону придется чуть - чуть понервничать. Совсем чуть - чуть. Но того времени, что я придумываю себе награду, вполне хватит, чтобы и он задумался о том, что такое благодарность за помощь, когда ты в безвыходном положении. Я-то добрая, хоть он об этом и не знает, я-то помогу, а вот другой человек мог бы развернуться и уйти.
   Я сорвала травинку, прикусила ее зубами, смахнула со штанины пробежавшего муравья и прищурилась на солнце. Какая же сегодня чудесная погодка. По - летнему теплая и солнечная. А ведь еще на той неделе тетушка Мартина ругалась, что поздняя весна лету дороги не дает - было очень холодно, промозгло и ветрено...
   -- Долго думать еще будешь? - глухо прорычал дракон.
   Я глянула на него из - под ресниц. А он разозлился. Очень разозлился, но старается держаться. Понимает, что кроме меня ему никто не поможет.
   Ну что ж, кажется, он достаточно наказан.
   -- Говорят, у вас, драконов, есть клятва, которую вы даете только в самых редких случаях.
   Он снова зло пыхнул дымом, но промолчал.
   -- Дав ее, вы выполните абсолютно любое желание, - я отбросила измочаленную травинку и поднялась на ноги, - Есть такое?
   -- Ну, есть, - сквозь зубы процедил дракон.
   -- Значит, что я хочу за помощь, ты уже понял.
   Он зло поднял голову:
   -- Ты, девка деревенская! Неужели ты думаешь, что я расплачусь с тобой клятвой родства душ за...
   -- А у тебя есть выбор? - нагло перебила его я.
   -- Да я тебя на куски разорву! - разбушевался дракон, - Пояса из твоей кожи нарежу! Я тебя...
   -- Хорошо, - я пожала плечами, - Оставайся и жди следующего прохожего. Думаю, на следующей недельке пойдут уже за земляникой, так что тебе придется совсем чуть - чуть подождать.
   Я развернулась уйти, но дракон остановил. Он бросил мне в спину пару оскорблений, но потом, поняв, что мне не страшно, устало выдохнул.
   -- Стой! - в его голосе появились виноватые нотки, - Я не смогу дать такую клятву.
   -- Почему? - я занесла ногу для шага, но застыла, ожидая его следующих слов.
   -- Мы даем ее только между собой. Ты - человек, ты не выдержишь обряда.
   -- А если попробовать? - я заинтересованно подняла бровь.
   -- Так жаждешь умереть? - в циничной ухмылке мелькнули острые клыки, - Тогда подходи ближе, убью быстро и безболезненно.
   Он снова за старое? Ну и характерец!
   -- Помоги, - он повторил свою просьбу, - я честно отплачу.
   Я иронично прищурилась. Честно? Поверить дракону на слово?
   Чтобы старая Берта про них не рассказывала, но всегда предупреждала, что верить драконам нельзя. Обманут, предадут, изменят. Они клянутся в честности только друг другу и исполняют только эти обещания.
   -- Клянусь, - дракон выпустил еще одно облако пара.
   Хм, даже так?
   Эх, была ни была...
   Я высвободила последний прут из ловушки. Дракон привстал, разминая лапы, расправил одно крыло и очень по - человечески выругался. Такими выражениями у нас обычно сыпет главный конюх, запрягая любимого папенькиного жеребца для охоты. Уши краснеют от некоторых формулировок.
   -- Как ты там очутился? - не удержалась я от вопроса.
   А ведь действительно - как? Он был раз в пять больше меня, напоминая виреннских элефантов, которых я видела в столичном зоопарке. Черный, мощный, силой так и пышет. Как такое огромное существо могло попасться в дядюшкину ловушку? Ведь она рассчитана в лучшем случае на медведя, но никак не на дракона.
   Он сердито глянул на меня, словно раздумывая, а не убить ли меня на месте, и почему-то грустно усмехнулся:
   -- Крыло подвернулось.
   Я машинально перевела взгляд на его крылья, чуть примятые от шнуров и прутьев ловушки. Просто подвернулось?
   Дракон расправил крылья, помахал ими, готовясь к взлету. Присел.
   -- Эй, - опомнилась я, - а где моя обещанная награда?!
   -- Я обещал? Я награжу, - он слегка повернул ко мне голову и в его взгляде появилась очень странная усмешка, словно я нарвалась на большие неприятности.
   Или это мне лишь почудилось?
   ...
   -- Я награжу...
   Я проснулась резко, как от удара. Последние слова дракона еще звенели в моей голове, а его взгляд, циничный и расчетливый, до сих пор будоражил сознание.
   Какой странный сон. Словно все происходило вот только что, наяву. Реальным казалось все - дракон, запертый дядюшкиной ловушкой, лучи солнца, что грели мою макушку, даже вкус травинки, что я сорвала, пока раздумывала над наградой.
   За окном начинал разгораться рассвет. Выползающее из-за горизонта солнце разрисовало ночное небо в багряно - рыжий цвет, подсветив границы облаков яркими алыми лучами.
   Вдали слышались зычные голоса пастухов, гонящих деревенское стадо на пастбище. Заскрипела дверца калитки и по дорожке застучали деревянные башмаки - вернулась тетушка Мартина, передав свою Ромашку на попечение старого Дерика. Тот всегда гонял стадо сначала на дальнее поле, после чего молоко пахло клевером и земляникой, и тетушка Мартина доверяла выпас нашей пегой коровы только ему.
   Утренний ритуал моей кормилицы был неизменным - сначала корову подоить и отправить пастись со всем стадом, затем задать курам зерна, проверить козу в хлеве, наносить воды из колодца...
   Коза!
   Я вскочила с кровати как ошпаренная. В мои небольшие обязанности работы по дому входило закрывать вредную Вильку на ночь в хлеву, а я, как обычно, забыла вчера запереть щеколду, и коза наверняка уже позавтракала в огороде.
   Зычный рассерженный возглас тетушки Мартины, казалось, разбудил всю округу:
   -- А, ну, пошла отсюда, паршивка! Пошла! - и под недовольное блеяние изгнанной с грядок Вильки досталось уже мне, - Трис! Ты опять?!
  
  
   Глава 2.
  
   Наступила осень. Деревья вызолотили свою листву, постепенно сбрасывая ее на землю разноцветным ковром. Утро теперь начиналось с заморозков, и Дымок, мой верный старенький жеребчик, на прогулке игриво разбивал копытом подмороженные лужицы.
   О том странном почти реальном сне я больше не вспоминала. Сон - он и есть сон, мало ли что привидится. Вон, кузнец деревенский, что моего Дымка порой подковывает, иной раз так налакается в ближайшем трактире, что ему по ночам даже обнаженные сильфиды грезятся и он до утра за ними с топором и кувалдой гоняется. То ли отвадить хочет, то ли приманить.
   Осени я никогда особо не радовалась: постоянная слякоть, дожди, черная земля и голые, облетевшие деревья, но нынешняя мне была особенно ненавистна. Каждое утро я отсчитывала, сколько же дней мне осталось провести в гостях у моей кормилицы и ее мужа перед возвращением обратно в отцовский замок. Я не любила тот дом, что считался мне родным, там было холодно, неуютно и очень... грязно. Нет, служанки свое дело знали хорошо, ключница Имирия отлично их вышколила, поэтому даже в самых глухих уголках не было ни клочка пыли. Но от слухов, сплетен и пересудов, что гуляли по замку от служанки к кухарке, от кухарки к конюху, а там и к пастушкам с прачками, никуда не деться, а правды в них была едва ли сотая доля.
   Не хочу возвращаться! Не люблю тот дом!
   Но надо.
   Через две недели мне исполнится двадцать, и отец должен будет объявить о моем будущем. Хотя, я и так давно знаю, что он обо мне думает...
   Из-за наступающих холодов приступы подагры у дядюшки Мариуса случались все чаще. Ноги распухли, он почти перестал вставать с кровати. Ему немного помогали те эликсиры, что я привезла с собой из дворца, наш придворный лекарь мастер Нибиус составлял вполне пристойные зелья, чтобы унять боль и снять отеки. Но, к сожалению, не вылечить.
   И вот одним очень ранним утром я собралась в Нимрис, небольшой городок рядом с нашей деревней. По рассказам соседки, туда ненадолго приехала погостить травница, которая варила просто изумительные настойки. Никаких лягушачьих голов, змеиных хвостов, жемчужного порошка и крысиных коготков, растворенных в уксусной кислоте, что так любили использовать столичные медикусы. Придворные дамы раскупали те зелья как горячие пирожки, особенно если приправить их свойствами омолаживания и увеличения красоты. Эта же приезжая знахарка использовала только натуральные травки - девясил, чабрец, мяту, мать-и-мачеху... Что ж, если они помогут дяде Мариусу лучше, чем хваленные эликсиры дворцового лекаря, то заказами травницу я обеспечу надолго.
   Быстро оделась, умылась, схватила с тарелки свежеиспеченный пирожок с мясом и яблоко для Дымка, чмокнула тетушку Мартину в щечку и вылетела на улицу.
   - Куда? Без завтрака? - понеслось мне вслед, но я уже была далеко. Побежала к конюшне. Дымок мой когда-то ходил под седлом одного из рыцарей герцога, но со временем жеребчик сдал, ослаб и был отправлен в вечную ссылку на пастбище, где я его себе и приглядела. Несмотря на свое боевое прошлое, коньком он был славным, добродушным, спокойным и очень сообразительным. Пока его седлала, он обшарил все мои карманы в поисках лакомства. Знал, что я обязательно принесу угощение. Я вытащила яблоко и дала ему:
   - Жуй, обжора! - ласково потрепала по гриве и взлетела в седло.
   Пусть моя дорога окажется мирной и спокойной!
   ...
   Нимрис встретил меня шумом, гамом и разноцветными палатками. Сегодня было воскресение, торговый день уже начался, и главную площадь города захватили в плен переносные магазинчики, шатры и лавки. Зазывалы наперебой расхваливали свой товар, приглашая покупателей:
   - Замечательные персики! Изумительные свежайшие персики! Попробуйте, благородная госпожа! Только утром привезли из самого Мэвла! Это удивительный персик, сочный персик, божественный персик! Нектар, а не...
   - ...не персик! - фыркнула я Дымку в гриву и тронула поводья. Торговец фруктами переключился на следующего прохожего и начал рассказывать ему, какие чудеснейшие фрукты произрастают на южных берегах Мэвла, небольшой провинции нашего герцогства, знаменитого своими садами и виноградниками.
   - Туфельки! Великолепные красивые туфельки и прочные сапоги! - мальчишка схватил Дымка под уздцы и потащил куда-то в сторону, - Госпоже обязательно нужны новые туфельки! Мой мастер сделает их уже к вечеру и на празднике госпожа..., - Дымок упирался всеми копытами, - Да иди ж ты, скотина..., - мальчишка все равно тянул, надеясь пересилить бывшего боевого жеребца.
   - Надеюсь, "скотина" это не ко мне относилось? - я приподняла бровь.
   - Как сказать, - пыхтя, пробормотал парнишка и тут же широко улыбнулся, - Ну что вы, госпожа! Как можно?!
   - Лошадь отпусти, - ласково посоветовала я. Дымка я знала прекрасно, он хоть специально никому не вредил, но боевой опыт с пшеном не сгрызешь, двинуть копытом может так, что челюсть собирать по кусочкам будут.
   - Вам просто необходимы новые туфельки! - а парнишка-то упорный, - Мой мастер украсит их вышивкой и агатами, как раз под цвет ваших глаз..., - и снова потащил моего жеребца за уздцы.
   Дымок мотнул головой, высвобождаясь из рук нахального мальчугана. Не ожидая, что конь окажется настолько своевольным, тот не удержался на ногах и полетел в толпу прохожих. Я весело рассмеялась и дернула поводья, понукая Дымка двигаться дальше.
   - Вечером заходите за туфельками, госпожа! Я запомнил размер вашей ножки! - донеслось в след, - Мой мастер - самый лучший в городе...
   Все еще смеясь, я поехала дальше. Домик травницы стоял у дальнего конца площади, напротив ремесленных рядов, так что после покупки настойки для дядюшки Мариуса можно будет заглянуть и к тому замечательному мастеру-сапожнику, что сделает мне туфельки по описанию своего проныры-ученичка.
   - Благородной леате обязательно нужны драгоценности! - перед удивленной мордой Дымка раскрылся поднос со сверкающим кладом. Чего на нем только не было - диадемы и обручи для придворных дам восточного Слайсса, височные кольца как у модниц северных краев, браслеты для предплечий и лодыжек, поясные цепочки, серьги в уши и даже ноздри, традиционные для мэвлиек. Великолепие меня ослепило, на ярком солнце камни и драгоценные металлы переливались всеми цветами радуги.
   - Что понравилось красавице? Пусть только укажет, и за каких-то жалких два талера ее тонкие пальчики украсит настоящее эльфийское колечко, а на чудесные волосы можно надеть, например,... вот эту сапфировую диадему! - молодой торговец, держа одной рукой на весу поднос, выдернул из самой середины сокровищ изящную безделушку из золота и синих граненных камней, - Это настоящие ирнатские сапфиры, леата, не сомневайтесь! Чудесная работа аралийских мастеров! Смотрите, какая тонкая гравировка по ободку диадемы. Их гильдейский знак!
   Я фыркнула от смеха. Надо же - "леата"! Парень, видать, решил сыграть под дракона, раз взял их обращение к благородным дамам. Хотя дракона в нем не сможет опознать даже слепец: слишком уж простоват он на лицо, фигурой - толстоват и волосы отдают рыжиной. Дракон из него - как из тетушки Мартины сильфида, тьфу-тьфу, лучше о них не вспоминать.
   Рядом зацокала языком толстая торговка, восторгаясь шедевром эльфийских ювелиров. Ее пальцы, похожие на свиные сосиски, зарылись в груду украшений, вытаскивая на свет все новые и новые кольца и браслеты.
   Я взяла предложенную диадему. Она представляла собой ажурное переплетение серебряных веточек и листьев, а сапфиры выступали в роли гроздей винограда. Действительно, красивая работа, тонкая и изящная. Ювелиру, кем бы он ни был, почти удалось передать искусность эльфов-аралийцев. Только вот сапфиры были обычными стекляшками, а серебро - всего лишь медной проволокой.
   Я повертела подделку в руках, приложила ее к своей голове.
   - Ах, какая изумительная красота! - прослезилась толстуха. На ее сосисочных пальцах уже красовались пять колец с камнями один другого больше.
   Я молча вернула торговцу украшение.
   - Леата не хочет диадему? Ну, тогда примерьте колечко? Посмотрите, какая тонкая вязь!
   Кольцо, и правда, было занимательным - настоящее, в отличие от всего остального дешевого барахла. Тонкая серебряная цепочка удерживала небольшой темно-бордовый почти черный рубин. Интересно, как оно тут затесалось? И чуть -чуть, совсем едва заметно фонило магией. Наверное, на безделушку было наложено заклинание, привлекающее покупателей. Я присмотрелась получше - нет, два заклинания, одно закрывало другое.
   - Вы потрясающе красивы! У вас такие тонкие изящные пальчики, леата! Примерьте колечко! - торговец явно был намерен что-то сбагрить мне обязательно, - Удивительное очарование и изящество, не правда ли? Благородная леата, если вы не возьмете, то я ..., - и он начал оглядываться по сторонам, - я брошусь в Ниму от лицезрения вашей жестокости!
   Что ж, даже давно не чищенные воды городской реки явно не заслуживают такой грязи, как этот пройдоха. Эх, была не была!
   - Сколько оно стоит?
   - Пять талеров! Всего пять талеров, благородная леата!
   Стоп! А вот это уже наглость! Пять золотых талеров за серебряное кольцо, напичканное незаконной магией для отвода глаз? Оно и одного не стоит!
   - Пару минут назад оно стоило лишь два!
   - Благородная леата чуть-чуть, - и мошенник показал пальцами насколько, - ошибается. Я сказал - пять талеров!
   - Что ж, два талера или пять, какая разница, правда? - я аккуратно положила кольцо обратно на поднос, - Тем более, что колечко то непростое! Сколько на нем заклинаний? Два? Аркан привлечения покупателей и отвода глаз? Интересно, понравится ли городской страже вылавливать из реки труп.
   И очень мило ему улыбнулась.
   - Т-т-руп? К-ка-кой т-т-руп? - сбледнул с лица торговец. Нервно прижал к себе поднос с бирюльками и отшатнулся, - Чей т-т-руп?
   - Вы же, по-моему, хотели утопиться от лицезрения моей жестокости! Так и быть, провожу к пристани.
   Парень дергано огляделся по сторонам, схватил под мышку свой поднос и рванул что было сил подальше от меня. Неужели, так я его так напугала? Ах, нет, увы мне. Я-то думала, что научилась внушать угрозу одним своим видом, но неподалеку показался отряд стражников. Я была так разочарована!
   Но зато мелькающая в толпе красная шапка мошенника стала мне небольшим утешением. Его задели, толкнули, потом он сам наткнулся на прилавок со свежей рыбой. Незадачливый "ювелир" перелетел верх тормашками через выложенную осетрину, а сверху его зад увенчал своими щупальцами осьминог. Поднос в процессе полета вывалился из рук, побрякушки рассыпались по земле. Народ, увидев бесхозные драгоценности, долго не раздумывал - важные купцы и базарные торговки, ободранные нищие и разодетые покупатели устроили настоящую свалку в гонке за бесплатной наживой. Кое-где даже начались драки, но вездесущие стражники мгновенно навели порядок на торговой площади.
   Эх, повезло "ювелиру". За подобное мошенничество, да еще и с магическим уклоном, полагается очень суровое наказание, и я даже не знаю, кто карает хлеще - законы нашего герцогства, запрещающие торговлю фальшивым золотом, или эльфийские гильдии ювелиров, преследующие всех, кто ставит на свои изделия поддельное цеховое клеймо. Так что, сбежал парень очень вовремя. Правда, ему досталось от торговца рыбой, тот был весьма рассержен за повреждение товара и витрины, но, думаю, это стало для мошенника меньшим злом по сравнению с городской тюрьмой.
   Я тихо присвистнула и дернула поводья, Дымок всхрапнул и пошел дальше. Если такими талантами меня начнет останавливать каждый встречный торговец, то до травницы я доеду в лучшем случае к вечеру!
  
  
   Глава 3.
  
   -- Здравствуйте! - я постучала в дверь и, дождавшись ответа, вошла внутрь. Любому с первого шага в этот небольшой двухэтажный домик станет ясно, чем занимается его обитательница - гостя мигом окутывал аромат ромашки, можжевельника и полынной лимерии: очень приятный и расслабляющий.
   Знахарка встретила меня у дверей, словно заранее знала, что я приду. Травница оказалась невысокой сухопарой женщиной лет сорока в темно - сером платье простого покроя без вышивки. Только наглухо застегнутый ворот оживляли красивые белые многослойные кружева очень тонкой и изящной работы. Приглядевшись, я опознала в них труд хильстийских кружевниц и удивилась тому, что знахарка смогла себе позволить целый воротник: изделия мастериц далекого горного Хильста, несмотря на свою видимую простоту, стоило очень дорого. Из украшений травница одела лишь белую камею, скрепляющую ворох кружев, и нитку розового сильского жемчуга, обвивавшую браслетом ее правое запястье. Волосы она убрала в строгий пучок, из которого не выбивалось ни прядки.
   И взгляд - цепкий, оценивающий, словно она прекрасно знала, кто я. Кто я на самом деле. Что-то мне подсказывало, не простая это травница, не обычная знахарка, варящая настойки и эликсиры, слишком уж чужеродно она выглядела со своими кружевами и ниткой дорогущего жемчуга на запястье для этого простенького маленького домика.
   -- Леата Лиатрис, если не ошибаюсь? Мистрис Ниллин, - представилась она и глубоко поклонилась.
   Леата? И эта туда же?
   Да что ж за мода такая новая пошла? Какая из меня драконья госпожа?
   -- Меня все зовут просто Трис, - я присела в ответном реверансе, - и я не леата.
   На моих губах застыла приветливая улыбка, но внутри пожирало хищное раздражение. Такое обращение можно было принять с шутливой улыбкой от мошенника - торговца, тот пыль готов есть с копыт Дымка, лишь бы я купила его фальшивки. Правда, купаться в Ниме, паршивец, отказался, ну да боги бы с ним.
   Но слышать "леата" от этой важной травницы...
   Хотя, мало ли где она жила до приезда в наш маленький Нимрис. Драконам-то не нужны человеческие зелья и травки, но в их королевстве проживает немало представителей других рас. Этим, кстати, может объяснится важный и состоятельный вид травницы - хорошие лекари везде зарабатывают очень неплохо.
   Двухэтажный домик травница лишь снимала на время своей работы, пока гостила в городе. Две рабочие комнатки на первом этаже были разделены между собой плотным белым занавесом, словно дверью. Дальнюю, как я поняла, мистрис Ниллин отвела под мастерскую, а в передней принимала посетителей. Удачный выбор, надо сказать, - комната была просторная, светлая, и в то же время непроизвольно внушала уважение опыту и знаниям своей хозяйки. По одной стене выстроились в ряд стеллажи, заполненные склянками, пузырьками, бутылочками и емкостями, в которых порой что-то булькало, дымилось и пузырилось. Напротив стоял длинный невысокий книжный шкаф, уставленный книгами, фолиантами и гримуарами так плотно, что полки аж прогибались, того и гляди, развалятся на глазах. Посреди комнаты расположился круглый стол красного дерева, рядом с ним - несколько стульев и чуть поодаль, у окна - пара мягких кресел.
   И все вокруг пропитал густой травяной аромат. От стеллажей и шкафчиков с темными стеклянными дверцами пахло ванилью, медом и терпким сандалом, а стоящие на них красивые резные свечи дышали мирлисом и южной кертавой. Поначалу смесь запахов мне показалась очень вкусной и приятной, но через несколько минут она стала тяжелой, даже тошнотворной. У меня с непривычки начала болеть голова, и я машинально потерла виски. Это не укрылось от мистрис Ниллин. С приветливой улыбкой она указала мне на ближайшее к раскрытому окну кресло и, когда я буквально упала в него, мистрис Ниллин щелкнула пальцами и легкий чуть кисловатый лимонник освежил тяжелые ароматы.
   Я с интересом остановила взгляд на книжном шкафу и задумалась. Хм, получается либо мистрис Ниллин очень надолго здесь обосновалась, хотя госпожа Ландорв, наша соседка, говорила, что та приехала лишь на пару - тройку недель, либо знахарка всегда возит с собой сундуки с антуражем своей лавки.
   -- Вы действительно так считаете, Трис? - травница уселась в соседнее кресло.
   -- Вы о чем? - удивилась я.
   -- Что вы не леата?
   Я сузила глаза. Недобро так, с подозрением.
   Леатами драконы называли благородных дам, приближенных к королевской чете. И саму королеву, рэю Шэрлис. Среди людей это обращение было всего лишь комплиментом, признаться, очень приятным, но в устах мистрис Ниллин оно звучало гораздо серьезней, чем у недавнего неудачливого мошенника.
   О том, кем я являюсь на самом деле, в Нимрисе никто не знал. Ни тетушка Мартина, ни дядя Мариус никогда не рассказывали, что их двоюродная племянница, которую нерадивые родители периодически сбрасывали на деревенских родственников, на самом деле дочь герцога.
   По меркам драконов - настоящая леата.
   Или мистрис Ниллин видела меня в замке?
   -- Не помню, чтобы мы были знакомы ранее.
   Травница снисходительно улыбнулась:
   -- Я всё знаю. И про всех, - и словно подтверждая эти слова, - И о вас, благородная госпожа, тоже наслышана!
   Я безразлично пожала плечами, внутренне нервничая все больше: никто не знает, что я ношу герцогский титул, и мне хотелось бы сохранить эту тайну.
   -- Видимо, от нашей соседки. Госпожа Ландорв очень...
   -- Госпожа Ландорв - хорошая женщина, - понимающе кивнула мистрис Ниллин, - но очень болтливая.
   -- У нее богатая фантазия, - улыбнулась я кончиками губ.
   -- Ну а что ей еще остается? Муж умер, дети выросли и разъехались...
   -- Это она вас обо мне предупредила?
   -- Она много о вас рассказывала.
   Мы замолчали, якобы предаваясь мыслям о несчастной судьбе госпожи Ландорв.
   -- Так зачем ко мне пришла леата Трис?
   -- Вы же все про всех знаете, - не удержалась я.
   Травница мягко добродушно улыбнулась.
   -- Знания бывают разными, леата. Что вам нужно сегодня?
   -- Госпожа Ландорв, - и мы понимающе друг другу улыбнулись, - рассказывала мне, что вы умеете лечить подагру. Моя дядя давно болен и с наступлением холодов у него участились приступы.
   Мистрис Ниллин поднялась с кресла и направилась к своим стеллажам.
   -- Да, сейчас посмотрю, должен был один пузырек остаться.
   Она полезла в шкафчик наверху. Закопалась в склянках и пузырьках, мешочках с травами и связках каких-то вонючих грибов, чей "ароматный" запашок долетел даже до окна, заставив меня поморщится и прикрыть рукой нос.
   -- Боги великие, что это за гадость?
   Травница оглянулась на меня, не переставая рыться в своих запасах:
   -- Зайирский хмир, очень сильное снотворное.
   -- По - моему, рвотное из него куда лучше вышло бы.
   Мистрис Ниллин коротко рассмеялась:
   -- Вот, нашла, - и протянула мне небольшую бутылочку, - Передайте тете, чтобы давала по одной ложке в день перед завтраком.
   -- Насколько ее хватит? - я с сомнением разглядывала сосуд, уж очень он был маленьким. Вряд ли на пару недель при том режиме, что оговорила травница.
   -- До вашего отъезда точно.
   -- Моего отъезда? - я недоуменно уставилась на травницу.
   Она повела бровью:
   -- Я ведь все и про всех знаю.
   Ох, как надоели мне эти загадки.
   Я еще раз глянула с сомнением на бутылочку. Эликсир через темное стекло очень уж напоминал кровь. Меня аж передернуло от омерзения. Но госпожа Ландорв ответственно относилась к своему здоровью и абы кого не посоветует, а эту травницу она нахваливала. Что ж, посмотрим, если настойка поможет дяде Мариусу, то можно и забыть про странности мистрис Ниллин. В конце концов, она имеет дело с различными травками, мало ли чего надышалась во время приготовления своих зелий.
   Я встала, чтобы уйти. Положила на стол серебрянную крону оплаты за настойку, направилась к двери.
   -- А для себя ничего не хотите взять, леата Трис? - остановила меня мистрис Ниллин.
   -- Для себя?
   Да вроде бы мне ничего не надо. Болеть я никогда не болела, даже носом не простужалась, а что еще могло понадобится в лавке травницы?
   -- Девицы вашего возраста частенько всякие зелья и эликсиры покупают - для блеска глаз, густоты волос. Ухажеры-то любят тех, кто покрасивей да понарядней.
   Я фыркнула от смеха. Что - что, а до красоты сестрицы Оливии мне все равно очень далеко, поэтому нет смысла пытаться сделать себя привлекательней с помощью подручных средств. У Ливи длинные густые соломенные волосы, завивающиеся крупными кольцами, яркие голубые глаза, обрамленные густыми ресницами, и коралловые пухлые губки, частенько изгибающиеся в капризной гримасе. Наследница герцога Иллийского была общепризнанной красавицей и соперничать с ней в этом я не смогу при всем желании.
   Мои же волосы цветом похожи на деготь, а почти черный цвет глаз вполне обычен для наших мест. Ни травами, ни эликсирами этого не изменить и не исправить, а значит - чего ради тратить деньги?
   Ну а насчет нарядов - благодарение папеньке, он меня этим не избаловал, так что я не привыкла ходить в красивых платьях и менять украшения от завтрака к обеду.
   -- Нет, спасибо, - отказалась я от предложения, - Красоты мне и своей хватает.
   -- Ну так может быть леате другие зелья нужны, - травница таинственно улыбнулась, - которые от нежданных плодов любви избавляют. Настойка валтиса, эссенция маравии, смешанная с двумя долями...
   Я нахмурилась и жестом оборвала травницу:
   -- Этого добра мне тоже не надо.
   -- Плодов любви?
   -- Их тем более.
   -- Но, благородная леата...
   -- ... ничего покупать больше не будет! - я ее резко оборвала и развернулась к выходу. Не понравились мне намеки этой странной травницы. Можно подумать, я выгляжу как легкодоступная девица.
   -- Что ж, тогда... - мистрис Ниллин протянула мне маленький пузырек, - вот возьмите просто в подарок.
   -- Что это? - я недоверчиво глянула на подарок.
   -- Вам пригодится, леата Трис, уж поверьте.
   Я повертела в руках небольшую склянку. Глянула на этикетку с мелкими буковками и удивленно подняла бровь.
   -- Барилла? - я фыркнула и вернула склянку обратно на стол, - Мои волосы и так темные, зачем мне краска для них?
   Мэвлийскую бариллу, настойку из травки с неприятным запахом тухлых яиц, очень любили уличные цирюльники и придворные куаферы, она придавала светлым кудрям яркий рыжий оттенок, делая их почти золотыми, а темным - благородный ультрамарин, сияющий на солнце.
   Мистрис Ниллин вдруг жестко схватила меня за руку и буквально всучила мне склянку.
   -- Берите, леата, вам пригодится. От таких даров не отказываются! - она была настолько серьезна, что меня это сильно напугало. Казалось, травница хочет о чем-то предупредить, но не может. - Берите! - и сквозь силу улыбнулась, - В конце концов, сейчас при дворе герцога это самый модный оттенок, а скоро вы попадете на праздник. Так почему бы себя не побаловать?
   На праздник? Интересно, по какому поводу? Неужели, мой день рождения?
   Хотя, зная папочку, он из этого события действительно может праздник сделать - как же, избавляется от самой ненавистной из своих дочерей.
   Я пожала плечами. Впрочем, почему бы и не взять. В конце концов, отдам Мирабелле, второй сестрице, ей-то уж точно пригодится.
   Поблагодарила травницу и только снова повернулась к двери, как услышала:
   -- Ты очень похожа на свою мать.
   Кровь схлынула с моего лица. Я замерла, решив, что мне показалось, а потом развернулась очень и очень медленно.
   -- Что?
   -- Ты похожа на нее, Лиатрис, - знахарка сминала в руках белое полотенце, делая из него тряпку.
   -- Никогда! - я с силой сжала руки, совершенно забыв про склянки, - Никогда больше со мной о ней не говорите! Эта женщина бросила новорожденного ребенка, поэтому она для меня умерла!
   -- Трис, ты не права, - она ошарашенно ахнула, - Ты много не знаешь!
   -- Моя мать умерла, когда мне было два часа от роду, - отчеканила я, чувствуя, что еще немного и не выдержу. Комок подкатил к горлу, слезы вот - вот хлынут из глаз.
   -- Трис...!
   Хватит с меня этих таинственных намеков и непонятных разговоров. Я резко развернулась и вылетела из домика проклятой травницы.
  
   4 Глава
  
   Я подхватила поводья Дымка, взлетела в седло и дала шенкелей. Жеребчик на меня удивленно покосился, тряхнул недовольно головой, но пошел медленным шагом. В отличие от взбешенной хозяйки, он-то понимал, что в воскресный торговый день на главной городской площади особо не разгонишься.
   - Ну, пошел! - я едва могла сдержаться, мне так хотелось побыстрее уехать от этого дома и его проклятущей хозяйки, - Поехали, Дым! - меня уже ничто не могло удержать, и я замахнулась, - А, ну, пошла, тупая скотина!
   Хоть и понимала, что Дымок не виноват, но мне нужно было на ком-то сорваться!
   Эта травница, мистрис Ниллин!
   Да как она посмела! Что она понимает?!
   "Трис, ты не права!"
   "Трис, ты многого не знаешь!"
   Известного мне вполне достаточно, чтобы возненавидеть женщину, которая меня родила.
   Мать?! Да какая она мать?
   Да, она дала мне жизнь... И все!
   Она бросила меня через два часа после родов! Сбежала за пределы герцогства и оставила своего ребенка на попечении чужих людей.
   Да мне тетушка Мартина, моя кормилица, гораздо ближе и родней, чем вторая жена его светлости!
   Я много не знаю?! Давайте, мистрис Ниллин, расскажите мне трагическую историю маменьки в духе женских романов - несчастная любовь, злобная соперница, преследование врагов, что там еще в списке самых серьезных для героини происшествий?! Я ведь должна ее пожалеть, проникнутся, посочувствовать! Ах, она бедная-несчастная, ах, она не имела другого выхода, так что ли?
   А обо мне эта героиня подумала, когда сбегала от гнева папеньки?
   "Любимая" матушка обязана была предполагать, как он отреагирует на ее побег и кому в итоге достанется за этот поступок.
   Да отец же меня всю жизнь ненавидит и гнобит: что где случилось - Трис виновата! Она же вся в мать, яблочко от яблоньки... и все в таком духе!
   Ненавижу! Их обоих ненавижу! Одну - за то, что бросила, второго - за то, что оставил!
   Дымку надоело, что я постоянно дергаю его поводья, и он в итоге упрямо встал. И место выбрал замечательное: прямо посреди проезжей части. Я, вся в эмоциях от сказанного травницей, поначалу не обратила на это внимание, но затем - один раздраженный возглас, второй, потом меня довольно ощутимо ударили по лодыжке.
   - Эй, ты, чего встала?! Двигайся! - услышала я сквозь кровавое облако бешенства, - Слышь, ты, кобыла!? И мерина своего убери отсюда!
   Мы застыли в узкой улочке в окружении толпы прохожих. Люди сновали туда -сюда: торговцы, покупатели, просто глазеющие по сторонам, кто с тяжелыми свертками в руках, кто налегке, но со слугами. Впереди показались две повозки, доверху набитые товарами, которым уж точно не понравится стоящая на дороге лошадь. Я повела Дымка в сторону и прижалась к стене. Глубоко вздохнула, приходя в себя, и обняла жеребца за шею.
   - Прости, я не хотела тебя обидеть.
   Конь постриг ушами и сделал вид, что ничего не заметил. Я хмыкнула - упрямец какой! Как будто я не знаю, что он вовсе не тупая скотина, которую начал демонстрировать.
   - Дым, с меня тазик яблок! - он скосил на меня обиженный взгляд, - И сухарики! Вот как приедем домой - так сразу! - клятвенно пообещала я, приложив ладонь к груди.
   Дымок чуть подумал, помотал головой и, решив, что такого угощения достаточно, чтобы меня простить, шумно фыркнул
   Я облегченно выдохнула - кажется, мы помирились.
   И выкинуть эту знахарку из головы!
   Мало ли что она еще понапридумывает, мне теперь каждый раз из-за этого психовать так?
   Но, вообще - я бестолочь. Уж должна была бы привыкнуть к тому, что шпынять матушкой меня будут частенько, а все равно - стоит кому-то о ней вспомнить, так я бешусь до огненных кругов в глазах.
   Надо успокаиваться и переключаться на что-то хорошее.
   Я оглянулась, чтобы понять, куда меня завез упрямый зверь. Увидела позади вывеску: рулоны, пронзенные иглой - лавка торговца тканями. И меня осенило - я ведь как раз хотела купить тетушке Мартине в подарок на грядущий день Зимнего Равноденствия большой отрез байковой ткани на нижние юбки.
   В нашем герцогстве байку ткали только в долине Марран, что неподалеку от границ с Седыми горами. Овцы, что там паслись, обладали тонкой, пушистой и очень теплой шерстью, и марранские ткани всегда славились своей прочностью и мягкостью. Правда, цена у них была довольно высокая, не каждая благородная госпожа могла похвастаться нижним бельем из тонкой байки, что уж говорить о простой служанке, давно покинувшей двор его светлости.
   Я спешилась, покрепче ухватила Дымка за узду и пошла вперед, стараясь не обращать внимания на бурную торговлю.
   - Свежая рыба! Свежайшая! Еще утром плавала в реке...
   Нет уж, спасибо, судя по запаху, если она и плавала, то брюхом вверх.
   - Пирожки, горячие пирожки! А кому пирожка с мясом, с яблоком, капустой?! Госпожа, попробуйте вот этот, он с печенью...
   Бобика или Мурзика? В такое время дня все нормальные пирожки на рынке давно бы раскупили. Впрочем, без разницы, мои вкусы не настолько экзотичны.
   - Посмотрите, какие тарелочки, благородная госпожа! Какая тонкая роспись, настоящая картина, а не тарелка! На стену повестите, любоваться будете!
   Зачем мне тарелка на стене? В голодные вечера облизываться на нее?
   - Сапожки нужны? Нежнейшая телячья кожа, прочные швы, красивый каблучок! - тут я просто молча прошла мимо - мне ведь обещались к вечеру сделать туфельки по одному взгляду на ножку.
   Дверь ткацкой лавки ударила меня по заду, отрезая от гомона рыночной площади.
   Я оказалась в светлом просторном помещении. На длинной широкой стойке из темного дерева и в открытых шкафах за ней лежали рулоны тканей таким образом, чтобы выгодно показывать их качество и красоту. Тонкий полупрозрачный газ и жесткая парча на верхнее платье, мягкая шерсть для штанов и курток, переливающийся шелк и атлас, матовый бархат, золотое шитье и цветной хлопок. Батист, лен, сукно и фетр... Буйство ярких красок и мерцающий в солнечных лучах блеск на мгновение ослепили меня. Навстречу мне вышел тщедушный лысоватый мужичок с измерительной лентой на шее. К лацкану темно-коричневого камзола была приколота игольница, а из большого кармана торчали портняжьи ножницы. Увидев меня, он обрадовался словно давно потерянной родственнице. Ахнул, присел от восторга и затараторил:
   - Великие боги, какая красота! Какая красота! - Он обошел меня пару раз, внимательно рассматривая со всех сторон, - Какая красота! - вспомнив, наконец, о правилах вежливости, он низко поклонился, - Я бесконечно рад приветствовать вас в своей лавке, моя благородная госпожа! - торговец хлопнул пару раз в ладоши, и из дальней двери выглянула вихрастая мальчишеская голова. Черные глазенки весело окинули меня взглядом с ног до головы, и голова, ничего не сказав, исчезла в недрах лавки.
   - Я бы хотела...
   - О-о-о, ничего не говорите, я знаю, что вам нужно! - перебил меня торговец.
   И этот туда же? Тоже все про всех знает?! Я начала снова закипать.
   - Вообще-то...
   И не успела договорить, как меня неожиданно толкнули по многострадальному заду.
   Я гневно обернулась.
   - Извините, - натужно пропыхтел мальчишка, таща в руках четыре цветастых рулона, - Господин Вардис, я еще принесу "бежевую магнолию".
   Сбросил их на стойку к остальным и снова умчался назад. Хозяин лавки одобрительно покивал головой и крикнул помощнику вслед:
   - И найди мне "небесных ласточек"! Госпоже он подойдет.
   Я недоуменно повернулась к Вардису, и он расплылся в подобострастной улыбке:
   - Простите, благородная госпожа, Флин крайне бестолков, но у него отличный вкус, - подхватив край ближайшего рулона, господин Вардис набросил мне его на плечо и закрепил булавкой, - Изумительно! Просто великолепно! Алый цвет определенно ваш, госпожа!
   Я категорично сдернула ткань с плеча, едва не уколовшись об острый кончик булавки.
   - Мне нужна только марранская байка. Белая или на крайний случай синяя.
   Торговец взялся было за рулон бархата изумрудного цвета, но услышав меня, ошарашенно выпустил его конец:
   - И все??
   - Все. Только байка! - планов у меня было на сегодня много и деньги могли понадобиться.
   - Но, госпожа, скоро ведь бал!
   - Все!
   Флин, едва не надорвавшись, притащил еще несколько рулонов тканей, из которых мое внимание все-таки привлек бархат нежнейшего розового цвета и в тон к нему светло-бежевый тонкий флисс.
   Тяжко вздохнув, Вардис уточнил у меня, сколько необходимо материала, и приказал Флину принести байку. Сам же направился к дальнему стеллажу.
   Горестно приговаривая, что в моем возрасте надо покупать газ даже для нижнего белья, он начал перебирать товар. Вытащил несколько рулонов белого льна, положил на них яркий бирюзовый низерийский шелк, а поверх него парчу цвета морской волны. И хитро так посмотрел на меня.
   Не сработало. Я лениво оглядывала ворох хильстийских кружев, недобрым словом вспоминая мистрис Ниллин, высокую стойку у окна с тонкими отделочными лентами и шнурами, витрину с булавками и пуговицами.
   В ожидании мальчишки, торговец еще раз прошелся по магазину. Поправил один отрез, положил два других в более выгодном сочетании, провел руками по третьему, разглаживая складочки. Вернулся Флин с байкой, а господин Вардис все еще перебирал свой товар.
   - Может, госпожа хотя бы к шелку присмотрится? Только ради вашей красоты отдам почти даром! - и вытянул на свет отрез василькового цвета. Приложил к нему белый газ и перевел на меня вопросительный взгляд.
   Я держалась изо всех сил, но какая женщина не любит красивую одежду. Прикинула, сколько денег останется в кошельке после покупки байки, сколько еще нужно будет потратить на подарок для дядюшки Мариуса, и обреченно кивнула:
   - Сначала байку.
   Вардис аж просиял. Быстренько отмотал и отрезал нужное количество материала, упаковал в вощеную бумагу и прилепил сверху синий подарочный бантик.
   А затем началось...
   - Приложите этот нежнейший шелк, благородная госпожа, и вы увидите, как он идет к вашим глазам! Ага, ага, хорошо... Так, сюда еще темно-синий бархат... Газ... Флин, заверни!
   - Серый? Серый - нет! Этот цвет вам не идет!...
   - Фиолетовый? Тоже нет, он вас старит.
   - А, ну-ка... парчу если? Приложите парчу, госпожа!... Да, отлично! Только оттенок нужен более светлый...
   Алый, бордовый, темно-винный, лососевый и сиреневый, лазурный и аквамариновый...
   Я прикладывала к себе отрезы совершенно различных и по фактуре, и по цвету материалов. В глазах уже мелькали цветные кругами, а Вардис все не успокаивался, подбирая мне наилучшие ткани на платья из своего ассортимента.
   - Теперь сюда немного белого сатина... Флин! Флин! Куда ты запропастился, негодный мальчишка? Где "небесные ласточки"!
   Ими оказался тот самый бирюзовый шелк, который я заприметила одним из первых. Изумительный материал, тонкий, гладкий, в лучах солнца он мягко переливался со светлого в более темный оттенок. Вардис одобрил мой выбор:
   - Да, это то, что нужно. Поверьте, в таком платье вы превзойдете красотой саму Оливию Иллийскую! Ах, какая она удивительная красавица! - он в восхищении зацокал языком, - А какой вкус! Как тонко подбирает платья!
   - Вы ее видели? - поинтересовалась я.
   - Я видел ее портрет! Чудесней девушки не найти во всем герцогстве!
   Я засмеялась и качнула головой. Помню я того художника, которого нанял папенька для увековечивания молодости и красоты своей наследницы. Ливи тогда как раз исполнилось шестнадцать лет и ей пора было искать мужа. Несчастный художник никак не мог заставить сестрицу сидеть прямо, она постоянно крутилась, вертелась и сбегала с помоста, на котором стояло кресло. Еще бы, ведь я дразнила ее изо всех сил.
   - Вы ведь пойдете на бал?
   - Бал? - я приняла два бумажных пакета и полезла в кошелек за деньгами, - Почему все вокруг говорят про бал?
   - А вы не слышали? - ахнул Вардис, - Наш герцог, долгих и здравых ему лет, снова женится! Бал назначен на конец этой недели. Мало того, впервые за двести лет, его светлость собирает всех ближайших соседей. К нам едут даже драконы! Поговаривают, что они тоже выберут себе невест!
   - Да ладно, - ахнула я, - драконы ведь не женятся на человеческих женщинах.
   - Это лишь слухи, госпожа, - торговец аккуратно упаковывал низирийский шелк, - Рэя Шерлис, королева драконов, решила иначе. Вспомнила про какую-то древнюю традицию для укрепления взаимоотношений и отправила к нам, как к своим самым важным соседям, посольство. Говорят, - Вардис сделал таинственный вид, - что во главе этого посольства едут братья самой рэи. Они, конечно, не наследные, но...
   Я его уже не слушала.
   А ведь странная травница оказалась права, за повторной настойкой действительно теперь приедет тетушка Мартина. Потому что, как третья дочь герцога Иллийского, я обязана быть на балу, посвященному четвертой свадьбе моего дорогого папеньки.
  
   Глава 5.
  
   Поздним вечером.
  
   Он долго ждал в назначенном месте. Уже и стража дважды прошла мимо дозором, и собратья по гильдии прошмыгнули в дом напротив - его владелец как раз утречком выехал к родственникам погостить. Согильдейцы натренированным глазом заметили темную фигуру, застывшую в проулке между домами, но едва слышный предупреждающий свист подсказал им, что в чужие дела лучше не лезть.
   Ждать он умел. Его сразу предупредили, что заказчик редко вовремя приходит.
   Условленный знак свистом, повернуться спиной и позволить надеть на глаза темную повязку.
   Тихий голос проводника указывал дорогу. Его вели недалеко, он считал шаги и следил за тем, как меняется дорога. Сначала это были мелкие камни и склизлая грязь с навозом, которой полно в трущобах, затем - недавно положенные свежие доски. Значит, это уже район ремесленников.
   Второй этаж, комната вся пропахла тонкими женскими духами. Когда повязку сняли, он на мгновение прикрыл глаза рукой, давая им привыкнуть к освещению.
   - Ты хорошо поработал.
   Он развернулся и с его губ машинально слетело привычное "леата". Заказчица стояла перед ним, сложив руки на груди. В строгом сером платье с наглухо застегнутым воротником, с убранными гладко темными волосами. По внешнему виду не скажешь, но чутье мошенника буквально кричало - не человек. Дракон. Или сильфида.
   Представителей только этих двух рас можно было спутать с человеком.
   Дроу - темнокожие и беловолосые, почти седые, их длинные уши стали уже давно притчей во языцех. Дэвы тоже чернокожие, но телосложением более мощные, чем подземные эльфы, и все, как на подбор, кучерявые. Фейри слишком тонкие, почти тростиночки. Но их можно понять - живут на деревьях, пряча свои дома-гнездышки в кроне ветвей. Пойди, полазай по веткам, если ты весишь как хорошая свиноматка. Эльфы - обычно высокие и светловолосые, у них стало в моде носить длинные космы, что у мужиков, что у ...
   Мошенник кашлянул, скосив взгляд на женщину перед ним.
   - Я всегда выполняю свою работу хорошо, благородная леата.
   И натренированным взглядом заметил, как буквально на мгновение дрогнула ее щека.
   Значит, угадал.
   - Почему она не взяла кольцо?
   - Почувствовала мою магию, леата. Девушка сразу на нее отреагировала, как кобель на..., - и замолчал под предупреждающим взглядом драконицы? Сильфиды?
   Кем же была его заказчица?
   - Придержи язык, - хлесткий приказ словно по щеке ударил. И вроде негромко сказала, а уши аж заложило.
   - Простите, леата, - склонился он. - Издержки профессии, леата.
   Драконица, точно! С сильфами наемник не встречался, но о драконьем характере был наслышан немало.
   Она смерила его уничижительным взглядом и отошла к столу. Красивому и очень дорогому. Наметанным глазом мошенник тайком изучал обстановку в комнате и мог с уверенностью сказать, что хоть мебель и не выглядела по-королевски изысканной, но от нее так и веяло магией. А значит, здесь есть, что грабить. И хоть сам мошенник работал по другому профилю - обманывать и жульничать он умел великолепно, но наводку своим друзьям по гильдии он даст. Авось и с ним поделятся чем-нибудь интересным.
   Леата взяла со стола кошелек и ловко бросила мошеннику. То поймал, тут же развязал шнур и пересчитал деньги.
   - Как и договаривались - десять талеров. По пять за каждое заклинание.
   Тот согласно кивнул и убрал кошелек за пазуху.
   - Если благородная леата позволит, я мог бы поделиться своими ... выводами?
   Она лишь вскинула бровь, ожидая продолжения, но мошенник замолчал и красноречиво сложил пальцы домиком.
   - Сколько? - леата скривила губы.
   - Талер за каждую интересную для леаты информацию.
   Драконица согласно кивнула, и мошенник начал рассказывать, старательно подбирая слова. Он не хотел, чтобы словесная пощечина стала настоящей.
   - Девушка почувствовала магию, но не смогла опознать заклинания, что висели на кольце. К тому же, на подносе было еще несколько магических безделушек, она их даже не заметила. Делаю первый вывод -либо она очень слабая магичка, либо ее сила только начала просыпаться.
   Один талер лег на стол.
   - Я не особо сильный маг, но сумел уловить, что на ней самой висит несколько заклинаний. Они старые и очень сильно фонят чужой магией. Делаю второй вывод - магию ей закрыли специально.
   Еще один талер присоединился к первому.
   - Я пару раз видел эту девушку в городе. Сами понимаете, молодая красавица всегда привлекает больше внимания, чем обычно. Ей двадцать лет, зовут Лиатрис...
   - Не самое редкое имя, - отметила леата, вертя в руках третью золотую монетку.
   - ... в Нимрис приезжает навестить родственников, которые долгое время проработали у герцога в замке. И мне стало очень интересно, благородная леата, чем вдруг заинтересовала вас герцогская дочка? - та буравила его взглядом, но молчала, - Вы ведь не человек, да? Вы - дракон. И меня осенило - так ведь драконы едут к нам на свадьбу его светлости! И, как говорят, рэя Шерлис возобновила недавно древнюю традицию выбора невест из других рас. Формальных, ясное дело, не для создания полноценной семьи. Так вот, я думаю, наверняка вы захотели присмотреться поближе к будущей невесте. Узнать ее со стороны, так сказать.
   - Будущей? Это еще неизвестно, - холодно проговорила леата, никак не отреагировав на то, что наемник ее раскрыл.
   Тот лишь широко ухмыльнулся, мол, знаем мы ваше "неизвестно".
   Клиентка постучала в раздумье пальцами по столу.
   - Кто еще такой же любопытный?
   - Я не дурак, благородная леата, - мошенник склонил голову, - Я знаю, когда нужно промолчать.
   Женщина положила друг за другом на стол еще три талера.
   - Один - за информацию. Остальные за молчание.
   - Благодарю, - он сгреб деньги в горсть, - Если мои услуги еще понадобятся - вы знаете, где меня искать.
   Леата коротко кивнула, не сводя с него пристального взгляда. Мошенник поклонился, еще раз пробежался глазами по комнате, отмечая наиболее "вкусные" вещички, и вышел за дверь.
   Леата прищурилась и цинично улыбнулась кончиками губ. Не дурак, говоришь?
   Нима - речка грязная, туда постоянно выкидывают всякую падаль. А свои пятнадцать талеров за избавление славного города Нимриса от одного очень любопытного мошенника, как и договаривались, проводник найдет в кошельке у него за пазухой.
   ...
   Мистрис Ниллин заперла за проводником входную дверь, проверила окна. Нимрис был, конечно, городком маленьким и спокойным, но лишняя благоразумность не повредит, и, едва въехав в новый дом, знахарка первым делом заказала кузнецу прочные решетки.
   Она заметила, каким взглядом окинул ее жилье наемник. Тот, конечно, уже ничего не сможет сделать; в отличие от мошенника, его проводнику знахарка доверяла гораздо больше и была уверена, что уже к утру еще одно тело будет плавать в реке, но все-таки лучше лишний раз перестраховаться. Мало ли что. Мало ли кто.
   Окинула хозяйским взглядом первый этаж - приемную и мастерскую. Все вроде в порядке: зелья расставлены на стеллажах по своим местам, шкафы заперты, огонь в очаге потушен. Мистрис Ниллин чуть потянула носом и поморщилась. Как тогда сказала принцесса - получилось бы рвотное? Да, запашок у хмира тот еще, мерзкий, противный, словно деготь, смешанный с навозом. Но снотворное из него получается отличное. И не только оно.
   Травница поднялась на второй этаж и прикрыла за собой дверь. Ставни на окнах плотно заперты, тени лишний раз нигде не падают. С улицы и не увидишь, что происходит внутри.
   Здесь, на верхнем этаже, куда нет ходу никому, кроме самой хозяйки, она могла наконец-то побыть среди привычных и милых сердцу вещей, что взяла из родного дома. Травница повела рукой, сбросила с пальцев ритуальный знак и прошептала слово обрыва. На мгновение в комнате полоснуло ярким белым светом, а затем проявилось скрытое под заклинаниями. Большая кровать, что разместилась у дальней стены, обрела балдахин с газовыми шторами. По стоящему напротив нее шкафу высотой до потолка медленно поползла инкрустация золотом. Рядом притулился столик с зеркалом и ящичками для косметики и небольшой табурет на таких тонких и искусно вырезанных ножках, что казалось, эти вещи не для использования, а для любования.
   Добротная мебель, сделанная руками человеческих мастеров, что так понравилась наемнику, сменилась другой, более изящной и изысканной. Даже эльфийские резчики не могли превзойти по технике работы сильфских мастеров по дереву.
   Вспомнились слова наемника. "Вы же дракон". Мистрис Ниллин презрительно фыркнула. Дракон? Мерзкая ящерица, оборачивающая человеком? Паршивая тварь, которая только и может, что стенать о былом могуществе и ушедшем величии?
   Ха, дракон! Травница гневно сжала кулаки. Драконы в свое время убили столько ее родных и близких, столько друзей, столько уважаемых сильфов, что сама мысль о том, что кто-либо может спутать ее с драконом, обычно приводила в бешенство.
   Но сейчас... Сейчас это было ей только на руку. Мистрис Ниллин четко помнила приказ императора, и, чтобы его выполнить, никто не должен заподозрить ее истинную сущность.
   Приняли за дракона? Значит, она сработала правильно, строго по обдуманному до мелочей плану.
   Но ей так хотелось снова стать настоящей! Хоть на минутку, хоть на мгновение!
   Знахарка сбросила с плеч опостылевшее серое платье и швырнула его на кровать. Подошла к шкафу и достала другое - из белого шелка, отороченного серебряным шитьем. Распустила волосы, положив на столик колючие шпильки, и темная блестящая грива тяжело упала на спину. Теперь самое главное.
   Мистрис Ниллин прошептала несколько слов, раскинула руки в стороны и за спиной раскрылись два темных больших крыла, касаясь пола блестящими черными перьями. Казалось, они заполнили собой всю комнату, мгновенно делая ее слишком маленькой и тесной.
   Как же хорошо! Так легко и свободно она себя уже давно не чувствовала!
   Сразу же захотелось взлететь в небеса, ощутить, как крылья парят на ветру, как холодный воздух обвевает лицо, в который раз увидеть с высоты, как в горах разгорается рассвет и ощутить каждым пером солнечные лучи...
   Но нельзя!
   Ей еще долго будет нельзя раскрыть крылья. Император приказал сыграть роль драконицы, и она с нею вполне успешно справляется.
   Потому что так нужно ради принцессы Лиатрис, императора и всего народа сильфов.
   Мистрис Ниллин не очень удачно повернулась и правое крыло, не успев сложится полностью, смахнуло со стола несколько пузырьков с духами и помадами. Да, эта комнатка слишком мала, чтобы знахарка могла принимать свой настоящий вид. Но порой было совсем не удержаться. Крылья требовали свободы, и терпеть не хватало сил.
   - Ниалин!!!
   Травница испуганно ахнула и упала на колени. Зеркало на косметическом столике заискрило, и появившийся в нем мужчина лишь сильнее свел брови, глядя на то, как мистрис Ниллин почти распласталась на полу.
   - Я запретил проявлять свои крылья! - он был неимоверно зол из-за нарушения приказа, - Как ты посмела?!
   - Прошу прощения, ваше императорское величество! - простонала она.
   Это же надо?! Один единственный раз позволила себе расслабиться и тут же попала на глаза правителю!
   - Такое больше не повторится!!
   - Разумеется, не повторится, Ниалин! Ты будешь наказана за своеволие!!
   - Мой господин, прошу вас! Пожалуйста! - ее губы побелели от ужаса, а пальцы начали вытанцовывать нервную дрожь, - Прошу вас, не надо! Это было в первый и последний раз!
   - Ты едва не провалила свое задание, Ниалин! Тебя могли увидеть!
   - Прошу... Я все проверила перед...
   - Ты слишком самонадеянна, Ниалин!
   - Ваше императорское величество! Прошу... Умоляю!!
   Император замолчал, гневно раздувая ноздри. Ниалин продолжала его умолять, обещала никогда больше и ни за что..., клялась в своей верности и преданности, заверяла, что впредь она будет осмотрительней и сдержанней.
   Наконец, решив, что унижения травнице достаточно и свою вину перед ним она частично искупила, император процедил:
   - Ты последняя из Ковена восьми, Ниалин, и живешь только потому, что я уверен в твоей преданности! Но еще один подобный поступок, и я забуду о том, насколько ты верна короне!
   Знахарка лепетала благодарности. Сложила крылья, через мгновение они исчезли совсем и о них напоминали только валяющиеся на полу духи и помады.
   - Ты задержалась с отчетом, Ниалин. Теперь я понимаю, почему! - и травница снова виновато склонила голову, - Ты видела Лиатрис?
   - Да, мой император. Девушка приходила ко мне сегодня.
   - И... как она?
   Травница на секунду запнулась, подбирая слова.
   - Принцесса очень похожа на королеву, ваше величество. И внешне, и по характеру.
   - Ты ее проверила?
   - Да. Нанятый мною наемник предложил ей вещи с человеческой магией. Она их почти не увидела, - кивнула Ниалин. - Я, в свою очередь, распылила в комнате зайрийский хмир, когда принцесса была здесь,
   - И?
   - У хмира довольно мерзкий запах и маги обычно его не выносят, но ее высочество лишь поморщилась.
   Император сложил руки на груди и задумчиво проговорил:
   - Значит, девчонка еще не готова проснуться.
   - Королева обладала сильной магией, - с сомнением робко заметила Ниалин, - За столь долгое время заклятия вжились в сущность принцессы и, чтобы снять их с Лиатрис, придется очень постараться. Хмир давно известен...
   - Не рассказывай мне прописных истин, - оборвал ее император. - Я и без тебя знаю, для чего используют хмир.
   Мистрис Ниллин покорно склонила голову.
   - Что-то еще?
   - Герцог Иллийский устраивает бал по поводу своей свадьбы. Лиатрис должна на нем присутствовать. Но на праздник созываются посольства разных государств и драконы...
   Император аж побелел.
   - Драконы? Он зовет к себе драконов?!
   - Да, ваше величество.
   Император надолго задумался. Травница ожидала его приказаний, склонив голову. Ее взгляд упал на подол белого с серебром платья, и женщина с тоской подумала, что при Лазарии, несмотря ни на что, ей было гораздо...
   - Новый приказ, Ниалин, - подал голос император, - Любым способом ты увезешь Лиатрис из замка до наступления праздника. Драконы ее увидеть не должны. В средствах не ограничиваю, все, что необходимо, тебе будет предоставлено, - он усмехнулся, - Пора бы уже принцессе посетить свою настоящую родину.
  
   6 Глава
   Как я и подозревала, дома меня уже ожидал гонец. Старина Герсби служил у папеньки, сколько я себя помню, и он всегда был лысым, морщинистым и очень бодрым. Казалось, что время над ним не властно. Герсби сидел за столом, с аппетитом уминая тетушкины пироги с мясом. Увидев меня, привстал и склонил голову, не переставая жевать. Лишь глазами показал на конверт с отцовским посланием, что лежал на углу столешницы. Разумеется, его светлость решил, что отправлять дорогих магических голубей в какой-то жалкий Нимрис на адрес бывшей служанки - ниже своего достоинства, поэтому выбрал самый уместный, как посчитал, вариант - с верховым гонцом. Я поздоровалась, взяла со стола конверт, сломала печать и пробежалась глазами по тексту.
   Папенька был как всегда лаконичен. Ни "здравствуй, дорогая дочурка", ни "у нас все хорошо, только капуста не уродилась" и "приезжай поскорее, ночи не спим, тебя дожидаясь" ... Ничего из того, что пишут любящие родители ребенку, который отсутствует дома больше полугода. Я горько скривила губы: всего лишь два слова: "вернутся немедленно" мигом передали всю глубину его чувств ко мне.
   Я не испытывала большой любви к отцу. Он ко мне - тем более.
   В далеком детстве меня это очень обижало. Я понять не могла, почему Оливию и Мирабеллу папенька привечает и ласково на них смотрит. Он даже снисходил до игр с ними в парке. Не в куклы, разумеется, - в догонялки, прятки и даже "пираты и стражники". Когда сестры подросли, отец занялся с ними выездкой, стрельбой из лука и арбалета, обучал геральдике и военному искусству, учил девочек тактике и стратегии, часами просиживая с ними за шахматами. Оливия часто ошибалась, но была сообразительной и хваткой. Мирра оказалась книжным червем, и ей гораздо интересней было сидеть в пыльной библиотеке за томиками романов, чем скакать по лесам с папиной собачьей сворой и таскать на кухню пойманных белок.
   Я же безуспешно пыталась хоть как-то привлечь отцовское внимание.
   Он любит охоту? Прекрасно! Я подружилась с главным егерем, хотя чем могла его заинтересовать нескладная десятилетняя неумеха, и через пару месяцев уже уверенно могла подстрелить зайца и поставить силки на птицу.
   Папенька жить не может без своего рыцарского войска? Замечательно! Я уговорила кузнеца сделать мне легкие доспехи и начала брать уроки владения мечом.
   Ничего не помогало. Отец либо просто не замечал меня, либо придирался к малейшим недостаткам и серьезно наказывал.
   Я ревела, истерила и подолгу допытывалась у тетушки Мартины, почему отец ко мне так относится. Она отговаривалась общими фразами. Мне кажется, что никто так до сих пор и не понял, за что отец меня ненавидит.
   А потом он женился в третий раз. Леди Ислин была из родовитого графского семейства с большим и разветвленным генеалогическим древом, в ее роду даже встречались эльфы и дракон. Она так гордилась своим происхождением и богатыми родственниками, что слуги прозвали ее "Индюшатиной в собственном соку". Я мачехе тоже не особо обрадовалась. Мало мне постоянно шпыняющего отца, так к нему присоединилась и эта напыщенная госпожа.
   Но все было терпимо ровно до моих двенадцати лет, когда девушки нашего герцогства празднуют первое совершеннолетие. Обычно родные устраивают большой праздник, девочек чествуют и дарят им в подарок красную ленту как символ становления девушкой. Я помню, какой грандиозный бал закатили, когда отмечали совершеннолетие Ливи и Мирры, созвали всех близлежащих соседей, даже из других рас. Понятное дело, что никто не собирался устраивать такой же праздник мне, лишь тетушка Мартина, моя кормилица, и ее муж поздравили меня. Тут же случились преждевременные роды у мачехи, и она разрешилась двумя девочками-близняшками, что не улучшило характера моего отца, страстно жаждущего наследника. Госпожа Ислин и так-то не была ко мне благосклонна, а после родов совсем озверела. Цеплялась к каждому моему шагу - не так стою, не так говорю, не так думаю. Рвала мою одежду, даже новую, считая, что я выгляжу как бродяжка и недостойна дочери его светлости. Запирала меня в комнате на неделю в наказание за не самый почтительный взгляд или поклон. И наконец, решила, что капля драконьей крови, текущая в ее жилах, позволила ей увидеть мою истинную сущность - я дитя сильфа. Услышав это оскорбление в первый раз, я опешила. Решить, что я сильфида, пусть даже частично, - это надо умом лишиться, честное слово. И вот почему.
   Когда-то давным-давно герцогство Иллийское было частью королевства Ламмара, гранича на востоке по Янтарной гряде с драконьими территориями, на западе - с сильфскими Аррантийскими полями, и являясь, таким образом, буферной зоной для двух враждующих рас. Почему сильфы и драконы возненавидели друг друга - это отдельная история, но наше небольшое герцогство оба королевства оберегали и строго следили друг за другом, чтобы ни те, ни другие не пересекали его границ. До поры до времени.
   Люди ни с кем не ссорились, хотя исторически сложилось, что с драконами отношения были более теплые и дружественные, чем с крылатым народом. Проводились общие праздники, устраивались ярмарки и фестивали, помогли друг другу в случае неурожая или тяжелой зимы. В общем, жили как добрые соседи. С сильфами тоже мирно общались, правда, те из-за нашей дружбы с драконами смотрели на нас косо.
   Идиллия длилась до последней, четвертой Войны Небес, как ее обозвали менестрели и историки.
   Небольшая группка сильфов-разбойников решила поживиться на алмазных приисках Имирского хребта, тонкой горной гряды на границе нашего герцогства. Семья, владеющая почти выродившимся прииском, может быть и не возмутилась бы открыто, решив проблему собственными силами, но во время нападения сильфов у людей гостила племянница рэи. Спасая свою жизнь, двенадцатилетняя драконица пыталась убежать, но жестокие сильфы натравили на нее своих птиц Рухх, переломали юной принцессе крылья и бросили умирать на скале. Несчастная девочка, оставшись на всю жизнь калекой, сошла с ума.
   И драконы начали мстить. Была объявлена война до последнего из рода. Драконы уничтожали сильфские поселения и вырезали крылатый народ сотнями, не жалея ни стариков, ни женщин, ни детей. Поджигали поля с созревшим урожаем и засыпали солью выжженые земли, чтобы там больше ничего не выросло. Маги драконов травили воду в реках и озерах, заставляя выживших горожан и селян сниматься с насиженных мест и уходить, куда глаза глядят.
   Сильфы, впрочем, отвечали тем же. Стаи прирученных птиц Рухх наводили ужас своими нападениями на драконьи земли. Они камнем падали на добычу, будь то скот или люди, разрывали мощными когтями тела, бритвенно-острыми перьями наносили страшные увечья. Их битвы с драконами становились бойней, а земля заливалась реками крови. Чароплеты сыпали проклятиями, подчиняя себе умерших и выводя их на передовую, заставляя драконов сражаться со своими же погибшими друзьями и соратниками.
   Страшная война захватила почти половину Валиноса. Дроу, выступившие на стороне сильфов, бились насмерть с эльфами, дэвы защищали свои земли от призванных драконами варваров с Южных берегов. С обеих сторон были десятки тысяч погибших и сотнями тысяч исчислялись раненные. На некогда плодородных землях теперь росли только могильники, а по рекам караванами плыли погребальные ладьи. Периодически побеждали то одни, то другие, и война затихала на несколько лет, давая возможность участникам перевести дух, пересчитать погибших и вырастить-выучить новых воинов, но затем она разгоралась вновь, вспыхивая, как спичка от малейшей искры.
   Находясь между двумя воинствующими государствами, у королевства Ламарра не было иного выхода, как выступить на чьей-либо стороне. Драконы получили помощь в виде людских войск, но, к сожалению, слишком поздно. И в один прекрасный день сильфы вступили на ранее неприкосновенную землю герцогства Иллийского. Многие жители были угнаны в рабство, остальные обложены высочайшими налогами и повинностями. Женщин насиловали и унижали, мужчин избивали и пытали. Сильфские чароплеты забирали народ толпами для своих магических экспериментов над живой плотью. На протяжении пятидесяти лет герцогство Иллийское стонало от боли и рыдало кровавыми слезами, пока драконы не начали снова брать верх над сильфами...
   Именно поэтому предположение госпожи Ислин о том, что я ребенок сильфа, было особенно оскорбительным. Не знаю, действительно ли поверил ей папенька или нет, но его угрозы мне становились все более устрашающими, а наказания - частыми и беспричинными. Слуги тоже начали меня сторониться. В итоге, я не выдержала подобных издевательств и через месяц мучений попросила у его светлости разрешения покинуть родной замок. Моя кормилица, тетушка Мартина к тому моменту переехала со своим мужем, герцогским егерем, вышедшим в отставку, в небольшой городок Нимрис, что находился в полутора днях верховой езды от замка. Я просила отца разрешения жить с ними.
   На мое удивление, папенька почти сразу согласился, единственным условием стало проводить свои дни рождения и следующие два месяца в замке.
   Это было не страшно, главное - я избавилась от необходимости постоянно жить там, где меня люто ненавидели.
   Так и прошли последние восемь лет. Почти весь год я жила в семье кормилицы и лишь на два месяца отправлялась в ненавистный мне замок. Там тоже страсти поутихли, особенно после неожиданной смерти госпожи Ислин от серой лихорадки. Папенька смягчился, если так можно назвать его полное игнорирование моей персоны, слуги вспоминали о моем якобы сильфском происхождении все реже. Детей у тетушки с дядюшкой не было, и ко мне они относились как к родной дочери, правда, не забывая, что я все-таки благородных кровей.
   Впрочем, на папенькино наследство я претендовать не могла. Прав не имела.
   И вот теперь тетушка Мартина хмуро собирала мои вещи, что-то бормоча себе под нос. Гонец к тому времени уже пообедал и пошел проверить свою лошадь. Я же сидела и смотрела, как кормилица методично складывает платья, корсеты, панталоны...
   Я тяжело вздохнула. Понимаю, ей всегда трудно со мной расставаться, ведь она заменила мне родную мать. Но и эта поездка домой вполне ожидаема, пусть началась она чуть раньше, чем обычно.
   Я вдруг посмотрела на кормилицу совсем иным взглядом. Своих детей от мужа она родить так и не смогла, и поэтому всю неразделенную любовь отдала мне. Сколько себя помню, со мной рядом всегда была тетушка Мартина - заботливая, в меру строгая и справедливая рыжеволосая толстушка. Теперь в ее волосах появилась седина, на милом и таком родном лице - морщины, а фигура потеряла ту легкость и гибкость, что была в молодости.
   И мне почему-то стало грустно до слез от мысли, что мы расстаемся. Да, не навсегда, но даже эти два месяца вдруг показались долгими, словно десяток лет.
   - С отцом не спорь! - строго наставляла меня кормилица, - Ты его все равно не переделаешь, а лишние скандалы тебе ни к чему... Так, это что? Почему такое рваное?
   Она упаковывала в кофр мои нижние юбки и с удивлением рассматривала одну из них. Велька, наша коза, - скотина вредная, и пару раз пыталась пройтись рогом по моим ногам, когда я ее запирала на ночь в сарае. Ноги-то выжили, а вот юбка пострадала.
   - Я забыла зашить.
   - Как ты голову то еще не забыла?! - она отложила рваную юбку в сторону.
   - А что папенька сделает? - я решила сменить тему. Утащила со стола в гостиной кусок хлеба, оставшийся после обеда Герсби, и жевала его на ходу, - Мне через неделю будет двадцать лет, и я стану совершеннолетней. Наследства он меня и так уже лишил, по замку все шарахаются с воплями, что я сильфида. Чем еще он может мне нагадить-то?
   Мартина шлепнула меня по руке.
   - Не перебивай аппетит, скоро будешь ужинать. А насчет отца - не забывай, что пока ты живешь в его доме, он твой хозяин и властелин! Поэтому, чти его, каким бы он ни был!
   Я закатила глаза и засунула в рот горбушку. Поперхнулась от большого куска и схватила кружку воды запить.
   - Тетушка Мартина! Жить мне там осталось всего ничего, вскоре он и сам меня вышвырнет и забудет о моем существовании.
   Кормилица лишь горько вздохнула.
   - Через целых два месяца.
   - Две недели, тетушка. Он сам сказал перед отъездом, что день рождения - мой последний день в его замке.
   - Отец называется! - тетушка Мартина осуждающе покачала головой, - Значит, через две недели приезжай обратно, дорогая! Будешь жить у нас, уж мы-то с Морисом тебя всегда примем как родную.
   - Спасибо! - я аж прослезилась. Шмыгнула снова в гостиную, там еще оставались пирожки, что кормилица поставила для Герсби, и стащила один с капустой. Есть уж очень хотелось. Я ведь так и не пообедала со всей этой злосчастной ярмаркой. Травница, торговец тканями, неприятные известия и ... странно, но я до сих пор чувствовала на языке тот противный запах грибов, из которых травница делала снотворное. На редкость мерзкая гадость.
   Некстати вспомнив знахарку, что так любит лезть не в свои дела, я решила узнать у кормилицы еще кое-что:
   - Тетушка Мартина, а ты мою мать наверняка ведь помнишь? Какой она была?
   Кормилица оглянулась на меня с непонятным взглядом. Одновременно тревожным, смущенным и почему-то испуганным. Положила платье в кофр, развернулась ко мне и участливо поинтересовалась:
   - Трис, девочка, а с чего ты вдруг ты о ней заговорила?
   - Да так... - махнула я рукой с пирожком, - Папенька, день рождения... Ты же понимаешь.
   Мартина уселась на стул и многозначительно глянула на пирожок в моей руке. Я ойкнула и спрятала его за спину, но кормилица ничего не сказала, а значит можно дожевать.
   - Ты с раннего детства о ней не вспоминала.
   - Я знаю, - тихо проговорила я, - Но сегодня я была у той травницы, что госпожа Ландорв посоветовала и ... в общем, я хочу знать.
   Мартина сжала мои пальцы.
   -Травница? Ей какое дело до твоих родителей?
   Я лишь пожала плечами. Сейчас мне это было совсем не интересно.
   - Твоя мать, Лейзия, - начала вспоминать тетушка Мартина, - Она была очень хороша собой, Трис. Добрая, великодушная. Правда, почему-то очень грустная и даже несчастная... Впрочем, она же вышла замуж за твоего отца, тут мало кто обрадуется. С ней постоянно был рядом ее брат, господин Наралекс, он буквально не отходил от Лейзии ни на шаг. То ли охранял, то ли следил. Герцог ведь женился на твоей матери не из-за большой любви и ее красоты, а только ради наследника. Требовал родить только мальчишку. Они постоянно ссорились между собой, и господин Наралекс не давал герцогу распускать руки...
   Я кивнула. Слышала уже об этом.
   Отцу с наследником очень не везло. Правда, первая жена, мать моих сводных сестер, Оливии и Мирабеллы, родила отцу двоих сыновей. Но один умер в младенчестве от черной оспы, которая выкосила в тот год чуть ли не половину всего герцогства, а второй, Брайс, неудачно упал с дерева и сломал себе шею в десять лет. Отец был убит горем, мать Брайса к тому времени снова была беременна, но на нервной почве у нее произошел выкидыш, и она умерла от кровотечения.
   Но как ни крути, герцогу нужен наследник, поэтому он решил выбрать себе в жены девушку из рода, известного своей плодовитостью. Жаль, не богатством. Моя мать, госпожа Лейзия, обладала изумительной красотой и десятью братьями, но к сожалению, это было ее единственным приданым. Отец так надеялся, что у сестры десятерых братьев родится мальчик, посещал мою мать каждую ночь, но... Я стала его самым ненавистным разочарованием. Мать, зная, как разозлила герцога, сбежала еще до его приезда сразу после моего рождения, и я больше о ней ничего не слышала. И не хотела слышать. Мне было достаточно факта, что она меня бросила.
   Только вот травница своими недомолвками разбередила и мои детские воспоминания, и ту глубокую обиду, что я питала к матери. Она сказала тогда, что я ничего не знаю. Это верно. Я всегда уходила от рассказов о моем рождении, не желая слушать о произошедшем.
   А теперь оказывается, матушка была великодушной?
   Я недоверчиво хмыкнула. Не вязалась у меня благородная доброта с бросанием своего ребенка на произвол судьбы.
   - Господин Наралекс даже потребовал от твоего отца, чтобы его покои находились рядом с их спальней. Мы видели, что он очень любил твою мать, трясся буквально над каждым ее движением.
   - Любил? В каком смысле? - я цинично подняла бровь.
   Тетушка Мартина непонимающе глянула на меня, а затем замахала руками.
   - Да ты что, Трис, даже думать о таком не смей! Они же близкие родственники!
   - Что-то мне подсказывает, что папенька в этом не был уверен, - я горько скривила губы, - Иначе как объяснить его отношение ко мне? Он еще до госпожи Ислин меня шпынял почем зря.
   Ни магия, ни именитый астролог, ни всевозможные травники и лекари, которых отец призывал в замок, никто ему так и не смог помочь - сына у отца так и не родилось.
   Что самое интересное, из всех своих дочерей отец яростно ненавидел только меня. Оливия и Мирабелла были его официальными наследницами, и он довольно серьезно занимался их воспитанием и образованием, к маленьким Беате и Алейне он относился равнодушно и вообще не замечал их присутствия, я же была виновата почти во всем, что происходило плохого в замке. Если у повара сгорел ужин - найдите Трис, она наверняка крутилась рядом, если конюх недоглядел за лошадьми - посадите Трис под замок, она отвлекала конюха болтовней, если заболела Мирабелла, сама по себе слабая здоровьем, - лишите Трис сладкого, почему она должна питаться хорошо, когда старшая сестра страдает. И так всегда и во всем.
   - А то господин герцог много знал?! Он же с Лейзией всего месяц-то и пожил. Как узнал, что твоя мать забеременела, так сразу и уехал инспектировать войска на границе и до твоего дня рождения в столицу даже носа не показывал. Небось, сбежал от Наралекса, тот не спускал герцогу ни малейшего укора сестре.
   - Мартина! - улыбаясь, я пригрозила ей пальцем, - Чти своего хозяина и властелина!
   Она отмахнулась:
   - Ни для кого не секрет, моя девочка, что твой отец человек недалекий и грубый. Да, что там говорить - солдафон он и есть солдафон.
   - Но, тем не менее, - я обреченно вздохнула, - этот солдафон не выкинул ненужного ему ребенка, а оставил при себе и ..., Готова признать, все-таки папенька меня кормил, растил и дал довольно приличное образование.
   Мартина чуть помолчала и словно через силу сказала:
   - Ты уже взрослая, Трис, имеешь право знать. Будь его воля - он в тот же миг вышвырнул тебя из замка, но твоему отцу приказали. Не знаю, кем они были, я их видела всего минут семь-десять от силы, но герцог их очень боялся.
   Я замерла. В голову мигом полезли разные мысли, складывая по кусочкам мозаику прошлого.
   - А ты думаешь, кто?
   Она качнула головой:
   - Не знаю...
   - Мартина, пожалуйста!
   - Я же говорю...
   - Мартина!!
   - Драконы, - ответила она нехотя, - Я думаю, это были драконы.
   Я выдохнула от совершенно дикого предположения, что госпожа Ислин могла быть права:
   - Моя мать сбежала сразу после родов! Добрая и благородная, как ты говоришь, не захотела брать с собой новорожденного! Или... или испугалась?! И теперь драконы едут в замок, а папенька сказал, что мой день последний...
   Кормилица взяла мое лицо в руки и настойчиво проговорила:
   - Мы этого не знаем и не можем знать, Трис! Не накручивай себя! Твой отец - груб и неотесан, неудивительно, что Лейзия сбежала от него. Герцог был в бешенстве, когда узнал, что родилась дочь, а не сын. Твоя мать вполне резонно боялась, что он убьет ее.
   - Но, ты говорила, дядя Наралекс...
   - Лиатрис! - сердито свела брови Мартина, - Ты умная взрослая девушка, которая перечитала бульварных романов! Не позволяй глупой клевете испортить тебе жизнь! Ты человек, не сильфида!
   Я, конечно, любила пролистнуть книжные истории про принцесс с тайным прошлым, но сейчас мне так ясно вдруг показалось, что разгадка вот она, рукой ухватить можно.
   - Но, если...
   - Никаких если, Лиатрис! - тетушка встала и кинула мне отложенную рваную юбку, - Сама подумай, стал бы герцог держать в своем доме дитя сильфа? После всего, что пережил наш народ?! Поэтому, вместо того, чтобы забивать себе голову, возьми иголку с ниткой и зашей дыру! А то, что это такое - молодая красивая девушка и рваная нижняя юбка! Что люди подумают?
   - А то они увидят! - буркнула я, разглядывая прореху, - Но, тетушка Мартина...
   - Никаких "но"! Живо за работу!
   Пока я мучительно колола пальцы иголкой, в дверь постучали.
   - Мартина, пора ехать. Ее светлость готова? - Герсби вошел в гостиную.
  
   Глава 7.
  
   Прощания Лиатрис с Мартиной и Морисом вышли бурными. Многократные обещания с одной стороны приехать сразу после дня рождения, не дожидаясь папенькиного официального приказа пойти вон, с другой - принять родной дочерью и жить одной дружной семьей. Много слез, много слов любви и пожеланий удачной дороги, много "уже скучаю" и "буду внимательна и осторожна". Герсби в итоге психанул и вынес кофр юной герцогини из дома. Подцепил его к магической подставке у седла, сразу вдвое уменьшившей и объем сундучка, и его вес, и хмуро встал рядом со своей лошадью, всем видом говоря, что пора бы прекратить эти водопады. Лиатрис крепко обняла дядюшку Мориса на прощание, поцеловала в обе щеки тетушку Мартину, и взлетела в седло. Согласно кивнула на вопрос гонца можно ли наконец ехать, пришпорила Дымка. Кормилица еще долго махала ей вслед платочком, вытирая льющиеся без перерыва слезы и высматривая силуэт девушки между домами, пока та не скрылась за поворотом.
   Весь вечер Мартина неприкаянно ходила из угла в угол, тяжело вздыхая и поглядывая то на часы, то на окно. Ей все казалось, что Лиатрис вернется, что она упрямо сожмет губы и отправит папенькин приказ в пекло, что гонец ошибся и приказ нужно было доставить совсем по другому адресу, что... Морис пару раз прикрикнул на жену, чтобы та не чудила, но все было без толку. В итоге, муж налил Мартине успокоительных капель, сгреб ее в охапку и уложил спать. Женщина немного повертелась на кровати, но вскоре затихла и в доме воцарилась ночная тишина.
   Но Мартине не спалось. Ее мучило непонятное чувство, что вот прямо сейчас должно что-то произойти. Хорошее ли, плохое, она не знала, но противное ощущение не покидало кормилицу. Словно зудело под лопаткой.
   Глянув на мирно спящего мужа, Мартина встала с кровати, накинула на ночную рубашку платок и вышла из спальни. На улице было морозно и изо рта пошел пар, но женщина упорно встала у калитки в саду, чего-то или кого-то дожидаясь. И не ошиблась. Через десять минут, когда руки уже основательно заледенели, к дому приблизились два темных силуэта. Одинакового роста, одинаково одетые в темные камзолы, брюки и сапоги, как могла разглядеть кормилица в тусклом свете уличного фонаря. На из лица падали глубокие тени, но женщина была убеждена, что внешность незнакомцев тоже одинакова.
   - Я ждала, что вы придете, - склонила она голову, глубже кутаясь в шерстяной платок. Ее пальцы вытанцовывали от дрожи, но нервно или просто от холода, женщина не знала.
   - Здравствуй, леата Мартина, - тихо поздоровался первый и чуть помолчав, печально добавил, - Ты изменилась.
   Второй коротко кивнул и было непонятно, то ли приветствуя хозяйку этого небольшого домика, то ли соглашаясь со словами своего товарища.
   - Все мы меняемся, - философски заметила Мартина, и резче, чем ей хотелось бы, поинтересовалась, - Вы ведь хотите спросить о ней, да?
   Мужчины переглянулись.
   - Мы пришли узнать, выполнила ли ты наш приказ, - все так же тихо ответил первый.
   - Просьбу, - поправил его второй, - Нашу просьбу.
   - Она человек, - вдруг заломила Мартина руки и в ее голосе прорвались истеричные нотки, - Человек, слышите! Она никогда и ничем не показала, что...
   - Тссс, - первый приложил палец к ее губам, - Не зачем так волноваться.
   - О том, что мы здесь у тебя, никто не знает, - проговорил второй.
   - И пусть не знают дальше, - продолжил за ним первый, убирая палец от губ женщины, - Официально, - и он сделал выразительную паузу, - мы находимся в замке герцога.
   - Поэтому, не кричи.
   Мартина остановившимся взглядом проследила за рукой первого, глубоко вздохнула.
   - Простите, леаты. Я не сдержалась.
   Первый хмыкнул, а второй повторил:
   - Так ты выполнила нашу просьбу, леата Мартина? Девушке уже почти двадцать и...
   - Она - человек, - твердо выдержала взгляд драконов Мартина.
   - Ты уверена?
   - Убеждена!
   - Ни пера, ни пушинки, ни контура? - он уточнил с подозрением, - Сильфской магией сложно полностью скрыть ребенка на протяжении двадцати лет, хоть что-то, но должно было пробиться.
   - Ничего! Лиатрис - человек. Вы ошиблись той ночью! - жестко повторила Мартина. - И я очень надеюсь, что вы будете об этом помнить на балу герцога.
   Мужчины переглянулись.
   - Ты знаешь?
   Женщина горько усмехнулась:
   - Я не дура, благородные леаты. Вы ведь приехали именно за ней, чтобы там официально, - она передразнила интонацию первого, - не объявлялось.
   - Ты не дура, Мартина, - первый уважительно ей поклонился, - далеко не дура. И герцог не совсем идиот, доверяя возможную скрытую сильфиду той, кто уж точно сумел бы распознать магию этих тварей.
   - Трис - человек, - повторила тихо кормилица. - Это все, что я могу вам сказать.
   Второй положил руку на плечо товарища.
   - Мы верим. Прости, что потревожили тебя ночью, леата.
   Мартина кивнула им на прощание. Драконы развернулись, чтобы уйти, как она все же решилась.
   - Девочка сегодня спрашивала о матери, - мужчины остановились на полушаге, - Она ходила к травнице, и та зачем-то начала разговор о Лейзии. Трис вернулась домой очень расстроенная.
   Драконы насторожились.
   - Что за травница?
   - Приехала пару недель назад, ее дом находится рядом с городской площадью.
   Первый оглянулся на второго и повторно склонился перед Мартиной:
   - Благодарим за информацию, уважаемая леата, - и зашагал дальше, - Что-то у меня вдруг сильно заболела голова.
   - При твоем образе жизни? - усмехнулся второй, - Печень, не меньше.
   - Ты слишком плохо обо мне думаешь, брат.
   - Ошибаешься, брат, я о тебе думаю гораздо лучше, чем ты того заслуживаешь...
   Мартина послушала шутливую перебранку удаляющихся драконов и закрыла калитку на задвижку. Больше гостей сегодня уже не будет. Направилась к входной двери и застыла на крыльце, задумавшись.
   Да, братья правы, сильфская магия столько лет не продержится. И когда у Трис на первое совершеннолетие волосы начали едва заметно золотиться, Мартина сразу же наложила повторные заклинания сокрытия истины, уже драконьи.
   Устраиваясь горничной к госпоже Лейзии, Мартина хотела лишь отомстить. За поруганную честь своей семьи, за собственное изуродованное прошлое. Она знала, кем герцогиня была на самом деле, но не знала, какой она была. Познакомившись с Лейзией поближе, Мартина неожиданно для себя по-настоящему поняла ее и пожалела.
   Взяв на руки маленькую Трис, Мартина искренне полюбила дочь своего бывшего врага. Стоя той ночью перед взбешенным герцогом, женщина мысленно пообещала самой себе, что вырастит из девочки настоящего человека и не допустит, чтобы истинные ее сородичи сломали судьбу маленькой принцессы, как это сделали с ее матерью.
   ...
   Разговор с императором встревожил Ниалин, а его последний приказ заставил глубоко задуматься. Как вытащить Лиатрис из дома кормилицы, сильфида не представляла. Все, что она могла придумать, разбивалось о реалии жизни в деревне, где соседи знают друг о друге многое, если не все. Ждать, пока молодая принцесса выберется снова в город, тоже нельзя - девчонку наверняка в ближайшие пару дней увезут в замок для представления драконам. Все-таки средняя дочь герцога, официально им признанная. Что же делать?
   Разве что вспомнить древнюю традицию иллийцев воровства невесты?
   Но это было бы чересчур глупо.
   Ниалин усмехнулась и усмешка получилась веселой и грустной одновременно. Задание оказалось практически не выполнимым. Она глубоко вздохнула и потерла руками виски.
   Сильфида слишком устала за сегодняшний день, чтобы в голове рождались разумные мысли. Верно говорят, утро вечера мудренее. Ниалин бросила взгляд на маленькую клепсидру на столе - водяной уровень достиг отметки второго часа по полуночи. Пора спать. Завтра с утра она еще раз обдумает всю ситуацию, разложит подходящие варианты, просмотрит список подчиненных и агентов, кого можно к этому делу привлечь.
   Нужно вставать с кресла и разбирать постель, но лишний раз двигаться не хотелось абсолютно.
   Устала.
   Слишком устала.
   Слишком...
   Травница прикрыла на мгновение глаза и словно в тумане услышала тихий мелодичный голос.
   "... - Госпожа Ниалин, мой братец сегодня превратился в огромного неуклюжего медведя! - звонкий смех колокольчиками разбил тишину, - Правда, госпожа Ниалин?
   Невысокая стройная девушка с сияющими на солнце крыльями с хохотом уворачивалась от ударов мечом, что наносил парящий над ней молодой парень. Оба были одеты лишь в легкие белые туники, на ногах плетеные сандалии. Мистрис Ниллин следила за резвящейся парочкой с земли, высматривая их мелькающие в облаках силуэты, и строго выговаривала юной принцессе, что не следует так дерзить мужчине с мечом в руках, даже если он родной брат и его меч - деревянный. Лазария не слушалась и озорничала, доводя Наралекса до бешенства своими выходками. Выделывала в воздухе пируэты, поджидала его у земли, и, когда Наралекс почти касался крыльями травы, резко уходила вверх в самую высь. Порой темные словно ночь крылья брата захлестывали золотые перья принцессы и Наралекс, скрутив нахальную девчонку, объявлял ее пойманной, но Лазария, ловко вывернувшись и мгновением позже мелькая в перистых облаках, оставляла братца ни с чем..."
   Тогда Ниалин казалось, что это своеобразный символ, что именно Лазарии предстоит стать тем светом, что разгонит тьму столь долгой и чудовищной войны. Все уже давно устали от бесконечных битв и лишений, но гордость и глупость не позволяли сторонам сесть за стол переговоров.
   Крылатый народ проигрывал. Драконы медленно, но верно сжимали кольцо вокруг сильфской столицы Сумитара, и Ковен восьми, точнее то, что от него осталось, отчаянно пытался найти способ спасти, если не само королевство, то хотя бы остатки своего народа. И кое-что они нашли. Им понадобилась золотая королева.
   Но Лазария тогда была всего лишь юной и наивной девочкой. Она пережила страшную трагедию, когда на всеми проклятой войне погибли сначала отец, а затем и старший брат. Ей пришлось взять бразды правления в свои хрупкие руки и действовать очень жестко, чтобы заставить отцовских военачальников покорится ее приказам.
   Лазария совсем не была готова к той ноше, что на неё взвалил Ковен.
   Война действительно закончилась с помощью юной королевы. Но Ниалин искренне жалела, что не смогла вовремя остановить Ковен, что не переубедила их, что...
   - Кого я вижу! Моя яркая звездочка Ниалин!
   Мужской голос говорил так знакомо, чуть растягивая гласные. Женщина в ужасе распахнула глаза и ошпаренной вылетела из кресла.
   - Алеф! Вейл! - она потрясенно разглядывала своих незваных гостей.
   В темной одежде два черноволосых близнеца казались неуловимыми тенями в едва освещенной комнате. Один застыл у дверей, закрывая собой выход, второй медленно, чуть пританцовывая, подходил к застывшей как статуя сильфиде. Расплылся в широченной улыбке, узнав давнюю знакомую, темные глаза радостно засверкали.
   В памяти травницы мигом встали, словно живые, картины прошлого, когда она встречалась с этими двумя братьями-драконами: темный зал, яркие отблески огня на стенах, ее приглушенные стоны и безумная, нестерпимая боль.
   И взгляд. Такой же восторженный взгляд сверкающих глаз.
   - Моя маленькая искорка! Ты не поверишь, как я рад тебя видеть! - Алеф подходил все ближе, раскинув руки для объятия. Ниалин шарахнулась в сторону от него и тут же оказалась в опасной близости от Вейла.
   Насколько мала и тесна ее комната, травница поняла только теперь.
   - Как вы здесь оказались?! - у Ниалин резко пересохло в горле.
   - Могу тоже самое спросить и у тебя, - жестко ответил Вейл. Ниалин резко обернулась к нему, стараясь держать обоих братьев в поле зрения. - Я был уверен, что членам Ковена запрещено пересекать границы Сумитара, - и он настороженно оглядел комнату, - Видимо, не всем.
   Алеф по-хозяйски сбросил с кресла плед и почти упал в него, задрав ноги в грязных сапогах на будуарный столик.
   - Моя маленькая милая звёздочка Ниалин, - потянул он с хищной улыбкой на губах, - Что ты тут делаешь?
   Вейл шагнул ближе, сужая пространство комнаты.
   - От кого ты тут скрываешься?
   - Я не..., - она отшатнулась и уперлась спиной в стену, - Я ни от кого не...
   - Значит, я был прав, - Алеф ногой отбросил мешавшийся табурет, - Она не скрывается. Она ищет!
   Сильфида затравленно оглянулась на Вейла, молча стоявшего сзади, и на ее ладонях вспыхнули зеленоватые огоньки.
   Алеф расхохотался:
   - Ниалин, ты забыла? Ты целитель, не боевой маг, - он театрально щелкнул пальцами, - Что ты мне сделаешь? Забинтуешь?
   Она против воли перевела взгляд на его руки, увешанные многочисленными кольцами. Даже запястья Алефа обвивали мощные темные браслеты. Отблески свечи на будуарном столике играли на камнях колец, перепрыгивали с одной выгравированной руны на другую. Казалось, что пальцы дракона переливаются как драгоценность.
   Впрочем, они ею и были. Накопители магической силы такого высокого уровня стоили целое состояние.
   Ниалин осмелела. По ее губам промелькнула презрительная улыбка, глаза прищурились.
   - Будь ты в прежней силе, ящерка, - она скривила губы, - ты бы так не блистал.
   - Что?! - мгновенно вызверился Алеф. Оскорбление его сильно задело, - Да я тебя...
   - Алеф! - предупреждающе поднял руку Вейл. Он не сводил взгляда с сильфиды и заметил изменение ее настроения, - Будь осторожней!
   - Значит, у Лазарии действительно тогда получилось, - восторженно прошептала Ниалин, не слыша дракона, - У вас почти не осталось магии! Алтарь бурь отравлен и ваша магия умирает!
   - На тебя хватит, тварь! - заревел Алеф, - Или забыла, как я ломал твои тонкие косточки?!
   - Не забыла! - сильфида сбросила с ладоней огоньки и прошептала слово.
   Те мигом взорвались яркими вспышками. Алеф ответил ей сгустком лавы, а Вейл со стилетом наперевес бросился вперед, стараясь схватить крылатую. Травница неимоверным образом увернулась, но не удержалась на ногах и упала на спину. Вейл только успел замахнутся, как она вовремя отползла назад. В то место, где только что была ее нога, упал огненный плевок, брызнув обжигающими искрами. Дракон метнулся в сторону с ругательствами, гася начавшую тлеть одежду. Ниалин же, не заметив, как ее платье начало подгорать, бросила в ответ братьям проклятие. Промахнулась. Алеф оттащил брата, а стена за ним мигом начала покрываться плесенью и трещинами. Второе проклятие слетело с губ травницы и братья откатились в разные стороны. Деревянный пол почернел, пошел трухой и вонючей пылью.
   - Эта сука бьет языками хаоса! - крикнул брату Вейл.
   - Вижу! - сквозь зубы проговорил Алеф, выплетая пальцами еще один огненный сгусток, - Отвлеки ее, мне нужно время!
   Вейл бросился на Ниалин. Удар, снова удар. Яркая вспышка на миг всех ослепила, а сильфиду отбросило к окну. По комнате разлетелись остатки изящного будуарного столика, а треснувшее магическое зеркало вдруг застонало почти по-человечески. Ахнув, женщина бросилась было к нему, но на ее пути снова встал Вейл с тонким стилетом в руках. Край лезвия засиял и начал дымиться.
   Поняв, что эту битву она проигрывает, Ниалин птицей взлетела на широкий подоконник. Взвизгнуло разбитое стекло. Мгновение - и сильфида выпрыгнула в окно, раскрывая в прыжке крылья.
   Драконы выругались и бросились было за ней, но разбиться о мостовую им не хотелось.
   Алеф бросил вслед улетающей фигуре последнее заклинание. Сильфида коротко вскрикнула, выгнулась, когда пучок огня ударил ей в спину, но высоты не потеряла.
   Внизу на улице раздались крики:
   - Эй, вы там что, ополоумели?! Ночь на дворе!
   Внизу начали собираться соседи, разбуженные звоном разбитого окна.
   Братья мрачно переглянулись. Врага они потеряли, а теперь придется объясняться с толпой возмущенных горожан.
   Воистину, ночка не удалась.
   ...
   Ниалин сначала ушла высоко в небо, но леденящий холод заставил ее снизить высоту.
   Как же больно!
   Она еле-еле дотянула до кромки леса за городом и там рухнула камнем на землю.
   Сильфида резко теряла силы. Ее трясло, по лицу градом тек холодный пот, суставы крыльев едва сгибались. Спина казалась одним огромным куском жаренного мяса. Почти не понимая, что делает, Ниалин сумела встать на ноги и уйти вглубь леса, подальше от посторонних глаз.
   Через пару минут сильфида упала в обморок.
  
   Глава 8.
  
   Дорога до дома занимала полтора дня верхом, и все это время у меня из головы не выходила мысль, что может быть моя мачеха права. Не объяснялось ли отношение родителя ко мне тем, что я была... Хорошо, не сильфида - и впрямь глупо предполагать, что герцог держал бы в своем доме дочь врага. Но - а вдруг он мне не отец? Могла ли моя мать изменить ему с кем-то? И когда герцог узнал об этом, но не смог наказать за измену жену, то решил отыграться на мне?
   Но тогда получается, что я незаконнорожденная. Бастард.
   Этим можно было бы объяснить указ герцога о лишении младших дочерей наследства, но к Беате и Алейне папенька относился гораздо лучше, чем ко мне, даже учитывая, что они девочки. Он их просто не замечал, о чем мне только мечталось. Тем не менее, наследства мои младшие сестры тоже не получат. Будучи в ярости из-за их рождения, отец издал указ, по которому все его дочери, кроме старшей Оливии, получали в день совершеннолетия то наследство, что принесли приданым их матери. От герцогской короны его светлость выделял лишь маленькую деревеньку в приграничных землях и сто золотых талеров. От себя как от отца он не дарил ничего.
   А так как моя мать была из бедного дворянского рода, то кроме десятка родных дядей и разрушенного до основания фамильного замка больше ничего приданным принести не могла. Мда, небогатое наследство.
   Не сказать, что меня это сильно расстроило. Я никогда не витала в облаках, представляя себя в дорогих шелках да герцогских драгоценностях. Проводя большую часть жизни с тетушкой Мартиной и ее мужем, я привыкла к обычному житейскому укладу, хотя те и старались меня особо не напрягать деревенским бытом - все же герцогская дочь. Я умела и готовить, и шить, и огород вскопать-засадить, и за скотиной более-менее ухаживала.
   Но золота папеньки мне не нужно.
   А вот за малышек Беату и Алейну было обидно.
   С другой стороны, а стал бы отец умалчивать скандал с изменой и официально признавать меня своей дочерью? Зная папеньку, вряд ли.
   Голова шла кругом от разных мыслей. Ох, права тетушка Мартина, я порой слишком много думаю.
   Переночевали мы с Герсби в гостинице "Веселая семейка" на перекрестке дорог. Уютное заведение принадлежало семье дэвов, славящихся своими разветвлёнными и очень крепкими родственными связями. Хозяин держал таверну в чистоте и порядке под охраной всего лишь двух своих племянников в качестве вышибал. Но этого вполне хватало. Разбойники нападать на "Семейку" остерегались, ведь никому не хочется проснутся однажды рано утром от того, что вокруг тебя застыли пятьдесят вооруженных до зубов воинов с копьями наперевес. Поэтому отдыхать в гостинице было вполне надежно, не боясь, что тебя или обокрадут, или коня уведут.
   По приезду в замок меня сразу вызвали к папеньке на ковер.
   Герцог ходил по кабинету взад-вперед, бросая на меня хмурые недовольные взгляды. Я же стояла почти на вытяжку как гвардеец, разве что честь не отдавала. Запыленная, в мужском костюме и с растрепанными волосами. Он же просил появится сразу же - вот я и выполнила дословно приказ его светлости.
   - Могла бы и в порядок себя привести! - хмуро бросил он мне, - Выглядишь как уличная попрошайка.
   Я промолчала.
   Отца полагается любить. Я своего не любила.
   Отца полагается чтить и уважать. Я к своему не испытывала ни того, ни другого. Абсолютно никаких чувств. Мы были словно чужие друг другу, хотя нас связывали узы самые крепкие, что существуют, - родной крови.
   Я смотрела на этого чужого мне человека и мне было все равно, что с ним происходит, как он себя чувствует, о чем он думает. Некогда статный и красивый мужчина, судя по портретам в замковой галерее, теперь герцог растолстел из-за пристрастия к обильным обедам и ужинам и подурнел. В его жгуче-черной бороде появилась хорошо заметная седина, постоянно хмурое лицо испещрили гневные морщины. Дорогой бархатный камзол заляпан жирными пятнами, а на сапогах - ошметки грязи.
   - Надеюсь, ты уже в курсе, что я женюсь и на мою свадьбу приезжают послы из разных стран. Отдельное приглашение было направлено драконам, и они ответили согласием. Рейены Алефиан и Вейлариан уже гостят в моем замке.
   Значит, торговец тканями меня не обманул: драконы решились вылезти из своих гор и официально посетить герцогство Иллийское. Впервые за двадцать пять лет после заключения сепаратного мира с сильфами.
   Отец сделал паузу, ожидая моей реакции, но я не знала, что должна сказать. Порадоваться? Удивится?
   - На балу в честь моей свадьбы ты будешь им представлена, - наконец процедил он сквозь зубы, - Поэтому, приведи себя в порядок, прилично оденься и держи рот на замке!
   Представлена рейенам драконов?! Младшим братьям правящей королевы?! Зачем? Только понимание того, что я стою перед своим отцом, заставило меня удержать челюсть на месте.
   - Отец, могу я задать вопрос?
   Он остановился прямо передо мной. Сжал гневно губы, смерил меня уничижительным взглядом.
   - Задавай.
   - Что нужно у нас драконам?
   - Тебя это не касается, ты слишком глупа, чтобы разбираться в делах политики и торговли.
   Резкий отрывистый ответ, оскорбляющий меня. Что ж, я другого и не ждала. Будь на моем месте Ливи, его светлость хотя бы снизошел до краткого объяснения. Я внутренне сжалась от исходящей от него ненависти, чувствовала ее буквально кожей. В который раз задалась вопросом - за что, но вслух спросила:
   - Можно еще один вопрос?
   - Ты слишком разговорчива! - недовольная гримаса.
   - Простите, отец, - я ответила как можно тише.
   Он качнулся на каблуках, но разрешил:
   - Спрашивай.
   - Зачем меня представят драконам? Я же не ваша наследница.
   - Ты молодая здоровая девка. Если боги ко мне будут милосердны хотя бы в этом, драконы заберут тебя с собой.
   Что? Как - с собой? Куда - с собой?
   - Отец, мне кажется, что я не совсем подхожу... Мне еще нет двадцати лет.
   - Ничего, на момент свадьбы как раз исполнится. Если наши гости соблазнятся твоими милыми глазками и тощей задницей, один из них согласится взять тебя в жены.
   - Но Мира подходит гораздо лучше ...
   Резкая пощечина обожгла мою щеку. Отец безразлично смотрел, как я пыталась найти в кармане платок, чтобы унять хлынувшие от унижения слезы.
   - Еще раз посмеешь открыть рот без моего разрешения, проведешь всю ночь в подземелье. Поняла?
   - Да, отец! - я упрямо вскинула голову и, вытерев слезы, глянула ему прямо в глаза. Он хмыкнул и презрительно скривил губы.
   - Может, хоть в этом от тебя будет польза, - он оглядел меня с ног до головы, отдельно останавливаясь на моих бедрах, груди и лице. Двумя пальцами схватил за рукав куртки, повернул в стороны, - Сегодня же к тебе придут портнихи шить платье на бал.
   - Да, отец.
   - И разрешаю выбрать в сокровищнице безделушку на украшение. Вы, девки, все любите, чтобы поярче было да побогаче. Не опозорь меня перед рейенами хотя бы в этом.
   Ох, что-то тут не так! Папенька явно очень заинтересован сбагрить меня куда подальше, но чтобы драконам, да еще и в жены одному из младших братьев рэи Шерлис? Да герцог даже моим брачным контрактом никогда не занимался, всем поступающим предложениям о моем замужестве он отказывал, не глядя.
   А теперь - и платье, и драгоценности.
   Я улыбнулась кончиками губ, показывая радость, которой не чувствовала:
   - Благодарю, отец.
   Кивнув мне на выход, герцог отошел к окну, показывая, что аудиенция закончилась. Я присела в реверансе и развернулась на выход.
   - Да, и вот еще что, - отец остановил меня почти у выхода, - Через полторы недели исполнится двадцать лет, верно?
   Я молча кивнула, но его кривоватая победная усмешка заставила меня насторожится. Какую еще гадость он придумал напоследок?
   - Отлично. Если драконы не заберут тебя с собой, о моем имени можешь забыть навсегда.
   Я решила, что ослышалась:
   - Что?
   Отец даже не стал мне пенять на вопрос без разрешения. Он широко улыбнулся и словно смакуя каждое слово, повторил:
   - В день твоего рождения ты уйдешь из этого дома и больше никогда сюда не вернешься. Как и не назовешь себя дочерью герцога, а меня - своим отцом! - и выдержав паузу, наслаждаясь моим ошеломлением, он приказал, - А теперь пошла вон!
   ...
   Не помню, как я вышла из кабинета. Как добралась до своей комнаты - тоже вылетело из памяти. В голове билась только одна мысль: через полторы недели я потеряю не только дом, но и имя. И стану...
   А кем я стану? Как я буду называться? Лиатрисс Иллийская перестанет существовать и появится Лиатрис... чья? Чьему роду я буду принадлежать? Какая семья вступится за меня, какая признает родной?
   Нет, я знала, что Мартина мне не откажет и дядюшка Морис в тот же день пойдет в городскую ратушу, чтобы переписать мою опустевшую к тому моменту метрику на свое имя. Но как же горько осознавать, что родной отец отказался от тебя вот так запросто и навсегда!
   Открыв дверь в свою комнату, я увидела разваливавшегося на моей кровати Милора.
   Сводный братец положил ногу на ногу и со скучающим видом рассматривал картинки в какой-то книге.
   - Привет, красавица, - он внимательно глянул на мою щеку, - Ух, какая ты красавица! Отец постарался?
   - Нет, повар украсил - свеклу проверял! - съязвила я, осторожно потирая больное место - рука у отца была тяжелая и синяк гарантированно расплывется, - Кто ж еще, кроме моего дорогого и любимого папочки, умеет показать любовь к собственным детям!
   - Да, в этом ему равных нет.
   - Особенно ко мне! - я уселась на край кровати, - Милор, почему он меня так ненавидит?
   Брат сочувственно сжал мое плечо.
   - Не знаю, Трис. Я от него по этому поводу даже намека не слышал.
   Я покосилась на брата, но он врать бы мне не стал. Если он не знает - то это, и правда, тайна за семь замками.
   - Ладно, переживу, - буркнула я и растянулась рядом с ним, - И кто у нас новая избранница папеньки?
   - Девица из рода Санторнов, кажется, вторая дочь.
   Кажется? Мне показалось или Милор явно зол фактом женитьбы родителя.
   - Она не из благородных, что ли?
   - Обедневшие дворянчики, - презрительно скривился брат, - Раньше жили в столице, но умный дедушка нынешнего главы рода проиграл титул и все состояние в карты. Наследничкам пришлось уехать на периферию, в Андалию, где они и жили до тех пор, пока наш драгоценный папенька не приметил их чудесную дочурку, - сарказм в исполнении добродушного Милора звучал более чем говоряще. Нет, братец не зол. Он был просто в бешенстве.
   - Милор, ты что, действительно веришь, что на этот раз родится сын?
   Он мрачно глянул на меня:
   - Только никому не говори, ладно? Это информация неофициальная и знают о ней всего пара-тройка доверенных лиц, - я с готовностью закивала, - Отец уже оприходовал свою невесту с вящего благословения ее семейки, - я ахнула в возмущенном восторге, а Милор продолжил, - Рейены притащили на свадьбу своего мага, и тот подтвердил, что через восемь месяцев...
   - Девять.
   - Восемь, Трис, восемь... В общем, я жду, когда объявят имя будущего герцога Иллийского, - и снова вернулся к картинкам в книге.
   Я сочувственно потрепала брата по руке.
   Милор был незаконнорождённым сыном герцога.
   Разумеется, отец погуливал от своих жен на сторону и у его многочисленных любовниц: кухарок, горничных и даже благородных фрейлин родилась небольшая когорта бастардов, в основном мальчишек. И вроде бы - вот они, твои сыновья и наследники, бери любого и расти из него будущего герцога. Но папенька в этом вопросе был принципиально категоричным: незаконнорожденные, даже если мать из благородной семьи, прав ни на что не имеют. Ни на имя, ни на наследство.
   По совершеннолетию они, так же, как и мы, младшие дочери его светлости, получали в подарок от герцогской короны лишь небольшой кошелек и маленькое поместье. Фактически, между нами было только одно различие - дочери герцога сохраняли за собой его имя, у бастардов было имя матери.
   А я? Чье имя я сохраню?
   Впрочем, возвращаясь к Милору, - из всех многочисленных бастардов отец только его привлек к своему окружению. Его матерью была одна из фрейлин первой жены герцога, девушка благородного происхождения, но бедная как храмовая мышь. Родив незаконнорожденного Милора, она некоторое время оставалась при младенце, но потом вышла замуж и уехала в столицу королевства, оставив ребенка на попечении отца. Тот растил парня как советника и помощника, включая во все свои дела, доверяя ему переписку с соседями и деловые переговоры. Бывало, что Милор даже представлял герцога на незначительных городских мероприятиях, например, чествование мастера какой-нибудь из ремесленных гильдий. Одного отец не делал - не признавал Милора своим сыном официально, а значит и наследником тот стать не мог.
   Это брата очень беспокоило, пару раз я замечала, как Милора аж перекашивало, когда на светских праздниках наследницей объявляли Оливию. Впрочем, Ливи многие не любили, уж слишком она была слишком надменной, капризной и своевольной. Ее не спасала даже редкая красота.
   Кстати, братишка тоже был тем еще сердцеедом. От отца ему достались густые темные волосы, которые братец забирал в низкий хвост, прямой нос и красивый абрис губ, от матери - яркие синие глаза и милейшие ямочки на щеках при улыбке. Милор был дивно хорош собой и покорил немало женских сердец. Мне всегда доставляло удовольствие наблюдать за тем, как юные девицы - подружки Оливии и Миры наперегонки бегали за братом, надеясь получить улыбку или ласковый взгляд. Надо отдать должное, он старался девушек не обижать и из его спальни частенько доносился звонкий девичий смех.
   - Кстати, насчет рейенов, - я встала с кровати и подошла к окну. На улице почти стемнело, и в узорчатом стекле отображался неровный свет канделябра на столе - раскинувшего крылья дракона, - Папенька сказал, что они выберут себе невесту, - повернулась я к братцу.
   Тот, поняв, что начинается серьезный разговор, отбросил книгу в сторону и слез с кровати. Натянул сапоги, поправил кружевные рукава рубашки.
   - Я тебя, в принципе, для этого и ждал. Отец твердо намерен отдать тебя драконам.
   - В жены? Мир, но драконы ведь обычно не женятся на женщинах других рас.
   Милор поморщился.
   - Я бы не назвал это замужеством в общеизвестном смысле. Это ритуал саш-хаад. Древняя традиция, почти забытая. Это своего рода..., - он запнулся, - жертвоприношение.
   Моя бровь медленно поползла вверх.
   - Поясни!
   Милор пожал равнодушно плечами, но у меня создалось впечатление, что он пытается скрыть смущение и недовольство.
   - Сама понимаешь, это всего лишь традиция, поэтому не мне о ней судить...
   - Милор!
   - К тебе она вообще вряд ли будет применена, ты ведь человек...
   - Милор, переходи к сути!
   Он глубоко вздохнул, закатил к небу глаза и заунывным тоном начал декламировать:
   - В стародавние времена, когда титаны только-только создали наш мир и отдыхали от благих трудов, драконьи семьи, оставленные без присмотра, враждовали между собой. Создатель Террасиан, титан воздуха, был занят отлёживанием божественных боков на любимых небесах, на свои создания внимания не обращал и те развлекались, как могли - устроили местную гражданскую войну, ну знаешь там сын на отца, брат на брата, и повырезали друг друга почем зря. Потом драконам это надоело, однообразненько как-то получалось, и решили думать, как быть, все-таки народу своего они выкосили достаточно много, от некоторых семей остались считанные единицы, а там, где погибли все женщины - считай вымер и род. В общем, - он посерьезнел, - они решили обмениваться своими драконицами.
   Моя удивленно задранная бровь поползла еще выше, хотя казалось уже некуда.
   - Драконы очень высоко ценят своих женщин, - продолжал брат, - даже позволяют им править...
   - У нас это тоже позволено, - я намекнула на Оливию.
   - Кстати, по поводу Оливии - напомни чуть позже, расскажу новость. Так вот, возвращаясь к нашим баранам...
   - Драконам.
   - Ну да, я именно о них. По традиции саш-хаад, два враждующих семейства направляют друг другу по одной избранной красавице, чтобы та, выйдя замуж, была своеобразным символом мира и представительством своей семьи у чужих.
   - Именно красавице? - уточнила я, - Тогда есть шанс, что рейены заберут Оливию.
   - Не надейся! - братец категорично оборвал мои тщетные мечты, - Не тот случай.
   Я заходила по комнате, обдумывая услышанное.
   - Мир, я все равно не понимаю. Отец всю жизнь меня гнобил и унижал. Весь замок знает, что он меня ненавидит. А теперь вдруг оказывается, что папенька отправляет меня к драконам в качестве мирного договора? Тебе не кажется это как минимум странным.
   Мир помрачнел.
   - Не кажется, Трис. Это не так уж и здорово, как ты думаешь. Проводится определенный ритуал, по которому саш-хаад дарит свою кровь новой семье.
   - По-настоящему, что ли? - не поверила я, - Ей вскрывают вены и всю кровь по бокальчикам?
   Вроде драконы такие цивилизованные существа, и вдруг - первобытные обряды с кровопусканием.
   - Трис, не будь бестолочью! - психанул вдруг Милор, - Вспоминай, кровь молодой драконицы обладает огромной магической силой, ее добровольное пожертвование еще больше усиливает врожденную магию, а через ритуал - и новую семью. Саш-хаад ценились на вес золота, их очень уважали и к ним относились как к старейшинам рода.
   - А замуж ее тогда зачем??
   - Когда драконица выходит замуж, над ней полную власть получает муж, - Милор постучал костяшками пальцев мне по лбу, - Это непреложные истины, сестричка, которые тебе вбивали в голову в десять лет.
   - Видимо не так вбивали, - я потерла лоб.
   - Или там не во что было вбивать, одна только кость.
   И чего он злится-то?
   Но я, и правда, не особо помнила семейный уклад друзей-драконов. Мне это было не нужно. Я - не наследница, разбираться в тонкостях политики, экономики, магического баланса и семейного других рас - только забивать голову лишней информацией, которая по жизни мне не пригодится. Нет, конечно, я все это зубрила, читала, решала задачки по типу "если дэв пятидесяти лет считается молодым у эльфов и глубоким стариком у фэйри, то какому возрасту он будет соответствовать у дроу и людей, результат высчитать до месяца". Но когда оно все делается через палку и "не хочу-не буду", то в голове потом вряд ли много сохраняется.
   А теперь вот как получилось.
   Придется усиленно штудировать в библиотеке все, что касается драконов.
   - Муж может делать со своей женой все, что захочет, в частности - подарить ее кровь своей семье. Это формальный брак, саш-хаад прекрасно знает, для чего выходит замуж, а ее муж не имеет права ни коснутся ее, ни разделить постель, ни завести детей. Она...
   - Статуэтка, - глубокомысленно заметила я, - Поставить на полочку и восхищаться.
   - Примерно так.
   Нерадостно как-то. Для драконов этот саш-хаад на самом деле жертва. Всю жизнь прожить в чужом доме, не имея ни нормальной семьи, ни своих детей.
   А драконы-то живут гораздо дольше людей.
   С другой стороны, если меня проведут через ритуал саш-хаад, то и я проживу так же?
   Может бросить все и сбежать к Мартине? Да, став приемной дочерью обычных селян, я вряд ли проведу свою жизнь в неге и сибаритстве, но и шансов завести нормальную семью у меня побольше будет. Выйду замуж за какого-нибудь простого торговца, рожу детей, заведу кота, состарюсь, вытаскивая служанок из постели мужа...
   - Милор, а причем тут я? Я - человек!
   - К тому же, ты не маг, - поддакнул он, - Но у драконов в последнее время рождается слишком много детей с ограниченной магией, а то и вовсе без нее. Сама понимаешь, такие не только летать, но и просто обернутся не смогут. Видимо, драконы пытаются найти новые потоки возрождения магии.
   - Повторю вопрос - причем тут я? Причем тут вообще люди?
   Брат пожал плечами.
   - А вот этого не знаю. Слышал только, что драконы отправили посольство еще эльфам и дэвам, но предлагали ли им саш-хаад...? Но, Трис, эта информация не для чужих ушей. Если люди будут знать, что драконы становятся беспомощными...
   Я согласно кивнула, понимая бедственность нашего положения:
   - То сильфы снова поднимутся.
   - Именно! Поэтому официально - рейены приехали выбрать себе жену из дочерей герцога для укрепления дружественных и политико-экономических связей, что повлечет за собой...
   Я закатила глаза. Когда Милор начинал цитировать свои государственные бумажки, то разговаривать с ним становилось катастрофически трудно. Ничего не понимаешь и ничего не можешь ответить.
   - А что насчет Оливии?
   Братец широко и, как мне показалось, победно улыбнулся:
   - Тебя давно не было в замке, Трис. Его светлость очень обрадовался появлению наследничка, поэтому быстренько дал согласие на брак Ливи с маркграфом Трейт.
   Я ахнула. Вот это новость!
   - С самим маркграфом или его сыном?
   - С самим.
   Меня действительно давно не было в замке!
   Маркграф Трейт был едва ли не самым богатым человеком в королевстве. Да, по возрасту - ровесник отца, но его капиталы позволяли маркграфу приказывать даже королю Ламарры.
   - Как отреагировала Ливи?
   - А ты думаешь, как? Сидит в своей комнате второй день и серьезно обижается на его светлость. Рыдает, ничего не ест и срывает злобу на своих служанках.
   Я фыркнула и весело рассмеялась:
   - Как будто папеньке есть до этого дело?
   - Теперь уже точно нет, он вовсю носится со своей милой Аридией.
   Да, сестрица была свергнута со своего алтаря единственной наследницы герцога Иллийского и тяжко переживала это падение. Я дернула шнурок колокольчика и позвала своих горничных:
   - Бри, Надин!
   В ответ была тишина. Милор с мягкой улыбкой следил за мной.
   - Надин! - не услышав топота каблучков, я нахмурилась, - Где эта паршивка?
   - Она не придет, Трис! - ответил Милор.
   Я обернулась к брату.
   - Что значит не придет?
   - То и значит. Никто не придет.
   Я лишь подняла бровь, заставляя его продолжать.
   - Конечно, о твоем отъезде с драконами не знает пока никто, но слух о том, что через неделю ты покинешь замок и оставишь имя герцога, разнесся очень быстро, Трис. Девушки попросились в обслугу к близняшкам. Никто не хочет прислуживать будущей нищенке.
   - Я не нищенка! В конце концов, у меня есть наследство, доставшееся от матери!
   - Полуразваленный замок и кусок мерзлой земли? - он усмехнулся и слез с кровати, - Мой тебе совет, сестрица: постарайся уехать с драконами.
   Он ласково погладил меня по щеке и вышел из комнаты.
   - Я не нищенка! Еще - нет.
   Не глядя села на кровать и уставилась пустым взглядом в стену.
  
   Глава 9
  
   Внезапно дверь распахнулась и в комнату влетела молодая девушка в форменном темно-коричневом платье с белым передником. Ее длинные каштановые волосы были туго заплетены в две косы, зеленые глаза радостно сияли. Марисса, моя третья горничная.
   Увидев мою покрасневшую щеку, она возмущенно ахнула, но я не стала пояснять, а она не стала спрашивать. И так понятно, где я получила этот знак отличия.
   - Ты меня не бросила!
   Я расплылась в широченной улыбке, счастливая, что хоть она от меня не отказалась, смахнула с щек внезапно набежавшие слезы.
   Марисса горделиво задрала подбородок:
   - А я должна была? Госпожа Лиатрис, не равняйте меня по этим мерзавкам. Я-то, в отличие от них, прекрасно помню добро и умею быть благодарной! - она медленно напоказ присела в глубоком реверансе, - Жду ваших приказаний, госпожа Лиатрис!
   Я невольно восхитилась: ух ты, какие мы важные!
   Вот что значит - таскать втихаря книги из папенькиной библиотеки для одной из служанок. Марисса, видимо, начиталась, пока меня не было.
   В замке она появилась лет пять назад. Просилась на любую работу, была готова взяться даже за очистку печи и мытье посуды, но титаны-создатели распорядились по-другому, и девушку назначили мне в служанки. По этикету, у каждой дочери правителя должно быть не меньше трех горничных, но так как я на тот момент уже слыла скрытой сильфидой, то мне долго не могли собрать комплект, как выражается мой братец. Бри и Надин прислуживали мне с раннего детства, а остальных отпугивали страшные сказки старой Берты о сильфах.
   Мариссу они не испугали и вскоре девушка уже вовсю хозяйничала в моих покоях - спальней, небольшой туалетной комнате и будуаре.
   Мы с ней подружились почти сразу. Если остальные две горничные просто выполняли приказы и уходили, то Марисса порой оставалась поболтать-посекретничать, а позже я заметила, с каким упоением моя новая служанка листает томик любовного романа на моем прикроватном столике. Читать она умела и любила, и я начала тайком носить ей книги из библиотеки. И вот как раз этой зимой, перед своим очередным отъездом к тетушке Мартине, я набрала для Мариссы приличное количество любовных романов про рыцарей и принцесс со сложными судьбами.
   Кивнув в ответ на ее знак уважения, я посерьезнела:
   - Значит так. У тебя есть час до прихода портних рассказать мне все о драконьих рейенах. Кто такие, как зовут, чем известны, а еще лучше - чем неизвестны.
   - Госпожа Лиатрис...?!
   - Час, Марисса, и пожалуйста дай мне самое основное и важное.
   - Только рейены?
   - Только.
   Девушка вздохнула, смяла руками передник, как делала в минуты волнения, и начала:
   - Их двое, братья - близнецы. У драконов подобное бывает крайне редко. Старший Алефиан - веселый, интересный... симпатичный, - по покрасневшим щечкам я поняла, что девушка и сама не прочь стать объектом интереса старшего дракона, - Младший Вейлариан - более строгий, серьезный.
   - И тоже симпатичный. Марисса, это все доступная информация, я ее легко найду. Мне же нужны слухи и сплетни. Есть такое?
   Она неуверенно пожала плечами.
   - Я не знаю, стоит ли...
   - Мариса, драконье посольство гостит у нас уже две недели. Наверняка слуги про них уже ворох сплетен насобирали и насочиняли, поэтому, пока готовишь мне ванну, я жду от тебя полного их пересказа.
   Марисса снова присела в реверансе и понеслась исполнять мое приказание. Под шум воды был слышен ее звенящий голосок:
   - Говорят, Алефиан очень любит женщин и веселиться. Выезжает в город, устраивает в трактирах шумные пирушки, набирает ворох девиц легкого и не особо поведения. Его чаще всего можно найти в "Трех подковах" на рыночной площади. Вейлариан, наоборот, всегда закрывается у себя в покоях. Старая Берта рассказывала, что у того вроде бы какая-то несчастная история любви и он до сих пор страдает. Я не уверена, что ее сплетням можно верить, вы же знаете Берту.
   - Знаю, - вздохнула я. От Берты-кухарки, ярой любительницы сплетен, можно услышать и про летающих зайцев с розовыми рогами.
   - Расскажи мне что-нибудь более интересное, чем похождения драконов по шлюхам, - более резко, чем я хотела. Все-таки папенька испортил мне настроение, хотя я так старалась не обращать внимания на его ненависть. Да и Милор своим рассказом про саш-хаад заставил глубоко задуматься о собственном будущем.
   Марисса высунула из-за двери ванной свою голову и под большим секретом сообщила:
   - Госпожа Мирабелла теперь ездит молиться в храм Ирии Небесной.
   Я удивленно развернулась к горничной.
   Порой, то ли от безделья, то ли от собственной дурости, в народе начинают появляться самоназванные пророки, которые отрицают титанов-создателей и провозглашают новых творцов. Отец к ним относится как к явным сумасшедшим, пока новоявленные свидетели сотворения мира ведут себя мирно, герцог их не трогает: пусть развлекаются, лишь бы до войны и восстаний дело не доходило, как в том же Мэвле, южной провинции Ламарры. Но и не особо приветствует - все же титаны-создатели действительно существуют, в отличие от всяких Карнов-повелителей животных и оро-духов воды и земли.
   Храм Ирии Небесной - того же поля ягода, его адепты верят с богиню-создательницу, вешая на несчастную, помимо самого сотворения мира, еще и решение всех своих мелких и не очень проблем. Не несутся куры - Ирия Небесная тебе поможет. Не выходит замуж дочка - помолись Ирии Небесной, она присмотрит хорошего жениха. Соседка-стерва думает про тебя плохо - принеси жертву Ирии Небесной, желательно копченным окороком, и соседка думать больше не будет. Вообще и никогда.
   Я недоверчиво фыркнула. Моя благоразумная сестрица вдруг стала адептом новой веры?
   - Мирра? Она же всех этих новых богов терпеть не могла и поднимала на смех. Что изменилось-то?
   Марисса таинственно улыбнулась и помахала руками, словно крыльями. Я запнулась. В храм Ирии Небесной?
   - И ездит по Торговой улице?!
   - Именно! - Марисса подмигнула моей сообразительности, - А рейен Алефиан после своих ночных гулянок обычно остается ночевать в "Трех подковах".
   Я развеселилась. Значит, моя средняя сестрица Мирабелла, наш начитанный и благоразумный "синий чулок" надеется привлечь к себе внимание старшего из драконов? А губа у нее не дура!
   Но Алефиан - рейен, член правящей семьи, он даже в шутку не задумается выбрать себе в жены человеческую женщину. Хотя, если все считают, что рейены приехали в герцогство именно за этим... Но Мирра-то должна понимать, что происходит на самом деле?
   - Мирра с детства обручена с племянником ламаррского короля. Ей же через полгода замуж выходить.
   Марисса позвала в ванную и помогла мне раздеться.
   - Я думаю, что если встанет выбор между драконами и Ламаррой, то его светлость долго раздумывать не будет. В конце концов, одно дело - племянник, а другое - младший брат самой королевы.
   - Рэи, - поправила я.
   - Да без разницы, - отмахнулась Марисса и насыпала в ванну горсть морской соли.
   Мелкие изумрудные и бледно-розовые зерна начали постепенно растворяться в горячей воде и по комнате поплыл чудесный аромат мэвлийской магнолии. Я с наслаждением уселась в ванну и вдохнула любимый запах. Уж не знаю, кого благодарить, титана-создателя или ту же Ирию Небесную, но с Мариссой мне повезло.
   - Кстати, Марисса, а что вообще говорят люди по поводу приезда драконов?
   - Да ничего особенного, - она пожала плечами и начала намыливать мочалку, - Говорят, что герцог отдает драконам часть земель на дальнем севере. Не просто так, конечно, а в аренду. Правда, зачем - никто не знает, там же давно ничего не растет.
   Я отстранено кивнула. Меня мало интересовал вопрос: зачем драконам сдался кусок промерзлой земли.
   - А еще - что приехали рейены как-то уж больно вовремя! И ведут себя слишком громко и деятельно.
   - Что значит - слишком?
   Марисса приложила палец ко рту и прошептала, озираясь по сторонам.
   - Поговаривают...Но это очень робкие слухи, госпожа Трис, что над Янтарными горами снова видели птиц Рухх.
   - Сильфы! - ахнула я, неосознанно прижимая к себе мочалку, надеясь найти в ней защиту.
   - Сильфы, - огорченно кивнула Марисса.
   Их было не видно и не слышно очень давно!
   Неужели крылатые снова решили отвоевать потерянное?!
   ...
   Что-то много для меня сегодня новостей - и драконы, и Ливи с Миррой, и сильфы...
   Надеюсь, титаны-создатели не захотят окончательно испортить мне день, и я не услышу о беременности старой Берты-кухарки. Это было бы уже перебором!
   Я расслабилась в ванной, постаравшись выбросить из головы все мысли, и хорошие, и плохие. Как там учат последователи духов оро - надо представить себя пушинкой в небе, которую ничто не волнует, ничто не беспокоит, у которой нет забот и проблем.
   Попробуем. Итак, я - пушинка. Легкая, невесомая, я парю под облаками и со мной играет легкий ветерок...
   Интересно, на что все-таки рассчитывает Мирра? Что бы там братец ни говорил насчет драконов, но племянник короля - достаточно лакомый кусочек в наших дебрях, от него так просто не откажешься ради непонятной жизни на Янтарной гряде. И если Мирабелла тоже знает про ритуал саш-хаад, а она-то уж точно знает, то зачем тогда сестрице желать этого фальшивого брака с драконами?
   Или сестрица просто не хочет замуж за племянника короля? Но они с детства знакомы, жених - парнишка неплохой, правда, чуть забитый и молчаливый, ну так и Мирабелла у нас не цирковая акробатка. По-моему, они вместе очень неплохо смотрятся.
   Или ей мозги Оливия промывает? Той-то вряд ли нравится идея замужества со старым маркграфом, вот она и тащит сестру за собой. Мирра всегда на Ливи оглядывалась...
   Слишком много новостей!
   Нет, нет, нет, я же пушинка! Я же кувыркаюсь от легких дуновений ветра и отдыхаю на перистых облаках.
   Я - пушинка, я пушинка, белая, легкая и ... и безмозглая.
   Все равно не получается забыть ни про саш-хаад, ни про замужество Оливии, ни про вновь появившихся сильфов. Я расстроено окунулась в остывающую воду.
   Кстати, о замужестве. Надо будет хотя бы напоследок зайти и познакомится со своей будущей мачехой. Милор говорил, что она уже беременна. Что ж, какой бы ни была эта Аридия, дочь Санторнов, но я искренне желала ей сына. Не хочу, чтобы повторилась судьба моей маменьки, будь она неладна, и еще один ребенок оказался брошенным. Ведь мне просто случайно повезло, что тетушка Мартина набралась храбрости, высказала герцогу свое "фу, какой вы гадкий" и взяла меня на воспитание. А иначе - кто знает, как бы я жила. И где. И жила бы вообще.
   Малахитовый левиафан в водяной клепсидре лениво помахивал хвостом на пяти часах пополудни.
   Мыслей куча, событий море, а времени - со спичечную головку. Пора одеваться и готовиться к приходу портних, обещанных папенькой.
   - Марисса! Полотенце!
   Одеться я успела едва-едва. Только застегнула последнюю пуговицу на широком манжете, как в спальню деловито вошла невысокая стройная женщина в темно-зеленом платье с роскошной вышивкой по подолу. Я ее знала - мистрис Рауф, личная белошвейка самого герцога, его покойной жены госпожи Ислин, а позже - наследницы Оливии. Выходит, папенька всерьез готовит меня к отправке в Янтарные горы, раз даже свою драгоценную швею передал мне.
   Мистрис Рауф держалась так, как будто дрын проглотила - если чуть наклонится, то он либо ее сверху проткнет, либо снизу продырявит (ох, и попадет мне от тетушки Мартины, что я использую простонародные словечки, но глядя на портниху, по другому и не скажешь). Спина донельзя прямая, подбородок высоко задран, глаза холодно оглядывают свысока все и всех. На поясе у портнихи висела небольшая сумочка со швейными принадлежностями, из которой выглядывали большие ножницы и длинная бобина тонких наметочных ниток. На левый рукав платья вместо браслета была приколота пухлая игольница, а шею, словно ожерельем, украшали несколько полотняных лент для подбивки подола.
   Не представляясь, портниха смерила меня изучающим взглядом и скривила губы.
   Да, знаю, я - не идеал, я - не Оливия, для которой мистрис Рауф шила последние десять лет. У меня небольшая грудь и узкие бедра, темные волосы непонятного оттенка - то ли каштанового, то ли просто коричневого, обычные карие глаза. Правда, кожа белая, почти прозрачная, прямой нос и точеные скулы, но кто это замечает, когда рядом золотоволосая красавица Ливи?
   При виде мистрис Рауф Марисса вытянулась в струнку, а затем буквально упала на пол в реверансе. Что и говорить, среди слуг портниха слыла почти легендой, сумев пробиться из простых городских швей в привилегированную группу избранных мастеров-ремесленников. Еще, конечно, не госпожа, но уже и не служанка. Умело и со вкусом одевая семью герцога и его приближенных, она смогла добиться безграничного уважения со стороны его светлости и обожествления от всех остальных.
   - Госпожа Лиатрис, ты зря оделась, - бросила мне портниха, отдергивая с окна тяжелую штору, - я не буду измерять тебя через платье.
   Она ногой подвинула мне небольшой пуфик и кивнула на него головой, - мол, вставай. Я сбросила туфли и в одних чулках вскочила на табурет. Мистрис Рауф повернулась ко все еще склонившейся в глубоком реверансе горничной:
   - Так, девушка, - скомандовала белошвейка, - раздень свою госпожу и разверни вон то зеркало к свету.
   Марисса поднялась на ноги и услужливо бросилась выполнять приказ. Тяжелое зеркало в массивной дубовой оправе повернула к окну, с меня почти рывком содрала платье. Спасибо, хоть по доброте душевной оставила мне панталоны и корсет.
   И застыла ледяной статуей, ожидая новых приказов своей богини. Но та уже не обращала на усердного адепта никакого внимания, и вовсю занималась моей оголенной персоной.
   - Руку. Вторую. Плечо. Наклонись. Повернись...
   Белошвейка отдавала мне короткие приказы, что делать, и я беспрекословно подчинялась. Рулетка с лентой мелькала в ее руках, змейкой хищно меня обвивая. Сначала мистрис Рауф полностью меня измерила, затем, взяв в руки карандаш и стопку бумаг, начала набрасывать силуэт моего будущего платья. Она рисовала, бесцеремонно разглядывая меня со всех сторон, ругалась как портовый грузчик, комкала черновики и бросала на пол. Марисса подбирала мятую бумагу, чтобы выбросить, но я заметила, что пару листков с эскизами хитрюга все-таки запрятала в корсаж.
   - С тобой придется повозиться, госпожа, - буркнула мистрис Рауф сквозь зубы, когда наконец, результат на бумаге ее удовлетворил. Скомандовала Мариссе, чтобы та принесла из комнат Оливии альбом с образцами и начала подбирать мне ткань для наряда. Я заикнулась было, что привезла немного материала с собой - не зря ж обогатила нимрисского купца на двадцать семь талеров. Но мистрис Рауф мельком глянула на купленные ткани и одним махом их отвергла:
   - Это тряпки для черни, не для дочери герцога.
   Особенно ее возмутил яркий бирюзовый шелк, гладкий, блестящий, не ткань, а сказка. Она грубо швырнула его в сторону двери:
   - Какой глупец тебе его продал? Это ведь не твой цвет абсолютно. Да еще и так вульгарно блестит!
   - Но, мистрис Рауф, это же шелк...
   - Только алый! - рявкнула на меня портниха, - И парча!
   - Но это низерийский шелк! Я отдала...
   - Ты дочь герцога, госпожа, тебе не к лицу считать монеты! - мистрис Рауф гордо задрала подбородок, - Только алая парча и винный бархат!
   Я обреченно кивнула, соглашаясь. Парча и бархат тоже хороши, но в красном я была чересчур яркой и вызывающей. Привлекающей слишком много внимания, которого мне совсем не хотелось.
   И еще мне было искренне жаль шелка. Нежный, удивительно красивый, струей льющийся в пальцах. Марисса подхватила с пола ткань, что одиноко валялась у самого порога тусклой бирюзой, и, подмигнув мне, утащила ее в спальню.
   Издевательства надо мной мистрис Рауф продолжались до самого ужина...
   ...
   Клепсидра показывала почти семь вечера, пора идти в столовую на ужин. Папенька крайне не любил, когда кто-либо из семейства опаздывал к ужину, а учитывая, что мне сегодня уже приласкалось от его светлости, то повторения такой любезности как-то не хотелось.
   Из комнаты я в буквальном смысле выползала. Все-таки стоять на постаменте на протяжении двух часов с постоянными указаниями мистрис Рауф "повернись, нагнись, подними руку..." - это изощренный тип издевательств. Я поневоле зауважала Оливию, она-то проводит время с портнихой-садисткой гораздо больше моего.
   Шла я медленно, ноги от двухчасового стояния еще немного подрагивали от усталости, кивала в ответ на поклоны встречающихся слуг, как вдруг...
   - Трис!!
   Дикие вопли заставили окружающих нервно вздрогнуть.
   Я обернулась. Ко мне со всех ног неслись два ярких шарика в шелковых оборочках - Беата и Алейна, мои младшие сестры-близняшки. Им было всего по шесть лет, но от их проказ порой шатался весь замок. Свою няню Селину они оставили далеко позади, ее силуэт я заметила только у лестницы на этаж.
   - Трис, Трис, Трис! - они догнали меня и запрыгали вокруг, мельтеша и пританцовывая, - Ты приехала, Трис!
   - А мы тебя так ждали, Трис!
   - Наконец-то!
   - Почему так долго, Трис?
   - Мы тебя в окно каждый день глядели!
   - Бета мне даже ноги сегодня отдавила! - Алейна показала сестре язык.
   - А ты не подвинулась! - Беата ткнула ту кулачком.
   - Ты мне каблуком прям по пальцам!
   - Да ты сама виновата!
   - Замолчи!
   - Нет, ты замолчи!
   - Трис, ну скажи ты ей! - тянула меня за юбку Алейна.
   - Трис ничего не будет говорить! - а это уже Беата с другой стороны.
   - Трис?
   - Трис!!
   - Ну, Трис?
   От верещания и постоянного мельтешения у меня аж голова закружилась. Беата в синем платье с розовыми хризантемами по подолу и Алейна в таком же зеленом, но с желтыми ромашками, превратились в большой разноцветный клубок, который крутился, подпрыгивал, вертелся кувырком и дергал мое платье. И при этом визжал от радости, кипел от возмущения, смеялся и ругался даже на меня.
   - Трис, ну что ты молчишь?
   - Потому что я запретила ей говорить!
   - Да ты вообще вредина!
   - Нет, это ты вредина!
   - Трис!
   - Ну Трис же!
   - Ты нам сказку на ночь сегодня расскажешь?
   - Ну пожалуйста, Трис!
   - Ну, Трис!
   - А то Селина рассказывает так неинтересно, что мы засыпаем!
   - Ну пожалуйста! - этот кружащийся калейдоскоп не давал мне даже слово вставить.
   - Так, стоп! - прикрикнула я на них.
   Близняшки застыли в тех позах, что застал их мой окрик. Беата подпрыгивала на одной ноге, хватаясь за мою руку, Алейна в попытке дотянуться до моей шеи, надеюсь, чтобы обнять, повисла на моей юбке. Я ровно поставила одну и отцепила от платья другую.
   - Во-первых, я тоже вас очень рада видеть!
   Девчонки снова принялись скакать вокруг меня, но я грозно нахмурилась и строго оборвала их восторги:
   - Во-вторых, сказка будет, но только после того, как Селина мне доложит, что вы съели весь ужин!
   И круговорот начался по новой, только теперь уже от возмущения и обиды.
   - Ужин?
   - Я не хочу ужин!
   - Я тоже не хочу!
   - Ну, Трис!
   - Ну пожалуйста!
   - Ну что ты вредничаешь?
   - Там опять небось будет молоко!
   Близняшки скривили мордочки гримасами различной степени противности:
   - Фу!
   - Молоко!
   - Гадость!
   И переглянувшись, синхронно закивали.
   - Вы даже не знаете, что подадут на ужин, - резонно заметила я.
   - Все равно ничего вкусного! - скорчившись в брезгливости, ответила Беата, а Алейна ей вторила:
   - Будет гадость!
   - Забавные девчушки! - раздался вдруг насмешливый мужской голос, - Кажется, это младшие дочери его светлости.
   - Да, брат, Беата и Алейна, - лениво вторил ему второй мужчина, - Нам их не представляли.
   - Но я наслышан.
   - Неудивительно, - усмехнулся второй, - Они очень... яркие девочки.
   Не знаю, что меня заставило замереть статуей - то ли тот факт, что разговаривали именно братья, и я почему-то сразу догадалась, что драконы, то ли голос второго, странно знакомый, волнующий, с бархатистыми нотками. Такой раз услышишь и никогда не забудешь. Вот и я не забыла. Только где же я его слышала?
   Но реакция близняшек меня неприятно удивила. При первых же словах незнакомцев Беата и Алейна мигом прекратили кавардак и замолчали. Очень медленно развернулись. Их глаза становились все больше и больше от переполнявшего ужаса.
   - Леат Алефиан, леат Вейлариан, - смелая Беата едва слышно промямлила приветствие и робко склонилась перед каждым драконом в кривоватом реверансе. Алейна же мигом спряталась за меня, чуть выглядывая из-за широкой юбки.
   Внешне драконы действительно были похожи друг на друга: одинаково высокие, стройные и подтянутые, но в то же время сила чувствовалась в каждом их движении. Скуластые лица с темными глазами, прямые носы, тонкие, но красиво очерченные губы. Свои иссиня-черные волосы Алефиан стриг очень коротко, Вейлариан же собирал длинную гриву в низкий хвост. Бархатные камзолы, у одного темно-зеленого цвета, у второго - темно-синего, почти черного, в тон им - штаны, плотно обтягивающие стройные ноги, и высокие сапоги.
   Я бы не назвала драконов красавцами, но что-то притягивающее в них было.
   За голенищем правого сапога у Вейлариана виднелась рукоять ножа, и меня это почему-то рассердило. Никто в здравом уме не нападет на гостей в замке герцога, это было бы нарушением закона о гостеприимстве.
   Вейлариан уважительно, как взрослой, поклонился сестре:
   - Леата Беата, я не ошибся?
   Девочка испуганно кивнула и тоже шмыгнула за мою спину. Дракон обратился внимание уже на меня:
   - А вы, благородная леата, как я понимаю Лиатрис, третья дочь герцога.
   Я присела в реверансе:
   - К вашим услугам, леаты.
   Алефиан подошел чуть ближе:
   - У вас красивое имя, леата. Оно означает...
   - Небесный цветок, - ответил ему за меня Вейлариан, - Вам оно очень подходит, леата. Вы действительно похожи на цветок.
   - Благодарю, - я повторно присела.
   По этикету мне полагалось покраснеть в смущении и начать лепетать благодарственные слова. Как же, великие драконы обратили толику своего внимания на недостойную меня.
   Но меня неприятно удивил тот факт, что близняшки их испугались. Обычно сестры так себя не вели, наоборот, любознательные девчонки старались проводить с гостями все свободное время. Надо будет с сестричками поговорить и выяснить, что же произошло между ними и драконами.
   Я, все еще сидя в реверансе, подняла голову. Алефиан откровенно разглядывал мое декольте. Уж не знаю, что он надеялся там увидеть - грудь у меня небольшая и вырез платья практически полностью ее закрывал. А вот Вейлариан смотрел прямо мне в глаза. Пристально, серьезно, как будто что-то пытался сказать.
   Я выпрямилась и ответила жестким взглядом Алефиану. Нечего меня равнять по его излюбленным городским шлюхам. Тот широко ухмыльнулся и дернул брата за рукав:
   - Идем, нас ждет герцог.
   Что значит - ждет? Папенька ужин никогда не откладывал, для него прием пищи в строго отведенное для этого время было жестким правилом. Впрочем, такие гости, как драконы, в замке впервые, а значит и какие-то детали нашей жизни тоже могут поменяться.
   Драконы кивнули мне на прощание и ушли.
   Я протянула руки сестрам. Беата и Алейна робко выпустили мою измятую юбку из своих кулачков и вцепились в протянутые ладони.
   - Они скоро уедут, Трис? - прошептала Алейна.
   - Скоро, лапочка, совсем скоро, - горько ответила я.
   А ведь именно с ними предстояло уехать и мне.
   ...
   ...
   Братья шли по галерее в сторону личных покоев герцога. Его светлость хотел еще раз уточнить все моменты заключения брачного союза между своей дочерью и одним из драконов и пытался урвать из этого союза как можно больше для себя. Он прекрасно понимал, что драконы не просто так предложили заключить интригующий брак, страстно желал выведать причины, и поэтому давил, уговаривал и откровенно шантажировал рейенов. Но драконы не стремились разглашать истинных причин планируемой свадьбы и свои секреты держали при себе. Правда, о них каким-то образом догадался лишь Милор, бастард герцога и по совместительству его секретарь, но по устной договоренности с рейенами парень обещал молчать.
   Алефа, игрока по жизни, забавляла такая таинственность. Дракон с откровенным удовольствием терпеливо ждал, когда же герцог наконец поймет, что он всего лишь бесполезная пешка. Ферзем постепенно становилась его дочь Лиатрис.
   - А она милашка, - весело хмыкнул Алеф, вспомнив о девушке, - И даже немного похожа на свою мать.
   - Мы до сих пор не знаем, была ли ею именно Лазария.
   Вейлариан, в отличие от брата, шел мрачный, нахмуренный, и отвечал сердито, словно обвиняя Алефа в чем-то. Впрочем, тот не обращал никакого внимания на угрюмость Вейла. Он пританцовывал на ходу и насвистывал легкую вульгарную песенку.
   - Мартина...
   - Мартина может врать, - резко оборвал его Вейл, - И я, в принципе, этому бы не удивился. Она провела с девчонкой слишком много времени и могла к ней привязаться как к дочери.
   Алеф застыл на полушаге. Его веселье как водой смыло:
   - Ты думай, что говоришь, братец! Мартина из выживших Штормовых ведьм, она не стала бы защищать от нас дочь Лазарии.
   Вейл зло прищурился:
   - Тогда получается, что Мартина не врет?
   - Да.
   - Значит, что девчонка не сильфида.
   Алеф запнулся, но затем качнул отрицательно головой:
   - Не знаю. Не чувствую, что Мартина солгала нам. К тому же - Ниалин не просто так появилась в городе, где Лиатрис проводила большую часть своей жизни.
   - У Ниалин могли быть тысячи причин.
   - Я не верю в такие совпадения, Вейл!
   - Ты так убежден, что Лиатрис дочь Лазарии, - насмешливо проговорил брат, но в его глазах не было ни малейшей доли веселья, - что это становится одержимостью.
   Алефиан с силой сжал кулаки:
   - Она должна быть ею. Обязана быть. Иначе...
   - Иначе что, Алеф? - Вейл развернулся к близнецу, - Нам осталось подождать всего несколько дней до второго совершеннолетия Лиатрис. Если она действительно окажется простой человеческой девчонкой, что тогда?
   - Я... Я не знаю, - тот бессильно опустил голову, - Не знаю.
   Вейл молча смотрел на брата, прекрасно понимая, что тот сейчас чувствует.
   Двадцать лет назад Алефиан был сильным и очень перспективным магом, даже по меркам драконов. Оборот в крылатую форму занимал доли секунд, мощнейшие заклинания создавались щелчком пальцев. Алеф только-только занял подобающее место рядом с отцом, райятом Шаралианом и возглавил элитный отряд Гвардии Пылающих.
   Все мечты обрушились в один миг.
   А во всем виновата она, золотая сильфида Лазария, только-только вставшая на престол. Войска драконов тогда почти подошли к Сумитару, столице сильфского королевства. Алеф уже видел в мечтах, как разрушает резные Виларийские врата, ведущие в Цитадель, как ставит красавицу-королеву на колени и объявляет войну оконченной.
   Но Лазария их удивила.
   Сначала удивила, а потом привела в неистовое бешенство.
   Оставив вместо себя на троне двойника, она с небольшим отрядом преданных сторонников сумела пробраться к Солнечному Пику, месту, где располагался магический источник. Штормовые ведьмы защищали Алтарь Бурь до конца, но что они могли противопоставить сильфиде с золотыми крыльями? Лазария и ее стражники убили почти всех. Беглецов добивать не стали, они пришли на Пик не для того.
   Лазария напитала Алтарь Бурь кровью еще живых пленных драконов. Вейлариан до сих пор помнил ужасающий вопль отравленного и умирающего магического источника. Каждый дракон помнил.
   Драконьи маги переживали потерю артефакта тяжелее всех. Одно дело, когда используешь всего лишь крупицу магической энергии для оборота, и совсем другое - когда взахлеб пьешь из источника. Магической энергии становилось все меньше. Маги пытались удержать ее с помощью трав и наркотиков, рукотворных накопителей, фолиантов и гримуаров. Вот и Алеф выложил целое состояние за свои ювелирные побрякушки.
   Только они не спасали. Все эти кольца, ожерелья, вживляемые в ладони жемчуга и золотые нити, библиотеки книг, пропитанных магией, настойки и эликсиры...
   Фальшивка по сравнению с настоящим источником.
   Имитация.
   Подделка.
   Прежде чем возродить Алтарь Бурь, его нужно очистить, но среди драконов больше не было магов достаточной силы. Зато они были у сильфов, исконных врагов, использующих магию такого же рода.
   Сильфиды с золотыми крыльями - вот кто мог оживить Алтарь Бурь.
   И если Вейл прав, если через несколько дней, когда у Лиатрис наступит второе совершеннолетие, в ней не будет разбужена сильфида, то разочарованию брата не будет предела.
   Ждать двадцать лет для того, чтобы убедится в своей ошибке - это слишком жестоко даже для Алефиана.
   - Отдай ее мне.
   Алеф с изумлением глянул на брата:
   - Что?
   - Отдай мне Лиатрис.
   - Нет.
   Резкий отказ без малейшей попытки обдумать предложение.
   Но Вейл не сдавался:
   - Отдай мне Лиатрис, брат. До ритуала останется совсем немного дней, а после него уже не будет важно, кому из нас девчонка станет саш-хаад.
   - Ни за что! - Алеф поднял к глазам брата свои унизанные перстнями и браслетами руки, - Ты хоть сам понимаешь, каково это?
   Вейл его понимал, действительно понимал.
   Но также он знал каким может быть разочарование Алефиана. И почему-то не хотел, чтобы Лиатрис пострадала. Он видел ее всего ничего - пара слов этикета и поклон уважения, но этого хватило, чтобы Вейл начал беспокоиться за ее судьбу.
   Ее силуэт до сих пор стоял перед его глазами. Темно-каштановые длинные волосы косами уложены на затылке. Хрупкая стройная фигурка в темно-зеленом простом платье, по подолу вилась искусная вышивка. Глаза, огромные, томные, в них можно упасть как в омут и уже не выплыть. Красивые скулы, тонкий нос, белая, почти прозрачная кожа.
   И губы. Манящие, сладкие и такие соблазнительные.
   Лиатрис была изысканно красива. Изумительно хороша.
   Но взбешенный Алефиан об этом будет думать в самую последнюю очередь. Вейл не хотел, чтобы брат сломал невинную девушку просто потому, что она оказалась не той.
   - Хорошо, не хочешь просто так отдать, тогда поставь на ее в карты, - он не собирался сдаваться.
   Алеф прищурился.
   - Зачем она тебе? Неужели настолько понравилась?
   Вейл с довольным видом обнял брата за плечи:
   - Забочусь только о тебе, Алеф. Если все-таки Мартина права, то ты окажешься связанным на всю жизнь с человеческой женщиной.
   - На всю ее жизнь, - поправил тот брата.
   - Тебе придется о ней заботиться, выполнять ее прихоти, дарить подарки. Ты готов к этому?
   - Люди живут недолго.
   - Особенно те, которые разочаровали моего дорогого брата. А она ведь саш-хаад. Представляешь, какой скандал получится.
   - И Шерлис мне этого уж точно не простит, - с тоской вздохнул Алеф, - Хорошо, играем в рунные круги, три кона... И если я замечу, что ты мухлюешь...
   - Как можно, брат? Все по-честному!
  
   10 Глава.
  
   Ужин прошел сегодня на удивление тихо и спокойно.
   Папенька задержался почти на полчаса, наверно, поэтому он и не "радовал" меня своими придирками да одергиваниями, лишь несколько раз недовольно глянул в мою сторону.
   Оливия до сих пор обижалась на его светлость из-за навязанного брака, поэтому категорически отказалась выходить в столовую, предпочтя голодать в своей комнате. Впрочем, папенька приказал отнести ей пару ножек куропатки и сливовый пирог. Ну а Мирабелла была молчаливой всегда. Ни разговоров по душам, ни рассказов, кто как провел большую часть года и что произошло в замке, пока меня не было. Даже близняшки, видимо до сих пор переживающие встречу с драконами, не возмущались овощным пюре и пирогом с рыбой, а молча доели все положенное на тарелки, встали, поблагодарили отца за ужин и ушли.
   Идеально. Всегда бы так.
   А то обычно собрания семьи в столовой проходят под сердитые папенькины приказания мне, язвительные реплики Оливии в мою же сторону, скучающее и поддакивающее молчание Мирры и одуряющие вопли близняшек, протестующих против самого факта ужина. Им бы пирожных и тортиков со сладким киселем, а вместо этого - нелюбимая пареная капуста с морковью или творожная запеканка.
   Но, дав обещание, спеши его выполнить, поэтому я через часик после столь трогательного семейного собрания отправилась рассказывать сказку близнецам. Покои всех дочерей герцога находились в одном крыле. Спальня Алейны и Беаты была крайней, окнами выходила на запад, и я часто любовалась красивейшими закатами, пока девчонки засыпали. Малышки уже переоделись в ночные сорочки, почистили на ночь зубы, умыли мордашки и улеглись в кровати, преданно глядя на меня. Сказку ждут, хитрюги.
   Но я хотела сначала узнать у них кое-что другое:
   - Почему вы сегодня испугались драконов?
   Девчоночьи лица вытянулись. Не этого они от меня ждали.
   - Мы не испугались, - нахмурилась Алейна. Сложила руки на груди, совсем как взрослая, и отвела взгляд.
   Ну, нет, мне это совсем уже не нравится.
   - Мне сказки не рассказывай. Я прекрасно все видела своими глазами. Они вас чем-то обидели?
   Близняшки переглянулись и замотали головами.
   - Тогда что?
   - Мы не испугались, - повторила Алейна, - Просто он такой...
   - Страшный, - прошептала Беата.
   - Он? Кто?
   - Алефиан.
   - Леат Алефиан, - поправила ее я.
   - Леат, - пискнула она еще тише и укрылась с головой в одеяло.
   Я потянула его на себя:
   - Вытаскивайся давай и рассказывай, почему ты его не боишься, но считаешь страшным.
   Беата глубоко вздохнула и откинула одеяло:
   - Трис, ну что ты как маленькая прям! - рассердилась она, - Все тебе объяснять надо! Ты рук его не видела, что ли?
   Руки Алефиана? Хм, вообще-то нет, не видела. Я все больше разглядывала их лица, чтобы понять, каковы они, мои будущие муж и деверь.
   Постаралась отчетливо припомнить братьев-драконов, но их фигуры почему-то ускользали. Кажется, старший рейен при встрече держал руки за спиной. У меня тогда еще мелькнула мысль, что это не совсем прилично.
   - Он же весь в кольцах и браслетах. Селина сказала, что это магические накопители, - злясь то ли на меня бестолковую, то ли на разряженного рейена, продолжила Беата.
   - И что? - я все равно не поняла, чем это плохо.
   - Он дракон. Наша мама тоже была чуть-чуть драконом, - продолжила мысль сестры Алейна, - А Селина сказала, что драконы приехали выбрать себе жен.
   До меня только сейчас стало доходить:
   - И вы считаете, что ...
   - Драконы ведь не женятся на не драконах.
   - Селина сказала.
   Лица близняшек вытянулись. В их глазах появились слезы, губы задрожали.
   - Мы не хотим замуж! - рев в два голоса становился все громче.
   - Мы хотим дома остаться!
   - А он маг!
   - Он нас силой увезет!
   - И женится!!
   - На мне!
   - Нет, на мне!
   - На нас двух!
   - Селина сказала!
   Я расхохоталась. Получается, мои младшие сестры решили, что драконы приехали именно за ними, а так как уезжать маленькие "невесты" не собирались, то рейены заберут их насильно. Поэтому и ходят вооруженные - один с кинжалом, второй разукрашенный магическими накопителями.
   Видя, что я не прониклась этой чудовищной трагедией, Беата и Алейна плакать перестали, но разозлились:
   - Тебе смешно!
   - А мы последние дни тут!
   - Драконы уезжают сразу после бала! - Беата села на кровати от возмущения.
   - И нас заберут!
   - А ты ржешь как лошадь!
   - Я не люблю тебя!
   - Я тоже не люблю!
   - Ты противная, Трис!
   - Уходи, Трис! - Беата пнула меня ногой. И ведь дотянулась, вредина.
   Отсмеявшись, я успокоилась и начала успокаивать сестричек.
   - Не бойтесь, никто никуда вас сейчас не увезет. Да, драконы приехали за невестами, но вы ими уж точно не станете!
   Девчонки переглянулись и даже, кажется, оскорбились:
   - Почему это?
   - Мы что, плохие?
   Я снова улыбнулась:
   - Нет, не плохие, просто вы еще слишком маленькие. Вот когда вырастете и будет вам лет по двадцать, тогда может быть драконы и приедут к вам свататься, а до тех пор живите-ка вы дома и не забивайте себе головы такими глупостями. - я заново укрыла Беату одеялом, - А с Селиной я поговорю, чтобы таких сказок больше вам не рассказывала.
   Огромные глазищи Беаты и Алейны аж засветились от переполнявшего их счастья и облегчения.
   - Правда?
   - Правда, - я, все еще улыбаясь, подоткнула одеяло на Алейне.
   - Трис, я тебя снова люблю!
   - И я!
   - А я сильнее!
   - Нет, я сильнее! - девчонки повернулись друг к другу и согласно кивнув, начали по-новой, - Мы хотим сказку, Трис!
   - Давай сказку!
   - Требуем сказку!
   Вот по кому я буду скучать, когда уеду отсюда. Мои младшие сестры-близняшки, вредины и хулиганки, но такие чудесные девчонки. Беата и Алейна.
   Что ж, хотите сказку - будет вам сказка!
   А вот с Селиной действительно нужно поговорить. Не дело это - пугать девчонок несуществующей бедой. Няня должна держать язык за зубами и лишнего не рассказывать.
   Где ее найти, я знала. По вечерам, уложив своих подопечных спать, Селина спускалась вниз, на кухню. Там слуги частенько устраивали вечерник посиделки, чтобы отдохнуть от трудов дневных и поточить лясы.
   Уже на подходе, я услышала звучный голос нашей кухарки Берты, доносящийся из-за приоткрытой двери. Она давно служила в замке, знала тысячи вкуснейших рецептов и готовила изумительно, но у нее был один весомый недостаток. Берта обладала удивительным свойством из одной маленькой ситуации раздуть огромную невероятную историю, и поэтому слыла в замке первейшей сплетницей.
   Вот и сейчас, наверняка опять рассказывает какие-то небылицы.
   Я остановилась в дверном проеме, но на меня никто не обратил внимание. У очага, дарящего тусклый свет почти погасшими углями, собралось несколько слуг и все, как завороженные, слушали главную кухарку:
   - ... а он спрятался в дупле дерева и видел, кто напал на обоз!
   При этих словах один из слуг фыркнул и что-то пробормотал еле слышно.
   - Да, - Берта повысила голос, - мой зять не самый смелый человек. Но тогда мы бы не узнали про сильфов! - слуги загомонили, но Берта, не обращая на них внимание, продолжила, - Он видел птицу Рухх своими собственными глазами. Сильф верхом на ней проехал мимо того дерева, в котором мой зять спрятался! Страшная тварь! Когти -во! Перья острее моих кухонных ножей, а глазищи такие умные, что аж жуть берет! Он тогда высунулся из дупла, чтобы глянуть, что происходит, а около дерева как раз сильф стоял со своей птицей. Говорит, она как глянула на него - и он аж обмер!
   - Или обмочился? - раздался чей нервный смешок.
   - Окажись ты в то время и в том месте, ты бы тоже ушел с мокрыми штанами!
   - И сильфы разорили ту деревушку? - задумчиво проговорил конюх.
   - Зять сказал, да. Мужчин повырезали, женщин забрали с собой.
   - А что драконы? - слуги наперебой заголосили, - Драконы то должны были защищать?! Где они? У нас же договор...
   Берта опустила голову и пожала плечами:
   - Драконов он не видел. Но зятю показалось, что сильфы что-то искали. Они и деревню ту разграбили, разозлясь, что ничего не нашли.
   - А что искали то?
   - Он не знает, - пожала плечами Берта, - Но что-то очень важное.
  
  
  
  
  
Оценка: 8.00*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"