Джерминаль хотелось вырвать руку из ладони графа и сбежать в ночь, но она покорно шла за ним, дрожа и обливаясь потом. Скрипнула железная дверь в башню... в ту самую башню, где кто-то плачет и смеется ночами, граф переступил порог и, волоча за собой воспитанницу, зажег свечи на столе в прихожей, сел, устало подперев голову, и наконец отпустил Джерминаль.
Как и все в этом замке, прихожая была огромной, заканчивалась она запертой дверью, еле видимой в полумраке. Царила такая тишина, что было слышно биение собственного сердца и как потрескивают свечи - нехорошо так потрескивают, словно рядом нечисть.
Из-за двери донеслись шаги - не человеческие, нет, - там был какой-то зверь, цокающий когтями по полу. Джерминаль попятилась, вцепившись в флейту, взмолилась:
- Пожалуйста, не выпускайте... это!
Словно отвечая ей, зверь заклекотал. Более ужасного звука Джерминаль в жизни не слышала, закрыла уши руками и рванула прочь отсюда, но ударилась в запертую входную дверь, упала, свернулась калачиком и расплакалась.
Граф поднял ее, поставил на ноги, а сам сел на корточки, чтобы быть с ней вровень.
- Не бойся, там и правда моя дочь, но она...
- О... оборотень, - прошелестела Джерминаль, прижалась спиной к стене.
- Питрис, - сказал граф ласково. - Уже полгода в полнолуние она превращается в птицу, а в остальные дни становится обычной девушкой, надо было вас раньше познакомить, но я побоялся, что ты испугаешься и убежишь, потому дал тебе время привыкнуть. Не выпускаю я ее, потому что у нее желтые глаза, если люди увидят ее, то убьют. Как и тебя, если узнают, что ты волшебница.
- Она очень тоскует по небу. Боюсь, что уйдет, и ее убьют люди.
- Она сейчас - большой такой орел?
Граф кивнул.
- Маника теряет разум, когда обращается, как и все оборотни. Взаперти она так бьется, что иногда ломает крылья, которые потом становятся руками. Сыграй ей небо. Очень надеюсь, моей малышке это поможет облегчить боль.
Стало жаль убитого горем отца, Джерминаль положила руку ему на голову, чтобы погладить, но сразу же отдернула ее.
- Сыграю. Небо, ветер и свободу.
- Нет, сыграй ей счастье, - граф сел, закинул ногу за ногу, наблюдая, как Джерминаль достает из футляра флейту и подносит к губам. - Заранее тебе спасибо, я потом тебя с дочерью познакомлю, вы очень похожи.
Джерминаль вздрогнула. Нет-нет-нет, не надо знакомить с оборотнем! Только не это! Что угодно! Как любая девочка, она очень боялась нелюдей, но говорить о своих страхах графу не стала - все-таки девушка-питрис его дочь.
За дверью кто-то тяжело дышал, и ощущался этот кто-то как нечеловек.
Разве сыграешь счастье, когда тебя привезли как игрушку для оборотня? Одна мысль об этом заставляла цепенеть. Но Джерминаль пересилила себя, представила время, когда они с папкой играли в трактирах, потом - как он купил ей голубое платье. Сейчас у нее пять платьев, которые еще лучше, но ни одно не сделало ее счастливой и на минуту, а еще граф покупает кукол, какие раньше и во сне не снились, но все равно жалко Кукуню, хоть возвращайся за ней.
Джерминаль сосредоточилась на воспоминаниях о платье, и ее губы тронула улыбка. Папка в фантазиях был добрый-добрый и трезвый. Кора говорит, что на самом деле он продал дочь колдуну за пару золотых монет, но Джерминаль не хотела в это верить, пусть папка останется хорошим, самым лучшим и любящим, но даже если Кора права, поступил он так, потому что у него просто не было выхода.
Когда на душе полегчало, Джерминаль зажмурилась и заиграла, но оборотень за дверью взревел так, что Джерминаль выронила флейту, и сердце ее заколотилось. Граф вскочил со стула, бросился в полумрак, припал к двери, уперся в нее лбом, а потом медленно повернулся к Джерминаль и посмотрел так, что ей захотелось провалиться под землю.
Питрис продолжал бесноваться и биться в дверь - музыка не помогала, а только злила его. Джерминаль умела чувствовать людей, сейчас граф ее ненавидел, он так надеялся, что музыка поможет его дочери! Джерминаль не оправдала его ожиданий. Это всегда очень обидно - когда кто-то не оправдывает ожиданий, пусть даже очень старается.
Молча он подошел, взял Джерминаль за руку и повел прочь. Она не помнила, как очутилась в своей комнате, не раздеваясь, спряталась под одеяло и замерла. Что с ней теперь будет? Графу неприятно на нее смотреть! Если даже родной отец продал ее, то что сделает чужой человек? Выгонит на улицу?
Не так давно это было нестрашно - она сама подумывала сбежать, теперь же у нее впервые за долгое время появился дом, большой и красивый, Кора, которая вела себя, как мать, и Джерминаль очень к ней привязалась.
Потому утром она не сразу открыла глаза, когда Кора пришла ее будить. Ей думалось, что прямо сейчас ее оденут и выставят за ворота - иди куда хочешь. Но Кора погладила по голове и прошептала:
- Она тебя сильно напугала?
Джерминаль высунула голову из-под одеяла:
- Я не смогла ей помочь. Что теперь будет? Меня выгонят?
Кора отвела взор.
- Маника улетела. Не знаю как. Может, сломала дверь, может, сам граф ее выпустил. На питрисов не действует магия, он знал это и все равно решил попробовать, ты ни в чем не виновата, идем завтракать, а потом - заниматься.
Граф уже сидел на своем месте. Хотя он старался выглядеть невозмутимым, Джерминаль видела, что он постарел и осунулся, не смотрит уже так ласково, между ними словно пошла трещина, которая становилась все шире и шире. Хотелось утешить его, сделать ему что-то хорошее - Джерминаль, чтобы хоть как-то оправдать ожидания, достала флейту из чехла, встала в середину столовой и заиграла любовь, благодарность, счастье. Кора заулыбалась, а граф еще больше погрустнел, подпер голову рукой так, что аккуратно подстриженная борода съехала вбок.
Сообразив, что делает только хуже, Джерминаль села, зачерпнула ложкой молочную кашу, проглотила кое-как и попыталась себя успокоить, что ее никуда не выгоняют, но две слезинки скатились по щеке в тарелку.
Граф громыхнул стулом, подошел, положил руку на макушку и сказал:
- Не расстраивайся, малышка. И ничего не бойся, я не обижу тебя.
Вроде все было хорошо, но не понравились Джерминаль его слова.
***
После занятий Джерминаль села на подоконник своей комнаты и наблюдала, как Кора обрезает цветущие розы. Вышел граф - она повернулась, что-то ему сказала, и он зашагал по булыжной дорожке к воротам.
Ни к обеду, ни к ужину он не пришел, и Джерминаль не осмеливалась спросить у Коры, куда он делся. Вместо него появились две молодые служанки - одна высокая, с волосами цвета пшеницы, маленьким личиком и тонким носом с горбинкой, присыпанным веснушками, другая среднего роста, широкоплечая, чернобровая и черноволосая, с красным, будто нарисованным ртом. Они принялись наводить порядок - черноволосая мыла пол, а высокая снимала занавески и готовила их к стирке, к Джерминаль они обращались на "вы", словно она - графиня, разубеждать их она не стала и пошла к Коре - вдруг помочь надо.
Кора закончила с розами и сейчас беседовала с седым усатым дядькой, указывая на разросшиеся кусты под башней, где еще вчера томилась девушка-питрис. Джерминаль остановилась на полпути, запрокинула голову, рассматривая узкие окошки третьего этажа.
Раньше в замке была только Кора - граф боялся, что слуги узнают про Манику и донесут магам, теперь он понемногу наводнялся людьми, и Джерминаль все отчетливей чувствовала, что она тут лишняя.
Вздохнув, Джерминаль отправилась в библиотеку - почитать что-нибудь про питрисов, ведь раньше она о них только слышала.
В сказках они всегда были злыми и воровали детей, чтобы съесть, а как все на самом деле? Правда ли они охотятся на людей? Вдруг нет?
Ничего под руку не попадалось. Опять сказки, рассказы про питрисов, тоже полные выдумок. Вот целая книга про влюбленных, очень толстая. Джерминаль не настолько хорошо читала и принялась смотреть выгоревшие картинки, по которым было понятно, что происходит. Парень и девушка целуются, они любят друг друга, но он был из баронов, а она - княжна с короной. Девушка у себя в замке, прижимает руки к груди, роскошно одетый отец кричит на нее, мать закрыла лицо рукой - видимо, родители были против. Вот она в башне, внизу стоит парень, а на следующей картинке они уже бегут через лес... Убитый горем отец и мать с искаженным злобой лицом проклинает дочь... Выцветшая картинка, где пока еще видно, как девушка превращается в хищную птицу. Джерминаль поскорее перевернула страшную страницу, но то, что она увидела, оказалось еще ужасней: девушка плачет над растерзанным парнем.
Джерминаль выронила книгу и дальше смотреть не стала. Стоило ей закрыть глаза, как возникала эта кровавая картинка. Бррр!
Она так увлеклась поиском нужной книги, что опомнилась, когда заскрипела дверь, и Кора позвала:
- Девочка моя, ты здесь?
- Да, - откликнулась Джерминаль и вышла из-за стеллажа.
Поначалу ей всегда казалось, что ее зовут, чтобы отругать, и она съеживалась, теперь не боялась и распрямила плечи.
- Я искала про питрисов. Вы что-нибудь знаете? - Джерминаль огляделась и добавила шепотом: - Ну, видели, может, дочку...
Кора тяжело вздохнула, закрыла за собой дверь и привалилась к ней спиной.
- Днем она человек, почти такая же, какой была, только... - она побледнела и приложила руку к груди - Думаешь, почему их сразу же убивают? Они когда людьми становятся, ничего не помнят, но меняются: глаза делаются желтыми, ногти грубеют, как когти, люди это видят и... жалко Манику! Хорошая девочка была, добрая, и такое горе!
- Ее укусил другой оборотень? Почему она стала такой?
- Наверно, точно не знаю. Говорят, питрисом может стать любой ребенок, когда подрастет.
Сердце Джерминаль сжалось, и она посмотрела на свои ногти, не загрубели ли они, не начали ли загибаться, как когти.
- А маги? - уронила она. - Дети-маги могут превратиться в питриса?
- Думаю, тебе это не грозит, - Кора улыбнулась и взяла Джерминаль за руку.
На ужин граф тоже не пришел, но по стуку копыт, разбудившему Джерминаль среди ночи, она поняла, что это он. Весь день искал дочь и вот, вернулся. Встала, выглянула в окно и жадно вдохнула аромат роз, переплетенный с жасмином и еще какими-то цветами. В небе висела огромная круглая луна, серебрила клумбы, отполированные бока булыжников мостовой. И почему люди боятся луны? Она ж красивая!
Сон не шел, и Джерминаль расчехлила флейту. Так хотелось сыграть что-то действительно прекрасное! Вложить красоту, и пусть мир услышит!
Усевшись на кровать, Джерминаль заиграла серебряную мелодию, растворилась в ней и полетела над миром лунным ветром, расчесала волосы ковыля, поиграла листьями берез. Вот она, свобода, вот она, радость!
Нехотя опустив флейту, Джерминаль улыбнулась. До чего же хорошо!
Некоторое время она словно спала, бодрствуя - ничего не видела и не слышала вокруг, но постепенно чувства возвращались, и она ощутила, что на нее кто-то смотрит. То есть, в запертую комнату проник кто-то еще. Джерминаль глянула на окно и оторопела: на подоконнике сидела огромная птица, окруженная серебристым ореолом. Сидела и слушала, свесив голову и повернув ее набок.
Правильнее было закричать, спрятаться, но Джерминаль не могла шевельнуться, будто бы птица, точнее питрис, околдовала ее. Она, наверное, голодная, вон, какой клювище, а когти - жуть! Как вопьются, разом кожу снимут. И глаз оранжевый светится в темноте. Птица повернула голову в другую сторону, потопталась на месте, и Джерминаль зажмурилась, ожидая смерть. Или хуже того - питрис ее клюнет, и она сама станет оборотнем.
Но в голове прошелестел женский голос: "Королева, летим со мной на Черный край! Летим, летим, летим".
Мысленно Джерминаль возопила: "Какая я тебе королева? Уходи, уходи прочь! Оставь меня, чудовище! Не приближайся! Не трогай меня!"
Наверное, питриса оглушило мыслями, сбило с подоконника, зашелестели перья, донесся хлопок, и Джерминаль увидела лишь машущий крыльями силуэт - питрис полетел прочь, на глазах превращаясь из грозного оборотня в черную точку на фоне луны.
Леденящий ужас схлынул, и Джерминаль затрясло. Все говорят, что питрисы убивают людей и что они неразумны в образе птиц. А эта говорила с ней мысленно! Или маги могут слышать и понимать оборотней, а простые люди - нет? Что такое Черный край, почему питрис назвала ее королевой?
Только Джерминаль собралась спрятаться под одеяло, как в комнату ворвался граф с голой грудью, в одних штанах, метнулся к окну и принялся гладить подоконник, где остались следы когтей. Насмотревшись на луну, он вспомнил о Джерминаль и спросил, не поворачиваясь:
- Ты видела ее?
- Да. Она прилетела, когда я начала играть.
- И не напала? - граф наконец повернулся, опершись на подоконник.
Джерминаль мотнула головой:
- Нет. Она позвала меня с собой в Черный край и назвала королевой.
- Словами? В смысле, она с тобой говорила?
Граф стоял против света, и его лица видно не было.
- Мысленно. Почему она так? Ну какая я королева? И что такое Черный край? Может, я тоже превращусь в питриса?
При мысли об этом такая тоска накатила, что захотелось расплакаться.
- Это вряд ли, - успокоил граф. - Они плохо изучены, но не бывало такого, чтобы питрисом становился маг... Хотя и женщин-магов по правилам быть не должно, - он помассировал висок. - Нет, думаю, тебе нечего бояться. Одно странно: ты ее услышала, я думал, она превращается в хищную птицу и лишается разума, ей движет лишь жажда убивать.
Джерминаль выдохнула с облегчением и повторила вопрос:
- Черный край - что это?
- Самому хотелось бы знать, она наверняка отправилась туда. Поиграй, пожалуйста, вдруг она вернется?
- Хорошо, только не уходите, а то я боюсь.
Джерминаль играла, пока перед глазами не заплясали разноцветные круги. Все это время граф смотрел в распахнутое окно, но все ее усилия оказались напрасными - Маника снова не появлялась, и Джерминаль откуда-то знала, что больше отец не увидит свою дочь, она полетела в Черный край, который находится очень, очень далеко.
Утром граф снова не пришел завтракать - видимо, ездил по лесам-долам, искал Манику. Сегодня Кора сидела во главе стола, а еду подавала служанка. Ее волосы прятал белый чепец, но они все равно выглядывали, врезались в широкий лоб черным мысиком. Служанка волновалась, прятала глаза и говорила тихо-тихо. Наверное, она такая скромная потому, что ее тоже все время кто-то обижал.
День прошел обычно: Джерминаль училась грамоте и рукоделию, сегодня не было времени даже, чтобы погулять в саду.
Прежде чем лечь спать, она закрыла окно. Пытаясь уснуть, она все ждала, когда зацокают копыта и граф вернется, но не выдержала, и природа взяла свое.
Граф не появлялся целую неделю, за это время служанки перестирали шторы, вытерли в замке всю пыль, и он заблестел, но не было в нем жизни, он напоминал покойника, которого помыли и причесали перед тем, как зарыть в землю. Чем больше проходило времени, тем неспокойней становилось Джерминаль, однажды она не выдержала и спросила Кору:
- Что со мной теперь будет?
Женщина тяжело вздохнула, пригладила седые косы, по обыкновению заколотые вокруг головы. За последнее время она осунулась и похудела, румянец на ее розовых щеках уступил место мелким морщинкам.
- Я не знаю. Мне бы очень хотелось, чтобы ты осталась. Даже если... Если граф решит, что оставлять тебя опасно, у меня есть свой дом, будешь жить там, - когда Джерминаль повесила голову, Кора затараторила: - Ты очень похожа на Манику: беленькая такая же, и глаза серые, мы привязались к тебе, и граф - тоже. Думаю, все будет хорошо.
Джерминаль промолчала и подумала, что всякий раз, когда она чувствует себя в безопасности, случается что-то плохое. Ради дочери граф был готов терпеть лишения, станет ли он прятать маленькую ведьму теперь, когда она уже не нужна и рисковать незачем? Девочкам нельзя быть магами. Но ведь она отказалась от дара, а он все равно появился. Может, сам Безымянный Спящий так показывает, что маги, которые правят миром, неправы?
На восьмой день, - Джерминаль их считала и рисовала палочки угольком на стене - проснувшись, она ощутила перемены. Они, как ветер перед ливнем, - прохладный меняется на теплый, теплый стихает, и воцаряется тишина, когда слышен каждый вздох. Сейчас была именно такая предгрозовая тишина.
Солнце уже поднялось высоко, но Кора не пришла, чтобы разбудить ее. Вдалеке лаяла собака, стрекотали стрижи. Что-то случилось, и сегодня все изменится. Надо бы собрать самые дорогие вещи... Хотя зачем? Ведьма будет жить до первой встречи с магом из ордена Справедливости, и Джерминаль сидела без движения, пытаясь понять, что же происходит.
Мысленно она потянулась сквозь стены, коснулась темноволосой служанки, которая рыдала в своей каморке и кусала руку. Ей нравится торговец ножами, но его родители против мезальянса.
Клац-клац-клац - огромные ножницы в руках усатого садовника обрезают веточки разросшихся кустов, он мурлычет под нос песню и радуется погожему деньку.
Кора задумчиво смотрела, как булькает в казане жаркое, она специально варит баранину для гостя с Изумрудов, который приехал вместе с графом.
Убитый горем граф сидел напротив черноволосого мальчишки в черном кафтане, вышитом красным шелком, с длинными рукавами. Странный мальчишка, очень странный. Джерминаль потянулась к нему, чтобы понять, о чем он думает, но ее словно стегнули бичом, она вскрикнула и снова ощутила себя сидящей на кровати. Голова болела так, что слезы лились из глаз в три ручья. Мальчишка - очень сильный маг. Надо спасаться!
Она заметалась по комнате, надела простенькое темно-синее платье, подпоясалась и рванула к двери, но она распахнулась, и навстречу шагнул граф. А из-за его спины выглядывал мальчишка маг, который осмотрел Джерминаль с головы до ног и прищелкнул языком:
- Да, все, как вы говорили. А ты не бойся, тебе ничего не грозит. Как тебя зовут?
- Джерминаль, - сорвалось с губ.
А ведь кудрявый мальчишка, который выглядел ровесником, уже слегка седой, и морщины у него! Он взрослый дядька, только почему-то такой маленький.
- Меня зовут Арлито, - представился он, прошелся по комнате, остановился у подоконника, изучая следы когтей питриса. - Я - старший сын ордена Справедливости, мне очень много лет, но бэрром меня называть необязательно, лучше сразу на "ты".
Джерминаль молчала и переводила взгляд с него на графа, привалившегося к стене, и обратно. Папка, когда предавал ее, хотя бы стыдился своего поступка, граф же выглядел невозмутимым. И правда, чего ему стыдиться, кто она ему? Мошка, поселившаяся в его замке, которая не принесла пользы, а скорее наоборот. Теперь он отдает ее магу и делает вид, что так и надо. Правильно, пусть уже наконец убьют, чтоб больше не бояться.
Хотелось плакать, но Джерминаль держалась - сколько можно лить слезы?
Но просачивалась очень обидная мысль: неужели даже Кора не придет прощаться? Кора, которую она так полюбила? Которая была так добра к ней!
- Бэрр маг... Арлито, вы меня убьете? - пролепетала Джерминаль.
Маг прожег ее глазами-углями, вскинул смоляные брови:
- Нет, конечно. Тебе очень повезло. Если бы о тебе узнали месяцем раньше, то увы... А теперь ты будешь жить долго и, надеюсь, счастливо, в очень интересном месте. Собирай свои вещи, чтобы выехать до обеда.