История про попаданку. Душа погибшей девушки переселяется в тело игрушки одного инопланетянина. И с этого момента все меняется...
Завершено!
Анна Ковальди
Тело
Пролог
- Что вы знаете про опухоли? - бесстрастный тон и быстрый, ничего не выражающий, взгляд врача, оторвавшегося от изучения результатов моего обследования, буквально оборвали мою жизнь.
Как обухом по лбу... Это... не могло случиться со мной, нет! Я всего лишь упала в обморок на работе... Это переутомление, авитаминоз... Что угодно, только не... Но в то же время почувствовала, сердцем поняла по неуловимо подобравшейся позе медика, по затвердевшему овалу лица, не выражающему никаких эмоций, что - да, это действительно случилось. И со мной...
- Не надо начинать издалека, - кажется, губы шепчут вопреки моему желанию, вопреки дикому страху и отчаянию. - Просто скажите мне - это обратимо?
Недолгое молчание, очередной быстрый, прямой и изучающий взгляд и самый страшный ответ на свете:
- Нет. Четвертая стадия. Поражен головной мозг.
А я сходила с ума от мигреней. Вот тебе и болезнь 'много читающих барышень'. Как глупо и как... поздно. Столько всего еще... Эх! И не жила, и не любила, и счастлива по-настоящему не была. Увязнув в работе, едва успевала отмечать дни в календаре. Дни...
- А сколько... осталось? - страх исчез, просто внезапно поняла, что все - это конец. И он неизбежен, как ни пытайся его отсрочить или отвести. Надо просто это принять.
- Возможно, месяц или два. Мы можем предложить определенную методику. Ситуация уже не операбельна, но есть шанс... - опустив взгляд на бумаги перед собой, все так же отстраненно начал объяснять доктор.
- Нет, - прервала его на полуслове, - спасибо, но не надо. Я не хочу.
И встала.
- Я пойду? - глядя ему в глаза.
- Хорошо, - медик кивнул. - Дома все обдумаете. И - возвращайтесь.
Благодарно кивнув, вышла, зная, что не вернусь. Не хочу провести последние дни в отчаянной и безнадежной агонии.
Куда шла дальше - не осознавала. Не было цели. Её теперь не было в принципе. Да и была ли она когда-нибудь?.. Ноги сами несли куда-то, думать хоть о чем-то, что-то решать - не получалось. Слишком... безнадежным, незначительным казалось все в свете последних новостей. Слово 'смерть' - жуткое. Но не тогда, когда речь идет о тебе. Тогда оно такое отчаянное и... пустое?..
Подняв взгляд от асфальта под ногами, поняла, что стою возле реки, на краю обрывистого берега. И я была одна - только бесконечность голубого неба готова была разделить со мной этот миг. Все верно: когда теряются все ориентиры жизненного пути, когда в душе только отчаяние от неспособности что-то изменить, единственным, что не покидает нас, остается надежда. Отчаянная и нелепая. На высшую справедливость, на помощь оттуда, откуда только она и может придти.
'Пусть не для своего, уже обреченного, тела, но хоть для души...' - мысленно просила я, стоя на краю, не видя и не слыша ничего вокруг: 'Еще один шанс. Где и когда угодно - только дайте его! Пусть он будет! Прошу...'
Нет, я не думала о чем-то конкретном, не стремилась найти себе оправдания, заслужить высшую милость, просто... так отчаянно хотелось жить! Пусть тот, кто мудр, кто не глух к любым нашим искренним просьбам, кто справедлив и действительно всезнающ, пусть он решит, достойна ли моя душа этой милости, еще одного шанса прожить жизнь... любую, просто прожить.
Время показало, что мне осталось меньше двух месяцев...
Глава 1
Распахнув глаза, тут же захотела их закрыть и заорать во всю силу легких. Прямо надо мной нависало лицо чудовища... И не просто нависало. Меня сдавило, притиснуло его телом. Мгновенно ощутила, поняла, что происходит. Благо, не девочка давно... была...
Внутри меня сильными толчками, явно приближаясь к кульминации, двигался его член. Мощно, уверенно и безжалостно. Ладони... мужчины?.. с усилием вжимались в матрас по обе стороны от моей головы. Его лицо отдалялось и резко, сопровождая очередной рывок внутрь меня, приближалось вновь. Жутковатое это лицо застыло от напряжения, необъяснимо странного цвета веки были сомкнуты, дыхание резкое.
- Ааааааааа... - почувствовав наиболее сильный рывок, наконец-то отмерла и заорала я.
Мужчина дернулся от моего ультразвука, немного отшатнувшись в сторону, и распахнул глаза.
- Молчать! - голос был похож скорее на грубое шипение, но я неожиданно отчетливо поняла смысл сказанного.
В ужасе забившись под ним, отчаянно дергаясь и вырываясь, всем существом стремилась отдалиться.
- Я не отпускал тебя, - вновь его резкое и недовольное шипение, заставившее меня утроить усилия в стремлении освободиться от его тела... везде.
- Что с тобой? - одним движением руки притиснув меня так, что лишил любой возможность пошевелиться, он вплотную приблизил ко мне свое лицо, вглядываясь страшными глазами. Полностью красными, густо-кровавого цвета, лишенными зрачка.
Не в силах контролировать собственный страх, заорала снова:
- Ааааааааааааа! - осознавая, что и сама при этом издаю какое-то шипение.
И он наконец-то отстранился, откатившись в сторону и встав. Я нервно, дерганным неловким движением тоже попыталась принять вертикальное положение. Почему-то упала, тело ощущалось каким-то чужим, незнакомым. Рухнула я с того, что, очевидно, было кроватью. Быстро, чувствуя себя очень непривычно, ничего не понимая, вскочила на ноги и бросилась в самый дальний от мужчины угол. Там, вжавшись в стену, наконец-то осмотрелась.
Странное место... Ничего привычного вокруг: много разных по размеру, плотных на вид пузырей (то, что я раньше приняла за кровать, тоже оказалось огромным пузырем, примятым сверху по центру нашими телами), поверхности - словно пористые и... туман. Как сизая дымка.
А сквозь него на меня очень пристально смотрит тот самый мужчина, который только что меня имел. Но мужчина ли?.. Точно не человек. Да, руки и ноги, голова, но все такое... неправильное. Череп более удлиненный, ушные раковины несколько удалены от черепа и почти скрыты странными волосами, по виду напоминающими чешуйчатых змеек. Лицо... С резкими чертами, даже опасное и хищное какое-то. Высокие скулы и при этом миндалевидной формы уже отмеченные мною ранее алые глаза. Странное уплотнение по центру лба и какие-то грубые татуировки на подбородке. Цвет кожи нехарактерный для людей - белоснежный.
Он стоял, расставив ноги, лениво опираясь одной рукой о пористую поверхность стены, и ждал.
'Переселение душ! Это случилось! - боясь поверить в собственную догадку, осознала я. - Это точно не человек!'
И странно удлиненные руки, и непонятные, словно кожистые, наросты на мощных обнаженных ногах, тоже покрытых грубыми узорами ярких черных рисунков, подтверждали эту мысль. Он был голым и возбужденным. Так и не кончив по причине моего внезапного 'пробуждения', его член мощно вздымался к середине мужского живота. Упершись в него взглядом, испугалась:
'В чьем теле оказалась моя душа? Его жены? Любовницы?..'
Совершенно сбитая с толку, дезориентированная происходящим, перевела взгляд на себя. Другое тело! Не мое. Тоже обнаженное. Я, едва не упершись подбородком в весьма солидную, уже собственную, грудь, увидела белоснежные, лишь слегка тронутые сероватыми узорами, похожими на руны, стройные женские ноги с красивыми узкими ступнями, плоский живот, пупок которого словно лепестками цветка был скрыт крошечными кожистыми выростами. Поднеся руки к глазам, в потрясении узрела шесть пальцев, длиннее тех, к которым привыкла.
- Теге! У меня мало времени - не задерживай меня, вернись на свое место, - шипение незнакомца.
- И-и-к, - нервно и громко донеслось от меня, синхронно с истеричным всхлипом.
И еще... я замотала головой, демонстрируя категоричный отказ приближаться. Он приблизился сам! Мгновенно: моргнуть не успела, как белокожий уже стоял рядом. И, игнорируя мою судорожную отчаянную попытку дернуться в сторону, банально подхватил под попу, рывком оторвав от пола, и, резко разведя коленом мои ноги, опустил на свой член.
- Нет, подождите... - завопила я, вновь отчаянно дергаясь.
Только он совершенно не обращал внимания на мои протесты, а все мои телодвижения лишь еще больше нанизывали мое тело на его твердый возбужденный орган, позволяя ему входить до самого основания, наполняя меня до отказа.
- Прыгай еще, - довольно прошипел он, основательно 'боднув' меня внутри своим членом и руками слегка подкинув вверх.
После чего я с силой вновь осела на него, ощутив даже боль.
- Прекратите! - отчаянно закричала снова.
- Теге! - мужчина снова устремил на мое лицо блуждавший до этого где-то в стороне взгляд. - Я не разрешал тебе открывать рот. Используешь его позже. Сейчас или замолчи, или мне придется отсечь тебе кончик языка, чтобы в дальнейшем ты не беспокоила меня подобными воплями. Что за дикость сегодня?! Молчи, как всегда! Мне скоро на вахту.
Сраженная смыслом его слов, потрясенная угрозой, лишилась дара речи. А он, вдавив мою спину в стену, одной рукой поддерживая за ягодицы, а второй совершенно безжалостно сминая одну мою грудь, продолжал снова и снова почти полностью выходить из меня, оставляя внутри только самый кончик члена, и вновь яростно с силой погружаться внутрь моего сокровенного тепла. При каждом рывке ударяя меня спиной о стену. Не думая о том, что чувствую я, не стремясь доставить удовольствие. Просто и технично имел меня, не пытаясь себя как-то сдерживать или ограничивать хоть в чем-то.
Его бедра при каждом новом толчке с громким шлепком ударялись о мои, разведенные в стороны, ноги, вынуждая раздвигать их еще сильнее, открывать себя до максимума. Голова мужчины была слегка откинута, лицо искажено судорогой удовлетворения. Он стремительно ускорялся, все усиливая и усиливая свой напор, грозя просто разорвать меня надвое.
И возможности 'собственного' тела тоже удивляли. Оно, словно привычное к этой напористости, послушно искало и находило в себе неизведанные глубины, смиренно снося все мужские выпады, безропотно подчиняясь ему в этом безжалостном совокуплении.
Закусив (кажется, клыком) губу, зажмурившись, терпела это насилие: по другому не скажешь. Особенной боли не было, но поведение мужчины в полной мере позволяло мне прочувствовать единственную истину: я - никто, просто тело для удовлетворения его потребностей. Соответственно этому он и вел себя со мной...
Последний толчок. Уже обе мужские ладони, обхватив мою попку как тисками, в ответ на последний, мощнейший удар его члена резко дернув вниз, насадили меня до предела. И тут же укол возникшей внутренней боли смыло ощущением горячей волны, окатившей меня изнутри. Белокожий удовлетворенно заурчал и уперся лбом в стену у моего плеча, переводя дыхание. Я, умирая от страха, молча глотала слезы.
Спустя несколько минут его член, все такой же твердый, плавно выскользнул из меня, а руки, слегка придерживая, позволили мне сползти по стеночке вниз. Ноги не держали, подрагивая от пережитого напряжения. Но стоило мне поднять взгляд от пола, в чью почти зеркальную поверхность я всматривалась, опускаясь, как я отчаянно пожалела об этом. В таком положении прямо передо мной оказался мужской член. Все так же вздымавшийся вверх!
'Но как?..' - отозвалась отчаянием единственная мысль.
- Вставай и иди в зону очистки, - донеслось сверху шипение белокожего. - Продолжим, как обычно. Мне надо успеть сегодня раньше. Из-за твоих сбоев отправлюсь сейчас на смену неудовлетворенным и в плохом настроении.
Потрясенная, если не сказать больше - раздавленная - его словами, подняла взгляд выше, желая удостовериться, что сказанное относится ко мне. Без сомнения! Белокожий глядел в упор, явно ожидая, что я сейчас резво подскочу и отправлюсь 'строиться' в указанное место. Но у меня не было сил. Моральных, в первую очередь. Я была в шоке, полностью потрясена, а потому совершенно не соображала, что делать и как себя вести. Сообразив, что активности от меня ждать не приходится, мужчина нагнулся и, подхватив на руки, шагнул куда-то в глубину сизого тумана.
Мы вошли в то самое 'очистительное помещение', представлявшее собой прямоугольную кабину с гладкими поверхностями абсолютно черного цвета. Белокожий поставил меня на ноги в уголке, а сам легонько хлопнул ладонью по узкой полоске на стене. И... сверху посыпались искры! Как от бенгальских огней, от многих сотен бенгальских огней. Снова взвыв от ужаса, инстинктивно рухнула на пол и обхватила голову руками.
- Ааааа... - глухо скорее заскулила, чем заорала от страха. Что это?..
- Теге! - опять яростное мужское шипение. - Меня не устраивает твое сегодняшнее поведение. В чем причина? Ты - бракованный экземпляр или я слишком интенсивно тебя использовал и повредил? Но весь период с начала полета таких проблем не было.
Рассуждая скорее с самим собой, белокожий вновь заставил меня встать на ноги.
- Оставлю сегодня претензию в дистанционной службе удовлетворения потребностей.
'О чем это он?!'
А искры все сыпались и сыпались вокруг. Однако, вопреки моим ожиданиям, касаясь обнаженной кожи, не опаляли, причиняя боль, а стекали по ней влажными огненными дорожками. Душ?! Невероятно...
Но пока я доходила до понимания очевидного, незнакомец времени не терял. Развернув меня спиной к себе, вновь подтолкнул в изначально отведенный мне угол. Без каких-либо комментариев, рывком подняв обе моих руки вверх, неожиданно сомкнул на их запястьях металлические кольца, не замеченные мною ранее. Приковал меня, одновременно лишив возможности рухнуть на пол или убежать. И кричать я тоже не могла - боялась. Поэтому, напряженно сжавшись, замерла, уже понимая, что сейчас меня снова поимеют.
Белокожий, вновь поразив меня подобным отношением, явно спешил. Его ладони по-хозяйски прошлись по моему телу, быстро сжав обе груди, потом пробежались по спине и остановились на ягодицах. Сейчас, стоя на полу и расширившимися от ужаса глазами вглядываясь в отражения наших тел в гладкой поверхности стены, заметила, что сама обладаю приличным ростом, лишь на голову уступая мужчине.
Обхватив одной рукой за талию, он несколько оттянул меня от стены и ощутимым толчком в спину заставил прогнуться вперед. Груди непривычно тяжело провисли, став более доступными его прикосновениям. Я же, беспомощно выгнувшись с поднятыми вверх руками, была не способна хоть что-то противопоставить действиям белокожего. Его руки шарили по моему телу, сминая и тиская все, к чему прикасались. Тяжелыми шарами грудей мой мучитель играл особенно долго - прижимая их к телу и вновь позволяя послушно опасть, перебирая пальцами напряженные соски.
Одновременно белокожий вжимался в меня бедрами и своим твердым членом, заставляя испуганно вздрагивать каждый раз, когда я ощущала очередной толчок в мою попку.
Кожа под влиянием мужских прикосновений и сыпавшихся сверху искр влаги стала ужасно чувствительной. Поэтому я уже сама не осознавала, от чего больше судорожно сжимаю ноги - от страха или от странного ноющего томления. Чем больше он охаживал меня своими большими ладонями, тем сильнее становилась ноющая боль глубоко внутри, заставляющая отчаянно сдавливать бедра в безнадежной попытке ее унять. Никогда не ощущала себя такой беспомощной и доступной, как сейчас, находясь в абсолютной власти этого мужчины.
Все чувства и ощущения словно усилились. Я, жадно раздувая ноздри, впитывала ставший густым пряно-солоноватый его аромат, ловила взглядом его отражение в эбеновой стене напротив.
Мужская рука, с легкостью преодолевая мое сопротивление, скользнула ниже, раздвигая ноги и подбираясь к самой сейчас горячей части моего тела. Резким касанием ребром ладони он раздвинул мои набухшие томлением складки, уверенным движением скользнул вперед и сразу назад, отведя свою ладонь от меня.
'Повлажневшую ладонь!' - как осознала я с отчаянным стыдом.
Но и белокожего этот факт определенно озадачил. Я видела в отражении, как он на миг удивленно застыл, поднеся увлажненную ладонь к лицу, рассматривая и вдыхая мой естественный аромат. Но времени терять он был не намерен, поэтому почти сразу его рука вернулась обратно, еще сильнее распаляя меня. Одновременно и мужские ноги, властно и окончательно раздвинув мои, устроились в максимально удобном для него положении. Я же оказалась не только беспомощно висящей с поднятыми вверх руками, но и совершенно открытой для его действий. Чем мужчина сразу, не теряя времени и не осторожничая, и воспользовался, придерживая мои бедра руками и одним движением войдя в меня.
Его член снова врывался в лоно и вновь отступал, выплескивая на мои бедра влажные капли моего желания. Они смешивались с искрами душа и юркими дорожками сбегали по моим ногам на пол. И вроде бы он снова был груб, безжалостно и резко, не думая о том, что может причинить мне боль, врываясь в меня и втискиваясь по самое основание, грозя моему лону разрывом. Но я с неожиданным желанием и алчной страстью сама жаждала этих ударов, его твердой мощи и сильных толчков. Меня захватило, закрутило в ощущениях, затянуло ритмом соития. Он окутал меня своим ароматом, поработил своей неукротимостью.
И когда белокожий, все убыстряя темп, заставляя меня от невыносимого желания уже биться в навязанных им оковах, максимально глубоко ударил в последний раз, я утробно застонала, синхронно с горячей влагой, выплеснувшейся внутри. Мужчина, только что гортанно рычавший от удовольствия, резко вздрогнул и на миг замер, вслушиваясь в мой стон.
А я, прислушавшись к собственным ощущениям, поняла, что он все еще был твердым!
'В чье тело я попала?.. Что за гиперсексуальная раса?!'
Собственные, так до конца и не удовлетворенные, потребности, очевидно, занимали и белокожего, поскольку я почувствовала, как его руки вновь сомкнулись на моих бедрах, неподвижно фиксируя, а ноги раздвинули их до предела. Кончик его влажного члена, покинув мое лоно, уверенно ткнулся уже внутрь моей попки, заставив меня изумленно охнуть.
'Не выдержу', - с внутренней обреченностью, чувствуя, как крупной дрожью бьет мышцы ног, осознала я.
На мое счастье, прежде чем член мужчины втиснулся в меня наполовину, прозвучал громкий сигнал, заставивший меня нервно дернуться, а белокожего разочарованно зашипеть.
- Так и знал, что из-за твоих 'зависаний' не успею закончить, - он с явным сожалением в голосе выскользнул из меня и, одним движением освободив мои руки, принялся омываться под водопадом бежевых искр.
Я обессилено осела на пол, вновь скользнув спиной по стене. Собственная нагота и даже природа нового тела уже не волновали. Хотелось только отдохнуть.
- Продержусь до обеда, так что будь готова, - морально добил меня информацией белокожий.
- А?.. - надо бы что-то спросить, как-то начинать разбираться в происходящем. Выяснить хотя бы, кто я. Но сил не было даже на разговор. Накрыло усталостью, мышцы рук и те, что глубоко внутри, запоздало заныли, отдавая легкой болью. Поимели меня основательно - качественно и усердно.
- Теге! - гневное шипение белокожего. - Ты опять разговариваешь? Нет, определенно бракованная. Сегодня договорюсь о замене.
С этой, потрясшей меня фразой он шагнул наружу из кабинки. Подстегнутая страхом, обнаружила скрытые резервы сил и вскочила на ноги. Быстро и с опаской проведя по телу ладонями, размывая потоки искр, выскочила следом в сизую дымку. Белокожий обнаружился уже одетым и явно готовящимся покинуть мое общество.
Не зная как поступить - говорить мне, видимо, нельзя - стала оглядываться в поисках хоть какой-то одежды. Сейчас собственная нагота ощущалась особенно остро и дискомфортно. Но вокруг в довольно большом помещении были только эти непонятные пузыри разных размеров и цветов. Ничего, чем можно прикрыться в моем понимании, на глаза не попалось. С чувством растущего недоумения и неловкости ждала момента, когда мужчина посмотрит на меня, надеясь, что он догадается мне помочь. Но нет - он вел себя так, словно меня не существовало в природе!
Так и не удостоив меня даже единственного взгляда (не говоря о большем), он исчез, углубившись в плотный туман. А я осталась одна, голая, среди непонятных пузырей, совершенно не представляя, что делать дальше.
Еще раз оглянувшись, пришла к очевидному выводу - все окружающее совершенно непонятно. Где тут может находиться одежда (даже абсолютно облегающий и на вид бесшовный темный комбинезон, что был на белокожем, меня бы устроил: невозможность прикрыть свое новое тело добавляла ощущения уязвимости) или что-то съедобное - я не представляла. А чувство голода, кстати, было ощутимым. И усталость. Она давила свинцовой плитой, рождая желание лечь прямо там, где стояла, и заснуть.
Не придумав ничего лучше, доплелась до того самого крупного, бежевого цвета, мягкого пузыря, служащего аналогом кровати, и обессилено упала на него. Поверхность предсказуемо прогнулась, обхватывая меня слегка по краям. Все же - 'проверенный вариант'.
Тело оказалось в мягком полукоконе тепла, позволившем наконец-то расслабиться. И меня мгновенно вырубило. Силы необходимо было хоть как-то восстановить: немыслимый сексуальный марафон, жесткая безжалостность белокожего и пережитый шок вытянули из меня всю энергию. Сновидений не было, вообще показалось, что прошло не больше получаса, когда меня разбудил резкий окрик:
- Теге! Что я велел тебе делать?!
Резко подскочив из положения 'лежа', почувствовала, как тяжело колыхнулась грудь, сразу приковывая к себе внимание и алого взгляда.
'Не-е-ет...'
Напряженно замерев, уставилась на белокожего. Он... обнажался.
'Что, опять?! Куда я попала?!'
Перепуганно подтянув к подбородку белоснежные коленки, с мольбой уставилась на экзотического мужчину. И даже рот открыла в отчаянной попытке воспротивиться этой сексуальной эксплуатации, но последовавшее сразу яростное шипение: 'Теге!' - свело на нет все мои намерения во спасение, напомнив о запрете на речь. И вообще, сонная муть в сознании резко прояснялась, восстанавливая в памяти события уже перенесенные.
- Слезай! - он снова был голым и возбужденным! - Перерыв короткий!
Трясясь от страха - такой нетерпеливой яростью исказилось его жутковатое лицо - спустила ноги на пол... Белокожий тут же стремительно ухватил меня за запястье и рывком поднял. Однако не успела я в полной мере прочувствовать ощущение прохлады поверхности, на которой стояла, как меня, крутанув, развернули лицом к пористой стене за кроватью и толчком заставили рухнуть вперед. При этом ноги так и остались стоять на полу. И прежде чем я инстинктивно подогнула колени, подстраиваясь под высоту 'кровати', она начала расти и... твердеть!
Не успела я осознать новой напасти, как, отчаянно цепляясь руками за противоположный край окрепшего пузыря, уже болтала ногами в воздухе, перекинутая через это странное ложе, а мои бедра совсем недвусмысленно и решительно раздвинули.
'Спасите! - прозвучал в сознании мой безмолвный вопль. - Это мутировавшие кролики-убийцы!'
Его твердый и горячий член уверенно потерся о расщелину между моих ягодиц, скользнув вверх и вниз, отчего и я начала непроизвольно ерзать вперед и назад по пузырю, слегка ударяясь лбом о совсем не мягкую пористую поверхность стены. Белокожий на этом не остановился. Как и раньше, не теряя времени попусту, продолжая тереться о мою попу, одной рукой поддел меня снизу, забираясь пальцами внутрь лона, а вторую... неожиданно опустил мне на лоб, ограждая голову от болезненных ударов.
И понеслось. В глубине души я попеременно чувствовала себя то куском используемого мяса, то заходилась в нервных конвульсиях нежданного экстаза, когда властные мужские пальцы особенно тщательно исследовали мои внутренние складочки. И темп синхронных толчков его руки совпадал с резкими выпадами его члена в мою попу. Пока наружными, но от этого не менее сильными. Меня болтало по поверхности, толкая вперед и снова отдергивая назад, грудь с усилием терлась об уплотнившуюся поверхность пузыря; голова, прикрытая его ладонью, снова и снова долбилась о стену. И чем активнее он двигался во мне, тем больше пугал меня отклик уже собственного тела - оно распалялось, разгораясь внутри меня требовательным огнем сладкой боли. Я начинала хотеть этого неуемного белокожего! Забыв о чувстве голода, жажде и собственном унижении.
'Трындец!' - успела подумать, в отчаянии от самой себя и этого податливого тела, прежде чем напор внутреннего огня достиг максимума, взрываясь влажной сладостью внутри, которая тут же расслабляющей волной растеклась по телу.
Но возможности насладиться моментом мне не дали: его рука, вынырнув из меня, дополнительно и максимально широко развела мои ягодицы в стороны, открывая ему доступ туда, куда он так и не успел добраться с утра - в мою попку. Осознала я это в тот миг, когда он рывком толкнулся внутрь моего как раз расслабившегося тела, сминая на пути тугую преграду. Тело дернулось, инстинктивно запоздало и шаблонно реагируя на напор его члена, в ожидании боли. Но уклониться или увернуться мне не позволили его, намертво вжимавшие меня в поверхность пузыря, бедра и сильная рука, фиксирующая мою попу.
И боли как таковой не было. Это тело однозначно уже использовали таким образом, растянув и 'подстроив' под конкретно этот член. Мой узкий вход натянулся на его горячий и твердый орган как самая плотная перчатка, растянувшись до предела, облегая мужчину, как вторая кожа. А мой, не сдержавшийся внутри, писк страха потонул в спальном пузыре, в который белокожий властным движением вжал мое лицо. Ослепшая, едва дышащая, дезориентированная разницей между ожидаемым и ощущаемым, я покорно поникла, вновь нанизанная на его член.
А странный мужчина двинулся дальше, награждая меня углубленным толчком и сильным шлепком своих чресл, внедрившись в меня уже до самого основания. Некоторая боль все же появилась, вызванная страшным ощущением абсолютной переполненности, грозящей взрывом. Но это было еще не все! Белокожий, вращая бедрами, которые очерчивали круги на моей попке, принялся прицельно растягивать меня изнутри своим членом, одновременно вновь скользнув рукой в слегка уже остывшее лоно.
'Невозможно!' - испугалась я, когда почувствовала синхронные вращения во мне его пальцев и члена, разделенные, казалось, тончайшей эластичной преградой. И задохнулась от волны новых незнакомых и диких ощущений. Да, меня имели как вздумается, но это было так... мощно! Первобытно!
Мое собственное тело уже принадлежало ему, послушно подчиняясь и выгибаясь, реагируя бешеным потоком интимной влаги на каждое движение. И напор нарастал. Везде. С возросшей интенсивностью его руки совпали и движения его члена. Он, основательно растянув меня, теперь выскальзывал наружу и резко, одним толчком, заполнял вновь мою попку. И - да, это было больно! Но как я ждала этой боли, как желала! Ведь она была единственным, что проясняло мысли, не позволяло скатиться в бездну сладострастия, потеряв разум.
Влага моего собственного желания, уже полностью покрыв его ладонь, стекала по его руке дальше вниз, размазываясь по нашим бедрам, слепляя сильнее, позволяя телам скользить друг по другу. Мое тело, послушное его выпадам, кидало вперед снова и снова, упорно толкая головой о стену. И только ладонь белокожего спасала, защищая от неминуемой травмы.
Он брал, забирая все мои силы, все эмоции до капельки. Он с завидным старанием погружался в меня снова и снова, доводя до совершенного драйва. Меня уже колотило от собственных ощущений, переполняло от сводящей внутренней судорогой страсти, снова и снова выплескивало на него. Кажется, я рычала, вторя мужскому гортанному шипению, впивалась зубами в поверхность под собой... Кажется, я спятила...
Когда он с силой в последний раз ворвался в меня, ударив горячей струей, я уже плохо что-либо понимала в этой горячке первобытного соития. Только слезы какого-то истового облегчения, выступившие на глазах, отметили для меня этот наивысший для белокожего миг удовлетворения. Он вычерпал меня, поимев, забрав вновь все силы.
Выскользнул, освободив от жесткого плена своего тела и позволив плавно обмякнуть, опустившись на пол. Ноги опять отказывались держать меня. И я ощущала, что при каждом судорожном выдохе из моей попки выплескиваются следы его страсти. Сил не было даже на то, чтобы поднять на белокожего взгляд. Я видела только его ноги, уже обутые в эластичные зеркальные сапоги-чулки.
- Теге! - наконец-то его голос был довольным. - Отправляйся в зону очистки. Перерыв закончится вот-вот.
И ноги, уверенно шагнув в сторону, исчезли в сизой дымке, наполнявшей помещений.
'Какое счастье!' - чувствуя себя опустошенной во всех смыслах, подумала я.
Как на четвереньках доползла до черной кабинки с отражающими поверхностями, как, приподнявшись на колени, дотянулась ладонью до панели, как, уже безразличная ко всему на свете, попыталась найти в себе силы и омыться в водопаде бенгальских огней, - не представляю. Но это явно были последние крохи сил, потому что на путь назад меня уже не хватило. Там и заснула, свернувшись калачиком на полу.
Глава 2
- Теге! - шипение было взбешенным, даже угрожающим. Но мне в данный момент было настолько плохо, что инстинкт самосохранения полностью отключился. Я с трудом сумела раскрыть глаза и немного приподняться на локте. Белокожий!..
Это движение стало пределом моих возможностей, поэтому, идентифицировав источник шума, я в полупрострации обмякла назад - на пол очистительной кабины. Искры сверху уже не сыпались.
- Теге! - странный мужчина присел рядом с моим, свернувшимся калачиком, телом, с оттенком недоумения на лице вглядываясь в меня.
'Еще потыкай...' - безразличная ко всему, подумала я и закрыла глаза. Так было проще.
- Что происходит? - спросил белокожий, обращаясь скорее к себе, и подхватил меня на руки. - Теге находится в странном состоянии.
Бывают моменты, наверное, когда даже угроза утраты языка не останавливает, и я, с трудом разомкнув губы, прокряхтела:
- Пить хочу и... есть.
Белокожий замер на месте. Постояв несколько секунд в озадаченном молчании, он уточнил:
- Как это?
- Хочу, - больше я промямлить ничего не смогла, тяжело привалившись к его плечу. Во рту совершенно пересохло.
Движение возобновилось. Потом меня положили, скорее всего, на тот же спальный пузырь. И спустя пару минут в приоткрытый рот мне воткнулась какая-то трубка. Не задумываясь, потянула ее содержимое внутрь, с облегчением почувствовав на языке сладковатый и густой привкус, схожий с фруктовым пюре. Два в одном - и еда, и питье. Впрочем, я так обессилела, что была неимоверно счастлива и этому.
- Почему Теге не питалась? - приоткрыв глаза, обнаружила нависшее надо мной белое лицо с алыми глазами.
- Не знаю, что есть, - с большей отчетливостью прошипела в ответ.
- Что и всегда... - недоумение странного мужчины возросло троекратно.
- Как... - я прокашлялась, - твое имя?
На лице белокожего отразилось потрясение. Он довольно долго рассматривал меня, прежде чем негромко переспросить:
- Теге хочет знать мое имя?..
- Да, - я слегка кивнула.
- Зачем? - подозрительно уточнил незнакомец.
- Чтобы обращаться, - дивясь его странности, пояснила я, поджимая колени. Постоянно находиться раздетой так унизительно!
- Теге собирается... общаться со мной?! - если в природе существует абсолютное потрясение - я его сейчас лицезрела.
Еда сделала свое дело, несколько возродив меня к жизни и немного наполнив силами.
- Ну, если это запрещено - не буду, - всполошившись, что нарушаю серьезный запрет, пошла я на попятную
Неожиданно мужская рука решительно обхватила мое лицо и, удерживая подбородок, он уставился в мои глаза, не позволяя уклониться. Смотрел он долго - минут десять. Я уже начала опасаться того, что он там увидел, когда белокожий присел на корточки рядом и неверящим тоном прошипел:
- В Теге вселилась душа!
Насторожившись, рассматривала недоверчивое выражение мужского лица. Словно души у подобных мне не могло быть по определению. Но он сам ведь явно одушевленный. А внешне мы точно относимся к одной расе.
- А... что с того? - переспросила осторожно.
- Что я буду делать с Теге, в которой душа? - он привычно не обращал на меня внимания, адресуя вопрос себе. - Ты уже скоро мне понадобишься...
И резко выпрямился, словно пронзенный внезапной мыслью:
- Так вот почему ты не могла найти еду. Твоя душа... чужая? - судя по замершим в напряжении чертам лица, это было совсем не хорошо. - Отвечай!
- Не знаю, - искренне призналась ему. И тут же поинтересовалась. - А мое имя узнать можно?
Алые глаза изумленно округлились:
- А зачем Теге имя? Ведь души у них нет.
'Потрясающе!'
- Тогда буду представляться старым именем - Марина!
На этот раз у белокожего округлился и рот. Что не так с этими Теге?..
- А кто такие Теге? - чувствуя, что оживаю с каждой минутой, вдогонку своим мыслям уточнила у незнакомца.
- Те, кто без души, - прозвучал на удивление 'содержательный' ответ.
- А одежду какую-нибудь можно? - вспомнила я о самом необходимом, поеживаясь под его недвусмысленным взглядом.
- Зачем Теге одежда? Ты же не можешь покинуть мою личную территорию, - он опять смотрел удивленно. - И можешь понадобиться мне в любой момент - что же, ждать, пока ты обнажишься?..
Теперь глаза на лоб полезли у меня - вот это логика... И самое скверное, что голой ходить совсем не хотелось.
- Может, все же можно? - настойчиво переспросила я.
- Нет! - кажется, он был возмущен моей просьбой.
Подозрения подтвердились, когда, стоило открыть рот для возражений, белокожий резко перебил меня:
- Молчи! Я не разрешаю тебе говорить. Ты - моя Теге, и этим все сказано. Но как только смогу, я тебя обменяю. Зачем мне Теге с душой?.. А сейчас вставай и иди в очистительную кабину.
В последней фразе прозвучал явный приказ. Я же, несколько расслабившись во время хоть какого-то диалога, решила не подчиняться. Тем более все равно грозят обменять, а раз и так не считаются... Пережившим смерть уже ничто не страшно. Конечно, хотелось бы второй шанс использовать максимально эффективно, но вытирать о себя ноги не позволю. В конце концов, кем бы ни были эти бездушные Теге, у меня-то душа есть!
- И не подумаю! - в итоге категорично озвучила позицию.
Белокожий круто развернулся в мою сторону и рявкнул:
- Теге молчит и делает то, что должна!
- Я - Марина! А Теге пусть делает, я не возражаю, - проявила я природное упрямство, не сдвинувшись с места.
Алые глаза сузились, после чего их обладатель подскочил ко мне и, схватив за руку, вопреки моим попыткам удержаться, стащил с пузыря и поволок в направлении очистительной кабины.
- Заменю тебя на другую не раньше, чем через неделю. А как я все это время обходиться буду без Теге? Я же пиалин.
'Одинокий', - тут же чудным образом идентифицировала я его шипение.
- А про воздержание слышали? - отчаянно брыкаясь, выкрикнула я.
- Ты смерти моей хочешь? - судя по тону, белокожий был в ярости.
- Тогда женитесь! - привычная ранее земная интерпретация прозвучала необычно и по-новому.
- Ты смерти моей хочешь?!
Что за народ?.. Или вид?.. Или раса?..
Меня вновь втолкнули в памятный угол и одним быстрым движением сковали руки.
- Урод! - от всей широты русской души рявкнула я, надеясь, что и на их шипящем это прозвучит оскорбительно.
- Мне неважно: жениться не собираюсь, - категорично рявкнул белокожий в ответ, снова пристраиваясь ко мне сзади.
- Чтоб тебе импотенцию заработать! - со злости 'выплюнула' ему.
Опять поимеют! Не смертельно - уже проходили, но зло берет. Что это за Теге такие бездушные? Вот свезло мне!
Белокожий позади неожиданно замер. Неужели впечатлился угрозой?
- Теперь я понимаю, как это прекрасно, когда Теге без души и молчит. Из-за тебя весь день истратил напрасно, - приподнимая меня за бедра, прокомментировал он.
- Понимаешь?! - я все же пыталась вывернуться из его хватки, лягаясь ногами. - Ты не можешь понимать, тебе не с чем сравнивать. Ничтожество! Отпусти меня и я покажу тебе разницу. Каков секс с живой партнершей по сравнению с молчаливым бревном (надеюсь, в их мире есть аналогия)! Потом мне ноги целовать будешь в благодарность, когда поймешь.
- Молчать! - притиснув меня спиной к гладкой стене кабинки, белокожий намеренно агрессивно врезался внутрь меня своим членом. Увы, мое новое тело и это восприняло с долей смирения и готовности, явно привычное ко всякому. Но не душа! Пусть руки связаны, но характер не задушишь - стоило белокожему толкнуться в меня глубже, приблизив при этом свое лицо к моему, как я с остервенением впилась своими устрашающими клыками в его щеку.
Мужчина зашипел, однако не дернулся, не отстранился и не попытался вырваться. Мы так и застыли, уставившись друг другу в глаза: я, вцепившись в его лицо и остервенело сжимая челюсти, желая как минимум тоже причинить ему боль, а как максимум - вырвать из него кусок плоти! Да, злость была такой, что сметала в моей душе все человеческое. Да и в ходу ли здесь подобное?.. Пока со мной обращались не лучше, чем с животным.
Белокожий сверлил меня не менее яростным взглядом, но не издавал ни звука, не позволяя мне определить успешность собственных стараний. И это было не единственное место, где мы соединялись...
Внизу, глубоко во мне, пульсировал жаждой движения так же замерший член. И, спустя несколько напряженных и злых секунд, когда мне казалось, что от нас повалят искры куда как более огненные, чем те, что влажными дорожками сыпались сверху, он вдруг резко дернулся вперед. Не просто глубоко, а недопустимо глубоко... больно! Мучитель, сдавив мои бедра руками в невероятно сильном захвате, так вдавил меня в стену, что она фактически слилась с глянцевой поверхностью позади, и ударил мое лоно безжалостно. Пронзительная боль - мне показалось, что его горячий орган противоестественно удлинился, указав мне на все же существующие границы возможного у моего нового тела - заставила громко закричать, освободив его лицо.
- Мерзавец, - чувствуя сбегающие из глаз слезы, всхлипнула я, ненавидя его в этот миг так, что разорвала бы на части голыми руками, если бы могла. И зажмурилась, стремясь скрыть вспыхнувшее отчаяние - что я могу?.. Не желая видеть белокожего. Вот и первое ранение в этой сексуальной войне.
'Ранения', - мысленно поправила я, вспомнив про укус и неожиданно ощутив на языке вкус сладковатой крови. Сразу поняла - его.
Мужчина молчал. К счастью, и не двигался больше внутри меня. Хотя хватку не ослабил, но сейчас это было к лучшему: он удерживал меня на весу, иначе бы я усугубила внутренний разрыв, насадившись на его член еще глубже. В этой тишине и неподвижности, нарушаемой лишь звуками нашего дыхания и шуршащим потоком влажных искр, прошло не меньше пяти минут, когда я, испытывая недоумение и опасаясь чего похуже, открыла глаза.
Белокожий внимательно наблюдал за мной. Его лицо с алыми глазами было совсем рядом, фактически провоцируя меня на повторный укус. Но я сдержалась, понимая, что этим только наврежу себе.
- Регенерация сильная, - словно самому себе, пояснил он с неожиданно довольным выражением лица, - за пять минут все затянется.
Взгляд непроизвольно дернулся к сочащейся странной голубоватой кровью отметине на его щеке. Тут явно ничего не изменилось.
- Я не Теге, - верно истолковал он мое непонимание.
Конечно! Не может не быть компенсации за такую второсортность и постоянное использование, как с этими Теге. А были бы они еще и ядовиты, я б смирилась со своей долей... Но, судя по виду белокожего, с этим не повезло.
Он был живее всех живых, когда вновь начал двигаться внутри меня. И - что было обидно до слез - мне было не больно. Ни капельки! А вот приятно - да. И это ощущение удовольствия усиливалось с каждым его толчком, как я ни старалась мысленно накручивать и ожесточать себя. Мерзкий белокожий... Оооо...
Это чуждое тело предавало меня по всем направлениям, обладая какой-то нездоровой повышенной возбудимостью, реагируя на малейшее движение мужского члена. А белокожий двигался очень активно - вновь и вновь полностью выходил из меня и снова неумолимо вторгался внутрь, принимался вращать бедрами, перемещаясь в моем лоне, обрабатывая каждую складочку, ритмично соприкасаясь с каждой внутренней стенкой. Меня трясло от избытка ощущений, распаляло от этой безжалостной твердости внутри, с каждым его толчком выплескивая наружу капли влажного желания.
Белокожий, кажется до синяков вцепившись в мои бедра руками, не позволяя и помыслить о том, чтобы сдвинуться или шевельнуться, опершись лбом о глянцевую поверхность стены над моим плечом, истово врубался в меня. Он явно искал разрядки, стремился достичь кульминации и освободиться от собственного напряжения.
Гиперсексуальный мужчина! Или это период у них такой - настоящий спермотоксикоз?.. Ничего не ясно и непонятно. И - что хуже - объяснять не считают нужным.
Сама уже достигла потолка сегодняшних возможностей, кончив несколько раз и совершенно обессилев от этого выплеска эмоций, безвольно обмякла на его члене, более не сопротивляясь и не имея возможности как-то воспрепятствовать удовлетворению им своих потребностей. Меня опять имеют и снова имеют и, судя по всему, будут иметь и дальше... Сил уже не было, а ночь только начинается. Хочу сдохнуть! И так проходит жизнь Теге?.. Это издевательство, а не второй шанс!
Тело настолько поддалось дурману слабости, что я позорно уронила голову на его плечо, провиснув на поднятых вверх руках, капитулируя окончательно. И как-то даже отстраненно, не имея ни душевных, ни физических сил реагировать, прислушивалась к происходящему внутри себя, одновременно рассматривая водопад бенгальских искр, которые, падая на пол, удивительным образом просачивались внутрь и исчезали.
Зачем в этом теле душа? Белокожему она явно не пригодится. А мне только мучиться и терзаться придется из-за происходящего.
Мужчина (спустя минут сорок - не меньше!) наконец-то решил, что насытился 'приятностями' и позволил себе, резко погрузившись в меня членом по самое основание, вдавив чреслами мои бедра в стену, кончить. Я отчетливо ощутила этот последний удар, как и последовавший за ним выплеск горячей влаги. Долгий выплеск.
Он почти сразу отстранился, освобождая от себя и даря рукам свободу. Я уже привычно 'стекла' вниз, обмякнув на полу с закрытыми глазами, полностью безразличная ко всему. Вот так - уже и нагота не напрягала. Такими темпами стану идеальной Теге. Печально.
- Стой, - белокожий поднял меня на ноги и прислонил к стене.
Ноги, ослабшие от пережитого напряжения, свело судорогой и я с болезненным вскриком рухнула на колени, едва успев выставить вперед ладони.
- Теге! Я велел стоять, - раздраженное шипение. И снова попытка вернуть меня в вертикальное положение.
Я зашипела, почувствовав уколы сотен невидимых игл, а ноги снова подкосились. С гневным рыком белокожий обхватил меня за плечи, удерживая на месте.
- Зачем падаешь? - искреннее недоумение в тоне.
- Больно, - сдавленно шепнула я.
Его рука тут же, раздвинув мои ноги, скользнула внутрь. Пальцы вторглись туда, где только что хозяйничал его член, и принялись, методично ощупывая, прохаживаться по скользкой еще внутренней поверхности моего лона. Длина пальцев позволяла ему обследовать меня полностью.
- Лжешь, - удивленно отметил белокожий через несколько минут интимного 'осмотра'.
Я только пожала плечами (у кого что болит...), но стоило ему отвести руку от моего плеча, рухнула вновь. Судорога - это надолго и, как выясняется, во многом объясняется психологией: вряд ли Теге они беспокоят. В этот раз не упала: мужская рука подхватила в движении, возвращая меня на исходную позицию.
- Не притворяешься?
Неужели до него дошло?!
- Урод! - ограничилась я емким определением, решив, что не буду метать бисер перед явным хряком.
Откинув голову на стену позади, прикусила губу, чтобы сдержать слезы. Лицо белокожего вплотную приблизилось к моему, алые глаза внимательно всматривались. Потом он молча, наполняя одну пригоршню потоком искр, принялся меня мыть. Плечи, спину, руки, потом его ладонь снова скользнула в меня, очищая и там. Переместив поддерживающую ладонь на мой живот, опустился на корточки и вымыл ноги, заставив меня предварительно раздвинуть их для удобства. При этом он как-то более тщательно и сильно прикасался к телу, то ли массажируя напряженные мышцы, то ли стремясь удостовериться в моих словах. В какой-то миг, надавив на самое болезненное место, заставил меня дернуться и зашипеть.
Резко вскинув голову, белокожий вновь внимательно посмотрел на меня. После чего поднялся на ноги и, развернув меня, поставил по центру очистительной кабинки, прижав спиной к себе.
'Возбужден!' - сразу осознала я, почувствовав его член между своими ягодицами. Ночка ожидается непосильной.
До этого я взгляд специально ниже его груди не опускала, боясь удостовериться в страшной правде - мне в теле Теге не выжить. Сдохну быстрее коня от такой 'работы'.
А мужчина, рывком наклонив мою голову вперед, принялся промывать мои волосы, нежно подхватывая их руками и подставляя под искрящий сверху поток.
Завершив помывку, мой мучитель, придерживая за плечи, позволил осесть на пол в уголке и принялся за очистку собственного тела. Справился быстро, после чего, хлопком по панели остановив поток искр, подхватил меня на руки и понес на мое 'рабочее место' - на спальный пузырь. Надо думать, за продолжением 'банкета'.
- Ешь, - услышав его слова, неожиданно ощутила в душе яростный протест и, отвернувшись лицом к стене, отозвалась.
- Не буду! Объявляю голодовку! Лучше смерть, чем такая жизнь.
- И почему мне так не повезло? - привычно спросил он у себя. - У всех Теге как Теге - молчат и выполняют. А у меня... Голодовка - это ж надо...
Резко развернув меня к себе лицом, сдавил скулы ладонью, вынудив приоткрыть рот. И сразу там оказалась уже знакомая мне трубка со сладкой едой.
- Не знаю, как дождусь замены! - прошипел он.
Я дернулась, стремясь его снова укусить: вот бесит - сил никаких нет! Что ни слово - то меня со всей дури макает лицом в... грязную лужу.
- Ешь! - в приказном тоне прошипел белокожий, не позволяя мне увернуться. - Или буду в таком положении до утра удерживать.
Угроза меня проняла и, чувствуя себя совсем бесправной, начала втягивать пищу. Меня и в этом переиграли! Мой мучитель удерживал меня, пока я не наелась. А потом, стоило мне с чувством разочарования от самой себя вновь отвернуться к стене, не теряя времени даром улегся позади. Причем с очевидными намерениями!
'Как же это... невыносимо. При такой востребованности можно сгореть на 'работе'!'
- Может, поговорим для разнообразия? - в ярости вскрикнула, почувствовав, как его ладони устраивают меня в более доступном для него положении. - Ты же мне и секундочки отдохнуть не даешь!
Белокожий позади опять вздохнул:
- О чем разговаривать с Теге? Она не для этого существует. Как же все хорошо было без души...
- Да хоть о чем-нибудь! И я - Марина! - выкрикнула я поспешно, чувствуя, что он уложил меня на бок, заставив поднять одну ногу коленом к груди, чтобы максимально облегчить себе доступ. - Что вы такое? Где мы находимся? Кто такие Теге, в конце концов?!
- Уверяю, тебе ничто из этой информации не понадобится, а вот мне необходимо к завтрашнему дню прийти в норму. Ты, главное, запомни две вещи - молчи и подчиняйся. Все остальное Теге не касается.
- Как не понадобится, если ты меня заменить кем-то другим собрался? - его член уверенно вошел в меня, начиная отсчет новых мучений. Я это уже даже спокойно восприняла... - Значит, все изменится.
- Ммм... - мужчина некоторое время молчал, заставив меня утратить всякую надежду на ответ, и усиленно двигался в моем лоне, шумно дыша и громко шлепая своими бедрами при каждом толчке о мою попку. - Были случаи, когда в Теге попадала душа. Природой в теле предусмотрено для нее место, но изначально хватает не на всех. Душ не так уж и много. Так и возникают Теге. Их изолируют в специальном космическом монастыре и, прекратив стерилизацию, используют уже для размножения. Это дает пиалинам шанс на потомство без необходимости терять статус. Но это редкость.
Мне совсем поплохело, померкло даже собственное негодование, связанное с вновь проявляющимся по мере нарастания напора белокожего возбуждением. Не хочу его хотеть! Но если меня еще и в свиноматки определят... Вот это второй шанс!
- А... потомство только для одного? - вдруг это похоже на наш брачный союз и семью? Я б за любого пошла.
Мужчина яростно зашипел, явно проклиная мою болтливость.
- Нет, каждый раз для нового, желающих в таких случаях невероятно много. Будешь приносить потомство, пока сможешь, - рявкнул в итоге.
А меня едва не стошнило от перспективы. Все возбуждение как рукой сняло.
Но напряжение, мгновенно сковавшее тело, не понравилось имевшему меня мужчине. Рывком перевернувшись вместе со мной и так и не выходя из моего тела, заставил встать на четвереньки. Тяжелая грудь сразу повисла над поверхностью спального пузыря. Белокожий устроился позади, между моих ног, и, покровительственно похлопав меня по одной из ягодиц, 'утешил':
- Я тоже обязательно воспользуюсь шансом, тем более что за твое обнаружение мне позволят сделать тебе ребенка без дара. Твоя последняя стерилизация ослабнет через полгода, вот сразу и заявлю о намерении. В числе первых, конечно, не буду, но в десятке - это реально.
Ох, зря я полезла с расспросами! Теперь будущее предстало вообще кошмарным...
- Обопрись на руки, - прогибая направляющим прикосновением ладони мою спину глубже, распорядился мучитель, совершенно не задумываясь о том, в какое состояние вверг меня своими словами.
И, зафиксировав мои бедра руками, начал вновь долбиться в мое лоно. Его нынешнее положение позволяло врываться в меня каждый раз максимально глубоко. И сильно! Шлепки о ягодицы раздавались вновь и вновь, заставив поверхность попки разгоряченно запылать уже через пару минут. Темп движений возрастал, меня ежесекундно кидало вперед, груди качались, а руки остервенело цеплялись за мягкую поверхность спального места: я элементарно опасалась от такой мощи его движений перелететь через пузырь и шлепнуться на пол. Тут было не до удовольствия - страх падения и ужасающие перспективы свели все на 'нет'. Поэтому, закусив губу, стойко терпела мужское 'внимание'. И не представляла, что мне теперь делать!
