Аннотация: Так как с конкурса на Лит-Эре меня изгнали за неуспеваемость, могу выкладывать продолжения и тут =)
Весна 768 года.
Вот уже которую декаду Дарион страдал.
Страдал вдумчиво, неторопливо и стойко, ощущая, что хандра подступает всё сильнее. Причин для оной было в избытке.
Дочку городничего, которую он лениво пытался "обаять" нескромными письмами последние несколько месяцев, спешно выдали замуж и выпроводили из Ротвурда. Наверняка, не обошлось без Риты, но служанка клялась и материлась, что исполняла все поручения виконта в точности. Доказать Дарион ничего не мог (девушка была очень убедительной), поэтому пришлось "поверить".
С девкой Денни проблемы вообще не прекращались: Рита, конечно, с самой зимы выходила от виконта растрёпанная и расстроенная (Дарион не упускал случая обидеть служанку), но слухов об их связи с каждым днём становилось всё меньше. Что крайне злило виконтессу - как же так? Её наказ до сих пор не исполнен! Пусть время ещё позволяло - до приезда Денниэла оставалось больше месяца - властная матушка Дариона хотела результата как можно скорее.
Брат с методичностью безумца каждую декаду присылал письма с угрозами: не смей трогать, мол, его разлюбезную зазнобу. Первое гневное послание Дарион с наслаждением прочёл, представляя, как бесился Денни во время его написания. Остальные, не открывая, отправлял в камин - угрозы изобретательностью не отличались.
Делайла мало того, что не уехала в начале весны (дочка Яротти подхватила какую-то страшную простуду и никак не могла пойти на поправку), так ещё и каким-то образом узнала, что ей пророчат весьма пожилого мужа не далее, чем осенью. Чтобы успокоить эту упрямую истеричку, пришлось созвать с двух окрестных губерний разномастных швей, портних да шляпниц. Мало того, что все эти бессмысленные приготовления к ненужному уже дебюту обошлись в немалую медьку, так ещё и Рита всё время приносила виконту какие-то счета, соглашения и расписки, нарушая его привычное уединение. Дарион подписывал, по обыкновению молчал, но кривился так страшно, что впору было звать зубного лекаря.
Вот уже которую декаду Дарион страдал и выхода для себя не видел.
Дать ему волю, он выгнал бы из особняка не только шумных модисток, но и всех родственников. Оставил бы пару служанок поспокойнее, да хоть ту же Риту, и жил добровольным затворником, приумножая капиталы. Но нет же! Подавай Её светлости мужских поступков и гусарского пыла! Сама-то руки пачкать не хочет, ещё, наверняка, и утешать любимого сына бросится, когда Дарион его девку попортит.
Желание покоя и тишины стало для виконта столь сильным, что он в раздражении начал задирать личную помощницу всё чаще. Да ещё хотя бы раз в день норовил дотронуться до неё, свыкаясь с мыслью, что перед самым приездом брата (а лучше непосредственно во время его возвращения), ему придётся сделать то, что требует мать.
Впрочем, готовился Дарион к этому "светлому" мигу разными способами.
- Подойди, - велел он в один из зимних вечеров склонившейся у камина служанке.
Рита недоверчиво подошла - виконт не был добр с ней даже в редкие минуты хорошего настроения.
- Чем я могу....
- Бери, - бесцеремонно перебил её мужчина, протягивая нитку мелкого розового жемчуга. Украшение досталось Дариону от одной из прошлых подружек в качестве "залога вечной любви", но служанке об этом знать не полагалось.
- Да, господин, - легко согласилась Рита, - Кому я должна передать его и как скоро?
- Никому. Это тебе, - ответил виконт, с удовольствием наблюдая, как вытягивается лицо девушки.
- Я не могу принять подарок от Вас, - справившись с удивлением, пробормотала Рита.
- Бери. Мне он не нужен.
- Как и мне, господин виконт, - тихо упрямилась служанка, - Быть может, стоит отнести этот подарок на улицу Золотых Семян?
Так и поступили.
Но с другими "дарами" Рита проявила такую же раздражающую настойчивость: расписные веера, платья, драгоценности, даже приглашение отужинать вместе с виконтом она равнодушно отклоняла.
Дарион злился и недоумевал одновременно: неужели у Денниэла вкус на женщин ещё более странный, чем у него?
Пока виконт страдал, Рита мучила себя другой проблемой: не могла решить бежать ли к Денни или оставаться и терпеть бесконечные нападки своего вечно недовольного господина. Если с неприязнью и слухами она смирилась, то внезапные попытки виконта подарить её что-то откровенно пугали девушку. Да ещё с Делайлой творилась какая-то беда. Подруга, выторговав время до осени, с такой силой взялась за подготовку к отъезду, что казалось - она с нетерпением мечтает познакомиться с женихом. Истинную причину таких безумств и транжирства знала лишь Рита, но, конечно, помалкивала.
Ни в ту ночь, ни после они ничего не придумали. Ни писать письмо, ни отправлять гонца в замок Фоэтри смысла не было - Делайлу посчитали бы или навязчивой влюблённой дурочкой (которой она в сущности и была), или навязчивой же охотницей за состоянием. Поэтому дворянка вознамерилась во что бы то ни стало отыскать встречи с Эженом в столице и тогда уж ему признаться.
- Пусть я ему не нужна! - решительно говорила она сама себе, - Но я не могу стать женой другого, не сделав хотя бы одной попытки!
Свой зловещий визит к виконту девушки запланировали на вечер за день до отъезда Ди. Удача то улыбалась сообщницам, то сердито хмурилась. С одной стороны Дарион никуда не уехал на ночь глядя, с другой - кажется, вовсе не планировал ложиться. Рита уже несколько раз бегала в покои виконта "разузнать, не нужно ли тому чего", но мужчина неизменно отправлял её обратно ни с чем.
Чтобы не уснуть, девушки развлекали себя разговорами и разбором оставшихся вещей дворянки: что сложить в последний дорожный сундучок, а что оставить в усадьбе. Поручение собрать наряды Делайлы изначально было поручено Вирге, но после оной некоторых элементов одежды могло не обнаружиться вовсе. Так что Ди настояла на личном контроле и присутствии подруги.
- Никогда не могла понять, почему Мориэ так влияют на тебя, - задумчиво проговорила Рита, разглядывая восхитительное платье с тяжёлым тёмно-зелёным гауном и золотой вышивкой, - Я понимаю, этот дом, эти наряды - это, наверное, замечательно. Но разве оно стоит того? И этот брак... Ди, ведь ему тридцать пять лет! Он старый и... Прости, не нужно было мне этого говорить!
- Ты не сказала ничего, чтобы меня обидело, - мягко ответила дворянка, - Обо мне просто больше некому заботиться. Только Мориэ. Точнее, есть ещё родственники, но живут они совсем бедно и непритязательно.
- Как так вышло?
- Это легко, когда теряешь родителей. Батюшка погиб, когда я была совсем маленькой - он был офицером в Лимерикском гусарском полку. И наткнулся на кого-то из Детей Мастера. Глупая и ужасная смерть. А мама... В том состоянии, в котором она теперь находится, мало о ком позаботишься. Скорее заботятся именно о ней.
Рита вернула на кровать ставшее неинтересным платье и обняла подругу. Делайла выглядела спокойной, но служанка знала, чего ей это стоит.
- Прости.
- Уже не больно, так что ничего. Да и потом, не поселись я здесь, уже стала бы женой какого-нибудь за лётного обер-офицера с серебряными галунами и страдала от того, что он меня тут же бросил.
Девушки переглянулись и понимающе рассмеялись.
- А кто эти... Дети, ведь так?
Делайла кивнула.
- Не просто Дети, Дети Мастера. Ты не слышала про них?
- Откуда бы?
- Я тоже не особенно много знаю - только то, о чём шептались после смерти папы. В
Лимерике уже давно неофициальная война идёт - между Императором и главой разбойников, которого все почему-то зовут Мастер.
- Всего в одном городе? Почему их тогда не выбьют оттуда? Не думаю, что у Императора армия меньше и слабее.
- Нельзя. Там какая-то народность живёт - очень древняя. Вот и нельзя её трогать. А то, что все они бандиты и Мастера покрывают - не доказать никак...
- Ди? - внезапно сменила тему служанка, А, может, мы лучше заставим Дариона твою свадьбу отменить?
- Дариона? - фыркнула дворянка, - Рит, ты ведь знаешь - он не решает ничего совершенно. Тогда уж нужно заколдовывать Терезу, а её, боюсь, проще отравить! У меня есть шанс, и я справлюсь сама. Так же, как и ты со всем сегодня справишься!
Но к комнате виконта запал у обеих сообщниц несколько пропал. Вдруг, только хуже сделают?
Дарион во сне казался гораздо моложе и почти походил на человека. И общие черты с Денни тоже прослеживались значительно лучше: спокойное, уверенной лицо, густые, коротко остриженные каштановые волосы, коренастая фигура. Рита даже легонько провела кончиками пальцев по щеке мужчины, узнавая родные сердцу черты. Дарион мечтательно улыбнулся и открыл глаза.
- Я знал, что ты придёшь ко мне сама, - хрипло произнёс он, обнял служанку и притянул к себе.
Рита и сама не поняла, как оказалась на кровати под всё более распаляющимся мужчиной, дарящем ей совсем не невинные поцелуи. Дарион, похоже, напрочь забыл, что Рита ему неприятна, и неловкие попытки девушки высвободиться он просто игнорировал. Отвлёкся он только после слов Делайлы.
- Дарион, отпусти её!
Дворянка склонилась над кузеном и приказ почти прокричала.
- Ты что здесь забыла? А ну убирайся!
Но на Делайлу это не подействовало.
- Уже поздно, мы тебя опоили. Отпусти её. Иначе..
- Иначе? - передразнил сестру виконт.
"Ну же, Рита!" мысленно взмолилась Делайла о сообразительности подруги - дворянка сделала всё, что было возможно.
Рита не подвела. Обхватив обеими ладонями лицо виконта, она поймала его изумлённый взгляд и тихо, но отчётливо заговорила:
- В ближайший месяц ты больше не посмеешь меня тронуть или причинить мне вред. Ты даже помыслить об этом не посмеешь. Потому что иначе, каждый раз, когда тебе захочется обидеть меня к тебе будет приходить та, что не пожалела ни твоей, ни своей жизни, чтобы отомстить тебе. Ты помнишь её, Дарион?
Дождаться ответа Рита уже не смогла - тяжело дыша она откинулась на постель, чувствуя, что не может пошевелиться от обрушившихся слабости и тошноты. Заклинание, не смотря на обещания учебника, оказалось сильным и сложным.
Но виконт даже не заметил внезапного бессилия девушки. Он неотрывно с нарастающим ужасом в глазах смотрел на стену перед собой.
- Ты же умерла, - выдохнул, наконец, он побелевшими губами, - Я ведь так давно тебя потерял...
В истории нет совпадений и случайностей. В то самое время, когда юная сирота из дома Диа рассказывала подруге свою печальную историю, к подземельям (ведущим, поговаривают, к самому Охрону!) морского порта Лимерик приближался молодой офицер. Чина для своего положения он был малого - не белее, чем корнет, да и это "гордое" звание обер-офицера мужчина получил совсем недавно по протекции капитана Милле, старого друга его отца.
Гусарский полк офицера расквартировывался далеко на северо-западе Империи, но графу Крису Маглуару (а именно так звали мужчину) не было до этого никакого дела. Едва вырвавшись из "родового гнезда", он первым делом направился в старый город, удачно расположенный на пересечении Великих песчаного и морского путей. Корнета не пугал ни возможный выговор командира, ни разочарование Милле, ни таящаяся в пещерах угроза. Страшно графу было по другой причине: что, если внезапно обретённая надежда найти Тею рассыплется прахом? Что, если так удачно нашедшаяся зацепка - всего лишь бред старого охранного замка Родерт?
Но сомневаться в самой сильной своей мании, Крис не собирался. И именно поэтому петлял сейчас по бесконечным подземным коридорам в поисках всего одного единственного человека, Мастера. Сапоги графа мягко ступали по тёмному полу, оставляя после себя мокрые следы. Пламя от потрескивающего факела взвивалось вверх, освещая влажный коридор всего на пару шагов вперёд. А впереди копошилась тьма, живая, отталкивающая, голодная. Но путник собран, только прерывистое дыхание и быстрые шаги выдают его нетерпение.
Тяжёлая дверь не остановила его ни на минуту - замок отжат точным движением кинжала. У окна тёмным согбенным силуэтом застыл Мастера, задумчиво гадающий на внутренностях какой-то пичуги. Но это лишь видимость, Мастер ждал своего гостя. Почувствовал его шаги за много поворотов и коридоров от себя.
Мастер ждал и предвкушал веселье.
В один миг граф с саблей наголо ворвался в тускло освещённую пещеру, но тут же натолкнулся на призрачную стену, защищающую давнего врага Империи.
- Где она? - через силу прохрипел пришедший, безуспешно пытаясь пробить или хотя бы обойти преграду.
- Кто? - ни мало не удивившись спросил Мастер и медленно развернулся к своему визави.
Просторный плащ плохо скрывал скрюченную одутловатую фигуру, капюшон и вовсе не таил изуродованного лица. И уж конечно ничто, даже магия, не могло спрятать бездушные, горящие презрением глаза.
- Тея, - пришедший повидал слишком многое, чтобы испугаться неприглядной внешности колдуна, но глаза...
- С чего ты взял, что она у меня? - голос мага становился всё безразличнее.
- Я чувствую её магию здесь, - офицер предпринял новую попытку рассечь преграду, внезапно удачную. Так что последние слова он выплюнул прямо в мерзкое лицо Мастера, - Я чувствую её магию в тебе!
Маг, приятно удивившись, одним движением жилистой руки обездвижил визитёра, отстранился и задумчиво проговорил:
- Какой уникальный талант! Водный, как я понимаю? А не хочешь ли ты, дружок, присоединиться ко мне и стать одним из моих Детей? Уверяю тебя, ты ничуть не пожалеешь! А в качестве премии я позволю тебе выбрать себе барышню - у меня их вдосталь! И Теи, и Миранды, даже парочка Карин есть. Если тебе, например, нравится сочетать своё имя с именем любовницы... Что скажешь, дружок?
Едва Крис ощутил, что снова может двигаться, он с яростным "Ненавижу!" набросился на Мастера. Но пролетел сквозь него, как недавно сквозь призрачную стену.
- А жаль, такой талант! - поцокал языком старик и с кряхтением сделал несколько пассов.
В тот же миг граф Маглуар оказался в оживлённом палаточном городке посреди шумных гусар. А к нему, сердито шевеля усами, двигался капитан Милле.
Целый месяц Рита прожила в чудесном, спокойном умиротворении. Дарион забросил подарки, оскорбления, даже не требовал от девушки "пристойного вида". Лишь задумчиво косился на служанку, а после невидящим взглядом сверлил пустоту перед собой.
Рита не спрашивала у виконта, как зовут его приходящее видение, почему оно больше не вызывает в нём страха, и что же всё-таки случилось несколько лет назад в столице. Очень хотела спросить, но не решалась, памятуя, насколько ужасен Дарион в гневе.
И пусть после отъезда Делайлы девушке стало совсем одиноко, с каждым днём, с каждой ушедшей декадой она становилась веселее и беззаботнее, предвкушая встречу с Денни. Кажется, она никогда и никого в своей жизни не ждала с такой силой. Никогда не ощущала, что разгорающаяся весна настолько прекрасна, а о побеге и вовсе не осталось ни одной мысли. Всё решится, когда вернётся Денни. Всё обязательно решится.
Поэтому-то когда вечером накануне приезда Денни Риту вызвали к виконту, она спустилась в кабинет с улыбкой и желанием сделать что-нибудь хорошее - даже если это будет всего лишь Дарион. Уже зайдя в обитель виконта и произнеся своё обыкновенное "Я к Вашим услугам", девушка услышала шум подъезжающего экипажа. Взволнованная мыслью, что это может быть Денни, она было собралась выпорхнуть из кабинета, но её остановил властный приказ господина:
- Закрой дверь и иди сюда!
Рита тяжело вздохнула, но ослушаться не решилась.
- Вы не можете держать меня здесь вечно, - проговорила она.
- Я и не собирался, - ответил на это вполне разумное замечание Дарион и толкнул девушку к столу.
Рита пребольно ударилась об угол, но вместо того, чтобы вскрикнуть, мстительно усмехнулась.
- Не боитесь своего персонального привидения?
- Пусть смотрит, от чего она отказалась, - осклабился в ответ Дарион и силой прижал девушку к себе, и начал настырно задирать её юбку.
- Что Вы творите?! - Рита из всех сил старалась оттолкнуть ненавистного мужчину, но всё больше сдавалась под его весом и наглостью.
Дарион откинул в сторону передник, ловко распустил шнуровку корсажа, прошёлся горячим дыханием по обнажённой шее девушки. В этот момент Рита нащупала сзади себя какой-то металлический предмет и, размахнувшись, ударила им виконта. Тяжёлая бронзовая статуэтка лишь задела затылок мужчины, но удар заставил Дариона оторваться от своей жертвы, а последней - оттолкнуть своего мучителя.
Не произнеся ни слова, Рита выскочила из кабинета и со всех ног побежала в противоположное крыло особняка - в сторону башни. По пути ей встретилось несколько ошарашенных видом служанки человек, но для девушки они были не более, чем плохо различимые из-за слёз лица.
Когда Рита ворвалась в башню, Денни уже был там. Девушка попыталась обнять долгожданного друга, но молодой человек, изумлённый, как и прочие, нервно отстранился.
Служанка, чувствуя, как подгибаются ноги, осела на пол и горько прошептала:
- Не веришь мне? И ты? Конечно...
Медленно достав из кармана позабытый в пылу борьбы с виконтом нож, она одним движением, уже не заботясь ни о платье, ни о том, что ранит сама себя, распорола левый рукав и показала Денни подросшую вязь. Опустила руку, прикрыла глаза и безмолвно расплакалась. Рядом с девушкой тут же очутился тот, кому она так безоговорочно и так наивно доверяла. Но остановить страшную тихую истерику ни помогли ни извинения, ни заверения в любви, ни даже поцелуи, которыми Денни осыпал лицо и руки любимой. Рита не отстранялась, но ни на что и не реагировала.
Когда Рита очнулась, укутанная в плед, рядом с горящим камином, Денни в башне уже не было. Тяжело поднявшись и безразлично посмотрев на забинтованную куском рубашки руку, она медленно, словно пьяная, направилась в свою комнату.
Утром выяснилось, что ночью в особняк вызывали городского лекаря - для обоих братьев Мориэ. Лицо Дариона даже после заживляющих компрессов походило на хорошо вымоченную в рассоле отбивную, да к тому же виконт сильно хромал, когда посещал покои матушки. Денни отделался одним фингалом и снова покалеченной рукой.
Но Рите, краем уха услышавшей эти новости, было всё равно. Она собирала вещи и планировала уйти из этого странного и лживого места как можно скорее и ни с кем не прощаясь.
*****
Денни догнал беглянку уже на развилке далеко за городом. Рита повернула на юг и уверенно шла по наезженной дороге, аккуратно обходя оставшиеся от весенних паводков лужи. Кожу лица страшно саднило от выплаканных за ночь слёз, порезы на руке ныли, в накидке уже было жарко. Но девушка посильнее сжимала губы и упрямо делала шаг за шагом.
Неловко держась за луку седла раненой рукой, дворянин спрыгнул на землю рядом с Ритой и преградил её дорогу.
- И куда ты собралась? - процедил он, едва сдерживая раздражение.
- Подальше отсюда, - бесцветным голосом ответила бывшая служанка и попыталась обойти дворянина. Попыталась тщетно - Денни тут же её перехватил и прижал к себе.
- Малышка, не нужно, не уходи.
Девушка грустно улыбнулась и без единого слова попыталась высвободиться. Дворянин сжал сильнее, наклонился и нежно коснулся губами губ Риты. Это, наконец, вернуло ей чувства.
- После того, как я спала с твоим братом, твои поцелуи кажутся такими... детскими.
Рита хотела сделать юноше больно и у неё это получилось. Денни дёрнулся, как от пощёчины, но объятий не разжал.
- Ты не спала с ним! - глухо прорычал он.
- Откуда тебе знать? - губы Риты изогнулись в зловещей усмешке, - Из-за метки? Так Дарион научил меня, как сохранить её, но делать всё, что захочется.
- Рита, прекрати! - Денни посильнее тряхнул девушку, но убрать усмешку с её лица это, конечно, не помогло, - Я знаю, что между вами ничего не было.
- Так откуда?
- Я тебе верю!
- Веришь? Что-то изменилось за прошедшую ночь?
- Рит...
Девушка вздохнула, успокаиваясь, и почти ровным голосом произнесла:
- Отпусти меня, пожалуйста. Я всё равно уйду, как бы долго и сильно вы с Дарионом меня не удерживали. Я уйду и ничто мне не помешает.
И Денни отпустил. Отошёл в сторону, скривившись от боли забрался на коня и кивнул.
- Иди.
Рита сделала один шаг, другой. Поняла, что её не преследуют, и пошла быстрее. Катящиеся по щекам слёзы не останавливала. Зачем? Наверняка, они когда-нибудь прекратятся.
Девушка не прошла и двух десятков шагов, когда вдруг потеряла опору под ногами и оказалась в седле дворянина.
- Передумал? - злорадно спросила она, но ответа не получила.
Денни удивил её и дальше, свернув на развилке не к особняку, а к Ротвурду. Город они проехали насквозь, остановившись только у храма. Рита попыталась было спросить, что задумал дворянин, но тот лишь шикнул на неё, снял с седла и повёл внутрь здания.
Денни догнал беглянку уже на развилке далеко за городом. Рита повернула на юг и уверенно шла по наезженной дороге, аккуратно обходя оставшиеся от весенних паводков лужи. Кожу лица страшно саднило от выплаканных за ночь слёз, порезы на руке ныли, в накидке уже было жарко. Но девушка посильнее сжимала губы и упрямо делала шаг за шагом.
Неловко держась за луку седла раненой рукой, дворянин спрыгнул на землю рядом с Ритой и преградил её дорогу.
- И куда ты собралась? - процедил он, едва сдерживая раздражение.
- Подальше отсюда, - бесцветным голосом ответила бывшая служанка и попыталась обойти дворянина. Попыталась тщетно - Денни тут же её перехватил и прижал к себе.
- Малышка, не нужно, не уходи.
Девушка грустно улыбнулась и без единого слова попыталась высвободиться. Дворянин сжал сильнее, наклонился и нежно коснулся губами губ Риты. Это, наконец, вернуло ей чувства.
- После того, как я спала с твоим братом, твои поцелуи кажутся такими... детскими.
Рита хотела сделать юноше больно и у неё это получилось. Денни дёрнулся, как от пощёчины, но объятий не разжал.
- Ты не спала с ним! - глухо прорычал он.
- Откуда тебе знать? - губы Риты изогнулись в зловещей усмешке, - Из-за метки? Так Дарион научил меня, как сохранить её, но делать всё, что захочется.
- Рита, прекрати! - Денни посильнее тряхнул девушку, но убрать усмешку с её лица это, конечно, не помогло, - Я знаю, что между вами ничего не было.
- Так откуда?
- Я тебе верю!
- Веришь? Что-то изменилось за прошедшую ночь?
- Рит...
Девушка вздохнула, успокаиваясь, и почти ровным голосом произнесла:
- Отпусти меня, пожалуйста. Я всё равно уйду, как бы долго и сильно вы с Дарионом меня не удерживали. Я уйду и ничто мне не помешает.
И Денни отпустил. Отошёл в сторону, скривившись от боли забрался на коня и кивнул.
- Иди.
Рита сделала один шаг, другой. Поняла, что её не преследуют, и пошла быстрее. Катящиеся по щекам слёзы не останавливала. Зачем? Наверняка, они когда-нибудь прекратятся.
Девушка не прошла и двух десятков шагов, когда вдруг потеряла опору под ногами и оказалась в седле дворянина.
- Передумал? - злорадно спросила она, но ответа не получила.
Денни удивил её и дальше, свернув на развилке не к особняку, а к Ротвурду. Город они проехали насквозь, остановившись только у храма. Рита попыталась было спросить, что задумал дворянин, но тот лишь шикнул на неё, снял с седла и повёл внутрь здания.
В храме Рита была неоднократно, но всё равно залюбовалась светлым и открытым внутренним убранством: колоннадой белого мрамора, мозаичными окнами с картинами, посвящёнными Дарам Благой Матери и её же Каре, и высокой статуей пресветлой, под вытянутые руки которой Денни и привёл девушку.
- Что ты задумал? - прошептала Рита, но опять не получила ответа.
Денни, плохо скрывая так и рвущуюся наружу улыбку, взял обе ладошки беглянки в свои и громко проговорил, обращаясь к статуе и пресветлой одновременно:
- Перед ликом Благой Матери я, Денниэл Мориэ, называю эту девушку своей невестой, чтобы ровно через четыре декады назвать её своей женой.
Невесть как на пальце совсем онемевшей Риты очутились тоненькое золотое колечко с жёлтым топазом. Руки Денни стали такими горячими, а губы - так волнующе близкими...
- Теперь ты мне веришь? - спросил дворянин, когда пара вышла на залитые солнцем ступени храма.
Риту, напротив, душили совсем другие эмоции. Как он мог не спросить её? Взял, и решил всё за двоих! А если она зареклась после первой своей помолвки когда-либо выходить замуж? Что, если она до сих пор боится? Ведь он знал! Знал обо всём! И всё равно сделал...
Когда ярость и обида готовы были выплеснуться через край, Денни, так и не выпустивший пальчиков Риты из своей руки, легонько коснулся губами кожи рядом с кольцом и тихо спросил:
- Ты ведь согласна? Ты ведь тоже любишь меня?
И Рите ничего не оставалось, как счастливо рассмеяться и уверенно кивнуть.
В усадьбу они ехали так медленно, что пешком - и то вышло бы быстрее.
- Ты сумасшедший, ты знаешь об этом? И твоя мать ни за что не позволит нам пожениться...
- Всё будет хорошо. И матушка согласится, когда увидит твою метку.
Рита заёрзала в седле, пытаясь обернуться и посмотреть в глаза дворянина
- Денни, как ты можешь быть столь наивным? Она наверняка имеет на тебя не меньшие планы, чем на Ди...
- Рит?
- М?
- Ты меня любишь?
- Да.
Признаться оказалось удивительно легко.
- Ты мне веришь?
- Д-да.
В этот раз кивок дался тяжелее.
- Тогда просто доверься мне и не думай ни о чём. Я всё устрою.
Рита чувствовала, что впереди настоящая буря, которую не способна остановить ни одна метка, но всё равно доверилась любимому и в особняк вошла с ним под руку.
Помолвка продлилась ровно два дня. Но, можно сказать, что прошло всё более ли менее спокойно.
Когда Тереза Мориэ узнала о планах своего младшего сына, крик стоял вовсе не до императорского дворца, а всего лишь на пару близлежащих губерний. И неурожай на ближайшие год-два был гарантирован - в общей сложности не особенно крупные потери.
Но что бы не делала виконтесса, как бы не угрожала, как бы не уговаривала, Денни стоял на своём. Тогда Тереза попыталась вразумить первопричину её проблем и нервов. Поздним вечером, в тот самый день, когда Рита пыталась сбежать из особняка, вдова поднялась на этаж прислуги, брезгливо поджимая что губы, что подол платья, и без стука вошла в комнатушку бывшей служанки, а ныне - невесты её любимого сына.
- Чем могу быть полезна, госпожа? - спокойно спросила Рита у вошедшей, аккуратно кивая святилищу и поднимаясь с колен.
- Ты можешь собрать вещи и не далее, чем завтрашним утром выехать из нашего поместья. Твои услуги в этом доме белее никому не нужны.
Виконтесса после ссоры с Денниэлом приходила в себя не один час, но это время не было потрачено напрасно. Тереза говорила таким покровительственным тоном, что к её словам и интонациям не смог бы придраться ни один, даже самый искушённый в дворянских интригах, критик.
- Хорошо, - не менее сдержанно ответила девушка, - Я ждала чего-то подобного. Не могли бы Вы передать Вашему сыну, что я принимаю его предложение о переезде в Ротвурд. Он знает, где меня найти. Ещё что-то?
Служанка так выразительно посмотрела на дверь, что всё равнодушие виконтессы, выстраиваемое с таким трудом, тут же с неё спало. Как смеет эта ничтожная дрянь указывать на дверь ей? Да ещё и просить о чём-то?!
Виконтесса замахнулась, чтобы самолично оттягать мерзавку за волосы - раз уж Дарион оказался слишком слабым для этого, - но внезапно промахнулась.
- А рукоприкладство - это ваша семейная черта? - раздалось откуда-то сзади вдовы, - Если так, нужно обсудить этот момент с моим будущим мужем.
Тереза резко развернулась и наткнулась на столь открытый и надменный взгляд, что никогда бы даже не подумала увидеть его у такой тихой и неприметной простушки.
- Я не позволю, чтобы Денниэл женился на какой-то девке из трущоб!
- Я не менее благородна, чем Вы или Ваш сын, - напомнила Рита, но тщетно.
- И что же ты сможешь дать ему? Приданое? Может быть, земли или богатство? На что вы будете жить, если мы лишим Денниэла наследства? И не ты ли первая сбежишь от него, маленькая интриганка?
- Думаю, это уже будет совершенно не Вашим делом, - легко парировала Рита и снова указала на дверь.
- Дрянь!
- И Вам доброй ночи, госпожа Тереза.
Утро следующего дня прошло на удивление спокойно: никто не выгонял Риту, никто не грозил, не унижал, да и вообще не трогал.
Воспряв духом, девушка написала о новостях Делайле и пешком отправилась в Ротвурд, чтобы отправить послание с почтовой каретой.
Но едва Рита вошла в город, её окружили стражники и, ничего не объясняя, отвели в городскую ратушу. В тёмной и душной комнате, пропахшей влажной бумагой и крысами, её продержали не один час. Рита пыталась кричать, звать на помощь, стучать в дверь. Но там, за стеной, казалось, совсем никого не было.
Наконец, уже в сумерках, девушку проводили в холл, где в неровном свете чадящих факелов её уже ждала хмурая и зловещая делегация: городничий, судья, несколько стражников и виконтесса, конечно же.
- Эта девица, - причмокивая губами, выдал судья, - Обвиняется в распутстве, разврате, совращении господина виконта Мориэ и попытке совратить господина Денниэла Мориэ.
- Что?! - от таких нелепых обвинений Рита опешила и никак не могла прийти в себя.
- Подсудимой вменяется покинуть земли Диа и более никогда на них не возвращаться! При первом же нарушении страже Ротвурда вменяется арестовать распутницу, препроводить её в каторжную яму до следующего судебного процесса.
- Постойте! - вскричала Рита, набрасываясь на обвинителей, - Это абсурд! Она лжёт! Я могу это доказать, я не распутная! Это неправда! Позвольте только...
Но слушать девушку никто не стал. Двое стражников ловко скрутили извивающуюся "подсудимую", а городничий с судьёй просто посмялись.
- У суду было достаточно благонадёжных свидетелей, чтобы вынести приговор по этому делу.
- Ваши свидетели лгут!
- Деточка, успокойтесь. Вам крайне повезло, что вас не выпороли прилюдно, а просто выставили из города. И свободой вы обязаны исключительно доброте госпожи Терезы. Увести!
Всё ещё сопротивляющуюся и проклинающую всех Риту, не особенно церемонясь, провели через весь город и выпнули за ворота. А рядом с упавшей девушкой выбросили её невесть как оказавшуюся здесь котомку и короткую записку от виконтессы:
"Зря ты не выбрала Дариона, когда была такая возможность!"
Глава четвёртая, Бродяжка.
Два дня осторожного блуждания вокруг особняка не дали ровным счётом никакого результата: Денни не только не стал искать невесту в окрестностях, но и вообще ни разу не вышел из дома - как будто и не было его там.
Может быть, он уже на полпути в Эрбоз, в заброшенную хижину, о которой писал зимой? Тогда нужно поспешить и Рите - прятаться у знакомых Сельфиды до бесконечности невозможно, новостей от кухарки почему-то не было, а спрашивать у кого-либо другого девушка боялась.
Что ж, значит в Эрбоз. Хотя бы ясно дальнейшее направление. Подробностей, как и точного маршрута, Рита не знала - только то, что главный студенческий городок Империи находится где-то на востоке от Ротвурда. Так что сперва следовало выбраться с ненавистных земель Диа и в каком-нибудь городе искать дилижанс, идущий в нужную сторону.
В тот самый вечер, когда её выкинули из города, Рита, проверив сумку, с удивлением обнаружила, что все её вещи, собранные перед "переселением в город", на месте. Даже деньги не пропали. То ли виконтесса побрезговала копаться в котомке служанки, то ли стражники побоялись "инспектировать" вещи в присутствии начальников - но девушка могла позволить себе не только сытую жизнь в ближайшие несколько месяцев, но и путешествие в дорожной карете, а не на телеге какого-нибудь забулдыжного селянина.
Рита тепло попрощалась со своими недолгими благодетелями, выменяла у них часть своих вещей на второй - тёплый - плащ, мех кислого вина и несколько больших кусков сыра и хлеба, и, едва на небе загорелись первые звёзды, отправилась в путь. Той гнетущей обречённости, что снедала её несколько дней назад при побеге, не было и в помине. Сейчас у Риты была цель: она обязательно доберётся до домика лесничего, а после станет женой Денни. То-то обрадуется виконтесса...
Но всё же в первую ночь идти по замёрзшей в камень дорожной грязи было страшно и крайне неуютно. Нет, холода Рита не боялась никогда - воздушный маг привычен к отнюдь не тёплым порывам ветра. Гораздо больше девушку пугали прохожие - едва заслышав глухой топот копыт или скрип телеги, она стремглав бросалась в придорожные кусты и пережидала, пока запоздалый путник её минует. Эта пугливость сильно тормозила девушку и не давала её мыслям собраться воедино, чтобы увидеть - не упускает ли она чего. Но останавливаться или проситься к кому-то в попутчицы пока что было опасно.
Ближе к утру в город потянулись селяне-торговцы, надеющиеся по исчезающему холодку довезти в Ротвурд сыры, молоко и парное мясо, не испортив оные. Телеги и гружёные повозки стали встречаться всё чаще, и девушка с каждым часом всё меньше шла по дороге и всё больше пряталась. Вино совсем не помогло взбодриться, а от хлеба с сыром Рите и вовсе нестерпимо захотелось спать. Так что путница отошла подальше в лес, отыскала неприметное местечко у поваленного бурей дерева и, закутавшись в оба плаща, беспокойно заснула.
Во вторую ночь идти стало гораздо легче. Дневное солнце вытопило большую часть луж, но прогнать ночные заморозки не смогло, и земля на дороге снова оказалась твёрдой и накатанной.
В эти несколько звёздных часов Рита всё ещё страшилась быть пойманной и пряталась, но делала это уже не так панически и подпускала к себе встречных путников на расстояние видимости. В какой-то момент девушка с удивлением поняла, что ночной путь - это не так уж и опасно, если соблюдать осторожность. Ноги несут её сами, без устали делая новые и новые шаги. А если долго никого не встречать - в глубине души зарождается невиданное, но от того ещё более восхитительное чувство свободы.
Утром второго дня Рита пересекла границу земель Диа и напросилась поспать в хлев к первой встреченной молочнице - улыбчивой тётушке с ватагой шумных детишек. Выспаться из-за детворы опять не очень-то получилось, но зато девушку сытно накормили перед уходом, осенили знаком Благой Матери и указали, как лучше добраться до Ричвурда - следующего крупного поселения.
Рита, попрощавшись с добрым семейством, обогнула забор, присела, чтобы молочница не смогла её увидеть, и тихонько подозвала старшего из детворы.
- Держи, - протянула она мальчугану серебряную монетку, - Храни хорошенько. Матушке на именины подарок купишь.
Паренёк ловко спрятал монетку и, счастливый, убежал во двор.
Рита попробовала покорить себя за такое транжирство, но перестать улыбаться у неё никак не выходило.
Вообще, после того, как придорожный столб, обозначающий границу двух губерний, оказался позади, Рите с каждой минутой всё больше казалось, что эти места гораздо лучше покинутых. И закат здесь красивее сто крат, и люди добрее, и на деревьях гораздо больше крошечных зелёных почек. И по дорогам здешним шагать однозначно проще и веселее.
Эта, третья, ночь сильно отличалась от первых двух. Едва наметившееся накануне чувство свободы, сейчас вошло в свои права. Рита почти летела по дороге - казалось даже, что её ботинки не всегда успевают касаться земли, до чего быстро она шла. И при этом девушка совсем не запыхалась. Ночь, звёзды, одиночество, долгожданное осознание себя вольной птицей пьянили и давали ощущение неведомой, но такой волнующей власти - над всем вокруг. Над каждым движением. Над каждым поступком. Над каждой секундой.
Но наивной девушка всё же не была - она прекрасно знала, что может статься с одинокой девушкой в темноте при встрече с незнакомцами. Так что этой ночью она пряталась также часто, как и в предыдущие, хоть это и смазывало сладкое чувство свободы.
Уже утром, входя в ворота Ричвуда, Рита поняла, что за всю ночь ни разу не вспомнила ни о семье Диа, ни о покинутых друзьях, ни, о ужас! даже о Денни. В какое чудовище превращают её ночь и дорога!
Ричвуд, оправдывая звание города-побратима, оказался точь-в-точь похожим на оставленный девушкой Ротвурд: та же площадь, те же улочки, те же люди. Вот только цветов в окнах гораздо больше, и улыбки на лицах встреченных жителей много чаще.
Рите очень повезло с дилижансом - мало того, что он следовал в Лимерик, проходя мимо Эрбоза, так и отправлялся не далее, как в полдень. Так что у девушки хватило и времени обновить свои запасы в дорогу. Правда оказалось, что места в самом дилижансе уже были заняты, так что Рите пришлось закидывать свой немудрёный скарб наверх и самой подниматься по приставной лесенке на крышу.
Лишь бы дождь не пошёл, нахмурилась девушка, поудобнее усаживаясь на твёрдой лавке и недоверчиво поглядывая на ясное небо. Зато с соседями повезло - это точно! Напротив важно уселись двое дородных мужчин, тут же углубившихся в непростую беседу о тонкостях разделки свиной туши. Следом, уже в самую последнюю минутку перед отъездом, наверх с девичьим проворством забрались три хохочущие старушки.
Рита отодвинулась поглубже в угол, подложила под голову один из плащей и, как только дилижанс тронулся, крепко заснула, не обращая внимания ни на проплывающие виды, ни на суету бабулек, ни на кровавые разговоры мужчин.
Проснулась девушка от того, что мирное покачивание кареты прекратилось. Дилижанс остановился у небольшой придорожной таверны, возле которой уже разминали ноги другие путешественники. Проснулась Рита почти со стоном: от неудобной позы все её конечности затекли и требовали движения, спина ныла, а голова, все это время не прикрытая от солнечных лучей, страшно болела.
Это тебе не прохладные и свободные ночные прогулки, со смешком подумала девушка, разминая ноги и потягиваясь.
- Вот и наша спясчая красавица проснулася! - улыбнулась одна из старушек - самая конопатая и улыбчивая, - Вставай, деточка! Этот козЁл с кОзел сказал, что недолышко мы тут стоять-то будем.
Старушка, вслед за подругами, спустилась вниз, а Рита ещё на минутку осталась приходить в себя. Вокруг, куда не кинь взор, ни единого деревца - только тёмные, ещё незасеянные поля до самого горизонта да несколько ладных домиков у дороги.
- Как же всё изменилось за несколько часов, - вслух удивилась девушка и легко спрыгнула на землю.
Изнутри таверна была такой же чистенькой и аккуратной, как снаружи. Два ровных ряда дубовых лавок, длинные столы со светлыми скатертями и умопомрачительные запахи обеденной стряпни. Рита протиснулась к столику со своими спутниками и осторожно присела на краешек скамьи - вдруг помешает? Так пересесть с краешка несложно.
Но попутчики не только не прогнали скромницу, но и втянули её в разговор, попутно закармливая разными вкусностями, навроде жареного судака (не далее, чем в пятнадцати километрах протекала полноводная река) или варёных колбас и пахучего кваса.
- Откель это ты едешь, девица? - спросила самая старшая бабулька, которую "младшие" величали Верушкой.
Рита вспомнила, что старушки и вправду не могли видеть, как она садилась в дилижанс, и всё ещё смущаясь ответила:
- Оттуда же, что и вы. Только немного западнее...
- Из Рытвин што ль? Знавала я там одну бабу, ну и злобная была, страсть!
Дальше Рите пришлось выслушать характеристику всех до единого жителей неведомых Рытвин, что располагались невдалеке от Ричвурда, и активно кивать на особенно страшные описания. Бабулечки, хоть и казались добродушными, языки имели острые, а страсть к сплетням - непреодолимую. Так что девушка всё страшилась, что и до неё примутся с вопросами и замечаниями, но Благая Матерь миловала.
Уже после, во время долгого пути до Эрбоза Рита от скуки и сама рассказала о себе немало: и про жениха, "к которому на свадьбу едет", и о будущей свекрови-стерве, и как из служанки в дворянку собирается превратиться. Историю свою она сокращала, как могла, всё больше показывая себя удачливой и пронырливой служкой, чем истинной леди, затерявшейся в чужой лжи.
Мужчины сошли с дилижанса тем же вечером, новый кто наверх тоже не подсел, так что "дамы" разложились попросторней и без конца шумели, хохотали да перебивали друг друга. Кучер, которого конопатая Вонга обозвала козлом с кОзел несколько раз попытался образумить неуёмных старушек, но в конце концов плюнул на них и принялся непрерывно бормотать мольбы Благой Матери о терпении (и просьбы Охрону о демонах на голову этим сумасшедшим).
Старушки оказались тремя сёстрами из восьми. В Ричвуде и окрестностях осталось немало их родственников, но помещик, у которого все три верой и правдой служили несколько лет, помер, а его сын "не пойми из какой трясины вырос!" Ибо был молодой барчонок злобным, вредным, что демон, и к весёлым старушкам относился с неприязнью. Сёстры покумекали да и решили податься в южную сторону - к троюродному племяннику, что на побережье Лазоревого моря ловлей рыбы промышлял. Рита, ужасно уставшая за несколько дней пути от говорливых и суетливых старушек, сильно ему сочувствовала. Но, когда дилижанс прибыл в Эрбоз, девушка поняла, что совсем не хочет покидать своих спутниц - пока прощались, все четыре накидки слезами залили.
Но вот карета покатила дальше, старушки стали неразличимы, а Эрбоз предстал перед Ритой во всей своей красе. В городах, похожих на этот Рита, даже со всеми своими детскими переездами, не была ни разу. Выстроенный на склоне горы Белухи - одной из многих в невысокой Сычевой гряде - он тянулся вдоль реки Эрбозы, повторяя все её изгибы, отчего казался объевшейся змеёй, лежащей на боку. Важность каждого жителя города можно было определить по тому, как близко его жилище располагалось к реке. Поэтому в водах Эрбозы отражались только особняки и крупные гимназии, а чем дальше в горы - тем мельче и неказистее становились домики.
Но было в студенческой столице и одно странное исключение: над всеми этими особняками и потёртыми крышами высились три одинаковых по высоте здания: строгая серая башня Императорской Академии наук, пёстрая городская ратуша и светлый лабиринт храма с колоннадой и арками. Все три здания стояли на огромном каменном выступе и как бы приглядывали за городом.
Когда Рита, очумело вертя головой, бродила по узким улочкам и пыталась угадать, где именно учится Денни, небо потихоньку заволокло тучами, и город стал казаться угрюмым и холодным. Только что сияющие и живые горы в одно мгновение превратились в устрашающий нелюдимых великанов, которым совсем не по нраву приезд какой-то непутёвой девчонки без роду и племени.
Расстроенная таким внезапным преображением, Рита поспешила выйти на набережную и по ней выбраться их города. Сперва мощёная дорога постепенно сошла на нет, а после и вовсе сузилась до малоприметной и каменистой тропки, сквозь деревья уводящей к истоку Эрбозы. По этой самой тропке девушка и направилась на поиски заброшенной хижины, представляя, что Денни уже ждёт её там (возможно даже на крыльце, возможно даже выбежит ей на встречу!) и волнуется: отчего любимая так долго? С каждым шагом предвкушение Риты разрасталось всё сильнее, а мечты становились какими настоящими, что приходилось останавливаться и оглядывать пройденный путь - вдруг пропустила хижину?
Но нет, вот же она! Немного покосившаяся, но ещё крепкая. На высоких балках, защищающих от речного разлива, с низкой крышей и приставной лесенкой, по которой путница взлетела не дыша. Схватилась за ручку, потянула недовольно скрипнувшую дверь, ворвалась внутрь... И разочарованно осела на порожек, разглядывая нетронутую долгие месяцы пыль на полу.
Осень 768 года.
- Ну что ты опять грустишь?
Рита опустилась на лавку рядом с пареньком понурого вида и взъерошила его непослушную шевелюру. Студент недовольно мотнул головой и снова угрюмо уткнулся носом в учебник. Рита устало подобрала под себя ноги, отлила половину своего настоя в кружку приятеля и задумчиво отвернулась.
Браур, по обыкновению, не выдержал и пяти минут. Шмыгнул носом (для чего ему таки пришлось оторвать лицо от страниц), тяжело вздохнул и рывком притянул к себе кружку.
- А эля нет? - хмуро спросил он.
- Щедрость сегодня кутит в других местах, - хмыкнула девушка, имея ввиду скудные чаевые, - Ты-то что невесел?
Спрашивала Рита не из любопытства, а больше, чтобы начать, наконец, разговор - причин "страдать" у Браура было всего три: либо очередное безразличие очередной девицы, которой он внезапно "заболел"; либо слишком сложное задание в нелюбимой им арифметике; либо ссора с кем-то из старших студентов. У последнего варианта даже имя своё было - Сартр Кортор, средний внебрачный сын барона здешних земель.