Пилички щебетали в красной под красным солнцем траве, встречая гарблюдов, которые, гордо неся кудлатые головы, важно проплывали мимо. Щебетуньи пропускали караван, проверяли - не обронили ли чего съестного, и перепархивали в начало каравана.
На ведущем гарблюде ехал потомственный проводник Бурхад, время от времени гортанно покрикивая. Ему отвечали по очереди погонщик в середине каравана и замыкающий - на последнем гарблюде.
Степь раскинулась широко, и лишь у горизонта чернели горы. Именно туда спешил под мягким красным солнцем караван. Успеть нужно было до того, как взойдёт второе солнце - палящее синее, к тому времени надо оказаться под зашитой городского купола, иначе...
Про иначе Бурхад не хотел думать. И дело даже не в том, что синее солнце иссушит людей и животных, опалит и попортит товар... Если караванщик больше не может рассчитывать время, он становится бесполезным, все от него отворачиваются.
Ужас ситуации заключался в том, что караван нещадно опаздывал.
Нет, Бурхад всё правильно рассчитал. И вышел вовремя, и шли с правильной скоростью и в нужном направлении... Вот только в пути случилось невозможное - все гарблюды, словно по команде, остановились и легли. Это в самый разгар красного дня!
Скажи кому - не поверят!
Гарблюды - краснодневные животные. Мягкое светило действует на них возбуждающе, и в спячку они впадают только с восходом горячего синего солнца. А тут... Гарблюды выпустили пену, которая моментально превратилась в корочку. Под синим солнцем корочка защитила бы животных, но на кой она под красным?!
Бурхад с помощниками немало попотели, пока очистили гарблюдов и разбудили их. И теперь катастрофически не успевали.
Ведущий гарблюд шёл степенно, не обращая внимания на окрики погонщика. Бурхад посматривал то на начинающий синеть восток, то на чернеющие вдали вершины, то на пока ещё красную траву под ногами, которая уже приобрела синеватый оттенок, и упрямо понукал гарблюда. Но не менее упрямая скотина косила сиреневым глазом и гордо вскидывала кудлатую голову.
Отчаяние подступило к самому сердцу потомственного проводника. Позор грозил не только Бурхаду, но и всему его роду.
И Бурхад сначала потихоньку, а потом всё громче, запел обращение к ветрам, обращение к духам, обращение к предкам. Всё сердце, всю душу, всё отчаяние вложил Бурхад в песню. Всю надежду и просьбу...
Разленившиеся под красным солнцем духи предков отзываются редко, взывать к ним бессмысленно. Но и Бурхаду терять нечего.
И предки ответили...
Поднялся ветер. Небо затянуло тучами. Пилички запищали тревожно и попрятались в едва заметные норки среди меняющей цвет травы. Пыль поднялась в воздух и собралась вокруг каравана, пряча его от синих лучей. Гарблюды тревожно зафырчали.
Погонщики спешились, согнали животных в круг и уложили их. Проверили и закрепили товар, и спрятались от приближающейся бури под тент.
Прежде чем тоже спрятаться, Бурхад удовлетворённо глянул на чёрную тучу, готовую вот-вот разразиться затяжным проливным дождём и с удовольствием вдохнул уже ставший головокружительным запах. Дождь - это хорошо! Он защитит караван от синего солнца. А среди купцов умение вовремя получить помощь предков ценится больше, чем чувство времени.