Аннотация: К вопросу о дружбе полов. Безотносительно к известным личностям =)
Когда сутками молчит телефон - это не одиночество. Это - плохие друзья.
Одиночество - это то, что мы сами придумываем, когда нам никто не говорит три простых слова... Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. (с)
***
Было темно, но до этого как-то никому не было дела. Это был из тех моментов их жизни, когда даже свет включать не стоит.
***
Он сидел на скамейке. Совсем рядом. Целый час, пока они еще обменивались новостями, он менял положение, усаживался поудобнее на деревянной скамье - какой однорукий мастер ее сотворил - и придвигался к ней чуть ближе. Она будто и не замечала этого. А о том, что и ей это было бы приятно, он боялся и подумать. Не хватало еще, чтобы безумная счастливая улыбка осветила его и без того не слишком серьезный вид.
Он часто давал себе зарок при очередной встрече с ней держаться чуть серьезнее, увереннее, взрослее, но с каждым разом время, которое он мог себя держать в руках, сокращалось, и он смеялся ее шуткам, удивлялся вещам, которые она ему сообщала как бы ненароком. Он не переставал удивляться, откуда в ее голове столько всего, а из уст вновь и вновь будто случайно вырывались фразы о том, какой же он идиот. А она просто шла, глядела на проходящие мимо парочки, иногда комментируя их действия и отпуская шуточку, а он мог лишь смеяться, про себя удивляясь, как она все может замечать.
Ему льстило, что она была старше. Всего несколько лет разделяли дни их появления на свет. Но часто он многое бы отдал, чтобы соответствовать ей. Образованности, воспитанию, трудолюбию и упорству. Казалось, она была с совершенно другой планеты, но столкновению таких разных вселенных он был обязан теми чувствами, что зародились в нем, ощущением достижения новых горизонтов, переоткрытию себя через ее видение.
Она говорила. Много. Быстро. Сбивчиво. О чем - то серьезном. Она сетовала на свое несовершенство, а он украдкой любовался, как солнце золотит ее волосы, как слегка двигается кончик носа, когда она говорит, как длинные пальцы теребят замочек сумочки. Она хотела понять, она требовала ответы на извечные вопросы, на которые веками не могут ответить философы. Она сетовала на то, что не может решить невозможное. Она требовала ответов от него. А он лишь утешал, что такое бывает со всяким, что это пройдет, что у нее все обязательно будет хорошо, что...
А как ему хотелось сказать, что только одно ее желание, и он увезет ее в далекую Карелию, что он защитит от бед и врагов, он сделает все для ее счастья. Как ему хотелось взять ее руку в свою, прикоснуться губами к ее щеке, прижать к себе и сказать, что он всегда будет рядом.
***
Она злилась на себя. В институте который месяц она строила из себя дурочку, чтобы получить с натяжкой зачет без предъявления требований хороших знаний. Она злилась на себя, ибо дурочкой быть ей было непросто и близкие люди знали, насколько она талантлива и умна. Они удивлялись, куда делось желание учиться. Она и сама не знала. Года два назад что-то оборвалось. Вот и теперь отношения с родителями совсем расклеились. Заначка, заработанная полгода назад, истаяла с появлением весеннего солнца. Хотелось самореализации, но в любимом деле уже полгода обламывали после единственной ошибки. Оступилась. Скорее не нашла встречного понимания. И шаг в сторону оброс ворохом непонимания, недоговорок - и превратился в проблему.
А еще ей хотелось любви. Хотелось потерять голову, чтобы перестать думать о всем навалившемся на нее в последнее время. Но и претендентов не намечалось. Конечно, пару месяцев назад ей показалось, что он может изменить ее жизнь. Но теперь она чувствовала, что он только добавил ей проблем. После каждой встречи она начинала рыться в себе с единственным вопросом: "Люблю?". И с каждой встречей, росло ощущение пустоты и разочарованности. Она считала, что ненароком использует его, но все же встречалась с ним в очередной раз, чувствуя, что скучает. Она видела, как радовался он, и это добавляло ей уверенности, что она поступает не так уж и плохо.
Она сидела на скамейке и слушала его. Отметая сор из его выдумок, приукрашений и свойственного его возрасту максимализму, она пыталась наставить его на "путь истинный". Она злилась, что не столь хороша для этого. Она даже не знала ни одного готового ответа. Она злилась и на то, что он гнул свое, а ей казалось это таким детским и несуразным. Но он хотел прожить свою жизнь. Прожить так, как хочет именно он.
А как хотела она? Как она может давать ему советы, поучать, когда сама не знает, для чего теперь живет? Года два назад она ответила бы, не задумываясь. Мир был строго классифицирован, цели ясны, методы известны. А теперь она ощущала только пустоту, растерянность и свою беспомощность. А рядом с ним было спокойно. И тут ее прорвало. Он говорила. Все, что накопилось, все, что передумывала много раз, все что знала и даже то, о наличии чего в своей голове удивлялась сама. Так в чем же смысл ее жизни?
Литература, жизненный опыт, рассказы друзей, телевидение... Примеры сыпались на него, а она и понимала, что это ему не нужно. Извинялась. Замолкала. Думала про себя. Но он так вкрадчиво и нежно смотрел на нее, верил в нее, что она вновь начинала рассуждать вслух, ибо это молчание волновало его. Он будто чувствовал себя в чем-то виноватым.
Она встала со скамейки. Назвала птицу, которая уселась на соседнем дереве. Назвала попутно и дерево. Пожалела, что не помнит латыни. Приняла роль учителя и попросила запомнить. Улыбнулась. Получив ответную улыбку, еще раз поругала себя, что расклеилась и нагрузила этого доверчивого ребенка, и остаток пути продолжала играть привычную роль умной девочки.
***
Было темно. И всматриваясь в ее силуэт, он вспоминал тот поход. Она сидела у костра с гитарой, что-то пела, улыбаясь, прикрывала глаза. Голос был чистый, тихий и теплый, от него веяло нежностью и добротой. Он встречался с ней взглядом, сердце начинало биться сильнее, чем после долгой тренировки, а на лицо наползала улыбка, которую невозможно было спрятать. Он отводил взгляд. А в голове билась мысль, что не давала ему покоя больше года: "Любимая". До разлуки он пытался уверить сам себя, что все это просто влюбленность. Но письма, которые он получал от нее за последний год, давали столько поводов мечтать о дальнейшей жизни. И каждая из них была с ее присутствием. Он так ушел с головой в свои сказки, что, встретившись с ней через год, боялся любого неверного шага, что может разрушить его мечты. И она влекла к себе еще сильнее, чем раньше.
***
- Как ты? - даже в темноте она видела его глаза. Они отчего - то блестели. Ее руки дрожали, и она никак не могла унять дрожь. "Ну, что за глупости" - думалось ей. - "Как маленькая дурочка на первом свидании". Но и это не помогало. Мандраж так и бил ее, с каждой минутой становясь сильнее. Он возмужал, повзрослел, во взгляде появилось что-то такое, что она пыталась найти в прохожих, знакомых, изредка находила это что-то в глазах друзей. Но оно быстро терялось, и тогда ей думалось, что она ищет его. Что она скучает. Что его не хватает. И она писала письма. Не столько для него, сколько для себя. Про жизнь, про мысли, про новую работу, которая так неожиданно подвернулась ей, про первую публикацию, про зависть неизвестно откуда взявшихся соперников, про одиночество, про новых друзей. Она старалась не давать надежду. Она старалась быть другом. Она старалась не пудрить ему мозги. Да она всю жизнь старалась сделать все правильно!
Она так и не услышала ответа. Он просто тихо смотрел на нее, боясь нарушить момент неловким движением. "Может, это и есть то, что мы ищем всю жизнь?" -пронеслось у нее в голове. - " Люблю ли?".
- Как ты жил все это время? Как семья, мама, брат? - что-то теплое начало разливаться по телу к животу. Она почувствовала, насколько ей не хватало его. Просто его присутствия. Его нежных глаз. Его. Она села напротив. Протянула руку и дотронулась до плеча. Улыбнулась, забыв, что вряд ли он увидит. Она наверняка знала, почувствует. Но он все молчал. А ее продолжало трясти. Наконец, он взял ее ладонь в свою руку, аккуратно накрыл сверху. Так они и сидели несколько минут. Затем она отняла руку, расстелила спальник, застегнула палатку и отвернулась в другую сторону. Слезы катились по щекам. В голове было пусто. Она вновь ничего не понимала.
***
После посиделок у костра он надеялся, что сможет с ней, наконец, поговорить. Сказать ей то, что она должна была узнать давно. Она наверняка и так знает, она умная вон какая! Но в темноте палатки уверенность куда-то делась. Возможно, превратилась в противный комок, который подступил к горлу. Чувствовать ее было удивительно. Теперь она была такой близкой, невероятной, такой похожей на ту, какую намечтал он себе уже давно. Ее голос был спокоен и нежен. Но что он мог ответить? Ни одна заранее заготовленная фраза не подходила, казалась грубой, глупой или чопорной. Слова вертелись в голове, сталкивались друг с другом и создавали еще больший непорядок. Он вновь чувствовал себя полным идиотом.
От ее прикосновения стало удивительно хорошо, голова слегка закружилась, казалось, что душа начинает отделяться от тела. Он дотронулся до ее ладони. Она показалась ему маленькой и мягкой, как у ребенка. Накатила невероятная волна нежности. И главное слово уже ждало момента, когда сорваться с губ. Он подбирал секунды, выискивая более подходящую. Но та самая никак не находилась. Когда же она отняла свою руку, казалось, что мир рухнул куда-то. Она отвернулась. "Идиот, ты опять все испортил".
***
Свет включать не стоило. Темнота спасала ее и теперь. Он сидел на диване напротив. За полгода он сильно изменился, но она узнала его. Случайная встреча. Накануне она зашла в магазин побаловать себя очередной баночкой маринованных огурцов. И случайно скользнув взглядом по покупателям, ее пронзило невероятное ощущение. Несколько секунд стерлись из памяти, затем она улыбнулась, подошла и протянула руку. А он стоял с ошарашенным видом и держал ее ладонь в своей, накрыв второй сверху. Стоял и смотрел своими нежными глазами, отвечая что-то невпопад. Приглашение на чай. И вот он тут.
- Чай или кофе? - попыталась она нарушить тишину.
- Послушай, ничего не надо. Я тебе что-то скажу. Должен был давно. Да не решался. Только ты выслушай. Хорошо? - она кивнула. - Слушай. Я... Ну, дурак, конечно, ты же знаешь. - Он слегка улыбнулся, но тут же продолжал. - Ты знаешь, ты все про меня знаешь. Хочешь, мы уедем? Я могу. Я все смогу. Хочешь в Карелию? Помнишь, как ты рассказывала? Или куда захочешь...Я все сделаю, только без тебя не смогу. Ну... Я ведь только письмами твоими тот год пережил. Когда казалось, что меня самого уже нет, когда они старались раздавить меня, когда унижали, я жил тем, что есть твои письма. Что есть ты. Ну... Не могу я без тебя и все тут...
Она боялась пошевелиться. В голове вновь и вновь копошились вопросы. Правильно ли она поступила? Верить ли? Согласиться ли? Сказать правду? Он сбивался, говорил быстро и чувством. Но все что он говорил, она знала. Знала давно. Знала или предугадала? А если так, выходит, сама подвела его к этому. Неужели, она пользовалась им? Неужели она могла себе это позволить? Нет.
Она встала сама не своя. Была и злость на себя, и жалость к ним обоим, нежность, недоумение, сожаление о возможности невыбранного пути, растерянность... Голова слегка кружилась. Она подошла к нему, он тут же вскочил к ней, обнял аккуратно за плечи. Она встретилась с ним взглядом и покачала головой. Затем провела ладонью по стриженным волосам, по небритой щеке, дотронулась до носа, провела пальцем по подбородку. Потом наклонив вбок голову несколько секунд всматривалась в его лицо. Улыбнулась.
- Ты чудо. Ты мое самое большое чудо. Ты мой ангел, который был рядом, когда я могла сломаться. Ты выслушивал и терпел мой вздор. Ты был, и я всегда знала, что ты у меня есть. Я счастлива, что когда-то наши пути пересеклись. Прости...
Она не знала, как сказать правду. Она замолчала и опустила голову, вдруг почувствовав стыд. Щеки пылали.
- Я... замужем... уже почти год. Понимаешь?
В его глазах тут же что-то померкло, они не блестели более. Он попытался улыбнуться, но получилось плохо. Он поплелся к двери, а сердце у нее сжалось. Он уже обулся и ссутулившись ждал пока она откроет дверь.
Она не хотела его отпускать вот так. Но что ей было делать? Обмануть себя? Его?
- Наша дружба с тобой очень помогла мне тогда. У меня совсем немного было таких близких людей. И я очень благодарна тебе за все...
- Скажи - раздался его голос, как-то сразу ставший чужим, глухим и далеким - ты любишь его?
- Да. Я счастлива. Помнишь, когда-то давно - она улыбнулась и наконец поймала его взгляд - я говорила тебе, что мечтаю только о том, что придет добрый дядечка и заберет меня к себе. Посадит в лабораторию и даст работу. Знаешь, он пришел. Как Дед Мороз, как снег на голову... Но это тот, о ком я мечтала. - Она осеклась. - Вот здесь, - сказала она чуть тише, приложив руку к груди, - есть место, которое принадлежит тебе. Его никто никогда не займет.
Она подтянулась на носочках, наклонила руками его голову и впервые в жизни поцеловала его в лоб.
- Будь счастлив. Я... я помолюсь за тебя.
***
На столе стояла бутылка. Пока целая, но вряд ли ее хватит на эту ночь. Он вылил в стакан остатки предыдущей бутылки. Водка была паленая, но это было не важно. На кухню зашел сосед. Значит, топить горе будем вдвоем. Он прикурил. И тут вспомнил, как два года назад он дал себе зарок не повторять тех ужасных дней, о которых потом каялся ей. Теперь уже вряд ли что-то имело смысл. Он усмехнулся и осушил стакан до дна.