Я такой, как все. Две руки, две ноги, голова и далее по списку. Я учусь в средней школе. Учусь довольно неплохо. Преподаватели мною довольны. И даже не оставляют после уроков - хороший показатель. У меня есть увлечения, интересы, друзья и семья. Необычная семья. То есть, люди-то они самые обычные. Отношения между ними отличались от многих других.
Маму я не помню. Она ушла от нас с папой. Мне тогда и двух лет не было. Бабушка не любит вспоминать это время, но рассказывала, как папе было тяжело, как не хватало денег, а мне - его внимания. Несладкая жизнь. Но со временем папа справился с этим шквалом проблем, начал искать обходные пути, новые решения, появлялось время, но нагрузка от этого не уменьшилась. Он крутился, крутился, крутился. Бабушка помогала нам, но вскоре и её здоровье начало ухудшаться. Через какое-то время мы с папой опять остались один на один.
Я подрастал, стал помогать папе. В силу своего возраста я не мог делать каких-то сверхъестественных штук, но уж убраться-то в своей комнате и помыть посуду после ужина я мог. Иногда мы вместе выносили мусор. Вместе с папой я любил перебирать старые вещи, копаться в гараже и наблюдать за тем, как папа чинит свою машину и машины своих друзей. Я был очень горд своим отцом. Я хотел быть таким, как он.
К нам часто заходил папин знакомый. Его звали Геогр. Он был года на 2 младше папы - около 24 лет. Кажется, он был иностранцем. У них с папой было много общего - они обсуждали великое множество вещей, иногда спорили, смеялись, смотрели футбол. По рассказам, Георг тоже потерял свою жену, но вместе с ребенком - это была авиакатастрофа. Он остался совсем один, но ему было тяжело вдвойне. Я так думал. Георг с моим отцом действительно быстро стали друзьями. Их объединяло многое. Даже беда. Оттенки их печали исчезали куда-то, когда они собирались вместе. Я был рад видеть их такими.
Спустя какое-то время Георг сменил одну съемную квартиру на другую - переехал в наш дом. К счастью, старушка, живущая там, была добродушной и безумно не любила одиночество. Её дети разъехались из отчего дома. И тут появился Георг. Двойная удача - старушке есть о ком заботиться, а Георг получал необходимую ему заботу. Папа с Георгом стали чаще видеться, да и у меня, кажется, появилась новая бабушка. В общем, так мы стали соседями. Всё было замечательно.
Но и здесь спустя какое-то время начались проблемы. Старушка умерла по старости, объявились родственники и выгнали Георга из квартиры. Он оказался на улице. Папа предложил ему занять мою комнату. Я был не против быть ближе к отцу и переехать в его комнату. Да и Георг мне очень нравился, с ним было очень весело играть, он рассказывал мне много интересных историй. Короче, стали мы жить втроем.
Вы, вероятно, думаете, что это ненормально. Ну, как это может быть - двое мужчин живут вместе, один из них не может устроить свою жизнь и мотается по съемным квартирам, и что это вообще за мужик, который раскисает под тяжестью неудач? У Георга никого, кроме его семьи не было. Дело в том, что он был беженцем. Уехал из своей страны, создал условия для проживания своим родным и ждал их приезда. Тогда, при перелете, жена и четырехлетняя дочь попали в авиакатастрофу. Его большая квартира была взята в ипотеку, а после гибели жены и дочери она ему стала не нужна. Кредит он закрыл, квартиру продал, и стал жить там, где мало что напоминало о семье - переехал в другой район, сменил место работы и род деятельности. Так они и познакомились с моим отцом. Как и говорил, беда сблизила их. Пошел период реабилитации, так получатся.
Георг, к слову, пытался заводить отношения с другими девушками. Букетно-конфетный период, свидания, кино, романтические прогулки... Но когда девушка узнавала, с кем живет её молодой человек, она уходила, кидая вслед разные обиды вроде "извращенец". Но ведь это было не так! Но проверять и, главное, понимать никто не хотел. Была ещё одна, хорошая (я видел её фотографию, слышал, как Георг рассказывал про неё папе). Кажется, она очень нравилась Георгу. И когда он сказал ей о временных трудностях, та выслушала, досидела до конца свидания, ушла домой, и после этого мы её не видели и не слышали ничего о ней.
Папа даже не пытался кого-то искать. Он говорил, что он не обижен на маму, что в какой-то мере он даже ей благодарен. Когда мама жила с нами, папа работал день и ночь, обеспечивал нас. Мы не были близки. А после её ухода папе ничего не оставалось, как воспитывать меня. И сейчас он гордится мной. И я не чувствовал никогда, что я обуза для него. Он был сильным человеком, и даже если ему было тяжело, он улыбался, продолжая быть для меня героем.
Георг жил с нами. Он стал для меня близким, как дядя (всё-таки папа у меня был один). Для окружающих это было странно - двое взрослых мужчин и маленький ребенок. "Чему они научат маленького?", "Стыд и позор, фу!", "Как испорчено молодое поколение". Когда меня спрашивали, я отвечал, что это мой дядя, папин брат. Папа тоже так говорил всем вокруг. Говорил, потому что так и чувствовал. Георг тоже.
И это вовсе не однополый брак, как многие привыкли думать, увидев такую ситуацию.