Повелитель Фенырг

1

Маэдрос. Старший. Первый. Когда-то я так радовался твоему рождению! Тем горше было разочарование: ты не унаследовал мой дар. К тебе не перешли даже скромные способности матери, хотя ты очень похож на нее с виду. Тот же овал лица, та же обманчиво мягкая линия губ, та же привычка смотреть чуть исподлобья. И такие же волосы - волнистые, цвета чистой меди. Только глаза у вас разные: серо-зеленые у тебя, карие у Нерданэли.

Сначала мне нравилось ваше сходство. Потом начало раздражать. А еще меня выводило из себя твое упрямство. Бесталанный, не продвинувшийся дальше пустячных поделок, ты держался так, словно знал что-то, мне неизвестное. Словно недостижимое для тебя мастерство не имело значения.

Всегда сдержанный, уверенный, отстраненно учтивый, безразличный что к окрикам, что к насмешкам. Непонятный. Почти чужой.

Как ты смел вести себя так?! Чем было тебе гордиться? Чего ты достиг, чтобы не опускать взгляда, говоря со мной? И почему к тебе всегда льнули младшие? Гораздо более талантливые, чем ты.

Очень долго я думал, что в тебе нет ничего от меня. Теперь понял, что ошибался. Ты единственный из моих сыновей, кто противился сожжению кораблей. И, пожалуй, единственный, кто способен был бросить мне в лицо обвинение в предательстве. Невзирая на последствия. Ты отдал власть Финголфину, потому что сам так решил. Вопреки мне, вопреки мнению братьев. И ты заставил нолдор принять свою волю.

Я снова и снова пытаюсь докричаться до тебя, Маэдрос. Дозваться мысленно, заставить услышать. Ты можешь сейчас спасти наш народ. Именно ты. Мой сын.

Ты ненавидишь меня теперь - пусть. Ты считаешь меня предателем - ладно. Но ты ведь был в Ангбанде. Ты не можешь не понимать, что у вас нет шансов в этой войне. Ты не сумеешь отомстить ни мне, ни Мелькору. Стоит ли губить нолдор ради призрака невозможной победы, Маэдрос?

2

Властелин... Снова и снова я собираюсь говорить с тобой об этом. Как твой Первый Помощник, как тот, кто раньше всех принял когда-то твою Тему. Собираюсь - и откладываю. Боюсь? Да, возможно. Только не твоего гнева, не кары за неповиновение.

Я боюсь равнодушия. Боюсь снова увидеть в твоих глазах - пустоту. Холодный пепел вместо огня. Боюсь опять почувствовать: это не ты. Не тот Мелькор, которого я знал прежде. Не тот, кто дерзко сломал общую Песнь, чтобы начать свою Тему. Не тот, кто один противостоял четырнадцати Старшим - и побеждал. А если и проигрывал, то находил в себе силы подняться и продолжить борьбу. Даже из Амана, даже после заточения в Чертогах Намо ты сумел вернуться. И отомстить - сумел. А теперь...

Теперь нолдор дошли до самого Химринга, истребляя по дороге верных нам орков. И не собираются останавливаться. А ты ни разу не позволил нам помешать им. Ты, который когда-то готов был биться за каждый камешек в Эндорэ, за каждый клочок земли!

Властелин, враги безнаказанно разгуливают чуть ли не под стенами крепости. И до стен бы, пожалуй, добрались, если бы не наши патрули. Но ты бездействуешь. Ты, чью гордость не мог сломить даже Мандос! Ты, прежде чувствовавший малейшие изменения в Музыке. Разве ты не ощущаешь ненависть нолдор, Мелькор? Разве отзвуки аманских мелодий не режут твой слух? Или ты лишился способности слышать? Как ты можешь терпеть этот Диссонанс рядом с Ангбандом, в самом Ангбанде? Для чего тебе пленники, Властелин? Хотя... ясно, для чего. Точнее - для кого.

Орков гораздо легче заставить работать, орки сильнее, и их у нас много. Нолдор не только чужды и враждебны Цитадели, но еще и бесполезны. Намного проще и разумнее было бы убивать их, чем брать живьем. Но убивать ты не хочешь. Ты не желаешь воевать с нолдор. Ты лишь отбрасываешь от границы или захватываешь в плен наиболее зарвавшихся. А граница эта все ближе к Ангбанду.

3

Война не началась. Не могла начаться. Потому что давно уже шла.

До серьезных сражений, впрочем, дело не доходило. Ангбанд выжидал. Нолдор копили силы.

Немногие орки из вольных поселений, походя уничтоженных идущим на восток войском нолдор, прибились к чужим племенам. И принесли весть о страшных квынах-оборотнях, которых Властелин Мелгыр насылает на непокорных.

Охотники озабоченно хмурились, и жертвы Великому становились щедрее. Никто уже не осмеливался отдавать колдунам кости. Лучшие куски приносили. И когда являлся от Властелина посланник, не спорили. Уходили, куда велено было - к северу или к востоку. Возвращаться на старое место Великий запрещал строго-настрого. И детей больше не забирал к себе. Но милости своей охотников не лишал: дичь не переводилась, холодное и теплое время исправно сменяли друг друга, и острых камней хватало, чтобы делать оружие.

Граница Ангбанда пролегала по южному краю равнины, которую эльдар называли Ард-Гален. Потом на два полета стрелы севернее. Потом на двадцать. Нолдор подбирались все ближе к крепости Врага. Дозоры Моргота отступали, нерешительно огрызаясь.

Мелкие пограничные стычки. Небольшие победы. Несущественные потери. И орочьих трупов всегда было больше в разы. Нолдор не брали пленных. Воины Ангбанда - брали. Хотя за каждого им приходилось платить несколькими жизнями.

Нолдор сражались отчаянно, лишь бы не попасть в руки Врага. Никто из пойманных не возвращался из Железной крепости. А мешок, который когда-то доставили Финголфину, был красноречивее всяких слов.

4

Остановятся они или нет? Думаю, остановятся. Слишком велико расстояние от Хифлума до Синих гор. У нолдор едва хватит воинов, чтобы удерживать границу такой длины. Двигаться на восток дальше для сыновей Феанора рискованно: можно оказаться отрезанными от Финголфина. Да и Клятва не позволит им уйти от Ангбанда: никто, кроме Маэдроса, не знает, что я вернул Сильмариллы Феанору. А если старший принц расскажет братьям, что отец жив, их удержит желание вызволить Пламенного или отомстить. В любом случае Цитадель будет притягивать их, как магнит железные стружки. До людей нолдор не доберутся.

Конечно, рано или поздно Финголфин с Маэдросом накопят силы и вообразят, что способны со мной справиться. Тогда столкновения не избежать. Одно дело - отдать на растерзание орков-ослушников. Другое - если враги пойдут на Ангбанд.

Финголфин ведет себя осторожно. Закрепился в Хифлуме, выставил посты на границах, отправил дозорных на равнину Юг-два, и все. Пока все. Сообразил, что Цитадель ему не по зубам? Вряд ли. Иначе увел бы своих дальше на юг. Там и безопаснее, и климат мягче. Значит, от войны он не отказался. Ждет, пока воины отдохнут после перехода через Лед. И похоже, надеется получить подкрепление от местных квенди. Во всяком случае, ведет переговоры с Тинголом. Что ж, это как раз неплохо. Синдар не пожелали признать меня Властелином - отлично, я уважаю их выбор. Они будут служить мне иначе. В качестве удобных врагов для орков.

Ладно, с Финголфином я разберусь. Это проще: как бы Феанор ни пекся о своем народе, а брата он ненавидит. И гибель части нолдор по вине Финголфина для Пламенного станет прежде всего подтверждением, что новоиспеченный король не справился с властью. Приятным для гордости подтверждением - и это смягчит удар.

Вот с сыновьями Феанора сложнее. Маэдрос по-прежнему возглавляет братьев, но сохранит ли он свое влияние и дальше? Вряд ли они простили ему отречение. А если старшего принца перестанут слушать, то кто станет главой дома? Из Маглора предводитель скверный, как из большинства певцов. Карантир и Куруфин - великолепные мастера и воины, но исполнители по природе. Мнение рыжих близнецов никто обычно не спрашивает: их привыкли считать мальчишками. Из сыновей Феанора вести за собой способны лишь двое: Келегорм и Маэдрос. Первый - ученик Оромэ, нетерпеливый, храбрый до безрассудства. У второго причин для мести больше, чем у любого из братьев. И каждый из этой парочки может начать гибельное для нолдор наступление на Ангбанд.

5

- Айа, Аркалимо!

Я обернулся и встретился взглядом с невысоким черноволосым подростком.

- Айа! - я вгляделся в смутно знакомое лицо.

- Я Коркион, - паренек смущенно улыбнулся.

Вот оно что! Коркион, сын Тэрэ и Алассиэли.

- Как ты вырос! - вырвалось у меня.

А ведь прошло не больше десяти лет по новому счету с тех пор, как я видел его в последний раз. Тогда он был ребенком. Теперь - почти юношей.

Они все поначалу казались намного младше своего возраста - дети, прошедшие через Лед. А теперь как будто наверстывали упущенное. Словно время для них текло быстрее, чем для остальных.

- Возьми меня с собой, Аркалимо, - неожиданно попросил Коркион. - Я тоже хочу воевать с Морготом.

Я посмотрел на него внимательнее. Хрупкий, узкоплечий. Слишком юный. Конечно, его ровесники попадались среди дозорных, но они были явно крепче.

- Разве время сейчас думать о войне? - попробовал я сменить тему, чтобы не обижать паренька. - Праздник вот-вот начнется. Даже Маэдрос и Маглор приедут - слышал?

- Праздник Воссоединения, - он криво усмехнулся. - Нолдор - единый народ. Синдар - наши союзники. Тропы от Хифлума и почти до самых Синих гор свободны. Орки разбежались, а Враг забился в свою Железную крепость, как зверь в нору. Да, все только об этом и говорят.

- Конечно, - я сделал вид, что не заметил его иронии. - И это - всего за двадцать лет, Коркион! За двадцать лет Эндорэ.

- Враг еще не побежден, - не отступил мальчишка. - А у меня с ним свои счеты!

- У каждого из нас есть причины, чтобы мстить Морготу, - осадил его я. - Но для этого необязательно идти в дозорные.

- Я стрелять умею, - насупился он. - И с мечом... немного. Меня Альмо учил.

- Альмо воин серьезный, - уважительно сказал я.

- Я тоже! - выпалил паренек.

И тут же смутился:

- То есть - я тоже буду. Возьми меня в свой отряд.

- Охотно. Но через несколько лет.

- Я не останусь в Хифлуме! - Коркион упрямо наклонил голову, глядя на меня исподлобья блестящими глазами.

Действительно на вороненка похож. Не зря его так назвали.

- Не возьмешь к себе - сам пойду орков бить!

- А вот об этом даже не помышляй, - велел я сурово. - Ты их когда-нибудь вблизи видел, храбрец?

Он мотнул головой.

- Знаешь, что они делают с теми, кого удается поймать?

- Слышал, - неожиданно спокойно ответил парень. - Это страшно, Аркалимо, но не страшнее Льда. Не страшнее, чем потерять родителей. Они снятся мне - отец, мама. Все чаще и чаще. Я должен отомстить за их смерть!

- Ладно, - решил я. - Проверю, как ты владеешь оружием, тогда и решу.

6

Двое орков, сидевших чуть поодаль от феаноровой двери, при появлении Властелина поспешно вскочили и вытянулись. У их ног осталось лежать несколько обломков костей, которые незадачливые стражники не успели спрятать. Играли, значит.

Дети Диссонанса умели придумывать и бескровные забавы. Мелькор считал это очень полезным. Хорошо, когда рядовые бойцы хоть иногда шевелят мозгами, а не только конечностями.

Игры в Ангбанде не поощрялись, но и не были запрещены. Зато если орк придумывал новые правила или чаще других побеждал, он вскоре получал задание лично от Повелителя Саурона, а то и от самого Властелина. И тому, кто справлялся, повышение по службе было обеспечено.

Мелькор покосился на кости. Воины заметно напряглись: одно дело развлекаться в казармах, другое - на посту. За такое шкуру спускают, если попадешься. И ведь остерегались же поначалу, а потом увлеклись так, что шаги на лестнице не услышали.

Вала окинул провинившихся стражников цепким взглядом: надо будет сказать Саурону, чтобы разобрался с ними. Феанор недолюбливал орков, и те, кто дежурил в северной башне, чтобы выполнять его поручения, как правило, оставались без дела. Что, однако, не было оправданием для нарушителей дисциплины.

Дверь распахнулась, повинуясь воле одного из двоих, способных отпереть ее. Мелькор переступил порог, скорее ощутив, чем услышав за спиной осторожный орочий вздох.

Феанор был в мастерской. Вала вошел и устроился на свободном стуле. Оба молчали: один сосредоточенно трудился над будущим светильником, второй следил за каждым движением пальцев друга.

Говорить не хотелось. Заговоришь - и разрушится хрупкая гармония, рассыплется пылью. Сидеть бы вот так и дальше, следя за рождением нового узора. Просто сидеть рядом - как будто нет боев на границах, вопросов, которые необходимо задать, решений, которых от тебя ждут.

Да, конечно, бесполезно прятаться от действительности. Но ведь можно немного помедлить? Только до тех пор, пока мастер не закончит очередной завиток. Ведь от этого ничего не изменится, правда?

- Ты видел Маэдроса, - Мелькор заставил себя заговорить.

От войны нельзя скрыться. Но управлять ею - вполне возможно.

Руки Феанора замерли.

- Ты видел Маэдроса, - с нажимом повторил Вала. - Ты проводишь много времени на Шестой Южной вершине. Ты научился пользоваться Венцом и смотришь на своих сыновей. Так ведь?

- Да, - нолдо нехотя отложил инструменты. - Но я вижу не всё. Только те места, где сильна твоя Тема. И тех, чьи чувства созвучны ей.

Мастер помолчал.

- Мои сыновья ненавидят тебя.

- Это не новость, - усмехнулся Мелькор.- Как по-твоему, они скоро надумают атаковать?

- Вряд ли. Если бы Маэдрос решился пойти против меня, он бы уже сделал это.

- А Келегорм? Допустим, твой старший сын откажется от войны с Ангбандом. Но ведь младшие братья могут ее начать вопреки его воле.

- Нет, - мастер твердо посмотрел в глаза Восставшему. - Они попытаются переубедить его. Но действовать за его спиной не станут. И приказа послушаются. Я знаю своих сыновей, Мелькор.

- Ты знал своих сыновей, - возразил Вала. - В Амане. И когда высаживался на берегу Эндорэ. Но знаешь ли ты их теперь? Потерявших отца. Прошедших через войну. Ожесточившихся. Ты видел, что они вытворяли на Сосновом Нагорье?

- Видел, - спокойно ответил нолдо. - Они убивали своих врагов. Ничего нового. Но я видел не только то, что делали они.

Мелькор сжал зубы. Вцепился взглядом в заготовку светильника. Если Феанор как-то узнал, что случилось с орками, бежавшими с Нагорья, пусть. Обсуждать это Восставший не собирался в любом случае. Ни с Пламенным, ни с кем-либо еще.

- Мальчики не нарушат приказ Маэдроса, - мастер сделал вид, что ничего не заметил. - Старший брат заменил им отца: меня же считают погибшим. Верность ему - последнее, что осталось у них от прежней жизни.

7

Мелькор ушел. Сейчас я был рад этому. Бесконечные разговоры о войне раздражали и выматывали. Я понимал, что без них нельзя, что от них зависит судьба моих нолдор. Но одно дело сражаться самому и вести в бой соратников, и совсем другое - обсуждать это, когда не можешь ничего предпринять. Я всегда предпочитал действовать, а теперь оказался вынужден наблюдать, не вмешиваясь. Невыносимо!

Я взялся было за светильник, но никак не мог сосредоточиться на работе. Пришлось отложить инструменты: я не чувствовал металл и боялся искалечить его.

Мелькор, Мелькор, ты перестал быть мастером сам, а теперь еще и мне мешаешь! Да нет, я понимаю, конечно. Ты хочешь, как лучше. Посоветоваться пришел. О моем народе заботишься. Но ведь выбрал же неудачное время, отвлек от дела! В Амане ты был более чутким.

Ладно. Лучше сейчас прогуляться немного. Успокоиться. Выкинуть из головы посторонние мысли, всмотреться в воображаемые линии будущего узора. Увидеть их так ясно, как будто... Нет, но надо же! Усомниться, что я знаю своих сыновей! Словно мы с Мелькором вчера познакомились!

Впрочем, насчет Маэдроса он прав, пожалуй. Старший мой всегда был себе на уме. Но остальных-то я вижу насквозь. Хотя... Мог ли я когда-либо представить, что рассеянный мечтатель Маглор сумеет на десятилетия возглавить нолдор? Что Келегорм, больше всего ценящий стремительность погони и схватку со зверем один на один, станет хладнокровно травить дымом загнанных в пещеры орков? Что из легкомысленных и беспечных близнецов получатся неплохие командиры?

Да и в братьях своих я ошибался, надо признать. Оба оказались сильнее, чем я ожидал. И упрямее.

Что ж, раз я все равно собрался пройтись, поднимусь заодно на Орлиный Клюв. Скорее всего, я прав, и никакое наступление не готовится. Но проверить все-таки не помешает.

8

Ты знал своих сыновей прежде, Феанор. Точнее - думал, что знаешь. Но сколько мне довелось наблюдать, тебя гораздо больше интересовала работа, чем они. Так что едва ли стоит всерьез полагаться на твое суждение - лишь принять его в расчет вместе со сведениями от разведчиков.

Думаешь, Маэдрос не решится пойти против тебя? После всего, что ему пришлось вынести? Я бы не был так уверен в этом, друг мой. Спорить с тобой я не стал, разумеется. К чему? Тебе легче верить, что твой старший сын хоть в глубине души относится к тебе по-прежнему. Что он не станет врагом тебе, как бы ты ни поступал. Вот и верь, пока есть возможность.

Маэдрос считает тебя предателем, Феанор. Неважно, прав ли он. Важно то, что предателей не прощают. Им мстят. И мстят тем более жестоко, чем крепче была привязанность. Насколько сильно любил тебя старший сын? Насколько он ненавидит тебя теперь?

Больше всего меня тревожит молчание Маэдроса. Он спокоен и потому опасен. Сколько я ни следил за ним, ни разу не слышал ни угроз, ни проклятий, ни клятв. Похоже, твой отпрыск намерен действовать, Феанор. Вот только как? И когда?

Финголфин сейчас пирует. Не в Хифлуме - с южной стороны Эред Вэтрин, у истоков Нарога. Место там красивое. А главное - эти земли пока никто не занял. Только мелкие кочевые племена синдар бродят. Именно то, что нужно для Праздника Воссоединения, на котором вожди квенди станут хвалиться победами и заключать союзы. И строить планы.

Маэдрос с Маглором уже там. И Кирдан из Гаваней. И Ленвэ из Оссирианда. И посланцы Тингола из Дориата. И, само собой, Алаг из Ангбанда. Он, правда, без приглашения и незримо.

9

- Почему ты хочешь уехать, Маэдрос? Праздник едва начался.

- Не хочу, Фингон. Должен.

Они сидели вдвоем на невысоком холме к югу от озера Иврин. На северном берегу заканчивались приготовления к пиру. Женщины и подростки расстилали вышитые скатерти, расставляли узкогорлые серебряные кувшины с винами, резные чаши с медом и орехами, узорчатые блюда с фруктами и сладкими лепешками. Мужчины жарили над кострами дичь.

- Моргота опасаешься? - напрямик спросил Фингон.

Маэдрос невесело усмехнулся:

- Нет. Враг пока не собирается нападать.

- Откуда ты знаешь? Разведчикам не пробраться дальше отрогов Железных гор.

- Палантир, - коротко бросил сын Феанора.

- Рискованно, - нахмурился Фингон.

- Я несколько раз видел Моргота так близко, как тебя сейчас, - пожал плечами Высокий. - И говорил с ним. От того, что я иногда гляжу на него теперь, ничего не изменится.

Фингон стиснул зубы, представив, чего стоило другу заглядывать в Ангбанд через палантир. И не имело смысла спрашивать, почему тот не поручил наблюдение кому-то из братьев. Маэдрос всегда оберегал младших. А способны ли они выдержать взгляд Моргота, если тот почувствует слежку, кто знает?

Некоторое время оба молчали, следя за стайкой уток, неспешно плывущей вдоль берега.

- Так что тревожит тебя? - снова спросил Фингон. - Или кто?

- Келегорм.

- С ним что-то случилось?

- С ним - нет.

- Не понимаю, - сын Финголфина изумленно посмотрел на друга. - Ты же его оставил за старшего?

- Верно, - сдержанно подтвердил Маэдрос. - Но его нельзя оставлять надолго.

Фингон вздохнул. Вот оно, проклятие Намо! Как будто мало было сожженных кораблей! Теперь даже Высокий не может положиться на брата, которому прежде полностью доверял. А чего ждать дальше? И если узы родства, дружбы, любви ослабнут, в чем искать опору?

- Они все хотят войны, - снова заговорил Маэдрос. - Пятеро моих братьев.

- Пятеро? А Маглор что?

- Колеблется. Я не хочу, чтобы он стал шестым.

- Рано или поздно война начнется, - осторожно сказал Фингон.

- Да. Я развяжу ее сам, если потребуется. Но не раньше, чем мы будем готовы.

10

"Они все хотят войны". Все мои сыновья. Маглор не в счет, он последует за старшим братом. А Маэдрос... Он разве что спешить не желает, в отличие от остальных. Как будто от времени стены Ангбанда исчезнут, балроги остынут, а Мелькор станет слабее!

Значит, мой первенец все же готов пойти против собственного отца. Немыслимо! Хотя нет, как раз предсказуемо. К сожалению. Сначала он просто был дерзок и непокорен, затем посмел обвинить меня в предательстве, не попытавшись даже разобраться в происходящем. Потом он передал корону моему врагу, и ему не было никакого дела ни до возражений братьев, ни до недовольства и разочарования верных нам нолдор. Еще бы! Ведь настоящей его целью было причинить боль мне! И теперь ради этого он готов подставить наш народ под бичи балрогов.

Не знал, что ты настолько ненавидишь меня, Маэдрос. Не ожидал, что ты так низко падешь. Ну, что же, буду иметь в виду. Рано или поздно ты снова окажешься под ударом, и тогда я уже не стану просить Восставшего за тебя. А попадешься мне лично - тем более пощады не жди!

Мелькор... Надо бы рассказать ему. Только вот остальные мои сыновья не виноваты в глупости и подлости старшего. Как и наши воины. Выдать их я не могу даже ради дружбы с тобой, Вала. Но лгать тебе я тоже не хочу и не стану.

Я промолчу, Мелькор. Тебе это ничем не грозит: ты намного сильнее нолдор. И о безумных планах моих сыновей ты все равно узнаешь. Лишь бы не от меня.

11

- Благодарю, Алаг. Это очень ценные сведения. Ты хорошо потрудился.

Ветер всколыхнул занавеси, заметался между светильниками, играя пламенем, то заставляя его подняться выше, то почти задувая. Ну, еще бы! Столько времени сдерживаться, подслушивать разговоры нолдорских вождей и ничем не выдать своего присутствия - нелегкая задача для этого непоседы. Почти подвиг.

- Не надо гасить огонь, - мягко остановил я майа. - Лучше погоняй облака над крепостью. У тебя выходят замечательные узоры.

Обрадованный похвалой Алаг налетел на меня с такой силой, что пришлось сделать шаг назад.

- Развлекайся, - я с улыбкой показал на распахнутое окно. - Ты заслужил отдых. А мне надо подумать.

Дважды предлагать не пришлось - ветер со свистом вырвался на свободу. К счастью, Таринвитис уже вернулась с охоты: вряд ли ей понравилась бы встреча в небе с резвящимся Алагом.

Закрывать окно нужды не было: если этот майа отправлялся на поиски приключений, сам он редко возвращался. На зов и то откликался не сразу. Впрочем, если бы Алаг и решил изменить своим привычкам, он уже не нашел бы дорогу к центральной башне. Ни он, ни кто-либо другой.

Я устроился в кресле, опершись локтями на колени и глядя в огонь.

Итак, Маэдрос не хочет войны - во всяком случае, в ближайшее время открыто нападать не собирается. Братья с ним не согласны, и старшему принцу приходится за ними присматривать. А значит, рано или поздно он вынужден будет сам возглавить наступление, чтобы избежать раскола. Если только не придумает для младших какое-нибудь задание. Очень важное и ни в коем случае не допускающее спешки.

Надеюсь, Маэдрос выберет второй вариант. Нолдор обустроятся в Эндорэ, начнут считать его домом. Музыка, воплощенная в этой земле и прежде резавшая слух, постепенно станет для них привычной. Потом приятной. Потом близкой. А для детей, родившихся здесь, единственной.

Несколько столетий мирной жизни - и сыновья Феанора не найдут желающих взяться за оружие. Думаю, они и сами это понимают. Потому Келегорм с братьями и рвутся в бой. Потому и Маэдрос тянет время.

Заметил ли Феанор разлад среди своих сыновей? Неважно. От него сейчас все равно ничего не зависит, так что указывать ему на ошибку нет смысла. Пусть узнает о ней сам. Не от меня.

12

- Властелин, все подтвердилось. Келегорм строит крепость в северо-восточном конце ущелья Аглон. И Куруфин с ним.

- Отлично! - усмехнулся Мелькор. - Последняя линия обороны пала.

- Властелин? - Саурон удивленно нахмурился.

- Я не в том смысле, - отмахнулся Восставший. - Маэдрос все-таки победил, вот что!

- Кого? Где?! - встревожился майа.

- Братьев, - Вала вздохнул. Иногда серьезность Первого Помощника казалась ему чрезмерной.

- Властелин, за все время пребывания нолдор в Эндорэ, разведчики ни разу не докладывали о вооруженных столкновениях между сыновьями Феанора.

Саурон говорил подчеркнуто сухо. Когда речь шла о делах, шутки он считал неуместными, а уж Властелину тем более не подобало проявлять легкомыслие.

- А жаль, - Мелькор мечтательно улыбнулся, притворяясь, что не заметил укоризненного взгляда майа.

- Жаль? - недоуменно переспросил Саурон. - Почему же ты не пошлешь Талло, чтобы...

- Не нужно, - остановил его Вала. - У тебя все о нолдор?

- О них - да.

Майа сделал многозначительную паузу. Мелькор приподнял бровь.

- В армии и так зреет недовольство, - мрачно доложил Первый Помощник. - А твой приказ еще усилил его. За каждого пойманного квендо приходится платить несколькими орками, не считая раненых. Воины хотят крови.

- И что ты предлагаешь?

- Прикажи отдавать им хотя бы часть пленников, - Саурон вскочил с кресла, теряя свою обычную невозмутимость. - Властелин, я заставляю орков повиноваться. Силой. Страхом. Но ты ведь сам всегда говорил, что этого недостаточно!

- Пусть забирают пойманных синдар, - пожал плечами Вала. - Раз уж те полезли в чужую войну.

- Мелькор, орки не слышат Музыку, - напомнил Первый Помощник. - А по запаху аманские квенди от местных не отличаются.

- Ладно. У тебя уже достаточно пленных?

- Да, Властелин. Только что доставили очередную партию.

- Выведи нескольких на плац перед строем. Я сам объясню воинам, в чем различие.

Пленников было одиннадцать. Мелькору не потребовалось даже вслушиваться в мелодии, лишь внимательно рассмотреть пойманных. Нолдор на пограничных заставах предпочитали легкие доспехи, не мешающие быстро двигаться.

По знаку Властелина маленькую группу разделили на две части: восемь нолдор и трое синдар.

- Смотрите и запоминайте, - негромкий, вроде бы, голос Валы разнесся по всему плацу. - Те, что в кожаных доспехах и с черными волосами - моя добыча. Этих будете доставлять в Ангбанд целыми. Прочих можете брать себе.

- Властелин, - отважился один из сотников. - Но ведь на других тоже кожа.

- Внимательнее глядите. У эндорских квенди доспехи из кожи и железа, а у заморских - только из кожи. И ни на руках, ни на шее у местных нет металлических побрякушек, которые так любят цеплять на себя пришлые. Волосы у синдар - русые, серебристые или каштановые.

- А желтоволосых кому?

- По доспеху определите, - отрезал Мелькор. - И вот еще что: если изловите квендо, который в металле весь - беречь больше собственной шкуры. Эти - мои, за них особо награждать буду.

13

- Феанор, пленные ждут в пещерах на северо-западе, как ты и просил.

- Мне уже сообщили, - я даже не пытался скрыть раздражение. - Явился какой-то орк с кислой мордой и барабанил в дверь, пока я не открыл.

- Орки не владеют мысленной речью, - вступился за подопечного Мелькор.

- Как и устной, - фыркнул я. - Мое имя они так и не выучили. "Повелитель Фенырг" - и хоть молотом по лбу, хоть головой об наковальню!

- Нет уж, молотом не надо, пожалуйста, - нахмурился Вала. - Оставь это для своих нолдор, если угодно. А с провинившимися орками мы поступаем иначе.

- Да не трону я твоих орков, не беспокойся, - усмехнулся я. - Пусть говорят, как умеют, с них спрос невелик.

Сочувствие во взгляде Восставшего только ухудшило и без того скверное настроение: сам же вынудил меня заниматься делом, которое ничего, кроме отвращения, не вызывает!

- Как хочешь, - Мелькор пожал плечами. - Кстати, северо-западные пещеры по-прежнему непригодны для жилья. Я ведь предупреждал тебя.

- Нолдор сами их обустроят, - я постарался, чтобы это прозвучало как можно увереннее. - И жилища, и мастерские. Пусть начнут работать в Ангбанде для себя. Потом будет проще.

- А как ты заставишь их? - с любопытством спросил Восставший.

- Заставлю? - я гордо улыбнулся. - Оставь это для своих орков, если угодно. Нолдор - мастера. Они сами не вынесут безделья. Особенно если под рукой у них будут инструменты.

- Что ж, хорошо, если так, - примирительно сказал он. - Да, я же принес тебе кое-что в подарок.

Он протянул мне два ажурных браслета из светлого металла, похожего на серебро.

- Ты?.. - удивился я, разглядывая узор. - Но это же не твоя работа?!

- Нэртага, - Мелькор слегка помрачнел.

Обычно я старался не напоминать другу, что он больше не мастер, но сейчас не было желания его щадить.

- Мы с Талло только добавили кое-что. Вот этот, - Вала коснулся одного из браслетов кончиками пальцев, - меняет мелодию так, что квенди будут тебя принимать за майа. А благодаря второму никто из пленных не сможет тебя узнать. Каждый будет видеть по-своему.

- Я не собираюсь скрывать, кто я! - возмутился я.

- Тебе решать, - подчеркнуто мягко ответил Восставший. - И все же возьми. Пусть лежат у тебя, даже если не пригодятся.

14

Меня втолкнули в какую-то пещеру. Темную, со спертым воздухом. Втолкнули и захлопнули дверь.

- Откуда ты, брат?

"Застава Келвандила", - я вовремя прикусил язык. У Врага в Ангбанде наверняка всюду уши.

- Поменьше болтай... брат, - я закашлялся, с трудом подавив стон: сломанные ребра тут же отозвались острой болью.

- Я Нолвэ. Что там, снаружи?

- Война снаружи, - буркнул я. И добавил:

- Меня зовут Алталло.

В конце концов, от того, что Моргот узнает мое имя, ничего не изменится.

Я кое-как уселся на пол в углу и осмотрелся. В пещере было около дюжины эльдар. Все связанные. Почти все ранены - кто легче, кто тяжелее. И - только нолдор. Ни одного синда.

Время остановилось. Еды нам не приносили. Хорошо, хоть вода была: бежала тонкой струйкой по каменному желобу вдоль одной из стен. Дрянная вода, отвратительная на вкус, но выбирать не приходилось.

Изредка дверь отворялась: орки приводили новых пленников. Пару раз кого-то, наоборот, забирали.

Я лежал, прикрыв глаза, направив всю волю на то, чтобы хоть как-то залечить раны и ослабить боль в затекших руках. Только вот получалось плохо: Ангбанд как будто медленно высасывал из меня силы.

Снова скрипнула дверь. Я повернулся лицом к ней.

На пороге стоял орк. И глядел прямо на меня, кривя морду в ухмылке.

- Ты, - он указал на меня лапой с кривыми когтями.

- Гхарг! - рявкнул кто-то из-за его спины. - Сотник велел всех к Повелителю Феныргу!

- Всех - к Повелителю, а этого - нам, - огрызнулся орк.

- А хватятся?

- Бархуг брал - не хватились. И Пхартаг тоже. Еще и бахвалился, мол, мясо у них и за несколько страж не сдохло. А мы что, хуже?

- Пасть заткни! Бархуг умный, он в кости ни разу не продул, еще с тех пор, как орчонком был. И его Повелители отличают. Пхартаг в бою один полдюжины одолеть может. И среди охотников первый. Вон сколько мяса в Арг-бад привел!

- А я...

- А ты, если еще раз в неположенное время к бабам сбежишь, сам на мясо отправишься. Хоть какой прок от тебя будет.

- А ну тихо, оба! - раздался третий голос. - Повелитель Фенырг ждет.

15

Пленных довольно долго вели по холодным коридорам, едва освещенным чадящими факелами. В небольшом прямоугольном зале орки остановились. Один из стражников выхватил кривой нож, двое других схватили за плечи Алталло и подвели к узкому дверному проему в дальнем конце зала. Нолдо успел оглянуться через плечо на товарищей - простился. Но боли, которой он ожидал, не было, а веревки, стягивавшие руки, внезапно ослабли. Алталло сильно толкнули в спину. Чтобы не упасть, ему пришлось сделать несколько шагов вперед, в темноту. Впрочем, не совсем в темноту: в дальнем конце тесного прохода на стенах плясали рыжие отблески.

Кто-то налетел на Алталло сзади, сдавленно охнул. Нолвэ. Потом пришлось подхватывать следующего: этот был ранен серьезнее и едва удержался на ногах. Одного за другим пленных освобождали от веревок и вталкивали в коридор. Передним поневоле пришлось двигаться к противоположному выходу. К зловещим огненным бликам.

- Что там, дальше? - тревожно спросил кто-то.

- Не знаю. Может, пыточная?

Алталло прижался к стене, отчаянно пытаясь притормозить, но в коридор впихнули еще двоих, и он вынужден был пройти немного вперед. Рыжие пятнышки света заскользили по рукаву.

- Орки с нами не идут, - раздалось сзади. - Вряд ли пыточная. Скорее уж пещера балрогов. Или жерло вулкана.

- Пропустите меня туда! - раздался неожиданно твердый и уверенный голос.

Пленные расступились, насколько это было возможно.

- Осторожнее, Алканармо.

- Осторожные остались в Амане, - почти весело огрызнулся тот. - А нам не годится трусить, будь впереди хоть балроги, хоть сам Моргот на Черном троне!

Однако ни Моргота, ни его трона в просторной пещере, куда вывел проход, не оказалось. Балрогов или орков тоже. Только огонь в очаге, несколько кувшинов с чистой водой и корзины со снедью. Пахла орочья еда сомнительно, но наголодавшимся нолдор сейчас годилась и такая.

16

- Ну, что там? - деловито спросил Алканармо, которого как-то незаметно все признали за старшего.

- За восточным коридором - кузница, - сказал Нолвэ. - Полный набор инструментов. Слитки металлов: серебро, медь, золото. Бруски железные.

- А у тебя, Раумо?

- К юго-западу - склад горняцкого снаряжения.

- Алталло?

- На севере - ювелирные мастерские, - сообщил я, когда наш предводитель повернулся ко мне.

- Ясно, - нахмурился Алканармо. - Мы тоже пока не нашли выхода. Здесь целый лабиринт штреков. Куда ни пойдешь - оказываешься в этой пещере. И коридоры то и дело меняются. Мы пытались оставлять метки копотью - исчезают, едва отвернешься.

- А если веревку взять? - предложил я.

- Пробовали. Или узел развязывается сам собой, или веревка оказывается закреплена в совершенно другом месте.

- Так это морготова веревка! Давайте попробуем разорвать пару туник на полосы.

- Погоди, Алталло! Можно резцом знаки на стенах ставить, раз уж здесь инструменты есть.

- Думаешь, удержатся? - с сомнением начал Нолвэ. - Хотя если...

Он осекся: в пещеру кто-то вошел. Высокий, черноволосый, в длинной темно-синей тунике. Очень похожий на нолдо с виду. Только вот одет он был слишком опрятно для пленного. И держался очень уж по-хозяйски.

17

Пленники сбились в кучу, настороженно глядя на меня. Я усмехнулся. Я давно привык быть в центре внимания: еще бы, лучший мастер Амана, если не всей Арды. А теперь с удивлением понял, что мне этого не хватало в Ангбанде. Что не замечать чужие взгляды - завистливые, восхищенные, опасливые, любопытные - очень приятно. Когда есть, что не замечать.

Некоторое время я стоял молча, давая нолдор возможность как следует рассмотреть меня. Напряжение на их лицах сменилось удивлением, потом ужасом. Тогда я заговорил - жестко и властно, словно мне опять предстояло вести свой народ в бой. Что ж, бой действительно предстоял - за их жизни. И не столько с Ангбандом, сколько с самими пленными. С их упрямством. С их мужеством. С их стойкостью. С их непримиримой ненавистью к Мелькору.

- Вы узнаете меня, нолдор? - спросил я.

Они молчали. Даже дыхание затаили. Тишина давила на уши, звенела, словно до предела натянутая тетива под пальцами.

- Вижу, что узнаете. Да, я - Феанор, - имя эхом раскатилось под сводами пещеры. - Я - ваш король.

Кое-кто дернулся, как от удара. Некоторые отвели взгляд. Один из нолдор шагнул вперед, в упор глядя на меня светло-голубыми глазами.

- Наш король - Финголфин, - громко и подчеркнуто внятно сказал он. - А твой... хозяин - Моргот, верно?

Я стиснул зубы. Сдержаться, только бы сдержаться! Силы неравны, он всего лишь пленник, и он не способен меня оскорбить. Тем более, что оскорбить он пытается не меня, а какого-то придуманного им ангбандского майа, не имеющего ко мне никакого отношения. А Финголфин... с ним я еще разберусь.

- Как твое имя?

Голубоглазый небрежно пожал крепкими плечами.

- Алканармо.

Несколько пленников придвинулись ближе к нему, то ли ища поддержки, то ли готовясь защитить. Похоже, этот спорщик успел стать у них предводителем.

- Вы не можете уйти из Ангбанда, Алканармо, - теперь я обращался к нему. - Но можете жить и трудиться здесь так, как захотите. У вас будет вдоволь пищи и чистой воды. Орки не тронут вас.

- Мы не станем работать на Врага, - попытался вмешаться еще один пленник.

Я даже не посмотрел на него. Мне надо было убедить вожака.

- Вы не нужны Мелькору, - как можно спокойнее сказал я. - Вы не нужны Ангбанду. Но вы нужны мне.

- Зачем? - поинтересовался Алканармо.

- Не "зачем". Почему. Потому что вы - нолдор. Вы мой народ. Я Феанор. Я привел вас в Эндорэ, и я в ответе за вас.

И тут он расхохотался. А вслед за ним и другие пленные. То ли от облегчения, то ли пытаясь таким образом заглушить страх.

- В Эндорэ мы пришли сами, - заявил Алканармо, отсмеявшись. - А у тебя что же, нет своего имени и лица, что тебе понадобилось присваивать чужие? И почему именно Феанор? Передай Морготу, чтобы придумал что-нибудь поинтереснее.

18

- Не грусти, Нэртаг, ладно? - Дэрт ласково улыбнулась. - Я ведь уезжаю совсем ненадолго. Всего дюжина лет, и Ральтагис сменит меня в Хильдориэне.

Горный Мастер только вздохнул.

- Властелин не может оставить людей без присмотра, - мягко сказала девушка, пытаясь поймать взгляд любимого. - А тебе со мной нельзя, сам понимаешь. Ты слишком нужен здесь.

- Да, конечно, - уныло согласился Нэртаг. - Нужен.

- Что с тобой? - встревожилась Дэрт. - Мелодия не ладится, что ли?

- Какие уж тут мелодии! - бывший майа Ауле вылез на плоский обломок скалы и уселся, нахохлившись и опустив ноги в горячую воду источника.- Какие мелодии - с орками-то? Тупые создания одно понимают - кнут! Так с этим можно и без меня обойтись.

Дэрт сползла пониже, так что вода достигла подбородка.

- Ну, клинки-то у них выходят, какие надо, - резонно заметила она, глядя на Горного Мастера сквозь клубы пара. - Доспехи тоже. Иначе Саурон давно бы шум поднял. Да и Властелин такое лично отслеживает.

Нэртаг взъерошил влажные русые волосы.

- Выходят, - нехотя подтвердил он. - Одинаковые. Они, орки, выучили порядок действий и повторяют его. Хорошо повторяют. Точно. Потому что знают, что иначе я с них шкуру спущу. А вот что посложнее - это уже не тянут. О красоте я и не говорю. Смотреть тошно и на них, и на их... изделия!

Дэрт лениво потянулась. Горячие источники не располагали ни к серьезным разговорам, ни к мрачному настроению. Любимое место отдыха майар. Хочешь - лежи на мелководье, хочешь - плавай. И вокруг красота. Иссиня-черные, дымчато-серые, охристые, багровые скалы. Несколько ослепительно-белых камней - для контраста. Чуть поодаль - невысокие внутренние горы, поросшие соснами. А если вылезти из воды и подняться выше по склону, открывается великолепный вид на башни Ангбанда. И на дальний пограничный хребет, увенчанный снежными шапками.

- А ты попроси у Саурона нескольких пленников, - предложила майэ. - Он ведь ловит их время от времени. Не всех же оркам скармливать, глядишь, и тебе пригодятся. Квенди, особенно те, что пришли из Амана, потолковее твоих подопечных. Сам не заметишь, как время пролетит до моего возвращения.

- Просил, - хмуро признался Нэртаг.

- И что? - Дэрт неторопливо поднялась и начала, стоя по колено в воде, отжимать длинные медно-рыжие волосы.

- Саурон сказал: пленниками он не занимается. Только доставляет в Ангбанд, и всё.

- А... кто же тогда? - майэ замерла, так и не начав плести косу.

- Он так на меня посмотрел, - Горный Мастер скривился, - что я не решился спросить.

19

А чего я ожидал? Что они поверят? Признают во мне своего короля и покорно примут то, что я предлагаю им? Маэдрос - сын! - и тот не признал и не принял. А с этих... помороженных во льдах, какой спрос?

"Нет имени. Нет лица".

Что, больно, Пламенный? А ты полагал, пленные придут в восторг от своей участи? Будут благодарить тебя? А ты сам смирился бы на их месте?

Конечно, нет. Не смирился бы. И сейчас не смирюсь. Пусть считают меня хоть Темным майа, хоть самим Мелькором, если угодно. Пусть боятся, пусть ненавидят - их дело. Я решил, что они будут жить, и я спасу их, даже вопреки их собственной воле. Я их король, сколько бы они ни отрекались от меня. И это - мое право. Мой долг.

Вот уж не думал, что браслеты, подаренные Мелькором, пригодятся. Вала предусмотрителен, как всегда. Обычно его рассчетливость раздражает меня, но на этот раз она оказалась кстати.

Говорите, нет своего лица? Что ж, будем считать, что вы угадали. Настоящего моего лица больше не увидит никто из вас.

Что до имени - придумайте его сами. Как бы вы ни называли меня, я все равно остаюсь собой. Феанором. Мастером.

20

Как ты это выдерживаешь, Пламенный? Не представляю. Я думал, ты убьешь кого-нибудь из пленных на месте. За упрямство, за оскорбительные слова, за косые взгляды. А уцелевшие или покорятся, или разделят участь товарищей.

Но время идет, а все твои подопечные живы. Во всяком случае, ни о каких трупах, выброшенных из северо-западных пещер, мне пока не докладывали. А уж Саурон не упустил бы такую возможность, можно не сомневаться.

Неужели ты заставил нолдор покориться? Нет, вряд ли. Очень уж ты мрачен в последнее время. И молчалив. Похоже, опасаешься неприятных расспросов. Зря опасаешься, Феанор. Я ничего не спрошу. Мне достаточно было увидеть браслеты на твоих руках, чтобы понять все. Впрочем, я и так был уверен, что они понадобятся тебе.

А ведь ты мог бы отказаться от возни с пленными. Тогда всем стало бы легче. Ты вернулся бы к себе в мастерскую и занимался любимым делом. Мне не пришлось бы выдумывать причины, по которым нолдор необходимо брать живыми. Саурон избавился бы от необходимости выполнять приказ, который считает неразумным и вредным. Орки перестали бы гибнуть, захватывая противников вместо того, чтобы убивать сразу. Да и нолдор твои наверняка предпочли бы смерть плену.

Но ты упрям, друг мой. Ты не желаешь сдаваться. Ты раз за разом спускаешься в нолдорские пещеры. К тем, кто ненавидит тебя и считает врагом. К тем, кто обязан тебе жизнью.

21

Пленники ждали расплаты за свою дерзость. Пыток, издевательств, может быть, даже казни. Но время шло, а ничего не случалось. Никого не увели на расправу, а пищу и воду орки приносили исправно. Внутрь пещер, отведенных пленным, они не заходили, все оставляли у входа. Правда, входом это место было только для них, для нолдор же - просто одним из коридоров с тупиком в конце. Казалось, воины Моргота проникают сквозь стены.

Майа, пытавшийся выдать себя за короля нолдор, появлялся время от времени. Только иллюзии больше не наводил. А ведь сначала действительно показался похожим на Феанора.

Морготов слуга, которого пленные вслед за орками стали называть Феныргом, окидывал нолдор равнодушным взглядом и шел в кузницу. Или в ювелирную мастерскую. Законченные работы с собой не забирал, и пленники потом только головами качали и переглядывались удивленно: творениям Фенырга могли бы позавидовать лучшие мастера. Хотя до Феанора этому майа все равно было далеко.

Любопытный Нолвэ однажды не удержался - зашел посмотреть, как Фенырг работает. И уже не смог оторвать взгляда от рук майа: тот был невероятно искусен. Кто бы мог подумать, что вражий прихвостень способен так тонко чувствовать металл и камень!

Следующего прихода Фенырга нолдор ждали: каждому хотелось своими глазами увидеть то, о чем взахлеб рассказывал Нолвэ. Пленники столпились чуть поодаль от стола, за которым майа гранил камни. Наблюдали: сначала угрюмо и недоверчиво, потом жадно, наконец - с плохо скрытой завистью. Не к чужому мастерству - просто очень уж истосковались руки по инструментам.

И когда однажды, трудясь в кузнице, Фенырг небрежно предложил Раумо подержать щипцы, тот схватил их без колебаний. С радостью. И никто не упрекнул его после.

Майа приходил редко. Пленные ждали его визитов со все большим нетерпением. А потом начали наведываться в мастерские сами. Сначала они таились и готовые работы тщательно прятали. Но потом решили, что от ожерелья или украшенной камешками чаши Морготу все равно никакой пользы, а самим нолдор не так тоскливо. Работа увлекала и отвлекала - от плена, от мрачных мыслей, от бессильной и оттого мучительной ненависти к Врагу.

Охотников поработать с Феныргом теперь хватало. Правда, позволял он это не всем. Только лучшим, да и те за большую удачу считали побыть у него в подручных, поучиться. Да хоть просто посмотреть, как работает Мастер - теперь Темного майа все чаще называли именно так.

Оставались, правда, упрямцы, так и не прикоснувшиеся к инструментам. Некоторое время Фенырг не обращал на них внимания, а потом увел из пещер и определил выращивать для пленных хлеб и овощи с фруктами. Хватит, мол, орочью пищу есть, не впрок она нолдор. Да и Ангбанд не станет вечно кормить бездельников. Пусть сами о себе позаботятся. И о товарищах заодно.

22

- Вот так, - я закончила рассказ и прислонилась к стволу дерева. - Для чего Властелину пленные нолдор, как думаешь? Приручить надеется?

- Прежде ты поинтересовалась бы у него самого, - заметила Таринвитис. - Так ведь, Дэрт?

Она подняла голову, обвела оценивающим взглядом плоды на ветках. Протянула руку, и в подставленную ладонь упал апельсин.

Я хмыкнула:

- Прежде - да. А теперь... Во-первых, он будет недоволен, что я отвлекаюсь на праздные разговоры вместо того, чтобы заниматься порученным делом. По его мнению, мне уже давно следует быть в пути, а я... ну, в общем, задержалась немного. А во-вторых - вот ты сама стала бы говорить с ним об этом?

- О нолдор? - подняла брови Таринвитис, аккуратно снимая с плода кожуру. - Нет, конечно. Раз он сам не рассказывает, значит, и нечего приставать с расспросами.

Она положила золотистую дольку в рот и покачала головой.

- М-м-м, неплохо, а то некоторые фрукты слишком сладкие на мой вкус. Хотя эта мелодия - одна из лучших у Ирбина, так бы и Тевильдо не спел. На твоем месте я бы прихватила с собой в Хильдориэн пару отросточков. Или у людей слишком холодно, как считаешь?

- Что ты о пленных думаешь? - нетерпеливо спросила я, раздраженная ее попыткой уйти от темы. - Саурон злится, Мелькор молчит. Ангбанд... его Музыка так изменилась за последнее время, что я иногда... хм... перестаю ее понимать.

Таринвитис разломила очищенный апельсин пополам, брызнул сок.

- Думаю? Ну, скажем, я кое-что знаю. Нэртагу поручили расширить эту долину. Он попросил меня немного подпеть.

- А мне не сказал, - обиженно заметила я.

- Отвлекать не хотел, - примирительно ответила Тарис. - Сама же говоришь, что задержалась. А задача у тебя важная.

Я огляделась. В Четвертой Западной долине земля круглый год оставалась теплой: Мелькор с Нэртагом позаботились, подняли расплавленную породу к самой коре Арды, не позволяя ей прорваться и образовать вулкан. И ветров холодных здесь не было - их не пускали горы. Так что даже самые капризные растения приживались не хуже, чем на дальнем юге. Впрочем, новые кусты и деревья придумывать было намного интереснее. Именно этим Тевильдо с Ирбином и развлекались, стараясь перещеголять друг друга. Оба ведь когда-то пели с Йаванной.

- И зачем это все? Кормить пленных фруктами? - фыркнула я, принимая протянутую подругой половинку апельсина. - Вместо того, чтобы их самих пустить на корм волкам?

- На корм - это вряд ли, - заверила меня Таринвитис. - Пленные нужны Феанору, Феанор нужен Мелькору, так что оркам придется обойтись свининой. А поскольку, как выяснилось, нолдор одного мяса мало, об их пропитании позаботятся Ирбин с Тевильдо. Собственно, уже позаботились. Вот, смотри.

- Так, это я знаю, - я скользнула взглядом по зеленым росткам, едва проклюнувшимся из земли. - Слышала похожие мелодии в землях квенди. Вырастут колосья с зернами. Дети Песни из такого лепешки делают. Тевильдо, что ли, напел? Не ново.

- Он говорит, что это улучшенный вариант. И что те, первые колосья, тоже были его мелодией.

- Может, и были, - я пожала плечами. - А Ирбин?

- А Ирбин вырастил какую-то гадость, - хихикнула Таринвитис. - Назвал "земляными яблоками". Вон, видишь, кустик торчит?

- Этим - кормить Воплощенных? - я критически оглядела растение. - В наказание, что ли?

- Внимательней вслушайся. Там съедобные наросты на корнях. Под землей, отсюда и название.

Я вслушалась. Ну, мелодия, как мелодия. Ничего выдающегося.

- Проверим на пленных, - предложила я наконец. - Незавершенная она какая-то.

- Точно, - кивнула Таринвитис. - "Земляные яблоки" еще надо огнем обрабатывать, прежде чем есть.

- Лишняя возня, - я поморщилась. - Ирбин что же, бросил мелодию, не допев? Непохоже на него.

- Так это нарочно! - рассмеялась Тарис. - Надо же пленных делом занять. Да и кое-кого из снаг тоже.

23

Я спустился по крутой лестнице и осмотрелся. Никаких изменений. Словно и не прошло семь с половиной лет с тех пор, как эту часть Ангбанда выделили для пленных нолдор.

Не выносят, значит, мастера безделья? Незачем их заставлять? Ла-адно, Феанор. Я ждал более, чем достаточно!

Я быстро пошел туда, где в величественную Музыку Цитадели вплетались слабенькие мелодии Детей. Словно искры в золе - того и гляди погаснут. Очень неприятные искры. Враждебные.

Еще один пустой коридор. Даже без освещения. Непохоже, чтобы сюда кто-нибудь заходил. Ну, и бездельники же твои подопечные, Феанор! Орки бы давно здесь все обустроили. Пусть из-под плетки, зато быстро и как следует. Без капризов и церемоний.

Поворот. Лестница. Развилка... э-э... да, теперь направо.

- Мелькор, остановись!

Феанор выкрикнул это издали. Он едва не бежал мне навстречу.

- Что случилось? - нахмурился я. - Упустил кого-то из пленных? Так Ангбанд приведет их обратно.

- Не ходи к ним, не надо!

- Это еще почему? - раздраженно спросил я.

- Не пугай их. Не надо им тебя видеть.

- Неужели? - я усмехнулся. - Отважные герои устрашатся "проклятого Врага"? Как же это так, а, Феанор?

- Перестань! - зарычал он, сжав кулаки. - Тебе мастера нужны или "отважные герои"?

- Мне они не нужны ни в каком качестве, - отрезал я. - И выбор у них один: работать на меня или сдохнуть. Причем на легкую смерть им рассчитывать не приходится. А судя по тому, что я вижу, - я мотнул головой, показывая на темный и пустой коридор, - проку от пленных пока что нет никакого.

- Да не бывают они здесь, - пустился в объяснения мастер. - Ну, хочешь, я покажу тебе их творения? Только не надо туда ходить. Посмотри моими глазами.

- Я больше доверяю своим, - я решительно отстранил Пламенного и зашагал дальше, бросив через плечо: - У нолдор было достаточно времени, чтобы заняться делом.

Вот так! Пусть догоняет, если захочет.

Он не сдвинулся с места. Только коснулся на миг моего сознания - и я замер, словно налетев на стену.

Не мольба - на нее я сейчас не поддался бы. Не попытка противопоставить свою волю моей - такое всегда вызывало желание подчинить, подавить, сломать, если потребуется.

Тепло. Просто тепло. Дружеская улыбка. Открытость. Доверие. То, против чего я был бессилен.

Феанор осторожно приблизился, и тогда я заговорил. Не поворачиваясь, чтобы он не увидел моего лица прежде, чем я овладею собой.

- Нужно, чтобы пленники приносили пользу. Не мне. Ангбанду. Что-то... реальное. Ощутимое. Ты понимаешь?

- Они боятся, Мелькор, - тихо объяснил мой друг. - Боятся, что их труд будет обращен против них. И против их собратьев.

- Если они не будут работать, это будет обращено против них! И против тех их соплеменников, которые могли бы вместо Мандоса попасть сюда. Тебе эти мастера нужны. Мне они безразличны.

Я замолчал, не желая говорить вслух то, о чем все равно знали оба.

- Это Ангбанду нужна польза от нолдор, верно? - уточнил Феанор. - Вернее - доказательство пользы.

Я обернулся к нему. Молча кивнул.

- Так давай придумаем вместе, Мелькор, - предложил Пламенный. - Творение, которое невозможно создать в одиночку. Работу, в которой будут участвовать все мастера.

24

- Луки!

Коркион отпустил тетиву резче, чем следовало, и вместо того, чтобы впиться в горло врага, стрела чиркнула по коже доспеха.

Мальчишка закусил губу от досады. Еще и целился слишком долго. Другие лучники за это время успели по несколько раз выстрелить. И не мимо, а точно в цель.

Но как же это! Ведь в Хифлуме упражнялся с луком - и все получалось! С трехсот шагов сбивал шишку с сосновой ветки. И даже с трехсот пятидесяти.

Столько ждал, когда же наконец отпустят в дозор! Уговаривал Аркалимо, обещал быть осторожным, просил, спорил. И ночью, глядя в затянутое тучами небо, до боли стискивал зубы, мечтая, как брызнет на траву орочья кровь, как истошно взвоет злобная тварь, платя своей жизнью за жизнь тех, кто погиб во льдах. За родителей Коркиона. А потом - вперед, по трупам врагов, к тяжелым воротам вражеской крепости. К Морготу! Дальше придумать не получалось - ни как добраться до Врага, ни как справиться с ним. Да и не хотелось придумывать: слишком пьянила воображаемая орочья кровь на клинке, слишком сладким было предвкушение мести.

Ну, и вот они, орки. Совсем близко - только не промахнись. С дюжину уже валяется на земле, но живых пока больше. Намного больше. Главное, чтобы не перебили их. Главное - успеть самому попасть!

- Отходим!

Рука Коркиона дрогнула, и стрела едва не сорвалась раньше времени. Как "отходим"? Куда?! Попрятались за камнями немного, убили нескольких орков - и все?! Столько времени ждал...

Кто-то хлопнул его по спине - мальчишка только мотнул головой, яростно оскалившись.

- Коркион! Ты что...

Он вскочил и прыжками помчался вниз по склону холма, на бегу отбрасывая лук. Выхватил меч - наконец-то!

- За отца! За маму!

25

Сейчас... сейчас я тебя!

Я бежал, не сводя глаз с клыкастой орочьей морды и не обращая внимания ни на что вокруг. Вот, уже совсем рядом!

- Сдохни, тв-ва...

Голос сорвался: что-то внезапно сдавило горло. Одновременно земля ушла из-под ног, и я провалился куда-то, хрипя, задыхаясь и слепо размахивая мечом.

Вокруг мельтешили темные размытые пятна, в ушах нарастал низкий гул, и от этого то и дело накатывала дурнота. Я закрыл глаза.

- Мелковато мясо, - вырвался из гудящей темноты голос. - По пути сдохнет.

Грубый голос, хриплый. Не эльдарский. И язык - вроде, похож на наш, но слова искажены. Понять, правда, можно.

Что-то больно ударило меня по бедру, и я невольно схватился за ушибленное место. Открывать глаза не хотелось. Нет! Хотелось открыть - и убедиться, что это был сон.

- Да целый он. Башкой немного ударился, да и Нархра с петлей перестарался.

- А нужен такой Феныргу?

- Ты прежде сам квына поймай, тогда и решать будешь, хвост крысиный! - вмешался новый голос.

Злобный - у меня даже мурашки по спине побежали.

- Этот мой. Мелкий, не мелкий, а мне за него причитается.

- В рыло тебе причитается, свинячий огузок! - огрызнулся первый.

- А ну, прекратить! - раздался окрик.

Что-то коротко свистнуло дважды, кто-то взвыл.

- Нархра, твой бежать не сможет. Кидай поперек седла и поехали. Если не хочешь, чтобы то мясо, что для еды, без тебя поделили.

Меня рванули за ворот вверх, а потом в живот впилось что-то твердое. Я открыл глаза, но не увидел ничего, кроме смятой травы. Еще и руки оказались связаны - и когда эти твари только успели?! И где наши? Почему они до сих пор не пришли мне на помощь? Почему не изрубили орков в куски?

Я изогнулся и закрутил головой, пытаясь одновременно оглядеться и устроиться поудобнее. Хорошо, хоть зрение прояснилось.

В спину уперлось что-то острое - словно когтистая лапа придавила. И тут же земля внизу затряслась и поплыла куда-то. К горлу снова подступила тошнота. Я судорожно сглотнул.

Меч... Меч-то я потерял, отняли! Жалко! И Аркалимо ругать будет. Или того хуже - отправит меня обратно в Хифлум! Да нет, нет, не отправит, конечно. Упрошу. Он же добрый, хоть и злится иногда.

А ведь вы боитесь меня, морды орочьи! Не рискнули клинки скрестить. Ничего, я до вас еще доберусь! Я придумаю что-нибудь. Только бы эта вонючая тварь подо мной остановилась. Только бы слезть наконец с этого проклятого сед-ды-ды-ды-ла.

26

- Что? - отрывисто спросил я, по осанке командира дозорных почувствовав неладное.

И по тому, как тот прятал взгляд.

- Да говори же, Беро! Орки прорвались? Так надо немедленно...

- Нет, - через силу выдавил командир. - Не прорвались, обратно ушли, к Ангбанду.

- Захватили кого-то, - предположил я, тревожась все больше.

Беро на границе не очень давно, и молод еще, но опыта успел набраться. Что могло довести его до такого состояния?

- Да. Коркиона, - выдохнул он. - Я пытался отбить.

- И? - я понимал, что вопрос не имеет смысла, что "пытался" значит "не смог", и все-таки требовательно смотрел на Беро, словно оставалась еще надежда.

- Потерял почти весь отряд, - он набрался наконец мужества посмотреть мне в лицо. - Уцелели трое, кроме меня. Двое ранены.

Я скользнул взглядом по бессильно повисшей правой руке Беро. Распоротый рукав почернел от крови.

- Подробности, - приказал я. - И сядь вон, - кивком указал на подстилку возле костра.

Дозорный тяжело опустился на нее. Похоже, повреждена была не только рука. Следовало отправить раненого к целителям, но... сначала я должен был узнать, можно ли еще сделать хоть что-то. Да нет, куда там! Скорее уж убедиться, что сделать ничего невозможно.

Беро заговорил - о том, как ждали в засаде. Как подпустили на расстояние выстрела отряд орков, впятеро больший, чем группа дозорных. Как собрались отходить. Как Коркион внезапно вскочил и помчался к врагам, не слушая ни приказов, ни окриков, закрывшись даже от мысленной речи. Как его схватили.

- Ты должен был отступить, - жестко сказал я. - Почему ты повел своих в безнадежную атаку?

- Но мальчик...

- Мальчик был обречен. Пытаясь спасти его, ты лишь попусту погубил остальных.

Дозорный растерянно смотрел на меня.

- Но Аркалимо, это же Коркион! Как бы я тебе... Я не мог бросить его!

- Да. Он был для меня, как сын, - я проглотил комок в горле. - Но его жизнь не дороже, чем жизнь любого другого воина. Ты потерял отряд, хотя мог потерять лишь одного бойца.

Я замолчал, с трудом переводя дыхание: в груди словно застряла ледяная игла.

- Я пришлю к тебе целителей, Беро. Как поправишься, будешь в отряде Димвэ. Рядовым.

- Да, командир.

Я повернулся, чтобы уйти. Хотелось побыть одному, но пока не закончены дела, на такую роскошь рассчитывать не приходилось. Разве что позвать целителей самому? До их шатра было почти три сотни шагов. Только бы по дороге не обратился никто...

- Прости, Аркалимо. Не уберег я его.

Я не оглянулся.

27

Коркион полулежал на траве и боролся с тошнотой, то и дело подкатывающей к горлу. Перед глазами все плыло и качалось, словно юный нолдо по-прежнему висел поперек волчьей спины. Ныл затылок. До живота, отбитого о жесткое седло, страшно было даже дотронуться.

"Убегу, - думал Коркион, исподлобья следя за снующими вокруг орками. - Только вот отдохну чуть-чуть".

Хотя нет. Просто убежать мало. И недостойно совсем - надо же отомстить! Вскочить на ноги неожиданно для врагов, выхватить у ближайшей твари меч и вонзить ей же в брюхо. Н-нет, не получится: надо сначала руки освободить. Еще хоть бы впереди были связаны, а то за спиной. Коркион напрягся, пытаясь ослабить путы, и едва не вскрикнул от резкой боли в запястьях.

Мальчик скорчился на земле, тяжело дыша и смаргивая навернувшиеся слезы. Нет, порвать веревку, похоже, не удастся. Найти бы что-нибудь острое - перетереть. Нолдо неловко, стараясь не потревожить затекшие руки, приподнялся и сел. Перевел дыхание. Заозирался, сам толком не зная, что ищет - оброненный кем-нибудь в суматохе нож, камень с подходящим выступом...

Ни камня, ни ножа не нашлось, зато оказалось, что бестолково мельтешившие орки успели развести костры и теперь собирались... Глаза Коркиона широко распахнулись от изумления: похоже, твари готовились предать огню тела павших нолдорских воинов. Кто бы мог ждать от врагов подобного благородства!

"Все равно отомщу, - с мрачной решимостью подумал мальчик. - Но потом, так уж и быть, сделаю и для вас то же. Погребальные костры разведу, волкам и птицам не брошу".

Один из орков деловито тащил за ноги мертвеца, в котором Коркион с ужасом признал Линвэ. Не по лицу - лицо было сплошь покрыто запекшейся кровью. По узору на сапогах и поясе.

- Оставь его! - гневно закричал мальчик.

Точнее, попытался закричать: из пересохшего горла вырвался едва слышный хрип.

Орк вместо того, чтобы сжечь тело погибшего нолдо, пусть и без подобающего уважения, устроился неподалеку от пленника, выхватил из-за пояса нож и воткнул в бедро Линвэ. Коркион тихо взвыл, глядя, как тварь деловито кромсает мертвую плоть. Живот и горло свело судорогой.

- Не скули, щенок, - осклабился орк, помахивая только что отрезанным бурым куском мяса. - Может, требухи я тебе и брошу. А то подохнешь еще с голоду по дороге.

И загоготал, словно радуясь удавшейся шутке. Коркион почувствовал, что падает в звенящую темноту.

28

Вот я и провалился под лед...

Нет, я знал, что мама с отцом и все остальные, кто не дошел до Эндорэ, должны были попасть в Мандос. Знал, что со временем, пусть даже очень нескоро, они выйдут оттуда. Обратно в Аман. В прежнюю жизнь, безопасную и счастливую. Знал - но не мог поверить. Слишком все изменилось. Настолько, что Валинор начал казаться сном. Счастливым детским сном, который давно закончился.

А впереди был лед. Он мог обернуться черной пастью полыньи или злобным оскалом волка, острыми гранями зубцов, преграждающих путь к берегу, или наточенным лезвием вражеского меча. Его можно было избегать: бороться с ним или обманывать, ускользать. Но я уже знал, что рано или поздно лед поглотит всех, как поглотил моих родителей. И я привык к этой мысли.

"Лед убил Линвэ, - отрешенно подумал я, когда чернота перед глазами сменилась землей, уходящей вбок. - А я снова еду на волке. Но я все равно уже подо льдом".

Голова больше не кружилась, и комок не подкатывал к горлу. Стянутых за спиной рук я не чувствовал. Не было ни боли, ни страха. Только странное равнодушие. Хотя, наверное, так и должно быть подо льдом.

Высокие травинки почти касались моего лица. Некоторое время я развлекался тем, что пытался сорвать какую-нибудь зубами.

Получилось, сорвал. И тут же сообразил, что земля больше не движется. Это испортило всю игру. Я выплюнул травинку и стал ждать, пока мы поедем дальше.

Вместо этого меня рывком стащили с седла и поставили на ноги. Я пошатнулся, сделав пару неловких шагов, чтобы не упасть.

"Я, наверное, следующий, - от этой мысли по коже пробежал колючий холодок. - Сейчас они опять разведут костры..."

- Иди, мясо, - меня подтолкнули в спину. - Повелитель Фенырг заждался.

Я безнадежно огляделся: вокруг были вооруженные орки, впереди - темный провал. Полынья... нет, ворота. Полынья должна быть внизу. А, все равно: не убежать, не отбиться.

Потом были длинные коридоры, скупо освещенные факелами. За одним из поворотов оказались другие нолдор, тоже со связанными руками. Я удивился этому, но не очень. Никто ведь не рассказывал, что ждет подо льдом.

- Режьте веревки, - раздался впереди властный голос.

Не орочий. Скорее кого-то из эльдар.

- Слушаюсь, Повелитель Фенырг, - рявкнул один из орков.

Я вытянул шею, пытаясь разглядеть этого Фенырга, Повелителя льда. Даже несколько шагов вперед сделал. И увидел. Он, Фенырг и видом оказался похож на нолдор. Если бы я не знал, что он главный здесь, мог бы и ошибиться.

- Вас больше никто не тронет, - объявил Фенырг. - Вы будете жить в Ангбанде вместе с другими нолдор. Сможете совершенствоваться в мастерстве.

В Ангбанде? Я недоуменно посмотрел на него. Если это Моргот, то почему орки называют его Феныргом? И если меня не собираются убивать и есть, почему называли мясом?

Веревка натянулась, впившись в запястья, и исчезла. Фенырг - или все-таки Моргот? - внезапно посмотрел на меня.

- Как тебя зовут?

Взгляд у него был пристальный и недобрый. Хотя и угрозы в нем не ощущалось.

- Кор...

Я запнулся, вдруг остро почувствовав, что имя, данное мне мамой, не должно звучать здесь. Оно осталось там, на свободе. По другую сторону льда.

- Морнайвион.

Вот. Значение почти то же, а мелодия различается.

Фенырг кивнул:

- Ты пойдешь со мной. Помогать будешь.

29

- Идем, - велел я мальчишке, указав нолдор путь к мастерским.

Больше ничего не требовалось: Ангбанд сам доведет новичков до места, а там уже им другие пленные все объяснят и покажут.

Парнишка послушно зашагал следом. Молча, что мне очень понравилось. Рассмотрел я его, уже добравшись до кабинета и усевшись в кресло. Невысокий, щуплый - ну, да физическая сила ему не потребуется. Был бы ловок и расторопен. Хотя все равно лучше терпеть рядом его, чем любоваться клыкастыми мордами орков, скучающих под дверью в ожидании поручений. Надо будет сказать Мелькору, чтобы забрал этих своих... снаг.

И правильно я сделал, что выбрал мальчишку. Вон как вокруг озирается - с любопытством. Ни у кого из взрослых пленников я такого взгляда не видел. Отвага, отчаяние, ненависть, ужас, гнев, обреченность - этого сколько угодно. А вот чтобы кто-нибудь так головой крутил - ну, надо же! Ангбанд! страшно, но ведь как интересно! - не было.

- Вот что, Мор... э-э... Морнайвион.

Паренек оторвался от разглядывания светильников на полке и удивленно посмотрел на меня. Словно не ожидал, что я назову его по имени, или забыл, как его зовут. Должно быть, плен оказался для него сильным потрясением. Ничего, привыкнет.

- Будешь моим слугой.

- Кем? - растерянно переспросил мальчик.

Ах, да, откуда же ему знать! Понятие-то ангбандское.

- Помогать мне будешь, - нетерпеливо пояснил я.

Хотелось поскорее закончить со скучными мелочами и вернуться к работе.

- В комнатах прибираться, еду приносить, вино.

- Да, Повелитель Фенырг, - мальчик слегка запнулся на слове "повелитель".

- Не называй меня так, - потребовал я.

Какая, казалось бы, разница, но... хоть дома не слышать этой орочьей клички!

- А как называть?

Я помолчал, колеблясь. Впрочем, кого волнует мнение этого мальчишки?

- Феанор.

- Феанор?! - зеленые глаза паренька изумленно расширились. - Но это же не твое имя!

- Будешь звать меня так, - отрезал я. - А верить мне или нет - твое дело.

Стянул с ложа меховое одеяло, бросил новоиспеченному слуге:

- На вот... э-э-э...

Как там его? Морв... Морн... Что-то черное, вроде. А, неважно!

- Мори. Выбери себе какой-нибудь угол. И умойся вон.

Я показал на кувшин. Мелькор предлагал провести ко мне воду по трубам, он очень гордится этим изобретением то ли своих майар, то ли орков. Я отказался: ангбандские приспособления не вызывали ничего, кроме отвращения, и скрывать это я не мог, да и не хотел.

- Как обживешься, покажу тебе дорогу на кухню.

30

Шабрук угрюмо посмотрел на двух снаг, которые разделывали свиную тушу.

- Чтобы вся требуха осталась нетронутой, ясно? Кто сожрет хоть кусок - самому кишки выпущу!

Подчиненные всем своим видом выражали величайшее усердие. Жизнь снаги в Арг-баде немного стоит. Доложит Шабрук начальству, что строптив был убитый, приказа ослушаться попытался, так со старшего, глядишь, и не взыщут. А снагу неудачливого свои же сожрут. А не свои, так волки. И разбираться никто не станет.

Старший, даром, что ростом не вышел, отличался свирепостью даже по орочьим меркам. И на кухню-то его прогнали из гвардии за то, что пленного попытался убить. Ценного пленного, которого сам Властелин приказал не трогать. И ведь главное, мяса тогда гвардейцам досталось много. Живого, теплого мяса. На всех бы хватило. Так нет - вызверился Шабрук на того квына, что волка его зарезал. Еле оттащили. Повезло еще дурню, что не казнили - на кухню работать сослали, и всё. Говорят, сам Повелитель Саурон заступился.

Шабрук с тех пор нравом стал еще хуже прежнего. Не добраться до квынов - так хоть на своих зло сорвать. Вот и старались подчиненные держаться от него подальше. Правда, работали куда как более споро, чем при прежнем начальстве.

- Вон старший, Повелитель Фенырг, - раздался от двери испуганный голос одного из снаг.

Других Повелителей орки остерегались и уважали, Фенырга - боялись и ненавидели. Фенырг походил на мясо, пах мясом, да и вел себя враждебно. Орки давно уже проверили бы, каков он на вкус, если бы Властелин не приказал слушаться странного квына, будто одного из Могучих. Под страхом медленной смерти.

В нескольких шагах от Шабрука отчаянно завизжала и забилась, издыхая, свинья. Снага, голый до пояса, почти по-звериному волосатый, не дожидаясь конца агонии, деловито вспорол животному брюхо - сизые, влажно блестящие кишки вывалились, извиваясь на залитом кровью полу. Из угла к ним метнулась тощая черная крыса. Снага мгновенно вытянул руку, поймал зверька, разорвал надвое и с жадностью сунул одну половину в рот.

- Шнарг!

Волосатый дернулся от окрика и замер, с опаской глядя на старшего. Крысиный хвост свисал у него изо рта, по подбородку текла струйка крови.

Шабрук подошел и с размаху двинул подчиненного в ухо. Тот покачнулся, но на ногах устоял.

- После пожрешь. Повелитель Тевильдо торопит. Будешь долго копаться - сам на стол к Могучим отправишься. Вместо свиньи.

Снаги заржали. Шнарг с явным сожалением выплюнул недожеванную крысу на пол, проворно спрятал вторую половину добычи в карман кожаного фартука и снова вонзил нож в свиную тушу.

Шабрук повернулся к вошедшим - словно бы только сейчас их заметил.

Повелитель Фенырг был не один. Он привел с собой мясо. Старший невольно сглотнул, окинув цепким взглядом юного квын-хая. Может быть, Повелитель не всё заберет себе? Хоть кости оставит? И лучше бы, чтоб с хрящами. Шабрук вытянулся перед Феныргом, стараясь выглядеть как можно более почтительно.

- Что прикажет Повелитель? Заколоть и освежевать мясо?

При этих словах младший квын позеленел и согнулся, прижав руки к животу и вздрагивая всем телом. Хворый, что ли? Или тухлятины нажрался?

- Повелитель, выбери лучше другое мясо, здоровое, - рискнул предложить Шабрук. - А этого, порченного, нам оставь.

Лицо Фенырга исказилось от злости. Пару мгновений казалось, что он вот-вот ударит орка. Не тронул.

- Запомни его, - Повелитель схватил приведенного квына за шиворот и крепко встряхнул.

Тот выпрямился, судорожно сглатывая.

- Это мой... снага, Мори. Будешь ему передавать еду для меня.

Шабрук послушно потянул носом, запоминая запах. Кивнул:

- Слушаюсь, Повелитель Фенырг.

31

- Орков нельзя бояться, Мори, - сурово сказал Фенырг. - По крайней мере, нельзя показывать страх. Никогда!

- Да, - я кивнул, все еще борясь с тошнотой.

Назвать его Повелителем не поворачивался язык. Феанором - тем более. Так что я старался не называть никак.

- Только я вовсе не испугался, - не удержался я.

Не то, чтобы меня так уж волновало, сочтет ли меня Фенырг трусом, но ведь несправедливо же!

Он только рукой махнул.

- На бойню тебе ходить больше не придется. Только на кухню. Ладно, хватит болтать, идем.

Возвращались мы молча. Фенырг думал о чем-то своем, а я старался запомнить дорогу. Заблудиться в этом жутком каменном лабиринте было проще простого: одинаковые коридоры, едва освещенные факелами, тяжелые решетки, покрытые ржавчиной (интересно, почему Враг не прикажет их почистить?), на стенах повсюду иней, а в стенных нишах - закованные в цепи скелеты. Ангбанд оказался в точности таким, как я себе представлял. Даже обидно: ничего нового!

- Кто это сделал? - тихо спросил я Фенырга, показав на один из остовов. - Орки, да?

- Орки? - он пренебрежительно рассмеялся. - Да они даже инструменты толком держать не умеют, твари косорукие! Нет, это создал кто-то из Темных майар. Или даже сам Мелькор. Красиво, а?

Я ошеломленно молчал. Нет, я, конечно, догадывался, что у Врага извращенное понятие о красоте, но чтобы настолько!

- Ангбанд создали настоящие мастера, - уважительно заметил Фенырг. - Ну, еще налюбуешься. Идем.

Я пошел за ним, стараясь, правда, чтобы нас разделяла хотя бы дюжина шагов: мало ли, что придет в голову любителю подобной "красоты". Правда, бежать в случае чего все равно было некуда. Единственное, что слегка обнадеживало: теперь я был уверен, что Фенырг - не Моргот.

32

Я переступил порог и остановился, изумленно глядя на тощего черноволосого паренька, который перекладывал что-то на полке. Вот не ожидал, что Феанор станет водить кого-то из пленных к себе! Но ведь это очень хороший знак! Выходит, его подопечные уже не столь враждебны Ангбанду.

- Мелькор! - Пламенный улыбнулся, поднимаясь из кресла мне навстречу.

Мальчишка обернулся, и камешки, которые он держал в руках, со стуком посыпались на мозаичный пол кабинета.

- Мори! - раздраженно прикрикнул на него Феанор. - В чем дело?

Тот словно и не услышал, затравленно глядя на меня и медленно пятясь.

- Ученик? - с усмешкой спросил я Пламенного. - Так объясни ему, что я не ем детей.

При этих словах мальчишка, вместо того, чтобы успокоиться, побледнел еще больше.

Мастер покачал головой:

- Нет. Это... вместо орков.

- Слуга, значит.

Не ученик. Такой же пленник, как и прочие. Вынужденный подчиняться. Люто ненавидящий Ангбанд. И меня. Сколько еще подобных мелодий мне придется терпеть в своем доме ради Феанора... из-за Феанора? А теперь и орки мои Пламенному не нравятся! Вышколенные. Лучшие.

Скрыть досаду полностью я не мог, позволить мастеру догадаться о ее причинах не хотел, а потому поспешно заговорил, хмуро оглядев юного пленника:

- Мальчишка совсем. Зачем, хотел бы я знать, вожди нолдор посылают на границу подростков? Они бы еще девчонок вооружили, воители!

- Не посылают они, - тихо возразил Феанор. - Эти мальчишки сами...

- А отпускают зачем?! - резко перебил я. - Оркам-то моим все равно - что дети, что взрослые!

Пламенный не ответил.

- Ладно, - сказал я примирительно. - Я ведь о деле поговорить пришел.

И выразительно покосился на мальчика. Феанор понял, показал слуге на дверь мастерской:

- Ступай, приберись.

Парнишка торопливо послушался, опасливо косясь на меня.

- Придумал что-нибудь? - спросил я, когда мы с Пламенным остались одни.

- Ты об этом? - мастер заметно помрачнел. - О доказательстве? Пока нет.

- А вы сделайте мне светильники, - предложил я. - Вместе - ты и твои нолдор. Для Тронного зала.

33

Феныргов снага появился на кухне через полдюжины страж. Шабрук, угрюмо наблюдавший, как двое орков срезают тонкую бурую кожуру с "земляных яблок", очень обрадовался нежданному развлечению. Взял со стола один из ножей для разделки туш и принялся внимательно рассматривать лезвие, демонстративно не обращая внимания на юного квын-хая.

- Повелитель... Фенырг, - запинаясь начал мальчишка, - хочет вина. И еще... яблок. И ежевики.

- Яблоков у нас нет, - старший слегка приподнял верхнюю губу, чтобы квын смог оценить клыки. - И ежевики нет - только свинина. Еще оленина - для Повелителей и болдогов.

Щенок, впрочем, повел себя неожиданно. Вместо того, чтобы окончательно струсить, выпрямился во весь свой небольшой рост и нахально уставился в глаза Шабрука:

- Повелитель Фенырг велел, чтобы ты дал мне яблоки и ежевику!

- Могучие ежей не едят, - старший поднялся и не торопясь подошел к снаге, направив острие ножа тому в живот. - Орки тоже. Хочешь ежевику - охоться сам.

- А яблоки едят? - дерзко спросил квын, не отводя взгляда. - Или, по-твоему, на них тоже надо охотиться?

Старший осклабился. Медленно приставил нож к горлу мальчишки. Ни убить, ни покалечить того было нельзя: за личного снагу Повелителя Фенырга Властелин мог живьем кожу содрать. А вот попугать квына, чтобы место свое помнил - это не запрещалось.

- У Повелителя Тевильдо попросишь, - раздельно сказал старший. - Только смотри штаны не намочи, заморыш.

И тут снага аккуратно взялся за лезвие, отвел его в сторону и спокойно заявил:

- Я передам это Повелителю Феныргу. Прикажи принести вино для него. Два бурдюка.

Мальчишка был смел. Необычайно, безумно смел. Такие в Арг-баде или не выживали, или, если были не только отважны, но и умны, шли на повышение очень быстро. И тогда не выживали уже те, кому не повезло с ними поссориться. Кроме того, у квына могли быть причины для такого бесстрашия. Что, если он носил еду не только Феныргу?

Шабрук убрал нож: он умел вовремя останавливаться, в отличие от некоторых любителей искать прорехи на собственную шкуру.

- Гахшат! - не оборачиваясь, окликнул старший одного из подручных, которые с удвоенным усердием занялись чисткой "земляных яблок". - Выдай снаге вино.

34

Фенырг был занят. Хотя вроде бы ничего не делал, просто сидел, но, судя по отрешенному взгляду, что-то обдумывал. Или говорил с кем-то мысленно.

Как позвать-то его? "Повелитель"? "Феанор"? Некоторое время я потоптался у двери, но так и не выбрал, какой вариант хуже. Дольше ждать было глупо и очень скучно, поэтому я подошел к столу и водрузил на него бурдюки, стараясь стукнуть погромче.

- Не шуми, Мори, - рассеянно пробормотал Фенырг, оторвавшись от своих размышлений. - И убери вино на место.

- Яблоки у Тевильдо, - торопливо заговорил я, пока он снова не забыл о моем существовании, - Так орки сказали. Кто это?

- Кот Мелькора, - ответил хозяин с явным нетерпением. - Большой такой, серый.

- А где его искать?

- Спроси Ангбанд, - с досадой бросил он. - И не отвлекай меня больше, я занят! Все, ступай.

- За-ме-ча-тельно, - бурчал я себе под нос, медленно спускаясь по лестнице. - Сначала меня посылают ловить ежей... еще и ножом тычут, тв-вари! Вот был бы у меня меч...

Тут я замолчал и невольно огляделся: на миг показалось, что кто-то следит за мной. Или даже не кто-то - сама крепость. Словно она... живая?!

А впрочем, какая разница? Живая, мертвая, коты, ежи - тут у них, подо льдом, не разберешься.

- У вас тут не разберешься! - сердито крикнул я во весь голос. - Ангбанд, Ангбанд... А как его спросишь?! Ни яблок, ни ежей... то есть ежевики. Кот еще этот серый! Да как тут Моргот жить ухитряется - в таком!..

35

Светильники станут украшением Тронного зала. Украшением Ангбанда. В чьих угодно глазах.

Майар с трудом терпят присутствие нолдор-пленников. Нолдор-врагов. Но к мастерам, работающим для нас, они будут относиться иначе. И может быть, те тоже постепенно перестанут воспринимать нашу Музыку как враждебную. А со временем найдутся такие, для кого Ангбанд станет домом, и тогда...

- Ну, вот, пожалуйста!

Возглас раздался из только что появившегося ответвления коридора. Странно: я не приказывал Ангбанду открыть проход.

- Теперь еще и скелеты куда-то делись! - донеслось до меня.

Да что тут творится? Я даже прибавил шагу: любопытно стало поглядеть на крикуна. Судя по мелодии, нолдо. Но почему - здесь?

В мальчишке, сидящем на полу посреди коридора, я узнал феанорова слугу. И от изумления не сразу заметил, что тот теперь глядит на меня безо всякого страха. Более того - возмущенно.

- В чем дело? - строго спросил я.

- Скелеты пропали, - обиженно заявил нолдо.

- Чьи скелеты? - я окончательно перестал что-либо понимать.

- Твоих майар, - мрачно ответил он. - То есть, не знаю, чьи. Красивые. В цепях.

- Скелеты в цепях? - на всякий случай я огляделся и даже в Музыку вслушался, но ничего похожего не нашел. - По-твоему, это красиво?

- Нет! - выпалил мальчишка. - Это Фенырг сказал, что красиво. А я по ним дорогу запоминал!

- Так, во-первых, вставай. А во-вторых, если ты не перестанешь вопить и не расскажешь мне вразумительно, что случилось, один скелет здесь точно останется. Твой!

36

Угроза Врага не испугала Мори - скорее успокоила. В конце концов, уж если кто и способен навести порядок в этом странном месте, так только его владыка.

Мальчик поднялся с пола, одернул тунику и заговорил, стараясь, чтобы получалось "вразумительно". Как Фенырг послал его за провизией. Как трудно найти в Ангбанде дорогу: "здесь все время что-то меняется, думаешь, что идешь в одну сторону, а оказываешься вовсе не там". Как единственная надежда была на прикованные к стенам скелеты, а они куда-то исчезли. Как орк на кухне вместо того, чтобы выполнить приказ, выхватил огромный кинжал и попытался напасть на Мори - в этом месте рассказа взгляд Моргота стал таким, что у юного нолдо озноб пробежал по спине.

- Но потом он послушался, - поспешно заявил мальчик, чтобы Вала случайно не вообразил, будто он струсил. - Понял, что со мной лучше не связываться!

Моргот усмехнулся и велел продолжать.

- А Фенырг был занят, - пожаловался Мори. - Ничего не объяснил. Иди, говорит, за яблоками к коту, а дорогу, дескать, спроси у Ангбанда. А как его спрашивать?

- Вежливо, - совершенно серьезно ответил Враг.

Мальчик ошарашенно уставился на него.

- Да не обязательно вслух, - терпеливо пояснил Моргот. - Можно мысленно. Главное - уважительно. И враждебности он не терпит. Как тебя, кстати, зовут, герой?

- Коркион, - машинально представился нолдо прежде, чем успел спохватиться.

Слишком много чудес случилось за сегодняшний день, голова пошла кругом.

- Но Фенырг зовет меня Мори, - торопливо добавил мальчик. - И ты так называй, ладно?

37

- Вот что, Мори. Пойдем к твоему хозяину вместе.

- А яблоки у тебя есть? - я недоверчиво посмотрел на пустые руки Врага. - Он яблок требует.

- Яблоки ему принесут, - пообещал Моргот. - А вот насчет скелетов я с ним побеседую.

Судя по интонации, с которой он это сказал, "беседа" предстояла не слишком приятная для Фенырга.

- Так это он забрал все скелеты? - изумился я. - Но зачем?

Враг не ответил. Задумался о чем-то своем и так припустил по коридору, что я еле его догнал. Я пошел рядом: хотелось его рассмотреть, пока можно. В Амане же только издали видел, да и маленький был. А когда Моргот недавно к Феныргу зашел, вообще не до того было. Я-то решил, что меня сейчас в орка превращать станут. Или прикуют рядом с теми скелетами. А он: "я не ем детей". А я давно не ребенок! Он еще убедится.

А ведь странно: Врага я представлял себе совершенно иначе. Огромным, мрачным, в окружении чудовищ и огненных духов. И клыки у него должны изо рта торчать, как у орков. И глаза - светиться, как у голодного волка. А иногда Темный Вала виделся мне ожившей статуей изо льда. Такой, что одним прикосновением забирает все тепло и жизнь. Это было пострашнее любых клыков.

Я осторожно покосился на Моргота. Очень хотелось дотянуться до его руки и потрогать: холодная или нет. Но я не решился. Не потому, что боялся ощутить под пальцами лед. Наоборот, я был почти уверен, что рука окажется настоящей, живой. И что Враг догадается о моих страхах и станет смеяться. Ну, уж нет! Не узнает он ничего!

А еще он оказался безоружным. Ни черного копья, которым он, говорят, убил Древа, ни меча, ни доспехов. Хотя, может, это и правильно, он же сам не сражается, орков в бой посылает. Но корона, о которой столько рассказывали? Черная корона с Сильмариллами - где?!

Терзаться еще и этим вопросом оказалось выше моих сил.

- Э-э-э... - как Врага называть-то? - В-вла... Вала?

Моргот повернул голову:

- Да, Мори?

И тут я почувствовал, что не могу спросить его о Камнях. Как будто от этого разрушится что-то, едва начавшееся. И я снова останусь один на один с Ангбандом. С запутанными и неуютными коридорами, с равнодушием Фенырга, с ненавистью орков. Тот недомерок на кухне только и мечтал, что пырнуть меня ножом. Но не решался и от этого злился еще сильнее. А для Фенырга я, похоже, был вообще вроде вещи. Пока я полезен, станет держать при себе. А перестану быть нужным - выбросит без раздумий. Переступит и дальше пойдет. Бррр...

А Ме... Моргот... он говорил со мной, расспрашивал. Ему было интересно. Конечно, он оставался Врагом. И я собирался непременно его убить. Но ведь это необязательно было делать прямо сейчас?

- Мори? - Вала удивленно смотрел на меня.

- Фенырг утверждает, что он Феанор, - выпалил я первое, что пришло в голову. - Это правда?

- Ты когда-нибудь видел его за работой? - серьезно спросил Моргот, - Нет? Тогда посмотри. Перестанешь сомневаться.

38

Пламенный был в мастерской и сосредоточенно возился с каким-то сплавом. Оторвался от работы лишь на мгновение, чтобы мне кивнуть. В другое время я не стал бы мешать ему, но сейчас ждать не хотел.

- Феанор, что это за история со скелетами? - напрямик спросил я.

Он вздрогнул и посмотрел на меня. Скорее недоуменно, чем гневно, хотя терпеть не мог, когда его отвлекали от дела.

- Мори! - я требовательно повернулся к двери.

Приоткрытой: мальчишка подслушивал, разумеется. Он вошел, изо всех сил стараясь держаться молодцом, хотя явно побаивался.

- Скелетов больше нет... Повелитель Фенырг, - растерянно доложил Мори.

- Каких еще скелетов? - мастер досадливо поморщился.

- Красивых, - обреченно выдохнул мальчик. - С цепями.

- Ты где был? - с подозрением осведомился Феанор. - Мелькор, что ты с ним сделал?

Мальчишка испуганно уставился на меня.

- Ничего я с ним не делал. А был он там, куда ты его послал: на кухне.

Феанор потер лоб, порывисто оглянулся на оставленную работу и наконец не выдержал.

- Мелькор, дай мне закончить! - почти прорычал он. - Потом я отвечу тебе на любые вопросы: хоть о скелетах на кухне, хоть о Мори в цепях.

Крепко зажмурился, отчаянно борясь с собой, и наконец выдавил:

- Пожалуйста.

39

Ждать пришлось долго. Вала сидел в кресле, то уходя в свои мысли, то наблюдая за Мори. Мальчику от его изучающего взгляда становилось не по себе. Пару раз он готов был убежать. Не просто так, конечно, а за ежевикой: все равно ведь идти придется. Но Фенырг мог закончить работу в любой момент, а пропустить его разговор с Врагом Мори не согласился бы ни за что.

Чтобы скоротать время, нолдо принялся за уборку и уже почти закончил ее, когда в дверь постучали. Открыть Мори не успел: резная створка распахнулась сама собой, и в комнату вошел орк.

- Служу Властелину! - гаркнул он, увидев Моргота и едва не уронив внушительную корзину с яблоками.

- Сюда поставь, - Мелькор кивком указал на стол. - И можешь идти.

Выполнив приказ, орк поспешно ретировался.

- А я думал, кот придет, - не сдержал разочарования Мори.

- Ты полагаешь, что у майар нет иных занятий, кроме как носить сюда фрукты? - сурово спросил Моргот.

- Есть, наверное, - смешался мальчик.

И вернулся к прерванной работе, время от времени украдкой посматривая на корзину.

- Попробуй, - предложил Вала. - А то ты того и гляди дырок в них наделаешь взглядом.

Проголодавшийся Мори не стал дожидаться второго приглашения: ухватил яблоко и вгрызся в сочную мякоть.

- А я думал, в Ангбанде все ядовитое, - пробормотал он с набитым ртом. - Вода, растения - все.

- Интересно, - Моргот слегка наклонился вперед. - А что ты еще думал об Ангбанде?

40

Мори не успел закончить свой красочный рассказ, когда Феанор вышел из мастерской и подсел к столу. Судя по довольному лицу Пламенного, работа удалась. Но по мере того, как юный нолдо говорил, взгляд мастера становился все более удивленным.

- Ржавые решетки? Иней на стенах? Пятна крови на полу? - не выдержал Феанор. - Мори, где ты умудрился все это увидеть?!

- Везде, - растерянно ответил мальчишка. - Я же еще спросил тебя, кто это сделал. А ты сказал, что орки, мол, косорукие и так не умеют.

Я еле удержался от смеха, поймав смущенный взгляд Феанора: редчайшее зрелище.

- И что это Темные майар, - добавил Мори. - Или сам... Мор... Мелькор.

- Я говорил о барельефе и витражах, - ошарашенно возразил мастер.

- Ты - да, - я наконец разобрался, в чем дело и очень старался остаться серьезным. - А мальчик увидел то, что ожидал: чадящие факелы, ржавчину, кости...

- Поменьше бы ты фантазировал, Мори! - холодно посоветовал Феанор. - И побольше бы занимался тем, что тебе поручено.

"Так ты решил, что скелеты - мое творение?" - мысленно спросил он меня.

"Вот именно, - отозвался я. - Иначе разве я стал бы отвлекать тебя от работы?"

"А почему?! - возмутился мастер. - Почему ты не подумал на орков или на своих майар? Почему не задал этот вопрос им? А если ты настолько не доверяешь мне... друг... зачем тогда..."

Он не закончил. Скрестил руки на груди и отвернулся, закрывшись от осанвэ.

Я сжал зубы, борясь с нахлынувшим раздражением. Объяснять что-либо мне совершенно расхотелось.

41

- Так значит, Ангбанд не настоящий? - потрясенно спросил я.

- Настоящий, - Моргот, непонятно отчего помрачневший, поднялся из кресла и направился к двери. - Так что будь осторожнее с предположениями, Мори. Они воплощаются.

И вышел.

"Воплощаются", надо же! А вот если я представлю себе, что крепость рухнула, она что - и вправду... нет, лучше не проверять. Во всяком случае, пока я здесь.

Я покосился на хмурого Фенырга, быстро проскользнул в кладовую, взял корзинку и отправился наконец за ежевикой.

Фенырг... Феанор. Что ж, теперь я ничему уже не удивлюсь, даже этому.

Но если он действительно Феанор, то как оказался в Ангбанде? Да не пленником - гостем. Как бы не одним из хозяев. Другом Мель... Моргота.

Другом? Но как же Аман?! Как же слова, что в исступлении кричал Феанор, когда убили его отца? Слова, которые я запомнил, хотя был совсем ребенком: уж очень страшные.

"Будь проклята твоя притворная дружба, лжец и предатель!"

Выходит, он вернулся к дружбе, которую сам же назвал - притворной?

"Пусть дом твой обратится в руины! Пусть все твои творенья уничтожат у тебя на глазах!"

Призывал на дом разрушение, а теперь живет в нем, как ни в чем не бывало?

"Пусть прокляты будут все, кто когда-либо станет слушать тебя!"

Но если так... он же, получается, себя проклял! Сам.