Глава 6

Страх

1

Я сижу на самом краю обрыва, свесив ноги над пропастью. Сижу и смотрю на водопад. Тот самый, возле которого когда-то говорил с Феанором об Унголианте.

Тот, да не совсем тот. Я ведь исправил его тогда. Довел до совершенства. Сразу же, как только мой друг вернулся в Ангбанд с победой. Как только я поверил в свое спасение. Поверил, что больше не буду терять силы, что кошмар позади.

Зря поверил. Паучихи, конечно, не стало. Зато есть Эндорэ. Моя Музыка. Мой мир. И этому миру нужна моя сила. Так растение вытягивает из земли воду. Вот и Эндорэ - тянет. Из меня.

Нет, конечно, оно не уничтожает Музыку. Только впитывает в себя. Моя Тема остается в Эндорэ. В каждой частице материи, в каждой песчинке, в каждой капле крови живущих. Она остается, а я... Я растворяюсь в мире. Медленно. Неотвратимо.

Наверное, так было и до Войны. Только я этого не замечал. Тогда сила переполняла меня, и я рад был делиться ею, воплощать ее в мире, отдавать.

Теперь мое творение меня убивает. И я не могу остановить это. Не могу изменить природу Арды. Я и понял-то, что происходит, не сразу.

А Валар... Поняли ли они? Не потому ли и создали Аман, что поняли? Место, где столетиями ничего не меняется. Землю, в которую уже почти не нужно вкладывать силу Поющих. Создали и остались там, даже после победы, когда, казалось бы, Эндорэ было полностью в их руках.

Всё, что сделали Владыки Запада - постарались и меня удержать в Валиноре, чтобы моя Музыка не заполнила весь мир. А когда я бежал, преследовать меня они не решились. Или сообразили, что суетиться нет смысла? Зачем рисковать, зачем калечить Арду, сражаясь со мной? Я же все равно обречен. Достаточно подождать.

Сколько я еще продержусь? Тысячу лет? Две тысячи? А потом... перепеть Эндорэ Валар, конечно, уже не удастся, зато и меня можно будет не опасаться. И все получат то, чего добивались. Они - безопасность, я - воплощение своей Темы. До конца.

Что ж, значит, придется заплатить эту цену. И мне, и моим майар. Хотя они-то сил не теряют. Видимо, моя Музыка защищает их. По крайней мере, сейчас.

Пока я здесь, мир будет питаться моей силой. Пока я здесь.

2

Я привычным жестом тянусь к лежащему на столе Венцу - дотронуться до Камней, погладить. И в последний момент отдергиваю пальцы.

Кажется - или оттенок свечения изменился? Кажется - или Сильмариллы не хотят моего прикосновения?

А вдруг Камни обожгут, если я дотронусь до них? Опалят мне руки, как Мелькору? И не боль пугает, даже не то, что искалеченными пальцами много не наработаешь. Просто это будет подтверждением того, что я перестал быть Мастером. Что я, создатель Сильмариллов, сделался чужд им. Что я перешел грань, отделяющую короля нолдор от Повелителя Фенырга.

А была ли грань? Или это - будто с теми веточками? Все зависит от того, кто их соединит и как? Можно воссоздать Древа, а можно - колонны в Тронном зале Удуна. Детали одни и те же, а узор разный.

Нет, глупости! Не место в Ангбанде Древам - разве что в качестве красивого обмана для моих легковерных мастеров. И прежнему Феанору, творцу Сильмариллов, тоже не место. Здесь нужен Фенырг, единственный, кто способен спасти нолдор от истребления. Единственный, кто может на самом деле противостоять Ангбанду.

Только вот Феныргу больно смотреть на творения Феанора. Страшно коснуться их.

А каково Сильмариллам в крепости Мелькора? В когтях спетого им металла? Раньше я не задумывался об этом.

Впрочем, дело не в них - во мне. Лучше убрать Камни, спрятать, чтобы не видеть их лишний раз. Не ворошить прошлое.

Феанор окончательно станет Повелителем Феныргом, ничего не поделаешь. Зато нолдор будут жить.

3

- Мори! - раздраженно позвал Мастер. - Иди сюда.

Феанор в последнее время выглядел мрачным. С тех пор, как вернулся в забрызганной кровью тунике и, торопливо переодевшись, швырнул ее в огонь. Хотя можно было отчистить.

Кого убил Пламенный, юноша спрашивать не рискнул. Украдкой пересчитал пленных. Мастера все оказались на месте, а вот земледельцев некоторых не хватало. Правда, Мори не был уверен, что те исчезли именно теперь: давно их не видел.

Воображение тут же нарисовало картину: часть пленных из долины сбежала, а когда Феанор заметил это, оставшиеся подняли бунт. Мори не поленился сходить проверить, но никаких следов схватки не нашел.

Может быть, Пламенный догнал и попытался остановить беглецов? Юноша попробовал пойти по его следам. Ангбанд охотно откликнулся на просьбу, даже тропа легла под ноги. Только вот идти по ней почему-то не захотелось. Жутко стало - до озноба, до тошноты. Мори предпочел довериться своему чутью. И вернулся домой.

- Да, Мастер, - юноша подошел, старательно делая вид, что не заметил дурного настроения Феанора.

Это давно стало привычным: не задавать вопросов, "не обращать внимания", удерживать маску туповатого, но расторопного и добросовестного слуги. И - наблюдать, слушать, анализировать, мгновенно схватывая детали и логически достраивая целое. Это было увлекательно. А порой жизненно необходимо.

- Ты помнишь Аман, Мори? - Феанор впился в юношу взглядом.

- Аман? - искренне удивился тот.

4

Вот уж не ожидал, что его потянет на подобные разговоры! Особенно после того, что он сделал из Древ. Вместо Древ. Впрочем, я тогда испытал облегчение. Мне страшно было представить, как поступит Мелькор, обнаружив у себя в крепости подобное безоб... творение.

Отговаривать Феанора я, разумеется, не пытался: это бесполезно, а если он чем-то увлечен, еще и опасно. Участвовать в работе я, правда, тоже не стал, хотя очень тянуло. Но Ангбанд - не Аман, а металлические Древа все равно были бы только копиями настоящих. Игрушкой. Обманом. Мне не хотелось играть в прошлое. И лгать себе не хотелось.

А еще мне не хотелось очутиться поблизости, когда Мелькор увидит Древа. Я подавал Феанору ветки и прикидывал, в какой момент можно будет улизнуть. Но потом мне стало не до того: мастерство Пламенного в очередной раз превзошло все ожидания. А уж хитрости такой я и вовсе не предполагал в своем хозяине.

- Да, Аман, - повторил Феанор, словно ему приятно было лишний раз произнести это слово. - Помнишь?

Взгляд у него был болезненно нетерпеливым, жадным... словно у орка, собирающегося перерезать горло свинье. Или пленнику. Только орки кромсали тела, а этот норовил добраться до самого сокровенного - и вывернуть наизнанку. Как тогда, с Древами... видел я глаза мастеров после.

- Не помню, Мастер, - я виновато развел руками. - Я был совсем ребенком.

- Но что-то ведь осталось в душе?! - мне показалось, что меня сейчас схватят за шиворот и встряхнут. Едва удержался, чтобы не отшатнуться.

- Ничего, Мастер, - я изобразил глубокое уныние. - Когда я пытаюсь вспомнить прошлое, я вижу только... Лед.

Я с удовольствием полюбовался, как его передернуло.

- Можно спросить у пленных...

- Ступай! - сердито оборвал меня Феанор. - В кабинете приберись. И принеси свежих лепешек.

- Да, Мастер.

Я торопливо отвернулся и направился к двери: на глазах все-таки выступили слезы, не хватало еще, чтобы он увидел.

Я не просто помнил Аман. Я бережно перебирал эти воспоминания - словно редкие камни, словно подарки близких. Поначалу они согревали меня и давали силы, когда становилось особенно тяжело. Потом я хранил их просто как залог того, что я остался собой. Коркионом. Сыном своих родителей. Но делить их с кем бы то ни было? Уж во всяком случае не с тобой... убийца.

5

Бездарь! И с чего я вообразил, что он способен помочь в работе? Этот мальчишка годен разве что подавать инструменты. Ну, может, камешки шлифовать иногда. А как только до серьезного дела доходит - никакого от него проку!

Поручил ему детали делать к светильникам для Тронного зала - так мальчишка одну заготовку испортил, а на второй умудрился так поранить руку, что за инструменты несколько дней взяться не мог. А потом мне уже и самому не захотелось возиться с недоучкой. Оставил парня на подхвате.

Странно, что изо всех пленных я выбрал себе в слуги самого никчемного. Хотя - почему странно? Правильно. Слуга-то он неплохой, а мастера из него все равно бы не вышло.

Зря я с ним про Аман заговорил. Даже если бы он и помнил, работу ему не доверишь. А от разговоров какой толк? Только время тянуть.

Да, вот именно этим я и занимаюсь. Тяну время. Лишь бы не начинать то, что все равно придется сделать. Убежище для Сильмариллов. Или - темницу?

Надевать Венец я не стал: слишком отчетливо ощущалась в нем сила Мелькора. Положил на стол и уселся напротив, вглядываясь в мягкое сияние Камней. Вспоминая.

Потом взялся за инструменты. Сегодня я работал при свете Сильмариллов. В последний раз.

Белые башни Тириона. Украшенные мозаикой стены дома. Журчание фонтана во внутреннем дворике. Долгие беседы с отцом в ажурной беседке среди цветущей сирени. Радостная улыбка любимой. Рыжая макушка первенца. Счастливое лицо Куруфина: я впервые похвалил его творение. Поиск новых решений, неожиданное озарение и опять поиск. Споры с другими мастерами - до крика, порой до ссор. Примирение - и тут же снова спор. Радость открытий.

Я боялся, что вспоминать будет больно. Зря, как выяснилось. Больно оказалось возвращаться к действительности. Настолько больно, что я зажмурился - до слез, до пятен перед глазами. Ощупью взял Венец, ощупью опустил его в готовый ларец и захлопнул крышку. Помедлил, переводя дыхание, и наконец решился открыть глаза.

В мастерской было темно.

6

- Ты теперь работаешь в темноте?

Феанор молча смотрел на серую полосу, пролегшую от открытой двери, на черный силуэт в проеме. Сколько времени прошло с тех пор, как он закончил ларец? В мастерской не слышен ангбандский гонг: он сам попросил об этом. И окон здесь нет.

- Надеюсь, свет не успел повредить твоему замыслу? - спросил Мелькор, заходя и быстро закрывая за собой дверь.

- Н-нет, - Феанор торопливо провел рукой по глазам. - Сейчас я зажгу светильник.

- И что же ты делал? - Вала с любопытством оглядел мастерскую, освещенную теперь только тусклым рыжим огоньком.

Нолдо мотнул головой в сторону стола: смотри, мол. Мелькор нахмурился. Времена, когда Пламенный радовался ему, конечно, остались в прошлом, но ни разу до сих пор мастер не давал Восставшему почувствовать, что тот явился настолько некстати.

На столе стоял ларец. Серебристо-голубой, словно покрытый инеем. Кристаллы горного хрусталя на крышке походили на замерзшие капельки воды. Мелькор осторожно коснулся узора - ларец и на ощупь оказался льдисто холодным.

- Получилось, - оценил творение друга Восставший. - Хотя это совершенно не похоже на... - он осекся: сквозь мелодию ларца пыталась пробиться другая. Едва уловимая. И очень знакомая.

- Почему именно так? - Мелькор удивленно посмотрел на мастера. - И почему ты работал один? Нам следовало сделать его вместе.

Помрачнел, кивнул понимающе.

- Из-за рук меня не позвал, да?

Феанор вздохнул. Пусть лучше Вала думает так.

- Из-за рук, - Мелькор подошел ко второму светильнику, зажег его. - И напрасно. Во-первых, всегда остается Музыка. А во-вторых...

Он повернулся к Пламенному и наконец заговорил о том, ради чего, собственно, и пришел. О том, во что безумно хотел - и боялся поверить.

- Я хочу попробовать снова работать руками, - тихо сказал Восставший. - Думаю, теперь это получится.

- Что?! - потрясенно выдохнул Феанор.

- Боль слабеет, - Мелькор казался растерянным, таким мастер ни разу его не видел. - Сама собой.

- Сегодня, да? - уточнил Пламенный. - Получается, что тебе стало легче, когда я убрал Камни. Нам бы раньше сообразить!

Вала покачал головой.

- Не сегодня. Несколько лет уже. Время от времени становится лучше. Не знаю, почему.

- Что же ты молчал?! - возмутился мастер.

- Я не был уверен. Не хотел зря... надеяться. Пытался понять причину.

- Вот что... - нолдо направился к выходу. - Пойдем в кабинет, там удобнее разговаривать.

Мори, увлеченный их разговором, настолько потерял осторожность, что не успел ни сделать вид, что занят делами, ни даже отскочить с дороги, когда дверь мастерской внезапно распахнулась.

Два или три мгновения, которые Мелькор смотрел на юношу, показались тому вечностью. Судя по взгляду, Восставший никак не мог выбрать, что лучше: обратить нолдо в пепел на месте, отдать его на забаву оркам или скормить волколакам. То ли Властелин Ангбанда затруднился принять решение, то ли внезапно сжалился над Мори, а только в конце концов отвернулся и пошел дальше. Не тронул, даже не сказал ничего.

7

Я прошмыгнул в мастерскую, пробормотав что-то насчет уборки. Закрыл дверь и привалился к ней, переводя дух.

Обошлось. А думал - убьют. Странно: даже по эту сторону льда я сохранил способность пугаться. Сколько раз повторял себе, что давно мертв, что не случится со мной ничего худшего, чем уже произошло. А вот же - не отдышусь никак. Очень уж взгляд у Мелькора был злой. Ну, в точности, как у Моргота, каким я представлял себе его в детстве.

Странно: несмотря на страх, мне приятно, что Вала так разгневался. Хотя - почему странно? Для Феанора-то я вроде инструмента. Кто станет сердиться на инструмент? Ну, можно немного подосадовать, если тот не подходит для задуманной работы, и все. А Мелькор - он смотрел как на личность. Хоть и готов был стереть меня в порошок. К счастью, не тронул. Может, сообразил, что рассказывать его тайны мне все равно некому.

Интересно, а что получилось у Феанора? Что Восставший хотел сделать вместе с ним?

Я взглянул на стол и замер. Не от восхищения, хотя творение Мастера было невероятно красиво. От ужаса.

Ларец не просто выглядел сделанным изо льда - от него отчетливо веяло холодом. Не бодрящим, к которому я успел привыкнуть, живя на Севере. Таким, от которого застывает все внутри и останавливается дыхание. Мертвенным холодом Хэлкараксэ.

Я невольно попятился, обхватив себя за плечи. По изящной крышке ларца медленно скользила сиреневая искорка. Очень знакомая.

- Не исчезай, - прошептал я, подходя ближе. - Я отнесу тебя маме, чтобы она согрелась. На этот раз ты не убежишь от меня.

Искорка больше не двигалась, и я осторожно накрыл ее ладонью. Холод пополз от пальцев к локтю, потом выше, обручем сдавил грудь. В глазах потемнело.

- Мори, вина!

Мори? Кто такой Мори? И откуда во льдах вино?

- Мори!

Я вздрогнул, избавляясь от наваждения. И бросился к двери, еще плохо соображая, кто меня зовет и почему. Главное - этот резкий голос освободил меня.

Я едва не разлил вино, наполняя кубки: руки тряслись. Впрочем, Феанор не смотрел на меня, а Мелькор, скорее всего, решил, что это я его боюсь.

Как ты мог создать такое, Мастер? Это ведь уже не других - собственную душу наизнанку вывернуть надо было.

Что ты спрятал в этот страшный ларец? Память об Амане? Или свое сердце?

8

- Алаг! - возмутилась Таринвитис, чуть не врезавшись в стену угловой башни.

- Найди уже себе какое-нибудь дело! - сердито подхватил Талло.

Их можно было понять. Тарис выписывала в небе замысловатые фигуры на глазах у восхищенного приятеля - и тут как налетит ветер, как выкрутит крылья, как швырнет снег в лицо... то есть, в морду. Мышиную.

Ну... не удержался я. Раньше-то мы вместе развлекались, закладывая виражи, чертя узоры в воздухе. И я, между прочим, был лучшим. Хотя Саурон никогда не признал бы этого.

А теперь...

Слишком дорого обошелся тот бой с майа на небесной ладье. Властелин, конечно, помог, но ждать, пока новое тело наберет силу, все равно придется долго. А ждать я не люблю. Хотя - кому бы это понравилось из остальных? Им просто повезло тогда, в отличие от меня.

* * *

- Приказ Властелина, - Саурон пристально посмотрел на нас, и я увидел в его глазах радость. И азарт. Азарт, который переполнял нас всех с того момента, как мы услышали новую мелодию. Чужую. Ненавистную. Аманскую. Азарт с легкой, почти не заметной примесью страха. О страхе мы, конечно, предпочитали не думать. Как и о войне, когда-то проигранной Западу.

- Приказ - захватить небесную ладью, - продолжил Первый Помощник. - И доставить в Ангбанд. Вместе с тем, кто ей управляет.

- Валар послали в Эндорэ свет, - Ральтагис хищно оскалилась. - Отлично, мы найдем ему применение!

- Скорее! - озабоченно нахмурилась Дэрт, стоявшая у окна. - Враг может сбежать.

- От нас не сбежит, - заверил ее Саурон. - Таринвитис, Алаг, полетите со мной.

- А я?! - возмутился Глор.

- А мы?! - вскинулись Дэрт и Ральтагис.

Первый одарил троицу ледяным взглядом.

- Поднимайтесь на Вторую Южную. Мы погоним ладью туда. Дарглуин, ты с ними. Нэртаг! Могут быть разрушения. Постарайся удержать мелодию гор.

Бывший майа Ауле деловито кивнул.

- Ирбин, будь наготове. Тевильдо, поможешь ему, если кого-нибудь ранят. Талло, отвлеки противника иллюзией: он не должен заметить наше приближение.

Мы приняли облик летучих мышей и взлетели. Впереди - Саурон. Самый крупный из нас, иссиня-черный, мощный. Справа - Таринвитис. Грациозная, как всегда, красновато-коричневая. И я, серебристо-серый, узкокрылый, быстрый.

Мы летели, немного красуясь - во всяком случае, я. Хотя любоваться на нас было некому. Талло начал плести видения для незваного гостя. Нэртаг сосредоточился на Музыке Ангбанда. Удерживать ее сейчас одному, без Саурона, без Властелина было задачей не из легких. Если бы сражение затянулось, Нэртагу пришлось бы потом восстанавливать собственную мелодию. Впрочем, мы собирались победить быстро и без потерь.

Остальные майар во главе с Ральтагис ждали на Второй Южной. Гора не самая высокая, зато с ровной площадкой на вершине. Властелин приказал доставить ему аманскую ладью, а не расколошматить ее о скалы. Хотя я лично предпочел бы второе.

Зубы Таринвитис щелкнули у моего уха. От неожиданности я нырнул вниз, но тут же выровнялся.

- Соберись, Алаг! Это не прогулка и не игра!

Ладья действительно была уже близко, и майа в ней, похоже, заметил нас. Чуть раньше, чем следовало, но слишком поздно, чтобы он успел приготовиться к бою. Интересно, что Талло ему показ...

- Вперед! - мысленный приказ Саурона мгновенно заставил меня забыть обо всем, кроме дела.

Мы ринулись на врага одновременно: Первый в лоб, мы с Тарис с боков. Но ударить я не успел. Мне показалось, что я со всего маху влетел в огонь. Диссонанс коверкал и ломал мою мелодию, я перестал видеть и слышать, я больше не чувствовал ничего, кроме боли, причиняемой чужой Музыкой.

А потом все закончилось. Надолго.

Позже, когда вернувшийся Властелин помог мне вновь обрести себя, я узнал, что мы не победили. Саурон ранил аманского майа, но мелодия Света оказалась слишком мощной. Невыносимой для нас.

Первый успел подхватить падающую Тарис, не то она разбилась бы о скалы, как я. Ему, правда, и самому досталось. Ирбину пришлось потом повозиться с ними обоими.

Ладью, потерявшую управление, несло прямиком ко Второй Южной: Саурон рассчитал верно. Только вот справиться с мелодией такой силы без Мелькора у нас не было шансов. Глор попытался, впрочем. Прыгнул, чтобы ухватиться за борт и забраться внутрь. Да только даже коснуться ладьи не смог, вниз рухнул. Ральтагис потом долго злилась, что не успела остановить его. Прочие-то отделались легче. Облик сохранили, по крайней мере.

9

Мори закончил разливать вино и замер, словно в нерешительности. Мелькор недовольно покосился на юношу: вести сколь-нибудь серьезные разговоры при слуге он не собирался

- Ступай, - нетерпеливо приказал Феанор.

Требование Валы выгонять мальчишку поначалу казалось ему безобидной причудой, но теперь все чаще раздражало.

- Да, Мастер, - Мори моментально скрылся.

Только не в мастерской - за входной дверью.

- Куда это он? - удивленно спросил Мелькор.

- За фруктами, - отмахнулся Пламенный. - Или еще за чем-нибудь - какая разница? Ты же сам не хочешь, чтобы он тут вертелся.

- Ты что-нибудь поручаешь ему? Я имею в виду, кроме уборки.

- Ему? - нолдо рассмеялся. - Да он змеевик от малахита не отличит!

- Научи.

Мастер хмыкнул.

- Пустая трата времени. Мальчишка неуклюж и бездарен. Я проверял, не спорь.

Он пригубил вино и поставил кубок на стол.

- Мы собирались поговорить о тебе. Что с твоими руками?

- Пока не знаю, - теперь Мелькор выглядел отстраненно-сдержанным, и Феанор вздохнул про себя. Разговаривать с Валой становилось все сложнее, былое взаимопонимание казалось сном.

- Впрочем, это не так уж важно, - Восставший посмотрел в глаза другу. - Понимаешь, мы ведь теперь снова сможем работать вместе. Иногда. Это ведь - главное!

Вопрос? Просьба?

- Главное, - подтвердил Феанор.

- Так попробуем? - Вала тут же поднялся.

- Идем, - согласился мастер.

Почему-то он не чувствовал радости - только смутную тревогу. Словно происходящее могло оказаться иллюзией. Чьей-то злой шуткой.

10

- Вот, выбирай.

Феанор поставил передо мной три шкатулки разного размера, доверху наполненные необработанными камнями. Предоставил мне одному принять решение за двоих. Сам, значит, собрался работать как подмастерье. Хотя прежде мы обсуждали любой замысел, иногда яростно спорили, порой наоборот - без слов понимали друг друга, захваченные общей идеей. На равных: я никогда не делал поправок на то, что Феанор - Воплощенный.

А теперь он демонстративно уступает мне. Совсем как во время игры с мечами, перешедшей в нелепый поединок. Значит, то, что произошло тогда, не было случайностью. Зря я все это время пытался убедить себя в обратном. Впрочем, не убедил, так что неуместная снисходительность Пламенного уже не вызвала у меня вспышки гнева. Просто еще одна связывавшая нас нить оборвалась, еще одна нота умолкла.

Я помедлил, ожидая, что Феанор отойдет. Займется чем-то еще. Хотя бы просто отвернется. Мне предстояло прикоснуться к своей прежней Музыке и совершенно не хотелось делать это при нем. Но он стоял рядом и смотрел.

Я постарался повернуться так, чтобы Феанор не видел моего лица. И закрыл сознание. Сосредоточенность мастера, обычное дело.

Камни. Мелодии, созданные до Войны. До поражения и плена. Эхо прошлого. Отражение меня - тогдашнего. Слишком многое изменилось с тех пор. Настолько, что даже оглядываться тяжело: не вернешься ведь, не изменишь то, что уже случилось. Но других мелодий нет. И не будет. Долго еще не будет.

Я перебирал их. Черные, полупрозрачные, с мерцающими в глубине искрами - синими, фиолетовыми, пурпурными. Алые. Ослепительно-белые. Серые - разных оттенков, с затейливым рисунком прожилок. Золотистые. Исчерна-зеленые. Ярко-синие. Мне всегда нравились контрасты. И разнообразие. Некоторые камни меняли цвет, когда я касался их. Иные начинали блестеть. Или тускнели.

Камни. Мелодии, пришедшие в мир, когда я пел Эред Энгрин. А некоторые - еще раньше. Тогда я если и задумывался о возможной войне, то лишь как о далеком будущем. У меня еще было время. Так много времени. И так мало.

Мелодии-игра. Творчество ради творчества. Ради того, чтобы украсить Эндорэ. Мое Эндорэ. Ради того, чтобы воплотить силу, требующую выхода.

Когда я в последний раз пел так? Не пытаясь защитить себя и свои земли, не стремясь добиться чего-то. Просто для удовольствия. Для красоты. Ради Музыки.

Слишком давно.

Я брал камни в ладони, проводил по ним пальцами - и откладывал. Один за другим. Я боялся убить их мелодии. С ними мог бы работать я прежний. Но прежнего меня больше не было. А Феанор ждал.

Может быть, отказаться? Выдумать повод и отложить работу? На неопределенный срок. То есть - навсегда, нечего себя-то обманывать.

Спрятаться? Струсить? Мне?!

Я невесело усмехнулся про себя и, не глядя, запустил руку в шкатулку. Сомкнул пальцы вокруг одного из камней. Вытащил. Показал Феанору.

- Этот.

11

Мелькор выбрал агат.

- Что это будет? - спросил я, разглядывая камень.

Он был словно разделен на две равные части, зеркально повторяющие друг друга. Черная прожилка на сером фоне, похожая на росчерк молнии. И серая - на черном.

Вала ответил не сразу, и я удивленно взглянул на него. Ничего похожего на прежнюю увлеченность работой. Замкнутое, сосредоточенное лицо. Почти хмурое. Словно он не творить собрался - сражаться. Я едва не сказал, что не стоит в таком настроении браться за дело. Камень ведь не виноват, что у мастера болят руки. Ему нужно понимание и любовь.

- Подвеска, - сказал Восставший.

Я кивнул, вздохнув про себя. И занялся оправой, стараясь не смотреть в сторону друга. Впервые мне не хотелось видеть, что и как он делает. Не видеть-то получалось, а вот не чувствовать...

Закрыться от меня полностью Вала сейчас не мог: для воплощения замысла требовалась слаженность действий. Так что я против воли улавливал его напряжение, неуверенность и, что еще хуже, растущее раздражение. И ответную недоверчивость камня, которая быстро сменила радостную податливость.

Мне очень хотелось схватить Мелькора за руку, остановить. Сказать ему: вслушайся, не спеши, не пытайся навязывать свою волю, вспомни, как было раньше. Но я отлично знал, что вмешательства он не потерпит. И не простит.

12

Вот и всё. Мелькор помедлил немного, словно это могло что-то изменить. Потом обтер камень - не спеша, очень тщательно. И положил перед Феанором. Рядом с оправой, которую нолдо только что доделал.

- Закончишь?

Пламенный молча кивнул. Он тоже старался не встречаться взглядом с другом.

Камень послушно лег в ажурную оправу. Искусно обработанный, полностью подчинившийся мастеру. И безвозвратно утративший мелодию, что дремала в нем, ожидая того, кто поможет ей зазвучать.

Красиво получилось. Очень красиво. Для тех, кто не видел прежних общих творений Мелькора и Феанора. Аманских.

Вала взял готовую подвеску, повертел в пальцах, аккуратно положил на стол. Посмотрел на нолдо, который по-прежнему старательно избегал его взгляда.

- Нам стоит поговорить, - суховато предложил Мелькор. - Лучше прямо сейчас.

И вышел из мастерской в кабинет. Пламенный вздохнул. Обсуждать неудачу друга ему совсем не хотелось. Тем более, что она вряд ли была случайностью.

13

О чем ты хочешь говорить со мной, Мелькор? Все и так очевидно для нас обоих: ты убил мелодию. Свою или созданную кем-то из майар, не так уж важно. Нет, в Музыке не появилось ни одной фальшивой ноты - ты всё-таки мастер. Но теперь она звучит глухо. Безжизненно.

Безделушка у тебя получилась. Да, такой работой гордились бы многие. Из знакомых мне нолдорских мастеров - наверное, все. Думаю, что и твои майар тоже. Только вот для тебя создать подобное - стыдно. Ты ведь понимаешь это не хуже меня.

И чего ты ждешь теперь? Утешений? Ободрения? Не умею я этого, да и не простишь ты такого. А фальшь все равно почуешь. И что тогда - новая ссора?

- Говори, - потребовал Мелькор, усевшись в кресло напротив меня.

Словно провинившемуся орку приказал отчитаться! Гнев охватил меня моментально, вскипел ослепляюще жаркой волной. Я даже не пытался сдержаться, наоборот, рад был выплеснуть наболевшее.

- О чем говорить? - зло уточнил я, подобравшись, как перед боем. - О том, что ты испортил камень? А это для тебя новость?

- То есть - отделал не так, как ты ожидал? - прищурился Вала. - Это ты называешь "испортил"?

- Ты принудил его силой! - возмутился я. - Ты мог помочь проявиться его красоте, но ты убил ее! Тот узор в глубине - почему ты не открыл его? Ты не мог не услышать!

- Разумеется, я его слышал, - Восставший пожал плечами. - Как и еще полдюжины интересных вариантов.

- Но камень стремился...

- Камень только хранит мелодии. Дело мастера - выбрать одну из них.

- Дело мастера - поддержать, а не подчинить! - с горечью возразил я. - Прежде ты понимал это.

14

Я не испортил камень, Феанор. Да, это далеко не лучшее из моих творений, но он хорош. Как и оправа сделанная тобой. Они великолепны. Но - по отдельности. Ты воплощал свой замысел, я - свой. Только прежде наши замыслы совпадали.

- Я изменился, - сказал я вслух. - Как и ты... Зачем ты спрятал Венец?

- Ты будешь настаивать на ответе? - Пламенный смотрел исподлобья.

- Нет, не буду, - успокоил его я. - Мне в общем и так понятно.

- Что тебе понятно?! - снова взвился Феанор. - Ну, больно мне смотреть на Камни - ты это желал услышать?!

- Прежде не было больно.

- Прежде я был мастером, а не тюремщиком! А теперь... я даже прикоснуться не могу к Сильмариллам. Чувствую, что им это не понравится.

Я быстро взглянул на его руки, одновременно вслушиваясь в мелодию. Нет, никаких следов.

- Но ведь ты не обжегся.

Он криво усмехнулся:

- Мне не хочется проверять.

- Знаешь, а я бы на твоем месте попробовал, - заметил я. - Взял бы их в руки. Лучше боль, лучше что угодно, чем это неведение. Чем ожидание. Чем страх. Лучше - сразу!

- Нет, - нолдо покачал головой. - Так у меня хотя бы есть надежда, что я остался собой.

15

- Феанор, опомнись! - Мелькор едва не засмеялся. - Для тебя важно остаться собой, ты восстал против Владык Амана, вечно споришь со мной - и готов подчиниться воле камней, пусть даже Сильмариллов? Угадывать их желания?

- Мастер не задал бы такого вопроса, - Пламенный вздернул подбородок. - Жаль, что ты перестал им быть!

И осекся, спохватившись, что в запальчивости сказал лишнее.

- Мелькор, я не это хотел...

- Это, это, - перебил его Восставший. - Только я не перестал быть мастером, Феанор. Я никогда им не был - в вашем, нолдорском понимании. Для тебя камешек, который я, на твой взгляд, испортил, вроде зерна, которому нужно помочь прорасти. А для меня - отражение мимолетного настроения того Поющего, который когда-то создал его. Кстати, в данном случае я сам и создал. Его и еще три дюжины подобных - пробовал разные сочетания оттенков и линий. А ты говоришь "камень стремится".

- Он ведь живой, - с упреком напомнил Пламенный.

- Конечно, живой, - легко согласился Вала. - Вся Арда живая, поэтому с ней так интересно возиться.

- "Возиться"... - нолдо поморщился.

Схватил кувшин, плеснул вина в кубок, выпил залпом.

- Мелькор, мне не нравится то, что происходит, - решительно заявил Феанор. - Прежде мы понимали друг друга. А теперь между нами словно стена.

- Стены не вырастают сами собой, - медленно проговорил Восставший. - Их растят. И вот вопрос: кому из нас двоих это нужно? Тебе? Мне?

- Ангбанду, - тихо ответил мастер.

- Ангбанду... Но ведь Ангбанд - это я, Феанор. Часть меня. Моя Песнь.

- Да, - с невинным видом подтвердил нолдо. - А ты - часть его. И подчиняешься его воле.

- То есть? - во взгляде Мелькора изумления было гораздо больше, чем гнева.

- Если я сейчас попрошу разогнать тучи над крепостью, ты ведь откажешься, разве нет? Потому что это не понравится Ангбанду.

- Ну, почему же? - Вала усмехнулся. - Сейчас - пожалуйста. Свет Тилиона оркам не повредит: не настолько ярок.

16

- Алаг!

- Властелин?

Не то, чтобы я скучал: дело себе найти всегда можно. Даже если ты лишился облика и потерял большую часть сил. Последить, к примеру, за пленными. Или пронестись ледяным ветром между башен нолдорской крепости, в окно залететь, разговоры послушать.

Нет, вороны, разумеется, тоже навещали наших врагов. Здоровенные. Черные. Нахальные. Отличные мишени для нолдорских лучников. Причем подстрелив очередного крылатого разведчика, Дети Песни становились исключительно разговорчивыми. И обращали меньше внимания на сквозняки. Так мы и работали сообща: вороны и я. Иногда вместо воронов под стрелы к нолдор посылали летучих мышей, а мне помогали ласточки. Или мухи.

- Алаг, очисти небо над Ангбандом. Только аккуратно, подальше от ладьи Тилиона. Небольшого окошка хватит.

Любопытно, что затеял Мелькор. Подразнить этого аманского майа, что ли? Проверить, не свернет ли тот в сторону? Впрочем, тратить время на разговоры я не стал, спросить можно и после. А сначала - сделать окошко, раз понадобилось.

Просто так растаскивать облака в стороны, конечно, неинтересно. Это любой низший дух сможет. Не-ет, я сделаю по-другому! С выдумкой. Мелькор оценит - и скорость, и красоту.

Разрывы туч складывались в узор, изменчивый, прихотливый. И даже постепенно открывающиеся звезды почти не портили мелодию, которую я создавал сейчас. Короткую, конечно. Недолговечную. Ну и пусть! Главное - я пел. И был счастлив.

17

- Мне холодно, - пожаловался я Ангбанду.

Я давно привык делиться с ним и радостями, и огорчениями. Конечно, необязательно было говорить вслух, но мне так нравилось больше. Хоть собственный голос услышать, хоть что-нибудь, кроме слов "Да, Мастер".

- Он сделал... - я замолчал, пытаясь унять дрожь.

Об увиденном в мастерской невыносимо было рассказывать, а показывать крепости образ тем более не хотелось. Впрочем, Ангбанд, кажется, уловил мое настроение. Стены раздвинулись, открывая проход. Я пошел по нему.

- Нет, - я невесело улыбнулся, заметив рыжие и багровые отблески впереди. - Это не тот огонь. В Тангородриме его слишком много, а мне бы только согреться.

И повернул обратно. Теперь крепость вывела меня ко входу в маленькую комнату с креслами и камином.

Я смотрел на пламя и чувствовал, как тает лед, сковавший меня изнутри. Только на душе по-прежнему было муторно, и одиночество ощущалось как-то особенно остро.

- Отведи меня к сородичам, а? - попросил я Ангбанд.

И торопливо добавил, спохватившись:

- В смысле - к пленникам. В мастерские.

А то заведет еще невесть куда, потом и не выберешься. Я слишком хорошо помнил жуткую тропинку, петляющую по склону. И кровь на тунике Феанора.

18

Пламенный стоял у окна, с жадностью вглядываясь в ночное небо. Вернее - в крошечные прорехи во влажном сизом месиве, сквозь которые виднелось несколько звездочек.

- Ты мог бы прямо попросить меня, - хмыкнул Мелькор.

"Ты мог бы догадаться об этом сам", - подумал Феанор.

- Чем тебе звезды-то помешали? - устало спросил он, когда тучи снова сомкнулись. - Настолько ненавидишь Варду, что не можешь смотреть на ее творения?

- Почему же, мелодии неплохие, - Вала пожал плечами. - Только она могла бы создать что-нибудь гораздо более впечатляющее.

- Если бы пела с тобой? - усмехнулся мастер.

- Ну, не с Манвэ же! - Мелькор сделал вид, что не заметил иронии.

Ссориться с нолдо ему не хотелось, а тот в последнее время словно нарочно напрашивался на это.

"Конечно, куда до тебя Манвэ!" - с досадой подумал Пламенный, хотя не испытывал ни малейшей приязни к хозяевам Амана. Но самоуверенность Мелькора раздражала его все сильнее.

- Ты думаешь, я ненавижу остальных Валар? - поинтересовался Восставший.

- Я сужу по твоим делам, - Феанор опустился в кресло. - Да и потом - какие у тебя причины относиться к Владыкам Запада иначе?

- Хозяева Амана мне очень полезны, - улыбнулся Мелькор. - Примерно так же, как я твоим нолдор.

- Н-не понимаю, - Пламенный покачал головой.

- В моей Теме, помимо прочего, есть мелодии борьбы, - объяснил Вала. - Противостояния. Бунта. Ну, и что бы я делал, если бы мне здесь не с кем было сражаться, если бы мне никто не мешал? А что стало бы с нолдор, лишись они такого замечательного непобедимого Врага?

- Что стало бы? - фыркнул мастер. - Жили бы счастливо и занимались бы творчеством!

- У них была такая возможность в Амане, - парировал Восставший. - И что же? Они заскучали и начали проситься в Эндорэ. Хотя знали, что здесь их ждут трудности. Когда бунтари получают то, за что бились, их жизнь теряет смысл, Феанор. Если бы нолдор смогли меня победить, если бы их месть достигла цели, это стало бы для них несчастьем. Скорее всего, оставшись без Врага, они начали бы сражаться друг с другом: до Амана-то не дотянуться, а со слабыми противниками, вроде синдар, воевать не слишком увлекательно. Или они бы перестали быть нолдор. Бунтарями. Бойцами.

19

У входа в мастерские я приостановился. Ну, допустим, войду сейчас. Ну, наткнусь, как обычно, на мрачные, настороженные взгляды: а как еще могут смотреть пленные на феныргова слугу? И что - станет мне от этого легче? Скорее наоборот. А обратно идти...

- А обратно идти все равно придется, - тихо сказал я вслух. То ли Ангбанду, то ли себе.

Стены дрогнули, собираясь открыть коридор.

- Не сейчас, - попросил я.

Крепость в этот раз не послушалась, проход появился. Правда, с другой стороны. И незнакомый.

- Ты хочешь показать мне что-то? - обрадовался я отсрочке.

И замер, услышав приближающиеся шаги и орочьи голоса. Оказывается, Ангбанд открыл путь вовсе не для меня. Это новых пленников привели.

Я замешкался. Встречаться с орками мне совсем не хотелось, но увидеть сородичей прежде, чем те начнут считать меня врагом... хоть ненадолго, просто увидеть!

- Эй, ты! - окликнул меня орк, шедший первым. - Где Повелитель Фенырг? Мясо пригнали.

Я посмотрел на пленников. Спутанные волосы, изорванная, окровавленная одежда. Напряженно сжатые губы. А в глазах - злость вперемешку со страхом, но еще и надежда. И решимость. У наших мастеров такого выражения не увидишь. Кому-то хватает нескольких дюжин дней, кто-то годами держится, но потом - все. Вид становится спокойный и отрешенный. Думаю, что не только вид.

Один из пойманных был, похоже, моим ровесником. Или чуть старше. Мясо... Мясо для Повелителя Фенырга.

- Сегодня я за него, - объявил я неожиданно для самого себя.

- А где...

- Он занят, - отрезал я. - Работает с Властелином.

И добавил, заметив, что орк колеблется:

- Тебе что, не передали приказ? Как твое имя?

- Брынг, - хмуро ответил воин. - Десятник из сотни Уруша. Привел мясо числом три. Кто принял?

- Мори, - отчеканил я. - Помощник Фенырга. Веревки снимите с пленных.

Интересно, эти нолдор тоже сейчас думают, что я - Повелитель Льда?

- Вас никто не тронет, - сказал я громко.

Так, чтобы хорошо расслышали все: и орки, и мои... подопечные. Так, как когда-то говорил Феанор.

- Вы будете жить. И совершенствовать свое искусство.

Пусть я не мастер. Но мастеру, сотворившему такое, как Феанор, я вас не отдам. Придется справляться без него. Понятия не имею, как. Но другого выхода нет.