Властелин Ангбанда

1

Я играл с огнем.

Вулканчик был крохотный - всего каких-нибудь сто шагов в диаметре. Я сидел на краю кратера, глядя вниз, где под ноздреватой черной корой нетерпеливо пульсировало пламя.

- Сейчас я освобожу тебя, - я дружески улыбнулся ему. - Уж тебя-то я могу освободить.

Слой застывшей лавы был тонок, вулкану оставалось лишь окончательно пробудиться. Достаточно позвать пламя - и оно само проложит себе дорогу. Вырвется на волю, расшвыривая горячий пепел и плавящиеся камни.

...Как вырвался огонь Тангородрима. И небо над Ангбандом из серого внезапно стало тогда багровым, а дальние ледники заалели, словно облитые кровью. Как я возненавидел тогда красный! Цвет победы Ангбанда и моего поражения. Цвет пламени. Цвет гибели нолдор.

- И ты ждешь помощи от меня?! - я снова заглянул в кратер и улыбнулся. Только уже совсем иначе. Зло. Насмешливо.

- Ты предал меня. Так же, как он. Оставайся в своей темнице!

Я встал, спустился с невысокого склона и зашагал прочь.

2

Один.

Нет больше недовольных в Ангбанде. Ушли, замолчали, растворились в Музыке Эндорэ. А те, что остались... лучше сейчас не думать о них. И не встречаться, не смотреть им в глаза, не слышать мелодий!

Один.

Надо бы вернуться к делам. Разобраться с нолдорским оружием для начала. Надо - да только кому? Мне? Или, может, Ангбанду? Брошенному, опустевшему Ангбанду. Ничьему дому.

Один.

А ведь он тоже один сейчас. Он даже не знает, что его сыновья живы. Что я спас их. Высокой ценой, непомерной, но спас.

"Феанор!" - безмолвный зов в пустоту, наугад.

Совсем как тогда, в Амане, когда я с тревогой вглядывался в застывшие черты того, кто задумал подняться выше, чем отпущено Детям Песни. Вглядывался и не знал, сумею ли удержать его в мире, законы которого мы рискнули менять по своему усмотрению.

Тогда - сумел. А сейчас?

"Феанор, друг мой!"

Молчание. Жив ли? Ангбанд должен был позаботиться о нем, уберечь... Мой Ангбанд. Моя Музыка. Моя ли - теперь?

"Феанор"...

Опять тишина.

Но он здесь, он не мог исчезнуть бесследно! Он не слышит меня... пусть. Я верну его! Верну домой, потому что нет у нас обоих другого дома. И не будет.

Летят вороны, выискивая внизу крошечную на фоне гор фигурку. Я слушаю Ангбанд. Я ищу.

"Друг мой, ты нужен мне".

3

- Почему он не преследует нас? - Нэртаг придержал коня, в который раз уже оглянувшись на запад.

То ли со страхом, то ли с надеждой.

- А чего ты ждешь? - Дэрт накрутила на палец кончик рыжей косы. - Что он пошлет кого-нибудь за нами, чтобы позвать обратно?

- Позвать обратно? - невесело усмехнулся Ирбин. - Я бы не рассчитывал на такое. Он скорее балрогов за нами отправит.

- Вряд ли, - Ральтагис брезгливо скривила тонкие губы. - У него не осталось решимости даже на это. Жаль. Я предпочла бы сразиться.

- А если осталась? - Дэрт подъехала ближе. - Он ведь сейчас, наверное, в бешенстве. Предателями нас считает.

Ральтагис пожала плечами:

- Тогда он опоздал. Вон за теми холмами река. Балроги слишком нужны в Ангбанде, чтобы тратить время на поиски переправы или идти кружным путем. Им придется вернуться.

- Слишком нужны? - удивленно переспросил Нэртаг.

- А кто еще подчиняется, не рассуждая? Кто остался верен Восставшему?

- Мы верны! - Тевильдо взъерошил шерсть. - Были верны...

Он очень старался казаться бодрым. И не смотреть назад.

- Нашей Теме - да. Но не ему.

- А если Вала просто отпустил нас? - тихо спросил Нэртаг. - Не захотел причинить вред тем, кто пел с ним раньше?

- Или решил показать, что мы - ничто без него, - обронил Талло. - И для него.

4

Над головой пролетел ворон. Уселся на скалу, каркнул злорадно. Я с силой запустил в него камнем. Попал. И пошел дальше.

Идти мне было теперь удобно - по тропинке-то. Сейчас - единственной в этих горах. Появившейся, разумеется, не случайно. И... удивительно некрасивой.

Да, я ненавидел Ангбанд, но не мог не оценить гармонию его пейзажей, иногда мрачных, иногда величественных. Мастерство создателей ощущалось в каждой линии, в каждом оттенке.

А эта тропинка... казалось, кто-то нарочно ее изуродовал. Кора на деревьях висела клочьями, словно ее содрали когтями. Ветви были обломаны, трава почернела. По скалам будто прошлись огромным молотом, выбивая куски породы.

Что тут случилось? Чья-то ярость нашла выход? Неужели моя? Нет, лучше не задумываться. И не смотреть лишний раз.

Я передернул плечами и ускорил шаг, чтобы скорее миновать неприятное место. Впрочем, уклониться от настойчиво предлагаемого Ангбандом пути не пытался.

Мелькор ищет встречи? Что ж, тем лучше. Я заставлю его пожалеть об этом!

5

"Друг мой! Ты нужен мне"...

Нужен. Может быть, сильнее, чем когда-либо. В Амане я думал, что одинок. Что соратники, оставшиеся в Эндорэ, безнадежно далеко - не дозваться, не коснуться сознания хоть на миг.

Не знал я тогда, что такое настоящее одиночество! Эти, ушедшие - насколько же они теперь дальше! Хоть и не разделяет нас море, не держит меня Аман.

"Феанор! Я... прошу тебя"...

Не отвечает. Не хочет.

Поющих вернуть нельзя, но вот его... Он был в бешенстве, боялся за сыновей. Вроде, даже хотел убить меня. Я не вслушивался: не до того было. Но пока я вел войну, он-то бездействовал. И терзался своим бессилием.

Мне стало жаль друга. Безумно жаль. Он ведь до сих пор был уверен в моем предательстве. И в собственном тоже.

"Феанор! Да отзовись ты! Живы они, живы!"

Молчание.

Ну, уж нет, Пламенный, ты вернешься в Ангбанд, желаешь ты того или нет! И выслушаешь меня!

6

Мелькор ждал, сидя в кабинете Феанора. Мори послушно убрался куда-то, только посмотрел встревоженно.

Вала слушал Музыку Ангбанда, отслеживая по ней путь Пламенного, каждый поворот, каждую ступеньку, ведущую в башню. И все-таки вздрогнул, когда приоткрытая в ожидании дверь распахнулась, и мастер вошел. Потому ли, что Феанор, исхудавший, бледный до синевы, казался мертвецом, возвращенным насильно в мир? Потому ли, что во взгляде Пламенного были теперь лишь отчаяние и ненависть? Именно то, что Вала боялся увидеть.

Должно быть, из-за этого взгляда слова Мелькора прозвучали совсем иначе, чем тот хотел. Холодно. Отстраненно.

- Я сохранил им жизнь. Твоим сыновьям. Всем.

Нолдо не ответил.

- Феанор...- Мелькор не выдержал, вскочил, шагнул было к мастеру, но остановился, словно наткнувшись на невидимую преграду.

- Ты слышал, что я сказал? - отрывисто спросил Вала. - Твои - сыновья - живы. Все семеро. Я спас их!

- Ты? - Пламенный усмехнулся, в упор глядя на Мелькора. - Неужели?

Восставший медленно перевел дыхание. Не время для обид. Мастер не вполне осознает происходящее. Да он и на ногах-то держится еле-еле.

- Я не враг тебе, Феанор, - тихо сказал Вала. - Ты же знаешь.

- В самом деле? - бескровные потрескавшиеся губы нолдо растянулись в усмешке. - Может, еще скажешь, что ты мне друг?

- Скажу? - Мелькор все-таки потерял терпение. - Что значат слова?! Я сделал для тебя, все, что мог! Больше, чем был... вправе.

- Вправе? Видно, немногое ты можешь, - Пламенный хрипло рассмеялся. - И кто же теперь Властелин Ангбанда, Мелькор? Уж точно, это не ты!

7

"Видно, немногое ты можешь"...

А что - не так?! Нолдо хоть в глаза мне это сказал. Те - не отважились. Молча ушли. Трусы!

Кто-то осторожно касается сознания... Тарис. Н-нет, только не сейчас!

Закрыться - полностью, ото всех. Прижаться пылающим лицом к холодному камню стены. Зажмуриться.

Выпусти меня, Ангбанд! Немедленно! Выпусти!!!

Порыв свежего ветра. Тропинка. Острые вершины, полускрытые облаками. Стена смыкается позади.

Кто посмеет противиться воле Властелина? Кто?!

Крепость покорна, как и всегда. Орки покорны. Балроги. Горы. Вороны. Нет недовольных в Ангбанде. И не будет. Нет здесь ничьей воли, кроме моей. Только вот, что значит она - теперь?

Что значит? А всё! Моя воля - судьба. Для Ангбанда, для Эндорэ, для орков, для нолдор. Я могу делать все, что пожелаю. Казнить, миловать, перекраивать мир на свой лад, как мечтал когда-то.

И что мне делать с этой абсолютной свободой? С ничем не ограниченной властью? Даже в Амане я был счастливее. Мне было куда стремиться, я мечтал вырваться из плена, отомстить, вернуться в Эндорэ.

Ну - вырвался. Отомстил. Вернулся. И что теперь?

...Каменное крошево под ногами. Разрушенная мелодия. Непорядок. Не должно здесь такого быть. И засохшей траве здесь не место, и деревьям ободранным. Это же мой дом... все-таки. Часть моего мира.

Скала плавится, затягиваются трещины, и обломки камня текут багровыми ручейками, снова становятся частью горы.

Да. Я вырвался. Отомстил. Вернулся. Утвердил свою власть. Победил!

И что мне разрыв

...с теми, кто пел со мной, а потом от меня отрекся...

с отступниками?

Что мне бессмысленные слова

...бывшего друга...

Воплощенного?

Во-от - скалы теперь смотрятся даже лучше, чем прежде. Поменял заодно их форму, не люблю повторяться. С деревьями и травой будет немного сложнее. Вот если бы мелодию подхватил Ирб... Да какая разница?! Ангбанд - моя Музыка! Теперь - только моя!

Между поникших черных стеблей пробиваются новые ростки. И на деревьях нарастает молодая кора взамен содранной.

Один? Ну, уж нет! Я никогда не буду один! Со мной - Ангбанд. Север. Эндорэ. Арда. Моя Тема.

8

Я надеялся, что Мелькор убьет меня за эти слова. Освободит - и сам наконец-то освободится. Я не думал уже ни о чем другом. Только ждал: вот сейчас... закончится.

А он не ударил. Даже не посмотрел на меня больше, не сказал ничего. Ушел - и все. Опять по-своему повернул, не так, как я хотел.

Я бросился следом - догнать его, довести начатое до конца, но едва не упал у двери. Сил совсем не осталось: несколько месяцев ничего не ел, кроме снега. Это даже для меня слишком.

Держась за стену, я кое-как доковылял до ложа и почти упал на него. Закрыл глаза.

И ужаснулся, осознав меру своего малодушия. Ведь легко-то как! Я не виноват - это все Моргот! Моргот начал войну. Моргот убьет меня. Моргот уничтожит оставшихся нолдор... хотя нет, всех не уничтожит, они же пользу приносят. И пленных он, скорее всего, не тронет. Они ведь тоже теперь часть Ангбанда. И лишать меня жизни не будет: зачем ему? Просто оставит наедине с равнодушными каменными стенами. Наедине с мыслями. Наедине с совес...

Звук отворившейся двери. Легкие шаги.

- Мастер?

Я не пошевелился.

- Ты... жив, - в голосе Мори было не то сомнение, не то удивление.

А, не все ли равно?

- Жив, - безразлично ответил я.

9

"Я убью тебя, Моргот!"

Белый пепел - и черная корка застывшей лавы, словно запекшаяся кровь. Мутно-белая пелена облаков - и черная громада Тангородрима впереди. Уродливая. Зловещая. Ненавистная.

И черным-черно на душе у всадника в светлых доспехах, мчащегося на белом коне по равнине, которую эльфы теперь называли Анфауглиф.

Кто вспомнит прежнее имя твое, Ард-Гален? Сколько нолдор погибло в огне? Ни счета потерям, ни погребения павшим - полчища орков втоптали в прах обгорелые кости дозорных.

"Я убью тебя, Моргот!" - выстукивают копыта верного Рохаллора.

"Я убью тебя, Моргот!" - заливисто поет рог, подарок Оромэ.

"Я убью тебя, Моргот!" - звенит светлый меч Рингиль, творение старшего брата.

Погибшего под стенами проклятой твердыни? Или нашедшего в ней приют?

Отбросить бы клинок, созданный тем, кого ненавидишь едва ли не сильнее, чем Врага! Взять другой, может, не столь искусно выкованный, но не запятнанный руками предателя. Так ведь нет, не отбросишь, не избавишься. Феанор - единственный мастер, которому удалось сравняться с Поющими. Этот меч - твой единственный шанс ранить Валу. Хотя бы ранить...

Но ведь смог же Маэдрос обратить в бегство Темную майэ! Ведь поразили ее эльфийские стрелы. А раз уязвимы ближайшие слуги Моргота, может, и сам он тоже? И если об этом узнают нолдор, им будет легче оправиться после сокрушительного, казалось бы, поражения. Борьба с Ангбандом перестанет казаться им безнадежной.

Ради этого стоит пожертвовать жизнью. А Фингон справится, заменит отца. Они с Маэдросом сумеют объединить нолдор, они соберут силы. Будет выковано новое оружие, не хуже сделанного Феанором.

Только бы не встретить в Ангбанде брата! Только бы он был мертв! Как хочется верить в то, что Фаниарон ошибся или поддался мороку!

Хочется, а до конца не выходит. Потому что могло все случиться иначе, могло. Потому что невозможно забыть Аман. Двух мастеров: одного - находящегося на вершине славы, другого - потерявшего все. Поющего и Воплощенного. Принца и освобожденного пленника. Таких разных. Таких похожих - характером, даже отчасти обликом. Опасно похожих.

- Если ты там, я сам уничтожу тебя, - беззвучно шепчет Финголфин. - Зарублю твоим же клинком.

"Я убью тебя, Моргот! - в такт ударам копыт стучит сердце. - Я убью тебя, Феанор!"

Два имени сливаются в одно.

10

А ведь не все потеряно. Граница владений Врага отодвинулась на юг, часть нолдорских крепостей захвачена или разрушена, но мой народ не уничтожен. И не сломлен.

В этом я убедился, когда немного пришел в себя и смог добраться до кресла на Орлином Клюве.

Я увидел Аглон и Дортонион, Эстолад и Тар-Гелион. Разрушенную крепость Маглора на юго-востоке и почерневшие от пламени склоны Эред-Вэтрин на юго-западе. Увидел гораздо больше, чем до войны: занятые Мелькором земли теперь были снова доступны взгляду из Ангбанда.

Зато Химринг остался закрыт от меня. Как и Хифлум, и владения Финрода и Тургона. Значит, они остались у нолдор.

Да, Мелькор действовал в собственных интересах, пощадив часть врагов. Но он и данное мне обещание явно пытался сдержать - хоть отчасти.

Не то, чтобы я был благодарен ему за это: слишком многое теперь разделяло нас. От той, прежней дружбы, ради которой я без колебаний пожертвовал бы жизнью, почти ничего не осталось. И все же...

Не следовало говорить ему то, что я сказал, пусть даже это правда. Он же действительно спас моих сыновей. И разыскивал меня, чтобы сообщить, что они живы. А я ответил ему ударом... зря.

Да только ничего теперь не поделаешь. Не простит он мне этих слов. Поздно.

11

Значит, он все-таки жив. Сам не знаю, радоваться или досадовать. Феанор, конечно, заслужил смерть, но если он умрет, я-то, может, и уцелею, а вот пленники - вряд ли. И потом, это была бы слишком легкая расплата за то, на что он обрек мой народ. За то, как погибли мои родители.

Возможно, так даже правильней. Судя по всему, Феанор не очень-то хочет жить. Да и с виду больше на мертвеца похож. Исхудавший, бледный. Наши, погибая среди льдов, и то лучше выглядели.

Где он провел эти месяцы, интересно знать? Не в темницу же его заперли! Хотя... Думаю, Мелькор вполне способен так поступить, если разозлится, как следует. Он, конечно, обещал, что с Пламенным ничего не случится, но я не очень-то поверил: взгляд у Валы был уж слишком суровый. Впрочем, совета я послушался, по Ангбанду не бродил. Только до мастерских или до кухни. Не бросать же пленников, да и есть что-то надо.

Снаружи шла война, насколько мне удалось понять из обрывков орочьих разговоров. И побеждал в ней Ангбанд: это явно чувствовалось по его настроению. Правда, к радости и азарту иногда примешивалась тревога.

Теперь, похоже, все закончилось. Ангбанд кажется умиротворенным, как сытый зверь, и я почти ненавижу его... почти, потому что этому чувству поддаваться нельзя. И лучше не думать о судьбе тех, кто стал добычей. Не поможешь им, только себя зря погубишь. А я должен жить.

Новых пленников не приводят. Пламенный упорно молчит, хоть я и пытался его расспрашивать. Может быть, нолдор в Эндорэ и не осталось больше? Только Феанор и те, что заперты здесь? Ну, и я - единственный, кто свободен.

12

Вот и Тангородрим - словно одна из отвратительных тварей Врага окаменела и заслонила огромной тушей вход в Ангбанд. Очертания ворот едва заметны на фоне отвесной скалы. Дальше пути нет.

Король медлит. Кажется, вот-вот распахнутся исполинские створки, и хлынет наружу новый поток чудовищ. Или дрогнет трехглавая гора, исторгая жидкое пламя.

Финголфин вслушивается, сжав рукоять меча, словно Рингиль может остановить извержение или помешать пропасти разверзнуться под копытами коня. Но Ангбанд молчит.

Внутрь крепости не проникнуть, да и не нужно. Надо, чтобы этот бой видели, чтобы весть о нем донеслась до нолдор. Король не взял с собой никого из эльфов: вряд ли им удалось бы уйти живыми. А вот птицы его сопровождали. Быстрые, внимательные, молчаливые птицы из тех, что свободны от власти Моргота.

Только бы Враг вышел! Только бы удалось заставить его! Впрочем, тот, для кого поет рог Оромэ, не может не услышать призыва. А отказаться от поединка, струсить на глазах у приспешников - позор даже для Моргота.

"Выйди ко мне, Властелин Ангбанда! Сегодня ты кровью своей ответишь за гибель короля Финвэ".

Всадник спрыгивает на землю, поднимая облачка пепла. И снова подносит к губам рог: "Убийца нолдор, тюремщик моего народа, покинь крепость, если ты не трус!"

Главное - думать только о том, кого призываешь. Забыть о брате-предателе, в Ангбанде тот или нет.

Король бросает быстрый взгляд вверх - птицы смотрят. Теперь, даже если Моргот не выйдет, все Эндорэ узнает о его постыдном отказе от поединка. И неважно, останется ли жить сам Финголфин: это в любом случае будет победа. Страх Врага или его кровь равно покажут, что Вала уязвим, как и его слуги.

"Создатель Ангбанда, посылающий в сражения орков, достанет ли тебе мужества самому принять бой? Или ты уже забыл, как держать меч?"

Кулак в латной перчатке бьет в створку ворот, и черный металл отзывается низким угрожающим гулом.

- Я убью тебя, Моргот! Пускай ты Вала, но сегодня это тебе не поможет.

13

Звук рога. Тревожный и резкий. Враждебный.

"Выйди ко мне, Властелин Ангбанда!"

Оромэ?! Откуда он здесь? И как мы могли пропустить его? Ведь за побережьем следят. Я должен был узнать сразу!

"Саурон, война!"

Чем он так занят, мой Первый Помощник, что о вторжении в Эндорэ ему сообщаю я?!

Стены Ангбанда торопливо тянутся вверх, повинуясь мысленному приказу. Бойницы сужаются. Изо всех трех жерл Тангородрима вырываются струйки дыма.

"Готмог, готовьтесь к... танцу!"

"Да, Властелин!"

Хотел бы я разделить его радость! Так, теперь...

"Властелин, это не война, - Саурон совершенно спокоен. - Это Финголфин. Я следил за ним".

Следил он! Подпустил нолдорское войско к самым воротам Ангбанда... войско, которое никак не могло оказаться здесь, потому что все пути от Хифлума под контролем.

"Ты заплатишь за кровь моего отца!"

Какого еще отца? Ах, да... Поздновато он спохватился!

Я поднялся в двадцать седьмой сектор, к площадке на южном склоне Тангородрима. И посмотрел вниз.

Войска не было. Только один-единственный нолдо, остервенело колотящий в ворота и трубящий в рог.

"Довольно прятаться, Моргот! Выйди и сразись со мной, если ты не трус!"

14

"Убийца нолдор, я вызываю тебя на бой!"

Пение рога, звонкое и чистое, казалось, заполнило все вокруг. Стены крепости не были для него помехой.

Я замер, зажмурившись и с жадностью вслушиваясь. Казалось, ноздри улавливают аромат листвы Золотого леса, и легкий аманский ветерок гладит щеку.

"Тюремщик, держащий мой народ в неволе! Я убью тебя!"

Тюремщик? Неволя - в Валиноре? Откуда у Мелькора рог Оромэ?!

Я помотал головой, избавляясь от наваждения. И открыл глаза. Все те же черные стены. И уныло-серые, набрякшие облака за окном.

Разочарование было настолько острым, что я не сразу осознал, что зов, полный ненависти и презрения, обращен ко мне. Чей зов? Такой рог, насколько я знаю, был только у одного из нолдор. У моего... брата.

Я вскочил, отшвырнув тяжелое кресло, и помчался к воротам. От ярости потемнело в глазах.

Ты смеешь обвинять меня, Финголфин?! Мне нет дела ни до тебя, ни до твоих упреков! Но ты напомнил мне о доме, в который я никогда не смогу вернуться. О том, что я любил и потерял навсегда. Из-за тебя потерял! Если бы не наша ссора, меня не сослали бы в Форменос. И Мелькора не обвинили бы, что он сеет рознь среди нолдор. Не было бы ни его бегства из Валинора, ни смерти нашего отца, ни похищения Сильмариллов - ничего!

Тогда, в Амане, я пощадил тебя, братец. Но теперь ты отведаешь моего меча!

15

Рев рога. Отвратительный. Режущий слух. Чуждый.

"Создатель Ангбанда, посылающий в бой орков, отважишься ли сам взяться за оружие?"

Интересно. Я наблюдал за Финголфином всю дорогу, размышляя, что он собирается сделать. Сдаться? Затеять переговоры? Предложить свою жизнь в обмен на то, чтобы мы не тронули Хифлум?

Но подобной глупости и дерзости я, конечно, не ожидал. Притащить аманскую игрушку к воротам Ангбанда, поднять безобразный шум, да еще и меня на бой вызвать! Ладно бы Келегорм учинил такое, он никогда разумностью не отличался. Но Финголфин-то!

Интересно, откуда он знает, кто именно спел Ангбанд? Тем более, что я творил не один, хотя действительно вел основную мелодию.

"Нет, Властелин, это не война".

Теперь еще и Ангбанд придется успокаивать! Мелькор успел всех поднять на ноги - иногда он все же излишне тороплив. Пожалуй, зря я не предупредил его о приближении гостя.

Я отложил работу и направился к Тангородриму, к площадке для наблюдения. Попутно отправил к воротам гвардейцев для захвата ценного пленника. Велел любой ценой взять вражеского короля живым. Но не выходить пока - ждать моего сигнала.

"Я вызываю тебя на бой! - надрывался рог. - Убийца! Чудовище, жаждущее крови нолдор, выйди же за ворота!"

16

Феанор выскочил на площадку между скал Тангородрима, взбешенный уже не столько поступком Финголфина, сколько тем, что Ангбанд не пропустил его к воротам, а вывел сюда. Нолдо резко развернулся и шагнул к ведущей вниз лестнице, но остановился, заметив, что не один здесь. Вот не хватало еще только с Мелькором встретиться!

- Выпусти меня! - потребовал он.

Обойдется хозяин Ангбанда без приветствия: не до него сейчас!

- Выпусти! Мой брат осмелился бросить мне вызов. На этот раз он умрет!

- При чем тут ты? - холодно спросил Мелькор, старательно избегая смотреть на мастера. - Этот нолдо желает сразиться с... убийцей Финвэ, - жестко закончил он после короткой заминки.

- Властелин, - Саурон вступил на площадку и слегка поклонился Восставшему. Феанора он словно бы не заметил.

- Властелин, меня тут Воплощенный на поединок вызвал, - майа отрывисто засмеялся. - Гвардейцы уже у ворот. Хочешь допросить пленника сам или им займусь я?

- Не тебя вызвали, - хмуро возразил Мелькор. - Меня.

Искоса взглянул на Феанора:

- Что за рог у него?

- Подарок Оромэ, - нехотя ответил мастер. - Его звук слышен каждому, о ком...

- О ком думает владелец? - договорил за него Вала. - Но ведь тебя Финголфин считает мертвым.

- Не знаю, - Феанор переступил на месте от нетерпения. - Но я слышал вызов. И хочу на него ответить! Уступи Финголфина мне, Мелькор... прошу тебя!

- Непременно, - по-волчьи оскалился Саурон. - Ты получишь его... все, что останется после того, как с ним развлекутся орки. Если будет на то приказ Властелина.

- Чужими руками биться собрался? - Пламенный в упор посмотрел на майа.

- Нолдор не стоят большего, - усмехнулся тот.

- Зато ты уже мог убедиться, чего стою я! - Феанор сжал рукоять меча. - Помнишь...

- Довольно! - оборвал его Мелькор. - Вызов брошен Властелину Ангбанда. Вас это не касается. Обоих.

17

Неприятно вышло.

Сто тридцать восемь ступеней отделяли меня от ворот. Достаточно, чтобы задуматься.

Мне - принять вызов Воплощенного, пусть даже и короля? Смешно.

Финголфина следовало бросить к подножию моего трона. Подвесить на Тангородриме, как Маэдроса. Отдать оркам. Но не выходить к нему на поединок, как к равному.

Если бы не клятва... Нарушить ее нельзя: я должен сразиться сам. Но когда я клялся, я имел в виду бой, а не фарс. Разве этот Воплощенный - противник мне?

Я остановился на семидесятой ступени.

Да что я, в самом-то деле?! Никто, кроме Саурона, не слышал тех моих слов. Он поймет. А остальные воспримут этот поединок как небольшую забаву. Ну, захотелось Властелину немного развлечься, проверить, сколько продержится нолдо против Поющего. Почему бы и нет? А клятва будет исполнена, и я освобожусь из этой ловушки.

...Сто тридцать пятая.

А ведь мои майар вряд ли забыли о новом нолдорском оружии. И в таком случае предстоящий поединок - не просто забава, а отличный случай подбодрить их. Показать, что никакой клинок не делает Воплощенного серьезным соперником для нас, что следует лишь соблюдать разумную осторожность.

Я легко перепрыгнул последние три ступени, прошел между медленно открывающимися створками ворот и широко, с искренней благодарностью, улыбнулся Финголфину.

18

Красивое решение, Властелин. Мудрое.

"Клянусь, что следующий бой я приму сам, чего бы это ни стоило". Я хорошо запомнил твои слова. И хотя слышал их я один, да и то случайно, но клялся ты тогда - своей Музыкой. И нельзя преступить такое.

Да, клятва была опрометчивой, данной под влиянием чувств и почти невыполнимой в нынешнем твоем состоянии. Но как изящно ты вышел из положения! Вот он, бой, принятый лично! Бой - с Воплощенным. Видимость боя. Даже если Финголфин использует один из тех клинков, он не сможет ничего против Валы.

Только бы ты не перестарался! Жаль будет, если Финголфин умрет прежде, чем мы как следует допросим его. А ты порой увлекаешься. Того же Финвэ следовало не убивать, а взять заложником в Ангбанд. А еще лучше - аккуратно скормить Унголианте, после чего обитатели Амана и она оказались бы так заняты друг другом, что гнаться за тобой было бы уже некому.

Понимаю, тогда ты очень спешил. А сейчас можешь не рассчитать удар потому, что на бой смотрит твой нолдо, на которого ты явно рассержен.

Ладно, если мы и потеряем ценного пленника, зато Феанор увидит, как ты убьешь его брата. И хотя он считает, что ненавидит Финголфина, стену, растущую между вами, это только укрепит. Дальнейшее - вопрос времени.

19

Моргот остановился перед нолдо. Без шлема. Без доспехов. С пустыми руками. Остановился и улыбнулся в лицо противнику. Весело, словно не слышал брошенных королем оскорблений. Словно не бой ему предстоял - игра.

Финголфин замешкался. Он страстно желал, чтобы Враг вышел на поединок, он даже почти поверил в возможность этого. Но что Моргот явится безоружным, нолдо не ожидал никак.

Он промедлил. Совсем немного. И этого оказалось достаточно, чтобы получить удар. Не мечом. Не рукой. Силой Старшей Стихии.

Король отлетел назад и кубарем покатился по камням. Он вскочил мгновенно и бросился вперед, думая теперь лишь об одном - достать Врага мечом. Только бы достать!

Моргот успел уклониться - светлый клинок лишь рукав распорол и слегка оцарапал кожу. Но лицо Врага исказилось от боли, и стоном отозвалась черная крепость, и горы вокруг подхватили безмолвный вопль. По земле прошла глубокая трещина.

20

Не может быть! Увернулся я нарочно в самый последний момент: хотелось подразнить Воплощенного ложной надеждой. Не представляю, как он сумел зацепить меня!

Я успел удивиться этому - а в следующее мгновение задохнулся от боли. Пораненную руку скрутила жгучая судорога, как будто я снова сжимал Сильмарилл в ладони. И это от пустяковой царапины?!

Финголфин ударил опять прежде, чем я опомнился. С треском разошлась разрываемая ткань туники, в грудь словно воткнулся раскаленный металл. Я метнулся в сторону, едва не потеряв равновесие. Закашлялся, почувствовав на губах вкус крови. Силы таяли стремительно, как во время схватки с Унголиантой.

Новое нолдорское оружие до сих пор действовало на Поющих не так... сокрушительно. Ожоги от Камней сделали меня настолько уязвимым? Или этот меч выкован другим мастером, более искусным?

Искусным - или владеющим силой, которой нет у остальных Воплощенных? Силой, которую я же и помог ему обрести!

Так вот какой подарок сделал Феанор брату! И ведь я знал о нем еще тогда, в Амане. Только значения не придал, даже не стал смотреть. Решил, что это просто умело обработанный кусок металла, хорошее оружие против Воплощенных. А тот, кого я считал другом, создал клинок, разрушающий Музыку. И ни слова не сказал мне об этом.

21

Первый удар Мелькора был очень слабым, и я порадовался, что Властелин не поддался чувствам и не забыл об интересах дела. Кроме того, было бы скучно взять Финголфина в плен сразу. Ради этого и выходить не стоило: хватило бы орков.

Я рассмеялся, когда Воплощенный вскочил и бросился атаковать Валу. Отчасти потому, что это действительно было очень смешно. Отчасти - для нолдо, который стоял рядом со мной, напряженно глядя вниз.

Властелин ушел в сторону - легко, играючи. Правда, меч противника все же задел его чуть выше локтя. Я поморщился: ну, зачем было подставляться? Ладно, это царапина, а зацепят сильнее - придется силы на заживление тратить, что для Мелькора совершенно лишнее.

И тут скала вздрогнула под ногами. Ангбанд застонал, словно это ему нанесли рану. Болезненную. Тяжелую. Воплощенный не мог сделать такого!

Не мог?! Прежде - не смог бы. Но оружие, созданное нолдор, оказалось еще опаснее, чем мы полагали. А Мелькор так до сих пор и не восстановил былые возможности. Не стоило ему выходить на бой с пустыми руками.

Я выхватил меч из ножен и бросил его вниз. Клинок пронзил камень, словно мягкую землю. Рукоять качнулась в шаге от Властелина.

22

- Вы слышите? - Ирбин остановил коня.

- Что такое? - обернулась к нему Ральтагис. - Неужели погоня?

- Да нет же! - майа поморщился. - В Музыке будто сломалось что-то.

- Тоже мне новость! - фыркнула Дэрт. - А с чего бы мы иначе ушли?

- Дело не в нас, - хмуро пояснил Ирбин. - Не в нашем уходе.

- Что-то случилось с Вла... с Ме... с Ангбандом, - хвост Тевильдо нервно задергался из стороны в сторону. - С нашей Темой.

- Так с Ангбандом или с нашей Темой? - холодно осведомилась Ральтагис.

- С Мелькором, - уточнил Ирбин, глядя в сторону.

- Тебя это удивляет? - усмехнулась Дэрт. - Возможно, те, кто остался с ним, устали наконец терпеть фальшь в Музыке.

- Земля стонет, - Нэртаг спешился и сделал несколько шагов к западу. Туда, где на горизонте едва виднелись Железные горы. - Там беда какая-то.

- Аман? - зеленые глаза Тевильдо тревожно блеснули. - Война?!

- Поющие, нам лучше вернуться, - решительно предложил Ирбин. - Можно сколько угодно спорить между собой, но если в Эндорэ явились враги, кто преградит им путь?

- Если и так, они пришли за Восставшим, - жестко сказала Ральтагис. - Было время, когда я готова была на все ради него. Наверное, как и любой из вас. Но прежнего Мелькора больше нет. А вот Тема наша осталась. Кто поведет ее дальше, если мы истратим все силы в безнадежном бою?

- Но это предательство! - вздыбил шерсть Тевильдо.

- Нет, это верность, - мягко возразил Талло. - Верность избранной Теме. Верность себе. А Мелькору мы больше ничего не должны.

- Однажды мы сумели петь без Валы, - добавила Ральтагис. - Справимся и теперь.

23

Финголфин снова занес клинок для удара. Его движения были немыслимо, невозможно быстрыми для Воплощенного. Или это мои стали медленными?

Из трещин в земле валил дым, словно Ангбанд пытался скрыть меня от врага. Словно эльфу недостаточно было Музыки, чтобы найти цель.

Справа в землю воткнулся меч. Наромбар?! Феанор, спасибо! Не ожидал...

Я торопливо потянулся к оружию - и тут же отдернул руку, поняв, что ошибся. Что на помощь мне пришел Саурон, а не Пламенный. И помощь эту принять нельзя. Достаточно вспомнить, как сломался когда-то клинок Глора от удара феанорова меча. Хотя не выкован был, а спет, и спет Нэртагом, которому такие мелодии всегда удавались.

Может, конечно, дело тогда не в клинке было - в самом мастере. В его ярости, в его даре. Может, я смогу сейчас отразить удары Финголфина. А может - разлетится оплавленными осколками меч Саурона. Моего Первого Помощника. Повелителя орков. Сломается - на глазах у всего Ангбанда! Этого нельзя допустить.

А нелепый поединок действительно пора заканчивать. Слишком многие его видят. Если орки усомнятся в силе Поющих, усмирить их удастся только большой кровью. Что совсем некстати, пока мы не разобрались с новым нолдорским ор-р...

Я покачнулся, едва устояв на ногах после очередного пропущенного удара. В глазах стало темно.

Надо собрать силу. Не знаю, как, но надо собрать. Больше сражаться нечем.

24

Я не знал, кому из них желаю победы. Брату по крови, которого я когда-то обрек на смерть, или брату по духу, с которым мы не раз спасали друг друга? Тому, кто никогда не заслуживал доверия, или тому, кто предал меня, пусть даже против воли?

Я не знал... хотя ясно было, чем все закончится. Не устоять Финголфину против Поющего. Даже с Рингилем.

Но он сражается! Он наносит удар за ударом, заставляя Валу - Валу! - отступать к воротам. Безрассудно смелый, неудержимый, быстрый... почти как я.

Но Мелькор-то, Мелькор почему не защищается?! Чего ждет?! Смотреть невыносимо на это! Не может сам биться - так хоть меня бы пустил! Ну... вот же клинок тебе бросили, хватай, что ли! Действуй! Дерись! Да что же ты?!

И тут я понял, чего он ждет. По тому, как он потянулся к мечу - и отпрянул, едва не угодив под очередной удар Рингиля.

Вспышка надежды и благодарности - и тут же острое разочарование. Я почувствовал их: Мелькор думал обо мне в этот миг. От меня помощи ждал. Не от Саурона.

От меня?! После нашей ссоры?

Я схватился за рукоять и рванул меч из ножен.

Мелькор не может сражаться, как прежде. И он не вышел бы на бой, если б не я. Если б не те мои слова. Незаслуженные, несправедливые. И клинок Финголфина - моей рукой выкован. И я могу хотя бы...

Нет. Нельзя. Бросить Мелькору меч - все равно что принять сторону Ангбанда. Предать нолдор. Этого я не сделаю. Ни ради кого. Никогда.

Я закусил губу и медленно вернул клинок на место.

25

- Тургхас! Тургхас пришел!

- Хлебало заткни, Хагга! - оскалился Брынг-десятник, лихорадочно пытаясь сообразить, стоит ли наводить порядок или лучше дать деру, пока не поздно.

Дать деру хотелось гораздо больше, особенно когда стена казармы пошла трещинами. Брынг вырос в пещерах и хорошо знал, что такое обвал. Но и десятничьей бляхи лишиться жалко было до боли в брюхе. Вот кабы и шкуру свою спасти и вожаком остаться...

- Ограма это, - брякнул он наугад услышанное когда-то имя, краем глаза следя за разломом: не расширится ли.

- Чо еще за Ограма? - недоверчиво переспросил Хагга.

- А тот, что Урдун, как мозговую кость, расколол, - хмуро бросил Костлявый.

- Чем расколол?

- Ухи прочисти! Рог слыхал, нет?

- Ну!

- Так Ограма завсегда в рог трубит, - важно объяснил Костлявый. - Вот им и расколол.

Брынг представил себе огромного орка, то дующего в рог, то принимающегося колотить им по стенам крепости, и заветная бляха показалась ему не столь уж ценной штуковиной. Во всяком случае, дохлому она ни к чему.

- А Тургхас? - опасливо спросил Хагга.

- А он просто орет громко. Сам, без рога.

- Э! Нам-то что за дело? - вмешался Облезлый. - Хоть Мелгыр, хоть Тургхас, хоть Ограма. Пускай кишки друг другу повыпускают.

Брынг сделал несколько осторожных шагов к двери.

- Во, точно! - возбужденно подхватил Урр. - Интересно, мясо у Повелителей вкусное?

- Ядовитое, вроде, - скривился Хагга. - Брюхо враз скрутит, тут и окочуришься.

Брынг толкнул створку - та не сдвинулась с места. Словно приросла к стене.

- Тогда его надо волкам скормить, - продолжал болтать Урр, пришедший с равнин и оттого не чуявший опасности. - Пусть передохнут, ненасытные твари!

- Какое мясо! - не выдержав, завопил Брынг и изо всех сил саданул по двери. - Вы грибов веселящих нажрались, что ли?! Аргбад сейчас напрочь порушат! Когда Повелители начинают выяснять, кто главней, им вообще все без разницы!

- А нам-то чего? - удивился Облезлый. - Кто победит, тот вожаком и будет. Лишь бы жрать давал.

- Щас каменюка те на голову свалится - узнаешь, чего! - Брынг ударил в дверь всем телом. - Навалитесь, ну!

Но сколько они ни наваливались, тяжелая железяка не поддалась. Аргбад не желал выпускать орков.

26

"Таринвитис, что там?"

"Не знаю, Глор".

Я растерянно огляделась. Снаружи что-то происходило. Неправильное... нет, страшное! И там был Мелькор!

"Властелин!"

Зов не оборвался в пустоту, как я опасалась, но и ответа не было. Только внезапно захлестнула боль, такая пронзительная, что я не выдержала -закрылась.

- Наверх! - Дарглуин бесцеремонно схватил меня за руку, потащил по коридору, потом по лестнице.

- Саурон там, - выдохнул он на бегу. - Только не отзывается.

Крепость трясло - словно умирающий зверь бился в мучительной агонии. Что-то ломало Музыку... нет, не ломало. Это больше походило на отравленную иглу, раз за разом вонзающуюся в тело. Камни не дробились, не рассыпались пылью, как в Удуне от звуков рога Оромэ. Только мелкие трещины змеились по стенам - и сразу же зарастали, чтобы появиться на новом месте. Ангбанд отчаянно боролся с разрушением.

Ступени ходили ходуном под ногами, и мы с Дарглуином, не сговариваясь, сменили облик. Взлетев, я тут же обогнала волка, огромными прыжками несущегося по лестнице.

Саурон действительно был на площадке для наблюдения. Напряженно смотрел вниз, держась рукой за скалу. А рядом с ним стоял нолдо Мелькора.

27

Почему Властелин не берет меч?! Ожоги? Но ведь он говорил, что боль в руках стала меньше. Или она усилилась из-за этих ран? Мы все еще не знаем точно, как действует нолдорское оружие.

Я скрипнул зубами, когда клинок Финголфина снова настиг Мелькора. В шестой раз.

А ведь мне ничего не стоит остановить это! Летучей мышью кинуться вниз, закрыть собой Властелина, уничтожить его врага. Если можно назвать врагом Воплощенного. Или еще проще - тряхнуть землю, сбить нолдо с ног и не позволять подняться, пока Вала не будет готов добить противника.

Только вот Мелькор мне не простит вмешательства. А нас, верных ему, и так немного осталось. Мы не можем позволить себе разлада.

Властелин собирает силу. Медленно, с трудом, но собирает. Финголфин бьет снова... мимо. И опять. Одна яростная атака следует за другой, но выпады не достигают цели. Пока не достигают.

Все. Еще хоть один пропущенный удар, и я прекращу этот поединок. Любой ценой прекращу.

28

Моргот навис над Финголфином, словно туча. Словно гора. Хоть и выше был всего-то на локоть, да немного шире в плечах. Если смотреть глазами.

Король чувствовал, как Враг собирает силу. Казалось, огромный молот поднимается над головой нолдо, над Ангбандом, над Железными горами - и когда он опустится, земля не выдержит удара, вдребезги разлетится.

Что, если все Эндорэ... Финголфин закусил губу. Нельзя думать об этом! Да и поздно уже. Теперь одно остается - успеть, пока Моргот еще не готов. Опередить, дотянуться мечом, хоть несколько мгновений выиграть. Драгоценных. Последних.

Незримый молот обрушился - и мир взорвался осколками от запредельной мощи удара. Но светлый клинок успел мгновением раньше.

Финголфин не видел, как дрогнули стены крепости, как взметнулось из трещин в изуродованной земле багровое пламя. Не слышал, как вскрикнул Враг, судорожно прижав руку к глубокой ране в боку.

Короля отбросило в сторону с такой силой, что он потерял бы сознание, если бы не шлем.

Нужно было подняться - пока Моргот не успел опомниться, не добил. Подняться и продолжить бой. До конца.

29

Ненависть. Безумная, ослепляющая, неудержимая.

Ненависть, рожденная болью. От ударов клинка, созданного тем, кто когда-то был - был ли? - моим другом. От ухода прежних соратников. От глубоких трещин, рассекающих стены крепости и землю перед воротами. От изломанной нашим сражением Музыки.

Ненависть, гораздо более сильная, чем заслуживал мой противник. Не с Финголфином я бился сейчас. С предательством майар, отвернувшихся от меня, не пожелавших понять. С неблагодарностью друга, ради которого я столь многим пожертвовал. С той неумолимой трясиной, что засасывала меня, отнимая силы, лишая способности творить.

Ненависть, похожая на бесформенную каменную глыбу. Гнущая к земле, невыносимо тяжелая даже для меня. И ненависть, которую вкладывал в каждый выпад Финголфин, вот-вот должна была вернуться к нему. Многократно усиленная.

А потом я ударил - нет, не ударил даже - просто отпустил собранную мощь. Дал выход ненависти.

Нолдо все-таки успел напоследок достать меня мечом, но это не помогло ему. Бой закончился. Я шел к поверженному врагу, безуспешно пытавшемуся подняться. Очень долго шел, потому что земля и небо качались, норовя поменяться местами. И еще потому что я устал. Так устал...

Я поставил ногу ему на грудь. В знак победы. Не над этим Воплощенным, разумеется, - о нем я уже не думал. В знак победы над каждым, кто осмелится бросить мне вызов.

30

Ну, зачем было тратить так много сил? Мощи, которую Властелин обрушил на своего противника, хватило бы, чтобы развоплотить майа. И даже не одного, пожалуй.

Финголфина швырнуло на камни, впечатало в них - только кровь брызнула да обломки меча полетели в стороны. Скала, на которую я опирался, задрожала и треснула.

Будь здесь Ирбин, мы бы не позволили королю нолдор умереть прежде, чем его допросят. А теперь... я даже отсюда видел, что Финголфину осталось жить слишком мало.

Властелин стоял, пошатываясь и глядя на то, что осталось от Воплощенного. Должно быть, жалел, что перестарался. Потом он медленно подошел к нолдо и наступил тому на грудь, будто хотел втоптать в исковерканную сражением землю.

Финголфин дернулся. Рука, в которой он все еще сжимал сломанный меч, напряглась, и он...

"Мелькор!!"

Тарис летучей мышью рванулась вниз. Я тоже шагнул к самому краю площадки. Только облик сменить не успел.

Финголфин ударил из последних сил, вонзив острый обломок меча в ногу Властелину. Ангбанд снова зашелся в вопле, и судорога, прошедшая по скалам Тангородрима, едва не сбросила меня со склона.

31

Вот оно!

Торондор, не раздумывая, метнулся вниз, туда, где скорчился на земле Враг. Враг, который был сейчас уязвим. Досягаем. Только бы успеть, пока он не опомнился!

Вообще-то приказа сражаться с Восставшим Владыка орлов от Валар не получал: только следить за Ангбандом. Но упустить такой шанс... Торондор не простил бы себе этого.

Мелькор пошевелился. Дотянулся до обломка скалы, вцепился в него непослушными руками, стал подниматься. Очень медленно.

Лишить его облика - одним ударом клюва, второго не потребуется! Что-то толкнуло Торондора сбоку, заставив притормозить. Летучая мышь. Владыка орлов отбросил ее с пути: не стоило отвлекаться на пустяки.

Враг поднял голову и встретился с Торондором взглядом. Поздно. Исполинский орел был у цели.

...и не смог достичь ее. Ветер налетел неожиданно. Яростный, обжигающе холодный, пропитанный ненавистью. Налетел и потащил Владыку орлов к Тангородриму. Выворачивая крылья, не давая опомниться, пытаясь ударить о скалы, не подпуская к Врагу.

"Индэлир!" - мысленно позвал Торондор, тщетно пытаясь вырваться.

Второй орел камнем упал вниз. Но удар, который должен был снести Мелькору голову, почему-то прошел вскользь. Индэлир увяз во внезапно сгустившемся воздухе. Только кончиком клюва и удалось дотянуться, оцарапать слегка. Враг, правда, все равно покатился кубарем. И затих.

Индэлир отчаянно забил крыльями, пытаясь добраться до противника, довершить дело, пока тот не пришел в себя. Потом - хотя бы освободиться. И наконец - от нестерпимой боли, когда две огромных летучих мыши вцепились в него, раздирая пополам.

Ветер слегка ослаб. Торондор мгновенно нырнул к земле, подхватил мертвого короля нолдор и взмыл в небо. Врага уже не достать, ничего не поделаешь. Но тело павшего героя не станет пищей для орков и волков.

Саурон выпустил из когтей окровавленный, еще судорожно дергающийся кусок плоти и кинулся за уцелевшим орлом - догнать, уничтожить. Алаг направился было за ним, но почти сразу вернулся: слишком много сил потерял в схватке с Торондором.

Таринвитис подлетела к Мелькору. Как могла осторожно подхватила обмякшее тело и чаще замахала крыльями, набирая высоту. Она торопилась к крепости. И слетись сюда сейчас хоть все орлы Манвэ, ей не было до них дела.

32

Вот и все. Финголфин мертв.

Брат. Соперник. Герой.

Верный себе. Верный нолдор. Верный отцу.

Я не чувствую ни боли, ни облегчения. Только странную пустоту. Холодную. Беспросветно-серую.

Потому ли, что заранее было ясно, чем кончится поединок? Или я просто устал? Так устал, словно это не Мелькор, а я бился там, внизу, получая рану за раной, с трудом собирая силы, чтобы справиться с Воплощенным.

Победить заведомо более слабого противника - такой вот ценой! С его-то гордостью. Меня передернуло.

А ведь еще и Рингиль... Когда я ковал этот меч, я не думал, что когда-нибудь Финголфин поднимет его против моего друга. Не хотел думать. И силу в клинок вложил щедро, без размышлений. Потому что от этого он стал красивее. Совершеннее.

Сам же Мелькор и посоветовал мне тогда сделать брату подарок: успокоить того, задобрить, чтобы не мешал. Что ж, я сделал. Хотел сначала Восставшему показать, да не сложилось. Я вручил Рингиль Финголфину прежде, чем мы снова встретились с Мелькором. И забыл о мече, увлеченный новыми замыслами.

А теперь... Что ж, моим клинком нанесены эти раны, мне их и исцелять.

33

"Пропусти!"

Оконный проем слишком узкий, не протиснуться с ношей. А Ангбанд необычно медлителен, словно опомниться не может после сражения.

"Открой путь! Скорее!!! Здесь Властелин..."

Раздаются в стороны стены, окно торопливо меняет форму... некогда ждать! Обдирая кожу на кончиках крыльев, я влетаю в комнату. И по возможности бережно опускаю Мелькора на ложе. Мех покрывала мгновенно пропитывается кровью.

Ирбин, Ирбин... Будь же ты проклят, Ирбин! Зачем ты ушел?! Именно теперь, когда ты так нужен в Ангбанде!

Крылья становятся руками, я торопливо втягиваю уже не нужные когти... а слезы обжигают глаза, катятся по щекам, мешают видеть.

Нельзя плакать, нельзя... не сейчас, ни в коем случае не сейчас!

В Ангбанде больше нет целителя, способного помочь искалеченному Поющему. Только я. Я очень мало умею, но кроме меня некому. Совсем некому.

Нет, Алаг, не спрашивай ничего! Оставайся здесь, если хочешь, только не мешай. Этих ты не вернешь. Поздно.

Слезы высохли. Я стою над раненым, закусив губу. Вслушиваюсь в его Музыку. Я должна справиться!

Но при первых же звуках исцеляющей Песни Мелькор дергается и стонет. Как будто я повернула нож в ране вместо того, чтобы его вытащить.

Я растерянно замолкаю. Боюсь навредить. Но промедлить, оставив Властелина без помощи, тоже страшно. Не меньше.

34

Шорох крыльев. Звук мягкого прыжка с подоконника на пол.

- Как он?

Таринвитис обернулась и встретилась глазами с Сауроном, меняющим облик.

"Не догнал", - сказал взгляд Первого.

"Пока не смогла помочь", - ответил ее взгляд.

- Ты сама-то цела? - отрывисто спросил Саурон.

- Помяли немного, - нехотя призналась Тарис.

И поспешно добавила:

- Пустяки, справлюсь... потом.

Дверь внезапно распахнулась, и через порог шагнул Феанор. Он замер на мгновение, увидев майар, но тут же решительно направился к раненому.

- Вон отсюда, - очень тихо приказал Саурон.

Феанор остановился. Повернулся и посмотрел в лицо Первому Помощнику Мелькора. Без страха. Но и без вызова.

- Меч Финголфина ковал я.

В глазах майа вспыхнул гнев. Но почти сразу сменился раздумьем... сомнением... надеждой.

- Я исцелю нанесенные им раны, - уверенно сказал мастер.

- Ладно, - медленно проговорил Саурон, испытующе глядя на Воплощенного. - Попробуй. Но если ты не поможешь Властелину, если с ним хоть что-то...

- То я буду умирать долго и мучительно, - равнодушно продолжил за него Феанор. - Да, я знаю. А теперь - уведи всех отсюда... пожалуйста. Я должен сосредоточиться.

35

Хорошо, что он без сознания. Не говорить с ним, в глаза не смотреть. Помочь - и уйти. Как можно скорее уйти отсюда. Пока он не очнулся, пока мне не пришлось снова мучительно решать: друг он мне, враг ли.

Помочь - и уйти. Помочь...

Обещать было так легко! Я и сам верил, что смогу исцелить Мелькора. Ни мгновения не сомневался. Не так уж трудно забрать обратно силу, вложенную когда-то в клинок. Силу, которая превратила ненависть Финголфина в оружие, вплавила ее в сталь Рингиля. И теперь не позволяла ранам зажить, разъедала их, словно яд.

Интересно, а если оставить все, как есть, долго Вала продержится? Сумеет восстановиться или хотя бы предотвратить полное разрушение плоти? Жаль, проверить не выйдет: не доживу. Саурон, в отличие от Мелькора, слово сдержит.

Не-ет, хватит! Я ведь пришел помочь. Уже пришел. Мелькор не враг мне - я буду думать так. Не стану сейчас вспоминать о начатой им войне. Об изувеченном Маэдросе. О пленных нолдор, обреченных против воли трудиться на Ангбанд.

Он - мне - не - враг!

Но и не друг ведь. Чужой. Посторонний. Что за дело мне до него? А никакого! Разве что долг остался.

Мелькор пощадил меня, когда я готов был уничтожить его. Более того, спас от Мандоса. Вылечил. В своем доме оставил не как пленника - как друга.

Мы творили вместе. Вместе радовались и горевали. Вместе думали, как исправить совершенные обоими ошибки, как остановить войну. Вместе мы пришли к людям. Разве что сражаться вместе не довелось. Только друг против друга.

Я не знаю, кто передо мною сейчас. Я не знаю, как я к нему отношусь. И знать не желаю! Я хочу помочь тому Мелькору, из прошлого. Творцу. Мастеру. Моему... другу.

Смогу ли?

36

Небо сияло. Вспыхивало множеством оттенков, ни на мгновение не прекращая меняться. И в такт этой мелодии играл свет на узорчатых стенах ледяных строений, дробился искрами в кронах ледяных деревьев, пятнал разноцветными бликами шкуры ледяных зверей, озарял вдохновенное лицо Феанора, выплавляющего кружевные перила ледяного моста.

А потом что-то случилось. Что-то непонятное и неправильное, от чего рассыпалось мелким крошевом хрупкое творение двух мастеров. Осколки больно впились в кожу, липкие ручейки холода потекли вдоль тела, отнимая силы, лишая способности двигаться.

Мелькор вздрогнул, приподнимаясь, спеша стряхнуть с себя то, что осталось от погибшего ледяного города... И открыл глаза.

Свалявшийся мех покрывала. Запах крови. И еще - кто-то здесь, рядом.

Феанор.

Мелькор обернулся, ища его взглядом - тело тут же отозвалось болью. Терпимой, впрочем. Бывало и хуже.

- Тихо лежи! - раздраженно потребовал нолдо. - Мне еще с ногой возиться.

С ногой? Ах... да. Финголфин. Поединок.

Но - Феанор? Почему он?!

- Где майар? - Вала с трудом заставил себя не двигаться. - Что с Ангбандом?

- Не развалился твой Ангбанд, - проворчал Феанор.

Рассеченное Рингилем сухожилие упорно не желало срастаться, и это тревожило. Да еще и Мелькор некстати пришел в сознание. Не получилось избежать разговора.

- Саурон с Таринвитис - за дверью, наверное. Остальные - не знаю, где. Вероятно, там же... Не дергайся, мешаешь!

- Давно я здесь?

Нолдо помолчал. Потом ответил неуверенно:

- Гонг бил два раза. Или три. Вряд ли больше.

Мастер провел пальцами по свежему рубцу, покачал головой. Совсем исцелить не удалось, но хоть края больше не разойдутся... не должны, вроде.

- Вот и все, - сказал он хмуро. - Что смог, сделал.

Мелькор перевернулся на спину. Поморщившись, сел, пристально глядя на Феанора. Так, словно видел его в первый раз.

- Спасибо.

- Не вскакивай, пожалуйста! Отлежись хоть несколько дней. Я не сумел залечить раны полностью.

Вала пожал плечами. Послушно улегся, по-прежнему не сводя глаз с нолдо.

- Но может быть, Ирбин... - начал Пламенный.

Мелькор повернул голову к окну и принялся внимательно разглядывать ночное небо. Феанор закусил губу. Раньше он прямо спросил бы Восставшего, что случилось. Теперь же...

- Хуже всего с ногой, - вернулся он к прежней теме. - Разорвано сухожилие, и с ним пока ничего не получается сделать. Финголфин вложил все свои силы, всю ненависть в последний удар. Боюсь, что ты будешь сильно хромать. Впрочем, посмотрим.

Вала приподнялся на локтях и снова посмотрел в глаза Пламенному.

- Почему ты помог мне?

- Потому что когда-то ты сделал то же самое для меня, - мастер чуть улыбнулся.

Мелькор кивнул. Попробовал ответить улыбкой - и невольно схватился за щеку, перечеркнутую свежим шрамом. Опустился на шкуры. Устало закрыл глаза.

- Твои там ждут, - Феанор кивнул на дверь. - Впустишь?

- Нет, не надо. Хотя... Пусть войдет Тарис.