Путь

1

Ангбанд, мне скучно!

Нет, не скучно, а... одиноко, что ли?

Не полезу я сюда, вот еще! И фрукты мне не нужны. И горячие источники тоже.

Да не хочу я играть с тобой, пойми наконец! Не сейчас. Мне бы поговорить с кем-нибудь. Просто поговорить.

К нолдор не подступишься. Даже к тем, которые не в каменном мешке сидят, а свободно по своему подземелью бродят. Сторонятся они меня. Держатся, конечно, почтительно, а смотрят - угрюмо, с затаенным страхом и плохо скрытой ненавистью. А чаще - вообще не смотрят. Хотя слушаются беспрекословно: "Да, Повелитель Мори".

Я стал для них частью Ангбанда. Я словно кнут, который заставляет их повиноваться. Живой кнут. И какая им разница - Повелитель Фенырг, Повелитель Мори или любой другой Повелитель. Кто угодно, окажись он на этом месте, станет для них кнутом. Кем бы он ни был, что бы ни делал.

Орки меня по-прежнему ненавидят, но боятся теперь явно больше. Правильно боятся, вообще-то. Парочка этих тварей как-то подстерегла меня в коридоре. Меня потом едва не стошнило, когда Ангбанд разжал объятия, и я увидел то, что осталось от моих врагов. С тех пор никто из орков больше не пытался угрожать мне. Странно, что Властелин ни о чем не спросил. Гадай теперь, знает он или нет.

Может, и знает. Но интересуют его только камешки, которые делают мои мастера для гномов. А орки - одним больше, одним меньше, какая разница! Или случись что со мной - разве Вала заметит? Ах, да, заметит, когда пора будет отправлять очередную порцию нолдорских творений в горы. И заменит меня кем-нибудь другим, только и всего.

Мелькору нужно, чтобы мастера работали и не бунтовали. Пленным требуется пища и защита от орков. Феанору - расторопный и молчаливый слуга, на которого можно месяцами не обращать внимания. Ангбанду... эх-х, Ангбанду нужна игрушка! Любимая игрушка, которая его не боится и с которой весело.

А я - я сам кому-нибудь нужен? Я, Мори... Коркион нужен хоть кому-нибудь?! Или я только камень в кладке мелькоровой крепости? Один из многих.

2

Поговорить. Просто поговорить - недолго. Хоть с кем-нибудь.

Я встаю, подхожу к окну. Нога почти не болит, но слушается все так же плохо. Привыкнуть к этому трудно. Еще труднее - примириться с тем, что я не могу избавиться от хромоты.

Я с жадностью вглядываюсь в дальние горы. Взять бы коня, ускакать подальше от крепости - туда, к белым вершинам, к водопадам и осыпям, к серым, черным и красно-коричневым скалам. Мчаться во весь опор. Бездумно. Бесцельно. Захлебываться ветром. Не слышать ничего, кроме перестука копыт. Забыть обо всем. Хотя бы на время забыть.

Одна из немногих радостей, оставшихся после того, как я утратил способность сбрасывать облик. С тех пор, как за каждую новую мелодию приходится платить болью. А теперь... В седле-то я удержусь, но прежнего удовольствия уже не получится - лишь очередное напоминание об утрате былых возможностей. Нет, не хочу!

Да если бы и было все, как раньше, не помогло бы это. Мне ведь другое нужно. Поговорить.

Не с Сауроном: с ним мы давно обсуждаем только дела. Коротко, почти торопливо. Я стараюсь не встречаться с ним взглядом, не видеть немого вопроса: когда, Властелин, когда же ты вернешься к нашей Теме? Прежде я готов был на все ради воплощения своей Музыки, ради того, чтобы она продолжала звучать. Теперь она превратилась... в оковы? Нет, лучше не думать так! Нельзя.

Таринвитис? Даже ее сейчас видеть не хочется. Слишком нетерпеливо она впитывает каждое мое слово, любую мелодию, и я все время ощущаю ее страх. Страх потерять меня, страх, что счастье закончится. Не стоит ей видеть меня в дурном настроении: расстроится только. И испугается еще больше.

А тот, с кем я действительно хотел бы поговорить... поздно. Стена между нами теперь такая - не докричаться, не пробить. Стена, которая становится все прочнее от пролитой крови - его нолдор, моих орков.

Разве что Мори? Смышленый мальчишка, и что-то в нем есть такое... нераскрытое. Словно жемчужина внутри невзрачной ракушки. Вопрос в том, раскроется ли.

"Мори, зайди ко мне", - позвал я мысленно прежде, чем усомнился: а надо ли? Вдруг никакой жемчужины нет?

3

Юноша почти бежал по узким пустым проходам, которые открывал Ангбанд. Прыгая через ступеньки, поднялся по лестнице. Потом по другой, с жутковатыми барельефами на стенах. Последний коридор после трех поворотов закончился невысокой аркой. Мори шагнул в нее, и стена сомкнулась за его спиной.

Темная комната. Небольшая. Вернее, только что была небольшой. Стоило юноше войти, как потолок поднялся, а стены раздвинулись. Но темнота осталась. Маленький светильник на столе почти не нарушал ее.

- Как успехи, Мори? - заговорил Вала.

Юноша подумал, что, наверное, следует поклониться - и поклонился. Неловко и отчего-то робея. Только вот страшился Мори теперь не того, что мог бы сделать с ним Властелин Ангбанда, если того рассердить. Случалось ведь не раз: бросал Мелькор на юного нолдо недовольные, а то и гневные взгляды, да ими и ограничивался. То ли остывал быстро, то ли Феанора огорчать не хотел. Так что юноша давно уже больше изображал страх, чем ощущал его.

А вот сейчас - и вправду боялся. Что Вала потеряет к нему интерес, что отошлет назад, в ту жизнь, где только отстраненное молчание Феанора и мрачные взгляды пленных. Где ни самая увлекательная работа, ни дружба с Ангбандом уже не спасают от одиночества.

- Пленные работают, Властелин. - юноша поразмыслил и добавил. - Я мог бы и новых принять. Если нужно больше камней.

Вала одобрительно приподнял уголки рта.

- Гномам очень нравятся творения твоих мастеров, Мори. Ты хорошо служишь... Ангбанду.

Повисло молчание. Пламя светильника бросало рыжие отблески на нижнюю часть лица Мелькора: круто выступающий подбородок, плотно сжатые губы. Глаза оставались в тени. Впрочем, взгляд Валы юноша и так чувствовал. Острый. Требовательный. Изучающий.

- Я не служу ему! - не сдержавшись, выпалил Мори.

И в ужасе замолчал, сообразив, что все испортил. Что Мелькор сейчас кивнет разочарованно и отправит слугу Феанора обратно к хозяину. Насовсем. Если только...

- Я служу тебе, Властелин, - быстро добавил юноша.

И сам удивился твердости своего голоса. Ни запинки, ни тени сомнения. Даже торжественно получилось.

- Сядь, - Вала указал на свободное кресло.

Нолдо мгновение поколебался, но потом осторожно присел на краешек.

- Сядь удобно, - велел Мелькор. - Ты ведь не пленник, Мори. И не орк.

Юноша послушно передвинулся в кресле, бессознательно сцепив пальцы рук.

- Я только слуга, Властелин, - сказал он с горечью.

- Теперь - мой помощник, - возразил Вала. - И очень толковый.

4

Слуга, значит? Нет, не верю я тебе, мальчик. Покорности твоей показной не верю. Взгляд тебя выдает. Уязвленные нотки в голосе. Ты слуга по положению, не по духу. Да и по положению-то - разве что для Феанора. Потому что он не пожелал увидеть в тебе ни ученика, ни друга. Только слугу. Ты вырос, а он даже не заметил этого.

Он отказался учить тебя, но не смог помешать учиться. Ты умеешь наблюдать и думать. Ты способен командовать - и возможно, не только пленными. Ты сделался осторожным и хитрым. Ты стал неплохим бойцом, даже если руки твои забыли, как держать меч.

Тебе приходится постоянно сражаться, Мори. Ты окружен врагами. Орки. Пленные нолдор - судя по тому, как ты с ними обходишься, это именно так. К счастью, тебе хватило ума не воевать с Ангбандом.

Бой за Феанора, за то, чтобы он заметил твой дар и помог развить его, ты проиграл. Теперь ты сражаешься за меня, за мое внимание. Думаешь, что сражаешься. Тебе и в голову не приходит, что дверь открыта. Что мне не нужно доказывать, чего ты стоишь, я и так вижу.

Я не стану говорить тебе этого, Мори. Я позволю тебе думать, что ты одержал победу. Это будет мой дар тебе - ты ведь тоже сегодня сделал мне подарок. Нежданный, невероятный.

Нолдор трудятся на меня давно - и в Ангбанде, и вне его. Трудятся, уверенные, что противостоят мне. Ты единственный из своего народа, кто сумел принять мою Тему. Пока только на словах - пусть. Первый шаг сделан, дальше все будет проще.

5

- Покажи мне свои мастерские, Мори, - неожиданно приказал Мелькор.

Я едва поверил своим ушам. Он ведь мог бы сам посмотреть - в любой момент. Но хочет, чтобы именно я ему показал. Это значит... я ему интересен?! Я и то, что я делаю, а не только камешки для обмена?

- Сейчас? - я вскочил, не в силах скрыть своей радости.

Вала улыбнулся, глядя на меня, и я покраснел, сообразив, что веду себя, как мальчишка.

- Конечно, Властелин, - очень серьезно сказал я.

И отвел взгляд, чтобы не смотреть, как Мелькор поднимается с кресла. Вряд ли Восставшему приятно, когда видят его хромоту.

Я решил отвести Валу прежде всего к запертым пленникам. Вдруг ему быстро надоест? А надо, чтобы бунтари увидели нас с ним вместе. К ним в последнее время заходить страшно: всей кожей чувствуешь ненависть. Безумную, исступленную. И не просто к Ангбанду и к Врагу - ко мне, Повелителю Мори. Меня ненавидеть даже удобнее: я заточил их, заставляю работать и забираю камни. Наконец, я уязвим. Или, по крайней мере, досягаем.

Рано или поздно они решатся напасть, даже если считают меня одним из майар. Свободы им это не принесет, они так и останутся в каменном мешке. Вероятнее всего, мертвые: Ангбанд отомстит за меня жестоко и сразу. Только мне это уже не поможет. От орков-то крепость успела меня спасти, но нолдор - они быстрее. И хитрее.

Выпустить бунтарей нельзя, а убивать их я не хочу. Значит, единственный выход - нагнать на них страху. Такого, чтобы они осознали безнадежность своей затеи.

6

Пленные замерли. Кажется, даже дышать перестали.

- Вот мои мастера, Властелин, - громко доложил Мори, войдя в пещеру следом за Валой.

И на всякий случай поклонился Мелькору. Он понятия не имел, кланяются ли Темные майар, но счел, что так выйдет солиднее.

Восставший обвел нолдор оценивающим взглядом - словно орк, выбирающий, какую из свиней отвести на бойню.

- Работают хорошо? - небрежно осведомился он, глядя на побледневшего Ондо.

- Да, мой Властелин, - Мори подошел к шкатулке, куда мастера складывали для него готовые камни, взял несколько кристаллов и поднес Мелькору. - Стараются.

Вала посмотрел на камешки и презрительно скривил губы:

- Хм. Ничего особенного. Но достаточно, чтобы пока не отправлять твоих подопечных к оркам, майа.

- Властелин, если тебе угодно будет...

- То я раздам этих пленников в награду воинам. Но пока я доволен тобой, майа, и потому оставляю их тебе. Их не тронут, если ты сам не захочешь.

- Ты щедр, Властелин!

Радость и благодарность в голосе Мори были неподдельными.

Мелькор направился к выходу. Юноша последовал за ним, гордо вскинув голову и расправив плечи, как подобало, по его мнению, Темному майа, которого только что похвалил сам Властелин Ангбанда.

- Они ненавидят тебя, - заметил Вала, едва они оказались снаружи. - Но теперь не тронут. Побоятся.

- Ты... знал, Властелин? - изумился Мори.

Мелькор осторожно переступил так, чтобы меньше опираться на больную ногу.

- В Музыке слышал. Потому и решил сам повидать твоих подопечных. Точнее - позволить им увидеть меня.

Он усмехнулся, и юноша невольно заулыбался в ответ, все еще боясь поверить в происходящее.

7

Он позаботился обо мне. Он, враг нолдор, Властелин Ангбанда, один из создателей мира. Он - обо мне - позаботился! Вот просто так, без просьбы, без особой необходимости. Единственный за десятилетия, если не за все время моей жизни здесь.

Конечно, я полезен ему. И с пленными справляюсь лучше, чем Феанор. Удобный инструмент, который жаль потерять. Ищи замену потом.

Но... мне нравится, как он говорит со мной. Нравится, как он смотрит. Внимательно, с интересом. И даже, кажется, с уважением.

Феанор обычно глядит сквозь меня. Или на работу свою. Или так, в пустоту. А если и разговаривает, то скорее с самим собой, чем со мной. Мое присутствие ему никогда не мешает. Наверное, потому, что он не замечает его.

Пленные смотрят на меня - а видят Темного майа. Врага. Тюремщика.

Орки видят... ну, мясом-то они перестали меня называть. И квыном тоже. Может, тоже решили, что я - один из Повелителей? Глупость, конечно, но все равно приятно.

А Мелькор напомнил мне что-то давно забытое. Потерянное, оставшееся по ту сторону льда. То, что и вспоминать не хочется - чтобы не завыть от тоски и отчаяния, чтобы руки не опустились. Иначе не выжить здесь.

Ты-то с кем говоришь, Вала? Со мной? Или... может, тебе второй Феанор нужен? Но я же не сумею, как он! Таким мастером мне не стать. И не только мне - никому.

Играть со мной тебе нет нужды. Я все равно буду делать то, что делаю: мне деваться некуда, и ты это знаешь.

Значит, все-таки не игра? Я хочу тебе верить. Я боюсь тебе верить. И не знаю, смогу ли.

8

- Как ты добился этого? - спросил я.

- Обмен, - мальчику явно льстил мой интерес к его подопечным.

- Обмен?

- Да, Властелин. Камни - на пищу и воду.

- И они не отказались?

Такого я не ожидал. Нолдор горды, они бы скорее уморили себя голодом, чем согласились на столь унизительные условия, а вот же - работают, и работают хорошо. А ведь не смирились, не сломлены - я это отлично почувствовал.

- Я сначала сам удивился, - признался Мори. - А потом понял, что эта их работа - как вызов. Протест. Борьба против... нас.

Я мысленно усмехнулся этому "нас". Юноша перестал чувствовать себя нолдо, а одному тяжко, и он ищет, к кому бы себя причислить. Единственный представитель народа, которого никогда не будет. Разве что наловить еще эльфийских детей, воспитать их в Ангбанде - может, и получится что-нибудь путное. Да только стоит ли с ними возиться? Ко мне вот-вот явятся люди. Должны явиться. Не может быть, чтобы меня предали все племена.

- Да, камешки у них получаются злые. Но это не снижает их ценности. Ты хорошо придумал, Мори.

Он улыбнулся - радостно и вместе с тем недоверчиво.

Как же тебе холодно в Ангбанде, мальчик! Почти так же, как было когда-то мне в плену.

- И даже здесь закрыть ухитрился! - я кивнул на скалы у выхода из пещеры.

- Я не сам, Властелин, - смутился Мори. - Просто попросил.

Вот так. Попросил - и Ангбанд исполнил.

Эх, Феанор, как это на тебя похоже! Душу металла и камня безошибочно чувствуешь, а мальчишку талантливого не разглядел, объявил бездарью, отшвырнул, как пустую породу. А ведь из него получился бы мастер! Но теперь я не отдам тебе этого юношу. Тебе он не нужен. Зато нужен мне.

Единственный нолдо, принявший мою Музыку. Юноша со взглядом одинокого, изголодавшегося волчонка. Ученик Ангбанда.

9

- Не смей сдаваться, - тихо потребовал Алканармо. - Не смей, слышишь?

Ондо не пошевелился.

Алканармо подошел, взял его за плечи и крепко встряхнул.

- Прекрати! Это всего лишь Моргот.

- Он... он... - зубы мастера выбивали дробь.

- Живет он здесь, - Алканармо сказал это очень спокойно и даже с оттенком пренебрежения, хотя самому до сих пор было не по себе. - Ну, и что?

Он видел, что напуганы все, не только Ондо. Напуганы до отчаяния, до потери воли и способности думать. И надо было немедленно изменить это - любой ценой. Иначе Моргот одержит верх.

- Вставай, Ондо! - велел Алканармо.

Тот беспомощно покачал головой.

- Я не могу, - пробормотал он еле слышно, словно лишился последних сил. - Лучше... Мандос.

- А ты уверен, что попадешь в Мандос отсюда? - безжалостно спросил Алканармо. - Вот такой, как сейчас - сдавшийся, потерявший надежду? Уверен, что твой дух после смерти не останется вечно скитаться в землях Врага?

- Я не...

- Нельзя уходить так! - решительно заявил Алканармо.

Обвел мастеров взглядом. Те слушали. Мрачные, бледные. Но сломленными они уже не казались. Только растерянными.

- Если умирать, то только в бою, - отчеканил Алканармо. - Рано или поздно мы вырвемся из этой пещеры. И вернем себе свободу - живые или мертвые, не так уж и важно. А пока надо работать. Не ради воды и пищи. Ради того, чтобы сохранить себя. Чтобы, когда выпадет шанс, мы способны были его использовать.

10

Я боюсь своей новой силы. А ведь думал, что разучился бояться.

Сначала-то я обрадовался нежданной помощи и принял ее, не колеблясь. Когда отбиваешься от врагов, схватишься за любое оружие, не разбираясь, откуда оно взялось и почему оказалось под рукой. Особенно, если от исхода сражения зависит не только твоя жизнь.

Мы вернулись в крепость, и странная сила, которая поддерживала и защищала меня, исчезла. Чтобы снова появиться в следующей битве.

Орки теперь шарахаются от меня в бою, словно видят чудовище. А балроги и майар Моргота, похоже, начали обходить стороной Химринг. Потому ли, что боятся меня? Или Враг приказал им меня не трогать?

Нолдор говорят то о свете, исходящем от меня, то о белом пламени. Что мое присутствие придает воинам мужество и разрушает чары Врага. Сам я никакого огня не вижу, только все цвета становятся ослепительно яркими, тени - четкими, а движения окружающих - необычно медленными. И тело делается легким, а рука не чувствует тяжести меча.

Хуже всего, что это приятно. Что сила пьянит, как молодое вино. Что ее хочется ощутить вновь и вновь, и каждого сражения я жду все более нетерпеливо.

Одно время я искал смерти. Надеялся, что освобожусь. Но стрелы летят мимо, а враги сражаются так неуклюже, что не отбить удар невозможно. Не могу же я опустить оружие на глазах у моих воинов!

Белый огонь защищает меня лучше любого доспеха, надежнее крепостных стен. Дар, полученный от отца - друга Моргота. Дар, что страшнее проклятия. Дар, от которого невозможно избавиться. Дар, пришедший из Ангбанда.

11

И когда Властелин вскочил на спину огромного черного коня и умчался прочь, люди стали несчастны, а жизнь - тяжела и скудна. Казалось, что свет солнца померк, и глубокая тень накрыла мир. Но говорили Мудрые, что не дОлжно терять надежду. Что Властелин вернется, подобный яркому огню в сумраке. Что надо только ждать его и взывать о милости, и он услышит.

И говорили другие Мудрые, что не ждать следует, но искать самим. Что приказал Властелин людям найти его Дом, войти туда, и остаться там для служения. Что великие дары достанутся тем, кто сумеет одолеть долгий путь, не убоится ни хищных зверей, ни быстрой воды, ни высоких гор, ни жадного пламени. А тех, кто умрет в дороге, подхватят черные птицы и отнесут в Дом Великого, где воссядут павшие герои одесную Властелина.

Но возражали иные, что если уйдем с земель, дарованных нам Мелхгуром, разгневается он на людей своих. Да и кому ведомо, где искать его Дом? Кто путь укажет?

Так спорили Мудрые.

12

- И что дальше?

- Дальше? - Ральтагис забросила повод на шею коня. - А дальше - все, что угодно. Все, что мы захотим и выберем - для себя и для Эндорэ.

Впереди были холмы, между которыми виднелось начавшее розоветь небо. Позади - последние отроги Синих гор. Граница Белерианда.

- Здесь наши пути, наверное, разойдутся, - сказала Ральтагис, не глядя на спутников. - С собой не зову... больше.

Пятеро майар одновременно посмотрели на север. И торопливо отвели взгляды.

- Не надо, - почти жалобно попросила Дэрт. - Не ходи туда. И не вспоминай даже. Нет там ничего, нет, ты же знаешь.

- Она права, - решительно поддержал подругу Нэртаг. - Нам лучше уехать отсюда, и поскорее. Слишком близко.

- Поезжайте, - легко согласилась Ральтагис. - Я ведь сказала: никого не зову туда.

- Это же... - шерсть у Тевильдо поднялась дыбом. - Ты погубишь себя. Впустую погубишь!

- Ральтагис, - Талло подошел к соратнице и положил руки ей на плечи. - Прошу, не делай глупостей. Поедем дальше. Ты же сама говорила о будущем, о новых мелодиях, о счастье творить. Там - нет никакого будущего. И не может быть.

Ральтагис зажмурилась на мгновение. Тряхнула русыми волосами.

- Может или не может - вы же отказываетесь проверить! Разве кто-нибудь пробовал возродить Удун? Вдохнуть жизнь в погибшую Музыку?

- Разве что Мелькор сумел бы, - Ирбин опустил голову. - И то сомнительно.

- Мелькора больше нет, - резко ответила Ральтагис. - Но есть я. И я попробую сделать это.

- В одиночку?

- Пусть в одиночку. Я должна попытаться!

- Что ж, - Талло на мгновение сжал ее плечо и отошел к остальным. - Твой выбор. Остается только пожелать, чтобы он оказался тебе по силам.

Ральтагис чуть помедлила, словно, вопреки собственным словам, ожидала, что кто-нибудь присоединится к ней. Майар молчали.

Она резким движением вскочила в седло.

- Удачи, Ральтагис!

Она не ответила. С места пустила коня в галоп. К северу.

13

Близко уже. Настолько близко, что бесполезно закрываться от Диссонанса. Он повсюду здесь - наследие войны, память о нашем поражении, прощальный "дар" Валар.

Иригис ржет - отчаянно, жалобно. Словно кричит от боли и ужаса. И останавливается, отказываясь нести меня дальше. Что же, Иригис, золотистый мой, скачи назад. Тебе там не выжить, ты лишь конь, пусть и с измененной мелодией. Да я бы и младшего духа не повела с собой на руины Удуна.

Возвращайся. Я все-таки пойду дальше. Туда, куда не решался сунуться никто из наших с тех пор, как рухнули эти горы, дробясь в щебень, засыпая подземные лабиринты.

Я больше не слышу Музыки, мне приходится закрываться от нее, иначе Диссонанс уничтожит мою мелодию, изорвет в клочья. Я больше не слышу мира, мне остается полагаться только на ощущения тела, как Воплощенной.

Вперед. Шаг за шагом.

Ноги проваливаются по щиколотку в серый песок, пыль мешает смотреть, забивает легкие.

Ничего живого вокруг. Четвертую тысячу лет - ничего живого. Гиблое место. Мертвое. Мой дом.

Я звала их, я верила, что мы сможем все-таки возродить наш Удун - наперекор всему. Нельзя отречься от собственной Музыки, от творения своего, пусть изувеченного, пусть разрушенного. Нельзя отречься от себя вот так, без борьбы!

Они отводили глаза - все, даже Саурон. Они говорили: это безумие, это нам не по силам, Удуна больше нет, но мы сумеем вновь поднять хотя бы Ангбанд, а потом... Потом вернется Мелькор. Вернется и восстановит все, он же может. Он единственный - может.

И я ждала. Ждала его возвращения. Ждала, пока он, измученный пленом, искалеченный проклятыми аманскими Камнями, восстановит силы. Ждала, пока он вспомнит себя, вновь почувствует Эндорэ, как чувствовал его прежде, как никто из нас, наверное, не умеет. Вспомнит - и придет сюда. Не один, одному слишком тяжко было бы даже ему, но с ним пошли бы все мы. Даже если не решились бы остальные, пошла бы я.

Потому что это место - словно клеймо на теле Эндорэ. Потому что, пока оно существует, Валар остаются победителями. Потому что сердце наших земель превратилось в средоточие Диссонанса.

Шаг... за шагом. В глазах темно - то ли от серой пыли, клубящейся в воздухе, несмотря на отсутствие ветра, то ли от напряжения и растущей усталости.

Поворачивать поздно. И помощи ждать неоткуда. То, на что не решился никто другой, то, что должен был сделать Мелькор, сделаю я. Или не сделаю. Но кроме меня все равно некому даже попытаться.

Кажется - или Удун откликается мне? Он тоже ждал? Мелькора, меня - хоть кого-нибудь из Поющих, кто вспомнит о нем, захочет помочь ему.

Шаг... за шагом...

Я останусь здесь, мой Удун. Новой - и единственной - хозяйкой твоей. Или частью того, чем ты стал теперь.

Я останусь с тобой.

14

И спорили Мудрые.

И говорил Ларх-ведун, хранитель Священного Огня из рода Ларха Избранного, что не должно нам уподобляться отступникам, покинувшим земли отцов и бежавшим к закату, что Властелин заповедал нам жить здесь и хранить зажженное им пламя, доколе он не придет снова к верным своим.

Но возразил Ульгант-вождь из рода Рейлин Бесстрашной, что истинный Дом наш не здесь, а там, где ждет Властелин, и лишь тот, кто выдержит великие испытания, воссядет одесную Мелхгура на вечном пиру и обретет беспредельную силу и знания необъятные.

И поддержал Ульганта брат его Бортаг, и праведного гнева полна была речь его. Рек Бортаг, что должны мы настичь отступников и покарать их, тогда возрадуется Властелин и подарит своим верным жизнь вечную и могущество.

И сказал тогда Ларх, что вольны Ульгант и Бортаг отправиться вслед за отступниками и погибнуть из-за упрямства своего, он же вовек не нарушит заветов Властелина и дождется его пришествия.

Так спорили Мудрые.

15

- Стой, Дэрт!

- Пусти моего коня, Нэртаг! Пусти, я верну ее, я догоню, я успею... Пусти, слышишь?!

- Дэрт, нет! Пожалуйста, выслушай, подумай сама: она же закрыта, мы не слышим ее, она уже там, поздно!

- Тогда пойдем вместе. Туда, к ней. Вдруг она права? Вдруг - получится?!

- А если нет? - тихо спросил Ирбин. - Если мы все останемся там, если наши мелодии смолкнут, что будет с Эндорэ?

- Нам нельзя было ее отпускать! - Дэрт стиснула кулаки. - Нельзя!

- Закон Удуна, - напомнил Талло.

Рассудительный. Невозмутимый. И очень бледный.

- У нас нет законов! - вскинулась Дэрт.

- Ну, один-то был, - Талло, видимо, вспомнил об облике и придал лицу обычный оттенок. - Один был. И ты его помнишь, Дэрт. Вы все помните.

- Ты волен творить любую мелодию, - нехотя заговорил Тевильдо, прижав уши. - Ты волен распоряжаться собой и своим голосом, как захочешь. И никто не вправе указывать или препятствовать тебе, если ты не мешаешь петь собратьям по Теме.

- Она приняла решение, Дэрт, - с нажимом сказал Талло. - И думаю, гораздо раньше, чем мы добрались до окрестностей... Удуна.

- Может быть... - Ирбин потер подбородок. - А если позвать на помощь Мелькора?

- Для него мы предатели, - мрачно возразил Нэртаг. - Он не станет вмешиваться. Тем более ради спасения Ральтагис. Не сомневаюсь, что он догадался, кто возглавил уход.

- Хорошо, если вмешиваться не станет, - Тевильдо нервно лизнул лапу. - А вот если бы на выручку кинулся? В его-то нынешнем состоянии. Что тогда?

- Тогда мы отправились бы с ним, - Ирбин обвел взглядом спутников. - Разве не так?

- И сгинули бы все вместе, - кивнул Талло. - К великой радости Владык Амана.

- Или справились бы, - Ирбин упрямо сдвинул брови.

- Какой ценой? - прищурился Талло.

Ирбин опустил голову.

- Ральтагис сделала выбор, - уже мягче сказал Творец Видений. - Если кто-то из вас желает последовать за ней, лучше сделать это прямо сейчас: ехать ближе. А остальным предлагаю двигаться на восток.

16

- Смотри, Тарис!

Мелькор выглядел таким счастливым и гордым, словно только что смог воплотить совершенно потрясающую мелодию.

- Держи! - он протянул мне цветок с алыми остроконечными лепестками и пурпурной с фиолетовым сердцевиной. - Да не бойся, он не кусается.

Я опасливо ухватила кончиками пальцев темный стебель с узкими листьями. Но цветок действительно вел себя смирно. Не пытался ни обжечь меня, ни обвиться вокруг пальцев, ни вырваться. Даже шипов у него не было. Не очень-то похоже на прежние творения Властелина.

Чаще всего Мелькор держал результаты своих изысканий за плотно закрытой дверью, но иногда какое-нибудь предприимчивое создание ухитрялось выбраться и принималось бродить по коридорам, клацая челюстями или капая едким соком.

- Осторожнее, Поющие, - посмеивалась Ральтагис. - Наш Вала упустил очередной особо ценный образец. И похоже, этот образец настроен решительно.

- Или просто голоден, - предполагал Тевильдо, осторожно заглядывая за угол и тут же отпрыгивая. - Ай! Вот кус-сачая тварь! Как вы думаете, что это?

- Полагаю, подарок для наших друзей из Амана, - ухмылялся Талло. - Жаль, его через море не перебросишь.

Но в этот раз спетое Валой растение выглядело совершенно безобидным. Я покрутила его в руке и удивленно поглядела на Мелькора.

- Нравится? - нетерпеливо спросил Восставший.

- Краси... - неуверенно начала я и осеклась.

Потому что головка цветка беспомощно поникла, а лепестки обвисли, засыхая на глазах.

- Может, стоило сделать его ядовитым? - предположила я. - А то мелодия вышла неустойчивая.

- Ядовитым? - Вала досадливо поморщился. - Нет, это слишком легко.

16

Опять не получилось! И всякий раз происходит одно и то же: боль мешает петь. Отвлекает, раздражает, отнимает силы. Я стараюсь не обращать на нее внимания, но мелодии распадаются. Иногда прежде, чем я успеваю их воплотить, иногда - вскоре после. Если только не вкладывать эту самую боль в Музыку, наделяя очередное создание клыками или отравленными шипами.

- Раньше тебе нравилось творить такое, - заметила Тарис, внимательно поглядев на меня.

- Раньше у меня был выбор, - невесело усмехнулся я. - И создавать мне нравилось разное. Просто зубастики больше привлекали ваше внимание.

- Неудивительно, - она улыбнулась, пытаясь под наигранной веселостью скрыть тревогу. - От них ведь надо было успеть увернуться. Ты всегда делал их очень шустрыми, Мелькор.

- Не всех, - я постарался взять себя в руки и загнать горечь поглубже. Нечего зря расстраивать девочку. - Но медлительные твари обычно не пытались удрать. Или не успевали.

- А я думала, ты нарочно их выпускал, - лукаво сказала Таринвитис, обнимая меня за шею. - Из любопытства или озорства.

- Ну-у... бывало и так, - признался я. От ее ласкового взгляда становилось как будто легче.

- Только не говори никому, - добавил я с притворным испугом.

- Особенно нашему строгому Саурону? - она смешно наморщила нос. - Не бойся, Властелин, я тебя не выдам.

И запрокинула голову, подставляя губы.

Я успел подумать, что, кажется, знаю, как можно исправить мелодию. Пожалуй, стоит попробовать несколько вариа... Впрочем, это - потом.

17

- Властелин, Эндорэ разрушается. Нолдор губят его.

Саурон замолчал, с тревогой глядя на Мелькора. Не могла судьба собственных владений стать безразлична Восставшему, что бы с тем ни происходило. Если, конечно, Вала не утратил способность слышать Музыку. Такое предположение казалось Первому Помощнику неправдоподобным и диким, но других объяснений бездействию Властелина он найти не мог.

Что ж, если Мелькор и вправду не слышит, Саурон расскажет ему. О том, что аманские мелодии убивают земли, ставшие частью Темы Восставшего. О том, что растет Диссонанс, и если промедлить еще хоть несколько лет, Белерианд сгинет. Мелькор мог бы удержать его, но голос Валы звучит все тише, а Нэртаг и Ральтагис ушли, и оставшиеся Поющие не сумеют противостоять распаду. И надо немедленно действовать, если они не хотят, чтобы Ангбанд превратился в остров, отрезанный от обломков Эндорэ Музыкой Ульмо.

- Мы остановим это, - сказал Мелькор так спокойно и деловито, что Саурон изумленно замер.

Майа ожидал спора. Готовился доказывать, убеждать. И слишком легкое согласие Властелина сбило его с толку.

- Мы действительно потеряли много времени, - продолжил Вала, словно не замечая замешательства Первого Помощника. - Начнем, пожалуй, с Сириона. С крепости Ородрета на острове.

- Наконец-то! - вырвалось у Саурона.

- Тебе придется восстанавливать мелодии земли, - Восставший сделал вид, что не услышал возглас майа. - Возьми с собой Дарглуина, оставишь на него крепость, когда она перейдет к нам. Он справится.

- Дарглуин нужен в Ангбанде, - возразил Первый Помощник, успевший овладеть собой и настроиться на деловой лад.

Порадоваться, что Мелькор вернулся к своей Теме, можно будет и после. После победы.

- Тебе нужнее, - решительно сказал Вала. - Со мной останутся Таринвитис и Алаг. Командование орками Ангбанда я возьму на себя. Что до волколаков, у них будет вожак на время вашего отсутствия. Выбери лучшего щенка из полукровок. Я сам его воспитаю, это не займет много времени. Готовься к походу, Саурон.

- Да, Властелин, - лицо Первого Помощника было привычно сосредоточенным и суровым, но глаза сияли от счастья.

18

- Вот они, Мелькор, - Саурон опустил на пол двух волчат.

Крупных, угольно-черных. Совершенно одинаковых с виду.

- Я просил одного, - удивленно заметил я, разглядывая щенков.

Интересно, чьи они? Дарглуина? Или самого Саурона?

- С этим никто не может сравниться в силе и ловкости, - майа потрепал волчонка за ухом. - А второй - самый смышленый. Вожаками могут быть оба. Выбери, Властелин.

- Оставь обоих, - решил я. - Посмотрю, что из них получится.

Возиться со щенками оказалось так интересно, что я на время забросил все другие занятия. Похожими мои питомцы были только на первый взгляд. Зато характером разные. Кархарот - шустрый, отважный и напористый. Анфауглир - спокойный, осторожный и очень сообразительный.

Я держал их при себе постоянно. Сам кормил мясом, еще теплым, сочащимся кровью. Иногда свиным. Иногда дичью, принесенной охотниками из леса. Время от времени - эльфийским. Кормил только из рук, вкладывая в зверенышей силу. А заодно - пробуждая, укрепляя и развивая то, что было заложено в них от рождения, что досталось от отца-майа.

Но все чаще я чувствовал, что передаю волчатам еще кое-что. Моя бессильная ярость, боль, подступающее временами отчаяние становились их частью. Точнее - частью Кархарота, который всегда набрасывался на еду первым, яростно отпихивая брата. Анфауглир не спорил, терпеливо дожидался своей очереди, только золотистые глаза хитро поблескивали. Казалось, щенок отлично понимал, что происходит, и научился использовать жадность и злобу брата себе на пользу. Я не мешал ему: стае Ангбанда требовался только один вожак, и уже ясно было, кто им станет.

Бесстрашие Кархарота переплавлялось в безумие, воля к победе - в исступленное упрямство, боевой дух - в неутолимую жажду крови. Но мне становилось легче. Словно то, что столетиями терзало меня, переходило теперь к юному волку. И отпускало меня. Освобождало.

19

- Саурон готовится к войне, - сказала я, входя к Мелькору, хотя уж для него-то это новостью точно не было. - Весь Ангбанд на ноги поднял. Случилось что-то серьезное?

- Нет, нам никто не угрожает, - рассеянно отозвался Восставший, не сводя глаз со своих волчат. - Просто пора наконец навести порядок.

- Они растут быстрее других, - заметила я, чтобы сделать ему приятное. Хотя мне совсем не нравилось, что Вала поселил этих зверей у себя. Их место было в стае. Или в лаборатории. Но не в комнатах Властелина, в самом-то деле!

Вот и теперь юные волки затеяли возню с беготней и прыжками - того и гляди, что-нибудь своротят. Причем играл только один из них, второй, похоже, дрался всерьез. Или почти всерьез. Слишком грозно рычал, слишком яростно нападал на собрата. И в конце концов почти добрался до его горла. Тот увернулся, но противник все-таки успел вцепиться ему в ухо. Брызнула кровь.

- Кархарот! - прикрикнул на драчунов Вала. - Анфауглир! А ну, прекратить!

Щенки - каждый ростом со взрослого дикого волка, - поджав хвосты, разбежались в стороны. Укушенный приблизился к сидящему Мелькору и положил голову ему на колено. По пушистому воротнику зверя текла струйка крови из порванного уха. Его свирепый приятель улегся в углу, угрюмо поглядывая то на нас, то на собрата. Мне даже не по себе стало от этого взгляда.

- Кархарот, к воротам, - отрывисто приказал Вала, видимо, заметив мое беспокойство. - Стеречь.

Зверь поднялся, клацая когтями по мрамору пола, подошел к двери и толкнул ее лапой. Тяжелая створка открылась неожиданно легко и тут же захлопнулась, едва черный хвост скрылся за ней.

- Мне он не нравится, - я невольно поежилась.

- Мне тоже, - признался Мелькор. - Но он мне нужен.

- Зачем?! - изумилась я. - Вожак из него не получится, это ясно. Он силен и смел, но в нем слишком много злобы. Он способен погубить свою стаю.

- Вожаком будет этот, - Вала погладил лобастую голову, лежащую у него на коленях, и волчонок зажмурился от удовольствия. - Назначение Кархарота - убивать. Он одиночка.

- Но зачем ты держишь его здесь? - не отступала я. - Анфауглир к тебе привязан, а тот - он же только и ждет, чтобы кому-нибудь в горло вцепиться. Он даже на тебя напал бы, если бы мог!

- Он мне нужен, - повторил Мелькор. Резко, словно мой вопрос чем-то задел его.

Кого ты так боишься, любимый, что не можешь обойтись без этого живого оружия? Против наших врагов из Амана Кархарот слаб, а для войны с Воплощенными слишком силен, тут и обычных волколаков хватит.

И каково тебе все время слышать рядом такую мелодию? Она чрезмерно жесткая даже для Ангбанда. Нет, не жесткая - скорее рваная. И необычно простая, почти лишенная вариаций. В ней нет гармонии. Она граничит с Диссонансом. Для чего ты создал настолько жуткое существо, Вала Мелькор?

20

- Хитаэглир, - громко провозгласил Нэртаг, хотя все и без того заметили горный хребет, преграждавший путь. Впрочем, майа, который спел когда-то мелодию Гор Сумрака вместе с Мелькором и Сауроном, имел все основания гордиться своим творением. Хитаэглир почти не затронула Война. Он по-прежнему стоял неприступной стеной между западом и востоком.

Горы-стражи. Горы-предостережение. Горы-воплощение силы. Только вот Оромэ они не остановили. И тех квенди, что решили когда-то уйти в Аман, тоже.

- Как ты нас поведешь? - спросил Талло. - Подземный путь уцелел?

- Не знаю, - признался Горный Мастер, вслушиваясь в Музыку и озабоченно хмуря брови. - Но вряд ли Оромэ со своими майар спускался туда. Он уж скорее поверху шел.

Дальше ехали молча. Отчасти чтобы не мешать Нэртагу слушать мелодии гор, отчасти - охваченные воспоминаниями.

- Цела дорога, - с облегчением сказал наконец бывший майа Ауле, спешиваясь перед почти отвесной каменной стеной. Провел по скале ладонью - по камню пробежала трещина и быстро расширилась, открывая проход.

- Только идти придется пешком, - предупредил Нэртаг. - Там кое-где потолки низкие.

- Подождите! Я... - Ирбин запнулся, подыскивая слова, но тут же продолжил, торопливо, словно боялся, что его прервут. - Я - обратно. Мое место - там, в Ангбанде. Понимаю, странно: пришлось пройти пол-Эндорэ, чтобы убедиться в этом.

- Ты хочешь вернуться к Мелькору? - Дэрт ожесточенно дернула себя за косу, не в силах поверить в происходящее. - После его обмана, после того, как он предал нас?!

- Да, - вздохнул Ирбин. - Как бы наш Вала ни изменился, как бы ни искалечил его плен, Тему, которую все мы выбрали, начал когда-то он.

- Он же губит ее! - Дэрт ударила кулаком по ладони. - Он больше не чувствует Музыку, он фальшивит!

- Я ни разу не слышал фальши в его мелодиях, - возразил Ирбин, - хотя не всегда понимал их, особенно в последнее время. Но бросить все и уйти - это...

"Трусость" - он вовремя спохватился и закончил фразу иначе:

- Это слишком легко.

- Вала казнит тебя, если ты вернешься, - мрачно предупредил Нэртаг. - Не простит отступничества.

- Что ж, если он решит так, пусть, - Ирбин пожал плечами, хотя менее всего ему хотелось испытать на себе гнев Восставшего. - Останусь без облика на какое-то время. И все-таки буду петь с Мелькором. Там сейчас ни один голос лишним не будет.

- Я с тобой пойду! - не выдержал Тевильдо. - Нам не следовало разделяться, кто бы какие ошибки ни совершил. Нас и так мало.

- Нет, мой пушистый друг, - Талло решительно положил руку Коту на загривок. - У меня есть идея получше. Ты пойдешь со мной.

- Куда это?

- Увидишь, - прищурился Творец Видений. - Вернуться в Ангбанд сейчас - значит, признать поражение и сдаться на милость Мелькора. Мы придем туда иначе. Победителями. Героями. Так, что Властелин примет нас с почестями и никогда не напомнит о былом разладе. Что скажешь, Ирбин?

Целитель задумался, сдвинув брови. "Сдаться на милость" - хоть Восставшему, хоть кому угодно еще - он был категорически неспособен. Но признать главенство Талло было не легче.

- Я возвращаюсь сейчас, - решил наконец Ирбин. - Не хочу медлить.

Спешить он, впрочем, тоже не собирался. По пути надо было еще придумать, как явиться в Ангбанд, сохранив достоинство.

21

Я замер, напряженно следя за своим новым творением. Знал, чувствовал: получилось! И все еще боялся поверить.

Это был жук, маленький и довольно невзрачный. Он пошевелил усиками и с легким треском приподнял темно-лиловые надкрылья. Умирать он явно не собирался.

Он не был ни хищным, ни ядовитым. И все-таки оказался жизнеспособным.

- Я сумел, - тихо проговорил я.

Сам себе. Потому что - с кем еще поделиться этим? Тарис, конечно, обрадовалась бы, но для нее, в сущности, важно мое хорошее настроение, а не то, что послужило его причиной. Саурон скорее удивился бы: зачем понадобилось петь это бесполезное создание, когда у нас полно важных дел.

Вот Феанор - он бы понял сразу. Будь мы по-прежнему друзьями, я кинулся бы к нему со счастливой вестью: я снова могу создавать что угодно, как прежде. Лучше, чем прежде, потому что, утратив на время способность петь, я никогда не переставал слышать.

Нет, не кинусь, конечно. Феанор больше не тот, с кем можно говорить доверительно. Да и был ли когда-нибудь? Может, я один создал эту мелодию и поверил в нее. А теперь иллюзия рассеялась без следа.

Что ж, тяжело, конечно. Жаль красивой Музыки. Но так безусловно лучше. Не годится мне тешить себя пустыми фантазиями. Нельзя.

Жук полз по моей ладони. Единственный в Эндорэ и во всем мире. Только что спетый мною темно-лиловый жук.

Он полз, а я смотрел на него, не пытаясь сдержать текущие по щекам слезы. Смотрел и не мог отвести глаз.

22

Я раскладывал на столе камешки. Новый узор. Из тех, которые, однажды увидев мысленно, не можешь выкинуть из головы, пока не воплотишь.

- Мозаика, - сказал я вслух, добавив на конце завитка пару аметистов. - Для отделки коридора.

Я был один в мастерской. Мне просто очень захотелось услышать голос, все равно чей.

Мори и прежде был молчаливым, а теперь сделался совсем незаметным. Появляется и исчезает, как тень. Хотя все так же старателен. Безупречен.

Мелькор... нет, с ним говорить поздно. Не услышит. Не откроется больше. Стена сомкнулась. Не одолеть ее, не пробить. Да и пробивать бессмысленно. Того, кто был моим другом, больше нет.

Восставший дважды приходил ко мне в башню с тех пор, как сделал убор для Таринвитис. Мы даже беседовали с ним - о камнях, о моей работе. Да только за каждым произнесенным словом скрывалось по дюжине не сказанных. Мы вежливо улыбались - и старались не смотреть друг другу в глаза.

Потом он перестал появляться. Пожалуй, так лучше.

Я уложил последний камешек и немного постоял, любуясь получившимся орнаментом. Прощаясь. Не украшать же Ангбанд теперь... противно.

Я вздохнул и провел рукой по столешнице. Узор смялся, распался, и камешки с дробным перестуком посыпались на пол.

23

- Ты не пройдеш-ш-ш-шь! - по темной стене подземелья заметались багровые блики.

- Пламя Удуна! - Нэртаг едва удержал испуганно захрапевшего коня, которого вел в поводу. - Алсвишш?! Но ты же...

- Я погас-с-с, не закончив танц-с-са, - балрог выпрямился во весь рост, и языки огня, венчавшие его внушительную фигуру, лизнули свод пещеры. - Влас-стелин откас-с-сался помош-шь мне. Я с-с-справился с-с-сам. Уш-шел подальш-ше от больш-шой воды, отыс-скал путь к подс-семному пламени. Вос-становил с-себя.

- Но почему ты не в Ангбанде? - прижав уши, мяукнул Тевильдо. - Ты нужен там.

- Не нуш-шен, - расплывчатый силуэт придвинулся ближе, и Кот отступил, вздыбив шерсть. - Ес-сли бы я был нуш-шен, Влас-стелин поделилс-ся бы с-со мной Пламенем.

- Ладно, как знаешь, - решительно сказал Нэртаг, шагнув вперед. - Дай нам пройти.

- Ты тош-ше не нуш-шен в Ангбанде? - балрог не сдвинулся с места.

- Скорее уж, нам больше не нужен Ангбанд, - вмешалась Дэрт. - Да, мы тоже ушли, Алсвишш. Мы такие же, как и ты. Пропусти нас.

- Я один такой, других-х нет! Нетш-шего тревош-шить мои тш-шертоги! - огненный бич со свистом ударил у самых ног майэ, проплавив в камне глубокую борозду. - С-ступайте поверх-ху.

- Поверху долго и неудобно, - подчеркнуто мягко возразил Талло. - Мы пройдем один-единственный раз и больше не побеспокоим тебя.

- Черес-с мои владения нет пути пос-сторонним, - языки пламени взметнулись, потянувшись в стороны - казалось, балрог распахнул внезапно отросшие крылья, полностью загораживая проход.

- Отойди! - потребовала Дэрт, потеряв терпение. - Я не хочу биться с тобой: мы когда-то выбрали одну Тему.

- Подожди, - Нэртаг придержал девушку за локоть. - Алсвишш, мы ведь всегда с тобой понимали друг друга. Здесь не только твои владения. Эти горы - моя Песнь, помнишь?

В сплетении темно-багровых языков появился один рыжий. Потом еще несколько.

- Хорош-шая Пес-снь, - немного поколебавшись, признал балрог. - Ты мош-шеш-шь ос-статьс-ся. Протш-шие пус-сть ух-ходят.

- Мы с тобой оба хозяева здесь, так ведь, Алсвишш? - уточнил бывший майа Ауле. - А эти майар - мои гости.

Некоторое время балрог думал. Очень напряженно, судя по тому, как быстро оранжевые, фиолетовые и пурпурные лепестки огня сменяли друг друга.

- Я тоже останусь с вами, - заявила Дэрт. - Мне нравятся эти горы. Вряд ли я найду для себя и своих мелодий лучшее место. Мы с Нэртагом будем петь вдвоем.

- Что ш-ш, ос-ставайс-ся, - неуверенно разрешил балрог.

- Так давай покажем нашим гостям пещеры. Я давно мечтал похвастаться перед ними своей Музыкой, - Нэртаг лукаво улыбнулся. - А до сих пор так и не довелось.

- Пус-сть с-смотрят, - балрог опустил огненный бич. - Только недолго. Я не люблю гос-стей.

24

Я помедлил, взяв с принесенного снагой блюда первый кусок мяса.

- Можешь идти. В следующий раз принесешь оленину.

- Служу Властелину! - гаркнул орк и скрылся за дверью.

Кархарот глухо зарычал и подошел ко мне вплотную, не сводя глаз с руки. Из приоткрытой пасти упала капля слюны. Умница Анфауглир спокойно улегся в сторонке, скрестив передние лапы. Он умел ждать. И знал, что его порция никуда не денется.

Может быть, бросить мясо на пол? Пусть Кархарот подберет сам. Нет, нельзя. Рано. Зверь еще не вошел в силу. И не весь Диссонанс впитал в себя. Придется потерпеть, не так уж долго осталось.

Скоро не будет нужды держать свирепое создание рядом. Жаль, с Сауроном его отправить нельзя: этот волк не признает никакой дисциплины, ему все равно, кого рвать, чужих ли, своих, лишь бы дать выход злобе.

Я вытянул руку, с трудом заставив себя не отдернуть ее, когда волк схватил мясо и, ворча, потащил в угол. Нелепый страх - словно я был Воплощенным и мог остаться без пальцев. Нелепый, но неприятно отчетливый, и избавиться от него не получалось никак.

Ладно, от самого Кархарота пользы немного, зато потомство у него, скорее всего, получится неплохое. Главное проследить, чтобы этот зверь волчиц не загрыз.

Думаю, его дети и внуки лучше любой армии смогут очистить Эстолад и Таргелион от аманских псов и нолдор-бродяг. Не стая - одиночки-убийцы. Не воины Ангбанда, на которых удобно нападать из засады. Охотники против охотников. Звери, одержимые жаждой крови, не умеющие бояться.

Эстолад больше не принадлежит Ангбанду. Он принадлежит нолдор. Сыновьям моего бывшего друга. А будет принадлежать волкам. Я ничего не стану приказывать им - просто выпущу на свободу. И не буду мешать.

А когда все закончится, в освобожденные земли явится стая. Дети Анфауглира. Не уступающие в силе потомкам Кархарота, верные мне, сплоченные, хорошо обученные.

Одиночки не выстоят против стаи. Подчинятся или погибнут. И тогда в Эстолад и Таргелион смогут придти новые хозяева. Орки. А со временем - и мои люди.

25

Долго спорили Мудрые, и многие воины из рода Рейлин взялись за оружие. Но те, что склонили слух к слову Ларха, тоже приготовились к бою. И чтобы избежать ненужного кровопролития, увели Ульгант и Бортаг людей своих к закату, где восседает в кругу верных ему Властелин мира, и разящая молния в правой руке его, но в левой - плоды, слаще которых нет на земле. И тот, кто вкусит от плодов этих, мудрости преисполнится и силы великой, и не будет равных ему меж людьми.

Долго шли верные, и не было видно конца дороге. Но настал день, когда встретился путникам юноша. Ликом он был прекрасен, как никто из людей, и белее снега были волосы его, а глаза - цвета весенней листвы, омытой дождем. Ехал он верхом на коне и сопровождал его зверь невиданный, похожий на огромную серую рысь, но с человеческим взглядом. И надежды преисполнились сердца верных, ибо встреченные могли знать, где искать Властелина Мелхгура.

26

Эти люди, невысокие, крепкие и очень смуглые, мало походили на тех, которых Талло встречал прежде. Они остановились, выжидающе глядя на майар.

Похоже, здесь собралось все племя: и мужчины, и женщины с ребятишками, даже несколько стариков. Значит, не в набег отправились - на поиски нового места для поселения. Но на изгнанников эти смертные тоже не походили: держались уверенно, без страха.

- Кто у вас главный, Дети Песни? - спросил Талло, всем своим видом давая понять, что он хозяин здешних земель, а люди - гости, не то чтобы нежеланные, но явившиеся без приглашения.

Один из мужчин, скуластый, с проседью в черной бороде, шагнул вперед.

- Ульгант, - он коснулся ладонью груди. - Вождь рода Рейлин Бесстрашной.

- Куда вы держите путь?

- Мы ищем Властелина Мелхгура, чей дом за стеною гор, в краю колючих белых ветров. Не встречал ли ты его в своих владениях?

- Я - Повелитель Талло, - представился майа. - Властелин говорил мне о вас.

Ульгант замер, впившись взглядом в лицо Мастера Иллюзий. Да и спутники его, похоже, дыхание затаили. Талло скрыл довольную улыбку. Вот они - настоящие люди, не испорченные Перворожденными. Не бегут от Мелькора - ищут его.

- Он ждет вас, - торжественно объявил Творец Видений. - Но дом его далеко.

Майа на всякий случай попробовал коснуться сознания предводителя - тщетно. Похоже, никто из Младших Детей не был способен к мысленной речи, а Вала то ли не счел нужным исправить их недостаток, то ли не захотел тратить силы.

Талло протянул руку, и один из мужчин, повинуясь взгляду Ульганта, отдал Мастеру Иллюзий... видимо, люди считали это копьем.

- Запоминайте, - велел майа, вычерчивая на земле карту.

- Отчего ты не захотел пойти с ними? - недовольно спросил Тевильдо, когда они остались одни. - Мы привели бы в Ангбанд первых людей. Мелькор после такого не стал бы вспоминать о былых... разногласиях.

- Это лишь одно племя, пушистый, - усмехнулся Творец Видений. - И Вала все равно узнает, кто показал им путь: люди расскажут ему о встрече с нами. А сколько Младших Детей до сих пор не сделали выбор? Я не хочу ждать, пока эльфы встретят их и собьют с толку. Мы станем вождями людей, Тевильдо. Мы будем учить их, а самых преданных, лучших отправлять в Ангбанд. И я не допущу, чтобы еще хоть кто-нибудь из Младших выбрал Музыку Амана. Хватит!

27

Долго шли верные по пути, указанному Беловолосым. И преградили им путь горы, чьи вершины соединяли небо и землю, и погиб в тех горах Бортаг, и сын его Бор возглавил младшую ветвь рода Рейлин.

Тяжко было перебираться через великие горы. Многие из идущих срывались в пропасти, тонули в быстрых холодных реках и гибли под летящими с неба камнями. И некоторые пали духом и стали роптать, желая повернуть назад. И тогда Ульгант поднял оружие, и встали рядом с ним сын его Ульфанг и трое внуков. И завязалась схватка, и кровь обагрила землю. Бор же и его сыновья не приняли ничью сторону и выжидали. Когда же победили верные Властелину, и Ульгант скончался от ран, склонился Бор перед Ульфангом, ныне старшим в роду, и сказал, что пойдет за ним дальше.

И смолк ропот, ибо мертвы были отступники. Никто более не осмеливался спорить с вождем. Решителен был Ульфанг, жесток нравом и скор на расправу.

Нескончаемым казался путь через горы, но не забыл Властелин о верных своих. Еще одного посланца встретили люди: вышла к ним дева с огненной косой, высокая и статная. И когда Ульфанг поведал ей о встрече с Беловолосым, улыбнулась она и сказала, что укажет путь через свои владения.

Наконец позади остались горы, и спросил ее Ульфанг: как выглядит Властелин, как узнать его? Дева пожала плечами и ответила: вы почувствуете его, он пел первым людям еще до их Пробуждения, а после защищал и учил их, его Музыка в ваших душах, вы не сможете ошибиться.

28

- Удачной охоты! - с улыбкой пожелала я, подходя к Первому.

Последние отряды орков выходили из ворот Ангбанда, и Саурон наблюдал за ними со смотровой площадки.

- Да какая там охота! - Первый с досадой махнул рукой. - Работа, которую давно пора было сделать. Очистить земли и навести наконец порядок.

- Ты словно не рад, - удивилась я.

Он нахмурился.

- Мало радости видеть, во что превратилось Эндорэ, Тарис. Еще полстолетия, и Белерианд было бы уже не спасти. Да и сейчас спешить приходится.

- Нэртага бы сюда! - не удержалась я.

Саурон хмыкнул: не болтай, мол, глупости.

- Может, я слетаю за ним? - осторожно предложила я. - Мелькор же...

- Властелину будет непросто принять отступников, если они решат вернуться, - перебил меня Первый. - И вовсе не потому, что он этого не хочет.

- Но почему? Он тоскует по ним, я же чувствую, - я смешалась под строгим взглядом Саурона и поспешно добавила. - И... ни один Поющий не будет лишним, нас же мало!

Первый покосился на все еще распахнутые ворота крепости.

- Тарис, они уже творят другие мелодии. Свои, пусть и созвучные нашей Теме. Неизвестно, смогут ли эти майар теперь петь с нами, - он понизил голос. - Не так уж много у нашего Валы сил, чтобы тратить их на устранение возможных ошибок.

- Но если они сами... - растерянно начала я.

- Если кто-то явится назад сам, гнать не будем, - Первый начал менять облик, и речь его стала невнятной. - Но и звать никого не следует.

По Ангбанду разнесся удар гонга. Створки ворот начали закрываться.

- Что ж, значит, не будем спешить, - я постаралась скрыть разочарование. - Они и сами услышат, когда Эндорэ зазвучит по-прежнему.

"Может быть, - Саурон перешел на мысленную речь. - А может, и нет. Не так уж и важно, поют они в Ангбанде или где-то еще. Главное - нашу Тему".

Черная летучая мышь распахнула крылья и помчалась на юг, обгоняя вышедшее в поход войско.

29

Мори переступил порог и замер. Властелина в комнате не оказалось, хотя тот сам велел юноше явиться. Правда, не уточнил, куда, но это и не требовалось: достаточно было попросить Ангбанд показать путь.

Как же вышло так, что крепость ошиблась? Мори не думал о волках, да и неоткуда было этим зверям взяться в кабинете Мелькора. В одном из кабинетов, точнее. Или Чертогов, как называли хозяева Ангбанда чуть ли не любое помещение, будь то маленькая комната, зал, колоннада или грот. За исключением разве что коридоров, да еще той части Цитадели, что была отведена оркам.

Чертоги Властелин Ангбанда выбирал, похоже, под настроение. В этот раз крепость привела Мори в светлую просторную комнату со стенами, украшенными мозаикой, и с большими окнами. Похоже, Мелькор был чем-то доволен. Или увлечен новым замыслом.

Но волки-то здесь зачем?!

Юноша сделал шаг назад и снова застыл, не сводя широко раскрытых глаз со зверей. Один из волков оскалил зубы и тихо зарычал. Черная шерсть на мощном загривке встала дыбом. Второй смотрел молча, пристально, но без злобы.

И что теперь делать? Взывать к Мелькору? Нет, бесполезно. Если тот приказал Ангбанду привести Мори к волкам, значит, для чего-то это понадобилось.

Юноша быстро облизал пересохшие губы. Никакой вины за собой он не знал. Ни одного промаха. Даже мелочи, которая могла бы рассердить Властелина. Да и какой смысл Восставшему скармливать Мори зверям в собственных покоях?

Нет, не казнь это. Значит, испытание. Очередной урок в мелькоровой манере. Вопрос, ответ на который надо найти самому. И неизвестно, будет ли возможность исправить ошибку.

Юноше очень хотелось убежать. Дверь была совсем рядом, он бы успел выскочить и захлопнуть ее. Но именно этот вариант совсем не годился. Не хватало еще, чтобы Вала решил, будто Мори струсил! А отбиться без оружия от двух огромных зверюг не было никаких шансов.

Значит, не драться и не удирать. А что тогда? Заговорить с ними? Мори посмотрел на зверей внимательнее. Нет, не волки. Точнее, волки только с виду. В них ощущалась сила. Не такая, как у Мелькора и его майар, но чем-то похожая.

Нолдо медленно перевел дыхание и заставил себя расправить плечи. Нельзя, чтобы дрогнул голос. И тут страх исчез - как всегда, когда Мори оказывался в отчаянном положении.

- Я пришел к Властелину, - с достоинством сказал юноша. - Он звал меня.

Нолдо окинул взглядом зал, приметив кресло возле резной колонны: ждать удобнее сидя. И неспешно пошел вперед. Волки не двигались. Наблюдали за ним.

Они выполняли приказ Мелькора. Что ж, Мори тоже выполнял приказ. Он был нужен Властелину, и уж точно не в качестве куска мяса для этих тварей. У него была своя задача, у зверей - своя.

Юноша уселся в кресло, положил руки на подлокотники и принялся разглядывать мозаику на противоположной стене. Краешком глаза он увидел, что волки улеглись по сторонам двери, носами друг к другу.

Не тронули. Значит, ответ был правильный.

30

"Алаг! Да прекрати наконец! Тебе что, заняться нечем?"

Нет, я, конечно, совсем не прочь поиграть, но в меру. А этот затейник всегда увлекается и вовремя остановиться не может. И все от безделья! Один облик он потерял, а второй ему по-прежнему кажется недостаточно мощным.

Хотя я догадываюсь, почему Мелькор не торопит Алага с воплощением. Так от нашего шутника хоть какая-то польза есть. А то получится второй Глор, только с крыльями. В случае войны боец, конечно, серьезный. Но с Аманом мы пока сражаться не собираемся, а Дети дракону не то что не противники, а даже не игрушки. Слишком хрупкие.

"Алаг, да чтоб тебе голоса лишиться посреди Песни! Надоел, ну!"

Я резко взмыла вверх и нырнула в серое месиво туч - попробуй найди меня. В былое время прошла бы насквозь - и дальше, выше, наперекор Варде, думающей, что ее звезды кому-то из нас мешают. Но теперь так уже не позабавишься: слишком легко нарваться не на Ариэн, так на Тилиона, стерегущих небо над Эндорэ. Недаром Алаг то и дело грозится разбить ладьи и сбросить аманских майар на скалы. Кто из нас не мечтает о том же! Но пока Мелькор не восстановит силы, придется ждать. Без него все равно не справиться.

Я снова спустилась ниже облаков, описывая широкий круг перед возвращением в крепость. И услышала новую мелодию. Не для меня новую - для Железных гор. Для Ангбанда.

Люди.

31

Я вскочил - почти одновременно с волками. В комнату вошел Мелькор. Видимо, он что-то мысленно приказал зверям: те тут же скрылись за дверью.

- Властелин, - я неловко кивнул.

Так и не придумал, как лучше приветствовать Валу. Не салютовать же, подобно оркам!

Мелькор, прихрамывая, пересек комнату и устроился в кресле напротив меня. Кивком предложил мне тоже сесть.

- Что в мастерских?

Вопрос, с которого всегда начинались наши разговоры. И как обычно, я подавил желание встать. Лучше бы Властелин принимал доклад, сидя на троне. Издали. И спокойнее так, и... правильнее, что ли. Созвучнее Ангбанду. Но Мелькор упорно усаживал меня, словно равного, и от этого было неловко. Не заметить мое замешательство Вала не мог, значит, была у него какая-то цель, пока мне непонятная. Вряд ли он просто забавлялся.

Правда, стоило начать рассказывать, и я каждый раз увлекался так, что о смущении забывал напрочь. Мне нравилось, как внимательно Властелин слушает. И я невольно ловил себя на том, что жду его одобрения, и чем дальше, тем сильнее.

- Молодец, Мори, - сказал Вала, и я почувствовал, что расплываюсь в улыбке, словно мальчишка.

А ведь так старался держаться с достоинством!

- Через дюжину дней отправим Быргынза к гномам, - решил Властелин.

И неожиданно предложил:

- Тебе бы поехать с ним. Присмотреться. Может, научился бы у Детей Ауле такому, чего ваши не знают.

Я замер. Покинуть Ангбанд! Да не беглым пленником - посланцем Властелина, главой нолдорских мастеров!

- Вот и славно, - усмехнулся Мелькор.

- Нет, - выдохнул я, чувствуя себя безнадежным глупцом.

- Почему? - спросил Вала.

Лицо его внезапно сделалось отрешенным. Словно он разом потерял ко мне интерес.

32

"Мелькор!"

"Что случилось, Таринвитис?" - Вала нахмурился.

"Люди! Люди пришли!!!"

Мелькор вскочил, совершенно забыв о Мори, испуганно смотревшем на него. И о больной ноге, которая тут же заставила его поморщиться и опуститься обратно в кресло.

- Властелин, - умоляюще сказал юноша, - не гневайся. Если я уеду, кто за пленными смотреть будет? Феанор ведь...

Он вовремя проглотил готовое сорваться с языка "не справится" и замялся, подыскивая слова. Но так и не договорил, сообразив, что выражение лица Валы совершенно не вяжется с их разговором.

Мелькор был чем-то сильно взволнован. Мори захотелось убраться подальше, чтобы случайно не узнать лишнее, за что можно и головой поплатиться. Но его пока не отпустили, поэтому юноша сжался в кресле, сцепив пальцы и с тревогой поглядывая на Властелина.

"Сюда? В Ангбанд?" - нетерпеливо уточнял между тем Восставший.

"В Ангбанд. К тебе".

"Откуда ты знаешь? Ты говорила с ними?"

"Я слышу их Музыку. Это твои люди, Мелькор!"

Мори слегка успокоился: Вала улыбался, глядя в пространство. Радостно. Торжествующе. Словно хорошее известие получил. Кажется, обошлось.

33

Мои люди... Пришли наконец!

Я знал, что так будет. Точнее, был уверен - почти. Так всегда при экспериментах: на результат может повлиять случайность, даже если ты все просчитал. Потому я их и люблю - за возможную неожиданность исхода, за риск.

Ну, вот, в этот раз получилось. Люди пришли. Сами, как я и хотел.

Моя надежда, продолжатели моей Темы. Уязвимые и недолговечные в тварном мире - и подобные Поющим за его пределами. Беспомощные в настоящем - и почти всесильные в будущем. Мои ученики и помощники. Мой народ. Они помнят меня! И выбрали мою Тему.

"Сколько их?" - на этот раз я вовремя вспомнил о ноге и остался в кресле, хотя усидеть на месте было непросто.

"Много. Правда, взрослых мужчин маловато: всего две тысячи. Властелин, встретить их? Проводить?"

"Ангбанд сам... Хотя нет, проводи в обход застав. Я открою путь. Только не напугай их смотри. Это тебе не квенди!"

Сразу принимать людей, конечно, не стоит. Пусть отдохнут сперва. Немного освоятся в Ангбанде. Проникнутся ожиданием встречи со своим богом. А посмотреть на них я и так смогу - через птиц.

Место для людей я приготовил еще лет двадцать назад: лес и холмы к северо-востоку от крепости, надежно укрытые стеной Железных гор. Земля там хорошая, зверья и рыбы тоже хватает. На первое время этого достаточно.

Так, что еще... Я огляделся, и только тут вспомнил о Мори. Вернее, наткнулся на него взглядом. Мальчишка выглядел обеспокоенным. С чего это он? Ах, да!

- Ладно, оставайся пока в Ангбанде, - разрешил я. - Ступай.

Мне сейчас было не до него.

34

С кем же это он говорил? С Феанором? Нет, вряд ли. Когда эти двое встречаются, лица у них напряженные, замкнутые. Если бы Мелькор даже захотел побеседовать мысленно с Пламенным, вряд ли это доставило бы ему удовольствие.

Значит, с кем-то из майар. Интересно, с кем? После расспросов Феанора я стал приглядываться к Поющим Ангбанда. Но никого из тех, кого он упомянул, не встретил ни разу. Даже издали не увидел. Вряд ли они специально прятались. Выходит, они не здесь. Наверное, Властелин отослал их куда-то. И теперь ему сообщили, что поручение выполнено.

Хотя нет... Сколько я наблюдал за Мелькором, он на доклады об успехах реагирует сдержаннее. А тут он выглядел не просто довольным - счастливым, чуть ли не потрясенным. Таким я видел его только раз - когда Вала сделал убор для Таринвитис и с гордостью показывал его Феанору.

Похоже, Восставшему удалось какое-то творение, очень для него важное. Но почему он узнал об этом от кого-то другого? Почему не увидел сам?

Я остановился посреди коридора. Соваться без спросу в дела Валы, конечно, было верхом глупости, но удержаться я уже не мог.

- Ангбанд, - взмолился я, - что происходит?

Крепость тут же открыла в одной из стен проход. Я вовсе не был уверен, что меня поняли правильно, но покорно пошел в предложенном направлении. В любом случае, это было лучше, чем изнывать от любопытства.

35

Чужаки не спешили. Но и не мешкали, хотя дороги явно не знали. И не скрывались.

Низкорослые, кряжистые, но не кхызады. И не ор-хаи из диких. Скорее уж на дынов похожи. А дынов Властелин ждал. Давно.

Старший по заставе, Зыгхак, жестом остановил обвальщиков, изготовившихся столкнуть вниз камни. Полдюжины копейщиков, прихватив с собой волка, двинулись чужакам навстречу. Открыто.

Ульфанг приказал своим остановиться и опустить оружие. Один из незнакомых воинов, плосконосых и клыкастых, отрывисто сказал что-то. Спросил, судя по интонации.

- Мы ищем Властелина Мелхгура, - объяснил Ульфанг. - Не его ли это земля?

Клыкастые переглянулись, не убрав, впрочем, копий, нацеленных на чужаков. Один что-то буркнул, другой снял с пояса рог и протрубил несколько раз, спугнув ворона, сидевшего на сосне чуть выше по склону. Птица недовольно каркнула и улетела прочь. А из-за скал донесся ответный рев рога.

Довольно скоро на тропе появились еще трое плосконосых. Один из них, видимо, предводитель, рослый, с прикрепленным к кожаной шапке пучком угольно-черных волос (вражеских, вероятно), внимательно осмотрел путников, безошибочно остановил взгляд на Ульфанге и заговорил.

Речь его, резкая, похожая на рычанье зверя или скрежет сорвавшегося ножа по камню, не походила ни на одно наречие известное потомкам Рейлин Бесстрашной. Даже нечестивцы, живущие за холмами и поклоняющиеся то ли чаше, то ли кувшину, говорили не так, хоть язык у них и был чудной.

Заметив, что его не понимают, предводитель плосконосых сделал знак своему товарищу.

- Говор-ри, - потребовал тот, явно с трудом подбирая слова . - Что вы здесь? Вы - дыны?

- Нет. Мы люди из рода Рейлин, - с достоинством сказал Ульфанг. - Мы идем к Властелину Мелхгуру.

- Мелхгуру? - переспросил толмач.

Сказал что-то предводителю, выслушал ответ.

- К Властелину Мелгыру? - уточнил.

Ульфанг подтвердил.

Предводитель еще раз осмотрел путников и взмахнул рукой.

- Пр-роходите, - разрешил толмач.

Рог затрубил снова. Уже иначе.

И снова ему откликнулись. На этот раз с трех сторон.

- Как найти Властелина... Мелхгыра?

Толмач начал было переводить и вдруг осекся. К тропе спикировала огромная красновато-коричневая летучая мышь. Люди крепче сжали оружие, но Ульфанг остановил их: очень уж почтительно расступились плосколицые перед этой тварью.

Между тем, голова мыши начала менять форму, перепонки на крыльях словно растаяли, когти исчезли. Несколько мгновений - и на тропе оказалась статная молодая женщина с пышными каштановыми волосами.

Плосколицые что-то нестройно выкрикнули, должно быть, приветствие, и ударили себя кулаками в грудь. Предводитель быстро заговорил, показывая на Ульфанга и его спутников. Женщина выслушала, кивнула, коротко приказала что-то, и воины Властелина Мелхгура послушно отправились туда, откуда пришли.

- Пойдемте, - она повернулась к людям. - Я покажу вам путь.