|
|
||
Казалось бы, несложно доставить юную колдунью в место, где обучают таких детей. Но дороги Содружества вольных городов перекрыты заставами из-за смертельной эпидемии, по лесам и болотам рыщут хищные твари, а девочку преследует чудовище, которое она случайно призвала. Между тем глава маленького городка на севере страны пытается одновременно спасти жителей от монстра, предотвратить бунт и не позволить жрицам местного храма захватить власть. А воинственный наследник соседнего государства уже поглядывает в сторону Содружества и собирает армию в надежде снова расширить свои владения. Тем временем охотник за редкими артефактами, потерявший напарника, соглашается взять в ученики странного юношу, якобы чудом уцелевшего жителя уничтоженного города. | ||
Глава 1. Хранитель клада
- Ну, что, идем?
Роун внизу нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Отступать было некуда, хотя сейчас Орри совсем перестала нравиться идея, казавшаяся столь привлекательной днем. Сказать по правде, будь она одна, девочка не решилась бы на это приключение. Но приятель же задразнит потом. Еще и другим проболтается.
- Фонарь взял? - шепотом спросила Орри, перегнувшись через подоконник.
- А то! - Роун гордо поднял над головой светильник, который он, как договаривались, стащил у отца.
Из осторожности фонарь он пока не зажигал.
- Ладно, подожди, я сейчас.
Кештиора отошла от окна и внимательно посмотрела на сестру: спит. Она прислушалась - в комнате братьев тоже было тихо. Ничто не мешало осуществить их с Роуном рискованный замысел. Слегка разочарованная этим, Орри поежилась и принялась торопливо одеваться, стараясь не шуметь.
Почти с кошачьей ловкостью девочка беззвучно выбралась из окна на карниз, а с него привычно перелезла на толстые ветви старой яблони. Сад, в котором стоял дом Кештиоры, был одним из лучших в городе, уступая разве что владениям некоторых богачей и злобной госпожи Файс, жившей на Чесночной улице. Впрочем, толстосумы могли позволить себе тратиться на садовников, а Файс наверняка прослыла ведьмой не только из-за сварливого характера и скупости. Зато пирожки с яблоками, малиной и вишней, которые пекли родители Орри, заслуженно славились на всю Северную Данмару.
Сорвав пару яблок покрупнее, девочка соскользнула вниз по стволу. Оказавшись на земле, она тщательно поправила юбку и подозрительно покосилась на приятеля: не пялился ли. Но Роун с самым невинным видом смотрел в сторону улицы.
- Держи, - Кештиора сунула другу яблоко и с хрустом вгрызлась во второе так, что по подбородку потек сок.
Они пробрались к забору, ежась от брызг холодной воды: кусты так и не высохли после недавнего дождя. Орри осторожно посмотрела в щель между старыми досками:
- Никого.
Они перелезли на улицу. Кештиора, морщась, потерла оцарапанное колено. Насколько проще живется мальчишкам: в штанах-то удобно что на дереве, что на лошади, что в потасовке.
Роун терпеливо ждал. Он был на голову ниже подруги и узок в плечах - "соплей перешибешь", как дразнился их с Орри самый заклятый враг Тэш Лейверт, сын тележного мастера Бера. Сам Тэш, высокий и крепкий, как и его отец, был вдобавок почти на целый год старше. Что не мешало Кештиоре и Роуну регулярно выходить победителями из стычек с ним, нанося немалый ущерб неприятелю. Не то, чтобы всегда, но через три раза на четвертый уж точно.
Драться Роуну приходилось часто, отчаянно и не только с Тэшем. А что еще делать, если коварная природа одарила тебя не только позорно хрупким телосложением, но еще и кошмарными золотыми кудряшками! Внешность впору девчонке, а не серьезному парню девяти лет от роду, который твердо намерен, когда вырастет, стать разбойничьим атаманом. Тогда, небось, никто из взрослых не посмеет обозвать его хорошеньким мальчуганом. И можно будет обрить волосы наголо, а в ухо вставить железную серьгу с черепом.
Впрочем, Роун в конце концов научился извлекать некоторую пользу из своей наружности: обычно никому в голову не приходило заподозрить такого очаровательного ребенка в озорстве, так что многие проделки благополучно сходили ему с рук. Если, конечно, не попадаться на месте преступления. Ну, и что-нибудь вкусное порой перепадало от пожилых горожанок: то пряник, то яблоко.
- Идем, - скомандовала Кештиора, осмотревшись. - Только тихо.
Прохожих на улицах по ночному времени уже не было. Пару раз во дворах просыпались и брехали собаки, но в целом ребятам удалось добраться до окраины города незамеченными.
- Зажигай фонарь, - велела Орри, когда они с приятелем оказались на дороге, ведущей к Нижнему лугу.
- Не спугнем? - усомнился Роун. - Буттак же боится огня.
- Вот именно, что боится, - девочка зябко передернула плечами и пожалела, что не прихватила теплую накидку.
Дни в начале Поры увядания стояли еще теплые, а вот по ночам от Юппавы уже ощутимо тянуло холодом.
- Зовущий из тени просто так клад не покажет, - авторитетно заявила Кештиора. - Он как тебя увидит - утащить попытается к себе, под землю.
- З-зачем? - Роун остановился, как вкопанный.
- Я же тебе рассказывала, - нетерпеливо фыркнула Орри. - Он детей крадет, кости обгладывает, и скелеты потом поверх клада прилаживает - стеречь. А раз дядька один заплутал ночью в полях, да и наткнулся на Зовущего из тени. Сперва думал - обычное пугало, только посевов вокруг нет никаких. А потом оно ка-ак шевельнется, как зыркнет, а глаза у него - как провалы в черноту. И пасть синим светится. А на руках - когти, как у медведя, только длиннее.
- Орри, - осторожно начал Роун, - а может, ну его, буттака этого? Мы без оружия ведь, и вообще...
- А клад как же? - напомнила девочка.
И тут же нахмурилась: вот кто за язык тянул! Почему не вернуться домой? А ребятам потом рассказать, как буттака встретили, да еле удрать от него успели. Кто решится проверить-то?
- Ну, клад... - Роун беспомощно огляделся, словно в поисках того, кто может остановить их с Кештиорой. - Клад - это, конечно, да.
Вообще-то их семьи не бедствовали. Отец Роуна был лучшим в городе гончаром, всегда при заказах. Еще и из окрестных поселений к нему за посудой приезжали. Хотя, на взгляд Орри, лучшее, что умел делать Игийшер Тарф, это свистульки. Разноцветные, в форме птиц, лошадей, оленей. А если в некоторые воды налить, то получался не просто свист - трели, как будто у соловья.
А родители Орри пекли пироги. И к праздникам, и на каждый день. В их небольшой лавке, да и во всем доме, всегда пахло свежим хлебом. Орри нравился этот запах, но самой возиться с тестом и начинками было скучно. И разносить пироги заказчикам тоже. Хотя второе девочке нравилось больше: иногда удавалось подслушать что-нибудь любопытное из разговоров.
Но клад... Клад - это волшебство. Это золото и сверкающие драгоценные камни. И еще - это возможность купить ярко-красное платье, диадему с алмазами, кинжал с узорчатой рукоятью, самую дорогую куклу с настоящими волосами, серую в яблоках лошадь, огромный пиратский корабль, а потом уехать далеко-далеко. Туда, где водятся колдуны, и чудовища, и невиданные звери, и морские разбойники, и где не нужно мыть посуду, подметать, возиться на огороде и учиться печь пироги. Туда, где настоящая жизнь.
- В общем, как увидим пугало, сразу надо плащ на фонарь накинуть, не то буттак сбежит, - напомнила приободрившаяся Орри, с неохотой оторвавшись от картин увлекательного и прекрасного будущего.
- Ночь светлая, - Роун озабоченно показал на небо, где сияла круглая серебристая Мать в сопровождении лилового серпика Стража. - Может, стоило подождать, пока Мать состарится и исхудает?
- Опасно, - Кештиора нахмурилась. - Чем она слабее, тем смелее нечисть. Тут даже Страж не спасет. А если небо будет затянуто тучами, мы даже с фонарем рискуем заплутать.
Они добрались до Нижнего луга и пошли медленнее, напряженно вглядываясь в окружающий сумрак и стараясь не поскользнуться.
- В общем, как буттак заскрипит, когтями к тебе потянется, надо быстро открыть фонарь, - наставляла приятеля Кештиора. - Вот именно в этот самый момент. Если Зовущий из тени успеет коснуться тебя - все, конец. Либо сразу задушит и под землю утащит, либо в Ночь Одиночества придет за тобой. А поторопишься, раньше времени покажешь ему огонь, так он сбежит сразу, и все.
- А сказать чего надо, помнишь?
- А то! - усмехнулась девочка, стараясь не замечать мурашки, ползущие по коже то ли от ночного холода, то ли от волнения. - Открой свою тайну, буттак, или погибнешь в огне. Светом солнца тебя заклинаю: ты отдашь сокровище мне.
- Странный стишок, - поморщился Роун. - Ты уверена, что он сработает?
- Ну... так было в книге. Перевод с древнего языка.
- Перевод?
- Ну... там и тот, настоящий текст тоже был, только я не умею читать по-ихнему.
- А буттак по-нашему поймет?
- А чего ему не понять-то? - Орри очень хотелось бы на самом деле чувствовать уверенность, которую она старательно изображала. - Он же здесь. Значит, и язык наш должен понимать.
- А солнце-то при чем? - не унимался приятель. - Ночь ведь.
- Зовущий из тени днем прячется, - важно объяснила Орри. - А огонь в фонаре на солнце похож, вот.
- Может, вернемся? - тихо предложил Роун.
- Ты что! Мы уже пришли.
- Ну, и где его тут искать? - озадаченно спросил мальчик.
Перед ними был луг, за которым в темноте угадывалось начало леса.
- Тш-ш... Слушай.
Стрекот кузнечиков. Еле слышный шелест листвы на опушке. Лягушка квакнула. Ничего необычного.
- И откуда тут взяться пугалу, если никто ничего...
- Тихо! - одними губами прошипела Орри, схватив друга за руку.
Пальцы у нее были ледяные.
- Это что... кошка?
На лугу плакал котенок. Жалобно, требовательно.
- Он, - выдохнула девочка. - Зовущий из тени. Добычу приманивает.
- Это нас, что ли? Орри, может, все-таки...
- Идем!
Она решительно потащила Роуна за собой, чувствуя, что еще немного, и повернет назад. Потому что одно дело - читать о ночном чудовище, пусть и вздрагивая от каждого шороха, и совсем другое - оказаться на Нижнем лугу в нескольких шагах от жуткой твари.
Но если теперь отступишь, то второй раз уже ни за что не решишься на отчаянную вылазку. И всю жизнь будешь жалеть. Не о кладе даже - о том, что струсила и упустила возможность прикоснуться к настоящему волшебству. К чуду, пусть даже страшному.
- Плащ! - почти беззвучно напомнила Орри. - Фонарь закрой!
Роун послушался, едва не выронив из трясущихся рук светильник.
Ноги промокли: Нижний луг после сильного дождя всегда превращался в болото. От холода девочку начала бить дрожь. Ох, зря не оделась теплее!
- Мяу-у!
Совсем близко. Орри посмотрела туда, откуда на этот раз донесся кошачий вопль, и воздух застыл у нее в груди.
Темный силуэт был отчетливо виден на фоне звездного неба. Широкополая шляпа, раскинутые в стороны руки.
Девочка замерла как вкопанная, мучительно пытаясь вспомнить, что прочитала в книге. И план... у нее же был четкий план, продуманный заранее, до деталей!
Силуэт шевельнулся, раздался скрип. Почти рядом. Орри и Роун стояли на месте, но девочка готова была поклясться, что черная фигура уже всего в нескольких шагах от них.
Кошачьи жалобы прекратились. Только поскрипывали невдалеке ветки... или деревянная основа чучела. Или когти.
Орри попыталась проглотить комок в горле, поняла, что не может говорить, и выхватила у друга фонарь. Плащ соскользнул.
- Открой свою... - начала девочка, с трудом выталкивая слова сквозь разом пересохшие губы, а язык не желал ворочаться. - Роун, помоги!
- Т-тайну... - пробормотал приятель.
И замолчал.
Что же там дальше? Орри с отчаянием смотрела на высвеченную фонарем бесформенную голову буттака, обтянутую мешковиной. На ветку, воткнутую туда, где должен быть нос. На рот... у твари оказался вполне настоящий рот, безгубый, зато с зубами странного синеватого оттенка. И глаза, грубо намалеванные черной краской. Просто две кляксы. Дурацкие, но от них почему-то невозможно было оторвать взгляд.
Скрип. От света фонаря буттак отбрасывал тень, но та падала почему-то не за его спину, а вперед, удлинялась, тянулась к детям.
- Или... погибнешь... - вспомнила Орри еще два слова из казавшегося таким простым и надежным заклинания и окончательно растерялась.
Свет... кажется, эта тварь боится света! Девочка беспомощно выставила перед собой фонарь и, боясь встретиться глазами с немигающим взглядом буттака, посмотрела вниз. Когти тени подползли к самым ногам ребят, один коснулся ботинка Роуна.
- Бежим! - взвизгнула Орри.
Фонарь полетел в голову чудища и погас.
Девочка мчалась, скользя на раскисшей земле и каждое мгновение рискуя упасть, лопатками чувствуя тянущиеся к ней когти. Каким-то чудом она выбралась на дорогу и припустила еще быстрее - откуда только силы взялись! Сзади слышался топот. Роун. Или...
Добравшись до города, Орри не остановилась, разве что слегка сбавила скорость: дыхание сбилось окончательно, ноги отяжелели.
Тусклый свет редких уличных фонарей. Темные окна. Лай... но привычного лая за заборами нет. Почему молчат собаки?
Орри побежала медленнее, потом перешла на шаг, пошатываясь от усталости. И только тут сообразила, что не слышно не только собак - вообще ничего.
Где Роун?
Кештиора остановилась, из последних сил удерживаясь, чтобы не сорваться снова в паническое бегство. Дрожа всем телом, заставила себя обернуться.
Никого.
Орри всхлипнула и сделала несколько деревянных шагов назад. Надо было вернуться, найти Роуна. Он мог упасть и повредить ногу. Его мог схватить буттак.
Тишина - мертвая, не обычная даже для ночной поры - давила на уши. Невесть откуда наползшие облака затянули небо.
В городе еще можно что-то разглядеть, но на Нижнем лугу теперь совсем темно, тем более, без фонаря. Можно крикнуть, позвать Роуна, только кто отзовется из мрака, кто придет к тебе?
Кештиора беспомощно стояла на месте, прижав к груди ледяные кулаки, не решаясь ни вернуться за другом, ни идти домой.
И вдруг на окраине города запел петух. Тут же откликнулись еще двое его собратьев. Приближалось утро.
Скоро город оживет, и ужасы этой ночи покажутся дурным сном. Роун просто свернул к себе, ему так ближе. Они бежали, кажется, по Ореховой, а оттуда до Гончарной всего пара поворотов.
Орри еще немного поколебалась. Не идти же домой к Роуну! Он, небось, уже успел не только добежать, но и спать завалиться, а она мерзнет на темной улице.
Кештиора повернула в направлении родной Баранки. Завтра... нет, это приключение они с Роуном не станут вспоминать со смехом, как прочие свои похождения. Они вообще вряд ли станут говорить о нем. И наверное, долго еще не решатся на ночные вылазки.
Завтра они будут сидеть в комнате для занятий в храме Вастарны и слушать истории, которые рассказывают жрицы. Да пусть даже и арифметикой заниматься! Не такая уж она и скучная, пожалуй.
К моменту, когда Орри наконец доплелась до дома, небо начало светлеть.
Придется завтра сходить за фонарем, который они потеряли на Нижнем лугу. Днем-то не страшно. Особенно, если будет солнечно.
Кештиора с трудом перелезла через забор и некоторое время стояла, глядя на окна и пытаясь вспомнить, что делать дальше. Хотелось даже не спать - просто лечь. Упасть прямо здесь. Забыть все, что случилось.
Сделав над собой последнее усилие, Орри вскарабкалась на яблоню, дотянулась до подоконника, перебралась на него и неловко перевалилась внутрь комнаты.
Одежда вся мокрая. Спросят ведь, почему.
Но придумывать отговорки уже не было сил. Как и раздеваться. Кештиора тихо скользнула под одеяло и мгновенно уснула. К счастью, без сновидений.
* * *
- Орри! Ты чего, спишь еще?!
Нальти. Вот принесли ж его нечистые духи! Хотя, конечно, не принесли, а прислали. И не духи, а родители. Эх... От духов-то отвязаться проще. Наверное.
- Мама ругается. Пироги готовы, отнести надо, простынут же.
- Сейчас...
Девочка приоткрыла один глаз и тут же зажмурилась от яркого света.
- Орри!
- Иду-иду.
Мелкий вредина топтался возле кровати, исключая всякую возможность подняться: Кештиора вовремя вспомнила, что улеглась спать в одежде.
Хорошо, что хоть Мийраль, с которой Орри делила комнату на верхнем этаже, успела встать и уйти. Ее постель была уже аккуратно заправлена.
- Слышь, Нальти, чего скажу, - торопливо зашептала Кештиора. - Только не проговорись никому.
- Ну?
Девочка потерла глаза, соображая, что бы такого потрясающего сообщить братцу, чтобы тот немедленно убрался подальше.
- Ну, что, Орри, что? - нетерпеливо затараторил мелкий.
- Ты проболтаешься, - Орри неодобрительно выпятила нижнюю губу.
- Не проболтаюсь! Ну, скажи, а?
- Знаешь дом старого Хафра?
- Зн-наю, - поморщился мальчик.
Обветшалый дом, в котором уже года три, со смерти хозяина, никто не жил, пользовался у детворы дурной славой. Ну, то есть у совсем детворы: сама-то Орри с высоты своих девяти лет посмеивалась над дурацкими сказками.
- Я там призрака видела, - округлила глаза девочка. - В окне. Женщину.
Нальти попятился.
- Да ладно!
- Точно видела. Волосы белые, губы синие, а на голове у нее венок из ирсинии, будто у невесты, только цветы завяли совсем.
Орри помолчала, наслаждаясь перепуганной физиономией братишки, и добавила зловещим шепотом:
- Она посмотрела на меня, а потом поманила рукой. Вот так.
Малыш сделал еще пару шагов к двери.
- А ты...
- Я спешила, - с достоинством объявила Орри. - В храм. Нам вчера историю Лигайра Завоевателя рассказывали. Не хватало еще пропустить самое интересное из-за обыкновенного... хм... призрака.
Лопоухий надоеда скрылся за дверью. К обеду вся мелюзга в городе будет обсуждать привидение, к вечеру у синегубой невесты появится леденящая душу история и, скорее всего, не одна, а ночью детишки, пожалуй, будут бояться по нужде выскочить.
Орри усмехнулась, быстро встала и заправила постель. Одежда высохла и была, к счастью, не очень грязной. Торопливо расчесав волосы и уже на ходу переплетая косу, девочка спустилась по лестнице.
Заскочила на кухню, быстро сцапала кусок еще горячего пирога с блюда, подхватила прикрытую чистым полотенцем корзину.
- Я отнесу, мам.
- Орри...
Главное - вовремя оказаться за дверью. Сначала она разнесет заказчикам пироги, потом сбегает в храм на учебу, потом можно немного погулять по пути домой... а к вечеру, если у родителей и были какие-то вопросы, уже все забудется.
* * *
Храм Вастарны Кештиоре нравился. Хотя сама богиня представлялась девочке довольно занудной. Покровительница домашнего очага, а еще земли и всего, что на ней растет. Защитница рожениц и маленьких детей.
Конечно, Орри почитала великую Мать, как полагается, но ей гораздо интереснее были Лайссика, озорная богиня странствий, охоты и бегущей воды, а еще Муврал, мрачноватый и загадочный повелитель ночи и тайных знаний. Хотя самой увлекательной была история Ильстрина, смутьяна, который долго воевал с другими Создателями, а потом куда-то исчез: то ли сбежал, то ли изгнали его. Этому богу не поклонялись, по крайней мере, открыто, да и вообще старались не упоминать лишний раз его имя.
Впрочем, в маленьком городе был только один храм, так что выбирать не приходилось. Тем более, что вокруг на несколько пеших дневных переходов попадались только селения или совсем уж крохотные деревушки. Даже если плыть по Юппаве.
А Северная Данмара была все-таки городом, настоящим, со стеной, окружающей центр, и почти тысячей домов. Орри очень долго считала ее не просто большой, а вообще центром мира, пока на занятиях в храме им не рассказали о других городах.
Зато в Данмаре несколько раз в год бывала настоящая ярмарка. На нее даже приплывали по Юппаве купцы, правда, мало: выше и ниже по течению на реке были пороги, пройти которые можно было без риска только весной, по высокой воде. Потому и не стала Северная Данмара крупным торговым городом, в отличие от приморской Данмары Южной и знаменитого Ортелина, стоящего на берегу великого озера Алхротты и уступающего по величине только столице.
А все-таки ярмарка и здесь получалась веселая: на нее собирались жители всех окрестных поселений, а пару раз даже приезжал настоящий бродячий цирк.
На занятия Орри успела, правда, в последний момент. Мельком заметила, что на привычном месте нет Роуна, и по спине сразу пополз неприятный холодок. Она-то уже почти убедила себя, что приятель благополучно добежал до дома.
С другой стороны, Роун и прежде частенько пропускал учебу: помогал отцу, если было много заказов. А случалось, лепил из глины что-то свое - фигурки всякие. Людей, лошадей, волков, птиц. Чаще всего выходило довольно криво, но иногда и очень даже здорово. Правда, никому, кроме подруги, Роун свои творения не показывал: опасался, что отец не одобрит, когда глину переводят на баловство.
Занятия сегодня вела Лирсли, одна из высших жриц. Волосы у нее были седые, совсем белые, хотя лицо без морщин. Правда, Орри и Роун все равно считали ее очень старой: Лирсли знала невероятно много, и вряд ли в библиотеке храма остались хоть одна книга или свиток, которые бы она не прочла, даже на чужом языке.
Сегодня жрица рассказывала историю побратимов Ласваха и Навагарна, основателей Содружества вольных городов. Ласвах был младшим сыном правителя древней Квеснии и, достигнув совершеннолетия, по традиции ушел с небольшим отрядом, чтобы основать новый город в пустых землях. Там он повстречал Навагарна, предводителя маленького кочевого племени. Они сошлись в поединке. Если бы чужак победил, местный вождь признал бы его власть. А если бы проиграл, оставшись при этом в живых, пришлось бы ему искать другую землю для своего города. Правда, на второй вариант надежды было мало: дрались насмерть. Но соперники успели обменяться лишь несколькими ударами. Откуда ни возьмись, налетела на них стая стирхоев, и тут уж всем людям пришлось вставать плечом к плечу и драться против общих врагов.
Орри поежилась. Про стирхоев ученикам как-то рассказала Айха, хранительница храмовой библиотеки. Мерзкие твари. Безволосые, с синюшной кожей, ростом по пояс взрослому мужчине, но это только пока они не выпрямят свои длинные задние лапы. А как выпрямят - прыгают далеко вперед и вверх, словно пружина. Передние конечности у них короткие, толстые, на каждой по три пальца с длинными - в человеческую ладонь - когтями, острыми и прочными, как железные кинжалы. А на голове - гребень с ядовитыми шипами. Вот как ударит стирхой этим гребнем и когтями в прыжке, так запросто может смертельно ранить человека. А на морде у них вместо рта хобот с присоской, и они сразу набрасываются на еще живую жертву и выпивают всю кровь дочиста.
Живут стирхои во влажных пещерах, в оврагах или в болотах, всегда группами - что-то вроде муравейника или пчелиного улья. Людям на глаза стараются не показываться, но в их владения лучше не забредать. Как увидишь, где синий мох растет, туда, значит, идти нельзя, подальше огибай опасное место, посуху.
Но случается так, что стирхоев становится слишком много. Тогда часть их собирается в стаю и идет искать себе новое гнездо. И не приведи боги случайно оказаться на их пути.
Ласвах и Навагарн оказались. К несчастью для тварей и к счастью для крошечного поселка, к которому приближалась стая. Стирхои были перебиты, правда, и воинов полегло немало. Ласвах и Навагарн объявили себя братьями и провели священный обряд, огнем и кровью скрепив свой союз. На месте чудом уцелевшего селения был основан город Ласнава, и побратимы стали править там вместе.
- Все на сегодня, - объявила Лирсли.
Орри вздохнула и потрясла головой, возвращаясь к реальности. Рассказ был увлекательным, напрасно Роун его пропустил. Хотя он, может, и не виноват вовсе. Если у гончара много работы, он наверняка оставил сына дома, чтобы помогать.
На ходу перекусывая остатками прихваченного с собой пирога, девочка направилась к Гончарной улице, где жил Роун Тарф.
* * *
Орри постучала в дверь мастерской, как было условлено у них с другом: один удар - пауза - три быстрых удара. Но, к ее разочарованию, открыл не Роун, а его отец. Рукава засучены, золотые, как у сына волосы перехвачены тонким ремешком.
- Здравствуй, Орри, - гончар выглядел озабоченным, и у Кештиоры засосало под ложечкой от дурного предчувствия.
- Здрасьте, дядя Игийшер. А Роун...
- Разве он не с тобой?
- Он... Я думала, он дома. Его не было на занятиях.
- Я не видел его со вчерашнего вечера, - нахмурился мастер. - У нас полно заказов, он нужен здесь.
На мгновение Орри показалось, что солнце зашло за тучу, хотя день был погожий.
Со вчерашнего вечера... Неужели Роун решил тогда вернуться за фонарем? Нет, он же не рехнулся! А может, он так испугался, что побежал не к дому, а в лес? Там можно не на один день заплутать, если вообще выберешься живой.
- Странно, - выдавила из себя Кештиора. И торопливо, избегая расспросов, добавила:
- Я поищу его.
Искать, по правде говоря, совсем не хотелось. Девочка гораздо охотнее занялась бы даже нелюбимыми делами по дому, лишь бы не возвращаться на место ночных приключений. Да еще одной.
Но ведь сейчас день. И вот Лигайр Завоеватель - он же не струсил бы, даже когда маленьким был. Он против волчьей стаи с одним ножом выходил и коней диких укрощал. Нет, он бы ни за что не испугался.
И Навагарн не бросил бы в опасности Ласваха.
До заката еще часа два. Орри успеет быстро сбегать на Нижний луг и вернуться в город. А кое-кто получит в лоб, потому что нечего болтаться неизвестно где в одиночку. Спрятался, небось, в каких-нибудь кустах на опушке леса, да и уснул... хорош атаман разбойников!
На лугу никого не было - ни Роуна, ни буттака. Даже следов не осталось. И фонарь куда-то исчез, хотя Орри тщательно обыскала место, куда он отлетел.
Как будто все, что случилось прошлой ночью, было сном. Хорошо бы! Но Роуна-то нет нигде!
Кештиора куснула нижнюю губу, потопталась на месте и пошла к лесу, то и дело оглядываясь: ей казалось, что кто-то крадется сзади. А обернешься - пусто. Только по-вечернему длинные тени скользят по высокой пожелтевшей траве. И грязь чавкает под ногами. От этого муторно и противно - так бывает, когда болеешь, и накатывает дурнота, а по телу ползет озноб.
- М-мя-ау!
Показалось. Здесь нет кошки. Все кошки в городе. А если дикие, хищные... то они не орут так тонко, так пронзительно, так...
- Мя-а...
Кошачий вопль перешел в визг, нестерпимо высокий, даже уши заложило. Или это сама Орри...
Она опомнилась уже на бегу, когда во весь дух мчалась к городу. Споткнулась, упала на пропитанную влагой землю, захлебнулась воздухом: на миг почудилось, что чьи-то цепкие пальцы обхватили лодыжку. Вскочила, рванулась дальше - по тошнотворно хлюпающей грязи, по опутывающей ноги траве... потом по дороге... по улице...
Лай собак. Лай! И закатное солнце. И люди, удивленно смотрящие на чумазую запыхавшуюся девчонку.
- Что случи...
- Ничего, все в порядке. Я просто... Просто поскользнулась.
Идти домой почему-то не хотелось, и Орри свернула было к храму, но остановилась. Что она скажет жрицам? Что они с Роуном тайком от родителей отправились среди ночи вызывать буттака при помощи переведенного с древнего языка заклинания? Глупо же!
Этот дуралей Роун засел небось где-нибудь на чердаке или в сарае и лепил свои глиняные фигурки, пока не заснул. А ты ищи его...
Орри поморщилась. Поискать бы, конечно, стоило, но при одной мысли обойти все их тайные убежища ее почему-то затрясло.
Вот если Роун и завтра не вернется, тогда можно будет пойти в храм. К Лирсли. Или даже к самой тавхоэни Эрисее. Они-то наверняка знают, что делать в таких случаях.
А если он и впрямь не вернется?
Орри растерянно остановилась.
Если бы вправду случилось что-то плохое, взрослые уже подняли бы тревогу. Может, Роун давно дома. Но лучше это проверить завтра.
На город медленно наползал тусклый осенний вечер. Орри нахохлилась и поплелась домой, но постепенно ускорила шаг, с трудом удерживаясь, чтобы не перейти на бег. Ей нестерпимо хотелось как можно скорее оказаться под крышей. У огня. И среди людей.
* * *
Она проснулась от яркого света, заливающего комнату, обжигающего глаза даже сквозь сомкнутые веки. Утро... Нет, уже день. Давно.
Орри вскочила, не понимая, почему ее до сих пор никто не разбудил. И замерла, ошеломленная. Комната была не ее. То есть, не то, чтобы совсем не ее. Кровать, сундук в углу, стулья выглядели вполне привычно. Но занавески на окне - не голубые, как раньше, а цвета болотной грязи и все в каких-то разводах. И на полу посреди комнаты - фонарь. Тот самый, потерянный на Нижнем лугу. А еще откуда-то взялось кресло. Массивное, старое кресло, повернутое к стене. И в нем кто-то сидел. Орри почему-то совсем не хотелось выяснять, кто именно.
Девочка тихонько взяла одежду и скользнула к двери. Но той не оказалось на месте. Глухая стена. Орри завертела головой, но выход исчез. Даже окно стало узким, словно бойница в крепости, и продолжало уменьшаться. Только свет оставался таким же слепящим. Казалось, он проходил сквозь стены.
- Привет!
Орри вздрогнула и обернулась. Кресло внезапно оказалось совсем рядом и развернутым к ней. И в нем сидел Роун.
- Знаешь, что случилось с Ласвахом, Орри?
- Т-ты... откуда здесь?
- Я тут живу, - беззаботно улыбнулся приятель.
- Но это же не твой... - начала было девочка, но передумала спорить. - Я искала тебя, - буркнула она, сделав на всякий случай пару шагов назад. - И отец твой сердится. Где ты был?
- Здесь, - Роун встал, деловито пошарил в кресле, нащупал венок из цветов ирсинии и нахлобучил на голову.
- Сними, дурак! - возмутилась Орри. - Это же свадебный убор для невесты. Тебе три года теперь удачи не будет!
- Он для тебя, - мальчик снял венок и с улыбкой протянул ей. Нежно-розовые лепестки дождем посыпались на пол, засыхая и чернея в полете. - Я возвращаюсь домой.
- Давно пора, - фыркнула Орри, как бы невзначай отходя в сторону.
Так, словно дверь все-таки была у нее за спиной.
- Надень, - попросил Роун. - Ты остаешься. Мы поменяемся.
- Чем поменяемся? - нахмурилась девочка.
- Я иду домой вместо тебя, - терпеливо объяснил приятель. - Ты остаешься. Надень венок.
- Еще чего!
Тень Роуна внезапно удлинилась, заскользила по деревянному полу, по скукожившимся сухим лепесткам к ногам Орри.
Девочка взвизгнула - и проснулась.
За окном было темно.
Она села на кровати, с колотящимся сердцем вглядываясь в сумрак. Нашарила на столе огниво, с четвертого раза сумела зажечь свечу.
Ничего подозрительного. Ни фонаря, ни кресла. Дверь на месте, занавески привычные. Уф-ф, и приснится же такая пакость!
- Орри!
Голос донесся с улицы. Девочка узнала его и вздрогнула, вспомнив недавний кошмар. Но это же был просто сон!
Она поколебалась немного, но все же выглянула в окно.
- Чего тебе? - она демонстративно зевнула, изо всех сил стараясь унять дрожь. - То болтаешься целый день неизвестно где, то среди ночи будишь.
- Вылезай давай, - поторопил ее Роун.
Он стоял под уличным фонарем и выглядел вполне обычно. Над его головой желтоватым облачком кружились ночные бабочки.
- Зачем это?
- Идем, чего покажу!
- Утром покажешь.
- Не, утром поздно будет.
- Ну, и стирх с ним! Я спать хочу.
Но оказалось, что она уже сидит на подоконнике, свесив ноги наружу. Не собиралась же, когда успе...
Прыжок. Мокрая трава под ногами. Почему? Дождя ведь не было.
- Бежим!
Пальцы Роуна холодные, как сосульки, и такие же твердые.
- Пусти!
Но приятель держит крепко - не вырвешься. И бежит по улице, увлекает девочку за собой.
- Стой, Роун!
Быстрее - мимо спящих домов, мимо ослепших окон, мимо испуганно затаившихся деревьев и кустов.
И собаки снова молчат. Только где-то истошно орет кошка. Или это коты собираются подраться?
Быстрее, еще быстрее. Не споткнуться бы, не упасть! Кажется, что Роун и тогда не остановится - потащит за собой волоком. Орри уже задыхается, но приятель не позволяет замедлить бег. Рука, стиснутая ледяными пальцами, немеет.
Вот и окраина города. Впереди на дороге кто-то есть.
- Пусти меня! Слышишь? - пыхтит девочка.
Надо бы крикнуть, чтобы ночной путник услышал ее, вмешался, помог, но дыхания не хватает.
- Ро... Роун! Пусти... немедленно!
Они равняются с прохожим, и Орри вскрикивает: это не человек. Глиняная фигурка вроде тех, которые любит лепить Роун. Только здоровенная. А вон еще одна, и еще. Они стоят вдоль дороги, их все больше. Люди, лошади, волки, птицы. Вместо глаз у них темные провалы - дырки в глине. Но кажется, что они смотрят. И даже... двигаются?!
Орри из последних сил дергается, пытаясь освободить руку, спотыкается, летит в промозглую слякоть, в черную пустоту...
И просыпается. За окном темно.
Девочке хочется зажмуриться и с головой спрятаться под одеяло, но так еще страшней. Он... оно может подкрасться. Она не увидит и не успеет, не сможет защититься.
Волосы мокрые, по виску ползет струйка пота. Или воды? Там, на улице вроде бы шел дождь?
Орри тянется к столу непослушными пальцами, торопливо ищет огниво, каждое мгновение ожидая, что чужая, мертвенно холодная рука вцепится в запястье.
Глаза девочки широко распахнуты, но в окружающем мраке невозможно ничего разглядеть.
Вот оно! Орри замирает, мучительно пытаясь вспомнить, как зажечь огонь.
Темнота чутко слушает. Темнота ждет.
И наконец-то вспыхнувший огонек свечи кажется слабеньким и тусклым. Еле живым. Но его света достаточно, чтобы разглядеть: комната вокруг незнакомая. Совсем. Огромная, с тяжелыми ставнями на окнах, с большой серой шкурой на полу - голова неизвестного зверя смотрит прямо на Орри кое-как намалеванными черной краской глазами и злорадно скалит длинные синеватые зубы.
- Это сон.
Девочка изо всех сил щиплет себя за руку, дергает за волосы, трет глаза. Вскакивает, снова садится на постель. Пол под босыми ступнями мокрый и вязкий, как грязь.
Снизу, со всех сторон внезапно раздается писк. Мыши. Они бегут к ней, жмутся к ногам, цепляются коготками, будто ища спасения. Потом начинают карабкаться, взбираться, запрыгивать на постель.
Пламя свечи дрожит, каждое мгновение грозя погаснуть. Темнота сгущается у пола, обжигает холодом, поднимается вверх, словно вода реки в пору Обновления.
Орри вскакивает на кровать, давя не успевших увернуться грызунов.
Липкое, черное ползет вверх, высасывает, вымывает тепло из тела. Кештиора уже не чувствует ног. Потом отнимаются и руки.
Крохотный язычок пламени умирает окончательно, и свеча падает на пол. Темнота подбирается к судорожно задранному подбородку девочки, к отчаянно сжатым губам.
И тут в памяти начинают всплывать слова. Чужие, странные, всего пару раз увиденные в старой книге. Перевод был понятным, его Орри постаралась тогда запомнить, а он, выученный наизусть, много раз повторенный, вылетел внезапно из головы, подвел, погубил их с Роуном.
- Буттака арихшит ларангал...
Девочка выкрикивает, выталкивает из себя эти незнакомые слова, и они как будто складываются во фразы, в четкий рисунок ритма, и черная грязь, уже готовая залиться в рот, внезапно опадает, отступает, начинает утекать куда-то из комнаты, словно вода из ведра, в котором пробили дырку.
Орри обессиленно опускается на кровать, уже шепотом договаривая оставшееся: почему-то очень важно произнести вслух все, что было на той странице. Она по-прежнему ничего не видит. Или просто не может разомкнуть веки.
* * *
- Кештиора! Кештиора Тхайранги, ты меня слышишь?
Пальцами можно пошевелить. И перед глазами - мягкое, розовое, спокойное.
Орри осторожно приоткрыла веки и тут же сощурилась на свет, струящийся сквозь разноцветные стеклышки витража.
- Тавхоэ Лирсли? Я...
- В храме, - жрица внимательно поглядела на нее синими, неожиданно яркими, словно у юной девушки, глазами и склонила голову набок. - И да, это действительно ты. Живая. Но вот одна ли - еще вопрос.
- В смы... сле? - язык еле ворочался, во рту было сухо.
- На, попей, - сжалилась Посвященная и протянула кувшин.
Орри приподнялась на постели, сделала пару глотков и поморщилась.
- Что это, тавхоэ?
- Вода, - Лирсли смотрела все так же пристально, испытующе, словно ждала чего-то.
"Как охотник, подстерегающий добычу", - подумалось внезапно. Орри поежилась.
- Горькая, - пожаловалась девочка.
И все-таки не вернула кувшин, припала к нему: очень уж сильно хотелось пить.
- Что ты помнишь? - спросила Лирсли, забрав назад почти опустевшую посудину.
- Сны... - Орри нахмурилась.
Пытаться восстановить в памяти увиденное было все равно, что дотронуться до открытой раны. Но решившись, девочка поняла, что и восстанавливать-то почти нечего. Смутные образы, беспорядочная игра света и тени, а больше - эмоции, ощущения. Холод, растерянность, одиночество, страх, отвращение.
- Слова п-помню, - неуверенно сказала она. - Чужие. Из книги.
Жрица прищурилась:
- Повтори. Только не все - три-четыре первых.
Орри послушалась.
- Их не так просто выучить, - покачала седой головой Лирсли. - Особенно, если не знаешь язык древних сийвери. Зачем тебе это понадобилось?
- Я не учила, - призналась девочка. - Просто посмотрела раз или два. Они как-то сами... Я хотела буттака вызвать.
- Зачем?! - жрица резко подалась вперед.
- Так... интересно же. Посмотреть. И потом, в книгах сказано, что Зовущий из тени может клад показать.
Тут глаза Орри округлились.
- Роун! Как же я... Тавхоэ Лирсли, Роун... сын гончара Игийшера Тарфа, нашелся?
- А что с ним случилось? - взгляд синих глаз стал пронзительным, и девочка зябко поежилась.
- Он был со мной, - призналась Орри, комкая одеяло. - Там, на Нижнем лугу.
- Рассказывай, - потребовала жрица. - Что вы делали на Нижнем лугу?
- Тавхоэ Лирсли, только родителям не говорите, пожалуйста, - жалобно попросила Орри, закончив описывать события той злополучной ночи.
- Посмотрим, - сухо ответила Посвященная. - Рассказывай дальше. Что случилось на следующий день? Ты искала Роуна?
Орри наморщила лоб и некоторое время молчала.
- Не помню, - беспомощно пробормотала наконец. - Только как домой прибежала... а потом сразу проснулась здесь. Было что-то плохое... страшное. И Роун пропал, - она всхлипнула.
- Ладно, отдыхай, - жрица поднялась со стула, озабоченно хмуря светлые брови.
- Тавхоэ Лирсли, Роун... С ним ведь все будет хорошо?
Комната кружилась, подрагивала, плыла куда-то, и от этого девочку начало подташнивать.
- Спи, - жрица, подтянула одеяло к самому подбородку Орри.
Это было кстати: по телу ползли волны холода, даже кончики пальцев начали неметь.
- Тебе нужно поспать, - сказала Лирсли уже мягче. - Позже поговорим.
* * *
- Ну, как она? - сидевшая за столом невысокая полноватая женщина в темно-синем платье подняла голову на звук открывшейся двери и отложила перо.
- Похоже, что-то к ней все-таки прицепилось, тавхоэни, - вошедшая Лирсли опустилась в кресло напротив Эрисеи.
- Что-то? - поморщилась Верховная жрица.
- Пока не могу определить, что это. Точнее, кто, - Лирсли озабоченно покачала головой. - Но юного Тарфа так и не удалось найти. Ни живым, ни мертвым. А он был с Кештиорой. И они попытались ночью вызвать буттака совсем рядом с городом. Вычитали старинное заклинание в книге.
- Глупая затея, - фыркнула Верховная. - Но в целом безопасная.
- Для обычных детей - да. Но похоже, эта девочка...
- Одаренная? - Эрисея недоверчиво приподняла брови.
- Возможно. Или же у нее невероятная память, тавхоэни.
- Если даже сказать нужные слова, надо быть сийвери, чтобы они сработали, - заметила Эрисея. - Если ты, например, произнесешь их... или я, они же останутся пустым звуком. Ведь так, Лирсли?
- Да, тавхоэни Эрисея, - седая жрица сдержанно кивнула. - Но у Кештиоры Тхайранги заклинание получилось, хотя она его просто выучила по книге, не зная языка и ничего не понимая.
- Надо будет сказать Айхе, чтобы внимательнее следила за детьми, которых пускает в библиотеку, - покачала головой Верховная жрица.
- Туда мало кто заходит из учеников. В сущности, только Кештиора... Но я передам Хранительнице свитков твое распоряжение, тавхоэни.
- Как бы то ни было, если девочка действительно сийвери, придется что-то с этим делать, - нахмурилась Эрисея. - Одаренный ребенок без наставника - все равно, что горшок с огнеродной смесью: достаточно одной искры, и пожар уже не потушишь... Так что там произошло ночью? Она тебе рассказала?
- Не все. Она помнит, что буттак явился, и они с Роуном бросились бежать. На этом воспоминания обрываются. Похоже, что-то напугало ее так сильно, что она воздвигла стену в своем сознании.
- Если они действительно приманили Зовущего, плохо дело, - Верховная жрица совсем помрачнела. - Подчинить тварь они естественно не смогли. Девчонка сбежала, а буттак захватил того, кто слабее, - Роуна Тарфа. Это в лучшем случае. А в худшем - поменялся с мальчишкой обликами.
- Но если бы Зовущий из тени занял тело Роуна, тот бы "вернулся" домой, разве нет? А паренька никто не видел с прошлой декады.
- Если бы этот буттак был из низших, то да, захватил бы, сразу попытался бы выдать себя за мальчика и попался, - возразила Верховная. - Они и разговаривать толком не способны. Но эта тварь, похоже, умная, из тех, кто уже сумел поглотить несколько жертв. Нам повезет, если она просто явится за Кештиорой, утащит ее и на этом успокоится. Но Зовущий может начать охоту и на других детей. И даже на взрослых, если попадется старик, больной или пьяный.
- До Ночи Одиночества больше половины цикла, - усомнилась Лирсли. - Нечисть станет ждать столько времени?
- Буттаку, захватившему душу человека, а, скорее всего, не одну, ждать не придется. При солнечном свете он, конечно, не вылезет, но Страж ему уже не помеха. - Верховная поднялась. - Идем. Надо провести обряд.
- Ты имеешь в виду Разделение памяти? - встревоженно уточнила седая жрица. - Тавхоэни, девочка еще очень слаба. Она может повредиться рассудком.
- Будь у нас время, я подождала бы, пока Кештиора придет в себя и окрепнет. А еще лучше - вовсе обошлась бы без обряда. Но буттак ищет ее, Лирсли, и пока она здесь, не сумеет до нее добраться. Зато ему может попасться другая добыча. Тогда он станет еще сильнее и придет снова. Зовущего из тени будет очень трудно остановить, и количество жертв... В общем, девочку жаль, но другого выхода у нас нет.
* * *
- Ну, что, идем?
"Нет! - хочется крикнуть Орри. - Туда нельзя! Не знаю, почему, но нельзя. Случится что-то плохое, страшное".
Но вместо этого она спрашивает про фонарь, перелезает через подоконник и спрыгивает на землю.
Мокрые после недавнего дождя кусты, пустынные улицы, дорога к Нижнему лугу.
- Орри... может, вернемся?
Ты прав, Роун! Пойдем домой. Что мы, совсем дураки, соваться в пасть к...
- Ты что? Мы уже пришли! - слышит девочка свой голос.
Но она же не хотела это говорить, язык сам... А непослушные ноги уже несут ее дальше, и не остановиться, не повернуть назад.
Стрекот кузнечиков. Шелест листвы. Кошачьи вопли.
Пропитанная влагой земля под ногами вздрагивает, качается. Ночной луг плывет перед глазами, сквозь него просвечивают огоньки свечей, белеют лица.
- Дальше, Кештиора! Ты должна вспомнить все. Не останавливайся. Иди дальше.
Темнота снова сгущается. Зябкая. Неумолимая. Реальная.
Девочка сжимает кулаки и идет вперед. Она не видит Роуна, но знает, что приятель держится рядом. Пока рядом.
От холода Орри начинает трясти. А черный силуэт уже выделяется уродливой кляксой на фоне звездного неба. Шевелится, поскрипывает, скользит навстречу незваным гостям.
- Роун, беги! Беги отсюда! - но крик застревает в горле.
- Лирсли, подбрось липкого когтя в чашу. Она просыпается.
Чужой голос - чей? - доносится откуда-то из-за неба, из-за изнанки мира. И тут же растворяется в темноте.
Буттак уже рядом - смотрит бесформенными буркалами, скалит в ухмылке синеватые, отчетливо высвеченные фонарем зубы.
Надо вспомнить слова - те, правильные. Но вместо этого в голову лезут только стихи перевода - бессмысленные, губительные.
- Бежи-им! - наконец Орри удается заставить язык послушаться.
Поздно! Призрачный коготь уже зацепил ботинок Роуна, оставил невидимую отметину.
Фонарь летит в голову проклятой твари. Орри мчится прочь. Роун бежит следом... нет, отстает! Его топот становится тише, и надо остановиться, повернуть назад, защитить...
- Кештиора, дальше!
Гонит ли вперед приказ или острое чувство опасности: враг настигает, когти вот-вот коснутся лопаток, вцепятся в волосы - остановиться невозможно.
- Лирсли, змеиный глаз добавь! Нет, три штуки. Скорее!
Воздух горчит, воняет какой-то дрянью. Осклизлая земля луга остается позади, а дорога уже не такая скользкая, только лужи кое-где остались. Роун бежит следом, его еще слышно, но обернуться нельзя.
Город. Пустые улицы. Онемевшие собаки. Пение петуха. Дом.
Роуна нет, и теперь это ощущается, как мучительная пустота, как дыра в реальности, как болезнь.
- Дальше, Кештиора.
Дальше... Обычный день, лишенный теперь всякого смысла. Вечерняя вылазка на поиски друга. Паническое бегство.
Сны.
- Дальше! Кештиора, не смей останавливаться! Ты должна...
Кештиора? Это еще кто?
- Вот свадебный венок для тебя. Я возвращаюсь домой. Ты остаешься.
Глухая стена за спиной. Скользящая по полу тень. Пробуждение - сердце колотится, горло саднит от крика.
- Вылезай ко мне, Орри! Идем, чего покажу.
- Утром покажешь.
- Нет, сейчас.
Ледяные пальцы, до боли стискивающие запястье. Бег на пределе сил. Глиняные фигуры вдоль дороги.
- Тавхоэни, девочка не выдержит! Надо заканчивать.
- Нельзя, Лирсли. Мне жаль.
Чужая комната. Едва теплящийся огонек свечи. Темнота, густая, как грязь, ползущая вверх.
Слова. Непонятно откуда взявшиеся в сознании, но почему-то важные.
- Все, все, отдохни.
Отдохни? Кажется, раньше ее звали как-то иначе.
* * *
Черное, серое, желтое. Словно битые стеклышки. Они складываются в узор, красивый, но от него почему-то накатывает тошнота. Потом орнамент распадается, осколки кружатся, то вспыхивают яркими огоньками, то тускнеют.
Возвращается темнота, и от этого легче, даже дурнота отступает. Но потом стекляшки выныривают из нее вновь, взрываются множеством оттенков, мельтешат, суетятся, выстраивают и тут же разрушают орнаменты.
Эти узоры и есть мир. Только тебя в нем нет. Ты смотришь извне, с бессильным отвращением, но у тебя ни имени, ни памяти - ничего. И непонятно, как ты все это видишь.
Темнота побеждает, окутывает тебя спасительным маревом. А когда осколки вновь начинают свою игру, тебе уже легче. Ты начинаешь различать что-то, вот-вот нащупаешь. Ты уже почти есть, и ты - не часть чужого узора, ты отдельно.
Ты... человек. Ты жив... жива. У тебя есть имя, может быть, ты даже сможешь вспомнить, какое. Надо только еще немного отдохнуть в темноте.
А потом игра огоньков перестает пугать: это просто свет проникает сквозь закрытые веки, и никаких разноцветных орнаментов.
Некоторое время Орри лежит неподвижно, наслаждаясь вернувшимся осознанием себя, ожившей памятью. Потом она открывает глаза.
Знакомая комната, но не ее, другая. Тусклый свет за витражными стеклами, но свечи еще не горят. Значит, вечер. Пасмурный. Или утро?
К горлу внезапно подступают слезы. Опять храм! Почему они не отпустили ее домой? Она хочет к маме, сейчас же!
Орри вскакивает с постели - и тут же падает обратно: голова кружится. А слезы текут по щекам, безудержно, неостановимо. И со слезами уходят остатки сил.
Почему здесь никого нет?!
Позвать бы, но во рту пересохло так, что языком не пошевелить. Хочется пить. Наверное, где-то здесь есть кувшин с водой, должен быть, но чтобы найти его, надо приподняться с кровати или хотя бы открыть глаза. А веки слишком тяжелые.
Темнота возвращается, кружится гигантской воронкой, засасывает Орри. Ей невозможно сопротивляться. Да и не хочется.
А потом что-то холодное касается лба, и девочка открывает глаза.
- Жара нет, - озабоченно говорит склонившаяся над ней Лирсли. - Ты помнишь, кто ты?
- Ну... да, - голос вернулся, слабый и хриплый, но говорить все-таки можно. - Что это было? Вы жгли какую-то гадость в чаше... травы всякие. Мне стало плохо.
Жрица не отвечает. Подносит к губам Орри кувшин, придерживает, пока та с жадностью пьет.
- Я как будто вернулась туда, - неуверенно говорит девочка, закончив. - На Нижний луг. В ту ночь, в следующий день.
- Так было нужно, - синие, словно вечернее небо, глаза жрицы смотрят сочувственно. - Жаль, что пришлось...
- Вы были там со мной, да, тавхоэ? - перебивает ее Орри. - Что же вы меня не защитили?
Глава 2. Эпидемия
Прошло не меньше полного круга Матери прежде, чем Орри смогла встать и пройтись по комнате. Все это время Лирсли навещала больную, но больше никто не появлялся. И родных к девочке не пускали, сколько та ни упрашивала.
Наконец настал день, когда Орри окрепла настолько, что решилась выйти за дверь. Эта часть храма была ей незнакома. Занятия для городских детей проходили в просторном зале неподалеку от главного входа, и еще Орри знала, как оттуда добраться до библиотеки.
Девочка никогда не задумывалась, сколько жриц живет в храме Вастарны. На праздниках появлялось, наверное, несколько десятков, но в лицо Орри знала только Верховную - тавхоэни Эрисею. Ну, и конечно, Дивильду и Лирсли, которые вели занятия. И Айху, Хранительницу свитков и обладательницу самых роскошных на свете иссиня черных кос. Если бы у Орри были такие волосы, она ни за что не стала бы их заплетать. Они окутывали бы ее до самых колен, словно шелковый плащ, и все мальчишки, и даже парни постарше провожали бы ее восхищенными взглядами. А Орри делала бы вид, что не замечает этого. Правда, никто не распускает волосы до замужества, да и после - разве что при близких, но... когда очень красиво, то наверное, можно все?
От фантазий о собственной неотразимости девочка немного повеселела. Между тем, коридор оставался пустым, а двери по обеим его сторонам были плотно закрыты. Орри немного подумала и осторожно постучала в одну из них. Никто не ответил. Девочка нажала на ручку, но дверь, похоже, была заперта. Кештиора вздохнула и пошла дальше.
Ни людей, ни голосов - пусто и тихо. Ей стало бы не по себе, если бы она не знала, что храм Матери - самое безопасное место в мире.
Коридор закончился аркой из красного мрамора, за которой оказалась ведущая вниз лестница. Орри спустилась по ней, цепляясь за перила: ослабевшие ноги настойчиво требовали отдыха. Добравшись до нижней ступеньки, девочка обессиленно уселась на нее.
Перед ней была еще одна мраморная арка - нет, три подряд: белая, голубовато-серая и снова белая. Дальше виднелся короткий коридор, а за ним - огромная двустворчатая дверь, украшенная росписью. Сюжет картины был знаком Орри: великая Мать поднимается в небо, посылая живущим свой нежный серебристый свет и благословение. Из нижних углов картины к ней тянутся уродливые лапы чудовищ - раньше Орри нравилось их рассматривать, но теперь почему-то совсем не хотелось. Твари жадно смотрят на Мать, но не смеют приблизиться к ней: бдителен Страж в кроваво-красных доспехах, и наготове в его могучих руках длинная секира с хищно поблескивающим серпом на конце.
Разглядывать картину можно было долго: художник был искусен и не пожалел ярких красок. Но гораздо больше Орри хотелось узнать, что там, за дверью. Очень может быть, что самое главное помещение храма. Тайный алтарь Вастарны, например, к которому пускают только высших жриц. Или хранилище для самых редких, самых секретных книг.
Любопытство победило усталость. Орри поднялась и заковыляла к двери.
Изнутри слышалось пение. Множество женских голосов, слаженно звучащих, глубоких и сильных.
Орри толкнула дверь, но та не поддалась. Стучаться девочке не хотелось: это могло помешать поющим, а Кештиоре жаль было обрывать музыку. Она прижалась ухом к прохладной створке и замерла.
Мелодия была неспешной и очень торжественной, а слова - незнакомыми. Снова древний язык?
Слабость опять вернулась, и Орри с сожалением поняла, что не только не доберется до своей комнаты, но даже по лестнице подняться не сможет. Она опустилась на каменный пол сбоку от двери, свернулась калачиком и крепко уснула.
- Вставай. Эй, вставай!
Орри открыла глаза. Лирсли настойчиво трясла ее за плечо.
- Не стоит спать на камнях. Я тебя еле выходила, не хватает только, чтобы ты еще и простудилась. Пойдем, я отведу тебя в твою комнату.
- Тавхоэ, кто это пел? Можно мне посмотреть, что там, за дверью?
- Туда нельзя заходить никому, кроме посвятивших свою жизнь Матери, - покачала седой головой жрица.
* * *
Девчонка, к счастью, спорить не стала. То ли надеялась при случае все-таки сунуть нос в запретный зал, то ли действительно покорилась.
Лирсли с трудом дотащила ее до комнаты: Кештиора едва держалась на ногах и клевала носом, а нести ее на руках было слишком тяжело - все-таки не малышка, хоть и исхудала в последнее время.
Уложив девочку, жрица вышла, закрыла за собой дверь и приостановилась, колеблясь. Ей и самой стоило поспать: была глубокая ночь, а Лирсли за последние трое суток почти не отдыхала.
Следовало бы, конечно, вернуться к внутреннему алтарю и продолжить обряд вместе с остальными. Сейчас каждый голос на счету: часть жриц погибла, больше половины лежат больные в закрытой части храма, и едва ли многие из них выживут.
Мшаная лихорадка, прокравшаяся в город, не обошла стороной даже дом великой Матери. Песнопения должны были остановить беду, но Лирсли видела, чувствовала, что Вастарна не помогает своим верным, не пытается их спасти. А это могло значить одно из трех: или богиня оскорблена, или ее внимание занято чем-то иным, или же она бессильна. Мать не подавала никаких знаков, и ни в книгах, ни даже в самых древних свитках пока не удалось найти записей о подобных несчастьях.
Лирсли еще немного подумала и направилась в свою комнату: поспать было необходимо. Обряд нельзя прерывать, но если не отдыхать хотя бы по очереди, то в конце концов кто-нибудь просто свалится, нарушив стройное течение ритуальной песни. Была бы здорова Эрисея, она бы распорядилась, чтобы сестры служили богине по очереди. Но Верховная слегла вчера утром и даже если пока жива, уже ничего не может сделать, а старших жриц еще четверо, кроме самой Лирсли, и согласия между ними сейчас нет.
Если Вастарна так и не вмешается в ближайшие дни, Северная Данмара обречена. И ближайшие селения тоже: когда болезнь только появилась, некоторые горожане успели бежать, и часть из них могли разнести заразу. Синий дым, предупреждающий о поветрии, выпустили в небо позже. И Юппава, и сухопутные дороги теперь перекрыты, в города беглецов из Данмары и окрестностей никто не пустит.
* * *
Орри проснулась и наморщила лоб, пытаясь вспомнить что-то важное, перебитое сном. Или приснившееся? Какие-то яркие картинки, чьи-то голоса, ведущая вниз лестница.
Так и не разобравшись, что ей привиделось, девочка встала и оделась. Было светло, сквозь витражи проникали яркие солнечные лучи, разбрызгивали по комнате разноцветные блики. Девочка чувствовала себя вполне бодро, только есть хотелось ужасно. До сих пор еду и питье приносила Лирсли, но сегодня жрица почему-то не появилась.
Орри умылась из кувшина в углу, пригладила волосы и подумала, что очень давно не смотрелась в зеркало. Пожалуй, с того самого проклятого вечера, когда они с Роуном затеяли свое глупое приключение. Так глядишь, тебя саму за буттака примут. Да, за буттака! Девочка усмехнулась: не будет она избегать этих мыслей. И управу на злобную тварь найдет, и друга отыщет и спасет. Что жрицы не помогли приятелю, Орри не сомневалась: иначе Лирсли обязательно рассказала бы, что все хорошо. И домой бы отпустила.
Несмотря на пережитое, Кештиоре больше не было страшно. Во-первых, невозможно бояться больше определенного предела, это она уже знала. А во-вторых, справилась же она один раз с этой штукой, ну, да, жутко было и трудно, но ведь сумела же. И снова сумеет. Этот город - ее, Орри. Ее и Роуна, а не какого-то там пришлого буттака. Вот пусть тварь и убирается вон.
Сколько же времени прошло? Может, пора Сна наступила? Или даже Пробуждения? Жаль, если Орри пропустила праздник Обновления, с которого начинается небесный цикл. Это ее самый любимый день, точнее, двенадцать дней, когда торжественные песнопения в храме сменяются играми и танцами на площади, дома украшены разноцветными лентами, а взрослые не скупятся на лакомства и подарки.
А ведь отец и мама наверняка волнуются и грустят, хоть и знают, что дочка в храме, под присмотром жриц. Да и сама Орри соскучилась до смерти: странно, что она почувствовала это только сейчас. Хотя почему странно - она словно во сне была все это время.
Девочка решительно вышла из комнаты и отправилась искать кухню. Снова пустые коридоры - ни голосов, ни людей, совсем, как в недавнем сне. Или это был не сон?
Неужели буттак искал Орри и сожрал тут всех - мелькнула паническая мысль. Сердце немедленно подпрыгнуло к горлу, по всему телу выступила испарина. Девочка прижалась к стене, испуганно озираясь, но никаких признаков чудовища не было. И потом - должна ведь орать кошка, а не орет, значит, все в порядке.
Отдышавшись, Орри пошла дальше. Так, сначала поесть. Потом отыскать все-таки зеркало и привести себя в порядок. А дальше - обязательно найти дорогу в библиотеку: надо выучить слова, которыми можно подчинить тварь. Стирхи с ним, с кладом! Но Роуна буттаку придется вернуть, и пусть только попробует отказаться!
Скупо освещенный коридор уперся в развилку. Куда теперь: направо или налево? Орри принюхалась. Кажется или справа пахнет едой? Она повернула, все ускоряя шаг. Аппетитный запах усилился - точно, еда! Рутовая каша. Вот бы еще и с ягодами шилги! Девочка проглотила слюну и толкнула дверь.
- Где же ты ходишь? - устало спросила высокая жрица.
Лицо ее было очень бледным, а под глазами темнели круги, словно она хворала или не выспалась.
- Бери вот котел, неси. Давно все готово, стынет. Что же они покрепче никого не...
Она осеклась и безнадежно махнула рукой.
- Я отнесу, - торопливо заверила ее Орри. - Только можно мне сперва поесть?
- Давай быстрей, - женщина наполнила миску, сунула девочке в руки ложку и обессиленно опустилась на стул.
- Как вы там? Держитесь?
- М-м-м... - протянула Орри, не зная, что ответить.
К счастью, жрице хватило и этого: никто же не станет требовать внятной речи от человека с набитым ртом.
- Малолетка совсем, - вздохнула женщина. - Запей травяным отваром. Я толченый корень змеехвоста добавила, он сил придаст.
Корень змеехвоста Орри совсем не понравился: горькая гадость. Но спорить не хотелось: от непонятных слов незнакомой жрицы, от ее измученного вида девочке стало не по себе. В храме что-то происходило, и скверное. Так что силы понадобятся. Найти бы Лирсли и выяснить, что стряслось!
- Давай, неси котел, - поторопила Кештиору жрица.
- Куда? - Орри отставила опустевшую глиняную кружку.
- В зал Служения, конечно, - с досадой сказала женщина, словно это само собой разумелось. - Да смотри не отвлекай остальных. Снаружи котел поставь, да бегом сюда за посудой. Надо было кому-то еще с тобой прийти...
Она покачала головой.
Орри с трудом подняла тяжеленный котел - к счастью, ручка была хоть и горячей, но не настолько, чтобы обжигать, - и выбралась за дверь.
Ну, и где этот зал Служения? Не спрашивать же у жрицы в кухне.
Жаль, что на занятиях им не рассказывали об устройстве храмов. Точнее - ни о чем, кроме внешних помещений, доступных для всех. А здесь настоящий лабиринт.
Ладно, за спиной кухня, стало быть, зала Служения там точно нет. Орри сморщила нос, припоминая свой сон - а может, и не сон, кстати. Кто-то там пел за расписной дверью. Жрицы - больше-то некому. Причем много, целый хор. Наверное, это и есть те "остальные", кого следует покормить.
Орри опустила увесистую посудину на пол, перехватила поудобнее, подняла и отправилась дальше, то и дело останавливаясь подумать, куда идти. Один из коридоров показался ей смутно знакомым, и девочка повернула туда. Путь ей преградила тяжелая дверь, и Орри изо всех сил толкнула ее задом, стараясь не уронить котел.
Теперь девочка оказалась в длинном зале с темно-серыми колоннами, между которых поблескивали большие зеркала. Зеркала! Наконец-то она причешется!
Орри аккуратно поставила котел на пол посреди зала. Ничего, она быстро. Каша не успеет сильно остыть.
Девочка подошла к зеркалу - и не вскрикнула только потому, что дыхание перехватило. Она была теперь тощей, словно дикая кошка. Выданное жрицами синее платье висело мешком - смотреть противно. Да и собственная одежда Орри едва ли спасла бы положение. Лицо цвета сухой земли, круги под запавшими глазами, совсем как у той жрицы на кухне. А волосы... девочка жалобно всхлипнула: прямо над правым ухом красовалась абсолютно седая прядь, удручающе заметная на фоне темно-каштановой шевелюры.
Это оказалось последней каплей. Орри без сил опустилась на пол и разрыдалась, оплакивая все сразу: свою загубленную красоту, пропавшего друга, пережитые ужасы, бросившую ее Лирсли, зал Служения, который непонятно где искать, и то, что ее не пускают к маме.
- Кештиора? Что ты здесь... Орри, что стряслось?!
- Меня... - увидев склонившуюся над ней Лирсли, девочка разревелась еще безутешнее. - Ме... меня теперь ник...кто заму-уж не возьме-ет!
- Вставай, - решительно потребовала жрица, схватив Орри за руку и потянув вверх. - Все с тобой будет в порядке. Прекрати, слышишь?!
Девочка послушалась - больше от навалившейся усталости - и поплелась вслед за Лирсли в "свою" комнату. Покорно легла на кровать, равнодушно глядя в потолок.
Прохладная рука коснулась лба.
- Ну, вот, жар.
Лирсли задумалась.
- Заразиться ты не могла, неоткуда. Но больше не реви: некому сейчас за тобой ухаживать, если расхвораешься. Поняла? Посмотри на меня.
Орри перевела пустой взгляд на жрицу.
- Ты из-за прядки этой расстроилась? - смягчилась Лирсли. - Так дело поправимое: станешь раз в несколько дней мыть волосы отваром из корешков медноцвета, и ничего заметно не будет. Слышишь?
- А в пору Сна? - девочка немного оживилась.
- Впрок насушишь, - жрица откашлялась. - Медноцвет сорняк, его везде полно. И вот что, милая, пусть это будет наибольшей из твоих трудностей.
- Что в храме случилось? - Орри приподнялась на локте. - Куда все делись, тавхоэ?
- Беда случилась, - глухо ответила Лирсли. - Не хотела я пока тебе говорить, но видно, придется. Не только в храме - во всем городе.
- Буттак? - голос девочки дрогнул.
- Мшаная лихорадка, - женщина снова закашлялась, подошла к столу, взяла кувшин с водой, жадно сделала несколько глотков.
- Что это?
- Смерть, - просто сказала Лирсли. - И скверная. Мы делаем все, что можно, только...
- А моя мама? - Орри села, спустила с кровати ноги. - И папа? И братья, сестра...
- Не знаю, - вздохнула жрица. - В любом случае тебе придется пока остаться здесь. По крайней мере, жива останешься. И хватит бездельничать, дорогая. С завтрашнего утра будешь помогать Оэкки на кухне. Сейчас каждая пара рук на счету.
* * *
Как ни странно, весть о постигшем город несчастье помогла Орри взбодриться. Даже испорченная седой прядью внешность отошла на второй план. Теперь у девочки была цель - даже три. Во-первых, хорошо есть, чтобы как можно скорее стать сильной (а еще лучше - взрослой). Во-вторых, помогать жрицам, чем только получится. И в-третьих, в свободное время добраться до библиотеки и найти там все, что удастся, про эту мшаную лихорадку.
Работы на кухне оказалось хоть отбавляй: недаром долговязой Оэкки требовалась подмога. Надо было не только готовить и относить еду, а потом мыть посуду. Еще они делали лекарства: и для больных, закрытых в северном крыле храма, и для здоровых, которые почти не спали, творя священное таинство, чтобы призвать Вастарну и упросить спасти город.
Возиться с мазями и отварами оказалось неожиданно интересно. Орри старательно отмеряла ингредиенты, толкла в ступке, перемешивала, варила, процеживала и остужала. А сама жадно запоминала рецепты: это вам не пирожки печь да заказчикам разносить. Лекарство приготовить и правильно применить - дело непростое, не всякий справится.
Было, правда, в ее новом занятии и кое-что неприятное: ходить в северное крыло. Ну, то есть внутрь туда Орри, конечно, не совалась: оставляла пищу и снадобья возле двери, чтобы их забрали. Но даже сквозь наглухо закрытые створки проникал тяжелый запах, и девочка старалась пореже дышать и не прислушиваться: ей все казалось, что она вот-вот услышит стоны или еще что похуже. И она ставила посуду у двери и забирала использованную, хватая ее через тряпку (Оэкки объяснила, что так не заразишься), а потом котлы и кувшины, принесенные из северного крыла, несколько раз окатывали кипятком.
Свободного времени у Орри оставалось совсем немного, и все же она отыскала библиотеку. Чернокосая Айха, к удивлению девочки, оказалась на месте. Молчаливая, сосредоточенная, она листала книги, перебирала свитки в надежде найти средство от постигшей город напасти. Едва взглянула на Орри, кивком разрешила остаться: знала, помнила по прошлой, благополучной жизни, что эта девчонка умеет вести себя тихо, не помешает, да и к книгам аккуратно относится.
Цель должна быть одна. Кто в оба глаза добыче метит, обязательно промахнется. Орри помнила древнюю мудрость. Но попробуй выбери, что искать в огромном хранилище: то ли про то, как жуткую хворь изгнать, то ли - как буттака извести и попавшего к нему в плен человека вызволить. Вот девочка и просматривала все подряд, не зная, сколько у нее времени: вдруг к моменту, когда жрицы победят болезнь, для Роуна уже окажется поздно. Да к тому же, из храма все равно не выйти, пока не отыщутся оба средства. Орри старательно убеждала себя, что отыщутся: иначе было слишком уж страшно.
Мшаная лихорадка, или мшанка, случается от дурной воды, говорилось в одном манускрипте. Если вода загниет, испортится, те, кто ее отведают, станут гнить тоже. Сперва у них начинается жар, потом тело наоборот холодеет, а на коже появляются влажные зеленовато-серые шелушащиеся пятна, похожие на мох, покрывающий камни, лежащие в низинах и вблизи от воды. У больных выступает скверно пахнущий пот, иные из них впадают в ярость и набрасываются на каждого, кто приблизится, не узнавая ни друзей, ни близких. Но в конце концов все впадают в беспамятство и за пять-семь дней умирают. Иногда и быстрее, если им не давать питья. Изредка - примерно один раз на дюжину - захворавшие выздоравливают. Некоторые - полностью, другие остаются увечными: кто слепнет, у кого ноги отнимаются или язык. А бывают и такие, к кому зараза вообще не липнет, даже если они живут среди больных и ухаживают за ними. Но если такой человек уйдет из пораженного мшанкой поселения в другое, то на новом месте вода тоже обязательно загниет.
В другом трактате было написано, что всему виной иркисхи, причем всегда полосатые: бурые не переносят заразу. Сначала этих зверьков становится необычно много, потом они начинают дохнуть, и если это происходит неподалеку от селения, то там появляется мшаная лихорадка.
Третий автор утверждал, что мшанка - это кара богов, и поражает она только недостойных людей. И пытаться найти от нее средство - значит, бунтовать против Создателей. Единственный выход - смириться и принять свою судьбу. Кто умрет, того боги простят и даруют счастливое посмертие. А кто невиновен и чист душой, того болезнь стороной обойдет, ну, или в живых оставит.
В четвертом тексте были скрупулезно описаны все известные случаи появления мшанки. Истории были удручающе однообразные: часть жителей, узнав о поветрии, успевала разбежаться, причем многие умирали в пути, а остальных, даже здоровых на вид, убивали в первом же селении, опасаясь заразы. Кто-то прятался в лесах, выжидая, пока мор пройдет (обычно мшанка шла на убыль к зиме, а если холод был такой, что замерзала вода, хворь исчезала полностью). Другие же скрывали, откуда пришли, и нередко приносили болезнь с собой, так что мшанка расползалась, как лесной пожар, опустошая одно селение за другим и обходя стороной только укрепленные города, к которым чужаков не подпускали ближе, чем на выстрел.
К удивлению Орри, сведений о том, как победить мшаную лихорадку, попадалось мало. В основном авторы советовали ждать зимней стужи (в тех землях, где бывает мороз), уходить от людей и пережидать опасность в одиночестве, укрываться за стенами крепостей и никого не впускать или же молить богов о помощи. Считалось, что спасти людей от болезни может или Вастарна, Мать всего сущего, или быстроногая Лайссика, очищающая воду, или Ниральго, Повелитель холода, способный поразить заразу своими ледяными стрелами. На тщательном перечислении песнопений, жертв и ритуалов, необходимых, чтобы задобрить Создателей мира, Орри начала клевать носом и в конце концов крепко уснула, уронив голову на развернутый свиток.
Проснулась она сама: спина и плечи затекли от неудобной позы. И тут же вскочила: за широкими застекленными окнами было светло, а значит, Оэкки уже вовсю трудится, и без помощницы ей приходится туго. Орри бережно сложила недочитанные книги и свитки и помчалась на кухню.
Не там надо искать, думала она, прилаживая котел над огнем. Нужны рецепты снадобий. Вастарна почему-то не хочет прийти на помощь: вряд ли жрицы нарушили ритуал или не знают правильных песен. А у Лайссики и Ниральго в Северной Данмаре храмов нет. Вот только обязательно ли нужны храмы, чтобы дозваться богов?
Освободившись и наскоро перекусив, девочка вернулась в библиотеку и продолжила поиски. Рецептов нашлось немного: вместе с теми, которые удалось раздобыть Айхе, всего полдюжины. Орри тщательно скопировала их и на следующее утро гордо показала Оэкки.
- Позови Лирсли, - озабоченно велела долговязая жрица, пробежав записи глазами. - Только не шуми, не отвлекай никого.
Наконец-то Орри представился случай сунуть нос за расписную дверь! Девочка, конечно, сначала честно постучала... точнее, тихонько поскреблась: ей же велено было не шуметь. Она немного подождала, но никто не откликнулся, и тогда Кештиора потянула за массивную ручку и осторожно скользнула внутрь.
Она ожидала увидеть комнату или скорее зал, но внутри не было ничего похожего. Ни пола, ни стен, ни потолка. Кажется, что ты паришь в воздухе - прозрачном и звонком, словно в морозный день зимой. Но здесь не холодно. Правда, и тепла ты тоже не чувствуешь. Есть только голоса - глубокие, сильные голоса, творящие Песнь, в которой не разобрать слов, но чувствуется такая мощь, что дух захватывает, а на глаза наворачиваются слезы. Есть музыка - и она не просто звучит, она материальна, она пронизывает пространство множеством ярко-голубых, густо-синих, белых и темно-лиловых нитей. Нити сплетаются и расходятся, свиваются кольцами и спиралями, а между ними вспыхивают колючими огоньками серебристые искры, скользят, собираются в крошечные созвездия и снова рассыпаются, словно какая-то сила отталкивает их друг от друга. И не поймешь: то ли это иной мир, то ли живое существо, странное и непостижимое, то ли невероятный красивый сон, который ты даже не сможешь рассказать никому, потому что не найдешь слов.
Орри стояла - или висела в воздухе, - начисто забыв, зачем она явилась сюда, но потом чьи-то пальцы сомкнулись на ее плече, и девочка почувствовала, что ее тащат куда-то вбок и назад. А потом перед глазами все поплыло, и от невыносимо громкого звука закрывшейся двери заложило уши, и музыка смолкла, и с ней как будто исчез, обрушился в темноту весь мир.
- Дыши! - Орри потрясли за плечи. - Дыши, Кештиора.
Девочка закашлялась, осторожно перевела дыхание и открыла глаза.
- Не надо было туда заходить, - сердито сказала Лирсли. - Если продолжишь вот так очертя голову соваться везде, не доживешь до совершеннолетия, ясно?
Орри только кивнула, не решаясь спросить, что же это такое было за дверью.
- Меня Оэк... Хранительница огня за тобой послала, - спохватилась она. - Я рецепты в библиотеке нашла. Ну, то есть мы с Айхой. Как мшаную лихорадку лечить. А тавхоэ Оэкки сказала: надо тебе показать.
- Иди вперед, - отрывисто приказала жрица. - Скажи ей: я скоро буду.
Лирсли пришла не одна. С ней явились Дивильда - когда-то кругленькая и румяная, а теперь бледная и исхудавшая почти до неузнаваемости - и еще одна незнакомая Орри черноглазая девушка.
Оэкки молча протянула Лирсли исписанные листки.
- Истолочь собранные в Ночь Перерождения ягоды голубой тны, - прочитала та вслух, - добавить отвар липкого корня, три дня настоянный на почках архоя, пригоршню бычьей крови и две щепотки измельченной крумлы. Если дать это снадобье только что заболевшему человеку, он исцелится, а если здоровому, то мшанка не пристанет к нему. Аштея, что думаешь?
- Крумла и липкий корень у нас есть, - ответила черноглазая. - Бычью кровь достать легко. Но архой давно отцвел, свежие почки появятся лишь в начале поры Пробуждения. К тому времени будет поздно.
- Там еще есть, - робко подала голос Орри. - Это только первый рецепт.
- Высушенная печень стирхоя... - Лирсли покачала головой. - Так, это можно сразу пропустить. Хм... тина из озера Алхротта, собранная на закате в конце поры Пробуждения... далековато и до озера, и до Пробуждения. Кора астварна, вымоченная в течение двух Перерождений... мимо, не успеем. Крылья бабочек скоуи... Аштея?
- Живых бабочек? - уточнила та.
- Кештиора?
- Живых.
- Тогда не получится, - вздохнула черноглазая жрица. - Уже почти наступило время Сна. Скоуи, хоть и живут в теплых краях, откладывают яйца в середине поры Увядания и сразу после этого умирают. А пока вылупятся гусеницы, пока они превратятся в бабочек - к тому моменту их крылья нам уже не понадобятся.
- Ладно, - сказала Лирсли. - Остался последний вариант, если только Айха и Кештиора больше ничего не отыщут. Синий мох...
- Э-э... - покачала головой Дивильда. - С тем же успехом можно вернуться к рецепту с печенью стирхоя.
- Почему же? - возразила Оэкки. - Если действовать быстро и далеко не забираться, то вполне реально набрать мха, не нарвавшись на тварей. Что там еще, Лирсли?
- Яд лирмы.
- Ну... неприятно, конечно, и нелегко, но... - Аштея поморщилась, - по крайней мере, его можно собрать когда угодно, так ведь?
Лирсли кивнула.
- Корешки вегори, сушеные ягоды горной тны, свежие побеги змеехвоста... Оэкки?
- Этого добра у нас хватает. Я за крытым садом слежу, все растения там в порядке.
- Белая глина.
- Есть.
- Ларвинис... - Лирсли запнулась.
- Серебряная? - осторожно спросила Аштея.
- Огненная.
Наступила тишина. Жрицы переглянулись.
- Если только в горах Юго-Восточной Подковы, - неуверенно предположила Аштея. - Там климат достаточно мягкий, и ларвинис можно добыть. Но это как бы не на сам Артынг лезть пришлось.
- Лезть? - фыркнула Дивильда. - Тут разве что крылья отрастить...
- Портал, - подсказала Оэкки.
- Чтобы открыть портал, придется прервать Служение, - напомнила Лирсли.
- Так прерви, - жестко сказала Аштея. - До сих пор Великая Мать - да пребудет с нами ее благословение - не сочла нужным откликнуться на молитвы. Возможно, это снадобье - наш последний шанс спасти Данмару.
Лирсли задумалась, хмуря светлые брови.
- Ладно, - в конце концов решила она. - Аштея и Дивильда, вы отправляетесь за ядом лирмы. Через портал, чтобы не выходить в город. Оэкки, вы с Кештиорой идете за синим мхом. Будьте осторожны: за Орри вне храма сразу начнут охотиться, на ней метка буттака. С этим пока ничего не сделаешь. Мы с Айхой будем открывать и держать порталы вместе с остальными. Старайтесь действовать быстро, но если проход захлопнется раньше времени, не пугайтесь, просто подождите, пока создадим новый.
- Главное, чтобы он не захлопнулся, когда мы в нем, - хмуро заметила Аштея.
- Я предупрежу, - заверила ее Лирсли. - Ни один портал не закрывается мгновенно, вы успеете проскочить.
* * *
- Жди здесь, Кештиора, - велела Лирсли. - Когда портал будет готов, мы позовем тебя.
- А посмот...
- Ослепнешь, глупая! - перебила жрица. - Когда врата открываются, там вспышка такая - глаза в два счета сожжешь. Мы специальное обучение проходим, и не один год. Так что жди и будь наготове. У вас с Оэкки будет совсем мало времени.
Девочка вздохнула и прислонилась к стене рядом с дверью, так мрачно глядя на белую арку на другом конце короткого коридорчика, что той наверняка стало бы не по себе, будь она способна ощутить этот взгляд.
Орри ужасно хотелось быть жрицей - прямо сейчас, чтобы вместе со всеми открывать порталы, разговаривать с самой Великой Матерью и творить живую музыку, которая воплощается так красиво и необычно. Но становиться жрицей насовсем ее вовсе не тянуло.
Во-первых, они не выходят замуж, а свадьба - это весело, и невесты всегда потрясающе выглядят в светло-розовых одеяниях и венках из ирсинии, и все их поздравляют, благословляют и дарят подарки. Кроме того, Кештиора и Роун давно решили пожениться, когда вырастут, и даже дали друг другу страшную клятву, укололи пальцы булавкой, накапали крови в чашу с вином (удачно стащили, никто из взрослых не успел хватиться) и потом выпили это вино (если честно, гадость, совсем не сладкая, и что в ней старшие находят!).
Во-вторых, жрицы не могут стать воинами, а Орри мечтала научиться драться настоящим мечом и совершить множество славных подвигов вместе с верным Роуном - прямо как Ласвах и Навагарн, только уж они-то никому не позволят рассорить себя, еще чего!
В-третьих, жрицы не путешествуют... хотя услышав про порталы, Орри усомнилась в этом. Кто их знает, может, они при чужих такие все серьезные и степенные, а когда никто не видит - прыг в портал, да и попадут сразу в какое-нибудь невероятное место, куда обычным людям в жизни не добраться.
Может быть, все-таки стать жрицей? Ну, хотя бы на время. А потом победить буттака, вызволить Роуна, пожениться с ним и тогда уже...
- Кештиора!
- А? - девочка повернулась к двери, ошалело хлопая глазами.
- Быстро-быстро-быстро-быстро!!! - Оэкки схватила ее за запястье и потащила - к двери, за дверь, сквозь густую, как тесто для праздничного пирога, пелену, сплетенную из музыки, светящихся нитей, пульсирующих разноцветных клякс, мельтешащих искр и каких-то извивающихся лучистых штук, похожих одновременно на звезды и на ежиков. Посреди этого хаоса переливался красным, рыжим, желтым и травянисто-зеленым огромный пузырь, очень похожий на мыльные, но девочка не успела ничего ни спросить, ни сообразить - только задержала дыхание, когда ее дернули за руку вперед - прямо через маслянисто блестящую тонкую пленку... неосязаемую, как оказалось, только приятным теплом повеяло.
- Тихо, - шепнула Хранительница огня. - Держи мешок. Собирай мох!
Орри ошеломленно огляделась и потрясла головой: перед глазами плыли разноцветные пятна. Постепенно зрение прояснилось, и девочка восторженно ахнула. Они с Оэкки были уже не в храме, а где-то далеко-далеко, и ведь так, через портал, можно попасть куда угодно, можно даже...
- Орри! - прошипела жрица. - Поторопись, пока нас не почуяли!
Сама она уже присела на корточки и торопливо собирала что-то в свой мешок.
Вокруг было болото - с высокой сочной травой и чахлыми деревцами, с узловатыми кочками и опасными озерцами зеленовато-коричневой топкой грязи. И мох. Сине-голубой, с нежно-лиловыми звездочками цветов, он был невероятно красив.
Орри снова мотнула головой - уже сердито. Она здесь по делу. Ей надо спасать маму с папой, и Роуна с его отцом, и своих братьев, и сестру, и всю Данмару, а еще порталы вроде недолго держатся, Лирсли о чем-то таком предупреждала. Девочка принялась рвать мягкие податливые стебельки и пихать в мешок.
"Как увидишь, где синий мох растет, беги оттуда, не оглядываясь, как можно дальше", - вспомнилось прочитанное, и по спине сразу пополз противный холодок.
- М-мя-а-ау-у, - разнесся над болотом тоскливый крик, словно в ответ на мысли Орри.
Девочка подскочила на месте, едва не рассыпав драгоценную добычу, испуганно заозиралась, но никого не увидела. Она растерянно повернулась к жрице, но та продолжала свою работу, разве что еще поспешнее. Может, все-таки показалось?
- Мя-а-ау? - раздалось уже ближе.
Тихо. Вкрадчиво. Жутко.
Орри закусила губу. Убежать, не собрав мох, нельзя. Второй раз они сюда не сунутся: буттак уже будет ждать. И хорошо, если один, а не в компании со стирхоями.
Девочка успела бросить в мешок еще несколько пучков мха, когда совсем рядом что-то плюхнуло и шустро зашлепало по воде. Прямо к ней.
- Оэкки?! - заорала Кештиора, в панике метнувшись прочь.
- Бежим! - жрица успела поймать ее за руку.
Орри едва удержалась на ногах и прыжками помчалась к "мыльному пузырю" - к счастью, тот был на месте. И уже у самой завесы портала все-таки оглянулась: на миг любопытство пересилило страх.
Их было трое. Нелепо выглядещее на болоте пугало: голова, обтянутая мешковиной, палки вместо рук и глаза - словно провалы во тьму. И два странных носатых существа с синюшно-бледной кожей и выставленными вперед короткими трехпалыми лапами с длинными когтями.
Орри отвернулась и прыгнула в портал, крепко сжав горловину мешка с драгоценным грузом. Успела.
* * *
Свечение угасло, музыка смолкла, и Орри разочарованно скривила губы: Зал Служения оказался очень скучным местом. Никаким. Белые стены, потолок, пол. Никаких украшений - разве что статуя богини у алтаря, украшенного темно-синими цветами сийлимы.
- Дивильда ранена, - отрывисто сказала Лирсли, забирая мешки с добытым мхом.
- Лирма? - нахмурилась Оэкки.
- Они очень быстрые, - виновато объяснила Аштея.
- Потом расскажешь, - прервала ее Лирсли. - Бери Дивильду, веди ее в северное кры... - она осеклась и досадливо мотнула головой. - То есть - в ее комнату. Оэкки, помоги ей. Виль, идти сможешь?
- Постараюсь, - едва шевельнула почерневшими губами Хранительница алтаря.
По спине Орри пробежал холодок. Происходящее все меньше походило на увлекательное приключение.
- Можно мне им помочь? - попросила девочка.
О лирмах - черно-золотых змеях, живущих на Колючих островах и в лесах Гархальны, - детям рассказывала как раз Дивильда. И не только о них - обо всех зверях, птицах, рыбах, растениях. И о разных землях. Орри слушала эти истории с разинутым ртом. А еще Хранительница алтаря всегда показывала картинки, так что можно было посмотреть, как выглядит животное или цветок. И сама она здорово рисовала.
Орри едва не разревелась при мысли, что любимая наставница может умереть. Яд лирмы стоит огромных денег, но он смертелен, это девочка хорошо запомнила. В крошечных количествах его добавляют в лекарства, но если змея укусит, это конец.
- Нет, ты нужна мне здесь. Нужно добыть ларвинис, пойдешь с Айхой. Обвяжитесь веревкой. Аштея, Оэкки, постарайтесь...
- Мы все сделаем, - долговязая жрица мягко коснулась плеча Лирсли. - Занимайтесь порталом.
- Орри, слушай внимательно, - Айха крепко сжала плечо девочки. - Огненная ларвинис растет у самых вершин гор, до нее очень трудно добраться. Стебель и листья у нее жгучие - голыми руками ни в коем случае не хватай: без кожи останешься. Вот, возьми рукавицы. Не надевай пока, сунь за пояс: скорее всего, нам придется карабкаться, они будут мешать. Нам нужно добыть хотя бы четыре цветка: лекарства потребуется много... Лирсли, может, лучше со мной пойдет кто-то из наших?
- Портал не удержим, - вздохнула та. - Сама знаешь. Кештиора, будь осторожна.
- Буду, - пообещала девочка. - Не тревожься, тавхоэ, мы все сделаем.
Страшно ей не было. Но и знакомого азарта - ура, наконец-то приключения! - Орри не чувствовала тоже. Просто надо добыть эту самую ларвинис и вернуться. Приготовить лекарство. Спасти город. Просто.
- Идем.
* * *
Девочка шагнула в портал - и вскрикнула, едва не сорвавшись вниз. Они с Айхой словно вышли прямо из горы на крошечный уступ, и впереди, на расстоянии в полступни, была пропасть.
- Не смотри вниз!
Орри и не собиралась. Даже если бы ее попросили об этом, она ни за что бы...
- Встань лицом к склону, - скомандовала Айха. - Держись за этот выступ. Я поднимусь за цветком, тут близко.
Это "близко" заняло по меньшей мере вечность. Орри прижалась щекой к камню и зажмурилась. Раньше она думала, что не боится высоты. По деревьям же лазила. И по крышам. Но тут было совсем иначе.
- Давай мешок, - велела жрица. - Готово, забирай.
- Тавхоэ Айха, почему здесь туман? - жалобно спросила Орри, вцепившись в драгоценную добычу.
- Это облако, - Хранительница свитков осторожно соскользнула на уступ рядом с девочкой и перевела дыхание. - Так, ждем. Сейчас откроют портал.
Передохнуть им не дали. Забрали цветок - Орри даже посмотреть на него не успела - и тут же открыли проход к следующему. Потом к третьему.
- Аккуратнее, Орри, здесь камни живые.
- Жи...
- Качаются. Будь очень осторожна. Вот она, ларвинис! Держись крепче, я сейчас.
"Держись"! А за что держаться, если камень, на котором ты кое-как примостилась, шатается при малейшем движении?! И тот, выше, за который ты хватаешься. И соседние.
Девочка впилась глазами в травинку, пробившуюся между камнями. Наблюдать за Айхой было слишком страшно, и все же Орри время от времени посматривала на нее - украдкой, словно ее взгляд мог случайно расшевелить ненадежные камни. Живые... Кто их тут знает, может, они и вправду живые. И недобрые.
Мелкий камешек сорвался сверху, едва не задев девочку. Потом еще один, и еще. Стук камня побольше. Грохот. Короткий вскрик.
Словно во сне, Орри смотрела, как жрица катится мимо нее вместе с камнями, как взмахивает руками - схватиться пытается?... а потом что-то рвануло девочку за пояс и потащило вниз, и кусок скалы, на котором она притулилась, качнулся, сбрасывая ее в пропасть.
Зацепиться! За что-нибудь... Пучок травы остался в руке. Ногти беспомощно проскребли по камню.
Что-то твердое, тонкое, прочное оказалось на пути, и Орри отчаянно вцепилась в него. Деревце! Маленькое, кривое, но крепкое.
Натянувшаяся веревка на поясе рванула вниз, наливаясь тяжестью. Невыносимой. Смертельной. Пальцы девочки онемели, грозя разжаться.
Новый рывок - и натяжение исчезло. Только слабенький звук удара донесся снизу.
Орри зашарила ногами, пытаясь найти опору. Нащупала какой-то выступ, рукам стало легче.
- Тав... Тавхоэ? - дрожащим голосом окликнула девочка.
Тишина.
Орри всем телом прижалась к склону, крепко держась за деревце, и осторожно глянула вниз. Попыталась: как следует осмотреться в этом положении не выходило. Жрицу девочка не увидела, зато приметила чуть ниже горизонтальную площадку. Если сползти туда, можно будет встать, не опасаясь сорваться.
- Тавхоэ Айха! - еще раз на всякий случай позвала Орри.
Жрица не ответила. Наверное, потеряла сознание при падении. Надо как-то спуститься и помочь ей.
Чуть ниже, на уровне груди, была трещина в скале - вполне можно ухватиться. Осталось только уговорить себя разжать пальцы одной руки и нащупать новую опору. Но при этом может нарушиться ненадежное равновесие - и ты сорвешься вслед за Айхой, потому что бесполезная веревка болтается на твоем поясе, и тебя некому удержать, если что-то пойдет не так. А жрицы никак не откроют портал... ну, что же они возятся так долго?!
А если так и висеть на этом деревце, то руки устанут, и тогда спуститься к спасительной площадке вряд ли удастся. И еще вопрос, сколько оно выдержит: не сломается ли, не вывернутся ли корни.
Орри судорожно перевела дыхание. Если вытянуть веревку наверх, то можно будет привязать ее к деревцу и спуститься по ней. Вот только, одну руку придется все же освободить. И быстрее, пока пальцы еще не совсем затекли и могут двигаться.
Девочка осторожно переступила ногами, стараясь встать на крохотном выступе понадежнее. И держась правой рукой за стволик, потянулась левой к поясу, нашарила веревку, потащила вверх. Если скоро натянется, значит, Айха упала не очень далеко. А если свободной длины хватит, чтобы обвязать деревце и спуститься... дальше Орри предпочла не думать.
Веревки вроде бы хватало. Кештиора крепко зажала ее в зубах и свободной рукой вытащила из-за пояса нож. Перерезать часть веревки, обвязанную вокруг талии, оказалось непросто, и рука, которой Орри держалась за деревце, начала дрожать от усталости.
Конечно, безопаснее было бы оставить страховку, но если длины не хватит, придется прыгать. Девочка обмотала веревкой стволик, наощупь воспроизведя тайный узел настоящих разбойников, которому когда-то научил ее Вильта.
Уломать старшего брата поделиться секретом было не так-то просто, но в обмен на новенький ножик Роуна он согласился. И несколько дней потом Кештиора с другом усердно тренировались и чувствовали себя почти настоящими разбойниками, а госпожа Тхайранги недоумевала, куда подевалась бельевая веревка.
И ведь не зря старались: теперь Орри справилась с задачей не глядя и одной рукой. Пусть-ка Роун попробует повторить! Ну... когда вернется от своего буттака.
Гордость собой помогла немного заглушить страх, и пока он не вернулся, девочка взялась за веревку, подергала - надежно, - крепко ухватилась за нее и принялась осторожно спускаться.
Главное - не смотреть вниз, напомнила себе Кештиора. И не думать о том, где ты находишься. В конце концов, от деревца до спасительной площадки не так высоко слезать... почти, как от окна спальни до земли, ничего особенного. Зато Роун потом обзавидуется: настоящее приключение, это вам не яблоню соседскую обтрясти!
Веревка закончилась раньше, чем нужно, но площадка была уже близко. Орри зажмурилась и разжала пальцы. Сердце рванулось вверх тугим комком, а в следующее мгновение она больно стукнулась коленями о камни. Пустяки, подумаешь, пара ссадин!
Вставать не хотелось. Кештиора села, привалившись спиной к скале, и разрешила себе немного передохнуть. Десять медленных вдохов и выдохов, как учил папа. Чтобы сердце перестало колотиться и прошла слабость в ногах.
Десяти не хватило, и Орри добавила еще столько же. А потом на четвереньках подобралась к краю уступа: надо было спасать Айху.
Девочка улеглась на живот и свесила голову вниз. Она увидела жрицу почти сразу: немного правее площадки и локтей на двадцать ниже по склону, который в этом месте был уже достаточно пологим, чтобы попробовать спуститься. Но вот то, как Айха лежала, на спине, неестественно изогнувшись, очень не понравилось Орри. И веревка - она должна была тянуться от пояса жрицы к спасшему Кештиору деревцу, а не лежать на камнях бесполезным обрывком.
Девочка огляделась в надежде, что портал наконец появится, но они с Айхой по-прежнему были одни в этих жутких горах. Орри вздохнула и медленно, очень осторожно полезла вниз.
Когда она добралась до жрицы, солнце уже почти коснулось верхушек гор на противоположной стороне ущелья. Далеко внизу тонкой полоской серебрилась река. Если Айха сильно ранена, она попросит воды, которую здесь не очень-то раздобудешь.
- Тавхоэ...
Орри осторожно потрогала ее за плечо. Та не пошевелилась. Темно-карие глаза ее были открыты и неподвижно смотрели в небо. Роскошные черные косы, которые Айха тщательно закрепила, отправляясь в горы, разметались. На камнях вокруг головы жрицы была кровь. Немного, брызги, но...
Девочка подтащила к себе часть веревки, которая оставалась у Айхи. Кончик оказался не оборван - обрезан. Выходит, жрица сама это сделала, чтобы не утащить за собой Орри. И упала. А так бы упали обе.
Кештиора всхлипнула, но на то, чтобы заплакать, уже не было сил. Цветок, за которым они пришли, ларвинис огненная - успела ли Айха сорвать его, а если успела, не уронила ли при падении? А то ведь придется искать новый и карабкаться за ним в одиночку, потому что пойти с Орри некому, все жрицы нужны, чтобы открывать портал.
При мысли, что надо снова куда-то лезть, становилось тошно. Да и отсюда как еще спуститься? Если проход не откроют, Орри окажется одна в горах, которые она не знает, без припасов, даже без веревки. Хорошо, хоть нож есть.
А вдруг жрицам нужен какой-то сигнал, чтобы открыть портал в нужное место? Вдруг подать этот сигнал могла только Айха, а она лежит мертвая, и Орри теперь никто не спасет?
Девочка снова шмыгнула носом, но это уж точно никак не могло помочь, а вот поискать цветок стоило. И постараться спуститься, пока не начало темнеть. Кто знает, какие твари рыщут в этих горах ночью? Крылатые, например, а она тут, как на ладони.
* * *
Ларвинис ни у Айхи, ни вокруг тела не оказалось. То ли жрица не успела сорвать цветок, то ли выронила при падении. Зато между камней ниже по склону блестело на вечернем солнце что-то металлическое. Наверное, нож, которым Хранительница свитков рассекла веревку. Орри собралась было спуститься за ним, но остановилась, с сомнением глядя на мертвое тело. Вернуться не будет ни времени, ни сил. А бросить Айху вот так...
Кештиора уложила погибшую жрицу ровнее, аккуратно пристроила тяжелые косы и попыталась закрыть ей глаза, так, чтобы казалось, что девушка спит. Но непослушные веки все время поднимались, а прижать их камешками Орри не решилась.
Девочка озабоченно посмотрела на небо: нет ли птиц-падальщиков. Ничего подозрительного она не обнаружила, но ведь они могут появиться и позже, когда некому будет их отогнать. Вроде в таких случаях хоронят тело под камнями, но Кештиора отчетливо понимала, что не справится в одиночку. Вернее, не справится достаточно быстро и тогда уж точно застрянет на опасном склоне в темноте.
Орри вздохнула, оторвала от подола лоскут побольше и бережно прикрыла лицо покойной, придавив уголки ткани мелкими камешками.
Обычно, прощаясь с мертвыми, плачут, и эта молодая жрица очень нравилась Кештиоре, но слез не было, только странная пустота внутри. И тоскливое, до тошноты, до щемящей боли в груди, одиночество.
- Прощай, тавхоэ Айха.
Орри поправила одежду и полезла вниз, куда, как она надеялась, упал нож. Солнце на треть скрылось за горным хребтом. Становилось темнее.
Несколько раз девочка останавливалась: ей слышалось легкое потрескивание и казалось, вот-вот проявится в воздухе переливчатый пузырь портала. И тогда жрицы ее спасут, и может быть, даже сумеют оживить красавицу Айху.
- Великая Мать, пожалуйста! Она была очень хорошей, правда! - горячо зашептала Орри, но оступилась и едва не сорвалась в пропасть.
Пришлось полностью сосредоточиться на спуске. Хорошо, хоть нож оказался там, где его приметила девочка, и, засунув его за пояс рядом со своим и с чудом уцелевшими рукавицами, Орри ненадолго почувствовала себя увереннее.
В окрестностях Северной Данмары гор не было, но Кештиора и Роун часто играли в глубоком овраге неподалеку от Нижнего луга. Склоны там были крутыми и скользкими, совсем не легко забраться со дна наверх, а уж спуститься и того труднее. В неудачные дни друзьям перепадало хворостиной за перемазанную в глине одежду, но потом Орри и Роун наловчились меньше пачкаться, а в случае чего втихую отстирывать следы своих похождений в Юппаве.
Кештиора не без оснований гордилась своим умением ловко лазить по деревьям и карабкаться по склонам оврага. Но горы Юго-Восточной Подковы были огромнее самого высокого дерева, которое доводилось видеть девочке. Казалось, они заполнили весь мир, поймав Орри в ловушку, словно беспомощного маленького зверька.
- Но ведь где-то они кончаются? - пробормотала Кештиора, с тревогой покосившись на противоположный склон.
Солнце почти скрылось. Спуститься на дно ущелья до темноты Орри не успевала. Надо было срочно искать если не укрытие, то хотя бы более или менее безопасное место, где можно посидеть, а если получится, прилечь и подремать до рассвета.
Девочка попробовала двигаться побыстрее, но сорвавшийся из-под ноги шаткий камень заставил ее передумать. Хорошо хоть, удержалась, не полетела следом за ним.
Сумерки сгущались, воздух стал ощутимо холоднее, а вокруг не было не то, что уступа - даже достаточно крупного и надежного камня, чтобы переждать ночь.
Орри беспомощно огляделась и пару раз шмыгнула носом - то ли от подступивших слез, то ли от подхваченного насморка.
Слова вспомнились сами - и не то, чтобы она, увидев их когда-то в одной из книг, стремилась затвердить наизусть. Просто прочитала несколько раз, завороженная протяжным напевом, в который складывались звуки чужого непонятного языка. Вроде бы этой волшебной песнью жители деревеньки Чуис призвали к себе на помощь странных крылатых существ, и те помогли им скрыться от воинов злого короля Пантхирна.
Мотива Орри не знала, так что просто читала внезапно всплывшие в памяти стихи наизусть, и от этого становилось чуть менее одиноко и даже как будто немного теплее.
- Ты пусть не смотрит, - внезапно раздался за спиной шелестящий голос.
Не шепот, а такой звук, словно легкий ветер нежно пошевелил листья.
Кештиора от неожиданности едва не потеряла равновесие.
- Ты кто? - спросила она внезапно севшим голосом. - Ты летаешь, да?
Склон был перед ней, за спиной - пропасть, а значит, собеседник должен парить в воздухе. Где же ему еще быть?
- Мы архранды. Ты звать. Мы помогал. Ты пусть не смотрит.
- Тут смотри, не смотри - темнота такая, что я даже руку свою не вижу, - пожаловалась Орри. - И ужасно холодно. Вы поможете мне спуститься, да?
И слегка удивилась: наверное, ей должно быть сейчас страшно над бездной, в темноте, в обществе неизвестного существа - или существ, - от которого непонятно, чего ждать. Захочет - спасет, захочет - сожрет, а захочет - просто смахнет с горы в пропасть, ему-то, летучему, это проще простого. Но наверное, сегодня Орри слишком устала бояться. Ей просто хотелось благополучно спуститься вниз и как-нибудь согреться. И она сейчас приняла бы помощь хоть от древнего тирана Пантхирна, хоть от буттака, хоть даже от противной госпожи Файс с Чесночной улицы.
- Мы помогай, - прошелестел архранд.
Или архранда?
- Эта... - что-то теплое коснулось левой ноги девочки. - Вниз.
- Чего?
- Эта - вниз, - терпеливо повторил обитатель гор. - Недалеко. Я сказал, куда ставишь.
Орри осторожно спустила ногу, пытаясь нащупать опору.
- Не здесь. Вбок. Вниз еще. Здесь.
Есть! Девочка перевела дух.
- Эта - вниз, - архранд коснулся руки.
Орри послушно выполняла все указания. Похоже, крылатое существо отлично видело в темноте.
- А может, вы меня просто отнесете вниз, а? - жалобно попросила Кештиора. - Быстрее будет.
И безопаснее: ноги у нее дрожали от усталости, израненные пальцы рук онемели. И вдобавок до смерти хотелось есть.
- Архранд не поднимать человек: тяжелый. Ты не смотрит архранд: плохо, очень плохо. Я говорил, куда двигать, ты делал. Эта - вниз.
Правая нога. Ну, что ж, двигать, так двигать.
Так прошла вечность. Потом еще одна. И еще. А ночь, затопившая горы, и не думала заканчиваться. Только шум реки слышался все отчетливей.
- Эта - вниз, - в очередной раз скомандовал архранд. - Все.
Вода гремела уже совсем рядом. Орри ощупала камни вокруг себя - вроде уже не склон, падать некуда.
- Я очень замерзла, - она покрутила головой, ища взглядом своего спасителя.
- Ты пусть не смотрит, - тут же потребовал архранд.
- Л-ладно, - послушно пробормотала Орри сквозь начавшие стучать зубы.
Хотелось то ли спать, то ли разрыдаться, то ли просто упасть и не шевелиться. Но говорят, на холоде надо двигаться, иначе умрешь. При свете солнца в этих горах было тепло. Значит, надо дождаться дня.
- У в-вас н-нет ог-гня? - с трудом выговорила девочка, обняв себя за плечи и дрожа всем телом.
- Огня? - озадаченно прошелестело существо.
- Огонь... он г-гор-рит, - Кештиора сделала попытку повернуться к собеседнику и показать жестами, но замерла, услышав предостерегающий свист. - Он г-горяч-чий. Ор-ранжевый. От н-него св-вет и теп-пло.
- Свет - нельзя, - прошуршал архранд. - Тепло - сделать.
Темнота в нескольких шагах от Орри внезапно дрогнула, прорастая слабым голубоватым свечением. Это походило на кокон из тончайшей паутины. Большой, в рост взрослого человека.
- Тепло, - объяснил архранд. - Идти туда. Люди не опасно.
Кештиора осторожно протянула руку и сделала пару шагов к кокону. Оттуда и вправду потянуло теплом, не жгучим, как от огня, а нежным и ласковым, словно от живого существа или несильно нагретой воды.
Орри снова захотелось взглянуть на собеседника, но она вовремя опомнилась.
- Не опасно, - повторил архранд. - Ты идти.
Девочка нерешительно дотронулась до кокона пальцами, но не почувствовала прикосновения. Только теплый воздух. Еще два шага, и Орри оказалась со всех сторон окружена призрачной завесой.
- Отдыхает, - предложил архранд.
- Спасибо, - Кештиора нащупала более или менее подходящий камень и села на него.
Кокон двигался вместе с ней, обволакивая теплом. Дрожь прошла.
Эх, надо было взять с собой хотя бы плащ! Сейчас бы подстелила. Орри пошарила вокруг и решила, что можно прилечь.
Внезапно стало жарко. Девочка открыла глаза и сощурилась. Был день. Кокон куда-то исчез. Это она что, заснула что ли?
Орри вскочила... точнее, хотела вскочить, но смогла только довольно неуклюже подняться: после вчерашнего лазанья по горам все тело болело.
- Архранд?
Девочка закрутила головой: неужели он оставил ее одну?
- Не смот...
Шелест перешел в короткий жалобный вопль и оборвался.
Оторопев, Орри глядела, как воздушное, радужное, переливчатое бьется и корчится на камнях, выцветая, растекаясь лужицей густой иссиня-серой слизи, которая тут же твердеет, перестает блестеть, скукоживается в комок.
Холодея от догадки, Кештиора зажмурилась и даже закрыла лицо руками.
- Прости, я не хотела... Я не смотрю, я больше не буду, никогда, правда! Прости меня!
Но никто не ответил, а открыть глаза было страшно, чтобы не сделать еще хуже.
- Я же не знала, - сквозь слезы пробормотала Орри.
- Кештиора, - кто-то тронул ее за плечо, потом встряхнул. - Идем, пока портал держится.
Она не испугалась внезапного прикосновения, не обрадовалась спасению. Слепо пошла, куда повели, а слезы текли сквозь пальцы, и внутри комом застыло что-то тяжелое и холодное, похожее на этот жуткий ошметок слизи.
Кто-то отнял ее руки от лица, на плечи накинули одеяло, вокруг слышались радостные и тревожные голоса.
- Жива, слава Великой Матери! Выжила! В горах Юго-Восточной Подковы, ночью!
- А я говорила вам, что надо искать. Я говорила!
- Питья, питья горячего дайте!
- Да мы чудом не опоздали! Уберегла Вастарна!
- Кештиора, Орри, ты как?
Девочка перестала плакать и теперь потерянно озиралась. Вокруг качались лица, но она не могла сфокусировать на них взгляд и не хотела вспоминать, кто это и где она. Все это больше не имело значения.
- Я не знала, - глухо проговорила Орри. - Он просил не смотреть, просил, а я не знала.
Она сморщила нос, но слез больше не было. И сил не было.
- Кто он?
- Идем, - ее снова взяли за руку и повели. - Оставьте ребенка в покое.
Орри послушалась, мимоходом удивившись, откуда в храме взялся ребенок. В храме... а за руку ее ведет... Девочка сделала усилие, пытаясь вспомнить ускользающее имя, но тут же сдалась. Какая разница?
Глава 3. Лекарство
- Как дела у вас?
Лирсли плотно закрыла за собой дверь лаборатории и устало опустилась на деревянный стул. Лицо ее осунулось, седые волосы, обычно аккуратно уложенные, выбились из прически. Впрочем, две жрицы, возившиеся со склянками, выглядели не лучше.
- Почти готово, - Аштея потерла тыльной стороной ладони лоб.
Пальцы ее были вымазаны чем-то густо-лиловым.
- Настояться должно, - добавила Оэкки. - Пять дней хотя бы.
- Многие не дождутся, - хмуро заметила Лирсли.
- Меньше нельзя, - вздохнула Аштея, тщетно пытаясь оттереть испачканные пальцы тряпкой. - Мало того, что не поможет снадобье, так еще и потравить людей можно.
- Как Дивильда? - с тревогой спросила Оэкки.
- Жива, - когда-то веселая и разговорчивая, Лирсли теперь отмеряла слова, словно скупец монеты. - С ней Иссия и Лоэнлин.
- Сколько времени они уже не спят?
- Сколько и все мы. Держатся на корне змеехвоста.
- И много они его выпили? - Аштея свела черные брови. - Лирсли, его нельзя принимать больше трех раз за декаду! Они же слягут потом на два перерождения Матери, не меньше. Это если повезет и не подорвут здоровье полностью.
- Я знаю, Аш. Но Дивильду нельзя оставить одну, она сейчас на грани жизни и смерти. И у тела Айхи надо исполнить все обряды. И песнопения прервать я тоже не могу.
- Почему? - тихо спросила Оэкки. - Они бесполезны, это уже понятно. Если Великая Мать до сих пор молчит, значит, не хочет вмешиваться. Может быть, ее чем-то разгневали горожане, может, есть какая-то иная причина, но Вастарна нам не поможет.
- Песнопения бесполезны, - спокойно согласилась Лирсли. - Мы с вами это понимаем. Они бесполезны для заболевших, для умерших, для нашего несчастного города. Но они необходимы младшим жрицам. Это единственное, что не позволяет им поддаться панике и отчаянию. Если я сейчас остановлю обряд, я лишу их последней опоры. И той связи, что держит их вместе. У многих за стенами храма остались близкие, друзья. Девушки не знают, что с ними. Если сейчас у них отобрать надежду, отменить долг, часть из них разбежится и неизбежно погибнет.
- А если держать их в таком напряжении дальше, через день-другой спасать будет уже некого, - возразила Оэкки. - Лир, людям необходимо отдыхать. Песнопения надо продолжать, да, но не всем одновременно.
- Нас слишком мало. Младшие знают достаточно, чтобы заметить, если порядок исполнения ритуала будет нарушен.
- Ну, так солги им, - Аштея нетерпеливо дернула плечом. - Мы тебя поддержим. Скажи, например, что Айха перед... походом в горы успела найти в библиотеке древний манускрипт, где говорится об изменении обряда в случаях великих бедствий.
- Я думала об этом, - покачала головой Лирсли. - Но риск слишком велик. Если мы оскорбим Вастарну...
- То нам придется поплатиться за это, - твердо сказала Оэкки. - Но риск стоит девяноста шести спасенных жизней. Ты не согласна?
- Девяноста шести - это если считать только тех, кто пока не заболел, - поддержала ее Аштея. - Но возможно в северном крыле еще удастся кого-то вытащить. И город... Лир, если мы все свалимся - а это произойдет очень скоро, - Северная Данмара обречена.
- Что ж, похоже, другого выхода и вправду нет, - сдалась Лирсли. - Для служения у внутреннего алтаря довольно будет одной высшей и двадцати младших жриц. Еще десятеро займутся неотложными делами, а остальные отправятся спать. На шесть часов для начала, потом им надо будет сменить бодрствующих.
- Лирсли, - Оэкки лукаво улыбнулась, - ты будешь среди этих остальных.
- Но я не могу сейчас...
- Я заменю тебя. Не беспокойся, за шесть часов не случится никакой катастрофы.
* * *
Орри нахохлившись сидела на полу в углу своей комнаты. Конечно, на стуле или на кровати было бы удобнее, но не хотелось вставать. И уснуть девочка не могла.
Когда одна из жриц... Лирсли, кажется, а может, и нет... привела Кештиору сюда и заставила лечь в постель, девочка от усталости моментально провалилась в сон.
И тогда к ней пришла Айха. Статная красавица Айха, на которую Орри так хотелось быть похожей. Девочка даже пыталась иногда подражать ее плавной походке, грациозным движениям, манере говорить чуть нараспев и тому очаровательному жесту, когда жрица в задумчивости чуть наклоняла голову набок, и смолисто-черная прядка, выбившись из прически, игривым завитком падала на ее висок. Орри подолгу торчала перед зеркалом, стараясь добиться такого же эффекта, но усмирить непослушные волосы так и не сумела.
И вот теперь Айха стояла перед Кештиорой со своей мягкой улыбкой, и ее потрясающие косы насквозь пропитались красным, и кровь стекала с них на пол, собираясь в липкие лужицы.
- Не смотри на меня, - попросила Айха.
Но Орри не могла отвести взгляд, хотя видела, как к жрице крадется буттак и знала, что он исчезнет, если Кештиора закроет глаза или хотя бы отвернется.
Она пыталась предупредить Айху, но язык почему-то не шевелился, и даже руку поднять не получалось, чтобы показать на опасность.
- Не смотри, - повторила жрица внезапно изменившимся, мальчишеским голосом.
Голосом Роуна.
- Может, вернемся? Мы без оружия, и вообще... Давай пойдем домой, а? Только ты не смотри.
Но Орри смотрела и ничего не могла с этим поделать. Смотрела, как сглаживаются, размываются черты лица жрицы, как оплывает стройное тело, растекается серой слизью, превращаясь в уродливый комок на залитом кровью полу.
Девочка закричала.
И проснулась, дрожащая, с мокрым от слез лицом. И поняла, что больше не сможет спать. Никогда.
* * *
Орри сидела, забившись в угол, долго. Несколько лет, наверное. Или целую вечность. А время остановилось, и разноцветные пятнышки света, падавшие на пол от витража, очень медленно ползли от стены к двери.
Слезы кончились. Ноги затекли. Девочка пересела удобнее. Больше всего ей хотелось раствориться в этой тишине и никогда больше ничего не делать, не решать, не видеть и не слышать.
Никто не приходил. Ни поручить что-то, ни принести еды, ни даже спросить, как она чувствует себя после вчерашнего ужаса. Никому не было дела до Орри, а мама и папа остались в умирающем городе, а может, давно погибли, и Кештиора осталась одна во всем мире. От этой мысли девочка уткнулась носом в поджатые к груди острые коленки и снова расплакалась.
Когда она очнулась, было уже темно. Как это она ухитрилась задремать? Орри болезненно поморщилась и потерла плечо, ноющее после сна в неудобной позе. Но все же она почувствовала себя немного бодрее. И поняла, что здорово хочет есть.
Никто так и не пришел. Жрицам все равно, что случилось с девчонкой, которую они приютили. А может, мшанка победила прежде, чем они успели приготовить лекарство. И все уже заболели или даже умерли, а то и не просто умерли, а превратились в высохшие останки, как в одной жуткой книге, которую Орри прочитала давным-давно, еще в детстве, два года назад.
Кештиора поднялась, зажгла свечу и уселась на стул, напряженно глядя на дверь и хмуря брови. Если сейчас встать и выйти в коридор, она может наткнуться на трупы. А если остаться, она скоро умрет с голоду. Нет, надо выбираться отсюда.
Девочка решительно встала и привела в порядок одежду. Вещей у нее не было, собирать нечего. Оставалось только обследовать кухню и кладовую. Даже если все в храме мертвы, должна же была остаться какая-то еда. И воды надо взять: вдруг в городе она теперь гнилая, и от нее можно заболеть. И свечей, и веревку, и каких-нибудь снадобий. И хотя бы несколько книг - про буттаков, про то, как лечиться от мшаной лихорадки, про то, какие дороги куда ведут, и хорошо бы с картинками.
Кештиора внимательно осмотрела комнату, сдернула с кровати одеяло, скатала в рулон и закинула на плечо. Подумала и прихватила огниво. Все, пора.
Можно было бы дождаться утра, но спать не хотелось, а сидеть до рассвета в опостылевшей комнате и подавно.
С горящей свечой в руке Орри осторожно выскользнула в коридор.
Там было все, как обычно. Ни скелетов, ни призраков, ни даже паутины и слоя пыли, накопившейся за столетия, которые Кештиора просидела в одиночестве. Даже светильники горели как ни в чем не бывало.
Девочка недоверчиво покачала головой и направилась к кухне.
- О, вот и ты! Как вовремя! - воскликнула рыжеволосая жрица, имени которой Орри не знала. - Кештиора, да?
Девочка ошеломленно кивнула, привыкая к мысли, что, похоже, умерли не все и прошло не так уж много времени.
- А где тавхоэ Оэкки? - спросила она, холодея от страшной догадки.
- Отдыхает, - пожала плечами рыжая. - Ей нужно поспать. Да что с тобой? Оэкки здорова. А одеяло тебе зачем? Положи его пока вон туда, что ли. Давай, поможешь мне.
- Опять за ларвинис идти, да? - в животе стало холодно. - В портал?
- За ларвинис? Ну-у, не знаю. Кто тебе сказал про ларвинис?
- Тавхоэ Лирсли. Для лекарства от мшанки.
- Да снадобье вроде уже приготовили. Нет, мне надо, чтобы ты картошку почистила.
Картошку... После всего, что было, всего, что Орри сделала и пережила! В носу опять защипало.
- Тавхоэ... можно мне сначала поесть? - сделав над собой усилие, попросила девочка, - Я же со вчерашнего... с того дня, как мы с Айхой...
Горло перехватило.
- Со вчерашнего, - подтвердила жрица. И нахмурила светлые брови. - Подожди, так с тобой же Лирсли была. Или... Ну, да, конечно. Так, садись, ешь. Да не давись, ешь спокойно.
Пока Орри уплетала вареное мясо с хлебом, рыжая налила в глиняную кружку травяной отвар, а потом расщедрилась даже на шилговое варенье.
- Змеехвоста не дам, - строго предупредила жрица. - Мы все перебрали его в последнее время.
- Ум-гу...
Вот кому нужен он, этот змеехвост, горечь пакостная!
- Так что там случилось, в горах Подковы? - осторожно спросила жрица. - После того, как ты осталась одна. Как ты...
- Как я выжила, тавхоэ? - девочка подняла голову от тарелки.
Взгляд у нее стал неожиданно взрослый. И колючий.
- Я двигалась, - сдержанно сказала Орри, снова принимаясь за мясо.
Уже не так жадно: голод отступил.
- В книгах сказано, что надо двигаться, чтобы не замерзнуть, вот я и двигалась.
- Всю ночь?
- Всю, - не моргнув глазом солгала Кештиора. - Устала ужас как.
Жрица недоверчиво посмотрела на нее.
- Благодари Великую Мать, - наконец торжественно изрекла она. - До конца своих дней благодари. Ибо она подарила тебе второе рождение.
У девочки чуть кусок не застрял в горле. Великая Мать, как же! Знали бы они, кто на самом деле спас Орри жизнь! И что она сделала с ним в ответ.
Кештиора часто заморгала и низко склонилась над тарелкой.
- Не плачь, - рыжая мягко погладила ее по плечу. Заметила, стирх побери! - Не надо, Кештиора. Все уже позади.
От материнской интонации жрицы сделалось еще тошнее.
- Все хорошо, милая. Ты дома.
Это стало последней каплей. Орри уткнулась лицом в живот рыжей и разревелась так отчаянно, словно боялась не успеть выплакаться до того, как на нее свалится очередная беда.
Но никто ее не торопил, ничего не происходило, и слезы постепенно иссякли.
- Доешь, - тихо сказала жрица. - Я не буду тебе мешать.
Орри молча вернулась к еде, стараясь не смотреть на рыжеволосую. Потом взяла нож и принялась чистить картошку. Это занятие, обычно скучное, сейчас помогло ей успокоиться.
"Что сделано, то сделано", - так, помнится, говорил Навагарн, выбравшись из очередной передряги.
Только с чего бы ему-то переживать! Он был храбрец и победитель, вождь племени, основатель столицы и все такое. Его, небось, никто не заставлял чистить картошку.
Невольно представив себе Навагарна за столь не героическим занятием, Орри улыбнулась, и на душе стало немного легче.
Ей очень хотелось рассказать кому-то о том, что произошло в горах. Она готова была излить душу Лирсли, пока та вела ее от Зала Служения до комнаты, но старшая жрица куда-то очень спешила. Убедилась, что Орри цела, уложила в постель и оставила одну.
Будь жива Айха, Кештиора поговорила бы с ней. А лучше всего - с Роуном. Ему можно было доверить все, что угодно. Он бы никогда и никому не разболтал. И уж точно не упрекнул бы Орри ни в чем. Он бы понял. Он не так уж много знал, Роун Тарф, и не смог бы ничего посоветовать, зато умел слушать. И поддерживать.
Девочка вздохнула. По всему выходило, что открыться ей теперь некому. И чем больше времени проходит, тем труднее будет рассказать о пережитом. Похоже, придется справляться самой.
Больше всего Орри хотелось сделать вид, что ничего не случилось. Мало ли что может примерещиться в темноте. Хорошо, буттак по плечу не похлопал и прогуляться не пригласил!
Но если архранды существуют на самом деле, Кештиора может встретить их когда-нибудь снова. Значит, надо выяснить про них все подробности. В библиотеке наверняка что-то найдется.
Полоска кожуры побежала из-под ножа быстрее: теперь Орри не терпелось добраться до книг. Но улизнуть не удалось. Стоило закончить с картошкой, как девочку отправили в кладовую за мукой, потом в крытый сад за овощами и травами, затем пришлось эти овощи мыть и резать. А когда Кештиора уже начала надеяться, что ее наконец отпустят, в кухню сунула нос Аштея и велела идти с ней готовить лекарства.
Орри обрадовалась было, что речь идет о том чудо-снадобье от мшанки, для которого они с таким трудом и риском добывали составляющие, но оказалось, что нужны всего лишь обычные порошки и микстуры.
- Это важно, - снизошла до объяснений Старшая целительница. - Без них больные не дождутся, пока наше средство будет готово. Умрут раньше.
- А долго еще? - нетерпеливо спросила Орри.
- Несколько дней.
- А потом я смогу уйти домой? - не выдержала девочка.
Аштея нахмурилась и покачала головой.
- Как Лирсли скажет.
Орри только вздохнула.
* * *
В книгах и свитках упоминаний об архрандах нашлось до обидного мало, во всяком случае, на языке Содружества вольных городов. И все какие-то невнятные.
Один автор утверждал, что это существа вымышленные: их никто никогда не видел, а люди, которые слышали голоса, просто подхватили хворь, которую насылают горы. Если подняться высоко, всякое почудиться может. И хорошо, если только бредить начнешь, а то рискуешь и вовсе сознание потерять.
В другой книге вскользь упоминалось, что архранды - давние враги людей, которые убивают, скидывая со скал, всякого человека, неосторожно забравшегося в их владения. Но к счастью, такое случается очень редко, потому что эти существа трусливы, живут в труднодоступных местах и предпочитают прятаться.
Зато Орри попалась пара книг, где говорилось о буттаках и способах защиты от них. И даже было описано несколько случаев, когда захваченного чудовищем человека удавалось вернуть к жизни. Тома были тяжеленные, с собой не прихватишь, да и нельзя брать чужое. Так что Кештиора старательно переписала все советы и спрятала туго свернутые листы за пазуху.
Она успела обследовать три больших стеллажа и уже подбиралась к четвертому, когда Лирсли прислала за ней одну из молодых жриц.
- Лекарство готово, - коротко сказала девушка.- Идем с нами, поможешь.
В город! На волю! Орри едва не подпрыгнула от радости, начисто забыв и о мшаной лихорадке, и о подстерегающем за стенами храма буттаке.
По коридору она почти бежала, так что жрица едва поспевала за ней.
- На вот, выпей, чтобы не заболеть. - Лирсли зачерпнула из глиняного горшка большую ложку красновато-коричневой кашицы.
Кештиора опасливо понюхала снадобье, потом лизнула. К ее удивлению, на вкус оно оказалось совсем не противным, а даже сладковатым.
Лирсли забрала у девочки пустую ложку и сунула Орри горшок с лекарством.
- Теперь идем. Постарайся все-таки поменьше прикасаться к больным. И вот, повяжи.
Кештиора послушно закрыла нос и рот платком, стянув его узлом на затылке. К ее разочарованию, Лирсли повела своих помощниц не к выходу в город, а в северное крыло. Хотя, если подумать, правильно: жриц тоже надо было спасать, а идти до них ближе.
* * *
У дверей Лирсли приостановилась: к горлу подступила тошнота от тяжелого запаха. Стоило бы пропитать чем-нибудь платки, закрывавшие рты и носы, чем-нибудь, что перебило бы вонь. Но возвращаться - спугнуть удачу, а она сейчас нужна им, как никогда.
Лирсли зажмурилась и ярко, в деталях, как ее когда-то учили, представила себе кислые плоды нийлы - продолговатые, желтовато-зеленые, округлые с одного конца и заостренные с другого. Вот она сдирает с них толстую, шероховатую кожуру, обнажая сочащуюся соком ярко-лиловую мякоть. Терпкий свежий запах, пусть и воображаемый, на время заглушил зловоние, рот наполнился слюной, скулы свело - и тошнота отступила.
Лирсли повернула в замке ключ и распахнула створки. В северном крыле было темно, несмотря на дневное время. Хорошо, что она догадалась прихватить светильники. Аштея и Оэкки зажгли их, не дожидаясь команды.
- Будьте настороже, - одними губами шепнула Лирсли. - Помните - некоторые больные впадают в ярость. Орри, держись поближе ко мне.
Она вошла, сделала несколько шагов и, остановившись, подала знак спутницам закрыть и запереть дверь. Огромная тень от ее руки метнулась по стене в свете фонаря, и Лирсли, каждое мгновение ждавшая нападения, вздрогнула.
Лекарство защищало их от заразы - по крайней мере, сильно снижало вероятность подхватить мшанку. Но больные в исступлении могли попросту растерзать своих спасителей, особенно если набросятся скопом. Если их, обезумевших, но оставшихся на ногах, окажется много.
Однако пока никто не выскакивал из темноты и не бросался на жриц. Откуда-то доносились шорохи, невнятное бормотание, но и только.
- Может быть, стоит зажечь светильники на стенах? - тихо предложила Лоэнлин.
- Опасно, - возразила Лирсли. - Это может их спровоцировать.
Уходить далеко от спасительной двери ей тоже не хотелось. Она взяла правее, держа перед собой фонарь и напряженно вглядываясь в кое-как разгоняемый им сумрак. Возле стены лежали тела. Еще живые? Трупы? Одно вроде бы шевельнулось.
- Кто тут? - негромко окликнула старшая жрица. - Мы принесли лекарство.
- Иэрри, - прохрипела темнота. - Я Иэрри. Лирсли, ты?
- Я, - подтвердила старшая, подходя ближе. - Как ты? Привстать можешь?
- Зажги свет, - попросила Иэрри.
- Обойдемся пока фонарями, ладно? - мягко сказала Лирсли. - Не стоит тревожить всех сразу. Мы обойдем вас одну за другой.
- Хорошо, зажги фонарь, - согласилась больная. - Здесь так темно, что я даже руку свою не вижу.
- Но вот же... - начала Лирсли и осеклась.
Глаза Иэрри невидяще смотрели мимо нее.
- Это от мшанки, - осторожно сказала старшая. - Так бывает. Но ты жива, это главное! Вот, я принесла лекарство, оно ускорит выздоровление.
Но не вернет зрение. Однако об этом пока говорить не стоит.
Лирсли поднесла ложку к губам больной. Иэрри неловко нащупала руку старшей жрицы. Пальцы ее были холодными и липкими.
- Ну, вот, - ласково сказала Лирсли, подавив невольное отвращение, за которое ей тут же стало совестно,- теперь ты поправишься. А сейчас отдохни. Только скажи: много... выживших?
Иэрри вымученно улыбнулась, опустившись на дурно пахнущие тряпки, когда-то бывшие одеялами.
- Не знаю, - ответила она. - Несколько есть: я иногда слышу голоса и шорохи. Новых заболевших вроде давно не приводили. Они обычно шумят: окликают, ищут кого-то. Потом жалуются и стонут. Но в последнее время сюда только еду и воду приносят. Постучат - и все, остается лишь забрать... ну, у кого силы есть до двери добраться.
- А вы разве не... общаетесь между собой? - растерянно спросила Лирсли.
- Пытались, - еле слышно прошелестела Иэрри. - Но когда одни в бреду, другие без сил, очень трудно... договориться. Сперва мы хоть умерших оттаскивали в соседний зал - сообща, иначе не справиться. А потом - так, отползешь подальше, чтобы меньше воняло, и все. К тому же, знаешь, некоторые тут в буйство впали. И они шли на звук, нападали и... В общем, лучше было не привлекать их внимание.
- Отдыхай, - Лирсли проглотила комок в горле. - Мы заберем тебя отсюда. Сегодня же. Тебя и всех, кто остался в живых. Теперь у нас есть лекарство. Наконец-то есть.
* * *
Как Орри ни старалась, пару раз ее все-таки вывернуло. Прямо на пол. И ведь даже в сторонку не отойдешь: страшно.
Они вшестером ходили по огромному помещению, трогали и переворачивали тела, ища выживших. В конце концов Лирсли разрешила зажечь светильники на стенах, и стало легче. Иначе можно было до Ночи Перерождения провозиться, если не дольше.
От вони кружилась голова, а увесистый горшок с драгоценным снадобьем почти не пустел: слишком мало оказалось живых.
Наконец Лирсли с явной неохотой объявила поход завершенным. Будто и не устала, не боялась, не ощущала тяжелого запаха.
Они забрали из северного крыла одиннадцать жриц. Три из них были почти здоровы, разве что очень слабы. Две ослепли, еще одна сильно хромала и шла, опираясь на руку Аштеи. Еще трех пришлось связать и даже заткнуть рот: они кидались на своих спасительниц, рычали, словно дикие звери, и даже пытались кусаться. К счастью, сил у них было уже слишком мало, чтобы причинить кому-либо заметный вред. Но пятна крови на полу и еще что-то в углу, куда Орри запретили даже смотреть, говорили о случившейся здесь беде, как бы не худшей, чем мшаная лихорадка.
Еще двух жриц вытащили на носилках: они были без сознания. Оэкки и Аштея советовали оставить их, но Лирсли силой разжала больным челюсти и засунула ложку с лекарством.
Эрисею, самую главную жрицу, тоже в конце концов нашли. Мертвой. Ее уложили на носилки и бережно накрыли плащом. Кештиора хотела взглянуть на нее, но Лоэнлин позвала помогать, а когда отпустила, Верховную уже унесли.
К моменту, когда маленький отряд выбрался из северного крыла, Орри казалось, что она на всю жизнь пропиталась вонью. А если правду сказать, то было и страшновато: вдруг лекарство не подействует. Тогда останешься ты слепой, как эта несчастная Иэрри, а то и вообще помрешь. И некому станет спасать Роуна. И замуж ты уже никогда не выйдешь, и приключений у тебя не будет, и вообще ничего: ни серого в яблоках коня, ни ярко-красного платья с вышитым подолом, ни пряников с ярмарки. И мама с папой не дождутся дочку обратно. От этой мысли Орри хлюпнула было носом, но быстро взглянула на Лирсли и остальных и устыдилась. Тут же насупилась и гордо вскинула голову: не дождетесь, не покажет она своего страха.
Да и вообще - как может бояться та, что сумела справиться с буттаком (ну, почти) и выжила в горах Юго-Восточной Подковы! Одна, между прочим, выжила! В книгах написано, что архрандов не бывает, значит, так и есть. А примерещиться всякое может - на высоте, да со страху. Так что - не было ничего. А если когда-нибудь Орри все-таки встретит архранда (ну, вдруг!), она ни за что на свете не станет смотреть на него.
- Подготовьте умерших к погребению, - донесся до девочки голос Лирсли.
Внезапно усталый голос, как будто у жрицы сразу закончились силы, стоило только выйти из северного крыла, превратившегося в кладбище.
- Погребальный костер будет... один для всех, - Лирсли вздохнула. - Их слишком много, а мы не можем затягивать дело.
- Да, тавхоэни.
Тавхоэни?! Но Эрисея же умерла...
- Верховная жрица не избрана, Иссия, - словно в ответ на мысли девочки возразила Лирсли.
- Да, тав... Да, Посвященная. Мы все сделаем. Вы теперь отдохните.
- Нет, мы сперва устроим больных. Вам и так хватит работы в северном крыле. Снадобье все выпили?
- Да... Посвященная.
- Хорошо. Кештиора!
Девочка подошла ближе, очень надеясь, что ее не отправят с очередным поручением. После возни с больными и так ноги подкашивались.
- Иди поспи.
Уф-ф...
- Ты хорошо потрудилась сегодня, - Лирсли легонько сжала плечо девочки. - Отдохни как следует. Завтра мы идем в город.
* * *
Спала Орри, как убитая, а вот пробудилась еще до рассвета. Стоило в полудреме вспомнить, что сегодня она идет в город, как весь сон слетел. Девочка встала и на всякий случай тщательно проверила свои сокровища - аккуратно переписанные отрывки из книг. Все было на месте, она успокоилась и снова легла. Зря: заснуть все равно не вышло, только ворочалась с боку на бок и ждала утра.
А когда дождалась, легче не стало: жрицы словно нарочно тянули время. Неспешно завтракали, долго и обстоятельно собирались. Орри едва не приплясывала от нетерпения.
И вот наконец Аштея отодвинула тяжеленный засов и толкнула дверь, ведущую на волю. Почему-то Лирсли выбрала черный ход. Жаль: они попадут в узенький Швейный переулок, а не на просторную Храмовую площадь, откуда расходятся три самые большие улицы города: Центральная, вдоль которой по праздникам иногда устраивают шествия, Торговая, ведущая к Ярмарочной площади, и Фонарная, названная так из-за установленных на ней красивых уличных светильников.
Если немного пройти по Ярмарочной, потом свернуть в Гусиный тупик, а с него почти сразу на Чесночную, то минут через десять окажешься на Гончарной, где живет... то есть, жил... нет, обязательно будет снова жить Роун. А уж оттуда рукой подать до родного дома на Баранке. Забавное название улица получила, во-первых, потому что там в основном жили пекари и кондитеры, а во-вторых, из-за кривой формы: она огибала холм под названием Бараний лоб, на котором никто не жил, зато стоял среди старых деревьев заброшенный сарай, где, по слухам, водились самые настоящие привидения. Орри с Роуном много раз пытались их выследить, но так и не поймали ни одного.
Впрочем, ладно, пусть будет Швейный переулок. Главное - вырваться наконец из храма, пройти по знакомым улицам, увидеть хоть кого-нибудь, кроме жриц. Орри знала, помнила, что сейчас время Сна, что снаружи холодно и возможно даже выпал снег. И все равно ей упорно казалось, что за распахнутой дверью звенит, смеется, пьянит птичьим пением, медовым ароматом цветущих ирсиний и горьковатым свежим запахом молодой листвы пора Обновления. И как только они со жрицами выйдут туда, кошмар закончится: не будет ни эпидемии, ни смертей, ни буттака. Дурной сон рассеется, унесенный порывами теплого ветра, и Роун окажется дома, и мама с папой, и вся семья... Никогда больше Орри не будет отлынивать от возни с тестом. Печь и разносить пироги - это же очень здорово, потому что все живы, и всё, как прежде.
Девочка, улыбаясь, шагнула за порог - и застыла на месте, комкая в кулаке край мехового плаща и давясь воздухом.
- Кештиора, идем.
Ее дернули за руку, и она покорно пошла за жрицами, прижимая к груди горшок со снадобьем и зябко кутаясь в плащ. Снега не было - только влажный, промозглый холод. И запах, пропитавший, казалось, весь город. Тошнотворный смрад мертвечины.
* * *
Они шли не к дому Орри - в другую сторону. И хорошо. Можно было вцепиться в мысль, что у родителей все в порядке, что они успели закрыться дома, спрятаться, и зараза не дотянулась до них, обошла стороной, а они сидят в подвале, закутавшись в меховые одеяла, и жуют пироги. Они же могли напечь много-много разных пирогов, но не продавать их, а запасти для себя. Конечно, они возненавидят такую еду, но зато останутся живы. И родители, и бабуля с дедушкой, и зазнавала Вильта, воображающий себя взрослым, и добродушная Мийраль, которая хоть и не участвовала в рискованных забавах Орри, никогда не выдавала сестру. И доверчивый малыш Нальти тоже.
- Я уже иду, - одними губами шептала девочка, бредя за жрицами прочь от родного дома. - Я скоро приду, я спасу вас, у меня есть лекарство.
Сейчас главное было - пореже вдыхать воздух, прикрывая нос и рот краем плаща. И ни в коем случае не смотреть под ноги. Точнее, не вглядываться в то, что приходилось переступать или обходить. Это давно уже не было людьми, это лучше было считать замотанными в тряпки тюками. Ехала, например, телега, подпрыгнула на ухабе... это ничего, что улица ровная - ухаб всегда можно найти. И вот вывалились они и лежат. Возница растяпа, ему наверняка влетело за то, что не подобрал потерянный груз. А ты иди себе мимо, и все. Главное - не споткнись.
Они подходили к очередному дому, кто-нибудь из жриц распахивал дверь и заглядывал внутрь. Иногда Лирсли, Оэкки или Аштея даже заходили и было слышно, как они окликают хозяев. Чаще всего никто не отзывался.
Некоторые двери были заперты, но жители не открывали на стук. Может, боялись, а может, так и не дождались спасителей.
В нескольких домах удалось отыскать выживших. Тех, кто был в сознании, Лирсли отправляла в храм в сопровождении пары жриц. Конечно, удобнее было бы отвести всех разом, но возвращаться за ними получилось бы слишком долго, а обходить город вместе со служительницами Вастарны хворые люди не могли, а здоровые ни за что бы не согласились.
К моменту, когда маленький отряд добрался до Рыбачьей улицы, их осталось четверо: Лирсли, Оэкки, Лоэнлин и Орри.
- Тавхоэ, - девочка тронула Посвященную за рукав. - пойдем направо.
- Направо? - устало спросила та. - Почему?
- Направо, потом вдоль набережной, потом на Чесночную, - уточнила Орри. - Так отсюда до Баранки быстрее всего. Мой дом там.
Ответить Лирсли не успела: что-то вывернулось из-за угла дома, с визгом метнулось к ним, повисло на плечах Лоэнлин. Кештиора отшатнулась, растерянно глядя на двуногое существо в лохмотьях с серо-зеленым месивом вместо лица. Оно по-волчьи вцепилось зубами в шею жрицы, брызнула кровь.
Лирсли мгновенно обернулась и сделала странное движение рукой - словно невидимую петлю набросила. Чудовище отшатнулось от жертвы, будто его отдернули, и упало. Мгновением позже Оэкки прижала его к земле.
- Кештиора, лекарство! - скомандовала Лирсли, не сводя глаз с поверженного врага. - Не бойся, я... мы держим его... ее... в общем, держим.
Орри зачерпнула ложкой снадобье и, борясь с тошнотой, сунула ее в оскаленный рот извивающегося пленника. Существо, к счастью, плеваться не стало, и Кештиора поспешила убраться от него подальше.
Жрицы связали безумца и подняли на ноги.
- Придется возвращаться в храм, Кештиора, - сказала Лирсли. - Тем более, что скоро стемнеет, нас слишком мало, а здесь, сама видишь, небезопасно.
Побледневшая Лоэнлин, морщась, зажимала рану на шее. Сквозь пальцы струилась кровь, пачкая светлый мех плаща.
- Мы все приняли снадобье, - напомнила Лирсли. - Ты не заразишься.
- Сосуды не задеты, - с облегчением сообщила Оэкки, осмотрев и перевязав раненую. - Но зашивать придется, как только вернемся.
- Кештиора, - Лирсли взяла девочку за подбородок, краем глаза следя за больным, который пока стоял смирно. - Посмотри на меня. Орри! Посмотри. На. Меня. Завтра утром мы пойдем к твоему дому. Обещаю.
* * *
Когда жрицы наконец добрались до храма, уже стемнело. Лирсли передала раненую Лоэнлин и присмиревшего безумца дежурным, отправила юную Кештиору ужинать с остальными, а себе и Оэкки попросила накрыть стол в малой трапезной, где к ним присоединилась Аштея. Надо было поговорить.
Из одиннадцати спасенных в северном крыле жриц две умерли - те, что были найдены без сознания. Зато к агрессивным вернулся разум, и они явно пошли на поправку. Больные пока нуждались в уходе, но еще несколько дней - и они смогут помогать остальным.
- Северное крыло очистили? - спросила Лирсли.
- Не успели, - Аштея разлила по кубкам подогретое вино со специями.- Не хватает людей. Слишком многие ушли с нами в город.
- И их все равно было недостаточно, - вздохнула седая жрица.- Большинство выживших еще слабы или изувечены мшанкой, мы не можем оставлять их в домах. К тому же, им не отбиться, если нападут впавшие в ярость больные.
- Сегодня мы доставили в храм тридцать семь горожан, - Оэкки обхватила кубок ладонями, словно у нее мерзли руки. - И еще сорок не смогли: они без чувств.
- Мы перенесем их завтра, - Лирсли болезненно поморщилась.
- Если они доживут, - вставила Аштея. - Это ведь последняя стадия.
- Ну, лекарство-то мы им дали, - Лирсли устало потерла лицо ладонями. - Это хотя бы шанс.
- То есть часть жриц должны завтра весь день ходить с носилками и забирать тех, кто остался, - хмуро сказала Оэкки. - Скорее всего, безнадежных. Больных в храме прибавилось, значит, потребуется больше тех, кто станет смотреть за ними. Плюс раненые. Дивильда еще очень слаба. А у всех, кого укусили или оцарапали безумцы, начался жар.
- Лоэнлин? - быстро спросила Лирсли.
- Пока нет, но... Кстати, как ты ухитрилась сбить с ног нападавшего? Ты же была далеко.
- Это не я, - сдержанно сказала седая жрица. - Он просто споткнулся. При мшанке часто отнимаются ноги, ты ведь знаешь.
- Вот как? - недоверчиво прищурилась Оэкки. - Сам? Что же, хвала великой Матери, что отвела беду!
- Хвала Вастарне! - эхом откликнулись остальные.
- Так вот, - вернулась Оэкки к прерванной теме. - Помимо ухода за больными, остаются неизбежные хозяйственные дела, а ртов прибыло, чего нельзя сказать о рабочих руках.
- Завтра я заберу младших жриц из Зала служений, - помолчав, решила Лирсли. - Теперь обряд можно завершить: Вастарна помогла, у нас есть лекарство. А когда все закончится, мы проведем благодарственный ритуал по всей форме.
- Где будем больных размещать? - спросила Аштея. - Северное крыло не готово. И мы проверили только небольшую часть города. Если так пойдет дальше, нам не хватит места.
- И что вы предлагаете? - раздраженно спросила Лирсли. - Бросить горожан умирать?
- Ни в коем случае, - узкая ладонь Оэкки успокаивающе легла поверх ее руки.- Но мы не можем держать всех спасенных здесь. Нужно использовать часть городских помещений.
- Тогда они должны быть поблизости, - задумчиво сказала Лирсли. - Было бы сейчас время Расцвета, мы бы и на площади людей устроили, но сейчас холодно.
- Дворцы на Парчовой улице в пяти минутах ходьбы быстрым шагом, - подсказала Аштея. - И там наверняка остались припасы, которые нам очень помогут.
- Ты шутишь? Кто это разрешит...
- Мертвецы возражать не станут, - пожала плечами Оэкки. - А те, кто сбежал, еще неизвестно, когда вернутся. И вернутся ли. Кто из богачей рискнет обвинить нас в захвате чужих домов после того, как мы спасем город? Да их же растерзают на месте! Тем более, что когда все закончится, может не оказаться даже наследников, а тогда имущество вообще перейдет в городскую казну.
- И весьма кстати, - Аштея сделала большой глоток вина. - Северную Данмару теперь придется долго восстанавливать.
- Кстати, - Лирсли обвела подруг взглядом.- Надо завтра же проверить ратушу. Консул, члены городского совета, начальник стражи - хоть кто-то должен был уцелеть.
- Не похоже, - хмыкнула Оэкки. - Иначе город выглядел бы иначе. Вряд ли сейчас кто-то управляет Данмарой. Мшанку ни указами, ни оружием не остановишь. Но проверим, конечно. Если повезет, нам помогут поддерживать порядок, Если нет, станем наводить его сами.
- Лирсли, - Аштея разгладила кончиками пальцев и без того ровно лежащую скатерть. - Я не успела тебе сказать: Иссия заболела.
- Чем?
Аштея выразительно приподняла бровь.
- Не может быть! - покачала головой седая жрица. - Она же выпила лекарство, я сама его ей дала!
- Сегодня у нее начался жар.
- Простудилась? - с надеждой предположила Лирсли. - Ведь ее не ранили?
- Нет, не ранили. Но жар слишком сильный, - вздохнула Аштея. - И этот запах - его ни с чем не спутаешь. Она заразилась, Лир. А значит, снадобье работает не всегда.
* * *
- Тавхоэ Лирсли, - Орри прибавила шагу и догнала жрицу. - Мой дом в другой стороне!
- Что? - Посвященная непонимающе сдвинула брови. - Ах, да... Кештиора, мы обязательно пойдем туда, но сейчас нам необходимо осмотреть ратушу и дворцы на Парчовой.
Ратушу? Дворцы?! Орри не поверила своим ушам. Жрицам важнее спасти богатеев, чем ремесленников? Но ведь для Великой Матери все дети равны, и служительницы Вастарны постоянно талдычили об этом. Пока до дела не дошло!
Девочка открыла было рот, чтобы возразить, но вовремя поняла: бесполезно. Если уж Лирсли что-то решила, ее не переубедишь.
- Я отправила бы кого-нибудь с тобой, но идти так далеко вдвоем слишком опасно, - объяснила Посвященная. - Мы не успеем помочь, если на вас нападут. А больше одной сопровождающей тоже выделить не могу: у меня каждый человек на счету. Понимаешь?
- Да, конечно, - пасмурно кивнула Орри. - Понимаю.
Ладно, Лирсли. Ты решила так, пусть. Но не ты одна приняла решение.
Юркнуть следом за жрицами в один из домов и найти там подходящую посудину, труда не составило. Забирать все лекарство, которое ей доверили нести, Кештиора, понятно, не собиралась. Отложила ровно столько, чтобы хватило вылечить всю семью, несколько ближайших соседей и отца Роуна.
Девочка спрятала драгоценную склянку под плащ, подергала за рукав одну из молодых жриц и протянула той горшок со снадобьем:
- Подержи, пожалуйста. Я сейчас: живот прихватило.
Переждать в нужнике, пока все отвернутся, тенью выскользнуть через калитку на улицу - хорошо, что в этом дворе нет собаки, - и вот она, свобода!
И снова на миг показалось: дома все хорошо, они только ждут ее, Орри, и очень скучают. Но оглушительная вонь, накрывшая город, и угрюмая настороженность пустых улиц тут же вернули девочку к действительности.
Кештиора проглотила комок, внезапно застрявший в горле, и бегом припустила вдоль Парчовой, потом по Яблочной и через Аптекарский квартал к повороту на Чесночную. Домой!
* * *
Орри бежала. Потом перешла на шаг и двигалась все медленнее, почти крадучись.
Северная Данмара, родная, знакомая до каждой трещинки на заборе и привычная до зевоты, исчезла. Вокруг был город, похожий на нее рисунком улиц и фасадами домов, но другой. Незнакомый. Чуждый. И Орри все меньше хотелось здесь находиться.
Дело было не только в смраде, хотя и этого бы хватило с лихвой. Давно не метенные улицы были занесены палыми листьями, уже темными, кое-где прихваченными первыми заморозками. Дома с закрытыми посреди дня ставнями, а кое-где наоборот с выбитыми окнами, казались ослепшими.
И - звуки. Кештиора никогда не обращала внимания на обычные городские шумы: они были фоном ее жизни. Слух выхватывал из мешанины то, что касалось Орри в данный момент: голос соседки, крик петуха, собачий лай за забором, скрип колес телеги, едущей к Ярмарочной площади. И все это было обыденным, как восход и закат солнца.
Если бы Данмара сейчас утонула в тишине, девочке возможно было бы легче. Но обезлюдевший город не молчал. В нем что-то происходило, и Орри тревожно вслушивалась в эти странные звуки, пытаясь вовремя заметить неведомую опасность.
Стук за углом - это ветер играет незапертым ставнем? Или кто-то еще живой доковылял до калитки, чтобы позвать на помощь? Что-то проскрежетало по ту сторону забора совсем рядом - словно когти чудовища. Может быть, просто ветка? Или костлявые руки ожившего мертвеца?
И тут же с соседней улицы раздался вой. Собака оплакивает мертвых хозяев? Или - охотится? Орри доводилось слышать про одичавших псов, остающихся в брошенных поселениях. Встретить таких, говорят, едва ли не хуже, чем волков: людей они совсем не боятся.
Девочка остановилась. Вернуться к жрицам? Там безопаснее - если она, конечно, сумеет благополучно одолеть обратный путь. Но Лирсли ведь не станет отправлять кого-то, чтобы спасти близких Кештиоры. Она будет помогать тем, кому посчастливилось жить по соседству с храмом. Дом Орри слишком далеко. Если до него и дойдет очередь, к тому времени все умрут.
От этой мысли девочка жалобно всхлипнула и вдруг поняла, что больше не боится. Совсем. Или она сейчас доберется до родных и спасет их, или... да какая разница, что случится! В храм она не вернется точно.
Орри понадежнее пристроила склянку со снадобьем и огляделась в поисках какого-нибудь оружия. Но ни палки, ни обломка доски вокруг не валялось. Ветви деревьев были слишком высоко и далеко от забора, а лезть в чужой сад Кештиора сейчас не решилась бы ни за что, хотя прежде не раз совершала такие разбойничьи набеги - не столько ради добычи, сколько чтобы доказать приятелям свою удаль и бесстрашие. Но соседская хворостина - одно дело, а привидения, больные безумцы и дикие собаки - совсем другое.
Эх, надо было прихватить с собой хотя бы нож! Поверила Лирсли, дур-реха, не подготовилась! Вот теперь и отбивайся от чудовищ, как знаешь!
Кештиора исподлобья посмотрела на улицу перед собой, готовясь дорого продать свою жизнь, но пока никакие враги не пытались заступить ей дорогу. Значит, вперед.
Она помчалась со всех ног, спрятавшись в эту спешку, словно в спасительный кокон. Воздух свистел в ушах, мешая вслушиваться, заглушая страх. И даже вонь вроде бы отступила: сейчас главное было не сбить дыхание, не сбавить скорость, добраться до цели прежде, чем что-нибудь помешает или усталость возьмет свое.
Чесночная... Столярная... Проход, ведущий к Роще Упокоения, главному городскому кладбищу. Богатых-то хоронили у храма, как и жриц, а всех остальных - в Роще. Тут Орри припустила еще быстрее, рискуя упасть и разбить драгоценную склянку. В горле запершило: воздух здесь был пропитан тяжелым жирным дымом.
Гончарная... Прости, Роун! Надо помочь твоему отцу, обязательно надо, но немного позже. Сначала - добраться до дома. Пара часов ведь ничего не изменит. Орри вернется, вот только повидает своих, даст им лекарство, и сразу снова сюда.
Кештиора свернула в Сапожный переулок и резко остановилась. Навстречу ей кто-то ковылял. Человек? Ну да, в заскорузлой от зловонного пота одежде, покрытый серо-зелеными струпьями, но всего лишь больной человек, которому нужно дать лекарство. И все же было в этой неуклюжей фигуре что-то такое, от чего девочка невольно попятилась, прижалась к забору на другой стороне улицы. Прохожий как будто не замечал Орри - тяжело загребал башмаками слежавшиеся листья, бессмысленно глядя в пустоту, и что-то тащил за собой. Тушу животного? Н-нет, огромную - размером с ребенка - куклу. Кештиора таких и не видела никогда. Мужчина волок куклу за ногу, и по дороге за ними тянулся темный след.
Орри прижала ко рту ладошку, вглядываясь и не желая верить своим глазам. Живот у куклы был разорван и оттуда торчало влажное, серо-багровое, чего никак не должно быть внутри игрушки. В растрепанных волосах запутались листья и еще какой-то мусор.
Мужчина что-то пробормотал и вдруг посмотрел на Орри. Девочка тихо вскрикнула и опрометью кинулась прочь. От жуткого существа, когда-то бывшего человеком. И от дома.
К счастью, эти места она раньше излазила вдоль и поперек. Угловой дом на пересечении Сапожного и Кожевенной принадлежал пожилой вдове, которая не подозревала о том, что одна из досок забора расшатана. И соседняя тоже. Если эти две доски немного подвинуть, то при должной сноровке можно протиснуться во двор. А собака у вдовы не кусачая, тем более, что Орри при каждом удобном случае отламывала ей кусочек пирога.
За яблоками они с Роуном сюда обычно не лазили: во-первых, жалели хозяйку, которой и так жилось нелегко, а во-вторых, сад у вдовы роскошью не отличался. Зато здесь были густые заросли архоя, в которых можно было отлично спрятаться и болтать обо всем на свете, делиться страшными тайнами и строить грандиозные планы, не опасаясь, что кто-нибудь помешает.
К этому-то убежищу и метнулась Орри, дрожащими руками задвинув за собой доски. Укрылась за переплетением веток и еще зажмурилась, хотя знала, что так делают только глупые малолетки, считая, что, если они никого не видят, то их тоже не найдут.
Он же не настоящий, этот... в Сапожном. Показалось, ведь всякое примерещиться может, в конце концов. А если и в самом деле был - ну, мало ли, что он тащил. Мешок, например. Или тушу овцы - почему бы нет?
Только вот овцы не носят желтых штанов. Пусть замызганных, драных, но одежда такого цвета дорого стоит. И эти яркие штаны были только у одного ребенка в городе. У Койни, единственного сына мельника. Мальчишка рос болезненным и слабым, а родители души в нем не чаяли, вот и баловали сверх меры.
Койни был приятелем Нальти и вечно хвастался обновками. Орри не раз хотелось поставить ему подножку, чтобы плюхнулся прямо в лужу и перестал задирать нос, но не связываться же с мелюзгой. Да и братишку расстраивать не хотелось.
И вот теперь она сидела, уткнувшись лицом в согнутые колени, и пыталась забыть увиденное, стереть его, отменить, потому что жить в мире, где происходит подобное, было совершенно невозможно. Потому что мир от этого рассыпался грудой бессмысленных осколков, а в груди Орри расползалась холодная пустота, и невозможно было ни двигаться, ни думать, ни даже плакать.
Должно быть, Кештиора просидела так долго, а может, и задремала, потому что над городом сгустились сумерки. В животе урчало от голода, но Орри казалось, что попытайся она съесть что-то среди этих стылых, пропитанных горем и смертью домов, ее тут же вывернет. Впрочем, и пищу здесь попробуй еще найди: началась пора Сна, урожай собран пару кругов Матери назад, а если что и осталось, давно сгнило или расклевано птицами.
Девочка кое-как поднялась на затекшие ноги. Надо было идти домой. Только вот открыто, по улице двигаться нельзя - этот наверняка там, подстерегает. Придется пробираться дворами.
* * *
Ратуша оказалась пустой. Казармы городской стражи тоже. И даже не похоже, чтобы кто-нибудь собирался в спешке. Судя по всему, и консул, и советники уехали еще в начале эпидемии, прихватив с собой охрану. Лирсли их не винила: жрицы ведь тоже закрылись в храме, стараясь остановить заразу. И частично остановили.
Тщательно запертые внешние двери ратуши пришлось взломать, зато потом Аштея отыскала ключи, и в распоряжении служительниц Вастарны оказалось несколько просторных помещений, надежно защищенных и от агрессивных больных, и от сбившихся в стаи собак, и от забредших в лишенный защиты город хищников.
В домах на Парчовой тоже никого не оказалось, зато нашлись припасы, утварь и удобные постели.
- Размещать людей будем небольшими группами, - решила Лирсли. - Больных отдельно от выздоравливающих. Буйных запираем поодиночке.
- Кстати, и тех, на кого снадобье не подействовало, тоже лучше изолировать, - добавила Аштея. - Вдруг у них какая-то другая хворь, только похожая на мшанку. Сейчас все слабые - кто от усталости, кто после болезни. Подхватить любую заразу проще простого.
- Нас слишком мало, - напомнила Оэкки. - И две трети жриц обходят дома в поисках выживших. Лир, нам надо и больных выхаживать, и хозяйство хоть как-то наладить, и охранять проходы между храмом, ратушей и домами на Парчовой. И вот кто все это будет делать?
- Придется перекрыть улицы, ведущие в другие части города.
- Это как? - опешила Оэкки.
- Мебелью перегородить, например, - предложила Аштея. - И часовых выставить.
- Да кто мебель таскать будет?! - всплеснула руками долговязая жрица.
- Горожан привлеките, - сказала Лирсли. - Тех, кто не заболел или уже почти выздоровел.
- Если бы они думали о чем-то, кроме себя любимых! - фыркнула Аштея. - А то некоторые уже пытаются бунтовать.
- Придется провести благодарственный ритуал в общем зале, - поразмыслив, решила Лирсли. - Объявим людям, что сама Великая Мать подсказала нам рецепт снадобья и сейчас руководит нашими действиями. Мало кто решится разгневать Вастарну, даже теперь. А если какой упрямец не уймется, его другие горожане охотно повяжут, чтобы на всех новую беду не навлек.
- Пожалуй, это сработает, - медленно кивнула Оэкки. - Кстати, а Кештиору ты в город отправила? Она бы сейчас здесь пригодилась.
- С утра ее не видела, - пожала плечами Лирсли. - Она была с Ифшарой.
- Их группа ушла к Ярмарочной площади и потом прочесывать западную часть города, - уточнила Аштея. - Только к ночи вернутся.
* * *
Собак во дворах не было: наверное, разбежались в поисках еды. В дома Орри заглядывать не рискнула. И еще она старалась не смотреть на что-то темное - мусор, просто мусор, или кучи тряпок, или... неважно, мусор и мусор, - валяющееся среди облетевших деревьев и кустов.
Зато на ветках уцелело несколько сморщенных плодов шилги, которые проголодавшаяся девочка с жадностью съела.
А дома сейчас... Орри проглотила слюну, ясно представив отца, пекущего пироги. И большущий котел с горячим онченевым супом. И свежий хлеб. И миску шилгового варенья. И те блестящие разноцветные пряники с ярмарки.
Видения вспыхивали - яркие, почти осязаемые - и тут же меркли, вытесненные тревогой.
- Дома все хорошо, - торопливо прошептала Орри, то ли убеждая в этом себя, то ли прося Создателей, чтобы так и оказалось.
Остался последний забор. За ним - улица, а на той стороне дом Кештиоры. Девочка осторожно посмотрела в щель между досками. Было уже слишком темно, чтобы что-нибудь разобрать, но и подозрительных звуков она не услышала.
Она решительно перемахнула через забор - и остановилась, как вкопанная. Дома не было. Обугленный остов с провалившейся крышей. Ослепшие окна. Торчащие обломки стропил.
Девочка уселась прямо на землю, отрешенно глядя на пепелище. Она не пыталась прогнать этот жуткий сон. Просто ждала, когда он закончится. Было очень холодно, но это почему-то не помогало проснуться.
Где-то неподалеку раздался вой. Орри не вздрогнула и даже не посмотрела в ту сторону. Только подтянула колени к груди и обхватила их руками, лениво думая, не улечься ли на бок: так ведь удобнее спать.
Вой повторился, ближе. Что-то зашуршало по высохшим листьям, устлавшим улицу. Острое чувство опасности вывело Орри из оцепенения. Девочка повернула голову и увидела приближающуюся тень. Крупную, больше собаки. С красновато-оранжевыми светящимися глазами. Потом еще одну, и еще.
- А ну, прочь от нее!
Позади крадущихся к Орри существ возникла еще одна фигура - высокая и массивная.
- Прочь, вы...
Дальше последовало несколько слов, которых благовоспитанные дети обычно не знали. Точнее, не употребляли при взрослых. Что-то грохнуло, с шипением разлетелись ослепительно-белые искры, с визгом метнулись в разные стороны тени.
- Вставай, идем! - скомандовало спасшее Кештиору существо.
Нет, человек.
Женщина.
Противная госпожа Файс с Чесночной улицы! Вот уж страшнее ничего не придумаешь!
- Я не трогала ваши яблоки! - взмолилась Орри, хорошо помнившая вкус хворостины, которая у Ведьмы, похоже, всегда была под рукой.
Право, она предпочла бы встретить стаю стирхоев и парочку буттаков впридачу. Ох, не стоило трогать ту шилгу! Но как Файс выследила Кештиору? Не ее же сад! Откуда она узнала?!
- Идем! - рявкнула Ведьма.
И прежде, чем растерявшаяся девочка успела хоть что-нибудь предпринять, госпожа Файс оказалась рядом, безжалостно ухватила Орри за шиворот и поставила на ноги. После чего перехватила за руку - а пальцы у нее были толстенные, не хуже, чем у городского кузнеца, и такие же сильные. Не вырвешься.
Кештиора обреченно всхлипнула и поплелась за Файс. Точнее, хотела бы поплестись, но когда тебя тащат вперед с такой скоростью, едва успеваешь ноги переставлять, поневоле на бег перейдешь, не ехать же за Ведьмой на пузе.
Что госпожа Файс колдунья, были уверены все дети в городе. Во-первых, у нее наверняка имелась на затылке запасная пара глаз, а слух был острее, чем у иркисха. Она всегда заранее знала, когда кто-то попытается залезть в ее сад, и ловила забравшихся легко, словно кошка неопытных мышат.
И казалось бы, стирх с ней, обходи ее двор стороной, да и дело с концом. Но стащить фрукты у самой госпожи Файс - на это был способен только настоящий герой. На такие вылазки решались лишь самые отчаянные и отважные искатели приключений. И пусть ни одна из них не увенчалась успехом, зато как здорово было рассказывать о своих похождениях приятелям под ахи, охи и восхищенно-недоверчивые взгляды.
Ну, и если честно, очень уж хотелось попробовать, те фрукты, что заманчиво поблескивали разноцветными наливными бочками в саду Ведьмы. Потому что таких не было ни у кого больше, и даже на ярмарку ничего подобного не привозили.
Конечно, внешне госпожа Файс на колдунью совсем не походила. Кто же не знает, как выглядят настоящие ведьмы! Они всегда невысокого роста, тощие и старые-престарые. Ну, еще бывают изредка молодые и такие красивые, что сразу же губят всех мужчин, которые только на них посмотрят. Госпожа Файс то ли не знала, как ей положено выглядеть, то ли нарочно игнорировала освященные веками традиции, а только телосложения была могучего, да и ростом не обижена. А все равно, как зыркнет желтыми своими глазищами - и сразу все ясно: ведьма, маскируйся, не маскируйся.
Некоторое время Орри сосредоточенно семенила за Медведицей - это было еще одно прозвище госпожи Файс. Кое-кто из приятелей Кештиоры клялся всеми Создателями, что дело не только во внешнем сходстве, что Ведьма - самый настоящий оборотень и в Ночь Одиночества убегает в лес и там превращается в огромную черную зверюгу, которую только увидишь - на месте помрешь от страха. Вот потому никто ее еще и не застукал за этим занятием: дураков нет. Зато деревья ободранные кое-кому случалось видеть, и отметины когтей были далеко вверху, куда никакой обычный медведь не дотянется.
В конце концов Орри споткнулась, с трудом удержавшись на ногах, потом еще раз, и Ведьма, которой, судя по всему, надоели заминки, бесцеремонно подхватила девчонку поперек живота и сунула подмышку. Пленница не стала сопротивляться, только поерзала, пытаясь устроиться поудобнее.
Медведица приостановилась, гаркнула на кого-то, кому, видимо, не повезло оказаться у нее на дороге, и помчалась дальше. Никто не пытался напасть на нее, и Орри это не удивляло.
Добравшись до своего дома на Чесночной улице, могучая дама аккуратно поставила похищенную девочку на ноги. Орри готова была поклясться, что дверь распахнулась сама собой, стоило хозяйке посмотреть на нее.
- Можешь войти, - милостиво разрешила госпожа Файс так, словно у пленницы был выбор.
Кештиора вздохнула и переступила порог.
Глава 4. Слепая топь
Дом у Ведьмы оказался неожиданно уютным. Даже слишком. То есть мало того, что не было там внутри никаких атрибутов, совершенно необходимых всякой уважающей себя колдунье: летучих мышей под потолком, страшных деревянных масок на стенах, корзин с травами, горшков с засушенными тушками иркисхов, змеиными головами и еще какой-нибудь восхитительной гадостью, огромного котла для зелий и хотя бы одной ручной ящерицы, желательно говорящей. Так еще все эти кружевные салфеточки, чашечки изящные, занавесочки аккуратные! Посмотришь - обычный дом, как у нормальных людей. Но чтобы так жила Медведица, наводившая ужас на всю окрестную детвору! А ее ведь даже кое-кто из взрослых остерегался. Если бы они знали!
Орри разочарованно оглядела удручающе чистую и скучную комнату и вопросительно посмотрела на хозяйку. Бояться она почти перестала, зато сразу ощутила усталость. И еще вспомнила о том, от чего отвлекла ее госпожа Файс. Почти вспомнила - произошедшее было как будто скрыто призрачной завесой. Кештиора знала: случилось что-то скверное... нет, хуже - невыносимое, непоправимое. Но что именно, разобрать не могла, да, правду сказать, и не очень хотела. Это же все равно, что свежей раны коснуться: страшно, не вытерпеть.
- Сядь, - Медведица показала на крашеный стул.
Орри послушно вскарабкалась на него, отстраненно отметив про себя, что мебель здесь высокая, под стать хозяйке.
- Ешь, - перед девочкой оказалась миска густого супа.
Онченевого! Как дома...
И вместо того, чтобы наброситься на еду, Орри внезапно скорчилась на стуле и разрыдалась.
- Они живы, - неожиданно мягко сказала Медведица, приобняв ее за трясущиеся плечи. - Их не было в доме, когда случился пожар, они ушли раньше. Так что могли уцелеть. Мы поищем их.
Мы?! Кештиора заплакала еще горше: жрицы бросили ее, им было наплевать и на нее, и на ее родных. Она помогла им сделать лекарство и теперь больше не нужна, ее оставили на съедение пробравшимся в город хищникам, на растерзание безумцам. И эта Медведица - чем она лучше?!
Возле губ оказалась глиняная кружка с водой. У Орри не осталось сил сопротивляться, и она сделала несколько глотков. В накрывшем ее черном отчаянии утонули, растворились все мысли, и теперь девочка безучастно сидела, только по щекам еще текли слезы, их оказывается очень много накопилось за последнее время.
- Слушай меня, Кештиора Тхайранги, - очень медленно и почему-то нараспев заговорила Ведьма.
Орри молча смотрела перед собой.
- Ты ни о чем не будешь думать сейчас. Ты должна поесть и отдохнуть. Выспаться. А потом еще отдохнуть. Несколько дней. Потом мы поговорим.
Знакомые слова распадались на слоги, на бессмысленные цепочки звуков, а потом Ведьма заговорила на вовсе уж непонятном языке, отчасти похожем на стихи из книг, которые Орри читала в храме, а может, это только казалось так.
Голова девочки качалась в такт этим словам, словно у игрушки с секретной пружинкой, какие иногда привозили купцы на ярмарку. Глаза начали слипаться. И стало очень тепло и спокойно, и мыслей никаких не осталось, потому что ясно было: все в порядке.
- Ешь, - напомнила госпожа Файс.
Суп оказался очень вкусным, правда, доела его Орри с трудом: челюсти уже едва шевелились.
А потом воздух мягко засветился, окружая девочку радугой, и оказалась та радуга нежной и пушистой, словно кошачий мех, и ароматной, словно цветы сийлимы. И этот ласковый мир был живым, осязаемым, настоящим. Единственным.
* * *
- Коэрви, - Лирсли смотрела холодно и устало. - Ну, здравствуй. Я думала, ты давно покинула город.
Ну, конечно, думала она! Одаренные присутствие сородичей чувствуют безошибочно. Впрочем, об истинной природе Лирсли вряд ли кто-то догадывался. Иначе не бывать бы ей жрицей. Еще и казнить могли бы за святотатство. И ведь не боится, что бывшая подруга ее выдаст! Впрочем, она всегда была смелой. До безрассудства.
- Эта девочка... Кештиора Тхайранги, твоя ученица. Она у меня, - осторожно сказала Коэрви.
Синие глаза Лирсли остро сверкнули.
- Похоже, нам надо поговорить, - отрывисто сказала жрица. - Наедине. В храм не побоишься зайти?
- Вастарне на меня гневаться не за что, - пожала плечами Файс. - А ты, если бы хотела, давно бросила бы мне вызов. И уж точно не в храме.
- Вызов? - презрительно усмехнулась Лирсли. - Ты этого не стоишь. Кроме того, для меня эти игры остались в прошлом.
- Игры? - прищурилась Коэрви.
- Не здесь, - отрезала Лирсли. - Идем.
- Как скажешь.
Коэрви Файс, в девичестве Ротри, тоже предпочла бы никогда больше не встречать кое-кого из прошлого. Но вот пришлось.
Роскошно украшенные помещения храма были заполнены больными, лежащими на расстеленных на полу шкурах, покрывалах и тюфяках. Немногие здоровые и выздоравливающие ухаживали за ними.
Жрица привела гостью в небольшую комнату с несколькими креслами и плотно закрыла дверь.
- Так зачем ты явилась? - спросила она все тем же ледяным тоном, садясь и кивком предложив Коэрви последовать ее примеру.
- Затем, что не собираюсь действовать за твоей спиной, - твердо ответила Файс. - И тогда, в Трайматте... Лирсли, да, мои ученики победили, но они сражались честно.
- Можно было не доводить до смертельного исхода, - в глазах жрицы плеснулась ненависть.
- Ты думаешь, я не пыталась остановить их?
- Значит, плохо пыталась!
- Если ты по-прежнему считаешь меня врагом, давай решим дело поединком, - предложила Коэрви. - Что толку в словах? Наши возможности равны, как и тогда были.
- Я могу надолго лишить тебя силы, - Лирсли задумчиво разгладила на коленях синее жреческое платье. От кончиков ее пальцев струилось едва заметное сияние. - Или даже убить. Но это не вернет Ниреллу и не изменит прошлое. Говори, что хотела, и убирайся.
- Кештиора Тхайранги, - напомнила Коэрви.
- Да, она Одаренная, - Лирсли чуть заметно поморщилась. - Рада слышать, что она жива. Хотя при ее характере это ненадолго.
- Ты собиралась учить ее, верно? - терпеливо уточнила Файс.
- Я хотела защитить ее от нее же самой. И других от нее, что еще важнее.
- То есть ты не против, если я позабочусь о ней? - быстро спросила Коэрви.
- Хочешь снова стать наставницей? - хмыкнула Лирсли. - Ну, давай. Только знаешь что? Уведи эту девочку из Данмары. Как можно скорее и желательно навсегда.
- Уведу, - пообещала Файс, поднимаясь. - Не провожай, я найду дорогу.
- Коэрви, - окликнула Лирсли, когда гостья была уже в дверях.
- Да?
- Ты намерена отвести Кештиору в Трайматту?
- Рано или поздно придется. Лирсли, мне тоже не по душе эта система, из-за которой...
- Не продолжай, - оборвала ее жрица. - Выбор есть всегда, так что нечего сетовать на систему. Но если ты погубишь еще и эту девчонку, я найду тебя. И убью - и за нее, и за Ниреллу, и за... остальных.
- Я подготовлю ее, - Коэрви спокойно выдержала ее взгляд. - И позабочусь, чтобы она не погубила сама себя. По крайней мере до прихода в Трайматту.
* * *
Она бежала по росистой траве навстречу поднимающемуся солнцу, а вокруг распускались цветы. Разжимались кулачки бутонов, призывно трепетали, раскрываясь, блестящие лепестки. Ярко-синие, алые, оранжевые, пурпурные цветы звенели, словно крошечные колокольчики, приветствуя наступающий день.
Сегодня был праздник. Орри не помнила, какой, но ее это не заботило. Она просто наслаждалась мягкостью травы под босыми ногами, нежным ароматом цветов и предвкушением невероятного счастья, которое вот-вот наступит.
- Кештиора.
Голос шел откуда-то сверху, с бездонного утреннего неба. Орри внезапно почувствовала, что сейчас сможет взлететь и тут же вспомнила: она всегда это умела.
- Кештиора!
- Сейчас! - девочка радостно засмеялась, отталкиваясь от земли, и легко взмыла вверх.
Но тут налетел ветер, встряхнул ее и потащил куда-то.
- Пора, - поторопил Кештиору голос.
- Куда пора? - Орри приподнялась на постели, растерянно озираясь. - Где я?
- Теперь еще спроси, кто ты, - предложила внушительных размеров дама, иронично разглядывая девочку.
- Я... - Орри запнулась, и ей показалось, что в золотистых глазах собеседницы плеснулась тревога. - Я... Кештиора, - она потерла переносицу и неуверенно добавила, - Кештиора... э-э... Т-тхайранги.
- Хорошо, - кивнула дама. - А меня ты помнишь?
На мгновение Орри привиделась черная звериная морда... медвежья, кажется, и девочка потрясла головой, избавляясь от наваждения.
- Ты моя наставница, - вспомнила она после недолгой заминки.
- Верно, - дама слегка улыбнулась. - Коэрви Файс. И мы с тобой странствуем по миру. Переночевали здесь, а теперь нам пора уходить.
Переночевали... На мгновение Орри показалось, что эта ночь была какой-то уж очень долгой, и некоторые сны... нет, их лучше не вспоминать!
- Ты сильно устала, - объяснила Коэрви. - Такое бывает, если слишком быстро учиться... Ты помнишь что-нибудь еще?
- Нет, - виновато призналась Орри. - Но мне кажется, с нами случилось что-то очень плохое.
- Ничего подобного, - заверила ее наставница. - За исключением того, что мы немного перестарались. Но больше мы не будем спешить. А теперь вставай. Завтракаем, собираемся - и в путь.
* * *
Выйдя из уютного домика со светло-зелеными занавесками, Орри невольно поежилась. В воздухе стоял отвратительный смрад, где-то выл зверь. Город за пределами сада был мертв... нет, хуже, он жил какой-то жуткой, призрачной жизнью, и Кештиоре захотелось убраться отсюда как можно скорее.
- Что здесь случилось? - спросила девочка, стараясь не стучать зубами.
И поспешно отвернулась от сгоревшего дома, мимо которого они проходили: почему-то от его вида больно защемило в груди, и на глаза ни с того, ни с сего навернулись слезы.
- Болезнь, - объяснила Коэрви. - Мшаная лихорадка.
- Мшаная лихорадка случается от дурной воды, - внезапно вспомнила Орри.
Точно, она же читала об этом, много читала! В какой-то комнате, просторной, с белым сводчатым потолком и столами темного дерева.
- Вода загнивает, портится, и те, кто ее отведает, начинают гнить тоже. А мы...
- К сийвери мшанка не пристает, - успокоила девочку наставница. - У нас другие... страхи.
- Какие? - тут же спросила Орри, опасливо оглянувшись.
- Придет время - узнаешь, - усмехнулась Коэрви. - Но пока я с тобой, ты с ними не встретишься.
Некоторое время Кештиора молчала, прислушиваясь к себе. Она - сийвери? Одаренные были похожи на людей, но обладали необычными способностями. Могли мгновенно перемещаться куда угодно, изменять внешность, превращаться в животных, кидаться молниями и всякое такое. Кажется, некоторые даже умели летать. А еще они жили в неприступных волшебных замках и время от времени мерялись друг с другом силами.
- Наставница, мы возвращаемся домой? - с надеждой спросила Орри. - В замок?
- Не у всех Одаренных есть замки, - в голосе Коэрви на миг послышалась грусть. - Мы странствуем, Кештиора.
Орри украдкой вздохнула: она предпочла бы странствовать где-нибудь подальше отсюда. А мрачные улицы все никак не кончались.
- Зачем мы пришли в этот город? - жалобно спросила Кештиора, стараясь поменьше глядеть по сторонам.
- Затем, что это часть твоего обучения, - строго сказала Файс. - Видишь ли, здесь жила одна девочка приблизительно твоих лет.
- И что с ней стало?
Честно говоря, Орри абсолютно не хотелось выяснять это, но наставница явно ждала вопроса.
- Она пробудила силы, о которых понятия не имела. Из любопытства, из озорства. То, что ты видишь вокруг, результат ее непродуманных опытов.
Орри поежилась.
- Вот поэтому я учу тебя. И поэтому ты должна думать, что делаешь, как и зачем. Ясно?
- Что с ней стало, с той девочкой?
На сей раз Кештиоре действительно очень хотелось услышать ответ.
- Она исчезла.
- Умерла? - голос Орри дрогнул.
- Нет, исчезла. Такое случается с Одаренными, которые действуют слишком опрометчиво. В этом мире хватает существ, которые могут тебя... забрать, если напросишься.
- Как ее звали? - зачем-то спросила Орри.
- Это имя лучше не произносить, - сказала наставница. - Да и не нужно оно тебе. А вот и ворота. Оглянись, Кештиора Тхайранги. Посмотри на Северную Данмару и запомни ее. Запомни - такой. Мертвой. Загубленной сийвери, у которой было слишком много способностей при полном отсутствии знаний.
* * *
Чем дальше позади оставался город, тем легче становилось дышать. И не только из-за отсутствия вони. Кештиоре казалось, что они с наставницей вынырнули из какой-то мрачной тени, и мир вокруг снова заиграл красками.
- Почему я ничего не помню? - озабоченно спросила девочка. - Ничего, кроме этой... Данмары. Если мы давно странствуем.
- Память постепенно вернется, - заверила ее наставница. - Не спеши. Сейчас твое дело - впитывать новое, а не оглядываться назад.
- Но это новое... что, если я и его забуду?
- Не забудешь, - хмыкнула Коэрви. - Если, конечно, впредь возьмешь себе за правило сначала включать мозги, а потом действовать.
Дорога, по которой они шли, была совершенно безлюдной, и Орри снова забеспокоилась. Широким, хорошо утрамбованным трактом, явно раньше часто пользовались, но солнце миновало зенит, а они так никого и не встретили. Один раз попалась брошенная телега со сломанным колесом - порожняя.
- Здесь всегда так пусто? - беспокойно озираясь, спросила Кештиора.
- Раньше было весьма оживленно, - тяжелый посох Коэрви постукивал в такт ее шагам, поднимая облачка пыли. - Особенно во время ярмарок и праздников, когда в Северную Данмару стекались жители всех окрестных городишек и деревень. Ну, и после того, как болезнь пришла, тоже. Только двигались все в обратном направлении - бежали из города.
Орри стало тоскливо.
- Пообедаем здесь, - распорядилась наставница, махнув рукой в направлении нескольких домиков поодаль от дороги.
- Там есть трактир? - оживилась Кештиора, которой нестерпимо хотелось увидеть людей.
Ей уже начинало казаться, что мшаная лихорадка истребила весь мир, и остались только она и Коэрви.
- Нет. Но нетронутые запасы мы найдем, полагаю.
У крайнего дома кто-то лежал. До Орри снова донесся знакомый запах, такой же отвратительный, как в Северной Данмаре, разве что послабее. Она умоляюще посмотрела на Файс.
- Привыкай, - Коэрви пожала могучими плечами. - Мы такого еще немало увидим, пока доберемся до нетронутых мшанкой мест.
Она остановилась, прикрыв глаза и словно вслушиваясь во что-то, хотя Орри не уловила ни звука. Голые ветки деревьев уныло чернели на фоне затянутого облаками неба. И казалось, что-то смотрит на незваных гостей из темных окон домов - угрюмо и настороженно.
- Пойдем дальше, а? - робко попросила девочка, тронув наставницу за рукав. - Здесь... нехорошо.
- Пообедаем и пойдем, - отрезала Коэрви. - Так... этот дом.
Орри ничего не оставалось, как поплестись за ней следом. Если уж странствовать по миру, почему нельзя выбрать более приятное место?
Судя по разбросанным вещам, хозяева собирались в спешке, хватая только самое ценное и необходимое.
- Они спаслись? - с надеждой спросила Кештиора.
- Кто? А, ты о здешних обитателях. Это как повезло. Кстати, тут уже после их ухода кто-то рылся.
- Откуда ты знаешь?
- Чувствую. Если прислушаться, обычно удается уловить отголоски того, что произошло. Словно тень или эхо. Особенно, если люди испытывали сильные эмоции. Да ведь и ты это чуешь, оттого и трясешься. Тебе надо научиться разделять собственные чувства и чужие, Кештиора. И держать их под контролем, без этого Одаренным никак... Подстрахуй, чтобы не захлопнулась.
Девочка послушно взялась за крышку погреба, а Коэрви деловито спустилась по лесенке. Внизу, где только что царила полная темнота, внезапно зажегся свет, мягкий, золотистый, идущий как будто из стен.
- Это ты сделала?
- Что? А, освещение. Ну, да. О, вот это нам пригодится! Держи-ка. Ставь на стол. Дверцу можешь оставить в покое: она и так не закроется, просто мне надо было отвлечь тебя от ненужных страхов.
Коэрви извлекла из подпола копченый окорок, кадушку с засоленной капустой и маленький бочонок с яблочным вином. Менее всего Орри хотелось обедать в разоренном доме, но ее мнения никто не спрашивал.
- Ешь, - велела наставница. - Силы понадобятся: нам еще идти до самой ночи. И не вслушивайся, не надо. Да не про звуки я, нет здесь никого. Я про эхо. Учись закрывать сознание.
Кештиоре казалось, что она не сможет проглотить ни кусочка, но окорок оказался неожиданно вкусным, а она - голодной.
- А вот теперь - слушай, - неожиданно приказала Коэрви, упаковывая остатки снеди в заплечный мешок.
После сытной еды девочке хотелось спать. Окружающий мир уже не казался таким угрожающим и словно подернулся мягкой дымкой.
- Давай-давай, вслушайся, - безжалостно поторопила наставница. - И рассказывай, что уловишь.
- Здесь... семья жила, - неуверенно заговорила Орри. - Отец и две дочери. Одна немного постарше меня, другая маленькая. А матери у них не было, она... умерла. Давно... нет, за год до того, как мшаная лихорадка пришла. Утонула. В реке... нет, в... в грязи?
- В болоте, - подсказала Коэрви. - Здесь неподалеку Унгова топь начинается. Дорога вдоль нее идет.
Орри поморщилась: теперь еще и болото.
- Дальше, - потребовала наставница.
- Здесь еще кто-то жил. Старик... н-нет, молодой. Старший брат этих девочек. С ним что-то не то... Он ходить не мог, не из-за мшанки. Кажется, у него спина была сломана, а им надо было спешить. И они...
Девочка шмыгнула носом.
- Контроль! - напомнила Коэрви.
- Они оставили его здесь, - Орри взяла себя в руки и говорила теперь сдержанно, как большая. - Он и сейчас здесь, - она показала на закрытую дверь в соседнюю комнату. - Мертвый.
- Ладно, на первый раз хватит, - сжалилась наставница. - Ну, что, отдохнула?
Вот это у нее называется отдыхом?!
- Сразу после еды идти трудно, - пояснила Коэрви. - Бояться тоже. Самый подходящий момент для урока.
- Эхо всегда такое... тяжелое? - спросила Орри, когда они наконец покинули злополучный дом.
- Часто. Легче всего улавливать сильные эмоции. Иногда это радость, благодарность, любовь. Но страх, горе, гнев оставляют более яркий след. Поэтому первое время ты будешь слышать только их эхо, пока не научишься различать более тонкие отголоски.
- Наставница, а нет ли тут лошадей? - вдруг сообразила девочка.
- Вслушайся, - тут же велела Коэрви. И пояснила, - Ты можешь чувствовать не только след чужих переживаний, но и чье-то присутствие. Людей, животных. Это немногим сложнее. Итак?
Орри вслушивалась так, что от усердия в ушах начало звенеть.
- Ничего, - разочарованно призналась она.
- Лошадей давно забрали, - подтвердила Коэрви. - Не местные, так те, кто проходил через деревню позже, спасаясь от мшанки. Но кое-кто тут есть.
Она свистнула. В кустах возле одного из домов что-то зашуршало.
- Выходи, не бойся. Найч, выходи!
Из зарослей боком вывернулся средних размеров лохматый пес - рыжий с черной спиной и белыми чулками на передних лапах.
- Ты его знаешь? - удивилась Орри.
- Впервые вижу, - ухмыльнулась Коэрви. - Учись слушать. Найч!
Она вытащила из мешка кусочек окорока, явно заранее отрезанный. Неужто знала наперед, что встретит собаку?
Пес припал на передние лапы, виляя хвостом и умильно глядя на мясо. Он был молод, тощ и весь покрыт репьями.
- Ну, иди сюда. Умница!
Найч наконец отважился приблизиться, чавкая и давясь, умял кусок и просительно посмотрел на Коэрви.
- После, - пообещала та. - Ну, что, пойдешь с нами?
Пес немного подумал, махнул хвостом и неспешно потрусил к дороге, время от времени оглядываясь на спутников. Коэрви постояла еще несколько мгновений, прислушиваясь, потом кивнула каким-то своим мыслям и направилась следом.
* * *
Болота, о котором с опаской думала Кештиора, не было видно: топь тянулась слева, скрытая деревьями. Когда солнце наполовину спряталось за ветвями, Коэрви внезапно остановилась и окликнула пса, который обследовал кусты у обочины. Тот вернулся на дорогу и сел, беспокойно глядя на Файс и подметая хвостом пыль.
- Дальше по тракту идти нельзя, - тихо объяснила наставница. - Там застава.
И в ответ на удивленный взгляд Кештиоры добавила:
- Когда в каком-то месте начинается мор, все ведущие от него дороги перекрывают, чтобы не пустить болезнь дальше.
- Так значит, люди, бежавшие из Северной Данмары...
- Те, что уехали сразу, вероятнее всего, проскочили и возможно спаслись. А кто замешкался - или повернули обратно, или погибли при попытке приблизиться к заставе. Некоторые могли сообразить и укрыться в лесу. У них есть шанс переждать бедствие и вернуться, если, конечно, они запаслись едой и не успели подцепить заразу. Ну, а что бывает, если жителей обреченного города пускают в другие селения, ты видела в той злополучной деревушке.
- Но ведь есть еще и река, - усомнилась Орри, мимолетно удивившись, откуда она это помнит.
- Юппаву перекрыли в первую очередь. И перестали брать из нее воду ниже Данмары - по крайней мере до весны. Даже рыбу не ловят.
- А куда же нам теперь... - растерянно начала девочка и вдруг изумленно воззрилась на Коэрви. - Наставница, а как мы с тобой попали в Северную Данмару, если все пути перекрыты?
- Порталом, - пожала плечами Файс.
- Так... а зачем же мы теперь пешком идем? - окончательно перестала понимать что-либо Орри. - Заставы, мертвецы... бр-р-р... Если можно в любой момент перенестись куда угодно.
- Портал не из всякого места поставить можно. Тем более в одиночку.
- То есть мы явились через портал в город, где все умерли? - опешила Кештиора. - И откуда можно выбраться только пешком мимо застав? Но зачем? Ты сказала, что ради моего обучения, но все как-то слишком рискованно...
- Не только ради обучения, - возразила Коэрви. - И умерли не все. Ты сейчас этого не помнишь, но ты помогала готовить лекарство и спасать людей. Теперь выжившие справятся сами, а нам пора двигаться дальше.
- Так мы их спасли! - Кештиора сразу повеселела: теперь все встало на свои места.
Они с наставницей пришли на помощь людям, погибавшим в Северной Данмаре, лечили их, и Орри так устала, что у нее на время отшибло память. Наверное, так бывает у Одаренных.
- Я ведь все вспомню, да? - на всякий случай уточнила девочка.
- Конечно, вспомнишь, - заверила ее Коэрви. - Но не сразу. Так что наберись терпения.
- Ладно, - вздохнула Кештиора. - А тот портал, через который мы пришли, закрылся?
Файс кивнула.
- Ясно. Значит, теперь ты будешь учить меня обходить заставу?
Что ж, все лучше, чем оставаться в городе, где поселилась смерть.
- Именно, - подтвердила Коэрви и задумалась, скрестив на груди руки.
Над деревьями теперь тлела лишь макушка солнца. Стало заметно темнее.
- Нам обязательно идти ночью? - осторожно спросила Орри, прихлопнув очередного комара.
Наставницу вредные твари почему-то не трогали: то ли она защитила себя магией, то ли не выдерживала соперничества с Кештиорой, которую насекомые считали более вкусной.
- Днем не пробраться, - объяснила Коэрви. - Вот, смотри.
Она принялась чертить на дороге карту кончиком посоха. Проведенные линии тут же начинали мягко светиться, хорошо заметные в сумерках.
- Вот застава. С одной стороны там луг, и все, как на ладони, не проскользнешь. Даже если в темноте подкрадешься, собаки почуют. А с другой стороны - болото. И от него ночью все стараются держаться как можно дальше. И стражники, и их псы.
- Кого же они боятся? - Орри стало зябко, и она плотнее закуталась в меховой плащ. - Этого... Унга, да?
Она вздрогнула: пожалуй, не стоило упоминать имя чудовища к ночи.
- Да. Хотя Унг был когда-то сийвери, и если кто-то может помочь нам в этом неприятном месте, так только он. Но самое опасное - синий туман.
- Туман? - удивленно прищурилась Кештиора.
- Вот, возьми веревку и обвяжи вокруг пояса, - велела наставница. - Сделай крепкий узел. Мы пойдем в связке.
От ее слов девочке почему-то стало тоскливо и горько, словно случилось что-то очень плохое. Непоправимое. Но что именно, она не могла вспомнить.
Одним концом веревки Коэрви опоясалась сама, а второй прицепила к ошейнику Найча, так что Орри оказалась посередине связки.
- Что за туман? - тревожно переспросила девочка.
- К этому болоту нельзя приближаться, если у тебя тяжело на сердце, - сказала Коэрви. - Боишься ли, злишься, горе ли у тебя, это притягивает синий туман. Пойдешь в одиночку - облепит он тебя так, что ни увидеть ничего, ни пошевелиться, и потащит в топь. Только в связке и можно пройти, если несколько человек соберутся вместе. Или с зеркальцем.
- С зеркальцем?
- Это Унг придумал, давно, до своего... изменения. Он был единственным, кто отваживался ходить через топь без спутников.
* * *
И ничего в нем страшного нет, в этом болоте. Никакого тумана. И даже не очень темно: кажется, что воздух вокруг слегка светится. Впереди деловито топает Найч, помахивая пушистым хвостом, сзади тихонько чавкает влажная почва под ногами Коэрви.
- Наставница, а мы правильно идем? Тропы-то нету.
Файс молчит. Долго, настолько, что Кештиора испуганно оборачивается: на миг ей кажется, что уже не Коэрви сзади - дух болотный, оборотень, принявший облик наставницы. И не спастись от него, не скрыться: крепко держит веревка, которая должна была стать спасением, а стала ловушкой. А и перережешь ее - куда бежать-то? Топь кругом, ни тропы, ни вешек.
- Правильно, - говорит наконец наставница.
И хоть голос ее, но какой-то странный. Деревянный. Словно зажала себя Коэрви намертво, чтобы не отступить, не спасовать перед болотной жутью.
Но пес уверенно идет вперед и ничего не боится. Только оглядывается иногда, улыбаясь во всю пасть новым хозяевам. И свет по-прежнему окружает их, золотистый, уютный, словно кокон, за пределами которого сгущается промозглая влажная мгла.
Под ногами хлюпает, и холодная грязная вода понемногу просачивается в башмаки, и над самой землей действительно стелется туман - тонкая серо-синяя пленка.
А впереди темнота рассеивается, и сквозь нее отчетливо виден дом. Откуда дом на болоте? Впрочем, это и не дом вовсе - обугленные развалины со слепыми окнами и провалившейся крышей. И от этого зрелища хочется упасть на землю и выть в голос. Или не выть - окаменеть, исчезнуть, не чувствовать больше ничего, никогда. Потому что это ее, Кештиоры, дом. И ее родные остались там. Мертвые, обгоревшие до неузнаваемости.
Надо войти туда, внутрь. Проститься. Похоронить погибших. Надо - и Орри идет к своему сгоревшему дому и все никак не может дойти. А синий туман тянется тонкими влажными щупальцами, обвивается вокруг щиколоток.
- Иди, Кештиора, иди! Что бы ты ни видела, что бы тебе ни вспоми... ни чудилось, это морок, обман, это не настоящее. Просто иди вперед, иди за Найчем, он выведет.
Сильная рука подталкивает девочку вперед, и Орри послушно переставляет ноги, глядя прямо перед собой. На черный остов дома. На жутких зверей с оранжевыми глазами, которые кружат в нескольких шагах от путников, не решаясь напасть. Пока не решаясь.
А навстречу уже ковыляет серо-зеленая фигура, немного похожая на человека, и тащит за ногу... куклу? Тушу овцы? Мертвого ребенка?
- Иди вперед, Кештиора.
Голос наставницы. Уже не деревянный - живой. Хриплый и почему-то дрожащий.
- Иди.
- Орри, ты нашла клад?
Ребенок, которого только что волокли за ногу, внезапно поднимается, запихивая обеими руками обратно в живот вывалившиеся кишки, и оказывается Роуном. Да, точно, его так зовут. Серо-зеленого чудовища нет, но этот Роун сейчас почему-то кажется еще страшнее.
- Иди... вперед! - голос Коэрви прерывается, словно ей тяжело дышать.
- Орри, ты нашла клад! - обиженно говорит Роун и тянет к подруге измазанные кровью руки. - Ты забрала клад у буттака, а мне не сказала, не поделилась, а мы ведь хотели вместе...
- Кешти... ора! Иди! - новый тычок в спину, такой, что девочка едва не теряет равновесие.
А туман нежно обнимает ноги, смыкается так, что земли не видно под ним - просто идешь по колено в густой синеве, под которой почва становится все более топкой, и уже целые струйки грязной воды текут в обувь.
- Мя-а-ау! - торжествующе орет кошка.
Или не кошка - пес на нее не реагирует. Впрочем, он почти исчез в тумане, только острые рыжие уши торчат и белый кончик хвоста легонько ходит из стороны в сторону.
А Роуна уже нет - вместо него к Орри тянется пугало с кляксами вместо глаз и зубастой пастью...
- Иди, Кештиора! Не смотри по сторонам! Не смей останавливаться! Иди!
* * *
Скверное место. И не пошла бы через него Коэрви, но девчонку нельзя сейчас провести через портал: заклятие забвения тут же слетит. Конечно, рано или поздно Кештиоре придется встретиться со своим прошлым, вспомнить все, осознать, пережить и идти дальше. Но сначала она должна окрепнуть. Повзрослеть и, главное, обзавестись новыми связями с миром. Друзьями, домом, любовью. Дело себе найти. Все то, что позволит ей выдержать, не сломаться, не сойти с ума, не наделать глупостей. И дело даже не только в ней - просто нет никого опаснее Одаренного, потерявшего контроль над собой.
Девчонку следовало доставить в Трайматту бережно, словно хрустальную вазу с тухлыми яйцами - Коэрви невольно усмехнулась от такого сравнения и тут же порадовалась, что еще способна смеяться.
Она боялась идти через Унгову топь. Отчаянно боялась, несмотря на всю свою силу и опыт. И не только из-за опасности. Просто нет на земле человека или сийвери, который не пережил в жизни страха или горя, разве что это совсем уж дитя несмышленое, которое родители оберегают от бед. А синий туман растравляет старые раны, заставляет заново пережить самые страшные, самые мучительные минуты, да не смягченными временем воспоминаниями - в полную силу.
Но поддаваться нельзя: надо не только самой держаться, но и гнать вперед перепуганную упирающуюся девчонку, одновременно блокируя ее дар, не позволяя снова что-нибудь натворить. Надо сдерживать синий туман - не то сгустится, поднимется, лишит возможности двигаться, затянет в трясину и утопит.
- Коэрви, доченька, помоги мне! Ты же можешь прогнать болезнь, ты волшебница, ты училась, ты можешь, можешь...
Если бы я могла, мама! Но делать людей бессмертными даже Одаренные не в силах. Можно унять боль, можно оттянуть неизбежное, но потом... Потом природа все равно возьмет свое, и ты никогда не сможешь объяснить, что не всемогущ, никогда не оправдаешься, ладно бы перед другими - перед собой.
Коэрви смаргивает слезы, и они обильно текут по щекам... главное, чтобы смотреть не мешали. Свет потускнел, надо усилить. И туман поднялся до щиколоток - отвлеклась, не уследила.
- Иди вперед, Кештиора! Иди за Найчем!
Найч! Его сознание надо контролировать, не выпуская ни на миг. Ты сама можешь скулить и плакать сколько угодно, но пес должен вести вас вперед. Для него сейчас существует только невидимая тропа, спасительной ниточкой тянущаяся через болото, и никаких мыслей не должно быть в его лохматой голове, никаких эмоций он не должен испытывать.
Радостный визг. Светло-золотистая собака бросается к хозяйке, толкает лапами в бок, улыбается во всю пасть, смотрит влюбленно.
Нимми, я бы спасла тебя. Спасла бы, будь я постарше, но я тогда была маленькой, я еще ничего не могла сделать, ничего не умела, Нимми!
Коэрви зажмуривается от отчаяния - и натыкается на девчонку, которая в очередной раз остановилась. Пинками ее гнать вперед, что ли?! А туман уже по колено. Поднимется до пояса, и идти станет совсем трудно.
- Наставница, мы победили их!
Даннес. Невероятно талантливый, трудолюбивый, упорный. И страстный. Готовый на все ради победы. Не знающий сомнений, не умеющий останавливаться. Безжалостный.
- Они больше никогда не смогут нам помешать. Мы победили! Они все мертвы, все!
Даннес, зачем?! Это был иллюзорный мир, просто очередное учебное задание. Состязание, да, но ведь не настоящая война. Как же вас угораздило сцепиться насмерть?! Как же мы с Лирсли не доглядели?
Синие нити становятся плотнее, оплетают ноги, мешая идти вперед, захлестывают талию, тянутся выше. Влажная грязь становится все более вязкой, доходит почти до щиколоток.
- Коэрви! Здес-сь! Э, да ты... ревеш-шь, что ли?
Свистящий шепот, от которого по коже бегут мурашки. Не человеческий. А вот интонация очень знакомая.
- Еще чего! Просто в глаз что-то попало, - фыркает Файс, сердито вытирая щеки.
И едва не оседает на землю от облегчения: Унг здесь, он поможет, он выведет!
Рядом истошно визжит Кештиора. Найч, тихо поскуливая и вздыбив шерсть, пятится, пока позволяет веревка.
- Слыш-шь, чего она голос-сит-то? - недовольно шипит Унг. - Девч-шонка эта твоя.
- С непривычки, - Коэрви уже овладела собой.
Лепестки тумана опадают, стелятся по земле и словно впитываются в нее. Даже болотная грязь становится как будто плотнее, держит, не засасывает.
- Кештиора, замолчи уже, все в порядке! Ну, здравствуй, старый друг.
- И тебе не хворать. Давненько не заглядывала с-сюда.
Четыре тощие лапы, похожие на корявые ветви деревьев, тянутся к Коэрви, обхватывают за плечи. Унг осторожен: длинные острые когти не касаются женщины. Похожий на воронку рот кривится, по-видимому, в подобии улыбки. От хозяина болота пахнет тиной и пряными травами. Сделав над собой усилие, Коэрви обнимает его, потом осторожно отстраняется.
- Рада тебя видеть, - совершенно искренне говорит она.
Хотя зрелище не из приятных.
- Взаимно. Но где твое зеркальц-се? Я же говорил тебе!
- Я не смогла бы им воспользоваться, Унг. Не одна ведь иду.
- Вс-се равно! - болотный хозяин недовольно мотает головой, с длинных редких волос летят брызги воды. - Ты же девочка, как-никак. И вдруг без зеркальц-са!
- В следующий раз возьму его непременно, - обещает Коэрви. - Унг, у меня к тебе три просьбы. Поможешь по старой дружбе?
- Ц-селых три?! - усмехается хозяин болот.
- Мы же давно не виделись, - кокетливо говорит Файс.
- Ла-адно. Так чего ты хочеш-шь, крас-савитс-са?
- Во-первых, выведи нас отсюда в сторону Прильта. По возможности, сухими. Во-вторых, шугани заставщиков на дороге. Чтобы мы их не встретили, понимаешь?
- Только ш-шугануть или с-совс-сем убрать? - уточняет Унг, почесывая когтями тощий бок.
- На твое усмотрение, но... Я бы предпочла обойтись без жертв.
- Добрая ты! - разочарованно вздыхает хозяин болот. - Так и быть, нес-скольких ос-ставлю... Ну, не хмурьс-ся. Одного возьму, прочим дам убежать. А третья прос-сьба?
- Можешь отогнать комаров? Зажрали.
* * *
Жуткая болотная тварь, которую наставница называла старым другом, не напала на них. Унг уверенно топал впереди, похожий на ожившую корягу с тянущимися во все стороны сухими ветками. Коэрви невозмутимо шагала следом, за ней семенила ошеломленная Орри, а позади всех, поджав хвост, плелся совершенно несчастный и насмерть перепуганный пес.
Наконец болотный житель остановился и обернулся к спутникам.
- Ну, что, Коэрви, развлечемс-ся?
- Развлекайся ты, - предложила Файс. - Мы здесь подождем. Но ты обещал пощадить их, помнишь?
- С-с тобой забудеш-шь!
Существо с неожиданной прытью устремилось вперед, туда, где сквозь редкие деревья виднелись огни. Раздались истошные вопли.
Кештиора с сомнением посмотрела на наставницу.
- Не стоит туда соваться, - объяснила та. - Заставщики с перепугу, чего доброго, стрелять начнут. Унгу-то ничего, а я сейчас слишком устала, чтобы отводить от нас стрелы. Да и не на что там смотреть.
Крики стихли. Немного погодя захлюпала грязь, и болотный житель вернулся, довольный и забрызганный красным.
- Путь с-свободен, - прошипел он. - Что же, вот так с-сразу и уйдеш-шь? Пос-сле с-стольких-х лет раз-слуки?
Файс отвязала от пояса веревку.
- Кештиора, бери Найча и ступай на дорогу. Я догоню вас.
Девочка нехотя послушалась. Пару раз она оглянулась, но болотное существо, похоже, не собиралось есть Коэрви. Судя по всему, они мирно беседовали. Потом наставница что-то достала из заплечного мешка и вручила Унгу.
- Странные у нее друзья, - сказала Орри Найчу, когда они выбрались к разгромленной заставе.
Пес был совершенно согласен.
* * *
- Наставница, ты сказала, что Унг раньше был человеком, - нарушила молчание Орри, когда они миновали заставу и убрались от нее подальше.
Она устала, проголодалась и хотела спать, но любопытство оказалось сильнее.
- Он и был. Все сийвери рождаются и взрослеют в человеческом облике. Но не все остаются людьми.
Файс бодро шла вперед, словно ничуть не утомилась. Ее посох легонько постукивал по дороге. Коэрви почти не опиралась на него. Хотя, сказать по чести, этот посох с толстым навершием больше походил на увесистую дубину. Такой и убить можно. Разумеется, Орри слышала, что волшебники порой используют подобные атрибуты для усиления своей магии, но гораздо проще было бы использовать маленькую палочку или короткий изящный жезл, а не такой вот дрын. Но Файс, похоже, могла бы и оглоблю с собой таскать без видимых усилий.
- Унг был человеком и моим близким другом.
- По виду не скажешь, - заметила Кештиора, поморщившись от воспоминания о болотном хозяине.
- Не полагайся только на зрение. Вглядывайся в суть. Слушай эхо. Так... здесь сворачиваем с дороги.
Орри вздохнула: меньше всего ей хотелось сейчас ночевать в лесу. Одежда до сих пор была влажной. Пока костер разведешь, пока ее высушишь...
- А трактира здесь нигде нет?
- В трактиры нам пока нельзя. Люди боятся мшанки, чужакам рады не будут. Эта застава была не последней. Ну-ка, Орри, вслушайся.
Кештиора зевнула и честно попыталась услышать что-нибудь, кроме обычных для ночного леса звуков.
- Здесь есть что-то... - она запнулась, подбирая слова. - Хорошее. Уютное. Безопасное. Не дом, но...
- Молодец, - улыбнулась Файс. - Направление?
- Туда, - Орри неуверенно махнула рукой.
- Почти угадала. Ну, ладно, идем. Только воды сперва набери, чтобы не возвращаться. Тут родник рядом.
"Хорошее и уютное" оказалось крошечной избушкой, так хорошо спрятанной в чаще, что человек, не обладающий даром, запросто прошел бы вплотную к ней, не заметив. Внутри была одна комната, зато в ней имелся очаг с запасом дров, стол с лавками и даже пара кроватей. Жизнь определенно налаживалась.
- Наставница, - Орри тревожно покосилась на темные окна, - а здесь у тебя нет... э-э... старых друзей, которые прежде были людьми?
- Вижу, Унг произвел на тебя впечатление, - усмехнулась Файс, разводя огонь в очаге.
Девочка пожала плечами: признаваться в своем страхе ей совсем не хотелось.
- Ты отдала ему что-то, когда вы прощались, - постаралась она сменить тему.
- Ах, это! Яблочное вино. Помнишь бочонок из того дома?
- Ты его нарочно взяла, для Унга?
- Да. Он забыл не все, что связывало его с прошлой жизнью. Порежь пока мясо. И там, в мешке еще лепешки остались.
Орри принялась накрывать на стол.
- Унг был не из самых сильных сийвери, но достаточно способным, чтобы многого добиться при должном усердии. До высшей ступени в Трайматте он не добрался, но там свои... особенности. Не все выдерживают.
- Только наиболее талантливые? - предположила Орри, проглотив слюну.
Разложенная на столе снедь пахла очень соблазнительно. Жаль, посуды в избушке не оказалось. Хорошо, хоть кружки у них с Коэрви были с собой.
Огонь в очаге разгорелся, Файс приладила над ним котелок с водой, и они наконец-то принялись за еду.
- Одного дара мало. Нужен еще определенный... хм... склад личности. В общем, на высшую ступень обучения идут не все, а те, кто решается, никогда не остаются прежними. Так вот, Унг завершил учебу на предпоследнем уровне и покинул Трайматту.
Коэрви замолчала и некоторое время сосредоточенно жевала. Кештиора последовала ее примеру.
- Он был бродягой, - продолжила Файс, покончив со своей порцией копченого окорока. - Беззаботным, любопытным. И очень любил опасные приключения. Такие Одаренные обычно живут увлекательно, но недолго. По крайней мере, в человеческом облике.
Она поднялась и засыпала сушеные травы в котелок, где призывно булькала закипевшая вода.
- Это болото прежде называли Слепой топью. Не потому что кто-то здесь терял зрение, а из-за синего тумана. Нет такого человека, у которого не случилось бы в жизни никакого горя, ничего, о чем бы он сожалел. Ну, кроме разве что совсем маленьких детей или дурачков. Туман заставляет тебя вспомнить все самое скверное, что когда-либо случалось с тобой. Вспомнить так ярко, словно оно вновь происходит. Редко кто может противиться этому, даже среди Одаренных. Давай сюда кружки, готово.
Она плеснула в отвар настойку из фляжки и добавила немного меда.
- Сейчас согреешься.
Орри обхватила ладонями кружку, вдыхая ароматный пар.
- Синий туман питается теми чувствами, которые охватывают людей. Чем острее твоя боль, твой страх, тем сильнее он становится. Он окутывает тебя с головой, и ты уже не видишь, куда идешь - потому топь и назвали Слепой. А потом он сгущается, мешая тебе двигаться, и постепенно подталкивает тебя к трясине, пока ты не становишься ее пищей.
- Бр-р-р...
- Так вот, люди через это болото ходили редко и неохотно, но если уж отправлялись туда, то компанией и обвязавшись веревкой. Болтали, пели - лишь бы удерживать внимание друг на друге и не поддаваться воспоминаниям. Но тоже не всегда возвращались.
- Да зачем они вообще ходили туда?! - изумилась девочка.
- За целебными травами, каких больше нигде не найдешь. За ягодами - там их полно в пору Увядания. На охоту, - Коэрви снова наполнила их кружки.
От крепкой настойки у Кештиоры начала слегка кружиться голова, внутри стало горячо, и недавнее приключение уже не казалось таким пугающим.
- А Унг, когда явился в эти края, решил придумать способ, как в одиночку забираться в самое сердце трясины и благополучно возвращаться назад.
- Зеркальце?
- Именно. Нужно сосредоточиться на том хорошем, что держит тебя в этой жизни, на мыслях о тех, кого ты любишь, кто ждет тебя, а зеркальце помогает сконцентрироваться.
- Но надо же глядеть под ноги, чтобы не попасть в трясину, - засомневалась Орри. - Там и вешек-то нет. Как дорогу искать, если смотришь в зеркальце?
- Про туман помнишь? Так вот, он в зеркале не отражается.
- В любом зеркале? - уточнила Кештиора, заподозрив подвох.
Коэрви одобрительно усмехнулась:
- В любом. Но зеркало, заколдованное Одаренным, да еще специально настроенное на владельца...
- Дешево стоить не может, - понимающе улыбнулась Орри, вспомнив вывеску в ювелирной лавке, которую, кажется, где-то видела.
Ну, да, надо же сийвери как-то на жизнь зарабатывать! Вряд ли они обрабатывают землю или, скажем, пекут пироги на продажу. При мысли о пирогах что-то болезненно сжалось в груди, и девочка, внезапно испугавшись, поспешила выкинуть ее из головы.
Она попробовала представить, каково было бы пробираться через болото, уткнувшись в зеркальце, даже зачарованное, и скептически сморщила нос: неудобно же.
- Наставница, а зачем Унгу понадобилось непременно ходить на болота в одиночку? Разве не проще и не безопаснее было найти компанию?
- Люди боятся туда ходить, - напомнила Коэрви. - Даже в сопровождении Одаренного. А Унг, помимо прочего, был неплохим целителем. Вот за травами и забирался в самое сердце топи. Ну, и самоуверенность, конечно, любовь к риску, бравада, - она вздохнула.
- И что с ним случилось?
- Оживи-ка огонь да подлей нам отвара.
Файс помолчала, наблюдая, как Орри ворошит дрова в очаге, и, не скупясь, отрезала мяса для терпеливо ждавшего свою порцию Найча. Пес, виляя хвостом, принялся за еду.
В комнате стало заметно светлее. Похоже, о некоторых событиях Коэрви не хотелось говорить в темноте.
- Случилось с ним то, что может произойти с любым Одаренным, - она помолчала. - Ты никогда не задумывалась, откуда мы черпаем силу?
Орри поставила на стол кружки с горячим отваром.
- Ну... из себя, вероятно?
- Верно, такое случается. Но использовать этот источник можно недолго. И очень осторожно. Иначе расплатишься здоровьем, а то и жизнью.
- Значит... из окружающего мира, - предположила девочка. - Больше ведь неоткуда.
- Еще можно отбирать у других Одаренных, - взгляд Коэрви стал жестким. - Напрямую - лишая их дара, а то и убивая. Присваивая или разрушая их творения. Это не редкость, Орри, и ты должна будешь научиться защищаться. И нападать при необходимости.
- Это обязательно? - растерянно спросила Кештиора и снова с опаской покосилась на черноту за окном.
- Нет. Но так принято у большинства сийвери, и ты не сможешь остаться в стороне, иначе станешь легкой добычей... для некоторых. А ты добыча очень соблазнительная.
- Почему?
- Способности огромные, а применять их ты не умеешь.
- Но ты же не собираешься... - Орри на всякий случай подвинулась к краю лавки.
- Не все Одаренные стремятся сожрать друг друга, - невесело усмехнулась Коэрви. - Меня можешь не бояться. Какой мне смысл столько возиться, вытаскивать тебя из вымершего города, тащить через болото, если я собираюсь тебя погубить, а?
- Ты же не рвешь с деревьев в своем саду плоды сразу, - глядя исподлобья, заметила Кештиора. - Ждешь, пока созреют.
Откуда-то она знала, что у наставницы был сад. Где-то далеко.
Файс рассмеялась:
- Да, в твоем случае ждать придется довольно долго. И еще гонять всяких... малолетних воришек. Ладно, если серьезно, то Одаренные умеют и дружить между собой, и любить. И учеников мы берем. Соперничают чаще сийвери одного поколения. Те, кто старше и опытнее, обычно им не по зубам, а более молодые - чаще всего не слишком лакомая добыча: силу еще не набрали.
- Жаль, что я родилась Одаренной, - Орри, нахохлившись, смотрела в пол, сжав пальцами край лавки.
- Уверяю тебя, обычные люди, как правило, живут намного хуже, - хмыкнула Файс. - И меньше. Не стоит шарахаться от всех подряд, Кештиора. И тем более сразу лезть в драку. Со временем ты научишься разбираться, кому можно доверять.
Она встала, покопалась в мешке, вытащила два яблока и бросила одно девочке - та поймала.
- Так вот, как ты совершенно правильно сказала, можно еще брать силу просто из окружающего мира. Есть Источники - места, где ее много. Чем и пользуются те Одаренные, которые не стремятся увеличить собственную мощь за счет сородичей. Но такие места... они затягивают. Это напоминает муху, решившую полакомиться медом. Одно неверное движение - и она увязнет.
- Слепая топь - такое место, да?
- Да.
- Вот зачем она понадобилась Унгу! Не только из-за трав. Но если он попался, то как выжил?
- Захваченные сийвери не погибают, Орри. И даже не теряют свою силу. Наоборот, увеличивают ее. Но они становятся частью Источников и уже не могут вернуться к обычной жизни. Так случилось и с Унгом.
- Разве его нельзя освободить? - встрепенулась Кештиора в предвкушении подвига.
- В старых книгах описаны случаи, когда это удавалось. Но только если кто-то вмешивался сразу, да и сам захваченный очень стремился выбраться. Для Унга поздно. Впрочем, у его положения есть и преимущества. Он теперь бессмертный.
- Что, совсем бессмертный? - изумилась Орри.
- Одаренные вообще живут в несколько раз дольше обычных людей - если, конечно, не станут добычей сородичей. А захваченные Источником и вовсе перестают стареть. Умереть они могут только, если он будет разрушен.
- Унг не выглядел несчастным, - заметила Кештиора, почесывая за ухом подошедшего Найча. - Но все-таки хорошо, что ты оставила ему яблочного вина.
* * *
Следующие три дня они шли по дороге, иногда ныряя в лес, чтобы разминуться со встречными или обогнуть заставы. Коэрви чуяла присутствие людей загодя и учила этому Орри.
В селения не заходили: Файс была осторожна, на взгляд Кештиоры, даже слишком. Запасов еды, прихваченных с собой из Данмары и брошенной деревушки, пока хватало. А ночевать в лесу Орри даже нравилось: благодаря умениям Файс, на выбранных ими полянках всегда было сухо и по-летнему тепло.
Утром четвертого дня они снова вернулись на дорогу, но теперь шли открыто. И люди стали попадаться чаще - пешие, конные, на повозках. А потом вместо пыли под ногами оказались аккуратно уложенные камни, а по сторонам замелькали окруженные садами разноцветные домики.
- Это... - Кештиора наморщила лоб в усилии вспомнить. - Прильт, да? Ближайший к Северной Данмаре город, если двигаться прямо на восток.
Она радостно улыбнулась, будто наяву увидев перед собой карту с лесами, реками и селениями... кстати, и Унгова топь там тоже была. Сколько раз Орри разглядывала этот нарисованный мир, мечтая обойти его весь, побывать всюду. Проплыть на корабле с огромными парусами по великому озеру Алхротта, пройтись по торговым рядам на ярмарке в Ортелине (желательно без старших, но чтобы с собой было много денег), покорить знаменитые Подковы - и Западную, и неприступную Юго-Восточную.
Тут Орри замутило, а виски заныли, как всегда в последнее время, когда девочка пыталась восстановить в памяти то, что знала когда-то.
- Наставница, а кто такие архранды? - неуверенно спросила она, преодолевая дурноту. - Мы ведь встречали их, я... помню... кажется.
Файс быстро повернулась к ней. Желтые, словно у кошки, глаза наставницы тревожно блеснули.
- Я говорила тебе: не торопись. Память вернется, но пока ты не наберешься сил, это опасно. В лучшем случае ты утратишь дар, в худшем - рассудок.
- Но я уже набралась... - попыталась протестовать Кештиора и осеклась.
Чувствовала она себя сейчас совершенно больной, и глупо было отрицать это.
- Да, наставница, - уныло согласилась Орри.
- Не вешай нос, - смягчилась Коэрви. - Все будет, надо только немного подождать.
* * *
Все будет. Конечно, все - как только ты позволишь. Как только снимешь блок, не дающий девчонке вспомнить прошлое. Погибшего друга. Погибший город. Пропавших без вести, а, вероятнее всего, тоже погибших родных. И главное - по чьей милости все это произошло.
Коэрви вслушалась в ровное дыхание Кештиоры - крепко спит, и хорошо, ей сейчас полезен отдых. Встала, наполнила - в который раз уже - вином кубок и снова уселась в кресло у камина, мрачно глядя в огонь.
Если бы можно было закрыть воспоминания Орри избирательно, Файс возможно сделала бы это - на время. Но тут или все, или ничего. Уберешь защиту - и на девчонку снова обрушится забытое было горе. Но это бы еще ладно, можно пережить. А вот вернувшиеся в полной мере способности, которые Кештиора не умеет контролировать, да еще на фоне растрепанных чувств...
Юные сийвери, родившиеся у обычных людей, часто начинали с разрушений, в большинстве случаев не намеренных и не слишком значительных. Но Орри умудрилась применить свой дар так, что вызвала целую лавину скверных последствий.
Файс взяла с блюда веточку тийсы и сорвала зубами свежо и остро пахнущий листик. Хороший трактир. Даже теплицу держат, выращивают в холодный сезон овощи и зелень.
Вернешь девчонке память - и следи за ней днем и ночью, чтобы от переживаний не наделала новых глупостей. Жалко же и дуреху эту малолетнюю, и всех, кто из-за нее пострадает. А не вернешь - воспоминания будут сами постепенно оживать, вслывать обрывками в непредсказуемые моменты. Мучительно, а то и опасно.
Самый простой вариант - поскорее доставить Кештиору в Трайматту и снять заклятие уже там. И пусть господа наставники сами разбираются с проблемами новенькой. А Коэрви тихо уйдет. Нечего ей там делать, и брать учеников она уж точно не собиралась.
Только ведь никто разбираться не станет. В Трайматте таких, как Орри, десятки. Одной девчонкой больше, одной меньше... Там обученные-то, лучшие из лучших на последней ступени выживают не всегда, а уж младшие, в которых еще ни времени, ни сил не вложено, и вовсе мало кого заботят.
Будь Кештиора постарше и поразумнее, можно было бы поговорить с ней начистоту, объяснить, поддержать, успокоить. Но Коэрви уже достаточно успела узнать девочку, чтобы понимать: не получится.
Если только использовать Узы... Файс поморщилась. Магия эта ей не нравилась, а те, кто ее применял, нравились еще меньше. Да и применяли-то совсем в другой области. Но похоже, другого выхода нет.
Глава 5. Оскал Глийра
Илинго проснулся, но открывать глаза ему совсем не хотелось. Если бы можно было вернуться в сон! Туда, где он стоял на вершине и смотрел, как лучи рассветного солнца золотят макушки гор, а прохладный ветер играл его волосами. Где он был здоров, крепок и свободен. Где он не был Вторым.
В Бархальде так повелось издревле: старший отпрыск правителя, будь то сын или дочь, становился наследником, а следующий ребенок - его щитом. Узы, связывающие их, возникали при рождении Второго и оставались нерушимыми до его смерти. Прочие дети были свободны в выборе пути, но лишь до тех пор, пока билось сердце Второго. Стоило живому щиту исчезнуть, как его место занимал следующий по старшинству брат или сестра. Наследник же, а впоследствии правитель, оставался неуязвимым. К нему не приставали болезни, его невозможно было ранить или убить: все удары принимал Второй.
Илинго родился пятым по счету, но двое его старших братьев не дожили и до пятнадцати лет: один погиб в младенчестве от какой-то хвори, другой - когда наследник сорвался с горного склона. Потом несколько лет Второй была сестра, Коутрае.
Илинго уехал из Бархальда. Отчасти, чтобы не видеть, как медленно угасает от отчаяния еще недавно жизнерадостная и здоровая девушка. Отчасти - в полуосознанной надежде обмануть судьбу.
Некоторое время он очень весело жил в Ласнаве и Ортелине, сорил деньгами и развлекался. Потом отправился путешествовать. Объехал все крупные города, сплавлялся по рекам, забирался в горы и лесные чащи, охотился, сражался в поединках, поспособствовал рождению нескольких (кто же их считал!) ребятишек. Счастливчики: они не были детьми правителя Бархальда, на них не распространялось проклятие...
Ха! Только попробуй вслух назвать так Узы! Это же великая честь, священный долг, почетная обязанность! Есть лишь один маленький нюанс: у Второго нет и никогда не было выбора.
Несколько лет Илинго дышал полной грудью, жил торопливо, жадно, взахлеб - и очень старался не думать о том, что случится, если Коутрае не станет. Узы настигнут Второго, где бы он ни был, кем бы ни пытался стать. Им все равно.
И они настигли - прежде, чем пришло письмо из Бархальда, прежде, чем окаменело все внутри от известия: любимой сестры больше нет.
Любимой ли? А разве ты не бросил ее в беде, не сбежал, чтобы не смотреть, как Узы постепенно разрушают ее? И когда ты молил Создателей защитить Коутрае, послать ей силы и долгую жизнь, о ней ты на самом деле заботился или о себе? Потому что девушка оставалась последней преградой между тобой и проклятием.
А потом настало то страшное утро - точнее, день, потому что спать Илинго лег на рассвете, а пробудился, когда для большинства людей настало время обедать. Сквозь легкие занавески в комнату сочилось солнце, разбрасывало оранжевые брызги, щекотало горячим коготком щеку. Юноша улыбнулся, вспоминая вчерашние приключения, приподнялся на кровати... и не смог встать. Отнялись ноги.
"Случайность", - успокаивал он себя. Наверное, просто спал в неудобной позе, отлежал, ну, пустячное же дело, обычное. Но уже разливался в животе тоскливый холод, подступало к горлу комком осознание: не случайность.
Ходить он через пару часов все-таки смог: сначала медленно и с трудом, потом вроде бы отпустило. Но упругая зелень листвы словно выцвела, цветы утратили аромат, а еда и вино - вкус, солнечный свет поблек: страх сковал Илинго. Безнадежный страх приговоренного.
А на следующий день не стало даже этого, мертвенно-тусклого мира, потому что, открыв утром глаза, юноша увидел лишь темноту. И окончательно понял: все. Узы начали действовать.
До вечера он лежал в постели, замкнувшись в своем отчаянии, словно в скорлупе. Потом зрение вернулось, он почувствовал голод, поднялся - сейчас он ощущал себя здоровым, по крайней мере, физически, и даже выбрался в трактир, чтобы поесть. Там ему и вручили письмо.
Маленькая победоносная война. Очередная. Бархальд присоединил новые земли, наследник командовал войсками и сам отважно бился в первых рядах - а чего бы ему и не быть отважным, - народ ликует, и лишь одно событие омрачает общее счастье: принцесса Коутрае внезапно скончалась два дня назад.
Илинго залпом выпил вино, хоть оно и казалось горьким, налил из кувшина еще. Если выехать сейчас, он успеет на похороны сестры... может быть. Если выехать сейчас, друзья не увидят, как его начали подтачивать Узы. И девушки не увидят... юноша всхлипнул и едва не захлебнулся вином. И есть шанс добраться до Бархальда прежде, чем древнее проклятие снова лишит свою жертву зрения или парализует - с каждым разом это будет продолжаться дольше.
А там, на родине Узы ослабят хватку. Второму предстоит более или менее обычная жизнь. Ну, с той лишь разницей, что он больше никогда не сможет покинуть страну. И будет обязан очень беречь себя. Ни малейшего риска. Зато все болезни и раны, предназначенные наследнику, а впоследствии правителю, будут доставаться Илинго, если он, конечно, доживет до коронации старшего брата. Впрочем, скорее всего, доживет. Армальт же не идиот: последний оставшийся щит он будет беречь.
Юноша горько рассмеялся, размазывая по столу неизвестно почему пролившееся вино: а ведь отец недавно взял новую жену. Молодую. Выждал, сколько положено, после того, как овдовел, и обзавелся новой супругой. Так что недолго осталось сбежавшему принцу быть последним: появятся свеженькие живые щиты. Они будут, конечно, послабее, поскольку рождены от другой женщины. Да и Армальт уже взрослый, так что придется подождать, пока дети мачехи достигнут хотя бы десятилетнего возраста. Зато потом жизнь Илинго уже не будет иметь значения, и Бархальд снова расширит свои владения.
- Вино тебе не поможет, - прогудело над головой.
Юноша зажмурился и стиснул виски ладонями. Его замутило.
- И слезы не помогут.
Принц открыл глаза и попытался отмахнуться от назойливого чужого голоса, но лишь бестолково мазнул рукой по заляпанному красным столу.
- Я тебе помогу. Идем.
К своему удивлению, Илинго смог встать. Его взяли под локоть и повели куда-то. Он не сопротивлялся: это уже не имело смысла. Второй не принадлежит себе.
* * *
- Я трус, - обреченно признался парень. Но тут же недоуменно покачал головой. - То есть... не знаю, никогда трусом не был. Хоть на охоте, хоть в поединке. Если бы в бою, героем... ну... тогда другое дело. А вот так, будто овца на бойне... нет, хуже, заживо похороненным! Сидеть в четырех стенах и ждать... Не мо-гу!... - он захлебнулся словами и замолчал, закусив губу.
Коэрви покосилась на Кештиору: та слушала, приоткрыв рот. Глазищи - со спелый плод нийлы. Ничего, девочка, привыкай, в мире еще и не такое бывает. Пора взрослеть, не маленькая уже, девять лет.
- Я знаю, что такое Узы, - мягко сказала Файс и подлила молодому человеку отвара змеехвоста с медом.
Принц был весьма недурен собой: крепкий, с породистым лицом и роскошными каштановыми кудрями. Девки, небось, сами из юбок выпрыгивали, только бы завладеть красавчиком.
- Зна... - удивился было парень, но тут же махнул рукой. - Ну, да, конечно. Тебя прислали за мной, да? Отвезти меня в Бархальд?
Отвезти - это правильно. Один ты вряд ли выдержишь долгий путь. Ставший живым щитом должен быть рядом с тем, кого защищает. Чем он дальше, тем беспощаднее действуют Узы: в любой момент отступника может поразить внезапный недуг. Слепота, например. Или руки, ноги, язык отнимутся. Или язвами покроешься с головы до ног. Одно лишь неизменно: Второй не может ни умереть, ни потерять сознание. Узы лишь сделают его жизнь невыносимой, вынуждая вернуться в Бархальд. Под замок к заботливым родственникам и слугам. На незримый жертвенник.
А там - живи, сколько доведется. Силы будут уходить постепенно, подпитывая того, кто первым появился у твоих родителей. Ловок ли ты в бою, умен ли, красив - все мало-помалу перейдет к нему. Наследник, а впоследствии правитель должен быть блистателен. Безупречен.
Понемногу ты превратишься в тень. Тень Первого, тень себя самого. Тень, которую не замечают, старательно отводя глаза. И когда все наконец закончится, возможно ты будешь даже рад этому.
- Довольно, - остановила Файс принца, который, пока она размышляла, принялся повторять заученные слова о благе страны, долге и великой чести пожертвовать собой ради всего этого. - Я могу спасти тебя. Если хочешь.
- Что?.. - мальчишка потрясенно уставился на нее.
- Я могу избавить тебя от Уз, - терпеливо повторила Коэрви. - Хочешь?
Руки принца судорожно стиснули подлокотники кресла. Но он молчал.
- Ладно. Скажи мне вот что: если у твоего старшего брата не будет щита, что случится?
- Он умрет, - Илинго поднял глаза. - Ну, в смысле, может умереть. Как обычный человек.
- Та-ак. И что тогда будет?
- Междоусоби... - неуверенно начал юноша. - Нет, у Армальта же есть сын! Да брат и не правитель еще.
- Кстати, а у твоего отца есть Второй?
- Есть, - вздохнул Илинго, вспомнив понурого старика с потухшим взглядом, которого он с детства старался обходить стороной.
И не только он. Как будто судьба Второго была заразной болезнью.
- Отец, должно быть, берег его. Не рисковал без нужды.
- Человек не вправе присваивать чужую жизнь, - брезгливо сказала Коэрви. - Тот, кто так поступает, подобен стирхоям, а с этими кровососами у меня разговор короткий. Я не могу изменить ваши обычаи. Да и не мое это дело, в конце концов. Но тебя освободить я вполне способна.
- Кто ты?
- Одаренная. Волшебница, если по-вашему. Так что ты решил?
Молодой человек сглотнул. Облизнул губы. Осторожно перевел дыхание.
- Ты ведь плату с меня возьмешь, так? - напряженно спросил он. - Какую? Первенца, да? Или ты вынешь мое сердце...
- И засуну вместо него тебе в грудь булыжник, - ухмыльнулась Файс.
"А вместо мозгов пучок травы, - добавила она про себя. - Едва ли кто-то заметит разницу".
- Разумеется, у меня есть интерес в этом деле, - сказала она уже серьезно. - Но тебе это никак не повредит. Мне нужна магия Уз.
- Хочешь присвоить чужую жизнь? - горько улыбнулся Илинго.
- Вообще-то спасти, но это уже мое дело. Так что - избавить тебя от участи Второго или ты предпочтешь, чтобы я нанесла визит твоему дядюшке?
- Подожди, - попросил молодой человек. - Мой брат - он ведь не умрет из-за этого? Ну, в смысле, твое вмешательство не убьет его?
- Разумеется, нет, - пожала плечами Файс. - По крайней мере, сразу с ним точно ничего не случится. Просто он станет сам отвечать за свою жизнь. Ну, так что? Ты согласен?
* * *
Этот Илинго, которого Файс решила спасти, был уже совсем взрослым дядькой. Лет восемнадцать, не меньше. А может, даже больше двадцати. В общем, почти старик. Но красивый. И к тому же принц.
Орри украдкой поглядывала на него и слегка жалела, что уже вроде бы обещала выйти замуж за кого-то другого. Правда, она не помнила, за кого, и не была уверена, что не видела это во сне.
Файс между тем совсем перестала учить Кештиору и даже почти не разговаривала с ней. Сидела озабоченная, напряженно размышляла о чем-то, а иногда надолго уходила, оставляя их с Илинго в комнате трактира.
Принц тоже общительностью не отличался. То сидел, сгорбившись, у огня, то пялился в окно на улицу перед трактиром, а все больше - лежал, повернувшись носом к стене. Впрочем, Кештиора была не в обиде: из разговора Илинго с Коэрви она поняла, что парень почему-то бежал из родной страны и прячется, а если соотечественники поймают его, то наложат какое-то смертоносное заклятие. Орри было очень интересно, что же такое принц натворил, но спросить она пока не решалась.
- Идем, - сказала наконец Файс, вернувшись за полночь, когда Орри уже всерьез начала беспокоиться.
- Куда? - испуганно уточнила девочка.
Очень уж мрачной выглядела наставница.
- В портал, - Коэрви зевнула и помотала головой.
Покосилась на стоящую на столе кружку из-под травяного отвара, потом на дверь. Вздохнула, покопалась в мешке, вытащила что-то, сунула в рот, скривилась и проглотила.
- Мы не дождемся утра? - осторожно спросила Орри.
- Он не может ждать, - Коэрви показала на мирно спящего принца, зевнула шире прежнего и потерла глаза.
По мнению Кештиоры, Илинго сейчас уж точно никуда не спешил, а вот Файс следовало бы поспать хоть немного, на худой конец выпить бодрящего отвара, а не жевать всякую гадость. Но разве Коэрви переубедишь?
- Собирай вещи, - велела наставница. - Мы сюда не вернемся.
Орри почесала в затылке и принялась складывать пожитки.
Бесцеремонно разбуженный принц даже спрашивать ничего не стал.
* * *
Портал, созданный Коэрви, совсем не походил на те, которые смутно помнила Кештиора. Ни хора, выводящего торжественную мелодию, ни светящихся нитей, ни разноцветного пузыря. Черное на черном - провал в темноту, прореха в пространстве.
- Наставница, - жалобно начала девочка, - а почему...
- Вперед, - Файс подтолкнула ее к черной кляксе портала. - Как пройдешь - жди.
- Я что, первая? - пискнула Орри, но проход темнел уже рядом, а железная рука Коэрви, упершаяся в спину, не позволяла повернуть назад.
Девочка зажмурилась и шагнула вперед. Ни тепла, ни холода, только мимолетное ощущение липкой паутины на лице, надо сказать, довольно противное. Орри чихнула и рискнула открыть глаза.
Вокруг были скалы. Серые, кое-где растрескавшиеся.
- Где мы? - спросила Кештиора, как только Файс, тащившая под руку едва державшегося на ногах принца, оказалась рядом.
Илинго был очень бледен и выглядел то ли пьяным, то ли больным.
- Это Оскал Глийра, - коротко ответила наставница, внимательно глядя по сторонам. - Так... нам туда.
Оскал Глийра. Горы на крайнем севере, дальше которых не только никто не жил, но не забирался ни один путешественник. Место, где не было ни животных, ни птиц, ни растений, ни даже воды. Кештиора когда-то читала о нем и, к собственному удивлению, сейчас легко все вспомнила.
- А мы... мы же взяли с собой фляжку? - Орри с тревогой посмотрела на наставницу.
Та молча показала на свой мешок.
- Немного припасов у нас есть, но они не понадобятся. Мы здесь ненадолго... надеюсь.
- А если задержимся? - шепнула Кештиора, выразительно покосившись на спотыкающегося принца.
- Задержимся - не выживем, - отрезала Файс. - До ущелья Хорпа часа два пути. Ближе поставить портал было невозможно. Так что идем быстро. Ну, насколько получится.
* * *
Впереди журчала вода. Как будто невидимый пока водопад струился со скал. Орри, непонятно почему обливавшаяся потом, хотя идти было не так уж трудно, проглотила слюну. Нет, пить не хотелось, ну, почти. Но откуда здесь...
- Наставница, а это точно Оскал Глийра? - усомнилась Кештиора.
История северных гор, или скорее легенда о них, была довольно пугающей. Много столетий назад, когда творцы мира сошлись в очередной битве, один из них, Ильстрин, создал чудовище. Настолько мощное, что оно могло бы уничтожить землю и все живое на ней.
Ильстрин не хотел губить мир, лишь напугать своих соперников и заставить их отступить. Но тварь, получившая от него имя Глийр, вскоре разорвала путы, которыми сдерживал ее создатель, повергла его и освободилась. Попытавшийся остановить ее Ильстрин то ли бежал, то ли оказался выброшен за пределы мира - об этом в сказаниях говорилось по-разному.
Разрушение земли казалось неизбежным, но все Творцы объединились, на время забыв о распре, победили чудовище и выдворили его во тьму за пределами обитаемого мира. Там Глийр должен блуждать вечно, пока не встретится со своим создателем, если тот жив. Сумеет Ильстрин одолеть его, значит, сможет вернуться обратно и снова стать богом. А если одержит верх Глийр, то всему миру придет конец.
Местом, где когда-то произошла битва с чудовищем, были как раз северные горы. Потому-то здесь даже воды не осталось, а воздух стал ядовитым: тварь отравила его своим зловонным дыханием.
- Там шумит что-то, слышишь? - Орри подергала наставницу за рукав. - Ты точно правильно поставила портал?
- Точно, - коротко ответила Коэрви и нетерпеливо нахмурилась: не отвлекай, дескать.
Пришлось прикусить язык. Кештиора пропустила вперед наставницу и принца, которого Файс по-прежнему вела под руку, а вернее, почти тащила на себе. И приостановилась, озираясь по сторонам больше с любопытством, чем со страхом.
Скалы здесь и вправду походили на зубы. Или скорее на зубцы - острые, белесые, испещренные впадинками разной формы и глубины, словно изъеденные чем-то. Справа группа таких каменных игл образовала что-то похожее на дворец с башенками, а чуть дальше, где ущелье расширялось, сидел исполинский каменный еж. А слева... Орри склонила голову набок, прикидывая, на что это больше похоже. Корона? Нет, скорее гребешок. Таким, конечно, только великану причесываться! Интересно, где-то еще живут исполины-коннурхи и вправду ли они существовали или это все сказки любящих приврать путешественников? Надо будет спросить настав... Ой, а где она?
Кештиора прибавила шагу: заблудиться в лабиринте из странных гигантских скульптур было проще простого, а оставаться здесь одной девочке совсем не хотелось. Тем более, что Коэрви, занятая своими мыслями, может и не заметить, что Орри потерялась.
Шум воды усилился. Кештиора завернула за выступ, похожий на огромную руку, вцепившуюся пальцами в горный склон, и едва не налетела на Файс.
- Осторожно, - предупредила та.
Орри с опаской выглянула из-за широкой спины наставницы.
Каменные иглы здесь были уже не белесыми, а синими. Одни - яркие, словно цветы сийлимы, другие - темные, как грозовые тучи, а попадались и голубые, будто небо в пору Расцвета. В одном месте, высоко над головой, скала треснула, и оттуда били упругие струи, в облаке крошечных сверкающих брызг рушась вниз.
- Наставница, а почему вода лиловая? - не выдержала Кештиора.
- Это не вода, - Коэрви порылась в заплечном мешке, вытащила яблоко, положила на землю и аккуратно подкатила кончиком посоха туда, где разбившиеся о камни лиловые струйки сливались в ручеек.
Попавшие на золотистую кожуру брызги оставили бурые пятнышки, которые через мгновение превратились в отверстия, словно прогрызенные червями. Потом яблоко начало разваливаться и плавиться, будто кусок затвердевшего меда, брошенный в горячий травяной отвар. Одна из лиловых капель попала на посох, немного стекла по нему и исчезла. Там, где она ползла по дереву, осталась глубокая борозда.
- Это не вода, - повторила Коэрви. - Не прикасайтесь к ней.
Орри даже руки за спину убрала, испуганно глядя на опасную жидкость. Илинго остался безучастным. Он тяжело дышал, невидяще глядя перед собой помутневшими глазами.
- Отведи-ка его подальше, - велела Файс.
Кештиора взяла принца за холодную, как лед, руку и попятилась к скалам, увлекая его за собой. Подальше от лилового ужаса.
Коэрви запела, точнее, заговорила нараспев, четко и ритмично проговаривая слова чужого языка. От этих слов у Орри закружилась голова и отяжелели веки. Вокруг разлился терпкий солоноватый аромат, а лиловая жидкость начала разбиваться на брызги, все более мелкие, отрываясь от скалы, превращаясь в облако. Повинуясь голосу Файс, крошечные капли двигались, меняясь местами, сливаясь в более крупные и снова дробясь, образуя в воздухе узор, тончайшую пленку, напоминающую паутину.
- Илинго, - тихо позвала Коэрви. - Ты готов?
- Го... тов, - пробормотал принц и пошатнулся.
- Ты должен пройти через Сеть. Один. Очень осторожно. Очень быстро. И как можно дальше. Ни в коем случае не останавливайся и не оглядывайся.
"Он же свалится", - подумала Орри, но выпустила руку Илинго. Тот, качаясь, словно пьяный, шагнул вперед.
- Выпрямись, - по-прежнему еле слышно велела Файс. - Нельзя останавливаться. Нельзя медлить. Хочешь жить - иди. Кончатся силы - падай. Но только по ту сторону Сети. Только, когда все закончится, не раньше.
Илинго заковылял вперед, вытянув в стороны дрожащие руки. Словно канатоходец на ярмарочной площади, но гимнасты гибкие и ловкие, а принц сейчас походил на старика, едва способного передвигать ноги. Или на ожившую деревянную куклу с негнущимися конечностями.
Лиловая паутина была уже близко от него, в паре шагов, и тогда Коэрви снова завела свою непонятную песню. Орри внезапно стало дурно. Казалось, сердце бьется в такт словам наставницы, и бьется так сильно, что вот-вот лопнет. На висках выступил пот, в глазах потемнело.
Илинго пошатнулся сильнее, но удержал равновесие, шагнул вперед и вошел в лиловую паутину, слился с ней. Раздался звон, тонкий, на грани слышимости, и от него нестерпимо заболели уши.
- Да-альше! - Файс как-то ухитрилась вплести приказ в свое заклинание, не умолкая ни на миг и не меняя интонации. - И-иди-и!
Принц услышал, одолел пару шагов, потом еще три. И упал, но упал вперед и пополз на животе, извиваясь и цепляясь за камни. Лиловая паутина сомкнулась за ним, снова став целой. Только узор изменился.
- Ке-ештиор-ра, сю-уда, - пропела Коэрви, не прерывая мелодию, и, не глядя, протянула ученице руку.
"Я не хочу туда, я боюсь!" Орри не сказала этого вслух. Почувствовала, что не должно быть сейчас ни одного постороннего звука, ничего, что могло бы помешать Файс.
Она зажмурилась и шагнула вперед, судорожно вцепившись в руку наставницы - теплую, сильную, уверенную. Стало гораздо легче.
Лиловую завесу они прошли вдвоем. Орри лишь на мгновение ощутила легкий зуд по всей коже, но он тут же исчез, и противный звон умолк, а сзади снова послышался шум падающей жидкости.
Файс остановилась, осмотрела неподвижно лежащего на камнях Илинго, вздохнула и без особых усилий взвалила его на плечо.
- Возвращаемся, - распорядилась она. - Здесь дальше дороги нет, а портал рядом с источником Хорпа не поставить. Аккуратно иди, тут одной капельки хватит, чтобы прожечь тебя насквозь.
Об этом Орри можно было не напоминать.
* * *
- Как ты себя чувствуешь?
Илинго приоткрыл глаза. Он отлично выспался, но дело было не в этом. Выцветший в последнее время мир снова заиграл красками. Звуки, запахи, еще недавно едва различимые, вернулись.
Принц напряг мышцы, пошевелил пальцами. Он снова чувствовал себя живым. Принадлежащим лишь самому себе. И полным энергии.
Он одним ловким движением вскочил с кровати и широко улыбнулся, с жадностью впитывая ощущения. Прохлада гладкого деревянного пола под босыми ногами. Звонкий крик мальчишки-разносчика пирогов за окном. Пылинки, танцующие в лучах солнца, неожиданно прорвавшегося сквозь завесу тяжелых облаков и заглянувшего в комнату.
Тут Илинго вспомнил, что его вроде бы о чем-то спросили, и перевел взгляд на монументальных размеров даму, испытующе смотревшую на него. Глаза у нее были жутковатые: желтые, словно у кошки, спасибо, хоть зрачки нормальные, человеческие. Как там ее? Кажется, Файс. Да, Коэрви Файс, точно.
- Потрясающе, - выдохнул принц, отчасти отвечая ей, отчасти выражая свое восхищение этой новой реальностью - ослепительно яркой и пьянящей безграничными возможностями.
- Я свободен, - добавил он очень тихо, словно пробуя на вкус это слово и еще не веря себе. - Свободен. Совсем.
- Ты свободен от Уз, - сдержанно подтвердила дама, усаживаясь в кресло, жалобно скрипнувшее под ней. - Но есть то, что ты должен знать, если хочешь остаться в живых. И то, что тебе стоит сделать, чтобы эту жизнь облегчить, насколько возможно.
Она указала юноше на свободный стул, и он сел, слегка пожав плечами. Ничто не могло омрачить его настроение. Менее всего Илинго хотелось сейчас выслушивать скучные наставления этой тетки, но, во-первых, она его спасла и заслужила благодарность, а во-вторых, с волшебницей следует вести себя вежливо. Особенно с волшебницей такого уровня: принц понимал, что мало кто сумел бы снять с него чары. Разозлишь такую - она тебя наизнанку вывернет, нисколько не напрягшись.
- Прежде всего, запомни, что ты никогда не сможешь вернуться в Бархальд, - сказала колдунья. - Нет, тебя никто не схватит. И не хватится. Ты больше не принц Илинго из династии Гайдис. Такой человек просто не рождался.
- Это к-как? - наморщил лоб юноша.
- Нельзя снять Узы, не разорвав все кровные связи, - объяснила волшебница. - Фактически ты теперь сирота без роду и племени. Имя можешь себе оставить или взять любое другое: это не имеет значения. Принца Илинго не существует.
- А у меня были здесь... - он замолчал, холодея от догадки.
- Тебя не узнает никто, - сочувственно сказала Одаренная, - ни друзья, ни женщины. Не потому, что ты изменился. Внешне ты тот же. Но твое прошлое стерто. Тебе придется начинать с чистого листа. Такова цена свободы от Уз.
- И я так понимаю, не единственная? - напряженно уточнил юноша. - Какую плату хочешь ты за то, что спасла мне жизнь?
- Твоего сына, - глаза волшебницы блеснули янтарем в луче солнца, просочившемся в окно.
- Моего... кого?! Какого сына? - искренне изумился Илинго.
- Одного из четырнадцати твоих детей, рожденных от разных женщин, - напомнила Одаренная. - Они остались в мире. Просто никто не знает, кто их отец.
- А... н-ну да, конечно. А что ты с ним сделаешь, с моим сыном? - с подозрением посмотрел на нее бывший принц.
- Не волнуйся, я не ем младенцев и не приношу их в жертву, - хмыкнула волшебница. - Я присмотрю за ним, а когда подрастет, стану учить. Он родился Одаренным, твой пятый ребенок.
- Так... а тебе нужно мое разрешение, чтобы взять его в ученики? - усомнился Илинго.
- Мне нужно, чтобы ты от него отрекся. Чтобы забыл о его существовании.
- Эм-м... я даже не знаю, как его зовут. Ладно, я отдаю его тебе, Коэрви Файс. Этого достаточно или я должен подписаться кровью? - усмехнулся бывший принц.
- Достаточно, - заверила его колдунья. - Теперь вот что. У тебя будет три часа на то, чтобы забрать из своего дома деньги и вещи. Вот ключ: свой можешь выбросить, он больше не подходит к замку. После этого ты должен исчезнуть. И помни: тебе ни в коем случае нельзя пересекать границу Бархальда. И встречать кого-либо из династии Гайдис.
- А если встречу?
- Умрешь. Магия Уз восстановится, пусть даже не полностью, и убьет тебя. Причем эта смерть ни легкой, ни быстрой не будет. И спасти тебя даже я не смогу.
- Ясно, - хмуро кивнул юноша. - А если я случайно наткнусь на кого-то из своих детей?
- Не волнуйся. Они не принадлежат к династии. Тебе нельзя встречаться только с твоим отцом, дядей и старшим братом. Их жены - не родня тебе по крови, а дети относятся к младшему поколению и не могут быть связаны с тобой.
- Понял, - Илинго вздохнул.
- Из Прильта тебе нужно уехать как можно скорее. До вечера погуляй по городу, - посоветовала Одаренная, вставая. - В этот трактир тебе лучше не возвращаться.
- Почему?
- Могут быть всякие аномалии. Сознание, например, потеряешь или мерещиться тебе начнет разное. Или люди шарахаться от тебя станут, хотя сами не поймут, чего испугались.
- Что ж... Но я могу просто вернуться домой?
- Дом, который был твоим, теперь принадлежит другому человеку. Тот в отъезде сейчас, слуги на ночь не остаются, так что никто тебе не помешает. В полночь я ненадолго остановлю там время, и ты успеешь забрать все необходимое прежде, чем мир окончательно изменится. Только поторопись: у тебя будет три часа.
* * *
Эпидемия быстро шла на убыль. Правда, из десяти тысяч населения Северной Данмары уцелело чуть больше трех, зато новых заболевших почти не было. За исключением нескольких человек, на которых почему-то не подействовало лекарство. Лирсли приказала жрицам обеспечить больным надлежащий уход, но горожанам объявила, что эти несчастные сами виновны в своей судьбе: разгневали Великую Мать, и та покарала их. А поправятся они или погибнут, зависит от глубины их раскаяния и милости Вастарны.
Жители Данмары поверили: за кем-то из хворых и вправду водились грешки, а другие - что ж, значит, скрывали дурные деяния, не может же Мать ошибиться или проявить несправедливость. А кто выжил во время мора, тот, значит, угоден Создателям. Или, во всяком случае, не противен.
Часть спасенных оставалась в храме помогать жрицам: кто из благодарности, кто в надежде задобрить Вастарну, а иные - чтобы свести дружбу с теми, кто теперь заправлял в городе. Но большинство горожан предпочли вернуться домой: восстанавливать хозяйство, возобновлять привычную работу. Опустевшие улицы понемногу оживали, тут и там из труб поднимался дым, стучали молоты в кузницах, крутились гончарные круги, разносился аромат свежевыпеченного хлеба.
Хотя пожары уничтожили часть припасов, сохранившегося было достаточно, чтобы поредевшее население города без лишений пережило зиму. Да и зерно для посева уцелело почти полностью. Хуже было со скотиной: оставленные без присмотра животные частью разбрелись по окрестностям, частью стали добычей для осмелевших хищников, которые то и дело рыскали не только у границ города, но и прямо по улицам. Ходить по Данмаре в одиночку и без оружия сейчас решался мало кто из жителей. И не только зверье было тому причиной.
Дома, брошенные хозяевами. Дома, опустошенные смертью. Лакомый кусочек для мародеров. Пока только местных, но ясно было, что в город вот-вот потянутся любители легкой наживы из соседних областей. Как только узнают, что опасность миновала.
Лирсли отобрала из добровольных помощников самых крепких, и мужчин, и женщин, и организовала патрули. Оружие и доспехи нашлись в арсенале, а обучить новобранцев взялись те немногие из городских стражников, которые не успели или не пожелали спастись бегством и при этом сумели остаться в живых. Таких набралось человек десять, они и возглавили караульных.
Вместе с патрульными Данмару обходили доверенные жрицы Лирсли, донося до населения волю Великой Матери, а заодно следя, чтобы новые блюстители порядка сами не начали разбойничать.
* * *
Едва Лирсли опустила голову на подушку, как кто-то коснулся ее плеча и безжалостно затормошил.
- Что? - простонала Верховная жрица, приподнимаясь и тщетно пытаясь разомкнуть веки.
Голова кружилась от усталости.
- Прости, - тихо сказала Оэкки. - Не хотела тебя будить, но там консул приехал.
- К-кто? - Лирсли потерла лицо ладонями.
- Вот, выпей.
Верховная послушно приняла из рук Хранительницы огня чашку и поднесла к губам.
Отвар был кисло-сладким, и лишь легкая горчинка выдавала присутствие в нем толченого корня змеехвоста. Оэкки не поскупилась на мед и сок нийлы. Получилось вкусно, как и все, что она готовила.
- Ты сказала - консул? - уточнила Лирсли, осушив чашку и еще раз проведя рукой по глазам.
- Да, консул Орт Байтрин собственной персоной, - скривила губы Оэкки. - Соизволил вернуться.
- Кто-то ему сообщил, что мы остановили мшанку, - заметила Верховная. - Интересно, кто.
- Один из уцелевших стражников, - предположила Хранительница огня.
- Зачем бы им? - усомнилась Лирсли. - У них сейчас неплохие шансы проявить себя и стать новыми правителями города. Но еще больше меня удивляет другое.
Оэкки вопросительно посмотрела на нее.
- Зачем Орт вернулся - вот что действительно странно. Данмара не скоро оправится после бедствия, жить здесь сейчас тяжело и небезопасно, работы невпроворот. И что здесь забыл Байтрин?
- Имущество, - усмехнулась Хранительница огня.
- У него хватает собственности и в других городах. И семья его достаточно влиятельна, чтобы он мог с хорошими шансами претендовать на место консула где-то еще.
- Может, у него близкие здесь остались?
- Среди живых их нет, - задумчиво покачала головой Лирсли. - Среди мертвых...
Далеко не всех погибших удалось опознать. И все же Верховная не верила, что Орт Байтрин сбежал из города, не прихватив с собой всех, кто имел для него значение. Уж он-то всегда держал нос по ветру. Недаром двенадцать лет продержался в консульском кресле, хотя хватало охотников его потеснить.
Лирсли вздохнула и протянула Оэкки пустую чашку, молчаливо прося наполнить. Разговаривать с Ортом следовало на свежую голову. Насколько это возможно.
* * *
Консульский дворец на Парчовой был частью разграблен, частью загажен, и Орт Байтрин, без особого удивления убедившись в этом, направился в свой личный дом на Фонарной улице. Здесь все было в полном порядке, то ли благодаря счастливой судьбе, оградившей собственность Орта от пожаров и мародеров, то ли в результате предусмотрительности хозяина, который всегда много внимания уделял прочности дверей и ставен.
Комнаты, хоть и сохранившиеся в неприкосновенности, были выстужены, воздух казался затхлым и застоявшимся. Байтрин сам налил себе вина и, не снимая зимнего плаща, устроился в кресле, пока единственный сопровождавший его слуга разводил огонь в камине.
Он ждал. Верховной жрице уже должны были доложить о его прибытии, и сейчас важно было, кто к кому явится: консул к самозваной правительнице города или наоборот.
Снаружи зазвонил колокольчик, и слуга пошел открыть дверь.
- К тебе тавхоэни Лирсли, господин.
Байтрин кивнул, разрешая пригласить гостью.
Лирсли, значит. Кажется, она прежде была одной из старших жриц, седая такая. Что ж, она сделала ход.
- Добрая встреча, фил Байтрин.
Всего лишь "фил". Не "господин консул". Что ж, этого следовало ожидать.
- Воистину добрая, тавхоэ...ни, - едва заметная запинка на последнем слоге титула, - Лирсли.
Орт учтиво поднялся навстречу гостье, предложил ей кресло и собственноручно налил вина.
- Мне... сообщили, что ты вернулся, - сказала Верховная, пригубив из своего кубка.
Руки у нее были маленькие, с коротко обрезанными ногтями и цепкими пальцами. Прямые белые волосы аккуратно уложены. А под глазами темные круги. Не спала?
Сообщили, значит? А на языке-то, небось, вертелось "доложили". Куда же ты метишь, милая? В консулы? Или, может быть, сразу в королевы? Бархальд и Онтра тоже когда-то входили в Содружество вольных городов, пока не нашлись те, кто сумел прибрать их к рукам и превратить в отдельные страны, сначала маленькие, а потом все более обширные и могущественные. И в Бархальде это, кстати, была женщина. Правда, вдова одного из советников, а не жрица.
- Вернулся, - спокойно подтвердил Орт. - В Данмаре многое придется восстанавливать. И для начала надо навести порядок.
Пронзительно-синие глаза жрицы сузились, но возражать она не стала. Работы и вправду предстояло немало. Уже не время считаться прошлым. И еще не время делить власть.
- На Парчовой улице два убийства, - добавил Орт. - На Ярмарочной площади бунт. Тебе уже... сообщили?
* * *
- В Данмаре две трети домов пустые! - орал рыжеволосый детина, размахивая жердью, судя по всему, выломанной из забора. - Селись в любом и добро себе забирай! Мертвым-то оно без надобности, небось!
- Верно Бер говорит! - басил плечистый мужик, по виду, из кузнецов. - У каждого здесь своя беда, у всех потери. У кого близкие померли, у кого дом сгорел, а кто калекой остался.
- Эти ведьмы из храма сами порчу на всех навели, - с ненавистью подхватила бледная женщина в траурной одежде. - Отравили воду, погубили столько людей! У меня четверо было... четверо деток, и никого не осталось, всех мшаная хворь унесла!
- У меня жена обезножела, не встает! Просил исцелить - нельзя, говорят, никак невозможно. И ведь по их вине!
- Нелюди! Как их земля носит!
- Еще Великой Матерью прикрываются! Прокляла она их, нечестивых, а через них и весь город. И не будет нам жизни, пока не очистим храм от скверны!
- Сжечь храм надо!
- Верно! Вместе с ведьмами! Всех до одной внутрь загнать и спалить дотла. Только тем и спасемся!
Толпа гудела, распаляясь, уже почти готовая тронуться к Храмовой площади, и вливались в нее людские ручейки с прилежащих улиц.
- А вот и благодарность за спасение, - негромко заметил Орт, стоя рядом с Лирсли в сторонке, в тени одного из домов.
Ладонь его лежала на рукояти меча, прищуренные темно-карие глаза недобро поблескивали.
- Я привел отряд, но они за городом лагерем встали, у леса. Послал за ними, но, пожалуй, не успеют уже.
Лирсли молча кивнула. И решительно шагнула вперед, вскинув руку со сжатым кулаком в повелительном и гневном жесте.
- Остановитесь!
Голос у нее оказался звучным и легко перекрыл возбужденный гомон толпы.
- Мы спасли вас! - Лирсли подобрала длинный подол синего жреческого платья и легко вскочила на невысокий прилавок, уцелевший на площади с последней ярмарки. - Великая Мать спасла! Мы прогнали болезнь!
- Вы наслали болезнь! - завопил рыжий верзила. - И у тебя еще хватило наглости явиться сюда!
- Зачем? - спросила Верховная. - Зачем нам губить город? Да в самом храме две трети жриц умерло, разве вы не знаете?
- А ради власти, - подбоченилась женщина в трауре и плюнула в сторону Лирсли. - Чтобы добро наше забрать себе, чтобы всех себе подчинить. И своими даже пожертвовали, ничего святого для вас нет!
Толпа зарычала, надвигаясь на одинокую фигурку в синем. Орт потащил было меч из ножен, но передумал и снова шагнул назад, в тень.
- Ради власти? - в глазах Лирсли вспыхнула ярость. - Хорошо же, я покажу вам власть!
Лицо рыжего мятежника внезапно исказилось. Он замер, потом побагровел и как-то боком заковылял в сторону, пританцовывая. Тетка в трауре вытаращила глаза, прижала руками платье под животом и тоже заторопилась прочь. Еще несколько человек из тех, что подстрекали к расправе над жрицами, последовали за ними.
- Они нескоро вернутся, - заверила горожан Лирсли. - Ну-у? Кто еще хочет испытать власть Вастарны... или ее терпение?
Желающих не нашлось. Люди угрюмо смотрели в землю, потом начали расходиться, молча, не глядя друг на друга.
- Ты их не убедила, - заметил Орт, неспешно приблизившись. - Они отступили, но не сдались.
- Я знаю, - Лирсли устало пожала плечами и слезла с прилавка, не обращая внимания на галантно предложенную ей руку. - Но твой отряд успеет прибыть сюда.
- Что ты сделала? - поинтересовался Байтрин, покосившись вслед горожанам. - Вастарна же здесь ни при чем, так?
У Лирсли порозовел кончик носа.
- Я запустила желтых муравьев им в штаны.
Орт присвистнул:
- Жестоко.
- Зато доходчиво, - жрица на мгновение зажмурилась и потерла переносицу. - И запомнится хорошо. А жестоко не очень. В это время года муравьи вялые, покусать покусают, но не до смерти и без серьезных увечий. А лечиться крикуны к нам придут, куда им деваться-то.
Орт кивнул. Впился острым взглядом в лицо Верховной.
- Ты Одаренная, - это не было вопросом.
- Да, - на удивление легко согласилась та.
- Но ведь сийвери не могут быть жрецами, это запрещено.
- Я ни разу не использовала свою силу, - невозмутимо ответила Лирсли. - До сегодняшнего дня.
- Если кто-нибудь узнает о твоей тайне, тебе грозит пожизненное заточение, - заметил Орт. - По меньшей мере. Впрочем, горожане поверят, что их покарала Вастарна, они в этих тонкостях не разбираются. Их вера укрепится, и поддерживать порядок станет намного проще.
Лирсли молчала, чуть склонив седую голову набок.
- Скорее всего, я единственный, кто догадался, - не дождавшись ответа, продолжил Байтрин. - И я еще жив и не лишился памяти, в то время, как достаточно слуха о том, кто ты, чтобы устроить тебе серьезные неприятности. Стало быть, я нужен тебе.
- Мне нужен консул, которого выберут горожане, - синие глаза жрицы смотрели уверенно и бесстрастно. - Человек опытный, пользующийся заслуженным авторитетом и... надежный. Тот, кто сосредоточит в своих руках военную власть и будет вершить волю Великой Матери.
- Точнее, волю ее Верховной жрицы, - Орт приподнял уголки губ. - Что ж, похоже, выбора у меня нет.
- Почему же? Есть.
- Между должностью консула и желтыми муравьями в штанах? - усмехнулся Байтрин. - Тебе нет нужды прибегать к столь суровым мерам, тавхоэни. Я всегда чтил Великую Мать и тех, кто... действует от ее имени.
* * *
- Ты рисковала, усмиряя толпу в одиночку, - хмуро сказала Оэкки, разливая по чашкам травяной отвар.
В последнее время они всегда завтракали вчетвером, в отдельной комнате, заодно обсуждая планы и неотложные дела: экономили время. Иногда удавалось еще и за ужином встретиться.
- Со мной была Вастарна, - мягко возразила Лирсли.
- Оставь такие объяснения для младших жриц, - фыркнула Дивильда. - Ты не позвала нас.
- Не было времени, - объяснила Верховная. - Там был Орт.
- Если бы толпа растерзала тебя, он бы в лучшем случае скрылся, предоставив нам наводить порядок, - заметила Аштея, намазывая кусок лепешки маслом. - А в худшем - возглавил бы восстание и получил консульское кресло в подарок.
- Или трон, - Дивильда отпила из своей чашки и с упреком посмотрела на Оэкки.
- Змеехвоста больше не дам, - веско заявила Хранительница огня. - Вы и так его напились на всю оставшуюся жизнь. И хорошо, если обойдется без последствий.
- Она права, - поддержала подругу Аштея. - Придется больше времени оставлять на сон.
Дивильда невесело усмехнулась:
- Пока мы спим, Орт бодро движется к своему консульству.
- Он и так консул, пока горожане не выбрали нового, - напомнила Лирсли. - А без консула и стражи нам в любом случае не обойтись. Кто-то должен отвечать за охрану города. Вот-вот расползутся слухи, что мшанка побеждена, так мародеры совсем обнаглеют. Это не считая забредающих на окраины хищников, одичавших собак, доморощенных бунтарей и... всяких тварей.
- Буттака, например? - уточнила Дивильда, выдавливая в чашку сок из разрезанной пополам нийлы.
- Он пока не объявлялся, - быстро сказала Лирсли. - И лучше не поминай его лишний раз. Без того хватает забот.
- Это точно, - Аштея отодвинула опустевшую чашку.
Им никто не прислуживал: Верховная опасалась лишних ушей.
- И все-таки, как ты разогнала толпу? - вернулась к неприятной теме Оэкки. - По городу ходят разные слухи...
Лирсли медленно разгладила салфетку. Лгать подругам и соратницам ей не хотелось. Но сказать правду - значило рискнуть всем. Данмаре сейчас только смены власти в храме не доставало.
- Наше снадобье иногда вызывает видения или ложные ощущения, - пришла ей на помощь Аштея. - А поскольку люди понимали, что оскорбляют Великую Мать, и боялись наказания, они любой морок готовы были принять за реальность.
- Но укусы... - попробовала возразить Оэкки.
- Я их видела, - пожала плечами Целительница. - Желтые муравьи оставляют совсем другие следы. А эти были больше похожи на вскрывшиеся нарывы от мшанки.
- Ладно, - нехотя согласилась Дивильда, одарив Лирсли долгим испытующим взглядом. - Так что мы будем делать с Ортом?
- Пусть пока работает, - сказала Верховная жрица. - Он нам нужен. Как и мы ему, кстати: далеко не от всех напастей помогает сталь.
Она поднялась.
- Аштея, задержись ненадолго. Расскажешь подробнее о побочных эффектах от снадобья.
- Оэкки права, ты рисковала,- заметила Целительница, когда они с Лирсли остались одни. - В следующий раз это может и не сойти с рук.
- Знаю, - Верховная поправила воротник платья. - Но это был единственный способ усмирить толпу. И у меня не оставалось времени.
- Ты хотела поговорить об Орте? - помолчав, спросила Аштея.
Лирсли кивнула.
- Консул нужен нам. Но он наверняка ведет свою игру. И я хочу знать все об этом. Поможешь?
- Следить за ним... - Аштея склонила голову набок. - Непростая задача: очевидно, что Байтрин ждет этого. Но другого выхода у нас действительно нет.
* * *
Золотистая стружка мягко змеилась из-под ножа. Орт работал не спеша, с удовольствием вдыхая аромат свежего дерева. Не родись он в семье Байтрин, владевшей почти третью золотых приисков в обитаемых землях, мог бы стать неплохим резчиком. Или очень хорошим.
Впрочем, нет. Вряд ли его устроила бы судьба простого ремесленника. Все равно захотел бы большего - а попробуй пробейся наверх, если ты не сын богатых родителей. Дорога тебе тогда или в наемники, или в моряки, или в разбойники, да и то вряд ли успеешь подняться достаточно высоко прежде, чем погибнешь. Даже добытчики, которые за один удачный заказ могли выручить столько, сколько иной мастер зарабатывает за пару лет, жили ярко, но недолго, а умирали скверно.
Впрочем, для честолюбивых юнцов из простых семей был еще вариант податься в жрецы. Тут, правда, требовались определенные способности, без которых оставалось лишь трудиться в храме по хозяйственной части и подпевать в хоре, стоя в задних рядах.
Жрецы... Зачем Лирсли выдала себя, вот чего Орт не понимал. Даже если ей пришлось прибегнуть к магии Одаренных, она запросто могла бы солгать. И пусть Байтрин не поверил бы, у него не было бы ничего, кроме собственных сомнений. Никаких доказательств.
Можно подумать, будто сейчас есть! Говоря, что достаточно слуха, чтобы устроить Лирсли серьезные неприятности, Орт, конечно, сильно преувеличивал, и Верховная это знала. Невозможно определить, есть ли у человека дар, если тот не проявит его намеренно. То есть, конечно, другие Одаренные это могут, но они никогда не выдадут собрата жрецам. Даже имея зуб на него. Убьют, лишат силы, заточат, скормят Каменной пасти - сохрани Вастарна от этого подземного ужаса, - но решат все между собой, и никак иначе.
И покусанные муравьями в свидетели не годятся. Достаточно сказать, что Великая Мать покарала их за бунт, и ничего уже не докажешь.
Да и вряд ли способна случайно сболтнуть лишнее жрица, победившая эпидемию, удержавшая, насколько возможно, порядок в городе и занявшая пост Верховной. Значит, Лирсли просто дала понять Орту, что, во-первых, она для него неуязвима, а во-вторых, обладает тройной силой: и как глава храма, и как служительница Вастарны, владеющая тайными знаниями, и как сийвери.
А ведь именно поэтому и запрещено тем, кто родился с даром, становиться жрецами. Официальная-то версия, что волшебники получили свои способности от Изгнанника и оттого противны другим Создателям, это так, для прикрытия. Просто в мире не должно быть таких, как Лирсли. Недопустимо, чтобы человек обретал подобную силу, иначе ему никто не сможет противостоять. Кроме богов, разве что, но они давно завершили творение мира и предоставили ему развиваться дальше самостоятельно. По крайней мере, до тех пор, пока Скиталец не найдет способ вернуться.
Итак, Лирсли пока Орту не по зубам. Да и никому, пожалуй. И остается только ждать, пока она проявит свою тайную силу открыто, чтобы ни у кого не осталось сомнений. Тогда - да, она поплатится так, что другие Одаренные не скоро решатся нарушить запрет, если вообще решатся. Потому что способности сийвери не делают ее бессмертной.
А пока Лирсли старается не выдать свой секрет, она хоть немного, но управляема. И уязвима.
Орт полюбовался только что законченной резной шкатулкой, сдул с нее мелкие стружки и аккуратно поставил на стол. Красивая получилась вещица.
Консул поднялся со стула, разминая ноги, перешел в соседнюю комнату и быстро написал несколько строк на листке. Свернул письмо, скрепил своей печатью и позвал слугу.
- Отнеси в храм Великой Матери.
Пора перебираться в консульский дворец. Он уже отмыт и заново обставлен, осталось последнее - обряд очищения. Отличная возможность заодно побеседовать со жрицей, которая придет его провести.
* * *
Обряд очищения дома достаточно прост, чтобы его могла совершить обычная жрица, не из старших. Но консульский дворец, конечно, другое дело. Тут требуются особые церемонии. Так что Ифшара позаботилась, чтобы все выглядело как можно более эффектно. Даже двух младших жриц с собой прихватила и, помимо обязательных песнопений, добавила еще три, назначение которых было не изгнать зло, а привлечь в дом достаток и подарить хозяевам особое расположение Великой Матери. Хотя достатка Орту Байтрину и его семье и без того хватало с избытком.
Конечно, если уж делать все действительно на высшем уровне, то проводить обряд следовало Хранительнице алтаря, которая отвечала за все песнопения и в храме, и в городе, и руководила хором. Но когда Лирсли стала Верховной жрицей, Дивильде пришлось взять на себя еще и обязанности Старшей наставницы. И возобновить обучение уцелевшей молодежи храма и выживших городских детей. Так что продемонстрировать почтение консулу отправили Ифшару, только-только получившую звание старшей жрицы и должность Хранительницы свитков вместо погибшей Айхи.
Повышение, о котором она столько мечтала, не слишком обрадовало новоиспеченную хозяйку библиотеки. Во-первых, ей ясно дали понять, что оно преждевременно: просто из тех младших, кто остался в живых, Ифшара была наиболее опытна. Во-вторых, она несколько лет помогала Дивильде, назубок знала все обряды и песни, обладала врожденным слухом и голосом и совершенно не стремилась похоронить себя среди пыльных книг. А в-третьих, девушка была почти уверена, что Лирсли нарочно позволила Эрисее умереть от мшаной лихорадки. Очень уж вовремя подоспело чудодейственное лекарство: после того, как скончалась Верховная жрица, но прежде, чем погибли все остальные.
- Благодарю, тавхоэ, - учтиво улыбнулся Байтрин, когда обряд был завершен. - Я хотел бы посоветоваться с тобой насчет одной рукописи. Ты ведь Хранительница свитков, не так ли?
- Конечно, фил консул, - стараясь скрыть неловкость, Ифшара чуть поспешнее, чем следовало, повернулась к своим помощницам:
- Мы закончили. Вы можете вернуться в храм.
Мало того, что Орт намекнул: обряд провела не та жрица, которая должна была, теперь он еще и ждал от Ифшары совета в том, в чем она не слишком хорошо разбиралась.
Что ж, ничего не поделаешь, придется выкручиваться. И да поможет Великая Мать не посрамить честь храма!
* * *
- Присядь, тавхоэ, - Орт мягко улыбнулся. - Могу представить, сколько сил требует проведение обряда.
Жрица приоткрыла рот, словно собиралась возразить, но передумала и, поблагодарив консула, уселась в предложенное кресло. Очень мягкое и удобное, обитое темно-голубым бархатом. И достаточно хорошо освещенное.
Байтрин поставил на круглый столик из полированного астварна два хрустальных бокала и наполнил вином.
- Онтрийское, - сказал он, словно это должно было развеять сомнения жрицы, которая явно собиралась отказаться от угощения. - Оно очень легкое.
И подвинул к гостье изящную вазу с фруктами.
Жрица задержала взгляд на спелых плодах, для которых был совсем не сезон, по крайней мере в этих землях, снова посмотрела на Байтрина и улыбнулась, приоткрыв ровные белые зубы.
- Я знаю, фил консул. И у него прекрасный букет.
Она была недурна собой. Ясные карие глаза, светлые, пепельного оттенка волосы, полные губы. И лишь немного моложе Лирсли. А старшей жрицей стала недавно, иначе Орт помнил бы ее. Он знал всех, кто играл сколь-нибудь значимую роль в храме до эпидемии.
- Тавхоэни Эрисея очень любила его, - со сдержанной грустью сказал Орт, отпив из своего бокала.
Ифшара тяжело вздохнула. И на миг вскинула взгляд на консула, будто хотела что-то сказать, но не решалась.
- Она так много сделала и для храма, и для Данмары, - продолжил Байтрин. - Говорят, она скончалась всего-то за пару дней до того, как вы приготовили спасительное лекарство. Как жаль, что из-за слепого случая...
- Не из-за случая! - выпалила жрица, едва не расплескав вино, и поспешно поставила бокал.
- Что?! - Орт поднял густые, аккуратно расчесанные брови, глядя на нее с тревогой и изумлением.
Мгновение гостья колебалась: с одной стороны, она сама испугалась своей откровенности, с другой, девушке явно хотелось выговориться. Интересно, ей не с кем поделиться подозрениями? Или жрицы, недовольные сменой власти, наоборот, накручивают друг друга, обсуждая свои предположения.
- Не из-за случая, - угрюмо повторила Ифшара. - Снадобье можно было сделать и раньше. Просто некоторые... не торопились.
- Это серьезное обвинение, тавхоэ, - нахмурясь, покачал головой консул. - Очень серьезное.
Он встал и медленно прошелся взад и вперед по комнате. Потом вновь повернулся к девушке.
- У тебя ведь есть доказательства? Виновных в смерти верховной жрицы следует немедленно предать суду.
- Нет, - на гладких щеках гостьи проступили красные пятна.
- Жаль, - консул подошел и наклонился к Ифшаре, доверительно понизив голос, хотя, кроме них, в комнате никого не было. - Вот если бы ты нашла их, я позаботился бы, чтобы те, кто погубил тавхоэни Эрисею, эту благороднейшую, мудрейшую служительницу Вастарны, не избежали расплаты. Негодяи не только совершили убийство, они своим подлым деянием оскорбили Великую Мать, и теперь ее гнев может обрушиться на всех нас. Тавхоэ, мы обязаны покарать святотатцев и злодеев! Ради этого несчастного города, ради его чудом уцелевших жителей, которые и так уже настрадались. Ты должна мне помочь!
Он взял ее руки в свои (а пальчики-то ледяные, волнуется девушка!), слегка сжал и спросил, проникновенно глядя в глаза:
- Поможешь, тавхоэ?
- Я... постараюсь, - жрица потупилась в раздумье.
- Рано или поздно виновные себя выдадут. Ты сможешь незаметно следить за ними?
- Конечно, - Ифшара подняла взгляд и мстительно улыбнулась. - Я найду доказательства, господин консул.
- Надо только придумать, как нам держать связь втайне от заговорщиков, - озабоченно сказал Байтрин. - Впрочем, я давно собирался разобрать библиотеку. И мне будет время от времени требоваться помощь сведущего человека. Кстати, та рукопись, что я собирался тебе показать, - он подошел к столу и взял растрепанную стопку листков. - Половина строк в ней так выцвела, что их невозможно разобрать, а то, что осталось, написано то ли на старом языке, то ли на каком-то диалекте. Вроде и слова похожи, но смысл ускользает.
- Я изучу эти записи, господин консул, - Ифшара бережно приняла протянутые листы, стараясь казаться уверенной. - И приду к тебе, как только у меня будут новости... об их содержании.
- Обязательно, - кивнул Байтрин. - Я хочу знать, как будет продвигаться исследование.
Глава 6. Сюрприз для Завоевателя
Ключ застрял в скважине и никак не хотел поворачиваться.
"Не спеши, - напомнил себе Илинго. - У тебя есть три часа, чтобы забрать все, что нужно".
Все, что нужно. Все, что ты сможешь унести в руках. Все, что поможет тебе начать жизнь заново - не принцем Бархальда, пусть и обреченным на медленную смерть, а никому не известным чужаком. Правда, молодым, здоровым и сильным. И совсем не бедным. К тому же, не без самодовольства подумал юноша, весьма недурным собой.
Ключ наконец послушался, дверь бесшумно отворилась и бывший принц вошел. Дом, который еще совсем недавно казался Илинго почти тюрьмой, теперь выглядел невероятно уютным.
Илинго налил в серебряный кубок свое любимое "Сердце Артынга", уселся в мягкое кресло и медленным, запоминающим взглядом обвел комнату. Вот и все. Конец прежней жизни, начало... чего? Впрочем, какая разница, если больше нет Уз, гнетущей предопределенности, неодолимых помех на пути! Свободен!
Он залпом допил вино, вытер губы ладонью, как простолюдин, тихо засмеялся и легко встал.
И замер на месте, с внезапно заколотившимся сердцем глядя на дорогой онтрийский ковер: в свете канделябра от бывшего принца тянулись две тени. Илинго быстро обернулся, готовый к схватке с врагом, притаившимся у него за спиной, но сзади никого не было.
- Колдунья что-то перемудрила со своей магией, - тихо пробормотал юноша. - Вина-то всего один кубок... дело не в нем.
Илинго заторопился: ему стало не по себе в пустом доме, где замерло время. Даже свечи - и те не таяли, хотя пламя тихонько колебалось при движении воздуха.
Беглец забрал все деньги и драгоценности. На первое время хватит, а дальше он что-нибудь придумает. Эх, знал бы, что впереди вся жизнь, не транжирил бы так! Умирать ведь готовился, вот и сорил деньгами, жадно искал удовольствия, глушил исподволь сосущий ужас приключениями и забавами.
Так, что еще? Кинжал, часы, огниво, запасная одежда, несколько комплектов белья... Вроде все.
Илинго еще раз оглядел комнаты и вышел, стараясь не смотреть на свою тень. Или тени - лучше не проверять.
Интересно, а конюшня относится к дому? Неважно. Верного красавца Данга он здесь не оставит. Да тот и не позволит никому другому сесть на себя. Он и конюхов-то неохотно подпускает, крысится. Бархальдские лошади - они лишь одного хозяина признают, это всем известно.
- Данг! - позвал Илинго, подходя к деннику.
Конь угрожающе заложил уши и оскалился, недвусмысленно давая понять чужаку, что лучше не приближаться.
- Данг! Это же я! Данг?
"Тебя не узнает никто: ни друзья, ни женщины". Ну, и ладно бы! Известно, что это за друзья - выпить вместе, поохотиться, похождениями любовными похвалиться. А вот так, чтобы по-серьезному, в бой, к примеру, Илинго бы ни с кем из них не пошел. Да и женщины... Мало какая откажется делить постель с пригожим и богатым чужеземным принцем.
Но вот что конь, испытанный, любимый, не узнает хозяина, об этом колдунья не предупреждала.
Рисковать Илинго не стал. Данг в таком состоянии покалечит или убьет запросто. И уж, как минимум, вывести его, не поднимая шума, не получится.
- Прощай, Данг, - тихо сказал бывший принц.
Бережно повесил приготовленную было уздечку на крюк и вышел прочь из конюшни.
Что ж, хорошо, что у него хотя бы не было собаки.
* * *
Так, и куда теперь? Приличный трактир в Прильте был один, и возвращаться туда, по словам колдуньи, не стоило. В доме до утра тоже не подождать: три часа, на которые Файс остановила время, почти истекли.
Можно было бы завернуть в заведение матушки Батти, но проводить время с давно знакомыми девицами, которые тебя не узнают, как-то не очень приятно.
Бродить по улицам ночью небезопасно: богато одетый молодой человек рискует нарваться на грабителей. От одного нападающего он отобьется, и от двух-трех тоже возможно. Но их может быть и больше. К тому же потасовка привлечет внимание стражников, а Илинго сейчас предпочел бы остаться незаметным. До тех пор, пока не освоится в своей новой роли.
Роли... кого? Как бы он ни проклинал Узы, как бы ни мечтал изменить свою судьбу, он от рождения получил многое, чего другие люди добиваются с трудом и порой безуспешно: богатство, титул и неплохое образование. Первого хватит на несколько лет безбедной жизни, если расходовать деньги разумно. Второго Илинго лишился, в одночасье став неизвестно кем. Чужаком без роду и племени. Правда, дорого одетым и с хорошими манерами. Третье же преимущество, к счастью, осталось при нем. Да и обязан им был Илинго не только и не столько своему рождению в семье правителя, сколько себе самому.
Младших детей династии Гайдис обучали, конечно, но не слишком старательно: все равно они были обречены. Правда, если кто-то из них проявлял интерес к наукам, искусству или воинским навыкам, ему давали возможность этот интерес в полной мере удовлетворить и даже поощряли. Лучше, если будущий живой щит счастлив и занят каким-нибудь делом, чем пьянствует от отчаяния, ввязывается в сомнительные авантюры или впадает в уныние и лежит целыми днями носом к стене.
Илинго учиться нравилось. А главное - это отвлекало от мыслей о безрадостном будущем и подпитывало надежду, что впереди много лет свободы, что, может быть, его очередь вообще не наступит или наступит, когда он все равно уже станет стариком.
Правда, что-то одно он так и не выбрал: слишком многое хотелось попробовать, увидеть, исследовать.
Знай Илинго, что сумеет освободиться, он бы заранее и денег припас, и решил, куда отправится и чем станет заниматься. А свобода обрушилась на него внезапно. Беспредельная, оглушительная, почти пугающая.
Ладно, решил юноша, для начала он выберется из Прильта и поедет... ну, например, в Южную Данмару. Или в Ортелин? Нет, лучше выбрать небольшой городок, снять комнату в трактире и немного собраться с мыслями в тишине.
До утра не так уж и долго, а лошадь... Как бы ни любил бывший принц своего коня, на Данге свет клином не сошелся. Можно взять Искру. Она в отличной форме и, главное, не привязана к одному человеку.
Небо на востоке начало сереть, когда бывший принц вывел из конюшни высокую золотисто-рыжую кобылу, легко вскочил в седло и неспешной рысью направился к южным воротам.
* * *
В двух днях пути к югу от Прильта находился Темрад, городок, выросший из крошечной деревушки после того, как неподалеку обнаружили месторождение сапфиров. Здесь часто останавливались торговцы, скупавшие добытые камни, чтобы затем отвезти их в Ласнаву, Южную Данмару, Ортелин или города Бархальда. Здесь отдыхали горняки, охотно тратя только что вырученные деньги на выпивку и женщин. И на игру в кости, причем на кону то и дело оказывались не только монеты, но и драгоценные камни, так что много ловкачей наведывалось в Темрад в надежде сорвать куш.
Встречались в окрестностях и разбойники, не без этого, но городские власти воли им не давали, и в качестве предостережения на придорожных деревьях в предместье частенько болтались трупы казненных.
В городе было два вполне приличных трактира. А самое главное - поток новых лиц, среди которых легко затеряться.
Имя свое Илинго решил не менять, а вот новое происхождение следовало придумать. Конечно, легкий бархальдский акцент не скроешь, как и привитые с детства манеры. По крайней мере, от купцов. Да и вообще, те могут знать слишком много и поймать юношу на обмане.
Основательно поразмыслив, бывший принц решил так: родители его были из Бархальда, но он их почти не помнит. Они приехали по каким-то делам в Вэльту, где он и провел первые годы жизни. Потом случилась беда, город был опустошен буттаком, но по счастливой случайности ребенку вместе с няней удалось выбраться и даже прихватить с собой немного денег и драгоценностей. От пережитого ужаса Илинго забыл не только подробности побега, но и вообще все, что происходило до катастрофы, так что ни рода своего не помнит, ни даже лиц родителей.
Няня заботилась о нем, но старалась не вспоминать прошлое, а когда Илинго был подростком, она внезапно заболела и скончалась. Целители не смогли ей помочь. Так Илинго из Вэльты остался один. Нет, возвращаться в Бархальд он не собирается: не к кому.
Впрочем, беспокоился юноша зря: никто особо его не расспрашивал. С детства привыкший к повышенному вниманию, бывший принц внезапно обнаружил, что до него никому нет дела. Сначала это приносило облегчение, потом начало уязвлять: выходило, что сам по себе, без титула, Илинго никому не нужен и не интересен. Но в конце концов юноша решил, что так даже лучше: он начнет с чистого листа и докажет всем, чего стоит на самом деле.
Первое время он волновался, что кто-нибудь заметит его две тени, и старался вставать или садиться так, чтобы эта особенность не бросалась в глаза. Но оказалось, что люди не настолько внимательны. Пару раз Илинго ловил на себе удивленные взгляды, но стоило подвинуться так, чтобы вторую тень стало не видно, и человек успокаивался.
Правда, магия Коэрви Файс дала еще один побочный эффект: люди быстро забывали бывшего принца и потом с трудом узнавали при встрече. Хотя внешностью он был не обижен, а его ярко-голубые глаза (обычное дело в Бархальде и редкость здесь) очень нравились девушкам.
Илинго даже поиграл с мыслью, не стать ли ему разбойником, раз уж он теперь такой неприметный, но вскоре отбросил ее: грабить или убивать кого-то ему определенно не хотелось, даже безнаказанно.
Днем юноша бродил по городу - в основном потому, что на ходу легче думалось. Вечером возвращался в трактир и ужинал в одиночестве, исподволь наблюдая за посетителями.
Здесь он и приметил поджарого светловолосого парня в простой, но добротной одежде и замызганных сапогах. Тот ел с такой жадностью, словно голодал несколько дней. Но в нем не было той расслабленности, какая характерна для усталых путников, наконец добравшихся до жилья. Он казался собранным, готовым в любой момент вскочить, но это не походило на страх или напряжение - скорее привычка быть начеку.
Разбойник? Вряд ли. Наемник? Возможно. Впрочем, в этом случае Илинго сразу потерял бы интерес к незнакомцу: необходимость подчиняться чужим приказам его совсем не прельщала. А вот если этот белобрысый окажется, например, охотником или кладоискателем - другое дело.
- Здесь неплохое пиво, - небрежно заметил юноша, прихватив свой кувшин и подсаживаясь за стол к светловолосому.
Тот зыркнул серыми, льдисто-прозрачными глазами и, видимо, решил, что собеседник его устраивает. Кивнул, прожевал и улыбнулся.
- Давно не пил пива.
- Тогда хорошо, что ты приехал в Темрад, а не в Прильт, - ухмыльнулся бывший принц, подливая из кувшина в обе кружки. - Здесь выбор побольше.
- Ты из Прильта?
- Нет, был там проездом. Я из Вэльты, - юноша чуть помолчал, опустив глаза, потом снова поднял взгляд на собеседника.
Тот понимающе кивнул.
- Меня зовут Илинго. Илинго... э-э... Дийс.
- Дрейврил Кафрильди, - представился светловолосый. - Можно просто Дрейв. Ты очень удачлив, Илинго из Вэльты. Оттуда немногие смогли выбраться живыми. Но выговор у тебя не здешний.
- Мои родители были из Бархальда, - сдержанно сказал бывший принц, поздравив себя с удачно придуманной легендой.
- Но ты решил остаться в Содружестве, - заметил собеседник.
Илинго улыбнулся и пожал плечами:
- Так уж вышло. Чем занимаешься, Дрейв? - поспешил он сменить тему.
- Охочусь, - не сразу ответил тот, пристально посмотрев на юношу.
- На зверей или на...
"Людей" - это Илинго не стал произносить вслух. Если Дрейв разбойник или наемный убийца, он, конечно, не признается. И их пути в любом случае разойдутся.
- За магическими артефактами, - понизив голос, сказал белобрысый, видимо, сочтя, что юноша заслуживает доверия.
- Один? - осторожно спросил бывший принц.
- Был не один, - Дрейв снова принялся за остывающее мясо. - Мой спутник погиб.
- Мне жаль.
- Мне тоже, - Кафрильди помрачнел. - Но в нашем деле такое часто случается. Имей в виду, если надумаешь составить конкуренцию, Илинго Дийс.
- Или компанию? - рискнул юноша.
- Уверен? - прищурился Дрейв. - Я, знаешь ли, по таким местам хожу, что без запасной пары штанов лучше не соваться.
- Я это запомню, - улыбнулся Илинго. - И запасные штаны готов прихватить.
- Платят, впрочем, довольно щедро, если удается с добычей выбраться, - продолжил Кафрильди, испытующе глядя на него. - И напарник мне нужен. Подходящий, конечно.
- Я неплохо стреляю и фехтую, могу управляться с парусом, - начал бывший принц, на ходу прикидывая, какие из его умений Дрейв сочтет подходящими. - У меня нет семьи, так что в случае чего некому будет горевать. И я удачлив, как ты сказал недавно.
- Что ж, покажешь мне завтра, что ты можешь, Илинго Дийс, - остановил его Кафрильди. - Кроме паруса, конечно. Здесь нет подходящего водоема. Тогда и решу.
* * *
- Ну, иди, поиграй, - Армальт Гайдис, наследник престола, надежда Бархальда и герой войны, ласково погладил по голове румяного темноволосого мальчика и кивнул няне.
Дождавшись, пока та выведет малыша за дверь, он сел за стол и сам налил себе белого квеснийского вина.
Мальчишка рос здоровым и крепким, как и положено наследнику... будущему наследнику, поправил себя Армальт. Будущему... а сколько ему самому еще ждать?
Дядюшка Лейвирс, похоже, протянет не долго, он сильно сдал в последнее время. Но отец ведет себя осторожно. Не выходит на поле боя, почти перестал охотиться, даже еду себе приказал готовить отдельно, словно боится, что его попытаются отравить. Точнее, не его - умрет-то в случае чего Лейвирс, но правитель тогда лишится последней защиты.
Армальт выбрал один из фруктов, лежавших на серебряном блюде, взял нож и принялся неспешно счищать кожуру.
Отца он любил, но правителем тот был слабым, а Бархальду, особенно после присоединения новых земель, требовалась твердая рука. С другой стороны, Армальт не прочь был и еще расширить свои владения, а отправляясь в поход, лучше оставлять управление страной надежному человеку. Или, по крайней мере, тому, кто не попытается захватить власть и ударить тебя в спину.
И куда все-таки лучше двинуться сначала: на запад или на юго-восток? Онтра богаче, но у нее сильная армия и, судя по последним донесениям, они там готовы к войне. Выступи против них открыто, и рискуешь увязнуть не на один год. Нет, онтрийцев так просто не взять, требуется дипломатическая подготовка, и тщательная. А вот Содружество вольных городов...
Армальт усмехнулся - и тут же тихо выругался: нож соскользнул по влажной мякоти плода и порезал палец.
Порезал?!
Наследник отшвырнул фрукт с яростью, удивившей его самого, и ошеломленно уставился на текущую по руке кровь.
Этого просто не могло быть. Он зажмурился и снова открыл глаза, но ранка никуда не исчезла. Хуже того, он чувствовал боль, и уж это никак нельзя было списать на обман зрения.
Хотя на зрение наследник престола не жаловался никогда. И вообще на здоровье.
Армальт замер, держа руку на отлете и не обращая внимания, что густые темные капли падают на пол. Коутрае мертва: погибла от стрелы, что попала в грудь наследнику во время решающего штурма. Но с тех пор минуло уже четыре декады. И все это время Армальт был защищен, по крайней мере, чувствовал себя защищенным. Вот только кто стал новым щитом после смерти младшей сестры?
Принц осторожно лизнул пострадавший палец и поморщился - не столько от боли, сколько от тревожного недоумения.
Коутрае была последней из его младших братьев и сестер. Почему же ему упорно казалось, что оставался кто-то еще?
Придется посоветоваться с этим старым перду... колдуном Хавральтом. А до тех пор лучше никому не знать, что наследник остался без защиты.
Армальт немного подумал, допил белое вино и до краев налил в освободившуюся чашу другого, красного. После чего аккуратно уронил ее на то место, где пол был запачкан кровью. На злополучном плоде никаких следов, к счастью, не осталось, пусть валяется.
Наследник достал платок, вытер нож и тщательно замотал палец. Кровь уже начала останавливаться, так что он надеялся, что импровизированная повязка ее не пропустит.
Спрятав руку под плащ и усевшись так, чтобы это не бросалось в глаза, Армальт вызвал слугу и велел прибраться, а потом пригласить к нему Хавральта.
* * *
Придворный колдун был уже не молод, но крепок. Пожалуй, даже излишне крепок для своего ремесла. Хоть в карету запрягай, хоть на стражу выставляй. Правда, волос у него совсем не осталось, но это ничуть не смущало старого пройдоху. Головного убора Хавральт не носил, расхаживал, сверкая лысиной, но дамы почему-то не находили это отталкивающим. Не отличаясь особой красотой, колдун все равно ничуть не был обделен их вниманием. А ведь при дворе хватало кавалеров и помоложе, и посимпатичнее.
- Никто не должен узнать об этом разговоре.
Голубые, как у всех Гайдисов, глаза наследника встретились со спокойным взглядом колдуна.
- Да, ваше высочество, - бесстрастно ответил Хавральт.
- Никто, включая моего отца, - уточнил Армальт. - Если хочешь остаться в живых.
Колдун чуть поклонился.
Некоторое время наследник оценивающе смотрел на него, но деваться было некуда: кому-то довериться все же придется.
Армальт пригладил каштановую, подстриженную по последней моде, бородку, пытаясь справиться с волнением, вытянул вперед пораненную руку и размотал платок.
Если старый прохвост и удивился, то не подал виду.
"Мне нужна помощь!" - едва не вырвалось у наследника, словно он на мгновение вернулся в те времена, когда он был мальчишкой, а Хавральт - одним из его наставников.
- Со смерти Коутрае прошло четыре декады, - напомнил Армальт. - И все это время я не чувствовал... ничего. Никаких изменений.
- Словно у вас оставался щит, - колдун прищурил блестящие вишнево-карие глаза. - Интересно.
Интересно ему! Будто речь о занятной безделушке или очередной глупой сплетне, а не о безопасности наследника престола!
Принц с трудом подавил гнев.
- Я был уверен, что защита есть, - медленно, словно прислушиваясь к себе, проговорил он. - Если бы я знал, что Коутрае последняя, я бы...
Он запнулся и покачал головой.
- Вы бы не стали вести себя осторожнее, - возразил Хавральт. - Вам слишком нужна была та победа, она решила исход войны. Вы бы рискнули, даже вообще не имея щита, разве нет?
Это была дерзость. Правитель без защиты очень быстро перестает быть правителем. А наследник, оставшийся без младших братьев и сестер, все равно, что смертельно больной. В любой момент может лишиться жизни - хоть от шальной стрелы, хоть от какой-нибудь нелепой хвори. Без щита он обычный человек, а такой не может править Бархальдом: магия Уз - благословение свыше. И если она утрачена, значит, Создатели отвернулись от тебя.
- Такое уже бывало прежде? - напряженно спросил принц, снова сдержавшись, чтобы не одернуть зарвавшегося колдуна.
Хавральт подавил усмешку, только уголки губ слегка дрогнули. Если бы кое-кто в свое время прилежнее изучал историю собственного королевства, сейчас не задавал бы глупых вопросов. Но Армальта гораздо больше увлекали фехтование и верховая езда. Ну, конечно, еще военное дело и землеописание. Изучать карты мальчишка готов был часами, уже тогда мечтая потеснить соседние государства. А из предков его интересовали разве что известные завоеватели, да и те вызывали в основном ревнивое желание превзойти их.
- Бывало, ваше высочество, - колдун снова слегка поклонился. - Первый случай был описан через триста двадцать шесть лет после создания магии Уз. Ониэм Третий, позже прозванный Одиноким, был единственным ребенком королевской четы.
- И долго он... продержался?
- Он правил шестьдесят восемь лет, дожил до глубокой старости и оставил после себя процветающую страну.
- Надо полагать, особенной храбростью он не блистал, - хмыкнул принц.
- Ониэм Одинокий был разумным правителем, - невозмутимо ответил Хавральт. - Его полководцы значительно расширили пределы Бархальда.
- В то время, как сам он прятался за стенами столицы, - брезгливо поморщился наследник, окончательно утратив интерес к историческим событиям. - Скажи, Хавральт, а можно как-нибудь создать щит?
- Создать?
- Ну... применить Узы к кому-нибудь... новому? Если не осталось младших братьев и сестер.
- Ваша мачеха сейчас ждет ребенка, - с явной неохотой напомнил колдун. - Но младенец, да еще при неполном родстве, будет слишком слабой защитой.
- Возможно у моего отца где-то есть другие дети, постарше? - прищурился Армальт. - Их ведь можно найти?
- Можно попробовать, - поразмыслив, сказал Хавральт.
- Так пробуй, - отрезал принц. - Даю тебе срок до начала Поры Обновления. Найди мне побочных детей моего отца и соедини со мной Узами. И учти, это не только для меня вопрос жизни и смерти. Для тебя тоже.
Когда колдун вышел, наследник снял с пальца повязку и, удостоверившись, что ранка больше не кровоточит, бросил испачканный платок в огонь камина.
Если у отца и его новой жены родится больше одного ребенка, пока Армальт не защищен, благословение перейдет к старшему из их отпрысков. Он и станет новым наследником. Армальт в этом случае потеряет не только статус и будущее - он сам станет живым щитом для своего отца, как только умрет дядя Лейвирс.
Надо очень внимательно приглядывать за колдуном: сейчас его способности будут востребованы, как никогда. И не только Армальтом.
* * *
Хавральт вышел из покоев наследника и, немного постояв в раздумье, поднялся на открытую галерею, опоясывавшую средний ярус дворца. В Бархальде снег не выпадал даже в самые суровые, по здешним меркам, зимы, так что прогуляться можно было и без плаща.
Дворец построили при сыне Ониэма Одинокого Линиме Миролюбивом. Этот король не зря заслужил свое прозвище, предпочитая решать все вопросы при помощи дипломатии. При нем Бархальд не ввязался ни в одну войну. И дворец, в котором вот уже третье столетие жили потомки Линима, меньше всего походил на крепость.
Конечно, воинственный Армальт вряд ли смирится с этим. Он давно поглядывает в сторону ущелья Дырф: если заложить там крепость, она станет абсолютно неприступной. И пускай себе строит, лишь бы старый дворец не трогал: очень уж красивое и удобное здание. Впрочем наследник пока что предпочитает брать чужие крепости, расширяя свои будущие владения.
А вот к его словам о жизни и смерти стоит отнестись всерьез. Старший принц всегда был решителен и скор на расправу. Конечно, он пока не король, и казнить придворного колдуна ему никто не позволит, но все время остерегаться подосланных убийц тоже радости мало. Хавральт привык жить при дворе вольготно и с удовольствием и совершенно не собирался отказываться от такой возможности. Как и уезжать из Бархальда.
Впрочем, Армальт, лишенный привычной защиты, стал весьма уязвимым. Особенно при его любви к рискованным развлечениям вроде заездки злых лошадей или охоты на крупного зверя.
Хавральт был совсем не уверен, что его устроит правитель со столь крутым нравом. Линим Второй, отец Армальта, был куда приятнее, хоть и не отличался силой характера. К тому же, он еще не стар и достаточно осторожен, чтобы новый наследник престола успел родиться и вырасти.
Интересно, решится ли Армальт устранить беременную мачеху прежде, чем на свет появится его соперник? С него станется. Принц никогда не любил сидеть сложа руки, и невозможность продолжать завоевания заставит его переключиться на дела внутри королевства. И долго ждать он не станет. Значит, и Хавральту придется решать и действовать быстро. Но в любом случае стоит сначала выяснить, что произошло с Узами. Что это за щит такой, который вроде и был, но на самом деле его не существовало?
Однако все попытки обнаружить след загадочно исчезнувшего младшего брата или сестры Армальта оказались тщетными. Не то, чтобы Хавральт натыкался на стену. Нет, его магия просто рассеивалась, словно туман на ветру. А значит, здесь не обошлось без участия Одаренных. Кому-то из них понадобилось устранить воинственного принца. А значит, ниточка тянется либо в Онтру, либо в Содружество вольных городов. И проследить ее стоит. Тем более, что сийвери, способных вмешаться в магию Уз, в мире не так уж много.
* * *
- Наставница, а та девочка, что погубила Северную Данмару... это ты меня имела в виду?
Кештиора вспомнила все. Не сразу. В течение почти двух суток воспоминания проявлялись постепенно, словно волшебные картинки, которые давным-давно, когда она еще жила дома с родителями, показывали в шатре на ярмарке. Веселый парень в зеленой куртке вертел маленькое колесико, и расплывчатые пятна мало-помалу складывались в четкое изображение.
Память вернулась, но прошлое теперь значило для Орри не больше, чем те яркие рисунки, появлявшиеся на белой занавеске. Даже меньше: тогда, на ярмарке, девочку переполняли радость, волнение, предвкушение чуда, и она всегда вспоминала представление с улыбкой. Сейчас она не чувствовала ничего. Разве что легкое любопытство, словно речь шла не о самой Кештиоре, а о какой-то другой девочке.
Зато наставница вела себя странно. Распрощавшись с принцем Илинго, она заказала у трактирщика здоровенную бутыль с какой-то едкой гадостью - когда Кештиора осторожно понюхала содержимое, у нее даже в носу защипало - и закрылась вместе с Орри в комнате. Еду и горячий травяной отвар им приносили три раза в день, но у Коэрви аппетита почти не было. Зато из бутыли она наливала себе исправно, особенно, когда Кештиора задавала вопросы. То есть почти все время, потому что вопросов накопилось много.
- И да, и нет, - Файс в очередной раз отхлебнула из кружки и зачем-то понюхала лежавший на столе перед ней ломоть хлеба. - Я несколько сгустила краски. Хотела, чтобы ты осознала свою ответственность за то, что делаешь, за последствия твоих поступков. Тебе не доводилось бывать в горах?
- Доводилось, - безмятежно ответила Орри. - Там были живые камни. В смысле, не то, чтобы совсем живые. Просто они качались под ногами. Из-за них Айха сорвалась и погибла.
Она немного удивилась, что совсем не огорчена смертью молодой жрицы, хотя Хранительница свитков нравилась ей, и Кештиора помнила события того дня так отчетливо, словно они произошли вчера. Кажется, тогда она сильно переживала, а теперь вот ни капельки.
Коэрви же, наоборот, почему-то побледнела и так сжала в пятерне кружку, словно хотела ее раздавить. Вино она предпочитала пить из красивого кубка, специально купила парочку, как только они с Кештиорой перестали скрываться и добрались до города. Но в этот раз почему-то решила взять кружку, которой пользовалась в дороге. И хорошо: кубок, наверное, более хрупкий.
- Ты знала Айху, наставница? - участливо спросила девочка.
- Н-нет, - выдохнула Коэрви, залпом выпила содержимое кружки и торопливо налила еще, едва не расплескав свой странный напиток.
Она провела по лицу ладонью, отхлебнула снова и перевела дыхание.
- Так вот, - продолжила Файс, как будто немного придя в себя, - на таких осыпях можно случайно уронить камешек, он увлечет за собой другие, и начнется обвал. Будет ли в этом виноват тот, кто столкнул первый камень?
- Пожалуй, нет, - поразмыслив, ответила Кештиора. - Не он же сделал камни подвижными. А двигаться так, чтобы совсем ничего не задеть, там, по-моему, невозможно. Просто надо быть внимательным и стараться, чтобы камни, если посыплются, не свалились бы на голову твоему спутнику. Ну, и чтобы ты сам вместе с ними вниз не скатился.
- Вот именно, - Коэрви в очередной раз опустошила и наполнила кружку. - Так и с Данмарой вышло. Ты неудачно задела камешек. Просто потому, что не знала о возможности камнепада и не приняла меры предосторожности.
- Знаешь, я ведь не думала, что буттак на самом деле придет, - призналась девочка. - Ну, вот, когда мы с Роуном играли в стражника и разбойника, мы брали палки, и это были наши мечи, и мы будто бы хотели убить друг друга... то есть хотели и старались, но знали, что все не взаправду. А тут получилось, словно палка вдруг стала настоящим оружием.
- Ты сийвери, и твой дар проявился именно в этот момент. Большая удача, что ты сумела убежать, Орри. Не только для тебя: такие, как мы с тобой, для буттака особенно лакомый кусочек.
- Я убежала, - равнодушно согласилась Кештиора. - Мой друг Роун не успел. Буттак убил его?
- Скорее всего, да. И стал немного сильнее. Не будь там тебя, он вероятно рыскал бы некоторое время в окрестностях города. Потом жрицы почуяли бы, что поблизости от Данмары поселилось зло, и прогнали бы его. Если бы тварь до этого успела сожрать еще кого-нибудь из людей, провести обряд стало бы несколько труднее. Но Зовущий из тени в любом случае вынужден был бы убраться восвояси. Магия храма Вастарны очень мощная.
- А убить буттака разве нельзя?
- Очень сложно. Обычно их отгоняют подальше от человеческого жилья и дорог, этого достаточно.
- Ты сказала, что Роун скорее всего мертв, наставница. Значит, все-таки есть надежда вызволить его?
- Практически нет, Кештиора, - девочка отметила про себя, что Коэрви чуть замешкалась с ответом. - Простись с другом, отпусти его. Сохрани добрую память о нем. Извлеки урок из этой истории. И иди дальше, не сожалея и не оглядываясь. Как в Унговой топи.
- Да, - эхом откликнулась Орри. - Не сожалея и не оглядываясь.
Файс отпила еще несколько глотков, перевела дыхание и принялась наконец за почти остывшее жаркое. Щеки ее слегка порозовели.
- Буттак пришел в город, охотясь за мной, - предположила Кештиора.
- Да, а ты, спасаясь от него, случайно пробила брешь в магическом щите Северной Данмары.
- Щите? - удивилась девочка.
- Ты думаешь, жрицы только и делают, что ублажают Вастарну песнопениями, проводят обряды для жителей города и учат детей? Скажи, в Данмаре часто бывали пожары?
- М-м-м... Редко. И они обычно не перекидывались на соседние дома. Но их же сразу тушили, наставница.
- А еще ветра не было или дождь начинался как нельзя более кстати. Так?
- Так, - поразмыслив, согласилась Кештиора. - Да ты ведь сама знаешь, ты тоже там жила.
- Основная задача жриц - оградить город от несчастий, которые люди предотвратить не могут. Вспомни: неурожая в окрестных землях не случалось десятилетиями, скот не болел, младенцы рождались здоровыми. Ни мора, ни наводнения, ни засухи.
Девочка пожала плечами: сколько она себя помнила, в Данмаре и вправду все складывалось благополучно, но она считала, что иначе и не бывает.
- Так вот, представь себе, что жрицы заняты не в меру расхрабрившимся буттаком, который рвется в город, потому что чует тебя. И как раз в этот момент ты случайно повреждаешь поставленный ими щит. А дальше - чистое невезение: кое-кто приехал в город заранее перед ярмаркой и привез с собой заразу. В обычной ситуации защита не позволила бы распространиться болезни. А тут получился эффект, как от горящей головешки, упавшей на разлитое масло.
- Я не думала, что делаю, - все так же бесстрастно сказала Кештиора. - Я тогда, ночью, сильно испугалась и отбивалась, как могла.
- И правильно. То, что в этот самый момент в городе оказался человек, зараженный мшанкой, чистая случайность, этого могло и не произойти. А вот доберись до тебя буттак... В конце концов, жрицы справились бы с ним, но жертв было бы очень много.
- Не так много, как от эпидемии.
Коэрви поперхнулась, откашлялась и залпом опустошила кружку.
- Вот поэтому тебе и надо учиться контролировать свои способности.
- А моя семья? Ты говорила, что их не было в доме, когда тот загорелся.
- Они уехали из города сразу же, как стало известно про мшаную лихорадку. Я это знаю точно, потому что на следующее утро не смогла купить пироги у твоей матери, лавка была закрыта, и окна заколочены.
- Уехали и бросили меня, - равнодушно отметила Орри.
- Думаю, они считали, что ты в безопасности в храме. Разве тебе было бы легче, если бы они остались ждать тебя и погибли?
- Нет, - качнула головой Кештиора. - Не легче. Но мы с тобой видели заставы. Разве у беженцев был шанс спастись?
- У тех, кто догадался поторопиться, был, - заверила ее Файс. - Есть надежда, что среди них оказались и твои родные.
- Если они живы, они когда-нибудь вернутся в Северную Данмару, - предположила Орри. - И тогда я их найду.
- Если они живы, ты найдешь их даже, если они не вернутся. После того, как пройдешь необходимое обучение.
- Наставница, а кто такие архранды? - задала Кештиора давно занимавший ее вопрос.
- Откуда ты узнала о них? - удивилась Коэрви.
- Я встретила одного в горах Юго-Восточной Подковы. Он помог мне спуститься, но я случайно посмотрела на него, а было нельзя.
Коэрви снова наполнила кружку и с досадой посмотрела на бутыль, которая почти показала дно.
- Архранды - существа не из нашего мира. Видишь ли, некоторые Одаренные способны создавать новые реальности. Иллюзорные. Но при определенных обстоятельствах эти творения могут частично материализоваться. Так вот, архранды - результат одного из подобных... опытов. Обычно они ненавидят людей.
- Мы для них чудовища, - понимающе кивнула Кештиора. - Чудовища, убивающие взглядом.
- Тебе повезло, что этот архранд почему-то решил помочь вместо того, чтобы убить. Или не сам решил.
- Не сам?
Файс вылила остатки содержимого бутыли во вновь опустевшую кружку.
- Возможно ты просто заставила его. Подчинила, неосознанно применив свои способности.
Кештиора опустила голову. Она по-прежнему ничего не чувствовала, но то, что произошло с архрандом было... неправильно.
- Ты ведь научишь меня всему, наставница? - спросила Орри, снова посмотрев на Коэрви. - Не хочу, чтобы из-за меня опять кто-то погиб.
- Научу. И отведу в Трайматту, где ты сможешь совершенствоваться дальше. Но до этого у нас есть еще одно дело.
Коэрви поднялась, пошатываясь, и перебралась на кровать, жалобно скрипнувшую под ее тяжестью. Даже раздеваться не стала, только башмаки скинула.
- Какое?
- Мы должны найти ребенка Илинго, - сонно пробормотала наставница, натягивая на себя одеяло. - Он Одаренный, как и ты.
- Ой... - Орри озабоченно почесала переносицу. - Тогда нам надо поторопиться.
* * *
Пройти проверку, которую устроил Дрейв будущему напарнику, оказалось куда как непросто. И пофехтовать пришлось (Илинго победил, хоть и с большим трудом), и пострелять (Кафрильди придирчиво осмотрел трижды пробитую стрелами точно в центре мишень и остался доволен), и ножи метательные побросать (добытчик артефактов хмыкнул, но решил, что пока сойдет), и верхом скакать на скорость (Искра отстала на корпус от неказистого на вид, но резвого и выносливого гнедого жеребца).
- Что теперь? - спросил бывший принц, спрыгивая с потемневшей от пота кобылы и ослабляя подпругу. - По деревьям будем лазить или по скалам карабкаться?
Если Дрейв и собирался завершить испытания, то Илинго своей неуклюжей попыткой пошутить навел его на новую мысль.
Скал рядом с Темрадом не было, но Кафрильди это не остановило. Вечер они встретили в лесу к юго-востоку от города. Хорошо, что добытчик хотя бы позволил спутнику взять с собой одеяло и небольшой запас еды. Зато бывший принц смог продемонстрировать навыки походной жизни (слава Создателям, неженкой он никогда не был).
Едва рассвело, пришлось ехать дальше. К полудню они добрались до пещеры, где Дрейв и вправду заставил юношу спускаться по отвесному склону и прыгать через расщелины.
- Неплохо, Илинго Дийс, - оценил добытчик старания спутника. - А теперь по седлам. Ночевать будем на берегу озера.
Еда, прихваченная из трактира, закончилась, зато бывшему принцу удалось подстрелить оленя (Кафрильди даже за лук браться не стал, только наблюдал внимательно).
- Плывем через озеро, - объявил наутро Дрейв, скидывая сапоги и куртку с рубахой (спать приходилось в одежде, хоть и у костра).
- Но ведь пора Сна... - оторопел юноша.
- Я в любую пору охочусь, - отрезал Кафрильди. - Так ты готов?
- Готов, - Илинго аккуратно сложил одежду на берегу, закатал штаны, словно это могло помочь ему, и, невольно поджав от холода пальцы босых ног, заковылял к воде.
Плавал-то он хорошо, но... впрочем, озеро хотя бы не замерзло.
Если грести энергично, то можно продержаться... и даже немного согреться, и не стучать зубами, потому что надо дышать... дышать и грести.
А противоположный берег так безнадежно далеко. Нет, озеро не большое, не Алхротта, конечно, справиться можно, даже сейчас. Ледяная вода бодрит, и тепло идет изнутри, и вроде становится терпимо. Главное - двигаться.
Втайне юноша надеялся, что Дрейв предложит повернуть назад, но добытчик доплыл вместе с ним до дальнего берега.
- Думаешь, я издеваюсь над тобой, Илинго Дийс? - приподнял светлую бровь Кафрильди, когда бывший принц выпрямился, стоя по пояс в воде. - Только, видишь ли, лучше, если ты сейчас отступишься, чем потом мне тебя хоронить. В нашем деле ко всему надо быть готовым.
"В нашем деле". Впрочем, юноша и сам чувствовал, что прошел проверку. Вот только надо теперь как-то обратно в лагерь вернуться.
- На-ка, хлебни, - добытчик протянул ему фляжку. - Только не увлекайся.
Илинго жадно глотнул - горло обожгло, но в груди, а потом в животе тут же начало разливаться тепло.
- Не увлекайся, - повторил Кафрильди, отбирая флягу.
Отпил немного сам, медленно, смакуя каждый глоток, и тщательно заткнул горлышко.
- Выбирай, как возвращаться будем. Бегом по берегу или вплавь?
Вылезать мокрым под холодный ветер, пусть и не сильный? Тут, пожалуй, и бег не спасет, в воде теплее.
- Вплавь, - буркнул сквозь сжатые зубы Илинго, фиксируя взглядом дерево на противоположном берегу, к которому надо было добраться.
И мощными, ритмичными гребками поплыл к лагерю.
Дрейв первым выбрался на землю и подал руку спутнику: бывший принц пошатывался от усталости.
- Годишься, - коротко сказал добытчик, отцепляя от пояса и снова протягивая юноше фляжку. - Если не испугался, готовься, Илинго из Вэльты. Отправляемся через пять дней.
* * *
Выпивка в трактире была забористая, и это отчасти помогло Коэрви выдержать первые несколько дней. Файс возвращала ученице память очень аккуратно, хотя и быстро: затягивание процесса сделало бы его еще более мучительным. Те чувства, которые должна была испытывать Кештиора, ощущала вместо нее наставница.
Когда-то магию Уз создали именно для этого: один сийвери мог помочь другому справиться с потрясением, пережить горе, обуздать гнев или преодолеть страх. Связь позволяла вмешиваться мгновенно, и не раз помогала сохранять Одаренным рассудок, а то и жизнь.
Кому пришла в голову дикая мысль использовать Узы, чтобы превращать людей в живой щит, Файс не помнила. И хотя попадись ей этот тип, Коэрви не церемонилась бы с ним, в глубине души она была ему благодарна. Именно его модификация древнего заклятия позволила Файс связать себя с Кештиорой, не прибегая к помощи других Одаренных и оставаясь вне Трайматты. Только вот отделить от себя девчонку теперь будет непросто. В одиночку тут никак не справиться.
Обычно сийвери связывали себя с учениками лишь в исключительных случаях и ненадолго. Самый длительный из таких опытов продолжался полгода, и наставнику потом пришлось некоторое время восстанавливать силы.
По мере того, как Орри осмысливала вернувшиеся воспоминания и справлялась с ними, Файс ослабляла контроль. Так что следующая бутылка браги закончилась уже не так быстро, а вскоре Коэрви рискнула почти полностью освободить эмоции девочки.
Бури не последовало. Похоже, Кештиоре пережитое все-таки пошло на пользу. По крайней мере, она стала заметно взрослее и рассудительнее. Наконец-то Файс могла заняться другими делами.
Глава 7. Через порталы
- Наставница, а почему ты не откроешь портал прямо отсюда?
- А ты вслушайся.
Орри старательно сосредоточилась и тут же сморщила нос:
- Ужасно шумно! Эхо идет со всех сторон, смешивается. Как... как на площади во время ярмарки. Словно все пытаются перекричать друг друга. Поня-а... Но ведь жрицы ставили порталы прямо из храма, а там тоже было полно народу. И еще больные.
- У жриц иная магия, - объяснила Коэрви, заканчивая собирать вещи.
Почти опустевшую бутыль с брагой она, поколебавшись, оставила на столе.
- Я могла бы открыть портал из комнаты, если бы знала точно, куда мы направляемся.
- А ты не знаешь? - поразилась Кештиора.
- Я чувствую, где этот ребенок, но очень приблизительно.
- А принц разве не мог сказать? Раз уж согласился отдать его.
Коэрви усмехнулась.
- Он понятия не имеет ни сколько у него детей, ни где они. Так что, милая, будь поосторожнее с принцами, когда вырастешь. А теперь идем.
Орри с некоторым сожалением оглянулась на комнату, к которой уже успела привыкнуть. Но не стоит сидеть на одном месте слишком долго, а то непременно пропустишь самое интересное.
В новой одежде, сшитой для нее на заказ, девочка чувствовала себя не вполне уверенно. Нет, в штанах, куртке и сапогах было гораздо удобнее, чем в привычных ей платьях и юбках. Просто в Данмаре так обычно одевались мальчишки, и сейчас, выйдя на улицу, Кештиора слегка втянула голову в плечи, ожидая удивленных и, возможно, даже осуждающих взглядов. Правда, Коэрви объяснила ей, что Одаренные одеваются так, как им сподручно, а поскольку жизнь у них богата сюрпризами, порой неприятными или смертельно опасными, то платья годятся разве что для праздников.
Зато куртка была роскошная, из мягкой, светло-коричневой кожи, а если расстегнуть воротник, то становилась видна рубашка глубокого изумрудного цвета. И стоило так одеться, как тут же оказалось, что у Кештиоры красивые зеленовато-серые глаза, волосы благородного темно-каштанового оттенка, и вообще она очень даже хорошенькая... жаль, Роун не видит. Еще более жаль было отрываться от зеркала у портного: где еще посмотришь на себя в полный рост. Но Коэрви не хотела тратить время на "баловство".
Они вышли из трактира и направились к городским воротам. Утро было холодное, но солнечное, Прильт уже проснулся, только вот все занимались своими делами и, похоже, никто не обращал внимания на необычный наряд Орри. Ну, и ладно! В конце концов, коса у нее длинная и достаточно толстая - нельзя не заметить. И сразу понятно, что Кештиора - девочка, а не какой-то там мальчишка!
* * *
Файс выбрала для перехода укромную полянку в лесу за городом. На сей раз поставленный ею портал уже не показался Орри неприятным или пугающим. Девочка спокойно шагнула через разрыв в пространстве, лишь слегка подосадовав про себя, что наставница держит ее за руку, словно ребенка.
Мир по ту сторону портала, оказался настолько странным, что Кештиора инстинктивно задержала дыхание. Все вокруг пронизывал свет, переливаясь зеленоватым, золотистым, медовым. В нем медленно извивались красноватые и бурые нити. А чуть поодаль висел полупрозрачный нежно-лиловый купол с оранжевой бахромой по краям.
Орри с любопытством таращилась на это диво, когда ее внезапно дернули за руку и потащили. Как оказалось - назад, в портал.
- Промахнулась, - с досадой призналась Коэрви, отфыркиваясь и распуская собранные в пучок волосы, чтобы отжать из них воду.
- Это мы... куда попали? - потрясенно спросила Кештиора, протирая глаза.
- На дно озера Пойол, скорее всего, - хмуро сказала Файс, бросая ученице полотенце и вытирая лицо вторым. - Придется сделать перерыв. Собирай хворост, будем сушиться.
- А лиловая штуковина - это что было? - поинтересовалась Орри, когда они переоделись и устроились у огня греться.
Промокшие вещи отжали и повесили поближе к костру. Возвращаться в город Коэрви не хотела, так что пообедали они на месте, запивая копченое мясо и лепешки травяным отваром, в который Файс щедро добавила ягодную наливку. Наливку Орри одобрила: нормальная, сладкая, ничего общего с той вонючей пакостью, на которую наставница налегала в трактире в последнее время. Хотя обычный мед был бы лучше.
- Медуза, - поев, Коэрви немного расслабилась, хотя по-прежнему выглядела недовольной и как будто даже слегка смущенной.
- А они разве не в море живут? - удивилась девочка.
- Это кулак Муврала - так она называется. Единственная медуза, которая встречается в пресной воде. Водится в озере Пойол и еще в нескольких местах.
- Муврала? - округлила глаза Орри. - Разве не... Скиталец создал животных?
На запретном имени она понизила голос и на всякий случай сделала знак, отводящий зло.
- Ильстрин работал не один, - пожала плечами Коэрви. - Да не озирайся ты, не заберет он тебя. Я понимаю, что тебя с детства пичкали всякими страшилками, но они не имеют никакого отношения к реальности.
- Откуда ты знаешь? - насупилась Кештиора. - Разве не Изгна... Не Ильстрин создал Глийра, и стирхоев, и оэрси, и еще всяких других чудовищ?
- Глийра и стирхоев он, а вот оэрси - творение Лайссики и Муврала.
- Муврала - понятно, он тоже злой. Но Лайссика... она же хорошая и веселая. Она здесь причем?
- В войне участвовали все Создатели. Но виновным в последствиях, как это часто бывает, объявили того, кто не может возразить. - Файс допила отвар и поднялась. - Вставай и собирай пожитки. Сейчас научу тебя быстро сушить одежду.
- Наставница, а зачем же мы все это развешивали? - недоуменно спросила
Орри.
Они управились так быстро, что солнце не успело дойти до зенита. И это при том, что у Кештиоры все получилось далеко не с первой попытки.
- А разве ты не устала? - осведомилась наставница.
- Устала немного.
- Ну, вот. Пока мы обедали, тепло костра выгнало часть воды, и тебе пришлось потратить меньше сил. Одаренным тоже нужно рассчитывать свои возможности, Кештиора. Именно им - в первую очередь.
* * *
На этот раз Орри, входя в портал, уже сама крепко вцепилась в руку наставницы и на всякий случай задержала дыхание. Ей хотелось зажмуриться, но девочка не рискнула: мало ли, что ожидает по ту сторону прохода. Может, бежать придется, прыгать, хвататься за выступ скалы.
К счастью, под ногами оказалась твердая земля, а вокруг - воздух. Причем, судя по вони, городской. Орри слышала, что в Ласнаве и Ортелине сделаны какие-то особые канавы для сбора нечистот, но в Северной Данмаре нужду иной раз справляли прямо на улице. Правда, в храме Вастарны у жриц были специальные отхожие места. Ну, и у богатеев на Парчовой, наверное, тоже.
Кештиора с любопытством завертела головой, разглядывая дома - низенькие, кособокие, сложенные из потемневших от времени бревен. И вздрогнула от неожиданности, когда на плечо ей легла широкая ладонь Коэрви.
- Вслушайся, - очень тихо сказала наставница. - Чувствуешь что-нибудь?
Орри послушно сосредоточилась, даже глаза прикрыла от усердия.
- Ничего, - удивленно ответила она, невольно тоже понизив голос. - Здесь нет эха. Почему?
- В этом месте не действует магия, - объяснила Файс, и рука ее, по-прежнему лежавшая на плече ученицы, напряглась.
- А разве... - начала было Орри, но осеклась, внезапно увидев отделившуюся от стены темную фигуру.
Краем глаза она заметила еще две. Пальцы наставницы предостерегающе сжались.
- Гляди-ка, Щербатый, кого к нам принесло, - растягивая слова, заговорил один из подошедших.
- Неплохая добыча, э? - весело отозвался кто-то из-за спины.
"Разбойники", - догадалась Орри. И обиделась: настоящие разбойники должны быть молодыми, красивыми и очень храбрыми. Чтобы нападать на вооруженные караваны и легко уходить потом от погони на горячих тонконогих конях. Чтобы похищать из роскошных дворцов прекрасных принцесс и жениться на них. Чтобы находить огромные клады, а потом снова зарывать их ночью в каком-нибудь жутком месте. Чтобы давать всякие страшные клятвы и хитростью побеждать чудовищ.
Кроме того, разбойникам полагалось совершать свои подвиги где-то в далеких странах. Или давным-давно. Но уж никак не мешать двум Одаренным, которые заняты делом.
Люди, вшестером взявшие Кештиору и Коэрви в кольцо, были удручающе некрасивы. Помятые морды, грязные, заросшие или кое-как побритые. Бесформенная одежда. Грубые голоса. А уж запах... Он перебил даже смрад загаженной улицы.
- Не плачь, цыпочка, - один из разбойников протянул к ней руку, и Орри с отвращением отпрянула. - Череп этого не любит. И лучше тебе его не злить.
- Малой! - одернул его товарищ. - Забыл порядок? Девчонку - Черепу, после него жребий будем кидать. Старуху сразу кончай.
Продолжение Орри не расслышала, потому что ее резко толкнули в сторону, да так сильно, что она, потеряв равновесие, полетела кубарем.
Раздался треск, вопли, на Кештиору брызнуло что-то теплое. Она обернулась, успев увидеть, что посох Коэрви торчит из лица разбойника... из того, что недавно было лицом. Двое бандитов повисли на плечах Файс. Та тяжело заворочалась, пытаясь их стряхнуть - словно медведь набросившихся на него собак.
Орри вскочила, метнулась было на помощь наставнице, но вовремя изменила направление: толку-то от нее, безоружной, против нескольких мужиков. А вот посох выручить - это да. Тем более, что все враги пока пытались справиться с Коэрви, про Кештиору забыли.
К счастью, убитый бандит лежал в стороне, и Орри беспрепятственно добралась до него. Стараясь не глядеть на то, что осталось от его головы, девочка вцепилась обеими руками в древко посоха и потянула. Освободить кончик удалось не сразу, пришлось наступить на плечо мертвого разбойника и с силой дернуть несколько раз.
Наконец посох оказался в руках Кештиоры, и она едва не опрокинулась на спину. И стало ясно: не перебросишь его наставнице, слишком увесистый. А ведь в руках Файс выглядел легким, как веточка.
Девочка повернулась к дерущимся, заметив, что еще два разбойника корчатся у ног Коэрви. Точнее, один корчится, а другой просто лежит и не шевелится. И нападающих на наставницу осталось двое. Странно, был ведь шестой...
Воздух блестящими росчерками вспарывали ножи. У Файс тоже что-то похожее было в руке, но темное.
Орри застыла на месте, пытаясь сообразить, как передать наставнице посох, чтобы его не отобрали враги. Но тут кто-то схватил ее за шиворот и поволок прочь.
Кештиора попробовала сопротивляться, но куда щуплой девчонке против здоровенного детины. Даже не извернешься, чтобы укусить его: держит сзади, да так, что ворот впился в горло.
Несколько мгновений Орри еще надеялась, что спасительные слова чужого языка вот-вот всплывут в памяти, но, похоже, они вспоминались только там, где работала магия. Тогда девочка пронзительно завизжала в надежде, что Коэрви успеет заметить, куда ее потащили. Это еще если наставница победит: разбойников-то много, а она одна.
- Заткнись, прирежу! - бандит дернул свою добычу сильнее, и воротник еще туже сдавил шею Кештиоры.
Задыхаясь, Орри наугад ткнула посохом туда, где должны были находиться ноги противника. Повредить ему так она не могла и не надеялась, только затормозить немного, если повезет.
Повезло: разбойник споткнулся о посох, потерял равновесие, выругался и ненадолго ослабил хватку. Этого Кештиоре хватило: она резко повернулась, выдирая воротник из его пальцев, и, освободившись, опрометью бросилась прочь по улице. Правда, посох не удержала, и он с глухим стуком упал на землю.
Орри шмыгнула в какую-то подворотню, промчалась через двор и с разбегу перемахнула через невысокий забор, переполошив собак. К счастью, те были на привязи, но шум подняли. Конечно, бандит теперь поймет, куда она побежала. Но глядишь, поостережется преследовать: на лай из домов могут выйти люди.
Эх, жаль, что они с наставницей не взяли с собой Найча! Он ждал их на той полянке, откуда Коэрви ставила порталы. Файс не знала, куда они попадут, так что собиралась забрать собаку уже после того, как найдет нужное место. А пока пес стерег оставленные рядом с ним вещи: не таскать же их с собой на разведку.
Уж Найч бы не остался в стороне от схватки! Правда, в озере, куда Орри с наставницей угодили в прошлый раз, он запросто мог утонуть, внезапно оказавшись под водой. Там и Кештиора чудом не захлебнулась.
В очередном дворе Орри присмотрела кусты погуще, юркнула в них и затаилась.
Так, и что теперь? Допустим, разбойники здесь ее не найдут. Но Коэрви тоже не знает, где ее искать. Это если наставница жива. Орри всхлипнула было, но поняла, что плакать совершенно не хочется. Не то, что раньше. Как-то разучилась она реветь в последнее время.
Девочка устроилась поудобнее, насколько это было возможно, вытянула ноги и некоторое время сидела так, отдыхая и прислушиваясь. Подозрительных звуков не было. Эха тоже.
Эха... А ведь это решение! Файс, если победит, станет выбираться туда, где магия действует. Иначе как она поставит портал? А там, где есть магия, можно будет уловить эхо. И по нему отыскать друг друга.
Орри осторожно вылезла из кустов, крадучись, пересекла двор и, стараясь не привлечь ничье внимание, перелезла через забор на улицу. Бандитов не было, прохожих тоже. Девочка поправила и отряхнула одежду, прикинула направление и пошла в противоположную сторону от того места, где на них с наставницей напали разбойники.
Постепенно улицы становились шире, дома красивее, а воздух чище. Появились прохожие, вполне безобидные на вид.
У лавки булочника Орри приостановилась, почувствовав дразнящий аромат свежей выпечки. Оказывается, она здорово проголодалась. Хорошо, что у нее было немного монет в маленьком кошельке, закрепленном на поясе. Коэрви сочла, что стоит подстраховаться, и оказалась права.
Кештиора немного подумала и выбрала пирожок с рыбой. С рыбой! Значит, скорее всего, где-то поблизости есть река. Помнится, наставница что-то говорила о том, что вода то ли усиливает магию, то ли помогает сконцентрировать силы... в общем, полезна для Одаренных.
Пирожок оказался очень вкусным, и Орри с трудом удержалась от покупки второго: следовало экономить. Лучше купить какого-нибудь горячего питья.
Продавца жидкого меда Кештиора увидела, пройдя еще несколько домов. И приостановилась в сомнении. Родители ни разу не позволили ей даже лизнуть этот напиток: дескать, туда добавляют что-то, опасное для детей. А сами-то пили вовсю, особенно во время ярмарки.
Интересно, этот торговец тоже станет вредничать? Орри выпрямилась и расправила плечи, чтобы казаться выше и старше. Скучающе огляделась по сторонам и неторопливо направилась к бочке с медом.
- Сколько за кружку? - небрежно спросила она, стараясь, чтобы голос звучал низко и глубоко, как у взрослых женщин.
Кажется, все равно получилось по-девчачьи пискляво, но торговец, немолодой дядька с круглым пузом и небольшой проседью в бороде, придираться не стал.
- Два медяка.
Орри заплатила и обеими руками приняла заветную кружку: большущую, горячую, с курящимся над ней ароматным паром. Напиток оказался густым, сладким и немного терпким. От него слегка закружилась голова и стало очень тепло внутри, даже уши и щеки словно солнцем пригрело.
Орри пила мед, зажмурившись от наслаждения и чувствуя себя большой и сильной. Она победила бандитов (ну, почти), и никто не опекает ее, как ребенка, и она найдет Коэрви, и вообще все теперь будет хорошо.
Кештиора вернула кружку торговцу, вытерла губы рукавом и отправилась дальше в ту сторону, где, по ее расчетам, должна была оказаться река. Во всяком случае, улица шла немного под уклон.
Голова у девочки продолжала слегка кружиться, еще и в сон начало клонить, но надо было до ночи отыскать Коэрви. Денег осталось не так уж много. На комнату в трактире еще можно наскрести, но вот на еду завтра вряд ли хватит.
На одном из верхних этажей было, видимо, приоткрыто окошко, и до Кештиоры доносилось тихое пение.
Жалко, жалко мне его,
Атамана моего.
Убегу к нему сегодня,
Не спросившись никого, - выводил тонкий девичий голосок.
Орри замедлила шаг. От незатейливой мелодии ей внезапно стало грустно и одиноко.
Ты вернись ко мне скорей
Из-за гор, из-за морей,
Обними меня покрепче,
Поцелуй и обогрей.
А Кештиору так давно никто не целовал... и живы ли еще родители? Глаза девочки наполнились слезами, и она прислонилась к холодной стене дома, словно та могла ее защитить.
У открытого окна
Я сижу совсем одна.
Неужели я, любимый,
Тебе больше не нужна?
Вот и Орри не нужна никому. Семья неизвестно где, наставница исчезла, Роун во власти чудовища, и жрицы тоже бросили Кештиору.
Девочка без сил уселась на землю и разревелась.
- Эй, малышка, что с тобой случилось?
Орри поняла, что обращаются к ней, только когда женщина тронула ее за плечо.
- Я не малышка, - устало возразила Кештиора. - Я взрослая. И я не могу найти реку.
- Ты живешь на набережной? В каком доме?
- Я путешествую с наставницей, - Орри размазала по лицу слезы и встала. - Она ждет меня у реки. А я заблудилась.
- Пойдем, милая, я доведу тебя до Гвари.
Кештиора послушно поплелась рядом с женщиной, уныло глядя в землю. Тоска охватывала ее все сильнее - острая, нестерпимая, отнимающая волю и силы. Как будто связь с наставницей, которую та называла Узами, была защитой от отчаяния, плотиной, сдерживавшей поток, и сейчас эта плотина исчезла.
"Наставница, а та девочка, которая погубила Данмару, это ты меня имела в виду?"
Погубила Данмару, близких, Роуна. А теперь еще и Коэрви. Если бы Кештиора сумела вернуть наставнице посох, та в два счета справилась бы с разбойниками. А так они наверняка убили Файс. И какой смысл идти к реке, если там все равно никто не ждет?
Или - ждет? Буттак, например. А если его там нет, что ж, Орри сядет на берегу и дождется его сама. Пусть забирает. Теперь уже все равно.
- Вот она, Гварь, - раздалось из беспросветной черноты, затопившей мир. - Э-э, да что с тобой, милая? У тебя кто-то умер?
- Все, - деревянным голосом ответила Кештиора. - Все умерли.
- Но твоя наставница...
Орри заставила себя поднять голову и сфокусировать взгляд на лице женщины.
- Она придет сюда. Я подожду. Спасибо, теперь все в порядке, - она вымучила улыбку. - Правда. Я просто немного устала.
- Что ж, ладно, - женщина с сомнением смотрела на Кештиору. - Если не встретишь ее, иди по этой улице. Мой дом справа, десятый по счету. Со светло-голубыми ставнями. Ужином накормлю, переночуешь у меня, а утром сообразим, как тебе помочь. Договорились?
- Договорились, - Орри вытерла рукавом нос. - Спасибо.
Река Гварь оказалась довольно широкой, шире Юппавы, и спокойной. Заходящее солнце позолотило неспешно катящиеся волны, а силуэты рыбаков в лодках наоборот казались почти черными.
Дома, выходившие окнами на реку, были вполне добротными. Не как у богачей с Парчовой улицы, но высокие, крепкие, с цветными ставнями, а некоторые даже украшены резьбой.
Орри немного приободрилась и пошла вдоль берега, высматривая наставницу. Коэрви нигде не было, но что-то мешало черноте снова сомкнуться вокруг. Что-то не то, чтобы приятное, но знакомое. И важное.
Эхо. Здесь было эхо! И чем дальше Кештиора шла, тем отчетливее оно становилось. Отголоски событий, тени чужих эмоций, отражения жизни во всех ее проявлениях. Жизни, которая продолжалась, несмотря ни на что.
А потом Орри почувствовала спокойную уверенность, к которой уже успела привыкнуть с тех пор, как их с Коэрви соединили Узы. Плотина, защищавшая девочку, снова была на месте. А это значило...
Орри вздрогнула и метнулась к воде, остановившись в паре шагов от обрыва: высоковато здесь, надо поискать спуск. И умыться, а то стыдно ведь перед наставницей. Надо же, разнюнилась, как девчонка!
Словно в ответ на ее мысли, справа мелькнул сверкающий росчерк, похожий на красноватую молнию, застыл, расширился, наливаясь черным, и из образовавшейся в пространстве щели шагнула Коэрви, живехонькая и даже со своим неизменным посохом.
- Давай руку, возвращаемся, - скомандовала она.
На "их" полянке все было по-прежнему, разве что разволновавшийся Найч рвался с привязи и, как только его освободили, кинулся вылизывать Орри лицо. И очень кстати: умыться-то она не успела.
- Молодец, что сообразила выйти к реке, - похвалила Коэрви ученицу, когда они расположились с ужином у костра.
В Прильт наставница возвращаться не захотела.
- Ты говорила, что вода помогает.
- Проточная вода, - уточнила Файс. - В Гваральте - это город, куда мы с тобой попали - магия не действует почти нигде. И только рядом с Гварью она работает.
- Я сразу услышала эхо, когда пришла туда, - похвалилась Орри.
- А я смогла тебя найти и поставить портал.
- Наставница, а эти Узы... - Кештиора замялась. - Мне без них стало... плохо. Так теперь всегда будет?
- Зависит от тебя, - Коэрви пристально посмотрела на девочку. - Я буду понемногу ослаблять связь. Но ты должна привыкнуть справляться сама. Постепенно.
- Я привыкну, - пообещала Орри. - А таких мест, как Гваральта, много?
- Не то, чтобы много, но попадаются.
- Тогда научи меня, пожалуйста, драться, - Кештиора чуть запнулась, но сдвинула брови и продолжила. - И убивать. Как ты, без магии.
- Научу, - согласилась Коэрви. - Завтра утром и приступим.
* * *
Учиться оказалось совсем не весело. Начать пришлось с отработки стойки: как расположить ноги, куда повернуться плечом, где должна быть рука. А едва дело дошло до движений, ловкая и проворная Орри внезапно почувствовала себя неуклюжей. И когда наставница наконец объявила, что на сегодня тренировка закончена, девочка украдкой облегченно вздохнула: от непривычных упражнений болели все мышцы. Зато Коэрви, несмотря на свои внушительные размеры, даже не запыхалась. Впрочем, она-то сама почти ничего и не делала, только показывала, как правильно, а потом гоняла Кештиору до седьмого пота.
После завтрака они снова привязали возмущенно лающего Найча к дереву, сложили рядом с ним пожитки, и Файс поставила портал.
Орри шагнула в клубящуюся черноту, готовая ко всему: драться, бежать, уворачиваться, прыгать. И уже привычно задержала дыхание: мало ли что. Коэрви ставила порталы практически вслепую, ориентируясь лишь на смутное ощущение направления. Рискованно, конечно, но все же быстрее, чем путешествовать обычным способом, но тоже наобум.
Место, куда они попали, поначалу понравилось Кештиоре гораздо больше, чем Гваральта, и уж тем более, чем дно озера. Лужайка, поросшая короткой сухой травой, чуть поодаль - заросли кустов с кривыми ветками. Ветер, правда, холодный, ну, так время Сна же.
Коэрви недовольно поморщилась, напряженно прислушиваясь к чему-то. Опять, небось, эхо ловила.
Покосившись на наставницу, девочка решила пока немного осмотреться. Трава шуршала под тяжелыми теплыми сапогами. Земля была жесткой и каменистой и шла под уклон: судя по всему, они с Файс оказались на откосе холма. И если подняться повыше, можно осмотреться.
Орри снова поглядела на Коэрви - та стояла, не шевелясь. Девочка пожала плечами и начала взбираться по склону, благо тот был не слишком крутым. Натруженные утром мышцы протестующе заныли, но Кештиора только сцепила зубы и полезла дальше.
Кусты, попадавшиеся на пути, Орри благоразумно огибала: они щетинились длинными шипами, с которыми ей совсем не хотелось знакомиться ближе. А вот и вершина!
Кештиора ускорила шаг: очень уж не терпелось выяснить, что на другой стороне холма. И замерла от восхищения, не веря своим глазам. Далеко внизу блестела вода. Много воды. Очень много! Не река и даже не озеро: нет озер таких огромных, чтобы другой берег совсем не разглядеть. А значит, это может быть только...
На всякий случай Орри ущипнула себя за руку. Не сон. Нет, не сон - сбывшаяся мечта. Море! Точно такое, как на старой гравюре в библиотеке храма. Округло перекатывающиеся тяжелые волны, увенчанные пеной, словно важные дамы кокетливыми кружевными шляпками.
Кештиора хихикнула при воспоминании о разряженных в пух и прах тетках, степенно идущих по праздникам к храму под руку с мужьями. Уж она никогда не будет такой скучной! Хотя красивой шляпкой непременно обзаведется. Ярко-розовой... нет, голубой... хотя, пожалуй, красной. С большим, прямо-таки огромным белым бантом. Или с пером. Нет, с тремя перьями!
Кто сказал, что Одаренной нельзя носить шляпку? Раз наставнице можно украшать свой дом зелеными занавесками и вязаными салфеточками, то и Орри имеет право принарядиться. А иначе нечестно!
Совсем освоившись, девочка решила спуститься к воде: проверить, действительно ли та соленая. Конечно, Лирсли, которая рассказывала детям о море, не стала бы врать, но Кештиоре все равно хотелось убедиться самой. То-то все обзавидуются, когда Орри явится на занятия в храм и небрежно скажет, что пробовала на вкус настоящую морскую воду!
Когда-нибудь же она вернется в Северную Данмару! К тому времени все уже давно забудут об эпидемии и о буттаке. Те, кто убежал, приедут обратно и снова поселятся в своих домах. И мама с папой, и бабушка с дедушкой, и Вильта, и Мийраль, и малыш Нальти. А когда Кештиора внезапно появится - взрослая, сильная, красивая, богатая, повидавшая весь мир, - вот они удивятся и обрадуются!
Их дом, конечно, будет новый, построенный на месте сгоревшего, но совсем, как старый, и комната Орри окажется точно такой, как раньше, и запах пирогов по утрам, и едва заметная трещинка на перилах лестницы... ну, пусть останется эта трещинка, ну, пожалуйста!
От мыслей о доме на душе стало почему-то не радостно, а тревожно, даже страшновато. Кештиора нахмурилась и стала быстро спускаться к морю. Склон с этой стороны был довольно крутой, зато на нем хватало впадин и выступов - почти лестница, если у тебя хватает сноровки.
Девочка была уже на полпути к цели, когда возле правой руки, которой она придерживалась за вросший в землю камень, раздался тихий свист. Кештиора скосила глаза и взрогнула: меньше, чем в локте от нее покачивалась на гибкой черно-золотой шее плоская голова змеи с ярко-красным носом. Лирма, ой, мамочка!
Орри отшатнулась, потеряла равновесие и кубарем покатилась вниз. Хорошо, хоть покатилась, а не полетела: склон все же не был отвесным.
Девочка попыталась ухватиться за что-нибудь, чтобы затормозить, но не успела. А потом земля вовсе исчезла, и Орри с ужасом ощутила, что падает. Внутри все сжалось в тугой холодный комок, а удара все не было - ни о воду, ни о камни.
Кештиора отважилась приоткрыть глаза и обнаружила, что висит в воздухе высоко над морем. А внизу на волнах покачиваются две лодки, и люди в них быстро гребут к берегу. Один отложил весло, поднял лук и начал целится во что-то возле Орри. Как будто бы прямо в нее, даже не по себе стало, хотя куда уж хуже.
Что-то свистнуло совсем рядом, и тут же Кештиору дернули вверх, словно щенка за шкирку. Она успела только ойкнуть, снова оказавшись на вершине обрыва и шлепнувшись задницей на каменистую землю.
Файс деловито подхватила ученицу под руку, легко поставила на ноги и потащила за собой. Как оказалось, к порталу.
- У тебя удивительный талант повсюду находить неприятности! - фыркнула наставница, когда они оказались на знакомой поляне, и Найч с восторженным лаем начал рваться с привязи.
- Я что, летала? - ошалело спросила Орри, потирая ушибленное место.
- Ага, с обрыва. Хорошо, я успела поймать тебя.
- Там была лирма, - виновато сказала Кештиора.
- И не одна, - вздохнула Коэрви. - Колючие острова кишат ими. Так что идея погулять без меня была неудачной... А это что еще? Покажи-ка руку.
Правая ладонь Орри потемнела и распухала на глазах.
- Меня укусили? - испуганно спросила девочка.
- Не похоже... Н-нет. Это не лирма, это колючка бурокоготника. Небось, попыталась ухватиться за какой-нибудь куст, когда начала падать... Не дергайся, похоже, кончик остался в ране.
Орри замерла и отвела взгляд. Сильной боли, впрочем, не было: наверное, Коэрви убрала на время чувствительность, как она умела это делать.
- Все, - Файс закрепила бинт. - Не бойся, рука не отвалится. Через пару дней все заживет. Но сегодня тебе придется готовить ужин одной левой.
- Ужин? - Кештиора удивленно покосилась на небо: солнце было еще совсем высоко.
- К моему возвращению, - пожала плечами Файс.
- А... мы разве не вместе?
- Я хочу доставить тебя в Трайматту живой и по возможности с полным комплектом рук, ног и внутренних органов, - отрезала Коэрви. - Здесь тебе вряд ли удастся найти себе очередное опасное приключение, по крайней мере, до вечера.
- А кто были те люди, в лодках? - торопливо спросила Орри. - И в кого они стреляли?
Пока наставница будет объяснять, может, перестанет сердиться и возьмет с собой. А если и не передумает, так хоть не придется ждать с вопросами до конца дня, изнывая от любопытства.
- Судя по одежде, это были охотники из племени тоуршик, - Коэрви снова повернулась к ученице. - И целились они в нас. Кстати, попали бы, если бы я не отвела стрелы. Эти ребята редко промахиваются. Как и Дети прибоя, впрочем.
- Дети прибоя?
- Хозяева центрального острова. Тоуршик живут на юго-восточном. Остальные шесть островов необитаемы, если не считать лирм и прочей не менее очаровательной живности.
- Но почему тоуршик напали на нас? Мы были на их земле?
- Нет, мы с тобой, вероятнее всего, попали на Зуб Крийды в северной части архипелага. Впрочем, там охотятся оба племени.
- Охотятся... на людей? - не поверила своим ушам Кештиора.
- Не только. Но для жертвоприношения годятся исключительно люди. А поскольку путешественники, по понятным причинам, крайне редко оказываются на Колючих островах и еще реже остаются там в живых сколь-нибудь долго, Дети прибоя и тоуршик увлеченно ловят друг друга.
- Они поклоняются Скита... то есть Ильстрину?
- Нет, оба племени считают своей покровительницей Ларкаэ.
- Но... как?! - ахнула Орри. - Ларкаэ же хранительница морей, сестра Лайссики. Она оберегает рыбаков, посылает им богатый улов... она добрая!
- Умоляю, только не пересказывай все, чем тебя напичкали в храме! - отмахнулась Коэрви. - Между прочим, бури, цунами, затопленные корабли и хищные рыбы - тоже по части Ларкаэ. Она не добрая и не злая, как и прочие Создатели.
- Но зачем приносить ей в жертву людей?
- Жители Колючих островов верят, что так можно снискать милость богини, - пожала плечами Файс. - Лишь в деталях расходятся: Дети прибоя свои жертвы топят в священном месте, а тоуршик закалывают на алтаре. Из-за этого они десятилетиями воюют друг с другом: каждое племя убеждено, что другое оскорбляет Ларкаэ своим служением.
- Но в нас стреляли...
- Они не собирались убивать нас на месте, Орри. Только ранить и парализовать: у них стрелы смазаны специальным составом.
- Как-то от этого не легче, - поежилась Кештиора.
- Вот потому я и хочу, чтобы ты держалась поближе ко мне, когда мы отправляемся в незнакомое тебе место, - подытожила наставница. - А теперь займись делом.
- Можно подумать, я чему-нибудь научусь, торча на этой поляне, - пожаловалась Орри Найчу, когда портал, в котором скрылась Коэрви, растаял в воздухе. - Пойдем, надо собрать хворост.
* * *
- Аккуратнее с привратником, - предостерег Дрейв, уже второй час напряженно пялившийся на полуразрушенный замок.
Илинго тихо вздохнул и поерзал на животе, пытаясь одновременно устроиться поудобнее на холодной, мокрой земле и хоть как-то размять затекшие руки и ноги.
Последние несколько дней была оттепель. Снег, и без того довольно скудный в этих краях, почти весь растаял, превратив еще недавно прихваченную легким морозцем почву в хлюпающую под ногами слякоть. Набрякшее влагой небо размякло, словно кисель, и время от времени сочилось мелким унылым дождиком.
Безрадостный пейзаж, открывавшийся с холма, где прятались в зарослях архоя добытчики, был под стать мерзкой погоде. Если замок с обвалившимися башнями и трещинами в стенах когда-то и был обитаемым, то очень давно.
- Судя по тому, что я вижу, - Илинго прочистил горло, - этот привратник умер от старости еще когда Потерянный бродил по нашему миру.
- Не поминай Скитальца, - тут же буркнул Кафрильди, не отрывая взгляда от развалин.
- Я же не назвал имени, - шепотом возразил юноша. - Кроме того, не ему ли мы приносили жертву три дня назад?
- Дело не в имени, - снизошел до объяснения Дрейв. - Не надо поминать его просто так. Ильстрин - наш покровитель, да. Именно поэтому следует обращаться к нему лишь в случае крайней нужды. А будешь много болтать, и в критический момент он не услышит тебя. Создатели любят тишину.
Илинго фыркнул, поспешно уткнувшись носом в рукав.
Тишину они любят, как же! Именно поэтому жрицы Вастарны день и ночь поют гимны, служители Лайссики устраивают ритуальные танцы, а в храме Орикейна, по слухам, творятся такие оргии, что девушкам из веселых домов и не снились. В благоговейной тишине, надо полагать.
Впрочем, спорить юноша не стал. При таком ремесле, как у них с Дрейвом, поневоле станешь суеверным. Вон Кафрильди под воротом рубахи носит шнурок с засушенной лапкой иркисха - говорит, сильный оберег. А перед серьезным делом приносит жертвы Изгнаннику.
И кто бы подумал, что вообще можно поклоняться Потерянному! Дело даже не в том, что его многие считают воплощением зла: если подумать, Муврал немногим приятнее. Но если Скиталец вне мира и вообще неизвестно где, как он услышит и как поможет?
- Ладно, идем, - тихо скомандовал Кафрильди и скользнул вперед.
Надо признать, подкрадываться он умел мастерски. Словно перетекал от одного укрытия к другому - очень быстро, но при этом плавно и абсолютно беззвучно. Илинго пытался подражать ему, но пока получалось не очень. Вот и сейчас сучок хрустнул под сапогом, и юноша испуганно застыл на месте.
Но все было тихо. Замок выглядел необитаемым. И опасным не казался. Не знай Илинго заранее о смертельных ловушках, которые ждали здесь незваных гостей, так и вовсе не напрягался бы: ну, развалины и развалины.
Первый труп, точнее, скелет с остатками потемневшей плоти, попался добытчикам неподалеку от полуоткрытых ворот. Он лежал на спине, раскинув ноги, обутые в тяжелые башмаки, и вцепившись скрюченными пальцами в распахнутую на груди куртку.
- Привратник, - одними губами прошептал Дрейв, то ли отвечая на невысказанный вопрос спутника о причине смерти этого бедняги, то ли напоминая об угрозе.
Ни оружия, ни сумки при мертвеце не было. Вряд ли он где-то оставил их перед тем, как погиб. Значит, пришел не один, и его спутники все забрали. Илинго тешил себя мыслью, что они не бросили товарища умирать, что просто не смогли спасти и собирались вернуться, чтобы похоронить его, как подобает. Впрочем, раз они не провели для покойного положенный ритуал, значит, или тоже сгинули, или бежали в спешке. В любом случае картина получалась не слишком вдохновляющая.
Привратниками Одаренные называли магические ловушки, которые устанавливали у входа в свои жилища: от простейших, которые просто давали знать хозяину о появлении гостя, до смертоносных.
Коам Ротри, в замок которого собирались проникнуть добытчики, был, по словам Дрейва, одним из сильнейших сийвери в своем поколении. А заодно отличался скверным характером. Так что приходилось держать ухо востро: жилище покойного колдуна было нашпиговано убийственными сюрпризами, как печеный окорок чесноком.
Дрейв, плотно сжав губы, показал взглядом на узор, вырезанный на каменной стене над воротами. Мастер, который создал рисунок, был несомненно искусен, но, похоже, не в своем уме: у него получились то ли цветы, то ли морды, причем выглядели они отталкивающе. Во всяком случае, Илинго уж точно не захотел бы жить в доме с таким сомнительным украшением.
Кафрильди приложил кончики пальцев к губам, предостерегая товарища. Дийс поморщился и, опасливо посматривая на привратника, вытащил из заплечного мешка маленькую склянку, содержимое которой Дрейв называл снадобьем. Хотя больше всего эта пакость походила на крошечные мертвые зародыши то ли зверьков, то ли птиц, плавающие в серой слизи.
Кафрильди ловко выудил из протянутой ему склянки скрюченную фигурку и без тени сомнения сунул в рот. Дийс, отведя взгляд и стараясь дышать пореже, подцепил пальцем другую и едва не выронил, до того она была скользкой.
Дрейв терпеливо ждал. Илинго заставил себя разжать зубы и протолкнул между ними холодный и липкий комок. Сдерживая тошноту, тщательно закрыл склянку и спрятал обратно в мешок.
Кафрильди медленно задвигал челюстями, подавая пример. "Снадобье", по его словам, очень редкое и дорогущее, следовало жевать, ни в коем случае не проглатывая и не выплевывая. Одной порции должно было хватить, чтобы миновать привратника невредимыми.
Илинго с опаской покосился на узор над входом в замок: не светится ли. Но тот выглядел по-прежнему: просто каменная резьба, обманчиво безобидная.
Дрейв неторопливо и плавно пошел к воротам, беззвучно ступая по раскисшей грязи. Дийс двинулся следом, осторожно разжевывая плотный комок во рту и убеждая себя, что это просто одно из экзотических кушаний, которые он так любил, когда еще был принцем. Чего только не перепробовал: и моллюсков, выловленных у Зуба Крийды, и языки оэрси, и щупальца кулака Муврала, и даже сердце стирхоя, вываренное в меду. Правда, все эти дорогостоящие лакомства обычно сочетались с хорошим вином или чем покрепче, что помогало благополучно проглотить и переварить их.
От воспоминаний юноше стало немного легче. По крайней мере, прошло ощущение, что его вот-вот вывернет.
Илинго шел след в след за товарищем, старательно глядя под ноги. Нестерпимо хотелось посмотреть на резьбу привратника, проверить, не наливается ли та зловещим светом, но юноша сдерживался. Вдруг один неосторожный взгляд выдаст их с Дрейвом? К тому же, ловушка срабатывает почти мгновенно. Не убежишь, даже если заметишь, что она пробудилась.
Чаще всего потревоженные привратники плевались огнем или отбрасывали жертву мощным потоком воздуха. Иногда колдуны использовали стальные копья, резко выскакивавшие из стены, пола или потолка.
Коам Ротри отличался не только силой, но и немалой изобретательностью. Те немногие, кому удалось уцелеть после попытки проникнуть в его замок (то есть шедшие первыми или последними в группе добытчиков) потом рассказывали, что привратник действовал на мозг жертвы. Некоторые от этого умирали сразу, корчась в судорогах. Те же, кто поначалу оставался в живых, полностью лишались рассудка. Причем не до уровня деревенского дурачка, который разговаривает и ложкой пользоваться умеет, а совсем. Ни есть, ни пить самостоятельно уже не могли. А то и ходить разучались.
Пару раз товарищи вытаскивали таких бедолаг на себе в надежде, что те постепенно очнутся. Но выжившие так и оставались словно бы младенцами неразумными, и помочь им уже никто не мог.
Илинго шел, опустив голову и не решаясь даже вытереть пот, щекотавший лоб и щеки. Слякоть внизу, осторожно ступающие ноги Дрейва впереди... главное - не посмотреть вверх, не привлечь внимание.
Кафрильди внезапно пошел быстрее, потом побежал, мягко отталкиваясь от земли. Илинго припустил за ним.
Дрейв с силой толкнул покосившиеся створки ворот. Дийс налетел на него, не успев, да и не пытаясь затормозить, и они вдвоем ввалились в полутемный внутренний двор. Привратник был пройден.
* * *
- О сетиса? - выдохнул бывший принц, почувствовав себя в относительной безопасности.
Кафрильди выплюнул на пол свою отвратительную жвачку, морщась, вытер губы рукавом и отвязал от пояса заветную фляжку.
- Что?
Илинго с облегчением тоже освободил рот и некоторое время отплевывался, пытаясь избавиться от вкуса тухлятины.
Дрейв сделал несколько глотков и протянул флягу юноше. Тот жадно припал к ней.
- Не увлекайся, - предостерег добытчик. - Так что ты спросил?
- Он светился? - Илинго вернул флягу. - Привратник.
- Начал, - Кафрильди достал платок и вытер пот с лица и шеи. - Потому я и побежал. Еле успели проскочить. На пару мгновений бы задержались, и все.
- А зачем мы жевали гадость? Нет, нет, не рассказывай, что это. Мне лучше не знать. Просто скажи, зачем.
- Эта, как ты ее назвал, гадость, выделяет вещества, из-за которых привратник тебя не чует какое-то время. И еще они могут немного защитить в момент удара.
- Защитить? Это в смысле ты все забудешь, но сможешь есть и мочиться самостоятельно? Или как?
- Это в смысле, что ты успеешь пробежать два-три лишних шага прежде, чем привратник отнимет твой разум. И возможно в результате окажешься внутри замка, где он тебя не достанет.
- А обратно теперь как? - Илинго с опаской покосился на полусомкнутые створки ворот, сквозь которые сочился тусклый свет пасмурного дня.
- Посмотрим, - Дрейв деловито огляделся и достал какое-то устройство, состоявшее из небольшого металлического кружка, к которому была приделана подвижная стрелка. - Та-ак, нам сюда.
Он уверенно направился к одной из четырех одинаковых дверей в стене замка. Дийс поежился и поспешил следом.
Глава 8. Зал тысячи возможностей
За дверью оказался короткий темный коридор, и добытчикам пришлось зажечь факелы. Проход закончился тупиком, по сторонам которого было несколько дверей.
Дрейв снова достал кружок со стрелкой, посмотрел, куда повернулся выкрашенный красным кончик, и направился в ту сторону.
Они вошли в зал, украшенный двумя рядами резных колонн. Пол был покрыт мозаикой, но как-то странно: разноцветные камешки не образовывали орнамент, а располагались бесформенными пятнами.
Кафрильди знаком велел спутнику остановиться.
- Что случилось? - еле слышно спросил Дийс.
- Здесь ловушка, - одними губами прошептал Дрейв. - Смотри.
Илинго пригляделся. Бесформенная куча поодаль подозрительно походила на человека... то есть, на бывшего человека, до пояса вросшего в пол. Или провалившегося.
- На белое наступать нельзя, - предупредил Дрейв, показывая на мертвеца.
- А на зеленое и черное? - опасливо уточнил Дийс.
Кафрильди вместо ответа снова достал круглую штуку. Стрелка плясала, как сумасшедшая.
- Это что?
- Компас.
Илинго доводилось видеть такие приспособления у моряков и охотников. Но какой прок от знания сторон света в замке безумного колдуна?
Дрейв, между тем, покрутил прибор в разные стороны и, видимо, уловил закономерность в движениях стрелки. Он убрал компас и внимательно осмотрел лепнину на верхушках колонн. Илинго напрягся, но ничего похожего на свечение привратника не увидел.
Кафрильди еще порылся в мешке, извлек обрывок пергамента с какой-то схемой, некоторое время изучал ее, потом сунул спутнику.
- Держи так, чтобы я видел. Ровнее.
Он снял с плеча лук, вытащил из колчана стрелу, еще раз посмотрел на чертеж, беззвучно шевеля губами, и медленно прицелился в лепнину на одной из дальних колонн. Щелкнула тетива, кусочек орнамента откололся и с глухим стуком упал вниз. Пол начал слегка вибрировать, и добытчики попятились, прижавшись к двери.
Мозаичные пятна задвигались, перетекая, меняя форму, выстраиваясь в подобие узора.
- Идем? - спросил Дийс, когда цветные камешки замерли, угнездившись на новых местах.
- Нет, рано.
Кафрильди вытер пот со лба и снова уставился на чертеж.
- Готовь лук. Теперь надо выстрелить одновременно.
Дрейв ткнул пальцем в пергамент:
- Целься вот сюда.
- Сюда - это седьмая колонна слева?
- Нет. Смотри, мы с тобой - здесь.
- А, понял.
- Тебе нужно попасть точно в середину цветка между двумя завитками. Причем одновременно со мной.
Они натянули луки.
- Готов?
- Угу.
- Давай!
Илинго чуть замешкался, и его стрела достигла цели мгновением позже, чем у Дрейва. Пол задвигался, и узор снова расплылся пятнами.
- Все сначала, - вздохнул Кафрильди.
- Слушай, Дрейв, мы же выстрелами разрушаем эту лепнину. Понемножку, но... Как думаешь, сколько у нас попыток?
Добытчик двумя пальцами потеребил мочку уха.
- Семь, - неуверенно предположил он. - Может, восемь.
- А если не получится?
- Придется искать другой путь. Но я не хотел бы: судя по описаниям, этот наиболее безопасный.
Они попробовали снова: один выстрел, потом два вместе. В этот раз получилось, и узор на полу обрел завершенность.
Дрейв поводил ногтем по схеме, прищурившись, оглядел колонны и достал еще две стрелы.
- Теперь три выстрела, - объяснил он. - Сперва мы с тобой одновременно, потом только я. Видишь цель?
- Угу. Давай, в этот раз по твоей команде.
Кафрильди зажал одну стрелу в зубах, положив другую на тетиву.
Они попали в цель оба разом, и Дрейв почти мгновенно выстрелил снова.
- Есть! - выдохнул Дийс.
Пол снова задвигался, поднимаясь, превращаясь в узорчатую лестницу. Только вот вела она прямо в стену.
- Теперь два одновременных выстрела подряд? - предположил бывший принц.
- Ага. Причем сделать все надо очень быстро.
Они пробовали еще трижды, и после каждой неудачи приходилось все начинать заново. Правда, лепнина оказалась прочнее, чем ожидали добытчики, так что отбитые стрелами крошки почти не нарушали орнамент у верхушек колонн.
- Получилось?
- Похоже, да.
Под потолком в противоположном конце зала открылся проход - как раз у последней ступеньки лестницы.
- Можно идти? - Илинго недоверчиво разглядывал мозаичный узор.
- Значит, так, - Кафрильди сверился со своей схемой. - Наступай только в определенном порядке: два зеленых квадрата, потом черный, потом зеленый и два черных. Затем повторяешь - два зеленых и так далее. Все ясно?
- Ага.
- Как пойдем, останавливаться будет уже нельзя. Но двигайся осторожно. Считай, что идешь по тонкому льду. И белого не касайся.
- Я помню.
* * *
Благополучно выбравшись из зала с колоннами, добытчики попали в анфиладу комнат, которые выглядели вполне обычно, если не считать многолетней пыли и затхлого запаха. Кафрильди, впрочем, не расслаблялся. На пороге каждого помещения останавливался и вытаскивал из мешка то кусок пергамента, то потрепанные страницы, безжалостно вырванные из какой-то книги, то свой компас.
Они миновали еще один коридор, и Дрейв снова замешкался, озабоченно глядя на единственную дверь, ведущую дальше. Компас неумолимо показывал на нее.
- Что там? - озабоченно спросил Дийс.
- Зал тысячи возможностей, - Кафрильди ткнул пальцем в очередную схему и поморщился.
- И что это значит?
- Понятия не имею. Будь начеку. Вроде осталось недалеко.
Что оказалось за дверью, Илинго даже не успел разглядеть. Едва они переступили порог, пол стремительно ушел из-под ног, поехал куда-то в сторону, и добытчики полетели кубарем.
- Какого стирха?! - испуганно крикнул Дийс, больно ударившись о стену, теперь оказавшуюся внизу.
Звука его голоса хватило, чтобы помещение вокруг вновь угрожающе закачалось.
- Тихо! - прошипел Дрейв, осторожно поднимаясь на четвереньки. - Не делай резких движений.
Илинго попробовал встать, но то ли слишком быстро, то ли не в том направлении, а только невидимый центр тяжести снова сместился, и они с Дрейвом покатились в сторону бывшего потолка. Или пола.
- Замри, - тяжело дыша, приказал Кафрильди.
Илинго и не собирался шевелиться, только украдкой потер ушибленный локоть. Голова кружилась, и он с трудом смог сфокусировать взгляд.
Зал, в котором они оказались, к счастью, был совершенно пуст: ни мебели, ни колонн, ни, упаси Создатели, стеклянных зеркал. Куб с совершенно одинаковыми гранями, сделанными из какого-то непонятного материала: то ли металла, то ли камня. Темно не было, хотя источников света Илинго не видел.
В этот раз добытчики оказались почти рядом друг с другом. Дрейв распластался по той грани, которая сейчас была полом, и озирался, пытаясь определить, куда им двигаться. Илинго хотел ему помочь, но пришлось зажмуриться: его начало мутить.
- Дверь в том конце, - прошептал Кафрильди. - Я ползу первым, ты за мной.
Дийс приоткрыл глаза, стараясь не обращать внимания на головокружение. "Пол" под ним слегка покачивался: проклятая конструкция, похоже, реагировала даже на дыхание.
Дрейв плавно скользнул вперед, прижимаясь к поверхности. Илинго выждал немного и осторожно последовал за ним, каждое мгновение боясь нарушить хрупкое равновесие. Но похоже, Кафрильди нашел ось, вокруг которой перемещался куб, и она как раз соединяла двери на противоположных концах зала.
Они двигались со скоростью улитки чийа, но все же постепенно приближались к выходу. Наконец Дрейв напряженными пальцами вытянутой руки коснулся двери. К счастью, та оказалась там, где положено, а не под "потолком".
Кафрильди сделал знак Илинго остановиться. Прополз еще немного вперед и, задержав дыхание, толкнул створку. Зал закачался. Добытчики замерли, припав к "полу".
Кафрильди подождал, пока куб снова уравновесится, и медленно поднялся на ноги, придерживаясь за "стену". Осмотрел дверь, потянул за ручку, снова толкнул.
"Заперто!" - мелькнула у Илинго паническая мысль.
Но дверь приоткрылась, Кафрильди одним ловким движением подобрался к ней вплотную, переступил порог и скрылся из виду.
Дийс последовал за ним, заставляя себя не торопиться. Встать так и не отважился - выполз из зала на животе и лишь по ту сторону двери кое-как уселся на пол, прижавшись спиной к стене.
- Порядок, выбрались, - Дрейв ободряюще хлопнул его по плечу.
- З-закрой, пожалуйста, - Илинго потер лицо дрожащими руками. - Как он сам-то ходил здесь?
- Коам-то? - Кафрильди тщательно затворил дверь. - Да ему-то что! Стабилизировал зал магией и ходил себе преспокойно. Это же ловушка для незваных гостей вроде нас.
- Зал тысячи возможностей! - фыркнул Дийс, понемногу приходя в себя. - Да уж, тысяча возможностей сломать себе шею!
- Это точно! - Дрейв ухмыльнулся, глотнул из своей верной фляжки и протянул ее товарищу. - Теперь я знаю, что чувствует жук, которого дети посадили в коробку и трясут.
- У жука хотя бы есть крылья, - проворчал Дийс, поднимаясь на ноги и осматриваясь.
Они оказались в небольшом полукруглом помещении с тремя арками, за которыми виднелись уходящие вверх лестницы.
- Интересно, все Одаренные такие? - со вздохом осведомился Илинго, пользуясь передышкой.
- Какие?
- Ну, с дурацкими выдумками вроде этого зала.
- Многие, - Дрейв пожал плечами. - Хотя Коам Ротри, надо признать, был особенно... одаренным.
* * *
- Нам нужен правый проход, - неуверенно сказал Кафрильди, три раза сверившись с компасом и четыре - со схемами на клочках пергамента.
- Ты уверен? - Илинго с опаской посмотрел на выщербленные ступени, ведущие в темноту.
- Нет, - признался Дрейв. - Но вероятнее всего, нам сюда.
- А если ошибемся?
- Одна из лестниц ведет к одностороннему порталу. Если он работает, нас просто выкинет из замка, и придется начинать все заново.
- А если не работает?
- Переместит внутрь стены или под землю, - Кафрильди поморщился. - А если совсем закрылся, то мы окажемся заперты рядом с ним, потому что этот проход, - он показал на центральную лестницу, - ведет только в одну сторону. Потом стена смыкается у тебя за спиной, и все, кроме портала деваться уже некуда.
- Нам стоило взять в спутники кого-нибудь из Одаренных, - Илинго хотел пнуть сапогом подвернувшийся камешек, но не рискнул.
- Без шансов, - хмыкнул Дрейв. - Видишь ли, сильные маги или меряются... возможностями в Трайматте, или сидят по собственным замкам, упиваясь своим величием и готовясь отбить нападение менее удачливых собратьев.
- А те, что послабее?
- Это либо ученики, от которых вреда может быть больше, чем пользы, либо бродяги, озабоченные лишь тем, как бы обзавестись замком.
- Так вот его же, - Илинго обвел рукой помещение, - отстроить можно. Это же проще, чем воевать или возводить новый замок.
- Видишь ли, для сийвери чужие владения еще опаснее, чем для нас с тобой. Часть ловушек на нормальных людей вообще не реагируют. А шли бы мы с магом, у нас неприятностей сразу стало бы раз в десять больше.
- Куда уж больше! - хмыкнул Дийс.
- Есть куда, - невесело усмехнулся Кафрильди. - Кстати, наш нынешний заказчик - Одаренный. И поверь мне, он сам не захотел сюда соваться не из-за лени или почтения к памяти Коама Ротри.
- А слева что... - начал бывший принц и осекся, потому что стены внезапно дрогнули и сомкнулись, закрывая все три прохода, словно тех и не было.
- Какого сти... - ошеломленный Илинго не успел договорить.
Арки снова открылись.
- Зайди мы туда чуть раньше, осталось бы мокрое место, - хмуро заметил юноша. - Часто они так схлопываются?
- Если верить записям, они остаются открытыми от минуты до получаса.
- И конечно, эти промежутки непредсказуемы?
- Точно.
- Тогда нам стоит поторопиться, - Дийс решительно направился к правой арке.
- Стой, Илинго! Проходы еще и меняются местами каждый раз. Мне надо снова определить, который наш.
Юноша нетерпеливо прошелся взад и вперед, с почтительного расстояния заглядывая в арки, но потом счел за лучшее остановиться рядом с товарищем.
- Центральная лестница, - сказал наконец Кафрильди.
- А портал теперь где? - не удержался Илинго.
- Слева. Идем быстрей.
- Но если оно сейчас... - Дийс напряженно крутил головой, пытаясь определить, не собираются ли проходы снова закрыться.
- Бежим! - скомандовал Дрейв, прыгнул в арку и припустил вверх, перескакивая через ступеньки.
Илинго поспешил за ним, стараясь не споткнуться. Лестница была темной, тесной и, разумеется, без перил.
* * *
- Угадали, - выдохнул Кафрильди, когда они вынырнули из очередной арки, оказавшись перед простой деревянной дверью.
- Надеюсь, потолок не рухнет на нас, - мрачно пошутил Дийс, но тут же опасливо посмотрел вверх: мало ли.
- Нет, здесь можно немного перевести дух, - успокоил его Дрейв и принялся рыться в своих записях, ища очередную подсказку. - Вот дальше - сложнее.
- А что было в третьем проходе? - не удержался Илинго.
- Не знаю, - пробормотал Кафрильди, осторожно разворачивая потрепанный свиток. - Никто не возвращался оттуда живым. Так, теперь не отвлекай меня. И дыши потише.
Некоторое время он озабоченно вглядывался в текст: чернила кое-где выцвели, да и почерк человека, написавшего эти строки, не отличался разборчивостью. Потом Дрейв набрал побольше воздуха в грудь и начал читать вслух - медленно и нараспев, старательно проговаривая каждое слово и время от времени выстукивая какой-то ритм по двери. Язык был совершенно не знакомый Дийсу.
Когда Кафрильди закончил, массивная створка распахнулась настежь - легко, словно ничего не весила.
- Иди точно за мной, след в след, - предупредил Дрейв. - И ни в коем случае не касайся стен. Они... ну, в общем засасывают, как мед муху. Дотронешься и уже не вырвешься. Ну, если только руку отрезать, да и то... Зато теперь можно не торопиться. Главное - не ошибиться с поворотами.
- Что там? - Илинго сглотнул.
- Лабиринт, - Кафрильди достал очередной клочок пергамента с цифрами и стрелками, держа во второй руке компас. - Зеркальный.
* * *
Размер помещения определить было невозможно. Добытчики оказались в узком коридоре между высоких - в два человеческих роста - перегородок. Действительно зеркальных. И настолько чистых и гладких, что трудно было определить, где реальный проход, а где отражение.
Потолок исполинского, судя по всему, зала терялся в темноте, а ниже прямо в воздухе, безо всякой видимой опоры, висели светильники самых разнообразных форм, цветов и размеров. Да не просто висели, а то и дело перемещались, хаотично меняя высоту, расположение, яркость и скорость движения.
"Словно рой насекомых", - с отвращением подумал Илинго, стараясь не смотреть вверх: от мельтешения огоньков у него закружилась голова и тошнота подступила к горлу.
- Не коснись стен, - напомнил Дрейв, осторожно сделал несколько шагов и остановился, чтобы свериться с компасом.
Илинго чуть не налетел на него.
- Осторожнее, - предупредил Кафрильди. - Идем очень медленно. Вверх и под ноги не смотри.
Разумеется, Дийс тут же опустил взгляд и моментально пожалел об этом. Внизу тоже было зеркало, и в нем отражалось безумное коловращение светильников.
Илинго покачнулся и поспешно вскинул голову, решив смотреть только прямо перед собой.
- Впереди поворот, - неуверенно сказал Дрейв. - Или развилка.
- А схемы у тебя нет? - с надеждой спросил Дийс.
- С собой нет: она была вырезана на каменной плите. Но я выучил наизусть все повороты. Сейчас нам налево, а потом, примерно через десять шагов, направо.
- От этих зеркал тянет холодом, - Илинго поежился.
- Так и есть, - подтвердил Кафрильди. - Они постепенно высасывают из тебя тепло. И жизнь. Поэтому долго здесь находиться нельзя. Но и торопиться тоже опасно, потому что вот.
Он плавным движением поднес руку к одной из перегородок лабиринта, и зеркальная поверхность тут же подернулась рябью, словно вода от ветра.
- Эта штука - она живая. И голодная. Только и ждет, чтобы засосать тебя.
Илинго тихо вздохнул, в который раз пожалев, что не подался в наемники. Или в разбойники. Все-таки больше шансов было бы выжить.
- Идем, - скомандовал Дрейв.
Бывший принц вытер о штаны влажные ладони и зашагал следом за товарищем, старательно глядя тому в спину: так меньше кружилась голова.
- Ты слышишь? - спросил он через некоторое время.
- Что? - не сразу откликнулся Дрейв.
Ох, не следовало его отвлекать! Он же, наверное, считает про себя повороты. Собьется, и все, конец.
- З-звон, - торопливо сказал Дийс. - Уже некоторое время. И он понемногу становится громче.
- Слышу, - подтвердил Кафрильди. - Это значит, что мы правильно идем. Чем ближе к выходу, тем сильнее будет звук. Ты вот что... На, заткни уши.
Он положил на ладонь Илинго два маленьких комочка.
- Это воск, - пояснил Дрейв. - Звон скоро станет нестерпимым: лабиринт не хочет нас отпускать. Если и выберемся живыми, наверняка оглохнем. Подожди! Я не смогу предупреждать тебя о поворотах, так что смотри в оба. Все, теперь затыкай.
И сам подал пример. После чего повернутся и зашагал дальше.
С восковыми затычками терпеть стало легче, хотя голос лабиринта все-таки был слышен, и от него в голове начала пульсировать боль.
Направо, направо, налево, еще направо. Не налететь на Дрейва и не отстать от него, не пропустить очередной поворот, не коснуться зеркал, дышащих мертвенным холодом.
А потом звон затопил все вокруг, пробиваясь даже сквозь затычки. Исступленный, яростный, сводящий с ума. И стужа пробирала уже до костей, сковывая движения.
Илинго пошатнулся, чувствуя, что вот-вот упадет. Взмахнул рукой, удерживая равновесие, и по стене совсем рядом с его пальцами тут же пробежала алчная рябь.
Кафрильди пошел быстрее, почти переходя на бег, и Дийс, несмотря на дурноту, тоже ускорился, испугавшись, что не поспеет за ним.
Впереди что-то изменилось. Арка! Резная каменная арка, немного напоминающая привратника. Но Илинго не успел ни испугаться, ни даже притормозить и вслед за Дрейвом влетел в крошечную темную каморку.
Звон исчез. Не затих постепенно, а разом пропал, словно отрезанный толщей стен. Хотя добытчиков от лабиринта отделяла лишь та самая арка, и через нее видны были зеркала с пляшущими в них отражениями огоньков.
Илинго дрожащими пальцами вытащил восковые затычки, сомневаясь, что когда-нибудь сможет нормально слышать.
- Не выбрасывай пока, - устало посоветовал Дрейв, зажигая факел.
- Нам что, обратно той же дорогой идти? - ужаснулся Дийс.
- Кто знает...
"Ты же должен знать!" - хотел напомнить Илинго, но прикусил язык, покосившись на осунувшееся лицо товарища.
Впрочем, вряд ли он сам выглядел сейчас лучше.
Дрейв протянул руку к стене, и бывший принц вздрогнул. Но здесь была обычная каменная кладка, и Дрейв принялся шарить по ней, светя себе факелом. Нажал на одну плиту, на другую.
- Подержи вот здесь, - велел он. - Этот камень. Сильнее надавливай. Мне не дотянуться, а тут нужно одновременно... Есть!
Что-то низко загудело, и пол начал подниматься.
- Что за... - испуганно прохрипел Дийс.
- Это просто подъемник, - Дрейв успокаивающе сжал его плечо. - И он, к счастью, работает. Мы почти у цели.
* * *
Поднимались они так долго, что Илинго занервничал, ожидая очередного неприятного сюрприза. Потом что-то щелкнуло, движение прекратилось, и в стене открылся проход.
Дрейв сверился со своими записями и компасом и нырнул в полутемный коридор за дверным проемом. Дийс поспешил за ним, опасаясь, что каменная плита под ногами вот-вот поползет обратно к зеркальному лабиринту.
Проход вскоре закончился тупиком. Точнее, другим подъемником, на котором добытчики спустились немного ниже. Коридор, начинавшийся от него, выглядел приятнее. Стены, облицованные золотистым камнем, начали мягко светиться, едва Илинго и Дрейв сделали несколько шагов.
- Пришли, - выдохнул Кафрильди, остановившись у входа в следующее помещение.
Простая деревянная дверь выглядела совсем новой, хотя с тех пор, как ею пользовался хозяин замка, миновал не один десяток лет.
Дрейв извлек из мешка темно-красный флакон и небольшой свиток.
- Держи, будешь помогать. Как только я дочитаю, нужно быстро вытащить пробку и брызнуть на дверь крест-накрест. Вот так!
Он махнул рукой, показывая.
- Только осторожно, чтобы на себя или на меня не попасть: эта штука довольно едкая. И задержи дыхание: она очень быстро испаряется. Вдохнешь - и вырубишься на несколько часов. Если, конечно, выживешь. Готов?
- Погоди! Затычка плотно сидит, надо чем-то ее поддеть.
- Не нужно. Когда я закончу, она сама начнет выходить. Твое дело подхватить ее аккуратно, а то вылетит, как пробка из онтрийского игристого вина. Брызнешь на дверь - и закрывай сразу склянку. Все ясно?
- Ясно, - без особого энтузиазма отозвался Илинго.
Дрейв развернул свиток и принялся читать, медленно, нараспев, очень четко и старательно выговаривая слова. Язык, разумеется, был чужой и непонятный.
Илинго напрягся, боясь пропустить нужный момент, но, как оказалось, напрасно. Пробка, которую он бережно придерживал пальцем, зашевелилась и поползла вверх, постепенно усиливая давление.
Наконец Дрейв замолчал и быстро отступил назад. Юноша сделал глубокий вдох и задержал дыхание, одновременно перехватив вылезшую затычку двумя пальцами свободной руки. Он брызнул на дверь, и густая лиловая жидкость медленно потекла вниз по светлой древесине. Илинго плотно закрыл флакон и отошел подальше, присоединившись к товарищу.
- Дыши, - тихо сказал Кафрильди. - На таком расстоянии можно.
- А войдем-то как? - усомнился Дийс, возвращая ему склянку и настороженно глядя на испачканную дверь.
- Надо подождать.
Лиловая отрава между тем понемногу выцветала: то ли испарялась, то ли впитывалась в дерево. Когда следов от нее почти не осталось, дверь сама собой распахнулась.
- Все, пора идти.
- Постой! Что это было, Дрейв?
- Отмычка, - пожал плечами добытчик.
- Отмычка?!
- Ну, да, только магическая. Стоит целое состояние, зато почти универсальна. Жаль, зелья осталось немного, а, кроме Трайматты, его почти нигде и не достанешь.
* * *
За дверью оказалось несколько жилых комнат. Причем выглядели они так, словно владелец только что вышел. Свежий воздух, никакой пыли, на полу пушистый белый ковер, явно онтрийский, причем из самых дорогих. На столе, покрытом темно-синей бархатной скатертью, хрустальный кувшин с вином, а рядом - Илинго не поверил своим глазам - ваза с абсолютно свежими фруктами.
- Слушай, Дрейв, - юноша озабоченно сдвинул брови, - а этот тип, ну, Коам Ротри, точно не прячется где-то здесь?
- Думаешь, сидит в засаде и ждет нас? - усмехнулся Кафрильди. - Не-ет, парень, тут все дело в чарах. Одаренные, ну, по крайней мере, многие из них, любят комфорт. Вот возвращается он, скажем, из странствий через несколько лет, а дома все в полном порядке: перекуси с дороги, да отдыхай себе. Проверь вон бассейн - держу пари, что вода теплая.
- Она не только теплая, - потрясенно сообщил Дийс, - в ней цветочные лепестки плавают. И тоже - как будто их только что туда высыпали.
- Нормально, - пожал плечами Дрейв. - Но отдыхать лучше все же не здесь.
- Опасно? - тут же заозирался Илинго.
- Нет, ловушек здесь нет. Просто расслабляться пока нельзя. Нам еще выбираться отсюда.
Кафрильди вытащил компас и нахмурился: стрелка упорно показывала на массивный каменный постамент посреди комнаты, на котором стояла столь же внушительная ваза.
- Это и есть артефакт? - Илинго почесал в затылке. - Тяжеловатая посудина.
- Да. Только нам нужна не ваза, - мрачно сказал Дрейв.
- А что тогда?
- То, на чем она стоит.
- Э-э... точно?
- Точнее некуда. Видишь ли, старина Коам вложил в постамент часть своей силы. Они все так делают.
- Зачем?
- Во-первых, в случае проблем такая штука позволяет быстрее восстановить силы. А во-вторых, это якорь для мгновенного возвращения. Вот представь, что колдун где-нибудь далеко, и паршиво ему, ну, может, схлестнулся с кем-то из сородичей или еще на какие неприятности нарвался. И портал он открыть не может. А к якорю, если тот в правильном месте стоит и достаточно мощный, можно переместиться моментально. Р-раз - и ты дома, и никто тебя не достанет, зализывай себе раны спокойно.
- Не знал, что у сийвери такая бурная жизнь.
- А ты думал, они по замкам сидят и целыми днями на перинах нежатся? Нет, брат, у них веселье почище, чем у нас с тобой.
- А эти их... якори, они всегда такие здоровые? - сморщил нос Илинго.
- По-всякому. Чаще довольно компактные, чтобы можно было с собой носить и в разных местах устанавливать. Но Коам Ротри, как я уже говорил, любил все делать с размахом. Думаю, и якорей он создал несколько.
- Так бывает?
- Не у всех. Но Ротри на недостаток силы не жаловался, мог себе позволить.
- Он-то мог, - обреченно вздохнул Дийс. - Но вот как мы с тобой потащим эту неподъемную каменюку?
* * *
- Нам с тобой только до портала нужно донести артефакт, - без особой уверенности сказал Кафрильди. - Ну, или скорее додвигать.
- До портала? - подозрительно переспросил Дийс. - До какого портала?
Он представил себе путь по зеркальному лабиринту в обнимку с каменным постаментом. Или по Залу тысячи возможностей, чтоб его создателю во владениях Муврала на себе все эти "возможности" испробовать, да не по одному разу!
- Хавральт откроет портал по моему знаку, - Дрейв попробовал снять вазу и неодобрительно покачал головой. - Тяжеленная. Помоги-ка мне. Да что с тобой?
- Как ты сказал? Хавральт? - вдоль хребта Илинго пробежал колючий холодок.
- Ну, да, заказчик. Его зовут Хавральт, и он, кстати, крупная шишка при правителе Бархальда. Придворный колдун или кто-то в этом роде. А что?
"Тебе ни в коем случае нельзя пересекать границу Бархальда. Иначе магия Уз восстановится и убьет тебя".
- А... А портал он откуда поставит? - Илинго провел по лбу и щеке ледяными пальцами.
- Не знаю... Из дворца, наверное. Да какая разница? Мы передадим ему артефакт, он нам плату, а потом он просто откроет нам портал в любое место, куда мы скажем. Я думаю податься в Ортелин: там и повеселиться есть где, и заказчиков легко найти. Э-э, приятель, ты в порядке? На тебе лица нет!
- А если этот Хавральт обманет нас? - напряженно спросил Дийс. - Заберет постамент, а нас прикажет убить, и всех дел.
- Мог бы, - ухмыльнулся Кафрильди. - Но контракт не позволит.
Он вытащил из мешка аккуратно скрученный в трубку пергамент и развернул.
- Контракты с добытчиками всегда кровью подписывают. Обе стороны. И магической печатью скрепляют. Так что заказчик обязан сразу же расплатиться и отпустить нас, не чиня препятствий, если, конечно, ему жить не надоело. Ну, а я не могу передать артефакт кому-то еще, кроме заказчика.
- А отказаться от задания?
Дрейв поморщился.
- Отказаться могу, если уж совсем припрет, но история выйдет скверная. То, что для репутации вред, это еще ладно, жизнь, понятно, дороже. Но добытчику, отменившему контракт, потом самое малое год ни в чем удачи не будет. А без удачи в нашем ремесле никак нельзя, так что новые заказы брать долго не сможешь. Знавал я ребят, которые из-за собственной жадности и глупости сгинули. Сперва брали задачу не по плечу, шли, толком не подготовившись, потом хвост поджимали и расторгали договор. И нет бы залечь на дно и выждать, пока полоса невезенья закончится, так они хватались за новое дело - ну, и все, конец игре.
- Слушай, Дрейв, - решился Илинго. - Мне в Бархальд нельзя. Вот совсем.
- С чего это вдруг?
- Заклятье на мне. Старое. От родителей перешло. Если там окажусь - смерть.
- Та-ак, - помрачнел Кафрильди. - И что еще ты от меня скрыл, умник?
- Больше ничего.
Некоторое время Дрейв испытующе смотрел на Илинго.
- Ну, вот что. Ни расторгнуть контракт, ни изменить его условия нельзя, сам понимаешь. Предупредил бы ты меня заранее, я бы с Хавральтом договорился встретиться где-нибудь еще, не в Бархальде. Ему-то через портал куда угодно добраться не сложнее, чем тебе от кровати до нужника. Ну, кроме чужих замков, конечно. Впрочем, думаю, ему не составит большого труда снять это твое заклятье. Не помрешь же ты сразу!
- Только не он! - взмолился Илинго. - Видишь ли, это его чары. Он их наложил.
- Вон ка-ак! - Дрейв покачал белобрысой головой. - А почему?
- Не знаю, - отчаяние Дийса было неподдельным. - Я же маленький был. Но показываться ему на глаза мне точно не стоит.
Кафрильди выругался сквозь зубы.
- Ладно, парень, ничего не поделаешь. Раз тебе нельзя соваться в Бархальд, значит, ты останешься пока здесь. Вернуться сразу я к тебе не смогу: отсюда портал ставится только в одну сторону. Я, конечно, попрошу Хавральта отправить меня обратно в окрестности замка, но тебе придется ждать, пока я до тебя доберусь. В одиночку дорога получится еще затейливей, чем вдвоем.
Илинго передернуло.
- Нет, Дрейв! Не хочу, чтобы ты из-за моей ошибки рисковал жизнью. Я сам поищу выход отсюда. Если он есть.
- Выход всегда есть. Ну, почти.
Кафрильди задумался.
- Ладно, я отдам тебе часть схем, - наконец решил он. - Остальные вместе с компасом оставлю себе на случай, если все же придется за тобой вернуться. Я буду ждать тебя там, где мы оставили лошадей. До заката завтрашнего дня. Если не появишься - иду за тобой. Так, и мне нужна капля твоей крови.
Илинго без вопросов достал нож.
- Надо настроить компас, - пояснил Дрейв. - Вот сюда капни, прямо на стрелку. Осторожно, на пол не пролей! Достаточно. Теперь компас будет показывать на тебя.
- А если бы я капнул на пол? - не удержался от вопроса Илинго, туго заматывая уколотый палец платком.
- У добытчиков считается, что оставить свою кровь в таком месте - значит навлечь на себя несчастье. Возможно простое суеверие, но проверять не стоит.
Дрейв деловито вытащил из мешка чертежи и принялся раскладывать их на две кучки.
- Теперь смотри внимательно и запоминай. У тебя есть три варианта. Первый - самый приятный и быстрый, но я почти уверен, что там ловушка.
Кафрильди оттащил в сторону ковер, потопал по открывшимся каменным плитам, отбивая какой-то ритм, и проворно отбежал в сторону от люка, распахнувшегося в полу.
- По идее, там лестница и проход прямо во внутренний двор. Помнишь, одна из оставшихся трех дверей?
- Помню,- Илинго поежился. - А как привратника миновать?
- Снадобье в зубы и идти, не оглядываясь. Но обратно такие штуки обычно пропускают легче, если идешь с пустыми руками. Если с добычей, то, конечно, наоборот, так что не бери ничего отсюда.
- А нельзя ли из этой башни просто-напросто спуститься по веревке? - спросил Дийс, которому меньше всего хотелось снова встречаться с привратником.
- Посмотри в окно, - предложил Кафрильди.
Илинго выглянул.
Кладка была неровной, местами выщербленной. А снизу башню обвивали какие-то растения с темно-фиолетовыми стеблями и ярко-лиловыми листьями, доходя почти до окна.
Дийс обернулся и вопросительно посмотрел на товарища.
- Орпанта пурпурная, - объяснил тот. - Не слыхал о ней?
- Не приходилось. Я так понимаю, она ядовитая?
- Нет. Она плотоядная. Обычно ловит всяких мелких птичек, мышек, ну, кто попадется. Человека или крупного зверя может сильно поранить, если, конечно, жертва быстро вырвется и отбежит подальше. Но здесь целые заросли, так что в два счета опутают и сожрут заживо.
- Но огня-то эта орпанта боится? - предположил Дийс, которому до дрожи не хотелось снова бродить по замку, тем более в одиночестве. - Дрейв, у нас же есть факелы и горючая смесь! Давай сожжем эту пакость, а потом ты спустишь меня на веревке.
- Сначала надо затащить постамент в портал, - напомнил Кафрильди. - А это можно сделать только вдвоем, он слишком тяжелый.
- Ты не успеешь спустить меня и вовремя вернуться к порталу, - сообразил Дийс. - Ладно, тогда делаем так. Сжигаем эти заросли, привязываем веревку. Потом я помогаю тебе с артефактом, и ты уходишь в портал. А я спущусь сам.
- Рискованно, - Дрейв потер подбородок. - Насчет башни я ничего не знаю, а тут на каждом шагу надо ждать подвоха.
- Вряд ли гулять по замку будет безопаснее, - скривился Илинго.
- Что ж, давай попробуем, - согласился Кафрильди. - Веревки должно хватить. Но на случай, если что-то пойдет не так, я все-таки расскажу тебе про другие пути наружу.
Пока Дрейв подробно описал Илинго, как можно выбраться из владений Коама Ротри, заставил все насколько раз повторить и остался наконец доволен, за окнами начало темнеть.
Они торопливо съели по куску лепешки, запили водой из фляги и аккуратно разложили чертежи по заплечным мешкам.
- Знаешь, парень, тебе стоит вздремнуть, - решил Кафрильди, заметив, что спутник с трудом сдерживает зевоту. - Спи, я покараулю. Здесь безопасно.
* * *
Ложе у колдуна было вполне удобное. Илинго на всякий случай застелил его сверху своим плащом, а под голову подсунул мешок.
Он был уверен, что не уснет: отчасти от чрезмерной усталости, отчасти от страха перед обратной дорогой. Но когда открыл глаза, чтобы сказать Дрейву, что не сможет здесь спать, и нечего зря терять время, оказалось, что уже утро, причем солнце успело подняться высоко.
- Держи, - Кафрильди протянул Дийсу изящную чашу. - Осторожно, не обожгись.
- Ты что, костер здесь развел?
- Зачем? Я же говорил, что Коам Ротри обустроил свои покои со всеми удобствами. Например, у него есть камин, так что я смог приготовить отвар змеехвоста с медом. Не волнуйся, горючей смеси осталось вполне достаточно, чтобы расчистить тебе путь. Все цветочки спалить не сможем, но с одной стороны - без проблем.
Илинго предпочел бы, чтобы напиток в чаше никогда не закончился, но Дрейв ждал, и тянуть дольше было нельзя.
- Я готов, - сказал Дийс, вставая и поправляя одежду.
- Тогда за дело.
Они обошли покои мертвого мага по периметру, выглядывая в окна и оценивая, насколько густы заросли орпанты внизу.
- Спустим веревку здесь, - решил наконец Кафрильди.
Облитые горючей смесью растения мгновенно вспыхнули от брошенного вниз факела, и вскоре путь до земли был свободен. Оставшуюся смесь Дрейв израсходовал, чтобы подпалить заросли под двумя соседними окнами. Часть стеблей с побегами, правда, уцелела, но Кафрильди, тщательно оценив расстояние, заверил, что дотянуться до Дийса орпанта не сможет.
- Только спускайся аккуратно, не раскачивайся и не дрыгай ногами, и все будет хорошо.
Утешил, нечего сказать! Илинго только вздохнул про себя.
Добытчики крепко привязали веревку и убедились, что она доходит почти до самой земли - прыгнуть останется не выше, чем с лошади.
- Ну, все, - Дрейв сжал плечо товарища. - Удачи тебе.
- И тебе.
Они, поднатужившись, подняли тяжелую вазу и отнесли к стене. С постаментом пришлось повозиться дольше. Илинго даже испугался, что тот прикреплен к полу, но каменная махина все-таки поддалась, и добытчикам удалось положить ее на бок.
- В портал просто закатим, и все, - пропыхтел Дрейв, утирая пот. - Сейчас.
Он снова достал и развернул уже знакомый Дийсу контракт и приложил к нему ладонь, накрыв темное пятно, которое называл магической печатью.
Посреди комнаты заклубилась, быстро сгущаясь, иссиня-черная дымка.
- Давай! - скомандовал Кафрильди. - Подкатим чуть ближе, и сразу отходи. Не надо тебе касаться портала, затянет еще.
Постамент исчез в черноте прохода, словно растворился в нем. Следом запрыгнул Дрейв, и дымка пропала.
Илинго вытер лицо рукавом и несколько мгновений отрешенно смотрел на смятый ворс дорогого ковра. Стало очень тихо. Слишком тихо, так, что даже в ушах зазвенело.
- Ничего, - тихо сказал Дийс. - Тут не так уж и высоко. Дрейву не придется ждать долго.
И замолчал: звук собственного голоса показался ему неприятным. Пугающим. Чуждым этому месту.
Надо бы чем-нибудь обмотать ладони. Чтобы не скользили, да и кожу не ободрать. Знал бы заранее, прихватил бы рукавицы. Или тряпки какие-нибудь.
Тряпки... Ну, не рвать же плащ, в самом деле! Во-первых, снаружи все еще холодно, а во-вторых...
В былые времена принц Бархальда полностью менял гардероб каждый сезон, и распорол бы плащ на лоскутки, ни на мгновение не усомнившись. Теперь же взятая в последнюю ночь из дома одежда стала не то, чтобы дорога ему - все равно ведь скоро вид потеряет, да и денег пока достаточно, - но уничтожать почему-то жалко. Как будто это след былого, тоненькая ниточка, протянувшаяся из прежней жизни, от человека, которым был когда-то Илинго. И ведь боялся, отчаивался, считал, что несчастнее его в мире никого нет и не может быть, а теперь кажется, оборвешь связь - и потеряешь какую-то важную часть себя. В общем...
Дийс помотал головой и нахмурился. Нет, он не цепляется за прошлое, он свободен, конечно, просто не хочет портить хорошую вещь, вот и все. А в покоях мертвого колдуна наверняка найдется что-нибудь подходящее.
Правда, Дрейв сказал, что привратника труднее миновать, если пробираешься с добычей, ну, так Илинго же и не пойдет через главные ворота. А ловушек здесь, по словам того же Кафрильди, нет, значит, можно осмотреться прежде, чем лезть в окно. Тем более, что лезть очень неохота. Хуже этого только другие пути на волю, описанные добытчиком.
В комнатах Ротри оказалось несколько сундуков. Сначала Илинго перебирал их содержимое с опаской, но понемногу успокоился. Одежда, обувь, посуда, книги, какие-то камешки, слитки и довольно много предметов непонятного назначения. Были даже золотые монеты, но Дийс не решился их взять: раз уж Кафрильди не тронул, значит, здесь точно какой-то подвох.
Илинго отложил в сторону два небольших шейных платка, сунул в мешок пару старинных книг - за такие у знающих людей наверняка можно получить хорошую цену - и решил напоследок проверить маленькую шкатулку, лежавшую на дне одного из сундуков. Дийс, правда, ожидал, что она, скорее всего, окажется запертой, но тонкая темно-серая крышка поднялась без сопротивления. Внутри лежал плоский браслет из незнакомого Илинго полупрозрачного материала.
Поколебавшись, юноша взял вещицу в руки - она оказалась неожиданно теплой и очень приятной на ощупь. На вид вроде бы камень, золотисто-зеленый, словно вода пруда, пронизанная солнечными лучами. Но при этом браслет был очень легким, почти невесомым, и гибким, хотя выглядел цельным, а не состоящим из звеньев.
Некоторое время Дийс отрешенно играл с ним, пропуская между пальцами и любуясь крошечными золотыми искорками, мерцавшими сквозь густую зелень. Странное ощущение: тонкая и плоская полоса притягивала взгляд и казалась щелью, приоткрывшейся в пространстве. А на той стороне - бездонная глубина, из которой маняще поблескивают искры...
Илинго моргнул и провел по лицу рукой. Кажется, он задремал, сидя перед шкатулкой, даже ноги затекли. Браслет по-прежнему лежал у него на ладони.
Дийс неловко поднялся, морщась от боли в онемевших ногах. Необычное украшение стоило взять с собой - на память о приключениях в этом безумном замке. Можно будет подарить его какой-нибудь девушке. Или, например, оставить в наследство сыну, когда Илинго станет совсем старым дедом и будет в кругу семьи рассказывать о былых подвигах.
Картинка уютного будущего у семейного очага немного примирила Дийса с необходимостью спускаться по веревке из окна высоченной башни мимо хищных растений, только и мечтающих кого-нибудь сцапать.
Илинго вздохнул и потянулся за одним из платков, чтобы завернуть браслет. Гибкая полоска внезапно зашевелилась у него в кулаке, словно живая, ловко выскользнула и обвилась вокруг левого запястья.
Дийс вздрогнул, инстинктивно взмахнув рукой, словно стряхивал насекомое. Безуспешно. Браслет, на котором и застежки-то никакой не было, замкнулся так, что не осталось никаких следов стыка, и словно прилип к коже.
Илинго замер, испуганно глядя на коварное украшение. Больно не было. По правде говоря, браслет вообще никак не ощущался. А потом и вовсе начал бледнеть, истончаться, то ли растворяясь в воздухе, то ли всасываясь внутрь плоти. Еще несколько мгновений, и от блестящей полоски не осталось даже следа.
Дийс, прислушиваясь к себе, осторожно подвигал рукой, но та пока не собиралась отваливаться, и никаких неприятных ощущений тоже не было.
- Ну его к стирхам! - пробормотал он дрожащим голосом, топя в словах страх. - С меня хватит!
Он торопливо размял ноги, все еще не совсем послушные после долгого сидения в неудобной позе, обмотал платками ладони и озабоченно выглянул в окно. Солнце уже миновало зенит. Надо пошевеливаться: если Дийс не появится до заката, Кафрильди отправится его искать. И шансов погибнуть у них обоих будет гораздо больше, чем встретиться.
Илинго подергал веревку, проверил узел и безо всякого энтузиазма посмотрел вниз. Высоко. Очень. А под окном - Дийс едва поверил собственным глазам - из пепла уже проклевывались проклятые пурпурные ростки, их даже отсюда было хорошо видно. И с боков обожженные растения, похоже, начали восстанавливаться, тянуться друг к другу, так что путь, который добытчики расчистили утром, заметно сузился.
Дийс еще раз огляделся, проверяя, не забыл ли что-нибудь, глубоко вздохнул, собираясь с духом, и перекинул ногу через подоконник.
* * *
Илинго спускался медленно, как ни хотелось ему поскорее оказаться на земле. Осторожно перебирал веревку и старательно избегал смотреть вниз. А вот по сторонам оглядывался внимательно, проверяя, не подобрался ли опасно близко какой-нибудь из жадно тянущихся к добыче пурпурных отростков. К счастью, они были пока на достаточном расстоянии.
Глухая щербатая стена - ни окон, ни отдушин. Щелей, сколов и выступающих камней сколько угодно, и это бы здорово облегчило задачу, если бы добытчика спускал на веревке товарищ. А так - вся надежда на собственную ловкость и выносливость. Впрочем, лазать по веревкам Дийс умел, хотя до сих пор это не было для него необходимостью - лишь возможностью покрасоваться. Забраться, например, на балкон к чужой жене, а еще чаще - вовремя ретироваться оттуда. Или на спор не хуже заправского матроса взлететь на самый верх мачты, демонстрируя приятелям удаль.
Илинго запрокинул голову, проверяя, какую часть пути уже одолел. Окно, из которого он вылез, чернело далеко вверху. Не удержавшись, Дийс посмотрел вниз и вздрогнул: земля как будто совсем не приблизилась. А руки и ноги начали понемногу уставать.
Спускаться быстрее? Рискованно. Если тут сорвешься, костей не соберешь. Нет, спешить нельзя. Придется запастись терпением: рано или поздно эта веревка закончится.
Она и закончилась. Илинго замер и снова поглядел вниз. До земли было все так же безнадежно далеко. Но как же так! Они с Кафрильди все измерили и рассчитали, веревки должно было хватить. Да, в самом конце Дийсу предстояло прыгнуть, но не с такой же высоты!
Илинго зажмурился, отчаянно вцепившись в веревку, словно она могла исчезнуть, развеяться, как дым на ветру. В ушах стучала кровь, промокшая от пота рубаха прилипла к телу. Юноша досчитал про себя до ста, пытаясь выровнять дыхание и справиться с паникой. Потом еще раз. И еще - задом наперед.
Страх отступил, по крайней мере, достаточно, чтобы Илинго смог думать. Итак, веревки не хватило, и уже не имеет значения, почему. Удлинить ее нечем, да и не сумел бы он привязать что-то к ее концу, вися между небом и землей. Прыгать отсюда - верная смерть. Получается, что единственный вариант - лезть обратно.
Илинго снова задрал голову, с отчаянием оценивая обратный путь и чувствуя, как немеют и начинают дрожать усталые руки и ноги.
И что стоило заранее предупредить Дрейва насчет Бархальда? Хотя кто мог знать, что первый же заказчик окажется Хавральтом!
Ладно, деваться некуда. Илинго стиснул зубы и полез наверх, торопливо, больше не глядя на хищные отростки, вьющиеся по стене уже совсем близко. А ведь по этой орпанте, наверное, можно было бы слезть, не пытайся она его сожрать. Стебли-то вроде крепкие.
Вверх. Подтянуться, перехватить, еще подтянуться. Насколько же легче было спускаться!
Солнце начало клониться к закату. Это сколько же времени он тут болтается? Движения становятся все более медленными и неуклюжими. Еще немного, и Дийс уже не сможет пошевелиться.
Он поднял голову, ища взглядом спасительное окно, и чуть не сорвался. Проема больше не было. Верхний конец веревки уходил прямо в стену.
Морок? Несколько мгновений Илинго надеялся на это, но мотать головой и зажмуриваться можно было сколько угодно: все оставалось так же. Веревка, вросшая в глухую кладку, стелющиеся по стене уже совсем рядом фиолетовые стебли орпанты и бесконечно далекая земля.
Надо было выбираться из замка, как советовал Кафрильди. Вернуться бы сейчас в комнату покойного колдуна, передохнуть, выбрать другой путь! В крайнем случае дождаться Дрейва. Но это проклятое место не прощает ошибок. И не дает второго шанса.
Попробовать выбраться на верхушку башни? Нет, без веревки не получится, нечего и пытаться.
Илинго в бессильной ярости пнул стену пяткой, рискуя сорваться. Впрочем, упасть ему предстояло в любом случае, раньше или позже.
В глубине башни что-то глухо заскрежетало, словно включился давно не работавший механизм. А потом на несколько локтей ниже Дийса из стены неожиданно высунулся выступ. Площадка? Нет, как будто балкон.
Илинго кое-как соскользнул на спасительную плоскость, а вокруг уже вырастали каменные перила и в стене гостеприимно открывался проход.
Добытчик с трудом разжал затекшие пальцы и на дрожащих, непослушных ногах заковылял внутрь. Что бы там ни ждало, вряд ли это окажется хуже.
Глава 9. Проклятие оэрси
Стена сомкнулась за спиной Илинго. Вокруг был каменный мешок - ни окон, ни дверей, низкий потолок. Опять, что ли подъемник? Или ловушка, из которой нет выхода? Впрочем, скупо сочившийся непонятно откуда свет оставлял надежду, что выбраться все-таки можно.
Надо было достать схемы, оставленные Дрейвом, и разобраться, куда на этот раз безумный замок решил завести незваного гостя.
Надо было приготовить предпоследний из оставшихся факелов, аккуратно пропитав его драгоценной горючей смесью - хорошо, что они с Кафрильди хоть немного ее оставили для освещения.
Надо было действовать, но Илинго вместо этого без сил повалился на пол, сжавшись в комок и массируя ноющее левое запястье. Болели вообще-то обе натруженные руки, но та, на которой сомкнулся злополучный браслет, гораздо сильнее. Хотя никаких следов этого самого браслета на ней не было, ни на ощупь, ни на вид - насколько Дийсу удалось рассмотреть при тусклом свете.
Илинго с третьей попытки отстегнул от пояса фляжку с остатками воды и жадно припал к ней, едва удержавшись, чтобы не выпить все. Надо было наполнить ее в покоях Коама, там вроде стоял кувшин. Так нет же, побоялся отравы, а теперь вот застрял здесь, и запастись водой уже не удастся.
Впрочем, досадовать и жалеть себя можно долго, а вот времени на то, чтобы выбраться из колдовского замка живым, не так уж много. А после заката, когда Дрейв отправится на поиски незадачливого спутника, дела станут и вовсе скверными: тут ничего не стоит до Ночи Одиночества блуждать и не встретиться.
Илинго, кряхтя и охая, как древний старик, поднялся, на негнущихся ногах доковылял до центра каменного мешка и осмотрелся. То ли свет стал немного ярче, то ли глаза привыкли, а только кладка оказалась не везде одинаковой. Некоторые плитки выступали, образуя вполне отчетливый рисунок. Только вот что с ним делать и куда нажимать?
Илинго вздохнул, вытащил чертежи Дрейва и принялся их перебирать, ища подходящий. Но все картинки и записи явно относились к каким-то другим помещениям.
Спрятав бесполезные пока схемы, Дийс опять огляделся и беспомощно покачал головой. Угадать порядок, в котором следует нажимать плитки, невозможно, а дождаться здесь Кафрильди, скорее всего, нет никакой надежды.
Он в отчаянии стукнул по стене кулаком - раз, другой. Эх, даже ударить толком не получилось, слишком ослабли руки!
Что-то загудело, на этот раз снизу, и часть плиток ушла вглубь и в стороны, открывая зеркало. Темное, в полный рост.
Илинго шарахнулся от него так, что едва не потерял равновесие. Да что там, чудом штаны не испачкал!
Некоторое время он стоял, глядя на свое отражение дико вытаращенными глазами и пытаясь перевести дыхание. Потом осторожно поднес к опасной поверхности трясущуюся руку, готовый мгновенно ее отдернуть.
Ни ряби, ни звона, вообще ничего угрожающего. Но ведь в замке Коама Ротри нет обычных зеркал! Или есть?
Илинго снова машинально потер левое запястье, морщась уже не столько от боли, сколько от растерянности.
- Чего желает родич хозяина?
Юноша дернулся от неожиданности и резко обернулся, ища глазами того, кто заговорил с ним.
- Ты где?
- Здесь, - нахально соврал обладатель голоса.
- А почему я тебя не вижу? - обреченно спросил добытчик, уже почти смирившийся с тем, что рехнулся, не вынеся испытаний.
Впрочем, сумасшедшему умирать, наверное, легче.
- Посмотри вниз. Нет, не на пол, болв... кхм... на свою руку.
Илинго почти не удивился, увидев, что на левом запястье проступил золотисто-зеленый рисунок, похожий на те, что наносят некоторые умельцы при помощи иголок и красок.
- Говорящий браслет... - пробормотал он, ошалело улыбаясь. - И почему я не удивлен?
- Сам ты говорящий браслет! - внезапно обиделось странное украшение. - У меня, между прочим, имя есть! И если даже я потерял замок, это не значит, что родичи победителя вправе меня оскорблять!
- Подожди... Прости меня, я просто не понял. Ты... ты - человек?
- Одаренный, - резко ответил голос. - Был. Я Демсли Эрс.
- Тот самый? - ахнул Дийс, который никогда не слышал этого имени, но сообразил, что сийвери, пусть и воплощенному в таком необычном виде, стоит польстить.
- Тот самый, - с готовностью подтвердил браслет. В голосе его отчетливо прозвучало удовлетворение. - Вижу, меня еще помнят в мире.
- Конечно, многие тебя помнят, - заверил его Илинго. - Но что с тобой все-таки случилось?
- Странно, что ты не знаешь, - сухо заметил Эрс. - Твой родич, Коам Ротри, одолел меня в поединке и отобрал мой замок. Но этого ему показалось мало, и вместо того, чтобы просто убить меня, он заточил мою душу в браслет.
- Я не одобряю его поступок, - быстро сказал бывший принц, невольно почувствовав солидарность с побежденным волшебником.
Тот, кто годами был живым щитом, лучше, чем кто-либо, понимает, каково такому вот пленнику.
- Но ты его родич, - недоверчиво напомнил Демсли.
- Очень дальний, - успокоил его Илинго, решив не спорить.
Хотя его, чистокровного отпрыска правящей семьи Бархальда, совершенно не прельщало родство с каким-то там Одаренным, пусть и довольно сильным.
- Я почти не знал Коама Ротри, - добавил Дийс.
- Подожди, - голос Демсли дрогнул. - Ты сказал "знал"?
- Он мертв. Уже много лет.
- А... какой сейчас год? - напряженно спросил Эрс.
И, услышав ответ Илинго, застонал.
Дийс предпочел не уточнять, сколько времени Демсли провел в плену.
- Я могу помочь тебе? - сочувственно спросил он, выждав немного.
- Не уверен, - задумчиво ответил Эрс. - Но поскольку я жив, можно, пожалуй, поискать способ.
- Поищем, - твердо пообещал добытчик. - Только для начала надо выбраться из этого проклятого замка. Ты ведь знаешь, как попасть отсюда наружу?
- Спрашиваешь! - фыркнул Демсли. - Я же сам его строил!
* * *
- И куда идти? - Илинго поднял с пола мешок и осмотрелся.
- В зеркало, куда же еще! Ты ведь сам открыл проход.
- А со мной точно ничего...
- Слушай, родич Коама Ротри! - на этом имени голос Демсли задрожал от ненависти. - Мне твоя смерть нужна меньше всего! Моя жизнь теперь связана с твоей, вообще-то.
- В смысле? - встревожился Илинго.
- Ты не можешь снять меня, пока жив. Ну, и сам я не могу соскользнуть с твоей руки.
- А чего ты ко мне прицепился? - сердито спросил добытчик.
- Это был мой единственный шанс выбраться, - похоже, если бы Эрс мог, он пожал бы плечами.
- А что с башней случилось? Тоже твоя работа?
- Моя, - с гордостью ответил Демсли. - Я всегда был мастером по части защитных систем.
- То есть ловушек?
- Ну, это с какой стороны посмотреть, - засмеялся Эрс. - Видишь ли, башня устроена так, что спуститься из окна и остаться в живых невозможно в принципе. Ты же понимаешь, родич Коа...
- Хватит меня так называть! Мое имя Илинго!
- Ладно, прости. Ты ж понимаешь, Илинго, что хозяин из окна вылезать не станет. А вот воры как раз могут попытаться. И даже если они одолеют сторожевой плющ, их это не спасет. Башня будет расти в высоту сколько угодно - никакой веревки не хватит, чтобы достичь земли.
- Но почему я не смог вернуться обратно?
- А разве хозяин стал бы заходить в башню через окно? Конечно, при попытке проникновения оно закрылось.
- Хорошо придумано, - нехотя признал Дийс. - А сюда-то я как попал?
- Я тебя спас, - объяснил Эрс. - Точнее, мое общество. Замок помнит меня, и даже этот мерзавец Коам не смог разорвать нашу связь. Я в свое время настроил все так, чтобы в критической ситуации можно было быстро открыть проход. Когда некогда снимать защиту, к примеру. Ударил в стену - и тебя пропустили.
- Разумная предосторожность, - на этот раз совершенно искренне одобрил добытчик. - Значит, мы сможем сейчас сократить путь, если я раз-другой пну стену?
- Сможем, но лучше не стоит. Система защиты от этого теряет стабильность, и потом возможны неприятные сбои.
- Ясно, - вздохнул Дийс. - А ты можешь узнать, есть ли еще кто-нибудь в замке? Мой товарищ собирался искать меня здесь.
- Вы что, не могли назначить другое место для встречи? - возмутился Демсли. - Поразительная бесцеремонность!
- Так он в замке? - осторожно уточнил юноша, выждав, пока собеседник успокоится.
- Подожди, надо вслушаться... да, твой приятель здесь. И тебе лучше перехватить его как можно скорее.
- Ладно, показывай дорогу.
* * *
Пройти сквозь зеркало оказалось нетрудно. Илинго вообще не почувствовал препятствия - только легкую прохладу.
Потом было несколько обычных коридоров и коротких лестниц, которые Дийс преодолел очень быстро: теперь не приходилось останавливаться, сверяясь с компасом и схемами. Похоже, Эрс ловко вел добытчика в обход всех ловушек.
- Демсли, - не удержался Илинго, - а почему Коам Ротри не переделал замок? Он же мог создать новую защиту и все такое?
- Мог, но она получилась бы намного слабее моей. Во-первых, замок построил я, а он только захватил его, это существенная разница. Во-вторых, Коам был сильнее в бою, но в защитных системах я разбираюсь неизмеримо лучше него. Теперь направо. И поспеши, если хочешь застать своего друга живым.
Илинго торопливо послушался.
За дверью, ведущей направо, оказался длинный коридор, который закончился аркой.
Браслет завибрировал на руке Илинго.
- Что? - добытчик резко остановился.
- Осторожнее, там ловушка! Видишь барельеф слева? Нажми на рог оленя и на завиток третьего сверху листа на центральном дереве. Одновременно. Так, теперь на нос пса и на пояс охотника. Тоже вместе. Все, теперь можешь заходить. У тебя примерно пять минут, чтобы вытащить товарища из отравленной комнаты. Не успеешь - останешься там с ним. Навсегда.
Илинго толкнул дверь под аркой и оказался в круглом зале, пол которого странно пружинил. Казалось, под ногами было прозрачное розовое желе.
Дрейв лежал ничком посреди помещения. Ноги его увязли в упругой массе, которая почему-то прекрасно держала Дийса.
Добытчик склонился над товарищем, стараясь нащупать пульс у того на шее.
- Некогда! - вмешался Демсли. - Забирай его и уходи как можно скорее. Потом разберешься, жив он или нет.
Юноша крепко ухватил Дрейва за пояс и потащил вперед, одновременно поднимая над полом, насколько удалось. То ли розовое желе держало цепко, то ли худощавый на вид Кафрильди оказался тяжелее, чем можно было ожидать, а только справился Илинго далеко не с первой попытки.
- Прибавь шагу! - поторопил его Демсли. - Осталось чуть больше минуты.
Дийс взвалил товарища на плечо и, насколько мог быстро, заковылял к спасительной двери, то и дело оступаясь на покрывающей пол массе, которая начала темнеть и становиться все более жидкой. К моменту, когда Илинго достиг порога, ноги его увязли по щиколотку в клейкой темно-красной слизи.
Выбравшись в коридор, добытчик плотно закрыл за собой дверь и отошел подальше, оставляя багровые следы.
- Демсли, здесь безопасно? - пропыхтел он.
- Да, можешь опустить его.
Илинго уложил товарища на пол и снова прижал пальцы к шее Кафрильди. Жив!
- Он умрет, - безжалостно заявил Эрс. - Нужно противоядие. Тебе тоже, кстати, но ты еще примерно полчаса будешь в сознании. Есть шанс успеть.
- Где взять противоядие? - Илинго в ужасе выпрямился.
- В лаборатории, если, конечно, этот негодяй Коам не все там успел испортить. Друга забирай с собой, на то, чтобы бегать туда-сюда со склянками, времени нет. И постарайся двигаться быстро, потому что тебе с каждой минутой будет становиться хуже.
- Куда? - спросил добытчик, затравленно озираясь.
- Назад по коридору, за дверь и вниз по лестнице.
* * *
Лаборатория Демсли занимала несколько просторных комнат, окружающих общий зал. Когда Илинго добрался туда, он уже еле держался на ногах, задыхаясь под ношей.
- Здесь его можно оставить? - стуча зубами, спросил Дийс.
Ему внезапно стало до дрожи холодно. Пальцы рук и ног онемели.
- Демсли?
Бывший хозяин замка молчал.
- Демсли! - во весь голос заорал добытчик, не слишком бережно опустив бесчувственного Дрейва на пол.
По крайней мере, он очень надеялся, что бесчувственного, а не мертвого.
Тишина.
Застонав от отчаяния, Илинго на всякий случай потер запястье, и потускневший узор на коже моментально обрел краски.
- Чего жела... - начал Эрс и осекся. - Тьфу, привык же! Проклятый Коам!
- Мы в лаборатории, - скороговоркой сказал Дийс. - Что дальше?
- Вторая комната слева, средний шкаф, верхняя полка, - скомандовал Демсли. - Ты умираешь, поэтому контакт со мной прерывается. Если что, потри запястье.
- Я понял.
Шатаясь, как пьяный, добытчик заковылял, куда было велено.
- Лестницу возьми, - подсказал Эрс. - Да поверни же голову вправо! Увидел? Иначе до верхней полки не достать. Осторожно, у тебя сейчас должны быть проблемы с равновесием.
- Я заметил, - огрызнулся Илинго.
Лестница, к счастью, оказалась удобной и крепкой, что дало ему шанс на ней удержаться. Цепляясь за перекладины и обливаясь холодным потом, Илинго вскарабкался к верхней полке и принялся перебирать стоящие на ней склянки и коробочки. Пальцы слушались плохо, и несколько посудин полетели вниз. Что-то разбилось.
- Аккуратнее! - рявкнул Демсли.
Впрочем, Илинго все равно с трудом уловил его голос: в ушах шумело.
- Тебе нужен маленький синий пузырек с этикеткой "276". Нашел? Не урони. Теперь серая коробочка с номером "8". И прозрачная бутыль без надписей. Отыскал ее? Приоткрой крышку и понюхай. Чем пахнет?
- Тухлятиной, - скривился добытчик.
- Не то. Там должны быть еще две похожие бутыли. Тебе нужна с ароматом только что расцветшего архоя на закате.
- А-а... как он пахнет? - растерялся Илинго.
- Не теряй время. У тебя минут семь осталось. Если повезет.
- Эта? - юноша выдернул затычку. - Уф-фр-р... похоже, нет, слишком резкий запах.
- Похоже, да, - передразнил его Демсли. - Ты что, никогда не собирал почки архоя в конце Поры Обновления?
- Не довелось, - буркнул добытчик.
- Ладно, держи это все крепко и спускайся.
Илинго слез. Голова кружилась все сильнее.
- Возьми ступку на столе в соседней комнате, - словно издалека доносился голос Эрса. - Растолки три щепотки порошка из коробочки. В пыль разотри, как следует. Сделал?
- Да, - прошептал добытчик, наваливаясь грудью на стол, чтобы не упасть.
- Потерпи, уже почти все, - подбодрил его бывший хозяин замка. - Возьми пустую колбу на нижней полке у двери.
С тем же успехом он мог предложить Илинго сбегать до озера Алхротта и обратно.
Юноша тоскливо посмотрел на недосягаемую полку.
- Тебе осталось минуты три, не больше, - предупредил Эрс.
Добытчик с трудом выпрямился, кое-как добрался до стены и, держась за нее, заковылял к двери. Нашел колбу, сжал ее коченеющими пальцами. Только бы не уронить!
Обратный путь, казалось, не закончится никогда.
- Налей в колбу... - пробился сквозь нарастающий шум в ушах голос Демсли. - Две меры жидкости из бутыли, одну из синего пузырька. Не смей терять сознание, слышишь? Ты почти справился! Порошок туда, весь. Размешивай. Хорошенько все разболтай, осадка не должно быть. Ты что, не видишь, что ли?!
- Нет, - прохрипел Илинго.
В глазах было темно, пол под ногами мерно покачивался, словно палуба корабля... Они будут плыть на закат, прямо по огненному следу заходящего солнца. А потом ночью - вслед за серебристой Матерью и ее верным Стражем, сначала кроваво-красным, а как поднимется ввысь, ярко-лиловым. И если ветер не переменится, а он, по словам капитана, не должен, то самое большее через трое суток они доберутся...
- Илинго! Размешай жидкость в колбе! Не сдавайся, не засыпай!
- Колбе?
Странное слово. Чем-то знакомое. Или нет?
- Сожми пальцы правой руки, в ней колба. Стеклянная. Разболтай содержимое. Не разлей!
Илинго почему-то послушался, хотя эти странные действия не имели ничего общего ни с рыжими бликами на волнах, ни с криками стремительных морских птиц, летящих за кораблем.
- Пей! - потребовал от него настырный голос. - Илинго! Глотни из колбы, ну!
- За попутный ветер! - весело сказал принц, поднимая кубок с молодым вином.
Сплеснул немного на палубу - на удачу - и выпил.
- Что это за пойло? - скривился юноша, удивленно глядя на товарищей. - Ну, узнаю, кто подшутил...
- Илинго! Еще три глотка!
- Ты чего раскомандовался? - принц обернулся, ища глазами неведомого шутника, и пьяно покачнулся. - На вкус моча, а как пробира-ает! Но на вкус все равно...
Он икнул и снова приложился к фляге. Или к кубку.
- Умница! Еще немного! Все, хватит.
- Нам смотрят девы вслед, и поднят новый парус, - затянул принц любимую морскую песню, и товарищи тут же подхватили ее.
- Дневной погаснет свет...
- Приляг, сейчас станет легче, - предложил кто-то из моряков.
- Ну, пробира... - Илинго опустился на палубу и зевнул, привалившись к мачте.
- Колбу поставь! Не пролей, аккуратнее.
Принц попытался пожать плечами и поставил кубок на тщательно отдраенные доски.
- Не больно-то налегайте на выпивку, - бросил он товарищам. - Мне оставьте. Я сейчас... сейчас.
Илинго закрыл глаза. Еще не остывшая после сегодняшней жары палуба под щекой показалась ему мягче пуховой подушки.
- Не спи! - кто-то больно сжал принцу запястье. - Надо еще дать снадобье твоему другу.
* * *
Стирхой почему-то не нападал. Хоть и был раза в два больше, чем положено. Или это снизу казалось так.
Дрейв попробовал осторожно отползти в сторону, но не смог даже пошевелиться. Только лежать и смотреть на зверюгу-переростка. И ждать неизбежной смерти.
Тварь не спешила. Задумчиво сидела над беспомощной добычей и почесывала задней лапой грязно-серый, отливающий синевой бок.
- Как нам выбираться отсюда? - спросил стирхой.
И оказалось, что у него две головы. Нет, три! Причем если первая была обычная, с отвратительным хоботом и присоской, то вторая скорее походила на лошадиную, причем темно-зеленого цвета. А третья, ядовито-желтая, смахивала на человеческую, но без глаз, с длинным крючковатым клювом на месте носа и огромными ушами-лопухами.
- Быстрее всего через Зал тысячи возможностей, - предложила "лошадь".
- Ну, уж нет, ни за что! - возмутилась голова с клювом.
- Что, не понравилось мое творение? - насмешливо осведомилась обладательница хобота. - Это вам еще повезло, что все кости целы остались! Прежде незваные гости у меня не заходили так далеко. Надо полагать, этот болван Коам испортил что-нибудь в механизме. А ведь красивое было решение, а? Красивое?
- Кхм... - фыркнула "лошадь". - Есть другой путь?
- Есть, и не один, - разочарованно чмокнула присоской первая голова.
- Одного хватит, - снова встряла в разговор клювастая. - Но чтобы без сюрпризов!
- Без сюрпризов у меня не бывает, - хобот покачался из стороны в сторону. - Ладно уж, выведу самой простой дорогой.
- Только слушайся и все мои прика... советы исполняй сразу, - щелкнул клюв.
- Забирай приятеля своего и идем, - скомандовала зеленая "лошадь". - Сможешь его нести?
- А куда мне деваться? - огрызнулась первая голова.
Стирхой замолчал, и все три башки разом повернулись к добыче. Даже слепая.
Дрейв с ног до головы покрылся потом, но тело по-прежнему не слушалось.
Ну, вот и все. Какая мерзкая смерть!
Тварь протянула к беспомощному человеку лапу, подцепила когтями и начала поднимать. Кафрильди замутило, голову словно сжали раскаленные тиски, и он отключился.
* * *
Так паршиво Илинго чувствовал себя лишь однажды - наутро после того, как напился дешевого пойла в портовом кабаке. Только вот тогда можно было отлежаться, а сейчас ему приходилось тащить на себе бесчувственного Дрейва.
- Сверни направо, - деловито командовал Демсли. - Если тут пойти налево, то тебя сначала...
- Не надо! - взмолился Дийс, борясь с тошнотой. - Не сомневаюсь, что ты все придумал потрясающе, но давай без подробностей.
- Ну, не надо, так не надо, - слегка обиженно согласился Эрс. - Эх, молодежь! Не цените вы красоту мысли.
- Я ценю, - на всякий случай заверил его Илинго, мелкими шажками продвигаясь вперед. - Просто... ну, не сейчас, ладно?
- Как скажешь, - если бы у Демсли были губы, он бы их поджал. - Так, теперь слушай внимательно. Кладешь приятеля на пол, только как можно ближе к стене. Нет, не сюда, с другой стороны зала, у центрального барельефа. Отдышись, тебе сейчас придется действовать очень быстро.
Илинго послушно прикрыл глаза, стараясь успокоить дыхание. Сердце колотилось, на лбу выступила испарина.
- Скоро это пройдет? - устало спросил он.
- Дней через шесть, - без особого сочувствия заявил Демсли. - Ну, что, готов? Тогда слушай. Встаешь рядом со своим товарищем, прямо вплотную к нему. Отсчитываешь десять средних шагов к центру зала, очень быстро, но не бегом. Отталкиваешься и прыгаешь как можно дальше, несколько раз, пока не окажешься у противоположной стены. Там нажимаешь две выступающие плитки, которые будут прямо перед тобой. Потом седьмую справа, потом снова две центральные и третью слева. Запомнил? Имей в виду, второй попытки у тебя не будет.
- Запомнил, - не вполне уверенно ответил Дийс.
Только прыжков ему сейчас и не хватало, тут равновесие-то с трудом удерживаешь.
- Повтори, - потребовал Эрс.
Илинго повторил.
- А что случится, если я замешкаюсь или перепутаю плитки? - опасливо спросил он.
- Ты просил без подробностей.
- Ладно, - обреченно выдохнул добытчик, вставая спиной к стене рядом с Кафрильди и примериваясь. - Начали.
* * *
Когда Дрейв снова открыл глаза, никакого стирхоя не было. Он лежал на чем-тот твердом и нестерпимо холодном, так что его сразу пробрала дрожь.
Кафрильди осторожно пошевелил пальцами рук, потом ногами. Тело затекло, но слушалось. Только голова была тяжелой.
Дрейв с трудом приподнялся на локте и огляделся. Вокруг были не стены замка, а покрытые инеем кусты, под ним - меховой плащ, правда, промокший. И еще одним плащом его кто-то заботливо укрыл сверху. Хотя это сейчас не спасало от холода.
Поодаль потрескивал костерок, у которого спиной к Дрейву сидел Илинго. Мальчишка помешивал что-то в котелке и разговаривал сам с собой, да еще на разные голоса. Кафрильди, который собирался уже его окликнуть, замер с открытым ртом, невольно прислушиваясь.
- Когда-нибудь я вернусь сюда, - мечтательно говорил Дийс.
Голос его звучал на полтона ниже обычного и чуть с хрипотцой. Что ж, немудрено простудиться при такой-то сырости!
- Вернусь и наведу порядок.
- Замок наполовину разрушен, - голос Илинго снова стал обычным. - Может, проще новый построить?
- Вот что бывает, когда недоучка пытается управлять чужим творением! - перебил сам себя мальчишка и сердито фыркнул. - И ведь все равно это никакой пользы ему не принесло. Сдох мерзавец! А я жив.
- Жив, - с внезапным сомнением повторил он, пробуя варево. - М-м, готово. Думаю, Дрейва тоже стоит накормить.
- Нет, рано! Его тут же вывернет. Да и ты ешь понемногу, не торопись.
Свихнулся, понял Кафрильди. Вот просто совсем рассудком тронулся. Нет, можно рассуждать вслух, особенно если долго пробудешь в одиночестве. Но чтобы так беседовать самому с собой... дело плохо.
Дрейв осторожно повернулся и вытянул шею в тщетной попытке увидеть собеседника Илинго. Никого.
- Мне уже лучше, - парень принялся жадно есть прямо из котелка, поставленного на землю. - И мне нужны силы. Дрейв сам идти не сможет, а торчать здесь и ждать, пока он очухается, я не хочу, так что придется тащить его на себе.
Кафрильди беззвучно вздохнул и улегся на спину, уставившись в низкое, набухшее влагой небо. Он успел привыкнуть к мальчишке, да и тот проявил себя неплохо. Но теперь оставалось только избавиться от несчастного безумца. Разумеется, отдав тому его долю заработка. Бархальдский колдун не поскупился, так что кров и еда у Илинго будут, по крайней мере, на время. А потом... что же, в городе и дурачок проживет.
* * *
- Что? - изумился Илинго, непонимающе глядя на товарища. - Как так пути расходятся? Почему?
Скажи это ему Кафрильди сразу, как они добрались до Темрада, юноша, может, и не имел бы ничего против. Слишком свежи были воспоминания о полном ловушек замке.
Но прошло несколько дней. Добытчики ели и пили лучшее, что нашлось в трактире, отсыпались, пару раз отлично провели время с девушками, и Дийс понял, что удовольствие от жизни гораздо острее, когда ты совсем недавно рисковал ею. И что он, пожалуй, не прочь снова рискнуть.
- Что случилось?
Кафрильди некоторое время испытующе смотрел на Илинго, почесывая свежевыбритый подбородок.
- Ты едва не погиб, - проворчал он наконец.
- Ты тоже, - парировал Дийс. - И кстати, это я тебя вытащил.
- И кстати, - передразнил его Дрейв, - обошлось бы без этого, если бы ты предупредил меня о своем проклятии.
- Ладно, - примирительно сказал Илинго. - Я сделал глупость. Но...
- Глупость в нашем деле обычно заканчивается смертью, - отрезал Кафрильди.
- Но мы оба живы...
- В этот раз обошлось, - буркнул Дрейв. - Но на охоту я с тобой больше не пойду. Это не обсуждается.
И, наклонившись через стол к товарищу, сказал уже мягче:
- Мой тебе совет, парень, займись чем-нибудь более безопасным.
- Это чем же? - криво усмехнулся Илинго.
- Ты ведь грамотный. Хочешь, переговорю кое с кем из знакомых, определим тебя писарем в ратушу.
- Писарем?! - не поверил своим ушам Дийс.
- Ну, не хочешь писарем, давай устроим тебя охранником к какому-нибудь толстосуму. Работа не пыльная, а и случись заваруха, дерешься ты хорошо. Или, может...
- Не нужно, - Илинго поднялся, упершись руками в стол так, что кончики пальцев побелели.
Медленно выпрямился, аккуратно достал из кошеля золотой, положил рядом с почти не тронутой тарелкой.
Повернулся и направился к выходу, больше не взглянув на товарища.
Бывшего товарища.
* * *
- Нет, ну, какого стирха вонючего ему надо?! - с чувством спросил Дийс, исчерпав запас более замысловатых ругательств.
Запаса хватило на полчаса. Вино еще оставалось. Много.
- Я тебе объяснял уже раза три, да ты же не слушаешь! - сварливо отозвался Демсли. - Он просто...
Илинго схватил драгоценную бутылку из ортелинского стекла и с размаху швырнул в стену. Брызнули осколки, потекла вниз темно-красная жидкость.
- Что ты творишь? - возопил Эрс в ужасе от подобного кощунства. - Это же "Сердце Артынга". Да еще в стекле! Ты знаешь, сколько оно стоит?
Вторая бутылка с хрустом врезалась рядом с пятном от первой.
- Знаю. Мне плевать! - выдохнул Дийс и, залпом опустошив стоявший на столе кубок, тут же наполнил его.
- Уж разбил бы тогда об дурную башку этого Дрейва, - фыркнул Демсли. - Стена-то чем тебе не угодила?
Илинго устало плюхнулся в кресло, покачивая кубок в руке и не обращая внимания, что вино плещет через край.
- "Сердце Артынга", - завистливо вздохнул Эрс. - Знаешь, сколько времени я его не пробовал?
Дийс хмыкнул и вылил немного вина на запястье.
- Издеваешься? - возмутился Демсли. - Слушай, парень, да что ты так взвился-то? Ну, побродили вместе, денег подзаработали и разбежались, обычное дело.
- Я другом его считал, ясно? - голос Илинго сорвался. - Я чуть не погиб, вытаскивая этого... этого... Меня не запоминает никто, понятно тебе?! Каждый день видят, как в первый раз! Мне... мне...
- Одиноко, - понимающе договорил за него Эрс. - Да, мне тоже. Но ты можешь пить, ругаться, бить посуду или звать маму... что кривишься? Думаешь, большой мальчик, да? Не такой уж большой. Так вот, парень, ты можешь делать все это хоть целыми днями, да ведь толку не будет.
Илинго допил вино, поставил кубок на пол и сцепил пальцы рук, глядя в стену пустым взглядом.
- Чего ты сам-то хочешь? - продолжал увещевать его Демсли. - Приключений? Денег? Дружбы? Что такое ты потерял, чтобы с ума сходить?
Браслет на запястье потеплел, проступая на коже золотистыми узорами - словно кто-то мягко и сочувственно коснулся руки. Илинго быстро отвернулся: на глаза неожиданно навернулись слезы. Похоже, он действительно перебрал.
- Не знаю, - признался он. - Понимаешь, Дрейв... он надежный. И у него можно многому научиться. И с ним интересно. И...
- И вы еще можете встретиться. Или ты найдешь себе другого товарища, а то и не одного.
- Я же говорю, никто не запоминает меня, - с отчаянием возразил Дийс. - Я чужак для всех.
- Дрейв запомнил, - веско сказал Эрс. - Значит, и другие могут. А кто забывает, для того ты просто не значишь ничего. Что хмуришься? Думаешь, ты особенный?
- Особенный, - обиженно заявил Илинго, теряя осторожность, - Я, между прочим, принц.
- Неужели? А я - девственница из храма Найортэ!
- Ты не пох-хож на... дев...твенницу, Демсли, - вяло запротестовал Дийс и внезапно зевнул. - А Най... Найортэ - это подружка Скит... скиц... ну, которого ночью не...
- Скоро утро, - заметил Эрс. - И ложись-ка ты спать, парень. У тебя еще будет время разобраться, что делать дальше. На свежую голову.
* * *
Старый дом, стоящий на окраине Опао, горожане старательно обходили стороной. Даже мальчишки, которых вечно тянет в опасные места, отваживались самое большее заглянуть в окна. Издали. Из-за покосившегося забора, дававшего ощущение относительной безопасности.
Дом был проклят - это знали все жители столицы Бархальда. Причем проклят кем-то невероятно могучим. Возможно даже самим Скитальцем, не к ночи будь помянут.
Рассказывали, что сам великий Хавральт, придворный колдун, не только не смог снять проклятие, но даже подходить к дому отказался наотрез. Дескать, можно навлечь беду на город, а то и на всю страну.
Мальчишек это вряд ли бы остановило - ну, подобраться-то поближе и посмотреть всегда можно, а то и утащить какой-нибудь трофей, который сразу заставит всех тебя уважать. Но проклятие проклятию рознь. Ладно бы призраки какие-нибудь в доме водились или даже стирхои-кровопийцы - от них можно ловко удрать и потом рассказывать потрясенным слушателям, как чудовище гналось за тобой по пятам, но ты в последний момент ускользнул.
Так ведь нет! Стоит приблизиться, хоть чуть-чуть ступить за ограду, на окнах взгляд задержать, и у тебя так пузо прихватит - три дня потом из нужника не вылезешь. Ничего героического.
И хотя из таинственного дома время от времени доносились странные звуки, а сквозь затянутые паутиной окна иногда пробивался слабый свет, охотников проверить, что там творится, не находилось. Обшарпанная дверь оставалась плотно закрытой, надежно храня зловещие тайны проклятого места.
Хозяина дома это вполне устраивало. Он пользовался порталом.
* * *
Расплатившись с добытчиком и открыв тому проход обратно к замку Ротри, Хавральт уселся в кресло, сложив ладони домиком и задумчиво глядя на артефакт.
Внутри его тайная лаборатория выглядела намного уютнее, чем с улицы. То, что снаружи походило на запыленную паутину, на самом деле было изящными занавесками. Причем дневной свет они беспрепятственно пропускали, а вот ровное пламя светильников, которые хозяин зажигал по вечерам, извне дома казалось мертвенными огоньками, до дрожи пугавшими прохожих.
Хавральт встал, налил в стеклянный бокал густого лилово-красного вина, поставил на круглый столик и снова расположился в кресле. Сбросил сапоги и вытянул босые ноги к камину, наслаждаясь теплом и мягким ворсом ковра. В расслабленном состоянии ему всегда легче думалось.
Силовой магнит из замка Коама Ротри был одиннадцатым в коллекции придворного колдуна. Кое-что он собрал раньше, по случаю. Несколько якорей доставили в последнее время по его заказам добытчики. Достаточно, чтобы сфокусировать луч поиска и выследить дерзкого сийвери, который вмешался в магию Уз.
Но Хавральт не торопился начинать. Найти собрата не так уж трудно. А вот остаться при этом незамеченным почти невозможно. К игре в открытую придворный колдун Бархальда пока не был готов.
Чего добивается тот, кто рассек связующую нить между наследником и Щитом? Хочет убрать Армальта? Но зачем тогда действует так прямолинейно? Принц ведь не дурак, не станет подставляться, лишившись защиты. А Одаренный, который способен разрушить узы, уж точно не новичок, соображает, что делает.
Значит, цель - не погубить Армальта. А что тогда? Притормозить увлекшегося вояку? Или спровоцировать? Уничтожить руками наследника кого-то из ближнего окружения? Но кого? Правителя? Его беременную супругу вместе с не родившимся ребенком? Придворного колдуна?
Хавральт поднял бокал, слегка покачал и поднял к лицу, принюхиваясь. Запах дыма и высушенных солнцем трав уже начал сменяться ароматом терпких ягод и пряностей. Если дать "Мечу Ласваха" постоять еще, добавятся нотки жареных орехов и меда.
Убивать отца наследнику пока что невыгодно: если он собирается продолжить завоевания, кто-то должен оставаться в тылу. Кто-то, кому он может доверять. Лимсия предана мужу, но в его отсутствие власть не удержит. Ни энергии не хватит, ни характера.
Итак, правителя Армальт не тронет. Да и мачеху тоже - пока та не понесет второго ребенка. Потому что даже если у Исвэри сейчас родится мальчик, шансов, что он доживет до совершеннолетия, меньше половины. Щита ведь у него нет. Зато сам он хоть немного, да прикроет наследника. Так что Армальту есть резон беречь сводного брата или сестру: лучше слабенькая защита, чем никакой. Понимает ли это неведомый сийвери? Должен понимать.
Мысль о том, что целью может быть он сам, Хавральт отмел сразу. Не то, чтобы у него не было врагов. Одаренному и не требуются ненавистники: достаточно тех, кто мечтает забрать себе его силу. Просто с какого-то момента, если уж сийвери удалось уцелеть и сохранить дар, связываться с ним становится слишком опасно и потому невыгодно. Гораздо проще подловить кого-нибудь из молодых и неопытных, когда в своем поколении не остается слабых соперников.
А пытаться натравить Армальта на придворного колдуна и надеяться, что Хавральт не сумеет выкрутиться или, в крайнем случае, вовремя скрыться, верх глупости. Как и рассчитывать, что потом избежишь мести.
Одаренный снова покачал бокал. Смоченные вином тонкие стенки маслянисто поблескивали. Мед, орехи... и что-то еще. Да, тонкий, едва ощутимый аромат свежей древесины.
Итак, провоцировать наследника неизвестному врагу нет смысла. А вот задержать, чтобы выиграть время, это да.
Хавральт поднес бокал к губам, отпил немного, подержал вино на языке, медленно проглотил и зажмурился от удовольствия.
Онтра или Содружество вольных городов?
Придворный колдун поставил бокал на стол и откинулся на высокую спинку кресла, легонько постукивая пальцами по подлокотникам и прикидывая, кому из Одаренных понадобилось вмешиваться в политику.
При дворе Онтры волшебников не держали. Эшкни Лукавый предпочитал полагаться на армию и советников.
Значит, ниточка тянется из Содружества. Вероятнее всего, из столицы. И кто же в Ласнаве затеял эту рискованную игру? А еще интереснее - что они пообещали Одаренному за помощь?
Хавральт неспешно допил вино и встал, потянувшись до хруста.
Потолковать с Мэддисом? Нет смысла: старый хитрюга все равно отопрется. Да и потом ему война только на руку: чем слабее окружающие государства, тем выгоднее для Трайматты.
Итак, скорее всего, с Узами поиграл какой-нибудь одиночка. И пожалуй, пора выяснить, кто.
Но все попытки выследить странного противника оказались тщетными. Хотя на той стороне точно кто-то был - придворный колдун чувствовал это.
Хавральт знал рисунок силы всех взрослых сийвери, обладающих сколь-нибудь значимыми способностями: это было залогом его личной безопасности. Тайный враг не походил ни на кого из них.
А новичок просто не сумел бы справиться с Узами. Тут одним даром не обойдешься - подготовка нужна. Серьезная, многолетняя.
* * *
- Ваше высочество, - Хавральт слегка поклонился, почтительно, но с достоинством.
Пальцы наследника побелели, так сильно он вцепился в подлокотники кресла.
- Ну, что? - нетерпеливо спросил принц, впившись взглядом в лицо придворного колдуна. - Ты нашел?
"Хищник в клетке", - с невольным состраданием подумал Хавральт.
Сильный, гордый и очень красивый хищник. И опасный, смертельно опасный.
- Ваш отец, да продлятся его дни, дал жизнь нескольким детям, рожденным вне брака, - бесстрастно ответил Хавральт. - Трое уже умерли, еще один слаб здоровьем, остаются две девочки...
- Но...? - прищурился Армальт.
- Но с единокровными сестрами Узы продержатся недолго, - объяснил колдун. - Тем более, с малолетними. Магия очень быстро убьет обеих.
- И что ты предлагаешь? - вкрадчиво спросил наследник.
- Есть другой путь, ваше высочество, - Хавральт немного понизил голос, хотя их никто не мог подслушать, даже если бы попытался: сийвери принял меры предосторожности. - Чары Скользящей петли.
Армальт нахмурился и склонил голову набок.
- Вы не слышали об этой магии, знаю, - колдун чуть приподнял уголки губ. - Никто не слышал. Она запретная, древняя и... - он сделал паузу, - очень мощная.
- И почему ты молчал о ней? - прищурился наследник.
- Я не хотел рисковать вашей жизнью, мой принц, - спокойно ответил Хавральт. - Ритуал мучителен и опасен. Но если все получится, вы станете неуязвимым. Навсегда.
- Так чего же мы ждем? - Армальт стремительным и гибким движением поднялся, снова напомнив Одаренному хищника. - Когда можно приступить?
- Как только я соберу необходимые ингредиенты, - невозмутимо ответил колдун. - Но вы не спросили о цене, ваше высочество.
- К стирхам цену! - вырвалось у наследника.
Но через мгновение он нахмурился:
- Ладно, так что там с этими чарами? Кто станет моим Щитом? Уж не ты ли?
- Все ваши подданные, мой принц. Так это работает. Каждый раз болезнь, раны или смерть вместо вас будет принимать кто-то из них. Случайный. И Скользящая петля будет сразу переходить на другого, тоже непредсказуемо. Таким образом, вы всегда будете защищены. Конечно, пока жив тот, кто наложил чары.
"Выкуси!" - торжествующе подумал Хавральт, захлопывая тщательно подготовленную ловушку.
Тонкие ноздри наследника дрогнули от гнева: ясное дело, примерился убрать колдуна, как только тот наложит заклятие, а тут такое разочарование.
- Ладно! - рявкнул вояка. - Так сколько времени тебе нужно?
- Декады хватит, - Хавральт снова почтительно поклонился, пряча усмешку.
Только уголки твердо очерченного рта едва заметно дрогнули.
На самом деле, все ингредиенты были давно готовы, но Армальта стоило немного помучить ожиданием, чтобы как следует осознал сложность и опасность предстоящей процедуры и свою зависимость от колдуна. Если уж выпускать зверя из клетки, так держать его на поводке. На очень коротком поводке.
* * *
- Все готово, мой принц, - тихо и торжественно сказал Хавральт, представ перед наследником через десять дней. - Можем начинать хоть сейчас, но...
- Но? - Армальт сдвинул красиво изогнутые брови, на гладком лбу пролегла гневная морщинка.
- Я бы посоветовал подождать до Ночи Перерождения, - осторожно предложил колдун.
- Еще три дня, - хмуро заметил принц.
- Эти ночи, когда Страж совершает свой путь по небу в одиночестве, темнее прочих, но и самые безопасные, - пояснил Одаренный. - Нечисть прячется по своим норам, и мир чист, словно в миг Сотворения.
- Ты веришь в старушечьи сказки? - презрительно фыркнул наследник. - Серьезно?
- Я знаю, когда можно наложить заклятие с наименьшей угрозой для вашей жизни, - парировал Хавральт. - И когда оно получится наиболее прочным и надежным. Впрочем, если вы торопитесь...
Принц подавил стон досады.
- Я подожду, - процедил он сквозь зубы. - Но горе тебе, если через три дня ты явишься ко мне с новыми отговорками.
* * *
- Это обязательно? - раздраженно спросил Армальт, когда колдун затянул широкие ремни на его запястьях и лодыжках, растягивая лежащего на спине наследника престола на каменном столе, словно подопытную лягушку.
- Ваше высочество, как я уже говорил, наложение заклятия причинит вам сильную боль, а двигаться нельзя: эти чары требуют филигранной работы, и малейшая ошибка может стоить вам... нам обоим жизни. Вы все еще можете отказаться.
- Нет, - на скулах принца играли желваки, голубые глаза блестели. - Начинай.
- Хорошо, зажмите это в зубах, - колдун протянул Армальту свернутый обрезок ткани.
Наследник послушно стиснул челюсти, разглядывая знаки, начерченные на потолке прямо над ним.
Они были в подвале старого дома на окраине, считавшегося проклятым. Наследник не удивился, обнаружив, что так пугающая столичных жителей брошенная развалюха на самом деле принадлежит Хавральту. И что это вовсе не развалюха.
Распятый на столе, словно на жертвеннике, обнаженный до пояса, Армальт был в полной власти колдуна. Никто не знал, где он. Правда, если утром его не найдут в покоях, то станут искать. А в тайнике, о котором знает только жена, лежит запечатанное письмо с пометкой "вскрыть, если наследник исчезнет".
Только вот эти меры предосторожности Армальт принял больше для очистки совести, чтобы не чувствовать себя совсем уж глупцом, поддавшимся на нехитрую уловку старого пройдохи. Ясно, что если Хавральт замыслил убить его, он не останется в Бархальде.
Хотя что ему помешает вернуться во дворец в облике своей жертвы? Или, например, с помощью магии подчинить себе волю принца?
На висках Армальта выступил пот: возможно вся затея с новыми защитными чарами была ошибкой. Возможно через несколько мгновений - или часов - жизнь закончится: грязно, бесславно и невыносимо глупо.
Но если не рискнуть сейчас, если обойтись без магии Уз, сколько земель он успеет присоединить к Бархальду прежде, чем его путь оборвет шальная стрела или пропущенный удар меча? Война есть война, как бы ни был искусен и отважен Армальт-Завоеватель.
Завоеватель... Этим титулом он называл себя мысленно с детства, никогда не произнося его вслух и втайне мечтая остаться в истории королевства и всего мира именно так - великим покорителем и героем, непобедимым, не знающим сомнений и страха.
Отказаться от своей судьбы, от великого предназначения было немыслимо, как невозможно и осуществить замысел без Щита. А значит, путь Армальта-Завоевателя заново начнется здесь, в этом подвале, на каменном жертвеннике, среди боли и крови. Или закончится - уже неважно.
Потому что зачем нужна жизнь, если ты не можешь провести ее, как задумал, как требует твое призвание?
Хавральт заговорил - нараспев, негромко. Тягучие слова неизвестного языка текли мутным, вязким потоком, обволакивая Армальта, холодный камень стола, выщербленные темные плиты стен.
Знаки на потолке налились тревожным багрянцем, с каждым мгновением становясь все ярче.
Принц не выдержал и зажмурился, в последний момент успев заметить блеснувший в руке колдуна нож.
* * *
Армальт изогнулся дугой от боли, искаженное гримасой лицо блестело от пота, на шее вздулись вены.
Хавральт ненадолго прервался, проверил пульс принца: ничего, пока все в пределах допустимого. Выдержит вояка, он парень крепкий. И мужественный, этого не отнимешь.
Одаренный обмакнул нож в чашу с маслянисто поблескивающей темной жидкостью, провел по краю, убирая излишек зелья, и принялся за четвертый символ.
Острие вспороло бледную кожу на груди Армальта, струйка крови побежала вниз, образуя на каменном столе лужицу. Принц дернулся и крепче стиснул зубами измочаленный кусок ткани.
Двенадцать символов, начертанных на потолке, двенадцать - вырезанных на груди того, кого закроет незримый Щит. Двенадцать кругов Матери, составляющих год. Двенадцать Создателей - свидетелей сплетаемых Уз. Да, все двенадцать, и это одна из причин, почему ритуал признан запретным. О другой причине Хавральт старался не думать.
Людской век недолог, и если кого-то в Бархальде настигнет внезапная хворь, если целители только руками разведут, не в силах объяснить, казалось бы, беспричинную смерть, нет в этом ничего необычного. Война или мор уносят несоизмеримо больше жизней. Кто заметит еще одну? Или несколько.
Хавральт закончил одиннадцатый символ и, тревожно хмурясь, снова сжал запястье принца. Тот уже довольно давно перестал корчиться и обмяк, но колдун торопился закончить ритуал, пока звезды не укатились дальше по небу, пока сила заклятия не начала таять.
Одаренный был готов к тому, что Армальт погибнет во время ритуала. Никто не видел, как переодетый принц выскользнул из дворца, как зашел в заброшенный дом на окраине - за этим колдун проследил особенно тщательно.
Конечно, наследник мог и подстраховаться, оставив распоряжения на случай своего внезапного исчезновения. Но это было легко исправить, создав несложную иллюзию.
Принца увидят утром, целого и невредимого. Он прикажет оседлать коня и отправится на охоту - почему бы нет. Ну, а несчастный случай для любителей таких развлечений - дело не редкое. Лошадь внезапно понесет, а к вечеру безутешные подданные отыщут истерзанный труп наследника, давно остывший.
Хавральт нащупал пульс и облегченно вздохнул. Он предусмотрел возможность неудачного исхода, но живой наследник гораздо полезнее мертвого, по крайней мере, сейчас.
Сийвери вырезал двенадцатый знак и произнес последнюю часть заклинания. Символы на потолке потускнели. Раны на груди Армальта затянулись, исчезая на глазах.
Принц глубоко вздохнул и открыл глаза. И в тот же миг далеко на востоке Бархальда проснулся от резкой боли в груди молодой торговец зерном. Он пялился в темноту, растерянно ощупывая себя, но боль исчезла так же внезапно, как появилась. Осталось только смутное ощущение опасности и беспричинная глухая тоска.
Скользящая петля нашла первую жертву.
* * *
Кештиора приоткрыла глаза и сладко потянулась. Теплые лучи пробились через щель в занавесках и скользили по подушке. Пора Обновления подходила к середине, и солнце пригревало все сильнее и чаще.
Орри перевернулась на бок и приподнялась на локте. Кровать Файс была уже аккуратно застелена, но будить ученицу Коэрви в этот раз не стала: отправилась по каким-то своим делам. Значит, утренних занятий не будет и можно сбегать выкупаться тайком от наставницы.
Кештиора выскользнула из-под одеяла и быстро оделась. Файс редко отлучалась больше, чем на пару часов. Интересно, давно она встала?
Орри направилась к двери, но со вздохом вернулась и все-таки застелила кровать. Наставница не одобряла беспорядок. Дескать, привычка к аккуратности жизненно необходима, а небрежность может стоить Одаренному жизни.
Кештиора не спорила, хотя считала, что есть важные вещи, например, уметь драться или слушать эхо, а есть не очень. И уборка постели к важным явно не относилась.
Закончив, Орри подошла к зеркалу и еще раз придирчиво оглядела тщательно причесанные волосы. Скоро снова придется закрашивать эту дурацкую белую прядь, памятку от буттака. Ничего, придет время, и она сведет счеты с тварью!
Коэрви говорила, что некоторые Одаренные умеют изменять внешность. Не просто седину убрать или добавить себе немного роста, а полностью. Так, чтобы телосложение выбрать, цвет глаз, черты лица и все прочее.
Кештиора уже решила, какой она станет, когда освоит это полезное умение. Глаза она себе сделает синие-синие, как у Лирсли. А может, янтарные, как у наставницы. Косу - как была у Айхи: длинную, черную и толщиной в руку. Если такую распустишь, волосы тебя, словно плащ, закроют... ух-х! Грудь пусть будет высокая и пышная, как у Дивильды. А лицо Орри менять не станет, лицом она похожа на маму, только брови и подбородок папины. Пусть остаются, какие есть.
Вспомнив родителей, девочка тихонько вздохнула, но привычно отогнала мысли о близких. Когда-нибудь она непременно найдет их. Но для этого надо учиться.
Правда, Коэрви почему-то не спешила отвести ученицу в Трайматту. Да и рассказывала о замке, где учат сийвери, скупо и неохотно. Словно стыдилась или боялась чего-то. И чего, спрашивается? Она же сама там когда-то училась.
С другой стороны, путь до Трайматты был явно не близкий и возможно опасный. А в маленьком уютном трактире на окраине Тмео жилось спокойно и сытно. Так что Кештиора, по правде говоря, предпочла бы задержаться здесь подольше.
Жители Тмео, небольшого аккуратного городка на берегу Жемчужной бухты, занимались в основном рыбной ловлей. Промышляли тут и охотники за жемчугом, но их было немного и в основном местные: коварное течение делало их ремесло, и так рискованное, совсем опасным. Не проходило и нескольких декад, чтобы кто-нибудь не утонул. Зато здесь попадались редчайшие и баснословно дорогие синие жемчужины. Добудешь такую - и живи себе беззаботно до старости, еще и детям хорошее наследство оставишь.
Купеческие корабли в бухту не заплывали из-за опасных рифов и мелей, зато юркие рыбачьи лодочки сновали повсюду, и улов обычно привозили богатый. Полосатую кистеперку здесь готовили во всех видах, а еще Кештиоре очень нравилось нежное мясо крабов и упругие моллюски, чуть солоноватые и остро пахнувшие морем.
Плавать Орри любила и неплохо умела, тем более, что в соленой воде это получалось гораздо легче, чем дома, в Юппаве. Жаль, что Коэрви строго-настрого запрещала ученице заходить в море, так что приходилось купаться украдкой, когда наставница отлучалась. А уж про свою мечту добыть легендарную синюю жемчужину, Кештиора даже не заикалась.
Хозяйка трактира, Лаюмира, крепкая молодая женщина с раскосыми глазами и рыжеватой косой, которую она аккуратно укладывала вокруг головы, одна растила двух ребятишек: девочку и мальчика, близнецов.
По словам Коэрви, отцом детей был принц Илинго. При этом парнишка родился Одаренным, а его сестра - нет. Хотя, на вкус Кештиоры, лучше бы наоборот. Сойви была очаровательной девчушкой, улыбчивой, общительной и бойкой. А ее брат Корхэ вечно сидел в углу, сосредоточенно выкладывая что-то из щепок. Это же надо - в четыре года вести себя, как старик! Угрюмый и скучный тип. Зачем дар такому?
Коэрви, кстати, не торопилась ни забрать мальчика с собой, ни учить его. Приглядывалась исподволь, наблюдала. Наверное, Корхэ и ей не нравился. Ну, и оставила бы его здесь! Никто не заставляет брать второго ученика, ведь у Файс уже есть Орри. Разве этого мало?
* * *
- Эй, добытчик!
Илинго медленно обернулся, готовый сделать вид, что это вышло случайно, если окажется, что окликнули кого-то другого.
Но коренастый бородач в щегольском плаще смотрел именно на него.
- Ты ведь добытчик?
Добытчик? А почему бы и нет?
С тех пор, как Илинго расстался с Дрейвом, Мать четырежды умерла и родилась заново. Время Сна закончилось, да и Пора Обновления уже перевалила за середину.
Надо было на что-то решаться. Тем более, что тугой кошель, полученный за поход в замок Ротри, стал пугающе легким.
- Допустим, - с деланной небрежностью протянул Дийс.
- Садись, - бородач без церемоний кивнул на свободное место напротив. - Дело для тебя есть.
На столе перед ним стояла почти не тронутая кружка с пивом. Довольно паршивым, тут Илинго был полностью согласен с бородачом, который явно привык к более изысканным напиткам. А в трактир, значит, зашел, чтобы найти исполнителя для своей задачи. Причем лично явился, не стал посылать слугу. Стало быть, поручение тайное. А это пахнет неплохими деньгами.
Илинго украдкой глянул по сторонам, боясь и все же надеясь увидеть Дрейва. Но Кафрильди не было, и бывший принц вздохнул полуразочарованно-полуоблегченно. Окажись прежний товарищ тут, чего доброго, перехватил бы заказ. А может, согласился бы пойти вместе...
Нет, не согласился бы - сердито одернул себя Илинго. И хватит уже вспоминать о нем! Да, Дрейв был хорошим наставником и надежным другом... впрочем, нет, друг никогда не отвернулся бы от Дийса вот так, без причины, почти без объяснений.
Юноша с достоинством уселся на скамью напротив бородача и постарался придать лицу бесстрастное выражение.
- Тоэрби Байтрин, - представился тот, дождавшись, пока перед Илинго поставят пиво.
Все это время он внимательно изучал Дийса прищуренными ярко-голубыми глазами. Довольно бесцеремонно, но дружелюбно.
Илинго, как раз поднесший кружку к губам, едва не поперхнулся.
Сирки Байтрина в Бархальде знали очень хорошо. Самый влиятельный член правящего триумвирата, он, по сути, принимал все решения в Ласнаве, больше для вида советуясь с остальными. Интересно, кем ему приходится Тоэрби? Сын? Племянник?
- Илинго Дийс, - ответил юноша, спохватившись, что пауза получается неучтиво долгая. - К вашим услугам.
Бородач кивнул. Еще несколько мгновений он оценивающе разглядывал собеседника, и наконец, видимо, счел, что тот заслуживает доверия.
- Ты работаешь один, Илинго Дийс?
- Когда как, - уклончиво ответил юноша, отхлебнув пиво.
- Нам потребуется пара помощников, - Байтрин достал кружевной платок и промокнул холеные каштановые усы.
- Нам? - Илинго приподнял бровь, стараясь выглядеть очень опытным и даже слегка скучающим, в общем, бывалым.
- Мы пойдем вместе, - бесцеремонно заявил Тоэрби, словно вопрос был уже решен.
- Неужели? - еще выше бровь не поднималась.
Байтрин невозмутимо достал и опустил на стол перед собеседником увесистый мешочек, который соблазнительно звякнул. Если внутри золото, это будет побольше, чем награда за поход в замок Ротри. Впрочем, если серебро, куш все равно солидный.
Отпрыск влиятельной семейки, похоже, прочитал мысли добытчика, потому что ловко развязал мешочек, выудил оттуда остро блеснувший золотой и закрутил его на столе. Монета повертелась волчком и улеглась на столешницу с очень убедительным стуком.
- Это задаток. Еще столько же получишь после возвращения. И по двадцать золотых плачу твоим помощникам. Встречаемся послезавтра на рассвете у западных ворот.
- А... куда? - растерялся от такого напора Илинго.
- Расскажу по дороге. Тогда же и подпишем контракт.
Юноша резко выпрямился. Брать заказ, о котором ничего не знаешь, было рискованно даже для добытчика. Но маяться от безделья в опостылевшем Темраде - еще хуже.
- Да, и ведь ты понимаешь, - Байтрин усмехнулся уголками губ, - что попытка сбежать с задатком равносильна смерти?
- Как и попытка отказаться? - склонил голову набок Дийс. - Впрочем, твои условия меня устраивают, фил Байтрин.
* * *
Если бы Илинго и знал заранее, куда они отправляются, все равно согласился бы. Тем более, что идти вчетвером казалось менее опасным, чем скитаться по дебрям в одиночку.
Помощниками он взял двух молодых ребят, близнецов Слерти и Корита, которые выглядели, с одной стороны, достаточно крепкими, с другой, в меру простодушными. И явно нуждались в деньгах.
Они выехали из Темрада по западной дороге, но через два дня свернули на неприметную тропку, ведущую на север, да и та постепенно растворилась в траве.
Три дня Байтрин уверенно вел своих спутников лугами и перелесками, обходясь без карты, и лишь когда местность вокруг стала холмистой, а вдали замаячили горы, соизволил рассказать о цели путешествия.
Забраться в пещеру стирхоев - ну, конечно, пара пустяков, даже говорить не о чем! И отыскать там какую-то книгу. Старинную, разумеется, и невероятно ценную.
- А откуда ты знаешь, что стирхи этот манускрипт не сожрали? - усомнился Илинго. - Или не разодрали себе на гнезда... на подстилку, или что там у них.
Он осекся, сообразив, что настоящий добытчик должен хорошо разбираться в тонкостях быта стирхоев. Но тут же приосанился и добавил небрежно:
- У каждой стаи свои... гм... предпочтения.
Заказчик одарил бывшего принца долгим задумчивым взглядом, но спорить не стал.
- Книга надежно спрятана, - заверил он. - Я сам достану ее. Ваше дело - очистить пещеру от стирхоев.
- Очис... - Илинго закашлялся.
Конечно, пока не подписан контракт, можно было еще повернуть назад. Вернуть задаток. Искать других заказчиков, встретить которых труднее, чем оэрси посреди рыночной площади. Экономить оставшиеся деньги.
Вот только Байтрин теперь вряд ли отпустил бы несговорчивых добытчиков живыми. И даже то, что он был один против троих, не слишком обнадеживало. К тому же, Илинго не поручился бы, что у Тоэрби нет в запасе какого-нибудь неприятного сюрприза. Например, стрелков, засевших в зарослях на склоне холма.
- Ладно, - решился Дийс. - По рукам.
* * *
- Как убить стирхоя, Демсли?
Илинго удобно устроился, привалившись спиной к недавно поваленному бурей дереву. Попутчики спали: он вызвался караулить первым. Впрочем, Тоэрби вопросов не задавал, а близнецам Дийс еще в начале похода сказал, что опытный добытчик всегда прислушивается к своему внутреннему голосу. И чем больше прислушивается, тем сильнее и полезнее тот становится. Так что теперь Слерти и Корит поглядывали на Илинго с большим уважением и некоторой опаской.
- Одного стирхоя? - деловито спросил сийвери. - Лучше всего - подставить меч или копье, когда он прыгнет.
- Не одного, - вздохнул добытчик. - Они в пещере живут. Надо всех.
- Все-ех? - если бы Демсли мог, он бы скептически покачал головой. - Видишь ли, крепкий парень вроде тебя, умеющий обращаться с оружием, одного стирха завалит с легкостью. Если два воина выйдут против двух этих тварей, шансы будут примерно равны. Трое на трое - перевес уже однозначно на стороне стирхов. Ну, и так далее. Стирхои не только отлично действуют сообща, они еще усиливают друг друга. Чем их больше, тем быстрее, крепче и умнее каждый из них.
- Чем-то похоже на магию Уз, - Илинго поежился.
- Ничего общего! - фыркнул Эрс. - Магия Уз, мой юный друг, это...
- Не объясняй! - скривился добытчик. И поспешно добавил. - Не сейчас. Времени нет. Лучше скажи, что будет, если связь между стирхами разрушить.
- Они лишатся своего преимущества.
- Ты знаешь, как это сделать Демсли?
- Ха, это одно из первых испытаний, которые проходят юные сийвери в Трайматте! Не самое сложное. Из десяти учеников чаще всего два-три погибают, еще один-два сбегают, ну, а остальные справляются.
Илинго тихо порадовался, что судьба обделила его Даром, так что хотя бы оказаться в Трайматте ему не грозит.
- Так что нужно сделать? Не волнуйся, я не выдам эти ценные сведения юным сийвери.
- Вряд ли старина Мэддис сильно огорчился бы, если бы ты и выдал, - хмыкнул Эрс. - В мире хватает опасных мест и заковыристых задачек для его подопыт... подопечных. Тем более, что нет большей угрозы для Одаренного, чем другие сийвери.
- Де-емсли!
- Ладно. Помнишь, как выглядят стирхи?
- Ну...
- Гребень на голове - шипы острые, помнишь? Так вот, это не для того, чтобы тебя забодать.
- Тебя что-то забавляет? - рассердился Илинго. - Если меня убьют, с тобой-то что будет? Останешься в вонючей пещере на руке скелета, пока тебя не найдут школяры из Трайматты.
- Извини, - браслет потеплел и слегка сжал запястье юноши. - Я не смеюсь. Просто все еще радуюсь каждой возможности поболтать. Слушай: вот, что тебе нужно сделать...
* * *
- Долго ждать? - недовольно осведомился Тоэрби.
- Если бы ты предупредил заранее, что нужно перебить стаю стирхоев, я сразу взял бы все необходимое с собой, - пожал плечами Дийс. - А теперь придется задержаться, пока Корит и Слерти соберут все необходимые компоненты и привезут сюда. Если бы ты отпустил меня с ними, мы бы управились быстрее.
- Ну, уж нет! Ты останешься здесь.
- Как скажешь.
Илинго подумал, что Байтрин все же здорово рисковал, отправляясь в глушь с тремя незнакомыми попутчиками. Если Тоэрби поначалу и сопровождала тайная охрана, то теперь она точно отстала: слишком много открытых мест они проезжали: не спрячешься. И уж точно телохранители не успели бы вмешаться, если бы Илинго с близнецами вздумали напасть на заказчика.
Хотя, с другой стороны, перейти дорогу семейке Байтрин в Содружестве вольных городов не захотел бы никто. Да и в сопредельных странах, пожалуй, тоже. Эти тебя из-под земли достанут, даже если не сразу. И под землю же закопают, причем тоже не сразу, как бы ты ни просил.
Корит вернулся через три дня, Слерти - через четыре.
- Ну, все готово? - нетерпеливо спросил Байтрин.
Илинго придирчиво осмотрел привезенные близнецами свертки и мешки, потом заявил, что ему необходимо побыть одному, и провел пару часов поодаль от лагеря. На виду - этого потребовал недоверчивый Тоэрби. Но с условием, чтобы никто не смел подходить ближе, чем на сто шагов.
- Мы готовы, фил Байтрин, - сказал Дийс, вернувшись. - На рассвете начнем.
* * *
Слерти с облегчением сбросил на землю тяжелую поклажу. Ну, ладно, не сбросил - аккуратно сложил. Попробовал бы что-нибудь уронить, так эта парочка, Дийс и Байтрин, чего доброго, скормила бы его стирхоям, с них станется.
Слерти не знал, кто из этих двоих пугает его больше. Тоэрби с виду не казался опасным, но иной раз как зыркнет, так и вспоминаешь, кто его родственнички, затопчи их коннурх. А Илинго, хоть и выглядел юнцом, но очень быстро стало понятно: это лишь маска.
То, что он был не по возрасту сдержан и скрытен - ладно. Характер, значит, такой, да и ремесло у добытчиков опасное, болтун долго не протянет. Но Слерти пару раз примечал, что у Илинго две тени. Сперва-то решил - примерещилось. Ну, а как снова увидел, чуть не обмочился со страху.
А потом стало еще хуже: Дийс, когда думал, что никто не слышит, разговаривал сам с собой. Да не размышлял вслух, как это с нормальными людьми иногда случается, а будто беседовал с кем-то другим, на разные голоса. Спрашивал о чем-то, сам же отвечал, то смеялся, а то даже вроде как ссорился. А рядом-то никого и не было.
Слерти ничем себя не выдал: притворялся спящим, похрапывал даже на всякий случай. Негромко похрапывал, но расслышать, о чем Илинго сам с собой толкует, ему так и не удалось. Дийс тоже был осторожен и говорил очень тихо.
Слерти рассказал о своих подозрениях Кориту, но брат только присвистнул и покрутил пальцем у виска.
- Не дуркуй, - сказал. - Мы с тобой столько денег за год не заработаем, сколько Байтрин за этот поход отвалит.
- А если Дийс пакость какую замышляет? - Слерти опасливо покосился через плечо. - Убьет нас и все деньги себе заграбастает. А?
- Не убьет, - убежденно ответил Корит. - Он клятву добытчика дал, как и мы. Так что, если сам дураком не будешь, выживешь.
- Он-то клятву дал, - Слерти ковырнул носком башмака землю. - А злой дух, что в него вселился, уж небось не клялся!
- Да с чего ты взял это, брат?
- Я слышал, сам, своими ушами, как... - он осекся, заметив, что к ним приближается Илинго.
Корит сочувственно покачал головой и хлопнул Слерти по плечу.
- Не трусь, братишка, - шепнул. - Все путем будет, вот увидишь.
Тот лишь вздохнул и махнул рукой.
* * *
- Так, все в укрытие, - тихо скомандовал Дийс, когда они быстро, стараясь не шуметь, развели костер под огромным бронзовым блюдом, на котором Илинго намешал разных порошков и жидкостей, купленных близнецами по его списку. - Не туда! С подветренной стороны прячьтесь.
Он озабоченно глянул в сторону черного зева пещеры. Синий мох так густо облепил камни вокруг входа в логово, что они походили на свернувшихся клубком пушистых зверей.
Илинго убедился, что спутники убрались в укрытие, и беззвучно скользнул следом за ними, то и дело напряженно оглядываясь. Казалось, что невидимые в предрассветном сумраке твари следят за ним и подкрадываются, чтобы прыгнуть и вонзить когти в спину. Хотя их в этот час здесь не было. Так заверил его Демсли, и Дийс очень надеялся, что тот знает, о чем говорит.
От блюда вверх потянулась тонкая струйка дыма.
Топот невдалеке. Шорох. Короткий визг. Глухое рычание в ответ.
Браслет потеплел, как всегда, когда Эрс хотел подбодрить добытчика.
- Не высовывайся, - еле слышно предупредил Демсли.
Илинго затаил дыхание, до рези в глазах вглядываясь в полумрак.
Снова рычание. Невнятное бормотание. Повизгивание. Казалось, твари обсуждают что-то, постепенно приближаясь к блюду, над которым курился зеленоватый вонючий дым.
Если выйдет, как задумано, стирхои должны собраться вокруг этой самодельной курильницы. Все: и те, что ходили на охоту, и те, которые оставались стеречь пещеру и самку. Самка у стирхов была одна, здоровенная и почти беспомощная. Она жила глубоко под землей, откладывала и согревала яйца, а потом ухаживала за потомством. А взрослые самцы оплодотворяли ее и кормили.
Шорох. Звук прыжка. Повизгивание. Ближе.
Создатели, смердит-то как! Только бы не закашляться!
Движение, почти не различимое в полумраке. Тень отделяется от камней, перетекает вперед, к зеленоватой дымке, заволакивающей относительно ровную площадку между скалами, где горит костер. Смутные силуэты скользят один за другим, собираясь вокруг блюда со снадобьем.
- Демсли...
- Не дергайся, все идет, как надо.
Стирхои толпились вокруг блюда, и Дийс только беззвучно молил Создателей, чтобы твари не опрокинули курильницу. А эта угроза становилась все более реальной, потому что места вокруг костра почти не осталось.
- Отлично! - шепнул Эрс. - Если и не все они здесь, то большинство. А кто остался - прибежит позже, на шум схватки. Гляди - Проклятие оэрси начинает испаряться. Теперь только подождать.
Действительно, дым из зеленоватого стал ядовито-лиловым. Илинго нахмурился, вспомнив, сколько стоило это "проклятие", которое некоторые алхимики смешивают из тысячи и трех компонентов по известному только им рецепту. За такую цену можно было купить неплохую лошадь вместе с седлом и уздечкой. Впрочем, даже отыскать умельца, способного правильно приготовить Проклятие оэрси было непросто.
Внезапно кто-то из стирхоев завыл - пронзительно и тоскливо, и добытчик вздрогнул от этого резкого звука.
- Начинается, - Эрс легонько сжал запястье юноши.
На площадке что-то тяжело заворочалось. От костра полетели искры. Только бы стирхои не уронили блюдо!
Рычание - утробное, полное исступленной злобы. Звук удара - и тут же истошный, быстро оборвавшийся вой. Тяжелый прыжок. Топот. Скрежет когтей по камню.
Дийс облизнул губы, сжавшись в комок в своем укрытии. Ладонь, стиснувшая рукоять меча, была мокрой от пота.
Илинго умел сражаться. И всегда гордился своей способностью обуздывать страх, переплавляя его в боевую ярость. Но сейчас ему было жутко до тошноты. До дрожи. Впрочем, трясло его больше от омерзения.
Лиловый дым с едва заметным приторным запахом заполнил все пространство перед логовом тварей, и сквозь него в тусклом свете занимавшегося утра было видно, как мечутся между скал стирхои. Прыгают, уворачиваются, бьют когтями, падают, корчась в агонии, но все еще пытаясь достать врага. Это был смертельный бой всех против всех.
- А-а-а!
То ли у одного из близнецов сдали нервы, то ли Проклятие оэрси подействовало и на него, а только к ужасу Илинго, парень выскочил из убежища и, размахивая мечом, бросился на стирхоев. Несколько мучительно долгих мгновений, и его тело с неестественно вывернутой шеей пролетело по воздуху и тяжело грохнулось невдалеке от места, где прятался Дийс.
По вышитому поясу Илинго узнал Слерти. Грудь и живот парня были залиты кровью. На камнях влажно поблескивали вывалившиеся кишки.
Слерти, если и не умер еще, шансов выжить не имел никаких, и все же Илинго скользнул к нему, рискуя привлечь внимание тварей. Просто не мог оставить спутника на растерзание стирхоям. Те, к счастью, не обращали никакого внимания на истекающую кровью добычу, продолжая сосредоточенно истреблять сородичей.
Илинго схватил Слерти за ворот куртки и потащил в укрытие. Взгляд его упал на меч, который парень все еще сжимал в руке. Клинок был по рукоять в темно-желтой крови стирхоев.
"Не зря погиб", - отрешенно подумал Дийс и тут же скрипнул зубами от досады на себя и на этого безмозглого мальчишку. Какое там не зря! Всего-то и надо было, что подождать, пока твари сами перебьют друг друга под действием снадобья. Потом останется только перерезать глотки раненым, чтобы не оставлять врагов за спиной.
- Сдохните!
А, коннурх тебя затопчи, и второй туда же! Надо же было взять в опасный поход таких идиотов!
Прятаться дальше было нельзя. Илинго выпрямился, выхватывая меч из ножен, и прыгнул вперед.
- Рано! - прошипел Демсли.
Дийс и сам это знал. Но грош цена предводителю, который бросает в бою товарищей. И грош цена добытчику, который хотя бы не попытается спасти спутников.
Первых двух стирхоев Илинго заколол сразу: те были слишком заняты друг другом. Крутанулся, уворачиваясь от третьего, прыгнул в сторону, краем глаза выхватив Корита, которого твари взяли в полукольцо. Ноги заскользили на залитых кровью камнях, и Дийсу пришлось ухватиться за скалу, чтобы не упасть.
Всего на миг он замешкался, но врагу хватило и этого. Правый бок взорвался болью. Добытчик охнул и метнулся в сторону, разворачиваясь лицом к противнику. С отвращением увидел, как напрягся, подрагивая в нетерпении, хобот, как разошлись, натягиваясь, влажные края присоски, и рубанул мечом по уродливой голове твари.
Череп стирхоя с хрустом распался надвое, оранжевые ошметки мозга разлетелись вокруг, шлепаясь на камни, забрызгав куртку добытчика.
Илинго перевел дыхание, поспешно оглядываясь, готовый отразить атаку. На его счастье, оставшиеся твари были поглощены дракой. И Коритом.
Мальчишка еще был жив, когда Дийс бросился к нему на выручку. Парочка тварей, уже израненных, попыталась заступить дорогу добытчику, но Илинго избавился от них, почти не снижая скорости.
И все-таки не успел. Меч Корита застрял в теле очередного противника. Парень высвободил клинок, но потерял несколько мгновений. Крупный стирхой, с ног до макушки залитый кровью собратьев, прыгнул, пригнув голову и вытянув толстые передние лапы. "Как на старых гравюрах", - мелькнула у Дийса нелепая мысль.
Длинные когти вспороли тело Корита, словно тряпичную куклу. Илинго зарубил стирхоя прежде, чем тот успел расправить свой отвратительный хобот. И тут же несколько тварей, оказавшихся поблизости, обернулись к нему.
Прыжок в сторону. Удар в спину промахнувшегося стирха - противник упал с перебитым хребтом, одним меньше. Уклониться, отсечь когтистую лапу... совсем рядом жадно тянущийся хобот... удар... уходим вправо. Голова твари отлетает прочь, но другой стирхой уже отталкивается от земли в смертоносном - не успеть увернуться - прыжке... и падает, навылет пробитый стрелой.
Стрелой?!
Еще один выстрел - ближайший к Дийсу противник валится навзничь, и тонкое древко торчит из глазницы. Последнего врага Илинго убивает мечом и обессиленно прислоняется к скале. В глазах темнеет, по правому бедру течет горячая кровь.
"Надо подальше, их же кровь привле..." - мысль обрывается.
Сознание вязнет в тягучей серой мути, распадается на осколки.
Вот и все.
* * *
Вонь. Оглушительная, невыносимо резкая.
Илинго дергает головой, пытаясь отстраниться.
- Ага, очнулся.
- Что это за пакость, Дрейв?!
- Какой Дрейв? Э, да ты все еще бредишь, добытчик. Давай-ка, нюхни.
- Не н-на... Убери... Тьфу!
- Хор-рошая вещь эта Люспирова синь, э? Ее, кстати, на допросах используют. Ну, когда надо быстренько привести в чув... Э-э, не дерись! Илинго! Приди в себя, ну! На, вот, выпей. Да тише ты, захлебнешься! Аккуратнее, приятель, это, между прочим, аржаста сорокалетней выдержки, не пойло какое-нибудь трактирное. Ну, что, лучше?
Илинго открыл глаза, осматриваясь. Темные камни, редкие кусты. Никаких следов побоища.
- Где... мы?
- Неподалеку от пещеры. Я добил оставшихся тварей, - Тоэрби не без гордости погладил прислоненный к скале лук. - Двигайся аккуратнее. Я перевязал тебя, но рана довольно глубокая, и ты потерял много крови.
Двигаться Илинго не хотелось совсем. Но оставаться здесь точно не стоило. Этот выводок стирхоев уничтожен, но в подземелье осталась самка. И в любой момент у нее появятся детеныши, которые уступают взрослым тварям силой и умом, но не прытью. А Проклятия оэрси уже не осталось.
Илинго стиснул зубы и кое-как встал.
- Идем, Тоэрби. Заберем твою книгу.
- Ты уверен, что справишься?
- Ждать нельзя, - хмуро бросил Дийс, ковыляя туда, где чернел зев пещеры. - Мы очистили логово, теперь дело за тобой.
* * *
Илинго ожидал, что гнездо стирхоев будет отвратительным. Человечьи черепа на полу, слизь на стенах, смрад. Но пещера оказалась сухой и чистой, с очень гладким полом. Наверное, твари захватили ее совсем недавно.
Более того, без факелов, которые Дийс и Тоэрби зажгли на пороге, вполне можно было бы обойтись. Своды подземного хода были испещрены крошечными пятнышками, которые мягко сияли голубоватым светом. Добытчик осторожно потрогал одно из них, но скала казалась монолитной. Зато браслет предостерегающе сжал его руку.
Стирхоев в пещере не было. Проклятие оэрси выманило и погубило их всех.
Илинго постепенно разматывал веревку, кончик которой предусмотрительно закрепил у входа, и одно за другим обследовал ответвления туннеля, к счастью, немногочисленные и короткие. Больше всего они напоминали комнаты - иногда небольшие, порой - просторные залы. Но такие же опрятные, как основной коридор.
А потом Дийс и Тоэрби услышали звук. Точнее, пение, низкое и мелодичное. Они переглянулись и замедлили шаг. Там, в глубине пещеры, скрывалась самка стирхоев. Об этих существах Илинго знал только, что они намного крупнее своих отвратительных отпрысков. И стократ опаснее.
- Здесь, - одними губами шепнул Байтрин, и добытчик осторожно перевел дыхание и вытер пот с лица.
Тоэрби, между тем, не спешил достать вожделенный манускрипт из тайника. Выжидающе уставился на Илинго.
- Мне подождать снаружи? - осведомился добытчик, несколько уязвленный такой недоверчивостью.
Вряд ли Байтрин когда-нибудь вернется сюда, чтобы использовать опустевшее хранилище. Заберет свою книгу, да и все. Если, конечно, здесь только одна книга. И если он действительно хочет забрать сокровище, а не спрятать.
- Да, сделай одолжение, - Тоэрби нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
- Как скажешь, - Илинго передал ему моток, в котором оставалось еще довольно много неиспользованной веревки, и направился к выходу.
- Постой! - внезапно окликнул его Байтрин. - Возьми.
В ладонь Дийса лег пухлый кошель с золотом.
- Здесь все, - сказал Тоэрби. - Твоя доля и то, что причиталось парням. Мы в расчете, Илинго. Меня не жди. Здесь наши дороги расходятся, добытчик. Заказ выполнен. Да хранят тебя Лайссика и Муврал!
- Да благоволят тебе Создатели, - вежливо наклонив голову, отозвался Дийс.
* * *
Выбраться из пещеры оказалось труднее, чем ожидал добытчик. Нет, идти было все так же удобно, и мягкий свет по-прежнему заливал подземелье, а веревка, которую Дийс перебирал руками, не позволила бы ему заблудиться. Но каждый шаг давался Илинго с усилием: его словно тянуло вглубь логова, туда, где, незримая, осталась самка стирхоев.
- Не вздумай, - предостерег его Демсли.
- Надо бы завершить начатое, - задумчиво пробормотал юноша, останавливаясь. - Эта тварь - она же новых отпрысков наплодит.
- Наплодит, - согласился Эрс.
- Ну... тогда я должен ее убить, так ведь?
- Зачем?
Илинго замер, озадаченно глядя на запястье, где переливался золотыми и зелеными огоньками браслет.
- Но ведь стирхи опасны!
- Опасны, очень, - подтвердил Демсли.
- Значит, надо их уничтожить!
- Создатели одинаково любят всех детей своего мира, - терпеливо объяснил сийвери. - Убить стирхоя в бою или истребить стаю, которая ищет новое логово и угрожает людям, дело законное. А вот явиться в пещеру, где эти существа живут вдали от человеческих поселений и никого не трогают, уже совсем иное. Можно навлечь беду. До сих пор тебя защищал контракт добытчика. Но ты выполнил его и теперь полностью отвечаешь за свои действия. Тронешь самку - кстати, она далеко не беззащитна, так что шансов на победу у тебя почти нет, - и если выживешь, Создатели обеспечат тебе такую полосу неудач, что можешь сразу бросать свое ремесло. А здесь через пару лет откроется Каменная Пасть...
При этих словах Илинго вздрогнул и торопливо скрестил указательные пальцы, отводя зло.
- Вот и думай, стоит ли искать неприятности. Кстати, снадобье, которым напичкал тебя Байтрин, вот-вот закончит действовать. Тебе лучше убраться отсюда прежде, чем раны начнут болеть, а силы закончатся.
"Что такое эта Каменная Пасть? Откуда она взялась?" - вопросы вертелись на кончике языка, но Дийс так и не задал их. Хотя жуткая пещера осталась позади, а вокруг занимался день, ясный и солнечный.
Не стоит спрашивать про такое в опасном месте, в дебрях вдали от жилья. Вот за надежными городскими стенами, у горящего камина можно бы. Но есть вещи, о которых вообще не хочется говорить. Нигде.
Глава 10. Пленники
Кирт потянулся и сел, стряхнув с рукава прицепившуюся былинку. Козы мирно паслись поодаль, позвякивая колокольчиками. Верный пес Стручок не сводил с них глаз, лежа на траве и вывалив язык: ему было жарковато в пушистой шубе.
Скоро время Расцвета - первое после эпидемии, выкосившей три четверти населения. И хорошо, что хищников успели частью перебить, частью отогнать подальше от Северной Данмары. Иначе попробуй отбейся от них в одиночку - сожрут вместе с козами и собакой.
Несколько раз вернувшаяся в город стража и немногие уцелевшие мужчины устраивали облавы и в конце концов добились того, чтобы не только улицы окраин, но и ближайшие окрестности Данмары стали более или менее безопасными. И все-таки приходилось держать ухо востро. Впрочем, Стручок заранее поднял бы шум, окажись неподалеку зверь или незнакомый человек. Хороший пес.
Кирт зевнул: сегодня почему-то клонило в сон. Неплохо было бы выкупаться. Конечно, вода в Юппаве сейчас еще холодная, не поплаваешь. Тем более, что и течение здесь опасно быстрое, утонуть проще простого. Или о камень приложит, тоже мало не покажется. Но можно ведь просто окунуться по-быстрому.
До эпидемии пасти скот ходили по двое, так что можно было по очереди отлучиться. А теперь вот...
Мальчик покосился на пса, потом, прищурившись, посмотрел на солнце. До заката еще часа два. От Верхнего луга до Нижнего минут десять, если бегом. От Нижнего до Юппавы еще пять. Ну, обратно в горку, конечно, медленнее получится.
Он облизнул губы, еще раз внимательно осмотрелся - ничего подозрительного - и наконец решился.
- Стручок, стереги!
Пес покосился на хозяина золотым глазом и повел острой мордой, ловя запахи.
Кирт подтянул штаны и помчался в сторону Нижнего луга и реки.
Вода и вправду оказалась студеной: парнишка даже с головой не стал нырять - так, залез по грудь, балансируя на скользких камнях и стуча зубами, и сразу же заторопился назад. Ветер, еще недавно казавшийся теплым, огладил плечи, заставив кожу покрыться мурашками.
Кирт натянул липнущие к мокрому телу штаны, взялся за рубашку и вдруг замер, уловив краем глаза какое-то движение.
Зачем на Нижнем лугу пугало? Здесь не сеют ничего, только скот выпасают. И вот странно: когда бежал сюда - не заметил нелепую фигуру с бесформенной головой в ветхой широкополой шляпе. Может, конечно, из-за спешки.
- Мя-ау!
Кирт слегка удивился: если кошка явилась сюда охотиться, зачем же орать, распугивая добычу. Но надо было поскорее вернуться к козам, и он сунул голову в ворот рубашки.
Что-то скрипнуло и захрустело, заставив мальчика вздрогнуть. А рубашка, как назло, путалась, прилипала, и Кирт никак не мог освободиться и посмотреть на источник странных звуков. Сердце заколотилось, хотя вроде и не было ничего опасного.
Паренек нетерпеливо рванул ткань, так что та затрещала и позволила наконец высунуть голову, правда опутав руки. Кирт посмотрел и отшатнулся, едва не рухнув в реку: пугало внезапно оказалось совсем рядом, в нескольких шагах от него. А ведь было - он мог бы поклясться - в половине полета стрелы, не меньше.
Оно раскачивалось, словно от сильного ветра, и скрипело. И от него скользила быстро удлиняющаяся тень. Но не вбок, как должна была с учетом положения солнца, а вперед. К замершему на берегу Кирту.
* * *
"Дорогой племянник! Меня все сильнее тревожат вести, доходящие из Северной Данмары. И, что гораздо хуже, они вызывают недовольство у других.
Тебе выделили сопровождение с тем, чтобы ты, вернувшись в город, не просто занял консульское кресло, а полностью восстановил прежний порядок, уменьшив чрезмерное влияние жриц. Но ты не только до сих пор не достиг цели, а ослабил наши позиции еще больше, допустив в Данмаре бунтарские настроения. Сдерживая смутьянов, служительницы храма увеличивают свой авторитет, ты же проявляешь непростительную слабость и мягкотелость. На руку им играют и нелепые слухи о сказочных чудовищах, якобы опустошающих город. Слухи, которым ты позволил распространиться.
Если до середины поры Увядания ты не выполнишь возложенную на тебя задачу, тебе пришлют замену. Кандидата уже выбрали, и лишь мое вмешательство позволило получить небольшую отсрочку.
Любящий тебя дядя,
Сирки Байтрин"
Консул перечитал расшифрованный текст, скомкал исписанный лист, поджег от пламени свечи и бросил в мраморную пепельницу, угрюмо наблюдая, как чернеет и рассыпается бумага.
Четыре круга Матери прошло с его возвращения в город. Четыре круга вынужденного сотрудничества с Лирсли, взаимных подозрений и слежки, несомненно, тоже взаимной. И единственное, чего смог добиться Орт, это повторное избрание его консулом.
В середине Поры Обновления казалось, что все вот-вот окончательно наладится. Новых случаев мшаной лихорадки не было уже две декады. На могилах погибших провели все положенные обряды, пусть и с опозданием: во время эпидемии хоронили наспех, а многие мертвецы и вовсе остались неопознанными. Но Великая Мать знает и примет с любовью каждого из своих детей. По крайней мере, так утверждали жрицы, а народ им верил.
Волнения в Данмаре прекратились, в нее начали приезжать люди: кто, возвращаясь в покинутый дом, а кто в поисках заработка. Развалины сгоревших строений расчищали, и по всему городу бойко стучали топоры и молотки. Трупный смрад, окутывавший Данмару в Пору Сна, рассеялся, сменившись пряным запахом свежей древесины, к которому уже начинали примешиваться нежный аромат расцветающей ирсинии и острый, горьковатый - сийлимы.
И вот тут оживающий город постигла новая беда. Начали пропадать люди. То старуха пошла в лес за ветками для корзин и не вернулась. Хватились вечером, на поиски отправились утром: сперва думали, что заночевала бабка в лесу, но она так и не объявилась. И не нашли ее - даже следов не осталось, ни обрывка одежды, ни брызг крови, ничего.
Консул тогда устроил облаву на хищников. Охотники прочесали всю округу, вернулись со шкурами убитых зверей.
Только все успокоились, поверили в безопасность, как двое подростков сгинули в лесу. Потом исчез парень, поехавший за дровами. Следом - ученик гончара, которого послали к оврагу за глиной.
Поползли слухи, люди перестали выходить из города поодиночке, да и по двое опасались, только группами. Причем так, чтобы задолго до заката вернуться.
И только стало казаться, что обманули беду, научились обходить ее стороной, как прорвалась она в саму Данмару, не замеченная стражей, не почуянная собаками.
Ночью, пока Мать и Страж прятались за низкими тучами, исчез мужчина с отнявшимися после мшанки ногами - прямо из дома. Причем запертая с вечера дверь утром оказалась распахнутой настежь. И ни жена, ни дочка пропавшего ничего не слышали, разве что кошка где-то орала, так в Пору Обновления такие вопли - обычное дело.
А теперь вот подевался куда-то мальчишка, который пас коз на Верхнем лугу. Там и деревьев-то нет поблизости, все просматривается. И день был ясный, солнечный.
Орт пытался обсудить неведомую напасть с Лирсли, но синие глаза жрицы тут же стали зеркально непроницаемыми, и она принялась талдычить о песнопениях и Великой Матери, которая не оставит своих чад. Ясно было: Верховная что-то знает, но не желает говорить. Во всяком случае, консулу.
Неудивительно: ей это выгодно. Орт может защитить город от зверей или разбойников. Но против нечисти сталь бессильна. Вот Лирсли и ждет, пока перепуганный народ явится в храм за помощью. И тогда служительницы Вастарны вновь спасут Северную Данмару, укрепив свой и без того немалый авторитет, а заодно подчеркнув беспомощность консула и стражи.
* * *
- Я знаю, кто похищает людей, - очень серьезно сказал темноволосый парнишка.
- Да это любому дураку ясно, Тэш, - пренебрежительно фыркнул долговязый подросток в кожаном фартуке, забрызганном подсыхающей кровью. - Мувраловы твари рыщут, подбирают ему учеников. Ну, или слуг.
- Нет, - покачала белокурой головой девочка с прозрачно-серыми глазами. - Владыка Ночи точно не при чем. Вспомни сам, что нам тавхоэ Дивильда рассказывала: Создатель Муврал кого попало к себе в подручные не берет. Надо особый дар иметь, кучу заданий выполнить... - она вздохнула с явной завистью.
- А если не Муврал, тогда кто, по-твоему? - недоверчиво спросил парень в фартуке.
- Изгнанник, - выдохнул пухлый мальчик и озабоченно сморщил веснушчатый нос.
- Нет, это не Ильстрин, - отчеканила девочка и усмехнулась, заметив, как напряглись парни.
- Не произноси его имя вслух, Вирле! - поспешно перебил ее Тэш, делая рукой отводящий беду знак, который немедленно повторили остальные.
- Вы что, вправду боитесь, что Иль... ладно, ладно, что Потерянный приснится вам и утащит из нашего мира?
- Только глупец сам навлекает на себя беду!
- До вечера еще далеко, - Вирле взглянула на небо. - Впрочем, это все равно не он.
- С чего ты так уверена?
- Скиталец может кого-то забрать только в Ночь Одиночества, - авторитетно заявила девочка. - Ну, или в тот час, когда Мать уже поднялась на небо, а Страж не успел. И надо не просто произнести его имя, а позвать... правильно позвать. В общем, не он виноват, можешь мне поверить. Да и потом - нужны вы ему больно!
- Нужны! - прищурился Тэш, задетый ее снисходительным тоном. - Еще как нужны. Он же там, в других мирах, силы своей лишен, да и не бессмертный вовсе. Состарится и помрет, и вернуться не сможет. Вот он и смо-отрит, кого бы к себе утянуть и жизнь чужую до капли выпить, чтобы свою продлить.
После этих слов все притихли, украдкой оглядываясь, не тянется ли из-за пределов мира призрачная рука, нашаривая добычу. Тэш усмехнулся, победно взглянув на Вирле: вот, мол, не только ты книжки читаешь, да жриц на занятиях слушаешь.
- Это пугало, - веснушчатый мальчик прерывисто вздохнул и вытер пот со лба.
- Какое еще пугало? - остальные разом повернулись к нему.
- Живое, - он опасливо оглянулся и добавил, понизив голос. - Я сам его видел.
* * *
- Что делать-то будем, Бер? - плечистый бородач подсел за стол к крупному мужчине с вьющимися светло-рыжими волосами. - Эй, хозяюшка, принеси-ка мне пива, - он внимательно посмотрел на приятеля и поправился. - Нам обоим.
- А я почем знаю? - угрюмо пробубнил рыжий, уставившись в недопитую кружку. - Пока в городе всем заправляют эти... из храма, добра не жди.
- Вот и я говорю: остановить их надо, пока всех несогласных не извели! - бородач стукнул по толстой деревянной столешнице кулаком.
- Мы уже пробовали остановить, - хмуро напомнил Бер и передернул плечами.
- Ну ты, небось, хозяйства-то своего не лишился? - ухмыльнулся его собеседник, глядя пониже пояса рыжего. - Или?..
- Ты, Тиймаргал, позубоскаль еще! - со злостью бросил Бер.
- Ладно, не заводись, - примирительно сказал бородач. - Я и сам тогда - веришь - всю декаду сидеть не мог толком. А Йиссэ, вдова галантерейщика, и вовсе едва не померла. Говорит, ноги так опухли, что шагу не ступить. Соседи выручали, пока не поправилась.
- Соседи! - фыркнул рыжий великан. - Теперь на одну улицу хорошо, если три-четыре дома жилые. А в тех, брошенных, где все померли, один ветер гуляет. Вот нечисть-то и плодится, любит она такие места. А бабам из храма только это и надо.
- Им-то на что?
- Чтобы люди боялись. А жрицы спасали бы их и через то власть свою укрепляли. Надо, Тиймаргал, народ поднимать. Пока совсем по углам все не забились от ужаса. Пока нас твари ночные поодиночке не порешили.
- Вот и я говорю - надо! - бородач припечатал столешницу растопыренной пятерней, словно закрепляя решение. - Соберемся и пойдем к консулу, потребуем суда над... этими.
- Для суда, приятель, надо, чтобы закон они перешли. Но с консулом нужно их разделить, да. Чтобы он нашу сторону принял. - Бер понизил голос. - Оружие тоже потребуется. Нет, не драться, по крайней мере, не сразу. Для солидности. Чтобы слушали нас.
- Оружие, говоришь? - ухмыльнулся его приятель. - Ну, я-то не терял времени. Мы с парнишкой моим уже запасли кой-чего, о чем консул и стража не знают. Мы для них-то мечи да копья делаем, но понемногу и себе оставляем, кладем в надежное место.
- Жрицы не...
- Не пронюхают, не боись. Мы бережемся, и парень мой - он надежный.
- Хорошо, - решил Бер. - Теперь вам надо больше работать, быстрее. Чтобы семь десятков вооружить хватило, когда я всех соберу. Не попадитесь только, гляди. А я пока с Йиссэ потолкую, да еще с другими людьми нужными. Две декады у нас, приятель. Дольше нельзя тянуть: смерть рядом ходит.
- А дольше и не потребуется, - заверил его кузнец.
* * *
- Жаль тебя будить, но дело оборачивается совсем скверно - вместо приветствия сказала Аштея, раздвигая тяжелые шторы на окне.
Лирсли села на постели и спустила ноги на пол, прикрыв ладонью глаза от хлынувшего в комнату света. С Поры Увядания ей удалось выспаться от силы два или три раза.
- Кто? - хрипло выдохнула Верховная.
- Младенец. Из колыбели. В запертом доме.
- Ночью? - Лирсли потерла виски.
- Утром, солнце уже подняться успело. И это маленькая дочка Кэрса Ри-Арни.
Верховная тихо застонала. Особняк Ри-Арни был вторым от храма по Фонарной улице. Значит, буттак начал охотиться уже в центре города. Да еще при солнечном свете.
- Лирсли, решение надо предложить немедленно. Сегодня же. Иначе поднимется бунт, и жертв будет больше, чем от буттака. С обеих сторон, - Аштея налила в чашку горячий травяной отвар из принесенного с собой кувшина и щедро добавила настойки змеехвоста, - Пей, только осторожно, не обожгись.
Кэрс был одним из самых уважаемых людей в Северной Данмаре. Член городского совета, преуспевающий торговец и вдобавок личный друг Орта Байтрина. Когда началась эпидемия, он, правда, сразу уехал, но зато вернулся одним из первых, вместе с семьей, и немало средств вложил в восстановление города, так что о его бегстве уже никто не вспоминал.
- Подробности знаешь? - спросила Лирсли, осторожно отхлебнув из чашки. - У них же полный дом народу. Как тварь ухитрилась...
- А вот так! - зло сверкнула черными глазами Целительница. - Они все собрались за завтраком в столовой. Слуги - кто где, по хозяйству. А малышка спала в колыбели в одной из комнат на втором этаже. И вроде кто-то слышал, как дверь заскрипела или ступени, и удивился: у Ри-Арни же всегда все в полном порядке, и в делах, и в доме. Петли смазаны, полы и лестницы каменные - чему там скрипеть? Потом Кэрсова собака заскулила и под стол спряталась, прижалась к ноге хозяина. Но все же сидят, цены на зерно обсуждают, да какие товары выгоднее из Ортелина сейчас привезти. Не обратили на пса внимания. А тут будто ребенок закричал или кошка - коротко так, сдавленно. Но замолчал сразу. И словно холодом повеяло. Тут Липпи, жена Кэрса, встревожилась и пошла наверх проверить свое дитя. А в колыбели под одеяльцем мешок лежит, трухой набитый.
- Кто-то подстроил, - убежденно сказала Лирсли. - Буттак не оставляет следов.
- Там глаза были, - Аштея передернула плечами. - У этого, в колыбели. Черные, как провалы в пустоту. Липпи говорит, существо уставилось прямо на нее и протянуло то ли руку, то ли лапу. Пальцы длинные, но не плоть, а словно бы тень или дым черный, и сквозь них немного видно, просвечивают. Ну, Липпи чувств и лишилась. Когда нашли ее, седая совсем была и поначалу не узнавала никого. Послали в храм за целителями. Я сама пошла в дом Кэрса.
- Колыбель осмотрела?
- Да. Не было в ней ничего. Только... - Аштея замялась.
- Отпечаток остался, - договорила за нее Лирсли. И заметив недоумение собеседницы, уточнила. - Ощущение такое... муторное. Не то, чтобы холодно, а будто что-то живое тепло из тебя вытягивает, пьет по капле. И не больно вроде, а... пусто. Так что лучше бы боль была.
Целительница вздрогнула и кивнула.
- Липпи повезло, что буттак ее с собой не уволок, - Лирсли допила остывший отвар, встала и налила себе еще. - Она женщина крепкая, а тварь все-таки еще не настолько силу набрала, чтобы здоровых взрослых среди бела дня утаскивать. Но осталось немного.
- Что делать будем?
- Не знаю, - призналась Верховная, натянув платье и расправляя складки подола. - Точнее, знаю, но варианты один хуже другого.
Аштея наклонила голову набок, пристально глядя на подругу.
- Соберем старших жриц?
- Нет, подожди. Послушай сперва. Мы можем буттака изгнать из Данмары если не навсегда, то надолго. Силой Вастарны. Мы уже начали проводить необходимые обряды, они отчасти мешают твари, отпугивают ее. Но чтобы полностью избавиться от этой нечисти, потребуется не меньше двух кругов Матери. И ускорить ритуал мы не можем, иначе он не сработает.
- У нас нет столько времени. В городе никого не останется. Кого тварь не утащит, те сами друг друга перебьют. Или уедут, если успеют. На этот раз навсегда. Данмара превратится во вторую Вэльту.
Вэльта погибла лет пятнадцать назад, став городом-призраком, который путники обходили стороной. О ней рассказывали жуткие истории, но никто толком не знал, что там случилось: живых свидетелей не осталось. По крайней мере, таких, кто был бы в здравом уме.
- Или я могу выйти против буттака сама, - сдержанно сказала Лирсли.
- Это все равно, что объявить на Центральной площади, что ты Одаренная, - нахмурилась Аштея. - Начнутся беспорядки, а к жрицам уже не будет доверия. Орту Байтрину не потребуется бороться за власть: она сама упадет ему в руки.
- Лучше консул, чем буттак, - хмыкнула Верховная. - Но если я одолею тварь...
- Если?
- Если, - вздохнула Лирсли. - Скорее всего, справлюсь, конечно. Но в одиночку я не смогу сделать все достаточно аккуратно. Сийвери в таких случаях действуют минимум впятером, если поблизости есть жилье. Двое охотятся, остальные ставят защитный барьер, равновесие поддерживают. Если я сейчас устрою охоту на буттака без подстраховки, то, уничтожив одну тварь, приманю несколько других. Или навлеку на жителей такие болезни, что мшаная лихорадка покажется легким недомоганием. Или через два-три года здесь откроется Каменная Пасть.
- Сохрани Вастарна! - вырвалось у Аштеи.
- И выходит, как бы я сейчас ни поступила, Северная Данмара обречена.
- Но... ты ведь была в Тра... Трам...
- В Трайматте? Да, я там училась когда-то.
- Ты можешь позвать других сийвери? Быстро позвать?
- Из Трайматты - нет. Меня изгнали оттуда после... В общем, так получилось.
- А сестры не могут поддержать это самое равновесие? Если ты объяснишь, что делать, и мы все вместе...
- При попытке поручить жрицам подобный обряд в храме начнется смута, - невесело улыбнулась Лирсли. - А потом и в городе. Я могу попробовать найти некоторых своих знакомых сийвери и попросить о помощи. Но придется ставить порталы, и для этого потребуется сила почти всех уцелевших сестер. Одновременно проводить ритуалы, сдерживающие буттака, станет невозможно. Будут новые жертвы, но если мы поторопимся, то их окажется немного. И похоже, это единственный выход.
Ифшара, прижавшая ухо к двери со стороны коридора, резко выпрямилась: поблизости раздались шаги. Но она уже услышала достаточно. Действовать следовало немедленно.
* * *
- Тийм! - снаружи по двери кузницы саданули увесистым кулаком. - Открой, Тийм!
Мастер не любил, когда его звали уменьшительным именем. А чтобы отвлекали от работы, просто терпеть не мог. Особенно сейчас.
- Ты какой дряни напился? - тихо и зло спросил он, отодвинув массивный засов и приотворив дверь. - Или у тебя снова желтые муравьи в штанах?
- Открой, - потребовал Бер. - Впусти меня, разговор есть. Да трезвый я, - отмахнулся раздраженно.
- Ну, выкладывай, - хмуро велел кузнец, скрестив на груди руки. Кивнул на помощника. - Рошиф парень надежный, болтать не станет.
- Пришла ко мне сегодня одна из этих баб храмовых. Говорит, услышала разговор старших своих. Главная ихняя - Лирсли - колдунья, точно. А вторая ее покрывает. Они не просто случай использовали, они сами подстроили все! И мшанку, и тварь эту поганую - все! Надо схватить ее, Тийм! Схватить и казнить чем скорей, пока она всех в Данмаре напрочь не извела.
- Но Великая Мать! - ахнул Рошиф, замерший у мехов. - Она же за такое... такое кощунство колотого камня не оставит от города!
- Вастарна уже оскорблена, - бросил кузнец, запустив пятерню в бороду. - Потому и не помогает нам. От века такого не было, чтобы нечисть в Данмаре бесчинствовала и управы на нее не находилось. Да и мора такого, что почитай всех унес, тоже.
- Мать разгневана, - без тени сомнения подтвердил Бер. - И умилостивить ее можно только одним способом.
- Предать виновных суду, - пробасил Тиймаргал, направляясь к двери. - И заслуженной казни. Идем к консулу. И пусть только попробует отказаться!
- Обожди, - приятель придержал его за плечо. - Надо всех собрать. Сколько вы оружия сделали?
- Два десятка копий. Времени мало было... Ну, мечи вот для стражи новые, не успели отдать.
- Маловато. Ладно, вооружим тех, кто покрепче да потолковей, а прочие топорами да палками обойдутся. Может, до драки и не дойдет.
* * *
Орт Байтрин еле заметно улыбнулся. Вот оно, решение! Не в храм пришли перепуганные горожане - к консулу. Правда, явились не с просьбой о помощи, а с требованием, да еще и вооруженные. Но если сейчас убедить людей, что Байтрин на их стороне, если возглавить взбудораженную толпу, это сильно укрепит позицию консула.
Главное - не допустить, чтобы народ ворвался в храм и сцепился со жрицами. Надо быстро и тихо взять под стражу Лирсли, не трогая остальных. Или лучше прихватить и ее ближайших сподвижниц? Рискованно: убери всю верхушку, и в городе не останется опытных служительниц Вастарны. Та же Ифшара просто не справится с управлением, невзирая на все свои амбиции. Ей учиться и учиться еще.
А времена тяжелые, буттак становится все опаснее. Потерять доверие жителей ничего не стоит. Один неверный шаг, очередная неудача - и вспыхнет бунт. Вдобавок открытый конфликт между светской и духовной властью в Северной Данмаре неизбежно привлечет внимание в столице. А тогда из Ласнавы пришлют людей, устроят расследование, заменят и консула, и городской совет, и старших жриц. И Орт Байтрин вернется домой опозоренным неудачником. Да и вернется-то вряд ли: сошлют в какой-нибудь забытый Создателями угол управлять тремя курятниками и парой улиц.
Консул оглядел возмущенно кричащих горожан - хорошо, что пока орут, а не за железки хватаются. Главное, чтобы они этими воплями сами себя не раззадорили, не подтолкнули к непоправимому. Надо очень аккуратно выпустить пар.
Орт поднял руку, требуя тишины, но, не уверенный в том, что возбужденные люди замолчат, подстраховался. Сделал знак стражнику, стоявшему возле гонга. Тот с силой ударил по металлу. Низкий, глубокий звон поплыл над толпой, заглушая злобные выкрики, ломая решимость, подчиняя волю.
Гонгом издавна призывали горожан на Центральную площадь, чтобы сделать важное объявление. Его звук возвещал о начале праздников, ярмарки или о надвигающейся беде. Он разом переключил внимание людей: они приготовились слушать. Сработала многолетняя привычка.
- Жрица Лирсли совершила чудовищное кощунство, - звучно заговорил Байтрин, и толпа согласно вздохнула.
Те, кто когда-то возводил консульский дворец, рассчитали все так, чтобы голос человека, говорящего с балкона, легко разносился до самых дальних уголков Центральной площади. Со ступеней парадной лестницы получалось немногим хуже, а именно там и стоял Орт. Это было рискованно, но отделять себя от людей и смотреть на них сверху сейчас не стоило.
- И она понесет заслуженное наказание.
Главное теперь - не пустить толпу к храму. Хорошо, что он не рядом с консульским дворцом. Но все-таки близко. Слишком близко.
- Эта женщина лгала всем. Вам. Мне. Остальным жрицам.
Вот так. Служительниц Вастарны нужно очистить от подозрений. Они еще пригодятся. И станут гораздо сговорчивее. Никому не захочется разделить судьбу Лирсли.
- Хуже того! Она обманула доверие Великой Матери. Она жестоко оскорбила Вастарну.
Главное - не перестараться. Нельзя, чтобы толпа растерзала преступницу. Нужен суд. Беспристрастный публичный суд и справедливый приговор, который утолит жажду крови, обуявшую горожан. Все произойдет по закону и под контролем консула.
Правда, с буттаком все равно придется потом разбираться, но если Орт заставит строптивых жриц действовать сообща с ним, глядишь, и найдется способ одолеть проклятую тварь.
- Великая Мать разгневана! - консул поднял над головой сжатый кулак. - Поэтому она отвернулась от нас. Несчастья, постигшие Данмару, это предупреждение. Мы остановим преступницу. Она заплатит за страшную эпидемию, которую навлекла на город, - голос Байтрина отчетливо дрогнул. - Она заплатит за наших детей, ставших жертвой чудовища, - по щеке Орта медленно поползла слеза, красноватая в свете заходящего солнца. - Она заплатит за то, что посмела осквернить храм, святыню нашего города!
Консул замолчал и медленно провел рукой по глазам. Встряхнул головой, словно отгоняя слабость, на миг овладевшую им, и скомандовал командиру стражи:
- Приведите сюда эту женщину. Нет, стойте! Заприте ее в подвале и поставьте двойную охрану. Нельзя судить ее сейчас, - он снова повернулся к толпе. - Мы слишком разгневаны. Мы будем пристрастны, а приговор должен быть справедливым. Давайте сейчас разойдемся. Через три дня мы соберемся здесь вновь, чтобы решить судьбу преступницы.
Люди нерешительно топтались на месте. Некоторые косились вслед уходящим стражникам, явно прикидывая, не последовать ли за ними.
- Нельзя переступать порог храма в ожесточении, если мы не хотим еще сильнее оскорбить Мать, - сурово сказал Байтрин. - Как только жрицы узнают о злодеяниях Лирсли, они сами выдадут ее стражникам. Вернитесь в ваши дома и постарайтесь хорошо отдохнуть этой ночью. Нам еще предстоит вместе уничтожить чудовище, рыскающее в окрестностях, и для этого потребуются все наши силы. Мы сделаем это, друзья мои! Мы справимся. Мы победим. Все вместе.
Толпа начала редеть.
- Я пойду с твоими стражниками, - решился один из вожаков, рыжеволосый Бер Лейверт. - Мы пойдем, - тут же поправился он, покосившись на стоящего рядом кузнеца Тиймаргала.
- Хорошо, но только вы двое, - согласился консул. - И помните: наша задача - умилостивить Вастарну, а не ожесточить ее непочтительностью. Без поддержки Великой Матери мы не спасем Данмару.
* * *
- Уходи, - Аштея говорила тихо и быстро. - Ты еще успеешь.
Лирсли, изучавшая старую рукопись, подняла голову и посмотрела на подругу.
- Ты чем-то выдала себя. Или кто-то подслушал наш разговор, - черные глаза Целительницы тревожно блестели. - В городе смута. Байтрин послал за тобой стражников.
- Откуда знаешь? - сдержанно спросила Верховная.
- Лоэнлин была у консульского дворца. Прибежала только что. Она опередила стражников совсем чуть-чуть.
- Ее заметили? - Лирсли поднялась, аккуратно отложив рукопись.
- Вряд ли кто-то обратил на нее внимание. Она была в плаще с капюшоном, стояла с краю площади, у самого выхода на Центральную улицу, потому и успела предупредить. Пока стражники через толпу протолкались...
- Ясно.
- Тебе надо бежать немедленно!
Аштея схватила Верховную за руку. Пальцы Старшей целительницы были холодны, как лед.
- Я не могу поставить портал отсюда, - возразила Лирсли. - Любое применение моего дара внутри храма разрушит связь этого места с Вастарной. Стены и своды останутся, но труды поколений жриц будут уничтожены. Более того, проще будет возвести новый храм подальше отсюда, чем восстановить этот.
- Тогда ты выберешься через подземелья. Отойдешь подальше и уже оттуда...
- Мы успели показать этот выход Ифшаре, - невесело усмехнулась Верховная. - Когда сделали ее старшей жрицей.
- Думаешь, она это все устроила?
- Она в последнее время зачастила к консулу под разными предлогами. А потом и в город.
- Идем! - поторопила ее Аштея. - Если не успеешь скрыться до прихода стражников, нам придется выдать тебя. Нельзя допустить, чтобы горожане начали штурмовать храм. Если это случится, святилище будет осквернено, так что можешь поставить хоть десяток порталов, хуже все равно не сделаешь.
- Знаю, - хмуро сказала Лирсли, направляясь к двери.
Они беспрепятственно спустились на нижние этажи и вошли в кладовую, из которой, если нажать на нужный камень кладки, можно было попасть в потайной ход. Но там их уже ждали.
* * *
- Мне не нужна твоя смерть, Лирсли.
Орт Байтрин не приказал привести узницу к себе - сам спустился в подвал, где ее заперли. Попадись она кому-нибудь на глаза, даже не горожанам, просто одной из жриц, и едва начавшее затухать пламя бунта вспыхнуло бы опять. Люди успели убедить себя, что именно Лирсли - виновница их несчастий, и это дало им надежду, иллюзию того, что они могут обезопасить себя и расквитаться за погибших, за свой страх и отчаяние. Толпа растерзала бы преступницу, не дожидаясь суда, даже если бы для этого пришлось разгромить храм.
Именно в храме Лирсли и держали - не в городской тюрьме. И это было разумно: объединенная сила жриц окружала отступницу плотным коконом. Пожелай Одаренная сейчас все-таки поставить портал, у нее не было бы такой возможности. Ни бежать, ни позвать на помощь кого-нибудь из собратьев - ничего. Так что руки ей сковали без необходимости, просто, чтобы удовлетворить жажду мести. Служительницы Вастарны жаждали крови Лирсли не меньше, чем горожане.
- Мне не нужна твоя смерть, - раздельно повторил Байтрин, не дождавшись ответа. - Помоги мне одолеть чудовище, и я спасу тебя. Я еще могу тебя спасти. Я не прошу тебя за этот город и его измученных жителей, но ты проиграла, признай это. Здесь для тебя ничего не осталось, но ты можешь уйти и начать все заново в другом месте. Так какой смысл упорствовать?
- То есть ты считаешь, что я нарочно не останавливаю буттака? - поразилась Лирсли.
- Твои намерения очевидны, во всяком случае, для меня.
Орт пожал плечами и прислонился к стене, скрестив руки на груди. Сесть в крошечной темнице, в которую превратили одну из кладовок, было негде.
- Сначала ты выдала себя за служительницу Матери, чтобы добавить возможности жрицы к собственной силе и обрести могущество, недоступное даже для сийвери. Поправь меня, если это не так. Потом ты пожелала возглавить храм, и процветающий город внезапно поразила мшаная лихорадка, от которой очень вовремя умерла Верховная жрица. И как раз в тот момент, когда жители Данмары уже полностью отчаялись, но пока не успели погибнуть все до одного, великая Лирсли неожиданно находит лекарство. Она спасает город, а власть над ним и над храмом сама падает ей в руки. Ведь так все было? Великолепный расчет! Поздравляю, тавхоэни!
Узница не ответила. Спорить было бессмысленно: Орт искренне верил в свою версию событий.
- Вижу ты удивлена. Но меня не так легко обмануть, как наивных горожан и доверчивых жриц, Лирсли. Там, откуда я прибыл, ведутся гораздо более серьезные игры. Да и ставки несопоставимы, поверь.
- Продолжай, - устало сказала пленница и попробовала пересесть поудобнее.
В затекшую ногу впились невидимые иголки.
- А потом вернулся я, - темно-карие глаза консула сузились. - Мы могли бы стать союзниками, но ты не желала делиться властью. Ты боялась меня и без колебаний принесла несчастных жителей Данмары в жертву своему ненасытному честолюбию. Сколько мертвецов на твоей совести, Лирсли? Сколько сирот? Вдов и вдовцов? Родителей, которые потеряли детей?
- По-твоему, буттак подчиняется мне? - уточнила пленница.
- Нет нужды управлять лавиной, - с горечью ответил Байтрин. - Достаточно ее спровоцировать.
Лирсли молчала.
- Ну, вот что, - консул скрипнул зубами. - Горожане считают, что если выпотрошить тебя заживо, а потом разбросать твои внутренности и разбрызгать кровь вокруг Данмары, тварь перестанет нападать. Может, они и не правы, но я не вижу смысла их останавливать, если ты не хочешь помочь.
Он открыл дверь, собираясь выйти, и уже на пороге повернулся к узнице:
- Даю тебе последний шанс.
Несколько мгновений Лирсли явно колебалась, но потом покачала головой, сжав побледневшие губы.
- Что ж, это твой выбор, - сказал Орт Байтрин. - И твоя судьба.
* * *
- Должен быть выход, - Лоэнлин сжала кулаки. - Мы не можем бросить ее, тавхоэни.
- Если я отпущу Лирсли, жители нападут на храм, - безнадежно сказала Аштея. - Нас осталось слишком мало, чтобы отразить атаку толпы. Жриц попросту растерзают, а уцелевшим придется бежать из города. Но даже если мы победим, кровопролитие навсегда осквернит это место, и Вастарна отвернется от нас. А без защиты Матери Северной Данмаре уж точно придет конец.
- Но ведь Лирсли невиновна! - всхлипнула младшая жрица. - И если ее казнят, это никого не спасет.
- Не спасет, - мрачно подтвердила Аштея. - Наоборот, навредит. Когда умирают Одаренные, лучше не оказываться поблизости. Их сила высвобождается, всякое может случиться. А если смерть насильственная, да еще и мучительная...
Она болезненно поморщилась.
- И что нам делать? - жалобно спросила Лоэнлин. - Лирсли не заслужила такого. Но если еще и с Данмарой что-то стрясется... опять...
- Не "если" - вздохнула Аштея. - Стрясется точно. Кровь сийвери не должна пролиться здесь, особенно сейчас, когда все и так висит на волоске.
- Мы не можем ее отпустить, - молодая жрица сцепила пальцы. - Не можем оправдать. И допустить ее гибель тоже нельзя.
- Единственный выход - если она возьмется сразиться с буттаком, - задумчиво сказала новая Верховная.
Строго говоря, консул не имел права назначать главу храма, но в создавшейся ситуации никто не стал оспаривать его решение.
- Но ты же говорила, что, вступив с ним в бой, Лирсли погубит город, - растерянно сказала Лоэнлин.
- Так и есть. Но она может согласиться помочь. На словах. А потом бежать.
- За ней наверняка будут следить, - усомнилась младшая жрица. - Ей придется использовать свой дар, чтобы скрыться. Что случится тогда?
- Я не знаю. Она отказала консулу, значит, на то были очень веские причины. Я попробую с ней поговорить, но... Не знаю.
* * *
Лирсли осторожно вертела в пальцах небольшую склянку с прозрачной чуть розоватой жидкостью. Отвар из стручков орматы. Надежное средство, чтобы вскоре заснуть и уже не проснуться. Прощальный дар верной Аштеи.
Верной настолько, чтобы избавить подругу от страданий, но не настолько, чтобы позволить ей бежать. Допустить разрушение храма, которое оскорбит Великую Мать, - на такое не решился бы никто из Посвященных. Последствия могли отразиться не только на Северной Данмаре. Впрочем, сам город было уже не спасти при любом раскладе.
Сама Лирсли сомневалась, что Вастарна стала бы сильно гневаться из-за разгрома храма. Похоже, Создательница была или где-то далеко, или очень занята. Гимны в ее честь, которые до хрипоты распевали жрицы, не помогли ни во время эпидемии, ни позже, когда пришел буттак. Храм действительно был эпицентром силового поля, и от служений оно становилось мощнее. Но это походило на однажды построенную и четко работающую систему, не требовавшую личного участия Матери.
Надо было поставить тогда портал, так ведь нет - хотела обойтись без лишних жертв. А в результате и не спасла никого, и себя впустую погубила. Глупейший конец!
Лирсли посидела еще немного, глядя в стену и жалея себя. Но в подвале не было окон, и о времени можно было догадываться только по уровню масла в светильнике. И этого времени почти не осталось.
Одаренная осторожно поставила драгоценную склянку на пол, подняла скованные руки к лицу, вытерла мокрые щеки. Кое-как пригладила волосы. Тихо, не разжимая губ, засмеялась: ну, не все ли равно, как она будет выглядеть! Завтра ее неминуемо растерзают на куски ради мнимой безопасности горожан. Спасибо Аштее, что не заживо!
Лирсли снова взяла сосуд со снадобьем, поднесла к губам, чуть помедлила, оттягивая неизбежное, и сделала первый глоток. Быстро пить нельзя: может стошнить. А если слишком долго, есть риск заснуть прежде, чем проглотишь всю порцию. И попасть в руки врагов живой.
* * *
От терпкого вкуса пощипывало язык и свербило в носу. Лирсли отпила еще немного, привалившись спиной к холодной стене подвала. Темное помещение начало медленно кружиться, глаза слипались. Не спать! Надо все допить, до последней капли. Тогда можно будет отдохнуть. Наконец-то.
На противоположной стене медленно надулся пузырь, наливаясь ярко-лиловым цветом. По его поверхности пробежала рябь. Лирсли в испуге замотала головой, отгоняя преждевременный сон.
Сознание узницы немного прояснилось, но пузырь никуда не исчез. Он рос, переливаясь синим, голубым, фиолетовым, малиновым. Потом рядом с ним набух еще один такой же. И еще.
Лирсли торопливо сделала еще пару глотков и замерла, борясь с тошнотой. Стена напротив исчезла, поглощенная разноцветной пузырчатой массой. Портал? Или что-то похожее на портал. Что-то странно знакомое, но давно забытое.
- Создательница, - то ли чей-то многоголосый шепот, то ли звон невидимых колокольчиков. - Лирсли. Создательница.
И тонкий аромат, будоражащий, нездешний, от которого сладко защемило в груди.
Комната снова закачалась, и узница поднесла к губам склянку с остатками снадобья. Рука двигалась медленно и неловко, пальцы дрожали, и Одаренная испугалась, что прольет питье. Не спать! Рано!
- Не с-спать! - прошипел кто-то над самым ухом. - И брос-сь эту гадос-сть! Уходим!
Ожившее дерево? Тогда почему оно сухое, без листьев? Горло Лирсли снова перехватил спазм, а когтистая ветка-лапа махнула, выбивая из ослабевшей руки сосуд. Потом бывшую жрицу подхватили под мышки и бесцеремонно дернули вверх, ставя на ноги.
- Идем! Пос-спеши!
- Создательница! - тревожно звенели голоса из портала.
Лирсли согнулась пополам и ее все-таки стошнило.
- Много выпить успела? - озабоченно спросило существо, поддерживая едва стоящую на ногах узницу.
Не дав сийвери толком отдышаться, ее потащили к порталу.
- Создательница Лирсли! - перезвон колокольчиков стал торжествующим. - Ты вернулась. Вернулась!
* * *
Сон был приятным. Что-то про лиловое море, по которому можно плавать или ходить - как захочется. Легкий бег по волнам наперегонки со странными существами, напоминающими серебристо-синие морские звезды с гибкими острыми прямыми лучами. "Асенри, - внезапно всплыло в сознании. - Их зовут асенри, и это ты дала им такое имя".
Асенри-звезды забавно передвигались, катясь по воде, разбрасывая прозрачные лиловые брызги. А небо над ними было темно-желтым, как густой мед, и мягко светилось. В этом мире не существовало ни ночи, ни солнца. И почти не было земли - только небольшие голубовато-серые островки на глади бескрайнего лилового океана.
А потом внезапно стало темно и холодно. В ноздри ударил запах болотной сырости. Лирсли почувствовала, что лежит на чем-то мокром и жестком, приоткрыла глаза и застонала, сжав ладонями мгновенно набухшие болью виски.
- Пей! - проскрежетала давешняя ожившая коряга, поднеся ко рту сийвери берестяной стаканчик. - Ты той дряни наглоталас-сь порядочно, еще чуть-чуть, и я бы тебя не смог вытащить.
- Это... что? - прохрипела Лирсли, приподнимаясь на локтях.
- Противоядие.
Над ухом противно заныл комар и немедленно попытался впиться в щеку. Сийвери прихлопнула его и кое-как села, тяжело моргая. Кажется, все-таки не сон.
- Пей, быс-стро! - потребовал ее спаситель.
Питье было кисло-сладким и довольно вкусным.
- Ты... кто? - с трудом выдавила Одаренная, возвращая опустевший стаканчик.
- Я Унг. Не помниш-шь меня?
- Унг... - Лирсли провела по глазам ладонью. - Ты... Что с тобой случилось?
- С-слепая топь.
Сийвери непонимающе нахмурилась.
- Ис-сточник, - пояснил ее собеседник.
- Тебя затянуло в Источник, - медленно проговорила Лирсли. - Мне так жаль, Унг! Но как вышло, что ты сохранил память?
- Не полнос-стью. Но мне отчасти Коэрви помогла. Не кривис-сь, она не враг тебе, зря ты ее так ненавидиш-шь.
- Это мое дело! - фыркнула Одаренная.
- Как скажеш-шь. А еще больш-ше с-сделали ас-сенри. Они почти вернули меня. Нас-сколько это возможно.
- Асенри? Но Унг, они же... их же не существует!
- Вон как? - похожий на воронку рот болотного хозяина вытянулся трубочкой. - А кто же тебя, по-твоему, спас-с?
- Ты, - Лирсли уселась поудобнее, испытующе глядя на собеседника.
- А откуда бы я узнал, что ты в беде? - Унг пристроился напротив бывшей жрицы, уперевшись тремя когтистыми руками в землю, а четвертой оживленно жестикулируя. При каждом его движении раздавался скрип.
На вид - ожившая черная коряга. Даже глаза не человеческие, а больше похожи на совиные. Лирсли сделала над собой усилие, чтобы смотреть на собеседника, как бы жутко тот ни выглядел. А ведь когда-то был симпатичным парнем, девчонки вовсю влюблялись. Впрочем, в юности все они, воспитанники Трайматты, отличались привлекательностью. Сийвери нетрудно подправить внешность, было бы желание.
- Ас-сенри позвали меня.
Голос Унга был под стать его наружности. Полускрежет-полушипение. Лирсли поежилась.
- Как это позвали? - бывшая жрица мотнула головой, отгоняя настырную мошку, и тут же поморщилась: боль, отступившая было после приема противоядия, тут же вернулась.
- Не вертис-сь, - посоветовал Унг.
- Как позвали? - упрямо повторила вопрос Лирсли. - Они же не настоящие. Их мир - просто иллюзия, игрушка, наше ученическое творение.
- Наш-ше творение - да. Но не игруш-шка, как видиш-шь. И не иллюзия.
- Но наставники говорили...
- Ош-шибалис-сь. Или лгали. Мир ас-сенри с-существует, Лирс-сли.
- Но ведь никто, кроме нас, не может попасть туда. Я всегда думала, что их мир не материален, что это плод воображения.
- Мы вс-се трое помним одно и то же, - возразил болотный хозяин. - Мы были там. Мы их с-создали.
- Ну, хорошо, - сдалась Одаренная. - Допустим, мы втроем создали некий мир, который теперь живет сам по себе, хотя все это очень странно. Но я про него и думать забыла давным-давно. Как вышло, что асенри позвали тебя ко мне на помощь?
- Миры второго плана с-существуют за с-счет с-силы с-своих творц-сов, - объяснил Унг. - Ес-сли один из с-создателей ранен, в мире проис-сходят бедствия. Ес-сли умирает, мир разруш-шаетс-ся.
- У нашего мира три творца.
- Когда меня забрала С-слепая топь, там с-случилас-сь катас-строфа, - виновато прошипел Унг. - Многие ас-сенри погибли. Но осталис-сь вы с Коэрви, и потому их мир не погиб полнос-стью. Ас-сенри почуяли, что ты умираеш-шь, Лирс-сли. И пос-старалис-сь с-спасти тебя - чтобы самим уц-селеть.
- Они позвали тебя. Но почему тебя, а не Коэрви?
- Она недос-сягаема для их зова.
- Мертва? - вздернула бровь Лирсли.
Странное чувство: облегчение с примесью злорадства - и почему-то досада. И непонятная пустота в душе. Словно не враг твой давний погиб, а... Да нет, ничего же не осталось от прошлого, совсем ничего. Только общий мир, сотворенный когда-то тремя юнцами и почему-то оказавшийся настоящим и живым.
- Нет, Коэрви не умерла. Но она с-связана с-с кем-то. Тес-сно с-связана, и пока это так, она не может говорить с-с ас-сенри.
- Мы же могли показывать наш мир остальным - помнишь?
- Отражениями, иллюзиями - да. Но никто, кроме нас-с не мог общатьс-ся с его обитателями и не мог входить туда.
- Верно, - поразмыслив, согласилась Лирсли. - Но как асенри смогли позвать тебя, если ваша связь разорвана?
- Не разорвана, - проскрипел Унг. - Ос-слабела, но ос-сталась. Они меня дозвалис-сь. С больш-шим трудом. Я не помнил их, почти не помнил тебя и не очень четко понимал, кто я такой. Поэтому мы едва не опоздали.
- Ты сохранил способность открывать порталы?
- Нет. Они помогли. Через их мир мы можем путеш-шес-ствовать, не пользуяс-сь порталом.
- И где мы сейчас?
- Неподалеку от моей топи. Здес-сь с-сухо.
"Для тебя, может, и сухо", - Лирсли поежилась. Намокшее платье неприятно липло к телу.
- Откуда ты все это знаешь, Унг? - спросила она. - Насчет миров второго плана.
- Я ис-скал информац-сию. Много читал.
- Ты поэтому отказался от испытания высшей ступени?
- Да, - проскрежетал хозяин болота. - Я не хотел уничтожать чужие миры, чтобы полнос-стью воплотить с-свой.
* * *
Вернувшись в Темрад, Илинго устроил себе передышку: золота, щедро отсыпанного Тоэрби Байтрином, хватило бы, пожалуй, до холодов, хотя он отдал семьям погибших близнецов положенную долю платы и еще добавил от себя.
Похоронить Корита и Слерти пришлось в предгорьях, вдали от человеческого жилья, но и от логова стирхоев не близко.
После общения с близкими мальчишек, особенно с их матерью, Илинго пил две декады, не различая дня и ночи, не помня себя. Пока не почувствовал, что кто-то крепко, до боли, стиснул его запястье.
- Рохля! - безапелляционно заявил Демсли.
- Ш-што? - Дийс тупо уставился на него красными глазами.
- А то! - браслет полыхнул багровым светом, как всегда в тех редких случаях, когда Эрс по-настоящему злился. - На тот свет собрался следом за своими бестолковыми помощничками?!
- Почему на... тот свет? - Илинго потер переносицу и сморщился: комната противно кружилась.
- Да потому что ты смешиваешь онтрийское с аржастой, а потом полируешь эту радость тармасковой настойкой! Да еще нийлой зажевываешь, чтобы не вывернуло.
- М-м... - Дийса и вправду начало мутить.
- Сам сдохнешь - это твое право, в конце концов. Но ты обещал помочь мне вернуть облик, - мрачно напомнил Эрс. - Обещал?!
- Омбе... абиш... Ну... да, - пробормотал юноша и зевнул.
- Ну, вот и сдержи слово, - сурово потребовал Демсли. - А после делай, что хочешь.
* * *
Еще почти целая декада потребовалась Илинго, чтобы прийти в себя. Пить он, правда, прекратил, зато почти все время спал, изредка выбираясь из комнаты в трактире, чтобы бесцельно бродить по улицам.
Пока случайно не услышал глашатая, надрывавшего горло на рыночной площади:
- Консул и городской совет Северной Данмары объявляют награду за голову чудовища, похищающего детей. Тому, кто уничтожит злобную тварь и предъявит доказательство, будет немедленно выплачена тысяча золотых ласвахов.
Илинго моргнул и остановился посреди улицы, так что на него едва не налетела тетка с корзиной.
На тысячу ласвахов - в обиходе их чаще называли ласами - можно было купить приличных размеров дом в столице Содружества. Или целый дворец в городе поменьше.
- За каждого спасенного ребенка, отбитого у чудовища, городской совет платит сто золотых ласвахов.
Илинго почесал в затылке. Или детей пропало немного, или советники не слишком надеялись на их возвращение, иначе городская казна изрядно оскудела бы. Как бы то ни было, награду предлагали достаточно весомую, чтобы заинтересоваться.
Впрочем, гораздо больше добытчика прельщала возможность заняться делом. Опасным, требующим серьезной подготовки и полной сосредоточенности. Не оставляющим времени на переживания.
- И что же это за тварь поселилась в Северной Данмаре? - осведомился Илинго, энергично протиснувшись к глашатаю, едва тот свернул свиток и спустился с помоста. - Расскажешь подробнее, м? Выпивка за мой счет.
* * *
К рассвету, когда гонец уронил голову на стол в трактире и захрапел, добытчик уже знал все. О том, как злая колдунья по имени Лирсли обманом проникла в храм Великой Матери под видом жрицы и годами плела интриги. Как она наслала на город мшаную лихорадку, от которой разбежались или погибли почти все жители, и воспользовалась этим, чтобы захватить власть. Как консул Орт Байтрин, рискуя жизнью, вернулся в Северную Данмару и вступил в отчаянную борьбу с коварной противницей. Как он победил болезнь, опустошавшую город (правда, Илинго так и не понял, что за лекарство нашел героический отпрыск семейки Байтрин), прекратил бунты и навел наконец порядок.
И вот, когда измученные несчастьями люди начали восстанавливать Северную Данмару, Лирсли безжалостно обрушила на них новую напасть, призвав кошмарное чудовище, буттака, который бродит по городу, воруя и пожирая детей, и нет от него спасения.
Когда же консул разоблачил мнимую жрицу, взял ее под стражу и собирался предать справедливому суду, нашелся предатель, который помог злодейке бежать. Кстати, за ее голову тоже назначена награда - пятьсот золотых ласвахов.
Илинго оценивающе посмотрел на спящего гонца, понял, что больше от того ничего не добиться, допил вино, решительно встал и отправился готовиться к походу.
* * *
- Демсли, расскажи мне о буттаках.
Тишина. Лишь копыта мерно постукивают по дороге, поднимая светлые облачка пыли.
- Демсли?
Молчание. И на руке - никаких следов.
- Демсли! - уже во весь голос окликнул Дийс, внезапно испугавшись, что браслет потерялся.
И дело, пожалуй, было не только в бесценных советах и помощи Одаренного. Илинго успел привыкнуть к своему невольному спутнику.
- Демсли Эрс!
- Ну?
На запястье проступил знакомый узор, и Дийс облегченно вздохнул.
- Чего ты молчишь? Я уж думал, что-то случилось.
- Что, например? - презрительно спросил Демсли.
- Что ты исчез.
- То есть освободился из плена? - язвительно уточнил Эрс.
- Но ты не в пле... Демсли, я же обещал освободить тебя.
- Обещал...
- И что же, ты думаешь...
- А куда ты едешь сейчас?
- Ну... Ты же слышал.
- Слышал, - угрюмо подтвердил сийвери. - Сначала поход за книгой, теперь охота за буттаком. Я нужен тебе, Илинго Дийс. Точнее, мои знания. И ты не собираешься меня вызволять.
- Я хотел, правда, - виновато пробормотал юноша. - Но ведь жителям Северной Данмары нужна помощь, там каждый день на счету!
- Ну, да, - хмыкнул Одаренный. - А мне вот без разницы - подумаешь, лишний день в плену... или декаду... или круг Матери.
- Прости, - Илинго остановил Искру. - Я не подумал. Но если ты все же согласишься помочь мне сейчас - в последний раз, Демсли! - клянусь, после этого у меня не будет в жизни иной цели - только освободить тебя!
- Что тебе до Северной Данмары? - ворчливо спросил Эрс.
- Я обязан жизнью кое-кому из ее жителей. И хочу вернуть долг.
- Ладно, - нехотя согласился Демсли. - В последний раз.
Глава 11. Ночь Одиночества
- М-мяа-ау!
Заунывный звук, от которого словно мелкие ледяные иголки впиваются в кожу. Не то, чтобы Илинго не нравились кошки. Просто это не кошка, и даже не похоже почти.
Искра дрожит и всхрапывает, прижимая уши. Только бы не взбрыкнула, не помчалась в ужасе: неподалеку овраг. И если даже всадник успеет остановить или хотя бы повернуть прочь от обрыва понесшую лошадь, буттак подберется совсем близко. Так близко, что ему останется один последний бросок, чтобы настичь добычу.
Илинго совершенно не прельщала роль наживки, но тварь нужно было заманить как можно дальше от Северной Данмары, да и от других поселений.
"Коннурхова пустошь, - посоветовал Эрс. - Уведи его к Коннурховой пустоши".
Легко сказать - уведи! Больше декады ехать почти без отдыха.
У Илинго был с собой достаточный запас воды и пищи, но если бы не Демсли, юноша в конце концов уснул бы в седле, став легкой добычей для буттака. Когда Илинго совсем выбивался из сил, мягкое тепло разливалось от запястья вверх по руке и дальше, по всему телу, смывая усталость. И все равно спать хотелось все сильнее.
- Мя-а-а?
Неуклюжая темная фигура четко выделяется на фоне заката и ковыляет к Илинго, упорно стараясь сократить расстояние. Пора увеличить разрыв: буттак набрал такую мощь, что свет ему совсем не мешает, и все-таки ночью тварь намного проворнее.
- Сколько еще до Пустоши, Эрс? - добытчик часто моргает, борясь со сном.
- Ты проехал почти три четверти пути.
- Надо напоить лошадь, - Илинго тревожно озирается по сторонам.
Чтобы Искра попила и хоть немного попаслась, нужно отъехать подальше от буттака. Но тогда есть риск, что тварь отвлечется на другую добычу: жилье все еще слишком близко.
- Не нужно - я поддержу ее силы. И твои.
- А потом?
- Вам с Искрой придется отдыхать. Очень долго. Если вы останетесь живы.
- Если?
- Я тебя предупреждал.
А ведь Эрс уцелеет. Да, ему придется подождать, но в конце концов какой-нибудь путник обратит внимание на блестящий браслет на руке скелета. И заберет необычное украшение себе. Хотя может и не повезти, если, к примеру, птица утащит яркую игрушку в гнездо.
- Не спи!
Запястье обжигает боль, и добытчик резко вскидывает голову, кое-как разлепив тяжелые веки.
- В мешке змеехвост - грызи, быстро!
- Но разве так можно? Сырым, не в отваре?
- Ничего. В крайнем случае сбегаешь в кусты, буттак не успеет тебя схватить.
Утешил, нечего сказать! Но выбирать не приходилось.
Илинго нашарил жесткий корешок, неловко вытер о штаны и, морщась, сунул в рот. Змеехвост оказался не таким уж противным на вкус: горьковатым, но с легким, свежим запахом.
Рядом внезапно раздался треск - словно сухое дерево сломалось от ветра. Искра прянула в сторону, так что всадник едва не потерял равновесие.
В лицо Илинго уставились пустые глазницы, намалеванные на мешковине. Черные струйки дыма заструились к добытчику призрачными пальцами.
Дийс рванул закрепленный за спиной факел - длинный, тщательно вымоченный в составе, который добытчик три дня готовил по рецепту Демсли, спустив на компоненты чуть ли не половину оставшихся денег. Но проклятая деревяшка застряла, заставив юношу потерять несколько драгоценных мгновений.
Илинго послал Искру в галоп, чтобы оторваться от наседавшей на него твари, но усталая лошадь сделала несколько темпов и остановилась, дрожа и всхрапывая. Факел поддался, но теперь надо было высечь огонь, а руки не слушались.
- Мя-а-ау... - вкрадчиво пропел буттак, и длинные полупрозрачные пальцы-щупальца почти коснулись взмокшего крупа Искры.
- Буттака арихшит ларангал, - незнакомый голос прозвучал мелодично и властно. - Ларангал ди Вастарна, кветри ди Лайссика, кветри ди Тенгер э ари алхорт!
Буттак остановился и дернулся, словно пытаясь освободиться от невидимых пут. Голову добытчика будто сжал стальной обруч, из носа потекла струйка крови.
- Кветри ди Тенгер... - повторила невысокая беловолосая женщина. - Беги же! Кветри ди Орикейн... Беги, глупец!
- Нет, стой! - вмешался Демсли. - Все еще слишком близко к городу!
- Кветри ди Муврал... - голос женщины стал хриплым, она тяжело дышала, словно после долгого бега. - Данмаре конец... если буттак... поглотит еще и тебя... другим городам тоже. Кветри ди Ниральго!
- Илинго, фа-акел! - выкрикнул Эрс. - Лирсли, не отпускай!
- Демсли? - женщина отвлеклась на мгновение, удивленно поглядев на добытчика. Но спохватилась прежде, чем упустила противника из захвата.- Кветри ди Ларкаэ! Он сейчас вырвется, скорее! Кветри ди... Найортэ!
Илинго сумел наконец поджечь факел и ткнул острым, словно копье, концом, на котором билось изумрудно-зеленое пламя, в черную глазницу твари.
Добытчик ожидал вопля, но буттак, похоже, не почувствовал боли. Мешкообразная голова просто лопнула, выпустив облако дурно пахнущей трухи.
- Кветри ди Ильстрин! - торжествующе закричал Демсли. - Еще, Илинго! Надо поджечь его!
Но факел пронзил воздух: основа пугала рассыпалась пылью, призрачные пальцы исчезли, словно туман под ветром. Поляна была пуста.
- Не стоило призывать Скитальца, - выдохнула женщина.
Цепкий взгляд ярко-синих глаз скользнул по Илинго, задержался на браслете.
- Не ожидала встретить тебя... так, Демсли, - покачала головой Лирсли.
И вдруг пошатнулась, неловко усевшись на траву. Похоже, ее не держали ноги.
- Ильстрин - такой же Создатель, как прочие, - хмыкнул Демсли, нарочито отчетливо выговорив запретное имя.
Илинго невольно поморщился.
- Был таким же, - голос Лирсли стал тусклым и невыразительным. - Но он далеко, а ты понятия не имеешь, какие силы разбудишь, призывая Потерянного.
- Мы уничтожили тварь, как думаешь? - с сомнением спросил Демсли, немного помолчав.
- Нет, - глухо сказала Лирсли. - Уничтожили мы Северную Данмару - точнее, обрекли окончательно. А буттака только ранили. И спугнули. Ты знаешь это не хуже меня, Демсли.
Илинго кое-как сполз с лошади и ослабил подпругу. Оголодавшая Искра с жадностью набросилась на траву.
- Ты Одаренная? - уважительно спросил добытчик, подходя к женщине и протягивая флягу с тармасковой настойкой.
Лирсли молча склонила голову, то ли благодаря, то ли соглашаясь. Сделала несколько глотков, вернула флягу и поднялась с явным трудом.
- Я Илинго Дийс, добытчик, - представился юноша, в свою очередь отхлебнув обжигающе-крепкого напитка.
- Считай, сегодня ты заново родился, Илинго Дийс, - сказала Лирсли. - Советую вам обоим как можно скорее убраться отсюда.
Куда она делась, добытчик так и не понял: только что стояла рядом, и вдруг исчезла. Только черное облачко заклубилось и тут же рассеялось.
- Затопчи тебя коннурх! - раздраженно бросил Демсли. - Могла бы предложить помощь!
* * *
- Надо... предупредить жителей... Данмары,- пробормотал Дийс, приподнявшись на локте и протирая глаза свободной рукой.
- Спи, - потребовал Демсли. - Я караулю.
- А сколько време... - Илинго не договорил.
Уронил голову на что-то мягкое и снова соскользнул в сон.
- Сколько я проспал? - спросил юноша, когда сознание наконец прояснилось. - Уй, я голодный!
- Трое суток, - невозмутимо ответил Демсли.
- А где мы? - добытчик рывком уселся, ошалело моргая.
- На Коннурховой пустоши.
- Разве тут безопасно? - Илинго нашарил флягу с водой и жадно припал к ней.
Он решительно не помнил, как добрался сюда.
- Нет. Но вы с Искрой были не в состоянии двигаться дальше. А буттак вряд ли стал бы преследовать нас: ему проще вернуться к человеческому жилью, где полно гораздо более легкой добычи. Тем более, что он ранен.
Илинго тревожно огляделся. Ночь была темной, небо затянуто тучами. Сейчас даже хвороста для костра не собрать: на расстоянии вытянутой руки ничего не видно. Добытчик поежился.
- Поспишь еще? - предложил Демсли. - До рассвета долго.
- Я отдохнул, - покачал головой Дийс.
Порылся в мешке, вытащил зачерствевшую лепешку и с хрустом вгрызся в нее.
- Надо ехать в Данмару, - вздохнул добытчик, утолив первый голод. - Награды мне не видать, но...
- Не надо, - возразил Демсли. - Ты никого не спасешь, а тех, кто приносит дурные вести, сам знаешь, нигде не любят. В лучшем случае.
- Но предупредить...
- Как думаешь, куда так поспешно отправилась Лирсли? - осведомился Демсли.
- В Данмару? - предположил Дийс.
- А куда же еще?
- Но она же сказала, что город обречен...
- Эта сийвери всегда отличалась феноменальным упрямством, - в голосе Эрса прозвучала легкая зависть. - Если есть хоть малейший шанс уберечь Северную Данмару, Лирсли это сделает, раз уж она почему-то решила, что город для нее важен.
- Ой! - Илинго вздрогнул, только сейчас связав произошедшие события с рассказом гонца. - Это что же, была та самая Лирсли? Злая колдунья? Так она же вроде хотела наоборот погубить город... И почему она помогла нам?
- А ты часто слышал, чтобы отпрыски славной семейки Байтрин говорили правду? Особенно о своих политических противниках.
- Ясно, - поморщился юноша. - Только вот Лирсли убьют, как только она сунется в Данмару. За ее голову назначили награду, помнишь? Надо догнать ее и хотя бы предостеречь.
- Лирсли большая девочка, - хмыкнул Эрс. - И я не поставил бы на Орта Байтрина против нее. Самое глупое, что можно сделать сейчас, это влезть между ними. Мы там ничем не поможем, парень. Ты уже вернул свой долг жителям Северной Данмары.
- Не уверен, - хмуро сказал добытчик.
- Если ты сейчас погибнешь, горожан это уж точно не спасет, - решительно заявил Демсли. - И кстати, давно пора подумать о другом твоем долге.
* * *
Лаюмира проводила последнего гостя и тщательно заперла двери трактира. Перед Ночью Одиночества даже самые заядлые гуляки спешили засветло вернуться домой, а путники так рассчитывали время, чтобы ни в коем случае не остаться после заката под открытым небом.
Трактирщица проверила лампадку на полке перед вырезанной из дерева фигуркой Матери. Пламя горело ровно - хороший знак.
Лаюмира достала горшок с заранее приготовленным шестисилом: сушеные лепестки ирсинии и сийлимы, ягоды медноцвета, кожура нийлы, измельченные стебли углетрава и немного порошка из крумлы.
- Оградите от зла, Создатели, - нараспев сказала женщина, набрав пригоршню отводящего нечисть снадобья и аккуратно посыпая порог. - Пусть лихо в оврагах рыщет, в черной чаще лесной промышляет, в трясинах гнилых таится, к нашему дому не приближается, добрых людей стороной обходит.
- Мам, я тоже хочу, - дернула ее за рукав Сойви, дождавшись, когда Лаюмира закончит.
Синие и розовые лепестки, лиловые завитушки кожуры, пурпурные ягодки, черные кубики, похожие на угольки, и красно-оранжевый порошок покрыли деревянный порог ярким узором.
- Ну, ма-ам! Я знаю, что говорить!
- Ладно, - смягчилась Лаюмира. - Я обойду первый этаж, вы с Корхэ - второй. Но гляди - все подоконники нужно обработать.
Она отсыпала в чистый горшок часть шестисила и вручила дочке.
- Пойдем, Корхэ, - деловито сказала девочка, одной рукой обхватив посудину, другой таща за собой брата.
Тот покорно поплелся за сестрой, только бросил огорченный взгляд на щепки, из которых опять что-то выкладывал.
"Дурачок растет", - вздохнула про себя Лаюмира, сокрушенно покачав головой.
Рядом с бойкой и смышленой сестрой Корхэ казался еще более замкнутым и погруженным в себя. Даже не говорил почти.
* * *
- Что происходит в Ночь Одиночества? - тихо спросила Орри, с тревогой наблюдая, как трактирщица обходит дом, тщательно посыпая шестисилом подоконники и пороги.
Кештиора и Коэрви только что закончили ужин и сидели за столом в рано опустевшем зале. Файс потягивала местное красное вино: в Тмео оно было легким, с мягким вкусом и ароматом влажной весенней земли и дыма. Орри пила горячий травяной настой с медом.
- Разве вам не рассказывали в храме? - приподняла брови наставница. - С этого обычно начинают учебу.
Кештиора пожала плечами:
- Ты имеешь в виду балладу?
Мать и Страж неразлучны, как птицы крыла,
Как два берега быстрой реки.
Словно дым и огонь, словно с пеной волна,
Словно в песне одной две строки.
Солнце скрылось, и Мать поднимается ввысь,
Чтобы мир до утра охранять.
Вслед торопится Страж. Зло, теперь берегись!
Он сумеет тебя обуздать.
Но три раза в году ночь сулит нам беду:
Мать восходит на небо одна.
Не способна сдержать она тварей орду:
Ищет Стража, печали полна.
Крепче двери запри, не ходи за порог,
Миром нечисть владеет сейчас.
Жди, пока не окрасится светом восток,
И следи, чтоб огонь не погас.
- И что тебе непонятно? - поинтересовалась Коэрви.
- Зачем это нужно? - Орри отхлебнула из кружки и поморщилась: отвар был обжигающе горячим. - Зачем Создатели сделали так?
- Ты знаешь, что такое Мать и Страж?
- Ну-у... Мать - это Вастарна, - неуверенно сказала девочка. - Так ведь?
- Небесное тело, названное в честь Вастарны, - Файс взяла глиняный кувшин и наполнила опустевший кубок. - Мать и Страж - просто... м-м-м... куски камня, Кештиора. Это несколько упрощенное описание, но в целом верное. Они вращаются вокруг нашего мира. Мать поближе, Страж подальше, потому он и кажется маленьким.
- Разве камни светятся? - усомнилась Орри.
И тут же подумала: а почему бы нет? Светятся, говорят, поют... Путешествуя с Одаренной и не такого насмотришься.
- Солнце отражается от их поверхности, - пояснила Коэрви.
- А цвет?
- Камень, из которого состоят небесные тела, различается. Страж красноватого оттенка. Поэтому у горизонта мы видим его кроваво-красным, а когда он поднимется наверх - лиловым.
- А нам говорили - это оттого, что он злится, - обиженно сказала девочка. - Волнуется за ушедшую вперед Мать, боится, что нечисть нападет на нее. А догонит - и успокаивается, меняет цвет. Но почему он похож на серп?
- Его частично закрывает от солнца тень Матери.
- Скучно, - фыркнула Орри. - Мне больше нравилась история про то, что Мать круглая, потому что готовится дать жизнь детям, а Страж - это кривой меч, багровый от крови врагов.
- Тогда зачем ты спрашиваешь про Ночь Одиночества? - усмехнулась Коэрви.
- Я хочу знать все объяснения, - решительно заявила девочка. - Интересные, занудные, взрослые, детские - все. И в любом случае, наставница, при чем тут нечисть? Ночь Одиночества ненамного темнее, чем обычная. В Ночь Перерождения, когда на небе один тусклый Страж, вся нечисть наоборот прячется. Значит, дело не в освещении?
- Ты права, - подтвердила Файс.- Нечисть не то, чтобы страшится красноватого света Стража, но чувствует себя неуверенно. Мать мешает ей гораздо меньше. Ну, а в Слепую ночь, когда оба светила прячутся...
- Сохраните Создатели! - Кештиора торопливо сцепила большие пальцы рук, отводя беду.
- Со временем я научу тебя более надежной защите, - Коэрви успокаивающе тронула ее за плечо. - А теперь пойдем-ка спать.
Орри осмотрелась, задержав опасливый взгляд на тщательно запертой двери и наглухо закрытых ставнями окнах.
- Не волнуйся, хозяйка сделала все, как надо, - заверила ее наставница.
* * *
- Сойви!
Тихий зов разбудил девочку. Но шевелиться не хотелось, так что она притворилась, что не слышит.
- Сойви, ты спишь?
- Сплю, - пробормотала она, не открывая глаз. - И ты спи, Корхэ.
- Но там котенок...
Котенок? Это было интересно. Сойви приподнялась на кровати и потерла лицо рукой.
- Где?
- Там, на улице, - братишка махнул рукой в сторону окна. - Он плачет. Наверное, потерялся.
Словно в подтверждение его слов с улицы донеслось заунывное и жалобное мяуканье. Точно, котенок. У Пуши голос совсем не такой пронзительный, потому что она взрослая.
На всякий случай Сойви посмотрела на свою кровать, но дымчатая кошка спокойно лежала в ногах, как и всегда ночью. Пуша приоткрыла золотистые глаза и сладко зевнула. Интересно, она не обидится, если хозяйка принесет домой котеночка? Нет, вряд ли. Они подружатся и будут вместе играть.
Сойви пододвинула стул к окну и забралась на него, чтобы добраться до засова, на который были заперты ставни.
- Мама сказала не открывать окно, - напомнил Корхэ. - Сегодня нельзя.
- Мы ей не скажем, - пыхтя, откликнулась Сойви. Засов был тугим и никак не желал открываться. - Мы только посмотрим на котеночка и сразу закроем.
- Мя-а-ау!!! - потерявшийся кошачий малыш на улице зарыдал совсем уж отчаянно.
Засов наконец поддался. Сойви слезла со стула и распахнула ставни, смахнув на пол часть лепестков и ягодок, густо покрывавших подоконник.
Дети высунули в окно головы, но снаружи была такая темнота - вообще ничего не видно. Только котячьи вопли стали громче.
С кровати раздалось недовольное фырканье.
- Пуша, ты чего? - удивилась Сойви.
Кошка неотрывно смотрела в черноту за окном и глухо рычала. Шерсть ее встала дыбом, напряженный хвост поднялся трубой и стал похож на щетку.
Девочка проследила взгляд Пуши, но снаружи ничего не было.
- Наверное, птичка, - Сойви пожала плечами. - Давай спустимся и заберем котенка. Он же, наверное, кушать хочет.
Некоторое время Корхэ колебался. Если мама узнает, что они с сестрой выходили на улицу, она будет ругаться. Сегодня была какая-то особенная ночь, нехорошая. Но с другой стороны, они же не будут гулять, только заберут котеночка и сразу обратно.
- Ну, ты идешь? - нетерпеливо спросила Сойви от двери.
Корхэ неуверенно оглянулся на окно, на перепуганную Пушу и торопливо догнал сестру.
Котеночек победил.
* * *
- Филхоэ Коэрви!
Громкий, настойчивый стук заставил Кештиору резко сесть в постели, протирая глаза.
Наставница вскочила с проворством, неожиданным для ее монументальной фигуры, и открыла дверь.
- Что стряслось, Лаюмира?
- Де... дети!
- Глотни! - Файс быстро сунула к губам хозяйки трактира флягу с тармасковой настойкой.
Лаюмира машинально отпила немного и закашлялась.
Коэрви подождала, пока женщина отдышится, и усадила ее на стул.
- Так что с детьми?
Пока Лаюмира говорила - торопливо, сбивчиво, Файс поспешно оделась, жестом велев Кештиоре сделать то же самое.
Сойви и Корхэ исчезли. Окно в детской распахнуто настежь, весь шестисил на полу, хотя Лаюмира вечером сама проверила ставни и подоконники во всем доме. Входная дверь закрыта, но отперта.
- Ты что-нибудь слышала ночью? - озабоченно спросила Коэрви.
- Ничего, я спала, - всхлипнула трактирщица.
- Орри, а ты?
- Нет.
- Оставайся с Лаюмирой. Проверьте дом. Я осмотрюсь снаружи.
- Наставница, я с тобой!
Мгновение Файс колебалась, глядя на ученицу.
- Нет, не в этот раз.
И скрылась за дверью.
* * *
- Бо-ом-м, - надрывно звенел колокол на главной - и единственной площади Тмео.
След буттака - к счастью, только одного - был отчетливым. Та же тварь, что хозяйничала в окрестностях Северной Данмары. Но отожравшаяся, обнаглевшая, набравшая силу. Это сколько же людей она успела погубить?
- Бом-м-м, - рыдал колокол, и со всех сторон к площади торопились люди. Наспех одетые, перепуганные. Кое-кто, правда, успел прихватить нехитрое оружие: ножи и дубинки.
Восходящее солнце освещало хмурые, напряженные лица горожан.
- Бо-о-ом, - в последний раз простонал колокол и затих.
- Этой ночью на город напали, - оглядев столпившихся на площади жителей, объявил Тоурх, глава городского совета. - Нет, не разбойники: наша стража готова дать им отпор в любое время. Но к нам явилась тварь, перед которой бессильны оружие и доблесть воинов. Нечисть, похищающая детей.
Он помолчал и повернулся к Коэрви и Кештиоре.
- К счастью, среди нас есть те, кто знает, как справиться с этим порождением Ночи Одиночества. Филхоэ Файс, скажи свое слово.
- Тмео в опасности, - глубокий голос Коэрви разнесся по площади. - Тварь, угрожающая нам, это буттак. Он утащил шестерых детей ночью.
Толпа зашумела, и сийвери вскинула руку, требуя тишины.
- Он скоро вернется за новыми жертвами, если не остановить его. Он будет все более ненасытным и свирепым. Он не прекратит нападать, пока не опустошит весь город.
- И что же нам делать? - крикнул молодой мужчина с короткой светлой бородкой.
- Я пойду за буттаком. Я найду пропавших детей и верну их, если они еще живы.
По толпе прошел стон.
- Моя ученица, - Файс обняла каменные от напряжения плечи Орри, - Кештиора, останется с вами, чтобы защитить город, когда снова наступит ночь. Запритесь в домах. Не спускайте глаз с малышей, стариков и больных - они легкая добыча для буттака. Не гасите свет: тварь боится его. И да хранят вас Создатели!
* * *
- Наставница, ты оставляешь горожан на меня, но я же не знаю, что делать! - испуганно затараторила Орри.
- Пусть закроются на ночь в ратуше и соседних домах: буттак избегает больших скоплений людей... пока избегает. Но еще немного, и он станет охотиться и в толпе, и при ярком солнце.
- Откуда ты знаешь?
- След очень сильный... эхо. Тварь хорошо питалась и набрала огромную мощь. Кто-то ранил ее, но не добил, и теперь она стремится восстановить силы. И я думаю, Кештиора, что это тот буттак, из Северной Данмары.
- Тогда я должна идти с тобой, - встрепенулась девочка. - Это же я его вызвала. И он... он утащил Роуна!
- Вот именно поэтому ты должна остаться, - отрезала наставница. - Скорее всего, тварь коснулась тебя, оставила метку, а значит, ты для нее особенно уязвима. И самая лакомая добыча.
- Из-за моего дара?
- Да. Если буттак получит еще и твою силу, уничтожить его удастся лишь ценой огромных разрушений. Так что тебе не стоит встречаться с ним. И ты в ответе за то, чтобы больше в Тмео никто не пропал. А теперь слушай внимательно и запоминай, что нужно приготовить, пока не наступил вечер.
* * *
След буттака был настолько отчетливым, что Коэрви мутило от омерзения. В одиночку с тварью не справиться. Даже если действовать впятером, как положено, шансов не очень много.
Одаренные редко дружат, во всяком случае, с себе подобными. Но иногда могут становиться союзниками. Ненадолго. И не бесплатно.
Коэрви задумалась. Проще всего было бы найти подмогу в Трайматте, но она давно не была там. Да и Мэддис Толем-Арди, глава Академии, даром не делает ничего. Жителям Тмео придется долго расплачиваться за помощь сийвери.
Тоурх, конечно, заверил Файс, что городской совет согласен на любую цену, лишь бы спасти детей и избавиться от чудовища. Только вот награду Мэддис потребует, скорее всего, не в деньгах.
Коэрви остановилась, тяжело опершись на посох. Нет, Трайматта - это на крайний случай. А для начала стоит посоветоваться с Ресхи Тоэ.
Она шагнула в черный провал портала, едва тот открылся. Слишком поспешно - даже дыхание перехватило.
- А ты не изменилась, Коэ, - Файс бесцеремонно схватили за плечо, помогая удержаться на ногах. - Сначала действуешь, потом думаешь. Ну, а если бы я был не дома, а на дне моря, к примеру?
- Что ты там забыл? - фыркнула Одаренная, но тут же невольно улыбнулась, взглянув в лицо старому другу. - Добрая встреча, Рес!
- Ну, судя по выражению твоего лица, не очень-то добрая, - хмыкнул Тоэ. - Но бокал-другой двадцатилетнего "Меча Ласваха", полагаю, вернет тебя к жизни.
Он гостеприимно показал рукой на мягкое кресло и взялся за кувшин.
Файс мельком оглядела зал. Похоже, Тоэ обзавелся-таки собственным замком, как мечтал в юности.
- С удовольствием выпью с тобой за нашу победу, Рес, - Коэрви поколебалась, но все-таки опустилась в кресло. - Только сперва надо ее добиться.
- Во-он даже как! - рука с кувшином замерла на мгновение, но потом Тоэ, усмехнувшись, наполнил два бокала из ортелинского стекла и вручил один из них старой подруге. - Война войной, а от хорошего вина отказываться не стоит. Ну, рассказывай, кто был настолько глуп, чтобы перейти тебе дорогу.
* * *
Тот буттак. Тот самый. При одной мысли о нем у Кештиоры болезненно сжималось горло. Не столько от страха, сколько от жгучей, слепящей ненависти.
Тварь, которая убила Роуна...
А если друг еще жив?! Если можно его вызволить?
Тварь, которая охотилась на Орри...
Но теперь-то Кештиора сильнее, намного сильнее, чем прежде! Не зря она столько времени училась!
Тварь, которая утащила веселую малышку Сойви и других детей. Это из-за нее оказался поврежден щит Северной Данмары и началась та жуткая эпидемия. Из-за нее Кештиора разлучена с семьей...
Это он, буттак, виноват во всем!
Идти дальше, не сожалея и не оглядываясь?! Что ж, ладно. Но только после того, как свершится месть!
Больше всего на свете Орри хотелось немедленно броситься в погоню за старым врагом. Но как бросишь беззащитных людей? Это все равно, что воину бежать с поля боя, обрекая на расправу тех, кто ему доверился.
И Кештиора занялась делом. Весь день горожане под ее присмотром отливали свечи, добавляя в воск семена углетрава и листья сийлимы, и готовили шестисил, смешивая его с растопленным салом, как велела Коэрви. На закате подоконники и пороги в ратуше и соседних домах тщательно намазали получившимся снадобьем: теперь его невозможно было смахнуть.
В другое время Орри наслаждалась бы тем, как уважительно и серьезно относятся к ней жители Тмео, даже глава городского совета Тоурх. Как ко взрослой. Но сейчас девочку больше заботило, что буттак может уйти слишком далеко, пока она готовит город к обороне. А тогда получится совсем обидно: если тварь убралась, так и защита от нее не нужна.
На закате все приготовления были закончены. Орри убедилась, что горожане собрались в ратуше и соседних домах, зажгли отпугивающие нечисть свечи и наглухо закрыли двери. На всякий случай она обошла опустевшие улицы городка, дергая двери и заглядывая в окна первого этажа.
Никого. Кештиора степенно, по-взрослому кивнула сама себе: все в порядке. Только вот как теперь догнать буттака? Ставить порталы Коэрви ее так и не научила: рано, мол. Вот и дооткладывались!
Орри потопталась на месте и, решившись, почти бегом устремилась к трактиру, в котором они с наставницей снимали комнату. Нехорошо брать чужих лошадей, но она ведь потом вернет. Да и не для баловства же, для дела.
Ездить верхом Кештиора умела. У родителей была смирная лошадка, уход за которой был одной из обязанностей детей. Ну, и катались, конечно, на ней частенько.
Орри зашла в почти пустую конюшню: после ночного происшествия все путники, которые останавливались в трактире, поспешили убраться из города восвояси. Кештиора быстро почистила Бутона, солового мерина, принадлежавшего Лаюмире, надела на него седло и уздечку и вывела на улицу.
Найч, виляя хвостом, трусил следом.
- Нет, малыш, - девочка ласково погладила рыжую голову. - Не в этот раз. Ты остаешься.
Кештиора привязала пса у конюшни, чтобы не увязался за ней в опасное путешествие, вскарабкалась в седло, усевшись по-мальчишески (теперь некому за это ругать), и сжала ногами бока лошади.
Рысь у Бутона оказалась невероятно тряская. Трактирщице-то это ничем не мешало, она в основном пользовалась повозкой. Но на повозках чудовищ не преследуют.
Орри дотерпела до городских ворот, а потом пустила Бутона галопом и облегченно вздохнула: наконец-то ей перестало казаться, что позвоночник вот-вот проткнет глотку.
Время от времени девочка останавливала коня, чтобы вслушаться в эхо. След буттака ощущался четко - до тошноты, до колючего озноба. К счастью, Бутон, похоже, ничего такого не чувствовал, пользуясь передышками, чтобы пощипать траву.
* * *
- Лирсли просить о помощи, я так понимаю, не стоит, - Ресхи покачал бокал в холеной руке, украшенной перстнем с драгоценным камнем.
Сердце оэрси, крупное, да еще редкого сине-зеленого оттенка с багровыми искрами в глубине. Такой камень за деньги не купишь.
- Хорош, да? - самодовольно усмехнулся Тоэ, проследив взгляд Коэрви. - Квеснийский владыка с собственной руки снял - в благодарность за спасение жизни. Нда... Так что насчет Лирсли? Вы с ней, помню, не ладили в последнее время.
Файс нахмурилась и отхлебнула дорогущий "Меч Ласваха", поморщившись, словно это было скверное пойло в дешевом трактире.
- Обойдемся без Лирсли, - отрезала она.
- А что насчет дядюшки Хавральта? - мурлыкнул Ресхи.
Надо же, как он изменился, заполучив собственный замок! Аристократ до мозга костей, представительный, вальяжный, одет с иголочки. Усы пышные отрастил. Только вот седой совсем. Впрочем, и седина ему идет, придает импозантности. А в черных глазах нет-нет, да и блеснут озорные искорки, как у того гибкого, смуглого паренька, акробата из бродячего цирка, по странному стечению обстоятельств оказавшегося в Трайматте. Паренька, с которым Коэрви училась и дружила, кажется, вечность назад.
- Нет, только не Хавральт! - вырвалось у Файс.
Ну, она-то, положим, сдержится, как бы ни хотелось растерзать того, кто помогает владыкам Бархальда использовать магию Уз для создания беспомощных живых щитов. Но если этот прихвостень головорезов из Опао разберется, кто разрушил его чары, схватки точно не избежать. А он разберется, можно не сомневаться. Это лишь вопрос времени.
- Ну, Коэ! - полудосадливо-полунасмешливо вздохнул Ресхи. - Умеешь ты, право, заводить друзей! Ладно, как насчет Унга?
- Он стал частью Слепой топи, - грустно сказала Файс. - Он поможет, но...
- Ясно, - помрачнел Тоэ. - Впрочем, к этому шло, не находишь?
Коэрви пожала плечами.
- Ладно, нам нужны еще двое, - Ресхи наколол на деревянную шпажку ломтик твердого сыра и обмакнул в свежий мед. - Я позвал бы старину Демсли... Не знаешь, куда он запропастился?
- Мертв, - неуверенно предположила Файс. - Впрочем, не знаю. Слышала, что он проиграл поединок и потерял замок. Но Коам Ротри, который его победил, мой двоюродный дед, так что, если Демсли и выжил, он скорее вызовет меня на бой, чем станет помогать.
- А с чего бы ему иметь зуб на тебя? - удивился Ресхи, облизав шпажку и накалывая на нее новый кусочек сыра.
- С того, что ему захочется отомстить, а изо всей родни Коама в живых осталась только я, - пожала плечами Коэрви.
- Демсли, помнится, был парнем довольно миролюбивым, - заметил Тоэ, нарисовав шпажкой узор в воздухе. - Возможно, за это и поплатился. Но ты права, с возрастом... точнее, с опытом, у всех сийвери портится характер.
- Неудивительно, - хмыкнула Файс.
- А твои ученики? - осторожно спросил Ресхи.
- Двое погибли. Давно, - Коэрви смотрела в сторону. - Даннес... не знаю. Возможно он жив, но...
- Если жив, мы его найдем, - Тоэ допил вино и поднялся, потягиваясь. - Если ты не против, конечно.
- Даже в этом случае не хватает пятого участника, - нахмурилась Коэрви.
- Возьмем Лармаста.
Файс вопросительно приподняла брови.
- Лармаста Йирша, моего ученика, - с явной гордостью пояснил Ресхи.
Коэрви кивнула с понимающей улыбкой. Тоэ было чем гордиться. Взять ученика или признать кого-то наставником для Одаренного - всегда риск рано или поздно получить удар в спину. На такое решаются редко и только тщательно обдумав последствия.
Бывают между сийвери и союзы, и дружба, и любовь, случается искренняя преданность между учеником и учителем. Но искушение отобрать чужую силу велико, и те, кто забывает об этом, обычно живут недолго.
Дверь распахнулась, и в комнату вошел юноша. Среднего роста, крепкий, с длинными каштановыми волосами, явно тщательно уложенными, и аккуратно подстриженной бородкой. Н-да, ученик под стать наставнику. Тоже со временем станет вальяжным, словно сытый котяра.
А Ресхи, значит, полностью доверяет мальчишке, раз даже позвал его мысленно. При телепатической связи менее опытный сийвери, конечно, рискует больше, но и старшему расслабляться не стоит. Хотя... кто бы говорил. Она-то сама связала себя Узами с Кештиорой, ни на миг не усомнившись. Просто потому, что девчонку надо было спасать. Да и мальчика этого обреченного, Илинго, тоже.
- Добрая встреча, - улыбаясь, сказал Йирш.
Зубы у него были ровные и белоснежные, а голос низкий и глубокий. Ой, беда девчонкам! Приворожит и не заметит.
- Воистину добрая, - приветливо отозвалась Коэрви.
- Все приготовил? - коротко спросил Ресхи.
Юноша показал на увесистый мешок за спиной.
- Я ввел его в курс дела, пока мы с тобой обсуждали охоту, - пояснил Тоэ. - А порядок у меня тут получше, чем в кладовых Трайматты. Собраться можно быстрее, чем бокал вина выпить. Так что приканчивай свой и ставь портал на Даннеса.
* * *
- Спасибо, хозяюшка, - Даннес Шаасти вытер губы рукавом и вернул глиняную кружку. - А чей это замок там, на холме?
- Аралгайды Мо, - приосанившись, ответила женщина, - колдуньи нашей.
- Колду-уньи? - Даннес округлил глаза. - Настоящей?
- А то! Ты, парень, будто с неба свалился. Кто замком владеет, тот и есть самый настоящий колдун.
- И давно она тут живет? - небрежно спросил Шаасти.
- А ты что это выведывать вздумал? - ощетинилась крестьянка. - Ишь, любопытный какой! Ступай своей дорогой! Нам тут чужаки без надобности.
Даннес пожал плечами и пошел дальше по улице.
Деревушка была маленькой и не сказать, чтобы зажиточной. Так, серединка на половинку, не богато, не бедно. А между тем, поселения рядом с владениями сийвери обычно процветали. Правда, в города превращались редко: замок с особенно густо населенными окрестностями становился слишком лакомым кусочком для Одаренных, которые пока не обзавелись собственным. Дело быстро заканчивалось поединком, после которого победителю приходилось долго зализывать раны и восстанавливать разрушенные постройки. Окрестные земли при этом на время оставались без должной защиты и помощи.
Деревня осталась позади. Даннес прикрыл глаза ладонью, разглядывая башни на холме и пытаясь вспомнить все, что знал о его хозяйке. Аралгайда Мо была вроде бы из поколения его наставницы. И если она до сих пор жива, да еще обзавелась замком, значит, силой не обделена точно. Хотя, судя по состоянию деревушки, со времени поединка прошло не так уж много времени. Аралгайда может быть еще не в лучшей форме.
Даннес достал карту и поставил на ней крестик. Уже третий. И по-прежнему непонятно, какой из присмотренных замков выбрать для захвата. Пытаться решить дело нахрапом слишком рискованно. Надо выбрать подходящий момент, когда кто-то из хозяев ослабеет. И тогда напасть.
Внезапно повеяло холодом, и Шаасти мгновенно подобрался, разворачиваясь лицом в сторону открывающегося портала. Как бы самому добычей не стать!
* * *
- Надо же! Получилось, - восхищенно шепнул Ресхи.
Коэрви невесело улыбнулась. Связь между учеником и наставником остается навсегда, если ее не рвать специально. Слабеет, но остается.
- Добрая встреча, Даннес, - быстро сказала Файс.
Парня их внезапное появление явно испугало, и он приготовился драться. Талантливый мальчишка, сбитый с толку дикими обычаями Трайматты. Ему стоило тогда помочь, а не прогонять. Если бы не дружба с Лирсли, не ужас от того, что именно их ученики схатились насмерть, приняв тренировочное состязание за настоящую войну...
Шаасти на приветствие не ответил. Стоял напряженный, с застывшим лицом и холодно смотрел на бывшую наставницу. Он стал еще выше, чем во время их последней встречи. Жилистый, жесткие темные волосы все так же торчат во все стороны. Он и в юности вечно ходил растрепанный. Густые брови почти срослись на переносице, и от этого взгляд черных глаз кажется мрачным, а длинный заостренный нос делает парня похожим на галчонка. Взъерошенного галчонка, одинокого, готового сражаться со всем миром.
- Добрая встреча, - доброжелательно сказал Ресхи, протягивая Даннесу руку.
Тот поколебался, но все же подал свою.
- Воистину добрая, - ответил сдержанно.
- Я Ресхи Тоэ, а это мой ученик, Лармаст Йирш, - хитрюга Рес мгновенно перехватил инициативу. - Мы охотимся на буттака. Я много слышал от Коэрви о твоей отваге и силе и буду рад, если ты присоединишься к нам. Не скрою, наш поход очень опасен, а тварь, которую мы преследуем, намного мощнее своих сородичей. Чтобы победить, потребуется все наше искусство.
- Что это за буттак? - глаза Даннеса возбужденно заблестели.
Мальчишка честолюбив, отметила про себя Файс. И падок на лесть. Впрочем, он всегда был таким, потому и наделал глупостей в Трайматте. Хотя не только он.
- Коэрви, расскажи нам подробности, - попросил Ресхи.
Даннес избегал смотреть на бывшую наставницу, и все же было понятно: он пойдет с ними. Не столько из желания помочь, сколько ради того, чтобы показать свои умения. И возможно научиться чему-то новому. До знаний Шаасти был не менее жаден, чем до признания.
* * *
Расстояние до буттака сокращалось даже несмотря на то, что Кештиора давала отдых коню, время от времени переводя его на шаг. Должно быть, чудовище не спешило. То ли наелось, то ли останавливалось, чтобы подкрепиться.
Орри до боли сжимала зубы при мысли о том, скольких жизней может стоить любое промедление. Но не загонять же лошадь: ей еще возвращаться. И вызволенных детей обратно в Тмео везти. Да и Бутона жалко.
Повезло, что ночь была ясная, а дорога шла в основном полями, не лесом. В кромешной темноте в лучшем случае с пути собьешься, а то и вовсе шею сломаешь.
В очередной раз пустив коня шагом, Орри съежилась от внезапно накатившего мерзкого ощущения. Словно холодные липкие щупальца касались лица и шеи, лезли под куртку, сжимали запястья, присасывались к коже, вытягивая тепло, лишая сил.
- Он рядом, - еле слышно пробормотала девочка, но от звука собственного дрожащего голоса ей стало еще муторнее.
- Давай, Бутон, - она прочистила горло, стараясь говорить твердо, чтобы подбодрить не столько лошадь, сколько себя. - Мы почти догнали его.
Но конь захрапел, прижимая уши, и вместо того, чтобы подняться в галоп, начал пятиться. Кештиора проворно соскользнула на землю, подвела его к дереву и крепко привязала. Только бы не порвал уздечку и не ускакал в панике! Потом его не найдешь, и придется идти в город пешком, а потом еще объясняться с хозяйкой.
- Жди здесь, - строго велела Орри. - Я скоро вернусь.
Главное - убедить себя, что скоро. Что вообще вернешься.
Эхо было таким отчетливым, что Кештиоре не приходилось останавливаться, чтобы прислушаться. Она почти бежала вперед, будто собака, взявшая след.
И с каждым шагом ощущение леденящей хватки на горле усиливалось.
А потом невидимый след свернул влево, и Орри, мгновение поколебавшись, тоже сошла с дороги, проламываясь через кусты.
Как же тварь пробралась тут? Она же вполне материальна, да еще и с добычей. Но заросли казались нетронутыми, а навстречу отчетливо тянуло могильным холодом.
- Мя-а-ау-у!
От внезапного кошачьего вопля у Кештиоры свело живот. Совсем близко!
Развернуться и бежать! К дороге. К Бутону. Вскочить в седло и гнать, гнать, гнать коня галопом, карьером, во весь опор - к городу, к людям, к спасительной ратуше, защищенной заговоренными свечами и шестисилом.
Орри застыла на месте, дрожа всем телом. Если она отступит, утащенных детей уже не спасти. Здесь нет Коэрви, нет никого, кроме нее. Если она струсит, Роун останется неотомщенным. А буттак наестся и станет еще сильнее. И снова придет - в Тмео, в Северную Данмару, в Прильт, куда угодно. И больше никто не сможет его остановить.
Кештиора крепко зажмурилась и медленно перевела дыхание. Потом открыла глаза и сделала шаг вперед.
* * *
- У-у-унг!
Бродить по Слепой топи и в светлое время опасно, а уж к ночи... Коэрви поморщилась. День пролетел слишком быстро.
Добраться до Ресхи было легко: он не прятался, да и дружеская связь всегда облегчает задачу. А вот Даннеса удалось отыскать только на закате, после доброго десятка тщетных попыток. Парень закрывался изо всех сил, явно не ожидая от других сийвери ничего хорошего.
Спасло только то, что Файс очень хорошо знала ученика. Да и не так уж сильно изменился Даннес. Возмужал, да. Ожесточился, что, возможно, и к лучшему, учитывая нравы некоторых выкормышей Трайматты. В любом случае настроить портал Коэрви в конце концов смогла.
А вот найти Одаренного, которого поглотил Источник... Сущность Унга словно размазалась по болоту, впиталась в грязь, проросла осокой. Портал-то поставить было легко - на Слепую топь. А вот по самой топи можно хоть целый день рыскать... или в данном случае - ночь.
Коэрви вздохнула: не было у нее ночи на поиски. Не откликнется Унг - придется идти на буттака как есть, вчетвером. Иначе и спасать станет некого, и без помощи Трайматты не обойтись. Если тварь успеет сожрать утащенных ребятишек - такую силищу наберет, что обычными средствами ее не убить. И цена победы тогда станет совсем высокой. Непомерно высокой. Для всех.
- У-у-унг!
Сийвери закашлялась. Опасливо посмотрела вниз и невольно вздрогнула: вокруг щиколоток уже начала сгущаться проклятая синяя дымка. Не обошлось.
Файс торопливо достала зеркальце и уставилась в него. Пока отражение видно, защита будет работать. Но как только окончательно стемнеет, придется уходить.
Спутников она оставила на краю топи: не стоило рисковать всеми. Если Коэрви не вернется до того, как Страж поднимется в зенит, Ресхи поведет мальчишек на буттака сам.
Коэрви прочистила горло.
- Унг!!!
Заквакала лягушка, с плеском прыгнула в мутную воду.
Файс на мгновение оторвалась от зеркальца, чтобы оглядеться.
- Ты предала меня! - прямо перед ней стоял Шаасти. - Я верил тебе, я на все был готов. Я победил, я же всех победил, наставница! Ради тебя! Чтобы ты гордилась мной! Чтобы я был достоен тебя! А ты... ты отвернулась от меня! Я же был лучшим!
"Это не Даннес, - Коэрви закусила губу и уткнулась в зеркальце, поднеся его к самым глазам. - Это морок. Даннес ждет с Ресхи, в безопасности".
- У-унг!
- Чего ты разоралас-сь? - проскрипело рядом.
Коэрви заставила себя поднять взгляд.
- Добрая встреча, Унг, - она облегченно вздохнула.
- С-сомневаюс-сь, - прошипел хозяин болота. - Что у тебя с-стряслос-сь на этот рас-с?
- Буттак, Унг. Тот самый, что разорил Северную Данмару.
- Да, ты рас-сказ-сывала. И чем он теперь тебе помеш-шал? Ты же уш-шла из Данмары.
- Эта тварь за нами таскается, - Коэрви раздраженно прихлопнула комара. - За девчонкой моей, Кештиорой, ты видел ее.
Унг скрипнул - резко, словно выругался.
- Теперь буттак в Тмео, - добавила Файс. - Отъелся, силу набрал. Детей из домов таскает.
- И тебе нужна помощ-щь.
- Нужна, очень. Нас четверо сейчас. А надо хотя бы впятером идти, иначе не справиться.
- Будет ш-шес-сть, - решительно заявил Унг. - Так надеж-шнее. Только дай слово, что вы с Лирс-сли не с-станете дратьс-ся между с-собой, пока не улож-ш-шите буттака.
* * *
- Орри!
Роун! Живой! Оборванный, грязный, окровавленный, но живой!
Кештиора мимолетно удивилась, что отчетливо видит друга, несмотря на темноту.
- Ты отпустишь его, тв-варь! - сдавленным от жгучей ненависти голосом пробормотала Орри, вытаскивая кинжал.
Вообще-то, чтобы убить буттака, требуется оружие из специального сплава, да еще и по-особому закаленное. Но в книгах из храмовой библиотеки говорилось, что если правильного меча или кинжала нет, то сойдет и железный. Только над ним надо прочитать заклинание, омыть кровью оэрси и намазать специальным снадобьем.
Потрепанные листки, на которые Кештиора когда-то тщательно переписывала из книг все, что удалось найти про буттаков, Коэрви ей отдала, как только к девочке вернулась память. Правда, взяла с ученицы слово, что та не пойдет искать чудовище в одиночку и без должной подготовки.
"Прости, наставница, что пришлось нарушить обещание! Но лучше бы ты была здесь!"
Правду сказать, Кештиора очень надеялась, что Файс окажется рядом - сильная, мудрая, непобедимая. Коэрви же вперед отправилась, да и порталы ставить умеет. По всему выходило, что они с Орри встретятся и победят буттака вместе. Что же случилось?
Но беспокоиться о судьбе наставницы было некогда, потому что Роун истошно орал, извиваясь в лапах твари, а призрачные когти уже тянулись к девочке. Создатели, сколько же у чудовища рук, или что там у него?! По меньшей мере, четыре, если не все шесть!
Орри сделала несколько шагов вперед, споткнувшись о какой-то корень и чудом устояв на ногах. Скинула заплечный мешок, судорожно распустила завязки, едва не вывалив на землю все содержимое, трясущимися руками выдернула фонарь, зажгла и выставила перед собой.
- Буттака арихшит ларангал... - звонко начала Кештиора, с трудом удерживаясь, чтобы не сорваться на визг.
Хищно тянувшиеся к ней лапы-тени вроде бы отдернулись, но не похоже было, чтобы свет и слова заклинания сильно испугали тварь.
Девочка быстро поставила фонарь возле мешка, достала сверток с порошком шестисила и торопливо насыпала вокруг себя круг из снадобья. Вовремя! Лапы буттака подобрались к очерченной границе и отдернулись.
Зато Роун взвыл громче прежнего - чудовище принялось терзать его когтями так, что кровь брызнула во все стороны.
- Не сме-ей! - заорала Кештиора и спохватилась, что прервала заклинание.
Придется начинать заново.
Она выпрямилась посреди крошечного защитного круга, одной рукой подняв над головой фонарь, другой сжимая кинжал. Обычный, железный, втихую позаимствованный у кузнеца - не зря же Орри обходила опустевший Тмео перед отъездом. Конечно, нехорошо брать чужое, но ей нужно было для дела, и вообще, она же вернет оружие. Вот убьет буттака, а кинжал отмоет и незаметно вернет на место.
- Ларангал ди Вастарна, кветри ди Лайссика, кветри ди Тенгер э ари алхорт! - выкрикивала Орри, но вопли истязаемого чудовищем Роуна почти заглушали ее голос.
"Он выманивает меня! Выманивает из круга!"
Как же дотянуться до врага кинжалом? Метнуть? Но если промахнешься, второй попытки не будет. И тогда сбежать, может быть, успеешь, но друга уже не спасешь. И утащенных детей тоже.
- Орри-и! - Роун захлебнулся рыданием.
Оцепенев от ужаса, Орри смотрела, как тварь оторвала у пленника руку и отбросила в сторону. Словно крылышко у мухи. В глазах стало темно.
- Кветри ди Тенгер! - пронзительно закричала Кештиора, бросаясь вперед. - Кветри ди Орикейн!
Что там дальше, она внезапно забыла, хотя выучила заклинание назубок и каждый вечер повторяла про себя перед сном. А тут - словно черная пелена разом накрыла сознание. Да и некогда перечислять всех Создателей. Если бы они хотели, они бы уже помогли!
Подскочить к твари и ударить кинжалом. Один-то раз она точно успеет. И этого раза должно хватить! Кештиора ведь заговорила оружие. И кровью намазала. Пусть не оэрси - где ее возьмешь-то здесь, - но свежая кровь в лавке мясника нашлась. И почти все ингредиенты для снадобья удалось стащить у аптекаря.
- Назад! Орри!
Голос Коэрви откуда-то из-за спины. Но ее здесь нет, она задержалась, исчезла, и это уже неважно, потому что главное - дотянуться до врага.
Земля почему-то скользкая и качается под ногами. И вокруг черно - только два светлых пятна впереди: перекошенное лицо Роуна и грязный мешок с уродливыми кляксами вместо глаз.
Орри продирается через воздух, внезапно сделавшийся вязким, словно кисель...
... ненавижу кисель, всегда ненавидела, он склизкий и противный...
Уворачивается от когтистой лапы... от лап...
...не лапы - щупальца, со всех сторон щупальца, тянутся, обвивают, липнут к коже...
И бьет кинжалом вверх, туда, где качается бесформенная башка с глазами-провалами...
...прямо в грудь Роуна, по самую рукоять.
Кто-то хватает Орри за шиворот, дергает назад, и девочка падает навзничь, размахивая руками в тщетной попытке удержать равновесие. Ее тащат прочь... Щупальца? Когти? Руки?
А воздух наполняется гулом, голосами, женскими и мужскими, сильными, громкими, оглушительными. Слова, частью неизвестные, частью смутно знакомые, складываются в подобие песни, странной и жуткой. Мелодия давит на голову, ядовитыми колючками впивается в тело, забивается в горло жгучим шипастым комком, не дает вдохнуть.
Перед лицом... нет, где-то бесконечно далеко качается небо: звезды в прорехах туч. Что-то холодное касается лица, жесткое тычется в губы, рот обжигает терпкой горечью.
- Кештиора...
- Голова болит, - шепчет девочка, кое-как проглотив едкую пакость, неведомо как оказавшуюся во рту.
- Давай-ка еще.
Очень хочется прижать пальцы к разламывающимся вискам, но руки не слушаются.
- Спи.
* * *
- Значит, это и есть твоя новая ученица, - Ресхи пристально рассматривал чумазую девчонку, свернувшуюся калачиком на земле. - Силой не обижена, не отрицаю. Отваги, пожалуй что, даже через край. А вот ума... Тут природа, похоже, решила отдохнуть, ты уж извини, Коэ.
Файс нахмурилась, но ничего не сказала, устало опираясь на посох.
- Он сбежал, - объявила Лирсли, которая вместе с Унгом и Даннесом исследовала густые кусты между дорогой и оврагом, где они настигли буттака. - Нужно добить, не то это отродье Скитальца залижет раны и вернется.
- Не Скитальца, - проворчала себе под нос Коэрви. - Муврала.
Бывшая жрица сделала вид, что не услышала. Файс пожала могучими плечами и отвернулась.
- Нашел! - донесся из зарослей голос Лармаста. - Живы! По крайней мере, трое из них.
Трое... Коэрви стиснула зубы. Трое из шестерых. Только бы тварь не успела сожрать Корхэ! Закусит Одаренным парнишкой - и все, малой кровью справиться с ней не удастся. Да и большой не с одного раза.
- Я присмотрю за Орри, - негромко сказал Ресхи.
Файс благодарно кивнула и пошла туда, где Лармаст пытался успокоить перепуганных ребятишек. И облегченно вздохнула, увидев среди спасенных Корхэ. Видимо, тварь приберегла юного сийвери на десерт. Еще уцелели Сойви и сын кузнеца.
- Кому-то придется отвести их в Тмео, - мрачно сказала Файс, вернувшись вместе с Лармастом и детьми на поляну, где Тоэ охранял Кештиору.
Спасенные жались к ней, вцепившись в одежду, так что каждый шаг давался с трудом.
- Тебе, кому же еще! - пожал плечами Ресхи, кивнув на детей. - Они теперь будут за тобой хвостиком следовать, как цыплята за наседкой.
- Я не смогу поставить портал, - нехотя призналась Коэрви. - Слишком устала.
- Там вроде лошадь привязана, - Лармаст показал в сторону дороги. - Похоже, твоя ученица на ней приехала.
Файс бросила тревожный взгляд на спящую Орри. В таком состоянии девчонку только на себе тащить. Но если бы не отвар из ягод сийлимы, Кештиора могла стать серьезной помехой в бою с буттаком. И уж точно не пережила бы эту ночь. Впрочем, еще не факт, что переживет.
- Девочку надо убрать отсюда, - Ресхи сочувственно коснулся плеча Коэрви. - И чем скорее, тем лучше.
- Нельзя упустить буттака! - вмешалась Лирсли, старательно избегая смотреть на Коэрви и Даннеса. - Надо идти за ним! Сейчас же!
- Сил у нас хватит лишь на один портал, - сказал Тоэ, осмотрев маленький отряд. - Даннес, тебе слишком сильно досталось, едва на ногах держишься. Не обижайся, но тебе дальше нельзя. Если буттак дотянется до тебя, нам всем конец, сам понимаешь. А дотянуться ему будет легко.
Шаасти хотел было возразить, но передумал и мрачно кивнул:
- Я доставлю детей и... - он с сомнением посмотрел на Кештиору, - раненых в Тмео.
- Нас-с с-слиш-шком мало, - прошипел Унг. - И мы из-с-смотаны.
- Надо идти впятером, других вариантов нет, - Файс повернулась к бывшему ученику. - Справишься один?
Даннес пожал плечами:
- Если ты сумеешь оторвать карапузов от своей юбки.
* * *
Влип. Вместо того, чтобы строить планы захвата замка или хотя бы охотиться на буттака, пусть и в неприятной компании, придется тащить мелюзгу в Тмео.
Даннес дождался, пока временные союзники скроются в портале, нагнулся, поднял Кештиору и с некоторым трудом перекинул через плечо. Девчонка была тощей и легкой, но вот сил у него и вправду почти не осталось. Ресхи не преувеличивал.
- Идти можете? - спросил Даннес детей.
Те закивали, бледные после пережитого ужаса. Шаасти не очень-то любил малышню, но этих ему невольно стало жалко.
- Не отставайте, - буркнул он и направился туда, где Лармаст вроде бы видел лошадь.
Соловый конь смирно стоял возле дерева, к которому был привязан. Даже не вспотел. Скакун погорячее, почуяв буттака и заслышав звуки боя, давно уже порвал бы уздечку и был таков. Впрочем, что взять с рабочей лошадки!
Даннес оценивающе посмотрел на детей. Пешком не дойдут: малы. Коняга-то их троих увезет, сколько там весу. Но вот спящую ученицу Коэрви на него тогда уже не взвалишь. А на себе тащить ее всю дорогу...
Хмыкнув, Шаасти перекинул Кештиору через седло, а потом подсадил на коня девчушку и одного из пареньков.
- Придерживайте ее, чтобы не свалилась, - велел он. - А мы с тобой, - повернулся он к оставшемуся мальчику, - будем охранять их. Устанешь - поменяешься местами с приятелем. Мы едем домой.
* * *
- Орри... - хрипит Роун.
Изо рта его струйкой стекает кровь. А из груди торчит рукоятка кинжала. Ее кинжала.
Буттака нет. Кештиора ошиблась. Страшно, непоправимо ошиблась, приняв друга за чудовище.
Но как Роун тут оказался?! Она же гналась за буттаком.
- Мя-а-ау!
Орри стремительно оборачивается на вкрадчивый голос. Ну, конечно! Вот она, тварь, и тени-когти ползут по траве, подбираясь все ближе.
А оружия нет. Если сейчас вырвать кинжал из груди Роуна, чтобы драться с буттаком, раненый умрет.
- Орри! - голос друга звучит неожиданно звонко и чисто. - Твой ножичек?
Девочка поворачивает голову к Роуну, стараясь при этом не упустить из виду буттака. А кинжал уже в руке мальчика, и тот заносит оружие, не обращая внимания на глубокую рану в груди, и зло улыбается окровавленными губами.
- Ты ударила меня клинком, Орри! Ты хотела убить меня. Но знаешь что? Я сам тебя убью!
Кештиора замирает на месте: с одной стороны замахивается кинжалом Роун, с другой - призрачные когти вот-вот коснутся ноги, схватят.
- Проснись! - железные пальцы больно вцепляются ей в плечо и дергают вверх.
Орри отчаянно вырывается, но ее неумолимо поднимают. Внизу остаются Роун и буттак... верхушки деревьев... темное пятно леса на фоне более светлых лугов...
- Скит-талец и все твари его! Ее же сейчас стошнит! Ку-уда?! Сиди на месте! Я разберусь. Тихо, тихо, Кештиора... дыши.
Земля стремительно несется навстречу и кружится, кружится... от этого отвратительного вращения Орри, кажется, вывернет наизнанку. Внизу что-то твердое. Девочка отчаянно вцепляется пальцами в эту опору, прижимается к ней, боясь, что та исчезнет и падение продолжится. Внутренности скручивает болью, а стальные когти по-прежнему держат за плечи.
- Ты... птица? - с трудом выговаривает Орри между спазмами. - Ты несешь... меня своим птенцам?
- Какой только дрянью тебя напичкали, хотел бы я знать?! - раздраженно отвечает хищник, немного ослабляя хватку.
- Не урони меня! - хрипит Кештиора.
Горло горит, словно обожженное.
- Я не птица, - ворчливо отвечает собеседник. - Ты на земле. На, прополощи рот, как следует. И попей.
- Где... буттак?
- Нету буттака. Прогнали его и сейчас добивают. Пей уже!
От воды становится легче. Зрение проясняется. Кештиора морщится при виде запачканной травы и отползает в сторону. И наконец отваживается посмотреть на своего спасителя.
Какое мужественное лицо! Черты резкие, нос крупноват, но это совсем не портит внешность незнакомца, наоборот, делает ее необычной и запоминающейся. Черные глаза кажутся еще ярче, благодаря светлой коже. Он очень взрослый, наверное, даже старше принца, которого они с наставницей спасли, но это уже не важно.
- Полегчало? - спрашивает герой, и от его низкого голоса теплеет в груди.
- Да, - растерянно улыбается Орри, не сводя с него глаз.
- Встать можешь, Кешт?
Еще никто не называл ее так.
Девочка кивает и поднимается с земли, благодарно опираясь на его руку - такую надежную, теплую, ласковую. По спине бегут мурашки.
- Сядешь верхом. Я подсажу тебя. Ну-ка...
- Его зовут Бутон, - сообщает Орри, продолжая улыбаться.
- Кого? А, коня. Да... - незнакомец ерошит пятерней и без того лохматые черные волосы. - Я Даннес. Даннес Шаасти. Слушай, Кешт, нам надо как можно скорее доехать до Тмео. Выдержишь?
- Конечно, Даннес, - нараспев произносит девочка, словно пробуя имя на вкус.
В животе становится щекотно и немного смешно. И ночь уже не кажется пугающей. Ничего страшного не может быть в мире, где есть он. Даннес. Даннес Шаасти.
- Так, хватайся за пояс Кештиоры, - приказывает он Сойви. Потом снимает с седла Корхэ и усаживает на его место сына кузнеца. - Держись крепко.
Такой серьезный, такой восхитительно деловитый!
- Ну, все, помчались, - командует Даннес маленькому отряду.
И они "мчатся" скозь темноту к далекому Тмео. И Орри хочется, чтобы этот путь продолжался вечно.
* * *
Еще одна упущенная возможность! Девчонка эта, Кештиора, лакомый кусочек: силищи много, пользоваться толком не умеет. Забрать ее дар проще, чем отобрать леденец у ребенка. Да и мальчонка, пусть маловат еще, но тоже сгодился бы.
И вот у тебя уже сила трех Одаренных, и одолеть следующего противника станет легче. Одолеть и забрать замок, подчинить чужое творение, настроить на себя. Сначала один замок, потом... да сколько угодно!
Даннес усмехнулся. Вернуться в Трайматту, говорить с великим Мэддисом Толем-Арди как с равным. Равным ли? Еще неизвестно, кто к тому времени накопит большую мощь! Мэддис, конечно, прожил не одну тысячу циклов и много знает, ну, так и Даннес будет учиться. Тем более, что, поглощая чужой дар, получаешь и знания его обладателя. Поэтому, кстати, детей трогать невыгодно, много с них не возьмешь, даже если потенциал огромный. Но надо же начинать с чего-то.
Даннес посадил к себе на плечи уставшего мальчика и усмехнулся: волк несет ягненка. Да, этих юнцов, конечно, хватятся, но ведь в пути может случиться всякое, а Ресхи и Коэрви знают, как ослабел Шаасти в бою с буттаком. Ослабел настолько, что не сможет никого защитить в случае нападения, к примеру, разбойников. Но сможет создать правильную иллюзию, так что уцелевшие дети все подтвердят.
Конечно, дар индивидуален, и нужно время, чтобы поглощенная чужая сила слилась с твоей. А до тех пор опытный сийвери легко заметит приобретение и даже определит, у кого оно было отобрано. Так что с Коэрви лучше вообще пока не встречаться: она, похоже, привязана к этой Кешт.
Привязана? Или... связана? Эхо учителя и ученика обычно становится созвучным, но не настолько. Казалось, что Файс где-то рядом. Или что девчонка похожа на наставницу, словно отражение в неспокойной воде.
Даннес еще вслушался в эхо и невольно облизнулся. Но потом брезгливо поморщился, ощутив отчетливый след. Буттак оставил метку на своих жертвах. И на мальчонке, и на Кештиоре. Поглотишь их силу - получишь "подарочек". А удастся ли Коэрви с компанией убить тварь или только загнать надолго в какую-нибудь глубокую нору, это еще вопрос.
Окончательно убедившись, что поживиться ничем не удастся, Даннес вместо естественного в такой ситуации разочарования внезапно почувствовал облегчение. Словно должен был сделать что-то неприятное, а теперь оказалось, что это не требуется.
Шаасти даже остановился от неожиданности, немного отстав от мерно шагающей лошади. Это что же - ему жаль их, что ли? Кешт с ее восторженно-доверчивым взглядом и глупой улыбкой, мальчугана, клюющего носом у него на плечах.
Сийвери, поддающийся жалости, долго не проживет. Другие-то не пощадят тебя. Только дай слабину - тут же станешь добычей. Об этом не принято говорить, но забывать уж точно не стоит.
Даннес вздохнул: были времена, когда он понятия не имел об очаровательных обычаях сийвери. Наивный мальчишка, радующийся своим способностям, жаждущий учиться и творить. В Трайматте излечивают от подобного простодушия. Не сразу, конечно, и не всех. Тех, кому удается уцелеть.
Шаасти хмыкнул, поправил на плечах сладко уснувшего мальца и зашагал быстрее.
Глава 12. Контракт Демсли
Вопль издыхающей твари пронзил предрассветную тишину.
Сийвери сжимали кольцо, ритмично выкрикивая слова заклинания, давя буттака объединенной мощью. Еще немного...
- Лармаст, сзади!
Короткий возглас Коэрви порвал ритм. В кольце образовалась брешь.
Ученик Ресхи развернулся - медленно и неловко: они все уже еле держались на ногах.
- Создатели, второй! Здесь второй!
Лармаст кое-как увернулся от стремительно удлиняющихся когтей: новый буттак сумел подобраться почти вплотную, пока Одаренные были заняты его собратом.
- Мы не справимся с двумя, - прохрипел Ресхи. - Не сейчас.
- Уходим! - подхватила Коэрви. - Портал!
Тварь, которую они преследовали, неуклюже осела на землю - осталось только добить. Зато второй буттак был полон сил и явно собирался хорошо поохотиться.
- Ресхи, ставь... мы тебя прикроем!
Портал получился маленький и нестабильный: Тоэ, как и все они, был измотан. Но выбирать не приходилось.
- Скорее... пока держу.
Первыми в черный провал запрыгнули Лирсли и Коэрви. В другой ситуации Ресхи позабавило бы такое единодушие бывших врагов... бывших ли? Следом с натужным скрипом неуклюже ввалился Унг. Ворота дрогнули, но удержались.
Тоэ толкнул в проход замешкавшегося Лармаста, каким-то чудом ухитрился заставить буттака на мгновение отдернуть лапы и почти упал в темноту портала. Ворота захлопнулись за его спиной.
* * *
До Тмео они добрались на рассвете. Мать уже спряталась за горизонт, следом торопился побледневший Страж.
Городские ворота были приоткрыты, и Даннес остановился, придержав за уздечку Бутона.
- Это я оставила, - смущенно призналась Кештиора. - Торопилась... гналась за буттаком.
Щекам и ушам стало горячо: теперь Шаасти сочтет ее безмозглой малолеткой и не будет принимать всерьез.
- А горожане все в ратуше и в соседних домах, - поспешила она сменить тему. - Я помогла им подготовиться и закрыться.
- Ясно, - коротко ответил Даннес, внимательно оглядывая ворота.
Орри залюбовалась его хищным профилем в лучах восходящего солнца. Даже то, что Шаасти был намного старше, не делало его менее привлекательным. Наоборот, все в его облике - от жесткой линии тонких губ до упрямой морщинки между густых бровей - выдавало огромный жизненный опыт. Даннес несомненно прошел через многое: сражался и страдал, побеждал и проигрывал, падал и поднимался, как герои древних сказаний. Да и что значит возраст для Одаренного!
- Все прячутся, - объяснила Кештиора, изо всех сил стараясь не улыбаться.
Стоило Шаасти повернуться к ней, как в животе снова стало тепло и щекотно, а уголки губ непроизвольно поползли вверх.
- Я велела им не открывать дверей до восхода солнца, - торопливо добавила девочка, ни с того ни с сего заливаясь краской.
Создатели, как же глупо она выглядит!
- Ясно, - повторил Даннес и почему-то вздохнул.
К моменту, когда подковы Бутона звонко зацокали по вымощенной камнями центральной площади, солнце уже поднялось над горизонтом.
Орри подумала, что надо бы вернуть лошадь в конюшню, расседлать и почистить, но расстаться с Шаасти было выше ее сил. К тому же, пришлось бы признаться, что она взяла чужого коня без спроса.
Даннес осмотрелся, деловито подошел к сигнальному колоколу, висевшему на перекладине между пары массивных столбов, и дернул за веревку. Солнечные лучи скользнули по бронзовому боку, металл отозвался гулким звоном.
Ну, да, так гораздо проще, чем стучаться в двери и объяснять, что угроза миновала. А буттак уж точно не стал бы звонить в колокол. При этой мысли Кештиора невольно хихикнула и тут же испуганно прикрыла рот ладошкой. Пережитые ужас и гнев померкли, потеряли значение, словно все, что произошло этой длинной ночью, случилось не с ней или было давным-давно.
Двери ратуши приоткрылись. Кто-то опасливо высунул голову и тут же снова скрылся.
Даннес еще пару раз ударил в колокол и отпустил веревку. Аккуратно снял с плеч и поставил на землю проснувшегося Корхэ. Мальчишка осоловело хлопал глазами.
Двери распахнулись настежь, и из ратуши с достоинством вышел Тоурх, а следом остальные советники и стража.
Городской глава подозрительно смерил взглядом Даннеса и нахмурился:
- Где волшебница?
- Сражается с буттаком, - поспешно вмешалась Орри, соскользнув со спины Бутона и помогая спуститься малышам. - Мы привезли спасенных.
- Тварь похитила шестерых детей, - Тоурх упорно обращался к Даннесу. - Где еще трое?
- Это все, кого удалось спасти, - холодно ответил Шаасти. - Но буттак не вернется. Мы сильно ранили его. Коэрви и ее... отряд преследуют тварь, чтобы добить.
Тем временем из ратуши и соседних домов вывалила толпа и окружила их плотным кольцом.
Сойви высмотрела мать и бросилась к ней, таща за руку недотепу Корхэ. Люди расступились, и Лаюмира прижала к себе детей. Сквозь толпу протиснулся кузнец и обнял спасенного сынишку.
- А моя дочь?! - заголосила какая-то женщина. - Илпи! Где моя Илпи?!
Она протолкалась к Даннесу и вцепилась в его куртку.
- Мне жаль... - начал сийвери, тщетно пытаясь оторвать от себя ее руки.
- Верни мне до-очь!
- И моего сына!
- И моего! Почему вы привезли не всех? Вы позволили твари сожрать наших детей!
- Довольно! - ледяной голос Шаасти легко перекрыл вопли.
Орри так и не поняла, что сделал Даннес, но люди, плотно окружившие его, разлетелись в стороны, словно их отбросила какая-то сила. Многие не удержались на ногах.
Рядом с Шаасти распахнулся портал. Даннес шагнул туда и исчез прежде, чем Кештиора успела удержать его или последовать за ним.
Оставшись в одиночестве, девочка растерянно остановилась возле места, где только что был проход. На глаза ее навернулись слезы.
- Мы спасли всех, кого смогли! Слышите, вы?! - закричала Орри. - Мы сделали все, что...
- Не все, - сурово сказал Тоурх. - Вы - Одаренные, ваши возможности почти безграничны. И если вы спасли не всех, значит, не слишком старались.
Кештиора резко повернулась, и толпа опасливо расступилась перед ней, освобождая дорогу. Девочка зашагала прочь с площади, размазывая по щекам слезы ярости. Она больше ни минуты не останется в Тмео, среди этих неблагодарных людей!
- Орри!
Девочка сделала вид, что не слышит.
- Орри, постой!
Теплая рука легла на ее плечо. Кештиора обернулась, раздраженно сбрасывая ее, и встретила сочувственный взгляд Лаюмиры.
- Не уходи так, - попросила трактирщица, снова мягко взяв девочку за плечо.
Она тяжело дышала: видимо, догоняла Кештиору бегом. В свободной руке она держала уздечку Бутона, на котором сидели Сойви и Корхэ.
- Мы сделали все, что могли! - выпалила Орри. - Меня едва не убили! Мы шли всю ночь, а эти...
- Они не правы, - Лаюмира обняла ее. - Люди ослеплены горем, они потом одумаются.
- Меня это уже не касается, - зло бросила Кештиора. - Я ухожу.
- Конечно, - терпеливо согласилась трактирщица. - Только поешь и отдохни у меня немного. Ты спасла моих ребят, я до конца жизни буду благодарна тебе.
- Я взяла твою лошадь, - невпопад пробормотала Орри и всхлипнула.
* * *
- Надо забрать Кештиору, - прошептала Коэрви.
Но даже с пола не поднялась. Они все валялись там, куда вышли, а точнее, выпали из портала. К счастью, замок Ресхи Тоэ, был одним из самых безопасных мест в мире. По крайней мере, для его друзей.
Хозяин пришел в себя, разумеется, первым. Наверняка припас несколько мощных якорей, чтобы восстановить силы, если придется туго.
- Благодарю, фил Тоэ, - подчеркнуто учтиво, хотя и слабым голосом, сказала Лирсли, кое-как усевшись и принимая из рук Ресхи чашу с подогретым вином. - Ты рисковал жизнью, ставя для нас портал. А ведь мог просто перенестись к одному из якорей в замке.
- Я не бросаю товарищей, филхоэ... Лирсли, - столь же церемонно ответил хозяин замка, помогая гостье встать с пола и перебраться в кресло. - Прости, не знаю твоего родового имени.
- Я отказалась от него, став жрицей Вастарны, - с достоинством ответила та.
- Армала, - проскрипел Унг, тяжело ворочаясь на мозаичном полу гостиной. - Ты больш-ше не ж-шрица, так что неч-шего рубить корни.
- Армала - славный род, - уважительно заметил Ресхи, наливая новую чашу и направляясь к Коэрви.
Лирсли бросила гневный взгляд на Унга, но промолчала. От горячего вина с пряностями ее щеки порозовели.
- Я прикажу приготовить вам комнаты в западном крыле, - предложил Тоэ, когда Коэрви тоже устроилась в кресле. - Отдыхайте, сколько нужно.
- Лучш-ше верни меня на болото, - попросил Унг. - Мне душ-шно под крыш-шей.
- Мы с Кештиорой будем рады остаться на время здесь, - благодарно улыбнулась хозяину замка Файс.
Лирсли подавила вздох. Изо всех присутствующих она больше всех нуждалась в надежном убежище. Бежала из Данмары в чем была - ни припасов, ни денег. Конечно, Унг окружил ее заботой на свой лад, но спать на островке посреди гнилой трясины и питаться лягушками радости мало.
- Замок большой, - дружелюбно заметил Ресхи Тоэ, заметив колебания синеглазой сийвери. - Вы можете остаться все, и ничуть меня не стесните.
- Здесь заблудиться можно, - жизнерадостно подтвердил Лармаст, который уже пришел в себя и принялся помогать наставнику.
- Я должна вернуться в Северную Данмару, - покачала головой Лирсли.
- С ума сош-шла! - возмутился Унг. - Я еле вытащ-щил тебя оттуда!
- Там остались мои друзья, - возразила бывшая жрица. - Город обречен, но я могу хотя бы их спасти.
- Почему ты так уверена, что Северная Данмара погибнет, филхоэ Армала? - приподнял брови Ресхи.
- Кое-кто из сийвери пытался одолеть нашего знакомого буттака в одиночку, - нехотя ответила Лирсли. - Я помогла, но...
- Вон как! И кто же этот... герой? - живо заинтересовался хозяин замка.
- Демсли Эрс.
- Быть не может! Он же проиграл в поединке. Неужели выжил?
- Похоже, Коам Ротри не стал убивать соперника. Захватил замок, а Демсли заточил.
- В подземелье? - Лармаст не выдержал и вмешался в разговор старших.
- Нет, в зачарованный браслет.
- Изобретательно, - усмехнулся Ресхи. - Но Коам Ротри умер. У кого же теперь... это украшение?
- Я видела его на руке какого-то парня, - уклончиво ответила Лирсли.
- Что за парень?
- Обычный человек, не сийвери. Буттак не оставил нам времени, чтобы познакомиться, фил Тоэ, - хмыкнула бывшая жрица.
Ресхи несколько мгновений смотрел на нее, прищурившись, а потом пожал плечами:
- Жаль. Если браслет попадет не в те руки, бедняге Демсли не позавидуешь. Впрочем, ему в любом случае не сладко.
Он помолчал.
- Ты можешь отдохнуть здесь, сколько сочтешь нужным, филхоэ Армала. А потом, если не передумаешь, я помогу тебе вернуться в Северную Данмару.
Лирсли бросила быстрый взгляд на Коэрви, поджала тонкие губы, но, вновь посмотрев на Ресхи, кивнула:
- Благодарю тебя, фил Тоэ. Я у тебя в долгу.
* * *
Лирсли крутилась перед огромным зеркалом, придирчиво оглядывая себя со всех сторон. Вообще зеркал в замке было на удивление много, несмотря на то, что владел им мужчина. Разных форм и размеров, простые и в богато украшенных рамах, тщательно отполированные.
Лирсли подумала бы, что Ресхи использует зеркала в качестве якорей, но ничего не почувствовала, как ни старалась. Впрочем, сийвери такого уровня способен замаскировать любой артефакт.
Бывшая жрица еще немного прибавила себе роста, сделала бедра круглее, а черты лица мягче и осталась довольна. Из зеркала на нее смотрела юная девушка, высокая, но не настолько, чтобы это бросалось в глаза, с задорно приподнятым носиком и темно-русыми кудрями. Достаточно симпатичная, чтобы располагать к себе, но не слишком красивая, чтобы не привлекать излишнего внимания.
- Меня зовут Лери Веттон, - сказала Лирсли и поморщилась: голос получился слишком писклявым, надо еще поработать.
- Я Лери Веттон, - добавила она некоторое время спустя на октаву ниже и вытерла пот со лба.
Менять внешность и тембр голоса могли многие Одаренные, но на это уходило немало сил. Не только на само преображение, но и на то, чтобы блокировать невыносимую боль, не чувствовать ее.
Можно было, конечно, обойтись и иллюзией. Любители экспериментировать с обликом чаще всего так и поступали. Но для серьезного дела облегченный вариант не годился: фальшивая оболочка запросто могла слететь при переутомлении или от некоторых снадобий, которые бдительные жрицы способны украдкой подмешать в еду новенькой.
"Или если тебя ранят и ты потеряешь сознание", - напомнила себе Лирсли, старательно отогнав мысль о возможности пыток: мало ли, как все сложится в Данмаре.
Она вздохнула: возвращаться в обреченный город совсем не хотелось, тем более делать хоть что-то для его недалеких и озлобленных жителей. Но там остались Аштея, Оэкки, Дивильда, и к ним не поставишь портал, чтобы вытащить в безопасное место: защита храма не позволит. Придется лезть прямо к коннурху в глотку.
Ну, вот, почти все. Лирсли приблизила лицо к зеркалу, внимательно разглядывая глаза. Слишком похожи, надо еще изменить разрез... вот так. И нельзя делать их голубыми, это опасно близко к ее природному цвету. Пусть будут светло-серыми, ну, ладно, чуть-чуть отливающими лазурью, чтобы хоть что-то свое осталось, хоть отзвук.
- Все, - грустно сказала своему отражению Лирсли. - Готово.
Теперь отоспаться до завтра и поставить портал как можно ближе к Северной Данмаре. Но достаточно далеко, чтобы ни жрицы, ни соглядатаи консула ничего не заметили.
Лери Веттон, сирота из Тмео, фанатично преданная Великой Матери и мечтающая посвятить себя служению ей, явится в город пешком. А как пройти к храму, ей покажут местные жители.
* * *
- Ты поедешь со мной? - Шаасти наклоняется к уху Орри, и она чувствует его теплое дыхание.
Они уже в пути, их кони идут рядом: вороной Даннеса и серый в яблоках Кештиоры.
- Куда? - спрашивает Орри.
Хотя это не имеет значения, если они будут вместе.
- Сначала в Ортелин, - у Шаасти невероятно красивый голос, бархатистый и низкий, и это мешает сосредоточиться на словах. - На Великую ярмарку. Мы купим тебе платье из настоящего квеснийского шелка.
- Ярко-красное? - завороженно улыбается Орри.
- И ярко-красное, и синее, как цветы сийлимы, и белое, как снег на горных вершинах Подковы, и еще одно темно-зеленое, расшитое серебром.
От слов Даннеса, от его близости у Кештиоры кружится голова, а в животе становится тепло и щекотно.
- И мы посмотрим выступление знаменитых ортелинских акробатов. И будем есть пироги с кистеперкой. Знаешь, синяя кистеперка - самая вкусная рыба в мире, и водится она только в Алхротте. Мы будем запивать ее жидким медом. Он в Ортелине очень густой, сладкий, и от него немного пощипывает язык. А потом мы сядем на корабль и поплывем по великому озеру...
- Орри!
Вздрогнув от неожиданности, девочка поворачивает голову на зов.
На дороге впереди стоит мама и радостно машет ей рукой. И папа. И наставница Коэрви. И Мийраль, и Вильта, и Нальти, и бабушка. И... Роун?
Кештиора хмурится, пытаясь вспомнить что-то важное, очень важное и неприятное, о чем она почему-то забыла. Но ведь она и Даннес едут домой, в Северную Данмару, чтобы жрицы в храме Вастарны сочетали их браком, а потом будет свадьба - пышная и веселая, на которой будет гулять весь город, а потом они отправятся в путешествие в Ортелин и купят платье из настоящ...
- Орри, проснись!
Роун идет ей навстречу. На груди его медленно расплывается кровавое пятно. И у него нет глаз. Вместо них черные провалы. Кештиора силится отвести от них взгляд и не может.
- Даннес! - она пытается позвать на помощь любимого, но голоса нет, и она не может пошевелить языком.
Шаасти... нет, внезапно оказавшийся на его месте Роун хватает ее за плечо и сильно встряхивает.
- Кештиора!
Орри в ужасе отшатывается и падает с лошади, но сразу же вскакивает.
- Тише, тише, это я, все в порядке, - Коэрви обнимает ее, прижимает к себе. - Мы победили буттака, слышишь? Я с тобой. Ты в трактире у Лаюмиры, в нашей комнате.
Девочка переводит дыхание, а сердце все еще колотится.
- Я все сделала, как ты велела, - потупившись, говорит Кештиора. - Никто в городе больше не пропал, кроме... тех детей. Но я не могла сидеть здесь, пока ты сражаешься.
- Все сделала? - сурово уточняет наставница. - О твоем поведении мы поговорим позже. А сейчас собирайся, мы уезжаем.
- Куда? - робко спрашивает Орри, торопливо нашаривая одежду, которую вчера - или годы тому назад - бросила на пол возле кровати: не было сил складывать.
- В Тоэтран, замок Ресхи Тоэ, моего друга.
* * *
- Ты сможешь вылечить его, филхоэ Коэрви? - Лаюмира печально посмотрела на сына.
Тот безучастно сидел на полу в уголке, перекладывая, по своему обыкновению, щепки из одной кучки в другую. Шустрая Сойви опять куда-то убежала по поручению матери.
- Он и раньше-то помощником не был, а теперь и вовсе... - хозяйка трактира проглотила слово "пропащий", помолчала и добавила. - Дочка-то после похищения быстро оправилась, разве что послушнее стала, не такая шебутная, как раньше, а парнишка...
- У Корхэ дар, - напомнила Коэрви, вглядываясь в сумрачное лицо мальчика. - Такие дети порой кажутся странными, пока не подрастут. Но именно из-за дара твой сын - лакомый кусочек для буттака. Тварь оставила на нем свою метку, теперь они связаны.
Лаюмира вздрогнула и тревожно оглянулась на дверь, за которой скрылась дочь.
- Сойви буттаку не нужна, - успокоила ее Файс. - Точнее, нужна не больше, чем любой другой ребенок. А вот из Корхэ тварь тянет жизненные силы, даже на расстоянии. И будет это делать, пока не явится за ним сюда.
- Почему вы не убили чудовище? - с горечью спросила трактирщица.
- Сил не хватило, - вздохнула Коэрви. - Мы ранили его и прогнали далеко от Тмео. Но пока мальчик здесь, он будет притягивать тварь, как магнит. И когда буттак вернется, он постарается забрать не только Корхэ.
- Если мой сын пойдет с тобой...
- Я смогу защитить его, - твердо сказала Одаренная. - И обучу. Но увидишься ты с ним не скоро. Возможно мне потребуется несколько лет.
- Что ж, - голос Лаюмиры дрогнул. - Так будет безопаснее для всех. Я соберу его вещи. Главное, чтобы Сойви не видела, что Корхэ уходит. Она так любит его.
* * *
Но Сойви увидела. Они уже вышли за ворота. Коэрви вела за руку малыша, Кештиора хмуро тащилась следом. Мало того, что ей предстояло получить заслуженный нагоняй от наставницы, так Файс еще зачем-то решила прихватить с собой этого никчемного мальчишку, похожего на маленького старичка.
Одаренный, Одаренный... она бы его еще в ученики взяла! Орри со злостью пнула подвернувшийся камешек.
Она сама не могла толком понять, почему Корхэ так раздражает ее. Просто... сколько учеников может быть у одного наставника? И если только один... но не может же Коэрви предпочесть Кештиоре глуповатого сына Лаюмиры! Не прогонит же она Орри только за то, что та один раз ослушалась! Хотя Корхэ-то уж точно будет покорным... в нем ни капли характера нет!
- Мой брат! - Сойви выскочила с заднего двора: должно быть, кормила скотину. - Куда ты его забираешь?
Мальчик внезапно встрепенулся и потянулся к сестре. Та подбежала и крепко обняла его.
- Буттак навредил ему, - очень мягко сказала Файс. - Я отведу его в безопасное место, чтобы вылечить.
- Но... он вернется? - всхлипнула девочка. - Я не могу пойти с ним, я должна помогать маме. Но ты защитишь его, если меня не будет рядом?
Ну, почему, почему из близнецов дар достался именно Корхэ! Сойви такая смышленая и храбрая, такая славная и хорошенькая! Кештиора могла бы стать для нее старшей сестрой, заступницей и наставницей, любила бы и заботилась.
- Я буду оберегать его, пока он мал, - заверила Коэрви дочку трактирщицы. - И я обучу его. Он станет очень умным и сильным. Он сможет сам постоять и за себя, и за тебя, и за вашу маму. И тогда он вернется к вам.
- Ладно, - тихо сказала Сойви, серьезно глядя на нее снизу вверх бархатно-серыми глазами. - Смотри же, ты обещала. Возвращайся скорее, Корхэ, - она нежно поцеловала брата. - Я буду ждать тебя.
* * *
Ортелин, торговый и культурный центр Содружества вольных городов, полукругом охватывал один из самых живописных заливов великого озера Алхротты и террасами поднимался на Сиреневый холм.
Ласнава, официальная столица, где решались все политические вопросы, заключались союзы и вершились судьбы страны, была строже, аскетичнее и скучнее. Ортелин же был знаменит многодневными ярмарками и карнавалами, состязаниями атлетов и уличными представлениями.
Ортелин, не знающий ночной темноты. Ортелин, город трех храмов и восьми серебряных башен. Ортелин, где есть абсолютно все, а если чего-то нет, значит, это и не особенно нужно.
Илинго с удовольствием проводил здесь время в бытность свою принцем. И неплохо знал город, по крайней мере, ту его часть, которая относилась к развлечениям.
Но помимо роскошных дворцов, пышных садов и укромных беседок, где удобно уединяться с девушками, Ортелин мог похвастаться внушительной библиотекой, по величине которой уступал только Трайматте. Впрочем, Трайматта, хоть и находилась на территории Содружества, фактически была независимым государством.
- И кто меня пустит в библиотеку? - озабоченно спросил Илинго своего невидимого спутника, усевшись на белых мраморных ступенях одной из лестниц, ведущих на вершину Сиреневого холма.
Тот, кстати, действительно был сиреневым. А еще лиловым, фиолетовым, синим и голубым. Породы, выходившие здесь на поверхность, были разноцветными и очень яркими - словно живописец с гигантской кистью пробовал краски на склоне.
По древней легенде, холм появился в результате соперничества двух богинь за любовь ясноглазого Орикейна, создателя звезд и огня. Каждая из них приготовила для избранника дар, в который вложила все свое мастерство.
Найортэ, хозяйка земных недр, воздвигла холм, переливающийся разными цветами, словно драгоценный камень. Легконогая Лайссика попросила помощи у своей сестры Ларкаэ, владычицы моря, и та помогла ей создать Алхротту, великое озеро, которое питает тысяча рек и ручьев, а вода в нем прозрачная, как хрусталь.
Три ночи и три дня думал Орикейн, кого из двух претенденток назвать невестой, и брат его Синриу остановил движение неба, чтобы смена времени суток не отвлекала Повелителя звезд от сложного выбора.
Огнеликая Фиернэ на своем золотом коне оставалась в зените, но скрытая густыми облаками, иначе земля сгорела бы от ее жара. На исходе третьего дня сияющий скакун устал стоять и умчал всадницу по небесной тропе к закату. Тогда Синриу пришлось разогнать тучи, потому что мир погрузился во тьму. И едва Орикейн увидел, как красиво его любимые звезды отражаются в чистой воде Алхротты, он принял решение и назвал своей невестой Лайссику.
Обиженная Найортэ горько рыдала, и так впервые случилось в мире землетрясение, а у некоторых гор отвалились верхушки и наружу вырвался подземный огонь. Но Ильстрин, которому она давно нравилась, утешил ее и взял в жены, а на Сиреневом холме расцвели нежные розовые цветы ирсинии, ставшие талисманом влюбленных.
Впрочем, более поздние легенды гласили, что Скиталец просто воспользовался тем, что сломленная горем красавица Найортэ не смогла в очередной раз его отвергнуть. А о том, кто создал ирсинию, сказители и вовсе не упоминали. Какая разница! Просто красивый цветок, символ вечной любви, из которого делают венок для невесты. Обычай такой, да и все.
- В библиотеку университета пускают всех, - в голосе Демсли явно прозвучал упрек, словно собеседник обязан был это знать.
Илинго обиженно нахмурился, но потом лишь пожал плечами: в Бархальде принято было заботиться лишь о надлежащем образовании наследника престола. Младших детей, которым предстояло стать живыми щитами, учили только необходимым основам. Конечно, пожелай кто-то из них посвятить себя науке, никто не стал бы препятствовать, но какой смысл годами корпеть над книгами, когда жизнь может в любой момент оборваться. Лучше уж развлечься, как следует, посмотреть мир, насладиться сполна каждым отпущенным днем. Но разве способен это понять обычный человек! А тем более сийвери, у которого в запасе не одно столетие.
- Ладно, - Илинго поднялся. - Ты хоть знаешь, где там искать нужные сведения?
- Разберемся на месте, - туманно пообещал Эрс.
Добытчик подавил вздох, покосившись на озеро, соблазнительно искрящееся на полуденном солнце, и поплелся по бесконечной белой лестнице к вершине холма, увенчанной бледно-желтым каменным зданием университета.
* * *
Перебирать старые рукописи, осторожно разворачивать сухо шуршащие древние свитки, листать шершавые страницы толстых фолиантов оказалось не так нудно, как опасался Илинго. В чем-то это было сродни охоте.
Добытчик приходил в библиотеку утром и возился с книгами до позднего вечера, лишь раз-другой за день выбираясь на волю, чтобы вдохнуть свежего воздуха и наскоро перекусить.
Жизнь Одаренных всегда представлялась юноше исключительно удобной, долгой и приятной. Они старели во много раз медленнее обычных людей, могли изменять внешность по своему вкусу и вдобавок мгновенно перемещались по миру, создавая порталы.
- Это те Одаренные, которые на виду, - хмыкнул Демсли, когда они вернулись после очередного дня в библиотеке и устроились ужинать за столом в углу трактира, где их беседу некому было подслушать.
Точнее, ужинал добытчик, а Эрсу оставалось только тихо завидовать.
- Таких единицы, - продолжил пленник браслета, пока проголодавшийся Илинго за обе щеки уплетал горячее мясо, запивая его очень приличным ортелинским вином. - Те, кто в детстве не стал добычей старших сийвери. Те, кому повезло избежать несчастного случая, которые часто происходят, когда юный Одаренный неумело применяет свои способности. Те, кто сумел пройти обучение если и не до конца, то хотя бы первые ступени, не потерял силу, не отступил перед трудностями, не погиб во время очередных испытаний. Те, кого не уничтожили позже в поединке или предательским ударом в спину. Из десятка детей, родившихся с даром, повзрослеть и научиться владеть им удается хорошо, если одному. И, как правило, сила такого сийвери большей частью отобрана у собратьев.
- И твоя тоже? - тихо спросил добытчик.
- В большинстве поединков кто-то становится победителем, - если бы Демсли мог, он пожал бы плечами.
Илинго решил не уточнять, что стало с неудачливыми соперниками Эрса.
- Расскажи мне о твоем бое с Коамом Ротри, - попросил он. - Если мы хотим разрушить заклятие, которое он наложил, я должен знать подробности.
- Он забрал мой замок и мою силу, - бесстрастно ответил Демсли, но узор на браслете из золотисто-зеленого стал багровым. - Обычно в таких случаях побежденного убивают, быстро или медленно, но Коам почему-то решил оставить меня в живых. Скорее всего, ради знаний, которые были бы утрачены с моей смертью.
- А твое тело? Он уничтожил его?
Эрс долго молчал и наконец проговорил:
- Не уверен. Я пришел в сознание лишь через несколько дней. Или месяцев.
- Или лет? - озабоченно нахмурился добытчик.
- Когда заточен в браслете, время ощущается по-другому, - вздохнул Демсли.
- Из того, что удалось найти в записях, следует, что тело ты можешь... м-м-м... пересоздать заново. Но нужна основа.
- Можно использовать животное, - задумчиво сказал Эрс. - Но с человеком будет проще, меньше менять.
- Ты... хочешь кого-нибудь убить, чтобы заполучить его тело? - потрясенно спросил юноша, едва не подавившись мясом.
- Экий ты кровожадный! - усмехнулся пленник. - Есть масса вариантов, как обойтись без крайних мер. Хотя у Одаренных такая мягкость не в чести, тут ты прав. Большинство сийвери скорее отнимут чужую жизнь, в идеале у собрата, чем усложнят свою размышлениями.
- И все же - о каких вариантах ты говоришь? - недоверчиво уточнил добытчик.
- Люди умирают от болезней, от несчастных случаев, на войне или от разбойничьего кинжала. Кого-то убивают, иные сами накладывают на себя руки.
- Ну... да. И что же нам, как стервятникам, искать свежие трупы? - поморщился Илинго.
- Нет, нам будет гораздо проще, - заверил его Демсли.
- В записях ничего не было об этом, - хмуро сказал Илинго.
- Было, парень. Просто у нас с тобой... э-э... немного разный уровень подготовки.
- Так вот почему ты все время требовал от меня держать руку над текстами! Ну, да, если уж ты говоришь и слышишь, почему бы тебе не видеть и не читать... Так что ты нашел?
- То, что ожидал, - признался Демсли. - В сущности, я искал подтверждение своих догадок и некоторые детали. Чтобы возродиться, мне нужно какое-нибудь тело и достаточное для перехода в него количество сил.
- То есть мы должны отобрать дар у кого-то из твоих собратьев? - предположил Дийс.
- Н-да, я начинаю думать, что нравы добытчиков еще суровее, чем у сийвери, - усмехнулся Эрс. - Я сейчас не боец, а тебе, при всем уважении, с Одаренным не справиться. Мы сделаем проще, мой друг. Мы используем якори.
- То есть нам придется вернуться в замок Ро... в твой замок? - Илинго поежился.
- Придется. Не могу обещать, что это будет приятно и безопасно, потому что Коам, стирха ему в глотку, перенастроил систему защиты на себя, причем грубо и неумело, а что не смог изменить, просто сломал. Но если мы найдем один-два уцелевших якоря, мне на первое время хватит. Я не скупился, в отличие от большинства наших. Якори у меня мощные, - Демсли был явно горд собой. - Только вот...
Илинго посмотрел на остывающие остатки мяса и отодвинул тарелку. Есть ему расхотелось.
- Новое тело для меня мы найдем, силу я возьму из собственных якорей, но для переноса нужны еще кое-какие компоненты.
- У меня уже недобрые предчувствия, - криво усмехнулся добытчик.
- Слюна оэрси, немного белого ила со дна озера Алхротты, кровь молодого стирхоя, измельченная кора астварна, яд из колючек бурокоготника и... - Демсли замялся. - Последний компонент я пока не хочу называть, давай поищем замену.
- Слюна оэрси? - поперхнулся юноша. - Их же не существует... вроде.
- Обычно перестают существовать те, кто встретился с ними.
- Ну, да, а теперь мы явимся к этим оэрси и попросим их любезно плюнуть в стаканчик?
- Примерно так, - рассеянно ответил Демсли. - Ты закончил ужин? Тебе стоит выспаться, завтра нам предстоит долгий день в библиотеке.
Илинго вздохнул и подумал, что, кажется, скоро будет рад отправиться хоть в объятия оэрси, хоть в замок Эрса, лишь бы не корпеть больше над записями. Впрочем, если удачно расположить руку над текстом, иногда удается немного вздремнуть.
* * *
- Я и не знал, что оэрси так хороши собой, - галантно сказал Илинго, стараясь не опускать взгляд ниже подбородка собеседницы.
Это было непросто с учетом того, что дева, сидящая на соседнем камне, обладала весьма внушительным бюстом, вдобавок ничем не прикрытым. Точнее сказать, она вообще не использовала одежды.
Юноша сглотнул, стараясь сосредоточиться на деле. Оэрси склонила прелестную головку набок, так что пышные каштановые волосы волной упали на точеное плечико, и обольстительно улыбнулась. Илинго бросило в жар.
Не отвлекаться! И не забывать, кто перед ним! Оэрси - не люди. Они...
Девушка протянула руку, обхватила запястье добытчика и нежно сжала. Сначала легонько, потом сильнее. Юноша нахмурился и попробовал убрать руку, но изящные пальчики оэрси казались стальными. И вдобавок стали нестерпимо горячими.
- Да проснись уже наконец!
- Проклятие, Демсли, ты с ума сошел! - Илинго потер запястье и огляделся.
- Страницу переверни, - сердито потребовал Эрс. - И нечего храпеть на всю библиотеку, на нас уже начали оглядываться.
- Нашел что-нибудь? - зевнул добытчик, покорно перелистнув страницу фолианта и с тоской глядя на кипу записей, которые Демсли еще не успел просмотреть.
- С учетом, что мне то и дело приходится тебя расталкивать? - фыркнул сийвери. - Ничего, парень, скоро мы отправимся в путь, только дай мне еще пару дней. И постарайся не спать здесь.
* * *
- Мы должны заключить контракт, - заявил Демсли, когда Илинго уселся ужинать в углу облюбованного ими трактира.
Прошла не пара дней, а почти декада, но в конце концов Эрс, хотя и с явной неохотой, признал, что вряд ли имеет смысл дальше перелопачивать записи.
- Контракт добытчика? - удивился Илинго. - Зачем? Я просто так тебе помогу, как другу.
- Я ценю твою дружбу, парень, - проникновенно сказал сийвери. - И это еще одна причина, чтобы не рисковать твоей жизнью.
- Контракт не позволит мне отступить, если что-то пойдет не так, - медленно проговорил добытчик.
По спине его пробежал неприятный холодок.
- Да, - невозмутимо согласился пленник браслета. - Но он же защитит тебя от проклятий, на которые можно нарваться, добывая компоненты.
- Каких проклятий? - подозрительно спросил юноша.
- Даже я не могу предсказать, с чем нам придется столкнуться, - уклончиво ответил Эрс.
Илинго молчал, угрюмо глядя в глиняную миску, в которой остывало жаркое.
- Например, оэрси не очень любят людей, - снова заговорил Демсли. - Точнее, любят, но... в качестве праздничного блюда. Астварны растут лишь в священной роще Орикейна и еще в нескольких местах со столь же серьезной защитой. Коннурховы кости, парень! Мы с тобой связаны! Даже если бы мы не были друзьями, неужели ты думаешь, я допущу, чтобы ты погиб?
"Не допустишь, - подумал добытчик. - Мгновенной гибели точно не допустишь, но умирают не всегда быстро".
Он привык доверять Демсли, но контракт, который тот предлагал, слишком походил на ловушку. Сколько времени Эрс пробыл в заточении? На что готов, чтобы выбраться? На что пошел бы сам Илинго, оказавшись в столь отчаянном положении? И главное - способны ли вообще сийвери на дружбу, с учетом их нравов? Если они с легкостью истребляют себе подобных, то станет ли один из них церемониться с человеком?
- А если я откажусь? - глухо спросил добытчик, внезапно остро ощутив, что избавиться от злополучного браслета, возможно, не легче, чем от Уз.
Демсли ничего не стоит погубить его в любой момент. Дать неверный совет, например. Или не дать никакого совета. Или пробудить силы, о которых у Илинго нет ни малейшего представления. И если все рассчитать верно, то можно оказаться там, где яркое украшение на запястье мертвеца кто-нибудь заметит и снимет. Кто-нибудь более подходящий для планов сийвери.
А может, Демсли это и не потребуется. Может, достаточно, чтобы добытчик погиб, и браслет сам слетит с руки. Да и с чего Илинго решил, что Эрс не может покинуть его в любой момент при желании? Со слов самого Эрса?
А еще - юноша похолодел при этой мысли - они могут не найти для сийвери подходящее тело. Захочет ли Демсли ждать, если у них будут якори и все компоненты для переноса? Ему ведь ничего не стоит застать спутника врасплох: ему-то не нужно спать.
Хотя, с другой стороны, рук у Эрса нет. Даже, если бы он и решил убить Илинго и захватить его тело, он не сможет самостоятельно провести ритуал. Если только не заставит хитростью добытчика все подготовить, а в последний момент...
- Отказаться - твое право, - если бы Демсли мог, он бы, похоже, пожал плечами. - Но контракт всегда предполагает оплату, не так ли? Особенно такой сложный и опасный. На тебя наложено заклятие, парень. И наложено очень неаккуратно. Топорная работа, я бы сказал, - сийвери фыркнул.
- С чего ты взял?
- Ты жаловался, что тебя никто не может запомнить. При этом внешностью ты не обижен, и в толпе бы не затерялся... если это специально не устроить. А поскольку ты сам свою особенность преимуществом не считаешь, стало быть, мы имеем дело с побочным эффектом. Допустим, ты подцепил что-нибудь, выполняя контракты. Такое случается с добытчиками. Но у тебя двоится тень, а это говорит уже о прицельном вмешательстве кого-то из Одаренных.
Вряд ли ты перебежал дорогу одному из моих сородичей: нам с людьми, как правило, делить нечего. А расплата за невыполнение контракта гораздо серьезнее, чем месть недовольного заказчика, так что никто из сийвери не стал бы специально вредить тебе. Значит, это вышло случайно.
Далее, ты однажды упомянул, что ты принц. Не помнишь? А я предупреждал, чтобы ты был поосторожнее с вином, даже если сильно расстроен! Ты в совершенстве владеешь языком Содружества, но характерный бархальдский акцент все равно не скроешь. Итак, ты принц из династии Гайдис. Наследник престола - Армальт, он жив и здоров. Ты один из младших отпрысков. Магии Уз на тебе нет, ни активной, ни дремлющей - иначе я бы почувствовал эхо, его ни с чем не спутаешь. К тому же, ты скрываешь свою настоящую личность, стало быть, ты в бегах.
Самостоятельно избавиться от Уз невозможно, значит, кто-то из сийвери сумел тебя освободить, но сделал это весьма небрежно. Я могу... хм-м... почистить за ним. Убрать столь обидную для тебя незаметность и пугающую людей вторую тень. Сделать так, что ты сможешь вернуться в Бархальд, если тебе заблагорассудится. И будешь в безопасности, даже столкнувшись нос к носу с наследником, от которого улизнул, или с Хавральтом. Они никогда не вспомнят о твоем существовании, и магия Уз не сможет вновь пробудиться, чтобы убить тебя. Я уничтожу все ее следы. Навсегда. Что скажешь?
Илинго вытер пот со лба.
- А для того, чтобы ты смог это сделать, что потребуется от меня? - осторожно спросил он наконец.
- Ничего, - твердо ответил Демсли. - Это действительно очень тонкая работа. Но если я верну себе облик, силу и свой замок, мне не составит труда освободить тебя полностью и окончательно. Итак?
- Я согласен, - медленно проговорил добытчик. - Но как ты подпишешь контракт?
- Сила каждого сийвери оставляет след, неповторимый, как отпечатки пальцев. Этот оттиск заменит подпись.
Илинго с некоторым сомнением посмотрел на свои руки: обычные пальцы, такие же, как у всех. Впрочем, вполне возможно, что у Одаренных они и вправду какие-то уникальные, как и способность к магии.
Демсли явно все продумал заранее, и бывшему принцу снова стало не по себе. Но ссориться с Эрсом было не менее рискованно, чем заключить контракт. Добытчик и так все время ходит по кромке пропасти, и последнее, что нужно в такой ситуации, это спутник, который мечтает от тебя избавиться, при том, что сам ты с ним расстаться не можешь.
"Большинство сийвери скорее отнимут чужую жизнь, чем усложнят свою размышлениями", - однажды сказал Демсли. Кто знает, не относится ли он сам к этому большинству?
- Ясно, - коротко ответил юноша, развязал мешок и вытащил чистый пергамент.
Добытчики почему-то не любили записывать контракты на бумаге, хотя Илинго сомневался, что соглашение отменится, если документ будет уничтожен.
- Только обмен выходит неравноценный, - заявил бывший принц. - Мне придется рисковать головой, добывая каждый из компонентов. А тебе ничего не стоит освободить меня от магии Уз, как только мы вернем твою силу, ты сам сказал.
- Обмен справедлив, - хмыкнул Демсли, - если учесть, что лишь двое или трое сийвери в мире, включая меня, способны тебя освободить. Но изволь. Что ты хочешь в дополнение? Золото?
- Артефакты, которые помогут мне в работе добытчика, - потребовал юноша. - Два артефакта. И чтобы на них не было никаких... сюрпризов.
Некоторое время Демсли размышлял.
- Будь по твоему, - сказал он наконец. - Пиши.
Илинго обмакнул перо в чернила и склонился над пергаментом.
* * *
К вечеру небо заволокло тучами, и человек в сером дорожном плаще озабоченно посмотрел наверх и поежился, опасаясь не столько дождя, сколько того, что сумерки сгустятся раньше, чем он отыщет безопасное место для ночлега.
Работающих трактиров у дороги, ведущей из Прильта в Северную Данмару, почти не осталось, а спать в пустом доме в одной из брошенных деревень путнику хотелось не больше, чем под открытым небом. Но до города он доберется не раньше завтрашнего вечера, ничего не поделаешь.
Когда-то оживленный тракт был неприятно пустым. По крайней мере, путник не встретил никого, кто ехал или шел бы в одном с ним направлении. Зато ему несколько раз попадались те, кто недавно покинул город - поодиночке и с семьями. Расспросить их не удавалось: люди спешили убраться от Северной Данмары как можно дальше и были явно напуганы. Но эпидемия же давно закончилась, и, по слухам, нападения буттака прекратились.
Мужчина придержал свою невысокую пегую лошадку и поехал шагом, напряженно озираясь в поисках огонька: светящегося окна в доме или костра, у которого устроились отдыхать путешественники, застигнутые сумерками вдали от жилья. Закат отгорел, пасмурное небо наливалось густой синевой, а вокруг дороги, как назло, тянулся лес.
Путник плохо знал эти места: он вообще редко покидал родной город, где провел всю жизнь, а когда в последний раз ехал по тракту - из Данмары - был слишком охвачен паникой, чтобы осматривать окрестности. Да и не думал он тогда о возвращении - только о том, как выжить и спасти семью.
Раздавшийся вдали вой заставил мужчину вздрогнуть. Лошадь испуганно всхрапнула и дернулась в сторону, так что всадник едва не потерял равновесие. Он тревожно оглянулся и неловко нашарил кинжал, висевший на поясе. От прикосновения к оружию путнику стало немного спокойнее, хотя он прекрасно понимал, что не сможет отбиться в случае серьезного нападения, случись ему встретить разбойников или хищников.
Или буттака.
Мужчина зябко передернул плечами и пустил кобылу рысью, надеясь, что лес по сторонам дороги закончится прежде, чем станет совсем темно.
Вой повторился. Ближе. И тут же зверю ответил второй голос. Потом еще несколько.
Путник хотел пришпорить лошадь, но она сама понеслась галопом. Теперь он страстно желал добраться до заброшенной деревни. Страшно тревожить покой мертвых, но жилье могло опустеть и потому, что все покинули его, спасаясь от эпидемии. Он только дождется утра в каком-нибудь доме, и если выехать сразу после восхода солнца и не останавливаться на отдых, до следующего вечера, наверное, получится добраться до города.
Новый вой послышался уже совсем близко, многоголосый, и теперь не было сомнений: стая учуяла всадника и преследует его. А лес по сторонам дороги оставался все таким же густым - ни просвета, ни тропинки, отходящей от тракта.
Рыжий свет мелькнул между стволов, когда всадник уже почти потерял надежду. Путник резко натянул повод, лошадь захрапела и дернула головой, разбрасывая клочья пены. Невидимые за деревьями хищники продолжали перекликаться, пока не решаясь напасть. Мгновение поколебавшись, мужчина спрыгнул на землю и бросился туда, где виднелся отсвет огня, таща за собой кобылу: смирная рабочая лошадка, хоть и была испугана, к счастью, не слишком упиралась.
Он с хрустом проламывался сквозь подлесок, моля Создателей, чтобы у костра оказались не разбойники, а мирные путешественники, хотя лучше бы не совсем мирные, а владеющие оружием и способные отбиться от хищников.
- А ну стой! - рявкнул кто-то.
Рыжие отблески выхватили из темноты поджарую фигуру, замершую в боевой стойке. Костер горел на небольшой поляне. Человек около него был один, по крайней мере, беглец больше никого не увидел.
- Помогите! - выдохнул путник, едва не потеряв равновесие, когда кобыла внезапно рванулась в сторону. - Во... Волки!
- Держи факел! - незнакомец бросил ему палку, обмотанную на конце паклей. - Подожги. И держись поближе к огню.
Незадачливый путешественник кое-как подтащил заартачившуюся лошадь к освещенному костром кругу и трясущимися руками привязал к дереву, молясь, чтобы она уцелела. Если кобыла убежит или станет добычей хищников, на новую денег нет, придется идти пешком, а путь неблизкий и опасный.
Худощавый незнакомец тем временем швырнул что-то в костер, отчего пламя с ревом взвилось вверх, меняя цвет. Лиловые языки сплетались с ядовито-желтыми и сине-зелеными. В небо рванулся сноп разноцветных искр.
От резкого запаха путник закашлялся, на глаза навернулись слезы. Поджарому, между тем, вонь, похоже, не мешала. Он пронзительно свистнул, словно позвал кого-то, поджег от костра второй факел, поднял его над головой и бесстрашно шагнул к темным зарослям. В другой его руке блеснул клинок.
В густом подлеске вокруг поляны кто-то возился, хрустя ветками и рыча, но приблизиться к огню звери пока не отваживались. Путник вытащил из ножен кинжал и судорожно сжал рукоять. Пользоваться оружием он не умел и всю дорогу надеялся, что не придется. В прежние времена тракт между Северной Данмарой и Прильтом считался одним из самых безопасных.
Поодаль раздалось ржание, но не испуганное, а злобное и угрожающее, и звуки ударов. До путника донесся яростный визг и тут же второй, полный боли. Тут мужчина спохватился, что не зажег факел, и стал опасливо подбираться к бушующему пламени, вздрагивая и затравленно озираясь: бой шел совсем рядом, и было непонятно, кто победит.
Жилистый незнакомец совсем скрылся в зарослях, но был еще жив. Сквозь ветки мелькало разноцветное пламя его факела.
Звук падения, истошный вой, треск веток, опять вопль боли, удаляющийся топот - и все стихло.
Несколько мучительных мгновений путник ждал, стоя с горящим факелом настолько близко к костру, насколько позволял жар, напряженно вглядываясь во мрак за световым кругом и стараясь не кашлять. Потом из темноты появился поджарый незнакомец, за которым по пятам следовала гнедая лошадь без седла и уздечки.
- Отбились, - прохрипел он. - Этой ночью они не вернутся.
Он внимательно осмотрел своего коня и легонько хлопнул его по шее:
- Молодец, Хорт. Отдыхай.
Гнедой шумно вздохнул и неспешно ушел в ночь. Незнакомец воткнул древко факела в землю, сунул в ножны кинжал, отцепил от пояса флягу и сделал несколько жадных глотков.
- Дрейврил Кафрильди, - представился он, отдышавшись.
Вытер ладонь о штаны и протянул путнику.
- Шартис Тхайранги, - тот крепко пожал руку спасителю. - Я в долгу перед тобой, фил Кафрильди.
- Можешь называть меня Дрейврил. Мы с Хортом убили одну из этих тварей, пойдем, поможешь подтащить тушу к огню. Надо освежевать ее. Мясо у них негодное, зато из шкуры получится неплохое одеяло. Кстати, это были не волки. Орхагры. Странно, что они охотились так близко к жилью.
Когда они вернулись к костру, сгибаясь под тяжестью мертвого хищника, пламя уже обрело нормальный оттенок, и вонь прошла.
- Чем ты их отпугнул? - спросил Шартис, наблюдая, как Дрейврил сноровисто снимает с туши пушистую золотисто-рыжую шкуру.
- Специальное снадобье, - Кафрильди тыльной стороной ладони отвел упавшую на лоб прядь светлых волос. - Я добытчик. Приходится быть готовым к разным... встречам. Орхагры - еще не самый опасный вариант.
- Ты тоже едешь в Северную Данмару? - осторожно спросил Шартис, втайне надеясь, что удастся добраться до города с надежным спутником.
- Да. Если завтра тронемся в путь на рассвете, к вечеру как раз доберемся. Только вот... - Кафрильди внезапно замялся. - Ты уверен, что тебе действительно туда нужно?
Шартис недоуменно уставился на него.
- В Данмаре сейчас опасно, - пояснил добытчик. - Очень опасно. Если ты ехал по тракту, должен был заметить: многие оттуда бегут. И правильно делают.
- Но ведь эпидемия прекратилась, - неуверенно возразил Тхайранги. - И я слышал, что буттака тоже... в общем, избавились от него.
- Поверь моему слову, беды этого города не закончились, - хмуро сказал Дрейврил. - Худшее впереди. На охотника или добытчика ты не похож...
- Я пекарь, - с достоинством ответил Шартис. - У меня лавка и дом на Баранке.
- Пекарь, - хмыкнул Кафрильди, сочувственно глядя на собеседника. - При всем уважении, даже если твой дом уцелел, тебе лучше держаться как можно дальше от Северной Данмары. По крайней мере, пока все не... уладится. Послушай доброго совета, поворачивай назад, не рискуй жизнью. Никакая лавка того не стоит.
- Не могу, - грустно улыбнулся Шартис. - У меня осталась дочка в Данмаре, Кештиора. Мы успели уехать сразу, как пришло поветрие, а Орри была больна... нет, не мшанкой, но, в общем, она осталась в храме Вастарны, со жрицами. Мы поселились в Прильте... на время. Я вернулся бы за своей девочкой раньше, но...
- Ясно, - Дрейврил совсем помрачнел. - Я помогу тебе добраться до храма. И если твоя дочь там, хватай ее и беги из города, не оглядываясь. И да хранят Создатели вас обоих, если вы задержитесь хоть на один лишний день.
|