Аннотация: Приключения непременно сами находят тех, кто жаждет их всей душой. Даже если стоит тихий летний вечер и домой нужно вернуться к десяти...
Склон насыпи был высотой метров в пять, к тому же, крутой и неровный - но как раз сами эти выступы составляли некое подобие лестницы, и, ловко прыгая с одного на другой, Йаати быстро поднялся наверх.
Сама насыпь - основа для так и не построенного скоростного шоссе - была шириной метров в двадцать, с неровной поверхностью, усеянной буграми высотой в человеческий рост и заросшей бурьяном. По ней причудливой сетью вились тропинки и Йаати подошел к концу насыпи. Под ней проходила грунтовая дорога, а за ней начинался пустырь - широкая полоса земли между двумя улицами, заросшая редколесьем.
Йаати вздохнул и осмотрелся. Низко стоявшее солнце уже скрылось за крышами, легкий теплый ветер забирался под рубаху и между пальцами ног, обутых в легкие сандалии. Ощущение у него сейчас было очень странное - как-то вышло так, что в это время дня и года он ещё не стоял на этом вот месте, и оттого оно казалось ему незнакомым, словно он стоит тут в первый раз, удивленно глядя на окружающий его мир.
Слева тянулась широкая разбитая улица. Вдоль неё стояли древние двухэтажные дома, обшитые коричневатыми, потемневшими от старости досками. Их соединял покосившийся штакетник, за ним виднелись огороды и такие же темные, покосившиеся сараи. Ещё дальше, за высокой насыпью железной дороги, торчали кроны тополей. Справа протянулась асфальтированная улица с бетонными столбами фонарей - впрочем, и на ней асфальт был неровным и разбитым. Прямо перед Йаати от неё начиналась другая улица, убегавшая к озеру, в золотистую дымку горизонта. Вдоль неё протянулись серые пятиэтажки из силикатного кирпича. Торец одной из них смотрел почти на мальчишку. Дальше зеленел широкий двор, заросший молодыми тополями, а за ним - второй такой же дом. За ним виднелся другой широкий двор, упиравшийся в рощу уже темно-зеленых, могучих тополей. На него косо падал золотистый солнечный свет, рельефно, как на картине, подсвечивая зеленую сетчатую изгородь детского сада и темно-коричневые стены огромных двухэтажных сараев за ней. Это был его родной двор, - но, глядя на него, Йаати вновь вздохнул. Отсюда, с такого вот ракурса и при таком освещении он тоже казался ему незнакомым и чужим. Возвращаться туда не хотелось, и он задумался.
Вариантов имелось немного - он мог спуститься и по этой самой грунтовке, миновав переезд, пойти на стадион за железной дорогой. Или же пойти по насыпи к центру города, но туда Йаати не хотелось - слишком далеко, да и район там чужой, чего уж там...
С этим летом ему вообще не слишком повезло - всё друзья разъехались на каникулы, оставив его в печальном одиночестве. Продлится это не так долго - где-то месяц - но Йаати это казалось вечностью. К тому же, ему было обидно: вернувшись с моря и из летних лагерей друзья расскажут очень много всякого - а что расскажет он? Как бессмысленно шлялся по улицам и шарился по пыльным чердакам, пугая голубей и уховерток? Обидно...
Йаати ещё раз вздохнул и осмотрелся, запустив руку в карман. Деньги в нем пока водились - их точно хватило бы на булочку с повидлом, а может, даже и на две. Но гастроном на другой стороне улицы, конечно, уже был закрыт, машин на ней не было - лишь вдали по поперечной улице проехал одинокий грузовик. Людей вокруг тоже наблюдалось немного - всё же, девять часов вечера. Все давно сидят по домам и смотрят телевизор. Йаати, однако, это занятие казалось сразу глупым и скучным.
Сейчас он был очень недоволен: родители уехали в театр и должны были вернуться только часов в десять. До этого времени он мог делать буквально всё, что угодно - но ему ничего не приходило в голову.
Йаати недовольно помотал ей - так сильно, что она закружилась - потом бездумно плюхнулся на задницу, глядя в небо. Там, невероятно высоко, плыли золотистые вечерние облака. Резко посвистывая, в воздухе кружились стрижи. Над ухом назойливо зудел проснувшийся к ночи комар, и Йаати свирепо отмахнулся от него. Сидеть, бездумно глядя в небо, тоже было здорово - но не находящая выхода энергия его буквально распирала.
Усмехнувшись непонятно чему, Йаати вскочил на ноги, и, ловко прыгая по выступам, скатился вниз. Вылетев на дорогу, он развернулся на пятке и помчался по ней во весь опор - так быстро, словно за ним кто-то гнался.
Вылетев на улицу, Йаати повернул направо. Сандалии звонко лупили по земле, звук катился по улице, словно треск пулемета. Какая-то тетка заорала на него из окна - но Йаати лишь показал ей язык и полетел дальше.
Вновь повернув, - на этот раз налево, - он смаху взлетел на насыпь и тут, наконец, замер, осматриваясь. Дорога, к сожалению, оказалась пустынной, насколько хватал глаз, и Йаати разочарованно вздохнул: ему нравилось смотреть на поезда. Убегающие вдаль рельсы манили - но бегать вдоль них было скучно, и, к тому же, чревато неприятным разговором с обходчиком, так что Йаати вновь сорвался с места, скатившись с насыпи.
Вылетев на площадь перед стадионом, он всё же замер, осматриваясь. На ней, посреди газона, стоял колоссальный фонарь - высотой метров в двадцать. Темно-синяя труба метровой, наверное, толщины на половине высоты переходила в полуметровую. Венчал всё это плоский барабан. Из него расходилась дюжина наклонных труб, они кончались каплевидными головками ртутных ламп. Над ними ещё метров на пять в небо торчал острый шпиль громоотвода. Опиралось всё это на монументальную бетонную плиту, рядом с которой синела облезлая железная будка. В ней, очевидно, стоял распределительный щит или трансформатор, питавший это чудо осветительной техники. Йаати сразу же вспомнил, как красиво под ним зимой падал снег. В голове у него давно бродила мысль как-то залезть на эту штуковину - внутри у неё наверняка была лестница, - но ведущий в трубу стальной люк был, к сожалению, надежно заперт. Однако, если как-то пробраться в комнату электрика стадиона и стянуть из неё ключ...
- Привет.
Голос раздался в трех шагах за спиной и Йаати мгновенно развернулся на пятке - ему очень не нравилось, когда к нему так вот подбирались. Двое подошедших к нему ребят даже отшатнулись от такой реакции. Оба примерно его возраста - то есть, десяти-одиннадцати лет, - но на этом их сходство и кончалось. Левый выглядел ещё вполне обычно - темно-золотая от загара физия, длинные светлые лохмы, как и у самого Йаати, шорты, сандалии, футболка... Но правый...
Правый оказался девчонкой - в коротком темно-синем платье-тунике с белым воротником и большими накладными карманами. В черных сандалетах с толстой подошвой и такими же толстыми, мягкими на вид ремешками - не иначе, столичных, тут Йаати не видел таких нигде и ни у кого. Его поразило лицо девчонки - небольшой, светлый полуовал, безупречно правильный. Маленький рот с загнутыми вниз уголками пухлых губ, далеко отстоявший от косо посаженных больших темных глаз, придавал ей хмурое, чужое выражение. Четко очерченная верхняя губа была короткой, нос - едва различимым. Прямые черные волосы, очень густые, тупым углом расходились над бровями, скрывая почти весь лоб, уши и тяжелой массой падали на спину. Совсем неземное лицо - и сердце Йаати вновь ёкнуло, но уже совсем иначе...
- Ой, - сказал он, чувствуя, что краснеет - быстро и неотвратимо. - Ты откуда?
Девчонка склонила голову к плечу, запустила ладонь в свои густющие волосы, словно решив окончательно добить его.
- Пелипай.
- Это... - вся география вдруг вылетела у Йаати из головы.
- В Сурнее, - сжалилась девчонка.
- Ой, - повторил Йаати. Сурней он помнил - юго-восточная окраина Сарьера, за три тысячи километров от его родной Лахолы. Не так уж и много на самом-то деле - шесть часов на самолете или несколько дней на поезде. Но он и представить не мог, что люди там такие. - Ты кто?
- Нису Ацэ, - представилась девчонка.
- Йаати, - буркнул он. Знакомство получилось... невежливым, и это, непонятно почему, вдруг очень огорчило его.
- Это имя? - деловито уточнил мальчишка.
- А что? - набычился Йаати.
- Ты здорово бегаешь. И я подумал...
- Это имя, - Йаати невольно улыбнулся. Имя его и в самом деле означало "Ветерок" - а так как носился он, словно угорелый, то и клички у него, можно сказать, не было.
- Здорово, - повторил мальчишка и протянул ему руку. - Метиен. Можно просто Метьи.
- Йаати, - повторил Йаати, крепко пожимая её. Ладонь у Метьи оказалась узкая, но твердая - несмотря на вполне обычный вид, хлюпиком он точно не был. - Ты откуда?
- Заречный район.
- А, - Йаати ощутил вдруг некое разочарование. Родители всё время твердили ему не ходить за реку, потому что там живут плохие люди. Ему вдруг померещилось, что Метьи приехал из Тай-Линны - имя у него было всё же странноватое. Он уже настроил ухи на рассказы о столичной жизни, и вот... - Я подумал, что ты из Тайланы, - брякнул он наугад, просто чтобы не обидеть парнишку. Сам Метьи ему всё же нравился.
- Нет, - мальчишка засмеялся. - Мы недавно из Фамы приехали. Это райцентр такой, в Лайской области.
- А, - повторил Йаати. Лайе был соседним с Лахолой городом - на карте, конечно. На земле их разделяло двести километров. Не столица, понятно, - но и вовсе не заречные трущобы... - И как там?
- Хорошо, - Метьи грустно вздохнул. Наверное, он скучал по дому. Сам Йаати тоже бы скучал. - Но маме дали новую работу, вот и...
Йаати захотел спросить про отца... и тут же прикусил язык. Родители не раз и не два говорили ему, что спрашивать о таких вот вещах... невежливо, мягко говоря. Теперь он подумал, что они были правы.
- Но у вас красиво, большой город, - добавил Метьи, верно, не желая огорчать его. - Нису тоже нравится.
- А, - в который уже раз повторил Йаати.
- Б! - не удержалась девчонка. - Слушай, ты можешь нам помочь?
- Чем? - деловито спросил Йаати.
- Мы лаз на чердак нашли, - Метьи понизил голос на два тона и осмотрелся, вероятно, в поисках затаившихся в кустах шпионов. - Там барахло всякое, а одна комната шкафом заставлена. Мы его сдвинуть не смогли, а ты, я вижу, здоровый. Поможешь?
Йаати широко улыбнулся.
- Конечно!
- Пошли тогда.
Они втроем двинулись к неведомой пока цели - но, конечно же, не удержались и сорвались на бег.
* * *
Цель их оказалась не так и далеко, всего за два квартала - девятиэтажная жилая башня. Йаати уже много раз видел её, но как-то не бывал внутри.
- Ну и бегаешь же ты, - запалено выдохнул Метьи, согнувшись и упершись руками в колени.
- Меня на город от школы посылали, - небрежно сообщил Йаати. О том, что занятое им место соответствовало числу прожитых им лет, он говорить всё же не стал.
Они проскользнули в темный, прохладный подъезд. Здесь, на втором этаже, их ожидал ещё один мальчишка - лет десяти, круглолицый, с коротко стрижеными густющими волосами.
- О, помощь привели? - он критически окинул не слишком-то могучую фигуру Йаати. - Ладно. Пошли. Только сандалии снимите - на четвертом этаже собака лает, прямо бешеная.
Разувшись, они бесшумно побежали вверх по лестнице. Лестница оказалась гладкой и холодной. Йаати понравилось ощущение - хотя он боялся встретить взрослых. Они почему-то страшно не любили, когда он бегал босиком. Завидно им, что ли?..
В этот раз им повезло - подъезд был тих и пуст, лишь за дверями кое-где глухо бубнили телевизоры, да на седьмом этаже кто-то неразборчиво ругался с кем-то. Легендарная собака молчала - наверное, померла от бешенства, подумал Йаати.
Ведущую на чердак лестницу загораживала массивная решетка с дверью, запертой на здоровенный замок. Их сопровождающий ловко пролез в дыру на месте выломанного прута и исчез в темноте. В некотором замешательстве Йаати последовал за ним. За такое вот ему точно надрали бы ухи - а может, даже зад, но отступать было поздно...
Наверху оказалось темно и просторно. Здесь была ещё одна дверь, к счастью, не запертая - а за ней короткий коридорчик. Сквозь небольшое квадратное окно на его беленую стену падал луч удивительно сочного, золотистого света, и Йаати засмотрелся на него...
- Эй! - Метьи дернул его за руку. - Вот.
Йаати мотнул головой, опомнившись. Здесь оказалось ещё четыре двери, кроме той, в которую они вошли. Дверь в конце коридора - мощная, железная, - вела наверное в машинный зал лифта. Дверь слева - низкая, с лесенкой - на крышу. С обеих безнадежно свисали замки. Дверь справа вела в довольно просторную комнату, заваленную всяким хламом - Йаати увидел продавленный диван и ещё какую-то древнюю мебель. За ней стоял такой же древний темный шкаф - но, припав к полу, Йаати увидел под ним проем ещё одной двери, приоткрытой. За ней ничего не удавалось разглядеть.
- Вот, - сказал Метьи. - Не можем сдвинуть. Даже Айт не помог.
- А, - Йаати сам критично взглянул на парнишку. Очевидно, неугомонная парочка так же отловила его где-то на улице. Но Айт был малорослый и худенький, с явно невысокой выходной мощностью, как вдруг технически подумал Йаати. - Ну, давайте.
- Хватаем снизу, приподнимаем и двигаем, - деловито распорядился Метьи. - Иначе сюда весь дом сбежится. Ну, раз-два...
- Ыть! - Йаати показалось, что глаза от натуги у него лезут на лоб. Ещё никогда, наверное, он так не напрягался. Но четырех пар рук всё же хватило - две ножки шкафа оторвались от пола, и, в едином порыве, им удалось сдвинуть его на несколько сантиметров.
- Ещё раз! - выдохнул Метьи.
- Ыть!..
После нескольких рывков шкаф сдвинулся настолько, что в щель между ним и стеной уже вполне можно было пролезть. Ребята, часто дыша, замерли, глядя на неё. Йаати ободрал ладонь, у него ныла поясница и плечи, а ноги как-то подозрительно подрагивали. Золотой квадрат на стене покраснел, и коридор заполнило зловещее багровое свечение. Сердце Йаати прыгало уже где-то у горла - и не только от натуги. Ему вдруг стало страшно. Он понимал, что там, в закрытой комнате, не могло быть никого живого. Но вдруг там привидение? Или вообще мертвец? Брр...
- Ну, кто первый? - спросил Метьи. Сам он явно быть первым не рвался.
Ребята переглянулись. Быть первым явно не хотелось никому.
- Там темно, - наконец буркнул Айт.
- У меня лампочка есть, - Нису достала из кармана плоскую батарейку и приложила к клеммам маленькую лампочку. Лампочка вдруг вспыхнула ярким желтым огоньком.
- Ух ты! - выдохнул Айт, но с места не сдвинулся.
Йаати вздохнул. Добровольцев явно не было - а идти домой ни с чем было бы очень обидно.
- Я пойду, - наконец сказал он.
- Отлично, - Нису вручила ему батарейку и лампочку. Йаати кое-как устроил этот неудобный фонарик в руке. Во вторую руку он бы с удовольствием взял бы палку потолще - но палки тут не было...
Вздохнув, он осторожно двинулся вперед. Пол под босыми ногами как-то вдруг стал очень холодным, воздух тоже. Йаати ощутил, что дрожит. Ему было очень страшно - но показать это перед девчонкой он не мог...
Чувствуя, что его жизнь уже кончена, он боком протиснулся в щель. Пихнул коленом дверь - она распахнулась с гадким скрипом. За ней висела густая темнота, и Йаати испугался ещё больше - на какой-то миг ему показалось, что он стоит на краю бездонной пропасти...
Потом его глаза приспособились к сумраку. Никакой пропасти в комнате, конечно, не было. Собственно, вообще почти ничего не было - лишь беленые стены, покрытые паутиной и пылью. Судя по ним, тут никто не бывал уже много, много лет...
Йаати сделал несколько шагов вперед и повернулся, осматриваясь. Несколько досок, козлы, какое-то ведро с засохшей известью - обычный чердачный хлам. Никаких покойников и даже привидений в комнате не наблюдалось.
Вслед за ним в комнату протиснулись остальные ребята. Они встали в кружок, невольно прижавшись друг к другу и осматриваясь. Йаати случайно задел босой ногой такую же босую ногу Нису - и испуганно отдернул её, словно обжегшись. А всё же здорово, что мы сюда пошли, подумал он. Даже если тут...
- Смотрите, книги! - Нису бросилась в угол, где лежала стопка покрытых пылью книг. Йаати было принял их за меха от старой гармошки, какая пылилась у него дома, в чулане.
- Ну-ка посвети, - Метьи сел на корточки перед добычей. Книги были пожелтевшие, затрепанные, явно очень, очень старые. - Ух ты! Консул!
С первой страницы на них смотрело совиное лицо пожилого мужчины, обрамленное короткой седой бородкой. Довольно неприятное лицо, но уже знакомое Йаати - он видел его в школьной библиотеке, в учебнике истории за седьмой класс. Консул правил в Сарьере ещё до появления в нем Сверхправителя. Никакого Сарьера тогда, впрочем, ещё не было и страна называлась как-то иначе - но вот как, Йаати не знал. В конце концов, история вообще начиналась только с пятого класса - а он пока что закончил лишь четвертый. И не на одни пятерки, честно говоря...
- Фу! - сказала Нису. Все знали, что Консул был очень плохим человеком - но вот почему, Йаати не знал, да и не интересовался. Впрочем, это не помешало ей взять другую книгу. Ребята сели на корточки, быстро листая их. Йаати стоял над ними с лампочкой, чувствуя себя полным идиотом. Разобрать хоть что-то на быстро мелькавших страницах ему не удавалось. Да и печать была нечеткой.
- Что там? - наконец спросил он.
- Чушь какая-то, - буркнул Метьи. Он выглядел растерянным и даже - странно! - напуганным. - Марши. "Сомкнем ряды, поднимем выше знамя!" и прочее такое всё. И ещё...
- Что? - нервно спросил Йаати. Лампочка уже ощутимо тускнела и тени, казалось, выползали из углов.
- Пошли отсюда, - мальчишка бросил книгу. - Все.
Возражать почему-то никто не осмелился. Ребята выскользнули в коридор. Здесь тоже оказалось темно - солнце уже давно зашло, понял Йаати. За окном густо синело вечернее небо. За шкафом залегла монолитная, казалось, чернота. Йаати передернуло - просто от мысли, что он только что был там...
- Задвигайте, задвигайте её! - выдохнул Метьи, наваливаясь на шкаф. - Раз, два!..
Йаати, вздохнув, запустил пальцы под занозистое дно шкафа. Ножки противно заскребли по полу - но теперь они справились за один раз. Фанера на изнанке шкафа глухо стукнула об стену.
- Всё, пошли отсюда!..
Через дыру в решетке они выскользнули в подъезд и сели в рядок на подоконнике. Йаати, жмурясь, смотрел на золотой свет лампочки. Ему сейчас было... странно. Уютно, и, в то же время, как-то тревожно. Словно он заглянул вдруг в дыру в самой ткани мира и увидел... увидел...
- А что там было-то? - спросил он.
- Правила, - буркнул Метьи.
- Какие правила?
Метьи помолчал. В подъезде было очень тихо. Слышалось лишь бесконечное жужжание счетчиков, и уже где-то на самом пределе слуха пела лампочка.
- Правила. Кодекс гражданина. Каждый параграф начинается со слова "запрещается" - а в конце фраза "за неисполнение - смерть!" В каждом параграфе. В каждом.
- Мне сборник песен попался, - тихо сказала Нису. - Жутких. "Убей врага, надень на штык, проткни ему кишки!" - её передернуло.
- А мне список какой-то попался, - ещё тише сказал Айт. - Слева "сурни", а справа ругательство. А потом слева ругательство, а справа "сурни". И слова все какие-то гадкие, я даже не знаю половины...
Йаати смущенно покосился на Нису. При одной мысли, что кто-то может её оскорбить, в душе у него шевельнулось какое-то очень нехорошее чувство.
Вроде желания надеть оскорбителя на штык.
- Мы придем сюда завтра, - сказал он, чувствуя, что голос звучит как-то непривычно жестко. - С сумкой. Прямо с утра. Отнесем всё это... всю эту гадость на пустырь, к озеру. И там сожжем нафиг.
- Хорошо, - сразу же согласился Метьи. - А теперь домой пошли, а то темнеет уже...
Скатившись по лестнице, они вылетели на улицу. Здесь и в самом деле темнело, но фонари ещё не зажглись и вокруг густел таинственный полумрак. В воздухе висела остро пахнущая гарью дымка, и он, казалось, рыжевато светился, размывая очертания далеких домов. Йаати глубоко вдохнул его, чувствуя, как начинает кружиться голова. Казалось, что он наяву попал в сон...
- Значит, встречаемся тут завтра, в... - Метьи задумчиво посмотрел на часы. - В девять часов. Утра, - уточнил он. - Взрослые все будут на работе как раз.
- Хорошо, - Йаати вздохнул. Расставаться с новыми друзьями не хотелось - но завтра будет новый день. - Ну, пока...
* * *
Одному на пустой уже улице было всё же страшновато, и Йаати рванул во весь опор. Воздух упруго бил в лицо, голова кружилась - он словно летел, и даже удивился, как быстро добежал до дома. Остановился у подъезда, переводя дух и осматриваясь. И осматривая себя - родители как-то странно смотрели на него, когда он возвращался весь в репейнике и в порванной рубахе. Сейчас, вроде бы, всё было в порядке - и Йаати, вздохнув, нырнул в подъезд.
* * *
Родители, конечно, были уже дома. В квартире везде горел свет. Йаати с порога почуял, что мама печет пирог с вишней, и в животе у него сразу же жутко заурчало - беготня по улицам вовсе не прошла даром, и он вдруг до смерти захотел есть.
- Ты где шлялся, паразит? - на звук запираемой двери из гостиной вышел отец. - Двенадцатый час уже!
- Гулял, - печально сообщил Йаати.
- Я же говорил, - до десяти! - отец протянул руку, чтобы взять отпрыска за ух.
- Ой, да что со мной будет-то! - Йаати привычно увернулся от карающей длани и ломанул на кухню. - Мам, папа заух!
- Он опять босиком бегал! - крикнул вслед отец.
- Ай! - Йаати извернулся, глядя на пятку. Вполне черную - он собрал на неё грязь со всей лестницы.
- Живо ноги мыть! - фыркнула мама. - И руки! И зад у штанов почисти заодно!
- Ой! - Йаати возмущенно вякнул, получив полотенцем по заднице, и ломанулся в ванную. Вот всегда так, подумал он, отмывая пятки. Жизни от них нет. Сатрапы...
- Будешь бегать босиком по улице - подцепишь заразу! - предупредил из-за двери отец.
- Да он сам зараза! - возразила из кухни мама. - К заразе зараза не липнет.
- Ага, - бодро отозвался Йаати, критически глядя на пятки. Теперь вполне чистые. Он вздохнул и вышел.
- Ещё раз так поздно вернешься - я тебе зайчика сделаю! - пригрозил отец.
- Да хоть трех! - отец уже не первый год грозил поднять его за ухи - отчего они стали бы и впрямь похожи на заячьи - но Йаати плохо в это верил.
- На трех у тебя ух не хватит, - отец вдруг улыбнулся. - Ты вот до ночи по улице шаришься - а тут "Техника юным" пришла.
- Ой, - Йаати смутился. Заглянуть в почтовый ящик ему, конечно, и в голову не пришло. А в "Технике" - и продолжение "Планеты диких трав" и новый выпуск серии "Танков древних стран", и конкурс фантастических рисунков, и вообще... - Спасибо.
* * *
Через полчаса Йаати уютно устроился в постели, в своей комнате. Привезенная отцом из самой Тай-Линны люминесцентная лампа-ночник струила на постель таинственный синевато-белый свет, за открытым окном цвела летняя ночь. На коленях у Йаати лежал открытый номер "Техники", на тумбочке рядом стояло блюдо с остатками пирога и большущий стакан от молока. В животе было сытно и тихо. Укрытые одеялом ноги после дневной беготни гудели (и плечи, честно говоря, тоже) - но ощущение Йаати очень нравилось. Он поудобнее устроил спину на подушке и вдруг душераздирающе зевнул. Вечно жужжавший у него внутри моторчик сбавлял обороты, и сейчас ему хотелось спать. Йаати ловко отправил "Технику" на полку и погасил свет.
Что ж, подумал он, засыпая. Этот день определенно удался.