Как поймать тигровую рыбу Голиафа? Очень просто. Ждем сезона "касимбо", берем билет Москва - Луанда (по штукарю с носа, господа!), далее местными авиалиниями летим на север до Сойи, и еще дальше, уже на машине, едем до мангровых зарослей одноименного национального парка, где многоводная Конго разделяется на рукава, а в зарослях тростника огромные африканские москиты поджидают московитов, чтобы заесть их до смерти. Приехали? А теперь забрасываем удочки и надеемся на чудо.
Выпивка закончилась еще вчера вечером, сигареты - сегодня утром. Пока мы тряслись в раздолбанном джипе, мой друг Борис страдал, как Агостиньо Нето в португальских застенках, и сетовал на судьбу. "За каким хреном?" - вопрошал он равнодушные африканские небеса, очевидно, забыв, как сам уговаривал меня отправиться в Анголу. "Ты только представь себе, - соблазнял меня Борис двумя месяцами раньше, не без основания рассчитывая заполучить в свое распоряжение бесплатного переводчика, - чучело Голиафа у тебя на даче над камином! Два метра в длину, пол центнера весом, а зубы - во!" Борис скорчил злобную рожу и оскалился: зубы у него были действительно впечатляющие. Я представил и поспешил согласиться, несмотря на то, что ни дачи, ни камина у меня не было, но зато была мечта поймать самую большую пресноводную рыбу Африки, кровожадную, как пиранья, и прекрасную, как крокодил.
Наш водитель вместе с джипом и поручением достать упомянутое в первой строке второго абзаца скрылся в джунглях, пообещав вернуться через пару часов, что на языке кимбунду (местный диалект) обычно означает "ближе к вечеру". Огромная река медленно катила в сторону океана. Солнце припекало. В конце концов Борис не выдержал. "Эй, амигу, - окликнул он негра неопределенных лет, который, скромно притулившись с самодельной удочкой на некотором удалении от нас, действительно ловил рыбу, а не сидел, тупо уставившись на спиннинги класса "премиум", уже второй час не подававшие признаков жизни. "Агварденте, мазафака! - обратился к нему Борис на языке Камоэнса и Шекспира. - Ду ю хэз ит?"* Иностранные языки - не самая сильная сторона Бориса, но, как ни странно, его отлично поняли: чернокожий рыболов кивнул и, бросив удочку на произвол судьбы, метнулся в кусты. Не прошло и четверти часа, как он вернулся, сопровождаемый толпой галдевших негритят мал мала меньше, стаей лаявших собак и одной невесть откуда взявшейся молчаливой белой лошадью. В каждой руке наш врубастый амигу сжимал по огромному косяку, на каждый из которых ушло по меньшей мере по развороту ежедневной газеты "Диариу де нотисиаш". Еще один торчал у него в зубах. "Агварденте нан да, кайа э мельор пара пейшар"**, - сказал наш спаситель и подмигнул. Я перевел. Борис прищурился: "Что за кайа?" Я спросил, но негр только пожал плечами, мол, кайа и кайа, обыкновенная. Я осторожно предположил, что слово "кайа" происходит от португальского глагола cair, что значит "падать", но мой друг возразил, что оно больше похоже на русское "кайф" и, следовательно, звучит заманчиво.
Мы закурили. Хм, судя по запаху - обычная конопля. Ну, точно: Борис сегодня выглядел смешнее обычного - и без того похожий на пучеглазого морского окуня, он так таращил на меня глаза, как будто то были не глаза, а аквариумы. Я захихикал, но Борису, кажется, было не до смеха: он разевал рот, словно окуня выбросило на берег волной, задыхался, хрипел и уже начал синеть. Черт возьми, нужно было срочно положить его воду! "Борись, Борис, - подбадривал я своего товарища, пока, ухватив за ноги, тащил его к реке, - борись, братишка!" Зайдя по пояс в мутную коричневую воду, я перевернул его на живот и держал так до тех пор, пока его жабры снова не приобрели здоровый розовый цвет. Я как раз подумал о том, что хвостовой плавник моего друга имеет гетероцеркальную форму, как вдруг неблагодарный Борис мощным гетероцеркальным ударом сбил меня с ног и скрылся в глубине. Я растерянно оглянулся на негра, невозмутимо покуривавшего на берегу, но тот снова философски пожал плечами, мол, ничего не поделаешь, такова жизнь. Не успел я выбраться на сушу, как катушка на моем спиннинге бешено затрещала. Я схватил его двумя руками и подсек. Удилище выгнулось дугой, но выдержало: Lamiglas Certified Pro - это вам не penis canina! Уперев рукоятку в живот, я крутил катушку, с огромным трудом выбирая леску метр за метром и уже догадываясь, кто находится на той стороне: всякий, кто курил марихуану, знает, что такое "жор", а пожрать Борюсик любил даже больше спортивной гребли. Вот он плеснул раз, другой, и снова ушел на глубину. Но и мы не лыком шиты: будешь, будешь висеть у меня над камином, висельник!
Судя по всему, Борис принял мой совет как руководство к действию и теперь боролся как борец, богатырь или бульдог, бросался как барс, бранился как бард или бакалавр, буянил как боцман, бушевал, бесился, безумствовал и богохульничал, но я все равно одерживал над ним верх, подтягивая его сильное, но тощее тело все ближе к берегу. Тогда челюстноротый Борис пошел на хитрость: он высоко выпрыгивал из воды, крутил сальто, жонглировал мячом и на лету ловил мелкую рыбешку, которую в качестве поощрения бросали ему радостные негритята, всем своим видом демонстрируя мне, что он никакой не Борис, а веселый дрессированный дельфин, ну, или по крайней мере тюлень. Его задумка почти сработала: забыв обо всем, я бросил спиннинг и восхищенно хлопал в ладоши, глядя, как Борис перепрыгивает через буй, но, к счастью, буква "б" вернула меня к реальности. "Базаришь, баклан!" - заорал я и удвоил усилия. В ход пошли глубинные бомбы, длинноногие барби, бибики и библии. Баклан выдыхался: он барахтался, бултыхался, буксовал, бледнел и бредил, а я блаженствовал как бодхисатва, понимая, что теперь моя добыча никуда от меня не денется.
Мне удалось вытащить Бориса на мелководье, и чернокожий рыбак вместе с негритятами и собаками бросился его ловить. Это было не просто: в сачок влезла только скалящая зубы пучеглазая голова. Судя по всему, Борису совсем не хотелось на сушу: он бил хвостом, брызгался, багровел, бодался, божился нас всех покалечить и в конце концов почти вырвался из рук, но в этот момент белая лошадь, доселе безучастно наблюдавшая за происходящим, прямо с берега сиганула в воду и оглушила дебошира ударом копыта по голове. Борис обмяк. Мы вытащили его на берег, и я веревкой схватил за язык его, вдел кольцо в ноздри его, проколол иглою челюсть его, и он много умолял меня и говорил со мной кротко. Я вздохнул, еще раз представив себе набитое опилками чучело Бориса. Сказать по правде, соблазн был сильный, но дружба все-таки взяла верх, и уже через двое суток мы вернулись в Москву.
Можно сказать, что для Бориса африканская рыбалка прошла без потерь (в прошлый раз он умудрился потерять удочки, несмотря на то, что не выходил из автобуса), если не считать небольшого заикания: теперь слова, начинающиеся на букву "б" представляют для него проблему. Уверяю вас, вы успеете сходить за хлебушком, пока он борется с "Барбарой" или "барбарисом", а когда вернетесь, то упорный Борис, никогда не пытающийся обратиться к спасительному синониму, справится наконец с чертовой буквой и торжествующе оросит вас слюнями с головы до ног.
А еще Бориса немного удивляет то, что никто не хочет пить с ним на б-б-б-б-б-б-б-б-б-б-б-б-брудершафт.
Примечания:
* (искаж. англ. порт.) - "Э, друг, водка есть, твою мать?"
** (порт.) - "Водка - фигня. Кайа лучше для рыбалки".