На памятной горе Каора мир преображался. Небо сменяло цвет с нежно-пурпурного на блекло фиолетовый, стоящие вокруг связные башни, которые для смотрящих снизу казались бесконечно убегающими в небо, здесь четко обозначали свои концы, а вид, открывающийся с этой высоты на долину, и вовсе будоражил дух. Однако, не смотря на возникавшую картину, взгляд Алаи шел мимо всех этих причуд, дальше ввысь. Все шесть рук-щупалец он особым образом сложил сзади, сделав мягкую и упругую опору и, облокотившись на нее, с довольным видом ждал, когда потемнеет небо, открыв его мечтательному взору нескончаемые, усеянные звездами дали. Мали едва слышно верещала рядом, ворочаясь на месте в попытках устроиться удобней. Ей было явно непривычно подолгу обездвижено сидеть. Щупальца ее шуршали о каменистую породу, а тело слегка подергивалось от раздражения. Неожиданно она спросила: - Долго еще будем здесь? Алаи, глубоко увязнув в мыслях, вдруг встрепенулся и, поняв, что что-то не расслышал, переспросил. - Что мы здесь делаем? - спросила она опять. - Ждем, - чуть поколебавшись, ответил он. - Чего мы ждем? - Я же тебе говорил. Мы ждем, когда погаснет небо. - Скоро оно погаснет? - Не знаю, наверное, скоро. - Почему же мы пришли сейчас? - Но ведь сейчас тоже красиво. Мали удрученно завибрировала щупальцами, показывая другу свое негодование, вызванное неприятным для нее ожиданием. Просвистел где-то поднявшийся ветер, громогласно прогудела одна из башен, отправляя сигнал на соседние колонии, а потом все снова стихло. - Не хочешь ждать? - тихо и огорченно спросил Алаи. - Спать хочу, - ответила Мали. Такова была особенность их существа, что с приходом сумерек неудержимо тянуло в сон. - Я тоже, но можно чуть потерпеть, чтобы увидеть звезды, - пытался он ее убедить. - Иния говорит, что их не существует. - Они есть, я видел. И ты увидишь, если подождешь. - Ну зачем это надо? - Разве не интересно? Мали не отвечала. Ей было не интересно, но она не хотела говорить это, боясь огорчить Алаи. - Ты ни разу не дождалась ночи, всегда уходила спать после кормления. Но сегодня подня-лась сюда со мной! Ведь ты даже не верила, что небо тут другое, а теперь убедилась. Еще чуть-чуть и выйдут звезды, и ты поверишь уже в них. - Но ведь все идут спать после кормления, разве это плохо? А звезды... Ну хорошо, я верю, что они есть, потому что в них веришь ты, а я тебе. Снова раздался басистый гул, почти ничем не отличающийся от предыдущего, но уже с другой стороны. Алаи стал совсем печален. - А почему здесь другое небо? - вдруг спросила она. Он тут же взбодрился и весь задрожал от охватившего его радостного волнения. - Мои учителя говорят, что это из-за особого строения нашей планеты, - восторженно начал он объяснять. - Она как будто соткана из очень плотных сгустков, между которыми только жидкая материя с гораздо меньшей массой. Из-за этого гравитационное поле не сплошное, а немного искаженное, поэтому атмосфера окутывает нас сильно различающимися по плотности слоями. Самый нижний - самый плотный, и мы в нем живем. Сейчас мы над ним, а здесь свет преломляется чуть по-другому, и небо видится нам другого цвета. А если подняться выше... - Ладно, Алаи, я поняла, - прервала разбушевавшийся поток слов Мали. - А наши моря - это и есть те самые жидкие... - Перестань, мне не интересно, - более серьезно сказала она. Он утих. Утих, будто затушенный огонек, и лишь легкий дым свидетельствовал о былой своей пламенной природе. Алаи также медленно потух, потом взглянул на нее и, слегка коснувшись щупальцем, сказал: - Иди же спать, не мучь себя. Незачем делать то, в чем не видишь смысла. - Да, Алаи, я, наверное, пойду. Он видел, как темнеет небо, как свет остается за горизонтом, обещая вернуться, чтобы вновь объять своим ласковым теплом землю под собой. Видел, что осталось немного, но не стал удерживать Мали, как до того не стал удерживать других, поднимавшихся с ним на Каору. Но почему-то в этот раз ему стало особенно тоскливо. А потом появились они. И вновь он воспылал огнем, приободренный веселым блеском звезд, пробившихся сквозь толщи черного пространства только для того, чтобы утешить его, напом-нить, что все это - не сказка, причудившаяся в блаженном глубоком сне. Алаи, в мгновенье отбросив бремя грусти и обо все забыв, обернулся: - Смотри же, вот они! Мали уже не было, она ушла. И он, увидев, что остался один, почувствовал вдруг отчаяние и потерянность. Но то был лишь краткий миг, потом же снова устремил он взгляд на небо, и все его переживанья показались ему каким-то ничтожными и глупыми, тонущими в глубине той радости, что он испытывал, устремляясь ввысь душой. Быть может, где-то на противоположном берегу этого бездонного океана так же тянут руки вверх другие существа, совсем не похожие на него. Алаи весь затрясся. Как же страстно он желал сказать им, что ждет их здесь, что верит в них! Но, простояв в таком положении минуту, он обессилено опал, побежденной физикой своей природы, велящей спать. И ему снились другие виды. У них не было щупалец, но странные коленчатые отростки, которыми они махали ему и звали к себе.