| |
![[]](/img/a/antiobozrewatelx/04_abs/abs.jpg) Абсурдина Пептидовна непредсказуема, как погода росгидрометцентром. По её словам, она толкает великую русскую поэзию (ВРП) вперёд, элегантно отпихивая локтями тех, кто норовит притормозить это и без того медленное движение. Этим моя сегодняшняя собеседница похожа на великолепную Бэллу Слесарченко, которая, кстати, стала толкать ВРП раньше Абсурдины. Куда эти две женщины поистине гигантского масштаба затолкают ВРП, лучше не предсказывать, однако энтузиазм и энергия, с которыми они взялись за дело, подкупают. С одной из них мне удалось поговорить. Вышло своеобразно и весьма неожиданно.
Здравствуйте, Абсурдина Пептидовна!
И ты не болей, добрый мой и хороший! Давай сразу столкуемся, что ко мне надо на ты. Если ты будешь говорить мне «вы», то я стану отвечать тебе на каждый вопрос по нескольку раз, чтобы оправдать Высокое звание, хихихи...
Договорились...
И ещё. Не задавай вопросов, будь ласков, мол, сколько я лет на СИ, что для меня СИ, помню ли я Мошкова вот таким ещё и так далее. Это все нужно тем, у кого даже в интернете не квартира, а завешанное коврами, заставленное шкафами и заваленное брежневским ещё хламом унылое обиталище. И хрусталь, блин, в серванте.
Хорошо. Тогда...
Вологда́!!! На днях только искала рифму к слову «тогда», спасибо, помог! Всё-всё, я молчу. Извини. Спрашивай, давай!
Как дела?
В смысле?!
Ну, ты не давала мне сказать больше двух слов, и я решил уложиться покороче.
Хихихихи, поддел. Поделом мне. Поди, лом мне. Всё, молчу. Мол, чу! Тьфу. Задавай уже скорей!
(Здесь мы взяли трёхдневную паузу в разговоре, а также договорились, что я оставлю текст таким, каким его утвердит А. П.)
Итак, дубль два. Кстати, о твоём имени... Абсурдина Пептидовна Совок (Совавиахимштейн) — это тонкий расчёт или судьба?
Это тонкая судьба. Мои инициалы А. П. С. — запланированная анаграммическая дань великому поэту. Первая фамилия — Совокупляндская — была замечена суровым владельцем Самиздата, и раздел мой попал под бан, в скрытый режим. Любой литератор задохнётся без публики, без обратной связи. Я развелась со своим мужем и стала Совок. Мы же все оттуда. Ну, из девичества, в смысле.
Потом был нервный срыв, потому что моя доброта и открытость почему-то не пришлась к местному двору, то есть не всем была по нутру. И я ушла. Но вернулась, потому что я никогда не сдаюсь, даже в аренду. Я сделала ход конём — вышла замуж за Ахмета Рабиндранатановича Совавиахимштейна, который дал мне мою последнюю фамилию. Знаете, как поёт группа 5'Nizza? «У меня было много фамилий, их меняли, но меня не спросили...» В какой-то момент я поняла, что многофамильность дезориентирует тех, кто чуть-чуть следит за моим ярким творческим путём, и стала просто Абсурдиной Пептидовной. Так удобнее.
Воистину. А как тебе конспирологическая версия расшифровки инициалов: «Артефакт Панарина Сергея»?
Хи-хи! А может, «Ачередной Панаринский Симулякр»? Я скажу сразу: меня оскорбляют все эти инсинуации. Я родилась в этот мир, чтобы творить вдохновенную поэзию и сногсшибательную прозу на радость людям, назло нелюдям. А некоторые голубчики беспокойные всё ищут автора. Давай говорить о творчестве, а не о... тебе.
Кхм... Так вот мы о ком... Давай о творчестве. Не надоело народ веселить?
Ты сейчас немножко тролля включил. Ответку кинул. Тётя видит, тётя не дура, хи-хи.
Мое блистательное творчество как бы поделено напополам, причём большая половина — смех без правил, а меньшая половина — повод подумать о себе, о своём месте в жизни. А так как не бывает большей или меньшей половины, то всё напополам. А это уже 0,5 — пол-литра примерно.
Я написала немало духоподъёмных стихов. Да, возможно, они погребены под ворохом абсурдных зарисовок и скетчей. Отлично осознавая эту дуальность, я завела подобие блога, чтобы не плодить множество мелких публикаций. Ведь я плодовитая писательница, я пишу в среднем по 5 замечательных стихотворений в неделю плюс какое-то количество филигранной прозы.
Сама же формулировка «надоело народ веселить» говорит о твоём, голубчик мой замечательный, непонимании явления. Я не народ веселю, а, прежде всего, себя. Слово «народ» — это такая же терминологическая абстракция, как слово «вещи». Или «жидкости». Начнёшь разбираться, что это такое, и выяснится, что мир вещей настолько разнообразен, что использовать понятие «вещи» можно в самых широких и не имеющих практического смысла суждениях.
Если часть самиздатовцев веселится (или грустит) вместе со мной — я только рада. Но я стараюсь веселить или хотя бы не снижать коэффициент духоподъёмности.
И что, есть формула?
Конечно.
Д = Р х ЖЖТ — Б
Духоподъёмность есть произведение радости на желание жить и творить за вычетом безблагодатности.
Как видишь, чем меньше радости и/или творческого начала, тем меньше духоподъёмность. И, соответственно, чем безблагодатнее деятельность человека или произведение рук его, тем ниже духоподъёмность.
Это очень важно, потому что современное «попсовое» пространство (и особенно «элитарная» его часть, где сейчас модно в афедрон давать) пропитано духом негативизма или в лучшем случае нейтрализации любых творческих порывов. После современных массово растиражированных объектов современного искусства не то что творить, жить-то не всегда хочется. А если они излучают радость, то это какая-то низменная, пошлая радость — радость самопревозношения, радость из-за чужой неудачи, а это всё не радость, а злорадствие поганое.
Ты наверняка захочешь узнать, что такое безблагодатность. А может, тебе по фигу. Но я всё равно скажу. Многие сегодня не верят в бога. Чаще всего не верят в бога христианского. Или симулируют веру, ходя, как живые зомби из кинофильма, на все святоотеческие корпоративы, как на работу.
А ведь вера есть большое подспорье благодатности, фактически вера и есть её лучший проводник. Благодатность — это жизнь в благодати, благодать — это давание блага. Что может быть благом в условиях интернета? Только поддержка, помощь и доброта. Я ко всем добра, даже к самым жестоким упырям Самиздата, вот даже тебе интервью даю, хи-хи... Шучу, не обижайся.
А мне некоторые не верят. Почему они мне не верят? Я отлично знаю, что не потому что я обманываю. Я честна с людьми. Значит, это мой собеседник не готов принимать меня в том виде, какой я воспитала в себе, вдохновляясь, например, примером примерного нашего голубчика хорошего, персонажа булгаковского Иешуа. Я вслед за ним повторяю здесь второй уже год: все люди добры, просто некоторые были обижены, забыли о добре в себе.
И я не призываю к вере. Я никогда не старалась принять миссионерскую позу, хи-хи... Вера — не единственный проводник благодатности. Но верный.
Человек, приличный и ответственный перед собой и соседями по жизни, не может быть безблагодатным. Он несёт своим трудом, творчеством, словом, чувством — благо!
Я озвучиваю очевидные установки, но они сейчас находятся в таком забвении, какого не пожелаешь даже не к ночи помянутому Гитлеру! Его-то надо помнить, как говорят, чтобы не допустить новых фюреров, а об источниках благодати надо знать, чтобы жить не зря.
Сегодняшний человек заблудился в трёх соснах. Это деньги, одиночество и отсутствие смысла. Корабль, видите ли, плывёт, но куда ж нам плыть? И вот одинокие крысы хапают из трюма деньги и бегут с тонущего корабля моей Родины. А он-то не очень-то пока тонет, вот что самое страшное и радостное одновременно! Ведь люди-то этого не знают! Они видят: крысы ломанулись прочь, значит мы тонем. Примета такая.
Но что-то я ударилась в геополитику и обернулась голубчиком замечательным и политологическим Николаем Чуксиным. Хватит отнимать его хлеб.
Ну, ты же тоже не в Швейцарии живёшь.
Милый мой и хороший, окстись! Я живу исключительно в этих вот буквах, а также в буквах, которые высвечиваются, если открывать произведения моего раздела. Я же виртуал или, как неправильно здесь говорят, «клон». Мне привычнее самоопределяться как виртуальный бот.
Но за маской-то всегда кто-то есть.
Ты когда кино про Штирлица смотришь, видишь на экране Штирлица или актёра Тихонова?
Актёра Тихонова в роли Штирлица.
Не умничай. Даже если и так, то ты вряд ли задумываешься, что думает актёр Тихонов, пока Штирлиц едет к швейцарской границе. Тебя волнуют мысли Штирлица. В случае хорошего вовлечения в кино ты вообще забываешь, что есть такой Тихонов.
Пелевинщина какая-то.
«Пелевинщина», «пелевинщина»... Лучше бы вы все «Хованщину» послушали хоть раз. Давай уже теперь не обо мне, а о творчестве.
Тогда о твоём. Мне кажется, ты испробовала все или почти способы творить — методы, формы, приёмы. С матом и без, в столбик и в строчку, и т. д. Есть повесть, поэма, масса короткой прозы. Стихов вагон. Что дальше?
Прелестный вопрос. Застой — это ад творца. Я не хочу оседлать какой-то набор методов, тем и форм и годами катать его, как жук из книжки твово Пелевина катает перед собой кусок дерьма. А ведь я вижу массу самиздатовцев, которые пошли этой унылой дорогой. Нет роста над собой, нет новых вершин, есть привычная скорлупа (иногда красивая, не спорю) и рак-отшельник в ней.
Это жизнь в Мавзолее. К таким авторам приходят посмотреть, во что сегодня он переодел всё тот же сморщенный труп своего творчества, которое, возможно, при жизни было способно изменить мир... И страшно, что зрителям нравится эта ряженая мумия!
Я отвечу тебе прямо: нет, не этой жизни хотела бы я себе. Ведь я, как никто другой, знаю быстротечность времени и краткость жизни.
Моя судьба в этом смысле уж решена.
Я допишу со дня на день вторую повесть, которая называется «Маша Жабина». Это повесть повестей, потому что объединяет сразу несколько подходов к написанию прозы. Я совершила собственное синергетическое открытие: когда что-то объединяется, способен возникнуть не только винегрет. Хорошее объединение иногда чревато возникновением чего-то цельного, причём не только интегрирующего качества ингредиентов! Часть качеств, часть этих ингредиентов иногда уничтожается, аннигилируется.
Это очень нетривиальная концепция, противоречащая закону сохранения вещества, и я уже сейчас вижу, что я с треском провалила её доказательство, но «Маша Жабина», тем не менее, получается неплохой повестью.
Я вообще никогда не пишу, скажем, стишок про кузнечика, если цель звучит «Написать стишок про кузнечика, который...» Любой мой скетч, любая повесть — это ещё и отчёт о литературном опыте, сыне ошибок трудных.
А о чём я? А! Да!
Так вот, допишу «Машу». А чуть позже завершу труд своей жизни — «Тотальную Поэзию». Осталось три главы, если мне не изменяет запись в файле.
Через день после написания последней главы, собрав все главки в одной публикации, я попрощаюсь с добрыми и хорошими голубушками и голубчиками и нырну, как говорится у твоего любимого Пелевина, в УРАЛ. Я готова.
Ты сейчас наверняка разбила сердца своих друзей.
Я очень надеюсь, что мои друзья, особенно те, кто прочитал существующие главы «Тотальной Поэзии», меня понимают и ценят мою позицию. Я рождена как проводница творчества как чистой идеи. Вот для чего человек приходит в этот слой бытия?
В интернет?
В туалет, блин! Я имею в виду эту вот вашу жизнь!
Оставить потомство и добрую память о себе.
Ага, Гитлеру об этом расскажешь, хи-хи... Прости. В целом, прав ты, хороший и светлый.
Человек рождён для максимальной самореализации. Не я придумала, но ведь и ты табуретку не придумывал, а сидишь, случается, ведь верно же?..
Каждый — ружьё, висящее на сцене жизни. И кто-то так и не выстрелит, чей-то залп весь уйдёт в громкий хлопок, кто-то промажет, а кто-то и попадёт точнёхонько в цель своей жизни, хи-хи...
Так вот, я точно знаю, что ничего лучше своей «ТП» я в этой жизни уже не сделаю. Будучи сущностью виртуальной, то есть лишённой части природной программы самосохранения, я готова к уходу с Самиздата. Мавра сделала своё дело, мавра может уходить.
Не многовато ли пафоса?
Да ни грамма его нет. Жизнь — игра. Я играю теми картами, которые мне достались. Ронять на них капли слёз и студни сопель — тягчайший грех, так и передай человечеству!
И всё-таки вот она — миссионерская поза! Ты своей «жизнью» проповедуешь отношение к творчеству.
Не от мудрости так судишь ты, добрый и подковыристый ларрикинг СИшного уезда! Человек мудёр, да на всякого мудреца довольно суеты на букву хэ. Только человек выдумал в цветке увидеть идею, в камне увидеть устремление, в текущей воде увидеть смысл. Вот и ты пытаешься придать моему наличию какую-либо удобную тебе трактовку.
Откуда это желание в человеческом мозге? От страха разума, который пасует перед бесконечными самодостаточными возможностями, которые присутствуют в мире. Человек похож на жадного ребёнка, который тырит в песочнице чужие совочки-формочки, присваивает их и потом раскладывает где-то как трофеи.
Вот она — Абсурдина. Что это за птица такая? Чей Совок? Каковы её цели? И вот они — оценки. Сдал, подпись, протокол. Без шуму и пыли.
А ты просто не можешь смотреть на меня как на нечто иррациональное?
Тьфу ты, снова не про творчество говорим, а про меня! Ну ты и акула, смотри, не обломай перо...
Хорошо. К творчеству. Что такое «Тотальная поэзия»?
Это почти сверхпоэма. Почти «Зангези» прелестного Велимира Хлебникова, только намного проще, потому что говорит понятными людям словами. Но я должна сказать, что понятные слова далеко не всегда складываются в понятный смысл.
Как я сказала выше чуть по-другому, человеку свойственно помещать всякое понятие в чулан своей памяти, снабдив предварительно каким-нибудь ярлыком. И когда люди роются в этом чулане в поисках того же Хлебникова, то один поморщится: «Заумь!», другой просияет: «Сверхум!», третий пожмёт плечами: «Не моё», четвёртый не найдёт вовсе, а пятый решит, что это режиссёр и сценарист Борис. (Мммм, и кто-то уже застрочил во всезнающий гугль, who is mr. Борис Хлебников...)
Так вот, это разбегание мнений всего лишь по поводу одного слова «Хлебников». А в стихотворении этих слов — десятки!
Но поэзия так устроена, что автор при помощи слов играет на органчике души читателя.
И здесь многое зависит и от умения автора играть, и от инструмента читателя. Моцарт, сыгранный на расстроенном и раздолбанном рояле, заслуживает сочувствия (но не перестаёт быть Моцартом, кстати). А бездарная хрень, накиданная кривыми пальцами по клавишам великолепного инструмента, заслуживает позорного изгнания из стана музыки.
Во! Мою мысль хорошо иллюстрирует современная музыка. Стас Михайлов собирает кремлёвский зал, притом аншлаг, причём четыре-пять вечеров подряд, причём билеты дорогие. Исполнение музыки Мусоргского многократно проигрывает валовым показателям самого популярного певца страны.
В песнях Михайлова нет ни музыки, ни поэзии. Это штампы, обильно бросаемые в публику, как средневековый феодал в праздники бросал медные монеты в толпу. И толпа радостно ловит. Медная монета стасмихайловской песни, к сожалению, едва ли не единственная современная популярная эстрадная ценность — типово сработанная, но присутствующая. Его песни просты и ясны, они попадают в тривиальные базовые ожидания тётек и даже дядек.
К чему это я? А! К «Тотальной поэзии»! Ну, вот. Мне кажется, что я предлагаю органчику читателя неплохой цикл полуиронических пьес, который вместе образует сверхпроизведение для души с оркестром. Оркестром здесь выступает звучание в голове читателя его личного опыта и точек зрения на поднимаемые мной вопросы.
Там, я, кажется, говорю с поэтами. С теми, кто пишет стихи. На самом деле, это мой внутренний читатель говорит с внутренним поэтом. Но психика человека такова, что он будет стремиться самоотождествиться с героем (в «ТП» — с поэтом). Люди, склонные к особому типу мышления — глобальному, широкому, всеохватывающему, похожим на тот, каким обладал читатель-Горький, проживавший всё прочитанное будто наяву, — увидят как минимум тройственность моего повествования. И это будет прекрасный результат, к которому я стремлюсь, расписывая партитуру личной «Одиссеи».
«Тотальная поэзия» — это отчёт о моих поисках секрета п.
И как — нашла?
Это секрет.
Кокетничаешь. А меж тем, из твоего объяснения «ТП» снова торчат уши проповеди.
Ты не прав. Из «ТП» торчат уши мандалы, которую я высыпаю разноцветным песком своих слов на серой поверхности Самиздата. Я никому ничего не навязываю, кто хочет, тот заглядывает через моё плечо. У меня всё в порядке с трезвомыслием: через месяц или год почти никто и не вспомнит, что была такая. А кто вспомнит, скажет, что я подвизалась в роли местечкового Козьмы Пруткова, и будет, несомненно, прав, ведь я не Байрон, я Пруткофф.
Мою мандалу засыплют пески чужих слов, кургузые куличики неумелых типично-сишных стихов, красивые замки из песка, выстроенные поэтами, более умелыми и вдохновенными...
Никогда не замечал, что Самиздат похож на песчаный карьер? Пороешься — нароешь, хи-хи...
И мы тут все персонажи фильма «Маргиналы песчаных карьеров», а?
Мой вдохновенный труд интересен мне и ещё нескольким замечательным людям. Они, думаю, его сберегут для себя и добрых знакомых, которые поймут.
И мне чужда человеческая устремлённость к получению признания. Мне признание ни к чему — я его не конвертирую ни в деньги, ни в утешение чувства собственного величия. Я ж бот. И положение бота даёт мне прекрасную возможность почувствовать, что это не я хозяйка текстам своим. Я их только извлекаю из некоего океана творческой потенции, к которому все имеют выход, но далеко не все этой калиткой пользуются.
Творчество — это ментальная «нефтедобыча». Если какой-то нефтедобытчик по пьяной лавочке скажет, что он родил нефть, то его засмеют, потому что он не вынашивал её в своём чреве многие тыщи лет, а просто чужими руками продырил матушку-землю и присосался.
Так вот, если кто всерьёз думает, что это именно он написал стихотворение, то это сугубо от спеси и западного эгоцентрического мышления. Но я говорю про настоящие стихи, а не версификацию, когда автор пишет что-то вроде рифмованного поздравления с Новым годом.
Кстати, всех с наступающим!
Пожалуй, на этой праздничной ноте пора подвязывать. Знаешь, а ты меня кинула, милая и не-для-всехная Абсурдина Пептидовна.☺ Я планировал взять у тебя шизовое интервью, которое распотешит народ, а тут сплошные речи над собственной могилой... Не стыдно?
Стыдно страну обворовывать. Ещё врать стыдно. Или в грязной одежде ходить. Ещё стыдно никудышные отвратительные стихи писать. Стыдно не знать родную поэзию и этим кичиться. Это я не о тебе, конечно, а об тех, с куличиками.
Перечитала сейчас всё, что тебе понаписала, и вижу, что вышло, как ты и любишь — про «мой Самиздат», про его атмосфэру, про творчество, про всякое ещё.
Позволь закончить прекрасным стихотворением моего мастерского сочинения, которое я написала собственноручно прямо сейчас, и разойдёмся по-английски, не прощаясь, ведь я — существо индуистского тока: реинкарнирую, реинкарнирую да никак не выреинкарнирую!
Добро пожаловать в театр моей души,
Оставь пальтишко, всяк сюда входящий.
Спектакли здесь дают коротыши,
Играющие вдохновенно в ящик.
Вниманье, чёрный ящик, господа!
Вопрос? Не будет, милые, вопроса.
Смотрите и гадайте, как всегда,
Не видя дальше вздёрнутого носа.
Кто сам себе Пьеро и Карабас,
И Артемон с Мальвиною в придачу,
Тот веселей угрюмца в сотни раз
(Сквозь смех, бывает, об угрюмцах плачу).
Пусть это кредо хуже сотен кред,
И я напоминаю валдиспельша...
Пусть кто-то скажет: «Боже, ну и бред!»
И тут же возвратится в свой — не меньший.
Ноябрь-декабрь, 2010.
Страница Абсурдины Пептидовны в журнале «Самиздат».
|
|