Это был светлый день без ветра. По небу медленно плыли редкие облака, одни из тех, чья миссия не закрывать солнце, а будоражить фантазию. На что похожи? На зверя? На птицу? На персонажа мультфильма? Ей бы понравилось сегодня, если бы она могла видеть сквозь дюймовые доски, обитые тканью.
Я наблюдал за церемонией погребения с расстояния, из тени белого тополя. Эшли хоронили в закрытом гробу. Она была убита и растерзана в Форест-парке две недели назад. И вот мою сестру уже засыпают землёй.
Когда люди начали расходиться, от толпы отделилась сначала одна фигура, за ней и вторая, пытающаяся догнать первую. Дед и семенящая за ним бабушка. Они направлялись ко мне.
- Кто тебя звал сюда?! - гневно выкрикнул он издалека. - Какого дьявола ты припёрся?!
Лицо деда, перекошенное злобой и гневом, блестело от пота и слёз. Он едва не бежал, тряся в воздухе палкой, о которую опирался при ходьбе в иное время.
- Уходи! - кричал он. - Проваливай!
- Тони, - с отдышкой молила бабушка. - Тони, постой.
Я не двинулся с места, просто наблюдал. Несмотря на весь свой воинственный вид, дед остановился от меня на расстоянии нескольких шагов, ближе подойти он не смел.
- Ни единой слезинки? Как и тогда. А значит, ты и её убил! Ты! И мне плевать, что говорит полиция! Я знаю! Матери с отцом тебе было мало, да? Решил и сестру? Урод! Если бы я знал, если бы я только знал! Я бы придушил тебя в твоей собственной колыбели! Клянусь! - он оскалился в бессильной злобе, помахал тростью, развернулся и быстрым шагом пошёл к выходу, бросив на ходу: - Зря они тебя выпустили. Ты должен был сдохнуть в Сент Луисе! Сдохнуть!
Разумеется, он имел в виду не сам город, а одноимённый психиатрический реабилитационный центр в нём. Который, к слову, всего в полумиле от того самого парка, где погибла Эшли. Однако уже три года как меня там не держат. Я лишь иногда хожу к своему психиатру на профилактику.
- Робби, - бабушка подошла ко мне всего на шаг ближе, чем дед, сделав вид, будто отдышка помешала ей. - Робби, он не хотел этого говорить. Просто дедушка очень расстроился. Все мы сейчас переживаем трудные времена.
Её глаза красные. И весь вид её... То ли похороны так повлияли, то ли она действительно так сильно постарела за время с нашей последней встречи.
- Я понимаю, - ответил я спокойно.
Возникла неловкая пауза. Взгляд бабушки заметался.
- Ой. А у тебя пятно на щеке.
Я протёр лицо ладонью.
- Нет, на другой.
Бабушка могла сама показать или даже вытереть, но вместо этого держалась на расстоянии. Она до сих пор меня боится. Как и дед. Только ненависть научилась скрывать лучше.
- Я пойду.
- Ты можешь её навестить, - бабушка кивнула себе за спину.
Я глянул на могилу, которую засыпали работники кладбища. Рядом уже стояло надгробие.
- В другой раз.
Я ушёл прочь, не прощаясь.
Кладбище Вудлон располагалось неподалёку от места, где вырос я и Эшли, но на другом конце города от Фэнтона, где я обитаю сейчас. Намеренно выбрал Фэнтон, чтобы быть как можно дальше. Хотел переехать в другой штат, но кое-что меня удерживало.
Сев на мотоцикл, я поехал в свою мастерскую. Остановился лишь у строительного супермаркета, где купил перчатки и три батареи к ручному отбойному молотку.
Мастерская представляла собой средних размеров склад дальше по Уотер стрит, где я и поселился. Там хранились сотни заготовок из которых ещё предстоит вырезать зеркала по заказу клиентов, и сотни "отходных" частей зеркал. На заводе я заказываю форму шесть на восемь футов, клиентам редко нужны такие огромные зеркала, потому я вырезаю нужный размер, а всё остальное храню у себя. "Отходные" части нужны для моего второго бизнеса без которого первый бы давно закрылся.
Но сегодня мне нужно особое зеркало. Я держал его под замком во внутренней пристройке, врезанным в бронированную раму и с дверью во всю плоскость. Оно стояло у стены.
Порывшись в кармане, я достал ключ, отомкнул и открыл дверь. И внутренне вздрогнул, посмотрев в отражение. Но затем успокоился - в нём отражалось только скудное убранство пристройки и склад в проёме прохода. И больше ничего и никого. Я подсознательно был готов увидеть своё отражение. Но его здесь нет.
Войдя в зеркало, в тот, другой склад, где хранилось намного больше вещей, я обернулся. С этой стороны зеркало было в два раза шире, и вторая половина его зияла провалом в темноту. Я вошёл и туда, нашарил сбоку выключатель и лампочка, работающая от аккумулятора, зажглась. Справа, слева, спереди показались железные шкафы и шкафчики разных размеров. Единственная комната, похожая на школьную раздевалку вся уставленная ими. Мой бункер - сорокафутовый морской контейнер, зарытый на глубину десяти ярдов в сухой почве под Колорадо-Спрингс. В нём куча моих запасов на "чёрный день" и в качестве входа - зеркало, которое было когда-то на одной заготовке с зеркалом в мастерской.
Порывшись в шкафчиках, я нашёл всё необходимое: от верёвок и наручников до оружия, которое не так уж и легко достать бывшему пациенту Сент Луис.
Снова запечатав проход бронедверью, я вернулся домой. Здесь меня ждало ещё одно зеркало и дверь поверх него, менее надёжная, чем та в пристройке, но и защищала она отнюдь не уникальный вход в потайное место. Дверь на этом обычном зеркале служила больше в качестве сигнализации, а не защиты. Так, на всякий случай. Я редко открываю её, стараюсь заниматься в мастерской. Однако мне предстоит сделать одну работу.
Давно надо было избавиться от него. Я пока не знал, от кого именно, однако и выяснить нужно было ещё когда пошли первые заголовки о зверских убийствах. Смерть сестры мне урок. Я виновен в её гибели. Не я колол её ножом, не я разгрызал её плоть, но я тот, кто мог это всё прекратить в самом начале. Но чтобы найти его мне потребуется помощь. Вот только бы лекарство не оказалось хуже болезни.
Я надел экипировку, которую создал на случай нашей новой встречи. Вот только не думал, что сам пойду к нему, а не он явится ко мне. Однако я могу выяснить всё у Эшли, попытка стоит того. А вдруг, мне вообще не придётся встречаться с ним?
Я поставил рюкзак с инструментами напротив двери, открыл её. В зеркале отражалась моя прихожая, стол и стулья, яркая улица за полупрозрачными шторами, рюкзак, но всё что на мне и я сам было невидимым. Стой рядом кто-нибудь другой, то ничего необычного не заметил. А я последний раз видел своё отражение три года назад. И надеюсь, больше никогда его не увижу.
Я шагнул в свою другую прихожую. Взял отражённый рюкзак с инструментами и покинул дом.
Мир первого зазеркалья мало чем отличался от настоящего. Только людей здесь меньше, и слонялись они тут без какой-либо определённой цели. В основном старики, но были и молодые, подростки и даже дети.
Я поехал в центр.
Как и всегда здесь, на дорогах автомобили придерживались правил, не лихачили, не занимали полосы для автобусов. По ней-то я и гнал на байке. На кольцевую, у развязки рядом с баптистским медцентром направо, мимо, без шуток, любимого центра реабилитации Сент Луиса. Самые спокойные годы моей жизни остались там. К Форест-парку.
Из газет и допросов в отделении полиции я примерно знал, где её убили. Неподалёку от оранжереи, где Эшли любила проводить время. Там всего несколько мест с плотным кустарником, найти не составит труда.
Где в реальной мире полно народу в обед, здесь лишь единицы: охранник у входа, садовник, двое детей, старик и молодой парень. Как они умудрились тут оказаться, понятия не имею.
Эшли я нашёл на скамейке у зарослей. Она ела мороженое и смотрела на одинокие облака. В каком-то смысле встреча с ней для меня будет не менее трудной, чем возможная встреча с тем, кто третий год сидит на цепи в четвёртом отражении.
Заметив меня, Эшли побежала навстречу.
- Робби-Боби! - выкрикнула она, бросаясь мне на шею. - Как я рада тебя видеть. Боже, ты так вырос, только посмотри на себя.
В ней ещё полно сил, но скоро она увянет, потухнет, превратится в одну из множества бродящих здесь без цели, без смысла, без жизни пустых оболочек. Их суть, их наполнение перестало существовать, просто они ещё не осознали этого.
- Я давно тебя приглашала, а ты всё не хочу, некогда. Вот, посмотри какая красота, - Эшли расставила руки, показывая всё вокруг.
- Да, - согласился я, сев на скамейку. - Красиво.
Здесь не пели птицы, не дул ветер, и облака не двигались, только меняли свою форму. Но окажись тут кто-нибудь случайно, минул бы не час или два прежде чем фальшь обнаружилась.
- Мне надо с тобой поговорить, Эшли, - я указал ей на место рядом с собой. - Садись. Вот так. Ты давно здесь?
- Не знаю, - ответила она беззаботно. - Пару часиков.
Уже две недели.
- Кого-то ждёшь?
- Нет, просто...
По выражению её лица я понял, что подобные вопросы беспокоят её.
- А знаешь, совсем недавно здесь произошла трагедия.
- Да? Впервые об этом слышу. Робби, а как тебе живётся на новом месте? - попыталась она сменить тему. - Забрался так далеко, что...
- Ужасный случай, - продолжил я. - Девушку убили, изуродовали тело.
Она молчала.
- Представь как ей было страшно в этот момент. Вот ты сидишь, наслаждаешься хорошим днём и нет мысли о какой-то угрозе. И вот кто-то обхватывает тебя сзади. В первое мгновение ты думаешь, будто знакомый шутит, но шею, рот и нос сжимают слишком сильно. Тебе больно...
- Не говори таких вещей, Робби, - рассерженно сказала она. - Именно из-за подобных разговоров тебя и боятся дедушка с бабушкой.
Они боятся меня не из-за разговоров, а по более веской причине.
- Это была ты, Эшли, тебя убили.
- Замолчи!
Сестра закрыла уши ладонями, её длинные светлые волосы запутались в пальцах.
- Мне нужно знать, кто это сделал. Кто, Эшли? Как он выглядел?
Резко встав, она побежала дальше по тропинке.
- Я не слышу тебя, Робби! Ты говоришь глупости. Плохие шутки. Плохие!
- Ты хочешь увидеть маму и папу? - вдогонку крикнул я.
Эшли остановилась, повернулась ко мне.
- Да, конечно, - в её голосе уже не было прежнего страха. - Мы поедем к ним на пикник?
- На каникулы. Твой босс отпустит тебя на неделю.
- Это хорошо, - она несмело двинулась обратно. - Мистер Эндрю всегда такой строгий, но у него доброе сердце.
- Но ты должна мне рассказать о том, кого ты встретила здесь, в парке.
Эшли замерла.
- Ты ведь кого-то повстречала, правда? Скажи. Что плохого во встрече в парке?
- Ничего.
- Вот видишь. Так... Расскажи мне.
Я слишком долго с ней не виделся, забыл как нужно себя вести, как и о чём говорить. В последние годы у меня вообще не много общения с кем-либо. Только клиенты и редкие фразы-приветствия соседям.
- Ты прав. Прав, Робби. Что-то я... Извини.
- Кто это был? Опиши мне его.
- Ну, да, я кое-кого встретила, - призналась она. - Думаю, он ещё подросток.
- Почему ты так думаешь?
- У него был молодёжный прикид, скейт и очки, знаешь, такие зеркальные. Хотя и борода была.
Это ещё ничего не значит. Сейчас лето, почти каждый парень носит солнцезащитные очки, и некоторые из них полностью зеркальные, в этом нет ничего особого. Ничего особого. Да.
- Он пошутил, и сел ко мне... Сказал... Сказал... - она нахмурилась, проступило прежнее беспокойство. - Он сказал что-то о моих ресницах, и мне показалось это забавным. А затем... Давай сначала поедем домой, а потом я всё вспомню и...
- Эшли, ты и сейчас помнишь, - ответил я. - Ну же, продолжай.
Она задышала чаще.
- Он предложил отгадать его загадку.
- Нет, о том, как он выглядел. Подробней.
- Глупая загадка с глупым ответом.
- Ты видела его раньше, Эшли?
Её руки затряслись, голос прерывался на быстрые, короткие вдохи.
- Я ответила неправильно. И он продолжил говорить о моих ресницах. Вот бы их забрать себе в коллекцию. А поскольку я ответила неправильно...
- У него были шрамы? Татуировки? Увечья? Какие-то приметы. Давай, Эшли.
Она разрыдалась, вцепилась в меня, я её обнял.
- Не заставляй меня, Робби, прошу тебя. Он говорил ужасные слова. Мне было так страшно, так страшно, Робби.
Я ничего не добьюсь от неё, убийца хорошо себя скрывал до последнего. И эти очки неспроста. Он показывал отражению, этой Эшли, которую я сейчас обнимаю, что и как происходит. В малейших подробностях.
- Ладно, поехали к родным.
- Правда? - её настроение сменилось мгновенно. - Поехали-поехали!
Она радовалась, смеялась и прыгала от счастья, ведь впервые за восемь лет ей предстоит увидеть маму и отца.
Я отвёз её домой. Дверь в дом оказалась незапертой, мы вошли внутрь.
- Ма-ам! Па-а-ап!
Эшли побежала наверх по лестнице.
Последний раз я здесь был в день, когда меня с пепелища забрала полиция, когда их не стало.
- Вот сони, - приговаривала Эшли, спускаясь на первый этаж. - Полдень, а они спят. К вам Робби приехал. Смотрите.
По ступеням сошли мама в ночной рубашке и отец в одних семейных трусах. Они передвигались как загипнотизированные, как если бы ещё не проснулись.
Мама, не поднимая взгляд, пошла на кухню, проверила все ли конфорки закручены. Отец просто стоял посреди прихожей.
- Правда чудесно, что мы все вместе собрались, - тараторила Эшли. - Жаль дедушки и бабушки нет, они бы обрадовались.
Пройдёт время, и она станет такой же безучастной тенью настоящей Эшли, как стали тенями мама и отец. И когда-нибудь они исчезнут из первого зазеркалья. Когда это произойдёт, я не знаю, и куда исчезнут - тоже.
- Позаботься о них, Эшли.
- А ты куда?
- Я в мастерскую, буду поздно, - солгал я, ведь возвращаться не собираюсь.
Она не вспомнит мои слова, забудет и о нашем разговоре в парке, и о том, кто привёз её домой. Обняв Эшли на прощание, я взял с ключницы ключ, запер входную дверь и забросил его на газон.
Но я действительно поехал в мастерскую. Я мог использовать любое другое зеркало в городе, вот только там у меня всё под рукой, и полно ростовых зеркал - легче проникать во второе зазеркалье.
Я использовал зеркало, которое в реальном мире, в оригинале, позволяет мне войти в бункер. В первом зазеркалье оно работает иначе - как обычное, а не как часть большего целого.
Мне предстоял долгий рабочий день, потому я решил отдохнуть. В мастерской первого зазеркалья у меня есть и кровать, и запасы продуктов в одном из множества холодильников.
Проснулся ранним утром от гула мотора. Френк Торнвуд погиб в аварии на мосту в две тысячи пятнадцатом. Его автомобиль протаранил ограждение, залетел днищем на него, а через минуту сорвался в воду вместе с водителем. С тех пор его отражение в первом зазеркалье нарезает круги у реки, так и не решаясь свернуть с Грейвуа-роуд на автостраду. Застрял в Фентоне. Он-то меня и разбудил.
Открыв бронированную дверь в пристройке, я с опаской заглянул внутрь. Всё что было видно сквозь зеркало на первый взгляд казалось копией здания первого отражения. Однако это не так. Стены более изношенные временем, и нет ничего, что хранится в мастерской оригинала или первого зазеркалья: зеркал в картоне, телевизоров, холодильников, стиральных машин в целлофановых обёртках, станков и тележек. Второе - странное место, даже в сравнении с первым.
Я надел экипировку, больше похожую на военную, и походный рюкзак. Ступил внутрь. Воздух поменялся. Он будто лился в горло густой патокой. И запах. Я уже и забыл, как мерзко тут воняет плесенью и ветхостью.
Склад пуст. Здесь он давным-давно заброшен.
На улице никого, а вместо солнца на востоке вверху светит бледное подобие Луны. Без морей и кратеров, просто пятно белого цвета, которое освещает чуть лучше, чем полнолуние. Дома и дороги здесь во многом разрушены. Всё вокруг поросло сорняками, но и те давно иссохли. Краска на домах осыпалась, доски прогнили. Окна зияли чернотой.
Я достал фонарик, включил.
Стоило поискать зеркало в отдалении. Нельзя идти прямолинейно.
В своём доме я обнаружил только старое, разбитое на тысячи осколков стекла и дерева трюмо. Впервые его вижу.
Снаружи поднялся ветер. Низко загудели голые ветви деревьев и провода. Скоро может стать совсем неуютно, надо торопиться.
Не отвлекаясь на поиски, я направился к зеркалу, местоположение которое точно знал. В отеле Холидей Инн на входе. Оно всего в миле от дома, и должно быть целым. Я закрыл его обрешёткой с поролоном. Во втором зазеркалье встречаются местные "жители", но им точно нет дела до зеркал. И всё же перестраховка никогда не лишняя.
Когда я наконец вошёл в холл отеля, меня встретила нетронутая обрешётка, которая успела почернеть и истлеть за три года. Видимо, с воздухом тут действительно беда.
Заколачивая проход, я не собирался его открывать вновь. Делал это для особого случая в будущем. Всегда в запас, вот моя философия.
Разломав часть щита на огромной, три на два ярда, обрешётке, я увидел третье зазеркалье. Там появлялось отражение отеля, но его тут же сметал невидимый вихрь. А за ним лишь бескрайняя, серая пустыня. Песок похожий на пепел катался позёмкой, как грязный снег. Вверху вместо солнца и вместо луны зияла яркая трещина, разделившая небо надвое от горизонта к горизонту. Несмотря на проведённое тут долгое время в детстве, мне стало страшно. Мой, настоящий мир, отсюда казался всего лишь выдумкой, бредовой идеей.
Я осмотрел себя, своё снаряжение. Нет. Я реален. Моя одежда и инструменты реальны, а это всё ерунда. Пустяк.
С этими мыслями я пригнулся под край обрешётки и шагнул вперёд. Кожа сразу же иссохла, и, казалось, превратилась в бумагу. Но это лишь ощущения. Здесь не стоит им доверять.
Порыв ветра бросил меня на землю. Всё вокруг пребывало в относительном спокойствии, только я шатался, как от урагана. В ушах ревел воздух, заглушая.
Я достал револьвер из кобуры на груди. На его месте, если бы сумел выбраться, то устроил засаду именно здесь. Посветив себе фонариком, я исследовал всё вокруг. Никого. Лишь серый песок и коричневые камни разных размеров.
Тут не сыщешь зеркала, неоткуда ему взяться. Только если самим не сделать его.
Примитивная доменная печь нашлась всего в сотне ярдов от входа. Рядом, покрытое истрескавшейся глиной, стояло прямоугольное зеркало из меди. Я отбил с него слой глины.
Зеркало потемнело, я едва мог различить в нём белый шрам на небе.
Порывшись в рюкзаке, я вытащил шлифовальную машинку. Как только поверхность под диском оказывалась достаточно отражающей, инструмент попросту проваливался внутрь металла.
Когда вся поверхность избавилась от ржавчин и потемнений, я отстранился, взглянул на всё сразу. Отражения из-за цвета меди багровые, зловещие. Как раз под стать четвёртому зазеркалью.
Вновь вооружившись, я перешагнул порог зеркала.
Вой в ушах стих. Полный штиль. Скалы мертвенно бледным светом освещал неведомый источник, словно сам камень излучал. Ни стука, ни шелеста, ни звона. Ничего.
Дальше я не смог его задвинуть, ведь в четвёртом вообще никакого металла не нашлось для создания ещё одного зеркала. Возможно, где-то в этом мире оно и есть, но отходить далеко от выхода на третье я не рискнул.
Я пошёл к ближайшей скале, в основании которой виднелось чудь более светлое пятно - бетон. Рядом валялись пустые мешки из-под цемента, лопата и пятилитровые бутылки с водой. Разумеется, они были из настоящего мира или из первого зазеркалья. Время ничуть их не изменило. Так я думал до тех пор, пока не тронул один из мешков. Бумага и плёнка обрушились внутрь себя, подняв облако пыли.
Я потрогал бетон. На полдюйма он истлел в пыль, как и мешок, но глубже всё такой же твёрдый.
Так он не смог выбраться?
Достав отбойный молоток, я приступил к делу.
Ушло минут сорок и две из четырёх батарей, чтобы пробиться внутрь углубления. Я посветил в дыру фонариком, осторожно заглянул.
Я разглядел контур сидящего человека. Подождал, пока вся взвесь не осядет, чтобы стали видны цепи и наручники. Затем продолжил бить бетон.
Проход, в который можно было протиснуться, появился спустя ещё пятнадцать минут.
Я вошёл внутрь, включил фонарь на панорамное освещение.
Человек в цепях сидел с опущенной головой. Кожа в крови и ожогах, одежда в грязи. Он точно такой же, каким я оставил его.
- Привет, - сказал я и протянул бутылку с водой. - У меня есть для тебя одна сделка.
Звеня цепями, он отвинтил крышку и выпил бутылку до дна.
Длинные волосы скрывали лицо, но даже так я смог узнать себя, своё отражение.
- Ты знал, что здесь кто-то есть? - спросил он хриплым голосом.
- На каждом зазеркалье кто-то есть, - ответил я равнодушно.
- Не-ет, четвёртому они не ровня. Даже меня проняло.
- Думаешь разжалобить?
- Просто говорю, что мне пришлось нелегко, вот и всё, - он откинулся спиной на скалу. - Ну? Что там у тебя за сделка?
- Надо кое-кого найти.
- Того, кого могу найти только я и никто больше? В оригинале или в первом? Иначе бы ты не пришёл ко мне.
- Судя по информации из газет, - а ещё по вопросам от детективов на допросе, - есть человек, проявляющий нечеловеческую прыть и живучесть. Ничего не напоминает? Кто-то вырвался.
- Повезло же, - он невесело рассмеялся. - Им мог быть и я.
Я не обратил внимания на его слова, продолжил:
- Эшли убита.
На несколько секунд повисла тишина.
- Как? - спросил он.
- В парке. Всего в нескольких ярдах от людного места. Изуродована.
Он её любил, по-своему, по-особому, но любил. И я любил свою сестру, больше всех в своей дрянной жизни.
- Случайность?
Или судьба.
- Не знаю.
- Ну ладно, ты его находишь, а мне-то какой прок?
- Я закрою тебя на третьем зазеркалье, а не на четвёртом.
- На первом.
- Даже не думай торговаться, - сразу предупредил я. - Если ты как-то сумел пробраться с первого на оригинал без моего позволения, то со второго на первый у тебя найдутся и инструменты, и время. Нет. У меня больше нет к тебе доверия.
Он покачал головой.
- Найдёшь ты его, а что дальше?
- Если всё получится, в этой камере освободится место для нового заключённого.
Он осмотрел свою тюрьму. В пещере тускло, однако наверняка даже за стеной из бетона никогда не было темно. Камень излучал то, что казалось светом.
- Пожалуй, я соглашусь, - медленно проговорил он. - Только при одном условии.
- Каком?
- Называй меня Боби, как и раньше, - он криво усмехнулся потрескавшимися губами.
Я ничего не ответил, но начал снимать с него кандалы.
- Почему ты до сих пор не восстановился? - спросил я.
Порезы, ушибы и обожжённая кожа с волдырями на его лице.
- Ты имеешь в виду без докторов, лекарств, еды и воздуха?
- Вызвать жалость у тебя не получится.
- Та я и не хотел. Просто я всё это время придумывал смешные фразы на случай нашей встречи. Что мне их теперь, забыть что ли?
Отвинтив плоскогубцами болты на зажимах, я сначала освободил ему левую руку, затем правую. И ноги.
- Не восстановился, наверное, потому, что был слишком далеко. Два уровня между нами. А как долго я здесь?
- Три месяца назад как три года.
- Уго. Жёстко ты меня. Будем считать, что хотя бы за больничку мы в расчёте?.. Пять лет там на три здесь.
Он с трудом поднялся на ноги и, опираясь о стену, сделал два шага.
- По сравнению с четвёртым Сент Луис - курорт. Даже по меркам оригинала там неплохо.
- М-м. Понятно. А меня не боишься вот так отпускать? Может, я свихнулся здесь.
- То есть раньше ты нормальным был?
Боби прыснул, но тут же умолк. Обернулся с выражением страха.
- Ты пошутил? - спросил он поражённо.
Я не ответил.
- Тогда это ты сошёл с ума, а не я, - угрюмо бросил он. - Что с тобой случилось без меня, Робби?
- Ступай. Или так трудно с четвёртым расставаться?
- Хех.
Боби опасливо выглянул за проход в бетоне. Кого он боится? И пошёл прямо к скале, где виднелся прямоугольник выхода в третий. Зеркало здесь и зеркало там. Всегда. И если в третьем оно было создано нами, то кто на четвёртом выточил его в камне и отполировал - неизвестно.
Когда я вслед за Боби прошёл сквозь зеркало, то увидел его рядом с печью.
- А помнишь, как мы с ней намучились? - спросил он, поглаживая кладку. - Как будто оно того стоило.
Воздух снова закружился, завыл.
- Помню.
Вдвоём мы создали единственное в округе зеркало, выплавив его из меди. Чтобы перейти на следующее зазеркалье нужно зеркало именно из текущего мира, не принесённое извне, а сделанное из местных материалов. Мы бы и дальше отправились, но в четвёртом нет ни металлов, ни песка и сами скалы из непонятного вещества. Выточить в них зеркало наподобие зеркала-выхода из третьего не смогли, как не пытались. А уходить далеко не рисковали.
- Как же хорошо, - перекрикивал шум ветра Боби, - Вновь видеть настоящие цвета, а не тот багровый бред.
Тут я с ним согласен. Наше зеркало совсем паршивое. Качественные фабричные материалы и технологии производства зеркал второго, первого и оригинала почти не изменяли оттенки мира, а наше цвета крови.
Правда, в зазеркальях ничего не производится. Всё что там есть - это лишь отражения оригинала, и отражения отражений.
Строго по тем самым зеркалам, которые проходил я, мы вернулись во второй, и без передышки достигли первого. У отражения моего дома, Боби с облегчение сказал:
- Дом, милый дом.
Он имел в виду не мои апартаменты, их ему не довелось раньше видеть, а первое зазеркалье в целом. Здесь Боби вырос, среди медленно погибающих умственно отражений - призраков умерших в оригинале людей. Ещё здесь видны безвольные отражения живых, но те исчезали сразу же, как по другую сторону отходили от зеркала их источники. Даже представить себе не могу, каково ему пришлось в детстве. Да, мы были как братья, но тогда я не задумывался о таких вещах, зазеркалье для меня казалось чудным местом, где в играх и экспериментах можно пропадать сутками. Однако каждый раз я возвращался к себе в оригинал, а Боби оставался в одиночестве.
- Теперь куда? - спросил он.
Мы пешком дошли к складу. Я открыл ворота ключом, пропустил Боби. Он осмотрел все материалы, инструменты, технику и станки, заглянул в пристройку.
- Это твой склад?
- Мастерская.
Он присвистнул, звук эхом отразился от потолка и стен.
- И откуда деньги на это всё?
- У нас мало времени, - напомнил я.
- У тебя мало времени, - поправил он. - Хочешь управиться раньше, чем упадёшь от истощения?
Я вышел через зеркало в пристройке в оригинал, почувствовав себя на пару мгновений в безопасности. Сзади послышалось, будто кто-то стучался в окно. Там, где я только что прошёл, стоял Боби и с другой стороны ударял костяшками пальцев в совершенно непроницаемое стекло.
- Кажется, ты не всё продумал, а? - ехидно спросил он.
Я протянул руку в зеркало, не встречая препятствия, взял его за ворот полуистлевшего свитера и втянул в оригинал.
Боби застыл на месте, и вид у него был такой, словно его бросили в вольер к крокодилам. Он побледнел от страха, начал осматриваться.
- На, переоденься.
Я кинул ему свои рабочие спецовку, ботинки и кепку.
- К дому вернёмся, дам одежду поприличней.
Боби мало изменился с нашей последней встречи, а это значит он пока выглядит потрёпанным и немного моложе меня. Через пару часов нас будет не отличить, хотя как его тело поведёт себя в оригинале, а не на первом, я не знаю наверняка. В любом случае, лучше его как-то замаскировать: кепкой, очками, капюшоном. Иначе я потом не смогу объяснить откуда взялся мой двойник. И это после курса реабилитации в Сэнт Луисе, куда я попал именно из-за своих заявлений о живом отражении, и о том, что я вовсе не при чём, а виноват во всём Боби, который где-то спрятался от меня после пожара.
На улице уже включились фонари, сумерки вот-вот превратятся в вечер. Боби дёргался от любого резкого крика или шума автомобилей, и смотрел по сторонам огромными глазами. Он впервые оказался в оригинале.
Кто-то на берегу решил устроить вечеринку, слышались басы популярной музыки.
- Сюда.
Распахнув москитную дверь, я открыл замок и дверь дома, пропустил Боби, который не вошёл, а влетел внутрь. Я включил ему свет.
Он весь дрожал, и с паникой в глазах смотрел наружу.
- В холодильнике еда и сок, можешь взять пиво, - посоветовал я, закрывая за собой дверь. - Душ вторая дверь слева по коридору.
Алкоголь его немного расслабит, и смыть с себя все четыре зазеркалья не помешает, а особенно оригинал с моей грязной спецовкой.
Когда я собрал ему вещи на втором этаже и спустился вниз, Боби, завёрнутый в полотенце, уже сидел рядом с зеркалом в котором не отражался, и потягивал пиво. Наверное, ему было спокойней находится так близко к первому. Казалось, оригинал его испугал больше, чем заточение в четвёртом зазеркалье.
- Тут всё такое... Реальное, - сказал он, наблюдая в окно за людьми и проезжающими авто. - И свежее.
Да. Я вспомнил, что именно такие сравнения мне приходили на ум в детстве после первого посещения зазеркалья.
- Это твой дом? - спросил Боби, одеваясь.
- Да.
- Не аренда, а именно твоя собственность?
- Да.
Я достал себе вчерашний салат. Пока есть время, надо подкрепиться. Неизвестно, когда ещё удастся выгадать момент.
- И ты хочешь сказать, будто заработал всё в той мастерской? Или тебя могла нанять компания с твоими-то записями в биографии?
- Давай к делу. Ты ощущаешь его или нет?
Боби чувствовал все отражения на первом уровне, где бы они ни находились. Как они появляются и исчезают. Наверняка он и Эшли заметил, как только мы вернулись из второго на первое зазеркалье. Если она ещё там. Мы так и не смогли понять, на сколько и почему отражения умерших застревают на первом. Несомненно одно - рано или поздно большинство куда-то исчезает, а некоторые проваливаются на второе, и там обретают странные формы.
- Да, конечно, - ответил Боби. - Где-то в районе Бриджтона или Хазелвуда.
- А он тебя заметил?
- Наверняка.
- И не едет к нам?
- Нет, находится на одном месте. И вряд ли ему станет настолько интересно, чтобы срываться на поиски второго отражения в оригинале. Тем более он серийный убийца, а подобные люди весьма осторожны.
Боби прав. Маньяк может не явиться вообще, или только после разведки с расстояния. Выяснит точное место Боби, кому принадлежит дом, и всю подноготную обо мне лично. Лишь после этого решится на встречу. Ждать дни или даже недели у меня времени нет.
- Насколько точно ты можешь определить его местоположение? - спросил я и, вытащив бумажную карту из рюкзака, протянул ему.