Девчонки не заставили себя долго ждать, тем более и фильм был какой-то 
мутный.
Мы сели прямо на ступеньки кинотеатра, разлили остатки:
- Ну что, за нашу молодежь!?! Чтоб она таки была здорова!
А погодка стояла ... Мама не горюй! 
Весна в самом разгаре: деревья - облака на палочках, сам воздух наполнен 
жизнью, как в первый день Творенья.
Таяние снега - это рождение воды, а вода она кругом, потому и разлита повсюду 
эта энергия обновленья. 
Мне всегда было сложно формулировать умные мысли словами, потому я сказал 
коротко и по существу:
- А ведь природа так и шепчет, купи и выпей!
Мы посмотрели друг на друга, и точно, не только я слышал этот шёпот.
Только Динка отрицательно покачала головой.
- Дин, ну ты чо? Давай накатим по граммульке?! Ты посмотри, какая красота 
вокруг.
Канешна, мы могли и втроём выпить, но ... Это было бы уже не то. 
"Один за всех и все за одного" - это не на ровном месте родилось.
Спаянный и спитый коллектив он хорош только в полном сборе: в нём каждый 
играет свою роль. Что интересно, с годами это разделение становится всё сильнее 
заметно.
Тем более что трезвенница Дина выполняла две главнейшие функции в нашем 
квартете.
Во-первых, она всегда разливала, так как обладала нереальным чувством объема 
жидкостей и алкогольных напитков. 
Те, кто первый раз видели это, были просто в шоке: милая, интеллигентная 
девушка разливает за несколько секунд бутылку водки в пять неодинаковых 
стаканов и, что самое главное, всем поровну. 
А если учесть, что водку она пила раза три в жизни. 
Впрочем, вино и пиво почти столько же. Отсюда и второе её замечательно 
удобное качество для пьющих компаний - мы знали, если пьём с Диной, то всё 
закончится хорошо: никто не улетит в Ленинград вместо Павлика.
Надо было только предупредить её о своих дальнейших планах:
- Дин, мне сегодня в общагу не надо - жена к маме уехала, а я стипендию 
получил.
- Значит в "Мельницу"?!
- Дин, стипендию, а не Нобелевскую премию, так что "Мельница" подождёт. 
Выбери какой-нить бюджетный вариант, на твой вкус. Я тебе доверяю.
И вы оказывались именно там, куда и хотели попасть - это был идеальный 
собутыльник. 
А сейчас мы её теряли.
- Что случилось Дин?
- Мама сказала, чтоб я не задерживалась.
- Паанятна.
Мама у неё была серьёзная женщина. Когда она Дину ругала, то их грозная 
бультерьерша забивалась под диван и выползала на белый свет только за колбасу.
В общем, положение надо было спасать и других кандидатов кроме меня не было.
Дина решила нас бросить, а без неё никак.
- Девчонки, а помните, на месте того цветочного ларька две скамейки стояли. 
Буквально два года назад. Я когда в интернате учился, на этой скамейке одну 
девушку ждал.
- И как? Дождался?
- Нее, Динчик, обломился как всегда. Где я и где девушки.
- А ты поплачь! Вдруг полегчает?!
- Эх, Динчик, с каким бы удовольствием на твоей груди поплакал. Но речь не об 
этом. Мы вот сейчас до осени разбежимся, а когда вернёмся, тут многое 
переменится. Напротив ТЦ, там, где мы на скамейках начали твой Ленчик день 
рожденья отмечать, какой-то рынок сооружают. И фонтанчик, куда мы монетки 
после первого курса бросали тоже уберут. Говорят, там уличное кафе будет. На 
этом месте вместо лавочки тоже какую-нить хрень поставят. Всё! 
Мы с вами и оглянуться не успеем, а это будет уже не наш академ.
Девчонки как-то сразу загрустили. 
- Говорят, вместо книжного ещё один ресторан откроют. Грустно это всё.
Мы посмотрели на Динку с немым укором. Наше слабое звено о чём-то 
напряжённое думала. 
- Тогда вина мало будет, надо водку брать.
- Канешна, Динчик! Золотые слова.
- И пойдемте-ка отсюда, тут дети ходят. Воон, на те лавочки, в лесочке.
(пр. сл)