Я с тоской провел рукой по своему давно не мытому ежику на голове. А ведь тоже раньше был длинноволосым. И грива у меня была похлеще чем у Жоры, но армия заставила постричься коротко. А Жора, мерин этакий, щеголяет могучим конским хвостом! И все ему нипочем, ни муштра, ни дедовщина, ни марш-броски. Эх!

Сильно чесалась нога. Вчера, во время кросса, наступил на ржавый гвоздь. Откуда он взялся на бетонной дорожке - неизвестно. В санчасти, наш коновал Степаныч обработал мое копыто какой-то дрянью, перевязал и вколол здоровенной шприц мне в задницу. Он еще пошутил, что укол от чумки и от бешенства. Ну, ничего, вернусь и тоже пошучу.

А сегодня марш-бросок. И не учения, черт возьми, а секретная операция. Скрытное перемещение двух пехотно-кавалерийских полков лесами и полями. Да не куда-нибудь, а прямо к Стене.

Все бы ничего, но наш взвод тащил Пушку. Эта Пушка - всем пушкам пушка. В ее стволе я вполне комфортно смогу порезвиться с медсестрой Степаныча. Но тяжеленная!

Когда я снял с ноги сапог, чтобы поправить сбившуюся, несмотря на все старания перевязь, нога зачесалась еще сильнее. Я с ненавистью поглядел на пушку и в очередной раз подумал, что лучше бы нам дали тягач. Ну, или хотя бы пару другую бизонов, вроде тех, что в десанте. Но чего нет, того нет.

По развалившимся в траве солдатам ураганом пронеслась новость, что к нам идет сам комдив. Наш комдив - здоровенный лосяра - не смотря на свои преклонные лета, все еще крепок, строен и тверд. За это мы его и уважаем. Помню, как он нас, еще зеленых духов, гонял по плацу галопом. Молодость он тогда вспоминал. И сам ведь скакал рядом, подбадривал пинками и матерком. Кремень-мужик!

И вот появляется наш комдив и сразу залазит на пушку. Ну, речь то я его слушал в вполуха. Отсеивал всякую фигню про честь и долг, да про зов Отечества. Он любитель завернуть что-нить такое, душещипательное. А потом комдив ка-а-ак завернет, мол, пальнем из Пушки по козлам за Стеной! Да так чтоб они поняли, каково это, быть такими как мы.

Если честно, я не понял ни хрена. Но сама идея пришлась по душе. А что? Они нас изолировали Стеной. Кроме перловки, картошки, да тушенки жрать нечего. Другого то они не поставляют. Да чего перечислять то? И так понятно, как солдаты живут. И где. Все из-за них.

Но это еще пол беды. Мы ж им вроде как служим. Армия все-таки. Вот они и бросают нас во все "горячие точки". Мы ж как никак лучшие солдаты. Они нас сами для этого такими сделали.

Привал кончился. Мы снова впряглись в пушку, но уже с большим энтузиазмом. Остановились мы через несколько часов на границе леса. Разведчики-хамелеоны расползлись во все стороны, мигом перемахнув через пятиметровую Стену. Мы же готовили Пушку к стрельбе. Комдив подгонял нас пинками и такими матерными выражениями, что мы краснели как телочки-медсестры.

Вдруг, как из воздуха, появился разведчик. Смешно перебирая лапками, он вскарабкался на Пушку и зашептал что-то комдиву. Комдив затряс офицерскими рогами и взревел. Все всё поняли. Эти двуногие шли на нас. Комдив стал носиться как ужаленный, погоняя нас как мулов и страшно матерясь. Мы зашевелились еще быстрей.

Пальнули из пушки мы как раз вовремя: Первые двуногие уже спускались по спущенным сверху лестницам и начинали палить в нас из своих духовушек. Комдив дал приказ бросить Пушку и сматываться со всей дури назад в часть. Что мы с радостью и сделали. Оружия то у нас нет, не положено оно нам в мирное время. Хотя могли бы и выдать, пушка же нам тоже не положена.

Жоре в зад воткнулся дротик с транквилизатором. Он сначала смешно приволакивал одну ногу, а потом плюнул и поскакал на трех. Я мчался галопом и все равно еле поспевал. Оставив пару верст позади, мы сбавили темп сначала до рыси. Потом уже легкой трусцой до части. А там Степаныч уже во всю праздновал и всех угощал спиртом. А комдив поставил посреди плаца здоровенную бадью с самогоном. Ну, просто Рай!

Уже стемнело, когда к нам в часть приперлись эти двуножки. Они стали что-то пищать, про терроризм, да про атаку на их город. Комдив поднялся с налитыми кровью глазами и направил на двуножек рога. Они намека не поняли. Тогда комдив с боевым ревом понесся на них. В него воткнулось сразу три дротика. Но наш Лось их даже не заметил. Так и гнал он двуножек рогами до ворот части. Вернулся комдив настолько утыканный дротиками, что стал похожим на стриженого штурмовика-дикобраза. И осушив кружку самогонки, он стоя захрапел на всю часть. А мы продолжили праздновать.

Как-то, несколько дней спустя, я поинтересовался у всезнающего Степаныча, зачем же мы все-таки стреляли. Оказалось, что стреляли мы не простым фугасом, а вирусом. Который превращал жалких двуножек в нормальных четвероногих. Таких, как мы. Пусть сами теперь почувствуют, какого было нам. Пусть они узнают, что ощущаешь, когда за несколько дней из обыкновенного человека превращаешься в кентавра или еще во что похуже. Я как вспомню тот день, когда у меня хвост начал расти, так до сих пор в дрожь бросает. Ха! А ведь став такими, как мы, они к нам же и попадут! Таков ведь их собственный закон. А у нас они будут жалкими духами. Ха-ха! Ну, мы им устроим райскую жизнь! Дедовщина будет, что надо. Да, я жду с нетерпением. Даже раненая предательским гвоздем нога перестала чесаться, в предвкушении смачных пинков.

Вот только жаль старика комдива. Он теперь пенсионером на ферме пахать обязан. Ну, ничего, мы тоже сможем духов по плацу погонять. Хе-хе!