Общественный транспорт в нашей стране славится особенностью, собирать в себе разные слои населения. Многие современные писатели утверждают, что именно в автобусах, троллейбусах, метро, трамваях и электричках можно получить массу новых тем для своего творчества.
К счастью (а может быть к горю) моя работа имеет к искусству весьма сомнительные отношения, а потому такая поездка меня сильно измотала. Есть ещё и более личная причина, о которой кроме меня ни кто не знает.
Двери открываются, и в без того переполненный салон втискиваются новые люди. Грязные, мокрые от моросящего с утра дождичка люди жмутся друг к другу радостные доставшемуся им клочку места.
Но радость слегка преждевременна.
Ехать ещё долго, и каждый из пассажиров начинает нервничать. Конечно, им всем известно, что до начала рабочего дня ещё много времени, и опоздать, ещё нужно ухитриться, но всё же...
Нервозность накапливается и требует выхода.
Я вздохнул. Сейчас начнётся.
Кто первый?
Позади меня, в конце салона жались друг к другу интеллигентного вида мужчина и пожилая невысокая женщина. Чтобы увидеть их мне пришлось, чуть ли не вывернуть себе голову. Мгновение спустя я понял, что инициатором будет всё же мужчина.
Так и есть. Вот он нервно поворачивается и с раздражением произносит:
--
Женщина, уберите сумку. Она мне впивается в бок.
--
Кудааа я её, по-твоему, уберу? - громче, чем следовало, ответила женщина. И началось... Словно по команде.
--
Вы мне ногу отдавили!
--
Пропустите пенсионерку! И уступите мне место!
--
Да на тебе, с твоей прытью, пахать надо!
--
Оделся тут. Интеллигент!
Чего ни как ни мог понять, так это почему у нас не любят интеллигентов. Конечно, ко мне такой ярлык повесить трудно. Меня чаще называют "бандюгой" особенно, после того как я на спор побрился на лысо. Сейчас я, конечно же, оброс, но квадратный подбородок и высокий лоб ни чем не скроешь. Как ни старался я переделать свою репутацию, изучая классиков, философов, играя на фортепьяно, и даже пытался носить очки. Тщетно. Знанием классиков или игре на фортепьяно вот так в автобусе не блеснёшь, а любые, даже самые модные и большие очки на моём здоровом круглом лице смотрелись комично и мультяшно.
А автобус продолжал бушевать.
--
Слыш, старуха, ты на мозги не капай! Вали давай в крематорий! Или на мясо бойню, нечего своими килограммами меня в окно впечатывать!
--
Да как ты смеешь щенок!
--
А ты кто такой?
--
Не толкайтесь!
--
Ты попал браток!
Сколько негативных эмоций! Они все переполняли мой мозг. Раздражение. Это как электрические искры. Автобус полный электрических искр, видных только мне! Каково, а? А всё из-за этих эмпатических способностей. Что поделать, я эмпат. Я воспринимаю чувства других людей. Это способствует моему карьерному росту в милиции, но доставляет массу проблем в личной жизни. У меня много друзей, так как я люблю угождать им и делать их счастливее. У меня много врагов, так как я чувствую ложь и предательство. Да и с блокировкой чужих эмоций иногда возникают проблемы. В общем, со стороны я обычный человек. Вот только в общественном транспорте ездить не люблю. Но что поделать, даже иностранные машины иногда ломаются прямо перед выездом на работу. И вот я зажат между сиденьем с хорошенькой девушкой и школьником-переростком, а вокруг галдящая и раздражённая толпа.
Ни кто из них не знает, что хуже всех в автобусе именно мне. Что от их криков мой мозг пронизывают сотни электрических разрядов, свидетельствующих о всеобщем раздражении.
Между тем, автобус остановился на следующей остановке с робкой надеждой, что кто-нибудь выйдет здесь...
ХА. ХА. И ещё раз ХА.
Наивность водителя тут же была высмеяна новым потоком пассажиров. Этим же потоком меня чуть не вытолкнуло через передний выход. В последний момент я успел схватиться за поручень и удержаться. В отличие от пары бедняг, которых всё же вытиснуло наружу. Водитель сообразил, что ждать их себе дороже и захлопнул дверь без всякого сострадания. Ошарашенные таким поворотом, бывшие пассажиры даже не сразу вспомнили свой родной русский мат, с коим должно встречать подобные ситуации. Когда же они пришли в себя, автобус уже был далеко, однако даже на расстоянии я почувствовал силу тех слов, что прозвучали у них на всеуслышанье.
Более везучие пассажиры, конечно, тут же прониклись состраданием к оставшимся, напрочь забыв, что минуту назад сами готовы были их растерзать. Пассажирское сострадание вылилось в новую бурю словесности в адрес водителя. За водителя вступился кондуктор, желая отстоять пошатнувшуюся честь горе-шофёра.
Зря он так. Водитель у себя в кабинке, его и не достать. А вот в кондукторе обрадованные пассажиры сразу же узнали интеллигента...
Мне стало плохо. Голова закружилась: я уже не мог справиться со шквалом чувств. Тут ещё сзади стали напирать. Я покачнулся и, чтоб устоять, ухватился за плечо стоящего впереди меня мужчины.
От неожиданности у меня помутилось в глазах. Как я сразу не почувствовал? От мужчины шёл жар. Нет не тепло, а жар. Как от огня. Я чувствовал его только мозгом. Мой мозг кипел. В сознании всплывали самые ужасные мысли, которые я когда-либо высказывал в порыве гнева.
С таким я встречался не часто. Этот человек убийца. По крайней мере, потенциальный. Такой жар человек выделяет, когда в нём смешиваются ярость, страх, обида и полная уверенность в своей правоте. И всё это сейчас насильно лезло ко мне в голову. Это не повседневное раздражение, пускай даже всего автобуса. Его было достаточно легко подавить. Жар же захватил меня врасплох.
--
Мужчина, вы что глухой? Мужчина дайте же дорогу! Мужчина...
--
ОТЛЕЗЬ! - зарычал я, прежде, чем осознал свой ответ. Старуха от неожиданности подпрыгнула и быстро-быстро затесалась в толпе. К счастью на мою вспышку никто не отреагировал: автобус приближался к центру, и многие сошли на первой же остановке.
Убедившись, что заинтересовавший меня мужчина не собирается сходить, я плюхнулся на сидение. Мои руки дрожали. Перед глазами плыло.
Мысленным усилием я оторвался от реальности и вполне отчётливо представил себе бушующий океан. Необузданная стихия. Уверенная в себе, в своих силах, мощная, разрушительная, непокорная, неколебимая, но нежная, податливая и покорная, её материнская ласка успокаивала и умиротворяла. Постепенно подавляя все негативные эмоции.
Я с облегчением вздохнул. Мне удалось подавить чужие эмоции. Однако какая сила! Этот человек бесспорно опасен. Он награни. Не большого толчка хватит, чтобы он взорвался. Нельзя его упускать.
Сделав равнодушное лицо, я стал исподтишка рассматривать подозреваемого. Высокий, широкоплечий, парень лет тридцати пяти, с длинными белыми волосами, зализанными к затылку. Про лицо можно сказать одно - смазливое. Меня невольно охватила зависть. С такой внешностью только в Голливуд, Джеймсов Бондов играть. Но при такой внешности у мужчин часто возникает презрение к женскому полу. Уж слишком легко и непринуждённо он завоёвывает и разбивает девичьи сердца.
Одет парень был в длинный замшевый плащ, наверняка сшитый на заказ. Ботинки блестели лаком, как будто нет на улице дождя и грязи. На ухоженной, выхоленной руке блестел массивный дорогой перстень.
Парень в жизни преуспел.
Не сходится. У таких людей машины внезапно не ломаются. Что же он здесь делает?
Будто услышав, немой вопрос подозреваемый наклонился к сидящей рядом девушке и что-то сказал. Девушка заливисто засмеялась, прикрывая рот ладошкой.
Вот значит как.
Я переключил своё внимание на девушку. Не многим младше мужчины. Круглое лицо, очки в узкой оправе, элегантные, но не дорогие, тёмные волосы, уложенные в пучок. Лёгкая, слегка потрёпанная курточка, брюки, и туфли на высоком каблуке. Девушка не выглядела эффектной. Больше всего она напоминала воспитательницу в детском саду. Милую, добрую, скромную, тихую, серую. Но на подружку или компаньонку ни как не походила. И между ними было слишком мало общего, чтобы решить, что она его родственница.
Девушка между тем, сказала что-то в ответ. Внешне мужчина не изменился.
Я от боли стиснул зубы. Боже! Она! Она причина его злости. Меня ударило лишь отголоском жара направленного на неё! Если бы она обладала моими способностями, её сейчас трясло бы от неуправляемой ярости. Но что она такого сказала ему, раз он так вспылил?
Вокруг неё медленно формировалось облако управляемого жара. Она не причина, она объект его злости. Вот и потенциальная жертва.
Чем она его так обидела? Не шутками же.
Автобус всё ближе приближался к центру города.
Пассажиры, успокоившись, сидели на своих местах. Некоторые женщины с любопытством посматривали на улыбчивого блондина, тайно завидуя спутнице подозреваемого.
Эх, если бы они его знали...
Зависть я чувствую, как что-то липкое, противное, намертво прилипнувшее к сознанию, Обычно сильную чёрную зависть очень трудно заблокировать, но сейчас я ощутил её лишь на самом краю мозга.
Мы приближались к очередной остановке, когда парень с девушкой засуетились. Они прошли к переднему выходу. Что бы лишний раз не мельтешить перед их глазами я решил выйти через задний. Хорошо ещё, что я в штатском.
Автобус остановился. Они вышли. Я вышел. За три остановки до работы.
Теперь, парень, ты просто обязан, на неё напасть, иначе майор меня со света сживёт, как ни как, пятое опоздание за неделю.
Размерным шагом пара пошла через улицу. Я отпустил их достаточно далеко от себя. Народу на улице мало, слежку могут заметить, а упустить я их не упущу. Горячий шлейф эмоций ещё долго будет помечать путь этой парочки.
Они пошли по направлению к жилым кварталам. Пришлось отпустить их ещё дальше: у жилых домов сейчас вообще не было народа.
Скоро они скрылись за поворотом, и я потерял их из виду. Долгое время я шел, ориентируясь лишь на остаточный след убийцы. Сворачивая с улицы на улицу, я вдруг понял, куда они направляются. Они дворами направляются к площади Мира! Там же всегда полно народу!
Я побежал. Поворот, ещё. Пройти под аркой, свернуть в переулок.
Я буквально вывалился на площадь. Вокруг как всегда сновали люди. Сказывались близость центра и расположенный дальше по улице рынок.
Я стал искать по головам, но мои подопечные уже успели смешаться с толпой. Всё я их потерял.
На этой площади часто проводятся митинги, праздники, забастовки. Каждый день здесь проходят тысячи людей. Это же море эмоций. И как в этом море найти крошечный ручеёк человеческой злости?
Я в бессилии выругался сквозь зубы. Внезапно моё внимание привлёк облезлый бродячий пёс, сидевший с задумчивым видом в стороне от людского потока. Я, не долго думая, послал мысленно псу отпечаток остаточного жара и интонацию вопроса.
У меня в голове будто вылили шампанское, весёлое, искристое, бурлящее - это пёс радовался возможности помочь мне. Вскочив на свои кривые лапы, он побежал через площадь, ловко уворачиваясь от идущих людей.
Я последовал за ним.
Собаки они меня понимают. Они не только эмпаты, но и телепаты. Они могут воспринимать мысленные картинки и приказы. Наверное, потому они такие сообразительные. Кошки не многим отстают от псов, но эти заносчивые гордые сволочи часто не снисходят до ответа.
Я пересёк площадь наискосок. Вот он след. Парочка опять удалялась в сторону каких-то дворов. Мысленно поблагодарив пса, я отправил ему мысленное приказание быть здесь на закате. Надо всё-таки отблагодарить его.
Пёс, опять, уселся прямо на мостовую, с твёрдым намереньем досидеть здесь до самого вечера.
Я опять побежал какими-то подворотнями. След становился всё чётче и горячее. Парень уже с трудом сдерживается. Он вот-вот сорвётся. Я могу не успеть. Побежал быстрее.
Только бы не опоздать... Только не опоздать...
Сворачивая за очередной поворот, я услышал крик:
--
Нет!
--
Заткнись, мразь!
Я повернул в самый раз, что бы увидеть, как под ударом пощёчины девушка падает на землю и, ударившись о землю теряет сознание.. Я оказался в маленьком тупичке, заставленном мусорными баками.
--
Стоять! Не двигаться! Милиция! - заорал я как можно убедительней.
Но убийца уже не контролировал себя. С диким рыком он бросился на меня.
Я успел отскочить в сторону и выставить ногу. Парень распластался на земле, больно при этом стукнувшись коленкой. Мой мозг взорвался его болью.
Поэтому я не люблю драться. Чем сильнее я его побью, тем сложнее мне будет заблокировать его боль.
Я потянулся за пистолетом, но оправившийся блондин, ударом ноги выбил его. Табельное оружие улетел за мусорный бочок. Пришлось принять боевую стойку. Мой противник, видимо осознав весь ужас происходящего, стал заметно нервничать. За мгновенья у него в мозгу сменились страх, злость, неуверенность, решимость.
"Сейчас ударит", - мелькнуло у меня, и я автоматически сделал шаг назад. И вовремя, убийца ударил с боку правой наотмашь, вкладывая в удар всю массу. Пропоров пустоту и не встретив препятствие, он от неожиданности потерял равновесие.
Тогда ударил я.
В голове взорвалась граната.
Ещё раз.
Новая волна боли.
Ещё.
Теряй же, сволочь, сознание! Долго ты ещё будешь мучить нас обоих этой болью?
Удар снизу, и противник в лучших традициях американских боевиков, описал в воздухе дугу и рухнул, ударившись головой о мусорный бачок.
Не думал, что так бывает на самом деле.
Наконец-то он потерял сознание. Бомбардировка в мозгу прекратилась.
Я кинулся к девушке. После нескольких лёгких пощёчин она пришла в себя. Облегченно вздохнув, я встал, сделал шаг назад и, поскользнувшись на рассыпавшихся картофельных очистках, полетел на сближение с землёй. Упав рядом с повергнутым убийцей, я тоже задел головой мусорный бак...
"Сегодня не мой день" подумал я и отключился.
Я вошёл в кабинет майора, радостно улыбаясь. В руке у меня была папка с рапортом.
--
Вызывали?
--
Вызывал. Докладывай, - буркнул Михалыч, не отрываясь от бумаг.
Я чувствовал себя героем. Из-за всех сил, пытаясь подавить улыбку, я стал докладывать:
--
...Гражданка Балуева познакомилась с гражданином Нимеловым, на первом курсе института. Они какое-то время встречались. Нимелов тогда был тощим и конопатым. Балуева стала его первой девушкой. После их пути разошлись и повстречались они снова лишь два года назад. Нимелов изменился, разбогател. В девушках отбоя не знал. Но, встретив Балуеву, влюбился. Пол года назад умер муж Балуевой некий гражданин Свиридов. Умер от рака. А два месяца назад Нимелов признался Балуевой в любви и предложил выйти за него замуж. А сегодня, когда они случайно встретились, Балуева сообщила, Нимелову о том, что обручилась с гражданином Семёновым. Избалованный вниманием самых красивых девушек города Нимелов, не смог принять эту новость. И разозлившись, попытался убить её.
Посмотрев на меня таким взглядом, словно, впервые видит, Михалыч вдруг спросил:
--
Это он тебя так?
Смутившись, я докоснулся рукой до бинтовой повязки у меня на лбу:
--
Нет, это я сам... подскользнулся...
Видимо вид у меня был совсем уж дурацкий. Потому что из майора стал рваться смех.
--
Ну почему, Лёха? Почему, ты вечно влипаешь в такие ситуации? Что мне с тобой делать? Вот, как ты догадался, что Нимелов хочет убить Балуеву? Как?