Прошу Вас принять к публикации мою рукопись, которая никогда не публиковалась.
5. "Волга-мачеха" 1980г. 100 стр. 420 тысяч знаков /документальный очерк/
Волга... Калинин /Тверь/. Валентину уже 35. Последнее место работы - синхронный переводчик португальского языка в ИОН при ЦК КПСС. Работалось интересно, почему был уволен, неясно... Теперь трудится мотористом - рулевым на волжском теплоходе.
Все рабочие специальности схватывает легко, профессиональных проблем нет. Герой в восторге от летней Волги, работает увлеченно. Однако, не дают покоя воспоминания о других местах работы и жительства, о неопубликованных рукописях...
Волга - то хороша, каб не люди... Матросы, невзлюбившие нового рулевого, затевают аварию двигателя в его вахту. Пока не дошло до беды, капитан дает ему списаться на берег.
Наш герой остается чужим и Волге - мачехе, и плавсоставу, и соцреализму. Он уезжает из России.
После написания очерка "Волга-мачеха", при попытке опубликовать его КГБ СССР арестовало меня и конфисковало рукопись, которая долгих 9 лет, до 1989 г. просидела на цепи в подвалах Лубянки /см./
Согласно Вашей просьбе, направляем принадлежащие Вам рукопись с наименованием "Волга-мачеха" и три пакета с фотопленками, переданные Вами сотрудникам отдела милиции по охране общественного порядка на Красной площади г.Москвы 22 июля 1980 года.
Приложение: "Волга-мачеха" - (98 листов) и три пакета с фотопленками.
Начальник секретариата УКГБ /подпись/ Г.А. Тимофеев
Далее следуют выдержки из
текста "Волга-мачеха"
/см. папку 2/
Антон Чужой
"Волга-мачеха"
/отрывки
На реке
Я пришел работать на судно потому, что здесь меня будут кормить и дадут крышу над головой.
Своего жилья у меня нет, есть тоже нечего - уже два месяца живу впроголодь.
Здесь дают на судне и стол и дом - и все бесплатно- не надо выбрасывать ежемесячно тридцать, а то и сорок рублей квартирной хозяйке и бегать по магазинам в поисках позиции, которой там нет. На судне у меня служебная жилплощадь в классическом варианте: уволился - освободи!
В Калинине у меня койка в комнате для приезжих в порту. Прописан на время навигации на судне. Кончится навигация - куда мне деться?..
В Калинине Волга - шириной метров триста. За Конаковым разливается на несколько км, с островами, без знаков заблудился бы.
Мель. Баржа подскочила, перекосилась, осела на левый борт, потом выпрямилась, но толкач, застряв в автосцепе, остался с левым краном, били кувалдой по автосцепу, восстанавливая горизонтальное положение.
По рации постоянно ведутся переговоры: запрашивают диспетчера, куда становиться на погрузку или разгрузку, просят у более опытных механиков советов в ремонте, сверяются, у кого как план идет, уточняют, какие суда, где находятся - не придется ли стоят в очереди...
По рации у Еремыча просят старый насос забортной воды. Он раздумывает, торгуется, на что бы выменять и не продешевить.
По рации кран кому-то сообщает, что случайно подняли со дна ковшом фарфоровый чайничек необыкновенной белизны:
-Может, старинный!..
-Так ты его продай.
Здесь недалеко старый фарфоровый завод ЗИК.
По рации слышу:
-325-тый, ответьте 17-му.
-На приеме.
-На обратном пути привезите нам булку белого хлеба.
Михалыч смеется:
-Бутылку просят купить
Из водоочистного канала химкомбината выплывает в Волгу огромные куски пены, толстые и белые, как пенопласт и долго плывут по течению, отравляя воду постепенно, по-гурмански - медленно растворяясь.
Ниже и выше Калинина многие заводы и фабрики имеют свои лодочные стоянки. На лодочной станции вагонзавода я работал сторожем в 74 году. Около березовой рощи виднеется химинститут, где я был пожарным. Выше речного вокзала сам вагонзавод, где я тоже был пожарным.
На стоянках частных лодок веселье красок. На прокатных же станция выдающих государственные весельные лодки царит зелено - булыжный казарменный цвет.
У речников в ходу уменьшительно-пренебрежительные окончания "баржонка", "винцо"...
Например:
Бросили баржонку и побежали на речной вокзал.
Или:
-Шлепаем помаленьку. Подгребаем к Ноше.-
Утром снизу прошел 3-х палубный огромный пассажирский. Пустой. Такие ходят по туристическому маршруту Калинин-Астрахань.
Пробежал прогулочный т/ходик Москва. На палубе бабы пляшут, русского - уже успели хорошенько вмазать. Кэп кинулся из рубки рассматривать их в бинокль:
-Валентин, подержи-ка руль...
Водометная пассажирская Заря маленькая, а волну дает такую что - болтает и нашу груженую баржу и нас треплет в автосцепе.
Отделенный от нас плоскими, голыми ветровками, летит Метеор. Стелется над водой. Сзади треплется грива белого, рвущегося а клочья пара. Чистый Змей - Горыныч.
Волгодон, Балтийские, Волгонефть-типа Река-Море. Побольше нашего, но баржа же прицепляется, а сделана заодно с корпусом т/хода.
Есть калининградские, ленинградские - везут к нам лес из Карелии, огромќного диаметра трубы. Забирают наш песок. Волгонефть привозит нефтепродукты из Куйбышева, Горького. Если нефтепродукты первого классе, то над судном развеваются два красных флага.
Появился снизу и согнал нас грузовой теплоход Окский-14. Он, не меньше нас с баржой, а бегает бойчее.
Поднимается по Волге какой-то огромный пассажирский. Ефимыч его пузырем назвал, и в самом деле, пузатый, спереди похож на вздувшийся пузырь. Называется "Рихард Зорге".
Летит Метеор, дает километров под сорок в час. По рации то и дело объявляет судам, с какого борта обойдет их сзади или каким бортом разойдется со встречным. Летит на крыльях, брюхом почти не касаясь воды.
Рука на самой верхотуре теплохода, где-то на уровне третьего этажа городского дома. Сижу в руке на высоком кресле - ноги до пола не достают. Высоко сижу, далеко гляжу... Из-за поворота поверх кустов появляется белая рубка встречного Речного.
До сих пор в калининские воды заходят штук пять колесных могикан. Угольных котлов давно уже нет, солярку впрыскивают через Форсунки, но для создания температуры сначала кочегарят дровами. Огромные чурки колят клиньями на четыре части.
Когда-то угольные колесники брали на борт 60 тонн угля.
Ночь. Идет РТ - из трубы валит шлейф искр, выплескивает столб пламени масла в двигатель перелили и оно горело.
Московское радио сообщает, что во время Олимпиады будут совершатьќся прогулочные дневные и ночные рейсы на т-ходах Репин и Суриков. Ефимыч смеется:
Это - для тех, кто хочет с любовницей переспать, чтобы никто не узнал, а квартиры свободной не имеет. Знающие люди покупают на двоих каюту на ночной рейс. Ресторан работает до часу ночи, бар всю ночь. Подвыпили и - по каютам!... Потом всю ночь бегают в дуќшевые. Матросы замучились каждое утро полные баки воды из душевых расфекаливать... А если нет свободных 2-х местных кают, берут полностью 4-х местную на двоих.
В гостиницу подругу вести - ее не пропустят, а если ты сам москвич или из ближайшего пригорода и до Москвы не далеко, то это - самый выход. На период Олимпийских игр там, наверно, будет и проќфилактический пункт - венерический, как в Калинине на вокзале и в Москве у Казанского...
Удобные эти рейсы - вечером т/х уходит, а в семь утра - уже в Москве, успеешь на работу, да и выспишься спокойно, с комќфортом... Вроде плавучего дома свиданий.
Кэп рассказывает
Ефимыч исполняет гномика: маленький, кругленький, шустренький, вязаная шапочка с помпончиком, облегающая трикотажная тельняшка, тренировочные штаны в обтяжку.
Гномик - в шапочке с помпончиком, в тельняшке штанах - тянучках- маленький, круглый, шустрый... Внешность располагающая. Но внешности я не доверяю...
Капитан правит ногами, скинув растоптанные туфли.
Кэп любит проехаться с ревущим музыкой громкоговорителем:
-Нечего крестьянам спать, пора вставать...
Утром хмуро, холодновато. После обеда солнце. Уток почти нет. Льда у Конакова нет, у берегов держатся остатки серых дряблых льдин и ледяное крошево. Бежим вниз с пустой баржей и брандвахтой от Праги. Прежнюю вместе с Прагой смял Речной-69, Он не рассчитал ветер и усилившееся течение и протаранил оба судна. У брандвахты преломлена стена, одно окно уехало глубоко внутрь. Прем теперь другую для семей с двух землесосов. Идем, обходя льдины, чтобы и вторую не проткнуть: основание у нее из тонкого бетона и льдина может проломить его как картон.
Глядя на лед, Ефимыч вспоминяет:
-В декабре прошлого года пошли мы на ледоколе провести паром в Карачаров. Лед сантиметров тридцать. По льду везде тропы из деревни на одном берегу в деревню на другой берег. Завидев нас, люди бегут, чтобы успеть пересечь нам курс, оставляем-то мы за собой полосу чистой воды в восемь метров. Если человек уже на льду, мы остановимся, пропустим, а те, что только из-за кустов вылезают, этих не ждем. Матерятся они нам вслед - тропа-то домой перерезана полосой воды... Бабка появилась с какими-то узлами. Машет нам, кричит, бежит. Остановились, она пробежала под носом, плюхнулась на лед на свои узлы и сидит, дух переводит.
В другом месте два мужика успели пробежать, а четвертого нет. Стоят, разделенные водой, считают деньги и прикидывают, как бы половчее перебросить их тем двоих, что проскочили к другому берегу, где виднеется на горке магазин.
Бежим дальше. Прямо по курсу колышки из под льда виднеются - явно сети рыбоколхоза. Оставили их с правого борта. Прошли немного, смотрим - бегут мотосани Буран - рыбаки спешат:
По радии слышали, что вы пойдете. Вчера ждали, а сегодня проспали. Сети-то наши на винт не намотали?..
Потом уж, когда шли обратно, дали они нам два ведра лещей.
Подходим в Карачарову. На льду .целая колония рыбаков- подледников. Черно их на льду высыпало, сотни. Нас увидели, похватали стулья свои складные, ящики, палатки и врассыпную кто куда, к обоим берегам.
А нам, не доходя до них, уже и приставать пора. Ох, и поматерились они, как разобрали, что тревога ложная!..
Повернули, подошли к берегу.
...Возвращались уже ночью по своему следу. Лед обрезан ровно, без осколков. Я прямо с борта сходил на лед. Ближе к городу наш канал уже замерз. Прожектором посветим иной раз - на свежем льду уже следы людей.
Кэп:
-Весной, лед уже рыхлый, красили пароход. Низ черный, верх желтый, не как сейчас - серый и -белый. Стою я на льду реки с ведром краски и мажу корпус. Переступаю потихонечку... Вдруг - раз! лед проломился и я в воде. Ведро из руки вышибло, шапка с меня слетела, я в воде барахтаюсь, а ведро на льду валяется и краску мне на голову сливает. Я за лед хватаюсь, не вижу ничего - краска глаза залила. Двойная беда, едрена мать... Подхватили меня, вытащили из проруби. Снял с себя и одежду - все мокрое, переоделся в сухое, а голову пришлось сначала растворителем отмывать, потом уж мылом... В общем, и смех и грех. Их-то смех разбирает, а мне хоть плачь. Это я сейчас как анекдот вспоминаю, а тогда не до смеха было...
Кэп каждқй параграф техники безопасности иллюстрирует притчей. Например, такой параграф: "Отходя от места погрузки или разгрузки следует проверить, подняты ли якоря".
-Один Речной отвалил от стенки после разгрузки, я не знал, что крановщики ночью отдали его баржевой якорь - ветер был сильный, думали, как бы баржу не снесло.
Пошли, подбегают уже к паромной переправе - паромной переправе - чувствуют, мешает что-то, тяжело идти. Ухватились - якорь по дну волочится!.. Выбрали его как раз перед самой паромной переправой, на которой трос парома проходит ниже поверхности воды. Могли бы трос порвать, народ на пароме угробить. "Слаќва богу, - думают, -во - время хватились!"... А им по рации сообщают:
-Вы порвали подводный капель около Дубны.
В Дубне на атомной станции увидели по датчикам, что кабель порван, засекли время и высчитали тот теплоход, который в эту минуту пересекал кабель. Сразу сообщили речному диспетчеру.
Те на речном за голову схватились: "Не может быть"...
Оказалось, что якоря-то у них нет, потеряли, только цепь из воды подняли. Кабель был с руку толщиной. Потом при прикладке нового кабеля и якорь подняли - лишний раз подтвердилось, кто порвал. Кабель в воде не срастишь, пришлось новый тянуть - ущерб государству-35 тыс.руб. Капитана сняли с работы, выговор по партийной линии объявили... Так что, как трогаемся с места обязательно якорь на барже проверяйте...
Из инстр. по т-б. "При отдаче якоря стой в стороне от якорной цепи".
Кэп тут же вспоминает:
-Моторист как-то якорь отдавал, а куртка была расстегнута. Он цепь спустил, она и понеслась, а он зачем-то наклонился над ней, счетчик цепи что ли посмотрќеть... Куртку цепью схватило и в клюз! он пытался рвануться к стопору цели, да не дотянулся, а якорь-то не пересилить, он тонну весит. Так его все вместе с курткой об клюз и размолотило на мелкие части.
Одна из моих обязанностей - следить, чтобы капитан, заснув за рулем, не свалился с кресла. А то расшибется. Сидит он в высоком кресле, как на троне, ноги на пульте и босиком переваливает туда-сюда рычаг руля. Рассказывает, рассказывает постоянно что-нибудь. А уж как замолк, тут же засыпает, голова запрокидывается.
Из инстр. по т-б. "Не берись при швартовке за передний край о'гана".
У кэпа и здесь байка готова:
-В прошлом году работал у нас матрос-мальчишечка. Раз, принял чалку с з-соса и стал надевать на кнехт. З-сос в этот момент дернулся, парню и притиснуло тросом к кнехту рукавицу и указательный палец. Он взвыл, дернулся, мы - к нему. А у него палец в кости под ногтем переломлен!.. просили мы баржонку не якоре и побежали в Конаково. По рации вызвали скорую помощь. Я ему все говорил - не давай палец отрезать, кость срастется, а отрежут - новый не вырастет. Но врачи в больнице уговорили его отрезать: "Рукавица была грязная, в рану песок поќпал, возможно, заражение крови..." он согласился, они клещами - чик! и палец в таз отскочил... Так и будет без пальца.
Кэп-Азбука техники безопасности с картинками.
Из правил судовождения: Не пересекай курс близко идущего судна.
Кэп рассказывает:
В прошлом году под Речной-76, пересекая его курс, заехала Казанка с бабой, мужиком и собакой. Под высоким носом пустой баржи мотор заглох. Баба успела выскочить в последний момент. Мужик вместо того, чтобы быстренько выгребать на веслах, стал заводить мотор... потом отпихивался от носа баржи веслом, но лодку увело под днище. Рулевой сбросил обороты, но инерция у нас большая. Утонула и лодка с привязанной к ней собакой и мужик. Только жена и спаслась.
Инструкция по техн. безоп. для кэпа, как семейный фотоальбом- источник воспоминаний.
Из инструкции по технике безопасности на ходу судна "Черпая ведром забортную воду, не следует наматывать веревку на руку". Кэп этот пункт иллюстрирует притчей о матросе, которого таким образом утянуло в воду - не успел веревку с руки сбросить. Матроса хватились, сыграли тревогу -"Человек за бортом." Развернулись и пошли на выручку матросу бросили ему круг, спустиќли шлюпку вытащили матроса... А он с ведром в руке!
-Что ж ты ведро-то не бросил? черт бы с ним, с ведром-то.
-Сначала хотел я его бросить, потом воду из него вылил, перевернул вверх дном, захватив воздух и держался как за поплавок.
Кем я работал
Интересно, сколько у меня специальностей в Петрозаводске на Онежском тракторном получил первую - слесаря - сборщик. Потом был механиком обслуживал внешне устройство вычислительной машины М-20, работал слесарем в горгазе, помощником мастера на камвольном комбинате, переводчиком работал и письменным и устным, был пожарным, сторожем, грузќчиком, матросом - спасателем, работал патентоведом, оформлял заявки на изоќбретения, был журналистом, корректором на полиграфкомбинате, в институте преподавал английский, в школе английский, немецкий, географию, историю, начальную военную подготовку, основы государства и права, русский язык и литературу, занимался клубной работой, играл на трубе в оркестре, теперь вот - моторист-рулевой...
Работал в 3-4 школах в разных деревнях по Союзу: был, старину, странствующим учителем.
С корректорской работы ушел потому, что чуть не угробил глаза. Делаешь сверку двух страниц с разными штрифтами, перебегаешь глазами туда-сюда - хрусталик глаза не успевает фокусироваться и глаза болят, словно вынул их и чиркаешь ими по асфальту. Тоже сдавал экзамены на разряд, потом на повышение разряда. Там своя терминология: кегли, целлофан, шпоны - не вдруг всё усвоишь, не лучше, чем на корабле. Каждую найденную ошибку надо закодировать для наборщицы... Непростая работа.
Внештатником писал по заказу Калиќнинской правды и Смена аллилуйные статейки о ленинском зачете. Проведав, что я безработный, они перестали давать мне заказы - подоќзрительный человек, таких в партийной печати не держат.
В газете работал в период декретного отпуска литсотрудницы. Она вернулась - меня попросили... Пробовал найти работу в других газетах, получил штук двадцать отказов из разных газет по всему Союзу вплоть до Камчатки.
В горгазе красил по дворам шкафы для баллонов привозного газа и трубы, идущие от них в дом.
Когда я был пожарным, сторожем, одни считали что я спился и поэтому меня не берут на работу по специальности, другие говорили: " Его отовсюду выќгнали, третьи полагали, что я и языков-то не знаю, учился на тройки.
В среде рабочего класса - когда я был пожарным, грузчиком - мой диплом о высшем образовании для меня как клеймо на лбу, при Петќре выжигали такие клейма - ВОР. Работягам не нравятся пришельцы из чужого класса, они таких неудачников презирают. Сейчас мне удалось скрыть свое образование. Намекнул, что пять лет зарабатывал большие деньги, что у меня семья, квартира. Это они уважают... Пока вроде бы считают меня своим человеком, хотя кэп и подозревает, что-то по одежде, манерам:
-Да брось ты рукавицы! что-то руки у тебя уж больно нежные, как интеллигентские...
Всю жизнь хожу в учениках, в подмастерьях, на подхвате...
Пришлось пойти на хитрость и завести две трудовых книжки: одна для рабочих специальностей, другая для интеллигентных. Однажды при приеме на работу сказал, что книжку потерял, а я им был позарез нужен - довести учебный год вместо учительницы, ушедшей в декрет. Сделали вид, что поверили и отдел кадров выписал мне новую... В нашей стране, где все строится на обмане, надо быть немного жуликом в отношениях с государством.
Трудовой стаж у меня 18 лет, всю жизнь работаю, ни одного года не тунеядствовал. За все эти годы только раза 2-3 пользовался оплаченными отпусками, обычно же летом я хожу и езжу в поисках работы. А зимой, в морозы это - тяжелое занятие. Приехал осенью 78 из Сибири в Москву в надежде хоть как-то зацепиться за столицу. А зима была страшная - морозы под 40, а при московской влажности такие холода переносятся гораздо хуже, чем при сибирской сухости. Денег - нуль, крыши над головой - нет, прописки
тоже. Одни надежды. По Москве мотался, а денег не было даже на метро - стрелял пятаки у входа на станции. Сигареты тоже стрелял. Иной раз на выпрошенный пятак брал осьмушку черного хлеба и шел в библиотеку Полиќтехнического музея вспоминать по учебникам португальский язык.
От сильных морозов лопнула резиновая подошва правого ботинка, и в трещину набивался снег.
В сентябре на базаре около М.Шебаковская продал грибы, которые насушил и привез из Сибири. Месяца на полтора денег хватило, а работу нашел только в январе.
С кем бы я ни жил, где бы ни работал, мною обязательно пытались помыкать. Я не возражал - я уходил. Шел дальше, к новым помыканиям и снова менял дураков...