Не очень любил Коротков ездить поездами. Назойливые попутчики, запах еды, перемешанный с потом и водочным перегаром, вонь из туалета - все это вызывало в нем чувство брезгливости и отвращение. Но на самолет ему денег выделять никто не собирался - не велика птица, на поезде доедет. На самолетах в командировки только генералы летают, а простой смертный должен быть благодарен, что хоть поезд ему оплачивают.
На вокзал следователь приехал за час до отправления - еще одна старая привычка. Он не любил, когда кто-то опаздывал, и никогда не опаздывал сам. Народа было полно. Все толкались, пихались, переругивались. Глядя на озлобленные лица соотечественников, Коротков размышлял о том, что вся эта злоба, в сущности, есть следствие того скотского положения, в котором пребывает из века в век население России. Мысль эта скакнула в его голове и улетучилась. Правда, как выяснилось чуть позже, ненадолго.
Майор прошел вдоль палаток, установленных на подступах к выходу к путям. Из дома он с собой взял только вещи, но еду никакую не припас. Может, была бы жена - позаботилась бы. А так... Он подошел к ларьку, от которого исходил сомнительный аромат запеченной курицы и попросил, чтобы ему завернули целого цыпленка. Получив пакет и расплатившись, он зашел в небольшой магазинчик, где взял бутылку водки и пару пива. Настроения напиваться у него не было, но и ехать трезвым тоже не хотелось. Выйдя на перрон, он нашел свой поезд, который уже подошел и ожидал своих пассажиров. Проводница с непроницаемым лицом проверила его билет, вернула паспорт и пожелала приятного пути.
- Спасибо, - поблагодарил Коротков, и бутылки предательски звякнули в пакете.
Проводница кинула на него презрительный взгляд и тут же занялась следующим пассажиром.
Войдя в поезд, майор, лавируя в узком коридоре, добрался до своего купе и отодвинул дверь. В купе уже сидел человек. Это был здоровый мужик с красной рожей, по которой градом катился пот. Заметив Короткова, он приподнялся и протянул ему руку.
- Взаимно! - обрадовался мужик, который, похоже, искренне был рад, что в одном купе с ним оказался нормальный с виду гражданин, с которым можно будет опрокинуть грамм по двести.
- Ну, - зычным голосом произнес он. - Надеюсь с остальными попутчиками нам тоже подфартит! Я к жене еду, а ты куда?
Он выпучил красные глаза на Короткова, который как раз собирался убрать свою сумку под нижнюю полку.
- А я так, по работе... - неопределенно ответил он.
- По работе? - гаркнул мужик. - Бизнес что ли? Нет, постой, я угадаю, Серега!
- Ну, попробуй, - согласился милиционер.
Николай принялся изощряться в логике. Сначала он предположил, что Коротков действительно бизнесмен. Но подумав, отказался от этой идеи, так как по его мнению, выглядел попутчик не так, как "они выглядят", да и вообще "рожа честная". Второй версией стало возможное криминальное настоящее Короткова.
- Может, ты героин какой в жопе везешь? - заржал Коля, сотрясаясь всей своей тушей. - Нету там ничего у тебя?
- Нет, Николай... - Коротков усмехнулся. - Но ты уже близок к разгадке, я тебе скажу.
На душе у Короткова стало не очень приятно: что же у него на лице что ли написано, что он в органах служит? Вообще-то пару раз в его жизни были случаи, когда люди догадывались о его профессии, но там было именно что пальцем в небо. А Николай, похоже, вычислил его по каким-то одному ему известным признакам.
- Секрет фирмы! - заржал пуще прежнего Николай. - Но я вас за версту чую! Мне стоит с человеком в замкнутом пространстве побыть минут пять-десять, так я его насквозь видеть начинаю. Ладно. Шутка! Бамбарбия кергуду! У тебя ж из под куртки ствол на километр выпирает! Я сначала подумал, что показалось, а потом присмотрелся...нет, точно ствол. Ну, а тут, что - одно из двух: либо бандит, либо мент! Элементарно, Ватсон!
Коротков опустил глаза га куртку и понял, что левый бок у него, и правда, подозрительно раздут. Раньше как-то на это внимания он не обращал.
Они уселись на полки, друг напротив друга, и принялись ждать остальных пассажиров. Николай достал мобильный телефон и принялся тыкать в кнопочки своими здоровенными пальцами. Набрав номер, он состроил недовольную физиономию и уставился в окно. Довольно долго он вслушивался в гудки, а когда ему ответили, то заорал чуть не на весь вагон:
- Алё! Маша? Алё! Это я, Коля! Я выезжаю! Чего? Говорю, выезжаю я! Встречай завтра в девять. Чего? Утра, утра! Какого вечера? Я что, с Колымы что ли еду? Ну, все, давай! Чего? Давай говорю!
Засунув телефон в чехол из кожзама, который висел у него на поясе, Николай пристально посмотрел на Короткова и спросил:
- Серег, а ты-то женат?
- Обошлось, - отшутился Коротков.
- Это ты зря! Зря ты так, Серег! Жена - это, это...
Договорить он не успел. Дверь купе снова отъехала в сторону, и на пороге показался сутулый мужичок лет пятидесяти. Он застенчиво осмотрел присутствующих, поздоровался и робко ступил в купе.
- О! -выкрикнул Коля. - Отлично! Третьим будешь!?
Фраза про "третьим будешь" прозвучала с неопределенной интонацией - не то вопросительной, не то утвердительной. Мужичок зашоренно посмотрел на Колю, перевел взгляд на Короткова и смущенно промямлил:
- Нельзя мне. Язва...
Коля сразу погрустнел и опять начал разглядывать отъезжающих и провожающих, которые толпились на платформе. Робкий попутчик деликатно попросил Короткова встать, чтобы запихнуть свой чемодан под полку. Пока он устраивал свои вещи, у Коли созрел еще один вопрос:
- А ты куда едешь?
- Домой, - поднял голову недавно вошедший. - Я в Питере живу. Меня, кстати, Семеном зовут.
Коля с Коротковым представились и все трое обменялись рукопожатиями, после чего Семен известил их, что, оказывается, в Москву он приезжал навестить родственников мамы и один из них должен был ехать с ним Санкт-Петербург. Но он заболел, а билет сдавать было уже поздно. Таким образом, получалось, что четвертого им ждать было не надо. Этот факт Короткова порадовал - четвертым мог оказаться кто угодно, а эти двое были вполне терпимыми. Семен вообще не называл никаких нареканий, так как вел себя настолько тихо, что его присутствие вообще в купе не ощущалось. А с такими как Коля Коротков умел справляться. Поезд тронулся. Зашла проводница, предложила чай и сказала, чтобы все приготовили билеты. Как только процедура была закончена, Коля немедленно достал пузырь ржаной водки, огурцы, помидоры, картошку в мундире, соль, завернутую в туалетную бумагу, и пригласил всех к столу. Семен к этому времени уже забрался на верхнюю полку и взирал оттуда забито на все эти приготовления.
- Спускайся, Семен, - приказным тоном повелел ему Николай. - Не пьешь, так хоть посидишь с нами. У меня квас есть на запивку - его будешь пить.
Семен слез со своей верхней полки и пристроился рядом с Коротковым. Пьянка началась. Через час майор с Николаем были уже порядочно пьяны, хотя Коля пил на порядок, а то и все два, больше собутыльника. Проглотив очередную порцию водки, закусив помидоркой и утерев сочащийся по подбородку сок, Коля гипнотическим взглядом вперся в Семена и спросил:
- Еврей?
- Еврей, - скорбно согласился Семен. Глядя на него Коротков подумал, что Семен наверное весь этот час только и ждал, когда же до него начнут докапываться.
Николай тяжело ударил кулаком по столику, так что, посуда подпрыгнула, и потянулся к Семену, который инстинктивно схватил за руку Короткова.
- Коля, ну-ка, назад, - оттолкнул его Коротков.
- Да вы чего, братцы? - изумился Николай. - Я же руку хотел человеку пожать. Я евреев-то люблю! Он чего, подумал, что я бить его буду что ли? Да сдался он мне! Ты, Семен за кого в арабо-израильском конфликте, кстати? А?
- За наших, - заикаясь ответил Семен.
- Во! Молодец мужик! И я за наших! Ну к черту этих арабов! Ты прикинь, Серег, и ты Сёма тоже, если этим уродам в руки бомба атомная попадет? А? Да я бы этот Иран сам лично разбомбил!
На Иран Николай переключился исключительно по наитию, так не слова больше не сказав ни про Израиль, ни про Палестину. Вся его дальнейшая витиеватая речь сводилась к тому, что рано или поздно кто-нибудь в кого-нибудь все же шарахнет, но лучше, чтобы это были мы, а не в нас.
- Понимаешь, Семен, тут палка о двух концах, - проявлял просто удивительные для своего уровня развития политологические способности Николай. - Вот мы все за Израиль тут. Ты, кстати, Серега, за Израиль? Правильно! А вот США тоже за Израиль! Вот чего плохо-то.... Мы ж с ними ракеты сокращаем, сокращаем, а они чего? Хрен два они чего сокращают. В итоге мы без штанов останемся, а они нас закидают ими как тухлыми яйцами. И Израиль вместе с ними. Понимаешь, Семен? Так теперь ты мне скажи, чего хорошего в твоем Израиле?
Семен совсем запутался в Колиных выкладках. Пришлось за него вступаться Короткову.
- Что-то я, Коль, тебя не совсем понял. То ты за Израиль, то против...
- Правильно! Я против, но я же и за! Понимаешь? Ведь если их не будет, то арабы со всякими там хрен знает кем загребут все - и тогда по нам шибанут. За все сразу отомстят. За Чечню. У меня сосед там был...
Его понесло. Следующие пятнадцать минут он в красках рассказывал про своего соседа, который воевал в Чечне, вернувшись оттуда без ноги и с одним глазом.
- Так выходит, Коль, что для нас - то никакой разницы и нет, - резюмировал Коротков, когда история про соседа прервалась, ибо Николай потянулся за водкой, потеряв нить повествования.
- Это как же нет? - Рука Коли зависла с бутылкой в руке. - Почему ж нет?
- Ну так в любом случае по нам долбанут. А какая разница кто?
- Эээ, нет, Серега, не черта ты не понимаешь! - Коля снова начал заводиться. - Если мусульмане решат кашу заварить, то хрен ты с ними договоришься. Ни о чем ты с ними не договоришься. Они и предупреждать не будут. Пойдешь утром на работу в свою ментовку, голову поднимешь, а в тебя уже ракеты косяком идут. Вот так и будет. А с этими еще остается шанс. Понимаешь? Семен, скажи ты ему!
Семен послушно закивал головой.
- Хотя, - вдруг неожиданно грустно и тоскливо сказал Николай, - я во все это не верю. Успокаиваю себя. Разницы и правда никакой - итог все равно один будет. Но ты, Семен не бойся, ты хоть и еврей, я тебя бить не буду... Полезай на свою полку. Спать будем ложиться.
Они убрали со стола, свалив все отходы в полиэтиленовый мешок и отправив с ним Семена в район туалета. А потом расстелились и легли. Коротков еще долго не мог заснуть, случая оглушительный храп Николая. А когда заснул, ему приснились косяки ракет с ядерными боеголовками, которые словно птицы летели в московском небе...