Первое что увидел Арт - сморщенное лицо старика, склонившееся над ним. В голове у него за секунду промелькнули все последние события и он моментально сбросил с себя остатки сна, который, однако, был настолько ярким и радостным, что расставаться с ним не хотелось.
- Долго спиши, - недовольно сообщил старик, дыхнув на Арта такой отвратительной вонью, что его в тот же миг чуть не вывернуло на изнанку. - Поднимайся, соколик.
Подавляя рвотные позывы, Арт встал и только теперь почувствовал насколько сильно затекло у него за ночь все тело. Руки и ноги ломило, а спина, казалось, превратилась в один большой синяк.
- Привыкнешь, - бросил дед, наблюдая за гримасами на лице молодого человека. - Чай не девка.
- Не девка, - согласился Арт. - Меня Артем зовут.
- Идиот тебе зовут, - сплюнул старик прямо на пол и повторил: - Идиот.
Арт покосился на хозяина своего временного прибежища, пытаясь понять, за что его наградили столь обидным "именем", да еще, к тому же, и дважды. Ситуацию прояснил сам старик. Раскурив самокрутку и пыхнув едким дымом, от которого у Арта тут же защипало в глазах, он процедил сквозь зубы:
- Тебя зовут Олег Ильин. Запомни это, если хочешь жить. Если не хочешь, можешь и дальше представляться всем Артемом.
Арт понял свою оплошность. Надо было привыкать к новому имени.
- И правда идиот, - признал он, пытаясь всем своим видом показать, что чувствует вину за этот промах.
Старик будто пропустил это мимо ушей, и не подумав утешить несчастного. Вместо этого он взял ушанку, все еще лежавшую на лавке, и протянул ее Арту.
- Пошли, Олег. Завтракать будем.
Насчет завтрака Арт был совсем не прочь. К тому же, в глубине души он надеялся, что хоть здесь люди едят что-то другое, а не безвкусную рисовую кашу отвратительного грязно-серого цвета. Надеждам этим суждено было сбыться, но отнюдь не со знаком "плюс".
Арт сел за стол в комнате, куда его провел старик, и. получив ложку, стал дожидаться трапезы. Хозяин ушел куда-то вглубь дома, чем-то там гремел, а потом вернулся с кастрюлей, из которой валил пар. Арт почувствовал, что рот его наполняется слюной. Он жадно сглотнул и уставился на кастрюлю.
- Ложку тебе в рот не вставить? - хамоватым тоном поинтересовался старик.
- Чего? - Арт перевел на него удивленный взгляд. - Простите, я не очень понял...
- Я тебе говорю, идиот, что мамы рядом нет! - Хозяин перешел чуть ли ни на крик. - Бери ложку и накладывай!
До Арта дошел смысл фразы про ложку и рот. Он осторожно снял горячую грязную крышку и уже был готов зачерпнуть себе содержимое кастрюли, как в нос ему ударил запах, от которого у него помутилось сознание. Он заглянул в кастрюлю и его вырвало. Чудом он успел сделать так, чтобы скудное содержимое его желудка оказалось не на столе, а на полу.
- Идиот! - безразличным голом констатировал старик, после чего вышел из комнаты, а вернулся уже с тряпкой в руках. - Прибери за собой.
Арт встал на колени и стал вытирать пол. Закончив, он спросил у старика, куда ему девать тряпку, и тот посоветовал ему надеть ее себе на голову. Арт все никак не мог понять, почему к нему такое отношение. Может, водитель ошибся домом, и он по ошибке оказался у какого-то полоумного старика, который ест...червей.
В кастрюле действительно были черви, густо плавающие в черной слизи. Когда Арт вернулся со двора, куда дед в итоге велел ему отнести тряпку, он увидел, как сумасшедший старик (а в этом Арт уже не сомневался) зачерпывает ложкой варево из червей прямо из кастрюли и отправляет его в рот. Черная слизь стекала по его подбородку, а из черных губ то и дело выскальзывали тельца червей, которые старик подбирал руками и жадно проглатывал.
- Проблевался?- Спросил он, не поднимая глаз. - Теперь садись жрать.
- Не буду я это есть, - запротестовал Арт. - Это же черви!
- Не ешь, - как-то легко согласился старик. - Мне-то что...
Арт встал из-за стола и пересел на шаткий стул, стоявший около входной двери. В сторону хозяина дома он старался не смотреть, так как ничего кроме отвращения его трапезу ему не внушала. Старик, тем временем, доел, вытер рот рукавом, оставляя черные разводы на ватнике, и понес пустую кастрюлю на кухню. Вернувшись, он взял табурет, на котором сидел до этого, поднес его поближе к Арту и, усевшись, впился взглядом в молодого человека. Так прошло около минуты, после чего старик заговорил, распространяя вокруг себя невыносимый запах похлебки из червей:
- Меня Славиком зовут. Так меня и называй. Я, вообще-то, против был, чтобы тебя ко мне направляли. Но Солдат уговорил: мол, надо дядя Слава, пожалуйста, возьми этого идиота на время.
Арт усомнился, что именно так, с использованием слова "идиот" Солдат упрашивал Славика приютить его, но вслух ничего на это не возразил, решив, что правильнее буде дослушать эту самопрезентацию до конца.
- Так вот, - продолжил дядя Слава. - Значит, он мне и говорит: укрой этого полудурка на время, пока его "ядерщики" не заберут. И еще попросил: мол, дядя Слава, ты этому кретину уж объясни, что у нас тут к чему, как ему вести себя надо и все такое. Ну, я что? Я помялся, да согласился. Но ты, Олег, знай, что я таких как ты ненавижу. Но ненавижу лишь до тех пор, пока они целок из себя корчат.
Славик кивнул в сторону кухни, и Арт понял, что речь идет о заботливо предложенной ему еде.
- Да я просто не привык, - попытался оправдаться он.
- Откажешься жрать кашу на обед - будет тоже самое, только несколько раз подряд.
С этими словами, старик схватил не весть откуда взявшуюся у него под рукой палку и со всех сил шибанул ей Арту по коленным чашечкам. Крылов взвыл от боли и боком упал со стула на пол, обхватив колени руками.
- Дальше слушай. - Дядя Слава точно и не замечал, что человек перед ним уже не сидит ровно на стуле, а корчится от боли у него в ногах. - Любое непослушание будет заканчиваться для тебя плохо. Ну, это ты уже понял. Да хватит симулировать!
Он подхватил Арта за шиворот и как котенка усадил обратно на стул. Даже умирая от боли Арт был удивлен, откуда в этом старикане столько силы. Кое-как справившись с болевым шоком, несчастный попытался сосредоточиться, хотя выходило это с трудом. Но Славика это нисколько не волновало.
- Первую неделю будешь сидеть дома. Слухи о тебе и так уже пошли - с утра ходил справлялся. Деревня в курсе, что пришел чужой и у Славки отсиживается. Больше ничего не знаю - ни кто ты, ни что. Но с тебя ж, с идиота, взятки гладки - тебя выпусти сейчас на улицу, так ты и пойдешь как умственно отсталый всем Артемом представляться.
- Да понял я уже! - выдавил Арт. - И хватит уже оскорблений, я бы попросил вас...
Договорить он не успел. Новый удар палкой, который на этот раз пришелся на предплечье, обрушился на него. Заорав в голос, Арт вытаращил глаза и почувствовал, как по щекам у него потекли слезы.
- Да что же это такое! - крикнул он, попытавшись со злости пнуть обидчика.
И тут же получил точно такой же удар по второй руке.
- Ааааааааааа!
- Заткнись, идиот, - прикрикнул на него тут же Славик. - Вся деревня услышит, как ты тут надрываешься свиньей резанной. - Дальше слушай. Любой косой взгляд в мою сторону - наказание. Любая попытка хоть пальцем тронуть - наказание. Надеюсь, мозгов это понять у тебя хватит. Хватит?
Арт стиснул зубы и с ненавистью посмотрел на старика, ничего ему не ответив. И опять даже не успел среагировать на удар - дядя Слава со всей дури вмазал ему кулаком по лицу. К слезам примешалась кровь.
- Игнорирование моих вопросов - наказание, - наставительно подытожил свои действиями словами дед. - А сейчас вставай. Пойдем во двор - посмотрим, чего ты там умеешь.
Какое как, опасаясь очередных побоев, а потому преодолевая себя, Арт поднялся со стула и похрамал к двери.
- Быстрее давай, дубина стоеросовая!
Арт прибавил хода. Оказавшись во дворе, они не задерживаясь прошли в сад, который начинался сразу за баней. Там, среди погоревших деревьев стояло что-то вроде турника, который угрожающе нависал верхней своей планкой над головой художника.
- Пролезай, - приказал Славик. - Показывай.
Арт понял, что старик решил проверить его физическую подготовку. С этим проблем, вроде, у него никогда не было. Не смотря на то, что по профессии он был художником, к спорту Арт всегда относился уважительно. Подпрыгнув, он ухватился руками за перекладину и повис на ней. Жгучая боль прокатилась по мышцам, по которым он только что получил не слабые удары. Руки начинало сводить. Арт понял весь коварный замысел старика.
- Ну, чего болтаешься как дерьмо в прорубе. - Славик закурил самокрутку. - Крутись давай.
Арт подтянулся, сделал подъем с переворотом, снова подтянулся. И так несколько раз. Закончил он свое показательное выступление демонстрацией выхода силы. Расслабившись, он еще пару минут повисел на турнике и, разжав кисти, спрыгнул на землю. И опять, не успев ничего понять, получил удар. Нога Славика словно взрывная волна сбила Арта с ног, и он отлетел на несколько метров, больно ударившись головой о дерево. Больше этого он терпеть не собирался. Вскочив, Арт разбежался и уже был готов наброситься на старика, когда тот выхватил из-за пазухи пистолет и направил дуло ему на голову.
- Стоять, ублюдок, - гаркнул дядя Слава.
- Давай! Стреляй, сволочь! - срывающимся голосом крикнул Арт, зачем-то рванув телогрейку у себя на груди.
- Идиот.
Славик обреченно махнул рукой, развернулся и пошел обратно к дому.
Арт так и стоял посреди сада, в распахнутом ватнике, потный, с струящейся по лицу кровью и ужасной болью. И боль эта была не только в теле, но и в душе. Как с ним могли так поступить? Как могли отправить к этому маразматичному старому фашисту, который, похоже испытывает настоящее удовольствие от избиений и унижений. Где в глубине сознания у него продолжала шевелиться мысль, теплиться надежда, что это все какая-то ошибка, недоразумение, и вот-вот за воротами послышится шум двигателя, и его заберут.
Но ничего не произошло. Никто за ним не приехал.
Арт с полчаса простоял в саду, не желая идти в дом и в ту конуру, куда его определил на жительство Славик. Само имя "Славик" вызывало у него теперь только ненависть, хотя умом он и понимал, что имя это самое обычное. Но так уж устроены люди, что ассоциации, порой, определяют их отношение к предмету. Вот и в данном случае Арт припомнил, что и до этого знавал парочку Славиков и все они теперь казались ему не менее ненавистными, чем старик, а само их присутствие в его жизни словно определяло появление этого последнего "Славика", которого Крылов был готов удавить собственными руками.