- Не отставай. - Коротков шел так быстро, что Прошин не поспевал за ним. С самого утра следователь был возбужден и мотался по отделению с такой скоростью, что иной раз бумаги слетали со столов от поднимаемого им ветра. - Ты с командировочными разобрался?
- Да, к обеду обещали все подготовить. С билетами, правда, пока не ясно.
- Не ясно? - Коротков гаркнул так, что Прошин с перепугу растерялся и, не вписавшись в поворот, больно ударился плечом об угол.
- Говорят, сегодня могут не успеть...
- Прошин, мать твою! - Теперь майор перешел на крик. - Я тебе что сказал? Чтобы к обеду все было готово!
- Так я же...
Но Коротков его уже не слушал. Резко изменив направление, он бросился на лестницу. Прошин побежал за ним. На третьем этаже, в отделе кадров, были явно не готовы к столь молниеносному вторжению. По старой ментовской привычке майор открыл дверь чуть ли не ногой и безо всяких приветственных церемоний выпалил:
- Мне надо улететь в Иркутск сегодня после обеда. Я не загорать собираюсь, а работать! У меня срочные оперативные мероприятия!
- Да успокойтесь, Сергей Иванович. - Полная приятная женщина поднялась со своего стула и подошла к следователю. - Билеты уже заказаны. Ваш рейс в шестнадцать тридцать. Из Домодедово.
Не сказав ни слова в ответ, Коротков вылетел из кабинета и помчался обратно по коридору. Он с трудом выбил у начальства эту командировку и теперь, в оставшееся до отлета время, хотел подбить все самые срочные дела. Ко всему прочему, ему очень хотелось успеть заскочить к Оле и попрощаться.
- Так, Прошин, - крикнул майор с верхнего пролета отставшему коллеге, - я сейчас домой за вещами, а ты, если что, тут же звони и сообщай. Мне с утра звонили из Иркутска, там все на ногах, работают по Нежданову. Сообщить могут в любой момент.
- Все понял, - отозвался запыхавшийся Прошин. - Если что, то сразу!
Коротков на пару минут забежал в свой кабинет, сделал пару звонков и отправился к Оле. Вещи он собрал еще накануне, и они с вечера лежали в багажнике его машины. Но "поехать за вещами" - было отличным предлогом чтобы улизнуть на пару часов с работы и повидаться с любимой.
Оля встретила его объятиями и поцелуями. Поставив чайник, она увлекла его в комнату, где Коротков уже никак не мог сопротивляться и полностью оказался в ее власти. А потом они пошли пить чай.
Роля включила телевизор на кухне, который что-то забормотал, но расслышать было ничего невозможно - звук был практически на нуле. Коротков уже давно отметил эту особенность девушки: она любила включенный телевизор, но звук всегда стала на минимум. Видимо, ей просто был нужен эффект присутствия.
Поставив перед Коротковым дымящуюся чашку с чаем и тарелку с бутербродами, Оля уселась напротив и начала умильно наблюдать, как майор ест и пьет.
- Ты смешной, когда кушаешь, - засмеялась она. - У тебя щеки надуваются.
- Ну и что! - ответил Коротков с набитым ртом. - А у тебя зато уши всегда краснеют во время...
Она уже собиралась парировать его колкость, когда Коротков краем глаза заметил, что по телевизору рассказывают что-то про ядерное оружие. На экране замелькали ракеты, какие-то пусковые установки, локаторы.
- Сделай-ка погромче, - попросил он.
Оля послушно взяла пульт и прибавила звук. Передавали последние новости. Голос корреспондента с ноткой тревожности вещал за кадром:
- ...эти установки предназначены для пуска ракет нового типа, которые есть на вооружении пока только у Соединенных Штатов Америки. России есть что противопоставить этой угрозе...
На экране вновь замелькала техника с суетящимися вокруг нее солдатами.
- ...В свете последних заявлений американского президента, на специальных объектах Российской Федерации начались мобилизационные мероприятия учебного, пока что, характера, целью которых является проверка готовности отечественной системы потиворакетной обороны отразить возможный удар противника... Сейчас мы поговорим с заместителем командующего специального подразделения Генерального штаба Российской Федерации, занимающегося вопросами ПРО.
Картинка резко сменилась. Теперь действие разворачивалось в каком-то "высоком" кабинете, сплошь заставленном мебелью из благородных пород дерева и завешенной государственной символикой. За столом сидел внушительного вида человек с тяжелым красным лицом. Его маленькие глаза почти не мигая смотрели на телезрителей, внушая одновременно страх и уважение.
- Товарищ генерал, - залепетал корреспондент, расположившийся на стульчике по другую сторону стола и выглядевший на фоне генерала школьником. - Не могли бы вы объяснить нашим зрителям, насколько они защищены в случае возможных неприятностей.
Генерал еще немного неподвижным взглядом посмотрел в камеру и хриплым низким голосом сказал:
- Вашим зрителям я хочу сказать следующее: не волнуйтесь! Все системы приведены в боевую готовность. Если что, то мы сможем!
Договорив свой кратко-обрубленный спич, генерал снова уставился в камеру, ожидая дальнейших вопросов. Последовали они или нет для Короткова с Олей осталось загадкой, так как кадр снова сменился и события перенеслись в студия программы новостей.
- Мы будем информировать вас о дальнейшем развитии ситуации, - заверила милого вида диктор с туго затянутыми на затылке волосами. - Оставайтесь с нами. После непродолжительной рекламы мы расскажем вам о погоде в московском регионе.
Коротков взял пульт и убавил громкость.
- Оль, а что происходит-то?
- Не знаю, - пожала она плечами. - Сегодня с утра только все началось. Я когда в девять выпуск смотрела, там уже все это показывали. Но я не слушала, ты же знаешь...
- Ну ты даешь! - возмутился и удивился одновременно Коротков. - Тут ядерные силы в боевую готовность приводят, а ты не в курсе!
- Да пусть готовят... - Оля подошла к нему, обняла сзади и поцеловала в затылок. - А я вот хотела тебе сегодня ужин приготовить...
- Глупая... - Майор развернул ее и посадил к себе на колени. - Поужинаем обязательно, когда вернусь из командировки. Я тебе обещаю. Каждый вечер будем ужинать вместе. И гори эта работа синим пламенем. Вот только с этим делом разберусь....
- Да, да, да, - грустно улыбнулся Оля. - А потом будет еще одно дело, и еще одно... Ладно, это я так, ворчу по-бабски. Ты не обращай внимания. Просто ты еще не уехал, а я уже ужасно скучаю.
Коротков бросил взгляд на часы и понял, что ему пора возвращаться.
- Мне пора, - сказал он, спуская девушку на пол. - Как прилечу - обязательно позвоню. Не провожай. Я захлопну дверь.
Он встал, быстро прошел в прихожую, обулся и ушел.
Прошин уже дожидался его, нервно расхаживая по кабинету.
- Ты чего такой взвинченный?
- А вы новости не слышали? - Прошин каким-то дерганным движением взъерошил волосы, а потом принялся их приглаживать, пытаясь вернуть в первоначальное положение. - Тут чуть ли не война ядерная на носу!
- Я у О...то есть дома телевизор на пару минут включал, что-то там говорили, но понять толком не успел. Что случилось-то?
- Да американцы бочку катят, какие-то факты раскопали, что мы, де, чуть ли не Аль-Каиду спонсируем! Чушь полная. И все говорят, что чушь! Это с нашими-то проблемами на Кавказе! Короче, и Иран нам припомнили, и все на свете. Выставили ультиматум: до конца недели представить какие-то там документы, подтверждающие, что мы не при делах. Но наши им уже ответили, что документы никакие никому давать не будут и вообще пошли все к черту.
- Ну, такое, вроде, ни раз уже бывало... - задумчиво протянул майор. - Рановато панику-то поднимать...
- Да уже не знаю... - Прошин говорил четко и ясно. Причиной тому было то, что в прошлом он являлся студентом исторического факультета, а потому в подобных делах кое-что понимал. В данном случае Коротков к нему прислушивался. - Оружием во всю брякают. А если припомнить все планы и документы американцев касательно России... Вы, Сергей Иванович, кстати, в курсе, что по их раскладам Россия к две тысячи двенадцатому году вообще должна распасться на отдельные государства?
- В курсе, - нахмурился Коротков. - Но так же в курсе и того, что все это чушь полная. Филькины грамоты. Так бы и стали известны подобного рода документы, если бы в них был хоть процент правды. Ерунда. Агитки.
- Не знаю, не знаю... Но, может вы и правы. Политологи по этому вопросу придерживаются различных точек зрения. Ясно только одно - ситуация сейчас, что в шестьдесят втором вокруг Кубы. Есть только одно отличие: ядерного оружия стало побольше, да и технические возможности его не идут ни в какое сравнение с теми, что были тогда. И это минус.
- А есть и плюсы?
- Есть. Ситуация в мире другая. Да и Россия это не Советский Союз. Так что, есть шанс, что договорятся.
- Да договорятся, - махнул рукой Коротков. - Куда они денутся-то? Ты мне лучше скажи, с командировкой все в порядке?
- В порядке, - отозвался в миг поникший Прошин, который, вероятно, очень хотел поговорить на актуальные темы международной ситуации. - Командировочные ваши получил.
Он протянул майору деньги.
- Вот здесь распишитесь, я в бухгалтерию отнесу.
Коротков оставил свой росчерк на клочке квитанции.
- Все, Прошин, я поехал. А то уже скоро регистрация на рейс начнется. Не люблю опаздывать. На тебя сейчас начальство работы навалит - это я тебе по секрету говорю. Но наше главное дело держи на контроле. Понял? Я всегда на связи. Все, бывай.
Следователь прихватил со стола пару папок и думая о чем-то своем покинул кабинет.
А думал в тот момент, как и многие соотечественники, о тревожных новостях. Это Прошину он не показал своей встревоженности - нечего подчиненным видеть растерянную физиономию старших по званию. Потому так легко и махнул рукой, что, мол, ерунда все это. Но в душе Коротков прекрасно понимал, что если бы все это было действительно незначительным и мелким, то СМИ не подняли бы такой вой. Значит, население к чему-то готовили. Либо, к очередному витку противостояния с западом, либо... Это казалось безумием, но все же такую мысль отметать было нельзя: либо и правда мир стоит на пороге ядерной войны. Вот так внезапно и неожиданно. Еще вчера все было тихо мирно, а сегодня бац, и ракеты уже направлены на противника.
Коротков хорошо помнил рассказы своего отца, который в шестьдесят втором служил в составе одной из бригад, которая под видом торговых грузов перевозила на Кубу ядерные боеголовки. Отец служил в армии в офицерской должности и плотно общался с нашими советниками от КГБ. До девяносто первого года он молчал как рыба. Да и потом помалкивал, а когда слег с раком, так тут его и прорвало. По его словам до войны тогда оставалось не больше получаса. И каждая из сторон была готова отдать соответствующий приказ. Спасло лишь чудо. Это чудо называется здравый смысл, который появился буквально в последний момент, и буквально из неоткуда.
И вот теперь, почти пятьдесят лет спустя, ситуация повторялась. Прошин прав - в мире многое изменилось. Но остался ли в нем еще здравый смысл?...
Думая, прокручивая в голове одни и те же сюжеты, Коротков добрался до Домодедово. Еще минут двадцать он искал свободное место на стоянке. Втиснувшись, наконец, между двумя дорогущими иномарками, он с трудом вылез из "Жигулей" через маленькую щель, опасаясь задеть дверью соседнюю машину.
- Слышь, мужик! - раздалось где-то сбоку.
Коротков повернул голову и увидел недалеко от места своей дислокации быкообразное существо. Одного из тех, кого он ненавидел всей душой, хотя по долгу службы не раз приходилось бывать в компании подобных одноклеточных.
- Чего надо? - крикнул в ответ майор.
- Чего надо? - переспросил бык с угрозой в голосе. - Колымагу свою на хер убирай отсюда. Вот чего надо. Я не собираюсь там корячиться.
- Послушайте, товарищ, - Коротков решил действовать спокойно и, главное, официально. - Машина моя останется ровно на этом месте. Это понятно? Еще вопросы есть?
- Да ты чё? Оборзел? - существо двинулось на следователя, изрыгая все новые порции мата.
Коротков дал ему подойти, а потом неспешно вынул удостоверение и ткнул мужику в рожу. Тот некоторое время сосредоточенно изучал корочку, а потом, снова матюгнувшись, попятился назад.
- А сразу сказать нельзя было? - недовольно пробурчал он. - А же не беспредельщик какой.
Коротков проигнорировал вопрос. Проблема была решена и больше беседовать с владельцем шикарного "круизера" было решительно не о чем. Он вошел в здание аэропорта, поизучал табло, обнаружив, что регистрация на рейс до Иркутска уже объявлена. Но время еще было предостаточно. Он достал мобильный телефон и набрал Олю. Сообщив, что находится в аэропорту, Коротков нажал отбой, укорив себя в несдержанности.
Прежде чем идти к стойке регистрации, следователь зашел в небольшое кафе, выпил залпом чашку чая, закусив круасаном, а также купил пару журналов, позабыв, что на борту, скорее всего, будут раздавать газеты.
Пройдя таможенный контроль, Коротков отчего-то ощутил тоску. Причину ее он найти не мог, но странное щемящее чувство поселилось в душе. Почему-то ему казалось, что больше он этот город никогда не увидит...
"Меньше этими дурацкими новостями надо себе голову забивать", - подумал он про себя и попытался настроиться на боевой лад.