Свет...такой бессмысленно яркий свет. Глаза режет аж до слез. Ничего не видно и, если не станет темнее, то и не увижу. Слышно голос. Вроде бы женский. Мои руки и ноги чем-то привязаны. Я лежу на чем-то холодном - хотя нет...капли стекают по скулам вниз, значит, я стою. Но стою вплотную к чему-то холодному. На животе тоже ощущается веревка или ремень. Шевелиться не получается, да и сил особо нет. Меня чем-то накачали - надо прийти в себя.
Я теряю сознание и через мгновение снова открываю глаза. Снова свет. Руки онемели - ноги совсем не держат, и все мое тело повисло на привязанных кистях рук. В горле пересохло. Сухой язык царапает нёбо. Женский голос закатился в истеричном смехе. Слышны её шаги.
Звук каблуков по бетонному полу раздается гулом и перерастает в адскую головную боль. Она все ближе. На мне нет обуви - пытаюсь приподняться, встать на ноги. Кожа на руках, в тех местах, где они привязаны, треснула - потекла кровь. Хотя возможно это просто струйки пота. Пальцы свело в судороге. Не за что ухватиться.
- Ты уже устал? Мы ведь еще даже не успели начать.
Её голос заставил меня вновь приподнять голову. В ярком белом свечении появился её силуэт. Как Луна, затмившая Солнце, медленно накрывает город темнотой, так и она, не спеша, шагая, покачивая бедрами и разрушая тишину звоном острых шпилек туфель, приближалась ко мне. В её руках что-то было: в одной что-то тонкое...может быть палка, но, судя по раскачиванию при ходьбе, это была веревка. В другой было нечто, напоминающее пистолет.
Я пытался сказать, спросить кто она. Где я. Но каждый раз засохшее горло лишь хрипело. Она была уже совсем близко. Я слизывал языком пот и слезы с губ, чтобы хоть немного его смочить и начать диалог. Соленая жидкость щипала его. Резкий свист в воздухе, хлопок о мою грудь и ощущение пламени. Будто бы саблей распороли кожу. В болевом шоке я дернул голову вверх и пытался кричать. Обезвоженный организм выдавал нечто похожее на белый шум.
- Неужели тебе больно, пирожок? Мы ведь только играем. Еще разочек?
Глаза, наконец, привыкли к свету - я увидел её лицо. Оно сияло восторгом. Прикусывала нижнюю губу. Рукой, в которой была тонкая кожаная плеть, поправляла волосы, будто пытаясь мне понравиться. Абсолютно голая, только туфли. Черные, высокие. С выемкой на носке, показывающей аккуратные пальчики с темно-бордовым лаком на ногтях. Я разглядел, что было в другой руке - это не пистолет, точнее не огнестрельный. Похожий на детскую игрушку, с небольшим баллончиком сзади.
- Тебе не нравится, пирожочек? Мы можем прекратить...
Я кивнул. Медленно. Хоть и старался спешить. Она прильнула к моему уху и прошептала:
- Ты сам-то веришь в то, что все это закончится?
Она засмеялась и принялась бить. Не так сильно, как в первый раз, но быстро. Сил реагировать не было, и боль была терпимой. Я опустил голову и закрыл глаза. Часто дышал и ждал. То по рукам, то по ногам, то по телу. По лицу. Я приоткрыл глаза и увидел, как на пол упал пистолет с баллоном. Она прыгнула в мою сторону. Сильно махнула плетью по щеке, затем схватила свободный конец, обмотала вокруг моей шеи и со всей силы принялась тянуть.
Шею опоясало режущим кожу кольцом. В глазах вновь потемнело. Ртом я пытался глотать воздух, а привязанными руками тянулся к ней. Её шепот вновь послышался где-то рядом.
- Борись, пирожочек! Нельзя просто так сдаваться! Ты еще ничего не понял?!
Она остановилась и мои легкие жадно наполнились воздухом. Отдышка. Вновь не держащие ноги и...нежные прикосновения к моим рукам. Сперва левую, затем правую, секунду спустя тело, а после и ноги. Она отвязала меня. Поймала - не дала упасть. Повела в сторону яркого света. За прожектором оказалась большая кровать. Она уложила меня.
- Вот теперь игры кончились. Прости, что я так долго. Просто...просто мне жаль тебя, пирожок. Поэтому я и оттянула... неприятную часть.
Перевернула меня на живот. Каждая ссадина, особенно самая первая, при прикосновении шелковых простыней на секунду загорелась, но тут же исчезла из памяти в блаженстве прохлады. Мои руки и ноги она вытянула. Вновь привязала. Я распластался по кровати. Звук каблуков удалялся. Мгновение тишины и вновь каблуки, но теперь приближающиеся. Она принесла ту штуку. С баллоном. Надела толстые резиновые перчатки. Что-то покрутила на рукоятке пистолета и, нажав на курок, из дула возникла тонкая струйка синего пламени. Покрутила еще - пламя меняло цвет, пока не стало ярко-красным. Рядом со спинкой кровати она взяла длинный железный прут. Поднесла его к пламени и, двигая обеими руками, начала его раскаливать.
-Мне, кстати, тоже очень горячо. Пальцы точно уже все в ожогах.
Я был в ужасе, но рассмотрел на её лице ужас еще больший. У меня нет сил вырваться. Я связан по рукам и ногам. Я смирился. Опустил лицо в матрас. И принялся ждать. Звук горелки прерывался, свидетельствуя о движении. Я ждал. Она всхлипывала носом. Иногда что-то говорила. Нервно смеялась.
Звук пламени прекратился. Стало слышно лишь её дыханье. Частое. Глубокое. Поясницей я почувствовал жар. Раскаленная сталь была близко. Скоро. Совсем скоро. Страшно. Очень страшно.
- Прости, пирожочек.
Я закричал. Огненное пламя резким ударом прошлось по моей спине. Тело начало разрываться. Руки дергались и бились. Зубами я рвал простыню. Глаза окутала красная пелена. Еще раз. Почти у шеи. Вновь мой крик. Рывками я носился на сантиметры то вправо, то влево. Прикусил язык. Перестал чувствовать тело. Отключился.