19 декабря конандир дивизиона майор Волков, начальник разведки гв.старший лейтенант Гомберг, прихватив с собою командиров батарей и двух разведчиков, выехали на плацдарм на рекогносцировку местности. С их возвращением, Аглуллина, меня и Семеновского вызвали в штаб дивизиона для подготовки карт предстоящего района боевых действий, составления полей невидимости, схем предварительного размещения боевых порядков и другой документации. На плацдарме, под руководством Великовича и командира отделения связи Осадчего, начали рыть котлован под блиндаж будущего наблюдательного пункта командира дивизиона. В лесу разведчики Соловьёв и Большаков заготовляют лес и рубят сруб для НП. Руководит всеми работами гв.ст.л-т Гомберг С.Л..
В ночь с 23 на 24 декабря дивизион переправился на плацдарм и занял боевые порядки. Огневые взвода приступили к оборудованию огневых позиций. Мы по ночам продолжаем работы на будущем НП. Роем осторожно, тихо, маскируя под утро снегом выброшенный грунт. Работаем так, чтобы не привлечь внимания немцев, не дать преждевременно обнаружить себя. Место для наблюдательного пункта выбрано на небольшой высотке на скате, обращённом в сторону противника. Впереди, в ста метрах от нас, траншеи переднего края, а далее ничейная, нейтральная полоса. На некоторых участках нейтралка так узка, что из пехотной траншеи переднего края в ночной тишине слышны голоса немецких солдат и звуки губных гармошек. Передний край немцев проходит по плоской равнине и по окраине разрушенной до основания польской деревни Грабув-Пилица.
Притихший в дневное аремя передний край с наступлением темноты неузнаваемо преображается. Перед глазами открывалось таинственное, печальное, красивое зрелище. В ночные часы немцы, побаиваясь неожиданностей ночной темноты, постоянно освещали свой передний край, выдавая своё беспокойство. Хвостатые звёзды ракет, очертив высоко в небе дугу, дробясь на бесчисленные изумрудные, золотые брызги, заливали своим мёртвым светом всё окружающее пространство, и погорев, гасли. Небо лихорадило от мигания этих звёзд, как бы отражало душевное состояние врага, а в траншеях переднего края застывшие фигуры, наблюдавших за полем солдат, напряжённо вглядывались в глубину ночи, обострившей до предела их зрение и слух. То тут, то там рассечёт небо цветная строчка пулемётной очереди и опять на какое то время передний край погружается в тревожную тишину и чернильную темноту ночи, чтобы при первом поводе взорваться вновь пулемётной дробью и фейерверком разноцветных огней.
К 27 декабря в черне закончили сооружение наблюдательного пенкта. Собрали в котловане сруб блиндажа, перекрыли его четырьмя накатами брёвен. Над входом в блиндаж оборудовали из брёвен колодец наблюдателя. Зарыли землёй всё наше сооружение, соответствующим образом замаскировали. В колодце наблюдателя установили стереотрубу и приступили к круглосуточной разведке переднего края противника. Полотно панорамы местности всё плотнее и плотнее заполнялось обнаруженными целями, раскрывалась сложная сеть обороны врага, началась засечка обнаруженных целей.
Привязку огневых позиций привели в дневное время. Подходы к переднему краю просматривались немцами и постоянно простреливались, поэтому привязку наблюдательных пунктов проводили ночью. Засветло вытянули в район НП алидадный ход, с опорных точек сделали засечки НП командира диизиона. С наступлением темноты привязали наблюдательные пункты командиров батарей, расположенные непосредственно на переднем крае, в боевых порядках нашей пехоты. Привязка объектов в ночное время сложна и имеет свои специфические трудности. Одной из них явилась та, что работать приходилось с освещёнными приборами. Мы знали, что пучок света открытый в сторону нашего тыла, невидим для противника, ну а как докажешь это нашим пехотинцам! Поэтому не мудрено, что пришедший к ним с дальномерной рейкой Семеновский, при попытке осветить её, был встречен, как говорится, " в штыки", и только вмешательство командира батальона позволило нам окончить работы по привязке наблюдательных пунктов командиров батарей.
С окончанием работ по привязке огневых позиций и наблюдательных пунктов, появилась возможность определить координаты обнаруженных целей и подготовить данные для стрельбы для уничтожения их. Чтобы не выдать противнику секрет обнаружения их целей, в глубине обороны немцев были намечены репера и их пристрелка. По данным пристрелки реперов откорректировали данные стрельбы по обнаруженным целям и передали на батареи, тем самым определив какая батарея какие цели должна будет подавить в нужный момент.
Новый 1945 год встретили на огневых позициях. Огневые дивизионы разместились на открытой низменной равнине в 500 метрах от переднего края. Болотистая почва не давала возможности оборудовать огневые позиции в полный профиль и прикрывались от глаз противника невысоким насыпным валом, как видно сооружённым в первые дни боёв на плацдарме. Никакого разговора о блиндажах для огневиков быть не могло. Были небольшие земляночки, прикрытые от непогоды жердями и тонким слоем земли. Радовало то, что землянки были оборудованы печурками и в ночное время отапливались. Вот в такой маленькой земляночке собрались мои боевые друзья в предновогодний вечер 31 декабря 1944 года. Разместили на нарах котелки с принесённым заранее ужином, розлили в свои жестяные кружки свои фронтовые сто грамм. В полночь провозгласили новогодний тост, пожелали один другому остаться живыми и вернуться на Родину только с победой. Посидели у весело потрескивающего огонька печурки, вспомнили своих близких, попели песен. На переднем крае было тихо. Только изредка доносилась дробь пулемёта, да играло небо всполохами горящих ракет. Новгодняя ночь подходила к концу. Мои друзья кто прилёг отдохнуть, кто ушёл подменить на посту товарища. Я с Семеновским заторопился на наблюдательный пункт, стараясь попасть туда ещё до рассвета. Днём дорога была опасна и рисковать напрасно не было никакой необходимости.
Территория плацдарма с каждым днём всё более и более тесно насыщалась воинскими частями, боевой техникой. В связи с этим участились артиллерийские налёты противника. Откуда то справа, из туманной дали города Варки, расположение огневых дивизионов обстреливает курсирующий там бронепоезд. Хотя расстояние и большое, около 15 километров, иногда достаётся основательно. С наступлением темноты с тупой немецкой методичностью начинают пофыркивать над плацдармом тяжёлые снаряды. Разрывов не слышно, очевидно обстреливают переправы или дальние тылы наших войск.
Наша высотка покрылась сплошь блиндажами и наблюдательными пунктами. Всё это не скрылось от глаз немцев. Обстрелы места расположения НП командира дивизиона теперь уже стали ежедневными. Появилась опасность налёта авиации противника. Для прикрытия от неё, на сопке установили три установки спаренных пулемётов.
Один из таких артналётов застал меня за стереотрубой в колодце наблюдателя. Прервать наблюдение было нельзя. Когда же тогда засекать батареи противника, если не во время их стрельбы ?! Снаряд разорвался в двух метрах от колодца на накатах блиндажа нашего наблюдательного пункта. Разворотило брёвна верхнего наката, разбило осколками стереотрубу. Меня взрывной волной с верхними венцами сруба колодца сбросило вниз , в проход. Контуженного, оглохшего, с огромным ушибом таза доставили меня товарищи в санчасть. Через несколько дней уменьшились головные боли, частично восстановился слух и я выпросился в дивизион. Долго ещё донимали боли в ноге и заставляли отсиживаться на огневых или в штабе дивизиона, помогая начальнику штаба капитану Кодинцу В.С. в оформлении боевой документации.
Работа на НП шла своим чередом. Колодец наблюдателя перекрыли бронеплитой, которую сорвал с подбитого танка гранатами лейтенант Симонов, командир взвода управления одной из наших батарей. Плиту под покровом ночи доставили на "газике"на НП и водрузили над колодцем.
4 января, возвращаясь на "вилисе" из штаба бригады попал под артналёт командир дивизиона майор Волков и, раненный в ногу, отправлен в госпиталь. В дивизион прибыл новый командир дивизиона капитан Гришаев Александр Максимович, командовавший ранее 3-м дивизионом нашей бригады. Новый командир был полной противоположностью рассудительного, неторопливого майора Волкова. Молодой, порывистый, легко возбудимый, с диковатым цыганским взглядом тёмных глаз Гришаев был подвижен, как ртуть, энергии этого человека хватало на всех.. Его отвага, смелость заряжали окружающих. Он быстро сошёлся с боевым коллективом дивизиона и , особенно, с нами - разведчиками.
6 января на участке, занимаемом штрафным батальоном, проводилась разведка боем. После основательной подготовки, батальон поднялся в атаку. Немцы оказали сильное огневое сопротивление. Ожившие, не подавленные артиллерией пулемёты, преградили путь рвущимся вперёд солдатам. Прорваться дальше первой траншеи противника батальону не удалось.. Немцы бросили в контратаку подкрепление. Завязалась рукопашная схватка. Теснимые превосходящими силами немцев, неся большие потери, наши солдаты были вынуждены отступить на исходные позиции. Захваченный "язык" был убит осколком разорвавшейся мины. Во время хода разведки боем нашими разведчиками были засечены новые огневые средства противника.
Растревоженные разведкой боя, немцы ожесточённо начали трамбовать артиллерийским огнём боевые порядки дивизиона. Наша сопочка трясётся от развывов мин и снарядов. Ещё раз было прямое попадание мины в накаты блиндажа. Через щели наката на головы сыплется песок, блиндаж вздрагивает от близких разрывов, поминутно гаснет свет. Не легче было и на огневых батареях. В нашей землянке осколками разворотило дверь, в соседнем дивизионе, боевые порядки которого размещались недалеко от нас через дорогу, загорелась автомашина, доставившая на онгевую мины; у связистов, остановившихся неподалёку от наших огневых, вдребезги расщепало повозку, убило лошадей.
8 января у пехоты произведена смена боевых частей. Ранее стоявших в обороне солдат, заменили солдаты другого полка. Противник по прежнему обстреливает передний край и огневые позиции дивизиона. Для штаба дивизиона принято решение строить блиндаж.
С приходом в дивизион капитана Гришаева А.М. заметно улучшилась работа разведчиков. Всё новые и новые цели ложатся на полотно разведкарты дивизиона. Побывавший на наблюдательном пункте дивизиона командир дивизии генерал-майор Зражевский Дмитрий Степанович дал высокую оценку работе разведчиков, охарактеризовав их успехи словами:"Второй дивизион хорошо поработал на вскрытие онгевых средств противника в районе Грабув-Пилица. Пора подумать, торарищ комбриг, о представлении отличившихся к наградам."
11 января поочерёдно, небольшим группами, ходили в тылы мыться. Да какая это баня, разве сравнишь с нашей баней под Супраслем! Помывку организовали в одном из сохранившихся домов. Для маскировки, да и чтобы не так дуло через выбитые рамы, окна завешены плащ-палатками. Посреди помещения стоит печка, оборудованная из металлической бочки. Стенки бочки раскалены до красна, а в помещении холодно. Выдали по два солдатских котелка воды: один холодной, другой тёплой. Вот и сумей вымыться! Короче, один счёт, что помылись. Одна отрада, что бельё удалось сменить на чистое, а то чего греха таить, почёсывались все мы основательно.
Наконец-то удалось вырваться из-под опеки Кодинца на наблюдательный пункт. На огневых не сладко. Постоянные артналёты выматывают душу. На НП тоже не лучше, но зато чувствуешь себя под защитой четырёх накатов как-то более спокойно, да и без своих друзей соскучился основательно. Ночью засекли ещё две батареи в тылу противника, по секундомеру определили расстояние.
С вечера 13 января усилилось движение воинских частей. Прошла к переднему краю пехота. Уплотнились боевые порядки артиллеристов и миномётчиков. Теперь уже перед нашими огневыми и позади них везде взгляд вырывал в сполохах далёких ракет стволы орудий и миномётов. Подошли танки и самоходные орудия. Под утро неподалёку остановился дивизион "катюш". И всё это затаилось и замерло в тревожном, чутком ожидании. Лишь только изредка то тут, то там звякнет металл и послышится приглушённый говор солдат или какая-нибудь команда. Всё говорило за то, что скоро грянет гром. И он грянул!