"25 сентября в нейтральных водах ближе к Кении пираты захватили украинское судно 'Фаина', которое следовало под флагом Белиза в Кению и перевозило военную технику, в частности около 30 танков Т-72, запчасти к бронетехнике. На его борту находились 17 украинцев, трое россиян и один латыш. Президент Украины Виктор Ющенко поручил компетентным министерствам и ведомства страны срочно принять все необходимые меры для освобождения экипажа, захваченного пиратами украинского судна 'Фаина'..."

Германия, 19 сентября 2008, пятница.

      Найджел Фоулдс спустился по лестнице в вестибюль маленькой гостиницы "Ам Швимбад" в Хаттерсхайме, глуховатом пригороде немецкого Франкфурта-на Майне. Идея поселиться подальше от места операции была здравой, но вызывала раздражение - сами сидят сейчас в уютных кабинетах с видом на Темзу, а ты "крути педали" отсюда до центра города Императоров¹ и насвистывай "Боже, храни королеву" для бодрости! Правда, на парковке отеля стоял "рено", взятый напрокат, но всего за один вчерашний день он понял, за что англичане так не любят французов - машина была хуже трамвая.
      За стойкой консьержа скучала немка, молодость которой можно было опознать лишь по булавке, торчащей под нижней губой. При появлении постояльца она мгновенно изобразила на лице дежурную улыбку. Тот включил ответную и, кивнув головой, проследовал мимо, к двери. Взглянув на своё отражение в большом зеркале, он внутренне содрогнулся - широкие спортивные брюки с лампасами, куртка-балахон невероятной расцветки и вязаная шапочка. Кошмар! Мама заплакала бы, увидев его в таком виде. Но мымы рядом не было, а инструктор по экипировке Гарольд настоял именно на таком варианте - сейчас так ходит вся молодежь.
      Его правота подтвердилась довольно быстро - никто из встреченных по пути в кафе, расположенное напротив входа в отделение "Коммерцбанка", не заинтересовался белыми лампасами на штанах или замысловатым узором на шапочке. Мысленно похвалив пожилого (как казалось 24-летнему Найджелу) Гарольда, Фоулдс выбрал столик, обращенный к фасаду банка, и заказал бергамотового чаю. "Французский кошмар" был припаркован за углом, но, скорее всего, он не пригодится. Грустно, но факт...
      По правилам британской контрразведки MИ-5 офицеры не принимают участие в "полевых" операциях - для этого обычно привлекаются сотрудники спецподразделений полиции. Но любые правила допускают исключения, каковым и стал недавний выпускник Плимутского университета, пытавшийся в настоящий момент стереть со спортивных брюк пролитый чай. Вербовщик контрразведки в своё время оценил не только знания магистра политологии, но и уровень физической подготовки кандидата, добытый с крикетной битой в руках. А поскольку "спецы" отчаянно гонялись по всей Британии за пакистанскими бомбистами, выполнить рутинную слежку за двойным агентом средней руки в Германию решено было отправить Фоулдса. Благо всё было незамысловато - агент забирает из сейфовой ячейки в банке сумку с деньгами, доставляет её по адресу и "пустой" едет в аэропорт. Вполне по силам младшего офицера, должен справиться без подстраховки. А не справится - пожалеет...
      Найджел скосил глаза на часы и откинулся на спинку стула - время ещё оставалось. Служащий депозитария "Коммерцбанка", завербованный когда-то по счастливому стечению обстоятельств, отправит пустое сообщение ему на телефон, когда курьер будет покидать банковский подвал. А дальше, как говорится, впервые на арене... И всё такое прочее. Найджел не нервничал. То есть, конечно, чуть-чуть нервничал. В смысле, сильно нервничал. Хотя умом понимал, что провалить такое задание может, разве что, шимпанзе - и то, не всякая. Он сидел, как на иголках и чтобы отвлечься, огляделся по сторонам.
      Конец сентября был в этой части Германии очень тёплым и люди были одеты соответственно. Куртки были ещё летними, а платья достаточно лёгкими. Перед входом в отделение банка томились в офисной спецодежде курящие менеджеры, а прохожие откровенно радовались солнцу. Найджел успокоился и стал потихоньку наслаждаться вместе со всеми прекрасной погодой, подаренной Франкфурту Indian summer². Но восходящая прямая этого наслаждения резко надломилась и просела в тот момент, когда у дверей банка его взору предстала угловатая фигура мужчины со смуглым лицом и черными кудрявыми волосами. Найджел сразу узнал "клиента", досье которого было проштудировано перед отъездом как Священное Писание в духовной семинарии. Он рывком поднялся со стула, жестом указал официанту на деньги, оставленные на столе, и вышел на улицу.
      Там конспиратор, стараясь не спешить, дошагал к углу банковского здания и небрежно (чего это ему стоило!) привалился плечом к серой штукатурке стены. Время пошло... И для Найджела длились эти десять минут около полугода. Зато, как только угловатая фигура с заплечной сумкой появилась из дверей банка, его оцепенение исчезло моментально. Фоулдс осмотрелся и двинулся следом, стараясь держаться поодаль.
      Проверяемый неспешно брёл по тротуару, изредка бросая короткие взгляды по сторонам. Найджел скоро привык к его ритму передвижения и окончательно успокоился. Он уже прикинул в уме, что путь до адреса "разгрузки" займет в таком темпе ещё минут тридцать-тридцать пять, и старательно изображал праздношатание. И так увлёкся, что когда к его "паровозу" подошли двое в чём-то неприметно-сером, то даже не сразу понял что происходит. Заметил лишь, что тот странно дёрнулся в сторону и сник, прислонившись к стене ближайшего дома. А когда один из встреченных стал аккуратно снимать с плеча его подопечного сумку, Найджелу стало по-настоящему страшно...

Украина, 26 сентября 2008, пятница.

      На поверхность земли, именуемую в этом месте городом Киевом, из перехода станции метро "Печерская" вышел молодой человек по имени Мирослав. Фамилия его была Мáркив, и на этом список его достоинств далеко не заканчивался. Ещё Мирослав обладал приятной внешностью молодого яппи, приличным (по меркам окружающей его действительности) образованием и более-менее определёнными карьерными перспективами. А за спиной уроженца одного из районов Ивано-Франковщины был факультет международных отношений Киевского университета. Поступил забесплатно (у семьи всё равно не было таких денег), учился истово, как и подобает пареньку из глубинки, хотя ближе к диплому стал больше уделять внимание свободному времени.
      До проделок своих однокашников - "мажоров" - детей крупных шишек, ему, конечно, было не подняться, но некоторого разнообразия в жизни он достиг, что не помешало (к радостной истерике родных) получить диплом с отличием и место на одной из кафедр альма-матер. Поработав там пару лет, Мирослав не стал поступать в аспирантуру, а получил по протекции своего завкафа место аж в Совете Национальной Безопасности и Обороны. Практически по специальности - международные отношения и всё такое прочее. Работа оказалась гораздо более прозаическая, чем можно было надеяться, и далеко не хлебная, но комната в институтской малосемейке осталась за ним и перспектива получения жилплощади (госслужба, всё-таки, в столице) светила вполне отчётливо. Правда, на хозяйку в эту гипотетическую гавань у молодого человека кандидатур ещё не было, но ему никто и не обещал квартиры назавтра. Так что эта проблема для него была далеко не первостепенной.
       А в данный момент он не слишком ретиво передвигался к месту службы, по пути разглядывая припаркованные тут и там с нарушениями всех мыслимых правил новенькие иномарки. Созерцание "тойот", "лексусов" и "ауди" было неожиданно прервано звонком сотового. Скользнув взглядом по экрану, он понял, что скорость придется увеличить. Но пока не ответил на звонок - даже не представлял насколько.
      - Где тебя шатает, Мáркив? - голосом шефа-Григоренко разорялась трубка. - Чтоб через пару секунд был на месте!
      - Уже бегу, - растерянно пообещал Мирослав.
      - Бежать не надо - надо уже лететь!
      Выражение голоса, с которым это было сказано, не обещало никаких пряников на сегодня, но лететь Мáркив всё-таки не отважился. Хотя ходу прибавил и очень скоро стоял запыхавшийся перед Григоренкой. Шеф оценил степень одышки подчинённого и тремя предложениями обрисовал картину.
      Нецензурных слов в этих предложениях было больше, чем печатных, но именно они помогли Мирославу оценить всю тяжесть своего проступка.
      А дело было и вправду тяжёлое - с утра весь Совет стоял "на ушах" по поводу захваченного накануне сомалийскими разбойниками сухогруза. А сухогруз, хоть и шествовал гордо под флагом Белиза - одной из оффшорных судовладельческих лавочек-стран, был практически украинским: владелец свой, команда своя (не считать же россиян и латыша чужими) и груз тоже свой. До лома в костях! Танки, крупнокалиберные пулемёты, системы залпового огня, боекомплекты и много других полезных (в деле убийства себе подобных) вещей. Такого улова ещё не видел Африканский Рог и наиболее дерзкие его посланцы. А теперь видят! И не просто видят, а вдобавок и щупают. И пара десятков наших соотечественников у них в вынужденных гостях тоже. Несложно предположить, что эти башибузуки вот-вот начнут по-взрослому выкручивать руки всей стране вообще и руководству Украины в частности. Вот такая нервная "обстановочка" портила кровь присутствующим в солидном здании по улице Командарма Каменева.
      А с присутствующими (на что галопирующий Мирослав не обратил внимания) был полный порядок - такого количества генеральских погон и костюмов от модных кутюрье коридоры Совета до сей поры не видели. Да и парковка перед зданием раздувалась от гордости за суммарную стоимость лимузинов, оккупировавших сейчас скромную полоску асфальта.
      Ошарашенный новостями наш герой метнулся на рабочее место и включил компьютер, дабы разжиться более достоверной информацией, чем григоренковские матюги. Верный Интернет таки выдал её, но, по сути, там не было ничего нового. Зато шушукающиеся рядом коллеги знали то, чего в "паутине" выложено не было. Мáркив решительно отодвинул от себя клавиатуру и примкнул к ним. Оказывается, такое столпотворение в стенах Совета началось вечером и продолжалось, практически, всю ночь.
       Вчера, около четырёх часов пополудни в офис судовладельца позвонил капитан "Фаины" (так назывался захваченный корабль) и сообщил, что к судну пришвартовались три катера с вооружёнными людьми. Больше рассказать он ничего не успел: оборвалась связь. А чуть позже пришло электронное письмо с извещением о захвате (прямо как повестка в суд!). Для пущей наглядности к письму были прикреплены две фотографии, на которых были изображены худющие сомалийцы, увешанные патронными лентами (совсем как у нас в Гражданскую), тычущие пальцами в моряков. Фоном для этой не очень весёлой сцены служил капитанский мостик, который опознали сразу. Подробности держались в секрете - чего и сколько хотят, и с кем имеем дело, знало только начальство. Самый обсуждаемый вопрос после оружия на борту - как о захвате узнали журналюги. Никаких официальных заявлений пока не было ни от МЧС, ни от МИДа, а у прессы уже полна коробочка! Мирослав высказал предположение, что информацию слили из того же одесского офиса судовладельца. Коллеги, почесав затылки, согласились - самый вероятный вариант.
      Тут же началась дискуссия о том, как всё это затронет самих работников. Отдел занимался международной тематикой и "припаханы", видимо, будут все присутствующие. В какой форме - "наверху" теперь решали на совещаниях. Кто-то высказал робкое предположение, что, дескать, поедем, наконец, в загранкомандировки. Ему предложили начинать уже паковать чемоданы в Сомали и выступающий "потух". Хотя, доля истины в его словах была - с самого утра на совещании сидели послы Латвии и России, и из Москвы и Риги ожидалось прибытие дополнительного дипломатического подкрепления. Значит, дело пахнет большими межгосударственными перемещениями. О планах военных ничего слышно не было, но никаких действий ещё и быть не могло - куда бежать-то?
      Натрепавшись вволю и поняв, что привычный ритм работы потерян надолго, публика потянулась из комнаты проветриться. Мáркив выходил последним и, услышав телефонный звонок, поднял трубку. Это был Григоренко. И как раз по его, душу. Он положил трубку и бросился (других способов передвижения завотделом от сотрудников не признавал) на этаж выше, где располагался конференц-зал.
      У дверей зала дежурили удошники³ с характерными проводками, торчащими из-за ушей. На немой вопрос одного из них Мирослав коротко назвал фамилию шефа. Через некоторое время тот появился из дверей и двинулся в свой кабинет, махнув подчинённому, чтобы тот шёл за ним.
      В кабинете начальник перевёл дух.
      - Голова кругом, Славочка, - устало произнёс он. - Сотня вопросов - и ни пол-ответа. Значит так, собирайся мигом и дуй в Николаев - там "Фаина" грузилась. Портпункт Октябрьск, 25 километров от города. В 11 часов из Жулян⁴ чартер на "глинозёмный" - место забронировано. Петя тебя отвезёт.
      - И что я там...
      Андрей Петрович скривившись, недовольно зыркнул из-под бровей.
      - Где учили начальство перебивать? Копии отгрузочных документов, командировочное - заберёшь всё в канцелярии.
      Мáркив инстинктивно вытянулся на своём стуле. Начальство улыбнулось и продолжало.
      - Короче говоря, на базе нашего отдела создана рабочая группа. Будем заниматься всем комплексом вопросов - от подписания контракта и вплоть до самой Африки. Важно скоренько собрать информацию - как грузили, что грузили, всё ли было в штатном режиме. Нужно подсуетиться и первыми успеть - сейчас туда все ломанутся. Возьмешь ещё в канцелярии письмо с полномочиями от Секретаря - должно уже быть подписано, пригодится. Сегодня же назад. Как вернёшься - сразу с докладом ко мне. Давай, Слава, давай, дорогой, одна нога здесь!..
      Последнее было сказано почти отеческим тоном.
      "Николаев не Лондон, конечно, - скептически думал Мирослав, уже направляясь рысью в сторону канцелярии, - но всё же получше, чем Березань. И про Африку шеф что-то брякнул. Может, хоть туда удастся? Ну что, дружище Мáркив, поработаем? Африка не Африка, а квартиру, может, скорее дадут..."

Мексика, 25 сентября 2008, пятница.

      Домик, в котором разговаривали два человека, был выстроен в испанском колониальном стиле. Да и сам город Мéрида⁵ был одним сплошным напоминанием о покорении нынешней Мексики испанскими конкистадорами. Время здесь как будто притормозило лет четыреста назад, и только современные автомобили, одежда, да мобильные телефоны выдавали начало 21 столетия.
      Один из беседующих, корреспондент "Нью-Йорк таймс" Пол Граховски, с трудом скрывал восторг. В его двенадцатилетней карьере репортёра интервью с сидящим напротив него вальяжным господином обещало стать самым сенсационным.
      Кто только не испытывал на себе напор и удачу звезды криминальной журналистики - были и наркобароны, и всевозможные "команданте" в униформе и без, и мусульманские фанатики, готовые ради своих религиозных предрассудков стереть в порошок миллионы людей (где-нибудь подальше от своих хибар). Даже одного маньяка-потрошителя Пол как-то выследил и проинтервьюировал. Но сейчас случай был особый. Человек, представившийся Ричардом, пожилой седовласый мужчина с морщинистым умным лицом и проницательным взглядом, олицетворял организацию, масштабы которой сложно было себе представить полностью. Именно подопечных Ричарда подозревали в махинации с индонезийскими миллиардами, потраченными на покупку казначейских обязательств США - семь миллиардов долларов растворились в бескрайних просторах системы безналичных расчётов, не оставив ни запятой в память о себе. А ещё были липовые подряды на строительство дорог в Саудовской Аравии, фальшивые акции рудников в австралийском Элайс-Спрингсе, закупка Новой Зеландией несуществующего исследовательского реактора в Швейцарии и прочие невинные мелочи. Их суммарный объём исчислялся десятками миллиардов самой любимой валюты мира.
      Редакция потратила тысяч шестьдесят на поиски ниточек, ведущих к гению финансовых афер. Но Граховски было на это наплевать - во-первых, деньги не его, а во-вторых, он своими интервью уже отрабатывал и бόльшие затраты. А здесь результат обещал быть сногсшибательным - собеседник говорил своим тихим, вкрадчивым голосом уже часа полтора. И за это время перед Полом открылась финансовая помойка планетарного масштаба. Он уже прикидывал, сколько политических карьер оборвётся в разных странах мира после очередного выхода в свет его колонки.
      - Скажите, сэр, - прозвучал очередной вопрос, - а вас никогда не занимала моральная сторона вашей... скажем так, деятельности?
      Ричард откинулся на спинку кресла и улыбнулся журналисту.
      - Вы ведь внимательно меня слушали? - спросил он в свою очередь. - И я знаю вас, мистер Граховски, как очень квалифицированного репортёра. Вы заметили в моих рассказах главное?
      Пол скроил недоуменную гримасу. Улыбка Ричарда стала совсем уж насмешливой.
      - О'кей, не буду вас мучить. Все неприятности у моих оппонентов возникали в тот момент, когда они решались на рискованные и совершенно глупые операции. Вот скажите, какая польза Новой Зеландии от реактора? Или зачем иорданскому плейбою контроль над урановыми рудниками в Австралии?
      Граховски понимающе закивал.
      - Вы хотите сказать, что... - начал он, но бизнесмен молниеносно перебил его.
      - Только не нужно сравнивать меня с Робином из Локсли⁶! Я не отдаю деньги бедным. И, кстати, полагаю, что знаменитый лучник тоже не спешил делиться - красивые сказки нужны всем, иначе мы бы передохли от мерзости нашего ежедневного существования. Полагаю, вы удовлетворены ответом?
      Пол коротко кивнул головой.
      - Тогда у меня будет вопрос к вам. Как вы меня разыскали? - поинтересовался Ричард.
      Граховски заулыбался, давая понять, что не намерен раскрывать свои маленькие репортерские хитрости.
      - Скажите, Пол, я ведь вам отвечал откровенно? И готов говорить ещё! И, кажется, ваша статья вас обессмертит. А мне даже не нужны детали. Мне достаточно будет узнать место - Детройт, Женева или Торонто? Ну, смелее, Пол!
      И Ричард внимательно посмотрел на корреспондента. Граховски вздохнул, прикинул в уме, что бы ещё такого выторговать за это откровение, и тихо произнес слово "Детройт".
      - Спасибо вам, дорогой Пол, - мягко поблагодарил его собеседник, - я готов исповедоваться дальше...
      И беседа продолжилась.
      Когда вопросы исчерпались, хозяин дома с гостем выпили по чашке крепчайшего эспрессо и вышли во двор к старенькому "Шевроле-Малибу", взятому Граховски напрокат. Ричард пожал руку репортёру и пожелал удачи. Тот широко улыбнулся и уехал.
      Из дома вышел Сидни, молодой помощник предпринимателя, рано облысевший мужчина, похожий на невзрачного банковского клерка. Он подошёл к боссу, наблюдавшему за тем, как машина журналиста удаляется.
      - Всё в порядке, сэр?
      - Конечно, мой дорогой, - с усмешкой ответил тот. - И, кстати, этот напыщенный болван оказался гораздо проще, чем я думал. Слушай, может, это не он устраивал все эти громкие скандалы в "Таймс", а? - и безо всякого перехода продолжил. - Вы всё предприняли, как я просил?
      Сидни вздохнул и мрачно добавил.
      - Безусловно, сэр. Иначе мы не работали бы на вас. Так долго...
      Ричард расхохотался.
      - Больше позитива, Сид, - бодро сказал он. - Пессимисты живут недолго! А как там наши морские дела? Без осложнений?
      - Пока нормально, - послышалось бурчание в ответ. - Эти дорвались до кухни, и лопают всё подряд. А украинцы предпочитают свинину. Так что, гореть им в своём мусульманском аду...
      Хозяин обнял помощника за плечи и потащил в дом. До позднего вечера они жарили на решётке телятину, пили кальвадос и разговаривали о всякой ерунде.
      А "акула пера" ехала, тем временем, по дороге, ведущей в Мануэль Крессенсио Рехон⁷. Самолёт на Нью-Йорк вылетал ещё не скоро, и Пол уже прикидывал в уме подробности своего триумфального интервью, под которое редакция забронировала место на понедельник - самый лучший день для подрыва такой бомбы! Чёрт побери, он взорвет спокойствие этой вашингтонской сонной деревни! И прочим столицам тоже не поздоровится. И Пулитцеровская премия покажется жалким бонусом, неадекватным материалу ТАКОЙ силы! Граховски выключил неважно работающий кондиционер и открыл окно машины. Горячий мексиканский ветер ворвался в салон, растрепал волосы и наполнил собой лёгкие. Счастливая улыбка едва заметно коснулась лица...
      Вечером того же дня шеф дорожной полиции мексиканского штата Юкатан прочёл доставленные ему материалы о страшной аварии на шоссе, ведущем в аэропорт столицы штата, и просмотрел бумаги, найденные в изуродованном "Шевроле-Малибу". Кроме удостоверения личности и водительской лицензии жителя Нью-Йорка, 35-летнего Пола Уилларда Граховски, в машине нашли проспект Акапулько и чеки за посещение массажного салона "Флоренсия". Шеф мысленно чертыхнулся.
      "Чёртовы гринго! - подумал он. - И не лень им переться за тысячи миль, чтобы только пощупать смуглую мексиканскую задницу! Как будто она сильно отличается от ягодиц какой-нибудь злобной англо-саксонской стервы! Вот теперь и лежи в нашем вонючем морге, вместе со всякой рванью..."
      Проблема сравнения анатомических особенностей женщин разных рас занимала шефа полиции ещё минут десять, тем более что соответствующие масс-медиа были под рукой, в среднем ящике стола. Пока желудок не погнал его домой...
      А поздней ночью, в далеком от Мéриды Детройте, были обнаружены два мужских трупа. Скорее всего, их обоих убили в ходе ограбления. В большом городе такое часто бывает...

Германия, 19 сентября 2008 года, пятница.

      Если бы Фоулдса спросили, почему он поступил именно так, он бы размышлял над ответом всю оставшуюся жизнь. Но тогда, во Франкфурте, сознание в течение доли секунды определило за него как поступать. И совета у своего носителя не спросило.
      Увидев, как один из нападавших снимает с плеча оседающей на землю жертвы сумку с деньгами, Найджел громко завопил и гигантскими шагами стал приближаться к месту инцидента. Орал он не что-нибудь, а самую дурацкую футбольную кричалку, которую только слышал в родном Плимуте: "Британия - вихрь! Британия - класс! Британия - Бэкхэм, хоть он - п...!" Сбившаяся на глаза шапочка и нескладные прыжки выдавали его за подгулявшего британского фаната - пýгало всей континентальной Европы. Редкие прохожие, совершенно не обратившие внимания на грабёж средь бела дня, вдруг разом остановились и укоризненно стали разглядывать источник дикого шума. Приблизившись к нападавшим в упор, Фоулдс сфокусировал на них внимание двух десятков раздражённых немцев.
      Бандиты, совсем не желавшие такой популярности, растерялись, и один из них выпустил добычу, которую моментально прижал к себе Зия (а именно так звали причину несчастий Найджела). Воодушевлённый Фоулдс пустился в пляс, и налётчики быстро ретировались.
      - Странно, "Манчестер" уже неделю как уехал из Гамбурга, - сказал один из зрителей этого концерта своей спутнице, - а этот клоун ещё гуляет. И почему-то здесь. Может, он заблудился?
      - Надеюсь, ты не станешь у него спрашивать? - заметила спутница и потащила своего любознательного друга в сторону.
      Примеру этой парочки последовали и другие очевидцы. Публика потянулась по своим делам.
      Фоулдс прекратил танец и присел рядом с потерпевшим. Тот инстинктивно отодвинулся от него. Только сейчас Найджел заметил, что куртка жертвы порезана на груди и на ней проступает темное пятно - мерзавцы ударили его ножом. Зия намертво обхватил сумку и мрачно смотрел на нежданного спасителя.
      - Глазго подождёт, - тихо произнес тот.
      Через пару секунд до несчастного дошло, что был произнесён пароль для опознания им сотрудника МИ-5, обусловленный при прошлой встрече и записанный в досье. Он расслабился и попытался встать. Фоулдс подхватил его, кое-как поднял на ноги и потащил прочь, прикрывая собой порезанную куртку.
      Найджел тащил агента обратно, к тому месту, где он бросил "рено". Раздражавшая его прежде машина теперь казалась спасительной гаванью. Стараясь не привлекать к себе внимания, парочка с трудом добрела до заветного переулка.
      Англичанин аккуратно усадил Зию на сиденье и занял место за рулем. Дрожащими руками завел двигатель и помчался подальше от этого места. Правда, минуты через две он резко тормознул и взглянул на своего пассажира. Тот был бледен, пятно на куртке увеличивалось, да и собственная одежда была изрядно залита кровью. Фоулдс распахнул куртку раненого и попытался зажать рану своим платком. Крови стало меньше, но Зия и так уже был похож на полотно.
      - Кто это был? Ты их знаешь? - почти прокричал совсем потерявший самообладание контрразведчик.
      Агент, молча, покачал головой и начал хрипеть. Глаза его округлились, он обмяк и завалился на бок...
      Припарковав машину в пустынном месте за пределами Франкфурта, Найджел, стараясь не перепачкаться ещё сильнее, кое-как стянул с себя окровавленную куртку. Операция сорвана, объект мёртв, всё в крови, в машине кроме трупа сумка с кучей "чёрных" денег - полный и абсолютный провал. Ещё чудо, что его нигде не заметили. По крайней мере, хотелось в это верить. Что делать дальше, было совершенно не понятно (и так достаточно всего натворил!).
      Фоулдс достал телефон, посмотрел ещё раз на труп агента, лежавший на сиденье с откинутой вниз спинкой, и решительно набрал номер аварийной связи.
      - Добрый день! Техподдержка компании "Воллком", - произнёс приятный женский голос. - Слушаю вас.
      - Абонент номер 3935, - деревянным голосом процедил Фоулдс. - Требуется консультация.
      - Пожалуйста, оставайтесь на линии, переключаю, - сообщила барышня и в трубке заиграла электронная версия "Марша Мендельсона". Более нелепую мелодию трудно было представить в этой обстановке, но длилась она совсем не долго.
      - Менеджер Джон, - произнес молодой мужской голос. - Какие у вас проблемы?
      Найджел захотел тут же рассказать всю историю от начала и до конца, но подавил в себе это детское желание и произнес только "обрыв на линии" - сигнал "срочно нужна помощь". Трубка слегка задумалась, и в ней зазвучал знакомый голос.
      - Говори, сынок, линия закрыта, - предложил босс своим невозмутимым тоном.
      Фоулдс захотел тут же провалиться сквозь землю, но вместо этого коротко пояснил начальнику суть обстановки. Тот помолчал пару секунд и выдал инструкции. Они были просты: отогнать машину с дороги, передать свои координаты и ждать...
      Теперь, когда было сделано всё, что приказал босс, напала страшная апатия - слишком сильное потрясение пережил домашний английский мальчишка, предпочитавший в своё время футболу книжку, а уличным дракам - компьютер. Но кое-что нужно было доделать - дрожащими руками Фоулдс расшнуровал рюкзачок покойного Зии и взглянул на его содержимое. Внутри были пачки с долларами, на вид от полумиллиона до миллиона. Они были перехвачены стандартными полосками бумаги, на которых было что-то написано кириллическим шрифтом. Уже почти ничего не соображая, Найджел снял обёртку камерой своего мобильного телефона, затянул узел и отложил сумку в сторону.
      Дальше всё было как в тумане - два крепких мужика в комбинезонах с надписью Technische Dienst⁸, обмен паролями, эвакуатор "Isuzu NQR71P" с лебёдкой, на которую прицепили "рено", какая-то мастерская, горячий душ и глубокий сон...

Украина, 26 сентября 2008, пятница.

      Тёмно-зелёная "шкода" с "блатными" номерами счастливо избежала пробки на Южном мосту и бодро мчалась по проспекту Бажана в сторону выезда из Киева. Андрей Петрович покуривал "Прилýки"⁹, сидя на пассажирском сиденье привалившись правым плечом к окну. За рулём чинно восседал и помалкивал водитель Петя. Поднаторевший на службе за баранкой, он давно уже рассматривал всех, кого возил, в качестве развлечения для себя, любимого. Или, если пассажир предпочитал помалкивать, как простые "уши", в которые должны литься его, Петины, умные мысли. Но касалось это кого угодно, кроме его начальника, который сейчас рядом стряхивал пепел в узенькую щёлку приоткрытого окна. Его он откровенно боялся и старался быть при нём святее римского папы.
      Машина спешила в аэропорт Борисполь, что располагался в двух десятках километров к западу от украинской столицы. Рейсом из Москвы прибывал российский дипломат, старший советник МИДа Сергей Викторович Прасолов, который был командирован для участия в решении проблемы с захваченными моряками, среди которых были, как известно, граждане Российской Федерации. А по сути дела приезжал старинный друг, с которым Григоренко был хорошо знаком ещё со времён совместной службы в представительстве Союза при штаб-квартире Организации Объединенных Наций. Было чего вспомнить о жизни в Нью-Йорке: протёртые на многочисленных заседаниях брюки, сотни новых знакомых со всего мира, атмосфера лёгкого сумасшествия, свойственная Большому Яблоку¹⁰, калейдоскоп гастрономического разнообразия и многое-многое другое. К сожалению, повод для встречи и воспоминаний был драматический, но что поделаешь? Количество радостей и огорчений в жизни приблизительно одинаково.
      Григоренко вошёл в зал прилёта, когда прошедшие границу и таможню пассажиры московского рейса уже выходили из раздвижных дверей спецсектора. Минут через пять в их проёме появился загорелый, спортивного вида мужчина с рыжеватыми усиками на лице, в элегантном лёгком плаще и с дорожным саквояжем. Прищурившись, он оглядел зал и, заметив товарища, с улыбкой направился к нему.
      - Ну, здорόво! Сто лет - в обед, - поприветствовал он встречающего, обнимая и похлопывая того по плечам.
      - Привет, Викторыч! - зашумел в ответ Андрей Петрович.
      Друзья двинулись к выходу, отчаянно борясь за право владения поклажей гостя. Проблему решил Петя, поджидавший их на улице. Он ловко выхватил нетяжёлый багаж, который моментально исчез в утробе его "росинанта".
      Дорόгой Прасолов вертел головой по сторонам, осматривая новый облик Киева, в котором не был очень давно. Его приятель отвечал на возникающие вопросы, а если не мог, то в дело вступал всезнающий водитель, старательно изображавший из себя опытного экскурсовода. Расчётливо избегая пробок, он довольно быстро доставил своих пассажиров к цели.
      В кабинете Григоренки друзья ещё раз крепко обнялись, в течение нескольких минут обменялись новостями и приступили к делу. У Андрея Петровича сведений накопилось уже изрядно и он поделился ими с вновь прибывшим.
       Выходило следующее. Сухогруз перевозил военную технику, поставляемую государственной компанией "Укринмаш" по совершенно легитимному контракту правительству Кении. Договор на поставку был подписан давным-давно и прошёл все положенные согласования и утверждения соответствующих комиссий ООН. На это делался особый упор, потому что в прессе уже проросли слухи о том, что танки и прочая "красота" были проданы в Судан. Там уже долгое время правительство и арабские боевики проводили этническую чистку населения одной из провинций, пытаясь выдавить оттуда чёрных африканцев. Ситуация в Судане находилась в фокусе мирового сообщества и любые намёки на "подлив масла" крайне болезненно воспринимались украинским правительством.
       Письмо, пришедшее в одесский офис судовладельца, сообщало, что судно захвачено группировкой "Исламская солидарность", которая обещала расстрелять команду и уничтожить груз в случае невыполнения своих требований. Требования группировка обещала сформулировать на днях. Скорее всего, речь пойдет о выкупе. Моряки, по версии захватчиков, живы и здоровы. Пока.
       "Фаина" загрузилась в Николаеве и вышла в рейс вовремя. Никаких происшествий или неувязок в порту, при проходе Босфора и Суэца зафиксировано не было. Капитан был проинструктирован особо и вахтенный был обязан фиксировать в журнале любые признаки повышенного интереса к судну. И, соответственно, тут же радировать "куда надо". Ничего подобного не случилось вплоть до момента рокового звонка капитана. В тот момент в районе захвата находились ещё десяток судов под разными флагами, но ни визуального, ни радио- контакта с захваченным кораблём не было не у кого. Внешняя и военная разведки Украины уже работают по чрезвычайному регламенту, установлены спецконтакты с группировкой кораблей НАТО и ВМФ РФ, представленными в "аварийном районе" своими боевыми единицами. Группа армейского спецназа перешла на казарменное положение.
      - Вот такие у нас, Серёга, новости - резюмировал рассказчик.
      Прасолов озабоченно почесал щёку.
      - Невесело, Андрюша. Но наскоком ты их не возьмешь - заложников для того и берут, чтобы избежать ответного удара в лоб. К тому же, в сомалийских закутках уже десятки захваченных кораблей на отстое. И сотни человек в плену. Стоит лишь что-то лихое предпринять для вызволения этих - так они тех на винегрет порубят. Дикари!
      - Да, дикари, - согласился Григоренко. - Мы, правда, своими руками в своё время этих дикарей вооружили и обучили военным премудростям.
      - С одной стороны - да. Но мир един, Гриня, и если где-то изобретут рогатку, то совсем скоро из неё будут стрелять везде. И, к сожалению, нам приходится работать только с последствиями беды. А никак не с причинами...
       Друзья попили принесённого им чаю с лимоном.
      - В общем, будем работать, - резюмировал киевлянин, - У тебя какие предписания?
      - Мне бы в Одессе с наймом моряков ситуацию прояснить надо. Контора ведь там расположена.
      - Вечером отправлю. И сопровождающего дам, из своих. Толковый парень, сейчас в Николаеве с погрузкой разбирается. Как раз вернётся.
      Прасолов с благодарностью поглядел на старого знакомого.
      - За это спасибо, Гриня! С помощником, конечно, удобнее будет. А мне пока всё равно надо на Воздухофлотский¹¹ отметиться и в ваш МИД. Протокол, однако! Будь он неладен...

Германия, 19-20 сентября 2008, пятница-суббота.

      Поздним вечером того же дня тёмно-синий "рено" преодолевал последние километры, отделявшие Найджела от гостиницы. Ни в машине, ни на его одежде не осталось ни малейших следов инцидента - специалисты из "технической службы" сработали отменно. Весь нехитрый скарб покойного был отправлен в Берлин для передачи в штаб-квартиру МИ-5 ближайшей диппочтой. Кроме паспорта, ключа от депозитарной ячейки и денег. Паспорт лица без гражданства оставили в куртке покойного перед тем, как поздней ночью выбросить труп в южном округе Франкфурта, наиболее криминогенном районе. Если нападение на Зию не было случайным - то бесследное исчезновение его вызовет больше вопросов, чем найденное тело с ножевым ранением. И если так, то деньги террористов придётся вернуть обратно в депозитную ячейку "Коммерцбанка" - контрразведка не желала терять свою "разработку" канала их подпольного финансирования, на которую ушло столько времени и усилий. Ключ от ячейки, предварительно скопировав, подбросили в квартиру, которую Зия снимал в восточном предместье Франкфурта.
      И теперь, без того натерпевшийся Фоулдс должен был назавтра отдать копию ключа агенту в депозитарии банка и любым способом заставить того вернуть деньги на место. Сумка с наличностью лежала на пассажирском сиденье, а следом ехала машина сопровождения - Найджела решено было страховать самым тщательным образом.
      В номере он первым делом вытащил из коробочки пакетик с чаем (бергамотовым, конечно) и включил чайник. Затем достал сотовый и отправил сообщение "банкиру" о завтрашнем контакте. Хотел отложить телефон, но вспомнил о фотографии с таинственной надписью на упаковках с деньгами. Найджел открыл фото и начал его изучать. Текст явно был написан на каком-то из славянских языков. Фоулдс не был силен в славистике, но слово "банк" было очень похоже на привычное bank. Да и что ещё могло быть написано на обёртке пачки денег? Упрямый англичанин вооружился бумагой, карандашом, подсел к компьютеру и через десять минут уже знал, что доллары упаковывались в украинском коммерческом банке "Зирка", что в переводе означало "Звезда".
      Допив чай и уже лежа в кровати, Найджел попытался представить себе путь, по которому американская валюта, выданная в украинском банке, очутилась в депозитарии банка немецкого. Чтобы впоследствии, вполне возможно, на неё купили итальянскую или бельгийскую взрывчатку, которую какие-нибудь марокканские шизофреники попытаются подорвать в английском или испанском автобусе. Вариантов была масса, и он незаметно для самого себя задремал...
      Ночью его мучили фантасмагорические видения. И такие нелепые, что даже вкуснейший гостиничный завтрак не доставил никакого удовольствия. Это была месть психики за потрясения вчерашнего дня. Но и день сегодняшний праздником быть не обещал - надо было чего бы то ни стоило уговорить вечно испуганного Кристиана - так звали агента из банка - вернуть на место кучу денег.
      Как и ожидалось, клерк устроил истерику в одном из кафе недалеко от банка. Он верещал, крутился на стуле, говорил, что ненавидит тот день, когда согласился помогать въедливым бобби, ссылался на какие-то невнятные обстоятельства и чуть не плакал. В другое время Найджел принялся бы как-то утешать и успокаивать этого тридцатилетнего увальня с непропорциональными чертами лица и большой бородавкой на щеке. Но после вчерашних событий он, молча и совершенно равнодушно, выслушал этот поток сознания.
      - Как знаете, герр Майснер! - нужные слова нашлись сами собой. - Я избавлю вас от дальнейшей работы. Но отчёт о вашем пребывании в Ливерпуле будет передан вашей семье. И руководству банка!
      Шантажист резко поднялся с места. Собеседник побледнел и схватил его за руку. Три года назад в одном из подпольных притонов Ливерпуля, где "герой" развлекался с чересчур юной девицей, его "накрыла" полиция - это и был тот крюк, на котором британская контрразведка цепко держала пугливого банковского клерка.
      Через пять минут дело было сделано - младший референт понуро брёл на своё рабочее место с увесистой сумкой в руках и конвертом в кармане. Сочетание запугивания с подкупом сработало в деятельности "рыцарей плаща и кинжала" очередной и далеко не последний раз...
      А Найджел Фоулдс сидел вечером того же дня в зале вылета Рейн-Майнского аэропорта¹². В кармане куртки лежал билет на рейс до Лондона, на столике перед ним стоял традиционный чай, а сам он не чаял наконец-то приземлиться в Хитроу и поскорее забыть всё происшедшее с ним в Германии. Правда, предстоял ещё неприятный разговор с боссом и, скорее всего, внутреннее расследование причин, приведших к кровавому инциденту на Шиллерштрассе. И выводы о дальнейшей профпригодности самого Фоулдса. Карьеры контрразведчика было особенно жаль - работа в МИ-5 ему нравилась. Правда, привычнее было трудиться в офисе, анализировать, составлять отчёты, меморандумы и обзоры, сидеть на совещаниях, высказывать свои соображения и выслушивать рекомендации вышестоящих. Но вчерашний день разрезал время на "до того" и "после того". И он не знал пока, как относиться к этой неожиданной метаморфозе.
      И уж тем более Найджел не мог предположить, что история, в которой он сыграл далеко не второстепенную роль, будет иметь совершенно неожиданные для него последствия...

Украина, 26-27 сентября 2008, пятница-суббота.

      Борт старенького АН-24, приземлившегося в киевских Жулянах, Мирослав покидал с чувством честно выполненного долга и страшной ломоты во всём теле. Спинка сиденья в самолёте была сломана и, чтобы не улечься на колени сзади сидящего пассажира, весь полёт пришлось напрягать спину. Но зато в сумке его лежала папка, в которой были аккуратно сложены добытые документы, касающиеся погрузки военной техники на "Фаину" , а в голове прочно разместились результаты проведённого в Николаеве дознания.
      Совершенно неожиданно его встречал водитель Петя, который протянул ему свой мобильный телефон.
      - Шеф тебя обыскался! Телефоны все оборвал!
      - Да у меня батарейка села... - пробормотал Маркив и взял трубку.
      - Ну что там? - поинтересовался Григоренко, перебивая робкие оправдания подчиненного.
      - Все разузнал, Андрей Петрович! Готов прямо сейчас приехать и представить отчёт.
      - Прямо сейчас ты едешь в Одессу, Слава! Будешь сопровождать российского представителя при нашем штабе. Билеты выкупишь в двадцать седьмой кассе. Они там на моё имя.
      И начальство подробно объяснило цель поездки и кратко описало персону, которую ему надлежало сопровождать.
      - Человек достойный, мой старый знакомый. Доверять ему можно как мне. И даже нужно. А отчёт потом напишешь...
       Мирослав понял, что о заезде домой, душе и диване можно только помечтать и занял место в "шкоде" . По дороге из аэропорта они забрали в Посольстве РФ отрекомендованного шефом дипломата и спустя полчаса уже были на вокзале.
      Маркив исподтишка поглядывал на спутника, который энергичным шагом двигался по большому людному залу. В облике Сергея Викторовича гармонично уживались целеустремлённость и элегантность. Сплав этих качеств, как правило, действовал на людей располагающе. И молодой киевлянин исключением не стал.
       Вторая платформа Центрального вокзала, на которой стоял поезд Киев-Одесса была уютной, аккуратной и ухоженной. Прасолов сразу обратил на это внимание, и Мирослав внутренне преисполнился гордости за родную столицу, но виду не показал и лишь сдержанно кивнул. Дальнейшие комплименты заработали вагон и, как апофеоз, пухлая проводница в безукоризненном форменном костюме.
      Расположившись в двухместном купе, переодевшись и попивая чай, новые знакомые принялись, не откладывая, обсуждать дело, которое позвало их в Южную Пальмиру.
      - Загружали технику своим ходом, - рассказывал Мирослав, отставив в сторону подстаканник, - Судно называется ролкер, специально для перевозки колёсных и гусеничных средств. Корма откидывается на причал - получается настил, по которой всё в трюм и заезжает. Командовал экспедитор из "Укринмаша" . Было двое танкистов, которые очень быстро справились. Правда, агрегат один брыкался. Ни в какую, рассказали, не желал платформу покидать: глох постоянно. Хотели тягачом затаскивать, уже и зрители собрались, но, обошлись кувалдой и какой-то матерью...
      - Интересно, - заметил Сергей Викторович, - отправлять на экспорт неисправный товар? В советское время за это руки-ноги откручивали. Моментально, причём! Неужели предпродажного ремонта не было?
      - Был. Судя по документам, танки шли с Дарницкого танкоремонтного. Есть такой в Киеве. Странно только это. Мне казалось, что он уже давно "лежит" , но, видимо, ради такого случая напряглись.
      - В Киеве? Это хорошо, можно быстро проверить. А что за танкисты были? Поговорил?
      - Если бы. Нет, они не портовые. Сказали, что из Одессы. Их нанимал судовладелец.
      - Хм-м. Жалко. И непонятно - зачем водил за сотню вёрст везти? Неужто в порту, через который идёт весь военный экспорт, не нашлось бы пары человек, умеющих управлять танком? Да пусть даже не в порту - в самом городе, думаю, если клич бросить - отозвалось бы не менее сотни бронетанковых ветеранов. Да ещё за деньги! А документы отгрузочные все в порядке?
      - Все вроде. Я себе копии сделал. Заказ на погрузку, правда, поздно пришёл. Да и судно само из Одессы гнали как на пожар. Оно там стояло в очереди на Сирию. Легковушки везти.
      - Машины? - Прасолов отхлебнул чаю, - Машины - это хорошо. И Сирия тоже страна известная. А "пожар" этот вполне объясним - межправительственный экспортный контракт. Да ещё на поставку военной техники. Тут кого хочешь, на уши поставят! А что ты думаешь, Слава, насчет ситуации вообще?
      И Сергей Викторович пристально посмотрел на Маркива. Тот солидно откашлялся и начал излагать соображения.
      - По-пэршэ... извините,... во-первых, мне интересно, почему корабль с целой кучей оружия никак не охранялся, - выдал он.
      - Это самый простой вопрос, Слава, - ответил Прасолов. - И ответ будет простой: на грузовом борту вооружённых охранников быть не может - свод международных морских правил. Это тебе, как моему коллеге, понятно, надеюсь?
      - Я сопровождение имел в виду.
      - Вот! - москвич отсалютовал стаканом, - тут имеем сразу несколько вариантов ответа: не хотели привлекать внимания, не было возможности нанять какой-нибудь "авианосец" и (самый грустный вариант), никто об этом не подумал.
      Мирослав откашлялся.
      - Думаю, что второй. Хотя и третий очень даже вероятен, - деликатно заметил он. - У нас флот чисто символический пока. Так сказать, для представительства...
      - Ну да, - согласился Прасолов, - Содержать флот - дорогое удовольствие. Мы тоже не всякий манёвр можем себе позволить. По чисто, так сказать, экономическим... А третий вариант - святое! Бардак - он везде бардак! И у нас, и у вас... А что по первому думаешь?
      - Хороший ход. Если бы ящики с пепси перевозили... А здесь, кроме Киева, Кении и ООН, весь юг Украины в курсе. И в проливах характер груза декларировать обязательно... Да, любой клерк где угодно за сотню долларов "стукнет" , и - привет!
      Прасолов уважительно посмотрел на молодого собеседника.
      - Молоток! Правильно мыслишь! И выходит, что вся наша проблема сложилась по бедности: контракт выполнять надо - сроки! Или по жадности - хотели сэкономить. Какой вывод?
      - Несчастный случай! Стечение обстоятельств.
      Прасолов нахмурился.
      - Кто знает, Слава, кто знает? Собственно, и едем, чтобы разобраться...
      Пока стелились, обсудили ещё несколько мелких вопросов, а перед тем, как гасить свет, старший советник российского МИДа подытожил:
      - Значит, мои границы в Одессе - фирма-вербовщик: крюинговая компания, как они это называют. Соответствует моим полномочиям. А ты, давай, в Ильичёвск смотайся. Может там чего узнаешь? Побольше импровизируй, Слава! Сильно на тебя надеюсь. Спокойной ночи!
      - И вам тоже спокойной ночи, Сергей Викторович!
      Наутро, умывшиеся и перекусившие, Прасолов и Маркив стояли в коридоре и наблюдали в окно за проносившимся мимо приодесским пейзажем - низкорослыми деревцами и пожелтевшими пятнами кустарника на неровном степном ландшафте. Проводница разносила чай, каждый раз задевая стоящих у окна своими внушительными контурами.
      Поезд замедлил ход и стал пробираться уже ближними пригородами. Хозяйка вагона торжественно вернула билеты.
      - Там, начальник поезда говорит, что на платформе суета какая-то, - доверительно сообщила она. - Милиция, дядьки важные всякие там. Наверное, шишек каких-то встречают...
      Глава "киевской делегации" посмотрел на "сопровождающее лицо" и поинтересовался.
      - Григоренко постарался?
      - Ну, Андрей Петрович может, предупредил обладминистрацию. Попросил, наверно, машину - чтоб сэкономить на времени, - растерянно ответил Мирослав. - Но оркестр не заказывали...
      - На кой шумиху устроил?! - Поморщился Прасолов и с хитринкой добавил. - Можем выйти незаметно. Опыт имеется.
      - Конечно, очень хотелось бы. Только мне такси не оплачивают, а своим ходом полдня на дорогу потратим. Да и не ориентируюсь я здесь.
      - Ну, можно поспрашивать...
      - В Одессе можно три дня спрашивать. Может, всё же представимся властям, а там видно будет?
      - Идёт, - коротко согласился Сергей Викторович.
      Вагон окончательно замер и воцарилась долгожданная тишина. Которая была сразу же нарушена громким топотом. В коридоре, пугая пассажиров, появились два человека. Один из них, очень полный лысоватый блондин в дорогом костюме, пытался протиснуться в узком коридоре мимо выходящих. Второй, худая копия первого с папочкой в руке, свободно парил в безвоздушном пространстве, образованном широкой спиной лидера.
      Добравшись с трудом до нужного купе, первый, на всякий случай, ещё раз сравнил его номер с записью на мятой бумажке и вопросительно заглянул внутрь. "Делегаты" сидели молча.
      - Извините, вы не из Киева? - таинственно поинтересовался он.
      - В этом поезде все из Киева, - в тон ему ответил Прасолов.
      Мирослав стиснул зубы и отвернулся, чтобы не расхохотаться.
      - А вы не... - продолжал толстяк свои исследования.
      Надо было заканчивать комедию - представитель Совбеза встал и с очень серьезным лицом протянул руку запыхавшемуся встречающему.
      - Маркив Мирослав Андреевич, из Совета национальной безопасности, - внушительно произнёс он, - а это Сергей Викторович Прасолов, советник 1 го класса МИД Российской Федерации.
      - Творогов Дмитрий Онуфриевич, помощник губернатора, - ошалев слегка от высоких титулов приезжих, представился сотрудник областной администрации. - Прошу за мной.
      На перроне всё оказалось именно так, как говорила проводница - суета и оцепление. Творогов с помощником (замечательное советское изобретение - помощник помощника!) на ходу начали излагать гостям программу визита. По их версии, она процентов на шестьдесят должна была состоять из завтраков, обедов, ужинов и прочих промежуточных чревоугодий. Радушные хозяева хотели зачитать программу полностью, но Мирослав решительно их оборвал.
      - Нам нужно в порт, - сказал он. - Машина есть у вас?
      - А как же? - чуть ли не обиделась "правая рука губернатора" . - Две "камри" плюс эскорт милицейский!
      Стоявший тут же чин в фуражке при слове "милицейский" подтверждающе закивал головой.
      - Это лишнее, - подхватил тон спутника Прасолов, - А на двоих нам и одной "тойоты" хватит. И постарайтесь не привлекать к нам внимания. А то, знаете, происки врагов, иностранные разведки...
      Творогов с ужасом посмотрел на говорившего, в надежде увидеть на его лице улыбку. Но тот был угрюм, как гладиатор перед схваткой. Через десять секунд ни одного милиционера на перроне не было. Маркив взял твороговскую визитку с телефонами на случай надобности и через пару минут прибывшие уже сидели в машине.
      Когда машина тронулась, Мирослав посмотрел на Сергея Викторовича и оба начали сотрясаться от сильного, но беззвучного смеха. Еле придя в себя, Прасолов покосился на водителя и в полголоса произнёс.
      - Да, уж. Гоголь в наших краях всегда будет бессмертен...

Великобритания, 22 сентября 2008, понедельник.

      Фоулдс грустно брел вдоль набережной Темзы. До "Темз-Хаус" , лондонской резиденции МИ-5, оставалось еще метров сто, и он намеренно не спешил. Во-первых, наслаждался фактом того, что наконец-то дома и на нем надет привычный костюм с очень неплохим галстуком. Во-вторых, каждый шаг к месту работы одновременно приближал его к тем неприятностям, которые неизбежно вытекали из результатов его прогулки по Франкфурту. Как будет выглядеть окончательный вариант расплаты за неудачу, представлялось смутно, но ничего хорошего, естественно, ждать не приходилось.
      Когда он уже открывал "вертушку" на проходной именной карточкой, сотрудник охраны поглядел на него, как показалось, очень странно. Казалось, еще миг - и начнет укоризненно качать головой. В поведении всех встреченных по дороге к рабочему месту тоже виделись все признаки осведомленности о его провале и, соответственно, крайнее раздражение тем фактом, что им, крепким профессионалам, приходится работать в одном заведении с таким лопухом и кретином. А когда наш герой закрыл за собой двери кабинета, он понял, что сейчас его будут есть сырым.
      Два унылых типа, коллеги по G-branch (департаменту борьбы с терроризмом), уселись на его стол и вылупились прямо ему в физиономию, не говоря при этом ни слова. Подошла и симпатичная Салли Глинвуд, которая в обычное время обращала на Фоулдса внимание не большее, чем тигр на таракана. Сейчас же она положила перед ним листок бумаги и ручку. Младший офицер вопросительно и непонимающе поглядел на нее.
      - Автограф дадите? - фальшиво моргая, спросила сексапильная мисс Глинвуд.
      Это было уже слишком. Найджел покраснел и рванулся прочь из комнаты. В туалете он долго сидел, запершись в кабинке, а затем тщательно полировал свое лицо под краном с холодной водой.
      Но возвращение на рабочее место было неизбежным.
      Там, отчего-то смущаясь, к нему вновь обратилась Салли.
      - Прости, Найджи, но тебя хочет видеть босс.
      Конечно, этого момента проваливший первое самостоятельное задание боялся более всего, но гораздо сильнее его поразило обращение "Найджи" - обычно рыжая бестия предпочитала обращаться к нему по фамилии. Озадаченный таким оборотом событий, Фоулдс через очень короткое время стоял в кабинете своего шефа.
      Начальник их департамента, полковник - сэр Саймон Годфри, подтянутый и горбоносый флегматик, коротко предложил ему присесть и начал говорить. Говорил он медленно, тихо и даже несколько занудно. По мере осознания услышанного удивление росло, а в конце этого монолога подчинённый был выбит из седла абсолютно. А дело было в следующем.
      Доставленные в Лондон диппочтой вещи агента были исследованы бригадой экспертов с максимальной скоростью. Результаты анализа Годфри лично докладывал генеральному директору МИ-5 ранним утром в воскресенье, не смотря на выходной. Они были ошеломляющими - покойный, работая на обе стороны противостояния, отдавал заметное предпочтение стану врага. В стареньком органайзере обнаружили координаты двух десятков членов сети тайного финансирования террора, о которых Зия "забыл" сообщить своему лондонскому руководству. Несколько измятых квитанций и чеков поведали, что он посещал недавно Барселону и Марсель (о чем в МИ-5 не знали ничего), а в записной книжке были пометки о каких-то странных гостях из Мексики, которых филёр принимал в Гамбурге.
      Гендиректор тут же собрал на совещание высших офицеров трёх департаментов - полученная информация заставляла спешно менять конфигурацию уже проводимых мероприятий. В их подразделении уже полным ходом идет перетряска планов и обновление баз данных. А на обеспечение поддержки зарубежных операций готовятся дополнительные персонал и финансирование. И, в довершение всего, директор хочет видеть Фоулдса у себя на аудиенции.
      Ошарашенный Найджел несколько сбивчиво рассказал шефу о подробностях событий во Франкфурте, упомянул о фото надписей на банковских упаковках в своем сотовом. Начдеп заинтересовался чрезвычайно. Спросил его мнение относительно причин смерти Зии - случайна она или нет, и тут же послал помощника в герметичную камеру, где хранятся личные вещи сотрудников в рабочее время, за самим аппаратом. После чего оба отбыли на пятый этаж в офис Генерального директора.
      В общем, время закрутилось с невероятной скоростью. Около шести вечера, в который уже раз, сидя в кабинете начальника, Фоулдс ощущал себя уставшим не меньше, чем во Франкфурте. Казалось, беседа подходила к концу
      - А может, наши оппоненты всё-таки знали о том, что Зия работал и на нас? - подсевшим за день голосом спросил он.
      Шеф встал из-за стола, совершил круг почета по кабинету и нравоучительно продолжил предыдущие рассуждения.
      - Теоретически возможно всё. А на деле, думаю, что нет. Зацепка на него была надёжная, и сотрудничество с нами стало единственным способом продлить свое земное существование. Кроме того, если бы они знали, то ты бы сейчас здесь не сидел.
      Найджела передернуло при этих словах.
      - Террористы не любят долговременные "двойные" игры, - продолжал босс, как ни в чём не бывало, - У них, как правило, нет ресурсов для их ведения. И с отступниками они поступают очень жестко. А уж если есть возможность вместе с предателем утащить на тот свет ещё и врага - в исходе можешь не сомневаться. Вспомни Кристи...
      Историю офицера Тони Кристи знали все - её рассказывали на учебных курсах много раз и с леденящими душу подробностями. Кристи был на связи с "двойником" из пакистанской группировки, замешанной на ортодоксальном исламе и ненависти ко всему британскому. В один, не самый лучший, день его самого и его агента обнаружили на свалке под Бирмингемом, обезображенными и с приколотыми к телу фетвами - так по-арабски называется вердикт, выданный религиозным авторитетом. В данном случае это был смертный приговор. Группировку разгромили, но убийц Кристи и связника найти так и не удалось...
      Шеф посмотрел Найджелу в лицо и понял, что пора сменить направление разговора.
      - Всё что ты сделал, крайне важно для нас, - заключил он. - Смерть агента дала нам пользы больше, чем вся предыдущая работа с ним. А украинский банк вообще впервые в нашем поле зрения. Полагаю, будет целесообразно поручить тебе самостоятельную разработку именно этого направления.
      Фоулдс вдруг спохватился и напомнил.
      - Но у меня работа по директивам 26 и 315.
      - Ну, в общем, налогоплательщики тебе платят и за это, - без тени ухмылки отчеканил Годфри. - И их придется выполнять, даже и не сомневайся. Не отвлекайся! Я обращаю твоё внимание на слово "самостоятельную" . Ты понял, о чём идет речь?
      И тут же всё объяснил сам - определять, кто и что нужно для разработки будет сам Найджел. Это уже попахивало реальным продвижением по службе. То, о чём так мечтали его родители, на что до недавних пор не было причин надеяться, и во что он никак не мог поверить.
      Полковник взглянул на витающего в облаках молодого сотрудника и словно прочёл его мысли.
      - Можете идти, Фоулдс, - сказал он. - Слишком много впечатлений для одного дня.
      А через два часа Найджел уже сидел в крохотном пабе на Кромвелл-роуд и смотрел по TV обзор матчей 5 тура Премьер Лиги. Напротив него за тем же занятием расположились два унылых сослуживца, утром сверлившие его ревнивым взором (после полутора пинт стаута¹³, запитых несколькими рюмками "Гордона" ¹⁴ они, правда, уже не были такими унылыми). А рядом (о чудо!) потягивала красное сухое Салли, легонько скребла ноготками по коленке младшего офицера МИ-5 Найджела Фоулдса, уроженца города Плимут, 1984 года рождения и изредка, совсем уж близко наклонялась к нему и, дурманя запахом "Жикú" ¹⁵, дышала ему в ухо: "Может, уже, поедем..."

Украина, 27 сентября 2008, суббота.

      Водитель Тойоты безошибочно и очень скоро доставил Прасолова по адресу, его интересовавшему, и затем так же быстро отвёз Мирослава в ильичёвский морской торговый порт. Один из крупнейших на Чёрном море, тот располагался на берегах Сухого лимана в 20 км юго-западнее Одессы. Караул на проходной, привыкший за последние пару дней к самой разной посторонней публике, пропустил обладателя могучей охранной грамоты охотно и даже объяснил, как именно пройти в портовую контору. Пару раз "заблукав" на суетливой территории, Маркив всё же нашёл нужное ему здание.
      В приёмной Виктора Эмильевича Перельмана, начальника диспетчерской службы порта, толпился народ. Причём, можно было сразу отличить "местных" от "пришельцев" : у первых на лицах царствовало нескрываемое раздражение от факта присутствия вторых. Вторых, впрочем, можно было опознать ещё проще - надменные упитанные физиономии у представителей власти и диктофоны в руках у журналистов.
      Мирослав объяснил секретарю, задёрганной девице неопределённого возраста обезображенной пергидролем, причину своего посещения. Та довольно бесцеремонно сообщила, что таких клиентов, как он сегодня хоть на дуршлаг отбрасывай. Вон, полчаса назад зашли из транспортной прокуратуры, а вот сидят ещё из минтранса, трёх газет и одной телекомпании. А ещё звонили из СБУ¹⁶, видимо тоже скоро будут. Маркив смерил ожидающих взглядом и быстро прикинул, что стоять придётся до завтрашнего дня.
      Поборовшись скоренько с ученическим желанием стать в очередь, он глубоко вдохнул, решительно прошёл мимо конкурентов и распахнул дверь. Секретарша что-то завопила вслед, но "нахал" уже был в нужном кабинете.
      Совещавшиеся в нём разом обернулись на шум. Перельман же только поднял глаза, вооружённые очками в тонкой оправе, державшейся чудом на кончике носа. Один из прокурорских смерил нежданного визитёра взглядом с головы до ног.
      - А ну-ка, брысь отсюда! - сообщил он громко о результатах осмотра.
      Киевлянин вздрогнул от такой любезности, но никуда не исчез.
      Прокурорский поднялся со стула и вальяжным шагом двинулся к нему, явно намереваясь подкрепить своё пожелание чем-то посущественней. Маркив резко вытащил из папки свой совбезовский "вездеход" и сунул его в нос агрессору. Пока тот пялился в бумагу, на свет было извлечено удостоверение личности, которое закрепило успех уже окончательно. Подоспевшая секретарша зафиксировала только факт постыдного бегства предыдущих "ходоков" и просьбу хозяина кабинета о чае для нового гостя.
      С удовольствием прихлёбывая чаёк, Мирослав рассматривал хозяина кабинета. Тому было лет пятьдесят на вид, одет он был очень скромно, а из украшений присутствовали лишь обручальное кольцо и характерная еврейская "тоска в глазах" . Перельман внимательно выслушал посетителя, косясь на него поверх очков, и теперь речь его лилась мелодично с мягкими вкрадчивыми интонациями.
      - Слушайте, я, конечно, понимаю, что у нас у всех теперь проблемы с международным престижем нашей родины, да? Не понимаю я, почему, как проблемы - так все к Перельману. Когда всё хорошо - у меня Муся в приёмной подыхает от тоски. У неё один зевок в этот момент съедает половину кислорода, предназначенного, на секундочку, всем жителям Одессы! Миллионного города, кстати. Хотелось бы как-то поделить радости и печали по справедливости - мы же ещё совсем недавно за это просовывали в урну бюллетени! Я даже ходил в 1977 году на демонстрацию с портретом...
      С ужасом Мирослав посмотрел на удобно расположившегося в кресле оратора и понял, что этот монолог может затянуться.
      - Виктор Эмильевич, - перебил он обладателя чудной памяти, - Как с нашими вопросами?
      Тот недовольно крякнул.
      - А что там с нашими вопросами? Всё что я знаю за это дело, так это только то, что "Фаина" таки стояла у нас на рейде и ждала своего счастья на Тартус¹⁷! Я уже собирался помахать ей платочком, как её погнали на Октябрьский. Конец фильма! А ко мне тут стоит очередь как в Мавзолей, заради того, шоб Перельман рассказал то, о чём не имеет ни малейшего понятия!
      - Слушайте, - продолжал он совершенно бархатным голосом, глядя прямо в глаза собеседнику - я вас насквозь, может, и не вижу, но даю мои очки против трёх копеек, что вы не из этой банды, которая сейчас трёт паркет в моей приёмной. Вы такой милый юноша, и наверняка хотите сделать себе карьеру поскорее. И при этом не порезаться об конверты с благодарностью - они такие острые! И не возражайте - вижу по глазам и очень недорогому пиджачку. Вас же не интересует простая отписка по инстанции?
      Мирослав удивлённо вздёрнул брови.
      - Мне придётся писать отчёт своему начальству так же, как и всем остальным...
      - Ой, не морочьте мне лысину, - перебил его обладатель шикарной шевелюры, - старого Эмильича не обмануть! Вы единственный, кто не обшарил глазами моего кабинета. И вас, уверен, совершенно не мучает мысль на тему "а что ещё можно взять с Перельмана кроме подписки о невыезде" ! Угадал?
      Гость хотел сказать что-то неопределённое, но портовый говорун был неудержим.
      - Так вы хотите знать всё, что умный Перельман думает за это дело? - настаивал он.
      Мирослав отставил в сторону стакан с недопитым чаем и заинтересованно посмотрел на говорящего. Виктор Эмильевич воспринял это за согласие и стартовал.
      - В суровые, но справедливые годы моей молодости принято было считать, что самое мирное на свете государство грузит через свои портá только пароходы с розами для женщин Мадагаскара и бубликами для эфиопских детишек, - хорошо поставленным голосом вещал докладчик. - Но если б вы знали, сколько через мои руки прошло накладных, коносаментов¹⁸ и прочих бумажек, в которых про розы и бублики ничего не было сказано - вы бы сошли с ума! Но фокус заключается в том, что тогда всем этим железным добром распоряжались несколько старых пердунов, хорошо устроившихся за кремлёвской стеной. Им деньги были не нужны - у них и так была колбаска на позавтракать и хорошая больничка на чёрный день. Они всё это отдавали бесплатно любому, кто готов был выучить пару слов на ломаном русском из Маркса и Энгельса. А после того, как Боря Ельцин с Мишей Горбачевым не поделили самое лучшее место для, извините, задницы на одной шестой части света, ситуация стала переворачиваться с головы на ноги...
      Благодарный слушатель деликатно откашлялся.
      - А нельзя ли...
      Перельман остановил его жестом.
      - Имейте терпение, юноша, если хотите знать много, - значительно произнес он и продолжил. - В общем, выяснилось, что работа наших портовых и морских бобиков тоже чего-то стоит. И не головной боли плюс сто двадцать рэ в месяц, а вполне реальных прибылей. И вот тут началось! Каждый сделался сам себе Рокфеллер! Раньше он был последний конторщик, а теперь, будьте любезны, - уже судовладелец. Тот, кто служил для начала оператором и экспедитором - гордо стал прозываться стивидόром¹⁹. Да что там! Последний инспектор в отделе кадров пароходства открывает лавочку и - здрасьте! Это уже крюинговой компанией! Дела пошли, что вы думаете! Правда, случались и неприятности. Например, многим босякам с Фонтана надоело трясти мелочь из карманов у пивных в три часа ночи. Начались эксцессы, многим таки пришлось поменять "трёшку" на Ришельевской²⁰ на "однушку" на Таировском²¹. Но в целом, капитализм победил...
      Мирославу хотелось взвыть от тоски, но время уже было потрачено, а слабая надежда как-то оправдать эту потерю всё же оставалась. Поэтому он полностью прослушал лекцию об особенностях реставрации рыночных отношений в отдельно взятом порту на берегу тёплого моря.
      - Так что в этом деле самое интересное? - сообщил Виктор Эмильевич "на закуску" , - То, что эту крашеную лоханку передвинули заместо машин на танки? Чепуха! Такое бывает, тем более в наше нелёгкое и кое-кому денежное время. Каждый ищет свой гешефт! А что вы скажете на то, что мой экономист сорвался и пошёл вместе с "Фаиной" в тот же Николаев?
      Маркив заёрзал на стуле.
      - Зачем?
      - Потому шо, видите ли, там некому закатить эти зелёные железки на борт! Это разве задача для экономиста? Да ещё в последний месяц квартала? Чтоб он так считал, как ездил на танке! Я, конечно, понимаю, что Сеня когда-то служил в танковых войсках, соскучился и таки поехал покататься. Я понимаю даже, что он это делал не бесплатно! Заработок на стороне - дело святое даже для любого атеиста!
      Мирослав с недоумением глядел на распалившегося одессита.
      - Но это тоже не самое интересное, - Перельман победно откинулся на спинку своего кресла, - А что вы скажете на то, что этот самый Сеня выпал из окна своей квартиры?

Великобритания, 23-24 сентября 2008, вторник-среда.

      Найджел Фоулдс привык всё делать быстро и буквально на следующий день, не дожидаясь формального распоряжения своего шефа, начал заниматься проблемами украинистики.
      До этого его знания об Украине ограничивались фамилией киевского футболиста, игравшего за одну из лондонских команд, без особого, впрочем, успеха, и нашумевшей историей про бывшего премьер-министра, который облегчил бюджет подопечного государства на фантастическую сумму и уже добрый десяток лет находится под судом в Штатах. И, как апофеоз, однажды в одном из европейских ресторанов ему довелось попробовать котлету по-киевски. К футболу Фоулдс был равнодушен, казнокрад был ему противен, а котлета очень даже понравилась.
      Несколько обширных материалов общего характера Найджел проглотил достаточно быстро и стал искать информацию о банке "Зирка" . Компьютер выдал несколько сотен ссылок, но большинство были на украинском и русском, и раздосадованный исследователь скоренько составил запрос о банке в министерство финансов, который он снабдил (с согласия шефа) максимально возможной категорией срочности. Затем аккуратно выписал фамилии владельцев банка с одного из украинских сайтов и составил бумагу, которую адресовал уже смежникам в собственном ведомстве. После чего занялся обычными делами.
      На следующий день пришли ответы по обоим запросам.
      Скучный ответ педантичных чиновников из международного департамента министерства финансов изобиловал всевозможными данными о балансе банка, росте его активов и прочей специфике, которая играет для непосвященных роль приличного снотворного.
      По счастью в конце двенадцатистраничного документа было вполне удобоваримое заключение эксперта, свидетельствующее о том, что никакой предосудительной деятельности на территории Королевства банк не ведёт, да и вообще особенной активностью не отличается. Ну, был замечен в операциях с казначейскими обязательствами, но в этой сфере работают сотни финансовых учреждений и каких-либо опасений это вызывать не может. Филиала банка на Островах нет.
      Зато документ, подготовленный родной конторой был хоть и короче, но гораздо интереснее. Коллеги докопались до реальных хозяев этого финучреждения. Материалов было достаточно и картина получилась подробная.
      Фактически банком владела троица граждан Украины с экзотическими для британского уха фамилиями Gorodovoy, Sakhno и Coolish. Причём первый и второй были соответственно управляющим и председателем совета директоров и имели по 10 процентов акций банка. Последний же владел 75 процентами и в руководящих органах не "отсвечивал" . Ещё пять процентов акций были "рассыпаны" среди разных фирмочек и частных лиц. Были перечислены предприятия, которыми владеет банк (обширный список, включающий в себя крупные металлургические и химические заводы) и вкратце упомянута история создания этой бизнес-империи. Типичная, надо сказать, картина для страны, образовавшейся в результате крушения "красного монстра" . В конце было несколько ссылок на биографии владельцев банка, составленные по материалам украинских журналистов и переведённые на английский. Фоулдс моментально полез по этим ссылкам.
      Биографии Городового и Сахно были похожи друг на друга как кусочки сахара-рафинада. Школа, финансово-экономический факультет университета, старт в небольших конторах государственного (других до 1991 года у Советов не было) банка, после развала СССР работа в различных коммерческих (уже негосударственных) банках и, наконец, ведущие должности в "Зирке" плюс владение приличным пакетом ее акций. Хорошая карьера. Очень хорошая. С третьим же владельцем всё обстояло несколько по-иному.
      Роман Петрович Кулиш родился в 1964 году в городе Кировограде. Во время учебы в школе слабо интересовался науками точными, зато проявлял большие таланты в изучении иностранного (а конкретно - немецкого) языка. Что было не так часто в стране, где большинство мальчишек хотели стать лётчиками, космонавтами или, на худой конец, работать в пункте приёма пустых бутылок. Тем не менее, родина предоставила ему возможность реализовать свой дар и перед ним гостеприимно распахнулись двери иняза Харьковского университета. А в 1985 году та же самая родина вознаградила выпускника, окончившего университет с отличием, службой в Советской Армии. И не просто службой, а службой офицером-переводчиком в советских оккупационных войсках в Восточной Германии. Мечтавших работать за пределами Страны Советов в среде иняза было достаточно много, а везло единицам - толпы неудачников шли в школы учить иностранным языкам будущих космонавтов, летчиков и приёмщиков стеклотары. Кулиш же занимал своё место вполне заслуженно - кроме немецкого он владел также английским и испанским языками.
      Его служба в Германии продолжалась до 1990 года. По крайней мере, так следовало из документов, которые журналистам удалось раскопать. Дальше будущий банкир появился в поле зрения уже в 1992 году на Украине, которая к тому времени была уже независимым государством. В Киеве открылось представительство некой немецкой торговой корпорации, где руководителем стал именно Роман Петрович. Через три года у него уже была своя компания, которая успешно скупала самые разные предприятия, в основном работавшие на экспорт и приносившие изрядные прибыли в крепкой (в отличие от украинской) валюте. Акции маленького банка под названием "Зирка" предприниматель приобрел в 1997 году и быстро превратил его в крупный. Чуть позже он купил себе любимую многими и очень необходимую игрушку - депутатскую неприкосновенность. Попав в число "неприкасаемых" , Роман Петрович успешно в нём обосновался и стал активно расширять границы своего бизнес-княжества. Частая смена власти за последние десять лет никак его не затронула. Кулиш не любит публичности, не замечен в каких-либо скандалах. Часто бывает за границей, при этом не пользуется услугами сопровождающей "челяди" , видимо по причине отличного знания трех языков.
      Найджел откинулся от компьютера, выдохнул и вышел в коридор, чтобы сделать себе чаю. Вернувшись с чашкой горячего напитка к себе, он поразмыслил о прочитанном. С одной стороны его не покидала мысль, что он читал не сводку контрразведки с приложениями, а журнал "Форбс" о жизни богатых и знаменитых. Слишком все типично - старт карьеры, набор "высоты" , деньги, банки, власть. Не было только скандальной хроники, сопутствующей обычно всем этим прелестям.
      Однако во всей этой типичности просматривались некоторые загадочные моменты. Главным из них был "пробел" в биографии Кулиша длиной в два года - с 1990 по 1992. Получалось, что в 1990 году он неожиданно демобилизовался. Фоулдс узнал, что выпускники университетов Советского Союза, получившие офицерское звание на специальных кафедрах, служили в армии, как правило, два года. Если они хотели оставаться служить дальше, то подписывали контракт и оставались в армии уже до пенсии, которая наступала по выслуге лет. А лет этих было никак не менее полутора-двух десятков. Если, конечно, не происходило что-то экстраординарное - болезнь, компрометирующий проступок или ещё какой-нибудь казус. А банкир прослужил в сумме пять лет, то есть всего три после обязательных двух. Что же послужило причиной его скорой демобилизации? И, главное, где он находился последующие два года? В материалах об этом ничего сказано не было.
      Также контрразведчик "зацепился" за специальность Кулиша - немецкий язык. И вспомнил разом свои недавние приключения в Германии. Есть ли какая-то связь между банковскими упаковками "Зирки" и службой молодого лейтенанта в далёких восьмидесятых годах прошлого века? Голова у Найджела потихоньку пошла кругом, и он решил выбросить на некоторое время из головы все эти загадки. Тем более что из всего украинского, в это предобеденное время, его более всего занимала котлета по-киевски...

Мексика, 27 сентября 2008, пятница.

      Маленький ресторан "Ла Палья" не состоял в списке объектов Мéриды, куда сотрудники туристических агентств обязательно приводили кучки своих клиентов, увешанных всевозможной кинофототехникой.
      В своё время хозяин не пожелал вкладывать денег в ремонт, как того требовали деловитые боссы турагентств. У него просто нечего было вложить - ресторанчик маленький, доход тоже. Зато это наследство от отца, который получил его, в свою очередь от деда. Клиентов всех он знает лично. И ему еще никогда не было стыдно перед ними за свою кухню. А такую fajita²², как в "Ла Палье" , вообще не в каждом городе Мексики сделают!
      А ещё пожилому мексиканцу не очень нравились иностранцы. Конечно, он понимал, что деньги не пахнут, и никогда не отказывал любому посетителю. Но уж слишком много от них шума. Особенно от итальянцев, хотя они внешне даже и похожи на его соотечественников. Ещё владелец кантины²³ не любил японцев с китайцами за их любопытство, англичан за выражение лица, русских за бесцеремонность, финнов за... В общем, не появилась пока на свете нация, которая не причиняла бы ему дискомфорта.
      На фоне этого тотального неприятия чужаков он привязался к двум американцам, которые уже несколько лет подряд посещали его заведение. Они явно жили в Мéриде, были неизменно вежливы с ним и его официантами, оставляли щедрые чаевые и прилично говорили по-испански. Но самое главное - во время еды у них на лицах было выражение такого блаженства, что сам хозяин иногда тайком за ними подглядывал. И просто не мог не полюбить таких благодарных посетителей.
      Вот и сегодня он сам принес им сковородки с шипящими кусочками мяса, перемешанного с овощами. Ричард и Сидни (а это были именно они) поблагодарили пожилого латиноса и, не откладывая, принялись за еду.
      Приблизительно через полчаса Ричард нарушил обеденную тишину.
      - А ведь мы могли поселиться в любой точке земного шара, - сказал он. - Как бы мы обходились там без Хоакина и его ресторанчика?
      - Очень просто, босс, - деловито ответил ему помощник. - Мы бы полюбили суши. Или каких-нибудь жареных тараканов.
      Патрон посмотрел укоризненно.
      - Ты чересчур практичен, мой юный друг. Но ведь тебе нравится здесь?
      - Конечно, - ответил тот, заворачивая мясо в чуть подостывший кукурузный лаваш. - Это очень вкусно. И, кажется, я скоро опять буду менять свой гардероб.
      С этими словами Сидни пощупал складку жира, нависшую над поясом легких брюк, вздохнул и поднес свёрнутую тортилью ко рту.
      Ричард улыбнулся.
      - Вот видишь, человек слаб. И подвержен страстям. А это - основа всей мировой экономики. И нашего с тобой бизнеса тоже. Кстати, ты мне расскажешь о последних новостях?
      Его наперсник с неохотой отложил надкусанную лепёшку.
      - Пока все по плану. Сумму выкупа наши аборигены сообщат сегодня вечером. Объявят сорок, как договаривались. Полагаю, что реакция будет адекватная.
      - А группа разгрузки готова?
      - Да, но до места ещё пару дней хода. Посудина древняя, двигатели в очень плохом состоянии и быстрее не дойти. Патрули, опять же... И опасаюсь я серьёзно.
      Бизнесмен пододвинул к себе пепельницу и вопросительно посмотрел на собеседника.
      - Если эти дикари случайно наткнутся на наш груз - наверняка возникнут сложности.
      - Конечно, этот риск существует,- Ричард взял в руки сигару и поджёг кедровую лучинку.- Но за это отвечает наш лондонский друг. Ведь он контролирует эту публику?
      - Знаете, иногда мне кажется - неуверенно начал Сидни, - что он только делает вид, что контролирует их. Это же животные! Зачем мы вообще связали с ними операцию такого масштаба? И, кстати, об операции. Мы ведь прогоняли и более крупные объёмы. Почему теперь таким странным образом?
      Раскурив Macanudo Maduro²⁴, его наставник с видимым удовольствием вдохнул любимый кедрово-пряный аромат.
      - Позволь тебе кое-что объяснить. Во-первых, постарайся не кричать на всю Мексику. Во-вторых, ты прав, у нас проходили и бόльшие суммы. Почему именно так? Потому что я хочу показать всем заинтересованным лицам, что это возможно. А ещё я хочу напомнить тебе, что деньги, прошедшие через банковскую цепочку, пусть даже очень длинную, оставляют за собой след, который не всегда можно подтереть. А в нашем случае достаточно, чтобы исчезли несколько человек в одной стране. И некоторых уже нет. Ведь так? А в случае провала весь груз пойдет на дно. Вместе со всеми проблемами. И достанут его не раньше чем через двести лет. Или не достанут вовсе - в той части Индийского океана приличные глубины.
      Улыбка скользнула по его губам.
      - А что мы скажем нашим партнерам в Брюсселе и Вашингтоне?
      - Правду, Сидни, только правду. Они и сами её узнают. Без нас. А суммы, им причитающиеся, я им переведу в любом случае. Да, это очень большие деньги! Но, во-первых, у нас бизнес высокого риска. А, во-вторых, мы не можем позволить себе потерять таких партнеров ради своего же будущего - их обороты растут и когда-нибудь то, что мы собираемся получить сейчас, покажется нам сущими пустяками. Этот процесс называется глобализацией!
      И Ричард усмехнулся собственному сравнению. Секретарь тоже скривил физиономию в подобие улыбки.
      - Конечно, я вряд ли доживу до этого времени, - продолжил рассказчик, - Мне уже сейчас за семьдесят. Но ты через пару десятков лет будешь моложе меня нынешнего. А это позволит мне спокойно умереть, совершенно не беспокоясь о судьбе дела. Ты готов?
      Сидни забормотал что-то о долголетии, прогрессе в медицине и прочей фикции, но босс коротким движением руки остановил его.
      - Ты уверенно продлишь мои годы, - сказал он, - если аккуратно сделаешь всё, касающееся нашей операции. А если ты при этом ещё и закажешь мне кофе - я буду просто счастлив.
      И в который уже раз за сегодняшний день, залился громким смехом.

Украина, 27 сентября 2008, суббота.

      Мирослав ехал обратно из порта к тому месту, где он оставил своего спутника. Его буквально распирало от желания поделиться с ним тем, что поведал ему словоохотливый Перельман. Дело принимало совершенно неожиданный и отчётливо криминальный оборот. Смерть непосредственного участника погрузки сразу после возвращения домой! Казалось, шансов найти водителей не было вовсе, но вот один из них нашёлся. И оказался мёртвым.
      Также ему было интересно узнать и новости, которые, возможно, добыл Прасолов в крюинговой конторе. В общем, окончание сегодняшнего дня могло дать более чёткую картину происшедшего с "Фаиной" . Поездка в Одессу обещала быть результативной, что не могло не радовать.
      "Тойота" подъезжала к бывшему отделу кадров бывшего Черноморского Морского Пароходства, где и располагалась контора-наниматель. Ещё до того, как машина остановилась, Маркив заметил москвича, сидящего на скамейке вместе с какой-то женщиной и разговаривавшего с ней.
      Тот увидел подъезжающий автомобиль и поднялся. Вслед за ним начала вставать и его собеседница, но делала она это как-то неуклюже. Сергей Викторович помог ей и, поддерживая под локоть, повёл к парковке. Маркив подскочил с места, вылетел из салона и широко распахнул заднюю дверь.
      - Что случилось? - озабоченно поинтересовался он.
      - Потом расскажу, сейчас помоги, - ответил Прасолов.
      Вдвоём они аккуратно устроили даму сзади, и расселись сами.
      - Адрес свой назовёте? - обратился к женщине дипломат.
      Она надтреснутым голосом назвала шофёру улицу и номер дома, откинув голову на подголовник, закрыла глаза.
      Ехали молча. Мирослав несколько раз оборачивался к сидящим сзади. Его партнёр всякий раз прикладывал палец к губам, давая понять, что вопросы лучше оставить на потом. Довольно скоро машина остановилась у нужного подъезда довольно обшарпанного многоэтажного дома.
      Дверь в квартиру Светланы Грачевой (их попутчицу звали именно так) открыла худенькая невысокая девушка лет двадцати с небольшим. Короткая эффектная стрижка песочных волос выгодно подчёркивала тонкие черты лица, а почти полное отсутствие косметики радовало глаз. Это была её дочь.
      Она широко раскрыла глаза, увидев мать с незнакомыми людьми у себя в дверях.
      - Мама, опять сознание теряла? - обратилась она к Светлане.
      - Мне уже лучше, Ира! - безо всякой связи с вопросом ответила та.
      Маркив и Прасолов помогли женщине войти в квартиру и, оставив её на попечение дочери, прошли в кухню. Там Сергей Викторович и рассказал Мирославу, что их новая знакомая - жена радиста с "Фаины" . Родственники моряков сейчас мечутся по всей Одессе в поисках новостей о близких. Одной из точек "брожения" и стала компания-наниматель, хотя никакой информации они дать не могли. Грачева уже несколько раз за эти пару дней падала в обморок от страха перед неизвестностью, в которой не различить было дальнейшей судьбы ее мужа.
      На кухню вышла Ирина и предложила гостям чаю. Те молчали, поэтому она поставила чайник, не дожидаясь ответа, и присела рядом за стол. Спасителям стало не по себе оттого, что они ничем не могут помочь несчастным женщинам. Даже соврать что-то правдоподобное было невозможно -слишком уж мало информации об инциденте.
      - Вы где её нашли? - прервала молчание девушка.
      Прасолов вздохнул и коротко поведал ей о том, кто они такие и как он встретился с её мамой. Глаза Иры тут же загорелись, и она забросала гостей именно теми вопросами, которых они так боялись.
      - Мы знаем пока не больше вашего, - взвешивая каждое слово, произнёс Сергей Викторович, - собственно, мы для того и приехали сюда, чтобы разобраться в ситуации.
      Ирина вздохнула и нервно потерла себе щёку. Слезы наворачивались у неё на глаза, но она из последних сил держала себя в руках. Мирослав понял, что надо что-то предпринять, откашлялся и начал речь.
      - Бога ради, не переживайте! - попросил он не очень убедительно. - Мы специально для того и приехали, чтобы докопаться до истины...
      К концу фразы до него дошло, что его слова почти в точности повторяли сказанное Прасоловым. Молодой человек замолчал, покраснел и чуть не заплакал сам от обиды на себя и собственной тупости. Спас чайник, который как раз в этот момент закипел, свисток на носике чуть поплевал паром и тоненько засвистел, безуспешно подражая солидному басу попавшего в беду корабля. Хозяйка бросилась заваривать чай.
      За чаепитием поначалу все молчали. Мирослав стал исподтишка разглядывать Ирину, и нашёл её весьма симпатичной. И даже состояние, в котором она сейчас пребывала, не искажало очень приятные черты лица. Вот бы увидеть, как она улыбается! Не ко времени, правда... Тут киевлянин второй раз за день устыдился своих мыслей - у людей горе, а ему в голову глупости всякие лезут! И он приказал себе вести себя прилично. Хотя не переставал изредка поглядывать на дочь радиста.
      Разговор мало-помалу завязался. Девушка рассказала о себе, о своей специальности - промышленный дизайн, о работе, которую она никак не может найти, о родителях, о папиных рейсах и ещё о всякой всячине. Долгий монолог произвел на неё положительное воздействие, и к концу его Мирослав даже увидел её улыбку. Слабую, но все равно замечательную улыбку. Пожалуй, он до сих пор и не видел никогда таких прекрасных улыбок...
      Через некоторое время Светлана вышла к гостям. Ей стало получше, и она присоединилась к беседующим. Расставались уже ближе к вечеру, если не как друзья, то уж точно как старые знакомые. Провожая гостей, Ирина слегка замялась.
      - А удобно будет, - спросила она, слегка смущаясь, - взять у вас номер телефона. На всякий случай, если вдруг что-нибудь станет...
      И замолчала, посмотрев вопросительно на Прасолова. Тот бросил взгляд на спутника.
      - Слава, дашь свой? - И уже обращаясь к женщинам, сказал. - Он, всё-таки, в Киеве - к вам поближе. И знать будет побольше некоторых.
      Мирослав благодарно посмотрел на старшего товарища и полез дрожащими руками за визиткой...

---

¹ С 1562 года до XIX века все короли и императоры Германии короновались во Франкфурте.
² Золотая осень, бабье лето (англ.)
³ УДО (Управлiння Державної Охорони) - аналог российской Федеральной службы охраны.
⁴ Аэропорт "Киев" в черте города.
⁵ Мéрида (исп. Mérida) - город на юго-востоке Мексики, на полуострове Юкатан.
⁶ Робин Гуд.
⁷ Международный аэропорт Мéриды.
⁸ Техническая служба (нем.)
⁹ Популярный сорт украинских недорогих сигарет.
¹⁰ Самое известное прозвище Нью-Йорка. Возникло в 20-х годах ХХ века.
¹¹ На Воздухофлотском проспекте в Киеве расположено посольство РФ.
¹² Международный аэропорт Франкфурт-на-Майне. Крупнейший аэропорт континентальной Европы.
¹³ Stout (англ.) - тёмное крепкое пиво из обжаренного солода, совершенно чёрное и непрозрачное на просвет.
¹⁴ Джин Gordon's - традиционный английский джин.
¹⁵ Jicky (фр.) - самый "старый" из существующих по сей день ароматов знаменитого парфюмерного дома Герлен (Guerlain).
¹⁶ Служба Безопасности Украины.
¹⁷ Второй по величине портовый город в Сирии после Латакии.
¹⁸ Документ о приёмке груза выдаваемый отправителю при перевозке груза морским путём.
¹⁹ Stevedore (англ.) - фирма, владеющая причалом в порту и осуществляющая погрузочно-разгрузочные работы на нём.
²⁰ Престижная улица в Одессе.
²¹ Кладбище в Одессе.
²² Фахитос (исп.) - блюдо мексиканской кухни.
²³ Типичный мексиканский ресторан-бар, заведение, где встречаются с друзьями, чтобы хорошо выпить и поесть.
²⁴ Macanudo (исп.) - "превосходный". Для производства этих доминиканских сигар линейки Maduro с роскошным покровным листом цвета чёрного шоколада используется особый сорт табака Connecticut Broadleaf. Год основания плантации - 1868.