Кадры, сменяющиеся на экране телевизора, поражали неприкрытой звериной злобой.
Метались по киевской улице живые костры из безоружных бойцов "Беркута". Корчились в агонии хлопчики, убиваемые наёмными снайперами. Толпа нелюдей затаптывала на асфальте худенькую девушку, сорвавшуюся с подоконника горящего одесского здания. Умирал, истекая кровью, на луганском просёлке водитель "ГАЗельки", гружёной арбузами. Мертвая молоденькая мама, иссечённая осколками, обнимала изуродованное тельце грудного ребёнка. Валялись возле догорающего грузовика обугленные тела украинских солдат-срочников и матёрых правосеков. Возле блокпоста, ополченцы несли на брезенте убитого товарища. Кривились хищным оскалом лица режиссёров и постановщиков действа. Спонсоры и продюсеры этой трагедии произносили с мировых трибун заумные речи о законности и правомерности зверств, упорно не замечая реющих знамён с нацистскими рунами и гитлеровских свастик на стальных шлемах бойцов карательных батальонов - непосредственных исполнителей ужасной трагедии...
- А Костя долго после войны с бандеровцами воевал - тихо сказала мне мать.
- Какой Костя?
- Костя Сафронов, который в СМЕРШЕ служил.
- А почему я про него в первый раз слышу?
- А он и не приезжал к себе домой... Как узнал, что его отца - дядю Мишу - расстреляли.
- Кто расстрелял?
- Наши... В 1942 году... Он успел крикнуть, что его Манька-Германия сгубила.
- А кто такая "Германия"?
- Жена Володи, которого перед войной посадили. Володя - это сын Ивана, который на барыне женился. Ивана ещё раньше Володи посадили.
- А Иван это кто?
- Иван - это брат дяди Миши. Они - дети Клавдии Карповны, которую Фёдор Владимирович бросил.
- Ну а Фёдор Владимирович чем прославился?
- Да ничем особенным. Тем что семью свою оставил.. А вот отец его - Владимир Сафронов, рассказывали, придумал загадку, которую даже Пушкин не разгадал. Не смог ответить Александр Сергеевич на вопрос: "Сколько на свете мельниц?"
--
Однажды на набережной
... В далёком 1823 году Александр Сергеевич Пушкин шёл по набережной. Металлический наконечник трости размеренно постукивал по булыжникам мостовой. В голове светоча русской словесности, обременённой житейскими проблемами, крутилась и не исчезала одна мысль: "Где взять денег? Где взять денег? Нужно создать что-то новое, необычайно интересное и привлекательное для читателей. Ба! Роман в стихах! А за основу можно взять историю, слышанную от случайного попутчика на Торжокском ямке. Лошадей задерживали. Я разговорился с молодым Смоленским дворянином. Как же его звали? Вспомнил! - Евгений Онегин. Владелец захудалой деревушки Онегино под городком Белым. Евгений только что получил весьма недурственное наследство почившего в Твери дяди. Молодой человек птицей быстрокрылой рвался в Санкт-Петербург из своей глухомани. Жаловался, что почти отупел от жизни в провинции. Едва спасся от женитьбы на пятнадцатилетней девице Татьяне, озабоченной отсутствием женихов. А ещё больше тем озабочена была матушка той девицы. Из-за лёгкого флирта оказался вынужденным стреляться с соседним помещиком и лучшим другом - Владимиром Сафроновым. Онегин ещё загадывал местную загадку, сочинённую Сафроновым: "Сколько мельниц на свете?" "Ну и сколько?" - спросил я, раздражённый хитро улыбающимся лицом Евгения. "Шесть, - ответил сельский остряк - шесть мельниц на нашей речке Свете. В Курбатове, в Нивках, в Андреевке, в Быкове, в Лукшине и в Попове. Небольшая речка наша Света. Только на шесть мельниц воды и хватает. Есть рядом и большая река - Вопь, но она гораздо дальше. Ни мне, ни Владимиру несподручно там помол делать".
Настроение поэта несколько улучшилось.
"А что если поработать над сюжетной линией и над главными героями? Может получиться весьма интересная вещица. Главный герой пусть так и останется Евгением Онегиным. Красиво звучит! А вот приятель его, который Владимир?.. Не то Сапрунов, не то - Сафронов. Мужицкая фамилия! Как бы её заменить?.. Онега - река... Так может, по имени ещё какой-то реки? Вопьский? Ужасно! Светский? Слишком салонно. Смоленский? Рифмовать тяжело... О! А пусть второй герой будет не Сафронов и не Смоленский, а просто ЛЕНСКИЙ! Владимир Ленский!".
Пушкин прекратил прогулку, развернулся и быстро зашагал в себе домой. К письменному столу с чистыми листами бумаги...
Пушкин почти бежал по набережной Невы, а в голове уже складывались первые строки будущей истории Евгения Онегина и Владимира Ленского: "Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог..."
--
Жили - были ...
Владимир Сафронов был, по тогдашним меркам, добрым малым, верным приятелем и романтиком. Женился Владимир по большой любви, на своей давней знакомой барышне - Оленьке, чудом выходившей суженого от тяжкого пулевого ранения.
Сразу же, как зарубцевалась рана на теле Владимира, назначил влюблённый юноша день свадьбы и венчался с Ольгой узами брака в храме села Верховье-Малышкино, откуда примчал молодую барыню в свою родовую деревеньку Сафроновку - полновластной хозяйкой и светом своих очей.
Так и прожили они свою жизнь - "в любови и счастии". Впрочем, любовь Владимира была так огромна, что частенько выплёскивалась за пределы семейного очага. Прознавая о шалостях благоверного, Ольга, в лучших русских традициях частенько поколачивала своего Вольдемара кулачками по его могучей груди, пару раз исцарапывала лицо и не единожды швырялась в мужа тарелками дорогого саксонского фарфора.
Всё для того, чтобы в очередной раз услышать, что она - ласточка синеокая, любимая, несравненная, единственная. И это было в устах Владимира чистейшей правдой... до очередного романтического увлечения...
Впрочем, со временем, мужская неверность превратилась для Ольги Сафроновой в достоинство. Как образцовая свекровь, Ольга недолюбливала свою невестку Клавку. По большой любви, супротив родительской воли, женился сафроновский долгожданный, поздний и единственный сын Фёдор на простой земской учительнице, приехавшей учить грамоте крестьянских детишек.
Как казалось Ольге, слишком поздно зачастую возвращалась невестка домой из школы. Слишком много времени проводила за проверкой тетрадей и чтением книг. Слишком мало времени и внимания уделяла Клавдия душе, питанию и внешнему виду своего мужа. А после рождения детишек - Ивана и Михаила, вообще посвятила себя образованию и воспитанию детей.
Как любящая мать, и не любящая свекровь, Ольга радовалась, узнавая о том, что кто-то из уездных барышень или дам дарил её кровиночке - Феденьке тайную любовь, полезную для мужского здоровья и скрашивающую однообразную жизнь Фёдора.
- Знать не хуже прочих сын у меня!
То, что не раз и не два, и не три раза мочила Клавдия свою подушку бабьими слезами, что билась по ночам белугой, вцепившись зубами в подушку, чтобы не услыхали дети материнских рыданий, свекровь не тревожило:
- Куда Клавка денется? Кому она нужна с двумя захребетниками?
Пришла беда - откуда её не и ждали...
Спутался окаянный Федька с горничной девкой Дашкой и съехал от семьи совсем - в село Каменку.
Купил брошенной супруге дом вблизи Быковской школы, на краю деревни, у прибрежного склона.
Мишка и Ванька в ту пору уже подросшими были. Понимали многое. От редких отцовских подарков отказывались.
Отца сторонились.
Крепко уяснили пацаны, что нехорошо, когда хозяин семьи свою жену не жалеет, а чужих тётенек тискает и щекочет...
Брошенная жена - Клавдия Карповна в мельничном омуте не утопилась с горя. Не "бедная Лиза", чай.
Любили её ученики, крепко уважали окрестные крестьяне, не обижали лавочники и землевладельцы.
Да и сыновья радовали. Росли Михаил с Иваном послушными, смышлёными, трудолюбивыми, красивыми на загляденье. Девкам на радость или на горе...
Пока мальцами были, просто бегали к мельнице окуньков да плотвиц удить. А потом робость одолели и с мельником подружились.
Почему робость?
Дак, вестимо почему. Мельницы у омутов стоят. А в омуте водяной водится. Мельники с самим водяным в сговоре и приятельстве живут. А начинается та дружба после того, как сбросит мельник в омут, водяному на прокорм, одинокого запоздалого путника. После того, по праздникам, угощает мельник речного хозяина, то чёрным петухом, то чёрным козлом... и водочкой - непременно.
Иначе осерчает водяной, рыбу разгонит, мельничное колесо попортит, плотину размоет, а то и самого мельника на дно утянет. Нечисть речную, на стремнине, под мельничным колесом живущую, из утоплениц, жён проклятых, да девок некрещёных состоящую, на людей натравит...
Побаивались мальчики мельника. А, как в возраст вошли, так и завидовать начали мастерству мельника Власа, полному неведомых таинств.
Одинокому Власу, у которого хозяйка, все сыны да дочка от оспы поумирали, тоже с мальцами веселее. Вместе плотину крепили, воду копили, поставцы поднимали, колесо водой раскручивали, а, допреж того, жернова новые на базаре выбирали и на месте обделывали. Ибо: "Хороший камень озолотит, а худой - разорит".
Учил мельник ребят оболочку с хлебных зёрен обдирать, лучшую муку-крупчатку выделывать, да лёгкую муку тонкого помола получать. К четырнадцати годам стали Мишка и Ванька заправскими мукосеями, а попозднее - и знатоками мельничного дела.
Денежки заработанные в дом свой несли. На книги, журналы столичные, газеты губернские, пропитание да одежду с обуткой тратили. Матери помощь, себе знание, достаток и независимость. Гимназические учебники самостоятельно или с помощью матери одолевали. Крестьянского труда, от которого никуда в деревне не денешься - не чурались. О происхождении своём благородном и не задумывались почти. Не до того было.
Так и жили. Радостей особых не видели. Носов не вешали, но и радужных планов не строили.
--
О счастиях-несчастиях
Вычитал однажды Иван объявление одного Бельского барина в газете. Не от хорошей жизни срам свой на люди вынес барин...
Задурил головушку какой-то мерзавец шестнадцатилетней курсистке, обрюхатил девчонку, а сам исчез в неведомых далях.
Не хотелось отцу, чтобы внук его рос безотцовщиной. Не надеялся барин, что найдётся в его кругу достойный человек, готовый взять дочку замуж с чужим довеском. И решил найти мужа для дочери по своему выбору, по божьей воле.
Напечатали в газете объявление, что, мол, молодая дама с солидным приданным, осознавшая свою ошибку, ожидающая рождения ребёнка, выйдет замуж за доброго человека, способного стать опорой в её жизни.
Можете назвать это корыстью или выгодным расчётом, только перед Иваном такой брак открывал путь "в достойные люди".
Купил Иван новенькую бричку, принарядился, запряг в бричку жеребчика - Орлика и поехал под город Белый.
Приехал.
Провели Ивана к хозяину усадьбы.
Познакомились.
Приятно был удивлён барин видом высокого, статного русского красавца, уровнем осведомлённости того, да здравыми суждениями о происходящем в уезде, Российской державе и в мире. Жизненными планами и хозяйской хваткой.
Позвал дочку.
Надменно вошла в кабинет Катенька, глянула на Ивана, поняла, что вот этаким и должен быть любимый муж. Жаль только, что, для неё нынче парой может стать только престарелый вдовец.
И такая жалость к себе самой нахлынула, что подкатил комок к горлу, опустилась голова, навернулись слёзы на глаза. Шмыгнула Катя носом и заплакала.
Посмотрел Иван на вздрагивающие девичьи плечи, на неприкрытое, выпирающее из-за пояса девичье горе, на лицо, показавшееся вдруг родным. Захотелось обнять плачущую девчонку и охранить её от всех бед.
Вот так и сладилось дело.
Не откладывая дела в долгий ящик, повенчались молодые в приходской церкви и поехали в мужнин дом.
А до дому цельных сорок вёрст.
Да по болотистым Бельским лесам. По дороге-лежнёвке. Это когда дорога устелена поперечно-лежащими брёвнышками. Пять тысяч брёвен на километр, двести тысяч брёвен на сорок километров пути до дома.
Двести тысяч раз тряхнуло бричку на брёвнах лежнёвки.
Растрясло Катю. Когда показались из-за перелеска крыши деревенских изб, закричала Катя, скорчилась от невыносимой боли, вывалилась из остановившейся брички и взвыла раненной волчицей. До срока исторгало её тело недоношенный плод. Пискнул пару раз живой комочек, положенный на Иванову курку и затих. Умер.
- Когда-то в детстве, видел я у маминой тёти фотографию красивой стройной женщины. Похожей на книжную графиню. Приятное лицо, умные глаза. Высокая причёска. Приталенное, судя по оттенку, коричневое нарядное платье.
Читая в школе "Войну и мир", именно таким рисовал я себе образ Наташи Ростовой.
Это была фотография Екатерины Сафроновой.
Фотографию ту мамина тётя позднее сожгла, получив повестку из областного Комитета Государственной Безопасности, куда Анну Андреевну Колобову приглашали, как одну из немногих выживших очевидцев злодеяний полицаев и карателей. В те годы КГБ проводило работу по розыску стареющих предателей Родины. Екатерина была женой Ивана Сафронова, осуждённого как "классового врага и контрреволюционера".
Не ведаю, за какие слова и дела его осудили. Скорее всего, по тогдашним понятиям, Иван и был контрреволюционером. Типичным представителем сельской буржуазии. В своё время, выкупившим у Власа мельницу, на полученное приданное. Заказавшим оборудование для крупорушки и сукноваляльни. Успешно ведущим свой мельничный "бизнес".
По причине пролетарской революции, процесс индустриализации в масштабах отдельно-взятой деревни Быково, не состоялся.
Иван "загремел на севера", куда-то в лагерь, предназначенный для трудового и идейного перевоспитания чуждых классовых элементов. Не сгинул, не превратился там в лагерную пыль. В 1933 году был досрочно освобождён, как передовой строитель Беломорско-Балтийского канала имени Сталина.
--
Дурацкая шуточка
Нерадостным было возвращение Ивана домой. Любимая и любящая жена - Екатерина умерла вскоре после ареста мужа. Младшая дочь зачахла от туберкулёза. Старшая дочка уехала на учёбу в Москву, публично отказавшись от родства с отцом - осужденным врагом народа и от родства с матерью - "недобитой дворянкой". Уехала, оборвав все связи с родственниками.
И только сын Володя, почти не помнивший отца, жил в доме под приглядом домработницы, давно не получавшей жалования за свои труды, ставшей и хозяйкой в доме, и приёмной матерью для Володи.
К колхозной мельнице, производившей помимо муки, гречневую и перловую крупы, а также сукно из шерсти колхозных овец, на которой, в числе прочих, трудился мельником мастеровитый брат - Михаил, Иван и близко не подходил, исходя из какого-то своего внутреннего зарока.
А потом, после ареста сына Володи, и вовсе уехал в Духовщинский район, забрав бывшую домработницу.
Пошутил Володя - "кулацкий выродок". По дурости загремел в каталажку. Припозднившись, возвращаясь с охоты в густых осенних сумерках, проходил он мимо амбара, в котором ночевали строители геодезической вышки. Выстрелил незадачливый шутник два раза в воздух из ружья. После чего был связан выскочившими из амбара комсомольцами и отправлен в районный отдел милиции. За запугивание трудящихся, выполнявших важное государственное задание - создание геодезической сети, получил срок. А домой вернулся только после войны. Не зеком освободившимся - израненным фронтовиком... Вернулся... Постоял возле родного пепелища... Поспрашивал о сгинувших родных. О своей жене Марии, с которой прожил всего пару месяцев. Узнал лишь тогда, что родился у неё сын. Да и пропал без следа, вместе с Марией, угнанной немецкими карателями. Поправил заплечный солдатский "сидор" и ушёл прочь от встреченного дома горя...
--
Последствия "Германской" агрессии
Но я немного опередил события. Не рассказал о том, как дядю Мишу сгубила Маня - "Германия"...
А для этого нужно вернуться в середину октября 1941 года...
Третьего октября в деревню Нивки пришли немцы. Голодные, уставшие и озлобленные большими потерями, гитлеровцы. Установили свою власть, объявили новый порядок, назначили деревенского старосту и полицаев.
К счастью сельчан, немцы учли предложение местных жителей - старостой стал вчерашний колхозный председатель Пётр Тихонович, а полицаями - три паренька допризывного возраста. С тех пор, целых полтора года деревня надёжно снабжала партизанский отряд едой и одеждой, а "приспешники-полицаи" своевременно предупреждали партизан о всех карательных акциях немецких войск и о системе охраны тыловых объектов противника.
Люди приспосабливались к жизни при новой власти. Михаил Сафронов ещё за пару лет до начала войны, перебрался в соседний колхоз - как раз в Нивки. Как и прежде, работал мельником. Отчего переехал? Да то ли возгордился заслугами по модернизации мельничного хозяйства, то ли попался на краже мешка муки или штуки сукна, то ли чувствуя правоту труженика, сказал правду в глаза, но немного больше, чем может стерпеть начальство. То мне не известно. Знаю только, что повздорил Михаил с Быковским председателем, переехал в Нивки и стал тамошним мельником.
Седьмого октября горького сорок первого года неожиданно пошли дожди, сменившиеся ранним снегом. Ударили морозы. Лёд, сковавший гладь мельничного пруда, приморозил опущенные поставцы плотины - заслонки, закрывающие воду в пруду. Если не обдолбить ото льда и не поднять поставцы, то весеннее половодье просто снесёт плотину, а мельница без плотины - это бесполезный сарай, стоящий на берегу.
Позвал Михаил в помощь своего дальнего родственника - Петю немого. Будучи малым ребёнком, Петя разговаривал, как и все дети, но однажды, оставленный без пригляду, упал с подоконника на землю, ударился головкой о завалинку и потерял дар речи. С тех пор только мычал, стараясь что-то сказать и объяснял смысл своими, придуманными знаками рук.
Несколько часов долбили Михаил и Петя лёд. Ледяное крошево схватывалось морозом и лёд у поставцов становился только толще.
"Голь на выдумку хитра".
"В хозяйстве и пулемёт сгодится".
Не знаю, был ли у них припрятанный пулемёт, но толовая шашка и кусок шнура к ней имелся.
Принёс Петя взрывчатку. Приладил Михаил кусочек огнепроводного шнура к детонатору, вставил детонатор в шашку и поджёг шнур.
А шнур оказался высокой скорости горения.
Чуть ли не в руке взорвался тол. Раздробил взрыв кисть руки у Михаила, перебросил мельника через плотину, ударил о мельничное колесо, а стремительная вода, рвущаяся из плотины по водяному желобу, неподвластная морозу, потянула мельника под лёд омута.
Еле успел Петя схватить мужика за край шубейки и вытащить на лёд...
Однако беда не приходит одна. Вслед за немцами объявился вскорости в Нивках прежний, дореволюционный хозяин мельницы.
Хозяин, получивший от немцев право на свою дореволюционную собственность...
Зол был хозяин на мельника, заморозившего поставцы и повредившего взрывом водяное колесо. К тому же, однорукий работник - это плохой работник.
Выгнал разгневанный хозяин Михаила и из мельников, и из дома при мельнице, где Михаил поселился с женой и двумя младшими детьми. Старший к тому времени далече был. Старшенький - Костя ещё в тридцать девятом, после окончания техникума, призвался в армию. Летает теперь где-то на большом самолёте и держит связь с землёй по рации. Далеко летает, бьёт немцев из самолётного пулемёта и не ведает о том, что младшие брательники, мамка да батька пораненный остались в предзимье без крыши над головой.
Совсем, как в поговорке: "Куда деваться бедному крестьянину?".
- В бывший материн, а нонче - в братний и племянников дом, где живёт Володькина жена с мальцом.
Да и какая она Володьке жена? Двух месяцев не прожила с тюремным сидельцем.
Уверенный в своих правах и в крепости родственных чувств, ввалился в избу Михаил.
Может быть, и сладилось бы всё миром, только вот получила намедни Мария строгое указание от командира партизанского отряда и от секретаря райкома партии: "Быть партизанской связной, принимать в любое время дня и ночи ходоков из лесу и из райцентра и, кроме них, никого в избе не привечать".
Стойко берегла Мария военную тайну и неприкосновенность явочной "квартиры".
От того, родню завидев, не стол накрывать метнулась, а схватилась за ухват, выпроваживая непрошенных гостей. А, встретив отпор, вероломно набросилась на Михаилову жену, словно Гитлер на Советский Союз, не обращая внимания на плач своего ребёнка, принялась клоками драть вискотья из головы родственницы.
Михаил с пораненной рукой, поостерёгся в свару встревать, а парням непристойно с бабой драться.
К тому-же, взбесившаяся Манька, словно Гебельс в кине немецкой "передвижки", орала что-то, обещая ночью порезать всех ножом, а днём - потравить крысиным ядом, коли посмеют они остаться в избе.
Пришлось семейству отвергнутому семейству проситься на ночлег к Петиным родителям.
Ворочаясь на чужой лавке, размышляя о своей горькой судьбине, порешил Михаил хлопотать перед немцами о передаче ему Быковской мельницы, законно купленной братом Иваном ещё до большевиков.
Наутро, выпросил у хозяина бражный чан, запарил в нём мешок ржи, вчорась даденный Пете в качестве аванса за долбёжку льда
Кинул в чан жмень закваски и кулёк духмяного хмеля. Затворил брагу.
Через недельку выгнал самогон, положил в мешок три четвертных бутыли, наполненных самогоном и отправился в Управу просить у новой власти мельницу.
Уважили в управе просьбу Михаила.
А раз не отказали в просьбе, то ещё раз сходил мельник в Управу с благодарственным магарычом и стал ожидать прихода лета.
Не дождался. В начале зимы, ударила по немцам Красная Армия от городов Белый и Нелидово.
Несколько районов освободила от оккупантов. Начали карающие органы выискивать предателей. Кто-то донёс, что частенько хаживал Михаил в Управу, подолгу там сиживал, а с какой целью - то не ведомо. Однако-ж, за то отдали ему немцы мельницу и он теперь вроде как старорежимный кулак-мироед, Да и вообще, вражьего роду - племени, ибо и брат у него сидел, и племянник сидит. Да и от старшего сына Константина, с самого начала войны и до прихода немцев, ни одной весточки не пришло. Не иначе как немцам в плен сразу сдался...
Спросили о Михаиле и Маньку-Германию.
Подтвердила Мария всё сказанное сотруднику Особого Отдела, но при том верность Михаила Советской власти не опровергла и не подтвердила: "В Управу ходил. Зачем и какие там разговоры разговаривал? Не знаю. Чужая душа потёмки, а у дяди Миши - тем более. Он завсегда скрытен ...".
Арестовали Михаила, увезли в Курбатово. Разбирательство недолгим было.
Наутро жена Михаила побежала в Курбатово с узелком еды для арестованного.
На полпути, между деревней и курганом она столкнулась с расстрельной командой, конвоирующей группу приговорённых к расстрелу.
- Прощай. Меня "Германия" сгубила, - успел сказать, проходящий мимо жены, Михаил. Та и замерла. А через пять минут от Курбатовского кургана прогремел стройный залп и несколько разрозненных выстрелов, которыми добивали раненых первым залпом предателей... и тех у кого не нашлось оправданий...
--
Перепутья
Младший сын Михаила - Павел, в день своего четырнадцатилетия, отпросился в гости к тёте Нюше - Анне Андреевне и ... ушёл в партизаны. Через пару месяцев, во время прорыва из окружения, путь партизанскому отряду преградил немецкий ДОТ.
Война это такая штука, на которой нужно умирать "за други своя", исполняя приказ командира и свой воинский долг. Даже если тебе всего четырнадцать лет. Когда закровянился белый снег под умирающими телами двух взрослых партизан, к бетонному коробу долговременной огневой точки, ставшей гранью между жизнью и смертью всего отряда, пополз Паша Сафронов. Ему "повезло". Он не погиб. Он смог забросить гранату прямо в пулемётную амбразуру. Отряд ушёл на прорыв, оставив Пашку с прострелянными ногами лежать в заснеженном поле. Утром его нашли две местные женщины. Погрузили на саночки, привезли в избу, выходили. Спасли от смерти...
После войны Павел Сафронов работал старшим механиком одной из Уральских шахт - в городе Губахе. Уйдя на пенсию, переехал в Таганрог. Тамошние лиманные грязи помогали ослабить боли в раненных ногах.
Средний сын Михаила - Владимир, не дожидаясь восемнадцатилетия, ушёл в армию. Воевал в бельских лесах и болотах. Отбивал вражеские атаки на безвестных перекрёстках и высотках. Прорывал, порой - без еды и без патронов, оборону противника. Во время окружения по плану немецкой операции "Зейдлиц", когда без вести пропадали даже полковники и "целые полки", поредевшие в несколько раз - попал в плен. Бежал...
Бежал благодаря чуду, смекалке и природной силушке. Во время работ взвалил на плечо поваленный телеграфный столб и направился мимо охраны к речушке - якобы устроить переход. Владимир шёл и слышал, как потрескивают от тяжести суставы, как рвутся мышцы брюшины и вылезает под кожу сгусток его кишок. Скрывшись в низинке, Володя сбросил столб и заковылял к кустарнику...
После войны Владимир Сафронов работал главным бухгалтером районной больницы, а потом уехал на строительство нового комбината - в один из Удмуртских городков. В Пудем...
Старший сын Михаила - Константин, стрелок-радист тяжёлого бомбардировщика, сильно искалечился при аварийной посадке самолёта. Из-за запрета лётной работы был переведён в органы военной контрразведки "СМЕРШ", на должность оперативного уполномоченного 16-го стрелкового корпуса. За непосредственное участие в боевых действиях, личное мужество на полях сражений и безупречное выполнение своих обязанностей, старший лейтенант Константин Сафронов награждён двумя орденами "Отечественной войны", орденом "Красной звезды" и медалью "За отвагу". После войны принимал активное участие в борьбе с украинскими националистами. Дальнейшая карьера военного разведчика прервалась из-за сообщения, что отец Константина расстрелян по решению Особого отдела, как предатель. После вынужденной демобилизации, Константин работал корреспондентом одной из Ростовских газет.
Манька-Германия, в колонне жителей Вадинского партизанского края, уничтожаемого карателями, была угнана на территорию Белоруссии. С февраля по март 1943 года, голодные полураздетые бабы и ребятишки шли заснеженными дорогами на запад, подгоняемые немецкими прикладами, ночуя на промороженной земле в полуразрушенных сараях, болея тифом. Умирая от слабости. Умирая от пуль немецких конвоиров. Из четырёх тысяч угоняемых селян, до Белоруссии дошла всего одна тысяча человек. Манька-Германия, на руках донесла сынишку до Белоруссии. Выжили... Сына вырастила и выучила. Схоронила до срока. Доцент минского ВУЗа Сафронов Иван Владимирович умер в сорокалетнем возрасте от болезни мозга.
Своего отца он так и не увидел.
--
Эпилог или начало этого рассказа
В далёком 1823 году Александр Сергеевич Пушкин шёл по набережной. Металлический наконечник трости размеренно постукивал по булыжникам мостовой... И думал поэт о двух весёлых малоземельных смоленских помещиках - Онегине и Сафронове, одному из которых предстояло стать Ленским: "Только вот Ленского, наверное, придётся убить на дуэли... Чтоб интереснее и трагичнее сюжет про Евгения и Татьяну, закрутить.
Надеюсь, Онегин и "Ленский" на дуэль меня, не вызовут, а ежели вызовут, то это будет их выбор и моя судьба.
Одному - под солнцем жить, другому - в земле гнить.
Одному - небо коптить, другому - за любовь голову сложить.
Дамам, для полного счастья, непременно про любовь надобно сказать. Иначе они и роман новый читать не станут, если нет в нём любви и крови, пролитой ради дам.
![[]](/img/a/antonow_w_a/sweta/kartasweta.jpg)