Аннотация: Петля времени. Как вырваться из этой петли? (Рассказ написан до событий 11 сентября)
ПЕТЛЯ
"Чёрт бы побрал этот самолет!" - подумал Боб, рассматривая своё осунувшееся лицо с воспалёнными глазами, отраженное в зеркале над умывальником. Он ещё несколько раз плеснул на щёки холодной водой, и, не вытираясь, вышел в коридор. Боб терпеть не мог летать на самолетах, и поэтому каждый раз старался как можно быстрее напиться, отключиться и проспать большую часть полёта. Но в этот раз сон не шёл. Боб выпил уже пару порций, но кроме саднящей боли в голове и паршивого настроения, ничего не приобрел.
"Да что же это такое? Может виски у них разбавленный? Или вообще поддельный? Толкнули всю партию налево, а для нас и такой сойдет... Небось в первом классе настоящий подают. Сволочи!... Черт, что ж так башка-то болит?! Нервы ни к черту, не могу успокоиться..."
Последние несколько месяцев дела у Боба шли из рук вон плохо. Полгода назад его бизнес сгорел дотла, он с горя начал пить, жена ушла, одним словом, все, что он имел, вдруг исчезло, оставив после себя только горькие воспоминания. Теперешняя его работа состояла в основном из командировок, а летать он ненавидел. Не то чтобы он боялся, что самолёт упадет и разобьётся, или ещё что-нибудь в этом роде... Просто... Он не любил летать.
"Лучше бы мне остаться дома..." - думал Боб, идя по проходу между кресел, к своему месту. - "Да разве он меня оставит в покое? Чёртов скупердяй!"
Боб вспомнил лоснящуюся рожу своего шефа, и его передёрнуло. Он тяжело опустился на кресло и закрыл глаза, стараясь вспомнить что-нибудь приятное. Но перед ним вдруг всплыл день, когда он последний раз говорил с женой.
- Что же ты за человек-то такой? - говорила она, выхватывая из шкафов свои платья и запихивая их в большой чемодан (помнится, он сам его купил на прошлогодней ярмарке). При этом она ещё нервно курила, стряхивая пепел прямо на пол.
- Но, Клер... - растерянно пробормотал он, ему было странно видеть её такой, она всегда была ужасно аккуратной.
- Что Клер, а? Ну что Клер? - она на секунду остановилась и уставилась на него. - Сейчас ты ещё спросишь: "Что случилось?"
- Что случилось? - послушно спросил он.
- Ну вот, я так и знала!... - она снова полезла в шкаф. - А ничего не случилось! Просто я устала, ты понимаешь, устала от твоей инфантильности! Всё эти дурацкие проекты, которые дальше идей не двигаются! Ты всегда за тридевять земель витаешь, строишь воздушные замки, а как нужно проявить настойчивость, решить какую-нибудь реальную проблему - ты поднимаешь лапки вверх и говоришь, что это слишком сложно! Мне надоело тянуть тебя за собой, делать всё самой, ты понимаешь? Чёрт возьми, Боб, ты же мог всё исправить! Мог! Но вместо этого ты присосался к этой проклятой бутылке...
Неожиданно она опустилась на кровать и закрыла лицо руками. Её плечи несколько раз дрогнули, и Боб услышал, что она плачет.
- Я постараюсь всё исправить... - пробормотал он. Ему вдруг стало безумно жаль её, а ещё он испытал чудовищное чувство вины. Он подошел к ней и обнял её за плечи.
- Да отстань ты! - она вырвалась из его рук. - Я это уже слышала миллион раз! Ничего ты уже не исправишь, Боб! Ничего...
Он вздрогнул и открыл глаза. "Твою мать!" - про себя выругался Боб. - "Неужели это будет меня всю жизнь преследовать? Господи, если бы я мог получить ещё хотя бы один шанс... Да ладно, хватит! Даже если бы ты получил сотню шансов, ты бы всё равно ни черта бы не смог исправить! Разве не так, а, Боб! Посмотри правде в глаза. Ты же неудачник, понятно тебе - неудачник! И ничего теперь уже не поделать..."
Боб приподнялся в кресле навстречу вихляющей бедрами стюардессе.
- Можно мне ещё виски? - прохрипел он.
- Подождите немного, сэр. Мы как раз сейчас начнём делать обход.
Боб кивнул и снова откинулся на спинку. "Без пятнадцати три", - он посмотрел на часы. - "Лететь ещё больше часа..."
От нечего делать Боб принялся рассматривать пассажиров, мысленно давая всем клички в меру собственной оригинальности. Боб сидел возле прохода по правому борту. Рядом с ним место пустовало, а возле окна сидел мрачного вида мужчина с недельной щетиной на лице. Несмотря на лето, мужчина был одет в серую нейлоновую куртку. Он сильно потел (хотя в салоне было довольно прохладно, из-за работающего кондиционера), нервно озирался по сторонам и с опаской выглядывал в иллюминатор. "Тоже, видать, летать не любит... "- заключил Боб. Сосед был неразговорчив, и Боб прозвал его про себя "Угрюмый".
Слева от Боба, по другую сторону прохода, сидел молодой человек в костюме и с переносным компьютером на коленях. Его пальцы с огромной скоростью летали над клавиатурой, а в стеклах его очков в тонкой металлической оправе отражались бегущие по экрану столбцы цифр и букв. Боб окрестил этого парня "Умником". Рядом с Умником сидел мальчик лет шести. Правда, то, что он делал, "сидением" вряд ли можно было назвать. Он постоянно крутился на кресле, перевешиваясь через подлокотник то в одну то другую сторону, дрыгал ногами и бормотал что-то нечленораздельное. В руках он держал игрушку - фигурку космического робота с двигающимися руками и ногами и вращающейся головой. Это, кажется, был герой какого-то мультсериала, и Боб решил, что что-то нечленораздельное, которое время от времени произносил мальчик - было его не вполне удачной попыткой сымитировать механический голос робота, которым он разговаривал в мультфильме. После нескольких минут наблюдения за мальчиком, Боб установил странный эффект - стоило только мальчику взглянуть на экран компьютера Умника, как он тут же замирал в неестественной позе, а указательный палец его правой руки тянулся к носу и начинал в нём ковыряться. Это длилось несколько секунд, а потом мальчик снова начинал крутиться, как вша на гребешке. Мальчик, по-видимому, недавно переболел ветрянкой, и на его лице и руках ещё были видны следы от зелёнки. Именно из-за этой пятнистости Боб прозвал его "Гоблином". Слева от Гоблина сидела его бабушка. Это была худощавая, морщинистая дама с огромными блестящими камнями в ушах. Бабушка Гоблина постоянно клевала носом, и каждый раз, когда она начинала дремать, Гоблин дергал её за этот самый нос. Бабушка тут же просыпалась с возгласом: "Джони, веди себя прилично!", на что Джони отвечал ей серией нечленораздельных звуков.
- Смотреть надо! Твою мать... - раздался в ответ рычащий бас.
Боб обернулся. В проходе стояла вихлястая стюардесса, она держала за ручку передвижной столик с напитками. Чуть впереди неё, на противоположной стороне прохода, сидел очень толстый мужчина в яркой гавайской рубашке. Толстяк потирал ушибленный столиком локоть и ругался. Всё ещё продолжая извиняться, стюардесса осторожно объехала выступающую в проход груду мяса и приблизилась к Бобу. Он уже было потянулся к долгожданной порции, но тут сидевший возле окна Угрюмый, вдруг наклонился через пустое кресло и уставился на стюардессу.
- У меня бомба!... - прохрипел он, расстегивая куртку. Под ней и вправду обнаружилось что-то похожее на шашки с динамитом, обмотанные проводами. За один такой провод Угрюмый держался правой рукой.
- Стоит мне дернуть за это, как всё взлетит к чертовой матери! Понятно?
Побледневшая стюардесса кивнула головой.
- Передай там... Мне нужны десять миллионов долларов и беспрепятственный вылет из страны. Я никого не отпущу, пока не получу деньги. Потом отпущу половину... Потом... Ладно, иди сообщай!
Стюардесса с секунду постояла на месте, будто окаменев, потом быстро побежала по проходу, толкая впереди себя столик, который постоянно врезался то в одно, то в другое кресло. Боб про себя отметил, что она перестала вихлять бёдрами. Угрюмый опять забился в свой угол, его рука крепко сжимала конец провода.
"Только этого тебе и не хватало, Бобби!" - подумал Боб, стараясь подальше отодвинуться от своего соседа справа, но тут же осознал всю нелепость собственных действий. - "Если бомба у этого парня и впрямь настоящая, это тебе не поможет..." Боб снова сел ровно, стараясь не глядеть в сторону Угрюмого. Кроме него никто не услышал, о чём говорил террорист. Умник продолжал молотить по клавиатуре, Гоблин крутился вокруг своей оси, издавая космические звуки, а его бабушка всё ещё клевала носом.
Казалось, ничего не изменилось, все было так, как и прежде. Бобу вдруг показалось, что вся эта история с бомбой придумана специально для него. Почему только он один должен страдать, в то время как все остальные продолжают спокойно жить, как будто их это не касается? Ему захотелось вскочить на ноги и закричать: " У него бомба! Он нас всех взорвет! Мы умрем!", чтобы Умник уронил себе на ногу свой компьютер, а старуха с фальшивыми бриллиантами заверещала противным голосом, и все они заметались по салону, не зная, что делать, сталкиваясь и дерясь друг с другом... Но вместо этого Боб просто сидел не шевелясь, напрягшись всеми мускулами тела, чтобы сдержать дрожь, сидел и боялся, ожидая неизбежного конца...
Минут через семь - восемь, когда с Боба сошел уже седьмой холодный пот и он уже не мог сдерживать нервную дрожь, вернулась стюардесса с мужчиной в форме ("наверное, один из пилотов" - подумал Боб).
- Простите, сэр! - негромко сказал мужчина, глядя на Угрюмого. - Мы связались с землей... Вас просят пройти в кабину пилотов, чтобы вы сами могли изложить свои требования...
- Я никуда не пойду!... - глазки Угрюмого забегали. - И это... почему так быстро? Они что, уже сообщили властям?
- С вами хочет поговорить начальник отдела безопасности Чикагского аэропорта. Он хочет выяснить все детали, чтобы скорейшим образом сделать всё необходимое.... - мягко произнес пилот, оглядываясь по сторонам. На них уже стали обращать внимание.
Террорист упорно не хотел никуда идти. Он, по-видимому, опасался подвоха и, как показалось Бобу, боялся не меньше его самого. Пилот доброжелательным тоном уговаривал Угрюмого, тот огрызался, с каждой секундой повышая голос, а Боб с замиранием сердца следил за ними обоими. Ему ужасно хотелось, чтобы Угрюмый побыстрее ушел подальше от него, как будто это что-то могло изменить.
Между тем пассажиры начали проявлять признаки беспокойства. Умник перестал стучать по клавишам и теперь с интересом и некоторой озабоченностью прислушивался к разговору. Гоблин тоже замер с разинутым ртом и пальцем засунутым в ноздрю, а его бабушка перестала дремать и теперь сидела неестественно выпрямившись, в её широко раскрытых глазах Боб увидел ужас вперемешку с непониманием.
"Чёрт возьми! Ты уберешься отсюда или нет!" - крикнул про себя Боб, обращаясь к Угрюмому. Внезапно он ощутил такой приступ ненависти, что его руки непроизвольно сжались в кулаки. Он их вдруг всех возненавидел! Пилота за то, что он слишком мягкий; Угрюмого за то, что он слишком упрямый; стюардессу за то, что она вообще никакая; а всех остальных...просто так. Бобу показалось, что если через секунду Угрюмый не согласится, он сам вышвырнет его отсюда, и ему будет наплевать что произойдет дальше. Но тут Угрюмый согласился. Он молча встал и протиснулся между поджатыми коленями Боба и спинкой впередистоящего кресла. Он молча пошел вслед за пилотом, а за ним засеменила стюардесса. Своей правой рукой Угрюмый продолжал держаться за кусок провода.
Когда эта троица шла по проходу, пассажиры начали волноваться. Послышались удивленные возгласы, кто-то вскочил с места, некоторые попытались что-то спросить у стюардессы, но она не обращала на них внимания. В то время, как всем становилось плохо, Боб испытывал неземное блаженство. Видя, что теперь это касается не только его одного и источник его страхов с каждой секундой удаляется всё дальше и дальше, Боб испытал удивительное чувство облегчения. Напряжение последних десяти минут покинуло его, и он совершенно успокоился. Ему вдруг стало безразлично не только его теперешнее положение, но и все его прошлые неудачи. Боб счастливо улыбнулся и перевёл дух. В этот самый момент где-то за перегородкой, за которой только что скрылись Угрюмый с провожатыми, раздался оглушительный взрыв. Боб увидел, как по потолку и по стенам поползли трещины, тут же превращающиеся в черные дыры, быстро растущие и соединяющиеся, и в эти дыры стало засасывать все, что было в салоне. Перед тем как его вырвало из кресла, Боб понял что сирена, которая начала выть сразу после взрыва, на самом деле была женским криком...
Боб вздрогнул и открыл глаза. "Дурацкий сон..." - пробубнил он себе под нос и посмотрел на часы. Без пятнадцати три. Мимо прошла стюардесса. Боб ухмыльнулся. "Как во сне..." - подумал он и скосил глаза направо. Угрюмый был на месте. Его куртка была застегнута на молнию до самого горла. У Боба внутри что-то дрогнуло. В голове, затуманенной ноющей болью, зашевелились мысли. Боб резко повернулся влево. Умник барабанил по клавишам, маленький гоблин крутился на своём месте, болтая на неизвестном науке машинном языке, а его пожилая бабушка клевала носом.
Боб почувствовал, как по его спине, вдоль позвоночника, пробежала стая холодных мурашек. Мысли в голове окончательно проснулись и лавиной ринулись на Боба. "Что, опять??? Ведь так уже было... Нет, такого не может быть!!! Но так уже было... Это мне просто приснилось!... Нет, не просто... Может... белая горячка? Рано ещё... Или... эксперимент надо мной ставят? Может быть... Неужели опять?! Опять это переживать? Нет, я не могу! Что-то нужно сделать. Но что?"
Боб откинулся на спинку и закрыл глаза. Так он просидел секунд пять, а потом резко поднялся. От такого быстрого движения у него помутилось сознание, он пошатнулся и схватился за спинку кресла. Угрюмый бросил встревоженный взгляд на Боба, но тут же отвернулся. Боб несколько раз тряхнул головой, приходя в себя, и двинулся в конец салона, где уже появилась стюардесса с тележкой с напитками.
Стюардесса с удивлением взглянула на него, когда Боб с трудом протиснулся между столиком и креслом и встал рядом с ней.
- Вы знаете, мне кажется... даже я уверен, что у парня рядом со мной... ну вон там, место 26-В, у него бомба, вы понимаете? - зашептал Боб, прижавшись губами чуть ли не к самому уху стюардессы. Он чувствовал себя полным идиотом.
Она взглянула на него с недоверием. "Ну вот, так и есть, она тебе не поверит... От тебя несет виски, Бобби, а пьяному что только не привидится... " - обречено подумал Боб.
- Я знаю, вы думаете, что мне все это только показалось, но это правда, я точно вам говорю! - отчаянно зашептал он.
Стюардесса кивнула головой.
- Хорошо... Садитесь на своё место, мы что-нибудь придумаем.
- На своё место? Но я ... не хочу! - Боб хотел сказать: "боюсь".
- Садитесь, сэр. Так нужно! Садитесь!
Боб понял, что спорить бесполезно. Он хотел что-то ещё сказать, но передумал и двинулся обратно. "А может и правда, тебе всё приснилось? Как тогда ты будешь выглядеть? Напился, да померещилось, а ты сразу всем рассказывать побежал... Или ты думаешь, что у тебя дар предвиденья открылся, а, Бобби? Теперь все на тебя будут смотреть, как на психа или наркомана, ещё в полицию сдадут, чего доброго..." - думал он, пробираясь к своему месту. В этот момент Боб увидел, что кто-то стоит в проходе. Боб вскинул голову. Угрюмый встал со своего места и теперь стоял, немного сутулясь, его темные глаза смотрели прямо на Боба. Правой рукой он что-то держал за пазухой. У Боба внутри всё оборвалось. Он с криком ринулся назад, перепрыгнул столик и сбил с ног испуганную стюардессу. У него за спиной громыхнуло, волна воздуха подняла его над полом и бросила вперед...
Боб открыл глаза. Часы показывали без пятнадцати три. Боб постарался подавить вновь проснувшийся страх и, превозмогая головную боль, принялся размышлять, как ему показалось, логически. "Что же происходит?... Может у меня, как его... День сурка?" - Боб вспомнил название комедии про парня, который переживал один и тот же день миллион раз. "Но почему я? Может ещё кто-нибудь?..." Боб приподнялся в кресле и пробежал глазами по рядам кресел. Если среди пассажиров и был кто-то, кто, как и Боб, возвращался назад во времени, то он никак себя не проявлял. Всё было чинно и спокойно, как и всегда.
"Нет, Бобби, это твой личный кошмар... персональный..."
Боб взглянул направо. Угрюмый был на месте. "Так...Если это всё только для меня, то... мне и действовать! Значит, я должен их всех спасти! ... Что за чушь ты несёшь, Бобби? Кого ты можешь спасти? Ты что, Бэтмен? Ты сидишь и дрожишь от страха! Что ты можешь сделать? ... " - Боб вдруг поймал себе на мысли, что совсем недавно он молился ещё об одном шансе. Кажется, он его получил. Бобу вдруг захотелось ещё виски. Ещё бутылку или две, чтобы перестать испытывать чувство вины и чувство беспомощности.
"А-аа, к чёрту! Можно подумать, у меня есть что терять! Я в конце концов... бессмертный." - последнее, правда, вызывало сомнения. Боб внутренне напрягся, закрыл глаза и попытался сосредоточиться.
- Прошу прощения, сэр! - сказал женский голос сзади.
- Смотреть надо! Твою мать...
Боб сжал кулаки и чуть-чуть подался вперёд, ожидая продолжения. И оно не заставило себя ждать. Когда стюардесса поравнялась с их креслом, Угрюмый оторвался от окна и прохрипел: "У меня бомба!". Боб не дал ему закончить. С криком: "Ах ты, гаденыш!!!" он бросился на Угрюмого и вцепился ему обеими руками в горло. Угрюмый ойкнул, его глаза округлились от неожиданности, а потом он дернул правой рукой, и всё погрузилось во тьму...
На сороковой или пятидесятый раз Боб сдался. Он прочно застрял во временной петле, и всё его попытки вырваться из неё заканчивались одинаково - самолёт взрывался, а он снова оказывался сидящим в своём кресле с головной болью и паршивым настроением. Боб перепробовал всё. Он слёзно умолял стюардессу и пилотов выполнять все требования террориста, ничем его не тревожить и не раздражать. Это не помогало. Угрюмый, казалось, страдал паранойей и везде видел подвох. Нервы его не выдерживали, и он взрывался из-за любого пустяка. Один раз Бобу удалось уговорить стюардессу подать Угрюмому кофе с лошадиной дозой снотворного. Угрюмый пить не хотел, вместо этого он плеснул из чашки на стюардессу и дернул за провод. Тогда Боб попытался ещё раз напасть на него, но Угрюмый был настороже, и все покушения заканчивались неудачей. Только однажды, Бобу удалось вырубить Угрюмого, ловко стукнув его по голове бутылкой. Угрюмый свалился с кресла, и Боб захлопал в ладоши от радости. После того, как паника, связанная с известием о бомбе на борту, улеглась, они попытались снять динамит с уже начинавшего подавать признаки жизни Угрюмого. Однако бомба имела более сложное устройство, чем казалось на первый взгляд. Как только они дотронулись до шашек, плотным кольцом опоясывающих нестройное тело нервного террориста, раздался щелчок, и Боб снова оказался сидящим в кресле с часами, показывающими без пятнадцати три.
И вот он сдался. Ему было наплевать на самолет, на Угрюмого, на всех остальных. И на себя тоже... Он просто дремал в кресле, страдал головной болью и ожидал момента, когда у Угрюмого в очередной раз кончится терпение. Потом его стали раздражать крики пассажиров, и он каждый раз, без пятнадцати три, вставал со своего места, шел к стюардессе (её звали Донна, прям, как его тёщу), брал у неё целую бутылку виски, и, не обращая ни на кого внимания, отправлялся в туалет. Самое обидное было то, что каждый раз, когда он начинал пьянеть, пьянеть по-настоящему, всё разлеталось на куски, и он снова сидел рядом с Угрюмым, голова его болела, а в душе закипала злоба.
Больше терпеть он не мог. "Чёрт побери, почему я? Почему это происходит со мной? Что я такого сделал? Может быть, я уже умер, и это и есть ад? Я больше не могу!!! Я должен вырваться отсюда, из этой петли! Но как?... Надо постараться понять этого парня, чего он хочет... Понять, легко сказать!" Боб попытался вспомнить курс лекций по психологии в колледже, но вместо него почему-то вспоминались девушки-болельщицы футбольной команды колледжа, в которой Боб играл целых два года. Он тяжело вздохнул и ещё больше возненавидел сидящего рядом террориста.
"Чертов псих! Чего тебе вообще нужно? Денег, ему захотелось... Хотя... У тебя даже плана хорошего не было, идиот! Не деньги тебе нужны, нет. Ты просто ничего из себя не представляешь, ты ничтожество, неудачник! Ничего не смог добиться в жизни, вот и решил самолёт захватить, думаешь, всё удивятся! Да кому ты нужен?! Как только такому придурку удалось бомбу на борт пронести? Хотя... " - Боб вспомнил жирного парня в форме, который должен был осматривать его вещи в аэропорту. От летней жары и собственного веса парня клонило в сон, и он растекся по своему столу бесформенной массой, а над ним вились мухи, по-видимому, приняв его за гигантский гниющий гамбургер. "Мимо такого и танк провезти можно, он всё равно ничего не заметит!... Почему я должен отвечать за чужие ошибки? Из-за какого-то козла я застрял в этой проклятой петле!!! " Боб сжал зубы, стараясь подавить волну ненависти ко всякого рода сволочам, из-за которых вся его жизнь пошла под откос.
"Чёрт побери!" - думал он. - "Ради чего я страдаю? Ради кого? Никто из них всё равно ни черта не поймет и не оценит! Да гори они все огнём!"
Он повернулся к Угрюмому и громко сказал:
- Вы не хотите выпить? Нет? Ну и правильно! Виски здесь отвратительный! - Угрюмый настороженно глядел на Боба. Боб не обращал на него внимания, продолжая говорить. - Это у них сервис такой - если бесплатно, значит можно всякую гадость... Хотя они правы! Посмотрите вокруг! Для кого тут стараться-то?... Вот взгляните - парень с компьютером. Даже здесь работает... Бизнес превыше всего! Это он только начинает - летает бизнес-классом. Его мечта перебраться в первый, а потом на свой самолёт пересесть. Воплощение американской мечты! Вроде бы всё ничего, да только, я уверен, если будет надо для бизнеса, он свою маму в бордель продаст... А может, уже продал, чтоб костюмчик себе купить... Чёрт что ж башка-то болит... - Боб потер пальцами виски. - Или вот этот..., молодое поколение. От горшка два вершка, а мозги уже промыты телевизором. И он тоже знает, куда стремиться. Вон как смотрит на экран, глаз не отводит. Вырастет - пойдет учиться в колледж, потом делать карьеру, и всё ради того, чтоб в самолёте получить виски получше!
Боб говорил громко, почти кричал. Некоторые пассажиры начали крутить головами в поисках нарушителя их спокойствия, но Боб не обращал на них внимания.
- Обратите внимание на эту почтенную даму, - Боб кивнул головой в сторону бабушки Гоблина, которая с опаской глядела на него. - Больше всего на свете ей хочется, чтоб её оставили в покое. Она из тех, кто отворачивается, когда видит нищего на улице! Тем не менее, она обожает смотреть по телевизору благотворительные марафоны, в помощь тем же самым бездомным. Правда, она конечно, денег никогда не высылает, зачем? Ведь есть более обеспеченные люди, они могут себе это позволить. А ей просто нравятся прилизанные, слащавые мальчики, распевающие псалмы... - Боб бросил взгляд на Угрюмого. Тот сидел, исподлобья глядя на Боба, и, казалось, внимательно прислушивался к каждому его слову. Боб с воодушевлением продолжил:
- Да-а, кого здесь только нет! Вот там, сзади, мужик в яркой рубашке... Какой-то мелкий бизнесмен, всё время в разъездах... И в каждом городе он снимает комнату в мотеле и приводит проститутку. Самое смешное, что он до ужаса боится заразиться, и поэтому у него никогда ничего не получается. А его супруга ждёт - не дождется когда он уйдет из дома, чтоб позвать своего дружка. Конечно, сами посмотрите, разве можно любить такую гору жира? И они знают друг о друге, но ничего не хотят менять - так меньше хлопот... Да-а, здесь представлены все, все слои общества. Здесь - средний класс, в первом классе - богачи... Разве что бедняков нет... Хотя, может, какой-нибудь парень летит сейчас в грузовом контейнере, в трюме, потому что денег не было, а лететь надо... Все слои, прям государство в миниатюре. А в кабине сидит наше правительство! Вроде бы оно должно заботится о нуждах народа, а на самом деле забили все щели кокаином, и перевозят его из города в город, из страны в страну, набивая при этом свои карманы... Как же мне всё это противно! Взять бы да взорвать всё это!... Знаете, что я сделаю первым делом, когда приеду домой? Взорву к чертовой матери машину своего шефа. Этот урод из-за лишнего цента удавится, о прибавке и не заикайся, а себе каждые полгода - новую машину! Скажите, вы случайно не знаете, где можно достать динамит? - Боб повернулся к Угрюмому. Теперь уже все без исключения пассажиры глядели на них, некоторые, с задних рядов, даже встали. Стюардесса бросила свой столик и решительно направилась к ним, старательно вихляя бедрами. Угрюмый несколько секунд внимательно глядел на Боба, а потом его лицо украсилось улыбкой. Честно говоря, эта улыбка мало была похожа на голливудскую...
Стивен Уолш, полицейский, 18 июля дежурил в Чикагском аэропорту. Его смена уже заканчивалась, когда он заметил странную парочку. Двое мужчин, совершенно пьяных, медленно двигались по направлению к выходу. Чуть ли не каждую секунду кто-нибудь из них спотыкался, и второму приходилось его поднимать. Один из мужчин, несмотря на жару, был одет в застёгнутую до горла серую куртку. Стивен, держась на некотором расстоянии, проводил их до самой двери, ожидая эксцессов. Но они никого не трогали, и он расслабился. Возле самых дверей Стивен услышал, как мужчина в куртке сказал сильно заплетающимся языком:
--
Послушай, э-э-э, Боб... Ты отличный парень!... Давай-ка пойдем в бар и, э-э-э, ... и обсудим наши планы... О'кей?
--
О'кей! - ответил второй, и они скрылись за дверьми. Больше Стивен их никогда не видел.