Аннотация: Реальная история о том, как моя мама выбиралась из блокадного Ленинграда.
Дорога из ада
Александра шла к полуторке, с трудом передвигая ноги. В кузове грузовика лежал хлеб. Хлеб! Много хлеба! Столько еды она не видела никогда, даже в прошлой мирной жизни. Подойдя к борту, превозмогая слабость, дотянулась до лежащей с краю буханки, ухватила дрожащими пальцами и, не веря своему счастью, поплелась к девчатам, прижимая драгоценность к груди. Но, сделав пару шагов, не выдержала и впилась зубами в хрустящую корочку.
Когда она подошла к сидящим кружком на ящиках подругам, те уставились на Александру, как на привидение.
- Шурка, - испуганно прошептала Валентина, - где ты это взяла?
- Вон, в машине лежит. Нелька сказала, иди бери, там всем дают.
- Ты что дура совсем? Тебя же часовой застрелить мог. Там по спискам выдают. Ах сволочь, ну я с этой Нелькой разберусь.
- Как?
-Кверх каком. Совсем башкой не думаешь.
Шура посмотрела на стоящего недалеко от машины солдата с винтовкой за спиной, с виду совсем мальчишки, и только сейчас все поняла. Когда она подходила к грузовику, парнишка бросил на нее косой взгляд и отвернулся в противоположную сторону, тем самым грубо нарушив устав. Пожалел голодную неразумную девчонку.
Почувствовав в ногах слабость, она села на ящик, продолжая прижимать драгоценный хлеб к груди.
- Спрячь дура, - зашипела сестра Евдокия, - быстро спрячь, а то беды не оберешься с тобой.
Оглядываясь по сторонам, Александра запихала буханку под обматывающий плечи грубый платок, но ненадолго. Тут же разломила хлеб на семь частей, на всех, наделив пятилетнего брата самым большим куском. Свою долю сразу есть не стала. Откусив кусочек, старалась жевать как можно дольше, упиваясь блаженством.
Сегодня их должны были вывезти из Питера по льду Ладожского озера. Александра, самая старшая из детей в семье, эвакуации не подлежала, считалась еще трудоспособной. Но она даже мысли не допускала, что расстанется с двумя младшими сестрами, Евдокией и Антониной и самым маленьким - братом Алексеем. Она почему-то была уверена, что, отправив детей в неизвестность, никогда их больше не увидит. Наступив на горло собственным принципам, Шура, презрев опасность, взяла себе заменяющую документы справку умершей на днях соседки.
По дороге жизни они скользили, лежа в санях, запряженных тщедушной лошадкой. Это было не так опасно, как ехать в грузовике, некоторые машины иногда проваливались под лед. Уже в дороге Александра поняла, что хлеб поделить поспешила. Не желая рисковать дальше, она, порвав на мелкие кусочки, выбросила липовую справку и продолжила путешествие под своим именем, кто теперь будет проверять. Но, как выяснилось, сделать это она поторопилась. В списках ее фамилия не числилась, а, следовательно, продукты в пути получать она не могла. Пришлось делить скудный паек семьи на четверых.
Это только, по мнению сытых руководителей блокадного города, Александра считалась трудоспособной. На самом деле была она натуральным дистрофиком, передвигающимся с трудом. И то, что хлеб причитающийся троим, да еще из расчета детских порций, приходилось делить на четверых, плохо сказывалось на ее молодом организме.
До железной дороги они все-таки добрались в полном составе. Не всем так повезло. Замерзших в пути людей хоронили тут же неподалеку в общих ямах. Хотя бы хоронили. В Ленинграде не было и этого. Холодные трупы подолгу лежали там, где людей и настигла смерть.
Очередной эшелон увозил чудом выживших на большую землю. Но не все, кто сидел и лежал в продуваемых холодными ветрами вагонах, были на грани жизни и смерти. Попадались среди них и такие, которые чувствовали себя очень хорошо. Одной из таких была Клавдия, которая возглавляла компанию Александры. Ее главенство основывалось лишь на том, что была она сильнее всех. Глядя на эту крепкую женщину, никто бы не принял ее за блокадницу. В любой ситуации находятся такие, которые могут приспособиться, не обращая внимания на такие понятия, как совесть, честность, порядочность. Где уж Клавдия брала в окруженном немцами Ленинграде продукты, что продавала, на что покупала, никому известно не было.
Прибившись на пункте эвакуации к группе молодых девушек с маленьким мальчиком, Клавдия сразу же повела себя, как командир-начальник. Похожие друг на друга, замотанные в тряпье худые девчонки, приняли это, как должное.
На одной из остановок Клавдия вручила Александре, как самой сильной, литровую стеклянную банку, помогла спуститься на перрон и, не допускающим возражений голосом, приказала принести горячей воды. Благо на станции ее было в достатке. Шура воду нашла, но вот донести полную банку до вагона сил у нее не хватило. Возвращаясь назад, она всю дорогу отливала понемногу из банки прямо себе под ноги. И к вагону она с трудом принесла лишь пустую емкость.
- Возвращайся за водой, - прошипела на прижимающую к груди банку Александру новоиспеченная начальница. Не принесешь, в поезд сесть не помогу.
Угроза была действительно страшной. Сама Шура подняться в вагон по ступенькам не смогла бы, поход за кипятком отнял последние силы.
- Клавка, - за спиной командирши раздался тихий, но злой голос Евдокии, - если ты ее сейчас не посадишь, то, как приедем на место и откормимся, мы тебя убьем.
Женщина резко развернулась и столкнулась со злобными взглядами всей компании, даже маленький Лешка смотрел на нее волчонком, сдвинув брови к переносице.
- Ладно, я пошутила, - тут же заулыбалась грозная Клавдия. Сейчас посажу.
Из последних сил, добравшись до своего места на нижней полке, Александра рухнула на спину и закрыла глаза. Поезд тут же тронулся, постепенно набирая скорость. Когда состав немного разогнался, в щели неплотно пригнанного окна начал задувать сквозняк, принося с собой хлопья снежинок, которые сыпались обессиленной, не способной сделать лишнее движение девушке за воротник. Непреодолимой волной накатывал сон.
Двигающаяся шаркающей походкой по проходу женщина, вдруг резко свернула в отсек к компании, оперевшись о столик, продвинулась к окну и, не глядя вниз, села прямиком на Александру. Та сразу же начала задыхаться.
- Девки, - завизжала водруженная на верхнюю полку младшая сестра Антонина, - тетка Шурке на голову жопой села. Задушит.
Клавдия со средней сестрой Александры Евдокией, подхватили сидевшую на голове у Шуры женщину под руки и выволокли в проход.
Евдокия обрушилась с криком на незнакомку.
- Не ори, Дуся, она мертвая.
Клавдия опустила тело умершей женщины на пол и пошла в конец вагона за помощью. Поезд, стуча колесами, увозил выживших все дальше и дальше от смерти.
Вскоре после этого Клавдия попалась на воровстве пищи в соседнем вагоне и на очередной станции была передана в военную комендатуру.
Затем был воздушный налет. После него, нападение на состав танковой колонны, в результате которого Александра угодила в немецкий концлагерь. Но это уже другая история. По окончании войны, Шура была освобождена из плена американцами. Вернулась в Ленинград. Там она, уже ни на что не надеясь, неожиданно встретила свою семью в полном составе. Повезло, всем удалось выжить в этой жуткой бойне. Даже их мама, не попавшая в эвакуацию, осталась жива. Благодаря дороге жизни, нормы хлеба для жителей города в то время, когда дети покидали это страшное место, начали увеличиваться. В советский лагерь Шура не угодила лишь потому, что попала в плен несовершеннолетней.
Благодаря такому везению, мне и удалось появиться на свет в 52 году в городе на Неве. Моя мама Александра и отец Виктор вскоре после войны повстречались в этом чудесном месте.
Все события в рассказе реальны, ничего не придумано. Эту и другие истории я слушал из уст мамы в детстве.